Они приближались. Опять. Все это чувствовали, даже не видя их - по металлиескому привкусу во рту, по пронизывающей всё тело мелкой дрожи, которая вроде и бодрит, но так быстро изматывает, что словно таешь изнутри. Каждый старался не думать, что предстоящего ужаса можно было избежать, если бы не упрямство командира, чёрт дери этого педанта с термосом. Точнее уже без термоса - тот пал в бою, разбитый осколком зенитного снаряда, и пока оставался единственной потерей их экипажа. Но вместо того, чтобы возблагодарить Бога за такую удачу и поскорее сбросить бомбы, капитан решился на повторный заход на цель - ему видите ли приспичило во что бы то ни стало разбомбить этот завод, чтобы других парней больше сюда не посылали. Благородно, ничего не скажешь, но о своих парнях он подумал? И теперь они вынуждены, судорожно сглатывая отдающую железом слюну, искать в небе крошечные точки чужих истребителей, которые где-то там снова строятся в боевые порядки, пока армада неповоротливых оливковых бомбардировщиков медленно разворачивается в небе прямо над вражеским городом.
Как известно, ожидание тягостнее всего для того, кто ничем не занят. Пока командир вёл самолёт, бомбардир искал цель под густым покровом облаков, а остальные готовились к стрельбе, второй пилот сидел на своём месте и сгорал от желания хоть что-нибудь сделать. Но ему оставалось только напряжённого вглядываться в яркую голубизну небосвода. Когда ищещь что-то в дневном небе, его слепящий купол поначалу кажется абсолютно чистым, но стоит глазу зацепиться за объект, будь это птица или самолёт, ты недоумеваешь, как это ты не видел его раньше. Так было и в этот раз - из обманчиво пустой лазури вынырнуло несколько немецких истребителей. Потом ещё и ещё - волны "Мессершмитов" и "Фокке-Вульфов" накатывали на американские Б-17 со всех сторон, поливая их трассирующими очередями. Бомбардировщики огрызались из своих пулемётов.
- Фрицы справа по курсу!
- Четверо слева у носа!
- Идут вразброс справа, выстраиваются для непрерывной атаки!
Какая несправедливость! У всех на этом самолёте есть пулемёты: тяжёлые и смертоносные "Браунинг М2" - у штурмана, бомбардира, механика, радиста, ну и разумеется у каждого из стрелков. А у пилотов нет ничего, и что прикажете делать, когда вражеский истребитель, паля из всех стволов, заходит с носа - плеваться в него?! Внезапно посреди боя хвостовой стрелок вспомнил, что по страшному секрету обещал дать второму пилоту пострелять по немцам. Открыто сказать об этом - гарантированная гауптвахта, а то и похуже, потому он просто попросил лейтенанта поднести боеприпасы. Свершилось! Наконец-то ладони лётчика легли на рукояти управления спаренным пулемётом.
- Фриц у хвоста, он твой!
Вся дрожь моментально куда-то пропала. Лейтенант поймал проходящий сверху "Мессер" в перекрестье прицела и короткой очередью срезал его, словно утку. Немец задымил и камнем понёсся к земле - прямо на летящий ниже Б-17. Крыло сбитого истребителя словно нож разрезало тёмно-зелёную махину пополам. Обломки, кружась как-то нереально медленно, будто под водой, полетели вниз.
Это новички, фрицы достали их...
Напрасно радист вызывал обречённый экипаж - парень с падающего самолёта, никого не слушая, лишь страшно кричал в эфир:
Со всех сторон на меня жутко зашикали, будто мы в кино или вообще в храме. Но мы сидели в обычной трёхкомнатной квартире, правда комнаты были переделаланы в учебные классы. Занятия уже закончились, и кто-то, кажется Слава Токарев, принёс кассету с "Красавицей Мемфиса". Чего они завозмущались? Я же не пенял Славе, что он этот фильм назвал "Красавица Мемфѝса", видимо думал, что это имя такое - Анфиса, Мемфиса...
- Гусев, молчал бы уж! Тебя бы там небось вообще парализовало бы от страха, - Боря Михайлов даже порозовел от возмущения, у блондинов такое часто бывает, - Ну ты, ты...
- Ну ты и гусь! - прыснул Егор Тебеньков.
С тех пор в клубе меня прозвали Гусём.
"Клуб" было конечно слишком громким названием. Если по честному - скорее кружок. Но долгая история, чуть ли не с шестидесятых годов и разумеется гордость, если не сказать чванство, юных авиаторов заставляли быть более солидными.
(продолжение следует)