Козак Елена Александровна : другие произведения.

Темные желания. Часть вторая. Глава 32

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Заколдованная какая-то глава. Три раза начинала ее писать и каждый раз теряла то, что успела накропать. И все же аффтор упрямый и главу таки добил (аффтор безмерно горд собой)

   Глава 32
   Сознание возвращалось урывками. Сначала острая боль в затылке, затем резь в горле. Наконец, я почувствовала холод, сковавший после нечаянного купания тело, и открыла глаза. Мрак, царивший вокруг, мешал разглядеть все детально, но несколько раз протерев глаза и сплюнув через левое плечо, чтобы и самой не попасть под чары нечистой силы, я заметила два дерущихся тела. Франциск и... Мужчины двигались с такой скоростью, что я никак не могла понять, кто противостоит Франциску. Клемент или...
   Куран!
   Присмотревшись получше, я заметила Курана в нескольких саженях от дерущихся. Он безучастно глядел на них, не пытаясь помочь ни тому, ни другому. Кое-как поднявшись с земли и едва не застонав от собственной слабости, я приблизилась к мужику.
   - В чем дело?
   Он не услышал меня и продолжил сидеть, вертя перед глазами собственными ладонями, будто умалишенный.
   - Куран! - я дернула его за ладонь. Затем толкнула в живот, опрокидывая на спину. - Да очнись же ты!
   И вновь молчание и невидящий взгляд. Да что же... Перестав безумно лупить своего попутчика, я заметила то, что должна была углядеть с самого начала. Голова Курана была обмотана какой-то тряпкой. Я потянулась стянуть ее, но сама же себя остановила. Русалки все еще продолжали петь свои колдовские песни, а значит, как только я сниму с Курана повязку, он вновь зашагает к озеру.
   Вместо того, чтобы снять тряпку, я затянула ее потуже. Стянула с мужика рубашку и обмотала уши еще и ею, надеясь, что так проводник быстрее придет в себя.
   Не помогло!
   Все тот же безучастный взгляд, невидящие глаза....
   А в следующий миг на нас налетели Франциск с Клементом, сбивая меня с ног. И опрокидывая сверху на Курана. Франциск отбросил Клемента в сторону, но едва не лишился повязки на собственных ушах. Тотчас замер и с расширившимися глазами стал смотреть на озеро. Хотел подняться на ноги. Но на сей раз я не сплоховала, придавив его к земле своим телом и вновь затянув ему повязку. Мне достался короткий благодарный взгляд... А в следующий миг едва не достался негодующий!
   Заметив, что его противник отвлекся, Клемент попытался нанести удар. Зарядил кулаком справа, едва не вырубив Франциска, но в последний момент Нараский отклонился вправо, так что хук пришелся по плечу, хоть и причиняя, судя по гримасе Франциска, боль, не выводя воина из строя.
   Мужики вновь начали наносить друг другу удар за ударом. Атаки Франциска были изощренней, а Клемент брал силой. Пару раз так зарядил, что из Нараского едва дух не выбило. Нужно было как-то помочь... Но как?..
   Приглядевшись к Курану, я заметила, что его взгляд стал более осмысленным, тогда я стянула у него из-за пояса кинжал и оторвала куски рукавов от рубахи, которым замотала его уши. Связала концы вместе, чтобы получить тряпицу нужной длины, а затем пригляделась, где сейчас находятся дерущиеся. Мужики оказались поблизости, в каких-то двух саженях от меня. Углядев их, я быстро поднялась на ноги и попыталась обойти Клемента со спины.
   Один шаг, второй...
   Чтобы обойти мужика, понадобилось зайти в озеро, отчего мои башмаки вновь набрали воды. Я пыталась не обращать на это внимания и двигаться как можно тише. Клемент был под действием песни, но раз имел силы для битвы, мог и меня услышать.
   И ще один шаг. Последний...
   Я уже накидывала Клементу на голову тряпицу, когда кто-то сбил меня с ног. Я попыталась подняться, но неизвестный схватил меня за косу, поворачивая голову в свою сторону.
   - Сестрица, как же мы рады тебя видеть, - одна из русалок с рыжими волосами и белым лицом, на вид похожая на простую крестьянскую девчонку лет двенадцати, улыбалась.
   - Пусти, тварь! - отчаянно заорала я, пытаясь не попасться под ее чары.
   - Тварь? - она округлила глаза, как обиженный ребенок, у которого отобрали любимую игрушку. - Разве ты не такая же?
   - Нет! - я вырвала косу из ее лапищ и попыталась выбраться на берег. Не тут-то было! Русалка схватила меня за руку. И тотчас ее внешность изменилась. Лицо посинело. Вместо ровных белых зубов из-за тонких губ начали выглядывать почерневшие, сгнившие резцы. Я шарахнулась в сторону от такого лика и все же смогла выдернуть из ее захвата свою руку и шагнуть на берег.
   Уже хотела вздохнуть свободно, но русалка схватилась за левую брючину и поползла по ней вверх. Еще мгновение, и наши лица оказались вровень друг к другу.
   - Не тварь, говоришь? - бывшая красавица обхватила меня за шею своими мокрыми худющими руками. - А помнишь:
  

Земля могильная, вода хрустальная,

Камни склизкие, черви быстрые!

Вы ползите из нор своих в полночь тёмную,

Догоните злую имяреку!

Вы проникните в её тело белое,

Проешьте в нём дыры чёрные...

   Она все шептала, шептала, пока я не заорала:
   - Нет! Не смей! - я попыталась сбросить ее с себя, но вместо этого повалилась на песок. - Пусти... Пусти!
   Казалось, она не слышала и, продолжая мять мое лицо мертвецкими руками, шептала:
   - Сестра, ведьма... Помоги же нам. Ты ведь помнишь... Помнишь эти силы. Эту злость, ненависть. Позволь этой силе войти в тебя, как тогда. Помнишь старосту, Чеслава, собственную мать. Это ведь ты ее убила... Ты!
   - Нет! - я пыталась вырваться, отбросить мерзкую тварь в сторону, не дать ей напомнить мне о...
   А она все шептала:
   - Сестра, сестра...
   Краем глаз я заметила, что Франциск повалил Клемента на спину и завязал тому уши тряпицей, которую до того вертел в руке. Воин попытался напоследок огреть Нараского, но вместо этого, как прежде Куран, безвольно опустил руки и бессмысленно уставился в одну точку. Франциск тотчас поднялся на ноги и попытался подойти ко мне, но не успел. Внезапно водяницы перестали петь. На миг наступила тишина, а вслед за этим "моя" русалка дернула меня за голову, заставляя посмотреть мне в глаза.
   - Уж неужто я не смогу заставить сестру перейти на нашу сторону? Не бывать тому! Сладкие песни тебя не завлекут, а вот муки совести...- она замахнулась и ударила меня по щеке, а в следующий миг ее лик изменился. На сей раз передо мной была не сельская девчонка, не нечисть, а...
   Усталое морщинистое лицо с обвислым подбородком и густыми прямыми бровями, чуть полноватым коротким носом и...
   - Мама...
   - Доченька, это я. Я...
   Я видела ее, говорила с ней. А перед глазами стоял тот день...
  
   Уже третий день кряду с небес на землю падают белые пушистые хлопья. Небольшой ручеек, до того радовавший всех своим веселым журчанием, сковал лед. Землю покрывала белая шуба, спасая матушку-кормилицу от заморозков. Холод...
   И страсть...
   - Пусти, - горячий поцелуй, лишающий рассудка. Но все же... - Пусти.
   - Мы ведь обо всем договорились.
   - Я не могу, - новая ласка, горячее дыхание, опаляющее кожу, и холод, остужающий рассудок. Пытаюсь вырваться... - Я не могу уйти. Оставить все. Мать...
   - Ты ведь сама сказала, что прокляла ее, чтобы она не стояла на нашем пути.
   - Нет!
   - Ты прокляла, прокляла, - шептала фигура надо мной, а в памяти вставали слова:

Рвите душу её в клочья мелкие,

Не давайте ей окаянной жить!

Пусть распухнет её тело белое...

  
   - Нет! - глаза застилали слезы. Я всхлипывала и молила. - Мама, прости, прости меня...
   - Я и не сержусь на тебя, дочь. Никогда не сердилась, - она резко крутанула мое лицо в сторону и указала на Франциска, который приближался к нам. - Это он виноват в моей смерти. Только он. Искуситель! Отомсти за мою смерть. Только ты можешь...
   Франциск был уже рядом. Он наклонился и отбросил от меня хрупкое тело. Склонился надо мной. Где далеко прозвучал вопрос:
   - Ты в порядке?
   "В порядке, в порядке..." - все звучало в голове, но я никак не могла понять смысл этих слов. Знала лишь одно:
   - Убийца! - я полоснула ногтями Франциска по лицу и попыталась оттолкнуть его.
   Не тут-то было!
   Франциск заломил мне руки и со злостью произнес:
   - Приди в себя!
   - Убийца! - не послушалась я и попыталась вырваться. - Это все ты! Ты убил ее, чтобы я тебя слушала. Ты ненавидишь... Всех ненавидишь и хочешь убить. Меня, Ария, всех, как мою мать!
   - Это была случайность, - скрипя зубами, проговорил Франциск. - Пожар...
   - Убийца! - до одурения настаивала я.
   - Пожар! Пожар...
   Пожар... Снежное море вокруг... И пылающая хата. Холод и жар... Капли крови на снегу и пепелище, которое когда-то было домом. Пожар...
   Наконец я почувствовала холод от насквозь мокрой одежды, боль в заломленных руках и горячее дыхание на своей шее. Воспоминания отступили, вернув меня на землю.
   - Успокоилась? - глухо спросил Франциск.
   Я кивнула, чувствуя, что у меня не хватает сил на то, чтобы произнести хоть слово. Мерзкая русалка! Случайно бросив взгляд вправо, я заметила эту тварь, пытающуюся добраться до воды.
   Ну уж нет!
   Я вскочила на ноги, едва не опрокинув Франциска на землю, и кинулась к русалке.
   - Не уйдешь! - я повалила тварь на песок и залепила ей сначала одну пощечину, затем вторую. - Ненавижу!
   Девчонка отбивалась, заслоняла лицо руками. Но без своих чар она была гораздо слабее меня. Я вновь занесла руку, но подоспевший сзади Франциск остановил меня.
   - Прекрати!
   - Она едва не убила нас!
   Франциск не послушал меня и склонился над русалкой.
   - Предлагаю обмен: твоя жизнь на жизнь Ануфрия. Ну?
   - Я не могу, - задыхаясь, прошептала водяная. - Сестры. Они...
   Я кивнула Франциску, наконец, поняв, чего он хочет, поднялась на ноги и приблизилась к озеру, в свете появившегося из-за туч месяца не казавшегося таким мрачным. Мелькнула даже мысль, что все произошедшее привиделось. Стоит лишь зайти в него поглубже и... Я быстро отбросила эту мысли в сторону и проговорила:
   - Ваша сестра в обмен на нашего друга.
   - Сестра? - одна из русалок - темноволосая моих лет с тонкими бровями, изящным маленьким носиком и полными губами - подплыла к берегу. - Ты?
   - Русалка, - я качнула головой.
   Водяная повторила мой жест и улыбнулась.
   - Ты - наша сестра, ведьма, - русалка рассмеялась, и ее смех тотчас подхватили все остальные водяные. - Ты, насылающая проклятия, носящая личину, такая, как мы, ворожея, чаровница... Ты, ведьма, на него.
   Она протянула мне свои руки и я, ощущая странную пустоту в мыслях, прикоснулась к ее ладоням. Русалка улыбнулась:
   - Пойдем.
   Шаг. Еще один. И еще...
   Я все сильнее погружалась в воду. Сначала по колена, затем по бедра. По талию... Вода успокаивала. Воспоминания развеивались. Все вокруг расплывалось, а в голове звучало лишь одно:
   - Сестра, сестра...
   Внезапно что-то потянуло меня назад. С силой дернуло за косу, причинная боль. Боль, что приводила меня в чувство! Я отпустила русалочью ладонь и остановилась. Исчезли все мысли. Лишь полубезумный шепот:
   - Сестра, сестра...
  
   Не помню, как я вновь оказалась на берегу. Помню лишь две сильные руки, оттаскивающие меня от воды. Не знаю, сколько времени прошло, пока я начала понимать, что происходит вокруг. А уж пока решилась заговорить, и того больше.
   - Они не отпустят Ануфрия, - тихо произнесла я, безуспешно пытаясь согреться.
   - Знаю, - бездушно проронил Франциск. Уже пришедшие в себя, но не спешившие, подобно Нараскому, убрать повязки с ушей Куран с Клементом также спокойно смотрели на меня.
   - Даже если бы я осталась с ними, превратилась бы...
   - Знаю, - оборвал меня Франциск.
   Мы помолчали.
   Миг. Два...
   - Пустите меня, - внезапно захныкала русалка, в это мгновение как никогда похожая на ребенка. - Пустите! Не хочу умирать.
   - Ты и так уже мертва, - сухо проронил Франциск.
   А я сжала руки в кулаки, чтобы опять не кинуться на водяницу.
   - Все равно. Пустите! Пустите к сестрам!
   Франциск не сдержался. Оттолкнул русалку в сторону, чтобы не слышать ее плача, а, когда та начала хныкать еще громче, вытащил из-за пояса кинжал и хотел было прирезать тварь. Но я остановила его, придержав руку.
   - Нечисть человеческим оружием не убьешь. Ты лишь оболочку уничтожишь, а ее дух обратно в озеро вернется. Будет других путников в воду заманивать. Пусть тварь подохнет!
   Послушав мои речи, Франциск запрятал обратно кинжал и отвернулся от водяницы. Я тоже поглядела в противоположную сторону и сразу заметила, что вдали, над хмельными полями, кажущимися в данный миг такими безопасными, начинает светлеть. Солнце еще не показалось, но до восхода было не так много времени.
   Будто подслушав мои мысли, русалка еще громче заныла:
   - Пустите. Пустите к сестрам, твари человеческие! Не хочу в Навь возвращаться. Сжальтесь...
   Чтобы не слышать ее всхлипов, не видеть детское молящее лицо, я зажала уши пальцами и закрыла глаза. А там и уткнула Франциску в плечо, надеясь прийти в себя. Я ненавидела эту мерзкую тварь, погубившую Ануфрия, возродившую в моей душе самые тягостные воспоминания, приворожившую моих товарищей. И все же, все же мне было ее жаль!
   Рука Франциска прикоснулась к моему затылку, пригладила волосы. Я же качнула головой, вырываясь из объятий, чувствуя, что из-за внезапной нежности расплачусь. Мельком взглянув на мужиков, я заметила, что они стянули повязки с ушей, более не опасаясь русалок. Тьма ведь отступала. Уже был виден краешек солнца. Еще несколько мгновений, и...
   Внезапно, благодаря непонятно откуда взявшейся силе, русалка схватила меня за руку.
   - И все же я лучше, чем ты, ведьма. Я-то, по-крайней мере, не притворяюсь тем, кем не являюсь. Я - нежить. Ты же... - она недоговорила. Солнце, наконец, встало и осветило худющую фигуру русалки. Водяница широко открыла глаза, а в следующий миг ее тело закостенело.
  
   Труп Ануфрия выплыл, когда мы уже собирались в дорогу. Пришлось подзадержаться. Кое-как вытащили его из воды. Я прочитала над его телом очистительную молитву, чтобы его духом не завладел кто из нечисти. А то еще станет водяным и вместе с русалками начнет заманивать путников. Мужики тем временем погребальный костер развели. Затем положили в него посиневшее тело, а, как пламя разгорелось, мы вместе принялись читать погребальную молитву:
  

Се сва оне ыде

А тужде отроще одьверзещеши врата ониа.

А вейдеши в онъ - то бо есе красен Ирий,

А тамо Ра-река тенце,

Якова оделяшещеть Сверьгу одо Яве.

А Ченслобог ученсте дне нашиа

А рещет богови ченсла сва.

А быте дне сварзеню

Ниже быте ноще.

А усекнуте ты,

Бо се есе - явски.

А сыи есте во дне божстем,

А в носще никий есь,

Иножде бог Дид- Дуб-Сноп наш...

  
   Когда тело было сожжено, засыпали несгоревшие кости землей. Болтать особо не хотелось. Ограничились короткими фразами:
   - Хорош был воин. Верный, никогда перед неприятелем не отступал. Приказы выполнял...
   - Да будет земля ему пухом. Да позаботятся о его духе добрые Боги. Да...
   Простившись с Ануфрием, хотели дальше ехать, но Куран внезапно хлопнул себя по лбу и подошел к засохшему телу русалки.
   - А с ней что будем делать? А то вдруг в следующую ночь она оживет и к своим доберется.
   - Не оживет. Если ночная нечисть не спрячется до захода солнца, ее дух вернется в Навь. Но ты прав, - через мгновение-другое добавила я. - Так ее оставлять нельзя.
   Я резко ударила окостеневшее тело ногой, превращая его в труху.
   - Это все? - спросил Куран.
   Я пожала плечами.
   - А чего еще ты хотел? Погребальный обряд для нежити устроить?
   - Отнюдь! - Куран внезапно схватил меня за локоть и прижал к пригорку. - Я хотел иного. С чего это русалка болтала, что ты не та, кем являешься? Что ты нам лжешь? Что ты ведьма?
   Ответить я не успела. Заметив, что Куран меня схватил, Клемент подошел ближе и с угрозой проговорил:
   - Пусти ее!
   - Пусть сначала ответит. Может ты только и ждешь случая, чтобы ударить нам в спину. Как тогда, когда ты на Франциска напала. Я ведь тогда уже пришел в себя, все видел.
   - Меня русалка околдовала, - быстро проговорила я, понимая, что по-иному от Курана не отвязаться. - Как вас всех.
   - Ложь! - отмел Куран. - Их песни действуют лишь на мужчин.
   - Песни - да, - я резко выдернула руку из захвата. - Пусти, дурак! Никогда не задумывался, отчего так много девушек русалками становятся, топятся. Их песни на нас не действуют, но они могут возрождать наши воспоминания. Самые худшие. Вспомнив которые так и хочется утопиться. Жизнь кажется серой, безрадостной.
   - Это не объясняет, почему она называла тебя ведьмой, сказала, что ты притворяешься той, кем не являешься.
   - Отстань от нее, - Франциск последним заметил, что происходит. И тотчас вмешался. - Это приказ!
   Он обнажил меч, но применить его не успел.
   - Спрячьте оружие, - я кивнула Франциску на булат. - Не хватало еще из-за меня потерять одного из своих. Мало нам русалки бед причинили, - я поглядела на Курана и начала говорить. - Тот, кто ступил на путь зла, редко с него сворачивает. Произнеси одно ведьминское проклятие и тебя так и будет тянуть вновь воспользоваться этими силами. Русалка не солгала: я знаю кое-какие проклятия, умею ими пользоваться и пользовалась. Но впредь никогда не буду.
   - Думаешь я поверю?!
   - Мне плевать кому и во что ты веришь! - я сжала зубы от злости и продолжила, лишь успокоившись. - Чем чаще пользуешься этими силами, тем чаще хочется ими воспользоваться. Из-за любой ерунды, пустяка, - я закрыла глаза, вспоминая. - Дело было года полтора назад. Зима на дворе стояла. Снега много была - ну, да это такое... Я, дура эдакая, влюбилась. Из дому сбежать хотела. Ну, мать моя этому, понятно, воспротивилась. Мозги мне пыталась вправить. Куда там! Я нагрубила ей, она мне в ответ пощечину дала. Я же рассердилась, из дома выскочила и, не думая, начни проклятие читать. Слава Богам, вовремя спохватилась. Проклятие не досказала. Вместо него заклятие-оберег прочла, потом с парнем тем встретилась, сказала, что не сбегу с ним, - я помолчала. - А как домой с этой встречи вернулась, пламя уже до небес было. Я кинулась мать спасать. Куда там! Меня саму едва вытащили да по голове дали, чтобы в горящий дом не лазила. Не знаю я, отчего тот пожар начался. Люди говорили, мать могла что-то в зелье напутать, вот и разгорелось пламя. Не первый раз у нас пожар в хате происходил. Но в первый раз, чтобы такой большой, чтобы мать моя... Не знаю я. Ничего не знаю, кроме лишь того, что никогда я более не буду никого проклинать.
   Я оттолкнула от себя Курана, подняла поклажу и двинулась вперед, надеясь никогда более не вспоминать о том, о чем только что рассказала.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"