После расставания с Жаворонковым, а произошло это далеко за полночь, я долго не могла уснуть. Бродила по квартире, как привидение, и размышляла над последней фразой, которую он обронил перед уходом.
Я не стала его уговаривать остаться, не могла совладать со своим голосом, который подскажет ему - я собираюсь нарушить границу дружбы. Но что-то в моем взгляде было такое, что Митька не сдержался и сказал:
- Я желаю тебе в этом году стать другой.
- В смысле? - скрипучим голосом спросила я. Куда-то девался хрустальный звон.
- Не надо себе ничего придумывать. Не надо усложнять жизнь.
- А что я придумываю? - решила уточнить я, догадываясь, что к расследованию это не имеет отношения.
- Ты... ты... - он замялся, не мог подобрать дипломатичных слов. А я стояла перед ним, как нашкодивший ребенок - скрестив пальцы перед собой и исподлобья поглядывая на "воспитателя". - Ты пытаешься себе внушить то, чего на самом деле нет... - Помолчал, погладил меня по плечу - то ли извинялся так, то ли сочувствовал, и, не трогаясь с места, произнес полувопросительно, - ну, я пошел?
Потоптался, не дождался ответа, чмокнул меня в щеку и ушел.
Я не сомневалась, что он имел в виду мои чувства к нему.
Значит, Жаворонков считает, что я себе придумала любовь?
Сначала я жутко обиделась, потом разозлилась и мысленно стала награждать его эпитетами. Эпитеты получались добрыми, совсем не злобными, но меня несколько успокоили, словно помогли отключиться от источника электрического тока. Но я успела "зарядиться" под катушку, поэтому дрема, которая несколько часов держала меня в объятиях, улетучилась вместе с уходом приятеля.
Что он мне хотел сказать? Чтобы я не тешила себя надеждой? Что шансы у меня нулевые - его сердце занято? Раз и навсегда. Кем занято: бывшей супругой или новой знакомой, с которой отношения пока не складываются. Но он не теряет надежды...
Я тоже не теряю надежды...
А если Митька прав? Я искала себе новый объект для любви и быстро его нашла, чтобы далеко не ходить. Вживила в себя любовь к другу и стала ее лелеять.
Чувства проверяются на расстоянии. Чем дальше, тем проверка более надежная. Поэтому мне нужно на время уехать. Например, к родителям. Триста с гаком километров это не абы какая величина, но всё же. Заодно отъемся перед сложным делом.
Взвинченность ушла, но желание скрутиться калачиком и закрыть глаза у меня не появилось. Я переключилась на соседку, пострадавшую в схватке с преступником. Конечно, в схватке, никак иначе, потому что Ризванюк со своими капиталами, накопленными в результате многолетнего труда, просто так не расстанется. Еще повезло, что черепушка крепкой оказалась. Вот тебе и старушка девяноста двух лет от роду.
Итогом рассуждений стало утверждение, что мужчина, который назвался мне Арсением Родионовым, настоящий домушник, что я предполагала изначально. Почему-то он выбрал наш подъезд предметом своего интереса. Я перебрала в уме всех жильцов и поняла, что кроме ювелира Григорьева и подпольной миллионерши Марты Ризванюк грабить больше некого. Насколько я осведомлена, на имущество Григорьева никто не покушался. Или всё еще впереди? Говорят, что снаряд в одну воронку не попадает. Так то снаряд, а у нас домушник, которому приглянулся наш подъезд. Я точно знаю, что в соседнем доме одну квартиру обворовывали дважды, причем с небольшим промежутком времени. Скорее всего, в предыдущий раз не всё прихватили, решили вернуться. А через некоторое время вор влез еще в одну квартиру в том же подъезде. Полученная из уст всезнающих пенсионеров информация не дала повода усомниться, что там проживали обычные люди среднего достатка. Отсюда вывод - кражу совершал не профессионал. Профессионал нашел бы более подходящий вариант. Чтобы одним разом сорвать большой куш.
Я почувствовала себя крутым детективщиком, который в кругу коллег рассуждает о преступлении, которое им всем поручено раскрыть.
А вдруг преступник снова наведается в наш подъезд? И выберет не квартиру Григорьева, а мою? Пока я буду лакомиться мамулиными блинчиками и пирожками, он вынесет всё. Я критически осмотрела свое жилище. Не совсем убого, но и не дворцовые хоромы. Поживиться особо нечем.
