Степан Ефремушкин, не ожидавший еще одного удара судьбы, все же его получил - оказался в следственном изоляторе. Пусть этот удар был менее чувствительным, чем первый - смерть матери, но тоже не сахар сахарный, в итоге Степан опять погрузился в себя. Вероятно, погружение в себя стало самозащитой, чтобы окончательно не сойти с ума. Степан мало что понимал, он зациклился на одном - его матери больше нет. О будущем не думал. И какое может быть будущее без самого близкого человека, самого надежного друга. Да, мать для Степана была другом, пусть слегка эгоистичным, но "красной черты" она никогда не переходила, понимала, когда нужно замолчать, чтобы не переполнить чашу его терпения...
Следователь Азарх регулярно вызывал Ефремушкина на допрос, пытался добиться признательных показаний - открыто предлагал пойти на сделку со следствием, в этом случае суд примет во внимание его добрую волю. Азарх уговаривал, грозил, рассказывал об ужасах, творящихся в местах заключения. А такому интеллигенту, как Ефремушкин, там придется ой как несладко. И еще не известно, отсидит ли он назначенный по суду срок, немалый без чистосердечного признания, до конца.
Степан будто бы не слышал слов неприятного следователя, твердил свое: когда ему отдадут тело матери для захоронения?
Степан жил в своем мире, страха и непонимания, следователь - в своем мире, сдерживаемой ненависти и уверенности в своей правоте.
Ефремушкин почти ничего не ел, все больше погружался в себя. На третий день он как будто очнулся, осмотрелся, осознал, где находится, и понял одно - он должен доказать свою невиновность. Молчанием делу не поможешь, как и пустопорожней болтовней, не подкрепленной доказательствами.
Степан попытался здраво размышлять. Здраво - громко сказано. И как будешь здраво размышлять, если в голове один вязкий туман, похожий на жидкую манную кашу - так он сам для себя определил. Хотелось одного - биться головой о холодную стену, но Степан себя отговорил от опрометчивого и неоправданного поступка, который, уж точно, делу размышления не поможет, голову от вязкого тумана не очистит. Но все же не выдержал и приложился лбом к холодной стене. Некоторое время постоял в позе сбрендившего мыслителя, прислушиваясь к своим ощущениям. Кажется, в голове слегка прояснилось.
Соберись! - мысленно приказывал себе Ефремушкин. Повторял вновь и вновь, словно зазубривал диковинное слово. Под конец обозвал себя болваном и нервно взъерошил ежик волос.
Начал вспоминать недавнее прошлое. Благодаря воспоминаниям, до этого кое-как скрученных в клубок, а теперь постепенно распутываемых, туман в голове начал медленно уходить. Степан сообразил: его мозги закисли без тренировки. Похвалил себя: молодец, успел запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда под названием антибезумие - нормальное психическое состояние. Сейчас повисит на подножке, проветрит голову, очистит окончательно от тумана, и приступит к делу. Попытается разложить все по полочкам.
Пусть Степан не испытывает симпатии к следователю, даже больше - Степан относится к нему с неприязнью, но сейчас надо отбросить чувства, руководствоваться главным - поиском настоящего преступника. Одному Степке не справиться, здесь нужна помощь профессионала. И навыков у Степана нет, и профессия, пусть и научила логическому мышлению, обогатила физико-математическими знаниями, но не позволяет, сидя в камере, вычислить убийцу собственной матери.
Если, конечно, смерть была насильственной.
Именно насильственной, раз его задержали и держат в следственном изоляторе почти трое суток.
Кое-что из юриспруденции Ефремушкину известно: если у следователя нет доказательств вины подозреваемого, пусть мизерных, то подозреваемого нельзя держать в камере более трех суток. Очень хочется на это надеяться...
Но жить-то как? Как жить с осознанием того, что тебя подозревают в отравлении?! И не абы кого, а собственной матери! Это каким же надо быть извергом рода человеком, чтобы расправиться с человеком, благодаря которому ты появился на свет?!
Ненавистное отношение к нему следователя стало понятным. Получается - у следователя есть доказательства его вины? Скворечник постарался -предоставил. Но это полный бред, а не доказательства.
Степан вдруг вспомнил слова матери о том, что Егор Тертычный, Скворечник, в пятницу был у ее в гостях, якобы забыл ключи от квартиры и решил подождать возвращения бабушки у соседей. Значит, мог воспользоваться подкормкой для цветов, чтобы отравить его мать. Однако мать не говорила, что она оставляла Скворечника без надзора: нелояльное отношение сына к внучатому племяннику Зинаиды невольно передалось ей, на подкорке мозга засело, что Скворечник - гнилой человек, а если гнилой, но доверия к нему нет. Это первое. Второе - откуда Скворечник мог знать, где Марта Гордеевна хранит подкормку для цветов. Даже он, единственный сын и второй жилец в квартире, об этом не знал, как не знал, есть ли подкормка вообще. Кажется, мать удобряла почву комнатных растений, и, кажется, это было еще весной. Как сама мать уверяла: летом нет необходимости в подкормке. Степан может и ошибаться, лишняя информация ему не нужна, только голову ею забивать.
Если мать удобряла почву, то могла использовать не всю отраву, где-то хранила остатки, и что самое невероятное, Скворечник был в курсе - что и где. Если, конечно, он приложил к отравлению руку. То-то и оно - если да кабы, да во рту росли грибы. Допустим, знал. И приложил руку. Возникает вопрос - откуда у Скворечника глубокие познание в области отравлений бытовой химией? Скворечник - двоечник по жизни, далеко не интеллектуал. Что больше всего раздражает Степана - Егор Тертычный любит рассуждать на темы, в которых совершенно несведущ. Лучше бы помалкивал в присутствии умных людей. Молчал и слушал. А умные люди, типа профессора Ефремушкина, слушая его бред, стесняются осадить и заняться воспитанием и образованием. За свое молчание, за свою нерешительность Ефремушкин злился на себя.
