Поездка по городу заняла не менее полутора часов из-за "пробок". Наконец, мы вырвались на свободу. Петров безумолку трепался, чего за ним в последнее время не наблюдалось, я отвечала невпопад, по привычке пребывая в собственных мыслях.
Пустота - это то, что характеризует мое нынешнее состояние. Такое бывает с людьми, выполнившими сложную задачу, оставившую их без сил и каких-либо желаний, кроме одного - проспать сутки.
Намеченные планы я не выполнила, но спать хотелось ужасно, словно я бодрствовала целый месяц. Откровенно зевать я не могла, поэтому делала это украдкой, пряча половину лица в высоком вороте свитера. А кисти рук засунула под мышки. Руслан несколько раз успел спросить, не замерзла ли я? Я лишь отрицательно покачала головой.
О чем я думала, что меня убаюкивало? Убаюкивал монотонный голос мужчины. Думала обо всех: о Митьке Жаворонкове, об Иване Родионове и его сынишке, о дружной чете Родыгиных, о старшем Алиферуке, о Марте Ризванюк. О незнакомце, мимо которого мы сейчас проехали. Он поднял капот своего автомобиля и с удивлением изучал внутренности. Мне хотелось предложить ему помощь, но в данных вопросах я была полным профаном.
Очень хотелось выйти, стать с этим горе-механиком рядом и также, как он, восторженно-удивленно изучать "органы" автомобиля, притаившиеся под капотом. И чуманеть от своей глупости, которой не стыдишься.
Если бы я была водителем, то не промчалась бы мимо, а Петров даже не взглянул в сторону человека на обочине. Безразличный. Или так занят мною, что никого вокруг не замечает.
Я прислушалась к себе. Мне было без разницы, какой он: добрый или злой, заботливый или отстраненный. Потому что он был и остался мне чужим человеком, с которым меня случайно столкнула лбами жизнь. Столкнула и скоро разведет.
Моя глупая страсть не что иное, как желание забыть о прошлых мужчинах, даже не о Митьке, а обо всех, с кем я когда-то была близка. Все они оставили след в моем сердце. А я у них? А я у них, скорее, нет, чем да.
Я не собиралась в лице Петрова мстить всем мужчинам, которые без сожаления расстались со мной. Если бы это был единичный случай, я бы перекинула вину на мужчину. Но это происходит с неприятным постоянством, поэтому вина полностью лежит на мне.
Почему так происходит?
Наверное, я слишком независима. Стараюсь делать все правильно, выполнять неписаные законы брака, но придерживаю в узде свои чувства, считая их проявление чуть ли не унижением. Или боюсь взамен всплеска любви получить неодобрительный взгляд, намекающий на несвоевременность. А какая может быть своевременность, если один человек любит другого?!
Или никто из них меня не любил?
Вот взять Жорку Волкова. Он приложил все силы, чтобы отыскать меня в Заболоченске. А как он на меня смотрел, когда я приходила к нему в больницу! Какие слова говорил! А я раньше думала, что он косноязычный человек, который свободно изъясняется только на своем непереводимом диалекте.
Жаль мне Георгия. Я не смогу ответить ему взаимностью. И не потому, что люблю Митьку. Я люблю человека, внешне похожего на него. Но этот человек существует только в моем подсознании. Это собирательный образ из всех моих мужчин, сотканный из их лучших черт.
Я избавлюсь от наваждения. Приложу к этому все силы.
Надеюсь, жизнь преподнесет мне приятный сюрприз. Только мне не нужны сюрпризы, подобные визиту Романова-Родионова.
Я продолжаю жить с надеждой в душе...
Мне на глаза попался указатель - село "Дерябкино". Стрелка показывала направо. По ней мы и свернули.
- Мы едем в "Дерябкино"? - спросила я у Петрова, поражаясь своей очередной глупости. Не выношу, когда ко мне кто-то приходит, я открываю дверь, и гость спрашивает: "Ты дома?" - "Нет! Я не дома, это всего лишь мой двойник!"
- Вы сегодня очень сообразительны, - улыбнулся мужчина своей неподражаемой улыбкой, не вызвавшей у меня ответной реакции.
Я вновь скрытно зевнула, понаблюдала за важно расхаживающими по паханой земле воронами, одна из которых стояла на одинокой снеговой возвышенности, сохранившейся со времени последнего снегопада, и наблюдала за своими сородичами. Она напомнила мне пастуха, следящего за стадом. Или вожака, который готовился произнести важную речь.
Мы миновали лесополосу, вдали появилось село.
- Твой друг здесь постоянно живет? - поинтересовалась я.
- Да, он любит свежий воздух. А поездка до города много времени не занимает.
- Больше по городу, - усмехнулась я.
- Это точно, - поддержал меня Руслан. - А вот и дом моего приятеля.
Мы подъехали к небольшому домику из белого кирпича под коричневой черепичной крышей с пристроенной верандой. Домишко был похож на гриб-великан, который успешно выдержал нашествие грибников.
Во дворе никто не суетился.
- Нас ждут? - спросила я, удивляясь тишине и отсутствию интереса со стороны хозяев дома.
