Аннотация: Немного фантастики, немного философии, а в общем - просто жизнь.
В чем смысл жизни?
Молчанов Владимир Дмитриевич чистил на кухне картошку, когда домой вернулась его пятнадцатилетняя дочка, Ксения. Она скинула в прихожей туфли, хлопнула дверью ванной комнаты, затем чем-то шуршала в своей комнате и, наконец, появилась на кухне.
- Привет папа! - весело пропела она и устремилась к холодильнику. Достав из него яблоко, она вымыла его тут же, под краном, и уселась за кухонным столом, наблюдая, как отец чистит картошку.
- Ничего вкусненького нет? - спросила она отца, хотя ответ на свой вопрос, ей уже был ясен.
- Погоди, через полчаса приготовлю, - ответил Молчанов, не отвлекаясь от своего дела.
То, что Молчанов, уважаемый отец семейства, стоял у плиты, совсем не значило, что он был домработником, а его жена - Леночка содержала семью. Нет, просто сегодня вечером Лена пошла на родительское собрание в школу, а Молчанов, по такому случаю, взял на себя домашнюю работу.
- Кстати, - спросил он у дочки, - Как там у тебя дела, в школе?
- Нормально, - махнула рукой Ксения, - Правда сегодня получила за сочинение пару.
- Пару, в смысле, двойку? - на всякий случай уточнил Владимир Дмитриевич.
- В смысле - неуд, - подтвердила Ксюша.
- Вот это да! - опешил Молчанов, - Да ты, подруга, оказывается, двоечница?
Вообще-то, Ксения училась хорошо. Звезд с неба не хватала, но в том, что его дочь учится на совесть, и знает, чего хочет, Молчанов был уверен. Тем более, его удивила эта двойка.
- Вовсе нет, папа, - она доела свое яблоко, и выбросила огрызок в урну, - Давай, лучше я тебе помогу, - предложила она, желая сменить тему.
Но Молчанов не дал сбить себя с толку,
- Так, что там с сочинением?
- Не смогла придумать, что написать, за сорок пять минут, - созналась дочка.
- Что же это за тема, такая, что за сорок пять минут не придумать, что написать? - удивился отец.
- В чем смысл жизни? - медленно и раздельно повторила дочь.
Молчанов почистил картошку, перешел к столешнице, где начал резать картошку на мелкие кусочки, чтобы после бросить их на сковороду. В голове его все никак не укладывалось, как можно было дать такую тему для школьного сочинения? Оказывалось, все то, что пытались постигнуть всю свою жизнь величайшие умы мира, можно обдумать и написать за сорок пять минут.
- Ну и как, другие написали? - поинтересовался он, наконец.
- Многие написали, - подтвердила Ксения.
- Ну, и в чем же он, этот смысл?
- Кто пишет - в любви, - пожала плечами девочка, - Кто - в карьере. Неужели ты сам такие сочинения не писал, когда учился?
Молчанов усмехнулся, когда вспомнил себя в ее годы,
- Нам было легче, - признался он, - Мы писали, что смысл жизни в продолжение дела Ленина и Коммунистической партии Советского Союза.
- Почему, именно, Коммунистической? - не поняла дочка.
- Потому, что, в наше время продолжать дело Коммунистической партии, было примерно то же, что сейчас - продолжать дело Единой России, - объяснил ей отец.
- Хотя, нам было еще легче. Других партий просто не было.
- Понятно, - заключила дочка, - Выбирать не приходилось.
- Вроде того, - согласился отец. - Ладно, хватит демагогии, - оборвал он этот разговор, - Сейчас будем готовить настоящее мужское блюдо - жареную картошку, с яичницей.
К тому времени, когда пришла мама, ужин был уже готов, и семья дружно села за стол.
На следующий день, на работе, этот разговор, почему-то, никак не выходил из головы Молчанова. Возвращаясь к нему, Владимир Дмитриевич все время думал, что бы он сам мог написать на месте дочери, если без дураков?
- Старик, да что с тобой? - наконец спросил его Борька Вайнер, - приятель Молчанова, с которым они были знакомы еще со школы.
