Аннотация: Бедные герои, или кому еще они успели досадить?
Глава 35
За целый день мы сделали всего несколько остановок. Кормили коней да про себя не забывали, а затем двигались дальше. На каждом из таких привалов я старалась не смотреть никому из спутников в глаза, боясь отыскать в них ненависть и презрение. Глядела в землю и молча пила вар из каких-то ягод, вместе с кое-какой снедью захваченный из дома убитой старухи. А затем вновь начиналась одуряющая, изматывающая скачка.
На ночлег мы остановились еще до того, как скрылось солнце. За день все до того устали, что стало уже все равно, найдут нас горцы или нет. Все волнения, тревоги... Все завтра! До того, как уснуть не забыли и про караул. Мужики так долго смотрели друг на друга, надеясь переложить эту задачу на другого, что я сама вызвалась подежурить первой. На том и порешили.
Одно за другим текли мгновения. Поначалу захрапел Клемент. Куран тоже долго со сном не тянул - ну, понятно, встает раньше всех. А вот Франциск... Не знаю спал ли он вообще. От него с самого начала не доносилось ни звука, да и лежал он вполоборота ко мне, из-за чего я не могла разглядеть его лица.
Мои глаза сами собой начали закрываться. Я посмотрела на небо, пытаясь понять, сколько времени прошло с тех пор, как я заступила в караул. Вроде совсем немного. Месяц висел ровно в центре неба, а значит, я бодрствовала всего ничего.
Клемент мне сказал, чтобы, как меня в сон клонить начнет, я его разбудила. Но я не собиралась меньше, чем через сутки после событий в Подгорном, вновь подставлять кого-то из своих попутчиков. Вместо этого я поднялась на ноги, вытащила из ножен, лежащих рядом с Клементом, его меч, а затем отошла сторону на несколько саженей, крепко сжала в руке меч и...
Удар... Удар!
Я размахнулась и со всей силы ударила по воздуху. Затем еще раз. Еще. Рубила плашмя, как наказывал Клемент во время короткой тренировки, наносила колющие, как мне казалось, удары. И вновь плашмя.
От каждого удара все больше болели руки. Тяжел оказался меч. Одно дело два-три раза махнуть им во время битвы с Клементом, другое - сейчас, без остановки. Да уж битвы! Я позволила себе легкую улыбку, вновь замахиваясь на невидимого противника. Что ж это за битва, если я от одного удара оказывалась на земле.
Неумеха!
Еще один удар.
- Странные же у тебя понятия о карауле, - внезапно донеслось до меня откуда-то справа.
Я резко повернула голову и скрипнула зубами от резкой боли в шее. Мысленно ругнулась, а затем приподняла левую, не занятую мечом, руку к шее и попыталась ее помассировать.
- Вокруг все спокойно. А сижу я рядом с вами и отчаянно пытаюсь не заснуть или здесь вот... Вот караулю - не важно.
- С таким караулом ты весь день потом дремать будешь, - Франциск приблизился и кивнул на мою шею. - Что ты уже себе сделала?
- Чепуха! К матери моей с такими болями в шее да в плечах каждый день кто-то да являлся. Мой караул еще не закончится, боль уйдет.
- Дай посмотрю, - внезапно сказал Франциск, безмерно удивив меня своей заботой, отчего я не препятствовала, когда он стал еще ближе и убрал мою ладонь от шеи. Осторожно прикоснулся большим пальцем к моей коже, затем провел всей пятерней. Слегка нажал указательным пальцем...
- Растяжение, - внезапно проговорил Франциск. - Я такие по малолетству, когда мне отец меча еще в руки не давал, на палках наказывал учиться, постоянно получал.
Я кивнула, не зная, что еще сказать и удивляясь тому, как изменилось лицо Франциска, когда он заговорил об отце, затем уперла кончик меча о землю, чувствуя все большую усталость в руке.
- Но мне-то это нужно было, чтоб научиться сражаться, а тебе-то зачем? - Франциск осторожно вытянул у меня из руки меч и осмотрел лезвие. - У Клемента взяла?
Я кивнула, но Франциск продолжал молчать видно, ожидая ответа на первый вопрос.
- Если бы я умела защищаться, сумела бы защититься и от тех мужиков в Подгорном и вам бы не пришлось их убивать. А за ними и ту бабку.
- Пятеро мужиков против тебя одной? - переспросил Нараский. - Не смеши!
- И все же, - я покачала головой, не зная, как объяснить свою мысль, и даже прикусила от раздражения губу. - Все же был бы хоть какой-то шанс!
- Не было бы шанса. Да и не научишься ты вот так биться.
- Научите меня, - внезапно предложила я. - Хоть чему-то!