- Конечно, ждут. Все в доме.
Руслан взял меня под руку, открыл калитку, провел во двор, зычно крикнув при этом:
- Хозяева! Гостей ждете?!
- Ждем, ждем, - послышался из дома мужской голос, но нам никто навстречу не вышел.
Петров сам открыл дверь, пропустил меня и зашел следом.
Поставил меня впереди себя, положив руки мне на плечи. Видимо, приготовился предъявить свою новую знакомую старым друзьям.
Сразу из боковой комнаты вышел хозяин.
Я не упала от неожиданности. Чего-то подобного я ждала.
И даже обрадовалась, что мои надежды оправдались. И что я не ошибалась в своих предположениях.
- О! Кого я вижу? - воспела я с игривой улыбкой на устах. - Романов Арсений Иванович, если я не ошибаюсь?
- Рад, что я в тебе не ошибся, Маша! - ухмыльнулся он, растянув до ушей свой и без того большой рот.
- Я не Маша, Я Луша. Лукерья, - запротиворечила я, как в нашу первую с ним встречу.
- Теперь я уже знаю, что ты Лукерья. А тот день, представляешь, ошибся, - пожаловался он. - Услышал, как дворовые сплетницы тебе кости перемывали, называя Лушей, а мне послышалось, что Машей.
- Так я пойду, - вмешался в наш разговор Петров, больно сжимая своими костяшками мои плечи.
- Иди, дорогой, ты свою работу выполнил. Молодец! Ты пока отсидись где-нибудь, мало ли что.
- Меня с ней никто не видел.
- А как тебя зовут на самом деле? - спросила я, выворачивая в его сторону голову.
- Тебя это не касается, - скривился он. Притворно-влюбленный взгляд исчез вместе с очарованием.
- Значит, ты не Руслан Автандилович Петров? Жаль... Именно, это привлекло меня к тебе.
- Я не идиот, чтобы называться настоящим именем.
- У нас уже есть один идиот, - криво ухмыльнулся Романов.
- Я не идиот! - услышала я знакомый голос. Из той же комнаты, из которой появился хозяин, теперь вышел мой старый знакомый Федор. Он крутил в руках нож. От одного взгляда на лезвие этого ножа, у меня подкосились ноги, но я быстро совладала с ненужными чувствами.
- Привет, дорогая, - прищурившись, сказал он.
- Привет, дорогой.
Петров посчитал свою миссию выполненной, и, не прощаясь, покинул наше общество. Его место за моей спиной занял Федька.
- Ты проходи, не стесняйся, - приветливо пригласил меня Арсений Иванович, - а ты, Федор, ножичек свой убери. Нечего им размахивать, не ровен час, девочку нашу зацепишь. И забери у нее сумку. Найди в ней телефон и отключи его.
Я не заметила, куда он сунул нож, но в руках я его не увидела. Потом выполнил приказ Романова. Сражаться за телефон не было смысла.
Я прошла в комнату и опустилась на предложенный мне стул возле круглого стола, накрытого обычной цветной клеенкой. На столе стояли тарелки с нарезанной колбасой, бужениной, отварным картофелем и солеными огурцами.
Я не успела позавтракать и теперь не могла отвести глаз от тарелок с едой. От стресса на меня напал "жор", чего раньше никогда не было. В такие моменты я всегда худела, потому что аппетит мигом пропадал.
- Угощайся, - заметив мой интерес, предложил мне хозяин.
Он рассчитывал, что я откажусь, но я не отказалась.
- Вот нервная система у человека! - восхитился Арсений, обращаясь к своему подельнику, - другая бы на ее месте волком выла, по полу каталась, а она картошечку с колбаской уминает.
- Чаю не дадите, а то всухомятку есть не могу, - с набитым ртом попросила я.
- Дадим, чего же дать.
- А вот мне интересно, - прожевав, спросила я, - почему вы назвались Родионовым?
- Сам не знаю. Ляпнул, не подумав. Родионова была девичья фамилия моей матери. Она рано померла. Отец нашел себе другую жену.
- А у новой жены была дочь, звали ее Анфисой. В данный момент Анфиса Герасимовна Коряжкина проживает на улице Димитрова, дом семь, квартира двенадцать. Заботится о своем сводном брате, которому в жизни много пришлось испытать. Так?
- Оказывается, ты успела многое обо мне узнать, - покачал лысой головой Романов.
И все-таки, он был лысым. Недаром во сне я обзывала его фантомасом, а потом нарекла Гюльчатай и требовала показать лицо и лысую голову. А он обиделся и исчез. После этого появился Жорка Волков...
Я исподтишка посмотрела в окно. Улица была пустынной, ни один автомобиль по ней не проехал, ни один житель деревни не прошел мимо, будто все вымерли.
А Жорка лежит себе на больничной кровати и не догадывается, в какой переплет попала его возлюбленная.
- Чего пригорюнилась, красавица? - напомнил о себе хозяин.
- Я не пригорюнилась, я ем, - бодро проговорила я и отхлебнула чай, услужливо приготовленный моим старым приятелем. - Почему без сахара? - с вызовом спросила я.
