То ли я сразу заснул, то ли мой мозг выкинул очередной фортель, но пришел в себя я совсем не на той скамейке, на которой отключился, да и одежда на мне была другой. Я был одет в грубую черную робу, на ногах у меня были крепкие рабочие ботинки с тупыми носами, на голове красная каска с фонарем. Я стоял в "клети" - шахтном лифте, в толпе так же одетых людей. Память моя тут же услужливо подсказала мне, что это я в Воркуте, точнее в Воргашоре - шахтерском поселке возле Воркуты. Начало смены, и мы опускаемся под землю, сегодня не глубоко, на первый уровень, метров сто пятьдесят, не больше. За бортом идет 84-й год, зима, мороз, но здесь, внизу, тепло круглый год. Клеть останавливается на первом уровне, и все люди выходят. Дальше идет "подземка", что-то вроде метро. Вагоны подземки старые, железные, окна без стекол. Сажусь во второй вагон этого поезда и трехвагонный состав двигается. Ехать минут двадцать, да потом ещё идти до места работы минут сорок. Причем, всё время пути рабочим временем не считается. Вот так дурят нашего брата - рабочих. Считается, что на шахте рабочая смена - шесть часов. Итого четыре рабочих смены. Фактически же, если считать с момента захода на шахту и до момента выхода с нее, то проходит четырнадцать часов. По приезде домой, времени остается только на то, чтобы поесть, свалиться на койку и заснуть мертвым сном, до новой смены. В общем, получается жизнь рабочего скота. Но, сам напросился. Всё искал, где больше платят. Сдал свою квартиру Лёньке Богаеву и уехал в Воркуту на заработки, оставив беременную Машку одну в Ленинграде, в общежитии. "Молодец! Ничего умней не мог придумать. Чёрт!" - я даже подпрыгнул на сиденье от неожиданности, ведь квартиру я сдал не двухкомнатную, а однокомнатную, в том же доме. Двухкомнатную я вынужден был обменять, чтобы расплатиться с долгом, образовавшимся из-за этой аферы с Дерманом, с очками и сигаретами. Дело в том, что Дерман в Бухаре ничего не продал. Получалось, что всё у него там отобрали, да ещё и морду набили, а в итоге, якобы я за всё должен был отвечать. Я и ответил, а Сашка просто свалил от меня в свою Винницу, и оставил меня дурака с носом. Нет, со мной определенно что-то происходило, и что-то не нормальное. Я словно оценивал свои воспоминания со стороны. Причем, всё, что я делал в жизни, со стороны казалось полным идиотизмом. Почему же это всё не казалось мне идиотизмом, когда я так поступал? Полные непонятки. Между тем вагонка мчалась в темноте тоннеля, и мне очень захотелось посмотреть, что там впереди. Я двинулся к окну и совсем уже собрался высунуть в окно голову, как мимо окна промелькнула металлическая стойка. Промелькнула на расстоянии каких-нибудь пяти сантиметров. Мне стало по-настоящему нехорошо, когда я представил, как моя голова отлетает от шеи и катится под колеса поезда. "Нет, пора отсюда бежать. Этой экзотики мне хватило". Словно в подтверждение этой мысли наш вагон качнуло на путях, которые, подозреваю, были не совсем прямыми, и сзади раздался страшный грохот. Третий вагон нашего поезда умудрился столкнуться с вагоном, стоявшим на соседнем пути. Хорошо, что по чистой случайности, все люди, ехавшие в том вагоне, сошли на предыдущей остановке. Как там будут разбираться с этими вагонами я не знаю, а всех оставшихся людей поезд довез до конца путей, где мы благополучно высадились. Дальнейший путь пешком. Штольня, крепленная деревянными стойками, поперек которых лежали толстые, деревянные же, сваи, производила на меня жуткое впечатление. Глядя на эти бревна,изогнутые под тяжестью огромной толщи земли у нас над головой, я совершенно точно ощущал, что ни фига этот крепеж не держит. Ну подумайте сами, как может согнутое бревно, к тому же, треснувшее посередине, выдержать давление двухсот или трехсот метров земли? - и это здесь, на первом уровне. Что же говорить о втором и третьем уровнях, на глубине четыреста и шестисот метров? А если ещё учесть горные удары и внезапные выбросы метана, то начинаешь понимать, что шахтеры настоящие смертники. Недаром, примерно раз в два месяца, до личного состава доводят приказы о несчастных (читай - смертельных) случаях, происшедших на различных шахтах, и понятно, что всегда виноваты сами шахтеры. Как взрыв метана - так курили на рабочем месте. Понимаете? - шахтеры оказывается такие дураки, что не могут потерпеть до конца смены. Взорвался метан -приезжает комиссия, и, надо же, опять на месте взрыва обнаруживают свежие окурки. Дебилы из комиссии, как можно обнаружить окурок после взрыва? Что от него останется? Но этих членов такие пустяки никогда не смущали - не платить же семьям погибших страховку; а так - сами виноваты. Скажите ещё спасибо что с вас ничего не взяли за порчу государственного имущества.