Когда Егор начинал "умничать", Степан скрежетал зубами и покидал помещение. Наедине с матерью осуждал поведение Тертычного, на что мать реагировала одинаково:
- Пусть болтает, тебе-то что. Лично я не воспринимаю его слова всерьез.
- Тоже мне - шалости малолетки, - не унимался Степан, рассуждал об уважении к себе - если слушаешь всякую галиматью, значит, себя не уважаешь.
Мать не перебивала, ждала паузы в монологе сына. Выждав, заявляла:
- Не нужно так остро реагировать на всякую ерунду. Тебе известно, что глупый человек ведет себя глупо и выглядит глупо, с этим ничего не поделаешь. Перевоспитывать Егора поздно, так что уймись и забудь.
- Перевоспитывать никогда не поздно, - парировал Степан, - если ему всё спускать с рук, то неизвестно до какой архиглупости он дойдет!
- Ты выдвигаешь свою кандидатуру на роль воспитателя взрослого парня, причем с завышенной самооценкой? - язвила мать, заранее зная ответ.
Степан возмущенно сопел и мысленно говорил: глаза бы мои его не видели!
Почему Степан испытывал к Егору Тертычному одноуровневую антипатию, он сам не мог толком объяснить. Вот и предстал перед следователем в неприглядном виде, когда пытался охарактеризовать Скворечника.
Даже сейчас, размышляя о Тертычном, у Степана сводит скулы от злости. Степан теряет над собой контроль, не способен здраво мыслить.
Ну, Скворечник, ну идиот первостатейный, дошел-таки до архиглупости - оговорил невиновного. Зачем? Какую он преследовал цель?
Мелкая месть, как уверял следователя Степан? Или чтоэто? Скворечник исполнял чей-то приказ? Тогда без материального вознаграждения здесь не обошлось: Скворечник шагу не сделает без денег. Если всё так, как Степан думает, то у Егора не хватит ума затаиться и выждать, он начнет сорить деньгами. Следовательно, надо взять его под контроль, понаблюдать.
Но как понаблюдать, если Степан находится в СИЗО?!
Но свобода уже брезжит на горизонте - истекает положенный по закону срок задержания. Без всяких оговорок: у следователя Азарха нет на него доказательной базы... Если он не подтасует факты... Этот может... Этот всё может...
Степан не возьмет на себя чужую вину даже под пытками. Он будет стоять на своем и тогда его выпустят на свободу, пусть под подписку.
Опять же у следователя имеется прекрасная характеристика на Степана Сергеевича Ефремушкина с места работы. Об этом следователь сам ему сказал, причем ободрил приветом от коллег, их поддержкой - коллеги не верят, что он мог совершить убийство. И сразу, после неожиданных нормальных слов, следователь Азарх опять "влепил пощечину", вкрадчиво поинтересовавшись:
- Знают ли коллеги о ваших проблемах с психикой?
На что Степан быстро отреагировал, выпалив:
- Таковых проблем у меня нет!
- Нет и не было? - вкрадчиво уточнил Азарх. Не дождавшись ответа, вернулся в далекое прошлое, в детство Степана. Оказывается, информация о прошлом Ефремушкина получена из тех же рук - от Скворечника, который знает о проблемах Ефремушкина из разговора бабушки Зины и Марты Гордеевны. Якобы стал случайным свидетелем.
Хочешь временно лишить ума Степана, заговори в его присутствии о Егоре Тертычном. Азарх это понял, и использовал прием с одной целью - чтобы подследственный обронил неосторожное словцо, которое выдаст его с головой. Просчитался гражданин следователь. Временное помутнение рассудка ведет в одному - к косноязычию и усилению ненависти, причина которой по-прежнему не поддается объяснению. Так вышло и в этот раз.
- Я же говорил: Тертычный низкий тип. Он постоянно подслушивает, выведывает, чтобы потом использовать полученные неправомерным путем сведения в своих корыстных интересах. Он подлый человек, - ровно проговорил Ефремушкин, в голове которого вертелось много "лестных" эпитетов, характеризующих Скворечника. Ровный тон давался ему нелегко. Помутненным антипатией сознанием понимал - лучше промолчи, не веди себя как мелкий ябедник! Но совладать с собой был не в состоянии. Вроде "Homo", но совсем не "sapiens". Видели бы его коллеги и студенты!
- Сколько характеристик на одного Тертычного! - восхитился в ответ за заявление, похожее на ябедничество, Азарх Максим Гаврилович. Хитро прищурился и спросил, - и все-таки, чем он вам так сильно насолил?
- Ничем, до сегодняшнего дня.
- Наверное, вы его постоянно унижали и сами этого не замечали, - решился на предположение Азарх.
- Вы сами себе противоречите - если Тертычный затаил на меня злобу, значит, он меня оговорил, из мести. Но я его никогда не унижал, много чести вести с ним беседы разного характера. Если человек мне неприятен, я стараюсь его избегать, - протараторил Степан.
- Крашенинникову настраивали против внучатого племянника? - набросился на него следователь, перестав быть добродушным дядечкой.
- Опять вы за свое! - закатил глаза Ефремушкин. - Не настраивал, но о моем к нему отношении тетя Зина знает, и у нее есть свое мнение на этот счет, причем это мнение не меняется в течении двух десятилетий.
- Получается, Тертычный не так плох, как вам кажется. По крайней мере, с бабушкой он отлично ладит, ни в каком коварстве та его не заподозрила.
- Любовь слепа, - зациклился Ефремушкин.
- Ну да, ну да, - задумчиво согласился Азарх...
Степан решился поведать следователю о незначительной, на первый взгляд, детали, - о визите Егора в их дом, в пятницу. Кто бы мог предположить, какой трагедией закончится неделя. Но почему-то Степан связал два события - визит и трагедию.