Федька двинул в мою сторону сахарницу. Я положила в чашку две ложки песка, хотя, никогда раньше такой сладкий чай не пила.
- А лимона нет? - вертя головой, поинтересовалась я.
Мой юный друг автоматически проделал тоже самое, будто в этой комнате рос раскидистый лимонный куст с многочисленными плодами.
- Нет, - сквозь зубы процедил он и шепотом добавил, - не зарывайся.
Я согласно кивнула: то ли согласилась пить чай без цитруса, то ли последовала пожеланию.
Романов наблюдал за мной с умилительной улыбкой. Я старалась в его сторону не смотреть, сосредоточившись на еде.
Я поглощала пищу, не ощущая её вкуса. Мысленно уговаривала себя не выказывать своего щенячьего испуга, от которого хотелось скулить и прятаться под кроватью.
Итак, что мы имеем? А мы имеем "человека с лисой". Согласно гаданию, это Петров, не знаю его настоящей фамилии. Что дальше? Дальше начнутся испытания, вернее, они уже давно начались. И я эти испытания пройду с честью. А поможет мне в этом, опять же согласно гаданию на кофейной гуще, спаситель, он же "человек с кошкой". Кажется, все стало на свои места.
Тут главное что? Убедить себя, что у меня все получится!
Вера в гадание прибавила мне сил. Самовнушение - великая сила! Я допила чай и попросила еще.
Медленно цедила вторую чашку и старалась не смотреть на мужчин.
- Арсен, по-моему она над нами издевается, - разозлился Федька. Он сидел за столом, как прилежный ученик. Только в отличие от прилежного ученика, уложившего локти на столешницу и замершего в неподвижной позе, этот парень выбивал пальцами левой руки барабанную дробь. У него были явные проблемы с нервной системой. С таким лучше не шутить. Остается надеяться на защиту Арсения Ивановича, прозванного в узких кругах Арсеном.
- Как ты со старшими разговариваешь, - осудительно промолвила я, обращаясь к "старому приятелю", - он тебе в отцы годится!
У меня по обыкновению отказали тормоза. Но Романов не рассердился, даже развеселился и осадил своего "отпрыска".
- Остынь, Федя, пусть девочка поговорит. Глядишь, и скажет что-то путное.
- А что бы вы хотели от меня услышать?
- Хотели бы услышать честный ответ на простой вопрос. Но не думаю, что этого дождемся.
- А если вы ошибаетесь?
- Не ошибаюсь, успел тебя хорошо изучить за это время. За напускной простушкой-хохотушкой прячется умная хитрая бестия.
- А что же так изучали, что имена перепутали?!
- Промашка вышла, с кем не бывает... - скороговоркой проговорил хозяин и посмотрел на наручные часы.
- Не буду вам докучать. Спасибо за хлеб, за соль, мне пора, - с этими слова я выбралась из-за стола и направилась к выходу.
Федька преградил мне путь. В его руках опять появился ужасающего вида тесак. Будто вырос из правой руки.
Я попятилась назад и бухнулась на стул. Парень подошел ко мне вплотную, поставил на мой стул ногу, пригнулся и сказал.
- Сиди и не рыпайся, дорогая!
- Не этим ли ножом ранили моего хорошего друга? - справившись с дыханием, спросила я и резко столкнула своей попой ногу Федора, отчего он едва не свалился на пол. Думала, что сейчас начнет осыпать меня угрозами, но он скис под грозным взглядом главаря.
- Мы не хотели, чтобы он мешался под ногами. Хотели бы убить, убили, не сомневайся. Для Федора это раз плюнуть. За свою недолгую жизнь многому мальчик научился, успел побывать в разных местах, где нас и свела судьба. Я ему вместо отца. Уму-разуму учу.
- У вас это здорово получается, - скептически заметила я.
- Ты не дерзи, - ласковым голосом посоветовал наставник, - а то Федор начинает заводиться.
Федька зыркнул в мою сторону и вернулся на свое место за столом. Теперь он вальяжно откинулся на спинку стула и занялся удалением грязи из-под ногтей, применив для этого острие своего ножа.
Съеденная пища неожиданно запросилась у меня наружу. Я быстро отвела взгляд от парня.
- И как чувствует себя твой друг? Надеюсь, идет на поправку? - поинтересовался Романов светским голосом, не обращая внимания на своего подопечного.
- Ему стало хуже, - солгала я. Схватила чашку с недопитым чаем и сделала большой глоток, едва не поперхнувшись крупными чаинками, попавшими в горло. С трудом пришлось их проглотить.
Если по правде, то Жорка давно рвался домой, я с трудом уговорила его лечащего врача подержать его еще пару дней, пока я не выйду на работу. Уговор представлял собой бутылку хорошего виски.