- Я уже говорил. Я не сражаюсь, я убиваю. Использую ошибки противника и, если нужно, бью в спину. Настоящая битва - это не красивый рыцарский турнир, где главное техника. Это грязное, кровавое занятие, где нет хороших и плохих. Есть ты и твой враг. И у тебя есть два выхода: убить или самому подохнуть.
- Я знаю. Но если бы прошлой ночью я дала отпор или убила бы того, первого, а не порвала ему рубаху, то, возможно, остальные остались бы живы. Убийство - это зло, большое зло. Но... Но одно убийство уж точно лучше шести, - я потянулась и взяла меч из рук Франциска, а затем с силой сжала рукоять в ладони, забывая об усталости. - Зло ради добра... Не так уж и плохо.
- Ты до безумия упряма.
- Я знаю!
Франциск хмыкнул, затем пристально посмотрел мне в глаза и, наконец, заговорил:
- Ладно. Первое, что нужно сделать, найти свои сильные стороны.
- Я - девушка. Какие у меня могут быть...
- Именно, - прервал меня Франциск. Ты - девушка. Никто и не подумает, что ты сможешь себя защитить. Твое преимущество - неожиданность.
- Разве это сможет что-то изменить?
Франциск не ответил. Вместо этого внезапно выхватил у меня из рук меч и прижал к пригорку, что находился в шаге от меня. Я чувствовала касание меча к моей шее, а по ту сторону от смертельного лезвия находились черные напряженно-прищуренные глаза Франциска.
Он резко рубанул:
- Это может изменить все.
Лицо Франциска, кажется, стало еще ближе, черты заострились, а мышцы напряглись. Я прерывисто задышала, чувствуя, что сердце заколотилось сильнее, как от быстрого бега. Мысли затуманились. Остались лишь мрак вокруг и лицо Франциска. Такое близкое... И такое отчаянно далекое!
- Действуй быстро, и противник не успеет среагировать, - внезапно хрипло произнес Франциск, а затем отошел в сторону и опустил меч. - Иди ложись. Я вместо тебя покараулю. А завтра начнем учебу. Только не забывай, учитель всегда прав.
Я рассмеялась, а затем с сарказмом произнесла:
- Вы и так всегда правы, - я отвернулась и пошла к мужикам, но на полдороги остановилась и обернулась. - Спасибо.
А затем вновь пошла вперед, ни о чем больше не думая.
***
Куран нас разбудил еще до того, как взошло солнце. Только маленькая розовая полоска и виднелась на небе. Но на удивление я не чувствовала себя разбитой. Сон придал силы и хоть немного заглушил муки совести. Нет, я все еще считала себя виноватой в том, что произошло в Подгорном, но перестала постоянно напоминать себе об этом. Приняла как данность, которую нельзя изменить.
Когда солнце, наконец, показалось, мы уже двинулись в путь. Загонять скотину, как вчера, не стали. Не то совсем лошадей измотаем. Они уже вчера под вечер до того уставшими выглядели, что от второго дня такой скачки точно подохли бы. Сегодня мы в основном ехали рысью, лишь иногда переходя на галоп, а бывало, что и натягивали удила, замедляя коней или и вовсе - слезали с них и вели на поводу. Тропа все чаще шла круто вверх, и лошадь с ездоком не могла взять высоту.
- Да что же это за дорога! - Клемент ругнулся, в очередной раз слезая с лошади. - Мы так и за семерик до южных деревень не доберемся. По перевалу ж собирались идти, а не переть прямо к вершинам.
- К вершинам? - переспросил Куран и расхохотался. - Ишь чего придумал! Мы к перевалу и идем. До вершин здешних не то, что коням, людям не дойти. Там Мара с Морозом цельный год властвуют.
- Был там? - уважительно спросил Клемент.
- Вот уж куда совсем не тянет, - лошадь Курана внезапно взбрыкнула, прерывая речь мужика. Проводник покрепче ухватился за поводья, а там прошептал что-то лошади на ухо, погладил по гриве и все-таки закончил. - Люди болтают. Ну, о пиках этих. Находятся, знаешь ли, психи охочие по горам полазить. Жить им скучно, вот развлекаются кто как умеет. Правда, мало кто из этих скучающих домой возвращается. В этих горах и подыхает.
За разговором мы не заметили, что солнце поднялось выше и грело теперь вовсю. Когда совсем стало невмоготу, Франциск объявил привал. Чуть впереди виднелось небольшое деревцо. Но спрятаться под ним нечего было и думать. Так что пришлось укрыться в тени одного из горных выступов.
- Может, на здешних вершинах и холод стоит, - раздраженно проговорила я, безуспешно пытаясь спрятаться в тень, а здесь, на перевале, жара.