Потом, на некоторое время их пути разошлись. Молчанов поступил в ЛЭТИ, а Борька Вайнер на математический факультет Университета. Одно время Борька грыз гранит науки, написал даже докторскую диссертацию, но перестройка всех свела к одному знаменателю, и теперь они вместе работали в компании, занимающейся продажей импортного оборудования на российском рынке. Вообще-то, Борька был интересный мужик: здоровый, толстый, бородатый и шумный, особенно, когда выпьет. Тогда он принимался излагать свою теорию множественности миров, и ругал своих собеседников, за то, что они такие тупые, "хотя тут любому глупому дураку все должно быть понятно".
- Да вот, задумался, в чем смысл жизни? - признался ему Молчанов.
- Стоп, брат! Это уже клиника! - не на шутку встревожился Вайнер. - Так, знаешь ли, далеко можно уйти. Станешь думать, кто ты, философ, которому снится, что он бабочка, или бабочка, которой снится, что она философ? И не дай бог тебе в этом ошибиться. Это, брат, мы уже проходили.
- Да я не в том смысле, - оправдывался Молчанов. - Просто дочке в школе задали сочинение на тему: "В чем смысл жизни"?
- А-а, вот ты о чем? - успокоился Боб, - Тогда я тебе открою один секрет, который, собственно, и секретом ни для кого не является, разве только для тебя.
Борька оглянулся по сторонам, словно не желая, чтобы кто-то, посторонний, слышал то, что он скажет, а потом, понизив голос, проговорил,
- Так вот, все это туфта. Невозможно понять, в чем смысл жизни, на трезвую голову. Вот, почему полная глупость, давать такую тему для сочинения детям, в школе. Ведь еще древние говорили: "In vino veritas", что, в переводе с латинского, означает: "Истина в вине". Чувствуешь? - Вайнер назидательно поднял указательный палец, - Истина! А где истина, там уже недалек и смысл. Поэтому, так старик, сегодня, после работы, идем с тобой в одно место, и там я тебе быстро объясняю, в чем смысл этой самой жизни.
От Борьки Вайнера не так-то просто отвязаться, поэтому пришлось Молчанову уступить своему приятелю, и, таким образом, после работы они оказались в одной разливной, где Вайнера знали довольно хорошо.
- Верочка, - сказал он, подходя к стойке, за которой хозяйничала дама средних лет, и средней же наружности, - мне, как всегда, и моему другу то же.
Верочка окинула Молчанова ничего не выражавшим взглядом, и налила им с Вайнером два по сто пятьдесят "Путинки". Расплатившись за водку, и купив на запивку минеральной воды, наши приятели расположились, стоя, за высоким круглым столом.
- Как-то здесь, не очень, - сказал Молчанов, осматривая мужиков, распивающих водку за другими столами.
- Чудак человек, - прогудел Борька, - На то она и забегаловка. Забежал - выпил, и дальше побежал. Здесь фикусы с пальмами не нужны.
- А как же решать в таких условиях мировые проблемы?
- Щас, быстро решим, - усмехнулся Вайнер, поднял свой стакан и отпил из него одну треть. - Приступаем.
Молчанов, следуя примеру друга, проделал то же самое со своим стаканом, и вопросительно уставился на Вайнера.
- Так ты спрашиваешь, друг, в чем смысл жизни? - обратился к нему Борька, так, словно Молчанов в самом деле об этом только что говорил.
- Нет, - покачал головой Владимир, - Я сейчас молчал.
- Не важно, - не дал сбить себя с мысли Боб, - Ты пытался решить эту проблему и обратился ко мне за помощью.
На этот раз, Молчанов ограничился тем, что молча наклонил голову.
- Так вот, прежде всего, давай уточним, чьей жизни? - продолжал Вайнер, которому, видимо, уже не был нужен собеседник, а был нужен слушатель.
- Какая разница, чьей? - удивился Молчанов, - Твоей, моей, вообще, человеческой жизни.
- Разница большая, - не согласился с ним Вайнер, - Например, у меня была соседка, старая мымра, так смысл ее жизни был в том, чтобы портить жизнь своим соседям.
- Нет, - отрицательно замотал головой Молчанов, - Не будем брать твою соседку. Давай говорить о людях, вообще.
- Давай, - легко согласился Вайнер, - Только сначала еще выпьем.
Он отхлебнул еще одну треть содержимого своего стакана. Молчанов сделал то же самое.
- Таким образом, - заметил Вайнер, - Мы уже приблизились к истине. Мы установили, что нас интересует не смысл жизни отдельных индивидуумов, а смысл жизни всего человечества. Ты согласен?
- Согласен, подтвердил Молчанов.
Вообще-то, язык у Вайнера был подвешен хорошо, а под воздействием спиртного работал, как у диктора на телевидении. Кроме того, в голове у Борьки были не опилки. Докторские диссертации, кто попало, не защитит. А Боб продолжал развивать свою мысль,
- А если говорить обо всем человечестве, то нужно непредвзято посмотреть, чем занимается это человечество?
Молчанов немного подумал,
- Чем занимается? Детей растят, на работу ходят, воюют, не без этого, спутники на орбиту запускают, машины делают.
- Нет, не четко ты формулируешь, мой друг, - огорчился Вайнер, - Ты все время выхватываешь какие-то частности и не видишь за деревьями леса. Детей люди растят? Ну, конечно, как же без этого? Но этим все живые существа занимаются. Воюют? Конечно не без этого. Но самого главного ты и не заметил.
- И чего же я не заметил? - уже по-настоящему заинтересовался Молчанов. Умел, все-таки Борька заинтриговать собеседника, или сказывались уже сто грамм выпитой водки, а только разговор его уже захватил.
- Ты не заметил, что человечество только и делает, что сжигает нефть и каменный уголь, - совершенно серьезно промолвил Вайнер.
- При чем здесь каменный уголь? - возмутился Владимир. - Я тебе про Фому, а ты мне про Ерёму. Если хочешь, люди потому и добывают нефть да уголь, что им за это хорошо платят.
- А! Ты это тоже заметил? - восхитился Вайнер
- Трудно не заметить, - согласился Молчанов, - Когда везде только и разговоров, "как там Абрамович, да как там Газпром"?
- Вот видишь, мой наблюдательный друг? - Борька поднял указательный палец и покачал его перед глазами Молчанова, и тот уже было подумал, что этот палец и есть то, что он должен в данный момент видеть, как его друг продолжил фразу, - Человечество не просто сжигает нефть и газ. Оно сжигает их за хорошие премиальные.
Владимир потряс головой. Вроде бы они еще не много выпили, а Боб уже начал нести полную чепуху.
- Что ты говоришь? Какие премиальные? От кого?
- Вот этого я сказать не могу, - сознался Вайнер, - Но ясно одно, нас толкают на то, чтобы мы это делали и делали все в большем объеме. Для тех, кто это делает, есть хороший пряник, а для тех, кто не может это делать, или не хочет, имеется кнут. Кнут - это нищета, голод, холод. Пряник - это деньги, власть, изобилие, тепло. Таким образом, человечество не само выбрало этот путь. Нет, на него нас толкают силой.
- Боб, что ты несешь? Кому это надо? - Молчанов уже начал опасаться, что его другу вредно пить, даже в малых дозах.
- Вижу, ты мне не веришь, - горько усмехнулся Вайнер, - Давай же рассмотрим весь этот процесс (я имею в виду, сжигания топлива) со всех сторон. Что выделяется при сжигании топлива?
- Насколько я помню, углекислый газ и тепло. Есть еще примеси, но углекислый газ - это главное.
- Вот, вот, - оживился Вайнер, - Если ты в курсе, нас уже давно пугают парниковым эффектом, повышением содержания тепла в атмосфере, таянием ледников, и прочими неприятностями, но мы все сжигаем и сжигаем нефть и не думаем останавливаться. И будем сжигать ее, до тех пор, пока всю не сожжем.
- Вот тогда перейдем на экологически чистые виды топлива, - вставил Молчанов.
- Ты думаешь? - возразил Вайнер.
- Придется, - пожал плечами Владимир.
- Если будет, кому, - равнодушно ответил Борис.
- Что ты этим хочешь сказать?
- Эх, Вовка, - Вайнер с сожалением поглядел на своего приятеля, - Мы с тобой обсуждаем серьезный вопрос, но ты, по-моему, еще не до конца готов воспринимать его во всей серьезности. Давай-ка еще выпьем, для обострения мысли.
Они допили содержимое своих стаканов
- Ты хоть помнишь тему нашего собрания? - продолжил Вайнер.
- Конечно. В чем смысл жизни? - ответил другу Владимир.
- Теперь, когда ты уже должен быть готов рассмотреть тему глобально, я предлагаю тебе перенестись в мыслях на сто миллионов лет назад, - неожиданно предложил Вайнер.
- Зачем, на сто миллионов? - удивился Молчанов, - Тогда еще и людей не было.
- Вот именно, - радостно подтвердил Борька, - Людей не было, но были разные динозавры, была разная растительность, словом, была уже жизнь на Земле, и этой жизни было, между прочим, в несколько раз больше, чем в наше время.
- Это ты откуда взял?
- Оттуда, что читать книжки нужно, да и головой своей думать. Во-первых, почитай как-нибудь Вернадского. Так вот, он прямо пишет, что жизнь на земле появилась сразу в том объеме, что и сейчас, и, практически, мгновенно. Но тут он немного ошибается, - заметил Вайнер, - И вот, почему. Как известно, живое может произойти только от живого. То есть, получается, что живого вещества в природе не может стать больше. Но вот меньше его стать может.
- Почему? - не понял Молчанов. Вообще-то ему было трудно следить за мыслью Борьки, уж слишком далек он был от этих проблем.
- Потому, что каменный уголь и нефть - это останки живого вещества, вышедшего из обращения. Не знаю, почему это случилось? Может быть, это естественный процесс старения нашей планеты, а может быть результат столкновения с метеоритом, но это живое вещество оказалось в законсервированном состоянии, и вывести его из этого состояния естественным путем, не было никакой возможности. Тогда и было придумано это средство. Сделать таких существ, которые могли бы добыть весь каменный уголь, весь газ, всю нефть и сжечь их. То есть, обратить это вещество в то состояние, которое легко вернуть в живую природу.
- Каким образом? - опять не понял Молчанов.
- Нет, ну ты, в самом деле, темный человек, - возмутился Вайнер. - Вспомни из книг, которые ты может быть все-таки, случайно прочитал в детстве, чем отличался каменноугольный период от нашего?
Молчанов честно попытался это сделать,
- Ну, вроде бы, тогда углекислого газа в атмосфере было больше, а кислорода меньше. Теплее было. Облака закрывали небо.
- Ну вот, видишь? - обрадовался Вайнер, - Не все еще потеряно. Мой друг, ты не безнадежен. А теперь смотри, ты написал картину, которая будет, когда мы сожжем всю нефть, к чертовой матери. Таким образом, мы создадим условия, при которых на Земле вновь пышным цветом расцветет растительность, а значит и животный мир, тоже. Наше дело увеличить количество углекислого газа, а растения уже, используя фотосинтез, сделают из него живое вещество.
- В одном ты ошибаешься, мой ученый друг, - заметил Молчанов, - Человечество не позволит развиться животному миру, да и растительному, тоже.
- А-а, брось! - Вайнер пренебрежительно махнул рукой, - Кто его спрашивать будет?
- Не понял? - в очередной раз удивился Владимир, - Как это, кто будет спрашивать?
- Да я и вижу, что ты ничего не понял, - Борька как-то сокрушенно покачал головой, - Человечество отодвинут, спрячут в ящик стола, сотрут в порошок. Вы свое дело сделали, вы больше не нужны. Ну что? - Вайнер отодвинул стакан, - Пошли, что ли? Смысл жизни мы с тобой нашли.
- Философ, хренов, - проворчал про себя Владимир, - С тобой даже выпить по-человечески невозможно. Так и норовишь настроение испортить.
Они вышли из забегаловки и направились в сторону Фонтанки.
- Брось, не горюй, друг, - подбодрил Молчанова Вайнер, видя, что тот расстроился, - Времени у нас с тобой еще лет сто, так что, на наш век хватит.
Они прошли по улице Ломоносова, и вышли к Ломоносовскому мосту, который горбился над рекой, вздымая над водой четыре гранитные башни, попарно соединенные цепями. На дворе стоял уже октябрь. Было темно и довольно прохладно. Правда, прохлады наши друзья, подогретые спиртным, не ощущали. При подходе к мосту, они увидели толпу, сгрудившуюся у перил, и услышали крик, доносившийся из воды. Подбежав к перилам, они увидели, как в реке барахтается девчонка. Было видно, что девочка не умела плавать. Как она упала в реку, было не понятно, но и не в этом сейчас было дело. Молчанов, сразу скинул с себя куртку.
- Ты куда? - закричал Вайнер, - И ее не спасешь, и сам утонешь, думать же надо!
- Ты у нас ученый, вот ты и думай, а мне некогда, - Молчанов отдал ему куртку и прыгнул с моста в воду.
Холодная вода обожгла его. В первую минуту у него перехватило дыхание, и он серьезно опасался, что не сможет дышать. Потом, к счастью, отпустило. В три гребка Молчанов подплыл к девочке, схватил ее сильной рукой, перевернул на спину и поплыл с нею к спуску в реку, который, к счастью, находился в сорока метрах от моста.
- Терпи, девочка, - повторял он, видя, что та уже теряет сознание, - Терпи, осталось недолго.
Хорошо, что Молчанов в юности занимался плаванием. Теперь это пригодилось, потому, что плыть в мокрой одежде, в ледяной воде, да еще тащить с собой девочку, оказалось каторжной работой. Когда он все-таки добрался до спуска в воду, то сил осталось только на то, чтобы передать девочку на руки, встречающим их людям. К счастью, кто-то успел вызвать уже скорую помощь. Тут же, возле лестницы, стоял и милицейский УАЗик.
- Ну, что тут случилось? - спросил у Молчанова молодой лейтенант милиции, разглядывая его мокрую фигуру.
- Да вот, девочка в воду упала, - Ответил тот, лязгая зубами от холода.
- А ты что?
- А я прыгнул за ней.
- Слушай, лейтенант, - вмешался Вайнер, - Он сейчас от холода окочурится.
- Вижу, что окочурится, - согласился тот, немного подумал и спросил, - Живешь-то где?
- Да тут, недалеко, на Большой Московской.
- Вот, что, - сказал вдруг милиционер, - Садись, подвезу.
- И я с ним, - вставил Вайнер.
- Ладно, давайте вдвоем.
- Только мы у тебя воды нальем, - добавил Молчанов, - Ты уж нас сзади подвези.
- Можно и сзади, засмеялся милиционер.
Когда через десять минут, милицейский УАЗик подъехал к дому Молчанова, старые бабки, сидевшие на лавке, у подъезда, к своему огромному удовольствию, увидели, как из зарешеченного отделения вылезли совершенно мокрый Молчанов и с ним бородатый, взъерошенный мужик. Правда, после этого, они увидели, как, прощаясь с ними, милиционер пожал им обоим руки, после чего эти двое скрылись в подъезде.
Когда Леночка открыла дверь, она увидела перед собой мокрого мужа и с ним Борьку Вайнера, которого хорошо знала, и считала скандалистом и пьяницей. Она, конечно, сразу испугалась и растерялась, и отступила назад, судорожно сжимая руками лацканы своего халата. Дочка, Ксения тоже выскочила в коридор, удивленно разглядывая мокрого отца. Но тут инициативу в свои руки взял Вайнер.
- Все вопросы потом, - сразу сказал он, проходя в прихожую, - А теперь, быстро раздевайся и немедленно в ванную.
От этих слов Лена очнулась, побежала в ванную комнату и открыла горячую воду. Молчанов же, начал скидывать с себя мокрую одежду. Видя, что отец скоро останется голым, Ксения предпочла спрятаться в свою комнату.
- Ну и что с ним случилось? - спросила Лена у Бориса, когда Молчанов забрался под горячий душ.
- Девочку спас, из Фонтанки вытащил, - ответил Вайнер, потом потоптался немного, и сказал, - Так что, ты на него не ругайся. Муж у тебя молодец. Ну а я пойду.
Когда Молчанов, наконец, согрелся и вылез из ванны, Лена принесла ему сухую одежду, а мокрую закинула в ванну. Потом, они втроем сидели на кухне, и пили горячий чай. После пережитых волнений, глядя на свою жену и дочку, сидящих рядом, и глядящих на него влюбленными глазами, Молчанов вдруг почувствовал, что он абсолютно счастлив.
- Папа, а я завтра в школе всем расскажу, что ты утопающего спас, - заявила дочка.