Можно подумать, работа сыграет роль защитного щита?! Но, по крайней мере, я буду рано уходить и поздно возвращаться. И опять я прячу голову в песок, ухожу от объяснений, надеюсь непонятно на что. С глаз долой из сердца вон? Мы это уже проходили. И чего добились? Того, что Митька решил сочетаться браком с женщиной, которую не видел несколько месяцев. Значит, любил, не мог ее забыть. И это опровергает теорию о связи мелькания перед глазами и высоким светлым чувством.
- Ничего, выкарабкается, он парень крепкий. Но доверчивый. Нельзя в наше время быть таким наивным, - осудительно промямлил Романов. - Вот ты, молодец! Сразу потребовала показать паспорт. Признаться, я к этому был не готов. Не всякая девица, получив печальное известие, будет думать о таких мелочах. Твой внешний вид обманчив. Глянешь бегло - девица с приветом, а присмотришься - умна и хитра! Ох, умна!
- Вы уже это говорили, - не сдержалась я от замечания. Его комплимент действовал мне на нервы.
Но постаралась улыбнуться, чтобы доказать - его похвала мне льстит.
- А зачем вы ко мне приходили? - беспристрастным голосом вопросила я, делая вид, что это последнее, что меня может интересовать.
- Хотел обстановку в твоей квартире оценить.
- А-а-а, все-таки я была права - вы домушник! - восторженно изрекла я.
- Я? - удивился мужчина, глядя на меня честными глазами. - Не разочаровывай меня! Сама сообразила, что не домушник... Мы на такие мелочи не размениваемся.
- Это правильно, - похвалила я, пропустив мимо ушей грозящее мною разочарование. - Я вам в тот день намекала: надо идти к ювелиру Григорьеву, а вы меня не послушали.
- Ты меня не поняла, девочка? Мы воруем по-крупному.
- Это как?
- Могу рассказать, если тебя это интересует.
- Расскажите! - с притворным интересом попросила я, оттягивая момент перехода к главному.
- Рассказать? Ну, ладно... Много лет назад я был простым советским человеком. Работал режиссером в театре и мечтал о вилле в Монако. Почему, именно, в Монако, сам не знаю. В ту пору мы мало что знали о жизни на Западе. Нам втолковывали, что капитализм загнивает, социализм это самое лучшее, о чем может мечтать человек. А мне хотелось не только одним глазком взглянуть на загнивающий капитализм, но и обосноваться в нем. А для этого нужен первоначальный капитал и не малый.
- Одни мечтают о белых штанах и Рио-де- Жанейро, другие - о баснословных деньгах, чтобы спустить их в казино княжества Монако, - выдала я.
- О казино я в те времена не думал, мечтал о вилле на Лазурном берегу.
- И что предприняли для осуществления своей заветной мечты?
- Все началась с того, что вместо капитализма неожиданно прогнил социализм. На смену диктатуре пришла демократия. В начале девяностых начались выборы депутатов в местные Советы. Один мой хороший знакомый пригласил меня стать его доверенным лицом. Он всегда считал, что я могу уговорить кого угодно и на что угодно. Как-то раз я выступал в Доме культуры одного завода, агитировал за своего кандидата. В зале присутствовали люди, которым моя речь пришлась по вкусу своей горячей убедительностью и отсутствием избитых фраз. Зал внимательно внимал моей говорильне, не выражая недовольства. После выступления ко мне подошел один человек и предложил сотрудничество. Я сразу заявил, что не могу предать своего близкого друга. Он предложил отложить разговор до окончания выборов, но намекнул, чем мне придется заниматься. Я понял - мой час настал. Он и еще несколько человек, которых я в глаза не видел, создали финансовую пирамиду. Я стал во главе этой пирамиды. Оказалось, что у меня, действительно, есть талант к убеждениям. Мне верили и несли свои деньги. Я стал богат. Очень богат. А потом мой наниматель исчез, а я стал козлом отпущения. Мне дали немалый срок. Я пытался бежать. Мне увеличили срок. Я снова пытался бежать...
- Вам снова увеличили срок, - догадалась я.
- Я так быстро привык к роскошной жизни, и не мог существовать в тех жутких условиях. Но я не сломался, меня никто не унижал. Было мерзко находиться в этих вонючих помещениях, среди вонючих людей. Не мог спать на вонючих матрасах. Я медленно сходил с ума. Побег давал мне порцию воздуха, проветривал мои мозги, придавал сил.
- Но срок прибавлялся. Не легче было сжать зубы и дождаться амнистии?
- Я не мог, - просто пояснил Романов. - Потом освободился. Но до дома не доехал, несмотря на то, что там меня ждало одно дельце. По дороге познакомился с одним человеком, который несколько часов забивал мне голову разной ерундой. Возможно, у него были проблемы с головой, а возможно, он пытался втянуть меня в свою веру. И тут у меня родилась гениальная идея. Мое дело можно на время отложить, вместе с этим придурком, свято верующим в своего Бога, можно образовать секту. Призывать граждан к присоединению, к отрешению от земных благ, которые перейдут в мою собственность. Методом убеждения я воздействовал на умы несчастных людей. Жаль, не успел вовремя остановиться. Запоздал с побегом, и меня задержали в аэропорту.
- И снова дали срок. И вы снова бежали.