Ладно, дошли мы до места работы. Отдохнули минут пять, приступили к работе. Рабочее время пошло. Шесть часов мы, как лошади ломовые, таскали под землей разные железяки. Вымотались полностью, а потом ещё предстоял путь обратно - домой, который, как вы сами понимаете, легче не стал. Наоборот, тащить ноги после всей этой адовой работы, приходилось уже из последних сил. Рядом же с нашей дорогой весело бежала конвейерная лента, по которой ехал к выходу из шахты добытый шахтерами уголь.
Может сесть на ленту - сама довезет, - предложил я бригадиру.
Даже не думай, - Михалыч посмотрел на меня как на умалишенного, - Тут такие же молодцы, как и ты, решили прокатиться, сели на ленту и заснули. Потом их нашли в бункере для каменного угля. Ну, не совсем нашли.
Как это, не совсем? - Не понял я.
По частям, - спокойно ответил Михалыч, - У того руку нашли, у того ногу, ну, там, одежду окровавленную... Словом, мало чего нашли. Так что, ты эту мысль из своей головы выбрось, если жить хочешь.
Признаться, после таких слов, мне сразу расхотелось ездить на транспортере. Лучше сорок минут попотеть лишних. Да... занесла меня нелегкая.
Единственные спокойные минуты на шахте - это в сауне после работы. Почему-то я был единственный, кто, вообще, посещал эту сауну. Остальные спешили домой. Только мне спешить было некуда. Общежитие - не дом, никто меня там не ждал. Поэтому я сижу на полке в сауне и мечтаю неизвестно о чем. Что за животное - человек? Всё же у меня есть: и дом, и любимая женщина, которая сидит сейчас где-то в общежитии и волнуется, думает, возьму ли я её в жены или кину вместе с будущим ребенком? И так мне стало от этих дум больно, что я вышел из парилки, оделся и поехал на автобусе в общежитие. Причем, я уже принял решение - ничто меня здесь на шахте больше не удержит. Единственно, что меня сюда привело, это вечное отсутствие денег. Но живут же другие люди, почему же я не могу? Простой вопрос, и ответ на него удивительно прост - потому, что я алиментщик. "Ого"! - скажите вы, - "Да ты, парень не прост! Пытаешься доказать, что ты хороший, а сам, мерзавец, бросил жену и ребенка, да ещё жалуешься на свою несчастную судьбу". "Пардон", - отвечу я, "Никому я не жалуюсь, но и радости большой от первой женитьбы у меня не осталось. Просто, некая девочка захотела выйти за меня замуж". Дальше всё идет по отработанной годами схеме. Ложишься под мальчика и ставишь его перед фактом: я вот такая несчастная, беременная, изволь исполнить свой долг. Заметьте, эта схема работает только с такими дураками, как я. То есть, с теми, которых родители с детства воспитывали, постоянно напоминая им о долге, чести и прочих субстанциях, которые будут потом мешать вам всю жизнь. На обычных людей, подобные трюки с "залетами" никак не действуют. Так, что интересно, почему-то, незапланированных "залетов" у их подруг не случается.
Автобус, тем временем, подъехал к общежитию. Я вылез из него и поспешил домой. Потому что, здесь, на севере лично у меня не было никакого желания гулять на улице, по-крайней мере, зимой. Куртка моя, "Аляска", оказалась к этому климату совсем непригодной. Местные ветра продували её насквозь с легкостью неимоверной. Причем, с такой же легкостью, сквозь ткань моей зимней куртки, проникали мельчайшие, жесткие, как лёд, снежинки. Они секли моё тело, и ощущение это было не из приятных. Поэтому, все мои передвижения по городу происходили перебежками, от одного магазина к другому. В данном же случае, я проскочил от автобусной остановки к входу в общежитие, и поспешил в свою комнату.
...Хорошо побыть одному в своем, пусть и временном жилье, посидеть в тепле, когда за окном бушует вьюга. Забыть на время, что завтра опять вставать с утра и отправляться под землю, делать опостылевшую тебе работу. Только в этот раз мне насладиться одиночеством не позволили. Дверь моей комнаты отворилась, и на пороге появился молодой человек, который огляделся по сторонам и по-деловому зашел внутрь.
Чем обязан? - я с удивлением посмотрел на визитера, не понимая, что ему тут понадобилось?
Примерно моего возраста, крепкий, чуть пониже меня ростом, он вел себя на удивление уверенно. Я бы даже сказал, по-хозяйски, и мне это сразу не понравилось. Не люблю я "крутых" хамов. Уж, сколько у меня было с такими "перцами" конфликтов? - не сосчитать. На моё, да и на их горе, сам я не произвожу серьезного впечатления на таких типов. Да и какое может быть от меня впечатление, если я на вид тощий дрыщ? Вот и этот балбес окинул меня равнодушным взглядом, и отправился осматривать мою комнату.
Ну, как ты здесь живешь? - парень разговаривая со мной, одновременно разглядывал календарь из плэйбоя, висевший на стене. Где-то я понимал его - мне тоже нравилась эта красотка, сидевшая, в чем мать родила, на шелковом покрывале широкой кровати.
Тебя никто не обижает?