- Мы еще не на перевале, - Куран дожевал кусок мяса и запил давно остывшим варом, а затем продолжил. - Здесь еще верста, а то и две до него. Вот только по такому солнцепеку тащится не самая лучшая идея. До перевала ведь и укрыться нигде не получится. Что мы, что кони быстро устанем. Может, здесь переждем, пока солнце на запад не покатится?
- Предлагаешь по полдня каждый раз тратить? - скептически поинтересовался Франциск. - Мы через перевал тогда в два раза больше топать будем.
- Как раз таки и нет! - заспорил Куран. - Перевал чуть выше, да и горы там. Ни в жизнь такой жары не будет.
- И долго предлагаешь ждать?
- Говорю же, как зной спадет, так и двинем. Здесь до перевала всего ничего. А там... - Куран на миг прищурил глаза, будто о чем-то вспоминая. - Точно! Там неплохое убежище имеется. До заката как раз успеем дойти. На перевале, тем более, ночью ветра гуляют. Не щадит Переплут путников. Лучше уж в убежище переночевать, чем захворать и в лапы к Маре попасть.
Франциск молчал, затем все же кивнул и произнес:
- Ладно, по-твоему будь. Здесь покамест сидим.
Скоро мы и с едой закончили, я разложила оставшуюся снедь по сумкам, а мужики распрягли коней. Клемент с Кураном одно время о чем-то шептались, а затем Клемент достал из сумки игральные карты и начал раздавать себе и нашему проводнику.
Поначалу игра шла вяло. Мужики бормотали что-то невнятное себе под нос и подкидывали новую карту, но постепенно втянулись. С их губ то и дело срывались бранные слова, а то злость проступала.
Понаблюдав за ними какое-то время, я приблизилась к лежащему ничком на траве Франциску и произнесла:
- Вы обещали меня научить. Ну, драться.
- Надо же, не забыла, - Франциск немного задумчиво улыбнулся, а затем поднялся на ноги. - Ну что ж, пошли, коль надумала.
Я улыбнулась в ответ и двинулась было к Клементу - попросить у него меч, но Франциск остановил меня.
- Не хватало тебе еще самой себя прирезать. На первый раз простой палкой обойдешься. Потом посмотрим.
- Но я ведь уже пробовала... - попыталась протестовать я
- Я, кажется, уже все объяснил, - жестко оборвал мою речь Франциск.
Я непонимающе посмотрела на него, затем хмыкнула, догадавшись, о чем толкует Нараский.
- Точно! Учитель всегда прав.
Мы отошли в сторону. Франциск отломил две достаточно широкие ветви дерева, очистил их от тонких ветвей и листьев и перебросил одну из палец мне.
- Итак, начнем, - Франциск нанес быстрый удар палицей. Памятуя про вчерашнее, я была во всеоружии и кое-как отбила удара. Франциск довольно улыбнулся и вновь взмахнул палицей. Удары были бесхитростные, так что я, хоть и с трудом, но отбивала их. Тем временем Нараский продолжил разговор. - Самое главное я уже сказал - в бое нужно выиграть, а как именно ты это сделаешь - не важно.
Франциск говорил и наносил удары одновременно, а я кое-как отбивала. Порой отступала назад, чувствуя, что не могу одновременно слушать его и защищаться.
Удар.
Отражение.
Удар.
Шаг назад.
Удар...
- Мара!
Не заметив камешка под ногами, я поскользнулась и полетела на землю. Ударила пятую точку и ободрала, хоть и не до крови, руку, но значительных потерь, к счастью, не понесла. Франциск шагнул ко мне и подал руку, а, когда наши пальцы сплелись, одним рывком поднял меня с земли.
- Правило второе: во время боя нужно не только следить за действиями противника, но и обращать внимание на то, что творится вокруг, а, в случае необходимости, пользоваться внешними факторами.
- Чем? - не поняв, переспросила я.
Франциск кивнул на камень.
- Я его видел, ты - нет, хотя должна была.
- Я запомню, - кивнула я.
- Посмотрим! - отрубил Франциск.
А затем новый удар.
Надолго я запомнила эту тренировку. Франциск не пытался с одного удара опрокинуть меня на землю, как это делал Клемент. Он изводил меня, обманывал, наносил ложные удары... В очередной раз отбивая удар, я заметила, что Куран с Клементом отвлеклись от карт и с любопытством наблюдают за боем. А в следующий момент очередной удар Франциска достиг цели, и я бы повалилась на землю, если бы Нараский в последний момент меня не перехватил. Так я получила еще один урок: не отвлекаться во время боя на то, что не имеет значения для победы.
Это и был последний на сегодня урок. Франциск решил, что для первого раза хватит. К тому же солнце уже давно начало клониться на запад. Жара давно спала, и задержись мы на стоянке еще немного, не успели бы до сумерек дойти до убежища.