Новость не послужила взрывом - Азарх Максим Гаврилович не нашел связи между визитом Скворечника в пятницу и смерти матери в воскресенье. Следователя нисколько не удивило, что Крашенинникова, как оказалось, не отлучалась из квартиры, была дома, но звонка в дверь не слышала.
Ефремушкин начал жарко объяснять, поразив следователя своим напором, что поведение Скворечника очень подозрительно и все в таком духе. Когда выдохся, следователь с плохо читаемым сочувствием и явным осуждением произнес:
- Эх, Степан Сергеевич, Степан Сергеевич, не надо искать в темной комнате черную кошку. Тем более тогда, когда ее там нет...
Разговор с Азархом произошел накануне, когда Степан для себя решил, что надо успеть прыгнуть в последний вагон уходящего поезда. Но, "благодаря" туманной каше в голове ничего вразумительного Степан следователю не поведал.
Ночью, что удивительно, Степан впервые за все время в СИЗО хорошо выспался. И теперь, когда в голове почти светло и ясно, он восстановил по памяти допрос у следователя. Попытался четко вспомнить интонации Азарха, его взгляд, его отношение.
Степану показалось или на самом деле Ахарх перестал смотреть на него, как на мерзкое насекомое? Или это игра - был плохим следователем, не сработало, решил стать хорошим следователем, добрячком, авось сработает. Один раз всего не сдержался.
Степана всегда подкупала искренность визави. Он остро чувствовал ложь, подвох - считал себя проницательным, рентгеновским аппаратом, - все-таки есть немалый опыт общения со студентами, готовыми на любую выходку в достижении цели. Вчера в разговоре со следователем он подвоха не почувствовал. На этот раз Азарх над ним подтрунивал, когда речь касалась Скворечника: сколько характеристик на одного Тертычного! И когда спрашивал, чем тот ему насолил, в голосе не было прежнего недоверия, усталого презрения от несговорчивости, было желание разобраться в причинах, о которых Степан пока сам не догадывается.
Прежние интонации, неприязненные, в голосе проскользнули, когда следователь рассуждал о Тертычном. Или Степан снова выдает желаемое за действительное? Пусть будет второе.
О чем говорят прежние интонации, ныне направленные на другую личность, названную в быту Скворечником? Азарх что-то "накопал" на Скворечника и попытался найти подтверждение у подследственного Ефремушкина, который знаком с Скворечником достаточно давно. У подследственного Ефремушкина, ученого физика, позднее срабатывание по причине тумана в голове. Ученый физик показал себя не с лучшей стороны, чем не сильно огорчил следователя, решившего поквитаться: о проблемах с психикой заявил скрытно-глумливо, издевательски. Но на устах была улыбочка доброго дяди следователя.
Игра? Или Ефремушкин вскоре перекочует из стана врагов Азарха в стан временных союзников? Хотелось бы...
Неужели Скворечник? Неужели он отравил мать? Скворечник способен на убийство? Но Степан сам утверждал, что Скворечник - подлый и гадкий типчик. И это еще не все отрицательные черты.
Степана осенило: а ведь Скворечник искусно водил всех за нос, скрываясь под маской... глупого человека. Если глуп, то неспособен на коварство? Тяму не хватит придумать план мести и претворить план в жизнь? Тогда что подразумевается под архиглупостью? Подлость высшего ранга - клевета с отягощающими последствиями, как в случае с Ефремушкиным. Называется, отомстил.
Одно дело - клевета, другое дело - убийство.
Для убийства должна быть причина, как ни кощунственно это звучит. Зачем Скворечнику расправляться с близкой подругой его бабки? Что она ему сделала? Пусть не изливалась в любви, не целовала при каждой встречи, но и свое нелояльное отношение не выражала ни словом, ни взглядом.
Ефремушкин попытался восстановить по памяти рассказ матери.
Скворечник заявился, чтобы дождаться возвращения Зинаиды Марковны. Матери ничего не оставалось делать, как пустить его в квартиру. Случалось ли подобное прежде? Степан не упомнит. Мать могла не делиться такими несущественными деталями, чтобы лишний раз не упоминать имя Егора, не раздражать сына. Что называется - красная тряпка для быка.
Но последний раз доложила. Зачем? Хотела переключить внимание? Или что-то предчувствовала?..
Живет по соседству парень. Ничего плохого никому не делает. Ходит мимо, здоровается, открыто никому не противостоит, иногда вступает в разговор - лучше бы этого не делал, не сражал наповал своим "заумным" разглагольствованием, - будто бы ничего необычного, разные люди, разные умы, разное воспитание, но с первого его появления возникло неприятие. Понимаешь - нехороший, это мягко сказано, человек. С гнильцой. От этого жди беды. Время идет. Ничего не происходит. Неприятие усиливается, перерастает в неоправданную ненависть. Стараешься не вспоминать о человеке с гнильцой. Но время от времени встречаешься с ним, здороваешься, пытаешься прошмыгнуть мимо, чтобы быстрее забыть, не соприкоснуться, не дай бог, с бедой. Так кажется? Или нелюбовь глубоко пустила корни благодаря самому тебе: отчего-то нравится беспричинно ненавидеть. Он соткан из гадостей, ты, на его фоне, выглядишь положительным героем.
В таком случае, откуда взялась зависть? Было бы чему завидовать - наглости?! Но это так. Или завидуешь легкости, с которой он идет по жизни? Ты из всяких мелочей делаешь проблему, у него проблем нет. Ты все рассчитываешь, все планируешь, он живет одним днем, живет и наслаждается. Тебя это злит. Ты жаждешь мести. Но прикрываешься его местью и детским ябедничеством... Детский сад, штаны на лямках - иначе не скажешь.