Я представила, как домушник бродит по моей квартире и недовольно клацает языком. Потом открывает холодильник, изучает его скромное содержимое, оставляет на столе энную сумму денег и записку следующего содержания: Нельзя жить так бедно. Купи себе что-нибудь!
Я глупо похихикала, присоединив свой голос к мерно гудящему холодильнику, сыгравшему не последнюю роль в моем сочинительстве.
Однако всё сошлось: недаром Родионов просочился ко мне в квартиру. Так сказать, с разведывательной целью. Понял, что "ловить" здесь нечего, и смылся. Чертов рыбак. Из этого следует, что я могу спокойно уехать на несколько дней...
На удивление, я проснулась рано. Рано для новогодних каникул, которые лично у меня будут длиннее обычного. Часы показывали девять утра. Я проспала всего часов пять, но сомнамбулу не напоминала. Резво сорвалась с дивана, умылась, позавтракала, всунув в себя все скоропортящиеся продукты, коих оказалось не так много.
Собрала вещички, прихватила подарки и отправилась на автовокзал. В нужном направлении автобусы курсировали два раза в день. В одиннадцать и в восемнадцать часов. Если я бы не успела к первому автобусу, то к шести вечера могла передумать и завязнуть в городе.
До вокзала я добралась за пятнадцать минут. Кроме меня в трамвае ехали еще три человека: мужчина с мутными глазами, женщина в красивом полушубке и старушка, которая постоянно крутила головой, боясь пропустить нужную остановку. Кроме меня все были без объемных сумок.
Значит, они до вокзала не доедут, - подумала я и не ошиблась: до конечной остановки водитель трамвая вез меня одну.
Иначе обстояло дело у билетных касс, здесь толпился народ, выстроившись изгибающей змейкой. Я пристроилась в хвосте за шумной бабенкой, которая без устали трепалась по мобильному телефону, оглашая здание вокзала своим громким голосом. Уверена, что она легко заглушила бы сводный хор. Сзади меня пристроился молодой парень с планшетом в руках. Он никого вокруг не замечал, чтобы не отстать от очереди решил упереться костяшками пальцев мне в спину. Я служила ему осязаемым ориентиром. Куртку я сняла, поэтому хорошо чувствовала его прикосновение, и мне это не нравилось. Я отодвигалась, он не отставал, следовал за мной, как приклеенный. Я с неудовольствием покосилась на него. Не могла предположить, что он уловит мой взгляд. Всегда считала, что людей-зомби не так просто вернуть в реальный мир. Парень принял мое неудовольствие на счет трещащей без устали бабенки, хотя, взгляд был адресован ему.
- Во, орет! - изумился он с долей восхищения.
- А мы еще ругаем подрастающее поколение, - скривилась я, подключаясь к беседе. - Что с них взять, если в свое время родителям не привили правила поведения в общественном месте.
Парень слегка "завис", не сразу переварив мою информацию. Потом выдал:
- Вы такая молодая и так умно рассуждаете!
Можно подумать, между молодостью и умом не может быть связи - они "находят" друг друга в более сознательном возрасте, когда все ошибки уже совершены.
Я посчитала, что вести диалог далее не имеет смысла и отвернулась от него. Но просто так он от меня не отстал. Без сожаления расстался со своим планшетом, спрятав его в спортивную сумку, висящую на плече, и вкрадчивым голосом спросил.
- Девушка, а как вас зовут?
- Молодой человек, зачем вам знакомиться с женщиной, которая вам в матери годится? - брякнула я, недолго думая.
- Женщинам не свойственно прибавлять себе возраст, - совершенно нормальным голосом, изрек он. Я вновь повернулась в его сторону и с удивлением заметила проблеск ума в его глазах. Исчезла заторможенность, которая была следствием погружения в нереальный мир. Сейчас он "выбрался" из сети и превратился в человека, адекватно реагирующего на слова окружающих.
Я смутилась и сказала не без кокетства.
- Я не прибавляю.
- Неужели так сложно назвать свое имя, - с детской обидой пробасил он.
- Аполлония Викентьевна, - гордо вздернув подбородок, назвалась я.
- Красивое имя - Аполлония! - с чувством отметил он. - Насколько я знаю, оно древнегреческое. И означает - посвященная богу Аполлону.
