Костенко Олег Петрович. Берег левый, берег правый

Олег Костенко

БЕРЕГ ЛЕВЫЙ, БЕРЕГ ПРАВЫЙ

Рассказ

Действие происходит в мире "Голубятни на жёлтой поляне" Владислава Крапивина, вскоре после окончание трилогия, но с другими героями и на левом берегу. Безусловно разрыв темпорального кольца нанёс "маникенам" огромный урон, но невозможно поверить, что уничтожил их полностью. И мне всегда было любопытно, каким мог бы быть их ответный ход. Для полного понимания происходящего желательно прочитать оригинал.

Стас вернулся домой. Вернулся он с неохотой, понимал, что там будет ждать недовольный дед. Последнее время дед всегда был недоволен им, Стасом. А чем собственно недоволен? Если бы Стас поздно приходил, тогда понятно, волновался бы старик за него. Старики они все такие. Но сейчас то другое. Ну, не нравились ему его Стаса дела, категорически не нравились. А почему - непонятно.

Мальчишка просто свыкся с этим, принимал, как должное, как дурную погоду, которую он не в состоянии изменить.

Дед ждал его сидя в кресле гостиной. Нельзя сказать, что бы лицо его было недовольным или хмурым, но Стас уже давно научился понимать его эмоции по каким-то малозаметным признакам.

- Отшествовали, - сказал дед, не столько спрашивая, сколько констатируя.

Была у старика такая привычка изредка ввертывать в разговор им же сконструированные слова. Во всяком случае, Стас раньше никогда их не слышал. Мальчишка машинально кивнул. Конечно, раз он здесь, то шествие уже завершилось.

Он вспомнил, как шёл в одной колонне с друзьями и старшими. Всё как один, словно единое существо. Казалось, он растворялся в чём-то большем. Жаль только - факела пришлось сдать. Очень хотелось забрать себе и поставить на полку. Стас пожурил себя за неправильные мысли: факела являлись имуществом отряда.

- Есть хочешь? - спросил дед.

Вообще-то он не такой уж старый. Но Стас про себя последнее время называл его стариком. Не осознавая, что, мысленно повышая его возраст, немного поднимал себя в собственных глазах, ну и свои интересы, конечно.

- Я тебе на кухне оставил, - сказал дед.

- Спасибо.

Вообще-то он был неплохой старик, взял его к себе, после гибели родителей, три года назад, и Стас старался его не злить. Увы, дед совершенно не понимал нынешней жизни.

Наскоро перекусив, Стас вернулся в гостиную, чувствуя, что разговор всё-таки предстоит. Дед отложил газету, снял очки, аккуратно убрав их в футляр, а футляр положил на стол, показал Стасу на стул.

- Объясни-ка мне, внучок, чего ваш отряд собственно добивается, а то мне что-то непонятно.

- Дед, да я ж тебе это тысячу раз говорил. Мы хотим защитить наш левый берег.

- От кого? - казалось, дед искренне заинтересован в ответе.

- От правобережных, конечно, - Стас счёл вопрос несколько странным, - воевали же с ними уже.

- Ну да, сорок лет назад. Я тогда мальчишкой был, примерно твоего возраста

- Да, я помню, - кивнул Стас, - ты пару раз рассказывал. Тогда я и решил, что не хочу повторения.

- Плохо ты слушал, - дед подавил тяжкий вздох. - Тогда тоже с того же самого начиналось. Ну, не совсем так, но похоже. "Партия левого берега", "Партия низкого берега", "Партия патриотов" все похожи друг на друга как близнецы братья. Вопли о несуществующих угрозах. Потом стали всплывать старые обиды. Вроде коровы увезённой на тот берег сто лет назад. Ну и так далее. Думаю, у них происходил зеркальный процесс. В общем, мы сами создали себе врагов. И началось.

Дед помолчал немного, потом задумчиво сказал:

- Я только одного никак не пойму, слишком уж организованно всё происходило, слишком синхронно. Будто организовывал всё кто-то. Но кто и зачем, я так и не смог докопаться. Всю жизнь пробовал. Но упирался даже не в стену, в болото какое-то.

По профессии дед был историком. Ему принадлежал фундаментальный труд о войне берегов. Но сам Иосиф Ефграфьевич своими достижениями доволен не был. Просто скольжу по поверхности, - сказал он в приступе откровенности Стасу, - а в глубину пробиться не получается. Но ведь есть там что-то, есть, нутром чувствую. А те, кто должен был что-то знать, как воды в рот набрали.

Один такой источник договорился со мной встретиться, обещал кое-что поведать. А на встрече стал болтать общими фразами. Когда же я на него надавил, вдруг буквально расплакался и сказал, что ему запретили.

- Кто запретил?- спрашиваю

- Они!

И глазами поводит, этак многозначительно. Так я от него ничего и не добился. На следующий день информатор вообще взял откат, и сказал, будто был пьян.

Иосиф Ефграфьевич горестно вздохнул.

- Зачем скрывать правду спустя столько лет?! Кто эти загадочные они?! Нет ответов.

- Те, которые велят? - сказал Стас.

С усмешкой сказал, показывая, что сам в детские сказки не верит. Старик тоже усмехнулся.

- А, просто старая сказочка, придуманная теми, кто желает сбросить с себя ответственность. Если они есть и такие могущественные, то почему ко мне ни разу не приходили?

- Ну, наверное, они знали, что ты всё равно не будешь слушать их веления.

Больше они суеверия не обсуждали. И вот теперь дед опять заводит туже пластинку. Ну, чудятся ему всюду заговоры всемирного масштаба. Стас знал, что в истории "Войны берегов" до сих пор многое неясно, но мистику-то зачем привлекать?

Кажется, дед собирался ещё что-то сказать, но тут зазвонил телефон. Это был старый аппарат, даже трубка лежала на двух стальных вилках, похожих на оленьи рога. И желая прервать неприятный разговор, Стас быстро подскочил к нему, снимая трубку.

- Алло.

Не смотря на свой почтенный возраст, работал телефон не хуже нового, и Стас сразу различил голос Жданыша, своего товарища по отряду.

- Стас, беда. Борис в больнице. На него статуя упала.

- Что, какая статуя?! - оторопел Стас. - Выражайся яснее.

- Да обычная. Гипсовый болван. Сорвался с постамента и прямо на Бориса. Сильная мозговая травма. Но говорят его ещё можно спасти, вот только хирург.

Голос в трубке внезапно запнулся.

- Что хирург? - немного поторопил его Стас.

- Пьяный, и несёт какую-то ахинею.

В небольшом городке хирург был один.

- Ты в больнице сейчас?

- Ну да.

- Погоди, я сейчас буду.

Стас опустил трубку и несколько секунд пытался обдумать услышанное. Хотя, казалось бы, о чём тут думать. Он вышел в прихожую.

- Дед, извини, мне надо.

И с удивлением увидел, что дед тоже принялся одеваться.

- Я слышал, - отозвался на его недоумённый взгляд старик. - Иду с тобой.

Только сейчас Стас вспомнил, какой громкий звук у старинного телефона, а дед никогда не страдал отсутствием слуха.

- Тебе то зачем? - спросил Стас. Спросил не то что бы недовольно, а скорее недоумённо. - Ты же его даже почти не знаешь.

- Да так, - неопределённо пожал плечами дед. - Не нравится мне, когда врач напивается на рабочем месте. Гляну, как там и что.

- Что-то предчувствия у меня дурные, - добавил он, но на этот раз негромко, так что Стас не расслышал.

Так уж вышло, что он знал хирурга, и тот вообще не брал в рот спиртного, что-то здесь было не так.

В городке царила вечерняя тишина. Весна только начиналась, но погода уже стояла достаточно тёплая. Даже снег почти стаял. Только кое-где в тени домов и заборов, виднелись небольшие белые холмики, никак не желавшие исчезать, но и они уже недовольно подтаивали. По ту сторону улицы над невысокими домами виднелась церковь, нынче почти заброшенная. Где-то прочирикала птица. Городок жил своей обычной жизнью и, казалось, что никого не волновала судьба тринадцатилетнего паренька Бориса.

В небольшом городке почти не было транспорта, но большинство людей законопослушно шагали по тротуарам, не выходя на проезжую часть, которой так и оставалась пустой. За всё время их пути не соизволил появиться даже единственный в городе автобус.

Больница была близко. Дойдя до перекрестка, они свернули направо. Теперь оставалось миновать небольшой переулок. Посредине него находилось небольшое двухэтажное здание, ранее принадлежащее какому-то клубу, ныне заброшенному, как и церковь. Теперь в нём размещался штаб отряда. Перед входом имелся небольшой сквер. А на центральной дорожке стоял постамент с гипсовой статуей. Она изображала мужика с винтовкой.

Шефы отряда, заняв здание, поспешили объявить мужика солдатом-покровителем левобережья. Но даже члены отряда статую не любили: слишком уж надменное выражение было у её гипсового лица. Казалось, что она одинаково презирает и чужих, и своих. И ей совершенно безразлично по кому открывать огонь, был бы приказ даден.

Сейчас дед и внук невольно остановились, ибо статуя на постаменте отсутствовала. Она лежала рядом, головой опрокинувшись на дорожку, а ногами всё ещё цепляясь за постамент, а лицо её по-прежнему выражало надменное презрение. Казалось мужик, Стас почему-то даже мысленно не мог назвать его ни солдатом, ни покровителем, попросту отдыхает после хорошо выполненной работы. У Стаса просто кулаки сами собой сжались, хотя он и понимал, что бессмысленно злиться на статую.

Не сговариваясь, они подошли поближе. Возле статуи суетились двое людей, что-то измеряя большой рулеткой.

- Ничего не понимаю, - проговорил один, - ну не могла она упасть, ну просто никак не могла, слишком прочно стояла.

- Но упала, - без усмешки проговорил второй. - Знаешь, при других обстоятельствах я бы даже рад был. Если честно, то меня этот гипсовый урод просто бесил. Тоже мне нашли покровителя берега. Но на мальчишку...

- То-то и оно. Да и начальство вроде хочет не выбросить эту пакость, а поднять обратно, просто закрепить получше.

- Что, серьёзно?

- Ну, так я слышал.

Оба с неприязнью посмотрели на гипсового мужика.

- И ведь ничто заразу не берёт, - проговорил первый, - парень в больнице, а на нём ни царапинки.

Дальше Стас слушать не стал. Он уже и без этого разговора понял, что за статуя грохнулась на Бориса. Дед видимо тоже. Сейчас он смотрел на гипсового болвана с какой-то брезгливостью.

- Пойдём, дед, - сказал Стас, справедливо решив, что торчать здесь бессмысленно.

- Погоди, погоди, - и Стас с удивлением увидел, что Иосиф Ефграфьевич уже рассматривает стоящий рядом отрядный стенд, - по-моему, здесь у вас, что-то новенькое.

Стас нехотя глянул. Действительно, новенькое. На стенде вывесили ряд фотографий, под впечатляющим заголовком: "Врага надо знать в лицо". В основном это были молодые люди, кажется даже подростки, но имелось и двое мужчин постарше. Один лет пятидесяти белобрысый носил очки и бородку. За прозрачными стёклами блестели голубые глаза. Подпись под фото гласила: Глеб Дикий. Рядом другой помоложе, тёмноволосый. Подпись: Ярослав Родин.

- Так, так, - произнёс ехидный дед Иосиф. - Значит, войны ещё нет, а расстрельные списки готовы.

- Какие ещё расстрельные списки, - не понял Стас.

- А зачем, по-твоему, эти фотки здесь висят, да ещё под таким заглавием. Раньше я ещё сомневался, а теперь уверен, кто-то планирует вторжение на тот берег. Не понимаю, совершенно не понимаю.

И дед вновь погрузился в непонятные внуку размышления. Задумался и Стас. Нет, он по-прежнему не верил в конспирологические теории деда. Но не задуматься просто не мог. Он ещё раз оглядел фотографии. Господи, и девчонка здесь. Подпись: Данка Багрянцева Брюнетка, толстогубая, но с симпатичным лицом, на котором сидели немного строгие тёмные глаза.

Стас даже подумал, что с такой неплохо бы подружиться. Но тут же спохватился. И всё же любопытно, что такого она смогла натворить, если её вот так сразу во враги. Поясняющие надписи отсутсвовали. Наверное, их просто не успели повесить. Но все-таки странно.

Он снова вспомнил отряд. Шагали слитно, как один организм и каждая ячейка в нём, тоже единый организм, только меньший. Каждый за каждого. Полная слитность, полное понимание друг друга. Каждый часть ячейки, ячейки часть отряда. Ячейки из четырёх или шести человек, но никогда из пяти.

Стас вспомнил, как несколько ребят хотели организовать ячейку из пяти человек. Руководитель тогда явно разозлился. Всегда спокойный он даже голос повысил.

- Нельзя нарушать приличия, - только и сказал он, мрачно зыркнув на ребят, а их всех тут же "рассовали" по разным ячейкам. Впрочем, те и сами скоро ушли из отряда - не прижились. Ну и бог с ними, с неудачниками. Хотя действительно непонятно, что плохого, если в ячейке будет по пять членов? Стас оборвал ненужные мысли, затем тронул за рукав так не вовремя задумавшегося старика.

Вообще-то приёмные часы в больнице давно закончились, но персонал обычно не обращал на это внимания, конечно, если время не слишком позднее. Поэтому их никто не задержал, когда они прошли прямо к отделению хирургии. Там их ждал весь извёдшийся Жданыш.

Вообще-то его звали Ждан, но почему-то к пареньку приклеилось именно это искажённое имечко. Ждан удивлённо глянул на деда, но ничего говорить по этому поводу не стал: чувствовалось, что сейчас ему не до непонятного старика.

- Его ещё можно спасти, - захлёбываясь говорил он, - сам хирург сказал, но только если сделать операцию быстро. Он начал готовиться, а потом вдруг напился. Несёт какую-то хрень.

- Он сейчас там? - вмешался вдруг дед, указывая на операционную.

Спокойно сказал, но с какой-то странной интонацией. И было непонятно, о Борисе ли он говорит или же о хирурге. Но Жданыш кивнул, и дед решительно шагнул к нужной двери, без колебаний толкая её. Переглянувшись, ребята шагнули следом.

- Стойте, - испуганно зазвучал женский голос, - вам сюда нельзя, здесь операция.

Говорила молоденькая медсестра.

- Ну, конечно, - отозвался дед, - это трезвому нельзя, а пьяному можно. А ну молчать!

Последнее он рявкнул так, что даже ребята вздрогнули.

Стас и Ждан быстро оглядывались. Борис лежал здесь, на специальном ложе, полностью раздетый, и без сознания. Всё было готово к операции. По крайней мере, на взгляд мало понимающего в медицине Стаса. Ярко горели лампы, освещая кушетку, разложены блестящие инструменты на столике. В общем, готово было всё, кроме хирурга. Врач был действительно пьян. Он сидел на вращающейся табуретке и от него так и несло перегаром.

Некоторое время дед рассматривал его с выражением брезгливого непонимания, потом шагнул и, ухватив за шиворот, легко поднял.

- Что ты творишь, Костик? - произнёс он с какой-то ласковой злобой, - Что ты творишь? Ты же не пил никогда.

Хирург тупо смотрел на деда.

- Иосиф, - произнёс он со слабым признаком узнавания.

- Уже пятьдесят лет, Иосиф, - буркнул дед, - да речь не о том.

И только тогда Стас понял, что дед и хирург знакомы.

- Иосиф, ты знаешь, я всегда лечил людей, лечил настолько хорошо, как умел. Старался сделать всё, что б спасти.

Константин пьяно икнул.

- Но сегодня явились они и велели.

- Кто явился? - раздражённо спросил дед. - Чего велели?

- ОНИ. - Хирург посмотрел на деда с какой-то многозначительностью. - А велели не лечить.

- Что за бред?! Кто они?!

- ОНИ,- Константин с прежней многозначительностью посмотрел в потолок. - Ну, ты же знаешь о ком я, должен знать. Хотя, конечно, мы все делаем вид, что их нет. Пришли и велели не лечить. Я всегда всех лечил, но у меня семья. Вот я и напился.

Он вдруг глупо захихикал.

- Нет, ты точно должен про НИХ знать. Про НИХ все знают.

Константин зачем-то поводил пальцем перед лицом Иосифа Ефграфьевича.

- Я знаю только то, что ты свихнулся, - буркнул дед. - Ладно, снимай халат, живо, я сделаю операцию за тебя.

На мгновение повисла тишина.

- Но, - попыталась пискнуть сестра, - вы не можете...

- Я сказал, молчать! - вновь гаркнул на неё дед. - Всё я могу. Снимай халат!

Последнее уже относилось к хирургу. Дед буквально вытряс непутёвого врача из его медицинской робы.

- Но дед, - проговорил потрясённый Стас, - ты же действительно не...

- А ну цыц, - дед то ли шутя, то ли всерьёз погрозил внуку пальцем. - Молод ещё меня учить. Ты, кажется, не знаешь, но у меня ещё одно образование есть, медицинское. Я, правда, давно, очень давно не практиковал, по многим причинам, но на такую простую операцию меня хватит. К тому же лучше я, чем этот.

Дед коротко бросил взгляд на несчастного медика. В довершение всего, тот, кажется, уже и уснул.

Стас изумился: его дед-историк, оказывается, был ещё и медиком. Почему же тогда он... Даже не знал никто. Но он вовремя сообразил, что сейчас не время выяснять подробности.

- Будете мне ассистировать, - не терпящим возражений голосом приказал дед медсестре.

- Но вы, у вас же нет разрешения! - всё же заикнулась она.

Иосиф Ефграфьевич повернул к ней злое лицо.

- На выбор: либо все узнают, что у вас хирург на операции напился, либо все будут думать, что операцию сделал он, - сказал дед, надевая халат.

Сестра чуть подумала и встала на место ассистента.

- Но вы точно можете?

Иосиф не удостоил её ответом. Он повернулся к мальчишкам.

- Оба вон, - приказал он, - ждать в коридоре.

И приятели тут же выскочили наружу. Да, таким деда Стас ещё не видел. Он плохо помнил, как текло время. Обычно, говорят, что в таких случаях оно еле тянется. Но Стас просто не помнил этого. Временной кусок ожидания совсем выпал из его памяти.

Спустя примерно час, Иосиф Ефграфьевич вышел из операционной. Дед выглядел спокойным, хотя и усталым.

- Всё, - сказал он, - жить будет. Хотя очнётся только завтра к полудню.

Он помолчал.

- И вот ещё, что. Я устал, и иду домой, но вам уходить не советую. Может я параноик, но мне очень не нравятся Слова Константина насчёт этих загадочных "НИХ". Возможно, Константин просто нёс пьяный бред, а может и что другое. Дежурство тут, что ли посменное организуйте, из тех, кто сможет и лучше не по одному.

- А, да, я найду кого, я позвоню сейчас, - быстро сказал Ждан и убежал, видимо к больничному телефону.

Он действительно созвал ребят, но на ночь, кроме самого Стаса смог остаться только Максим - командир их шестёрки. Они договорились бодрствовать по очереди, но спать хотелось нестерпимо: юный организм просто не привык к ночным бдениям. Но Стас не смел. Было, что-то такое в выражении лица этого горе-хирурга когда он говорил об этих самых "них" и в его голосе. И почему-то тот был уверен, что и дед должен про это знать.

Он увидел, что у Максима открыты глаза и спросил:

- Не спишь?

- Нет. Знаешь, по-моему, Жданыш нас всех запугал, может и нет ничего такого.

- Может и нет.

Стас не стал упоминать про деда, но решил поддержать разговор, что бы прогнать сонливость.

- Слушай, что там у нас за стенд "Не проходите мимо" появился возле отряда.

Максим недоумённо мигнул, потом сообразил.

- А, ты про то что бы врагов знать в лицо.

Стас кивнул.

- Просто письменный текст ещё не повесили. Тебя тогда уже смылся, а нам отрядный куратор объяснил - это руководители боевых групп и их идеологи. Тот самый старший с бородкой, так, вообще, террорист.

- Что и девчонка? - не поверил Стас.

- Какая дев... А, ну да. Наверное, и женские группы тоже есть. Недавно стало известно, на том берегу, что-то действительно странное творится. Какая-то языческая вера всплывает, что-то о материализации воздушных вихрей в людей, и они этим вихрям вроде бы теперь поклоняются. В общем, вторжение они готовят, точно. Кричат, что по старому жить больше нельзя.

- Ты просто слишком рано ушёл после шествия. Иначе бы тоже услышал. Очень скоро они явятся на наш берег, что бы нести "Единственно верное учение". Но не беспокойся, те, кому надо знать в курсе и сейчас готовят превентивный удар.

- Превентивный?! - в первый момент он решил, что ослышался.

- Ну да, лучше мы их, чем они нас. Главное сразу выбить главарей. Только учти это не для широкой публики. Куратор просил не очень болтать. Знаешь, мы будем героями.

Но Стас больше не слушал. Ему сделалось очень страшно. Впервые в жизни Стас подумал, что дед возможно вовсе и не был таким уж параноиком, а его конспирологические теории не настолько уж и беспочвенны. Как же так, - думал он, - когда вербовали в отряд, говорили о защите нашего берега, а теперь выяснятся, что мы сами должны нападать. А ведь, что творится на той стороне, никто толком не знает. Может и нет оттуда никакой угрозы.

- Слушай, - спросил он Максима, - а ты не слышал такой версии, что во время войны берегов обе армии управлялись из единого генерального штаба?

- А, дурацкая легенда, для дурачков, - отмахнулся тот, - сочинённая пацифистами. Ты то хоть на неё не ссылайся.

И он вновь пустился в рассуждения, как хорошо будет прославиться на войне. А Стас с удивлением понял, что командир их шестёрки, оказывается, не особо умён. Теперь он действительно не смыкал глаз, и всё думал, думал, думал. Вспоминал рассказы и теории деда. Теперь он сильно жалел, что слушал их невнимательно.

Дед вернулся к полудню. Незадолго до того, как очнулся Борис. Максим уже ушёл и его место вновь занял Жданыш.

Из палаты вышла сестра.

- Больной пришёл в себя, и вы можете поговорить с ним, только недолго.

Это была не вчерашняя медсестра, другая, и она вряд ли знала, что-нибудь о роли деда в прошедшей операции. Все четверо зашли внутрь палаты. Здесь имелось четыре койки, но три из них сейчас пустовали.

Борис приподнялся на постели и помахал рукой.

- Привет ребята, здравствуйте Иосиф Ефграфьевич.

Деда он знал.

- Здравствуй, здравствуй, - добродушно прогудел тот. Ну, рассказывай, как дошёл до жизни такой, что на тебя статуи падают?

- Так это была статуя, - задумчиво проговорил Борис. - А я всё гадал, что же такое случилось. Ничего тогда не понял, просто тень какая-то падает, вспышка и темнота.

- На тебя наш славный защитник грохнулся, - пояснил Стас.

- Понятно, - Борис вовсе не казался удивлённым. - Знаете, он специально, я уверен.

Всего день назад эти слова показались бы смешными, но сейчас уже не казались.

- Что заставляет тебя так думать? - спросил Иосиф Ефграфьевич.

И Борис рассказал.

После того, как закончилась шествие, а после неё небольшая политинформация, до которой успел уйти Стас. Борис немного задержался в общем зале отряда. Невысокий, он забрался с ногами в стоящее в помещении старое потёртое кресло с высокой спинкой и незаметно для себя задремал.

Разбудил его шорох двери. Борис чуть приоткрыл глаза. На пороге в кабинет отрядного шефа виднелись две тени. Фигур из-за спинки кресла он разглядеть не мог.

- И так мы на вас рассчитываем, - проговорил негромкий и какой-то, как показалось Борису излишне правильный голос.

- Не сомневайтесь, - это уже говорил отрядный шеф. - Движение уже охватило значительную часть нашей половины полуострова.

Шеф ненадолго замолчал, потом как-то неуверенно добавил.

- Но должен признать, вы задаёте не очень реальные сроки.

Вновь откликнулся первый голос.

- Мы понимаем ваши трудности и готовы хорошо вознаградить. Но со сроками ничего сделать нельзя. Они там слишком быстро развернулись, на том берегу. Теперь, после материализации ветерков и их рассказов, даже самые глупые начали думать, что на Планете творится, что-то не то. И главное, многие поверили, что можно бороться. Довольно опасные мысли, вы не находите?

- Вы правы, вы совершенно правы.

Борис поразился, ибо никогда не слышал в голосе их руководителя такой угодливости. Но тут же в его интонациях прорезалась некоторое несогласие. Как будто он был опытным слугой, который чётко понимал, когда следует безропотно соглашаться, а когда можно и немножко и поспорить.

- Но согласитесь, вы сами довели дело до нынешнего его состояния.

Голос собеседника на мгновение утратил бесстрастность. Казалось, что он отвечает нехотя.

- Да кто же знал, что танец этих проклятых ведьм вызывает межпространственный резонанс. Знали бы, так давно приняли меры. А теперь надо колечко закручивать по новой, а это очень непросто. Но это наши проблемы. Во всяком случае, они очень ошибаются, если думают, что полностью нейтрализовали нас таким способом.

- Но теперь единственная возможность скрыть факты, это устроить в масштабах правого берега полный хаос. Слухи, конечно, распространяются, но война всё спишет. В общем, с завтрашнего дня начинайте проводить ускоренными темпами военную подготовку. Вы должны начать вторжение на тот берег не позже чем через полгода, только тогда можно будет удержать ситуацию под контролем. И помните, люди часто гибнут во имя великой цели.

Борис сидел ни жив, ни мёртв. Он понимал, что соприкоснулся с тем, чего не должен знать ни при каких обстоятельствах.

- Скажите, - вдруг поинтересовался отрядный шеф, - а вам их не жалко то? Вы ведь даже детишек готовы бросить в эту мясорубку.

- Странный вопрос, вы знаете, что у нас всё подчинено высшей цели. А вам?

Казалось, в голосе прорезалось некоторое любопытство.

- Мне тоже нет, - в голосе отрядного куратора, - вдруг явственно проявилась насмешка. - Я всегда полагал, что дураки должны погибать, освобождая дорогу умным. Очень способствует эволюции, так сказать.

- Знаете, вы люди, до сих пор способны преподносить нам сюрпризы, никак вас не поймём, - на этот раз голос звучал задумчиво, - Ну да ладно, тем лучше.

Что-то такое сильно резануло Бориса в последней фразе, помимо общего смысла. Что-то очень странное. Но потрясение было сильным настолько, что он просто не вдумывался.

- Во всяком случае, - продолжил голос, - мы не повторим прежних ошибок, вроде этой нелепой идеи Магистра с союзом. Нет, теперь только полное уничтожение даже зародышей возможной опасности, мы получили хороший урок. Минутку, здесь кто-то есть!

Кажется, под Борисом негромко скрипнуло кресло.

- Но... - неуверенно начал отрядный шеф.

Борис мгновенно вскочил, бросаясь к выходу. Глупцом он никогда не был. Понимал, что слишком много услышал, и не знал, на что готовы пойти эти двое, что бы сохранить тайну. Вернее знал: чувствовал, буквально нутром, что никакой пощады не будет.

Каким-то чудом он увернулся от рук кинувшегося к нему отрядного куратора и выскочил в коридор, устремляясь к лестнице. Мельком успел увидеть лицо собеседника отрядного шефа. Оно казалось немного бледным и каким-то излишне ровным, словно у манекена или статуи. Обладая чутким слухом, мальчишка даже расслышал позади себя негромкое.

- Спокойно, его остановит наш наблюдатель.

Выскочил на улицу. На мгновение заозирался. Но никакого наблюдателя поблизости не было. И Борис кинулся бежать по дорожке, прочь от отрядного здания. Обогнул изрядно всем надоевшую статую, "Вот ведь лыбится, скотина", и устремился, на улицу, пока ещё плохо представляя, что делать дальше. Внезапно позади послышался странный скрип, мелькнула какая-то тень. Удар!

- Очнулся я уже здесь, - закончил Борис свой рассказ.

Некоторое время все потрясённо молчали.

- И что теперь делать? - спросил Стас, скорее самого себя, чем других.

- Как что? - другим рассказать, уверенно воскликнул Жданыш.

- И кто поверит? - мягко спросил дед.

- Но...

- Вы уверены, что вы бы сами поверили, если бы не эта чертовщина с хирургом?

- А что с хирургом, - удивился Борис, который естественно был не в курсе.

- Потом расскажем, - пообещал Жданыш.

- И ещё одно, мне кажется, вы не поняли главное. Если всё рассказанное, правда, а я в это верю, то наши противники не люди, буквально.

Мальчишки испуганно замерли. Только сейчас до них дошло, что же так резало слух в той услышанной Борисом фразе: "Вы люди, до сих пор удивляете нас", - именно так и сказал тогда тот странный собеседник отрядного шефа. Похоже, что только сейчас понял это и сам Борис.

- Но это значит, - сказал Стас тихо....

- Это значит, что пока ничего не знаем, а ещё, похоже, что про них, чем бы они ни являлись, знают, чуть ли не все взрослые люди, кроме меня, дурака старого.

Он машинально сунул руку в карман за сигаретой, но вовремя спохватился, что находится в больничной палате.

- Рассказать, конечно, надо, - продолжил он, - но будьте готовы к недоверию. Что ж, теперь я хотя бы приблизительно знаю, о чём надо спрашивать и кого. И вот ещё, мальчики, чую я, что придётся нам заглянуть в такую бездну, от которой все нормальные люди глаза отводят. А если увидят, случайно, то тут же стараются забыть. Недаром у тех, кто знает, рот на замке.

Он снова замолчал, глядя в окно. Но за окном не было ничего интересного.

- Ну, до чего же не хочется вас впутывать, - проговорил он, - но, похоже, вы и так уже завязли в этом по самые уши.

Оставить комментарий © Copyright Костенко Олег Петрович (oleg-kostenko@inbox.ru) Размещен: 16/02/2023, изменен: 16/02/2023. 33k. Статистика. Рассказ: Фантастика Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Действие происходит в мире "Голубятни на жёлтой поляне" Владислава Крапивина, вскоре после окончание трилогия, но с другими героями и на левом берегу. Безусловно разрыв темпорального кольца нанёс "манекенам" огромный урон, но невозможно поверить, что уничтожил их полностью. И мне всегда было любопытно, каким мог бы быть их ответный ход. Для полного понимания происходящего желательно прочитать оригинал.

Костенко Олег Петрович : другие произведения.

Берег левый, берег правый