Степан решил переключиться с одного неприятного типа, Скворечника, на другого, пусть менее неприятного, следователя Азарха, отношение к которому у Степана постепенно менялось. И причина медленного разворота на сто восемьдесят градусов была не в собственном бессилии и некомпетенции в вопросах расследования преступления: Степан начал понимать, что для следователя еще ничего не ясно, что он не собирается всеми правдами и неправдами повесить вину за отравление пожилой женщины на ее сына, на него. Первоначальное мнение было ошибочным.
Степану вспомнились слова Азарха о темной комнате и черной кошке. Неужели следователь настолько мудр, что раскусил философию Степана раньше, чем он сам сознал свой жизненный принцип?
Это неправильная догадка. Всё не так.
Это заблуждение.
Скворечник на самом деле нехороший человек. Человек со скрытыми садистскими наклонностями. Наклонности проявились сейчас. До этого он не решался их проявить. Теперь решился. Жертва была случайной. Безобидной, слабой. Можно предположить, что поначалу он метил в Степана. Но испугался. Превзошел себя в коварстве, одним ударом убил двух зайцев. Вот тебе и глупец...
Азарх сделал неправильный вывод. И с черной кошкой он неправ: кошка есть, и забрела она в темную комнату неслучайно. На то были свои причины.
А у Степки была и есть причина для ненависти. Только правильно ее сформулировать он не в состоянии, несмотря на ученые степени и незаурядный ум. В данном случае, ум зашел за разум, как говорили в детстве.
Ефремушкин вспомнил слова Вольтера: "Случайностей не существует - всё на этом свете либо испытание, либо наказание, либо награда, либо предвестие"...
Оставшееся время Степан посвятил осмыслению высказывания Вольтера, пытаясь понять, почему с ним всё это произошло? К определенному выводу так и не пришел, не успел до конца предаться философствованию - повели в кабинет следователя.
- Ничего нового я вам сообщить не могу. Признаний от меня вы не дождетесь ни-ког-да, - сразу заявил с порога рассерженный Степан Ефремушкин.
Азарх скривил рот и молча подсунул к нему бумагу.
- Что это? - спросил Ефремушкин.
- Подписка о невыезде. Вы не имеете права покидать город до окончания следствия.
- Меня отпускают? - не поверил Степан, вдруг позабыв об этом варианте развития событий, и забросал следователя вопросами. - Вы мне поверили? Вы нашли убийцу моей матери? Неужели преступление совершил Тертычный?
При каждом вопросе следователь кривился как при зубной боли и по-прежнему молчал. Лицо выражало только одно: "Шел бы ты отсюда подобру-поздорову".
Покидать кабинет следователя Степан не спешил, хотя, три дня мечтал об этом.
- Ответьте - это Тертычный сделал? - твердо выговорил Ефремушкин.
Азарх Максим Гаврилович ответил вопросом на вопрос:
- Степан Сергеевич, почему вы мне не рассказали о визите в ваш дом врача-гомеопата накануне смерти вашей матери?
- Упустил из вида, - промямлил тот.
- А если честно?
- Если честно, я не верю, что доктор Добрынин причастен к смерти матери.
- Откуда такая уверенность?
- Плохих специалистов в клинике не держат. Тем более, Добрынина мне порекомендовал мой приятель, который руководит в клинике кардиологическим отделением. Мы знакомы много лет через его супругу, с которой мы вместе учились.
- Не захотели товарища подставлять, так и скажите.
- И это тоже, зачем зря наговаривать на человека, которому я многим обязан. Он часто меня выручал... - Степан осекся, ошарашенно взглянул на Азарха и так же ошарашенно пробормотал, - Добрынин? Он... сознался?.. Быть такого не может. Я не верю.
Следователь попыхтел, поперемещал по столу папки, после чего пробубнил:
- Добрынин, Добрынин, Добрынин.
- Что Добрынин? Он намеренно отравил мою мать... этой... как ее... жимолостью? Вовсе не подкормкой для цветов? Первоначальное заключение судмедэксперта было ошибочным?
- Заключение судмедэксперта было верным.
- Получается, Добрынин не убивал? Тогда кто это сделал? И причем здесь подкормка для цветов?
- Степан Сергеевич вы меня утомили. Идите домой, поздно уже.
Ефремушкин не обратил внимания на предложение.
- Я хочу знать правду. Я имею право знать правду? С меня сняты обвинения?
- Если не вы убили настоящего Добрынина?
- Что я с...сделал? - с легким заиканием спросил Степан.
- Не вы убили настоящего Добрынина?
- Настоящего... - автоматически повторил Ефремушкин, встрепенулся и испуганно поинтересовался, - тогда кто приходил в наш дом?.. К нам приходил у...убийца?
- Получается. Мы нашли тело настоящего врача-гомеопата Добрынина Федора Ильича.
- Где нашли? - на всякий случай уточнил Степан, посчитав это важным.
- В подвале вашего дома. По всей видимости, преступник знал о его визите к вам, ему было известно время. Когда настоящий доктор Добрынин зашел в подъезд, преступник набросил ему на шею удавку. Добрынин не ожидал нападения, не оказал никакого сопротивления. После убийства преступник затащил тело жертвы в подвал, благо дверь в подвал была открыта, возможно, он заранее об этом позаботился. Кое-как спрятав тело, он прихватил саквояж и отправился к вам.
- Когда вы об этом узнали?
- Сегодня утром в подвале вашего дома был обнаружен труп неизвестного мужчины. Труп обнаружил работник жилконторы, обслуживающей ваш дом. Он пришел снимать показания общедомовых приборов учета.
- Ничего себе поворот.