- Срок дали, но я отсидел до звонка до звонка. На этот раз ужасные условия содержания меня не так тяготили.
- Человек ко всему привыкает, - философски заметила я.
- К этому привыкнуть не возможно. Хотя... Отпетые преступники себе другой жизни не представляют.
- Украл, выпил, в тюрьму. Украл, выпил, в тюрьму, - вспомнила я высказывание героя Леонова в фильме "Джентльмены удачи".
- Приблизительно так, - согласился со мной Романов.
- Да, трагическую историю вы мне поведали, - совершенно искренне произнесла я, - но винить надо только себя.
- Себя я винить не собираюсь. Люди сами мне несли свои деньги. Что в первом случае, что во втором. Жаль, что в бытность финансовой пирамиды мне досталась только малая толика того, что поимел мой наниматель и его сотоварищи. Иначе меня в этой стране давно бы не было. Грел бы косточки на Лазурном берегу.
- Я не я, и хата не моя, - осудительным тоном заявила я. - Что за привычка перекладывать вину с больной головы на здоровую?! Еще скажите, что не надо было нести вам деньги! Должна быть голова на плечах!
- Больная голова, умная голова, - пробубнил Романов. - разве я не прав?! Должна быть голова на плечах! А ты разве не знаешь, что если посадить пять золотых в землю, что к утру денежное дерево не вырастет?
- Не вырастет, - кивнула я. - И еще я знаю об одном желании наших граждан - не прикладывая сил значительно увеличить свой капитал. Но речь сейчас не о людях, вручивших вам свои накопления, а о вас. Вы согласились стать орудием в руках нечестных людей, следовательно, тоже несете ответственность.
- А ты бы, принципиальная моя, отказалась бы от такого заманчивого предложения?
- Конечно, отказалась, у меня нет в этом сомнений. И даже не потому, что не обладаю способностью к убеждению, не люблю обманывать людей.
- Это всё высокие слова! Почему же ты, честная и правильная, на чужое добро позарилась?
- Когда я на чужое зарилась? - с трепетом спросила я, догадываясь, что мы медленно перешли к главному.
- Ладно, мы об этом позже поговорим. Всему свое время, - неожиданно успокоил меня Арсений.
Я так обрадовалась, что едва сдержалась от счастливой улыбки и желания расцеловать на прощание своего недавнего оппонента.
Можно подумать, он открыл мне дверь и пожелал счастливого пути!
И, нет бы, промолчать, дождаться, когда мужчина заговорит о своей жизни после выхода из заключения, но вопрос сам сорвался с языка.
- Я не понимаю, что нас может связывать?
- Ответ прост: ты живешь в квартире, которую я приобрел незадолго до первого ареста для своей сестрицы.
- И вы предлагаете мне съехать?! Не дождетесь! Эту квартиру купили родители моего первого мужа своему сыну перед тем, как укатить на историческую Родину. Купили взамен своей трехкомнатной квартиры. Им деньги были нужны, но они не могли оставить сына на улице, поэтому приобрели ему однушку. Когда мы развелись, он оставил эту квартиру мне, а сам перебрался к родителям, - протараторила, как тараторит зубрила горьковского "Буревестника", боясь остановиться и сбиться. Но быстро опомнилась, - а с какой стати я перед вами отчитываюсь?! Неизвестно, кто жил в этой квартире до нас! Еще предъявите им претензию.
- Да, ты права, моя сводная сестра квартиру продала прямо со всей обстановкой. И знаешь, почему? Чтобы на вырученные деньги мне посылки в колонию собирать. И сама несколько раз ко мне приезжала на свидания, чтобы поддержать, вкусно покормить. Она в то время бедствовала, но про меня не забывала. Поэтому я не могу ее винить за отказ от подарка. От меня она утаила продажу квартиры.
Я хотела кое-что сказать про обстановку, но вовремя замолчала. Пока не время. Пусть гражданин Романов высказывается. Но он больше не произнес ни звука. Наверное, мысленно переместился в то время, когда его навещала сестра. Наше молчание разбавлялось скрипом стула, на котором сидел Федор.
Я заметила, что проданная сестрой квартира Арсения мало интересует. Он сделал ударение на обстановке. Прямо взял и выделил окончание фразы - продала со всей обстановкой.
Так, так, так... Что это значит? Романова интересует та мебель, которую я сбагрила отцу в гараж. И что в этой мебели такого особенного? Бывший режиссер интересуется антикварной мебелью? Так-то был не антиквариат, а старая рухлядь. Или это рухлядь только для меня - женщины, ничего в этом не смыслящей?
Вот почему Петров потащил меня на выставку! - догадалась я. - Он хотел меня разговорить. Поместить меня в условия, которые будут способствовать воспоминаниям. Я бы не сдержалась и похвастала: А вот у меня был комод... А вот у меня была тумбочка... И так далее. А мой спутник невзначай обронил бы наводящий вопрос: И куда всё подевалось?.. А туда-то и туда-то. Зачем мне скрывать местонахождение рухляди, удостоенной стать украшением любимого места отдыха моего папули?
