Костин Сергей Викторович : другие произведения.

Подразделение 000

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.45*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Подразделение џТри нуля" Книга о рабочих буднях спасателей подразделения џ000". Кто сказал, что в будущем не будет катастроф, несчастных случаев, преступности, пожаров? Кто сказал, что все будут делать роботы? Роботы бездушны и не умеют думать нестандартно. Человеку поможет только человек. Если вы попали в беду, если с вами случилось несчастье, позвоните в подразделение џ000", и лучшие спасатели незамедлительно придут к вам на помощь.Подразделение џ000" - надежда человечества.Подразделение џ000" - надежда вселенной.Героям невидимого фронта будущего - посвящается.
  
   Подразделение 000.
  
   (Три нуля.)
  
  
  
   Подразделение "Три нуля" Заявка.
  
   Книга о рабочих буднях спасателей подразделения "000".
  
  Кто сказал, что в будущем не будет катастроф, несчастных случаев, преступности, пожаров? Кто сказал, что все будут делать роботы? Роботы бездушны и не умеют думать нестандартно. Человеку поможет только человек.
  
   Если вы попали в беду, если с вами случилось несчастье, позвоните в подразделение "000", и лучшие спасатели незамедлительно придут к вам на помощь.
  
   Подразделение "000" - надежда человечества.
  
   Подразделение "000" - надежда вселенной.
  
   Героям невидимого фронта будущего - посвящается.
  
  
  
  
  
   Эпизод 1.
  
  
  
  
  
  
  
   - Диспетчер вызывает тринадцатую машину! Срочно! Тринадцатую машину! Тринадцатая, отвечайте диспетчеру!
  
   Боб торопливо затолкал в рот оставшуюся половинку бутерброда с красной икрой, прикрыл жирными пальцами микрофон и спросил:
  
   - М-м-ммм м-м-м?
  
   - Прожуй сначала.
  
  Боб согласно кивнул и со страшной скоростью заработал челюстями.
  
  Меня слегка передернуло. С детства не люблю скрежет.
  
   Боб? Боб мой напарник. Уже четыре года. Это не настоящее его имя. Там, в Америке, его звали Робертом. Неплохое имя для американца. Роберт Клинроуз. Смешная фамилия. Говорит, что в честь какого-то левого папаши из капиталистической верхушки. Бросил его с несчастной мамашей без копейки и умотал с красоткой - моделью в теплые края. Я сказал "копейки"? Ошибся. К тому времени, когда бросали крошку Боба, даже в Штатах копейки изъяли из оборота. Брюлики. Конечно, брюлики. Со Спасской башней и рубиновыми звездами. Все, как у людей.
  
  Всю сознательную жизнь Боб занимался разведением рождественских индюшек. Говорит, что прибыльное было дельце. Не знаю. Врет, наверное. У нас этих индюшек только в зоопарках держат. Мясо жестковато, да и морды у них неприятные.
  
  - Прожевал?
  
  Боб отрицательно замотал головой и показал два пальца. Двадцать секунд не срок. Диспетчерская может и подождать.
  
  Что еще сказать о напарнике.
  
  Во время Восьмой Великой Депрессии Боб решил, что в Штатах ему делать больше нечего и перебрался к нам. Он был одним среди тысяч и тысяч бедолаг, которые считают, что у нас кисельные берега и молочные реки. Он был песчинкой среди тех, кто искал лучшей доли и одним из немногих, кому, действительно, повезло.
  
  До сих пор не пойму, чем он приглянулся Директору. Может тем, что всегда носил галстук, пестрый в бабочках. Может быть, Боб был достаточно заметен своей пышностью и упитанностью на фоне изголодавшихся худых американцев? А может и своим политическим прошлым. Впрочем, последнее - вряд ли. Если верить Бобу, то он только и делал, что ходил перед Белым Домом с транспарантом и требовал демократии, хлеба и зрелищ. Врет.
  
   Так или иначе, но Боб оказался единственным счастливчиком, получившим работу в нашей Службе за все время Двадцатилетней Миграции. Настоящая удача, нечего сказать. А ведь тысячи и тысячи его соотечественников до сих пор бродят по просторам России в поисках даже самой черной работы.
  
  Не знаю, не знаю. Но когда Директор вручал мне этого парня, то сказал:
  
  - Покажи бедному янкелю, что наша страна всегда рада пригреть на своей обширной груди всяких заблудших американских пролетариев. Позаботься о нем, и Америка, когда-нибудь, запоет о тебе в своих коренных индейских песнях. Где, где! В прериях и в вигвамах. Вот где.
  
  Я клятвенно пообещал Директору не спускать глаз с американца, хотя до сих пор сомневаюсь, что я услышу когда-нибудь эти хорошие песни.
  
  Боб - парень неплохой, почти без недостатков. Есть, правда, небольшая особенность, которая меня раздражает. Кажется, я уже вскользь ее отметил. В любое время суток, независимо от положения тела, он жует. Даже не так. Не жует. А методично перемалывает пищу. И скрипит зубами. Наверно, у них там, в Америке, плохо с зубными врачами. Так вот.... И ничто на свете не может заставить его прервать хоть на секунду это увлекательное, по его мнению, занятие.
  
   Но сегодня особенный день. День его рождения. И ради такого случая можно потерпеть.
  
  Боб, дожевал бутерброд на три секунды раньше обещанного и взялся за дело. Давно пора. Диспетчерская скоро заискрится от натуги.
  
   - Йа фринацатей. Фринацатей, коворью, на связьи.
  
  Диспетчерская резко замолчала. Подумала. Ответила.
  
  - Диспетчер не понял. Это кто?
  
  В ответ Боб произнес единственную фразу, которую он произносил абсолютно без американского акцента, и, которой, в свое время и на свою голову, его научил я.
  
  - Чукча в кожаном пальто.
  
  За что получил небольшой, дружеский подзатыльник. Конечно, было бы лучше вообще отстранить его от общения, но сегодня на это у меня рука не поднималась. Человек, даже если он бедный американский эмигрант, в свой день рождения должен делать все, что ему заблагорассудиться.
  
  Подзатыльник немного подействовал, и Боб, слегка напрягшись, стал говорить на вполне разбираемом русском.
  
  - Тринадцатая машина на связи. Находимся в районе Северного моста у Нового района.
  
   Динамик издал неприятное хрюканье и выплюнул очередную порцию мерзости.
  
   - Почему не отзывались последние полчаса?
  
   - А кого это собственно...
  
   - Директора Службы, собственно! Вы что, мерзавцы, не узнаете мой голос? И это лучшая команда службы?! И на этих мерзавцев я потратил лучшие свои годы? И эти негодяи...
  
   Боб прикрыл микрофон.
  
   - Чего это он?
  
   Я пожал плечами. В настоящий момент мне было совершенно неинтересно, что происходило с Директором. Существовали более неотложные дела. Например, сравнительно-качественная характеристика девочек с восемнадцатой и двадцатой страницы мужского подпольного ежемесячника " Я сам".
  
   - И это он меня так в день рождения? - Боб откровенно загрустил, шаря глазами по заднему сиденью в поисках еды.
  
   - Двадцатая, - решил я и, аккуратно закрыв журнал, запихнул его под кресло.
  
   - Что? - не понял Боб. И не поймет. Напарник никогда не интересовался девчонками. Только еда. В этом есть и свои плюсы, конечно. Никто не перейдет дорогу в самый неподходящий момент.
  
   - Да так, - объяснять Бобу суть дела не хотелось, - Что там шеф?
  
   Боб прибавил звук. И сделал это вовремя. Директор как раз заканчивал и переходил непосредственно к делу.
  
   - ... молоком матери? И чем же таким вы занимались последние полчаса? Я спросил! Если ответа не последует через две секунды, считайте себя уволенными из службы.
  
   - А мы это... - Боб вопросительно взглянул на меня, но в ответ увидел лишь ослепительную улыбку. По правилам отвечает тот, кто начинал разговор. Старое и незыблемое правило работников Службы "000", - Мы тут старушку переводили через трассу "Е-95".
  
   Врать Боб не умел. В этом деле требуется особый полет фантазии. Воодушевление сердца. А у американца ее хватало только на то, чтобы придумать новый скоростной способ поглощения пищи.
  
   Я постучал пальцем полбу, показывая, что Боб не совсем точно изложил ситуацию. Даже самый последний из Директоров, не выходящий месяцами из кабинета, знает, что старушки на современных трассах так просто не валяются. И тем более не переходят дорогу где попало.
  
  Наш Любимый Директор был полностью с этим согласен, и высказал Бобу все, что думал. И про старушек, и про мозги, и про пустоту.
  
   - А теперь главное! - директор не любил размусоливать. Он считал, что десяти минут на воспитание подчиненных вполне достаточно. - Пора за работу, мальчики. Нам на пульт поступило срочное сообщение. В третьем секторе Нового Города из окна выпал человек. Предположительно женщина. Предположительно еще жива. И предположительно надеется остаться таковой.
  
  - Подробности? - можно подумать, что эти самые подробности прибавят Бобу настроение.
  
  - Вроде мыла окна. А может, решила просто подышать. Адрес у вас на мониторе. Сообщение поступило шестнадцать минут назад. Так что торопитесь.
  
   - А почему мы?
  
   Директор был замечательным человеком. И человеком Директор был тоже замечательным.
  
   - Вы лучшие - раз. Вы ближе всех - два. И это ваша работа, мерзавцы! Три! Еще?
  
   "Еще" больше слушать не хотелось. Работа, значит работа.
  
   - Высота-то, какая? - я решил нарушить свое радиомолчание, за что моментально и поплатился. Директор всегда любил меня больше всех.
  
   - А!!! Костин!!! Проснулся, голубчик? Смотри, дождешься! Опять журнальчики рассматриваешь? Уволю бездельников! Заборы красить пошлю! Коноплю выращивать! Кстати, Костин, - голос Директора подобрел, - Если есть что новенькое, зайди после работы.
  
   - Высота, какая? - просьбу шефа я оставил без внимания. Он до сих пор не отдал мне апрельский номер, - Время-то идет.
  
   - А ты, Костин, не умничай. Успеете. Объект свалился с шестого уровня, горизонталь "Ж". Еще вопросы? Тогда я отключаюсь.
  
   Динамики заключительно хрюкнули и выпустили из себя популярные аккорды хита "До встречи, мой мальчик, на Красной площади".
  
  - Боб, у нас работа!
  
  Напарник грустно замотал головой, показывая, что все слышал, все понял и готов действовать, как того предписывает устав службы "000".
  
  - Герасима будить?
  
  - Пусть дрыхнет. Успеет наволноваться.
  
  Герасим - третий член нашей команды. В настоящее время он спокойно спал в спальном секторе, и будить его не имело никакого смысла. Герасим специалист узкого профиля. Всякие там чрезвычайные штучки, вроде выпавшей тетки, не для него.
  
  - Ну что, за работу? - я повернул ключ зажигания ровно на тридцать два с половиной оборота, согласно правилам эксплуатации машины службы "000".
  
  Внутренние микрофоны ожившей машины противным старушечьим голосом запросили:
  
  - Хто там балуется?
  
   - "Милашка"! С тобой не балуется, а говорит командир команды службы "000" Костин. Служебный номер - ля-ля-три брюля. Направление задано и известно. Скорость максимальная. Без выпендронов и заносов. Сигнальные и опознавательные знаки по полной программе. Поехали. И смени голос, "Милашка"!
  
  - Как скажешь, красавчик, - льстить груда металлолома умела и любила. Особенно, если делала это приятным девичьим голоском.
  
   Наш сарайчик на колесах вздрогнул и, прокрутив по пластику дороги всеми десятью гусеницами и шестнадцатью колесами, весело рванул в сторону предполагаемого падения Объекта.
  
   Про сарайчик - это я зря. Спецмашина Службы "000" вполне сносное сооружение. Приличная скорость и начинка. Да и характер неплохой. Особенно, если ее называть ""Милашкой"". Что там внутри, за полуметровой броней, я не разобрался даже за четырнадцать лет работы в Службе. Но знающие люди поговаривали, что если в судный день вам потребуется лавровый венок на могилу, то в "Милашке" можно найти и это. Ничего удивительного, принимая во внимание размеры "Милашки". Пятнадцать метров в ширину, сорок в длину. В ее внутренностях спрятано столько, что список оборудования и инвентаря занимал два толстых тома. Которые я, впрочем, выбросил в первый же день работы. Незачем занимать пространство.
  
  И нет ничего прекраснее, чем мчащаяся по улицам города спецмашина службы "000". Сирена - невыносимый вопль свинячьей сборной. Все мигает, моргает, переливается. Синее и красное. Красное и синее. Движок на форсаже. Красота. А если еще и в мегафончик пару фраз тем, кто не успел с дороги свернуть... Песня.
  
   Пока я занимался ""Милашкой"", Боб нашел на заднем сиденье приготовленный мною для него подарок. Я не успел его остановить. Хотел сделать приятное вечерком, после службы. Но не учел, что Боб способен чувствовать запах пищи на расстоянии до километра. И отнимать пакет уже поздно. То, что попадало в руки американца, принадлежало ему со всеми потрохами. А попытаться отобрать, значить получить по морде. Даже за подарок.
  
   - Это мне? - Боб вынул голову из пакета и удивленно радостно устремил на меня голубые от счастья глаза, - Это все мне? Серега.... Да зачем так.... Да я ... прямо... Дружище!
  
   Сейчас он начнет обниматься, или заплачет. Почему я так уверен? Четвертый год одно тоже. А так как мне не льстило ни то, ни другое, я попытался отвлечь внимание Боба.
  
   - Поймай что-нибудь по приемнику.
  
   Боб кивнул, полностью передавая этим кивком ту огромную благодарность, которую он испытывал ко мне, и принялся шарить по волнам эфира.
  
   - Вот это то, что нужно, - остановил я напарника, когда кабина наполнилась старой доброй "Ходють верблюды к водопою". Приятная и спокойная мелодия. "Бац, бац. Та-та-тара-ра. Блямс. Уау"! Особенно последнее. Вот этот момент - "уау!". Ребята умели писать музыку. Настоящую музыку. Не то, что сейчас. Симфония для хора мальчиков из общеобразовательных школ с оркестром.
  
   Боб тоже любил старые напевы. Выудив из подаренного пакета блины с икрой, он принялся раскачиваться на кресле в такт музыке. Естественно, не забывая про еду.
  
  Перегородка, разделяющая кабину от всего остального, раздвинулась, и показалась заспанная..., извините, заспанное лицо Герасима.
  
  - Мм?
  
  - Ничего особенного, - я кивнул на четвертый монитор. - Ситуация второй категории сложности.
  
  - Мм!
  
  - Не думаю. Но если что, будь готов.
  
  - Мм.
  
  - Ага.
  
  Перед тем, как отправиться обратно, на спальное место, Герасим попробовал увести из пакета Боба кусок ветчины, но, получив по рукам, передумал. Он прав. Тысячу раз прав. Сначала шлепок, а потом по лицу.
  
   - Заканчивай, Боб, подъезжаем.
  
   ""Милашка"" затормозила всеми конечностями, слегка швырнув нас на лобовое стекло. Сзади послышалось недовольное мычание Герасима.
  
  Боб мгновенно сгреб все съестное в пакет и запихал последний в сейф. Естественно, что шифр он набирал, заслонив стальную дверь своим телом. Дружба, дружбой, но голодные годы дают знать свое.
  
   Когда дело касается работы, то здесь Бобу нет равных. Именно в такие минуты он забывает про основной свой инстинкт, и полностью погружался в дебри выполнения поставленной задачи. Пока я разминал ноги, пиная скаты "Малышки", Боб вытащил из машины инструменты первой очереди. Титановую треногу, с прикуроченой к ней вспомогательной аппаратурой.
  
   - Второй номер! - во время работы никаких панибратств, - Доложите обстановку.
  
   Боб прильнул к окулярам, покрутил колесики, пощелкал клавишами микрокомпьютера, сверил данные с бортовым процессором и перепроверил все это карандашом на бумаге.
  
   - Приземлится через двадцать восемь минут, одиннадцать секунд. Плюс, минус три секунды поправки на содержимое карманов и желудка.
  
   Я задрал голову вверх. Где-то там, среди бескрайней высоты небоскребов, пластика и стекла, падает вниз человек. Может быть, он читает молитву. Может быть плачет. Но он уверен, на все сто процентов уверен, что хорошие парни из Службы "000" помогут ему. Ведь не зря же он платит налоги? И он прав. Это вам не нищая Америка, где на каждом углу подстерегает опасность, и никто, ни от чего не застрахован.
  
   Я зевнул и потянулся. День выдался на редкость суетливым, и тело успело устать. Четыре вызова за рабочую смену это не шутка.
  
   - Думаешь, успеем? - спросил я, наблюдая, как напарник старательно проверяет расчеты, чертя графики и формулы прямо на пластике дороги. На этот счет у него бзик.
  
   - Если бы Директор поменьше болтал, то наверняка, - Боб закончил проверку и теперь аккуратно затирал рисунки носком ботинка, - А так... Черт его знает.
  
   Если Боб говорит "черт его знает", то так оно и есть. Вполне могло статься, что Объект зря всю жизнь сознательно платил налоги. И лучше бы он жил в прогнившей от мелкой буржуазии Америке. Остался б жив.
  
   - Если поторопимся, - Боб поковырялся пальцем в зубах, - то, можно попробовать. Пиво хочешь?
  
   Я кивнул. Перед ответственным делом никогда не помешает выпить пива. Тем более перед срочным делом.
  
   Пока напарник ходил к холодильнику, я предавался размышлениям о важности нашей профессии.
  
   Впервые Служба "000" была организована в столице в начале тысячелетия. Совмещение обязанностей спасателей, пожарников, врачей и милиции. Четыре в одном. Один за четырех. Конечно, параллельно "Трем нулям" существовали и непосредственно вышеперечисленные службы. Но это так. Для галочки и для бюджета. Ничего не соображающие и неподготовленные ребята. Прибывают на место в последнюю минуту и, как обычно, все гадят. А мы... Мы делаем работу. Спасаем, тушим, лечим. За это нам и платят такие бешеные деньги. Покажите мне хоть одного министра, который зарабатывает в год пятьсот тысяч брюликов наличными? То-то же. Про левые я ничего не говорил.
  
  Всего в столице три команды. Мы - тринадцатые. Почему тринадцатые, если всего три? Это у Директора спрашивайте. Ну, нравится ему это число. И, вообще, мы - лучшие. По крайней мере, так говорится во всех сводках.
  
   - Держи, - Боб протянул литровую банку.
  
   Минут пять мы торопливо тянули пиво, не забывая внимательно посматривать по сторонам и отвешивать плоские шуточки редким прохожим. Преимущественно женского пола. И преимущественно с моей стороны. Боб гордо молчал. Скорее всего, парня затуркали еще в Штатах, где в конце второго тысячелетия мужиков перестали вконец уважать. А к третьему тысячелетию, полностью обнаглевшие бабы, вообще, установили полный эмансипейшин. Что и привело к полному разврату и развалу экономики и личности. Бедная Америка!
  
   Пиво имеет свойство быстро кончаться. Бежать за добавкой напарник отказался, мотивируя это тем, что вес объекта в любой момент может измениться в силу объективных причин и тогда нам точно придется все переделывать.
  
   - А это премия и отгулы, - заключил он, и я не мог с ним не согласится.
  
   - Тогда за дело, - вздохнул я, направляясь к задним воротам нашей "Милашки", - Делай разметку.
  
   Задние створки долго не хотели открываться, так что пришлось слегка полаяться с ""Милашкой"" относительно соблюдения исправного состояния вверенной ей техники. В заключении она посоветовала мне не лезть не в свои дела и попробовать открыть ворота с помощью лома. Совет оказался верен. Ворота минуту подумали и распахнулись.
  
   Проклиная тех, кому спокойно не сидится в прохладных помещениях, тех, кто сдуру занимается мытьем окон, я, то и дело, спотыкаясь о расставленные повсюду железяки, пролез к экскаватору.
  
   - Ржавчине доложить о готовности.
  
  - Горючее в норме. Техническое состояние в порядке. Рабочие нормативы проверялись согласно штатному расписанию. Не желаете узнать последние компрессионные данные? А сводку погоды на Карибских островов? Хозяин, мне бы маслице в правой верхней втулке сменить, а?...
  
  Подсобные механизмы иногда бывают такими нудными.
  
  - Ты, ржавчина, не умничай. Заведись и трогайся. Да не гони, как в прошлый раз. А о маслице подумаем на выходных.
  
   Съехав на мостовую по услужливо подставленному ""Милашкой"" помосту, я направил довольно порыкивающий экскаватор в сторону расчетной точки.
  
  Боб уже закончил разметку и теперь соединял флажки синей лентой, на которой красовалась надпись " ...Вход запрещен. Работает служба "000". Штраф - три минимальных оклада. Служба 000... Вход запрещен. Работает служба "000". Штраф..."
  
   Я поправил сползший на подбородок микрофон и спросил:
  
   - Разметка?
  
  - С точностью до миллиметра.
  
  - Глубина?
  
   Боб взглянул в записную книжку, пикнул раза два кнопками.
  
   - Два метра плюс десять сантиметров на основание. Дно чистое. Без примесей. Два процента вероятности залежей.
  
   Могло быть и хуже. Иной раз попадаются старые мостовые, под которыми сплошная грязь и археологические древности. Тогда без санкции ООН и сантиметра не выкопать. Пока согласуешь все бумажки, семь потов сойдет. Но сегодня счастливый день.
  
   Нутро ржавчины заурчало, и ковш, выплевывая взрывные снаряды, легко вгрызся в сверхплотный пластик всеми пятью стволами.
  
   Выкопать яму площадью в двадцать пять квадратных метров и глубиной в два, задача плевая. Отработку по сторонам. Еще пригодится тем, кто придет за нами разбирать конструкцию.
  
  Те самые два процента залежей, о которых упоминал Боб, в виде объемистого ржавого сундука с желтыми кругляками, тоже в сторону. Копаться в древностях не наша задача. Это потом явятся из департамента и станут ахать над этим хламом, недобрым словом вспоминая Службу за пренебрежительное отношение к предметам старины. Либералы, что б их.
  
  Теперь слегка утрамбовать землю и свериться с приборами. Как в аптеке. Помнят еще руки!
  
   Выехав из аккуратного котлованчика, я заглушил экскаватор.
  
   - Хорошая работа, напарник! - Боб, на правах второго номера, стоял наготове с раскуренной сигаретой.
  
   - Хорошая работа, напарник, - привычно ответил я, принимая сигарету. Мои любимые. "Космос с запахом деревни", - Как со временем?
  
   Боб вскинул бинокль, и некоторое время что-то внимательно рассматривал среди разноцветных небоскребов.
  
   - Да вроде.... Но гарантировать ничего нельзя. Слишком мало времени у нас.
  
   Докурили мы уже молча. В такие минуты, когда жизнь налогоплательщика весит на волоске и зависит, может быть, всего от нескольких секунд, ничего говорить нельзя. Не тот момент.
  
   - Сгоняй пока в кафе. Мне пару бутербродов с семгой.
  
   - А попить? - Боб любил бегать по магазинам, - Пепси?
  
   - Не. От нее живот пучит. Лучше кваску. Да и тебе советую. Ты прекращай всю эту заморскую гадость пить. Там же витаминов с гулькин нос. Вот квас, ну или там пиво, другое дело. Знаешь, почему в Африке постоянно сокращается поголовье обезьян?
  
  - Почему?
  
  - Потому, что пива не пьют. Так ты как, идешь?
  
  Боб вытащил из "Милашки" спинной рюкзак и рванул в ближайший супермаркет.
  
  Пока он мотался за едой, я еще раз проверил состояние котлована. В нашем деле не должно быть никаких неточностей и недоработок. Потом загнал ржавчину в нутро "Милашки", а вместо нее выкатил автономную бетономешалку и полный комплект для работы на местности. Ну, там, знаете, несколько кубов упакованного бетона, отвердитель и прочей дряни, без которой не обойтись в нашем, спасательском деле. Не забыл даже ветошь. Это такая штука в одноразовых пакетах, из чистого хлопка. Изготавливается в Иваново специально для Службы "000".
  
  - Быстро я? - Боб с трудом стащил с плеч рюкзак, поковырялся в нем и вытащил маленький такой бутерброд.
  
  - Это все? - я, конечно, понимаю, что янкель большой жлоб, но до такой степени...
  
  - Один заказ, один бутерброд, - заталкивая рюкзак в кабину, констатировал Боб. Видимо, недельный запас. На случай непредвиденных природных катаклизмов. Жлоб.
  
  - Второй номер! - лучшее средство отыграться, заставить американца поработать. Пахать, зная, что где-то там, внутри "Милашки" есть еда - не для слабонервных. Ничего. В следующий раз подумает два раза, прежде чем предлагать первому номеру какой-то вшивый бутерброд.
  
  - Что? - Боб, недовольный тем, что его оторвали от раскладывания по полкам сейфа продуктов, высунулся из окна.
  
  - Мне необходимы полные данные метеосводки. Направление и сила ветра. Ожидаются ли в этом районе дожди, снегопады, тайфуны и землетрясения. Через две минуты нужна сводка Воздушной Авиации о возможных рейсах над точкой падения Объекта. И последнее. Мне нужна полная тишина.
  
  До Боба быстро доходит. Если первый номер запрашивает столько сведений, то дело принимает серьезный оборот. Лучше не спорить. И с продуктами подождать.
  
  Пока янкель, опасливо поглядывая в мою сторону, выполнял поставленные перед ним задачи, я подготавливал посадочную площадку. Это так у нас, у спасателей, называется конструкция приема падающего Объекта. Они ведь, Объекты, нет-нет, да и выпадают.
  
  Первым делом основание. Забить сваи - десять штук. Одна, последняя не лезет. Значит динамитом. Р-раз! Готово. Памятник по соседству, правда, в хлам. Но это так, мелочь. После нас разберутся. Памятники, столбы, домики пониженной сейсмичности входят в параграф непредвиденных расходов. Потом восстановят, как было.
  
  Сваи на месте. Теперь площадку. Залить, завибрировать, выровнять и обработать отвердителем. Красота. Хоть в футбол.
  
  - Ветер в допустимых пределах. Осадков не ожидается. Ближайшее землетрясение в Греции. Цунами в Ямайке. Министерство транспорта сообщает, что в ближайшие два часа никакого движения над точкой падения не ожидается.
  
  Ведь умеет, когда захочет. И даже преданно в глаза глядит. Знает, что напакостил с бутербродом. Но вожжи пока рано опускать. Вожжи? Да не знаю я!
  
  - Боб. Что такое "вожжи"? Узнать и доложить.
  
  Пусть поработает. А мы займемся установкой именно самой спасательной конструкции.
  
  - "Милашка"! Где у нас комплект РГ-58.14\ 1А.
  
  "Милашка" задумалась, но вовремя разгадала мое издевательство. Любой школьник знает, что вышеназванное устройство, не что иное как "бумага туалетная тюковая".
  
  - Шутить изволишь, командор? - ехидства ей не занимать. - А если на полном серьезе?
  
  - Ха, ха, - посмеялся я вместе с ней, - Мне бы попрыгун. Где он.
  
  Естественно, что "Милашка" отправила меня в самое нутро, где и освещение похуже, и хлама побольше.
  
  Выволочь попрыгун на свет оказалось делом непростым. Но я справился.
  
  - Боб! Где тебя носит. Помоги.
  
  Американец появился с раскрытым старорусским словарем.
  
  - А я еще...
  
  - Брось ты эти "вожжи!". Потом. У нас со временем и так.... Помоги-ка.
  
  Вот ведь работка. Все на себе, да на себе. А ведь давно Милашке втолковывал, что пора отремонтировать тягач. Все по барабану.
  
  - Разворачивать? - Боб уже стоял наготове, с разводными плоскогубцами и много насадочной отверткой.
  
  - Контрольное время?
  
  - Две минуты до падения Объекта.
  
  - Дальность?
  
  - В пределах видимости.
  
  - Твоя северная сторона. Сверим часы. Цать часов, цать минут.
  
  - Цать часов, цать минут.
  
  - Тогда на счет "три". Жми!
  
  Мне всегда нравился момент завершения развертки. Когда многотонная конструкция из телескопических стоек, паутины кабелей и навесного оборудования распускается прекрасным, невиданным цветком, у меня слезы наворачиваются на глаза.
  
  - Командир! Начать предпусковую подготовку?
  
  Боб всегда был далек от прекрасного. В его душе нет места доброму, и вечному. Нет бы подойти, встать рядом и вздохнуть. Красота-то, какая!
  
  - Второму номеру начать предпусковую подготовку.
  
  Пока Боб, он же второй номер проверял силовые агрегаты, я поболтал немного с "Милашкой". А если быть более точным, то отчитал ее за пыль на ветровом стекле. В обязанности командира экипажа входило не только руководство спасательными операциями, но и соблюдение элементарных норм санитарии.
  
  "Милашка" долго припиралась и отказывалась признать свою вину, пока я не ткнул грязный палец, предварительно испачканный в земле при подготовке котлована, прямо в наглый светящийся глаз Милашки. После чего динамики машины издали звуки всхлипывания и осознания вины.
  
  Иногда просто необходимо устраивать подобные разносы. Иначе подотчетная техника может распоясаться и совершенно отбиться от рук. Что для службы"000" совершенно недопустимо.
  
  - Тридцать секунд до завершения операции!
  
  Американец всегда нервничает на концовках. Надо отправить его на обследование к терапевту. Конечно, как человек, я его понимаю. Попробуйте всю жизнь кушать куриные сосиски с булкой - нервы совсем ни к черту станут.
  
  - Двадцать секунд до завершения операции. Командир!
  
  А вот это уже крик души. Чужие нервы надо беречь. Особенно, если нервы напарника.
  
  - Десять секунд. Десять секунд! Падает! Падает! Командир!!!
  
  Пора. Тем более, что у Боба сегодня день рождения.
  
  Спотыкаясь от усталости и ответственности, я подошел к напарнику, который вспотевшими ладонями сжимал рычаг включения силовых установок. Будь немного времени, я с удовольствием рассказал бы принцип действия этих силовых установок и самого аппарата, над установкой которого мы столько времени бились. Может быть не во всех подробностях, но основные главы из правил по эксплуатации я помню. Но времени нет. Пора спасать человека. А вот, кстати, и он.
  
  С жуткой скоростью, со страшным свистом, на сверхзвуковой, к нам приближался Объект. Из-за перегрузок, которые достигали в момент соприкосновения с поверхностью десяти "Ж" (по мнению некоторых специалистов - десяти с половиной "Ж"), совершенно нельзя было рассмотреть лицо. Но я был уверен, что Объект давно увидел наши приготовления и уверен в своем спасении.
  
  - Ну? - рука напарника тряслась и дергалась неимоверно.
  
  Я прикинул на пальцах расстояние от приемника до Объекта, обслюнявленным пальцем проверил направление ветра и дал команду:
  
  - Пора!
  
  Боб хмыкнул и дернул ручку включения вниз, как того предписывали правила эксплуатации приемным устройством. ( Для дураков - там еще стрелка вниз).
  
  Раздался довольно нехарактерный для службы "000" звук и рычаг включения приемного устройства остался в руках у второго номера.
  
  Объект просвистел мимо и, подняв кучу пыли, с глухим ударом приземлилось прямо в центре неработающего приемного устройства.
  
  Несколько секунд я тупо смотрел на переплетение стоек самой уродливой конструкции во вселенной. Потом взглянул на Боба, на которого, честно говоря, было бы лучше не смотреть. Он сжимал обломок рычага крепкими американскими руками, которым место на индюшиной ферме. Глаза его были сведены строго в переносице. Шок. Это не по-русски.
  
  И только потом повернулся к "Милашке".
  
  Куча железа по выражению моих глаз моментально поняла, кто виноват в случившейся неприятности. Она мгновенно вырубила всю звуковую и световую иллюминацию (Разобраться: почему все это время она работала и нарушала покой жителей столицы). Потушила фары и прикинулась компрессором.
  
  В лучшем случае ее ждала переработка в металлолом.
  
  Американец, который так и не получил свою американскую мечту, наконец-то очнулся и отбросил сломанный рычаг в сторону, за что моментально получил внушение о сокрытии вещественных доказательств.
  
  - Командир, а что теперь с нами будет? Ведь он, Объект этот... вниз...с такой скоростью...
  
  Боб рукой показал скорость. И оказался не прав. С такой скоростью только бабочки летают. А что нам будет?...
  
  - Вычтут из зарплаты за погнутые стойки, - покусывая губы, успокоил я Боба. Правда я не уточнил, что удерживать из зарплаты будут всю зарплату в течение всей жизни, - Ты бы смотался, проверил. Может, и не слишком погнулись.
  
  Но Боб еще раз рубанул воздух рукой и простонал:
  
  - Объект. Упал. Вдребезги. С шестого уровня.
  
  Ну, упал. Ну, с шестого уровня. Подумаешь. У меня и с десятого падали.
  
  - А может, он жив еще?
  
  О, юность, как ты наивна.
  
  Но лучше подумать о будущем.
  
  - Боб. Боб! Быстро в "Милашку". Герасима сюда. Живо.
  
  Меня часто спрашиваю, для чего в экипаже третий номер. И я никогда не отвечаю. Потому, что это моя тайна. Но по секрету. Герасим - именно для таких случаев. Непредвиденных. И я не кому не доверю его работу.
  
  Протирая глаза, помятый и небритый, в старой, линялой футболке, из "Милашки" появился Герасим. Посмотрел на небо, посмотрел на площадку. Его цепкий взгляд заметил оторвавшуюся деталь.
  
  - Мм?
  
  Я вкратце изложил суть дела, не забыв упомянуть некачественную работу нашей спецмашины.
  
  - Мм!
  
  - Боб, покажи, с какой скоростью.
  
  Боб старательно рубанул воздух.
  
  Герасим почесал щетину. Посмотрел на меня, на американца. Не забыл бросить презрительный взгляд на "Милашку".
  
  - Мм.
  
  - Понял, - кивнул я. Вот она - правда жизни. Есть, есть еще умные головы, готовые всегда придти на помощь в трудную минуту, - Боб, быстро разыщи на складе лопаты совковые - две, и метлы березовые обыкновенные - две. "Милашка" их, кажется, на стеллажи запихнула.
  
  Боб выполнил все быстро и без проволочек. "Милашка", чувствуя горячее дыхание автогена, выпендрилась, и даже осветила то место внутри себя, где находилось запрашиваемое мною оборудование.
  
  - Ну что, пошли, - спросил я напарника, примеряясь к несвойственному мне предмету труда. Боб промолчал, потому, что понимал. То, что мы сейчас сделаем - против правил. И против Закона, кстати, тоже. Но так как предложить ничего путнее американец не мог, то двинулся вслед за мной в сторону приемного устройства.
  
  - Если делаем все быстро, то даже пятна не останется, - кажется, я говорил сам себе, но Боб жадно впитывал каждое мое слово. - Заровняем, пластиком зальем, а в диспетчерскую сообщим, что Объект не прибыл. Не дрейфь, напарник. Может быть, и обойдется. Ты только метлой поаккуратней, чтоб ни кусочка не осталось.
  
  Боб кивнул, но неожиданно отбросил в сторону метлу, схватил лопату и стал остервенело закидывать котлован грунтом из отвала. Ни слова больше не говоря, я присоединился к скорбному нашему долгу.
  
  Вот так всегда. Душу выкладываешь ради дела. А тебе раз, и непредусмотренная накладочка. И весь послужной список в мусорную корзину. Черт с ней, с зарплатой, можно и на леваках прожить. А ведь могут и медали отобрать.
  
  От перекидывания земли меня оторвал истошный крик Боба. Он таращился в сторону полу зарытого приемного устройства, старая привлечь мое внимание к чему-то, чего я еще не видел.
  
  А когда увидел, мне стало плохо.
  
  Цепляясь за погнутые стойки (погнулись таки), уклоняясь от летящих комьев земли (чего это я?) из приемного устройства вылезал Объект. И Объектом был никто иной, как Директор службы "000". Личной персоной.
  
  Я стал медленно сдирать с комбинезона шевроны и знаки отличия. Боб же упал на колени и стал обливаться слезами умиления. Дурак. Директор еще не до конца вылез. Вот когда совсем вылезет, посмотрим, какими слезами плакать.
  
  - Сэр! - я попытался изобразить на лице приветливое выражение, но подрагивающая от волнения щека явно портила все впечатления. - Сэр, докладывает командир спецмашины за номером...
  
  Директор махнул рукой, останавливая меня.
  
  Я замолчал.
  
  Боб прекратил плакать и теперь просто простирал сложенные руки к Директору.
  
  - Ну, вот что, молодцы...
  
  Директор закашлялся землей. Кашлял долго, выплевывая чернозем с бетоном вперемешку.
  
  - ... Основание заложили на "отлично". Приемное устройство развернули точно в срок и как положено...
  
  Кашель скрыл слова Директора.
  
  - ... сам наблюдал. Ваши действия одобряю и поздравляю вас с очередным...
  
  Очередная порция кашля. На сей раз щебень.
  
  -... и впредь Родине-Матери. Контрольная проверка завершена.
  
  Директор закончил, и, пошатываясь, побрел к ближайшей остановке аэрокаров. Потом что-то вспомнил, остановился.
  
  - И вот еще что. Там на дне котлована подарок для американца. Банка с клубничным вареньем. Теща из деревни прислала. Разбилась, наверно.
  
  Ничего больше не сказал Директор. Развернулся и ушел выполнять дальше свой нелегкий долг по сохранению порядка и спокойствия.
  
  Я провожал его взглядом, сколько мог. И даже тогда, когда его чуть сутулая фигура стала неразличима, я не мог остановиться, и все шептал и шептал сухими губами: - "Когда такие люди в стране любимой есть!"
  
  А Боб в это время лежал на покрытом толстым слоем земли дне котлована и, стуча сжатыми кулаками горячую землю, рыдал уже без всякого стеснения.
  
  Сзади подошел Герасим, который все это время скрывался вместе с "Милашкой" за ближайшим поворотом.
  
  - Мм!!!
  
  - Ты прав, друг мой. Этот американец очень любит свою работу.
  
  
  
  
  
  
  
   Эпизод второй.
  