- Вы, Степан Сергеевич, не думайте, что я нашел "преступника" в вашем лице и сидел, сложа руки. Я разрабатывал все версии преступления. О визите доктора я узнал от вас, в день убийства. Вы были ни в себе, но отвечали на мои вопросы четко, пусть односложно, но на большее я не рассчитывал. Меня удивило, что после на допросах вы не сказали о нем ни слова. Я решил, что вы были в сговоре. Я обратился в диагностический центр на предмет разговора с доктором Добрыниным. Мне ответили, что доктор Добрынин с понедельника находится в отпуске. Я направился по месту его прописки. Дома его не оказалось. Живет он один. Соседка сообщила, что не видела Федора Ильича с утра субботы. Я получал санкцию, мы вскрыли его квартиру в присутствии понятых. Вся обстановка в квартире говорила о том, что хозяин готовился к поездке, но исчез, не прихватив никаких вещей, из заранее приготовленных. Я объявил Добрынина в розыск. Когда сегодня в подвале вашего дома было обнаружено тело неизвестного мужчины без документов, явно несоответствующее личности без определенного места жительства, я сразу выехал на место. Мои догадки подтвердились. Тело принадлежит Добрынину Федору Ильичу.
- У вас есть фото настоящего Добрынина? Желательно при жизни, - попросил Степан.
Азарх открыл папку, покопался и протянул фото мужчины.
Этот человек совсем не походил на того Добрынина, врача-гомеопата, который приходил в дом Ефремушкиных в субботу, накануне смерти Марты Гордеевны. Настоящий Добрынин был круглолиц, добродушен, имел короткую стрижку, мясистый нос, оттопыренные уши, по-детски удивленные глаза, хотя выглядел он старше "двойника". Лет пятьдесят.
- Ничего общего с другим Добрыниным, с убийцей, - вынес вердикт Степан, - тот был лысым, с пышными усами. Я еще подумал - как у почтальона Печкина из мультфильма... Что еще? А, брови! Короткие широкие брови. После его ухода, я еще сказал матери, что он выглядит ненатурально. Как будто усы приклеены. Да, и брови тоже можно было приклеить.
- Запомнили что-то еще?
- Он явно нервничал.
- Почему вы так решили?
- Он часто облизывал губы. Я тоже раньше так делал, когда волновался. Долго себя отучал от этой привычки. Со студентами лучше держать ухо востро... - Степан всполошился, - как же я теперь пойду в институт? Там же знают, что я... что меня подозревают... подозревали... Конечно, это не самое страшное, самое страшное уже случилось... Но как же...
- Я сообщил вашему руководству, что ваше задержание было ошибочным.
- Ошибочным. Вам легко говорить.
- Я приношу вам свои извинения. Но и вы меня поймите. Заладили одно и тоже: Тертычный плохой человек, он то, он се, а про гомеопата ни гу-гу. Сами виноваты.
- Тертычного надо судить за лжесвидетельствование против меня.
- Можете написать на него заявление...
- Я как-нибудь сам разберусь, что мне делать.
- А дерзить мне не нужно. Вы, Степан Сергеевич, лучше ответьте, откуда преступник мог знать, что к вашей матери должен прийти врач?
- Кто? Да, никто, кроме меня и мамы... Он должен был прийти в два часа дня, но опоздал минут на десять-пятнадцать, которые потратил... О Боже! Как же так: ему хватило десяти минут, чтобы...
- Степан Сергеевич, отбросьте эмоции. Вспоминайте, кто еще знал о визите доктора? Не может такого быть, чтобы никто не знал.
- Говорю же - никто, кроме меня, мамы... и моего приятеля, который работает в той же клинике, заведует кардиологическим отделением. Я вам о нем уже говорил.
- Кто-нибудь из соседей?
- Я не бегал по квартирам с объявлением, - разозлился Степан. Все же взял себя в руки и попытался восстановить хронологию субботнего дня, - я вызвал доктора приблизительно в десять утра. Кажется, так. Мать решила привести себя в порядок, я пошел в магазин, купил продукты, вернулся, по дороге ни с кем не общался. Вскоре пришел... врач... Добрынин... Он вел себя уверенно, у меня не закралось мысли, что передо мной авантюрист... Убийца, - упадническим голосом добавил Степан.
- Ой ли? - не поверил Азарх.
- Вы прямо насквозь меня видите.
- С моим-то опытом. Так что, не закралось сомнений?
- Что-то меня тревожило. Но в тот день я собирался идти на день рождения к подруге моей знакомой. Сразу скажу - моя знакомая здесь ни при чем. Мы давно не виделись, случайно столкнулись на выставке, она предложила познакомить меня со своей подругой. Я думал, поговорили и забыли. А вечером в пятницу она позвонила и сказала, что представился случай познакомиться - у подруги день рождения. Я приглашен. Мать узнала и... "заболела". Я пригрозил, что позвоню приятелю, кардиологу. Она согласилась. В итоге пришел... Добрынин.
- Так что вас встревожило?
- Я не знаю, как действуют настоящие врачи-гомеопаты, я никогда не был на приеме, но этот... доктор делал много лишних движений, я принял это за неопытность, хотя, мой приятель не прислал бы к нам малоопытного специалиста. В тому же говорил этот доктор непрофессионально, терминология была не на высоте, так говорят между собой бабули, почерпнув сведения из телепередач про здоровье. Но бойко тарахтел, не сбивался, чем и притупил мою бдительность. И честно говоря, я не сильно прислушивался, продолжал злиться на мать.
- Когда у меня есть свободное время, что бывает крайне редко, я тоже смотрю медицинские передачи по телевизору, - неожиданно признался Азарх. - И ни раз становился свидетелем споров медиков, так скажем, традиционных и нетрадиционных. Первые называют вторых лжеучеными, уверяют, что их лечение наносит вред организму человека.
- Вот-вот, теми же словами изъяснялся... доктор... Добрынин, но в других местах ставил ударение - дескать, не лженаука, не наносит вреда больному. Одно не ясно - откуда он мог знать, как себя вести? Например, я впервые видел, как действует врач-гомеопат. Но этот "доктор" не мог знать, что и мать, и я - профаны! Почему не побоялся попасть впросак?