Я не рассчитывала заполучить себе в собеседники человека, напичканного хрестоматийными поверхностными знаниями. Именно, поверхностными, в их глубину я не верила.
Оценила мимолетным взглядом его молодежный прикид: грубые ботинки, узкие джинсы, куртка нараспашку, под ней "капустная" одежда, слои которой отчетливо видны в вырезе.
Удостаивать ответом я не собиралась, тем более подошла моя очередь. Я и не заметила, как болтливая бабенка рассталась со своим мобильником, перед тем, как купить билет на автобус, а теперь и вовсе отошла от кассы, освободив мне место.
Я быстро купила билет, посмотрела на часы, убедилась, что у меня совсем мало времени, и автобус уже скоро подадут на посадку. Вышла на улицу и стала прохаживаться вдоль здания, не выпуская из вида выход. Я не хотела еще раз увидеть парня, просто было интересно узнать, куда он направляется?
Наверное, студент, - предположила я, - едет к родителям, чтобы набраться сил перед сессией. С чем-то мы с ним схожи. И чего я на него накинулась?! Человек не собирался заводить со мной лямуры. Попросил назвать имя, чтобы знать, как ко мне обращаться, а я себе напридумывала. Недаром Митька говорит...
Парень из здания вокзала не вышел, объявили посадку на нужный мне автобус, я села в третьем ряду у окна и стала ждать отправления, внимательно изучая свое любимое колечко, которое мне подарил отец по случаю окончания университета. Рядом пристроился человек. Я подняла глаза и увидела того самого парня, который... не заигрывал со мной, а пытался завести непринужденную беседу у билетных касс.
- Привет! - улыбнулся он так, будто встретил свою давнюю знакомую.
Я, напротив, нахмурилась и монотонным голосом произнесла.
- Только не говорите мне, что вам тоже нужно в Заболоченск!
- Я подслушал у кассы в какой населенный пункт вы купили билет, и не придумал ничего лучше, как присоединиться. Никогда не был в Заболоченске! - восхитился он, словно всю жизнь мечтал посетить город с названием, которое способствовало сделать скоропалительный вывод.
Надо было позвать с собой Митьку, - подумала я. - Но как бы в таком случае я проверила чувство? Как бы догадалась, настоящее оно или надуманное?
Парень смотрел на меня во все глаза, торжествующая улыбка не сходила с его уст.
Нет, надо было все-таки пригласить в попутчики Жаворонкова.
При этом быстро нашла себе оправдание: пусть бы мать проведал! Больше о своих подопечных заботится, чем о матери.
Да, Митька был фанатично предан профессии. Возможно, это послужило причиной охлаждения отношений с супругой. Мы, женщины, обожаем, когда слова любви подкреплены действиями, и предпочитаем не делить своих мужчин с кем бы то ни было. Даже с парнокопытными, водоплавающими, прыгающими, летающими и с другой живностью.
У меня возникло острое желание покинуть салон комфортабельного автобуса. Парень заметил мою нервозность и поспешил успокоить.
- Да, не волнуйтесь вы так. Я не маньяк, среди белого дня не набрасываюсь на симпатичных коротко стриженных брюнеток, одетых со вкусом.
- Я не брюнетка, у меня каштановый цвет волос, - не к месту уточнила я, мысленно восхваляя себя за смену имиджа.
- Неужели? Я совсем не разбираюсь в таких тонкостях, - задумчиво проговорил он, изучая мои волосы. Его детская непосредственность меня забавляла.
Я уже решила, что он прихватит пальцами прядь и станет рассматривать ее на просвет. Но он этого не сделал, устроился поудобнее в кресле и заявил.
- Меня Федором зовут... А вас, правда, Аполлонией?
- Правда, - буркнула я, раздражаясь от того, что мне начинает нравиться его соседство.
- А мне кажется, что вы солгали!
- А вы провидец?
- Нет, в скором будущем я стану юристом.
- У нас в стране юристов, как грязи на улицах в осеннюю непогоду.
- Спасибо за лестный отзыв о людях моей профессии.
- Пожалуйста.
- Так все-таки, как вас зовут?
- Я же сказала...
- Я слышал. А по-честному?
Он напомнил мне маленького мальчика, который допытывается у матери, куда она идет и скоро ли вернется?
- По-честному, всё более прозаично. Мое имя - Мария.
- Машенька! Как прелестно!
- Если бы назвала другое имя, вы бы тоже начали восторгаться?