А ведь Романов прав. Я бы никогда не стала разговорчивой в присутствии незнакомца, который неожиданно нагрянул ко мне в гости с известием, что он здесь когда-то жил. Ну, жил и жил, что дальше? Ностальгия замучила. Давай продам тебе твою бывшую собственность по завышенной цене. Ах, нет обстановки! Не беда! Я тебе ее верну. Ты спрашиваешь, где она? Не веришь, что она сохранилась? Хочешь сию минуту отправиться в то место, где она находится, чтобы мог своими глазами убедиться в ее целости и сохранности?
Убедиться, а потом расправиться со свидетелем.
Я бы сразу почувствовала нездоровый интерес не только к невзрачным квадратным метрам, но и к старой мебели...
Попахивает криминалом.
В процессе рассказа Арсения все мои прошлые предположения, родившиеся в последнее время, начали раскладываться по местам. Что-то отбрасываться за ненужностью - месть человека, которому я нанесла рану в душе, что-то находило подтверждение - этот мужчина затеял со мной игру, сценарий которой написал сам. Помощник у него уже был, после появился еще один - человек с приятной внешностью и гипнотическим взглядом... Гипнотическим... Он пытался с помощью своих способностей выкачать из меня нужную информацию прямо на выставке. Какую? Ясное дело - об антикварной мебели своего нанимателя.
Я провела параллель между предметами антиквариата, выставленными в зале, где мы бродили с Петровым, и гаданием на кофейной гуще, и сообразила: всему виной карниз! Вот почему Руслан так долго распинался, любуясь наляпистым старинным карнизом. Но я на его речь не купилась. Тогда он перешел к решительным действиям, я почти поплыла под его взглядом, но тут раздался звонок мобильного телефона и вырвал меня из полугипнотического дурмана. Далее мы поехали в загородный ресторан, а оттуда ко мне домой. Но уединение не состоялось. Меня вызвал к себе Мирский, чтобы сообщить - исчез мой подопечный.
Интересно, что бы со мной сделал гипнотизер после рассказа о карнизе? Убил бы? Не думаю. Он на такие дела не способен. Для этих целей у Романова есть отморозок Федька. Тем более, прежде всего они должны были убедиться, что карниз там, где я им сказала.
И зачем им меня убивать, если после гипнотического сна я бы все равно ничего не вспомнила? Может быть, не вспомнила и самого Петрова. Он бы заблокировал мою память.
Подобными уговорами я себя успокаиваю? Скорее всего...
И как теперь быть? Рассказать все начистоту и потребовать сохранения жизни моему отцу. Без него им не обойтись. Втолковать, где расположен гараж я не смогу. Всему виной - географический кретинизм, как всегда утверждал Митька. Значит, эта бандитская парочка направит стопы к моим родителям. Федька возьмет в заложницы маму, а Романов вместе с отцом пойдет в гараж.
Что будет после, я боюсь думать.
Я ничего им не скажу, хоть, режьте на куски!
- И что надумала, красавица? - задушевным голосом спросил Арсений, изучая мое эмоциональное лицо.
Я ничего не ответила и отвела глаза. Но он умел читать мысли на расстоянии.
- Да, ты права - речь идет о карнизе! Помнишь, такой уродливый кованый карниз. Тяжелая труба с наполовину раскрывшимися бутонами по краям. Карниз покоился на крепких держателях, глубоко сидевших в стене, но я постоянно побаивался, что он упадет в самый неподходящий момент - когда я буду рядом.
Оказывается, у нас были аналогичные мысли.
- Неужели не помнишь? - удивился он.
Моя участь незавидна. Недаром Романов искреннее обо всем рассказал.
И зачем согласилась поехать в это логово, - запоздало одумалась я. - А ведь подозревала, что окончание игры совсем близко. Поэтому позвонила перед уходом Ивану Родионову. Надеялась, что Петров назвался настоящей фамилией, не вымышленной.
Но наряду с обреченностью в душе я чувствовала себя победителем, который долго бился над сложной задачей и практически её решил. Но решил задачу, когда из-под ног выбили скамейку, а петля туго затянулась на шее.
Но я почти вышла из лабиринта! Осталось прибавить скорость и убежать от преследователей.
Кого ты хочешь обмануть, Троянова?!
Но я спокойна. Я не дрожу от страха, как трус в плену у фашистов. Что придает мне силы? Уверенность в благополучном исходе. Так сказала Серафима Матвеевна Липидиус - заслуженная актриса и по совместительству гадалка.
Кого ты хочешь обмануть, Троянова?! - вновь спросила я у себя. - На кого надеешься? На спасителя, который влетит в окно и перебьет врагов? А потом возьмет меня на руки, вынесет из дома и предложит стать его женой.
Это не сказка со счастливым концом.
Хочу сказку! Я закрыла глаза и попыталась представить себе мужчину с необыкновенными внешними данными, который спасет бедную женщину. Родился собирательный образ из нескольких персонажей, спасающих мир от катастрофы в американских боевиках. Меня бы устроил кто-то другой.
- О чем размечталась, девонька? - вернул меня в действительность Романов.