- Наверное, он знает о вас больше, чем вы думаете.
- Он о нас? Но зачем ему собирать о нас сведения?
- В этом будем разбираться. Вы точно никогда не встречались с этим человеком?
- Я могу ошибиться, если скажу - никогда. Как все ученые, я немного рассеян. И память на лица у меня не очень хорошая. Но я над этим работаю, стараюсь запомнить не только фамилии студентов, но и имена. Кажется, получается.
- После ухода лжедоктора как себя чувствовала ваша мать?
- Мама уверяла, что чувствует себя нормально. Она немного подремала после обеда, потом мы отправились на прогулку, купили торт, пригласили в гости тетю Зину. Пили чай с тортом, играли в лото. Мама не жаловалась на здоровье, как обычно это делала с большим удовольствием, когда причин для жалоб и не было. Но мне показалось, что она всё делает через силу, напускно веселится, напускно радуется своему выигрышу.
- Почему вам так показалось?
- Она явно ощущала недомогание, меня так просто не обманешь. Но боялась признаться, чтобы я в очередной раз не стал ее укорять. Видимо, причина нездоровья была в препаратах, которые этот... "доктор" подбирал наобум. Серьезного вреда они не принесли, но вызвали дискомфортное состояние. Он мог отравить ее в первый свой визит. Но он этого не сделал.
- Для начала хотел втереться в доверие, действовал по наитию, изображая врача. Надеялся, что его "лечение" вызовет недомогание, чтобы потом нанести... последний удар. Могу предположить, что в субботу у него не было с собой травы с добавлением подкормки для цветов.
- Он сказал, что это листья жимолости... Но зачем ему такая сложная комбинация? Мог бы добавить что-то более привычное для преступников, а не подкормку для домашних цветов - бытовой яд, - пробормотал Ефремушкин.
- Бытовой яд, который легко купить в любом магазине, в отделе для ухода за растениями. На этом был основан его план.
- Какой план?
- Преступник хотел одним ударом избавиться от вашей матери и от вас. Марта Гордеевна умирает от отравления бытовой химией, ее сын получает уголовный срок за убийство.
- Но кому мы могли перейти дорогу? У нас нет врагов. Я ничего не понимаю, - затряс головой Ефремушкин.
- В этом нам нужно серьезно разбираться, - повторился следователь Азарх.
- Но погодите, - опомнился Степан, - ведь я тоже мог выпить этот... отвар, и тоже отдать Богу душу.
- Преступник был уверен, что вы не будете пить отвар, ему не нужна ваша легкая смерть. Для вас он приготовил продолжительные мучения в колонии строгого режима с постоянной душевной болью по поводу самого факта подозрений в убийстве матери. Не всякий сможет жить дальше с этой тяжелой ношей.
- Хочет, чтобы я помучился сначала в СИЗО, потом пережил суд, потом колонию... В итоге наложил на себя руки... Я и без суда и колонии за эти три дня прожил три года. Если ни больше.
- Степан Сергеевич, завтра вы поможете нашему сотруднику составить фоторобот преступника, - озадаченно проговорил Азарх и взглянул на наручные часы, - времечко-то бежит незаметно. Ночь на дворе. Заговорились мы с вами, Степан Сергеевич.
- Да, я помогу составить фоторобот преступника. Но мне кажется, если убрать усы и брови, на которые сосредоточено внимание, я никогда не узнаю этого человека... Максим Гаврилович, я могу быть свободным?
- Так поздно уже. Переночуете в камере, а завтра...
- Максим Гаврилович, я могу быть свободен? - настаивал на своем Ефремушкин, у которого три дня в СИЗО равнялись трем годам жизни. Или больше. - Я дал подписку о невыезде, и завтра обязательно приду, чтобы составить фоторобот преступника. Как-нибудь доберусь до дома. Автобусы уже не ходят, на такси денег нет, но я пешком дойду. Еще одна ночь в камере для меня невыносима.
- Ладно, черт с вами!..
Степан добирался до дома пешком. Кажется, лил дождь, кажется, он вымок до нитки и, кажется, продрог. Он не замечал глубоких луж, не обращал внимания на мокрую одежду, которую, он точно знал, надо выбросить по возвращении домой. Он мечтал поскорее оказаться дома, принять душ, выпить снотворное из аптечки мамы и проспать несколько часов без сновидений. Чтобы завтра со свежей головой осмыслить всё то, о чем сообщил Максим Гаврилович Азарх, который оказался нормальным мужиком и хорошим следователем. Степан надеялся, что Азарх найдет преступника, с его помощью, конечно.
Перед глазами стояло лицо лжедоктора Добрынина, мерзкое, отвратительное до умопомрачения. Неразвитый физически Добрынин чувствовал в себе невообразимый прилив сил, способный снести с лица земли не только лжедоктора, но и его подельника. Без подельника в этом деле он не обошелся. Но кто он?
Кто мог знать, что в тот злополучный день субботы к Ефремушкиным должен прийти врач?
Егор по прозвищу Скворечник? Едва ли. Скворечник не может быть подельником убийцы, он скорее мелкий пакостник. А то, что о нем говорил следователю Степан, ерунда и глупость. В сердцах сболтнул, что тот метит на квартиру тети Зины. Получается, что Степан - мелкий мститель. Пусть так. Гораздо хуже, несоразмерно хуже, - убийца.
У Степана мир не просто перевернулся, он разломился на части, взорвался, когда он услышал обвинения следователя.
Ефремушкину казалось, что клеймо убийцы навсегда приклеилось к нему. Все вокруг будто бы знают, что сын не убивал мать, и будто бы не верят словам следователя, но в душе понимают - подозрения появились не на пустом месте - а вдруг? Вдруг он расправился с матерью в гневе, не отдавая отчета своим действиям? Как сказал Скворечник, сын устал от давления матери. Или он сказал иначе, но по смыслу похоже.