- Нет, почему вы так решили? Если бы сказали, что вас зовут Калерия, то не стал бы. От этого имени веет холодом. И жесткостью. Да извинят меня все Калерии на свете.
- Из вас выйдет неплохой адвокат.
- Благодарю!
- Теперь ваша очередь говорить по-честному, - сказала я и невольно улыбнулась.
- Вы о поездке в Заболоченск? Не волнуйтесь, я не спонтанно решил присоединиться к вам, хотя, такую женщину не хочется отпускать. Я еду к бабушке.
- Примерный внук.
- Она меня воспитала, - с легко уловимой гордостью доложил Федор. - Родители постоянно находились в экспедициях, они геологи.
- А вы не захотели идти по их стопам.
- Не захотел, предпочитаю оседлый образ жизни.
Молодой человек мне нравился всё больше и больше. Не как мужчина женщине, а как... подчиненный требовательному начальнику, угодить которому не возможно. Ну, и сравнение нашла. Не сравнение, а глупое оправдание своего неумеренного интереса, пришедшего на смену презрению и испугу.
Мы не заметили, как автобус миновал пустые улицы города, миновал стационарный пост ДПС на выезде, прибавил скорость и помчался по трассе.
Салон был заполнен наполовину, видимо путешествию на короткие расстояния народ предпочитал долгие заграничные перелеты или преданию лени на своем диване перед экраном телевизора.
Мы перекинулись еще парой ничего не значащих фраз и занялись каждый своим делом. Федор вытащил из сумки ненаглядный планшет, а я - детектив.
Сначала я никак не могла сосредоточиться на чтении, контролировала каждое движение, мимику, потом забыла обо всем - захватил сюжет.
Поездка предполагала всего одну остановку, где-то на середине пути до Заболоченска.
Когда автобус остановился, Федор предложил мне прогуляться, но я отказалась. Он не стал уговаривать, вышел из салона и стал прохаживаться вдали. Его главная ценность - планшет - остался лежать на сидении.
Одним глазом я смотрела в книгу, другим наблюдала за новым знакомым. Мне показалось, что он тоже поглядывает в мою сторону, хотя, усиленно делает вид, что любуется небом. Особо любоваться было нечем, с самого утра небо лежала на крышах домов, желая испортить новогоднее настроение людям. Потом немного прояснилось, но солнце так и не выглянуло. Под ногами хлюпало, температура воздуха повысилась. На белом фоне сугробистого снега выделились скрюченные кусты вперемежку со стройными березками и другими деревьями, чью "национальную принадлежность" мне угадать было затруднительно по причине отсутствия листвы. В этих вопросах я была не сильна, хотя, в школе обожала составлять гербарии. Но столько лет прошло...
Сегодня я веду себя, как вредная старушонка - скорблю о былых временах, возмущаюсь поведением невоспитанных людей. Надо находить радостные моменты в любом возрасте, тем более в тридцать пять, а заниматься перевоспитанием других людей и не имею права.
Между тем Федор медленно приблизился к маленькому строению автовокзала, возле которого выстроились несколько автомобилей. Водители высматривали жертвы, поэтому один из них сразу прицепился к парню. Федя что-то ему сказал и повернул в обратную сторону. Водитель, не покидавший салона, сразу завел двигатель и уехал. С чего бы это? Я изогнулась, чтобы его рассмотреть, но упустила момент.
Нужен он мне, как любителю пива кока-кола, - успокоила я себя.
Моя бдительность действовала мне на нервы. Раз собралась играть в детективов, то теперь всех подозревать без разбора?
Лучок, успокойся! - охладила я свой сыщицкий порыв. - Это обычный попутчик. Он не связан с домушником Родионовым. Он едет в бабушке. И только...
Федор вернулся на свое место, посетовал на дрянную погоду, которая собиралась в скором времени превратиться в настоящую непогоду, обрушив на землю обильный снегопад с дождем. Что и сучилось, когда мы подъезжали к Заболоченску.
Попутчик предложил сопроводить меня до родительского дома, но я отказалась. Номер телефона все же продиктовала. Федька сразу "забил" его в память мобильника, не надеясь на собственную память, и вызвонил меня: "не отходя от кассы" хотел проверить, не одурачила ли его. Не одурачила. На экране высветилась череда цифр.
- Когда вы думает возвращаться? - спросил он.
- Пока не знаю. В ближайшие дни возвращаться не планирую.
- Может, в кино сходим? Или на каток?
- На каток с удовольствием. Сто лет не стояла на коньках.
- Тогда я завтра позвоню?
Я кивнула и пошла к остановке...
Как приятно очутиться среди людей, которые тебя искренне любят! Наконец, я смогла расслабиться...
Уже засыпая после долгих разговоров и обильной еды, услышала, как вибрирует мой мобильник, лежащий на тумбочке. Надеялась, что звонит Жаворонков, решивший покаяться за свое неджентльменское поведение, но высветился незнакомый номер, Федора я занесла к уже знакомым. Покопавшись в уме и не придя к определенному выводу, все же ответила.
О, Боже, это был Жорка Волков! Вот его номер я не занесла в память мобильника, несмотря на то, что обещала позвонить. Завтра или послезавтра, или послепослезавтра.
- Лукерья, извини, что раньше не позвонил, - сразу покаялся он, опустив приветствие. - Мы с ребятами в такую глушь заехали! Связи не было. Думал, вернусь раньше, но... не получилось, - быстро нашелся мой воздыхатель.
Можно подумать, я рыдала в подушку, в промежутках мечась по квартире от окна к окну в ожидании сердечного друга, коим он себя возомнил.
- Георгий, ты на часы смотрел? - с осуждением в голосе спросила я.
- Ой, батюшки, - сконфуженно изрек он, чем привел меня в замешательство: я думала, что он брякнет, смотрел и добавит, что для объяснений в любви нет временных ограничений.
Мне сегодня везет: попадаются все сплошь интеллигентные кавалеры. Я представила звериную физиономию Волкова, мысленно заменила его повседневную одежду, с которой он сроднился на многие годы, а именно, стиль кежоу, на смокинг с подобающими атрибутами. А рядом себя в бальном платье и элегантных туфельках той же загадочной фирмы, что и обувь пострадавшей от бандитской руки Марты Ризванюк. И нашла нашу пару весьма изысканной. Может, не изысканной - физиономию Жорки не затмит никакой светский наряд, но на нас точно все будут обращать внимание.
Между тем Георгий что-то вещал, я полуспала, полуслушула, полумечтала, изредка поддакивая.
- Так я забегу на минутку? - вырвал меня из этого вторичного состояния вопрос Волкова.
- Куда ты добежишь? - испуганно поинтересовалась я, усаживаясь на своей подростковой кровати.
- Не добегу, а забегу, - поправил меня мужчина, - к тебе забегу? Хочу отдать подарок. Извини, что запоздал, но...
- Жора, погоди! - перебила я его, - я сейчас у родителей. За тридевять земель от дома. - последнюю фразу я добавила нарочно, чтобы он не поспешил в свой автомобиль, желая преодолеть расстояние в триста с лишним километров, разделяющие нас. Хотя, что такое триста километров для влюбленного мужчины?!
Это я к чему сейчас добавила? Очнись, Луша-клуша!
Я нарочно назвала себя ненавистным уменьшительным именем, чтобы избавиться от лирического настроя.
- Как! Ты уехала и ничего мне не сказала?!
- Я пыталась тебе дозвониться, но ты был вне зоны доступа, - схитрила я.
- Мне на телефон приходили сообщения о пропущенных звонках, но от тебя ничего не было, - обидчиво заявил поклонник.
- Странно, - протянула я.
- И что теперь делать?
- Ждать моего возвращения.
- А когда ты вернешься?
- Через неделю, не раньше, - брякнула я, едва не назвал более продолжительное время, которое способно охладить его чувства ко мне.
- Я хочу тебя увидеть, - совсем тихо произнес он, я едва расслышала. - Лукерья, я соскучился.
От напряжения я закусила губу. Не скажу, что внутри родилось отторжение. Напротив, его признание не вызвало привычного чувства ярости и трепетного страха. И изъяснялся он сегодня на нормальном языке, без всяких непереводимых словечек, не доступных моего ума, будто провел время не на охоте, а усердно занимался с репетитором, ставившим правильную речь.
Новый год, сам того не подозревая, внес коррективы в наши отношения.
Какие отношения?! О чем ты?! Нет никаких отношений, и никогда не будет! Как можно сравнить утонченного Дмитрия Жаворонкова с этим плебеем?!
Но грубить Георгию мне не хотелось, про свои угрозы в его адрес я давно забыла. Зачем осложнять... отношения с человеком, с которым пересекаешься каждый день? Снова стану высматривать из окна его машину, прежде чем выйти на улицу? Или выглядывать из-за угла, чтобы добежать до своего подъезда? Надо вести себя корректно и соблюдать при этом дистанцию.
- Лукерья, ты почему молчишь?
- Не знаю, что тебе ответить.
- И правильно! Не нужно спешить. Ко мне надо привыкнуть.
- Привыкнуть? - хмыкнула я.
- Если тебя что-то не устраивает, ты только скажи, я изменюсь.
Оказывается, все еще хуже, чем я думала.
- Жора, я пока не готова обсуждать эту тему.
- А когда будешь готова?
- Если ты начнешь каждый день задавать один и тот же вопрос, то никогда.
- Не начну! - по-пионерски отрапортовал он. - Я буду терпеливым. Так правильно?
Мамочка моя, да это не тигр, это ласковый котенок!
- Правильно, а сейчас, спокойной ночи!
- Спокойной ночи. Можно я завтра позвоню?
- Можно, - смилостивилась я, чтобы оградить себя от дальнейших уговоров.
Только я собралась уснуть, как дверь моей комнаты приоткрылась и появилась голова мамули.
- Доченька, это звонил твой жених?
Все-таки, в отдельном проживании от родителей есть свои преимущества - никто не лезет к тебе с вопросами. А с другой стороны, никому не интересна твоя жизнь. Друзья-приятели спрашивают на лету, как дела, так, для проформы. И ты спрашиваешь для проформы. И всему виной занятость. Никто не может уделить тебе время, чтобы внимательно выслушать. Никто, кроме родителей, которые оставят все дела, сядут рядом и будут слушать и слушать, не обращая внимания на быстро вращающиеся стрелки часов. Они так долго ждали, когда их чадо решится впустить их в свою жизнь, что теперь готовы ни спать, ни есть.
- Подслушивала! - едва сдерживая улыбку, заявила я.
Не дожидаясь приглашения, мама вошла в мою спальню, присела на краешек кровати, приготовившись выслушать мою исповедь.
- Мне нечего тебе рассказать! Это звонил Георгий. Он живет в соседнем подъезде. Хотел поздравить меня с Новым годом и вручить подарок, но меня дома не оказалось.
- Он тебе нравится?
- Жорка? Да, ты что! Нет, конечно!
- Тогда зачем ты его обнадеживала? Надо было сразу расставить все точки над "I".
- С ним лучше не спорить.
- Не пугай меня, доченька!
- Мам, не волнуйся, все нормально. Жорка хороший парень, он и мухи не обидит, - слукавила я, - не хотела его обижать.
Я представила миленький "кулачок" Волкова, который вместе с мухой прихватывает целый отряд летающий насекомых, и содрогнулась.
- Как поживает Митя? - с напускным равнодушием поинтересовалась мать. - Вы вместе приехали?
- Нет, Митя не смог вырваться. У них в зоопарке в семействе камышовых котов появилось пополнение. Митька говорит, что в это время года это большая редкость. И семейством их назвать никак нельзя. Они одиночки воссоединяются только... в определенные моменты. Детеныша назвали Липой. В смысле, Олимпиадой.
- Прелесть какая! - искренне восхитилась мама. Она никогда не позволяла мне "держать в доме животных", хотя, я исправно таскала малюсеньких чахлых котят и дурноватых дворовых щенков. Она любила их на расстоянии. - Митя не собирается жениться? - пряча глаза, спросила она.
- Своей личной жизнью он со мной не делится.
- А ты с ним?
- Чтобы делиться личной жизнь, нужно ее иметь.
- Очень жаль, что ты занята только работой.
- Не только.
- Лукерья, когда...
- Мам, не продолжай! - перебила я ее. - Я знаю, что за этим последует. Когда вас не станет, я останусь одна-одинешенька...
Мама поджала губы. От обиды. Мне захотелось ее задобрить.
- Я сегодня в автобусе познакомилась с приятным молодым человеком.
- Чем он занимается? - вопросила моя мамочка, вмиг забыв о моей резкости.
- Скоро получит диплом юриста.
- Сколько ему лет? - продолжила опрос она без прежнего вдохновения.
- Лет двадцать с небольшим.
- Он так молод?! Зачем размениваться на неподходящие варианты?
- Я знаю, что у нас разные "весовые категории". Знаю! И не собираюсь заводить с ним романы.
- А зачем ты мне о нем рассказала? - резонно спросила мать.
- Просто так, чтобы разговор поддержать. Он пригласил меня на каток.
- И ты согласилась? - с недовольством в голосе поинтересовалась она, будто Федя предложил мне безумные кувырки на его спальном ложе.
- Мам, он пригласил всего лишь на каток! - с ударением на последнем слове произнесла я.
- Лукерья, не надо размениваться по мелочам, иначе пропустишь что-то важное. И... - мамочка замялась.
- И?
- И не нужно зацикливаться на одном человеке, тем самым терять время.
- Иначе я снова пропущу что-то важное, а от этого человека ждать нечего!
- Да, пропустишь, потому что не заметишь это важное.
- Я так понимаю, что под одним человеком ты подразумевала Митьку?
Мама вздохнула, пристально посмотрела на меня и ласковым голосом сказала.
- Уже давно пора спать. Приятных снов, девочка моя!
Она, как в детстве, поцеловала меня в висок и вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.
А я вспомнила ее излюбленную фразу - мать своему ребенку плохого не посоветует!
Не посоветует. И со стороны видит то, чего я не вижу. Эх, Митька, Митька.
А причем здесь Митька? Эх, Лучок, Лучок... Насильно мил не будешь...
Но почему он решил, что мое отношение к нему нельзя назвать любовью, что это самообман? Или самовнушение. Я внушила себе, что люблю Жаворонкова. Он сначала не замечал, или делал вид, что не замечает, а когда моя сдержанность стала уступать место намекающей навязчивости, то предложил мне измениться и задуматься.
Но почему он считает, будто я его не люблю? Ответ прост - он меня не любит и дает понять, что шансов у меня нет. Лучше мы останемся друзьями, чем у меня окончательно "съедет" крыша, и я начну вешаться ему на шею, а он меня обходить стороной. Как я Жорку Волкова.
Думать о Жорке не хотелось - своими думами, еще не ровен час, начну себе внушать любовь к нему!
Неужели любовь можно себе внушить? Наверное, можно, раз Митька так считает. А он знает меня лучше, чем я сама себя знаю...
И опять мне приснился пузатый крокодил.
Что за наваждение? - во сне подумала я, ожидая появления усатого циркача. В отличие от прошлого сна, когда с деревьев облетала листва, на этот раз установилась зима. Озеро сковал мороз, лед был очень красивым, каким-то расписным, будто незадолго до моего появления по нему скользил виртуозный фигурист. Пока я изучала узоры, фигурист вернулся и начал вдохновенно кататься по льду, изображая отстраненность на лице. Крокодил внимательно за ним следил, словно был судьей и готовился выставить оценки. Я пригляделась к фигуристу и поняла, что это Федор, мой попутчик. Я окликнула его и помахала рукой, он помахал мне в ответ и натянуто улыбнулся. Только сейчас я заметила на его плече пару новеньких фигурных коньков. Именно, о таких я мечтала в детстве.
- Присоединяйся! - крикнул парень и подъехал ко мне, выдав из-под коньков порцию брызгающего снега.
В это время мое внимание привлек крокодил.
- Лукерья, не разменивайся по мелочам! - призвал он меня голосом Георгия Волкова, хотя, фраза принадлежала моей матери.
От неожиданности я выпустила из рук коньки и повернула голову в сторону судьи-крокодила. Теперь это был не крокодил, а человек в костюме крокодила. Где-то под выступающей пастью виднелось большое отверстие, из которого выглядывало лицо Жорки.
- Я же просила тебя не быть навязчивым! - напомнила я соседу.
- Я забочусь о тебе! Остерегайся этого парня!
- Что только не придумает мужчина, чтобы женщина забыла о его сопернике.
- С соперниками у меня разговор короткий, мне разные уловки ни к чему.
Жорка-крокодил пошел на фигуриста Федора.
- Георгий, не смей! У меня с этим парнем ничего нет! Мы только хотели покататься на коньках. И всё!
- А знаешь, что после таких катаний бывает?
- Что бывает? - искренне заинтересовалась я.
- Люди пропадают, - обреченно изрек "крокодил" и снова посмотрел на "исписанный" лезвиями коньков лед. Различие было в том, что во взгляде не было прежнего восхищения. Я проследила за его взглядом и закрыла рукой рот, чтобы подавить крик. Подо льдом я увидела лицо утопленника.
В ушах прозвенел его голос:
- Луша, я так тебя любил! Ты слышишь меня! Знай, любил и... давно пора вставать! Лукерья, просыпайся!
Я дернулась и проснулась. Мама раздвигала портьеры, впуская в комнату утро, солнечный свет, радость. От вчерашней серости не осталось и следа. Она открыла окно, вдохнула морозный воздух, одновременно выгоняя остатки моего неприятного сна, улыбнулась и сказала.
- Доброе утро, доченька! Как спалось?
- Хорошо, - скрипучим голосом, растерявшим привычную звонкость, ответила я. Многосерийный сон с постоянным участником крокодилом начинал меня нервировать. Скоро появится фобия.
- В вашем районе представительные мужчины - большая редкость? Или дело в чем-то другом? Неужели ты стала засматриваться на чужих мужиков?
- Какие мои годы! - усмехнулась мама.
- А папа как смотрит на твои новые интересы?
- Папа мне доверяет!
- Ну-ну, продолжайте в том же духе, Зоя Афанасьевна, - нехотя вылезая из-под одеяла, промямлила я. Мне тоже захотелось посмотреть на представительного мужчину, который привлек внимание мамы.
- Только этого мне не хватало! - закатила я глаза, едва изучив неповторимую фигуру господина Волкова. - Но как он меня вычислил?
- Запеленговал твой мобильник! - просто объяснил отец, появляясь в комнате. Он тоже полюбопытствовал - взглянул в окно, чтобы увидеть представительного мужчину по фамилии Волков.
Жорка водил глазами по окнам нашего дома, что заставило меня отпрянуть. Любопытные родители не двинулись с места.
- Это ты с ним ночью по телефону болтала? - заинтересовался папа.
- Эй, Штирлицы, отойдите от окна! - прячась под одеялом, пробубнила я.
- С ним, с ним, - за меня ответила мама, - А он ничего! Симпатичный, - оценила она по достоинству Волкова, не забыв спросить мнение супруга, - да, Поликарп?
- Нормальный мужик! - ответил отец, - с таким будешь жить, как за каменной стеной.
- Скорее, за семь замками... Что-то я не поняла: вы меня уже замуж выдаете? - прогундосила я, показывая один глаз.
- Дело привычное, да, мать? - улыбнулся отец и подмигнул матери.
- Для нашей дочери пословица "семь раз отмерь, один раз отрежь" не подходит, она режет без примерки.
- Зато опыта набирается, - парировал отец.
- Это ничего, что я здесь? - взвыла я, - неприлично обсуждать человека в его присутствии в третьем лице.
- Хватит валяться! Быстро поднимайся и приводи себя в порядок! А отец тем временем выйдет на улицу и пригласит твоего знакомого в дом.
- Ни в коем случае! Хотел сделать сюрприз, пусть идет до конца. Осталось самое легкое - вычислить квартиру! Всего-то из ста сорока квартир найти нужную. А я тем временем улизну на каток!
- В кого ты у нас такая "добрая"? - спросила мать.
- В тебя! Кто мне четверки ставил за диктанты?! Забыла? За такое же количество ошибок мои одноклассники получали пятерки с минусом, а я - четвертак. Думаешь, не обидно?
- Ты еще вспомни, как ходила в детский сад, а там тебе не давали роль Снегурочки. Каждый Новый год ты мечтала стать внучкой деда Мороза, а была снежинкой.
- Умеешь поднять настроение.
Мамуля не обратила внимания на мое бурчание, ее интерес был направлен на привлекательного мужчину с мечущимся взглядом. Не поворачиваясь в мою сторону, он сказала.
- А что касается твоих четверок, то ты сама знаешь, почему я так поступала. Не хотела, чтобы меня заподозрили в предвзятости.
- А у меня появились комплексы из-за твоей принципиальности.
- Это какие же комплексы?
- Мне казалось, что ты меня не любишь. Что... я вам не родная, что меня взяли из детдома.
- Какая ты у нас глупышка! - мамуля, наконец, отошла от окна, присела рядом и стала меня тормошить. - Ты самый-самый любимый и родной человечек! А про школьные отметки за диктант давно пора забыть. Такая уж я уродилась - не могу поступиться принципами. Это дома ты была моей дочерью, а в школе одной из учениц, пусть и прилежных.