Нет, нормально? Хороший вопрос. "Ты кто такой, сопля недоросшая, чтобы мне его задавать? Или хочешь предложить мне свою защиту"?
Пока, никто не обижал.
Я спокойно опустился на свою кровать и принялся медленно снимать с ног толстые носки из собачьей шерсти - Машкин подарок. Носки были очень теплые и, в условиях севера, цены им не было, но сейчас они мне явно мешали. Толстые и чистые, они скользили по полу, а в домашние шлепанцы никак не лезли, и, потом, какая драка может быть в шлепанцах? - а то, что драка будет, я уже знал. Почему? - спросите вы. Знал и всё тут. Опыт у меня в таких делах огромный, и, к сожалению, или к счастью, это уж как посмотреть, предчувствие меня никогда не обманывало. Так и тут... Не смотря на то, что носки я снимал, медленно, как бы между прочим, этот гад обратил на это внимание, чем даже вызвал моё уважение, и, кажется, понял, в чем дело, но решил этого пока не показывать.
Ну, если будут обижать, ты мне скажи, - обнадежил этот тип меня, и протянул свои руки к календарю. - А этот календарь ты мне подаришь.
Признаться, я даже обалдел от такой наглости. Вот так, прийти в чужой дом и снять со стены чужую вещь? Да за кого этот тип себя принимает? Или, скажем так, он уголовный кодекс когда-нибудь читал? Хотя, вряд ли. Уголовный кодекс в нашей стране в свободной продаже найти невозможно, и в то же время, незнание уголовных статей не освобождает от ответственности, в случае их нарушения. Нормальная фенька? Страна правящей нечисти. А ведь, если бы этому "козлу", что корчит тут из себя крутого, почитать УК, то, может быть, он понял бы, что портрет голой бабы не стоит нескольких лет, проведенных в местах, где живой женщины ты не только не потрогаешь, но и, может быть, не увидишь?
Нет, - покачал я головой - Этот календарь будет висеть там, где сейчас висит. -
Но мои слова он предпочел не услышать.
Ну, значит, ты мне его подаришь.
К тому времени, я уже снял носки.
Слушай, приятель, иди сюда.
Я вытолкнул его в коридор и пару раз ударил его по лицу, но, видимо, не слишком удачно, потому как он не упал. В это же время я услышал дружный топот множества ног, приближающийся к нам от комнаты отдыха и краем глаза увидел шахтеров, бежавших мне на подмогу. "Молодцы" - подумал я и расслабился, полагая, что теперь, толпой, мы этого "козла" быстро накажем. Каково же было моё удивление, когда подбежавшие мне на помощь шахтеры принялись избивать меня же. Я, оказывается, тут новенький, а тот - свой кореш. Тем не менее, хоть и не ожидавший таких действий от подбежавших людей, я, всё-таки, ничего существенного не пропустил, когда драку остановил громкий повелительный крик моего незваного гостя.
Стойте! Я сам с ним разберусь!
По всей видимости, этот тип был у них за главаря, потому как послушались они его беспрекословно.
Ты у нас каратист, я вижу, - этот балбес сел на пол и стал снимать свои ботинки, - Ну, пойдем, поглядим, кто круче?
Я смотрел на него во все глаза и просто обалдевал. До чего же он тупой!? Да, если бы у меня были ботинки, я никогда бы их не снял. Уж, настолько в ботинках удобнее.
Иди сюда! - он открыл дверь душевой комнаты, приглашая меня туда, - А вы ждите здесь - это уже своей компании.
Ну, живо! - это опять мне. Ишь, раскомандовался. Только зря он так. Холодная злоба уже накатила на меня. В такие моменты я сам себя начинаю бояться. Я прошел в душевую, сразу окинув взглядом всё помещение. Хуже места для драки этот дурак не мог придумать: на полу и на стенах кафельная плитка, металлические души и керамические умывальники. Мокро, но хорошо, что нигде нет мыла. Случайно не поскользнешься. Этот дурак прикрыл за собой дверь и закрыл её на защелку. "А ты уверен в себе, мальчик. Ладно, не будем затягивать это действо",
Ты готов? - это уже я ему.
Готов, - ответил мой противник, вставая в идиотскую стойку, по-его мнению, каратистскую.
"Тогда получи". Я шагнул вперёд и ударил его правой прямой в подбородок. Челюсть его лязгнула, и он рухнул на кафельный пол, как сноп. Я осторожно переступил через него левой ногой и ударил правой ногой, метя в подбородок, но попал, по-моему, в верхнюю часть лица. После этого открыл дверь душевой и вышел в коридор. С момента начала драки, прошло секунд пять, не более. Стоявшие в коридоре парни, посмотрели на меня с недоумением.
Там человеку плохо, - сказал я им, - Помогите ему, - и спокойно пошел прямо через их толпу к своей комнате. Толпа передо мной молча расступилась. Я закрыл дверь своей комнаты и снова сел на свою кровать. Хорошо отдохнул, мать вашу! На часах уже десять, а в семь уже вставать на работу.
Спокойной ночи! - я лег в кровать, натянул до подбородка одеяло и закрыл глаза.