Отпустили подозреваемого под подписку? Важно не то, что отпустили, важно - под подписку! Значит, подозрения не сняты, но пока нет доказательств вины.
Вброс информации о задержании подозреваемого в убийстве был? Был. Опровержение было? Было... А вдруг...
Как теперь Степан будет людям в глаза смотреть?
Сам же говорил: это не страшно, страшное уже случилось.
Как жить?
Степка не понимал: он плачет или лицо мокро от дождя? И то, и другое, и все вместе. И пусть отец убеждал его, что мужчины не плачут.
Мужчины плачут от бессилия, от невозвратимой потери. Имеют право и никто их за это не осудит... Осудят за другое...
Когда Ефремушкин оказался в подъезде, он невольно покосил глазом на дверь, за которой скрывалось подвальное помещение дома. Ко входу в подвал вели ступени, с левой стороны от большого холла. Степан не сдержался, спустился по ступеням, подошел к двери, подергал за ручку. Дверь оказалась запертой.
Степан спешно вернулся в гулкий и плохо освещенный холл. То ли от страха, неоправданного, то ли от мокрой насквозь одежды, Степан вздрогнул и осмотрелся. Кажется, ему показалось, что кто-то стоит за колонной. Показалось. Но можно подойти и проверить.
Трусишь, Степа? - мысленно спросил он себя.
Как бы тяжело не было на душе, какие бы мрачные мысли его не посещали, умирать ему не хотелось. Больше всего хотелось найти преступника. А как его найдешь, если будешь мертв? Так он объяснил свою трусость. Но все-таки сделал несколько шагов в сторону пугающей его колонны, за которой притаилась опасность. Замер в нерешительности. Напряг слух. От тишины слегка заложило уши. Степан то ли кашлянул, то ли каркнул. Потоптался на месте, шаря глазами по темным углам большого холла. На колонну старался не смотреть.
Вспомнил о предложении следователя переночевать в СИЗО. И тотчас подумал: дома лучше.
- Чего ты стоишь? - шепотом спросил у себя Ефремушкин, - домой, домой, домой.
Направился к лестнице, перед первой ступенькой снова затормозил.
- Что ж такое, - возмутился он под нос.
Что-то останавливало Степана от подъема в свою квартиру. Хотелось убежать, что странно. И, что совсем нестранно и понятно, хотелось оказаться в своей теплой квартире. Смыть с себя грязь следственного изолятора, чего-нибудь перекусить по легкому, выпить крепкого чаю, принять пару таблеток снотворного и спать, спать, спать. Чтобы потом, на свежую голову, понять - кто убил его мать? Кто заставил его страдать и мучиться?
Когда от холода начали клацать зубы, Ефремушкин решился покинуть холл неуютного подъезда. Он решительно поднялся на свой этаж. Вставил ключ в замочную скважину, задумался - вспомнил мать, печально вздохнул, открыл замок и вошел в темную прихожую.
Хотелось крикнуть: "Мам, я дома". Не крикнул. Потоптался на месте, заслоняя собой свет из подъезда. Развернулся, осторожно прикрыл входную дверь, как будто боялся кого-то потревожить, потянулся к выключателю и... получил удар по голове...
Он очнулся в больничной палате. Рядом сидела незнакомая женщина в наброшенном на плечи одноразовом медицинском халате вяло-голубого цвета.
Когда он открыл глаза, она тут же прижала к губам пальцы обеих рук, словно пыталась остановить поток слов, рвущихся наружу. Потом засуетилась, коснулась его лба, провела мягкой ладонью по щеке, шепотом вознесла слова благодарности Богу. Выпрямилась на стуле, впилась взглядом в его лицо, сунулась поправлять подушку, чтобы чем-то себя занять. Не сдержалась всхлипнула и скоренько отвернулась.
Он смотрел на нее с непониманием и силился вспомнить, кто находится рядом с ним.
- Бедненький, - прошептала женщина, найдя в себе силы повернуться, и вновь погладила его по щеке. Ладонь была приятной.
Он ждал каких-то объяснений, не дождался и хриплым голосом спросил первое, что пришло ему в голову:
- Сейчас утро или вечер? - Не решился спрашивать, как ее зовут, чтобы не обидеть. Ему казалось, что с этой пожилой женщиной он знаком... был когда-то давно. Еще в далеком детстве.
- Сейчас утро, - ответила она с сожалением. Сожаление относилось то ли к утру, то ли к его внешнему виду, то ли к самому вопросу, ставившему крест на ее планах касательно него.
- А почему я здесь? - задал он следующий вопрос.
- Степочка, ты ничего не помнишь?
- Степочка, - протянул он за ней и тут же ответил, - я ничего не помню. - На лице отразилась боль.
- Плохо? Совсем невмоготу? - сострадательным голосом поинтересовалась женщина, сложив брови домиком. И тут же осудила себя, - что ж я спрашиваю, конечно, плохо. Но ты не переживай, все будет хорошо.
- Что со мной произошло? - делая паузы между словами, задал вопрос Степочка.
Пожилая женщина с сомнением посмотрела на него, пришла к какому-то выводу и сбивчиво пояснила:
- Ты вернулся домой, было уже поздно... Ночь была. Зашел в квартиру, а там кто-то уже был. Этот кто-то никак не ожидал твоего возвращения. Видимо, перепугался, с перепуга ударил тебя по голове и сбежал. Думаю, решил, что убил тебя. А ты потерял сознание. Крепкой оказалась ученая голова! - восхитилась она.
- Это был грабитель?
- Если и грабитель, то он ничего не взял. Или не успел.
- Вы... извините меня за вопрос, но мне хотелось бы знать, с кем я сейчас разговариваю? - решился на вопрос Степан.