- Я не мечтаю, я строю предположения, зачем вы посылали мне письмо и фотографию?
- Хотел втереться в тебе в доверие. Стать тебе близким другом, заменить близких людей, оказавшихся предателями. А ты сразу побежала к мамочке, чтобы всё выяснить.
- А на фотке что за люди?
- Это моя сестра Анфиса и ее бывший муж.
- А младенец в одеяльце - ее сын?
- Да, сын Леонид. Я был против того, чтобы Фиса рожала от этого мужчины, но она меня не послушала. Мы поругались. Я узнал, когда ее выписывают из роддома, и пришел издали посмотреть на нее и младенца. В то время я увлекался фотографией. Мы помирились только после её расставания с мужем...
- Долго мы еще будем вспоминать прошлое? - вмешался в нашу беседу Федор. Он резко поднялся на ноги, отбросил от себя стул. Стул грохнулся на пол, но он его не поднял. Стал кружить вокруг стола, каждый раз больно задевая мое плечо, словно собирался свалить меня на пол, как свой стул.
- Выйди на улицу, подыши воздухом, успокойся, - посоветовал ему твердым голосом Арсений.
- Арсен, мне всё надоело! Пусть выкладывает, где картина, и...
- Пошел вон! - не повышая голоса, произнес хозяин и указал направление, куда ему идти.
Федька сплюнул прямо на пол и вышел.
- Вот с кем приходится работать, - посокрушался он. - И раньше не выпускал его из вида, а сейчас, вообще, контролирую каждый шаг, чтобы дров не наломал.
- Зачем вы мне его подсунули?
- Думал, тебе будет лестно ухаживание молодого парня. Это потом ты дала понять, что тебе интересны более взрослые мужчины.
- И на смену Федору пришел гипнотизер Петров.
- Ты даже о его способностях догадалась. Хвалю! Но это его не основная профессия.
- Нет смысла, интересоваться его основной профессией?
- Зачем забивать такую хорошую умную голову ненужной информацией?!
- А когда мы ехали с Федором в рейсовом автобусе в Заболоченск, вы следовали за нами? Я заметила, как на остановке он подошел к одному автомобилю и перебросился парой фраз с водителем.
- Ты и это увидела?! Но я не мог оставить мальчика без опеки. Но сразу скажу - покушение на жизнь твоего друга в мои планы не входило, на этом настоял Федор. Я согласился. Парню надо было "выпустить пар".
- Он садист?
- Жизнь таким сделала, - уклонился от прямого ответа Арсений. - Лично я не выношу насилия... Но ты не обольщайся. Приходится к нему прибегать, чтобы узнать правду. Или чтобы закрыть кому-нибудь рот. Навсегда. А правду из тебя просто так не вытащишь, как я понимаю?
- Не вытащишь, но закрыть рот навсегда вы не посмеете, кроме меня вам никто не расскажет, где карниз!
- Надеюсь, ты его не выбросила на помойку? - скрывая ужас, поинтересовался Романов.
- Успокойтесь, не выбросила. Висит себе в приличном месте и ждет, когда вернется хозяин, варварски вскроет его и достанет холст кисти известного художника.
- Надеюсь, ты впервые услышала о картине пять минут назад?
- Клянусь, даже не подозревала, что карниз с начинкой. В противном случае, жила бы на вилле в Монако, а не учила талантливых детей пению.
- Может быть, ты не корыстная. Отдала картину в музей и получила благодарность... Не так? - хитро поглядывая на меня, спросил хозяин.
- А вы Петрова верните, путь меня загипнотизирует, а я под гипнозом все выложу.
- Он сказал, что с такими людьми, как ты, работать очень сложно.
- Это почему еще? - возмутилась я.
- Потому что ты не можешь сосредоточиться на словах собеседника, постоянно пребываешь в своих мыслях, выпадаешь из разговора.
- Я считала это погружение в себя плохой привычкой, а оказалось, что оно меня спасло от воздействия гипнотических чар... Жаль, больше не увижу Петрова, - с притворной обидой изрекла я.
- Я был уверен, что он тебя заинтересует. Одинокие женщины легко покупаются на любовь с первого взгляда мужчины, который согласен забыть о прошлом семейном счастье.
- Я не одинокая женщина!
- Этот толстый увалень тебе не подходит!
- Жорик? - удивленно вскинула я брови, будто собралась выходить за него замуж, и никто до этого мне не открыл глаза на его внешность.
- Жорик, Жорик... Или у тебя еще кто-то есть на примете?
- Целая очередь! Прямо не знаю, кого выбрать?!
- Выходи замуж за всех согласно очереди. Тебе это не впервой.
- А сплетни собирать не хорошо!
- Это не сплетни, это сбор информации о человеке, который должен сыграть главную роль в моей пьесе.
- Вы просто так жить не можете? Вам бы всё пьесы ставить, режиссер-неудачник!