Не знаю, как Франциска, но меня тренировка страшно вымотала. Я еле переставляла ноги, а, когда оказывалась на лошади, безвольно падала ей на спину. Франциск по большей части шел пешком, так что я могла не бояться, что лошадь внезапно взбрыкнет и сбросит меня с себя.
В очередной раз полулежа на лошади, я закрыла глаза и едва не провалилась в сон, но неожиданный вопрос Франуциска привел меня в чувство.
- Еще не передумала учиться?
- Что? - в первое мгновение я не поняла, о чем он толкует. Только лишь хлопала глазами, пытаясь проснуться. - А учится, - "учиться? Чему учиться? О чем он?.." - Да, да, конечно...- Только чтобы от меня отстали, проговорила я и вновь погрузилась в сон. Где-то на затворках мыслей все еще звучало: "учится, учится", но я слишком устала, чтобы прислушиваться к надоедливым думам. Я мысленно махнула рукой и...
- На это я и надеялся! - насмешка, звучавшая в речах Франциска, привела меня в чувство. Будто встряхнула. Я вновь открыла глаза и присмотрелась к... К "учителю".
- Не понимаю.
- Одного желания недостаточно, чтобы чему-то научится. Нужна сила, воля...
- А что насчет упрямства? - прервала я Франциска. - Желания и упрямства хватит?
Мы встретились взглядами. В его очах была насмешка. В моих же, как моя мать это называла, ослиное упрямство. Как это порой бывало, хоть розгами меня лупи, хоть на хлеб с водой сади, а своего я добьюсь.
За этими гляделками я не обращала внимание на то, что происходит вокруг, а потому едва не расшибла лоб о свисающую горную породу, по виду напоминавшую сосульку. Хорошо хоть Клемент вовремя обернулся и крикнул мне, чтоб была осторожна.
Некоторое время я еще ехала на лошади, пытаясь уберечься от горных выступов, но вскоре пришлось слезть с коня и идти чуть впереди Франциска (переход был до того узким, что идти рядом никак не выходило). Впереди шел Куран, за ним Клемент, а затем уже мы с Франциском.
Пока я дремала, мы дошли до перевала, а солнце почти скрылось за горными выступами. Как Куран и предупреждал, вокруг гулял ветер, к счастью, пока не такой холодной, чтобы задумываться о теплой одежде или убежище. Одно было плохо - то и дело раздающийся свист выводил из себя, возникало даже дикое предположение, что за нами кто-то следит. Хотя, скорее всего, мне просто казалось. Кто за нами мог бы следить? Горцы? Они бы давно напали, а больше в этих краях мы были никому не нужны.
Очередной свист ветра прервал мои рассуждения. Я вздрогнула от неожиданности, а затем сложила руки на груди, ощущая, что начинаю замерзать, и надеясь в отсутствие теплой одежды хоть как-то согреться. Одно хорошо за этим холодом и волнением сон ушел, и я могла спокойно двигаться вслед за спутниками, не предлагая им остановится на ночлег.
Постепенно все больше темнело, и Франциск, наконец, не выдержал, передал мне лошадиные поводья, а сам догнал Курана.
- Долго нам еще?
- Все ничего, два-три поворота, - беззаботно махнул рукой проводник, а затем, понизив голос, добавил. - Да только смущает меня кое-что...
Я навострила уши, от любопытства пытаясь подслушать разговор, но мужики перешли на шепот, и до меня не долетело ни слова. Впрочем, не важно. Через несколько мгновений мы зашли в боковой проход, совсем узкий. О том, чтобы идти рядом с лошадью не могло быть и речи. Приходилось идти перед ней, надеясь, что Куран не ведет нас в ловушку. Иначе - точно не выбрались!
Но проводник не подвел. Еще через несколько саженей показался вход в какую-то пещеру. Кое-как в темноте я привязала лошадь в углу грота, а, когда Клемент зажег огниво, распрягла ее.
Пещерка оказалась небольшой, но высокой и достаточно теплой, так что можно было не бояться за ночь околеть. Мы поели и разбрелись по разным углам пещеры. Я думала, уснуть будет просто, целый день ведь дремала. Но не тут-то было! Сон ушел и не желал возвращаться, на какой бы бок я не переворачивалась.
Наконец я не выдержала. Осторожно, надеясь никого не разбудить, вышла из пещеры. Свежий воздух обычно спасает от бессонницы. Помню, в детстве, особенно в зимнюю пору, когда повсюду лежал снег, не раз выбегала под вечер из хаты, чуток на холоде стояла, а затем возвращалась в натопленное убежище и после цельную ночь крепко спала.
Вроде и на этот раз помогло. Зевнув, я двинулась обратно, когда на меня кто-то резко налетел. Я хотела вскрикнуть, но мне быстро закрыли рот ладонью, не давая произнести ни звука. В своей обычной четкой манере Франциск прошептал: