Костенко Олег Петрович : другие произведения.

Холм из чистого хрусталя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Славянское фэнтези с социальным уклоном

  
  
  
  
  
  ОЛЕГ КОСТЕНКО
  ХОЛМ ИЗ ЧИСТОГО ХРУСТАЛЯ
  Повесть
  
   Шмель негромко жужжал в чашечке цветка, собирая запасы к зиме. Андрей, лёжа на груди, коснулся его кончиком травинки. Шмель обиженно расправил крылышки, и нехотя поднявшись, полетел прочь.
  Молодой княжич, не вставая, проследил за ним глазами.
   Со стороны терема послышалось щёлканье ножниц: слуга садовник не торопясь, подрезал розовые кусты. Это был старый семейный слуга, служивший ещё деду Андрея, княжич так и не знал точно, сколько ему лет.
   Наверное, не стоило, что бы он видел валяющегося в траве, молодого господина. Андрей давно вышел из возраста, когда подобное считалось допустимым. С трудом, прогнав, вызванную жарким днём, сонную одурь, Андрей поднялся на ноги, и как раз вовремя: слева от него по аллее послышался шелест юбок и женский смех. Андрей узнал голос матери. Как требовало уважение, он склонил голову.
   Мать улыбнулась, неспешно продвигаясь мимо. Её белое платье выделялось на фоне более тёмных одежд служанок. Золотая брошь с полумесяцем горела на солнце. Андрей невольно залюбовался матерью.
   - Здравствуй, сын, - речь княгини была мелодична и не спешна.
   - Здравствуйте, мама.
   Среди свиты он разглядел Радомира - седоволосого мудреца, который с недавних пор сопровождал мать в прогулках: последнее время княгиней овладел интерес к мудрому ученью.
   Андрей согласно кивнул, пристраиваясь к процессии. Он ни когда, не мог отказать матери, хотя временами и проклинал за это себя. Княжич уже давно понял, что мать была ему ближе вечно, сурового отца, о чём она кажется догадывалась, не смотря на все попытки Андрея это скрыть.
   Внешностью Андрей походил на отца: такой же черноволосый, широкоплечей и кареглазый. Он был обязан отцу искусством воина, но где, то в чертах характера, под маской силы и воли было нечто материнское, причём гораздо больше, чем самому Андрею хотелось. Он редко называл её по титулу: княгиня Анна, только мать, матушка, мама.
   Они медленно двигались по аллее.
   - Мы давно не виделись, сын, - говорила княгиня, - Александр хотя бы иногда меня посещает.
   Андрей непроизвольно нахмурился, что, конечно, не ускользнуло от матери. Отношения братьев были слегка натянуты. Между ними словно тень пролегла. И Андрей знал, откуда она. Когда-нибудь ему придётся стать князем Урды. Ему - не брату. Вот только Андрей не был уверен, хочет ли он этого. Титул князя кроме власти над городом налагал ещё и не малую ответственность, которую он не желал.
   -...Соседствующие миры, - задумавшись, Андрей, пропустил начало фразы. - Родомир говорил о древних свитках, в которых писано, как один мир вмещает в себя многие, должна признаться, я не уловила сути.
   - Древние рукописи очень туманны, - тотчас отозвался мудрец, - в некоторых из них говориться, будто в одном и том же месте присутствуют многие миры, отделённые друг от друга зыбкой, но почти не преодолимой границей.
   Они подошли к высокому столбу из серого камня. На его верху находилась фигурка древнего божества, согбенный старец с длинной до пояса бородой, опирающийся на клюку.
   Столб был очень древним, он оставался ещё с тех времён, когда жителей княжества ещё не озарил свет христианской веры. Волхвы исчезли из Урды ещё до рождения Андрея. Но столбы не трогали. Оставшееся от волхвов порой содержало силу, которую было не легко укротить, разбудив.
   Родомир оживился вновь:
   - В некоторых древних грамотах подобные столбы упоминаются именно в связи с соседствующими мирами. В рукописях утверждается, будто такие столбы, их именуют стражами, защищают мир, от какого-то непонятного зла.
   Андрей слушал без внимания. Всё это было ему хорошо известно,
  не даром он был лучшим учеником мудреца.
   Княгиня осторожно коснулась столба рукой, провела вверх ладонью.
   - Поразительно, - произнесла она с некоторым удивлением, - как сильно он нагрелся.
   Андрей тоже коснулся столба, тот был странно тёплым.
   Княжич машинально посмотрел на небо. В вышине мчались куда-то на юг вытянутые коричневые облака. Они почти постоянно скрывали солнце. Его жёлтое пятно, не ярко просвечивало сквозь них, и никак не могло настолько нагреть камень. Казалось, будто тепло сочиться из самой каменной тверди. На душе почему-то стало тревожно, и он заозирался в поисках не ведомого врага.
   В воздухе заклубился странный серый туман. В начале призрачный, состоящий из отдельных тёмных струек, он быстро сгущался. Андрей словно смотрел на мир через дымовую завесу. Воздух сделался тяжёлым: пробираясь в лёгкие, он затруднял дыхание. Андрей вдруг ощутил отвращение: словно туман был живым существом - неприятным и мерзким. Путались мысли, будто в дремоте перед сном. Однако последним озарением гаснущего сознания, он понял всё, ужасная догадка возникла в уме. И не задумываясь, насколько она может быть истинной, Андрей бросился туда, где ещё мгновение назад виднелся силуэт матери.
   Где же? Где? Он задыхался. Его правая рука наткнулась на чьё-то тело в этой густой серости. На ощупь ощутил - женщина. Андрей чувствовал, что вот-вот потеряет сознание, и из последних сил стремился вырваться из этого туманного киселя, хотя его гаснущий рассудок уже смутно понимал для чего это надо. Кажется, туман стал редеть. Вперёд, вперёд! Его левая рука коснулась ещё кого-то, и не думая, не размышляя, Андрей потянул за собой к свету и его.
   И, наконец, они выбрались из тумана. Сердце стучало глухо и неровно. Он отпустил тех, кого сумел вытащить и обернулся. Туман был густой, как кисель, он то слегка наступал на Андрея, то опадал до прежних размеров: казалось, что это дышит какой-то огромный слизняк.
   Вновь поднялось отвращение, Андрей едва сдержал тошноту.
   Туман светлел, сквозь него уже можно было разглядеть деревья и столб, который по-прежнему возвышался на своём месте, потом туман исчез совсем. Лишь тогда Андрей обернулся, у его ног лежали Родомир и служанка. Впрочем, мудрец уже приходил в себя. Он приподнялся, опираясь на ствол дерева. От терема бежали люди и среди них отец.
   И Андрей каким-то уголком сознания удивился тому, что отец утратил обычную свою суровость, теперь это был просто очень встревоженный человек.
   - Что случилось? - спросил старый князь, едва подбежав. - Где Анна? Что это за дым?
   Он задавал вопросы, один за другим, в каком-то отчаянье. И только тогда Андрей осознал - матери и ещё двух служанок нет. Он понял это с каким-то холодным недоумением, будто некто притупил его душу, хотя княжич и знал - это отупение не надолго. На миг возникла спасительная надежда: мать, где-то здесь - просто отошла. Но Андрей понимал - это ложь, которую он сам же и сочинил.
   - Почему ты молчишь, сын, - требовал ответа отец, - теперь он стал прежним суровым князем.
   А у Андрея, словно язык приморозили к нёбу.
   И тут заговорил мудрец:
   - Это не туман, князь, то было древние зло.
   Меж тем слуги, обыскав сад, доложили об исчезновении княгини.
   - Идём в терем, - распорядился князь. Он был уже прежний: спокойный и суровый владыка града, у которого в подчинении без малого три тысячи душ.
   Они поднялись наверх по ступенькам наружной галереи, вошли в горницу. Андрей плохо воспринимал окружающие, какую-то часть времени он был словно в полусне, и лишь произнёс несколько раз:
   - Столб ведь защита, защита.
   - Успокойся, - приказал отец.
   Успокоение действительно наступило - безрадостное и горькое.
  Но он был сыном своего отца. А может, привело в чувство появление вошедшего слуги. Будущий князь не должен унижаться перед холопом.
  Лицо его затвердело, так же как и у старого князя.
   Холоп Ивашка поставил на стол кувшин с мёдовухой, и кто ему велел? Потом удалился. Теперь Андрей уже спокойно внимал объяснениям Родомира.
   - Столб очень старый, - говорил мудрец, - наверное, утратил силу.
   - Нет - возразил Андрей, - перед тем как "это" напало, он стал горячим, и значит, сила в нём оставалась.
   Княжич схватил кувшин. Горло обожгло - питьё было крепким, но это даже принесло облегчение, не очень сильное.
   - Возможно, в нём были остатки древней силы, возможно, этот... - Родомир чуть запнулся, - оказался сильнее. Наверняка я знаю только одно: такие столбы ставились в точке схождения миров и могли закрыть врата или наоборот облегчить переход.
   - Сие есть чудеса бесовские.
   Это сказал священник. Андрей не заметил, когда он появился.
   - Этот столб посвящён дьяволу, а дьявол дьявола завсегда пропустит.
   Андрей ощутил поднимающийся в нём глухой гнев. Чего этому попу надо? Но гнев был даже с примесью вины. Так как княжич был дружен с отцом Стефаном. Настолько, что старый князь даже беспокоился, не помешает ли христианское учение о всепрощении, на коем отец Стефан был помешан, вырастить из сына воина. Не помешало.
   Был священник человеком мягким и добрым, и лишь одного не переносил на дух: язычества.
   - Ступай прочь, приказал князь.
   Попик взглянул на князя, по лицу его понял - ослушаться не мыслимо, и пошёл вон. Перед дверью остановился и, не оборачиваясь, не известно к кому обращаясь, сказал:
   - Крест надо на то окаянное место поставить крест господний.
   Князь повернулся к Родомиру и спросил:
   - Правильно ли я понял, что столб может и разомкнуть врата?
   - Это так, и у меня есть описанье обряда, который доселе лишь за выдумку принимал. Весь вопрос в том, куда врата открываются?
   Князь молчал долго, лицо его потемнело. Наконец он сказал, и Андрей никогда не слышал у него такого чужого голоса:
   - Я не могу рисковать своими воинами, посылая их в преисподнюю.
   Он резко встал из-за стола и вышел. Какое-то время в горнице царила тишина. Андрей ощутил в себе чёрную пустоту, в которую засасывало всё его естество. Только теперь он понял, что значила для него мать.
   Андрей догнал мудреца в дверях. Какое-то время они шли рядом. Потом княжич спросил:
   - Где обряд?
   Родомир ответил не сразу, внимательно взглянул на княжича, словно размышляя и, наконец, сказал:
   - В библиотеке, - он назвал ряд и полку, - но запись сама по себе бесполезна, нужны магические предметы, коих у тебя сейчас нет.
   - У вас они есть?
   - Отцу это не понравиться, - сказал мудрец. - Ты думаешь, я не понимаю, что ты задумал? Князь не захочет лишиться наследника.
   - Она была моя мать!
   Господи, - подумал княжич, - была, словно бы он смирился... Но ведь её действительно нет.
   Мудрец словно не заметил оговорки, возможно лишь сделал вид.
   - Хорошо, - сказал он, - если решение твоё не ослабнет до этого вечера, то приходи ко мне, я дам тебе амулет Рагона.
   И добавил, оборвав возникший было протест:
   - Нет, сейчас ты чересчур, возбуждён и не способен решить мудро. Иди и думай. Помни: нет позора отказаться от не возможного.
   Андрей думал: говорил себе, что это лишено всякого смысла, если и он вслед за матерью канет куда-то в безвестность, возможно в сам ад. Но всё же знал, что сделает это. Пришло понимание, необыкновенно ясное, что действовать надо не только ради матери. На княжество напал враг - и теперь на удар надо ответить ударом. Конечно, отец примет меры: велит оградить участок и тому подобное. Но бой врагу надо давать на его территории. Попытаться, по крайней мере, если не желаешь, что б ты и твои вассалы превратились в идущий на убой скот. Он пойдёт!
   Но, думая так, он ясно понимал, что это было оправдание уже принятого решения. Он пойдёт даже если придётся нарушить прямой приказ отца.
  
  
  ..................................
  Свет, восходящего из за горизонта солнца, прорывался в глубину парка и медленно окрашивал деревья пурпурным цветом, и только в том его уголке, где находился страж столб ещё царил полумрак, словно найдя себе последнее прибежище на границе миров.
   Андрей положил в углубление на вершине столба амулет, простой круглый камешек, с грубо вырезанным, на поверхности значком: прямая стрела упирающиеся в ровную линию. Камешек полностью заполнил выемку и теперь виднелся возле ног изваяния маленьким бугорком.
   Хорошо, что отец ещё не успел поставить здесь стражу, подумал Андрей. Он машинально положил руку на рукоять меча, ощущать её в ладонях было приятно. Она добавляла ему некоторую уверенность, ибо Андрей всё-таки нервничал.
   - Я иду с тобой, брат.
   Он круто повернулся на голос. Рядом стоял Александр, одетый, как и Андрей для похода. На нём тоже был плащ, наброшенный поверх кольчуги, и меч на поясе.
   Скрывать свои намерения было явно бесполезно. Андрей лишь бросил:
   - Отец будет в большом горе, если не вернёмся оба.
   Александр слегка пожал плечами:
   - Она была и моей матерью, а не только твоей. А, кроме того, - его лицо приняло вдруг злое выражение, - мне надоело смотреть, как всё достаёться тебе. Теперь ты вернёшься героем, а я как был, так и останусь вторым сыном князя.
   Александр выслушал эту тираду с возрастающим неудовольствием. Ему и в голову не приходило, что мотивом поступка брата может быть обыкновенная ревность.
   - Надеюсь, - сказал он сухо, - там ты не позволишь зависти взять над собой верх.
   - Не беспокойся, брат, - Александр вероятно уже сожалел о своей вспышке.
   Солнечные лучи, наконец, упали на талисман. На миг Андрею показалось, будто в глубине камня вспыхнули крошечные искорки. Как учил мудрец, он возложил руку на поверхность столба, прикрыв ею гладкий голыш. Словно отдёрнули штору. Теперь прямо впереди братьев расстилалась гористая местность. Остроконечные пики вздымались к верху, сменяясь дымящимися пропастями.
   Влево и вправо пейзаж истончался, словно нарисованный на воздушной кисее, покуда не становился просто игрой света. Но прямо впереди было распахнуто окно в другой мир. На какое-то время братья застыли поражённые открывшейся картиной.
   Рука Андрея положенная на камень немела, пальцы кололо точками холода, который распространялся выше по руке, словно камень высасывал из тела жизненные силы. Это и заставило его опомниться.
   - Пора, - он вынул талисман из углубления на вершине столба, - иди за мной брат, в нашем распоряжении несколько мгновений.
   И он решительно шагнул туда, где иной мир просвечивал сквозь тонкую границу реальности.
   Они оказались на высокогорном перевале. Родной мир позади братьев дрогнул, словно был всего лишь отражением во взбаламученной воде, а, дрогнув, исчез. Теперь позади расстилались всё те же горы. Несколько минут братья осматривались. Кругом виднелись каменные вершины, лишь далеко на юге, среди острых пиков темнел, словно туча лес.
   - А как же обратно? - спросил Александр. Спросил без всякого страха, словно не сомневался, что его старший брат предусмотрел всё.
   Андрей приподнял камешек на раскрытой ладони.
   - Надо подойти к самой границе, держа талисман голой рукой, так, что бы на него падал свет, и путь откроется вновь. Пометь чем-нибудь место.
   Александр огляделся.
   - Постой-ка.
   Прямо на скале был нарисован тот же значок, что и на талисмане: упирающаяся в черту стрела, похоже кто-то пометил место до них.
   - Значит, камешек надо показать вместо пропуска, - пробормотал Александр.- Зачем тогда с той стороны такие сложности с рассветом и столбиком?
   - Я почём знаю? - огрызнулся Андрей, он убрал камешек в мешочек на шее. - На случай чего запомни: выбраться можно только с ним.
   И уже чуть подумав, добавил:
   - Возможно на той стороне камню сложней нейтрализовать силу стража.
   Они вновь оглядели горы. Ну и как быть теперь? - подумал Андрей. - Куда идти? Где враг? Ему показалось, будто на фоне леса виднеться какое-то строение. Он вгляделся внимательнее. Да, на границе леса и гор можно было разглядеть небольшую, этажа в два, башню. Расстояние скрадывало детали, но можно было разглядеть венчавший её куполок-маковку. Он показал на неё брату.
   - Что ж, - согласился Александр, - идём туда, может хоть, что-то узнаем.
   Этот путь ничем ни отличался от всех других горных путей. К тому времени, как поднялось в зенит не яркое солнце, дорога превратилась в петляющую тропинку. Она много раз разветвлялась, и Андрей начал всерьёз опасаться, не потеряют ли они направление. В наиболее крутых местах в скалах были вырублены грубые ступени, доказывая, что дорогой некогда пользовались.
   Путь казался бесконечным. Временами, когда они выходили из-за защиты гор, ударял шквальный ветер, как правило, в лицо, и сразу же стихал, как только путники прятались от него за боком другой горы. Но, что толку описывать этот путь? Солнце не успело коснуться земли, когда братья вышли к чернеющему поодаль лесу. На его фоне высилась невысокая башня, сложенная из тёмного кирпича. А с её противоположенной, обращённой к лесу стороны, нашлась узкая дверь, над которой друг над другом расположились два таких же узких окошка.
   Андрей уже собирался постучать, когда дверь перед ними распахнулась. Человек на миг прищурился, выходя из-за полневшей башню полутьмы на освещённое солнцем пространство.
   Это был человек скорее пожилой, с длинной густой бородой, и сединой в волосах. Он был облачён в потрёпанную серую хламиду до пят.
   - Мир тебе, - заговорил Андрей, как положено незвано прибывшему.
   - И вам мир странники, - отозвался человек. - Я рад приветствовать вас ибо, что иное привело вас сюда, как не желание ощутить милосердие всевышнего.
   При звуке его голоса Андрей испытал облегчение, ему казалось, будто разговаривать здесь могут на ином, не известном ни ему, ни брату языке.
   - Мы всего лишь путники, которые сбились со своего пути в горах, и смиренно просим твоего гостеприимства на эту ночь.
   - Дом доброжизни всегда открыт для всех путников.
   Он посторонился немного, пропуская их в дверь.
   - На верху вы найдёте солому для спанья, а перед тем разделите со мной скромный ужин.
   - Мы с благодарностью принимаем кров и хлеб, если ты позволишь нам смешать твою еду с нашей, - это была ритуальная фраза ответа на гостеприимство.
   Александр уже развязывал заплечный мешок.
   Сидя на соломенных подстилках, положенных прямо на каменный пол, они поужинали свежим мясом, ячменными лепёшками и предложенной отшельником кашей сваренной из каких то зёрен дикорастущих злаков. К удивлению братьев отшельник лишь неодобрительно посмотрел на мясо, так ни разу и, не коснувшись его.
   - Скажи о...- Андрей запнулся, не зная, как обратится к старику.
   Тот, очевидно, понял его колебания.
   - Я Симион, - брат милосердия.
   - О любезный Симион, - продолжил Александр, - не скажешь ли ты, куда мы с братом попали, и что за земля лежит окрест?
   Прежде чем ответить старец поднялся, зачерпнул в бадье воды, грубой жестяной кружкой, и лишь сделав несколько глотков, заговорил:
   - Позади башни горы Домонские будут, ну да то вы знаете, раз с них пришли, слева река Днур-батюшка, справа леса намного дней пути. А еж ли вы вперёд пойдёте, то через день к владеньям вихря выйдите.
   - Что за вихрь такой? - удивился Андрей.
   Вопрос заставил старца с подозрением на них посмотреть. Но ответил он спокойно.
   - Вихрь великий, брат всех вихрей, летающий туманом по небу. Властелин над людьми!
   При слове туман оба брата мгновенно насторожились, хотя не исключено, что это было просто титулом местного правителя.
   Андрей на всякий случай глуповато улыбнулся, сделав не определённый жест рукой.
   - У нас, его называют властелином, - сказал он первое, что пришло в голову.
   По невозмутимому лицу Симиона невозможно было определить, поверил он или нет.
   - Вообще он редко покидает свои владения, - говорил отшельник, - но всякое бывает; месяца три назад, наш вихрь, да покарает его господь, отправился на охоту в другой мир, хотя никто и не знает, где этот другой мир находиться.
   - И поймал кого-нибудь? - спросил Андрей, невольно затаив дыхание.
   - Да, нескольких женщин.
   Что-то тут не так, - подумал Андрей, - какие ещё три месяца, - это ж всего день назад было.
   - Эй, парень, - Симион уставился на Александра, лицо которого при тех словах застыло, словно было высечено из камня.
   Какое то время отшельник внимательно его разглядывал.
   - Да, не простые вы гости, - произнёс он, - видно женщины те кровные ваши родственницы - мстить за них собираетесь. Остановитесь, не умножайте зла на земле.
   Некоторое время оба брата пытались понять услышанное. Первым не выдержал более импульсивный Александр.
   - Но разве вихрь сам по себе не есть зло?! - спросил он возмущённо.
   - Разуметься он зло, но зачем вам уподобляться ему? Наша церковь учит нас, что надо простить врага и возлюбить всё сущие.
   Андрей невольно представил себе горящий город, как это было семь лет назад, во время набега степняков. Отец тогда возглавил оборону и, в конце концов, отбил врага, не смотря на то, что некоторые прорвались уже внутрь города. Хорош бы был старый князь, если б в этот момент воспылал бы любовью к степнякам.
   - Непротивление злу только усиливает последние, - он улыбнулся нелепости идеи. Даже отец Стефан не понимал всепрощение так буквально, в тот набег он сражался на стенах.
   На миг на лице отшельника проступила гримаса ярости, но он быстро овладел собой.
   - Что ж, я не должен выражать своего недовольства, ибо оно тоже зло, но не ждите от меня и помощи. Переночуйте тут, а завтра ступайте куда хотите.
   Лёжа на предложенной им отшельником соломе, Андрей не мог прогнать тревожных мыслей. Правильно ли они поступили, приняв гостеприимство этого человека? Однако отказ мог быть воспринят как смертельное оскорбление.
   Андрей улыбнулся в темноте, повернувшись на подстилке.
  Это у такого непротивленца-то. Он с наслаждением потянулся, сухая трава кололась сквозь одежду. Только проваливаясь в сон, Андрей понял насколько устал за день.
  .......................................
   Рано утром они доели остатки еды. Теперь наверно долго не придётся, досыта есть, - подумал Александр, складывая пустой мешок. -
  Интересно, как тут с охотой? Кажется, ночью он слышал волчий вой, а там где хищники должны быть и те, кем они питаются.
   Андрей припомнил, как сладко пахнет на вертеле убитый олень. Он прогнал воспоминание. Да, что это со мной, - разозлился он, - размечтался о еде, как малый ребёнок. Мне ведь не раз приходилось странствовать по лесу. Или играет роль необычность ситуации?
   Андрей встряхнулся. Выйдя из башни, он опустил руки в воду протекавшего рядом ручья, она приятно холодила кожу. Александр был уже готов к походу.
   - Старик нас не выдаст? - спросил он брата, когда оба уже отошли от башни.
   - Понятия не имею, но вряд ли, если только он искренне исповедует свою религию.
   Сверху слышались голоса птиц, любопытствующая белка уставилась на братьев с ветвей, потом, очевидно вспомнив, что у неё остались другие, более важные дела, она бросилась прочь, взметнувшись по стволу рыжим, стремительным вихрем. Андрей ещё долго следил за её перемещениями по шуму в листве.
   - Я расспросил этого милосердного брата об их вере, - рассказывал Александр. - Представляешь, она была основана каким-то святым Бабухой, который смиренно взирал, как резали его жену и детей, и лишь уговаривал их потерпеть, утверждая, что на том свете им воздастся за всё, а враг будет наказан.
   - Не представляю, - серьёзно сказал Андрей.
   То и дело попадались звериные следы. Появилась возможность подстрелить, что-нибудь и утолить голод.
   К вечеру они набрели на первые признаки человеческого обитания: высокая стена из камней и глины окружала поселение. Ограда зияла многочисленными щелями, и, подойдя, братья разглядели сквозь них нищую деревеньку, на главной площади которой располагалось некое подобие убогого алтаря с вырезанными на нём письменами, вокруг которого собралась группа крестьян, тощих как лучинки.
   Раздавались звуки не затейливой похожей на молитву песни. Прислушавшись, Андрей различил слова:
   - О вихрь беспредельный, миры породивший, мириады душ из себя источающий и в себя, их потом поглощающий. Слиться с тобой есть великое счастье, но не каждый достоин его.
   Пение было заунывным, как в церкви.
   - Как, по-твоему, зачем им такие укрепления? - Александр похлопал по стенке рукой. Стена была не ровной и кривоватой, чувствовалось, что строить местные жители не умеют.
   - Значит, есть от кого защищаться, вон и стражники имеются.
   Стражников было много, даже слишком, для такой деревни. Внешне они мало, чем отличались от крестьян: те же кожа да кости, не было даже мечей, только дубинки в руках, да нечто вроде мундира.
   - Ты полегаешь, - с сомнением спросил Александр, они способны кого-нибудь защитить? А эти кривые стены, они и вовсе никого не остановят.
   - Так может всё это не для того, что бы к ним не могли зайти, а что бы они не смогли выйти?!
   - А ведь верно, - Александр даже подпрыгнул, - если б они опасались кого-нибудь извне, то наверняка поставили бы стражу. Да и,
  что с них брать?
   Деревню составляли крытые соломой дома, такие же кривые, как и окружающая их стена.
   Между тем пение по другую сторону смолкло.
   - Возрадуемся, - сказал мужчина в высокой конусовидной шапке, очевидно жрец, - ибо теперь мы должны выбрать достойных для слияния с земным воплощением мирового тумана. Да поможет нам в этом священный жребий.
   Он начал поворачивать верхнюю часть алтаря, которая оказалась подвижной. Потом вдруг вгляделся в камень, склонился над алтарём, выпрямился и закричал явно довольный:
   - Братья, возрадуемся в двойне! Знаки священного алтаря указывают на присутствие чужеродцев. Возрадуемся!
   Братья переглянулись.
   - Не нравится мне всё это, пробормотал Андрей.
   - Я не собираюсь бегать от них, яки тать, - нахмурился Александр.
   Между тем толпа устремилась на другую сторону деревни, где очевидно находились ворота. По пути люди вооружались мотыгами и вилами, иные выхватывали из оград колья.
   Бежать теперь не имело смысла.
   Первые люди уже обогнули стену. Настроены они были весьма решительно. Не только стражники, но и остальные.
   Братья выхватили мечи, встав, спина к спине. Толпа резко затормозила. Андрей видел растерянность на лицах людей, словно они наткнулись на грозного барса, вместо ожидаемой безобидной серны.
   Никто из них не внушал Андрею опасения. Задавить селяне могли разве, что числом. Вот только для большинства из них это была бы верная гибель.
   Хмурые селяне окружили братьев кольцом, но в драку уже не стремились и лишь слабо подталкивали друг друга.
   - Мы не причиним вам зла, - сказал Андрей, - позвольте нам уйти, и мы больше никогда не вернёмся.
   Люди мрачно стояли, глядя на них из подлобья.
   - Придётся прорываться, - сказал Александр негромко.
   Андрей кивнул, выражая согласие.
   По прежнему прикрывая, друг другу спины, они двинулись на толпу. Прямо перед собой Андрей видел заросшего бородатого мужика. Тот явно трусил, хотя и пытался смотреть с вызовом, но не отступал, сжимая руки на рукоятке железных вил.
   Господи, ну, что им надо? - тоскливо подумал Андрей, потому, что вот-вот должна была пролиться кровь. - Они же разбежались бы, будь их воля. Что же их заставляет?
   Кольцо людей приближалось, и Андрей ощутил в нём некую слабинку.
   Если нам все-таки придётся прорываться, - подумал он, - то вставшие на пути крестьяне похоже будут порезаны, как бараны на бойне, у них же ни опыта нет, ни решимости, если конечно не догадаются отскочить. Он едва не застонал от отчаянья.
   Но Андрей явно недооценил противника. Когда до людей оставалось уже несколько шагов, над головой взметнулись ловчие сети.
  Александр, оказавшись проворней брата, попытался разрезать одну мечём. К его удивлению кружево сети, казавшиеся таким тонким, устояло. Потом сеть упала на братьев.
   Теперь Андрей сполна ощутил, что, значит, быть дичью. С рычанием пытался он разрубить сеть, вырваться из неё. Однако все его попытки способствовали лишь тому, что он всё больше и больше увязал в сети, словно попавшая в паутину муха.
   Потом их вместе с сетью потащили по земле. Андрей не сопротивлялся, решив экономить силы. Когда обоих дотащили до алтаря, спина у обоих уже изрядно болела, к тому же в пути он пару раз подскакивал на камнях, один из которых похоже расцарапал его до крови.
   Андрей молчал, не желая унижаться, и лишь крыл про себя поселян самыми отборными ругательствами.
   Вперёд выступил жрец, поля его островерхой шляпы оказались слегка помяты.
   - Радуйтесь, чужеродцы! - объявил он. - Вы есть великие грешники, ибо странствовали без разрешения властей. У вас ведь нет разрешения? - спросил он на всякий случай.
   - Нет у нас разрешения, - рассвирепел Александр.
   - Тогда вы есть великие грешники, - сделал вывод жрец. - Но возрадуйтесь, вы будите, очищены от всех заблуждений, путём слияния с мировым туманом, для возрождения в будущих жизнях. Завтра вас отвезут к вихрю.
   И так, - подумал Андрей, - если ты достоин, то тебя казнят по воле священного жребия, а если нет в целях очищения от грехов.
   На этом церемония и закончилась. Братьев снова потащили по земле, к стоявшей тут же косой сараюхе, без особых нежностей затолкали внутрь, и заперли дверь, даже не потрудившись отобрать мечи.
   Александр тихо ругался.
   - Знаешь, - произнёс Андрей, оглядев их тюрьму. Хотя смотреть, в общем-то, было не на что - пустое пространство, да голые доски, - я, пожалуй, не виню этих бедолаг. Это их самое слияние, вещь, похоже, довольно мерзкое, не подвернись мы, пришлось бы отдавать кого-то из своих: себя, мать, отца, брата, на кого там укажет их священный жребий.
   - Мне бы твоё человеколюбие, - только и сказал Александр, - по-моему, все они жалкие негодяи.
  ....................................
   Телегу трясло на ухабах. Это был небольшой возок с высокими бортами, запряжённый двумя лошадьми. На узких деревянных скамейках, расположенных с обоих бортов, сидело несколько стражников.
   Время от времени повозка застревала в грязи, и тогда стражники, негромко поругиваясь, покидали свои места и толкали возок сзади. Когда они возвращались назад, Андрей видел, как с их сапог опадали густые тёмные капли. Он и брат лежали на самом днище. За высокими бортами было не разглядеть дороги. Лишь иногда можно было узреть протянувшуюся над дорогой ветвь дерева.
   - Ничего, пробормотал Андрей, в конце концов, нас везут туда куда мы и сами хотели попасть.
   - Только пленных и связанных, - проворчал брат.
   Андрей не ответил, попытавшись приподняться. После некоторых усилий ему удалось сесть. Один из стражников, тот, кто сидел ближе всех бросил ленивый взгляд, но возражать, не стал.
   - Развязали бы, что ли, - сказал Андрей без особой надежды.
   - Да, хитрый больно, - стражник зыркнул на него из подлобья. - Дураки мы что ли? Видели вчера, как вы драться собирались. Ну, прямо звери, честное слово. Если б не повязали вас, то кучу б народа порешили. Нет, кровавые вы люди, кровавые.
   Со дна повозки послышался зубовный скрежет. Стражник торжествующе посмотрел на Александра, словно тот только, что подтвердил его худшие подозрения.
   - Я же говорю - звери, - произнёс он убеждённо.
   - Да не трать ты на них время, - сказал другой, - жрец же вчера ясно сказал: это великие грешники, ещё совратят.
   И он быстро пробормотал себе под нос какую-то скороговорку, похожую на молитву.
   - Пить то хоть дайте.
   - Воду на вас ещё переводить, - буркнул первый. Покопавшись в своём плаще, он всё же поднёс ко рту Андрея деревянную фляжку. Тёплая, неприятная вода попала в горло, но жажда немного отступила.
   - Ему тоже, - Андрей указал на брата.
   Стражник проворчал, что-то, склоняясь над Александром.
   Андрей огляделся. Дорога петляла среди высоких деревьев, и путь можно было разглядеть только до следующего поворота. Лишь далеко впереди, над деревьями виделся высокий холм, он сверкал на солнце, словно был вырезан из цельного хрусталя.
   Александр, приподнявшись, тоже смотрел вперёд, холм привлекал внимание своей чужеродностью, словно изумруд посреди песчаного пляжа. Временами цвет его слегка менялся - это дорога демонстрировала его под разными углами. Он был то темнее, то светлее, порой цвет его смещался к фиолетовому, оставалось неизменным лишь ощущение хрустальности.
   - Что это такое? - спросил поражённый Александр, лишь немногим, опередив вопрос Андрея.
   Один из стражников ответил:
   - То вихря престол земной, воплощенья его видимого обитель, за номером тринадцать.
   И все стражники хором затянули молитву.
   - Почему тринадцать? - только и спросил Андрей.
   - Потому, что номер двенадцать его породитель, и нечего задавать дурацкие вопросы.
   Заговорил молчавший до этого стражник:
   - Небось, и мечтать о таком не могли? Сольётесь с ним, очиститесь и будите, безгрешны в будущих жизнях.
   - Готовы вам уступить эту честь, - буркнул Александр.
   За что сразу же получил тычок в шею, правда, не очень сильный.
   - Замолчи! Мы не готовы - это раз, мы спасаем ваши души - это два, а если ты сомневаешься в нашей вере, то знай, что многие, почувствовав себя готовыми, добровольно уходят к вихрю.
   Андрей промолчал. Да и о чём можно было говорить с этими людьми, с одной стороны, похоже, искренне верившими в свои слова, а с другой, готовыми отправить к вихрю кого угодно вместо себя, не даром так они ухватились за подвернувшихся чужеродцев.
   Не то что бы он особенно им сочувствовал, но всё же, что-то вроде жалости к этим слепым людям появилось в его душе. Это ж надо ухитриться так себя надуть.
   Миновав небольшую берёзовую рощицу, возок остановился возле невысокой, но массивной изгороди опоясывающий холм и окружающее его пустое пространство.
   Андрей, всегда обращающий внимание на защитные сооружения, оглядел её оценивающе. Прохладный ветерок слегка касался его лица. Узорчатая решётка не шла ни в какое сравнение с кривой стеной в посёлке. Но она носила явно декоративный характер, и через неё было легко перебраться. То ли местные правители уже никого не опасались, то ли в изгороди был какой то секрет.
   Ворота, возле которых они остановились, тоже выглядели, как простое отверстие, лишь для вида прикрытое створкой.
   Из караульной будки вышел скучающий стражник. От сопровождающих их, он отличался, как эта стена от поселковой: блестящий панцирь, копь ё в руке, на голове шлем, но, так же как и они был никчёмен в битве. Это проглядывало в его вальяжных движениях, вообще он больше походил на откормленного борова, чем на солдата.
   Стражник лениво отодвинул засов на воротах, и, распахнув створку, принялся разглядывать вновь прибывших, задержав взгляд, на опутанных сетями пленниках.
   - Совсем ума лишились, - протянул он недовольно, - даже оружие не отобрали.
   - Так ведь связаны же, господин, - подобострастно заговорили деревенские стражники, - им же оно бесполезно.
   - С ума сошли, по всему видно, что это есть великие грешники! Ну, где это видано - в нашей стране и вооружённые?!
   Похоже, он едва удержался, что бы не погрозить братьям пальцем.
   Со стороны Александра послышался очередной вал ругательств. Сам Андрей уже ничему не удивлялся. Пусть они тут вообще считают,
  что у них самая мирная страна в мире, даже если людей будут резать прямо на улицах.
   Страж, между тем, занялся сложными манипуляциями - требовалось освободить мечи, одновременно не освобождая братьев. Андрей с сожалением проводил оружие глазами. Впрочем, он и не надеялся, что его действительно им оставят.
   Возок въехал за ограду и двинулся к "хрустальному" холму.
  Когда приблизились, то Андрей разглядел пещеру у его подножья -
  Небольшое в рост человека отверстие, запертое дверьми из стали.
  Возле дверей толпились стражники. Перебросившись с подъехавшими несколькими словами, один из них снял с пояса тяжёлый железный ключ, и принялись отпирать дверь. Ещё четверо сняли братьев с возка, и уже собирались отправить в распахнутый зев прохода, как позади завопил возчик:
   - Стойте, стойте, сети!
   - Что сети? - спросили стражники, плюхая пленных в грязь.
   - Казённые, с нас шкуру спустят,
   - Ах, что б вас, - сказали местные стражники с досадой, - раньше предупредить не могли.
   Для порядка он немножко попинал деревенских, те не сопротивлялись.
  
   - Вы только поосторожней с ними, - сказал один, - опасные преступники, вооружённых взяли.
   Местные стражники с опаской посмотрели на головорезов.
   - Понятно, - процедил один.
   - Понимаете, - обратился он к братьям, - как вам повезло - а то умерли бы без очищения.
   - Оставь, - возразил другой, - такие никогда своей выгоды не понимают. Надо принять меры безопасности.
   Он зашёл сзади пленников, и на голову Андрея обрушился сильный удар. Княжич потерял сознание.
  ........................................
   Трусы паршивые, - такова была первая мысль очнувшегося Андрея. Голова болела так, словно он опрокинул лишний жбан медовухи. Поднявшись, Андрей огляделся.
   Большое тёмное помещение было переполнено людьми. Взгляд с трудом отыскивал свободные места. Большинство сидело или лежало на покрытом сеном полу. Несколько человек стояло. Брата поблизости не было, и Андрей двинулся на его поиски, проталкиваясь между людей. На него беззлобно поругивались.
   В дальнем конце зала его привлекло странное сооружение. Прозрачная колонна вздымалась под самый потолок, который в этом месте изгибался куполом. Колонна обрывалась, лишь немного не достигая его вершины, в самом центре которой зияла тёмная, круглая дыра.
   Рядом другая колонна, небольшая, немногим выше сидящего человека, в ней находилось кресло с зажимами на подлокотниках и капканчиками для ног. Вся это конструкция весьма смахивала на место для пыток.
   Спинку кресла пронизывал красный стержень, изгибаясь, он, проходил сквозь оболочку колонны, и разветвлялся. Один его конец прятался в стоявшем рядом тёмном ящике, но не кончался там, а пронзал его насквозь, уходил к другой колонне и вместе с ней устремлялся к потолку. Другой же, снова изгибаясь, уходил вниз сквозь пол.
   Не смотря на тесноту, возле сооружения образовалось изрядное пространство, и Андрей не стал привлекать к себе внимания, вернувшись в толпу.
   - А вот ты где, - это сказал оказавшийся по близости брат. Рядом с ним Андрей увидел высокого, бородатого человека, одетого, как и большинство здесь в рубище.
   - Ты долго не приходил в себя, - пояснил Александр, - и я отправился на разведку.
   - Это Лашиф, - произнёс он, очевидно имея в виду бородатого мужчину.
   Потом повернулся к спутнику.
   - Это Александр. Будь добр, расскажи моему брату, что тут твориться.
   Брат был мрачен, похоже, нечего хорошего в новостях не было.
   - Да чего рассказывать, - отозвался бородач, без всякого воодушевления.
   Он взглянул на проходящий сквозь зарешёченное окно солнечный луч, очевидно прикидывая время.
   - Сейчас сами увидите.
   В воздухе разнёсся неприятный булькающий звук. Волнение, охватившее заключённых, передалось Андрею. Он давно обратил внимание на то, что в зале было ещё одно пустое место, там сидело человек десять и играло в игру, весьма смахивающую на карты. Теперь они не спеша, поднялись, лениво оглядывая толпу. Люди попятились.
   Один из игроков вытянул руку.
   - Раз, два, три, это, верно, будешь ты.
   Палец остановился на тщедушной женщине, та отпрянула. Двое картёжников-амбалов подхватили её под руки.
   К удивлению Андрея, люди даже не пытались помочь несчастной, иные напротив выталкивали её из толпы. Поколебавшись, он тоже решил не вмешиваться.
   - Нет! - выдохнула женщина.
   - Да! - сказал амбал-картёжник, тот самый который прочёл дурацкую считалку. - И не боись, все там будем.
   От ужаса женщина лишилась чувств.
   Её зашвырнули в малую колонну, на стул, со щелчком сработали ручные и ножные капканчики.
   Андрей невольно следил за Александром глазами, опасаясь не сдержанности со стороны брата. Но тот стоял неподвижно, даже не пробуя вмешаться, только в глазах его виднелась боль. Вероятно, он лучше Андрея понимал происходящие.
   Андрей ждал, но казалось, что ничего больше не происходит. Потом из отверстия на верху спустился жгут серого тумана - словно щупальце гигантского осьминога. Слегка поколебавшись в воздухе, он застыл, наткнувшись на колонну. И снова долго ничего не происходило, так прошло минут пять, потом щупальце оторвалось от колонны и стало втягиваться в отверстие. Женщина сидела обмякнув.
   - Уберите падаль, - предводитель картёжников выхватил из толпы двух человек, - ты и ты.
   И лишь тогда Андрей понял, что женщина мертва.
   Он повернулся.
   - Ну, что ж рассказывайте. Рассказывайте, что всё это значит.
  .................................
   Лёжа на покрытом сеном полу, Андрей в ярости перевернулся. Заснуть никак не удавалось.
   Вампиры, самые настоящие вампиры. Только пили они не кровь... А что? Что отнимал у людей живой туман? Ответа не было. Может быть саму жизнь? На языке местных это означало слиться с земным воплощением абсолюта, по понятиям пришельцев: пойти на обед людоеду. Княжич вспоминал.
   - Я догадывался о чём-то подобном, - произнёс Андрей после рассказа Лашифа, - но не думал, что это будет так мерзко.
   Он вздохнул, всё это время в голове вертелся один единственный вопрос, однако Андрей боялся его задать. Поэтому он только сказал:
   - Не очень то вы стремитесь с этим самым абсолютом слиться.
   - Ну почему же, - отозвался Лашиф, - здесь, например не мало добровольцев.
   - Да? Любопытно было бы взглянуть!
   - Пожалуйста. Я, например.
   - Вы?! - удивился Андрей. Рассказ Лашифа и его мнение о здешних порядках как-то не вязались с тем, что он мог предложить себя в жертву.
   - Не ужели вы действительно верите в божественность этого...
   Он замялся, не зная подходящего слова.
   - Вихря, - подсказал Лашиф, - теперь уже нет.
   Он горько вздохнул.
   - Здешняя действительность быстро освобождает от иллюзий.
   Обстановка действительно не вязалась с божественностью - не храм, а темница, а при воспоминании о мордоворотах Андрея просто напросто передёрнуло.
   - А ведь, как верил, - говорил Лашиф, - у нас в общине даже конкурс совершенных был, для приобщения, и я дурак выиграл. Не знаю даже, как мне раньше всё это представлялось. Но явно не так. Два дня, как сюда попал, ничего понять не мог, ну а потом...
   - Всё это, - он махнул рукой, - вся эта тюрьма, все эти подонки, какое отношение это имеет к божественности?
   - Ну, хорошо, а вообще-то, кто они такие, - спросил Андрей, имея в виду картёжников.
   - Да такие же заключённые, как и мы, - Лашиф презрительно сплюнул, - только решившие, что если будут служить вихрю, то проживут подольше. Они здесь самые главные, кроме стражников, конечно, они могут убить, кого хочешь.
   Александр презрительно засмеялся:
   - Если всех убить, то кого же скармливать вихрю? Только они и останутся. К тому же если навалиться всем скопом...
   - Одного убьют, другие побояться.
   - Ясно.
   Андрей прикусил губу с такой силой, что на ней выступили капельки крови.
   Маленькая девочка лет восьми приблизилась к ним, вынырнув из толпы. На ней была длинная, до пят, рубаха.
   - Вы чужеродцы? - спросила она тихо, - скажите вы чужеродцы, как и та женщина?
   И вдруг разревелась.
   Андрей нахмурился, его вдруг охватили дурные предчувствия, которые он гнал с того момента, как попал в этот загон для людей. Среди большого скопища народу, которое составляли обитатели узилища, он не где не видел матери. Андрей хотел, было расспросить девочку, но Александр опередил брата:
   - Эта женщина, расскажи о ней.
   Последовала пауза, по лицу Лашифа было видно, что их новый знакомый смутился.
   - Видите ли, дело в том, - он переминался с ноги на ногу. Не зная, что сказать.
   И тогда вновь заговорила девочка:
   - Я расскажу сама.
  ......................................
   Её звали Анна, и ей было всего семь, когда на конкурсе в деревне её признали самой чистой и невинной душой, пригодной для слияния с абсолютом и отвезли в хрустальный холм.
   От подобного сюрприза оторопели даже местные мордовороты. Себя они именовали слугами вихря.
   - Это, что же, - сказал их главарь, здоровенный громила, по кличке Стикс, - да это ж ему на один зуб, да и то мало.
   Мордовороты согласно закивали.
   - Не наесться - разгневается, - выразил кто-то общую мысль.
   - Ладно, - решил главарь, - пусть поживёт подольше, - подрастёт, а там...
   Не досказав, он смачно рыгнул, и рухнул на сплетённую из соломы подстилку, потеряв к Анне всякий интерес.
   - А может её того, - сказал ещё один из громил, и сделал рукой выразительное движение около ног.
   - А зачем, - искренне удивился другой, - взрослых, что ли не хватает?
   После этого подручные Стикса тоже утратили к ней всякий интерес.
   Анна провела в этом кошмаре уже больше года, когда в холм ввели совершенно новую пленницу.
   - Принимайте, - сказал открывший ворота стражник, - язычница из далёких краёв. Великий вихрь лично летал в ту страну, дабы спасти немного грешных душ, для перевоплощения. Всеми сразу он заниматься, конечно, не может, поэтому остальных друзьям отдал, а эту себе оставил. Принимайте.
   И он отстранился прочь.
   Да, такого здесь ещё не видывали. Женщина вошла в пещеру настолько уверенно, словно та была её личной резиденцией построенной в несколько не обычном стиле.
   Это могла быть только их с Александром мать, понял Андрей.
  От волнения он пропустил значительную часть рассказа, и лишь поймав себя на этом, стал вслушиваться снова.
   - Значит, тебя зовут Анна, - сказала женщина, и осторожно погладила малышку по голове, - меня тоже. Давай держаться вместе.
   И девочка поняла, что теперь она не одна.
   Время шло. Иногда малышка не понимала, как может столь величественная женщина беспокоиться о ней. Но обычно эти вопросы уходили стёртые ощущением надёжности и тепла исходящими от большой Анны.
   Большая Анна и Анна-маленькая, их так теперь и стали называть узники холма... Анне старшей удалось внести какой-то лучик, пусть не надежды, но света в их жизнь. "Слуги вихря" предпочитали с ней не связываться. Так продолжалось, покуда "слугам" не пришла в голову новая затея. Это было в день, который они называли днём веселья.
   Веселье "слуг" происходило в основном от кувшина кислой настойки, его время от времени поставляли стражники, справедливо пологая, что если не будет одного веселья, то их добровольные помощники додумаются, до чего-нибудь другого, переведя массу "обеденных продуктов", на что вихрь - их господин, будет до крайности разгневан.
   К моменту задумки "слуги вихря" успели уже изрядно набраться.
   - Надоело! - сообщил один из них, которого все почему-то называли Бобиком. - Вкалываешь, вкалываешь, облегчаешь людям слияние с абсолютом, и хоть бы кто поблагодарил.
   Бобик пьяно рыгнул.
   - Не благодарный народ, - подхалимски сказал один из его "коллег".
   - И не говори, - согласился Бобик, - вчера один мужик даже вырывался.
   Он скорбно вздохнул.
   - Нет, что бы тихо мирно слиться, так он вырывается. Я ему: о душе, о душе подумай. А он в ответ такое.
   Бобик снова вздохнул.
   А ведь каждый день вкалывать приходиться.
   - Зачем каждый день, - удивился другой "слуга", не высокий узкоглазый тип, по имени Прохор, - распределим жертвы сразу на неделю.
   Идею тщательно обдумали, захмелевшим мерзавцам она показалась гениальной.
   - Забудем ведь кого когда, - неуверенно сказал Бобик, из всех них он был самым трезвым.
   Прохор задумался.
   - Запишем, выдал он новую идею.
   Её признали гениальной вдвойне.
   Нашлись лишние листочки бумаги, которые не пошли на изготовление карт.
   Бобик вынул из кармана старое ржавое шило, это был единственный острый предмет неизвестно, как попавший сюда. Обычно пленников обыскивали.
   - Одна дырочка - первый, две дырочки - второй, - приговаривал он, протыкая бумажки. Всего их набралось пять, не ровных и разной формы обрывков. Остальные обитатели узилища наблюдали за приготовлениями со страхом.
   - Ты, ты и ты.
   Бобик сунул бумажки первым попавшимся, до смерти перепуганным людям.
   - Утром предъявите, а не то...
   Анна-маленькая с ужасом смотрела на проколотый одной дырочкой бумажный кусочек.
   - Ничего, не бойся, - утешала её взрослая подруга. - Утром они и сами не вспомнят. Не один нормальный человек не признается.
   Как ни странно это успокоило Анну младшую настолько, что она, наконец, смогла уснуть.
   - Подъём, подъём, - орал Бобик, - по порядку смерти становись, кто признается, того пощадим.
   Люди вставали, угрюмо переглядываясь между собой. Никто, однако, не пожелал рискнуть.
   - Нет честных людей, - хохотнул Стикс, - совсем измельчал народ, утратил веру в перевоплощение и очищение. Поправимо.
   Он насмешливо посмотрел на людей, затем повернулся к своим.
   - Бобик, список.
   Плюгавенький Бобик зашарил в карманах штанов.
   - Потерял - самого скормлю, - пригрозил Стикс.
   После непродолжительных поисков, список извлекли из под матраса.
   Всё кончено, - поняла Анна-маленькая, - вчера они догадались записать имена. И теперь жалкий огрызок бумаги будет стоить ей жизни.
   - Номер первый - Анна, - изрёк Бобик.
   - Какая Анна? - спросил Стикс.
   Бобик посмотрел на Анну-большую, потом на Анну маленькую. Почти физически ощущалось, что за его покатым лбом идёт усиленная умственная работа.
   - Не знаю, - объявил он, наконец, - не записал.
   - Идиот, - сказал Стикс.
   - У кого номер, признавайтесь, - завопил Бобик.
   Он уставился сразу на обеих женщин: левым глазом на маленькую, правым на большую.
   - Заткнись, - бросил Стикс, - всё равно не признаются.
   Он тоже посмотрел на обеих женщин и чему-то усмехнулся.
   - Будем метать жребий.
   Стикс зачем-то посмотрел в заделанное решёткой окно.
   - Священного алтаря у нас, правда, нет, но мы уж, как-нибудь так.
   Он снова усмехнулся:
   - А может, всё же признаетесь, кого вчера выбрали.
   И тут случилось то, чего Анна-маленькая ожидала меньше всего.
  Отстранив девочку, вперёд шагнула Анна-большая.
   - Меня! Вы выбрали меня!
   Главарь молча кивнул, словно ничего другого не ждал.
   - Тогда прошу, сударыня, - он указал на кресло с капканчиками.
   Бобик хотел подтолкнуть женщину, но та резко оттолкнула его руку и сама двинулась к колонне. В воздухе разнёсся булькающий звук, и сверху сквозь отверстия начала опускаться струя тумана.
  .................................
   Вспоминая разговор, Андрей в отчаянье повернулся на бок.
   - Не спишь? - спросил лежащий рядом Александр.
   - Нет.
   - Я тоже, как вспомнишь, что мать из-за неё...
   - Она только ребёнок, бедный испуганный ребёнок. Она не виновата.
   - У тебя никто не виноват, ни ребёнок, из-за которого мать погибла, ни крестьяне, которые нас связали. А кто, по-твоему, виноват?
   - Не знаю, - Андрей повернулся на спину, задрав лицо к невидимому в темноте потолку. - Может быть вихрь.
   - Ну конечно, вихрь. А люди - они ни при чём, те которые друг друга ему скармливают, друг друга во имя его в тюрьму заключают, пятки ему лижут, они не при чём?!
   - Да, - пятки лижут, - пробормотал Александр, - как холопы, как наши холопы.
   - Что, ты это о чём?
   - Да, сам не знаю, так, что-то на ум пришло.
   Он попытался перевести разговор.
   - Откуда вообще взялся вихрь?
   Это был первый вопрос, который он на следующий день задал Лашифу.
   Прежде чем ответить, тот аккуратно пригладил рукой бороду, его пальцы не спеша, разглаживали жёсткие волосы, потом, наконец, отозвался.
   - Разные есть мнения. Впрочем, есть тут у нас один жрец, вот с кем вам не мешает потолковать.
   - Жрец вихря здесь?! - удивился Андрей. - Ему можно доверять?
   - Вот именно, что здесь! Он потому, сюда и угодил, что начал задавать неположенные вопросы.
   Лашиф быстро оглядел узилище.
   - Ага, вот он. Пойдём, представлю.
   И повёл братьев сквозь весь этот человеческий муравейник.
   Андрей в очередной раз удивился, как низко пали все эти люди. Грязные, заросшие, в глазах тупая покорность, как у баранов или не менее тупая наглость мордоворотов. Волки и овцы. Разделение было полным.
   Таким полным, что от отчаяния сводило скулы. Господи, - подумал Андрей, - неужели, что бы выжать, надо обязательно стать волком. Не хочу, господи, не хочу, быть не волком ни овцой. Хочу остаться человеком. Господи, позволь мне остаться человеком, до самой смерти моей. Он вдруг осознал, что его мир тоже не был таким уж безгрешным: помещики и крепостные, князья и холопы. Но, как быть с этим, он не знал.
   Человек, с которым познакомил его Лашиф, был высок ростом, широк в плечах и имел длинные усы, которые щегольски, смотрелись на его треугольном лице. Он был одним из немногих в этом узилище, кто заботился о своей внешность.
   - Меня зовут Кариф.
   Они пожали друг другу руки.
   Значит, вас интересует, откуда взялся вихрь, - говорил бывший жрец. - Что ж, есть две легенды. По одной из них наш вихрь и другие, ему подобные пришли извне и захватили этот мир. Но есть и вторая легенда. Когда-то, очень давно, миром правили жестокие и деспотичные правители. И народ взбунтовался против них.
   - Даже хорошо обученная армия, не могла спасти владык. И
  тогда верные князьям маги создали для подавления восстания идеальных воинов - вихрей, которых невозможно было умилостивить, и которые питались жизненной силой побеждённых.
   - Их выпустили на народ, во время решающей битвы. Чернь была повержена в одночасье. Но вихри вышли из повиновения у магов, уничтожили всех, кто знал тайну власти над ними, а остальных превратили в идущий на убой скот.
   К ним подошёл Александр, но Андрей жестом велел брату молчать.
   - Лично я больше верю второй версии, - продолжал Кариф, - понятно, я не поручусь, что это так, но будь вихрь естественным существом - ему не были бы нужны всякие приспособления в виде колонн, что бы жрать жизненную силу.
   Андрей кивнул, соглашаясь, потом спросил:
   - Что будет, если в ответ на призыв в колонну никого не посадят?
   - Сюда ворвутся стражники, и засунут в колонну первого попавшегося.
   Позади послышался металлический лязг. В двери открылось решётчатое окошко.
   - Эй, трупы ходячие, жратву берите! - закричал стражник.
   На перегородку поставили большую бадью. Люди слегка оживились.
   С места, однако, никто не сдвинулся, если не считать двух амбалов. Они сняли бадью с окошка и потащили её прямо к тому месту, где на куче соломы высидал Стикс. В бадье была тёмная бурда с отрубями, такой пищей, в мире Андрея, кормили свиней.
   И начался делёж не правый. Восседая на копне соломы, точно на троне, Стикс величественно поднял руку.
   - Подходи сюда, рабы верные, награждать буду.
   "Рабы" зашевелились, откуда-то были извлечены миски. Вскоре возле Стикса образовалась очередь.
   И каждого из подходивших, главарь приветствовал следующими словами:
   - Служил ты мне, верно, получи за то награду.
   Стоящий с черпаком бобик отваливал верному баланды. Не много отваливал, с полмиски. Человек низко кланялся, бормотал, что-то вроде: благодарствую, господин и уходил прочь, уступая место следующему.
   Иногда впрочем, слышалось:
   - Рожа мне твоя не нравиться - без восторга на господина взираешь! Наказан будь!
   И человек отходил прочь с пустой миской. Больше всего Андрея поразило, что никто не пытался протестовать.
   - Интересно, а нам миски полагаются?- пробормотал он в полголоса.
   Александр ожёг его гневным взглядом.
   - Может ещё в очередь станешь, да этому негодяю поклонишься?
   Андрей усмехнулся, едва заметно.
   - Я этого не говорил, но для того, что бы есть, нужна и миска и ложка.
   - Вам потом выдадут, - сказал Лашиф.
   - Эта банда конечно?
   - Они родимые, как признаете себя их вассалами.
   - Не дождутся.
   - Тогда смерть, - Лашиф посмотрел на призрачную колонну, - и очень скоро.
   - Словно это жизнь.
   Александр кивнул, он был согласен с братом.
   И тут церемония нарушилась.
   - Ай-я-я-я-яй, - завопил Стикс, посыпая голову сеном, - позор мне, позор - забыл о законах гостеприимства: гости не кормлены, такие хорошие смирные гости, стоят, прав не качают. Ко мне! В вассалы посвящать буду.
   И он воздал руку в царственном жесте.
   - Спокойно, - шепнул Андрей, готовому взорваться брату, - пора менять порядок, но сперва подойдём, тихо и спокойно.
   С каждым шагом в Андрее закипал гнев. Такое бывало с ним крайне редко. Но подчиняться тупому мерзавцу... Он чувствовал, как захлёстывает его горячая волна, хотя и старался остаться внешне спокойным. Ну, неужели никто здесь не попытался ничего изменить, их ведь куда больше, а мордовороты не воины.
   Стадо.
   Бобик уже извлёк из сена на свет божий две миски.
   - Ставлю на довольствие, - объявил Стикс, - объявляю вассалами.
   Миски были наполнены. Стикс воздал, было руку в пародии на благословляющий жест.
   - Здесь половина, - сказал Андрей.
   Главарь заржал.
   - Полная это награда. Но мы нынче добрый. Поклонись - получишь в двойне.
   Андрей не поклонился, он просто запустил миской Стиксу в морду. Баланда поползла главарю по лицу, стекая за шиворот. Все присутствующие охнули и зашумели. Стикс тупо сидел, похоже, не веря, потом принялся подниматься. Андрей кинулся на него и прижал к стене. Рука княжича сомкнулась на шее Стикса одновременно с тем, как главарь сдавил ему горло. Он был дьявольски силён, но воином всё же не был.
   Сжав пальцы, Андрей резко повернул ладони. Послышался хруст, шея Стикса была сломана. Сделано это было абсолютно сознательно.
   Люди кругом загалдели. Андрей вскочил, готовый к мгновенному отражению атаки, но отбиваться было не от кого, все наблюдали за ним в явной растерянности. Лишь рядом лежал оглушённый человек. Он был жив, Андрей видел, как поднималась и опускалась его грудь.
   - Вожаку помочь хотел, - коротко пояснил Александр.
   Андрей кивнул. Братья стояли спина к спине, готовые к отражению любой атаки, но люди лишь хмуро переглядывались, никто из них не знал, что повлекут за собой изменения.
   Бобик опустился перед вожаком на колени, не обращая внимания на торчащую под неестественным углом шею, зачем-то похлопал его по щекам. Впустую.
   - Убит, - ахнул он, - разве так можно - человека убить!?
   - Учителя хорошие, - Андрей бросил многозначительный взгляд в сторону зловещих колонн. - Ещё желающие есть?
   Он исподлобья оглядел толпу. Люди молчали, отводя взгляд.
   - Надо обсудить один вопрос, как отсюда выбраться. Впрочем, может быть есть желающие остаться? Нет таких? Так я и думал.
   - Не вырваться отсюда, - сказал кто-то глухо.
   - Стражники снаружи, дверь заперта, - поддержали его.
   - Барахло ваши стражники, - бросил Александр, - привыкли с безоружными овцами дело иметь.
   Он презрительно оглядел сбившихся в толпу людей.
   - Их одним числом задавить можно, - добавил он.
   Он заметил в толпе Карифа. Бывший жрец вихря смотрел на них довольно хмуро.
   - Вы бы определились ребята, - произнёс он безразличным тоном, - кого первого вихрю скормите, прежде чем стражников числом побьёте. Вы теперь главные.
   - Вот тебя и скормим, - сказал Александр зло, - что б паники, не разводил.
   Кариф даже бровью не повёл, лишь спросил по-прежнему безучастно:
   - Хорошо, меня первого, а второго кого? Ваши теперь это проблемы, и никуда от них не денетесь, иначе самих скормят.
   Это была правда, но Андрей знал ответ.
   - Никаких кормёжек больше не будет, а нет, так можете скормить меня первого, сам в столб зайду. Но только если все бежать попытаемся.
   И поведал свой план.
  ..............................
   Булькающий звук вновь прокатился в воздухе. Потом сверху начал спускаться туманный жгут. Он болтался из стороны в сторону, свивался кольцами, словно это была простая серая верёвка, потом наткнулся на колонну, вздрогнул, присосался к ней, и воздух огласил новый звук, почти вопль - великий вихрь гневался.
   Долгие века, многие человеческие поколения, он привык получать пищу по первому требованию. И вдруг ничего. Ничего не понимая, чудовище требовало снова и снова.
   Стражники даже не сразу поняли, что означает этот крик. Потом они в ужасе бросились к воротам тюрьмы.
   - Вот ведь грешники проклятые, - бормотал начальник внутреннего караула, он вставлял в замочную скважину большой, тяжёлый ключ, - не хотят слиться с абсолютом, очиститься от грехов. И если мы не поможем их бедным душам, то тоже будем прокляты!
   Тугой ключ никак не поворачивался, - наконец послышался щелчок. В ярости стражники даже не обратили внимания, что в полумраке пещеры подозрительно тихо. Они рванули внутрь всем скопом. И начались борьба, крики, возня.
   - Измена! Защищайтесь! - слышались голоса.
   Куда там! Стражники так привыкли к покорности людей, что большинство даже не захватило с собой оружия.
   Борьба прокатилась по всему узилищу, проклятия, шум, злые крики и смертные хрипы слышались в темноте отовсюду.
   Кто-то закричал:
   - Подмоги!
   Но всё было тщётно, никто не явился на зов.
   И над всем этим раздавалось раздражённое бульканье туманного монстра.
   - Все сюда, - заорал начальник.
   Он, наконец, понял, что если немедленно не соберёт всех уцелевших стражей в одно место, то всем им всем наступит конец. Но было уже поздно.
   Остатки стражей попытались прорваться к воротам, отбиваясь, кто, чем мог в темноте от толпы.
   - Нечестивцы, - орал начальник стражи, - не хотите очиститься от грехов, - слиться с абсолютом! Себя не жалеете, так хоть нас пожалейте. За то, что мы не смогли способствовать вашему очищению, нам же теперь век с абсолютом не слиться.
   Тут ему чем-то врезали по затылку. Начальник стражи упал, но сознания не потерял.
   - Ну, это вряд ли, - пробормотал Андрей.
   - А...Что?
   - Сейчас сольёшься.
   И стражника потащили к колонне.
   - Погодите! Погодите! - вопил стражник. - Я не причащён, не готов к слиянию!
   И вслед за тем щелчок капканчиков и вопль ужаса. Андрей заставил себя его не слышать. Он с самого начала знал, что кого-то скормить придётся. Надо было выгадать время.
   Толпа уже была готова выплеснуться наружу. Андрей не обольщался насчёт дальнейшего. Вихрь сразу поймёт, если уже не понял.
   - Стойте, - крикнул он.
   Но его не слушали. Ситуация выходила из под контроля. И тут впереди, в слабом свете, видневшегося сквозь ворота заката, сверкнула ослепительно яркая молния. Люди замерли. Потом послышался треск, слева можно было различить отблески огня.
   - По своим бьёт, - сказал Кариф, - по стражникам, за то, что есть, долго не давали.
   И Андрей понял, что тварь не очень умна.
   Стоя на пороге узилища, он видел, как уплывает по небу клуб тумана похожий на большую серую тряпку.
   Люди, как-то притихли, робко выходя из узилища проч. Ночь озарялась огнём огромного костра. Пылала сторожевая будка. Стражники внешней охраны вместо того, что бы тушить огонь стояли вокруг, молитвенно сложив руки и хором пели:
   - Славься, вихрь, дела твои.
   Никто из них так и не решился подойти к костру. Причём пели они с таким увлечением, что даже не заметили выходивших из ворот узников. С минуту люди просто смотрели, а потом вдруг бросились на своих охранников, словно животные почуявшие запах крови.
   Стражники повернулись на шум бегущей толпы, но защищаться, не стали, а только вновь затянули:
   - Славься, вихрь, дела твои.
   Наверное, считали это очередной карой разгневанного бога.
   Толпа налетела на них, как морской прибой. Всё смешалось: руки, удары, яростные крики.
   Участия в расправе братья не принимали, но и людей от побоища тоже не удерживали. Стоя плечом к плечу, они смотрели на освещённую заревом пожара бойню.
   - Ты веришь, что они станут свободными? - спросил Александр.
   - Не знаю, - Андрей смотрел, не отводя взгляда на кровавый водоворот. Пожар догорал, и в его не ярком свете люди казались серыми призраками.
   - Значит, веришь наполовину, завидую. Но это поступок рабов.
   - Нет, просто они очень озлоблены.
   Гаснущее зарево отражалось в многочисленных гранях хрустального холма.
   - Впрочем, - добавил Андрей, - сейчас меня не интересуют пустые разговоры, лишь выживание.
   Александр кивнул, соглашаясь.
   - Как ты думаешь, мы сможем найти мечи? - спросил он.
   - Не уверен.
   Внезапно наступила тишина, как бывает на берегу, когда кончается шторм. Живой клубок рассыпался. Руки у многих людей были в крови, одежда изорвана. Её клочки валялись повсюду. А в середине толпы - тела с обезображенными лицами и неестественно вывернутыми руками. Казалось, будто по ним промчался табун лошадей.
   Было не время придаваться сантиментам. Андрей отвёл взгляд. Он знал, что стражники виновны не более заключённых: такие же запуганные люди, но...
   - Всем собраться, - крикнул Андрей, - уходим.
   До этого момента им просто фантастически везло, но где гарантия, что так будет и дальше?
   - Двигаться за нами, - отдал он следующую команду.
   И они пошли прочь от хрустальной горы. При одном взгляде на сопровождавшую их толпу братьям становилась тошно. Сброд. Андрей с тоской вспоминал стройные колонны отцовского войска.
   - Кто знает эти места? - крикнул Александр, - быстро вперёд.
   Всего четыре человека вышли в голову колонны. Мало, кто знал эту местность, люди боялись приближаться к хрустальному холму.
   - Можете провести нас в обход дорог?
   - Да.
   Люди одновременно кивнули головами.
   - Тогда ступайте вперёд, мы все идём за вами.
   Когда стала бледнеть ночная тьма, тропа повела под уклон.
  
  
  .........................
  Они шли по болоту друг за другом, вослед проводникам. Торфяная тропа была узкой. И группа растянулась на довольно длительное расстояние. Это был самый опасный участок пути. Напади с воздуха эта туманная нечисть они бы даже попрятаться не смогли - с обеих сторон зыбучая трясина. Слишком уж нам везёт, - думал Андрей, - так не бывает.
   Кариф, правда, его сомнений не разделял.
   - Его святейшество вихрь земной занят сейчас пополнением запасов, - сообщил он.
   - Чего? Чего? - удивились братья. - Каких таких запасов?
   - Пищевых, - сказал Кариф равнодушно, - мы удрали, а жрать-то надо.
   Братья оторопели. Даже малочувствительный Александр посмотрел на жреца с некоторой растерянностью.
   - Значит наш побег...
   Тот пожал плечами.
   -Тут уж ничего не поделаешь. Вы не можете помочь всем. Да многие и не захотели бы вашей помощи. Для этого нужно в тюряги этой посидеть. Или вы думаете Лашиф один такой чудак?
   Больше на эту тему не разговаривали.
   Больно кусалась мошкара. Вот уже длительное время они шли по воде. Вода была не глубокой, по щиколотку. Проводники ощупывали путь шестами при каждом шаге. А идущие гуськом люди повторяли все движения впереди идущих - ни кому не хотелось сорваться с узкого скального основания. Вокруг рос густой в рост человека тростник.
   - Далеко ещё? - спросил Андрей.
   Взмахом руки он убил присосавшуюся ко лбу мошку.
   - Уже близко, - отозвался один из проводников.
   Местность вскоре пошла на подъём. На самой границе воды и земли росли деревья. Местами они превращались в настоящие заросли. Путники сделали привал возле большой сосны, корни которой вырывались из песчаного склона, похожие на огромного паука. Люди сразу опустились на землю. Некоторые сидели, прислонившись к стволам, большинство легли.
   Братья сели рядом друг с другом на выступающий корень. Некоторое время молчали, потом Александр сказал:
   - Пора решать.
   Андрей сорвал травинку, повертел в руках и лишь после этого спросил:
   - Что?
   - Как быть с ними, - Александр показал взглядом на находившихся неподалёку людей. - Тянуть нельзя - люди голодны.
   Во время пути братья поставили людей на добычу еды, но добытчики работали из рук вон плохо и не могли прокормить всю ораву.
   Андрей удивился:
   - Как, что? проведём в наш мир. Пусть уйдут с нами.
   Он пожевал Травинку, ощутил на языке каплю кислого сока.
   Люди в Урде были нужны, нехватка населения ощущалась постоянно.
   Андрей переломил Травинку, отбросил проч.
   И станут они нашими холопами, - подумал он. - Были рабами здесь, станут рабами там.
   Андрей сорвал другую травинку и, повертев в руках, отбросил, так же как и предыдущую.
   Да, что это со мной - думал он, - сравнил. Однако знал - в глубине души, что-то меняется. Так ли уж сильно мы отличаемся от тех, кто создал вихрь? Разве не было у нас холопских бунтов? Разве мы их не подавляли? Он прервал мысль за несвоевременностью. Что следует изменить, Андрей не знал.
   - Ты прав, - Андрей не сразу сообразил, что Александр отвечает на его реплику, - других вариантов нет. Не бросать же их тут.
   Оба не сговариваясь, посмотрели туда, где над кронами деревьев уже виднелись близкие горы.
  ................................
   Они шли по тропинке, бежавшей через узкую долину. С противоположных сторон долину ограничивали возвышенность и болото. Кругом была почти полная тишина - ни ветерка, ни дуновения. Лишь откуда-то слева доносилось журчание ручья - единственные нарушающие лесную тишину звуки. Если конечно не считать их шагов.
   Деревья в основном дуб и клён. В стороне от тропинки Андрей разглядел ежа. Вопреки обычаям своего племени он спешил куда-то, не смотря на царящий вокруг день. Ёж не довольно посмотрел на людей маленькими бусинками глаз и скрылся в траве.
   Внезапно к ним подскочил один из спутников, не молодой уже мужчина с длинной, разлохмаченной бородой.
   - Почему вы ведёте нас невесть куда? - закричал он. - Здесь неподалёку жилище святого отшельника Симиона. Святость места защитит нас от зла.
   По колонне пробежал ропот, наверно, раскол назревал давно. Одни говорили, что надо идти к святому, другие предлагали следовать за милосердными избавителями. Андрей слушал, оставаясь спокойным. Потом поднял руку, ропот смолк.
   - Скоро наш путь пройдёт мимо башни отшельника. Кто хочет, может оставаться с ним, остальные пусть идут с нами.
   По правде сказать, его б только устроило, если б количество следующих за ним людей уменьшилось. Эта толпа уже сильно раздражала его. Просто чудо, что их не обнаружили до сих пор. Александр видно разделял мысли брата, поскольку одобрительно кивнул.
   Вскоре показалась башня. Бородатый брат милосердия стоял у входа, удивлённо глядя на заявившуюся толпу. Некоторые из людей попадали на колени.
   - Помоги нам, святой человек.
   - Мой дом всегда открыт для всех, - сказал Симион. - Но, что случилось с вами, люди?
   Покуда один из путников вёл рассказ, Андрей заговорил с Карифом.
   - Он действительно считается святым?
   Бывший жрец кивнул.
   - Да, в этом то всё и дело. Люди настолько привыкли к тупой покорности, что осуждение вихря, даже на словах, принимают за акт героизма. А не знают - жрецы тайно поддерживают непротивленцев, ибо они гасят вспышки неудовольствия, случающиеся время от времени, предлагая в качестве оружия голодовку.
   - Как!? - воскликнул присутствующий здесь Александр, - неужто Симион шпион?
   - Нет, - он искренне верит в своё учение, иначе не набрал бы стольких последователей.
   Кариф усмехнулся довольно едко.
   - У нас в холме было трое непротивленцев в прошлом месяце. Объявили голодовку в знак протеста против жестокости.
   - И, что? - спросил Андрей, он уже догадывался о развязке.
   - А ничего. Двоих сразу поскорей вихрю скормили, пока не скончались. А третий, пока до него очередь дошла, уже сам умер, от голода. В холме же ничего не изменилось.
   Его рот снова скривился в гримасе.
   Андрей подумал, что ничего другого ждать и не следовало.
   Между тем достойный последователь святого Бабухи видимо разобрался в ситуации.
   - Не дело вы затеяли, устроив бойню, - вещал Симион. - Стражники, они конечно люди не хорошие, но зачем уподобляться им?
   Симион вещал, словно из другого мира, откуда-то из бесконечности, где не имеют значения людские страдания и смерть. С точки зрения небожителя он может, и правильно вещал, вот только Андрей находился на земле, и все остальные измученные люди тоже.
   К удивлению Андрея, большинство людей заворожено слушало отшельника. На колени опустились теперь уже многие.
   Александр коснулся его руки.
   - Да они никак готовы вихрю извинения принести?! - сказал он с презрением.
   - Не все.
   На лицах некоторых было написано явное раздражение, но таких было мало.
   - Как бы они нас камнями не побили, после такой проповеди, как посланцев сатаны, - сказал Александр.
   - Вряд ли, они же непротивленцы.
   Но всё ж на душе было мрачно, такого поведения от людей Андрей не ждал.
   - Смотрите, летит, - ахнул кто-то.
   Высоко над лесом медленно двигалось белесое полотнище тумана. Двигалось против ветра. Оно постоянно меняло форму: только, что это была прямоугольная простыня, и вот уже треугольный парус, потом края стали расползаться, и это был уже бесформенный клуб дыма.
   - Бежать! Всем! В лес! - крикнул Андрей.
   - Покажем ему наше презрение, - возвестил святой Симион, - посрамим сатану и не испугаемся! Господь воздаст!
   Однако люди уже убегали, прятались среди деревьев. Поляна в один миг опустела. Только трое остались с отшельником. Вихрь приближался, сейчас он походил на огромное посудное полотенце.
   Отбежав в лес, Андрей скатился в какую-то яму. Александр упал рядом с ним. Они ясно видели в вышине, над листвой клок тумана, теперь он походил на огромный волчок, вращался вокруг оси и продолжал приближаться.
   Андрей невольно задержал дыхание. Он слышал, как громко бьётся сердце брата. Волчок вплыл в пространство над башней.
   Возможно, вихрь действительно щадил последователей святого Бабухи, возможно даже пестовал их и холил, но сейчас всё зашло слишком далеко. Вихрь был страшно зол.
   Волчок вращался всё быстрей и быстрей. Потом из его нутра вырвалась прямая зелёная молния. Андрей зажмурился, но ослепительный росчерк долго ещё стоял пол веками.
   Башня рушилась. Святой отшельник и трое коленопреклоненных людей превратились в пылающие костры. А из волчка били, поджигая лес всё новые и новые молнии.
   Воин должен бояться только молнии, - любил повторять старый князь.
   Не смотря на подступающий страх, Андрей понял - молнии бьют наугад, в слепую. Толи вихрь не мог различить людей сквозь листву, толи вообще не знал об их присутствии. Спускаться ниже, под кроны, он, похоже, не собирался. И Андрей убедился вновь, что вихрь, в сущности, не умён.
   Внезапно всё кончилось. Прекратились вырываться из волчка вспышки. Некоторое время он висел над развалинами, по-прежнему вращаясь, подсвеченный огнём горящих деревьев. Потом двинулся проч.
   - Большого пожара не будет, - сказал Александр, - кругом болота.
   - Большого может и не будет, но припечь может, - Андрей вскочил. - Все кто жив! Собираемся! Уходим!
  Он закашлялся от налетевшего дыма.
  ......................................
   Они поднимались по крутой, почти отвесной тропе. Кругом голые скалы, лишь изредка попадались чахлые кустики, неведомо как укоренившиеся на камне.
   После приключения у башни отряд сильно сократился. Теперь за братьями шло человек тридцать. Остальные толи погибли, толи решили не связываться больше с беспокойными чужеродцами.
   Андрей повернулся в сторону от склона. Леса уходили от подножья вдаль, сливаясь с туманным горизонтом.
   - Знаешь, я подумал, - сказал он брату, в этих местах может целая армия скрываться - никакой вихрь не найдёт. Почему же они живут в своих деревнях, как скотина в загоне?
   Александр удивлённо посмотрел на него.
   - Откуда ты знаешь, что там нет армии? Что мы могли увидеть за несколько дней? Кучку трусливых идиотов? Жалкий кусок территории? Да может быть, здесь целые народы есть, не пресмыкающиеся ни перед кем.
   Ответ был неожиданным. Задумавшись, Андрей едва не проглядел отметку. Стрела упирающиеся в черту была высечена в каменном теле скалы. Знак перехода, знак безопасности. Здесь находилась дверь между мирами, закрытая дверь.
   - Прибыли, - сказал Андрей людям.
   Те встали чуть поодаль, застыли в ожидании. Андрей не знал, поняли ли они хоть, что-то из объяснений братьев. Трудно объяснить то, чего не понимаешь сам.
   Люди стояли молчаливо, выжидающе.
   Андрей протянул руку к висящему на шее мешочку, достал камень. Странно, - подумал он, - что его никто не отобрал, ни стражи холма, ни деревенские. И что бы мы в этом случаи делали? Он отбросил пустые мысли, поднял камешек на ладони, подставляя его солнечным лучам, и осторожно двинулся вперёд.
   Андрей ничего не почувствовал, но на третьем шаге внутри камня словно вспыхнули крошечные искорки.
   Он замер. Рука онемела, по ней будто холодная волна прошла от запястья к плечу. Реальность лопнула, сместившись, словно в ней вырубили окно, и в этом окне виднелся сад.
   Солнечные лучи просачивались сквозь деревья, серебря капельки росы. Цветущие ветви яблонь застыли в безветрии. Сад не изменился, да и никак не мог измениться за прошедшее несколько дней. И там по-прежнему было утро.
   Андрей резко обернулся. Над горами заходило солнце. Закат и рассвет. Он даже не удивился. Мало ли, что может случиться на стыке миров. Вспомнилось, как покойный Симион говорил о трёх месяцах вместо двух дней. Могло ли так быть, что там за границей реальностей царит утро самого первого дня, и никто даже не заметил их отсутствия?
   Он не успел додумать. Один из пришедших с ним мужчин, очевидно завороженный зрелищем, вдруг резко шагнул вперёд, приблизившись к границе.
   По разрыву, сверху вниз, словно волна прокатилась, сглаживая реальность и стирая видение родного мира. Так накатывающийся на Берег прилив смывает на песке рисунок. И разрыв исчез.
   Мужчина испуганно отшатнулся назад, и разрыв появился вновь. У Андрея буквально в груди похолодело от нехорошего предчувствия.
   - Подойди, - велел он брату.
   Александр сделал к нему несколько шагов, разрыв остался.
   - Теперь ты, - Андрей подозвал мужчину.
   Тот неуверенно приблизился. Разрыв исчез. Братья переглянулись.
   - Ладно, - вернись обратно.
   Андрей подождал, пока снова возникнет окно.
   Рука его занемела, холод достиг предплечья. Камень продолжал вытягивать жизненную силу.
   - Подержи, - он протянул брату магический талисман, принялся разминать руку. Потом, оглядев толпу, подозвал первую попавшуюся на глаза женщину.
   Андрей даже не удивился, когда разрыв в очередной раз исчез. Он ждал этого.
   - Бесполезно, - сказал Александр, - никто из них не сможет пройти: страж столб не пропустит никого рождённого по эту сторону.
   Андрей кивнул.
   - Вихрь, однако, пропустил. Сейчас пойду и выворочу чёртову деревяшку, проку от неё никакого.
   - Не можем, это, значит, подвергнуть опасности всё княжество, убрать единственный заслон против вихря.
   Андрей тряхнул брата за плечи.
   - Опомнись, княжество уже в опасности! Вихрь свободно проходит через границу.
   - Нет, ты просто не знаешь - мудрец обещал отцу восстановить силу стража.
   И Андрей вдруг обмяк. Он по настоящему растерялся, впервые за время похода. Обещать людям безопасность, а вместо этого показать дулю.
   - Что делать будем? - спросил он у брата.
   Александр ответил не сразу, он повернулся к людям лицом, молча оглядел их, потом стал смотреть на высеченный в скале знак, потом ещё раз на людей.
   - Один из нас должен остаться, - сказал он, наконец, - иное было бы предательством. Без нас они обречены.
   Александр ощутил неприятный холодок. Он мог жалеть этих людей защищать их перед братом. Но всё это пока есть возможность вернуться домой. Остаться здесь навсегда, Андрей не был готов к такой жертве.
   - Кто? - спросил он у брата. - Кто останется?
   Александр чуть усмехнулся.
   - Считаю, что остаться должен я. Они не смогут одни. А я ...
   Он усмехнулся снова.
   - А я всегда хотел быть князем, ты же знаешь. А ты наследник... Ты должен вернуться.
   Какое-то время Андрей разглядывал брата. Что тобой движет, - думал он. - Властолюбие или жалость? Это ни имело никакого значения в создавшейся ситуации. И всё же у Андрея было чувство, что брат оказался сейчас выше его.
   - Что ты намерен делать?
   - Уведу людей в леса. Там может спрятаться армия, сам говорил.
   Андрей кивнул. Говорить больше было не о чем, братья обнялись.
   - Прощай, может, ещё увидимся.
   - Может быть.
   Андрей взял камень, вскинул руку и, не глядя, шагнул в раскрывшийся позади проход. Только, что он был здесь, а вот уже от гор его отделяет черта разрыва. На миг он отвёл взгляд, а когда посмотрел вновь, за разрывом уже не было ни брата, ни его группы. Толи ушли уже, толи время там действительно такое сверхбыстрое.
   Он повернулся и пошёл прочь, не глядя, как затягивается разрыв.
  Не думая, как объяснит исчезновение брата отцу, как расскажет про гибель матери.
   У входа в терем его встретили двое холопов, отвесив низкий поклон.
   - Ваш батюшка спрашивал, куда вы исчезли с утра, беспокоятся очень.
   Они вновь отвесили поклон.
   Неизвестно почему, но этот обычный знак почтения вдруг стал ему неприятен.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"