  
  
  - Диспетчерская вызывает тринадцатую машину. Тринадцатая машина! Срочно ответьте диспетчерской.
  
  Боб отлип от стекла, по которому текли грустные капли двухчасового дождя. Он всегда становился грустным во время двухчасового дождя. Странно. Девятичасовой утренний и двадцатичасовой вечерний его не заводили. Сам Боб говорил, что это ностальгия.
  
  Я его не понимал. Как может десятиминутный, запрограммированный машинами дождь вызывать грусть по родине. Все он врет. Скорее всего, у Боба портилось настроение оттого, что в дождь он не мог сбегать в магазин. Да его никто и не отпускал. После случая с Директором я решил подстраховаться и отработать оставшийся день честно.
  
  - Тринадцатая!
  
  Я отложил в сторону только что купленный журнал для мужчин преклонного возраста под названием "Садоводство в экстремальных условиях семьи", переключил рацию на громкую связь и возвестил о своем присутствии:
  
  - Тринадцатая на связи. У нас поломка в четвертом двигателе. Пытаемся залатать пробоины и устранить пожар. Жертв и разрушений нет.
  
  Диспетчер оценил ситуацию и посочувствовал:
  
  - Как только справитесь с пожаром, отправляйтесь на проспект Космонавтов. Точный адрес на мониторе. Срочно требуется ваше присутствие. Неординарная ситуация.
  
  - Что там еще? - ехать в такую даль не хотелось.
  
  - Точных данных нет. Запрос поступил по линии милиции. По нашим сведениям там уже три их экипажа. Подтягиваются пожарные и скорые со всего города.
  
  - Нас там только не хватало, - точно. Ехать абсолютно не хочется.
  
  - Говорят, без службы "000" не справятся. Вероятно нештатная ситуация. Просили специально ваш экипаж.
  
  Это приятно. Это почетно. Но нисколько не прибавляет желания.
  
  - ... и об этом просил сам Директор.
  
  "Милашка" завелась, даже не дослушав до конца, и с места взяла в карьер.
  
  - Как там он? - спросил Боб, всеми силами стараясь удержаться в кресле на поворотах.
  
  - Выпил анальгин, и только что уехал инспектировать следующую команду. Передавал вам привет. У вас все?
  
  - Все.
  
  Я отключил рацию.
  
  - "Милашка". Сбавь обороты.
  
  Спецмашина послушно сбавила обороты, но увеличила тягу. Скорость стала повыше, но гул в ушах исчез.
  
  - Ты бы сиренку-то включила, а то Директор не услышит, - съязвил я. В ответ за бортом раздался вой межгалактического звездолета на разгоне. Язва.
  
  - Что там могло случиться? - это Боб. Он еще никак не может отойти от потери подарка самого Директора. Перерыл весь котлован два раза, но нашел только металлическую крышку. Привязал шнурок и повесил на шею. Говорит - талисман. А я считаю - жаба.
  
  - Приедем, узнаем.
  
  - Герасима будить?
  
  - Ну, ты даешь, Боб. Он же вымотался, как портянка. Тебе бы так работать, как ему. Руками махать, не мозгами ворочать.
  
  - Это да, - согласился Боб, - А я и не говорю ничего. Просто подумал...
  
  - Вот это и оставь Герасиму. Думать.
  
  Чего это я на него взъелся. Неужто из-за варенья. Может быть и из-за варенья. На мой день рождения Директор не придумал ничего лучшего, как всучить мне самоучитель по ухаживанию за новорожденными. Комик. Хоть и Директор.
  
  - "Милашка". Будешь так гнать, гусеницы раньше времени сотрешь, - попытался вразумить я спецмашину, которая, по ее личному мнению, могла взлететь, если хорошо разогнаться. - А наш лимит на эту неделю исчерпан. Снова в долг залезать?
  
  - Простите, командор, что сообщаю это только сейчас, но я позволила себе обменять десять тонн удобрения, которые вот уже четыре года лежали без дела, на полный комплект внесезонных гусениц.
  
  - И я узнаю об этом только сейчас? - командир я, или не командир?
  
  - Простите, командор. Но я посчитала сделку обоснованной. У нас удобрения, как...
  
  - Понял тебя, "Милашка", - прервал я ее. Боб еще не совсем освоился с нашим языком и моему напарнику совсем не обязательно знать все тонкости товарообмена.
  
  - С кем поменялась-то? - поинтересовался я.
  
  - С милицией и поменялась, - призналась "Милашка".
  
  - Так у них у самих хватает этого...
  
  - Поняла вас, командор. Но сделанного не вернешь. Тем более они не записали мой бортовой номер.
  
  Иногда я уважаю эту лапочку. Хоть с норовом, но откровенная душка. Мыслит на три дня вперед. Надо бы договориться в гараже, чтобы поставили ей чистые пепельницы. Старые совсем уж...
  
  - Подъезжаем, - возвестил грустный Боб, сверившись с картой города. Координаты на восьмом мониторе в третьем ряду полностью соответствовали голографическим координатам на фасаде здания.
  
  Впрочем, и так было ясно, что мы приехали именно туда, куда так спешили. Шесть милицейских танков, дюжина контейнеровозов скорой помощи и три десантно-спасательных автобуса пожарников.
  
  Огласив проспект дополнительными сиренами, которые прошлым летом "Милашка" сперла с боевого крейсера дальней космической разведки, мы стали протискиваться поближе к точке происшествия.
  
  
  
  - Фазе, мазе, факин бразе! Что творится то! - иногда Боб, в минуты сильного волнения, переходит на родной язык.
  
  Разберемся, что творится. Раз столько народу собралось, знать дело серьезное. Прошлый раз подобное случилось, если память не изменяет, три года назад, когда инопланетный космический корабль без опознавательных знаков с флагом Меркурия на бортах приземлился без разрешения на главной площади столицы. Вот где шума то было. Одних уполномоченных два эшелона пригнали. Специально ветку железнодорожную для этого протянули. А оказалось - дело банки с черной икрой не стоит. Пацан инопланетный карты перепутал, и вместо созвездия Стрельца к нам приблудил. Но, ничего. Разобрались, да и отпустили с миром.
  
  - "Милашка", тормозни у киоска и глуши мотор. Второму номеру оставаться в командном отсеке и держать постоянную связь. Остальному экипажу на выход. Форма одежды рабочая. Все системам находится в полной готовности до специальной команды.
  
  Я поправил клапана на комбинезоне, открыл дверцу спецмашины и спустился по лесенке вниз.
  
  - Как слышимость, напарник?
  
  - Слышу вас хорошо, командир, - голос Боба в чипе был слегка громковат, я убрал громкость и поправил тембр.
  
  - Теперь нормально.
  
  Не успел я отряхнуть ладони, как передо мной возник (кто бы мог подумать!) сам Директор. Слегка запыхавшийся, но в целом здоровый и бодрый.
  
  - Честь у пустой головы не отдают, - сообщил он радостную новость, чем помешал мне почесыванию затылка.
  
  - Как дела, шеф? - поинтересовался я, пытаясь узнать подробности задания.
  
  - Подробностей не знаю, ненароком мимо проходил. Так что действуй сам по обстановке.
  
  Что-то у него глаза как-то странно бегают. Наверняка давно здесь и все знает. А говорить боится. Следовательно, дело совсем темное.
  
  - Здесь уже все шишки собрались. Вон, под грибком на детской площадке маются. Так что приступай.
  
  Среди тусующихся у песочницы я узнал Главного пожарника, Главного врача и Главного милиционера города. И это не обрадовало. Не с моими лычками вперед генералов лезть. Об этом я и сообщил Директору, который пытался скрыться в толпе зевак.
  
  Директор, недолго думая, тут же дважды повысил меня в звании, отлепил от своего мундира несколько шевронов и погоны, и пришлепал все это дело на моем комбинезоне.
  
  - А медальки? - нагло поинтересовался я.
  
  Директор, душа - человек, вздохнул, залез в карман и вытащил горсть орденов и медалей.
  
  - Только сделай все, как положено, - попросил он. - Если завалим вызов, то полетит много голов.
  
  Я клятвенно заверил, что разберусь с полной ответственностью, и попрощался с Директором.
  
  - Боб! - я вызвал по рации второй номер, - Мне срочно нужны снимки места происшествия из космоса. В единичном масштабе. Свяжись с космическим агентством страны, пусть поработают.
  
  Получив подтверждение от напарника, я направился к детской площадке.
  
  При моем приближении генералы прекратили разговоры и споры и вытянулись по команде Главного пожарника "Смирно! Старший офицер в песочнице".
  
  Я уселся на деревянного слоника, закинул ногу на ногу и попросил доложить обстановку.
  
  - Сообщение поступило на центральный пульт полчаса назад, - Главный милиционер преданно смотрел на меня и четко выговорил слова. Вот что значит выправка, - Через три минуты я уже был в курсе и, согласно устава, поднял вверенные мне подразделения по тревоге. Сообщение было продублировано пожарным и скорой помощи. Через десять минут мы были на месте. Но..., - замешкался генерал, - Ситуация настолько нештатная, что было принято решение срочно вызвать на помощь вашу службу, маршал-майор.
  
  Директор, кажется, слегка перегнул с шевронами.
  
  - Показывайте, что случилось.
  
  По команде Главного пожарного, передо мной мгновенно установили полевой военный перископ с увеличением сто к одному.
  
  Я прильнул к окулярам и долго изучал место пришествия.
  
  Меня никто и никогда не сможет обвинить в трусости. Меня никто и никогда не сможет обвинить в незнании своего дела. И, наконец, меня никто и так далее, в не компетенции. Но то, что предстало перед моими глазами, было самым ужасным за весь срок работы в доблестных рядах службы "000".
  
  На одиноком дереве, на высоте три с половиной метра от поверхности земли, на толстом суку сидело маленькое пушистое животное, предположительно котенок, и орало.
  
  - Что скажите, маршал?
  
  Генералы, боевые генералы, знающие не понаслышке, что такое боль и кровь, чуть не плакали от собственного бессилия.
  
  А ведь наверняка и их погоны могут, того, полететь. Это вам не отлов чокнутого пришельца на главной площади страны.
  
  Я думал ровно минуту. А потом стал действовать.
  
  - Генерал, ваши люди должны немедленно очистить зону происшествия. Перегородить все в радиусе ста метров. Колючая проволока, пластиковые заграждения, электрический ток. Не пропускать внутрь ни одно живое существо без специального, моего, разумеется, разрешения. Выполняйте.
  
  Главный милиционер просветлел лицом, щелкнул каблуками и бросился выполнять поставленные задачи.
  
  - Пожарникам развернуть временный лагерь для участников операции. Немедленно доставить сюда с десяток сборных домов. Обеспечить всех горячим питанием. Трехразовым. Разместить компактные сортиры, из расчета одно "двадцать одно" на десять служащих.
  
  -Простите, маршал, - не по уставу перебил меня Главный пожарник, - Но где их размещать? Места маловато.
  
  Я обвел глазами двор.
  
  - Это что? - показал я пальцем на двухэтажное строение старого образца с колоннами.
  
  - Театр, маршал. Пятнадцатый век. Без единого лазерного шва. Навечно строили.
  
  - Вот вам и место, - мои брови поднялись ко лбу, как бы показывая, что такие вещи пожарник мог решить самостоятельно, - Снести, расчистить место и поставить кабинки.
  
  - А что делать нам? - подал голос Главный медик столицы. Сразу видно, гражданская служба. Ни уважения к маршальским звездам, ни субординации.
  
  - Как обычно. Походный госпиталь. Поголовные прививки. Запас крови. Всем, кроме меня сдать анализы. И еще. Соберите весь материал, который найдете. Все об этих животных. Их внутренний мир. Строение. Привычки и интересы. Чем питаются и так далее. При необходимости подключите большой городской мозг. Для чего-то мы его строили? Вопросы?
  
  Вопросов не последовало. Это хорошо. Чем меньше ребята будут болтаться под ногами, тем спокойнее все можно решить.
  
  - Боб!
  
  - На связи, командир.
  
  - Снимки получил?
  
  - Только что, командир.
  
  - Значит, видишь, чем пахнет. Соображения имеются?
  
  Соображений у напарника не было. И не могло быть. Прежде чем приступить к работе в службе "000", каждый проходит специальную подготовку. Которая, помимо прочего, включает в себя тщательное изучение и разбор всех происшествий и вызовов. Так вот. За последние десять лет ничего подобного в столице не происходило. Дело пахло порохом, и как из него выбираться, знал только бог.
  
  И, может быть, еще и я.
  
  - Второй номер. Слушай мою команду. Проверить все аналогичные случаи за все время существования службы. Вести расширенный поиск. Все, что может помочь нам в разрешении этой ситуации, сгодится. Сделать запрос по другим городам. Может быть у них что-то есть. Если нет, то запросить Европейский Союз.
  
  - Объединенные нации, - подсказал Боб. Умница.
  
  - Это обязательно. Свяжись с президентами всех государств. Пусть слегка погоняют своих бюрократов. И с Америкой своей тоже.
  
  - С Америкой связи нет.
  
  Ах, Америка. Довели страну до ручки. Демократы - эмансипаторы.
  
  - А вот это, уже твои проблемы, напарник, - повысил я голос, - Хоть голубиную почту посылай.
  
  - А может аэрофлотчиков попросить, - предложил Боб, - Хотя, туда вряд ли кто согласится лететь.
  
  - Пообещай премии, отгулы, домики в деревне. А лучше всего поговори с Космическим центром. Ребята никогда не отказывали. Что им стоит, туда сюда слетать.
  
  - Это все? - поинтересовался Боб.
  
  - А как ты думаешь? - молодежь, как была суетливой, такой и осталась, - Позвони Главкому, пусть поднимает вооруженные силы по тревоге. По боевой тревоге. Нам нужна полная гарантия спокойствия и безопасности. Таможня пусть перекроет все морские и сухопутные границы. Это все.
  
  Подбежал запыхавшийся Главный милиционер. По его виду я догадался, что в четком плане операции по спасению Объекта вкралась неприятная недоработка. Не добегая до меня шагов десять, генерал перешел на строевой, чеканный шаг.
  
  - У нас проблемы. Пресса. На вертолете.
  
  Я посмотрел в сторону огороженного двумя рядами колючей проволоки дерева. Над его верхушкой парил аппарат местной телевизионной станции. Из открытых дверей торчал человек и камерой в руках.
  
  - "Милашка", командир на волне.
  
  - Вся во внимании, командор.
  
  - Видишь, вертолет. Желтый, с синей полосой, с цифрой восемь на борту. Убери его.
  
  Такое деликатное дело, как общение с телевизионщиками можно поручить исключительно "Милашке". Она выдвинула из своего нутра четыре громкоговорителя и, включив звук на полную катушку, суровым мужским голосом, от которого кровь застывала в жилах, стала вести переговоры с нарушителями спокойствия.
  
  - Летательный аппарат за номером "восемь" ядовито желтого цвета. Немедленно покиньте запретную территорию. В случае неповиновения - применяем силу.
  
  Толи вертолетчик был глуховат, толи на "Милашкины" запросы плевать хотели, но летательный аппарат продолжал стрекотать над деревом и, соответственно, над охраняемым Законом Объектом.
  
  "Милашка", видя столь явное неуважение к себе, разозлилась. Машинка еще та, с характером. Она выставила из верхней башни крупнокалиберный, четырех ствольный пулемет системы "Град", и без всякого зазрения совести выпустила длинную очередь по вертолету. Я даже рта не успел открыть.
  
  Но толи "Милашка" не до конца потеряла совесть, толи прицел сбился. Вертолет только задымил обоими двигателями и, странно так заваливаясь на один бок, стал спасаться бегством. Ему бы удалось скрыться за ближайшим небоскребом, но "Милашка" решила выпендрится и продублировать очередь. Иногда она бывает излишне старательной.
  
  Я не стал смотреть, что стало с вертолетом. На это есть другие службы. По крайней мере, я уверен, что за телевидение больше беспокоится не стоит.
  
  - Хорошая работа, маршал, - Пожарный Генерал смотрел на меня завистливым взглядом. Такого ему не в жизнь не сделать. Пожарники.
  
  - Генерал, - вернулся я к основной работе, - У вас есть костюм высокой защиты? Мне один комплект.
  
  Естественно, что костюма не оказалось. Нашел у кого спрашивать. В последние годы пожарники только и занимались, что выезжали по частным вызовам населения на поливку лужаек. Современные здания имеют достаточную степень защиты от огня. Даже огонь спички вызывает срабатывание сигнализации и немедленное включение систем пожаротушения. Остается только содержать технику в порядке.
  
  Так или иначе, современные пожарные силы представляли сборище технарей, которые ходят по офисам и квартирам с датчиками и отвертками. Всю основную, черную, по мнению самих пожарных, работу, выполняют подразделения "000".
  
  Костюм высокой защиты, в простонародье - скафандр, удалось одолжить, как ни странно, у "Милашки". Оказывается, она прятала его на черный день. И сегодня этот день наступил.
  
   Когда я облачался в скафандр, вокруг меня собрались генералы служб, которые явно не понимали, что я собираюсь делать. На их вопрос о моих дальнейших действиях, я ответил просто, хоть и нелегко мне было это сделать:
  
  - Надо посмотреть все поближе. Личное присутствие на месте вызова, моя первостепенная задача. Хочу определиться.
  
  Генералы отговаривали меня, как могли. Главный пожарный побежал докладывать о моем безрассудном поступке мэру. Но я был неумолим. Мы, сотрудники подразделения "000" иногда обязаны рисковать собственной жизнью, ради жизни других. Пусть даже это попавшая в беду кошка.
  
  Пока отключали электричество с ограждения, пока раздвигали пластиковые заграждения и расчищали проход, я стоял молча, отрешившись от всего мира. Человек должен иногда побыть наедине с собой. Оценить прожитую жизнь, мысленно попросить прощения у всех незаслуженно обиженных, продиктовать в личный "черный ящик" завещание.
  
  И когда я, с трудом переставляя ноги, приближался к дереву, там позади, за ограждением раздались робкие хлопки генералов. Были они слабыми и редкими. Но с каждым шагом, становились все громче и громче. Люди смотрели мне в след и присоединялись к этому величественному действу. Некоторые плакали...
  
  На подходе, когда до Объекта оставалось не более десяти метров, в наушниках раздался голос Боба.
  
  - Командир! Здесь у меня кое-что есть.
  
  - Говори. И поскорей. У меня через десять секунд контакт.
  
  - Не суетись, командир, - я даже присвистнул в скафандре. Раньше Боб никогда не позволял себе орать на непосредственное начальство, - прошу пару секунд. Есть! Есть, командир!
  
  - Да говори уже, - простонал я, обходя Объект по кругу. Приближаться ближе нельзя. По крайней мере, пока не получены дополнительные сведения.
  
  - Сообщение от Британского биологического общества. Мы переслали им короткометражный фильм об Объекте. Ребята утверждают, что наш Объект может откликаться на слова "кис-кис-кис".
  
  - Ты ничего не напутал? Три раза?
  
  - Перепроверяю.
  
  Пока Боб перепроверял полученную от Британского биологического общества информацию, я постарался подойти поближе к дереву. Один бог знает, каких усилий мне это стоило. В нашем деле один неверный шаг может стоить жизни. Я не говорю о себе. Я не в счет. Общество, вот кто нуждается в нашей защите. И каждый из этого общества.
  
  - Это снова я, - Боб работал быстро, - Голоса разделились практически пополам. Есть, правда, небольшой перевес в один голос. Мы с "Милашкой" смудулировали ситуацию и пришли к вводу, что стоит попробовать первый вариант. Три раза. Желательно с минимальными перерывами.
  
  - Понял. Конец связи.
  
  Что ж. Есть какие-то зацепки. Три раза. Не густо, но ничего другого у нас пока нет.
  
  Я включил внутренний магнитофон, который должен записать все, что я делаю и говорю. Обязательное условие при работе в одиночку.
  
  - Раз, два. Проба. Проба. Время..., - я взглянул на вмонтированные в рукав часы, - Время такое-то. Дело номер такое-то. Объект находится в неподвижном положении. Состояние стабильное. Враждебных действий не наблюдаю. Визуальное наблюдение в допустимых пределах. Провожу голосовой контакт.
  
  Внешние микрофоны выведены на проектную мощность.
  
  - Кис. Кис. Кис.
  
  Из окон нижних этажей соседних домов с грохотом вылетели все бронированные стекла. Где-то в соседнем районе сработала сейсмологическая сирена. Пришлось сделать громкость потише.
  
  - Кис. Кис. Кис.
  
  Объект взирал на меня широко раскрытыми глазами и совершенно не желал со мной общаться.
  
  - Боб! У меня критическая ситуация!
  
  Боб находился на месте и откликнулся практически сразу.
  
  - Секунду, шеф. Сейчас за продукты рассчитаюсь.
  
  Надо с американкой потом серьезно поговорить. Нельзя во время работы мотаться по ближайшим магазинам. Мог бы и у меня спросить, что я хочу на ужин.
  
  - Командир!?
  
  - Слышу. Повторяю. У меня критическая ситуация. Поднимай Герасима. Я так думаю, что без его гиганского опыта нам тут делать нечего.
  
  - Может, дождемся вестей из Америки? - робко поинтересовался Боб.
  
  - Согласились космолетчики?
  
  Боб слегка покряхтел. Значит с космонавтами договорится не смог.
  
  - Голубей только что отослал.
  
  - Герасима буди!
  
  Злиться на Боба нельзя. Американский парень не до конца влился в нашу прекрасную жизнь. Это у них там, за бугром, все не спеша, с оглядкой, с оговоркой. А у нас, у русских, сегодня не сделаешь, завтра можно и по шее от начальства получить.
  
  - Сделано, командир.
  
  - Изображение!
  
  На внутренней стороне шлемофона возник небольшой экран с изображением помятой от долгого сна лицом Герасима. Он долго щуриолся, посматривая на солнце и выслушивая краткое введение в дело второго помощника. На изучение документации у Герасима ушло еще меньше времени. Часть из секретных документов он изучил в развернутой неподалеку походной уборной, где их и уничтожил согласно инструкции. Остальной частью он обтер лицо, после того как на скорую руку побрился у специально вызваной для этого бригады скорой парикмахерской помощи.
  
  Видеоматериалы Герасим просмотрел в ускоренном режиме за скромным ужином из центрального ресторана.
  
  - Гера, что скажешь, - я терпеливо топтался под деревом. Никуда не уходил, понимая, что только мое личное присутствие поддерживает Объект в эту, несомненно, в трудную минуту.
  
  - Мм! - Герасим задумчиво погладил плохо выбритую, в двенадцати местах порезанную щеку.
  
  - Нет! - твердо ответил я, - Никаких иностранных специалистов. Не хватало, чтобы нас прославили на весь свет. А кого предлагаешь?
  
  - Мм! - Герасим вопросительно посмотрел на меня сквозь расстояние.
  
  - Тибетские монахи золотом запросят. Хочешь, чтобы из нашей зарплаты до конца дней высчитывали. Думай.....
   Продолжение обязательно следует. С.Костин. 2001г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 5.45*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"