- Когда всё просто решается, это так скучно. - Романов заскрипел зубами от злости. Перегибать палку не следовало, но чего уж теперь... Хорошо, что мужчина быстро совладал с недовольством. - Лукерья, признайся, что я талантливый режиссер! Как отлично все придумал, поставил. Ты была неподражаема! Четко следовала моим негласным установкам... В одном я разочарован: хотел поставить мелодраму, а получилась трагедия... Ты любишь трагедии? Или предпочитаешь мелодрамы со счастливым концом?
- Мелодрама закончилась в тот день, когда вы пришли к Марте Архиповне Ризванюк?
- Эта старая грымза тебе обо всем рассказала?
- У нее амнезия после удара по голове.
- Бабка всех за нос водит! У нее черепушка, как броня на танке.
- Зачем вы ее ударили?
- Я пришел к ней с презентом, хотел расспросить о соседке. Думаю, вдруг сболтнет о мебели, которая той досталась от бывших хозяев. Но Марта меня сразу узнала, несмотря на возраст, и на то, что видела меня сто лет назад и то всего несколько раз. Вот память цепкая у старухи! Как оказалось, она подружилась с Анфисой. Не знаю, чем та ей приглянулась. Возможно, сошлись на почве одиночества, несмотря на разницу в возрасте. Сестра рассказала ей, что случилось со мной. Марта ей - о муже, которого приговорили к высшей мере во времена Хрущева... Когда я к ней зашел под видом отца молодого человека, который решил на тебе жениться, она и говорит: "Я тебя помню - ты Арсений, брат Анфисы. И что тебе здесь нужно?" - Хотел узнать, кто в моей квартире живет? - " А тебе зачем? Тоже там что-то припрятал на черный день, а сестре ничего не сказал? Поступил, как мой покойный муж? Милиционеры искали и не наши, а я нашла!" Я должен был закрыть ей рот.
- Хотел закрыть рот навсегда, но черепушка у бабули оказалась крепче танковой брони, - констатировала я, презрительно поглядывая на человека, способного поднять руку на древнюю старушку.
- Так что будем делать, Лукерья? - таинственным голосом поинтересовался мужчина, будто намекал на прелюбодеяние после долгих уговоров. На мое презрение ему было наплевать.
- Я должна подумать.
- Что ж, подумай. А я пока уеду на время. С тобой Федор останется. Мне сестрица свою машину отдала на время, чтобы я на ней частным извозом занялся. Жить-то на что-то нужно.
- Я... э-э-э...
- Боишься его? Не бойся, без моего разрешения он тебя пальцем не тронет. Тем более я тебя запру на замок, а ключ себе оставлю.
Романов вывел меня в коридор, приоткрыл входную дверь и кликнул Федора. Он тотчас появился.
- Найди мне ключ от чулана, - приказал ему хозяин.
- А чего его искать, он в замке торчит.
Парень пересек длинный коридор, отбросил цветастую занавеску, скрывающую неказистую дверь в чулан, вытащил ключ из замочной скважины и протянул подельнику. Тот покрутил в руках ключ, как слесарь, которому поручили сделать дубликат, потом щелкнул выключателем, расположенным на стене рядом с дверью, заглянул в маленькую клетушку, где по обеим сторонам были сделаны полки, заваленные ненужными вещами, а потом завел меня.
- Где я буду сидеть? - заинтересовалась я, осматривая свою камеру временного заключения. Временного!
- Не барыня, на полу посидишь! - загоготал Федька. Прогулка подействовала на него странным образом. Я пригляделась, и поняла, чем вызвана резкая перемена в настроении. Парень страдал наркотической зависимостью.
Не зря я его панически боялась. Оставалось верить Романову на слово.
Арсений принес в чулан стул, приказал ничего не бояться, и закрыл дверь на замок. Свет погас. Я осталась в кромешной тьме.
Мужчины о чем-то побубнили, я не разобрала. Вскоре заработал двигатель, потарахтел, а затем звук стал медленно отдаляться. Федька пошаркал ногами, включил телевизор на полную громкость и затих. Я надеялась, что он заснул. Осторожно походила по чулану, касаясь руками пыльных предметов. Надеялась найти что-то подходящее для вскрытия замка. Тоже мне, медвежатник-профессионал! Но только больно порезалась о разбитую банку, сунула раненый палец в рот и с трудом отыскала свой стул.
Попыталась разработать план побега, но стала погружаться в тревожный сон под монотонную болтовню телевизора...
Я очнулась, когда услышала звериное сопение и скрежет металлического предмета по двери чулана. Сначала мне показалось, что звуки раздаются из телевизора, по которому шли новости. Потом я решила, что в село забрел медведь, выбрал дом Романова, оценил худосочность спящего Федьки и решил взломать дверь чулана, в котором могут храниться различные припасы.
Медведь-шатун, - подумала я, - какая-то сволочь разбудила зверя, а мне теперь расхлебывать.
Я с ужасом прислушивалась к скребущим звукам и грозному сопению, надеясь на помощь Федора, спящего безмятежным сном, перед которым я ранее испытывала животный страх. В дверном замке что-то щелкнуло, треснуло, дверь чуть приоткрылась. От испуга я закрыла лицо ладонями, будто это могло меня спасти от медведя-шатуна.