- Так я это... тетя Зина, - пролепетала женщина. - Зинаида Марковна Крашенинникова. Твоя соседка. Вспомнил, Степушка?
- Степушкааа, - снова протянул больной и сомнением спросил, - это мое имя?
Тетя Зина кивнула. Ее глаза налились слезами. Одна слеза выкатилась и поползла по щеке, женщина незаметно ее смахнула и поспешно заговорила, лишь бы не молчать:
- Степушка, ты в больнице, у тебя черепно-мозговая травма. Так доктор сказал. И еще он сказал, что ты поправишься. Это главное. Надо только подождать. И про временную потерю памяти он предупреждал... Надо подождать. Только волноваться тебе никак нельзя... Как же не волноваться, если... - прошептала она после недолгой паузы и осеклась.
Степка слышал, но не отреагировал.
- Что произошло потом? Это вы меня спасли?
- Спасла - это громко сказано. Вообще-то я чутко сплю, если сплю: у меня бессонница, как у... О чем я? Ага, о бессоннице. Но в последнее время, сплю как убитая, даже снотворное не принимаю. Сама на себя удивляюсь. А ведь столько событий произошло в последнее время... - Она прикусила язык. Степан уцепился за последнюю фразу.
- А что произошло?
- Как что? На тебя напали прямо в собственной квартире.
Степан с трудом поднял руку и ощупал голову. На голове была повязка.
- Беспокоит?
- Не так чтобы очень... В голове шумит, как будто в ней ветер гуляет.
- Пройдет, - успокоила его женщина и повторилась, - надо подождать. Ты главное - верь. И не думай о плохом.
- О плохом я думать не буду, - неуверенно пробормотал Степан и добавил, - потому что не помню ни плохого, ни хорошего.
- Это к лучшему.
- Когда вы меня обнаружили?
- Утром третьего дня. На рассвете. Как будто кто-то меня толкнул, разбудил. Я вскочила и не могу понять, что меня тревожит. Походила-побродила, в дверной глазок заглянула. Потом дверь открыла. Вышла на лестничную клетку. Подошла к вашей... к твоей двери. Ручку надавила, а дверь открылась. Я испугалась, честно тебе скажу. Тебя-то дома не должно быть. И дверь я самолично закрывала. Точно помню. У меня хранятся запасные ключи.
- Вы сказали, что меня дома не должно быть. Я где я должен быть?
- В к...командировке... Степушка, тебе много разговаривать нельзя. Отдыхать тебе нужно.
- Я вернулся из командировки ночью. Зашел в квартиру и получил удар по голове. Чем меня ударили? - зачем-то уточнил он.
- Статуэткой. Степочка, помнишь, у вас... у тебя в прихожей на высокой тумбе стояла статуэтка?
- Не помню. Я ничего не помню. И то, что меня зовут Степочка, тоже не помню. А фамилия?
- Ефремушкин твоя фамилия. Степан Сергеевич Ефремушкин.
- А кто меня ударил по голове... статуэткой? Вы не знаете?
- Откуда мне знать, - всплеснула руками тетя Зина. - Кто-то прознал, что в квартире никого нет. - Пожилая женщина надрывно закашляла, потом повторила, - квартире никого, можно чем-то поживиться.
- Вы сказали, что грабитель ничего не взял?
- Ничего не взял, слава Богу. Все ценные вещи на месте. Я самолично проверила, после того, как тебя увезла "Скорая" и приехали полицейские. А как я себя ругала, как ругала...
- За что? - вклинился с вопросом Степан.
- Как за что?! За то, что проспала! Прозевала грабителя этого. И не слышала, как ты вернулся, как этот изувер на тебя напал. Слышала бы, все вышло бы иначе. В любом случае оказала бы своевременную помощь, медиков бы вызвала. Ведь, несколько часов пролежал на полу без сознания, истекая кровью... Мальчик мой, - тетя Зина всхлипнула. - Но ничего, ничего, все плохое позади. Теперь быстро пойдешь на поправку. Организм молодой.
Зашла медсестра, сделала внутривенную инъекцию, Степана потянуло в сон. Уже засыпая, он услышал еще один голос, на этот раз мужской. Голос показался ему знакомым. Мужчина разговаривал с тетей Зиной. Из начала разговора Степан понял, что это человек "из органов". Он сожалел, что не успел опросить пострадавшего, тетя Зина объясняла, что Степочка ничего не помнит после перенесенной черепно-мозговой травмы...
Ефремушкин проснулся, когда солнце пряталось за крышу ближайшего дома. Он проследил, как солнце играет с ним в прятки, а затем уходит на покой, хотел прикрыть глаза, но его внимание привлек шорох.
Степа переместил взгляд в сторону шороха и заметил девушку, которая стояла у двери и зажимала двумя руками пакет с фруктами. Он надеялся, что она что-то скажет, но она молчала и со страхом смотрела на него.
Неужели всё так плохо? - вкралась пугающая мыслишка в больную голову Степана.
- Привет, - сиплым голосом поприветствовал он незнакомку.
- Привет, - протянула незнакомка и сделал пару шагов в сторону кровати. - Я тебя разбудила, милый?
- Милый? - переспросил Степан.
- Милый, - подтвердила она и поцеловала его в губы.
- Странно, - озвучил свою мысль мужчина.
- Что тебе странно? - удивилась она и присела на стул, на котором недавно сидела тетя Зина. По крайней мере так она себя назвала.
- Милый... - задумчиво протянул больной. - Я точно не помню, но... мне кажется, ко мне так никто не обращался.
- Ты забыл. Ведь, у тебя временная потеря памяти. Так сказал твой лечащий врач, - заявила девушка, улыбаясь во весь рот.
Степану не понравилась бравурная тональность ее голоса, и улыбка, пусть и приятная, но неуместная, ему тоже не понравилась. Он не сдержался от замечания: