Кош Ян : другие произведения.

Полис "Наследник"(книга третья)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Окончание истории о городе-государстве Полисе. С небольшой предысторией ко всем ранее описанным событиям. Афганец и Миллер возвращаются в город. За пять лет многое изменилось. Умер старый Хозяин, а новый старается завести новые порядки, которые не все одобряют. Афганцу предстоит вернуться к старой работе в "Привале", жизни в квартирке Дятла. Осталось только Вытащить Миллера из Ящика, узнать почему новый жилец из общежития так настойчиво разыскивает Афганца и что связывает Мутабора и Карусельщицу...
  Ян Кош
  "НАСЛЕДНИК"
  "История III"
  
  
  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
  "Проводник. Предыстория."
  
  Шел дождь. Противный, раздражал. Казалось, что капли падают с какой-то совершено сумасшедшей высоты, поэтому барабанят по всему гораздо сильнее обычного. Рабочий день был окончен и сотни машин расползались абсолютно одинаковыми, безликими потоками. Дождь припустил еще сильнее. На перекрестке образовалась пробка. Машины сигналили, беспомощно взвывая моторами. Андрей сложил руки на руле и, закрыв глаза, положил на них голову. Новая работа требовала много сил и от непривычки болели все мышцы.
  Он стал постепенно все глубже погружаться в свои мысли. Резкий сигнал клаксона позади, заставил вернуться. Он продвинулся в потоке, свернул в проспект и направился к дому. Готовить не хотелось, зашел в булочную купил "кирпичик", в магазинчике по соседству колбасу и пачку чая. Андрей не любил большие магазины и супермаркеты. Ему нравилась россыпь мелких лавчонок в его районе, микроскопический стихийный рынок в соседнем квартале. Говорливые старушенции знали постоянных покупателей в лицо и примерную биографию каждого, запросто, безошибочно задавали вопрос. "Как сегодня ваша подагра, Сан Саныч"? "Людочка, Мишенька снова курил, вы знаете"? "А где вы брали такую рыбу, там еще есть"? Андрея они тоже знали. Всегда приветливо улыбались, всенепременно шушукались, когда он отходил.
  Он жил тут уже почти два года. С личной жизнью не особо ладилось, любые отношения, будто само собой разумелось, сходили на нет. Каждый раз после такого финала он пытался понять причину и каждый раз приходил к выводу, что понять ее не может.
  Иногда встречал соседку по площадке, она была студенткой последнего курса исторического факультета. Когда он здоровался, она приветливо улыбалась или махала рукой, но не более. Пару раз Андрей собирался, было, пригласить ее прогуляться или посидеть в ближайшей кофейне, но ни как не мог подобрать подходящий момент.
  Он вернулся в квартиру. Тихо. Пусто. На кухне капает вода из, не до конца, закрученного крана. Вышел на балкон. Достал сигарету. На балконе пахло сыростью и кошками. Он был совмещен с соседским и тамошний кот считал эту территорию своей. Всячески доказывая правоту своих суждений, обильно поливая мочой хранящийся на балконе хлам. Своего жилья у Андрея не было, квартира была съемной и он не старался вносить каких либо глобальных изменений в привычное положение вещей или доказывать свои права на балкон.
  Закурил, прислонившись к стене, дождь, хоть и убавил обороты, но полностью не прекратился. Закрыл глаза, прислушиваясь, звук падающих капель напоминал то ли звук шагов, то ли постукивание птичьих клювиков, то ли шкварчание раскаленной сковороды. Он устало сглотнул и затянулся, смакуя сигаретный дым на вкус. Казалось, что вокруг совершенно пусто и ему даже стало по своему страшно, что если дождь прекратится и звуков не останется вообще!
  Открыл глаза, выбросил окурок в жестянку от какой-то консервы, не один год служащую разным постояльцам этой квартиры пепельницей. Вернулся в комнату. Уходя утром, Андрей забыл закрыть балкон и теперь вся комната пропиталась дождем. Воздух был влажным и прохладным, будто занавески, постель вещи на стуле, все, все стало другим, пройдя какой-то ритуал, очистилось и не хранило больше информацию о том, кому принадлежало, чьи руки его кались. Не снимая одежды повалился на кровать, уткнулся лицом в подушку. Сегодняшний день ни чем особенным не отличался от прочих. Просто день загруженный работой, с перерывом на обед, стандартными хохмами и перекурами. Просто день не хуже и не лучше других. Он прошел и приблизил Андрея ровно на один день к концу. Пустой. Раз пустой, то ничего не стоящий. Он перевернулся на спину и заложил руки за голову. На потолочных обоях разошлись швы, вмятина от пробки шампанского... жизнь не бесконечна. Андрей прочел не мало книг и в многих из них жизнь с чем-то сравнивали. Дорога, река, море, поезд. Что такое жизнь? С чем бы он мог это сравнить? Он нахмурился, мысль пришла неожиданно, неожиданно и точно. ТИР. Спроси кто-то у Андрея на что похожа жизнь? Он бы ответил на ТИР. Каждому при рождении тирщик отсыпает заведомо известное количество пулек, это дни. И только от стрелка зависит, попадет пулька в цель или в молоко. Каждый день, это выстрел. Сегодня опять в пустую. Надоело. Он даже толком не может выбрать цель, по которой нужно стрелять. НА-ДО-Е-ЛО. Он сел на кровати и сдавил голову ладонями. С чего бы это? Вчерашний день не особо отличался от сегодняшнего, и такого не было. Он просто пришел домой, проглотил какие-то остатки из холодильника, влил в себя бутылку пива, покурил на балконе и включив телевизор завалился спать. Вчерашний промах его особо не беспокоил. Что стряслось сегодня?
  Сегодня на обеде к нему подсел Леха. Леха поглощал бутерброды со скоростью молотилки, осыпал робу крошками. Озираясь по сторонам, он рассказывал о том, что собирается забросить работу и двинуть в Полис. Андрей знал, что Полис, это автономия, находиться немного севернее и ни чего хорошего из себя не представляет. Энтузиазм Лехи был ему не понятен. Тот давился бутербродами и повествовал о том, что собирается попасть на Карусель, что слышал об одном парне, который не плохо на этом заработал. Андрей хмурился, считая любую затею с азартными играми заведомо провальной, но Леха не унимался. Стараясь доказать, что его задумка стоящая, он приводил различные аргументы, пересказывал истории и байки, которые слышал "от одного парня". Андрей только скептически морщился. Сами правила проведения игры показались ему просто чудовищными. Добровольно совать голову в петлю и ждать затянется она или нет. Даже не смотря на возможность, спрыгнуть с Карусели в любой момент не делало ее более привлекательной. Но разговор этот прочно засел в его голове и до сих пор не давал покоя. Что если очередную пулю пустить не в очередную цель, а с собственную башку? Промажешь или нет? Стоит ли его жизнь чего-то? Если он, передумает и сойдет с Карусели, то он трус или просто его жизнь еще чего-то стоит? Отличный тест! Он снова лег, закрыв глаза, запрокинув голову назад. Мысль, как поразит засела в голове.
  Сумерки незаметно стали гуще и проникли в комнату, заполнив ее. На полу светился зеленый светлячок радиотелефона. Он снова уселся на кровати, не отрываясь глядя на него. Телефон, словно маленькое живое существо смотрел на Андрея единственным зеленым глазком. Он дотянулся и взял трубку, набрал номер. Гудки, гудки, гудки. Если это судьба, то трубку возьмут, подумалось Андрею. Но в ответ только протяжные похожие на стоны гудки. Он нажал на отбой и бросил трубку на кровать, снова лег и закрыл глаза.
  Раздался резкий улюлюкающий звонок.
  -Алло! - Голос Лехи звучал почему-то радостно.
  -Алло.
  -Андрюх? Что?
  -Я просто тут подумал...ты про Карусель говорил... сегодня...
  Леха оживился еще больше:
  -Да! Что зацепило? Я точно решил, что поеду. Ты тоже хочешь?
  -Я?
  -А что? Можно вместе махнуть! Вместе, оно попроще будет!
  Андрей запнулся:
  -Я...
  -Что ты заладил "Я, я, я"! Хочешь? Что тебя тут держит?
   Андрей задумался. Это был именно тот вопрос, которого он особенно боялся. Да, его тут ни чего не держит. Ни обязательств, ни людей, ни работы, которой бы он дорожил, ни дома... он вздохнул. Леха, похоже, ухватился за эту мысль и продолжил настаивать:
  -Ну! Дружище, поехали, если что, просто за компанию. Что терять, один раз живем!
  Андрей молчал, но уже знал, что согласится. Леха еще некоторое время уговаривал его и приводил разные доводы. Андрей слушал его в пол-уха, думая о своем. В конце разговора Леха предложил обсудить детали предстоящей поездки завтра. Андрей вяло со всем соглашался и сбросил звонок. Откинулся на кровати и закрыл глаза. Он понял, что на самом деле решение о поездке принял еще до того, как набрал номер и знал ответ на этот вопрос еще до того, как Леха его задал.
  Лежал, прислушиваясь к собственному дыханию, сердцебиению. Он почувствовал, что ему стало легче, вдруг появилась цель, появился какой-то смысл в том, что он делал. Дождь с новой силой забарабанил по окнам, козырьку. На балконе послышалась возня, мяукание, кот обходил территорию. Он перевернулся на живот и зарылся лицом в подушку. Пастель пахла дождем.
  
  
  Андрей уселся на пассажирское сидение, пустив Леху за руль. Обернулся, на заднем сидении лежал рюкзак, Лехина сумка. Хозяйка квартиры удивилась тому, что Андрей съезжает, но ключи взяла, осмотрела квартиру. Свои не многочисленные вещи он оставил у бывшего одногруппника, на работу попросту не вышел. Денег отложенных "на черный день" должно было хватить на некоторое время и что бы оплатить участие в Карусели. По словам его напарника, это удовольствие стоило около двадцати, двадцати пяти тысяч. Сумма далеко не маленькая, но оставалась еще машина...
  Всю дорогу бывший подсобный рабочий Леха тарахтел о том, что возможно эта поездка станет самым значимым событием в его жизни и запросто может ее изменить. Он то и дело косился на Андрея и старался разглядеть похожий восторг и энтузиазм, но их не было. До Полиса нужно было ехать около двух часов. Чем дальше они удалялись от дома, тем легче становилось. Появлялось ощущение, что возврата уже нет и не важно принятое решение верно или ошибочно, оно принято. Выбор сделан. Точка не возврата пройдена.
  
  
  Машина продвигалась по совершенно гладкому, покрытому тонким слоем снега плато. Андрей всматривался в эту сливающуюся на горизонте с небом белизну и иногда кивал, не особо вслушиваясь в тарахтение Лехи. Почему-то вспомнилась соседка по площадке, он так и не пригласил ее ни куда. Не то, что бы сильно хотелось... бывает, иногда закрадывается какая-то мысль, но тут же вылетает из головы, иногда всплывает снова и снова испаряется...Почему он так это и не сделал? Боялся? Не мог решиться? Ответ прост, откладывал "на потом"... знал, что впереди масса времени и он это еще успеет, а теперь, он не знал сколько осталось и что он еще сможет сделать.
  На горизонте появились уродливые очертания Полиса. Словно какой-то великан оставил тут огромную сковороду. Леха оживился:
  -Полис! Почти приехали! Эй! Смотри на жизнь веселее. Я слышал, что там масса веселеньких местечек!
  Андрей выдавил из себя улыбку. По мере приближения к городу стали видны таблички, сообщающие о том, что они подъезжают к частной собственности и вход на территорию возможен только через таможенный пост. Единственная дорога была прямой и судя по всему вела именно к нему.
  Леха заглушил мотор и вышел из машины. К нему на встречу вышла пара человек с автоматами, один подошел ближе, другой остался поодаль наблюдая за Андреем. Леха попытался пошутить, но в ответ только щелчок затвора. Андрей перебрался на водительское сидение и выглянул в окно. Второй таможенник резко к нему приблизился и наставил дуло своего автомата. Андрей выставил руки вперед ладонями:
  -Мы просто приехали в Полис...
  Автоматчик с усталым и безразличным лицом кивнул:
  -Машина переходит в собственность города, вам туда...
  Кивком указал на вход в пост, который представлял собой большую двухстворчатую металлическую дверь, ни надписей, ни каких бы то ни было опознавательных знаков. Только заключенный в сетку фонарь и ряд прожекторов.
  Андрей неспешно вышел из машины:
  -Как переходит в собственность города? Что это значит?
  -Внутрь въехать нельзя. Полис не приспособлен, для того, что бы разные козлы там гоняли на тачках! Куда ты ее денешь? В карман положишь?
  Таможенник неожиданно хохотнул, похоже, он гордился этой шуткой и скорее всего не раз повторял ее.
  Леха испуганно уставился на Андрея:
  -И что теперь?
  Андрей вздохнул и пожал плечами:
  -Отдай им ключи...
  -Как? Вот так просто? У тебя хорошая машина, ей всего-то года два не больше, просто отдать?
  Андрей обернулся, разглядывая автомобиль. Когда-то он очень хотел ее купить. Именно ее. Именно этого цвета. Машина, и правда, была почти новой и в отличном состоянии, он предполагал, что при случае ее можно было бы продать, но в этой ситуации... сейчас это все показалось таким далеким и неважным. Просто суета. Ну, машина... если судьба распорядиться не в его пользу, он умрет и там она ему точно не пригодится. Он снова пожал плечами:
  -Да. Пусть забирают.
  Леха посмотрел на ключи на ладони, сжал кулак:
  -Ты сдурел?
  Таможенник ткнул дулом автомата Лехе в плечо:
  -Эй, торговаться будете внутри, когда за регистрацию заплатите, и торгуйтесь сколько влезет.
  Андрей протянул руку:
  -Ключи.
  Леха прижал кулак к животу, нервно облизал пересохшие губы:
  -Слушай... э... она тебе что, не нужна?
  -Теперь нет.
  -А... а отдай ее мне.
  Андрей нахмурился:
  -Как?
  -Я домой поеду на ней.
  -Ты же в Полис собирался? Кто говорил, что это главное событие в твоей жизни? И ты от него откажешься ради куска металла?
  Леха уставился на огромный, похожий на шайбу, силуэт Полиса, снова на Андрея:
  -А что? Я давно хотел... тебе она уже ни к чему...мне знаешь, сколько нужно горбатиться, чтоб купить такую?
  -Я тебя не понимаю... - Андрей замотал головой.
   Таможенник шагнул вперед. Леха распахнул дверцу и сел в машину:
  -Я домой. Ты как?
  Андрей, ни чего не говоря, забрал с заднего сидения рюкзак и зашагал ко входу в пост.
  
   Помещение было тусклым и холодным, похожим на подвал. Перегорожено стойкой, за ней сидел суровый человек в форме, густой, как одежная щетка, ежик на голове, широкие скулы. Он лишь скользнул взглядом по Андрею и грохнул о стойку металлический коробок и несколько листков бумаги:
  -Договор подписать, пять тысяч за регистрацию, паспорт. Запрещенные вещества, оружие?
  -Нет.
  Андрей взял небрежно брошенную на стойку ручку и, не глядя, расписался на каждой странице. Опустил в коробок паспорт и отсчитал деньги. Таможенник просмотрел договор, пересчитал купюры:
  -Тебе туда.
  Указал на дверь, ведущую в смежную комнату. Андрей удивился:
  -Это все?
  Таможенник был явно не доволен возникшим вопросом, не столько его сутью, сколько самим фактом наличия:
  -Все.
  Снова указал рукой на дверь. Андрей прошел в соседнюю комнату.
  -Раздевайся. Запрещенные вещества?
  Голос был каким-то не живым, он даже толком и не сообразил, что он принадлежит женщине. Комната была пустой и серой, от чего казалась особенно мрачной. Он сгрузил свои вещи на стол, пока безликая сотрудница таможенного поста досматривала его, то и дело косился на ее напарника, который потрошил вещи, выворачивал карманы, прощупывал подкладку. Появилась похожая на первую безликая дама в форме, поверх халат. Она бесцеремонно пробила его ухо, оставив в нем клипсу. Андрей возмутился:
  -Это еще зачем?
  Она криво улыбнулась:
  -Паспорта нет. Тут номер, плюс эпидемиологический контроль. Синеет... больной.
  Сунула пистолет в карман и удалилась. Ее коллега сняла перчатки:
  -Одевайся, свободен.
  
  
   Андрей вышел, то и дело, вытирая рукавом стекающую по шее кровь. Носовой платок куда-то подевался, возможно, остался на посту. Ритуал прохождения таможни Полиса показался ему довольно странным. Смена гражданства заняла не более получаса и стоила пять тысяч. Все упрощенно и одновременно доведено до абсурда. Он просто шел вперед, не зная с чего начать. Его приятель, который собственно и затеял эту поездку, наверное, уже на пол пути домой. Андрей попытался проанализировать, что он думает по этому поводу, но в голову не приходило абсолютно ни чего. Похоже, ему сейчас это было попросту безразлично.
  
  
  На двери висела вывеска "Привал". Андрей решил, что это вполне подходящее название, вошел. Заведение было довольно мрачным и безликим. Просто голые стены, просто столики и табуреты. Вдоль одной из стен тянулась барная стойка. Тусклое освещение. За стойкой бармен читал газету, покачивая головой в такт мелодии из музыкального автомата. Андрей осмотрелся. Посетителей всего пара человек, похоже, место не самое популярное, а может, просто еще не время. Присел за стойку, достал сигареты. Бармен, не вставая, свернул газету и вопросительно кивнул. Андрей поздоровался. Бармен скептически осмотрел его:
  -Что?
  Андрей пожал плечами:
  -Можно кофе?
  -Ща.
  Он не двинулся с места, снова развернул газету. Скорее всего, собираясь дочитать статью, когда с ней было покончено, встал и неторопливо принялся готовить напиток. Перед Андреем появилась небольшая белая чашка. Кофе расплескался и растекся лужицей по щербатому блюдцу. Он взял чашку, поднял и увидел на ней отпечаток бледно розовой помады. Поставил на место и отодвинул. Бармена, это, похоже, совершенно не тронуло. Андрей прокашлялся, что бы привлечь к себе внимание:
  -Вы не подскажите, с кем можно переговорить по поводу Карусели.
  В ответ кривая ухмылка:
  -А что так? Жить надоело?
  Андрей замялся:
  -Просто, один мой знакомый хотел бы...
  -Понятно. "У меня есть одна подружка, а у нее тоже есть подружка, так вот она рассказывала..."
  Андрей покраснел. Бармен потер заспанные глаза, беззвучно смеясь:
  -Тебе к Карусельщику нужно. - Он порылся в стопке визиток на полке и протянул одну. - Слушай, а ты в Сетке уже был?
  -А это обязательно?
  -Нет... но можно прогуляться, посмотреть. Нанять проводника, он что-то интересное расскажет. Время скоротаешь. И про Карусель его расспросишь, может, повезет и с жильем поможет. Не хочешь?
  Андрей пожал плечами:
  -А как это сделать?
  -Подожди тут, кто-то объявиться, я к тебе направлю. Тут обычно проводники ошиваются. Долго ждать не придется. Ок?
  Андрей кивнул, положил на стойку купюру, потом достал еще одну:
  -Можно пиво?
  Бармен забрал кофе, тут же вылил в раковину, поставил на стойку бутылку пива, открыл и, цокнув, придвинул к ней пепельницу. Андрей забрал все это и пересел за столик, гадая, как лучше скоротать время.
  Рассматривать в баре было не чего. Ни телевизора, ни посетителей, ни декора. Он закурил и уставился на входную дверь. Через некоторое время в помещение ввалилась пара человек, они были уже навеселе и что-то выкрикивали. Один одет в костюм и темно серый плащ, второй больше походил на какого-то рабочего, в робе с грязной сумкой. Они уселись за стойку и принялись громко обсуждать цены на спиртное в разных заведениях. Андрей быстро потерял к ним какой бы то ни было интерес. Еще через некоторое время появился худощавый парняга примерно его лет. На нем были джинсы, пара свитеров одетых один на другой, меховая жилетка. Жидкие, не первой свежести волосенки до плечь, джинсовая панамка. Он приятельски помахал бармену, покрутил в воздухе пальцем и поднял два вверх. Тот понял этот жест и кивнул. Парняга устроился за столиком, прислонившись спиной к стене, закрыл глаза. Через пару минут было понятно, что он спит. Этот персонаж тоже быстро наскучил Андрею. Он отхлебнул пиво и стал рассматривать этикетку.
   Дверь открылась. Новый посетитель выглядел довольно примечательно. Драные джинсы. Поверх тельняшки серая флизовая жилетка, расстегнутое полупальто, похоже, сопровождало своего хозяина далеко не один год. Длинный красно синий полосатый шарф, одним концом волочился по полу. На руках трикотажные перчатки с обрезанными пальцами. На шее какие-то амулеты, бусы. Волосы превращены в жгуты, дреды, косички, все это вперемешку с бусинами на шнурках забрано в хвост. Лицо довольно приятное, располагающее. Пара штанг в брови, сережки, колечки, значки, булавки, прочая ерунда. Он буквально повалился на стойку, вытянул руку вперед и бармен, рассмеявшись, хлопнул ладонью по его растопыренной пятерне, выставил пару стаканов с мутно-коричневой жидкостью. Пришелец одобрительно кивнул. Пробежал взглядом по залу, остановил его на парне в панамке и, собрался было, сменить дислокацию, но бармен махнул ему и указал в сторону Андрея. Тот понял, что, скорее всего, это проводник. Вздохнул. Такого вида типы, не вызывали у него особой симпатии. Проводник неторопливо направился к Андрею, держа в каждой руке по стакану. Остановился, вглядываясь в своего приятеля спящего за столиком, решив, что тот ни куда не денется, продолжил свой путь. Андрей всегда считал, что от людей с такой внешностью, всенепременно должно плохо пахнуть. Проводник рухнул на табурет за его столом и поставил перед собой оба стакана. От него веяло свежескошенной травой, к этому запаху подмешивался второй, дорогого табака, добавляя ему приятной терпкости. Это удивило Андрея. Особенно мысль о том, что в Полисе есть место, где можно поваляться в траве. Проводник протянул ему руку:
  -Мутабор.
  -Андрей.
  -Пойдет. Ищешь проводника?
  -Я об этом не думал, но можно было бы. Еще, я по поводу Карусели хотел бы с кем-то поговорить.
  Мутабор нахмурился:
  -Для себя?
  Андрей опустил глаза:
  -Да.
  Мутабор встал, снял полупальто, бросил на соседний табурет, перчатки, сунул в карман, расстегнул жилетку и поддернул рукава тельняшки. На его левой руке оказался ремешок с тремя циферблатами. Так же ремешок с компасом. Кроме этого на обоих феньки, шнурки, низки из бусин, костяных фигурок, ракушек, тонкие кожаные ремешки. Все это тарахтело и бренчало. Ближе к локтям татуировки, изображающие браслеты с индейской тематикой. Мутабор достал кисет и стал сооружать самокрутку. Андрей почувствовал приятный запах того самого табака. Проводник закурил:
  -Дурное дело, Карусель... оно тебе надо? - Не дожидаясь ответа, продолжил. - если правда нужно, то могу свести с Карусельщиком. Ты в курсе, сколько это стоит? От двадцати до тридцати штук. У тебя деньги есть?
  Последний вопрос заставил Андрея задуматься, не хотелось особенно распространяться о том, сколько у него денег, особенно в присутствии не знакомого человека. Он не ответил, просто пожал плечами. Этого вполне хватило. Мутабор с наслаждением выпускал ароматные клубы дыма, прищурился, разглядывая Андрея:
  -Ты мне кого-то напоминаешь...
  -Мы вряд ли знакомы.
  -Это точно. - Он беззвучно рассмеялся, вдавливая окурок в дно пепельницы. - Понял! У меня когда-то подружка была. Ее родитель, третировал меня за то, что я в армии не служил. Ну, да не об этом сейчас... у них на кухне висел календарь с собакой. Я все думал, чего он там висит? Низко висел, не выше метра над полом. Так ведь календари не вешают. Потом выяснилось, он пятно жирное на стене закрывал. Так, вот, ты на собаку ту похож, с места не сойти! Афганская овчарка!
  -Наверное борзая... - поправил Андрей.
  -Точно! Борзая! - он приподнялся, сунул пальцы Андрею в волосы и потянул вниз, разглядывая результат, кивнул, оставшись довольным. -Не стригись. - Уселся на место. Андрей тряхнул головой:
  -Почему?
  Мутабор вздохнул:
  -Человек должен культивировать то, что в нем красивого и хорошего есть. Ну, что в тебе такого? Вот волосы хорошие, пусть растут. Что еще?
  Андрей уставился на свое отражение в пивной бутылке:
  -Зубы?
  -Все? Не густо. Улыбайся чаще, что ли...
  -А на счет Карусели?
  -Чего вы все туда претесь? Что в этой, самой Карусели хорошего? Есть масса вещей интереснее! Впрочем, это не мое дело. Хочешь, пожалуйста. Вот в Ящик не советую однозначно. Карусель дело хотя бы добровольное, а Ящик... Услышишь про Ящик, бросай все и беги, пусть подумают, что ты псих, просто беги. Поверь...
  -Есть что-то хуже Карусели?
  Мутабор опустошил залпом один из стаканов, сидел, всматриваясь в его дно. Отставил, поднял глаза на Андрея:
  -Вот, черт! Не смотри на меня так! Барбос! Нет! Борзый. Рекс...Не то. Афганец! Как тебе?
  -Странно как-то.
  -Привыкнешь! Я всем прозвища раздаю. Прилипает на раз-два! Вон за столиком, - он указал рукой на спящего парня в панамке. - Это Дятел. Он хоть и Дятел, но человек.
  -Всем достаются прозвища из "В мире животных"?
  -Нет, но однозначно могу констатировать, тебе еще повезло. Микки, бармен - он кивнул в сторону стойки, - заплатил мне три сотни, что бы я не озвучивал прозвище, которое ему собрался навесить!
  -И что за прозвище?
  -Я взял три сотни и теперь в этом вопросе нем, как рыба. Так, что, Афганец, радуйся жизни!
  Андрей думал, как отнестись к столь фамильярному тону нового знакомого, но потом решил, что ему все равно, ведь это знакомство вряд ли продлится долго.
  Мутабор оглянулся, присматриваясь к Дятлу. Тот спал, переплетя руки на груди, вытянув ноги под столом. Проводник махнул рукой, давая понять, что ситуация вполне обычная и не стоит ни чему удивляться. Андрей отхлебнул пиво и снова закурил:
  -Когда можно будет в Сетку попасть?
  -Да хоть сейчас. Две сотни.
  -Сколько? -Андрей нахмурился. - Две сотни? Не многовато?
  -Не дешево, согласен. Но я, как бы это сказать... элитная потаскушка. Образно, конечно. Брать меньше? У меня просто самооценка рухнет с высоты Эмпайр - Стейт - Билдинг! А зачем мне такие жертвы...
  Мутабор зажмурился и стал хихикать. Андрей допил пиво и встал:
  -Можно идти? Или нужно что-то специальное?
  -"Специальное"?
  -Я просто не знаю, что для этого нужно... может, какое-то разрешение, инструктаж или оборудование...
  -Оборудование... - Мутабор снова рассмеялся. - Все, что тебе нужно, это две сотни и я!
  Андрей кивнул:
  -Раз обе составляющие присутствуют, можно идти?
  Мутабор протянул руку ладонью вверх:
  -Афганец, я хочу пощупать деньги.
  Андрей вытащил несколько купюр из кармана и отсчитал две сотни. Положил на стол. Мутабор пересчитал и спрятал:
  -Последняя формальность улажена, можно двигаться. - Он, в очередной раз, обернулся в сторону Дятла, вздохнул. Набросил на плечи пальто, перекинул через шею шарф. Проходя мимо барной стойки, шаркая грубыми ботинками с затоптанными задниками, остановился, махнул бармену:
  -Пусть Дятел тут побудет, я где-то через часок его заберу, если сам не вернется в эту постылую действительность.
  Бармен понимающе кивнул. Андрей подумал о том, что кивать с таким глубоким понимание происходящего барменов специально заранее где-то учат, не только обращаться с шейкером и щипцами, но и вот так кивать... Мутабор замешкался, он был примерно на голову ниже Андрея и сутулился, поэтому смотрел на него снизу вверх:
  -Слушай, раз у меня есть деньги, давай я тебя угощу? За знакомство, а? И сразу пойдем.
  Андрей недоверчиво посмотрел на проводника:
  -Может не стоит?
  Мутабор махнул бармену и подал, только им двоим известные, знаки:
  -Если ты боишься, что я могу тебя напоить и обобрать, то это зря, я проводник, а не клофелинщица!
   Андрею стало неловко, так, как подобная мысль промелькнула у него в голове несколько секунд назад. Бармен поставил на стойку пару стаканов, аналогичных тем, с которыми носился Мутабор до этого. Проводник взял один и поднял, наклонился к Андрею:
  -Советую. Афганец, среди местного пойла, это самое пристойное. Лучший напиток заведения!
  Андрей поднял стакан, Мутабор ударил по нему своим и выпил, Андрей последовал его примеру. Выпивка напоминала дешевый коньяк, с кисловатым привкусом, пахло отвратительно. Мутабор пошарил в кармане и достал конфету на палочке, протянул Андрею, который в любой другой ситуации отказался бы если бы привкус напитка был не столь отвратным. Кивнул в знак благодарности и взял конфету, не без труда снял фантик. Она оказалась приторно сладкой на вкус. "Хрен редьки...". Мутабор внимательно смотрел на торчащую изо рта Андрея палочку. Вздохнул, взялся за нее и вытащил конфету, осмотрел и сунул себе в рот:
  -Клубничная. Гадость редкая!
  Вытащил и протянул обратно Андрею. Тот брезгливо поморщился:
  -Нет, спасибо.
  -Как знаешь... - Мутабор приспособил ее в пустой пепельнице, махнул бармену, что бы повторить заказ. На стойке снова появилось два стакана. При взгляде на выпивку у Андрея началась изжога. Раскаленный поток подкатил к самому небу, и он с трудом сглотнул:
  -Я больше не хочу.
  Мутабор протянул ему стакан:
  -Прокляну!
  Андрей повернулся на прыснувшего от смеха бармена. Взял стакан, вздохнул и опустошил залпом. Мутабор сунул ему под нос конфету, но он отказался, достал сигарету и закурил, что бы хоть как-то перебить жуткое послевкусие "лучшего напитка заведения".
  
  
  Спустя примерно пару часов. Мутабор, неуверенно стоя на ногах, произносил пламенную речь, касательно упадничества в литературе и скудности эпитетов в современном языке. Андрей сонно зевал. Несколько завсегдатаев, вяло хлопали в моменты, когда Мутабор замолкал, чтобы промочить горло или подойти к Андрею и обнять его.
  Обниматься, похоже, было чем-то вроде, привычки-паразита для проводника. Он вис на всех, кто входил и выходил из "Привала". Дятел к этому времени проснулся, потягивал кофе и пялился на внушительных видов зад, довольно вызывающе одетой девицы у стойки. На ней была короткая красная юбка и колготы сеткой, обтягивающие толстые ляжки и икры. Под правой коленкой синяк. Короткая джинсовая куртка. Она сидела на высоком стуле и томно курила предложенную кем-то дешевую сигарету. Изредка косилась на выкрикивающего что-то Мутабора. Проводник закончил плести какую-то ахинею по вопросу употребления падежных окончаний, отхлебнул из очередного стакана, дотянулся и обнял Андрея за шею, закрыл глаза и затих. Дятел принялся трясти его за плечо, он был лишь слегка подшофе:
  -Эй, пойдем домой, а? Все, концерт окончен...
  Андрей поднял руку:
  -Мы в Сетку собирались, я ему денег дал.
  Дятел отмахнулся:
  -Да не оскудеет рука дающего!
  Андрей попытался избавиться от Мутабора, тот вцепился только сильнее, почесал нос о щетину на его щеке:
  -Оставьте меня, дегенераты и мракобесы! Это Афганец, он мой друг!
  Андрей повторил попытку, Мутабор отстранился:
  -А пошли домой...
  -А Сетка?
  -Завтра сходим. Я тебе деньги верну! Не гоже с друзей деньги брать.
  Дятел принялся наматывать на шею Мутабора шарф:
  -Правильно все потом, а то потеряетесь к чертям собачьим! Завтра пойдете. Ты где ночуешь?
  Последний вопрос был адресован к Андрею. Он замотался в куртку, ему показалось, что стало гораздо холоднее:
  -Я еще не решил, спрошу у бармена, тут наверняка есть отель или ночлежка...
  Дятел забросил руку Мутабора себе на плечо, собираясь его вытащить наружу:
  -Ну и ладно. Приходи завтра, тут встретитесь. Не поверишь, этот засранец завтра будет как огурец!
  Мутабор активизировался и вцепился в горловину свитера Дятла:
  -Не бывать этому! Супостат ты вонючий!
  Дятел ладонью прикрыл физиономию проводника:
  -Ты себя нюхал?
  -Афганец мой друг и он пойдет с нами! Все! Решено! По отелям нужно девочек водить, а переночевать можно и у друзей!
  Дятел вздохнул и подкатил глаза:
  -Вы же только познакомились! - Повернулся к Афганцу. - Еще грамм двести и вы станете братьями, ты к этому морально готов?
  Мутабор поднял указательный палец вверх:
  -Афганец, он...Он ОУПЕН! Не как ты или вся эта шваль в этом одиозном городишке! Ты принимаешь информацию, имбецил? Я к нему подконектился... Понятно? Это чувствуешь!
  -Понятно...
  Дятел махнул Андрею рукой, приглашая следовать за ними. Эта ситуация, похоже, не была чем-то из ряда вон выходящим или, просто, Дятла мало волновало происходящее вокруг.
  Андрей плелся за Дятлом, волочащим на себе Мутабора. Ему было не по себе. Он отправлялся ночевать в совершенно незнакомое место с толком не знакомыми людьми. С ним могло случиться что угодно, но это почему-то его не волновало. Он был совершенно спокоен. Он собирается испытать судьбу на Карусели. Чего волноваться из-за такого...Нет, не обязательно он дойдет до последнего круга, может статься, сойдет на втором или третьем, но если останется жив, то однозначно будет знать, что его жизнь стоит чего-то. Возможно, почувствует, на сколько на ему дорога. А если нет? Тогда пойдет дальше, пока у этого будет смысл.
  
   Квартира, в которую они пришли, была довольно захламленной. Андрей никогда не видел такого скопления разных вещей в одном месте. Наверное, так выглядела бы лавчонка, какого-нибудь старьевщика или кладовка краеведческого музея. Повсюду полочки, шкафчики, макраме и чеканки, статуэтки, тряпичные цветы. Стены завешены, полки заставлены. В центре небольшой комнаты журнальный столик диван и два кресла. В углу ширма, за которой горел яркий свет. Дятел сгрузил Мутабора в кресло, за время пути, тот немного пришел в себя, жестом предложил Андрею присесть:
  -Эй, ты, Афганец, есть не хочешь?
  -Есть?
  -Ну ... ням - ням!
  Андрей кивнул, тоже присел на диван:
  -Можно.
   Дятел принес из смежной комнаты хлеб и упаковку сосисок. Включил электрочайник:
  -Чай? Кофе? Есть даже какао!
  -Кофе.
  Мутабор поднял руку:
  -И мне. Кофе твой - дрянь, как эта жизнь! Но я буду! Живу же...
  Дятел подкатил глаза, грохнул по столику парой кружек и удалился за ширму. Мутабор дотянулся до ярко-красной кружки и принялся в нее выдыхать и нюхать:
  -Не воняет...
  Афганец держал в руке банку с кофе, четно оглядываясь в поисках ложки:
  -Свое ни когда не воняет.
  -Это точно. Кстати, ложки есть в ванной.
  -Где?
  Мутабор указал рукой на узкую дверь соседней комнаты. Афганец встал и пошатываясь отправился на поиски ложки. В крошечной комнатке помешалась ванна, частично перекрытая дверцей от шкафчика, на которой громоздилась электроплитка с желто-коричневой от жира алюминиевой кастрюлькой. Между ванной и стенкой был втиснут унитаз без сидения и крышки. Над ним ютилась пара полок, с сиротливо стоящей на них стопкой тарелок , пол-литровой банкой, служившей хранилищем для малочисленных столовых приборов. Над ванной болтались провисшие веревки с цветными прищепками, развешенными согласно порядка цветов в радуге. Афганец ударил по ним ладонью, они затарахтели, стали раскачиваться. Вытащил из банки ложку и вернулся в комнату. Мутабор отобрал ее у него и принялся насыпать кофе и сахар в каких-то особо точных пропорциях, залил содержимое чашки кипятком. Афганец хмурился, от выпивки из "Привала" болел желудок, он непроизвольно прижал к животу ладонь. Мутабор обратил на это внимание, протянул руку и заправил Афганцу за ухо спадающие на лицо пряди волос. Он дернул головой:
  -Что?
  -Клипса ярко синяя. Чем болеешь?
  -Желудок барахлит. Вообще-то у меня язва. Выпивка просто ужас!
  Мутабор мотал головой:
  -Это все вода! Местная вода не всем подходит. Тут водичка из скважин, а что за скважины, сам понимаешь... как пирожки на рынке. Есть можно, а задумываться нельзя!
  Афганец скептически приподнял бровь:
  -Вода?
  -Ну, не выпивка же!
  Дятел выглянул из-за ширмы:
  -Что за чушь?
  Мутабор был явно изрядно подшофе, но пытался казаться трезвым, вытащил из кармана и напялил очки с черной пластиковой оправой, повернулся к Дятлу:
  -Тащи, свою заначку, мы еще за знакомство не пили!
  -Пили. - Вставил Афганец.
  -Значит, за новоселье, ты у нас остаешься.
  Появился Дятел с парой бутылок и стаканами:
  -Выпивка. Всегда у нас так, я заначки делаю, он раздает! И вообще это моя квартира, чего ты тут распоряжаешься?
  Мутабор откупорил зубами бутылку:
  -Скряга. Нужно научиться отдавать. Почувствовать каково это, а не только грести под себя.
  Он разлил по стаканам и протянул один Афганцу, тот вздохнул, понимая, что отделаться от Мутабора сможет вряд ли. Проводник провозгласил тост:
  -Выпьем за Афганца. Что не говори, этот город изрядная помойка, чего тут только не найдешь. Иногда вот удачные находки попадаются, за моего друга, Афганца. С новосельем тебя!
  Он залпом опустошил стакан, вытащил кисет и принялся сооружать самокрутку. Афганец потянул носом, около Мутабора распространялся уже знакомый приятный запах табака. Дятел отпил из своего и принялся вяло жевать сосиску, разглядывая ее остаток в руке:
  -Мне нравится, ты распоряжаешься моими заначками, жилплощадью... Дерьмо!
  Мутабор брезгливо поморщился:
  -Брось эти американские словечки!
  -Дерьмо, оно и под Саратовым дерьмо! Причем тут Америка?
  Мутабор мотал головой:
  -Говори "говно"! Порадуй меня! Я за чистоту русского языка. Есть такое прекрасное слово "говно". Вот им и пользуйся!
  Дятел, соглашаясь, кивнул:
  -Уговорил. На чем я? - Сам тут же. - Ах, да! Говно! Говно все это! Эти сосиски...
  Мутабор удовлетворенно кивнул. Он уселся удобнее, поджав ноги, и снял очки:
  -Вот! Что по сути-то хорошего в Америке? Музыка, машины и вестерны. Люблю вестерны... понимаю чушь собачья, но люблю... - он оттопырил указательные пальцы, делая вид, что прицеливается сразу из двух пистолетов. -А все остальное? Это так...
  -Говно. - вставил Дятел.
  -Не стал бы утверждать так радикально... то, о чем ты говоришь, что-то переработанное, а я о другом...
  Он задумался, спрятав воображаемые пистолеты в воображаемую кабуру. Афганец толкнул его:
  -Что ты имел ввиду, говоря про машины?
  Мутабор вынырнул из собственных размышлений и растянулся в довольной улыбке, заложив руки за голову:
  -Кадилак! Кадиллак Эльдорадо! Вслушайся хотя бы в название... это машина, которая с легкостью умчит тебя вдаль к месту, где небо и земля становиться единым целым, где все женщины прекрасны, а выпивка не паленая. Где живут бесконечно, а по четным дням календаря всегда Новый год...
  Афганец слушал и чувствовал, что то, что Мутабор говорит настолько вдохновенно, что его настроение начинает передаваться и ему. В этом было что-то сродни какой-то детской радости:
  -А по нечетным?
  -Пасха!
  Мутабор налил и выпил, откусил сосиску и продолжил:
  -Это самый достойный праздник! Вот! А еще там нет больных, и мороженное детям бесплатно, светофоры только зеленые. У всех собак есть хозяева. А женщины разучились симулировать оргазм, потому, что всенепременно кончают! (Дятел зажмурился и захихикал) А еще там ни когда башмаки не жмут и все лампочки минимум по сто пятьдесят ватт. На день рождения всем дарят подарок и катают на катере...
  Афганец улыбался:
  -А что это за место?
  -Счастье. Это место называется счастье, а может и рай. У каждого ведь свое представление, так ведь?
  Афганец, соглашаясь, кивнул, зажмурившись, проглотил содержимое своего стакана, Мутабор отобрал его, и стал снова наливать. Что бы предотвратить произнесение очередного тоста Андрей спросил:
  -Что значит "оупен"? Ты так про меня сказал. Что это значит?
  Мутабор зажмурился, раскачиваясь, поднял вверх указательный палец:
  -Вот!
  Дятел подкатил глаза:
  -Началось...
  Мутабор покосился на него:
  -Ш-ш-ш! - повернулся к Афганцу. - Значит так, это моя теория. Суть в том, что, пусть априори, но все люди делятся на "оупен" и "клоуз". Типа, открытые и закрытые, осознаешь? (Афганец пожал плечами) Вот! Бывало у тебя так, общаешься с человеком и, будто, тебя от него что-то отделят? Пои, не пои его, не важно, сколько его знаешь, но почувствовать не можешь? Да и сам не чувствуешь желания идти на контакт?
  Афганец устало кивнул:
  -Бывало...
  -Это и есть "клоуз". Человек закрытый. Понимаешь? К нему не подсоединиться, как не старайся. Есть люди наоборот, их сразу чувствуешь, они открыты, не смотря не на что! Как окно, туда все смотрят, дождь, ветер, хоть плюнь туда, а оно открыто... вот такие люди бывают. Искренние, не смотря не на что. Я чувствую, что ты именно такой. Как чувствую не спрашивай, хорошо?
  Дятел зевал и кутался в плед:
  -Чувствует он! Холод собачий!
  Афганец поежился и замотался в куртку:
  -Правда, холоднее гораздо. Почему? Город же локализован.
  Дятел натянул одеяло на голову:
  -Крематорий работает не на полную мощность. Топка-Чугунка стынет. Вот и мерзнем, как цуцики! Все собираюсь обогреватель купить, но зеленая давит, черт! К утру совсем морозилка будет.
  Мутабор вытащил из кармана и повозившись натянул перчатки:
  -Холодно, мягко сказано! Тут бывает...
  Дятел забрал бутылку и сунул ее под стол:
  -Нужно идти спать, нах!
  Он потянулся и жестом показал Афганцу, что диван нужно освободить. Афганец встал и сутулясь замотался в куртку. Мутабор встал вслед за ним:
  -Пошли в спальню.
  Его вестибулярный аппарат вел себя довольно безответственно, проводника шатало из стороны в сторону. Он поплелся в комнату, дверь в которую была прикрыта тяжелой темной шторой. Афганец пошел за ним. Спальня ни чем глобально не отличалась от гостиной. Тот же хлам, сувениры, игрушки, книги, полочки, вазочки. Просторная полуторка, пара кресел, изрядно заваленных хламом, в углу узкая кушетка. Мутабор присел на край кровати и сбросил ботинки:
  -Можешь на кушетку лечь, хотя с твоим ростом, да и под утро, скорее всего, окоченеешь. Могу подвинуться на кровати. Как у тебя с предрассудками?
  Афганец прикинул размеры кушетки и пожал плечами:
  -Можно и на кровати...
  Мутабор кивнул, снял куртку и забрался под одеяло, застегнув молнию на жилетке, придвинулся к стенке. Афганец тоже снял куртку, ботинки и лег. Было холодно. Он отвернулся и натянул на себя свою половину одеяла. Мутабор еще некоторое время копошился, ворчал, тарахтел феньками, чесался. Афганец отметил про себя, что проводник постоянно окружен какими-то звуками, запахами, эмоциями. Постоянно в движении. Через некоторое время он улегся и, уткнувшись носом в затылок Афганцу, засопел. Афганец отодвинул его локтем, вздохнул и закрыл глаза. Голова кружилась, болел желудок от жуткой местной выпивки, мерзли ноги. Он все ждал, когда же в его мыслях начнется процесс, который называется простым словом "сожаление". Когда он начнет жалеть о том, что приехал сюда, но этого не происходило. К собственному удивлению, он чувствовал себя довольно уютно в этом мрачном холодном городе. Новые приятели ему явно нравились, особенно проводник. Его влекла новая наполненная чем-то совершенно непривычным жизнь. Эта новая жизнь не была лучше, она просто была иной и это тоже был выстрел. Куда? Он не знал. Но ему нравилось.
  
  
  Проснулся Афганец от того, что его похмелье и головная боль были банально не совместимы с храпом Мутабора. Тот спал рядом, прижавшись щекой к плечу Афганца, засунув одну руку ему под свитер. В комнате распространился кислый запах старых пепельниц и добротного перегара. Афганец поморщился, пнул локтем Мутабора, что бы отодвинуть. Проводник проворчал, сонно плямкая и кряхтя, улегся удобнее, уткнулся лицом Афганцу в шею, забросил на него ногу, сунул озябшие ладони ему под мышку. Снова засопел. Афганец столкнул его, встал, матерясь, оглядываясь в поисках куртки. Заглянул Дятел:
  -Опа! Привет. Как оно?
  Афганец разгребал спутавшиеся волосы:
  -Ну...
  -Есть кофе. Паршивый, как гуано, но его также много!
   Мутабор проворчал:
  -От куда такая страсть к метафорам, связанным с испражнениями. Какая-то словесная дефикация...
  Дятел замотал головой:
  -Одурел? С утра на мою больную голову такие страшные слова...да еще в таких количествах! Вот дерьмо!
  Вышел. Афганец стал искать ботинок. Нашел на одной из полок, надел. Мутабор стал потягиваться:
  -Что же по утрам так жить не хочется? Ты куда? С тобой теплее было!
  Афганец хмурился:
  -Я больше у вас ночевать не буду! Раза четыре тебя с себя стаскивал! Ты нормальный вообще? Я лично - да, так что обниматься с тобой мне как-то...
  Мутабор пожал плечами, дотянулся до пачки сигарет Андрея:
  -Холодно же...
  Афганец заглядывал под кровать в поисках второго ботинка. Мутабор курил, кутаясь в одеяло:
  -А тебе лет-то сколько?
  -Двадцать восемь, а что?
  -Не думал жениться? У тебя же нет никого. Была бы, ты бы сюда не приехал.
  Афганец вытащил из под кровати ботинок за шнурок:
  -Прости, но ты не в моем вкусе!
  Мутабор нахохлился:
  -У меня к тебе предложение одно есть, просто хочу, что бы ты понял меня правильно, ты мне нравишься и ...
  Афганец завязал шнурок, этот разговор начинал его раздражать:
  -Не хочу тебя обижать, но...
   Мутабор тер глаза и смеялся. Афганец вышел. Голова болела. В комнате сидел Дятел. Играло радио. Какая-то не замысловатая попсовая мелодия. Певичка с кукольным голосом пела о своей огромной любви. Афганец поморщился, подошел и выдернул приемник из розетки, повернулся к Дятлу:
  -Прости, голова болит.
  Дятел пожал плечами:
  -Да, ради бога.
  Хозяин дома устроился в кресле, сложив ноги по-турецки, грел руки о большую алюминиевую кружку. Пахло кофе. Дятел сидел, закрыв глаза, иногда по мере необходимости приоткрывая один, как нежащийся на солнце кот. Афганец сходил в ванну, выпил две кружки воды, вернулся в комнату и рухнул на диван. Дятел покосился на него и снова погрузился в себя. Афганец достал сигарету и стал разглядывать, не решаясь закурить:
  -Слушай, а Мутабор...э он... он с кем-то встречается?
  Дятел открыл оба глаза, похоже, вопрос его заинтересовал:
  -А что? Имеешь виды?
  Афганец брезгливо поморщился:
  -Нет, конечно, просто спрашиваю.
  Дятел зажмурился и принялся хихикать:
  -Ну да, после того, как по пьянке спят вместе, с утра именно такие вопросы задают... просто так.
  Афганец покраснел, процедил:
  -Я просто спросил.
  Дятел протянул ему зажигалку:
  -Ты про то, за что Оскар Уайльд отмотал два года? (Афганец молчал) Шут его поймет, что ему от жизни надо. В основном он конечно дурня валяет, ему нравится, когда на него пальцем показывают, причем не важно по какой причине. Я Мутабора знаю дольше твоего и могу тебе авторитетно сказать только то, что, в случае с ним работает правило "Два этапа". Все, что он делает, укладывается в эту схему.
  Афганец курил, стараясь игнорировать головную боль, пульсирующую в висках:
  -Это как?
  -Это просто и применимо тупо ко всему! Этап первый. ПОНРАВИЛОСЬ. Этап второй. ОТВЕТИЛО ВЗАИМНОСТЬЮ. Все! Если два этапа позади, то ЭТО можно любить, с ЭТИМ можно спать, ЭТО можно есть, с ЭТИМ можно дружить, ЭТО можно пить и дальше по списку.- Он ехидно оскалился. - Ты что, прошел первый этап?
  Афганец нахмурился:
  -Я же говорю, просто спросил!
  Дятел похлопал его по плечу:
  -Ну, не особо разборчивый парень, Мутабор. У всех свои недостатки. Его интересуют только эти два этапа, а мелочи вроде общественной мысли, холестерина или уголовного кодекса по философии Мутабора печальные условности.
  -"Печальные условности".- медленно повторил Афганец.
  -Вообще-то, есть одна подруга. У них странные отношения, но... как чемодан без ручки, понимаешь? Рядом их поставь, как зефир на отбивной котлете, а тянет их друг к другу. Она Карусель крутит.
  Афганец удивился:
  -Женщина Карусельщик?
  -Представь себе! И какая! Такую увидишь, спать неделю не сможешь, я тебе говорю! Что она в нем нашла?
   Дверь в комнату открылась, ввалился Мутабор:
  -Кофе! Полцарства за кофе!
  Афганец усмехнулся:
  -Вот и наш Ричард третий...
  Дятел нахмурился:
  -Чё?
  -"Ни чё"! - Передразнил его Мутабор. - Окультуриваться нужно, мракобес угрюмый.
  -Ой! Собрались, блин, научная элита! Пьете то же говнище, что и я, носки, небось, драные! Культура!
  Дятел указал на электрочайник на журнальном столике и большую банку дешевого растворимого кофе. Мутабор стал с придирчивостью аптекаря готовить напиток. Уселся около Афганца:
  -Я тебе, что предложить хотел... зачем тебе эта Карусель? Что ты там забыл? Ты не похож на ребят, которые приезжают, что бы подставлять мозги под дуло в надежде заработать пару сотен тысяч!
  -Сколько? - Андрей от неожиданности резко дернулся.
  Мутабор улыбнулся:
  -Да. Можно заработать внушительных размеров сумму, я тебе скажу. Только ты, я понимаю, не за деньгами приехал.
  -Почему ты так думаешь?
  -Не знаю, - он пожал плечами. - бывает, что что-то знаешь и все. Это наверно и есть интуиция. Слушай, давай я тебя в Сетку свожу, расскажу, что к чему, будем вместе работать.
  Дятел замотался в плед, просунув голову в дыру:
  -Ты, -кивнул Мутабору, - сам голодный ходишь, а хочешь напарника завести.
  Афганец вопросительно уставился на Мутабора. Проводник почесал затылок:
  -А что делать. Хочу и все тут! Эй, Афганец, не смотри так! Могу снаряжением помочь, подробный инструктаж, как?
  -Можно попробовать, это интересно?
  Мутабор почувствовал, что Афганца заинтересовала эта идея. Он отставил кружку и похлопал его по плечу:
  -В Сетку! Только, чур, меньше двух сотен не брать!
  Афганец спросил:
  -Почему?
  -По тому! В основном проводник берет двадцатку или от силы полтийник, но это не мой случай, по тому, я в основном без работы.
  -Можно брать полтийник и чаще работать...
  Мутабор улыбнулся и поднял указательный палец:
  -Вопрос, если что-то случиться с человеком, которого ты ведешь, ты полезешь его вытащить?
  Афганец нахмурился:
  -Конечно.
  -А с риском для жизни?
  -Да.
  -Вот! По этому ты и должен брать две сотни, не меньше. Тот, кто берет двадцатку, не полезет! Это точно, а ты полезешь. Я знал!
  -А ты?
  -И я... что уж там...- он широко, добродушно улыбнулся. - Кстати, есть еще вопрос! Что лучше пол мешка муки или двенадцать кошек?
  Афганец нахмурился::
  -Ну.... Смотря для чего... двенадцать кошек.
  Мутабор веселился:
  -Пол мешка муки!
  -Почему?
  -Из кошек блинчики себе представляешь?
  -Ты же не сказал для чего!
  Мутабор жмурился и кутался в куртку:
  -Ладно, ну их кошек, муку... допивай кофе, пойдем в Сетку! Я покажу, что к чему, расскажу. Кстати, я тебе деньги обещал вернуть, верну, как только заработаю, мы их вчера торжественно прогуляли! А я сейчас на мели, беден, как церковная мышь!
  Афганец посмотрел на Дятла, тот кутался в одеяло, почувствовав на себе взгляд Афганца, с сочувствием покачал головой.
  
  
   Бармен Микки тер стаканы, не ради того, что бы сделать их чище и прозрачнее, а скорее, что бы чем-то занять руки. В "Привале" было не многолюдно, но все же посетители имелись. Мутабор соорудил из куска проволоки монокль, приладил его к цепочке от часов и разглядывал всех всенепременно, через новую игрушку. Покосился на Афганца:
  -Двенадцать на север в четвертом квадрате?
  Афганец зажмурил один глаз:
  -Э..э...20 минут! Нет! 23!
  Мутабор удовлетворенно оскалился:
  -Ну-ну...сегодня неделя, как ты эту хрень зубришь...
  Продолжил разглядывать входящих. Дятел вяло помешивал ложечкой чай, постоянно косился на Микки, который не выпускал его из виду. Афганец спросил:
  -Почему он за тобой следит?
  -Ложка...
  -В смысле?
  Мутабор с деловитым видом поправил монокль и выпустил струю дыма в потолок:
  -Микки дал ему ложку и теперь следит, что б он ее не спер.
  Афганец непонимающе поморщился:
  -Что за бред?
  -Ложки воруют, это не бред, а суровая правда жизни!
  Дятел кивал:
  -Да! Дома две! А ты третий.
  Афганец удивился еще больше:
  -Я могу купить ложку... чашку и что еще нужно?
  Дятел оживился:
  -Совок.
  -Хорошо и совок.
  -Таз!
  -И таз...
  Мутабор покрутил пальцем у виска:
  -Не связывайся с этой домохозяйкой - он презрительно указал на Дятла. - помнишь эту историю? В начале ложку, потом корыто, потом избу, потом... что там дальше было?
  Дятел отодвинул чашку:
  -Да. Все живем, а от куда что берется, куда девается ни кто не задумывается. Ты когда в последний раз мыло покупал, а? Я тебе скажу - никогда!
  Мутабор снял монокль и сделал вид, что протирает стекло краем тельняшки:
  -Куда девается, вот правильный вопрос. - Повернулся к Афганцу. - 57 минут в третьем?
  Афганец снова прищурил один глаз:
  -Одиннадцать на юго-восток.
  Мутабор вставил монокль на место:
  -Ай, молодца!
  Он снова вцепился взглядом в дверь "Привала". Дятел с Афганцем принялись обсуждать список необходимых хозяйственных покупок. Через некоторое время в дверях появился новый посетитель. Он выглядел довольно самоуверенно. Высокий, светловолосый, хорошо одет. Присел к стойке и скучающим взглядом обвел помещение. Задал какой-то вопрос Микки, на который тот не особо торопился отвечать. Мутабор взобрался коленями на табурет и, оперевшись локтями о стол, потянул Афганца за воротник на себя:
  -Видишь того типа у стойки?
  -Ну?
  -Этот красавец-викинг будет у тебя первым!
  Афганец отцепил от себя руку Мутабора и отодвинулся:
  -В смысле?
  -Что значит "в смысле"? Ты тут чего сидишь? Сколько еще меня за юбку держать собираешься? Все! Пора выпадать из гнезда, крошка Зи-зи! Надевай корсет, перья, пудри носик, будешь обслуживать клиента!
  Мутабор встал и поплелся к стойке. Афганец, нахмурившись, посмотрел на Дятла, тот отмахнулся, давая понять, что все происходящее в порядке вещей. Через несколько минут, Мутабор жестом подозвал Афганца:
  -Вот. Это вполне надежный парень! (Афганец густо покраснел) как договаривались, за пару сотен он устроит вам познавательную экскурсию. Да?
   Последний вопрос был адресован к Афганцу. Он нервно сглотнул и протянул руку:
  -Да... Анд... Афганец.
  Посетитель довольно добродушно улыбнулся, слегка сжал его ладонь и сунул руку в глубь куртки за бумажником. Из денег причитающихся Афганцу, Мутабор ловко выудил двадцатку и протянул Микки:
  -Как всегда.
  Тот кивнул и забрал деньги. Афганец, постоянно косясь на Мутабора, вышел. Проводник вернулся за столик к Дятлу с парой стаканов:
  -Нужно это событие отпраздновать? Да.
  Дятел тоже кивнул, взял стакан. Обернувшись к Микки, демонстративно облизал ложку и положил в чашку. Они выпили. Мутабор снова напялил монокль и принялся за изготовление самокрутки. Кто-то раскошелился и музыкальный автомат заиграл. Шарль Азнавур. Дятел прикрыл глаза рукой, изображая обреченность. Эта музыка явно его не устраивала. Он допил остатки из стакана, подпер голову кулаками, стал разглядывать посетителей. Мутабор сидел с видом английского лорда, вальяжно стряхивая пепел в стоящую на столе баночку из под оливок. Иногда кивая входящим и приподымая краешек воображаемой шляпы. Микки, косясь на него, посмеивался. Пара ротозеев спрашивала проводника, Мутабор припрятал монокль и занялся саморекламой, но цена оказалась слишком высокой и работа досталась другому парню. Мутабор заказал еще пару стаканов, на оставшиеся от двадцатки Афганца деньги, сдачу запустил в музыкальный автомат, вызвав дух Криса Ри и "Дорогу в ад", и с довольно скучающим видом расположился за столиком. Дятел потягивал выпивку. Потеряв к нему интерес, Мутабор перебрался за стойку, затеял разговор с Микки не о чем. Он уговорил бармена примерить монокль и веселился, отвешивая незамысловатые шутки в адрес проходящих мимо посетителей. Заметив в Микки перемену, Мутабор обернулся к двери. В "Привал" вошла молодая женщина. Она сразу же привлекла к себе всеобщее внимание, так как выглядела настолько элегантно и даже роскошно, что тут это резало глаз. Короткая тончайшей кожи, отороченная черной норкой куртка, узкие штаны, широкий пояс на шнуровке, высокие сапоги на шпильке. Она неспешно прошла в зал и присела, брезгливо смахнув с края стола крошки. Села, высокомерно приподняв подбородок, сложила руки друг на друга. Поодаль остановилась пара шкафообразных охранников в темном. Все косились и перешептывались. Мутабор толкнул Микки:
  -Что с тобой?
  Бармен кивнул в сторону посетительницы:
  -Женщина красивая...тут такие редкость...
  -Так подойди, познакомься.
  -Я!? - Микки густо покраснел и выпучил глаза. - Нет. Это не... она ...
  Мутабор слез с высокого табурета у стойки:
  -А я, пожалуй, пойду...
  Он нацепил монокль и развязной походкой направился к столику. Присел напротив:
  -Добрый вечер. Ищите проводника? Могу составить компанию... - он с опаской покосился на охранников, но они стояли недвижимо. - Меня зовут Мутабор.
  Он широко улыбнулся. Посетительница сидела не двигаясь, снисходительно скользя взглядом по проводнику. Мутабор поправил монокль:
  -Могу я вас чем ни будь угостить? - Он встал и помахал Микки. - Эй! Принеси нам... или нет! У тебя есть шампанское?
  Микки ухмыльнулся и подняв руку потер большой об указательный палец. Мутабор нахмурился и указал глазами на дверь, намекая на то, что скоро должен был вернуться Афганец. Микки задумался, ушел в подсобку и вернулся с бутылкой недорогого шампанского, стер с нее пыль и поставил на стойку, рядом пару стаканов. Шампанское в "Привале" было не в ходу. Мутабор перенес его на стол, ловко открыл и разлил:
  -За что выпьем?
  Посетительница за все это время ни проронила ни слова и сидела не шевелясь. Мутабор протянул ей стакан. Она слегка приподняла указательный палец, оба охранника в тоже мгновение оказались рядом. Один из них крепко сжал ладонью предплечье проводника, другой шею. Она уперлась локтем в стол, забросила ногу на ногу:
  -Я сейчас моргну и он сломает тебе руку... или шею...выбирай.
   Мутабор поставил стакан на стол и выставил ладони вперед:
  -Я понял. Я ухожу, просто сегодня не мой день...
  Она надменно улыбнулась. Охранник разжал руку и проводник вернулся за стойку. Микки тер стакан изрядно застиранным полотенцем. Мутабор нахмурился:
  -Да... не мой день...
  Микки рассмеялся:
  -Остынь, мачо! За счет заведения. - Он поставил перед проводником рюмку и наполнил. - и ты мне должен полторы сотни за шампанское.
  -Сколько? - Мутабор вытянул шею и постучал пальцем по виску.- это же дешевое игристое!
  Микки, тер и разглядывал стакан.
  -А не фиг выпендриваться.
  Мутабор влил в себя содержимое рюмки:
  -Афганец вернется, возьми у него. И за это, я не нуждаюсь в подачках.
  Микки ухмыльнулся и покачал головой. Проводник встал и направился к санузлу. Дверь располагалась рядом со входом и была довольно хлипкой и изрядно залапанной бесконечным количеством пальцев и рук. Местами виднелись следы от затушенных кем-то сигарет, отпечатки обуви, засохшие плевки. Он открыл дверь и вошел. В небольшой комнатухе ютился унитаз, писсуар и раковина, с висящим над ней зеркалом. Зеркало было покрыто сетью трещин и пятнами от разрушающегося покрытия. Стены, выложенные молочного цвета кафелем, похоже, терпели к себе отношение, подобное двери. Он облокотился о раковину и стал разглядывать себя в зеркало. Дверь резко распахнулась и захлопнулась. Суровая посетительница оттолкнула его к стене. Он подхватил ее и усадил на край раковины, она уперлась ногой в бочек унитаза, второй в стену и вцепилась в проводника. Они стали целоваться. Он принялся возиться с ее поясом. Она вцепилась ему в горло:
  -Куда ты пропал? Я что, должна таскаться по этим вонючим клоповникам и искать тебя?
  Мутабор делал вид, что его этот вопрос не касается:
  -Как это снять? Почему у тебя всегда такая мудреная одежда...
  Она уперлась ладонью ему в грудь:
  -Костя, тебя не было ДВЕ НЕДЕЛИ!
  Он обречено уткнулся лицом ей в плечо:
  -Ну... занят я был. У меня новый напарник...
  Она, запрокинув голову, рассмеялась:
  -Кто у тебя? Занят? Ты же дни напролет валяешь дурака! Чем ты мог быть занят?
  Мутабор поднял голову и, хмурясь, принялся расстегивать одну за одной крошечные пуговки на ее блузке. Она резко хлопнула его по руке:
  -Не заслужил.
  Оттолкнула, встала, шагнула к двери, вдруг остановилась:
  -Ты, хоть чуть-чуть понимаешь, почему я злюсь?
  Он не ответил, просто обнял ее сзади:
  -Ванда...
  Она оттолкнула его:
  -Все... еще не хватало, что бы меня тут с тобой увидели... - Толкнула носком сапога дверь. - Завтра зайдешь в "Калипсо" в полдень. - Вышла.
   Мутабор открыл воду, кран захрипел и, через некоторое время из него струйкой потекла рыжеватая вода. Он умылся и вернулся в зал. За столиком уже сидел вернувшийся Афганец. Он выглядел растеряно и устало. Мутабор похлопал его по плечу:
  -Это только начало...
  Дятел перенес на свой столик шампанское и залпом опустошил стакан. Мутабор брезгливо морщился, глядя на него:
  -Это же не газировка...
  Дятел наполнил стакан снова:
  -Слабоалкоголка...
  К столику подошел Микки, забрал чашку, потарахтел ложкой в ней:
  -Деньги, господа аристократы.
  Афганец непонимающе смотрел на него. Мутабор толкнул его в плечо:
  -Отдай ему полторы сотни и еще пятерку... и еще десятку на чай, за обслуживание. - Переплел руки на груди и демонстративно оттопырил нижнюю губу.
  Афганец, ни чего, не спрашивая, отдал Микки деньги, тот довольный отошел, сочувственно качая головой. В баре было не многолюдно и довольно тихо. В зал входили и выходили. Один из посетителей, подвел второго к Дятлу, который почти приговорил шампанское, они стали говорить о работе, парень показал Дятлу эскиз и тот недовольно морщился. Афганец повернулся к Мутабору:
  -Что это было? Мы взяли две сотни, сто восемьдесят прогуляли сразу. Я так понимаю, на оставшуюся двадцатку у тебя аналогичные планы...
  Мутабор виновато улыбнулся:
  -Честно говоря, да...хотя... я бы взял сосисок жареных.
  Афганец закрыл глаза, вздохнул:
  -Почему... мне просто интересно? Не жалко, а интересно..
  Мутабор пожал плечами:
  -А какой иначе прок от денег, если их не тратить?
  -Между тратить и проматывать есть разница.
  -Есть.- Он достал кисет и бумагу, стал возиться с ними, нацепив монокль. - Есть! Но тратить могут все, а искусство проматывать доступно избранным. Это только кажется просто, взять и спустить все! Нет! Нужно делать это с душой, как бы лучше сказать, смакуя каждое мгновение. Ты, Афганец, ты вот жизнь любишь?
  Афганец промолчал. Мутабор собирался углубиться в длинные витиеватые рассуждения на тему сущности бытия, но его прервал окрик Микки. Он обернулся. У стойки стояла парочка, слегка навеселе. Микки указал на них пальцем, давая понять, что в его услугах нуждаются. Мутабор радостно хлопнул Афганца по плечу:
  -Вот, работенка! Что значит дали на чай! Нам заказ слили! Нужно уметь расставаться с деньгами, и они всенепременно к тебе вернутся! Пойдешь?
  Афганец поморщился:
  -Нет, с меня пока хватит.
  Мутабор сунул готовую самокрутку за ухо и направился к стойке бара.
  
  
  Время в Полисе было чем-то условным и определялось лишь показанием стрелок и цифр. Город практически не спал, город продолжал жить. Окна тут такая же редкость, как и снег в Африке, ощущая себя в изоляции, пусть даже на подсознательном уровне, каждый чувствовал себя не свободным, словно запертым в клетке. Хотя, по большому счету, это было не так далеко от истины.
  Какая-то часть горожан "шагала" под ритм чередования смен в ресторанах, гостиницах и игорных заведения, какая-то с настойчивостью отборных упрямцев продолжала сохранять привычный график, утро - день - вечер - ночь. Афганец был одним из них. Жизнь, словно перестала двигаться, снова замкнулась в круг. Однажды он уже от этого бежал, но можно ли от этого сбежать НА САМОМ ДЕЛЕ? Или как не рви пуп, все снова и снова замыкается в круг и в силах человеческих разве, что изменить его диаметр? Утро, день, вечер, ночь, утро, день... а собственно, почему нет? Почему он этому противится? Пытается вырваться. Может, это и есть одна из особенностей жизни, как таковой? А может, есть где-то ТОЧКА, достигнув которой, он вдруг начинает снова двигаться по кругу, как теперь. Общежитие, "Привал", Сетка, "Привал", общежитие, "Привал"...
  Тот же Мутабор... как живет он? Афганец курил, прикрыв глаза, машинально вращая на блюдце чашку с остатками уже давно холодного кофе. Мутабор... словно застрял в одной точке. Просто остановился и все его устраивает. Афганец улыбнулся собственным мыслям. А может это и есть та самая точка гармонии? Единственная, достигнув которой, нет смысла двигаться ни в перед, ни назад, ни по кругу. Как знать?
  Пару месяцев назад Мутабор предложил ему жениться на своей знакомой, которая, скончалась от остановки сердца. В начале, эта мысль вызвала у него шок, но, поразмыслив и приняв во внимание то, как ворчлив в последнее время Дятел, сетуя на перенаселенность, согласился. Узкая коморка в общежитии, набитом обслугой из разномастный заведений и теми, кто пришел сюда временно. За чем? Карусель, романтика, безысходность, любопытство...
  Иногда, он задумывался о том, что ему повезло встретить Мутабора, точнее, понравиться Мутабору и получить профессию проводника и миновать Карусель. А может, именно благодаря этому, он снова попал в колею, с которой так сложно свернуть. У него был шанс изменить жизнь и перестать петлять по так надоевшему кругу, но он от него отказался, все вернулось. Все тоже просто другая декорация, а суть...суть та же! Так всегда, только кажется, что все изменилось, все остается прежним, только подается под другим соусом.
  Афганец затушил сигарету, допил кофе и отодвинул чашку. Микки забрал ее и сгрузил в раковину.
  В зал вошел крупный мужчина, он был навеселе и, пошатываясь, стал оглядывать всех присутствующих. Бармен, заметив его, скривился и принялся возиться с посудой. Пришелец прошелся, по залу рухнул на табурет неподалеку от Афганца, закурил, несколько раз при этом выронив зажигалку. Широкое красное лицо, влажное от пота, остриженные под машинку волосы, серая мятая куртка, увесистые крепкие кулаки. Он грохнул пепельницей по стойке:
  -Эй! Есть кто живой? Налей мне, быстро, не заставляй меня нервничать!
  Бармен нахмурился:
  -Тише, ладно? Тут есть, кому тебя успокоить, не думай...
  В зале притихли, озираясь на нового посетителя. Он обернулся, проведя мутным взглядом по направленным на него лицам:
  -И че? Кто-то может мне что-то сказать? Кому-то что-то не нравится?
  Все молчали, он обернулся и зацепился взглядом за Афганца:
  -Может тебе?
  Афганец смотрел на него исподлобья:
  -Тише, ладно.
  Пришелец бросил сигарету на пол и придвинулся к Афганцу:
  -А ты вообще кто такой?
  -Проводник.
  -Электрик, что ли? - Он хохотнул.
  -Нет, проводник.
  -А! - Он громко рассмеялся. - Зверобой, мать его ити! Следопыт!
  Он вдруг резко замолчал и вцепился Афганцу в горло:
  -Хочешь, я вырву тебе глотку, Зверобой?
  Афганец напрягся, на висках выступили вены, он вытащил нож и приставил к животу незнакомца, прохрипел:
  -Не советую...
  Тот рассмеялся:
  -Та ладно! Я тебе, куренок, вот что скажу, пока ты соберешься, твой кадык уже на полу валяться будет, понял?
  Афганец поднял руку и вдавил лезвие ножа в область яремной вены смеющегося:
  -Рискну...
  Незнакомец разжал руку:
  -Живи... Зверобой...
  Афганец неторопливо убрал нож, закашлялся. Его оппонент потер ладонью шею:
  -Борзый, я погляжу... может поговорим в другом месте?
  Афганец с трудом сглотнул:
  -Разве в этом есть необходимость?
  -Я думаю, да. - Он начал смеяться, осматривая притихших посетителей, уставился на подошедшего к нему Мутабора:
  -Опа! И Чингачгук!
  Мутабор пошатывался и икал, положил руку на плечо Афганца:
  -Эй, дружище, ты же обещал выпить с нами, а сам тут ...Пойдем. Тебя Дятел ждет!
  Пришелец нахмурился, такой поворот событий его явно не радовал:
  -Мы сами разберемся, ты, валил бы по тихой воде...
  Мутабор обнял Афганца и стал стягивать со стула:
  -Не... это мой дружок, мы выпить собирались, у него сегодня день рождения, а его девчонки не любят... он с тобой не пойдет, он со мной пойдет...мы же к девчонкам потом...
  Незнакомец хмурился, посмотрел на Афганца:
  -Че это за клоун? Ты что обделался?
  Афганец встал, в горле першило, он то и дело кашлял:
  -Нет...
  Мутабор вцепился в него и поджал ноги:
  -Я тебя не пущу!
  Афганца это начало раздражать, все посетители, позабыв о своих делах, наблюдали за ними. Мутабор громко чмокнув, поцеловал Афганца в ухо, тот брезгливо уворачивался и пытался от него избавиться. Они стали толкаться. Мутабор не отпускал, Афганец потерял равновесие и они оба повалились на пол, по залу прокатился смешок. Незнакомец грохнул кулаком о стойку и, выругавшись, вышел.
   Мутабор отпустил Афганца и, вздохнув, присел на табурет рядом, достал кисет стал мастерить самокрутку:
  -Такие дела...
  Теперь он выглядел вполне трезвым. Афганец скривился, тер ухо рукавом:
  -Что это было?
  Мутабор прикурил и усмехнулся:
  -Вербовщик.
  -Кто?
  -Вербовщик. С ними лучше не ругаться, так дуру свалять и будет. Я лучше буду психом и придурком, чем мертвым придурком. Если бы ты покинул это заведение... знаешь, что бы было?
  Афганец прокашлялся снова:
  -Что? Я не особо хилый парень вообще-то.
  -Ну, да. - Мутабор осмотрел Афганца. - Только не в этом дело. А в том, что там тебя уже ждали минимум трое.
  -Кто? - Афганец не понимая хмурился.
  -Двое с топором и один с носилками...
  -В смысле на оборот...
  -Ну ... один с топором... точно. Это Вербовщик. Он тебя присмотрел. Кто тебя просил за нож хвататься, прикинулся бы, как жук, дохлым, и все, он бы к тебе потерял всякий интерес, а так...загудел бы в Ящик, как кур в ощип.
  -Я уже слышал про Ящик? Что-то вроде Карусели?
  Мутабор прикурил, зажмурился и стал мотать головой так, словно услышал полнейшую чушь:
  -Карусель по сравнению с Ящиком... э... как понос и рак мозга.
  -Не понял.
  -Подробнее, по просьбам трудящихся. "Как попасть в Ящик?" Глава первая. Редкий придурок попадает в это говнище добровольно. Это или извращенцы или психи, а то и того хуже.
  -А что хуже?
  -Не перебивай! - Мутабор хлопнул Афганца по руке. - В основном в Ящик попадают за долги или по глупости. За долги, тут просто. По глупости, это через Вербовщика. Так раньше в армию или на флот попадали, по синьке подписал бумажку и уже себе не принадлежишь. Или как с тобой, мешок на голову и вперед. Глава вторая. "Декорации". Комната, где-то десять на десять метров, стены тоже десять метров. Иногда пришлые зовут Ящик Кубиком. Потолка нет, можно сверху смотреть, что внизу делается, яма такая, просекаешь? В яме голые стены, дверь, точнее лаз и окошко, как в кассе на вокзалах. Глава третья. "Собственно, игра". Через лаз запускают туда десять человек. Голеньких, в чем мать, как говорится, родила. На спине, для удобства им цифры рисуют. От ноля до девяти. В окошко им выдают каждому по ящику. Тем временем делаются ставки, на то, кто выиграет, кто проиграет, кто в каком туре срежется и прочее вариантов масса. Я не страдаю этим. Гонг и понеслась!
  Афганец внимательно слушал, стараясь ни чего не пропустить:
  -А что в ящиках?
  -Вот! Это самое веселое! В каждом нож и надпись на внутренней стороне крышки.
  -Что за надпись?
  -Название части тела или органа.
  -И что?
  -И нужно ЭТО туда положить! Все просто! Положил, сунул ящик в окошко, прошел в следующий тур. Тут тоже везение не последнюю роль играет. Слышал, один парняга проиграл, не смог найти двенадцатиперстную кишку! Не знал, что она вообще существует! Последние два выбывают, хотя, по правде говоря, их обычно выносят.
  -Почему?
  -Дурак? Положить можно не обязательно кусок себя! Обычно, вначале стоит кого-то завалить, другие его дербанят. Остается восемь, снова ящики, потом шесть, потом четыре, потом два, и определяется победитель, тот, кто пошустрее и поцелее, собственно, говоря.
  Афганец слушал Мутабора, и не верил, в то, что сказанное им правда:
  -Дикость полная!
  -Я же говорю, Карусель это цацки! Рулетка на жизнь, так себе... вот Ящик это истинное зрелище для уродов! Богатеев трудно удивить, а тут такое! Каждый раз тяжело предсказать, чем все закончиться, это уникально!
  -Не хотел бы я оказаться в этой Яме! Кто организовывает игру? Карусельщики?
  -Нет. Не тот уровень, не те деньги. К Сетке привязки-то нет! Карусель, это как бы сказать, немного романтики, что ли. Есть принципы, можно сойти. В Ящик играют с Мясником. Вербовщик набирает "мясо", а все проворачивает Мясник.
  Афганец нахмурился:
  -Это ... ужасно.
  -Я не говорил, что похоже на мягкую эротику про двух старшекласниц!
  Афганец отвернулся, с трудом сглотнув, горло болело. Снова покосился на Мутабора. Мысль о том, что он сам мог оказаться в Ящике, холодком пробежала по его спине. Он осмотрелся. Посетители вернулись к своим привычным делам, Микки возился в раковине с грязной посудой.
  Мутабор докурил самокрутку и расплющил остатки в пепельнице. Бармен проворчал что-то про то, что проводники только и умеют, что пользовать пепельницы и не смывать в сортире, а дохода от них - гроши. Мутабор, показал ему язык, так, что бы тот не видел, хихикнул. Афганец рассматривал его, спросил:
  -А что случается, с тем, кто выигрывает, ну выходит из Ящика?
  Мутабор пожал плечами:
  -Когда как. Иногда умирает от полученных ран... в процессе. А вообще, как по задумке, ему полагается премия в пятьсот тысяч.
   Афганец удивленно поднял брови:
  -Даже не знаю что сказать.
  -А что тут говорить? Я слышал о тех, кто вышел из Ящика и живут припеваючи, но!
  Но не разу не видел. Улавливаешь ход моих мыслей на эту тему?
   Афганец кивнул, рассеяно уставившись в пол. Мутабора, похоже, забавлял эффект, который производили его россказни на Андрея. Он повалился на стойку и подпер щеку кулаком:
  -Это еще не все!
   Афганец возмущенно сдвинул брови. Мутабор продолжил:
  -В конце шоу, ящик можно купить!
  -Какой ящик?
  -Да, любой! - Он рассмеялся, высоко запрокинув голову.
  -Зачем? - Афганец отпрянул.
  -У меня, кстати, - понизил голос до шепота - есть один такой. Дятел, боится его как черт ладана! Я наверно к тебе перенесу, что б он не нервничал, а то неровен час...
   Афганец шумно сглотнул и озадаченно уставился на приятеля, не найдясь, что ответить. Мутабор почесал затылок:
  -После работы к тебе зайду, а может сюда занести? Пусть у тебя хранится, а что?
   Андрей замотал головой:
  -Твой ящик, чего он у меня должен быть? И вообще, тебе он зачем?
  Микки постучал указательным пальцем по стойке около проводников, прервав их беседу и указал на стоящего поодаль нахального вида парня, разодетого пестро и дорого, развязно жующего жвачку. Мутабор перебросил, через плечо шарф и потер ладони друг о друга:
  -Этот мой! Я потом ящик занесу, у тебя все равно труп в комнатухе, что тебе-то...чуть больше, чуть меньше, погоды не делает. Береги мой скарб, это важно!
  Афганец хотел возразить, но Мутабор уже успел соскочить с табурета и развернувшись к потенциальному клиенту начать тарахтеть на тему прелестей прогулки в Сетке, подталкивая его к выходу.
  
  
  
  
  ЧАСТЬ ВТОРАЯ. (восьмая)
  "КОВБОЙ И САМУРАЙ"
  
  
  Раздался резкий и пронзительный свисток чайника, Лада встала, залила кофе в кружках и поставила перед Миллером и Сандром. Афганец сидел, опустив голову и разгребая зубчиками вилки картофельное пюре около котлеты, делая в нем новые и новые бороздки. Лада поставила кружку и перед ним. Он поднял глаза, кивнул, выдавив из себя улыбку, отставил тарелку:
  -Прости, но...что-то не хочется...
  Хозяйка улыбалась в ответ. Большие кукольные глаза, светло-голубые, будто прозрачные. Аккуратный нос, широкий рот, бледно-розовые губы, вся мягкая и плавная. Она куталась в кофту и улыбалась, глядя на него. Афганец вздохнул, взял кружку и стал греть руки. Миллер похлопал его по плечу:
  -Хорошо, хоть додумался нам позвонить. Три дня где-то шлялся...
  -Мне нужно было подумать.
  Сандр протянул ему сигарету:
  -Что делать будешь?
  Афганец взял ее и стал вертеть в руке:
  -Обратно в Полис вернусь... что еще я могу сделать?
  Сандр вздохнул:
  -Прости, я, когда обратился к тебе за помощью и предположить не мог, что так все обернется, что это так на твоей жизни отразится. Кто знал, что нас на пять лет отбросит и что она тебя... не дождется.
  Афганец поджал губы и кивнул. Миллер снова потрепал его за плечо:
  -Нормально все будет. Может, останешься? Мы поможем тебе тут работу найти.
  Сандр кивал:
  -У меня поживешь.
  Афганец отрицательно качал головой. Миллер не унимался:
  -Я с тобой поеду.
  Проводник поднял на него удивленные глаза. Лада толкнула Миллера в спину:
  -Куда ты собрался? И думать забудь, мне прошлой поездки во как хватило!
  Она уперлась ребром ладони в подбородок. Миллер обнял ее:
  -Брось! Я хочу вернуть свою машину. Мне нужно, я даже заходить на территорию Полиса не буду, приеду, выкуплю тачку и обратно. Три часа на дорогу, пусть там час.... Всего семь часов дел - то.
  Афганец потер тыльной стороной ладони нос:
  -Пять лет прошло, думаешь, она еще там?
  -Надеюсь... если нет, узнаю кто ее купил. Мне нужна эта машина. Это моя машина и точка.
  Сандр не понимал такого рвения, но отговаривать не стал, он знал, что эта старая колымага, действительно очень много значила для Миллера. Он не мог ее просто бросить.
  Лада положила руку на плечо Афганца:
  -Как ее звали?
  Афганец опустил голову, выбившиеся из хвоста волосы упали и закрыли лицо. За него ответил Сандр:
  -Эмма.
  Лада заправила пару прядей Афганцу за ухо:
  -Может, у нее были причины... мы же не знаем, что случилось, так ведь?
  Миллер усадил ее себе на колени:
  -Данных на нее нет, она испарилась. Либо что-то случилось, либо она действительно не хотела что бы ты ее нашел... прости. Соседи не в курсе. Мы будем искать.
  Афганец покачал головой, еле слышно:
  -Не надо... зачем? Мы прожили вместе всего-то пару недель, с чего ей ждать меня пять лет? Я вывалился из стены и просто однажды исчез...нет, не стоит. Я просто стал очередным... очередным разочарованием. (Лада погладила его по плечу) странное дело, все начинается по-разному, а заканчивается одинаково.
  Он взял со стола зажигалку и прикурил. Миллер попытался перевести разговор на другую тему:
  -Я слышал, что до Полиса теперь экспресс будет ходить!
  Афганец вынырнул из своих мыслей:
  -Что?
  Миллер подтолкнул Ладу:
  -Принеси газету.
  Она кивнула и убежала в комнату. Миллер с гордостью смотрел ей в след:
  -Мы вчера выходили гулять.
  Афганец не понимая хмурился. Сандр махнул, что бы он не обращал внимания. Девушка вернулась на кухню с газетой, протянула Афганцу, ткнула пальцем в статью. Он начал читать и тут же отложил:
  -Что там вкратце?
  Миллер взял, бегло просмотрел, что бы ни чего не упустить:
  -В общем, это газета недельной давности. Пока мы... были в Сетке, умер Хозяин. В Полисе смена власти. Пять лет, это не ... Наследник не состоит с Хозяином в совсем уж близком родстве. Он ни разу не был в Полисе. Они были в соре, или что-то в этом духе. Теперь новый Хозяин хочет завести новые порядки. Новая метла, сам знаешь...этот хочет много нововведений протолкнуть. Экспресс будет раз в месяц ходить, почту наладить обещают... в Полисе, что почты не было?
  Афганец отрицательно покачал головой:
  -Ни почты, ни интернета, ни телевизора, только радио. Просто музыку крутили, ну и на случай если оповещение нужно сделать какое-то...
  Сандр нахмурился:
  -Странно как-то?
  Миллер согласился:
  -Да.
  Афганец затушил сигарету:
  -Я так не думаю. В Полисе все продуманно до мелочей, это идеально отлаженный организм. Раз чего-то не было, значит так должно быть. Может, экспрессом поедем? У меня денег нет. Мне еще и снова войти нужно... Я мог бы занять у кого-то из вас, как только смогу, верну.
  Сандр возразил:
  -Нет. Я тебе обязан и не нужно ни чего отдавать.
  Афганец кивнул.
  
  
   На небольшой привокзальной площади толпился народ. Большая часть , конечно же просто зеваки и ротозеи. Площадь была скупо украшена какими-то плакатами, шарами. Играла музыка. В центре всей суеты стоял огромный, просторный автобус, белый с красной полосой и надписью "Экспресс". Автобус был неестественно широким. Около него громоздилась конструкция похожая на не большие строительные леса. На площадке стоял человек и эмоционально произносил речь. Миллер и Афганец остановились поодаль, разглядывая всеобщую суету. Полицейский кивком показал, что собирается отправиться в сторону касс. Афганец кивнул, давая понять, что понимает его. Оставшись один, проводник прошел ближе к импровизированной трибуне и стал вслушиваться в то, что говорил человек на ее вершине. Кто-то потянул за рукав, он обернулся. Рядом стояла небольшого роста девчушка, лет семнадцати. На ней была куртка, явно с чужого плеча, синтетиеская ушанка с забавно топорщимся ухом, просторный джинсовый комбинезон. Она приветливо улыбалась, глядя на него с низу вверх. Афганец улыбнулся в ответ. При ней был огромный чемодан на колесиках, пара сумок. Милое, почти детское личико, огромные сетло-голубые глаза, широкий веснущатый нос, светлые кудряшки. Они приподнялась на цыпочки:
  -Вы, время не подскажите? Долго еще?
  Афганец поддернул рукав куртки, но тут же вспомнил, что рассчитался часами с таксистом, поджал губы и отрицательно покачал головой. Она разочарованно опустила голову:
  -Просто очень хочется уехать...
  Афганец удивился:
  -Ты едешь в Полис? Что ты там забыла?
  Она придирчиво осмотрела проводника, будто примеряясь, можно ли с ним откровенничать:
  -Мне нужно. А ты?
  Афганец сунул руки в карманы, подаренной Сандром, армейской куртки:
  -Я просто домой еду. Там мой дом.
  Она оживилась:
  -Правда? А почему ты тут? Я знаю там сложная система с гражданством и туда, сюда не очень-то наездишься...
  -Пришлось... это не важно. Система не сложная, наоборот, все просто, только заплатить нужно и все. У тебя деньги есть?
  Она кивнула и протянула крошечную ладошку:
  -Александра.
  Проводник слегка ее сжал:
  -Афганец.
  Она улыбнулась. Он заметил, как порозовели ее щеки. Проводник уперся носком ботинка в чемодан:
  -Зачем тебе столько вещей? Ты чем-то торгуешь?
  -Нет. - Она бережно погладила ручку своего багажа, - нет, не торгую. Вещей у меня на самом деле-то и нет, кроме тех, что на мне. Это - она понизила голос до шепота, заговорчески оглядываясь по сторонам. - Это ОБОРУДОВАНИЕ!
  Афганец наклонился, сдерживая улыбку, тоже шепотом спросил:
  -Для чего?
  Она, похоже, не понимала, что он не воспринимает ее серьезно:
  -Я уфолог! Я буду изучать Сетку и явления в ней!
  Он всматривался в ее серьезное личико:
  -Кто ж тебя туда пустит, уфолог?
  Она торжествующе улыбнулась:
  -Он! - указала на человека на трибуне. - Новый Хозяин Полиса, обещал изменить основные законы, будет школа, больница, открыть Сетку для ученых и проведения исследований и еще многое другое. Правда, хорошо?
  Афганец изумленно поднял брови:
  -Не думаю. Это плохо...
  -Что же тут плохого? Сетка должна принадлежать людям.
  Афганец скривился, так, будто съел что-то сильно кислое. Александра пытливо вглядывалась в его лицо:
  -Ты против? Почему?
  -Просто...- он был не рад, что затеял это разговор. - Там, возможно, опасно или еще что...
  Она деловито подбоченилась:
  -Ты что там был?
  -Допустим...
  -И как там? - Она сжала кулачки и приподнялась на носки. Афганец задумался:
  -Там ни чего хорошего. Раз она закрыта, значит так лучше, да?
  -А вот и нет! В Сетку можно попасть только с Крусели, ты был на Карусели?
  -Да.
  -Да! - она аж подпрыгнула от восторга. - Ты ТАМ был! И вышел! - вдруг она переплела руки на груди и нахмурилась, - или ты говоришь это просто, что бы похвастать?
  -Нет. - Афганец удивился такому предположению. - Я не любитель хвастать. Я случайно попал на Карусель, мне повезло, и я вышел. Так, что могу авторитетно заявить, тебе там делать не чего!
  -А ты сколько человек убил?
  Афганец нахмурился:
  -Что за вопрос?
  -Ну, ты был на Карусели, там люди убивают друг друга, так ведь?
  -И да... и нет... словом... я лично ни кого не убивал, если тебе интересно. Все само собой произошло, как-то...
  Она кивнула:
  -Понятно. -Вдруг снова оживилась. - Что там делать думаешь?
  Афганец блуждал взглядом в поисках Миллера:
  -Работать... я проводником работал.
  -Это как?
  -Водил за деньги туристов, в открытую часть Сетки.
  Александра радостно запрыгала на месте:
  -Я тоже хочу!
  Афганец продолжал искать Миллера:
  -Две сотни час и я твой.
  Она остановилась:
  -Дорого.
  Афганец обернулся и поправил торчащее на шапке ухо:
  -Эх, уфолог...
  Она снова улыбнулась. Афганец заметил Миллера и пошел ему на встречу. За Миллером семенил молодой человек в строгом костюме и бежевом плаще. У него в руках был тонкий дипломат, который он прижимал к себе. Белоснежная рубашка, безупречная короткая стрижка. Он пробивался сквозь толпу, стараясь не отстать от Миллера. Полицейский остановился около Афганца и протянул ему пару ярких буклетов, с вложенными в них билетами. Афганец кивнул, взял один и принялся разглядывать. Парень в плаще уставился на Афганца, потом снова вцепился взглядом в Миллера:
  -Еще раз спасибо, вам!
  Миллер обернулся и просто молча кивнул. Парень не унимался:
  -Если я могу чем-то вас отблагодарить...
  Миллер обернулся, но в этот раз, всем видом давая понять, что навязчивая благодарность его порядком раздражает. Парень замолчал и отступил назад. Поймав на себе взгляд Афганца, приблизился к нему:
  -Ваш друг помог мне и если я смогу его... вас чем-то...
  Афганец сунул билет во внутренний карман, посмотрел на Миллера:
  -Я так понимаю, что лучшее, что ты можешь сделать, это оставить его в покое.
  Парень замолчал, опустил дипломат. Миллер облегченно вздохнул. Громко заиграла музыка, все обернулись в сторону трибуны. Посыпались аплодисменты. Хозяин тоже размашисто хлопал ладонями. На вид ему было не больше двадцати трех или пяти. Одет довольно непримечательно, держался раскованно. Скорее всего, всячески стараясь подчеркнуть свою близость к народу. Музыка снова притихла и слово было предоставлено представителю транспортной компании, которая брала на себя функции перевозчика. Парень с дипломатом топтался около Миллера, постоянно оглядываясь по сторонам.
  Афганец спросил:
  -Ты вообще кто? От куда взялся?
  -Я должен был забрать забронированный на мое имя билет, но произошло недоразумение, а потом, меня пытались обокрасть и младший следователь мне помог...(Миллер недовольно поморщился) Я в Полис еду работать. Я юрист страховой компании. "Константа макро" . Когда в нашей конторе узнали, что в Полисе намечаются подобного рода перемены, то решили прозондировать почву, рассмотреть возможность сотрудничества. Вообще-то это было предложние хозяина, но мое руководство приняло решение его рассмотреть, как вариант для...
  Афганец громко, не сдерживаясь, рассмеялся:
  -Страховой агент? Да, вы, там разоритесь! В Полисе каждый день столько народу мрет! Не говоря о прочем! Там хорошо похоронное бюро открывать, а не страховую компанию...
  Миллер сдержанно улыбался. Афганец продолжал смеяться. Представитель "Константа макро" хмурился:
  -Я юрист, а не агент...По-моему, вы чрезмерно скептически настроены. - он указал рукой на трибуну - этот человек планирует многое поменять. Вы в это можете не верить, но вот перед нами стоит "Экспресс", кстати, вы тоже на нем поедете. Это первое доказательство того, что он не голословен!
  Афганец продолжал смеяться, он пытался сдерживаться, но получалось слабо. К ним подошла Александра и подбоченясь возмутилась:
  -Не вижу причин вселиться! Я еду в Полис, потому, что на днях будет решен вопрос об открытии Сетки для ученых. Афганец перестал смеяться, тер влажные от слез глаза. Миллер неспешно осмотрел всех:
  -Едете? Молодцы. Я там был пару дней. Гнилое место, но ... менять там ни чего не хочется. Думаю это бред, - он посмотрел на Хозяина исподлобья. - бред и мальчишество.
  Он отвернулся и подтолкнул Афганца в сторону "Экспресса". Александра и юрист переглянулись.
   Представитель перевозчика закончил свою речь и принялся спускаться, под слегка жидковатые аплодисменты. Его место снова занял Хозяин он помахал руками, что бы добиться тишины:
  -Сегодня я тоже отправлюсь в Полис "Экспрессом", что бы доказать насколько это безопасно, удобно и просто!
  Снова жидкие непродолжительные аплодисменты. Началась посадка.
  
  
  Экспресс двигался с довольно не большой скоростью, не больше шестидесяти километров в час, а иногда и того меньше. Миллер сидел, запрокинув голову и прикрыв глаза. Афганец некоторое время, скучая, смотрел в окно, но тоже стал дремать. Пассажиры, первое время настороженные, просто занялись своими делами. В экспрессе ехала всего одна женщина. Александра. Около, громоздился огромный чемодан и сумки. Она периодически их ощупывала, будто боясь, что с ними может что-то случиться. Рядом с ней разместился юрист - страховой агент. Он сидел, положив, дипломат на колени и сложив на нем руки. Они оба не вписывались в пеструю толпу едущих в Полис. В основном на лицах пассажиров экспресса читалась безысходность или наоборот полная бесшабашность. На последних сидениях несколько человек распивали спиртное и громко что-то выкрикивали. Охрана Хозяина то и дело посматривала на них. Он разместился примерно по середине, около окна. Пять мест вокруг занимали охранники.
  Афганец открыл глаза, потянулся. Дорога казалась невыносимо долгой. Он посмотрел на Миллера, тот продолжал дремать, медленно раскачиваясь из-за тряски в экспрессе. Пейзаж за стеклом практически не менялся. Проводник посмотрел в окно, стараясь прикинуть, сколько еще осталось быть в пути. Неподалеку сидел парняга лет двадцати пяти. На нем были рабочие башмаки, плотные штаны, вроде тех, что носят сварщики, простенький свитер, грубая кожанка, из кармана торчит маленькая вязанная шапочка. Из вещей при нем только ящик для инструментов. Он сидел, поставив на него ногу. Приятное обветренное лицо, остриженные под машинку темные волосы, почти одной длинны с недельной щетиной. Он кивнул Афганцу:
  -Не знаешь, долго еще?
  Проводник заглянул на часы на руке Миллера:
  -С такой скоростью, часа четыре. На машине быстрее было бы...
  Пассажир кивнул в знак благодарности.
  В хвосте экспресса затевалась возня. Один из уже изрядно набравшихся пассажиров поднялся и стал идти по салону, то и дело цепляясь за других пассажиров, разглядывая их, отвешивая подзатыльники и пинки. Ему особо не возражали, либо побаивались, либо не хотели связываться. Он миновал охрану Хозяина, деланно поклонившись и продолжил пробираться к кабине водителя. Остановился, заметив девчушку с чемоданом:
  -Опа! Приехали, а что у нас тут? - Он похлопал по огромному чемодану. - откуда дровишки? Из леса вестимо?
  Она сидела ближе к проходу, а страховой агент около окна. После приближения пассажира, придвинулась к своему соседу, тот потеснился:
  -Вы бы не могли оставить девушку в покое?
  -Че это?
  Страховой агент еще отодвинулся к окну:
  -Сядьте на свое место, вы мешаете другим пассажирам.
  Пьяный заржал в ответ. Агент привстал и тут же получил увесистую оплеуху, ударился лицом о спинку сидения впереди, носом пошла кровь.
  Пьяный пассажир заржал снова, ему вторили приятели с "галерки". Он, подцепив девчушку за локоть, попытался поднять. Афганец вскочил с места и толкнул Миллера, но прежде чем тот успел подняться, с места сорвался парень в грубой кожанке, выхватил из ящика небольшую дрель на аккумуляторе, оттолкнул пьяного к стене и приставил сверло к виску:
  -Тебе нужна еще одна дырка в голове?
  Пара его дружков бросилась к проходу, дорогу им преградил Миллер, наставив на первого бегущего пистолет:
  -Тут паркуемся и тихо!
  Парень с дрелью обернулся, увидел стоящего позади полицейского, встряхнул дебошира:
  -Мы друг друга поняли?
  Тот косился через его плечо на Миллера, стоящего у окна Афганца, загородивших собой Хозяина охранников:
  -Все...все...
  Он отпустил:
  -Пошел.
  Пьяный пассажир, косясь на Миллера, вернулся в хвост экспресса, что-то ворча и ругаясь. Парень в кожанке занял свое место, спрятал дрель. Девчушка протянула ему руку:
  -Спасибо.
  -Пустяк. - Он пожал ее.
  Она протянула страховому агенту платок:
  -И тебе спасибо.
  Обернулась к Миллеру:
  -И вам тоже.
  Миллер кивнул, Афганец улыбнулся. Страховой агент поднял руку обращаясь к Миллеру:
  -Хорошо, что у вас есть оружие. Хорошо, что полицейские имеют право носить оружие...
  Миллер поднял воротник куртки и уселся удобнее:
  -Это начало. Задумайся.
  Агент, хлопая ресницами, уставился на Афганца. Тот отодвинул в сторону край куртки и постучал пальцем по рукоятке ножа. Агент сел, отвернулся, прижимая платок к носу.
   Хозяин встал и, отодвинув охранника, стал вещать в толпу:
  -Этот вопрос тоже необходимо решить. Контроль за ношением оружия! Это произвол, я наведу порядок и в этой сфере!
   Афганец смотрел в окно и хмурился, Миллер сунул руки в карманы и снова задремал.
  
  
  Когда "Экспресс" остановился у ворот Полиса, все притихли. Миллер дождавшись своей очереди спрыгнул с подножки, внизу оказалась грязь. Автобус остановился в самом центре огромной лужи. Вслед за Миллером спрыгнул Афганец, он взял у Александры чемодан, вскинул на плечо сумку. Миллер вздохнул и подхватил саму хозяйку багажа. Следом за ней спрыгнул парень в робе, волоча еще одну сумку, за ним страховой агент, аккуратно ступая, тщетно стараясь не измазаться. У входа в Полис выстроилась очередь. Миллер поставил Александру на землю и направился к входу, расталкивая желающих принять гражданство Полиса. Когда Афганец догнал его, тот во всю ругался с пожилым толстым таможенником, посыпая его незамысловатыми проклятиями. Увидев Афганца, он замолчал. Проводник спросил:
  -Что случилось?
  Миллер сплюнул:
  -Я не могу забрать свою машину!
  -Ее нет?
  -Как раз наоборот! Она есть! Моя старушка ни кому не приглянулась за эти пять лет! Только вот Хозяин запретил продавать или как бы то ни было использовать транспорт, до принятия решения по транспортному вопросу!
  -Это как? - Афганец вопросительно посмотрел на таможенника.
  Тот, похоже, не был агрессивно настроен, выглядел уставшим:
  -Хозяин рассматривает возможность перестать конфисковать транспорт и более того, вернуть конфискованный законным, исконным владельцам. Потому и вы тут без машин, на автобусе...
  Миллер вздохнул, ударил кулаком о ладонь:
  -Так какого черта! Это моя машина, я законный владелец. Продайте мне мою тачку! При любом раскладе свои бредовые законы вы не нарушите!
  Таможенник устало, отрицательно мотал головой. Миллер стиснул зубы и подкатил глаза. Афганец взял таможенника под руку и отвел в сторону:
  -И что нам делать? Он приехал только ради этой машины. Может нужно с кем-то договориться...
  Таможенник снова помотал головой из стороны в сторону:
  -Все что могу посоветовать, это войти и подождать.
  Афганец вздохнул:
  -Сколько ждать?
  Таможенник пожал плечами, колупая ногтем тусклую пуговицу на серой блеклой форме:
  -А кто его знает новый Хозяин мутит... при мне два Хозяина сменилось такого не было если бы не сказали и не заметил бы ни кто, что они менялись, а теперь ....
  Афганец поджал губы, понимающе кивая:
  -Ну, можно мы без очереди? А? Он - кивнул на Миллера. - разнесет тут все к чертям, если что...
  Таможенник кивнул и жестом показал, своему коллеге, что бы он пропустил следующими Афганца и Миллера. Проводник рассматривал полицейского, он не знал можно ли от того ожидать погрома на самом деле, но это сработало. Миллер выглядел злым, но Афганец понимал, что на самом деле он, скорее всего, расстроен и подавлен. Было не понятно, что его больше гложет то, что придется остаться тут еще на некоторое время, то, что он не может забрать машину, или то, что он снова обманул Ладу.
  
  
  "Привал". Афганец взялся за ручку, шумно выдохнул и открыл дверь:
  -Надо же, я думал "Привала" и нет уже... а он есть!
  Они вошли. Миллер помнил, что заведение оставляло довольно тоскливые воспоминания и, похоже, по прошествии пяти лет мало что изменилось. В зале было относительно людно для этого времени. Все толпились у стойки. Смех и выкрики почти заглушали старенький музыкальный автомат. На барной стойке, широко расставив ноги, сидел Мутабор. Миллер сразу его узнал. Он тоже не особо изменился. Та же прическа, побрякушки, добавилась разве только аккуратная эспаньолка, которую хозяин, судя по виду, всячески холил и лелеял. Мутабор размахивал пустой пивной кружкой:
  -Я требую торт! Микки, торт!
  Толпа веселилась. Бармен покачал головой, его тоже, похоже, изрядно забавляло это представление, поставил на стойку высокую узкую рюмку. Увидев ее, Мутабор вернул Микки кружку и вцепился в предложенную выпивку:
  -Теперь тост, всем задраить люки, я говорю! - Толпа притихла. - В этот день хочу поблагодарить всех присутствующих, собравшихся тут, что бы поздравить меня и воздать должное моему ораторскому таланту!
  Кто-то выкрикнул:
  - Хорош трепаться, задувай свечку!
  Мутабор назидательно поднял указательный палец вверх:
  -Ай, момент! Задую, успеется!
  Стоящая по близости довольно потертого вида девица протянула руку и погладила его по колену:
  -Что загадаешь?
  Мутабор нахмурился:
  -Что бы у костлявой Софи наконец отросла задница! (зал разразился зычным гоготом) А вообще-то интересно, что бы было, если бы все желания повально сбывались, как бы выглядел мир?
  Девица:
  -Прекрасно?
  -По мне так изрядно бредово! Уж больно часто люди не отдают себе отчета, чего-то желая. Случайно или нарочно искажая систему ценностей и это приводит к мыслям и фантазиям-уродам! Человеческие желания на столько порой абсурдны, что диву даешься, как такое могло прийти в ту или иную более менее светлую голову. И как аксиома, то о чем мы просим Всевышнего, Деда Мороза или добрую фею - крестную, как правило нам нам на не на!
   Он запрокинул голову и влил в себя содержимое рюмки. Грудастая пестрого вида девица около него, забрала протянутый Микки ломтик лимона и проворно сунула себе в декольте. Заметив этот маневр, Мутабор тут же уткнулся лицом в белоснежные груди сообразительной чаровницы и, повозившись, выудил лимон зубами, продемонстрировал свою добычу веселящейся толпе. Жестом потребовал у бармена повтора. Снова появилась рюмка, лимон, толпа притихла в ожидании. Мутабор опустошил чарку, девица шустро сунула лимон в декольте. Он повернулся в другую сторону. Около него стоял молодой парняга тоже изрядно навеселе. Проводник вцепился ему в затылок, уткнулся носом в макушку и громко потянул носом. Толпа разразилась диким хохотом. Девица обиженно оттопырила губу.
  Микки поставил на стойку около проводника пиццу с воткнутым по центру огарком свечки. Под бурные аплодисменты Мутабор задул ее.
  Миллер широко улыбаясь повернулся к Афганцу:
  -У него что, день рождения?
  Афганец был рад видеть Мутабора и тоже смеялся:
  -Нет, у него в конце июля... это просто бывает...
  Афганец шагнул в зал, помахал рукой Мутабору. Тот заметил его, соскочил со стойки, бросился на встречу и повис у Афганца на шее, поджав ноги, они оба повалились на пол. Миллер от души рассмеялся. Афганец стащил с себя проводника:
  -Я смотрю, ты в своем репертуаре!
  -Да, я праздную день рождения, уже второй на этой неделе, работы нет, нужно же чем-то заниматься?
  Афганец смеялся, пытаясь встать и отряхивая одежду. Миллер помог ему и Мутабору подняться. Бармен, увидев Афганца, приветливо помахал ему. Они подошли к стойке и Мутабор стукнул кулаком:
  -Эсторского нам! - Повернулся к Афганцу. - Или вы предпочитаете Ируканского?
  -Афганец махнул рукой:
  -Тут хоть птичье молоко заказывай, наливают одну и ту же дрянь.
  -Эт точно, - Мутабор жмурился от удовольствия. - Но можно представить... я же идеалист, по сути. - Пнул Афганца, - Где тебя носило? Пять лет ни слуху, ни духу!
  Афганец перестал улыбаться:
  -Тут пять лет, там... мы вообще-то три дня как вышли. Я тебя три дня назад в последний раз видел, веришь?
  Мутабор тоже перестал смеяться:
  -Верю... как оно? Просто, ты возвращаться не собирался, а тут вдруг... твоя любительница мороженного...
  Миллер махнул бармену:
  -Налей нам, забыл?
  Афганец тоже засуетился:
  -Микки, эй!
  Мутабор не стал переспрашивать. На стойке появилось три стакана. Микки вытянул в перед кулак чокаясь со всеми поочередно. Толпа, участвовавшая в праздновании импровизированного дня рождения Мутабора, разбрелась, поняв, что он потерял всякий интерес к этой буффонаде. На стойке появились новые станы. Микки постучал пальцем по стойке:
  -Афганец, тут тебя разыскивали.
  -Кто?
  -Жилец из общежития, который в твою комнату въехал, потом и жиличка приходила, тебя спрашивали.
  -Меня? - Афганец хмурился, почему меня, а не Ната, например? Зачем я им понадобился?
  Микки пожал плечами:
  -Шут их знает!
  Мутабор потер переносицу:
  -Ты там ни чего не оставлял эдакого?
  -Эдакого? Ящик? Я отнес к Дятлу, что там могло быть?
  Мутабор морщился, будто не желая говорить:
  -Ты уверен, что твой бывший компаньон действительно сдал Анну в крематорий, он мог это ... скажем так... придумать...слегка исказить действительность? Мы с Дятлом решили, что комната тебе не понадобится больше, собрали кое что из шмоток в коробку, а комнату Дятел продал. А в холодильнике не шарили...кажется...Прикинь, ты вселяешься в комнатуху, а там...
  Афганец несколько раз открыл и закрыл рот, не находя слов. Миллер молча следил за ним и Мутабором, не вмешиваясь в разговор, просто переводя взгляд с одного проводника на другого. Афганец протянул ладонь вперед, обращаясь к Микки:
  -Если их увидишь, не говори обо мне, хорошо? Я разберусь потом, ладно?
  Микки кивнул, вернулся к своим обязанностям, Афганец помрачнел, ему и в голову не приходило, что история с его женой могла не закончиться. Рядом остановилась довольно нахального вида девица. Непропорционально широкие бедра облачены в широкие штаны бесчисленным количеством карманов, Узкие плечи, волосы острижены выкрашены в черный, челка в ярко синий. В нижнюю губу, уши, ноздрю продеты сережки-колечки. Она куталась в потертую кожанку и беспрерывно жевала резинку, то и дело надувая бледно-розовые пузыри. Подойдя она бесцеремонно изучила Афганца и Миллера, кивнула Мутабору :
  -Где он?
  Мутабор морщился, эта встреча явно не доставляла ему удовольствия. Девица говорила отрывисто, словно сплевывая слова по одному, через накрашенные темно сливовой помадой губы. Проводник вздохнул:
  -Должен быть с минуты на минуту.
  Она криво улыбнулась:
  -А это че за контингент?
  -Это Афганец и Миллер. Это Фурия.- Представил всех Мутабор. - Они что-то мутят с Дятлом, что именно, меня не интересует.
  Фурия протянула руку Афганцу, тот слабо сжал ее ладонь и сунул руки в карманы. Миллер не отреагировал. Она хмыкнула, снова осмотрела Афганца с ног до головы, сочтя его более перспективным собеседником, нежели Миллера:
  -Эй, хайрастый, угостишь за встречу?
  Афганец улыбнулся:
  -На мели.
  Миллер достал и положил на стойку купюру, поднял вверх четыре пальца так, что бы их заметил Микки. Тот кивнул. На стойке появились пять стаканов. Бармен на глаз разлил в них коричневое мутноватое пойло. Миллер посмотрел на него из под бровей. Микки развел руками:
  -Я так понял, сейчас еще один подтянется, что ж вам бегать?
   Миллер, ни чего не ответил, взял стакан и отправился за ближайший свободный столик. Фурия поплелась за ним.
  
  
   В баре царила атмосфера безделья и какого-то вынужденного спокойствия. Большинство посетителей передвигалось довольно вяло, будто экономя силы. Наемные работяги, проводники, чернорабочие и подсобники. Проводников было видно сразу, они, как и несколько забредших сюда дешевых девиц, постоянно косились на дверь и жадно всматривались в каждого нового посетителя. Почти ни чего не заказывали - ждали. Работяг тоже, пожалуй, не сложно было отличить. Они, как правило, тупо напивались, скорее всего, надеясь, как можно быстрее забыться и в нужное время снова приступить к так опостылевшей им работе. Они из тех, кто хотел бы уехать, но не может, стараясь скопить денег нанимаются на самую дрянную работу, но почти все они уходят на дешевую выпивку и какую ни будь конуру. Круг замкнулся. Существование потеряло смысл. Горел тусклый свет, яркие лампы были только у стойки. За ней стоял Микки, он с довольно безразличным видом выдавал наполненные и забирал пустые стаканы. Официантов в баре не было ни когда. Были просто постоянно действующие неписанные правила, которых все придерживались. Самообслуживание, драки только снаружи и прочее.
  Появился Дятел, он, сутулясь, прошел и уселся за столиком. Заметив Афганца и Миллера, удивленно поднял брови и театрально протер глаза:
  -Ни буя себе!
  Афганец улыбнулся и протянул ему руку. Дятел хлопнул его по ладони, забрал причитающийся ему стакан. Стал пить. Похоже на этом его интерес иссяк. Он выглядел гораздо старше. Даже не худым, а скорее еще больше высохшим. Волосы острижены под машинку, темно-синяя футболка с пятнами от отбеливателя, темно серая фуфайка. Шея его казалась особенно худой, длинной и изогнутой, как у грифа. Когда он пил по горлу вверх-вниз путешествовал острый кадык. Мутабор заметил, что Афганец рассматривает Дятла с сочувствием и толкнул проводника в плечо:
  -Рассказывайте! Раз ты снова в наших рядах, завтра купим тебе лицензию, твоя уже пшик! Тебе повезло, я копил, но лицензия для оупен - человека Афганца важнее!
  Афганец отвлекся, выдавил из себя улыбку:
  -Я вернулся... мне можно у вас пожить?
  Дятел кивнул. Фурия недовольно подкатила глаза. Она села, забросив ногу на ногу, достала сигарету и закурила, тщательно выпуская дым в потолок. Афганец повернулся к Мутабору, заметил, что его волосы частично скручены на затылке и закреплены большим толстым гусиным пером. Он протянул руку и коснулся кончиками пальцев:
  -От куда это?
  Мутабор протянул руку и пощупал перо:
  -Это память о бедолаге, старине Гансе!
  -А что с ним стало?
  -Они его съели! - Мутабор разоблачительно ткнул пальцем в Дятла и Фурию. - Сатрапы!
  Фурия снова подкатила глаза:
  -Твой Ганс срал, как зараза и орал, как поломанный клаксон!
  -Это был повод его есть? Ты же орешь, когда вы иногда в кукольном театре кувыркаетесь, мне что тебе ногу отгрызть?
  Похоже, у Мутабора и Фурии отношения не складывались. Афганец спросил:
  -Где?
  Дятел поднял указательный палец:
  -Он мою ширму кукольным театром называет...- продолжил мечтательно. - Ганс был с яблоками. Мы духовку у корейцев одалживали...
  Афганец удивленно поднял брови:
  -Яблоки? От куда?
  Миллер обернулся к нему:
  -Это такая проблема?
  Дятел кивнул:
  -Да. Вроде того. Тут вообще с фруктами и зеленью трабл. Но! - он заговорчески захихикал, от чего кожа на его болезненно худом лице натянулась и оно стало напоминать просто череп. - Кое-кто обеспечил своих товарищей фруктами, пусть и на некоторое время.
  Афганец улыбался, взял протянутую Миллером сигарету:
  -Уж не огород ли вы в Сетке решили разбить?
  Мутабор скривился:
  -Ты бы стал это есть?
  Дятел заржал:
  -Нет. Все проще. Было это незадолго до кончины старины Ганса. Мутабор изрядно набрался в "Привале" и заявил, что.. - Дятел нахмурился, стараясь воспроизвести необходимую цитату, как можно точнее. - ему "срочно необходимо получить..." - запнулся. - словом, захотелось на девок голых попялиться. Потянуло его в "Червонную даму".
  Миллер переспросил:
  -"Червонную даму"?
  -Да. Это игорное заведение поблизости, со стриптиз баром.
  Фурия оживилась:
  -Мы этому олуху говорили, что пятница дамский день, но он сказал, что "мужская обнажонка, тоже вполне может удовлетворить его эстетическое голодание"!
   У Фурии, похоже, с цитированием Мутабора было проще. Афганец с трудом сдерживал смех:
  -И?
  Дятел ерзал на месте:
  -И! И мы поперлись в "Червонную даму"! Чтоб она сгорела! Начиналось все неплохо, что удивительно. Уровень заведения изначально не наш. Секьюрити нас не тронули...Этот мачо! - от пнул Мутабора в плечо, тот зажмурился и поджал губы. - Вот этот! Первое время догонялся у рулетки. Он забавлял посетителей, его не трогали. Такой себе шут гороховый...потом, видимо дойдя до определенной кондиции, начал клеить какого-то официанта, потом девицу за рулеткой-крупье. Ему ни чего не обломилось и тут его пути пересеклись с толстозадой буфетчицей! И этот Казанова-неудачник ее попользовал!
  Дятел заржал, Мутабор густо покраснел и замотал головой, от чего бусины и побрякушки затарахтели. Фурия махнула рукой:
  -Сильно сказано! Она сама затащила его в подсобку и сама все провернула. Ибо ей досталось к тому времени почти бездыханное тело. Этой бабе памятник нужно поставить при жизни! Я бы ни за что не взялась расшевелить это дохлое чучело!
  Дятел, смеясь, кивал, было видно что примрно две трети зубов им безвозвратно утрачены:
  -Похоже, ей понравилось. Она ему с собой яблок в кулек насыпала, но он не оценил...
  Мутабор стал стучать ладонью по столу:
  -Пе-ре-стань-те!
  Афганец и Миллер смеялись. Мутабор толкнул Афганца:
  -Смотри, там, у в хода тебе кто-то машет.
  Проводник обернулся, увидел Александру, страхового агента и парня с ящиком инструментов, с которыми они приехали на экспрессе.
  Дятел поднялся с места:
  -Я пойду. Я обещал кое-что сделать.... - Повернулся к Афганцу.- Хорошо, что ты вернулся, теперь... просто хорошо.
  Он махнул рукой, словно нехотя с чем-то соглашаясь и приволакивая ногу пошел к выходу. Фурия, не прощаясь, поплелась за ним.
   Пассажиры экспресса заняли освободившиеся места за столом. Александра без устали тарахтела, делясь своими впечатлениями о процессе перехода границы и получении гражданства, возмущалась тому, как на таможне обращались с ее "ценным и хрупким оборудованием"! Демонстрировала зеленю клипсу. Страховой агент и Парень в кожанке с интересом разглядывали Мутабора. Ему это явно доставляло удовольствие. Афганец зажмурился и помотал головой, выставил руку, ладонью вперед, что бы остановить поток эмоций Александры:
  -А где Миллер?
  Страховой агент пожал плечами. Александра указала рукой на дверь:
  - Твой друг? К нему подошла женщина. Она выглядела расстроенной, потом, отозвала его в сторону, они вышли.
  Афганец растерянно озирался по сторонам:
  -Что за женщина?
  -Может его знакомая... - вставил страховой агент.
  -Тут у него нет знакомых...как она выглядела?
  Александра ерзала на стуле:
  -Обычно...
  Мутабор похлопал пятерней по столу:
  -Что стряслось? - Он увидел озабоченное лицо Афганца и перестал улыбаться.
  Афганец сорвался с места, выскочил из "Привала", пробежался по улице, в обе стороны. Прикинул, за это время, на сколько сместилось положение помещений. Его посетила мысль, он бросился к ближайшему входу в Сетку, приложил ладонь к датчику, красный цвет, гудок. Отказ. "Черт, пять лет, лицензии нет...". Он зажал пальцем кнопку статистики около датчика. В Сетку тут не входили последние пару часов. Он вернулся в "Привал", рухнул на стойку:
  -Микки, со мной парень был! Высокий, темный, не видел с кем он вышел? Что за женщина?
  Микки тер пепельницу салфеткой, пожал плечами:
  -Впервые видел, он сам подталкивал ее к выходу...
  Афганец вернулся к столику и сел на табурет, стараясь отдышаться, закрыл лицо руками, он не думал о Миллере, он вспоминал глаза Лады. Большие светлые, испуганные глаза. Мутабор стоял у стола, уперевшись ладонями в крышку, постукивал пальцами:
  -Не нашел?
  Афганец отрицательно мотал головой. Александра погладила его по руке:
  -Может он скоро вернется...
  Мутабор отмахнулся:
  -Печально...наводит на особенно дурные мысли...
  Афганец испуганно поднял на него глаза:
  -Что ты хочешь этим сказать?
  Мутабор присел, достал кисет и бумагу, стал возиться сворачивая самокрутку:
  -Сам посуди... я не хочу каркать, может он еще объявится. Просто высокий, здоровый еще молодой, скажем так, если и не красивый, то уж точно заметный. Явно не из тех, кто будет упорно подставлять другую щеку... На мысль не наводит? Он тут недавно, ни кого не знает. Его профессия усиливает привычку во все вмешиваться...Просто так люди редко пропадают.
  Афганец закрыл глаза и шумно сглотнул:
  -Вербовщик....
  Страховой агент переспросил:
  -Кто?
  Мутабор прикурил и вздохнул:
  -Вербовщик. Он мог попасть в Ящик, нужно обойти всех Мясников. Благо их всего четыре.
  Александра устроилась на стуле, встав на колени:
  -Тут, что люди пропадают? И это само собой разумеется?
  Парень в кожанке скривился:
  -Кто-то несет ответственность за этот беспредел?
  Мутабор посмотрел на него с сочувствием:
  -Эй! Ковбой, потише! Я вас умоляю, какая ответственность? Ты подписал договор на входе? Расслабься! Видишь, я даже не жду твоего ответа, раз ты тут, то подписал. И читать это смысла нет, а я тебе скажу, там указанно, что власти не обязаны заботиться о тебе, охламоне, если ты сюда приехал, будь добр, заботиться о себе сам. И это по своему правильно, пусть выживают сильнейшие и те, кто посообразительнее, таких тоже просто так не возьмешь, это для генофонда хорошо.
  Страховой агент ошарашено мотал головой из стороны в сторону:
  -Я не думал, что тут так...
  -А как? - Мутабор вопросительно уставился на него. - Оазис и пара верблюдов пасутся поблизости, а пышногрудые креолки подносят всем желающим курабье и топленое молоко?
  -Нет, но...
  Он опустил глаза. Афганец встал:
  -Нужно же что-то делать! Нужно найти Миллера.
  Мутабор поднялся за ним:
  -Иди домой. Я схожу к Мяснику. Я знаю парня, который работает на одного Вербовщика.
  -Я с тобой.
  -Я сам, ты думаешь, он сильно станет при тебе болтать? Ты знаешь, какие деньги там крутятся? Карусель это копилка пятилетнего мальчугана, в сравнении с солидным банком, с Ящиком!
  Афганец отвернулся, нахмурился. Александра потянула его за рукав:
  -А что такое Ящик?
  Мутабор обернулся к ней:
  -Ты где живешь, птичка?
  Она села на место:
  -Пока ни где...
  Страховой агент заерзал, поднял руку:
  -Компания снимает для меня номер в гостинице, он двухместный, одноместных, попросту нет... если хочешь, можешь, хотя, если считаешь это не приличным...
  Мутабор рассмеялся:
  -Этикет! Попроще тут быть нужно, советую! Тут эти самурайские замашки, тебе только медвежью услугу могут сослужить, послушай. Кстати, одного могу приютить. Койка свободная есть.
  Парень в кожанке отозвался:
  -Я не откажусь! Паша.
  Он протянул Мутабору руку, тот пожал:
  -Привет, ковбой Паша.
   Посмотрел на страхового агента, парень протянул свою ладонь:
  -Алексей Михайлович.
  Мутабор хохотнул и толкнул Пашу:
  -Я крайне заинтригован! Простите, - Протянул руку агенту, предварительно потерев о штанину, - Константин Александрович, а это Андрей э ... , - он толкнул Афганца.
  -Янович.
  -Это Андрей Янович. А дома - Он снова обратился к Паше. - Павел, как там вас? Дома, как придете, не пугайтесь, там Дениса Дмитрича утром вырвало какой-то дрянью и он не удосужился убрать за собой. Зловонье стоит отборное! И вообще, достал он меня, последние дни, этот Денис Дмитрич, и та дурь, которую они употребляют.
  -Кто? - спросил Афганец.
  Мутабор рассмеялся:
  -Дятел, кто еще! - Он посмотрел на один из циферблатов часов на руке, постукал по нем пальцем, - Я пойду. Не переживай, Афганец, Ящик открывается через четверг. Раз в две недели. Пока только суббота.
  Афганец понимающе кивнул.
  
  
  До открытия "Ящика" 12 дней.
  
  
   В квартире Дятла, и правда, невыносимо воняло. Все остальное было по-прежнему, за исключением, каких-то незначительных деталей, которые, как правило, корректировало время. Афганец провел Пашу во вторую комнату, показал кушетку, которую ему пообещал Мутабор. Условия и цена его вполне устроили. Он задвинул ящик с инструментами под торшер и развел руками:
  -Мне бы помыться перед сном и чаю согреть...
   Проводник кивнул, жестом предлагая следовать за собой.
  
  
   Звуки затихли. Афганец отвернулся и закрыл глаза. В тусклом свете горящего торшера, он разглядывал стену, стараясь не о чем не думать. Он знал, что это невозможно, но так хотелось верить, что получится. Сетка, Эмма, Миллер, его машина, глаза Лады, Ящик, болезненное серое лицо Дятла, Полис... хотелось, что бы это все, было всего лишь фильмом. Он бы встал и вышел, не досмотрев его до конца. В соседней комнате послышалась возня. Женский недовольный голос, который, скорее всего, принадлежал Фурии, в ответ возмущенное мужское ворчание. Дверь открылась, ввалился Мутабор. Он присел, разглядывая Пашу, не понял, спит тот или нет, сбросил пальто, башмаки, залез на кровать. Уперся подбородком Афганцу в плечо:
  -Дрыхнешь?
  Афганец обернулся:
  -Ты его нашел?
  Мутабор уселся, поджав под себя ноги:
  -Да. Он в Авоське у Мясника, правда, не знаю у кого. Это слишком ценная информация. У меня столько не было...
  Афганец тоже сел:
  -Что можно сделать?
  Мутабор возился, вытаскивая из под себя одеяло:
  -Можно попробовать его выкупить, но у нас нет денег. Все, что есть ценного, это квартира Дятла, но он ее не продаст, тем более ради человека, которого видел пару один раз пять лет назад. Побег не вариант, сам понимаешь, взять Авоську штурмом несусветная глупость. Найти замену и поменяться с Мясником? Но как? Словом...
  Афганец опустил глаза:
  -Должен же быть выход. Во сколько может обойтись выкуп?
  Мутабор снял жилетку, штаны, бросил на пол:
  -Шут его знает! Если человек в Авоське, значит, он подписал договор, каждый договор оценивает Мясник отдельно. Думаю, договор Миллера будет стоить немало, он здоровяк...
  Афганец сидел, глядя перед собой, скрипя зубами. Мутабор залез под одеяло:
  -Спать давай! У меня есть один вариант, завтра попробую...
  Послышался тихий голос Паши:
  -Ребята,... вы всегда... спите вместе? Я мешать не буду?
  Афганец замотал головой:
  -Это... не то, что...
  Мутабор поднялся на локте:
  -Предрассудки?
  Паша зевнул:
  -Такт.
  Мутабор растянул физиономию в довольной улыбке:
  -Ковбой, ты мне нравишься!
  Паша натянул на голову плед:
  -О горе!
  Мутабор толкнул Афганца:
  -А ковбой только с виду суров, а так нормальный, с чувством юмора. - Повернулся к Паше. - Не переживай, завтра нас покинет это исчадье ада с синим чубом, и я выселю Афганца на диван. Как это было раньше!
  Паша промолчал в ответ. Мутабор еще некоторое время разглядывал его, после придвинулся к Афганцу и уткнулся носом ему в затылок. Тут же получил пинок локтем, приподнялся и стал шептать ему в ухо:
  -Спишь? Хочу занять твой мозг! Точнее загадить еще больше, что бы он перегрелся и ты отключился. Я просто задам тебе три вопроса. Первый. Почему Хозяин не дает добро на исследования в Сетке? Это прибыльное дело, за это можно брать сумасшедшие деньги. А он туда никого не пускает, причем Хозяева меняются, а постановка вопроса нет! Второй. Почему в Сетку все таки пускают людей, но только с Карусели? Пускают все же! Ученых, журналюг, толстосумов нет, а психов карусельных даже очень. Да, они там мрут, а кто остается? Один из нескольких! И третий, самый интересный. Ты проторчал ТАМ около трех месяцев, скажи, ты видел хоть один труп?
  Афганец задумался, тихо:
  -Я...
  -Вот! Сколько в Полисе Карусельщиков?
  -Десятка полтора...
  -Я тебе скажу. Семнадцать! Семнадцать Карусельщиков и тридцать две Двери. Представляешь, сколько народу в них вошло и отдало концы в Сетке за это время? И не одного трупа! Там должно их быть не меряно, на каждом углу, причем разной степени разложения. А их нет! Как так? Там ведь ни кто не убирает, я у Ванды спрашивал.
  Афганец повернулся и уставился на Мутабора:
  -Что ты хочешь этим сказать?
  Мутабор пожал плечами:
  -Сам что думаешь?
  -Я?
  -Ты.
  -Не знаю, я об этом не задумывался, но это и правда странно...
  -Я вот какой, Ган, из этого вывод делаю... Хозяин что-то знает, он знает, что там в самом центре, в этой самой Альфе. И он знает, что это нужно сохранить, сберечь, уж не знаю почему, может они договорились. Альфа - это "Замок", в котором сидит какая-то хрень, вокруг замка "ров с крокодилами" - Сетка. Возможно, оно само так себя защищает, но защита слабовата, явно. Да, там опасно, но пролезть можно и ты это знаешь. Хозяин возвел вокруг Сетки - рва стену, вокруг стены Полис. Мало симпатичное место. Причем искусственно таковое. Ни связи, ни СМИ, ни больнички, ни, конечно же, школы или чего-то стимулирующего к нормальной жизни. Сюда одни отбросы и валят, за редким исключением. И все ладненько так. Но "крокодилов", то кормить нужно! Сетка она для защиты от людишек, вот она людишками и подпитывается. А как туда загнать корм, если ни кого не впускать? Загнать пол беды, как сделать так, что бы ни кто ни кого не искал и не возмущался?
  -Карусель...
  -Молодца! Карусель! Все добровольно и персонажи, прости господи... кто поприличнее, в основном спрыгивают на первых кругах, я специально обращал внимание.
  Афганец потер лоб ладонью:
  -Очень похоже на правду.
  -Катастрофа, как похоже!
  -Ты хочешь узнать, что там внутри, в Альфе?
  -Нет! - Мутабор замотал головой. - Честно? Уже не хочу. Мне почему-то кажется, что это знание, слишком к чему-то обязывает. Меня беспокоит новый Хозяин, в свете последних событий. То, что он собирается тут натворить, на голову не наденешь!
  Афганец отвернулся:
  -А я беспокоюсь о Миллере.
  -Я же сказал, у меня есть план! Завтра кое-что попробую. - Он улегся на спину и заложил руки за голову. - Спи!
  
  
  До открытия Ящика 11 дней.
  
  
   "Калипсо". Привычно сновали официантки, некоторые здоровались с Мутабором, некоторые пренебрежительно смотрели сверху вниз. Он прошел к стойке, махнул бармену, показывая, что собирается пройти в подсобную часть, тот, соглашаясь, кивнул. Охрана не двинулась с места, только тщательно оглядела его с ног до головы. Лица охранников были настолько "пусты", что даже предположить было нельзя, о чем они думали. Проводника это слабо интересовало.
  
  Вошел без стука. Она стояла около своего стола и просматривала на свет купюры, укладывая в стопки, бросила на него беглый взгляд и снова вернулась к своему занятию. Мутабор надавил на дверь, что бы она закрылась плотнее. Подошел, ни говоря не слова, вытащил из ее руки купюры, бросил на стол, сгреб все со стола на пол. Подхватив, усадил хозяйку кабинета на освободившееся место, стал целовать. Она сцепила ноги у проводника за спиной, уперлась руками в стол позади себя. Он шарил пальцами по ее спине, расстегивая крючки корсета, прислушивался, как ее дыхание становиться более глубоким и нетерпеливым. Прикрыв глаза от удовольствия, она терлась щекой его подбородок:
  -Когда ты наконец побреешься?
  Он усмехнулся:
  -Может мне еще и помыться?
  Она игриво стукнула его по плечу:
  -Засранец!
  -Сучка!
  -Хочу...
   Она принялась кусать его подбородок, щеку, ухо, шею. Вдруг остановилась и заглянула в глаза:
  -А с чего это ты?
  Он виновато улыбнулся:
  -А я что, не могу соскучиться?
  Она нахмурилась:
  -Можешь...
  Мутабор снял флизовую жилетку и бросил на пол. Она встала и ловко, одним движением повалила его на стол и взобралась сверху, стала целовать. Он принялся стаскивать с нее брюки, прижал к себе:
  -Обалдеть! Скажи... скажи как ты хочешь?
  Она отпрянула. Склонилась над ним, стала снова вглядываться в глаза. Уперлась указательным пальцем в подбородок, что бы он не вертелся. Ноготь впился до боли. Она прищурилась:
  -Костя, а что собственно происходит?
  Он непонимающе поднял брови:
  -Что-то не так?
  Убрал ее палец. Она уселась, переплетя руки на груди:
  -Я так понимаю тебе что-то от меня нужно и судя по подходу серьезное.
  Она сидела сверху. Проводник беспомощно барахтал ногами:
  -Нет...
  -Кос-тя!
  Она просунула палец в ворот тельняшки, перекрутила край и потянула на себя. Он обреченно вздохнул:
  -Ладно.
  Она отпустила. Мутабор заложил руки за голову:
  -Афганец вернулся...
  Ванда криво улыбнулась:
  -Я счастлива! В новостях уже передавали?
  -Помнишь парня, который приходил с Афганцем. Давно...Темный такой. В джинсы, свитер одет...
  Она слезла и устроилась в кресле, забросив ногу на подлокотник, достала длинную тонкую сигарету и закурила:
  -Без одежды он, кстати, смотрится лучше...
  Мутабор сделал вид, что пропустил эту фразу мимо ушей:
  -Вот. Ты не поможешь его из Ящика вытащить?
  Она смотрела на него некоторое время, приподняв бровь, потом рассмеялась:
  -А может тебе еще черевички, которые сама царица носит?
  Мутабор потупился:
  -Нет, только приятеля вытащить...
  -А мне что с того?
  Он опустил голову:
  -Я весь твой.
  Она оценивающе осмотрела проводника. Он уселся на столе, сложив ноги по-турецки. Ботинки с затоптанными задниками валялись на полу. Естественным образом драные джинсы, выцветшая тельняшка с вытянутыми дырявыми локтями.
  -Смешно! Только у меня не приют для бродяжек и хиппи. Что мне с тобой делать? Больше хлопот, чем пользы.
  Мутабор прикрыл рукой дырку на носке:
  -А кто тут только что сопел "хочу"... "я вся горю"!
  -Костя, ты ...
  -Можешь меня так не называть? Я просил!
  Она принялась разглядывать ногти:
  -Мутабор? Нет, не могу. Мне дико от мысли, что я сплю с каким-то растением.
  -Это не растение. Это что-то вроде заклинания. Слово волшебное из сказки!
  - "Спасибо"! Вот, волшебное слово, а это больше похоже на растение или средних размеров грызуна.
  Мутабор раскачивался, сидя на столе:
  -Так как на счет Миллера?
  -Его зовут Миллер?
  -Да.
  -Как он тебе?
  -Ты поможешь?
  Она курила, всматриваясь в клубы дыма, отвернулась:
  -Как меня это... твои вечные друзья, приятели, друзья друзей...Ты же понимаешь, что это не просто так? Скорее всего, Мясник потребует замену, причем равноценную. Ты приметил кандидатурку?
  Мутабор молчал, глядя на нее исподлобья. Ванда затушила сигарету, уселась, забросив ногу на ногу:
  -Так как? Твой этот, Миллер... представь себя на месте Мясника. Здоровяк, красавец со звериным оскалом или дохлик вроде твоего собутыльника Дятла? Или этот, твой, Афганец, такое ощущение, что он каждый вечер, через преисподнюю домой добирается! По крайней мере, так выглядит... или толстяк Крош, его попробуй прокорми, для начала. А? Этот Миллер, колоритный персонаж, на него будут хорошо ставить. Кажется, у него черная клипса?
  -Ну и что с того?
  -Может и ничего. Но игроки народ суеверный. Если пустить слух, что он какой-то особенный, можно не плохо на этом заработать, это я тебе говорю, как человек, который в этом варится. Это, своего рода, шоу! Ты думаешь, все так просто? Ты думаешь, мой кусок хлеба с неба падает? - Она нервно постукивала ногтями по подлокотнику. - Если да, то ты ошибаешься. Мало того, что Карусель проклятое богом ремесло, так еще и баба на мужской работе. Тут принято считать, что это работа не для таких, как я. Но вот только, плевать я на них хотела! Я не от кого не завишу и мне ни кто не нужен! И на тебя мне плевать, понял? (он кивнул) Если кто-то откроет рот в мой адрес, я в состоянии заткнуть его деньгами или ткнуть туда дуло! Козлы! Ни один вонючий заморыш не скажет мне больше "Ты", только на "Вы"! Я заткнула их всех! Вот так! - Она до боли сжала кулак. Ногти впивались в ладонь все больнее. Она смотрела на него, и продолжала говорить. - Мне на всех, на всех плевать, слышишь! Я, а не об меня, вытру ноги!
  Мутабор слез со стола, подошел к ней, опустился на пол и обнял. Она вырывалась, била его, разорвала рукав, оцарапав руку, но вдруг затихла и заплакала. Он просто гладил ее по голове, тихо приговаривая:
  -Да. Я знаю, ты самая сильная, и все это знают, тебе ни кто не нужен, ты всем, всем и все уже доказала... ты все можешь... я знаю...просто сейчас тебе нужно передохнуть. Ты поплачешь и снова бросишься всех рвать. Поплачь... тут со мной можно. Не нужно бояться... ни кто не узнает, так ведь? Тут только ты и я.
  Она кивала, уткнувшись лицом в его плечо:
  -Ты - жалкий ушлепок, ненавижу тебя...ты слабак, никчемный слабак!
  Он улыбнулся:
  -Я знаю...
  
  
   В "Привале" накурено и людно. Конец месяца, большинство рабочих получили полагающуюся им плату за труды и теперь прожигают жизнь по мере возможностей. Микки в приподнятом настроении. Запускает по стойке стаканы и принимает пустые, от его зоркого глаза не ускользает ни чего в баре. Афганец сидит за стойкой, перед ним практически пустая чашка, на дне которой мутноватый осадок растворимого кофе, подперев подбородок кулаком. Рядом копошится Александра. Она возится с журналом, занося в него показания какого-то прибора. Афганец, скучая, посмотрел на нее и прикрыл глаза. Она увлеченно продолжила свою работу. Сверила что-то с часами, потянула проводника за рукав и сверила его часы со своими:
  - А почему у тебя двое часов?
  Проводник не открывая глаз:
  - Одни показывают реальное время, вторые я подстраиваю под время в сегменте...в кармане третьи..
  - А как это?
  - Нанимай меня. Две сотни.
  - А почему не на всех сегментах маркировка?
  - Две сотни.
  - А как ты время корректируешь?
  - Две сотни.
  Александра вздохнула и снова уставилась в журнал, принялась чертить крестики и кружки на полях:
  -Я знаю, тебе не денег на мне заработать нужно, просто ты понял, что так от меня проще всего отделаться.
  Афганец, не открывая глаз, улыбался. Она поджала губы и отвесила ему пару символических пинков. Микки забрал чашку и протер тряпкой стойку:
  -Еще?
  Афганец вздохнул и отрицательно покачал головой, посмотрел на Александру:
  -Сок вишневый.
  Микки кивнул. Александра удивленно рассматривала проводника, принялась грызть карандаш:
  -Почему?
  Он молча указал пальцем на ее грудь. Девчушка озадаченно осмотрела себя, оттянула ворот рубахи, на нем были пятна.
  -А вдруг это вино?
  Афганец пожал плечами:
  -Заказать вино?
  -Не... - она зарделась и замотала головой.
  Микки поставил на стойку стан с соком. Александра принялась снова за заполнение журнала. Афганец закурил и уставился на дверь в ожидании кандидатуры, годящейся на роль клиента. В бар входили и выходили люди, но по виду, скорее всего работяги, с туристами не густо. Через некоторое время в зале появился страховой агент. Он выглядел устало и, озираясь по сторонам, хмурился и прижимал к себе дипломат. Увидев проводника и Александру, направился к ним и присел рядом, поздоровался. Афганец кивнул в ответ:
  -Как идут дела?
  -Не особо. Мне удалось пообщаться с хозяевами нескольких заведений, человеком, который называет себя Карусельщик... впечатление от этого места и правда мрачное. Безнадежное, что ли...
   Афганец кивнул и снова закурил:
  -Жалко, что фразу "Оставь надежду всяк сюда входящий" написали на входе в другое место, подошло бы.
   Алексей кивнул. Он сидел, прижав к себе дипломат, так и не решившись его поставить на пол. Микки поставил перед ним чашку с кофе:
  -День уже куда-нибудь свой багаж! Только внимание привлекаешь. По-любому там битком бумажек, а выглядит это так, будто там тысяч сто не меньше.
  Афганец кивнул, соглашаясь со словами бармена. Агент ни как не отреагировал, он брезгливо смотрел на чашку, отодвинул ее, подсунув под блюдце мелкую купюру. Проводник забрал кофе, придавив купюру пепельницей, стал пить. Алексей нахмурился:
  -Кстати, а как ваш друг, тот, что пропал?
  -Мы его нашли, осталось придумать способ вытащить оттуда. Нужно много-много денег... ну, или чудо.
   Александра заинтересовалась, отложила карандаш:
  -Ты так и не рассказал, что такое Ящик.
  Афганец поморщился, эта тема ему явно не нравилась:
  -Хочешь, спроси у Мутабора. Он рассказывать любит, его хлебом не корми... хорошего в Ящике мало. Выживает один из десяти, хотя не факт...
  Александра и Алексей переглянулись. Агент возмущенно заерзал на табурете:
  -Это... что какие-то бои без правил?
  Афганец криво усмехнулся:
  -Брось ты эту киношную романтику... просто мясорубка.
  Микки высмыкнул из под пепельницы купюру, кивнул агенту:
  -Еще?
  Тот отрицательно покачал головой. Александра убрала журнал в сумку-почтальонку:
  -А много нужно денег?
  -Много. Хватит об этом!
  Алексей решил перевести тему:
  -Как с работой?
  Девчушка гордо вскинула головку:
  -Мы сегодня в Сетке два раза были. Я тут с утра, встретила Афганца и напросилась ...он говорит, что два клиента, это очень хорошо. Бывает два, три дня можно в холостую просидеть! Я обещала ему заплатить... потом, но он меня водит просто, без денег. Вот попался клиент и Афганец берет меня с собой. Правда, здорово?
  Она радостно широко улыбалась. Афганец скептически поднял бровь:
  -Еще раз полезешь за желтую полосу, переломаю ноги.
  Алексей возмутился:
  -Как вы можете такое говорить?
  Афганец не ответил, встал. Александра засуетилась, собираясь:
  -Э..эээ...Это он за меня переживает, он на самом деле добрый, я же чувствую.
  Мне нужно к ним зайти, я хочу с Мутабором поговорить, не жди меня, я сама... или меня кто-то проводит.
  Агент кивнул, и девушка поплелась вслед за проводником.
  
  
   Афганец устало тащился в сторону квартиры Дятла, за ним шла Александра, ей по-своему нравилось то, что они передвигались медленно. Она успевала рассмотреть на ходу прохожих, одинаковые безликие двери, не понятные ей метки на стенах и полу. Местами в потолке были вставки из мутного, стекла и они пропускали живой, пусть и тусклый свет. Проходя под ними, Афганец поднимал голову и смотрел, стараясь разглядеть небо. За это время Александра в полной мере смогла ощутить на себе нехватку окон и солнечного света. Местные жители были в основном бледными и не разговорчивыми, на добродушную, приветственную улыбку Александры никто не отвечал. Иногда кто-то бросал в ее сторону тяжелый, угрюмый взгляд или наоборот, чрезмерно похотливо - игривый, часто попадались пьяные. Она пряталась за спиной проводника, увидев Афганца, они, как правило, отступали. Комбинезон, так как был на несколько размеров больше, чем нужно, несколько затруднял передвижение Александре, она то и дело что-то поправляла или подтягивала. Афганец остановился во время очередной паузы, посмотрел на девушку, оценивая масштабы проблемы. Вытащил из капюшона своей куртки шнурок и подвязал им комбинезон:
  -Где ты это взяла? Если хочешь, можно достать тебе нормальную одежду, ну или хотя бы твоего размера...
  Александра улыбнулась:
  -Я не против. Просто, так получилось... мои родственники были против того, что бы я сюда ехала...
  -Я их понимаю.
  -Вот. Я почти сбежала, в чем была, в том и оказалась тут. Мне было важнее взять оборудование, чем косметичку...
  Афганец понимающе кивнул:
  -Ладно. Нужно найти тебе что-то поудобнее.
  Они продолжили свой путь. Когда рядом оказалась дверь в квартиру Дятла, Александра вздохнула с облегчением, она устала, ей хотелось, просто рухнуть на диван или кресло. Афганец дернул ручку, закрыто, постучал. Она открылась не сразу. В дверном проеме показался Мутабор, увидев его, Александра и Афганец переглянулись. Одежды на Мутаборе не было. Только перехваченное узлом ветхое вафельное полотенце на бедрах. Он весь был измазан в кровь. Местами она стекала, местами уже успела засохнуть. Он недовольно морщился. Высунулся на улицу, огляделся и потащил за собой Афганца внутрь. Александра испуганно смотрела им в след, не решаясь войти, потом, все же перешагнула порог. Мутабор ворчал и тихо матерился. Афганец, настороженно спросил:
  -Что, черт возьми, стряслось?
  Мутабор поднял отложенный на край пепельницы, еще дымящий окурок:
  -Это все Дятел, чтоб его...
  -Где он?
  -В ванной! Это какая-то катастрофа! - Мутабор расставил руки в стороны, демонстрируя то, на сколько он испачкан.- Теперь отмывайся. Он с самого утра меня доставал! Так что выбора не было...
  Александра испуганно рассматривала Мутабора, уже привычно прячась за Афганца:
  -Ты его... ты его убил?
  Мутабор раздавил окурок в пепельнице:
  -Угу. Убил и съел! Грохнуть его было бы слишком гуманно! Придурок, а главное я-то чего на это пошел, я тоже получается придурок не меньший, чем этот э..э... Денис Дмитрич!
  Афганец хмурился:
  -В смысле?
  Мутабор переплел руки на груди:
  -Ты колбасу делать умеешь? Я гречки наварил ведро...раз уж так, не пропадать же добру.
  Александра стиснула ладонь Афганца и попятилась. Из узкой двери, ведущей в ванную, показалась физиономия Дятла, тоже перемазанная в кровь:
  -Эй, долго ты там?
  Вопрос был адресован Мутабору. Тот снова недовольно скривился:
  -Я же говорил, не умеешь не берись!
  -Брось, я помню, как моя бабка делала! Помоги! Сало порезать нужно.
  Афганец отцепил от себя Александру:
  -Кто ни будь объяснит, наконец, что происходит?
  Мутабор выколупывал запекшуюся под ногтями кровь:
  -Эта скотина, - он указал на Дятла, - разжился где-то кровищей и уговорил меня помочь ему колбасу делать! Это вы еще не застали нас за чисткой кишок! - он брезгливо морщился. - Кишки, оказывается, это вообще дефицит в этих местах! - Мутабор изобразил театральное восхищение. - О, боги! Это как нужно было изголиться, что бы достать кучу кишок и потом ушатать день на их чистку от ...
  Дятел тер руки старой футболкой:
  -В следующий раз...
  -Следующего раза не будет! Это я тебе обещаю!
  Афганец облегченно вздохнул:
  -Что б вас, я уже такое подумал!
  Мутабор оскалился:
  -Думал я грохнул этого фантазера? У меня эта мысль раз по пять на день в голове мается, но держусь! Чем-то же он мне дорог.
  Он уселся на диван. Афганец снял куртку и бросил на кресло:
  -Что с Миллером?
  Мутабор вздохнул и скривился:
  -Мой план практически провалился... нужно придумать что-то новое.
  Афганец хмурился. Дятел топтался в дверях ванной:
  -Да помогите мне кто ни будь! Жрать все будете, я вас знаю!
  Мутабор деловито развалился на диване:
  -У меня перерыв! Имею право! Согласно коллективного договора!
  -Согласно чего?
  Дятел, ругнулся и умоляюще посмотрел на Афганца, тот обреченно вздохнул, стянул свитер и отправил его на кресло, в след за курткой, отправился к повеселевшему Дятлу. Шурка уселась около Мутабора, все еще с опаской на него поглядывая. Проводник устроился, сложив ноги по-турецки, хлипкое полотенце едва прикрывало весь срам. Шурка отвернулась и покраснела. Мутабора, похоже, это мало волновало, он потянул за шнурок, которым был подвязан комбинезон Александры:
  -Интересное решение.
  Она поправила узел:
  -Это Афганец сделал. - Заулыбалась.
  -Он тебе нравится?
  -Нравится, он хороший...
  Мутабор закусил душку очков:
  -Может это судьба?
  Александра отсела и замотала головой:
  -Ты об этом... ты, что... он же... он же старый.
  Мутабор зажмурился, все его тело сотрясалось от бесконечного беззвучного смеха. Она удивленно смотрела на проводника. Тот поджал ноги и стал колотить кулаком по подлокотнику дивана:
  -Ы... Ы...Ы.. Афганец! Эй, Афганец! Афган! Ган, иди сюда.
  Из ванной выглянул Афганец:
  -Что?
  Он уже успел перемазаться в кровь и был явно не в духе. Мутабор пытался унять смех:
  -Ган, сколько тебе лет?
  -Тридцать один, по документам тридцать шесть...
  Мутабор утирал слезы:
  -Ты старый, приплыли...
  Афганец отмахнулся и вернулся в ванну. Александра покраснела:
  -Зачем ты так...ты его обидел. Он решит, что это я его обидела...
  Мутабор скептически приподнял бровь:
  -Брось, чем ты его обидела? Тем, что тебе восемнадцать, а ему тридцать один? Это факт, как можно обижаться на факты?
  Александра опустила глаза:
  -Семнадцать...
  -Тем более! Это все равно, что сидеть и думать "небо голубое, это хорошо или плохо"? Это, тупо, факт! Алекс... нет Шурка!
  Александра вдруг вздохнула и опустила глаза:
  -Небо...
  Мутабор перестал веселиться:
  -Да, сестренка, с небом тут напряг. Не особо. Так всегда. Все начинают ощущать нехватку небесной тверди над головой, оказавшись тут, а так большинство жили себе и вверх не смотрели, сто процентов, и нужно это им не было!
  Дверь открылась, вошел Паша. Он, приподняв бровь, осмотрел Мутабора, но ни как не прореагировал. Шурка, улыбнувшись, помахала ему ладошкой. Он помахал, слегка улыбнувшись, прошел в комнату.
  Девчушка вытащила из кармана и развернула журнал:
  -Вот, статья интересная.
  -В чем интерес?
  Мутабор принялся снова выколупывать из под ногтей кровь. Шурка устроилась удобнее, уставилась в журнал, принялась пересказывать содержание статьи:
  -Тут пишут, что изобрели новые процессоры, которые позволят в несколько раз увеличить скорость...
  Мутабор замотал головой, феньки и прочая дребедень затарахтела:
  -Я не понял что тут интересного?
  Шурка нахмурилась:
  -Как? ...э... это же важно...
  Мутабор скептически приподнял бровь:
  -Да, ладно! Для кого это важно? Или нет, не так, правильнее спросить, кому это нужно?
  Шурка свернула журнал и развернулась к проводнику:
  -Это прогресс, это наука!
  -И что?
  -Человечество не может развиваться, без научно-технического прогресса! Застой, уже регресс!
  Мутабор отмахнулся:
  -Бред! Вот, к примеру, Полис! Ни тебе сельского хозяйства, ни промышленности, ни процессоров, а прекрасно существует! И на загнивающею державу мало похож.
  Шурка продолжала настаивать:
  -Мало похож! Да я вообще с трудом могу сформулировать на что он похож! Но ведь вы все тут что-то едите, носите, потребляете!
  -Да, все привозное. Я же не говорю, то всем можно так жить, нет, но в принципе протянуть запросто. Что в принципе есть в Полисе? Рестораны, бары, бардели, игорные дома, ну и...э... все, что обеспечивает функционирование всего этого бардака. Полис, вроде... как такой не большой вертеп.
  -А болезни? Без прогресса в науке нельзя научиться лечить новые болезни! Люди будут умирать!
  Шурка кивнула, довольная собой, как ей казалось, она нашла довольно весомый аргумент в свою пользу. Мутабор усмехнулся:
  -Вот! Ты сама говоришь, что болезни все новые и новые! Это из-за нарушения законов природы. Законы природы они самые верные. Когда человек берется их под себя перекроить, мало что хорошего получается. Сама подумай. Все что предусмотрено природой, это все единственно верно! Человек пытается, но не может заставить жизнь плясать под свою дудку. Мамаша природа ставит на место. К сожалению, она слишком, как по мне, терпелива. Народу расплодилось! Она уже и стихийные бедствия, и заразу поживучей.... А мы новые лекарства, искусственное оплодотворение.
  Александра внимательно слушала Мутабора, морща носик:
  -Еще войны...
  -Нет, войны это мы сами. Это истинно людское паскудство. Хотя... война, это гормоны, а гормоны вполне природный процесс. - Он дотянулся до кисета и стал сооружать самокрутку. - Такие дела.
   Александра придвинулась к проводнику:
  -А что такое Ящик? Почему туда попал друг Афганца?
  Мутабор недовольно поморщился:
  -Ты Ящиком интересуешься?
  -И я. - Послышался позади голос Паши. Он стал, прислонившись к стене и переплетя руки на груди.
  Александра обернулась и снова пытливо уставилась на Мутабора:
  -Расскажи нам.
  Проводник вздохнул:
  -Зачем вам это?
  Паша покачал головой:
  -Мне брат говорил, что-то про Ящик, но я толком ни чего не понял.
  Мутабор хохотнул:
  -Брат во Христе?
  -Нет. Мой родной брат. Он уехал в Полис месяц назад и не вернулся. Я приехал его найти и ...
  -И вернуть. - Продолжил за него Мутабор. - и как? Как успехи?
  Паша выглядел и говорил спокойно:
  -Пока не нашел, но я найду.
  -А набор инструментов, тебе, ковбой, зачем, кроме как сверлить дырки в голове алкашни буйной?
  Паша приподнял бровь:
  -Денег у меня не много, может нужно будет устроиться на работу. Я ни где не пропаду. У меня руки не из зада...
  Мутабор понимающе кивнул и уселся удобнее. Паша подошел и сел в кресло:
  -Одеться не хочешь? Ты, судя по всему, парень раскрепощенный, даже, пожалуй слишком, но не все же такие. Девушка вот сидит, тебя это не смущает?
  Александра покосилась на крошечное полотенце на бедрах проводника и снова покраснела. Он отмахнулся:
  -Нормально. Не холодно же...
  Паша потер ладонью щетку волос на голове:
  -Не понимаю, что у вас общего с Афганцем, он вроде бы ... нормальный.
  Александра ерзала на месте:
  -Ящик. Ты собрался рассказать о Ящике.
  Мутабор свернул самокрутку и прикурил:
  -Афганец? Ган - он ... да, брось. Нет тут нормальных, не приживаются... а что до Ящика. Это такая забава, для пресыщенной публики, где, что бы выжить люди вынуждены убивать. Такой концентрированный естественный отбор. Опасная история. Миллер. Друга Афганца Миллер зовут... не стоило просто размахивать полицейским удостоверением без лишней надобности. В баре к нему подошла женщина, пустила слезу, попросила о помощи. Он, как цирковая лошадь привыкла ходить по кругу, повинуясь выработанному инстинкту, пошел за ней, искать приключения, на улице его упаковали, уж не знаю как, явно не силой, каким-то образом, это не важно, он подписал договор на участие в Ящике. Формально все в ажуре. Потенциальные участники сидят у Мясника- это устроитель, в Авоське, типа клетки. Афганец хочет Миллера вытащить. Вопросы есть?
  Паша задумался:
  -Тут нужно было бы навести порядок, тебе не кажется?
  Шурка вздохнула и опустила глаза.
  
  
  До открытия Ящика 10 дней.
  
  
   Шурка бежала за Афганцем. Проводник шел быстрыми размашистыми шагами в сторону "Привала". Девчушка старалась не отставать:
  -Это и все?
  -Все.
  Афганец ногой открыл дверь и вошел, еще от двери махнул Микки:
  -Эй!
  Микки кивнул в ответ. Афганец снял куртку и бросил на табурет у стойки бара:
  -Стакан воды с сахаром. Быстро!
  Шурку удивило то, что бармен без лишних вопросов выполнил заказ. В стакане торчала ложка, на дне сахар, еще не растворившийся до конца. Проводник разболтал содержимое и выпил залпом. Микки забрал пустую посуду:
  -Что теперь?
  -Кофе.
  Бармен усмехнулся:
  -С сахаром? Без?
  Афганец старался отдышаться, ему было не смешно:
  -С сахаром...
  Шурка устроилась рядом, обняв сумку-почтальонку:
  -Зачем это?
  Микки поставил перед Афганцем кофе и сахарницу:
  -Залез в какое-то дерьмище, уровень сахара упал.
  Тон его не был утвердительным и это, скорее всего, было лишь догадкой, но по тому, как кивал Афганец Шурка поняла, что догадка верная. Она подняла руку, что бы привлечь внимание Микки:
  -Мне чай, с сахаром.
  Бармен рассмеялся и кивнул. Шурка обернулась к Афганцу:
  -Он всегда тут?
  -Да. Бар работает с девяти утра до часу ночи. Он тут. Он и живет тут.
  -Это его бар?
  -Да. Этот бар вся его жизнь. Там на кухне работает еще один человек, а в основном тут Микки.
  -Микки?
  -Миша, его зовут, кто стал так называть его первым, я не знаю....- Афганец сунул руку в карман и вытащил деньги, протянул Шурке купюру. - Вот, возьми, ты же со мной ходишь, тоже вроде бы работаешь...
  Шурка замахала руками и вжала голову в плечи:
  -Нет... это я должна тебе платить, хожу с тобой, ты мне приборы помогаешь устанавливать и вообще...
  Афганец нахмурился и положил деньги на стойку:
  -Бери, я сказал.
  Шурка взяла купюру и, что бы Микки не заметил, сунула в карман комбинезона на груди, застегнула молнию.
  В зале появился Мутабор, он привычно навалился на стойку и протянул руку, Микки хлопнул по ней ладонью. Мутабор изобразил будто пьет что-то горячее. Микки понимающе кивнул, не прошло и минуты, как появилась чашка с кофе. Проводник придирчиво ее осмотрел и решил пить, взявшись за ручку слева, а не справа. Кивнул Афганцу:
  -Что нового?
  -Ничего. Только что в Сетку ходил.
  Мутабор указал на сахарницу:
  -В пещеру полез? Сахарок?
  Афганец кивнул:
  -Да... утром агент страховой появлялся. Хочет с Мясником познакомиться. Его мучают вопросы, если деятельность тут законна, а во вне - нет, можно ли это страховать, как на это посмотрят "во вне"?
  Мутабор хохотнул и, допив кофе одним глотком, перегнулся через стойку и взял пепельницу:
  -Земля странными полнится! Долазается он тут однажды, ой, долазается, а жаль....
  Шурка рылась в сумке, Мутабор заглянул туда, самодельные приборчики невнятного назначения, блокноты, журнал. Он вздохнул и покачал головой. К Афганцу подошел мужчина в кофейном плаще, со шляпой в руке и острой бородкой, стал расспрашивать о ценах на жилье, Карусели, Сетке. Проводник неторопливо отвечал, отвернувшись от Мутабора и Шурки. Она закончила раскопки в сумке и уселась, похлебывая чай и прислушиваясь к тому, что говорил Афганец. Мутабор подтолкнул ее:
  -Присматриваешься? Правильно.
  Она покраснела и опустила глаза:
  -Ты опять? Нет. Я же говорила... он...
  -Знаю! Старый! - Не дал ей договорить Мутабор. - И что с того? Тебе сколько? Семнадцать. Мозгами пораскинь, в перспективе так сказать. Можешь сегодня у нас ночевать остаться, чего тянуть. Я к подруге одной могу завалиться, Дятлу по барабану, а Пашу на диван переселим...
  Шурка густо покраснела, поджала губы и возмущенно подняла брови. Она сжала кулачки и, не находя слов, шумно тянула ноздрями воздух. Мутабора это явно забавляло. Афганец обернулся, оторвавшись от беседы, но посетитель в плаще снова задал ему какой-то вопрос и он принялся так же обстоятельно отвечать. Мутабор подпер щеку кулаком:
  -Так как?
  -Дурак ты, а... а он не такой!
  Это все, что Шурка смогла из себя выдавить. Мутабор осмотрел Афганца так, будто видел впервые:
  -Это место - он нарисовал в воздухе круг пальцем. - Полис, он вносит некоторые коррективы. Поясняю. Ты тут одна. Живешь у "этого", в гостинице. Алексей свет Михалыч тут не на ПМЖ! Когда съедет, что будешь делать? Где и на что жить?
   Шурка опустила голову и шмыгнула носом. Мутабор продолжал:
  -Вот. Хозяин еще поерепенится и успокоится, Сетку вам, уважаемые уфологии-шарлатаны, или как вас там, не откроют! Это абсурд! "Ваши" с приборами не понаедут! Уехать - нужны деньги, не мало. Ты тут застряла. Осознай это, наконец! У тебя есть брат Паша, который поедет тебя искать и выкупать? Нет! Чем кончится? Что ты умеешь? Будешь тарелки мыть где-то на кухне или юбку задирать за гроши...Это жизнь? Это существование, причем в конце этого тоннеля света не будет! Лампочка перегорела раз и на всегда, кроха!
  Она сидела молча, потому, как ее взгляд блуждает из стороны в сторону, Мутабор понял, что смысл его слов доходит до нее в полной мере. Шурка вздохнула. Проводник ловко скрутил самокрутку одной рукой и пристроил в уголке рта:
  -Так как? Он расстроен, пожалеешь его, выпьем, посидим, а там...ты же знаешь все эти ваши женские штучки, как добиться того, что вам надо? Это у вас в крови, этому не учат. А он привязчивый...
  Шурка подняла испуганные глаза, ее щеки вспыхнули пунцово красным, она втянула шею в плечи и нахмурилась. Мутабор хохотнул:
  -Эй, уфолог, а ты... ну, у тебя уже ..- он указал пальцем вверх. - ну, контакт с представителями хотя бы... нашей многострадальной цивилизации был?
  Она окончательно залилась краской, на лбу и верхней губе выступила испарина. Мутабор многозначительно затянулся и выпустил густую струю дыма в потолок:
  -У-у-у... тем более рекомендую, он парень ответственный, как бы это сказать... о! Бережно ко всему относящийся. Посмотри по сторонам! В данных условиях отличная партия. Тем более, что возиться с кем-то, ему будет только в радость. - Он кивнул, достал из кармана и нацепил узкие очки в черной пластиковой оправе, посмотрел поверх них. Шурка прижала к себе сумку. Афганец повернулся, мужчина в плаще, получив подробную консультацию, сунул уму двадцатку и отошел. Афганец кивнул Шурке:
  -Что с тобой? Все в порядке? (Она, косясь на Мутабора, кивнула). - Есть не хочешь? - Он положил двадцатку на стол и жестом подозвал Микки. - Еще кофе и...- Снова Шурке. - Ты бутерброд будешь с сыром или колбасой?
  Мутабор победоносно раздавил окурок в пепельнице и всплеснул ладонями:
  -А я тебе что!
  Афганец непонимающе на него уставился:
  -Что?
  Мутабор снял и спрятал очки:
  -Пустяки. Я хочу еще раз сходить, может мой план не так и безнадежен, может, что и выгорит, я про Миллера. Не хотелось бы сидеть и смотреть, как он барахтается в Ящике. А вы посидите тут, перекусите, поболтайте.
  Афганец опустил голову. Шурка умоляюще заглядывала Мутабору в глаза:
  -А можно с тобой?
  Он пожал плечами:
  -Как знаешь! Если будешь сидеть аки мышь! И подчиняться, как брусок на наклонной плоскости законам физики.
  -Буду! - С готовностью выпалила она.
  Мутабор посмотрел на часы, потянул за рукав Афганца, сверил со своими и удовлетворенно кивнул:
  -Пошли. - Прищурившись. - А ты, Ган, без глупостей! Я доступно выражаюсь? И без самодеятельности...пока.
  
  
  Мутабор шел в развалку, рассматривая прохожих, роясь в карманах, за ним плелась Шурка. Он остановился, постоял, глядя под ноги, подобрал валяющуюся на полу пуговицу. Рассмотрел, поднял, вверх глядя на светильник, через дырочки, протер, достал из кармана тонкий кожаный шнурок, продел в отверстие, концы завязал на узел. Посмотрел на Шурку, улыбнулся и надел получившееся украшение ей на шею. Она улыбнулась в ответ, пощупала пуговицу:
  -Спасибо.
  -Обращайся.
  -А зачем это?
  Мутабор пожал плечами и зашагал снова:
  -Просто. Это воспоминание... вот ты посмотришь на эти бусики и вспомнишь, как мы ходили "по важному делу". Да, просто меня, вот, вспомнишь!
  Она, улыбаясь, кивала, потрогала побрякушки на его шее, на свисающей на грудь прическе:
  -Это столько воспоминаний!
  -Да! Это мутоборщина.
  -Что? - Рассмеявшись, переспросила Шурка.
  -Мутаборщина! Это Дятел термин придумал. Умеет мыслить, же если захочет, паршивец! Часть моей жизненной философии. - Он поднял вверх руку и потарахтел феньками. - А вся философия - это МУТАБОРЩИНА. Звучит пренебрежительно что - ли, но мне нравится. Если приживется, то не исключено будет означать какое-то сумасбродство, а жаль.
   Они продолжили свой путь. У входа в "Калипсо" проводник постоял некоторое время, прислушиваясь и внимательно оглядывая входящих и выходящих. Шурка стояла рядом, молча наблюдая. Через некоторое время, он жестом показал, что можно войти.
   Зал и происходящее произвело на Александру впечатление. После "Привала", "Калипсо" показался дворцом. Элегантные светильники, создающие уют и интим полупрозрачные занавесы, ухоженные официантки на высоких каблуках. Бармен за стойкой такой важный и нарядный, что Микки, по сравнению с ним, просто бродяга. Мутабор потащил ее за рукав и усадил на стул у свободного столика у стены. Сел рядом. К ним подошла официантка, уперлась ручкой в блокнот:
  -Что на этот раз? - Ее лицо излучало иронию, было понятно, что Мутабор тут не в первые и она знает, что от него ожидать.
  Проводник улыбнулся, то и дело вглядываясь в зал:
  -Привет! Золотко, придумай что-то, на это...
  Он вытащил из карманов несколько смятых купюр, высыпал немного мелочи. Официантка ловко припрятала блокнот в кружевной крошечный передник, сгребла, капитал Мутабора:
  -Ты, как всегда, без трудностей ни как? Что я придумаю на эти копейки? Если охрана тебя выставит, я тебя не знаю.
  Проводник удовлетворенно кивнул. Александра засуетилась, вытащила из кармана на груди сотню, которую ей дал Афганец, и протянула официантке, она взяла и рассмеялась:
  -Да, вы сегодня пируете!
  Мутабор тоже оживился:
  -Вроде того! Мне кофе со сливками!
  Официантка удалилась. Проводник удивленно посмотрел на Шурку:
  -От куда? Удиви меня.
  -Афганец дал.
  Мутабор изобразил напускное разочарование:
  -Не удивила. - Снова принялся вглядываться в посетителей.
  Александра потянула его за рукав:
  -Почему? Ты знал, что он со мной поделится?
  Мутабор с интересом уставился на нее:
  -Поделится? Это уже интереснее.
  -Он сказал, что раз я с ним в Сетку хожу, то вроде как работаю... и дал мне сотню. Я говорила, что это много, но он сказал, что бы я взяла. У него сейчас нормально с работой. Клиенты есть. Хоть отвлекается... - она вздохнула и опустила глаза.
  -От чего? Ну, да, Миллер...
  -А почему не удивила?
  -Это его слабость, деньги бабам раздавать... есть люди настроенные на "отдавать". Они это не для других делают, для себя, это часть их жизненного процесса, просто без вариантов, понимаешь? - Мутабор усмехнулся. - У последней его подружки сто тысяч осталось карусельных денег! Вот так то!
  Шурка удивленно раскрыла глаза и охнула, прикрыв рот ладошками:
  -Сто тысяч!
  -Да, деньги не малые, сейчас можно было бы Миллера выкупить... наверное.
  -Как так вышло?
  -Ну, он вернулся домой, а ее нет... денег соответственно, он вышел... не на долго... - Мутабор выглянул в зал. - на пять лет..
  -Пять лет? - переспросила Шурка.
  -Да, так получилось. С кем не бывает?
  Девчушка скептически приподняла бровь. Мутабор отмахнулся:
  -Я тебе дело говорю! Я учить жить не умею, а выжить, оптимально распределить ресурсы и возможности сто из ста - это Я! Кстати, женил первый раз Афганца я и заметь, это были самые удачные отношения в его биографии.
  -А где его жена сейчас?
  -Это вопрос, как бы это сказать... интересный. Но если что, конкуренцию она тебе составит вряд ли...
   Пришла официантка и поставила на стол поднос, принялась выставлять посуду. Александре досталось песочное пироженное и чай. Мутабору, кофе, полный соусник и гренки. На вопросительный взгляд девушки официантка развела руками:
  -Он часто ЭТО заказывает.
  Легко взмахнув подносом, удалилась. Александра принялась разглядывать, как Мутабор макает в соус и обсасывает гренку. Он кивнул:
  -Что?
  -Просто странно...
  Он наклонился к ней и шепотом:
  -Просто обычно моих денег хватает на соус и сухари и все... - заговорчески подмигнул. Она понимающе кивнула. Спросила:
  -А сдачу?
  -С сотни?
  -Да.
  -Не смеши! Это не у Микки.
  Александра удивленно уставилась на пироженное и чай. Подумав, стала ломать его на мелкие кусочки и есть рукой.
   В зале играла довольно приятная музыка, публика была совсем иного рода, чем в "Привале", просто напивающихся не было и в помине. Шурка чувствовала себя не ловко. Вжалась в стул, продолжая ковырять пироженное. Мутабор разглядывал входящих. В основном это были явно туристы, они с легкостью расставались с деньгами, благосклонно приглашая за столик девиц, которые, впрочем, выглядели на порядок дороже "Приваловских". Через некоторое время в зал вошла молодая женщина. Шурка восхищенно уставилась на нее. Гладко зачесанные назад черные волосы стянуты в тугой хвост. Длинное, облегающее безупречную фигуру платье, ослепительно белый палантин. Низка жемчуга перехвачена в узел. Она прошла по залу и села у стойки, по-хозяйски осматриваясь. Шурка смотрела на нее, не отрываясь. Снова потянулась к пироженному, но угодила рукой в соусник. Мутабор толкнул ее:
  -Эй! Это мое!
  Шурка вцепилась в салфетку, но проводник взял ее за испачканную руку и сунув пальцы себе в рот тщательно и неспешно слизал соус:
  -Пироженное грызи.
  Девчушка покраснела, уставившись на свою руку. Брюнетка встала со своего места и направилась в их сторону. Шурка восхищенно ловила взглядом каждое ее движение. Она подошла и едва коснулась кончиками пальцев края стола, спросила:
  -Как вам в нашем заведении? Я хозяйка...
  Шурка шумно сглотнула и поспешно спрятала руку под стол:
  -Спа... спасибо. Тут хорошо и красиво... она опустила глаза уставившись на соусник. - и вкусно...
  Хозяйка улыбнулась, обнажив белоснежные зубы:
  -Я рада. - Наклонилась к Мутабору, провела тыльной стороной ладони по его щеке, прошептала на ухо, все с той же улыбкой. - Кто это? Только попробуй лизнуть ее где-то еще и я собственноручно вырву ей печень и приготовлю паштет...- Приподнялась, улыбнулась еще шире. - Мы поняли друг друга?
  Мутабор смотрел на Ванду из под бровей, проворчал:
  -Конечно... все замечательно... особенно, в вашем заведении хорош паштет.
  Ванда удовлетворенно кивнула и отошла. Шурка потянула Мутабора за рукав:
  -Ты знаком с хозяйкой?
  -Вроде того.
  Он внимательно следил за брюнеткой, убедившись, что она скрылась в подсобных помещениях, встал и пошел следом, бросив Шурке:
  -Будь тут.
  
  
   Ванда сидела на диване, сдавив виски ладонями. Мутабор вошел. Она подняла на него усталые глаза:
  -Что тебе?
  Он присел рядом и снял с нее туфли, потер лодыжки. Она, ни чего не говоря, обняла его за шею и положила ноги к нему на колени. Он гладил ее по голове:
  -Намаялась...
  Она кивала, уткнувшись лицом в ворох его прически. Он продолжал гладить, приговаривая шепотом какую-то ерунду. Ванда не вслушивалась в слова, ее успокаивал сам тембр его голоса. Она просунула руку ему под безрукавку, сердце бьется тихо и размеренно. Несколько "воспоминаний" проскользнули под тельняшку. Она нащупала через ткань низку деревянных бусин, он улыбнулся и прижался губами к ее виску. Через дверь едва доносилась суета "Калипсо". Шаги проворных официанток, отголоски музыки, выкрики из кухни. Ванда прикрыла глаза. Спокойно и хорошо. Тихо. Где-то глубоко внутри призрачным маячком пульсирует мысль, "так не должно быть, нет..." он распустил стянутые в тугой хвост волосы, Ванда с облегчением вздохнула.
  Кто он? Просто пестрый бродяжка. Маргинал и чудак. Он напоминал ей...
  
  
   Когда-то Ванде было всего шесть и она должна был идти в школу. Этот день отлично отпечатался в памяти - первый день в школе. Она первоклассница. Когда они с мамой переходили дорогу, стояли, дожидаясь зеленого света светофора, рядом остановился странный фрик в ярко желтом дождевике и соломенной шляпе. Он держал за руль велосипед. Это был просто старый велосипед со ржавыми спицами и полуспущенными колесами. Но! Но нем громоздились десятки брелоков, прикрученных к рулю, раме, вилке. Маленькие зеркальца, прилаженные к колесам, бусы, четки, погремушки, цепочки, колокольчики и многое другое. Велосипед блестел, тарахтел и бренчал! Ванда стояла, глядя на него и не могла оторваться. Мама боязливо потянула ее за руку:
  -Отойди. - Тихо сказала она.
  Владелец странного транспортного средства обернулся к Ванде и улыбнулся, она улыбнулась в ответ, не понимая, почему все прохожие сторонятся этого человека.
  Прошло совсем не много времени и она узнала, что человек тот, скорее, всего, называется душевнобольным и приблизительно могла понять опасения мамы. Однако, тот велосипед на всегда врезался в ее память, как что-то совершенно невероятное, выходящее за. Он не представлял ни какой опасности. Просто велосипед, увешанный побрякушками, но его сторонились. Почему? Просто по тому, что он не вписывался в привычную картину! Просто он отличался от других велосипедов! И люди пятились, будто это было заразно и они могли подцепить этот вирус! Наверняка, думала Ванда, многие из них дома, подняв брови и покачивая головой расскажут, я, мол, такое сегодня видел!
  Когда она в первый раз увидела Мутабора, то вспомнила тот самый велосипед. Он выделялся в массе серости Полиса не только всеми этими феньками, татуировками и безделушками. Он излучал счастье и беспрерывный восторг этой жизнью. Она была этим поражена. Тем, что человек может быть на столько счастлив, без особой на то причины. Он сам подсел к ней, представился, предложил услуги проводника и принялся нести какую-то ерунду, она уже не помнила о чем, про западноевропейскую литературу или что-то в этом духе. Он полностью завладел ее вниманием. Ванда не слушала, просто кивала, разглядывая Мутабора.
  Она приехала в это проклятое богом и чертом место, для того, что бы доказать себе, что чего-то стоит. Она была всего лишь женщиной. Это самое ВСЕГО ЛИШЬ ее выводило из себя. Она во что бы то ни стало просто обязана подняться как можно выше по пищевой цепочке этой жизни. Сделать это и уважать себя. Такого рода встречи не входили в ее планы. Она имела при себе довольно скромный капитал и старалась придумать способ, как бы его пустить в рост. Благо в Полисе это можно было сделать, не особо оглядываясь на законы в привычном понимании. Эта встреча имела все шансы пустить под откос планы Ванды. Она просидела весь вечер в той убогой забегаловке, в которой он ошивается и поныне, потом, толком не сообразив как, оказалась в номере дешевого, до неприличия, отеля с почасовой оплатой. У такого рода заведения даже не было названия! Он ни чем глобально не отличался от тех мужчин, которые побывали в ее пастели до него, не обладал божественной красотой или умением изысканно ухаживать, но было что-то, что зацепило ее. Зацепило сильно, до боли. Они стали видеться каждый день. Ванду поражало отсутствие у Мутабора желания, чего-то добиться. Его все устраивало, он был всем доволен! Он был счастлив на ровном месте! Это бесило ее! Если ему что-то давали -.принимал, как должное, забирали -не огорчался. Если его не понимали, он не вступал в спор, стараясь доказать свою правоту. У него были принципы и определенные правила в жизни, но они ее не усложняли, а легко вписывались. Все, что он делал, казалось естественным и логичным. Она почувствовала, что постепенно погрязает в его жизни. Это отдаляло от однажды поставленной цели. Они стали видеться реже. Она сторонилась его, он не старался на это повлиять.
  Дела пошли на лад. Но избавиться от этих отношений она не могла. Он был чем-то вроде неблагополучного родственника в благородной семье. Он есть от него не избавиться, но другим разумнее не демонстрировать. Он относился к ее позиции с пониманием. ЭТО ее тоже выводило из себя.
   Ванда быстро училась. Беспринципности, безжалостности, ставить свои интересы превыше интересов других. Что бы заполучить статус Карусельщицы ей... к слову, это воспоминания из тех, которые обычно хранятся в самом дальнем ящике. Пару раз ее посещала мысль предложить ему должность около себя, чисто формальную с зарплатой и надуманными обязанностями или просто вытащить из этого дешевого кабака и тупо посадить дома, но ... но она, как человек не глупый, как наделенная безупречной интуицией женщина, понимала бесперспективность такого рода идей и ни разу не высказывала в слух...
  Он зарылся лицом в ее волосы. Она не видела, но чувствовала, что он улыбается. Мутабор спросил:
  -Почему ты такая тихая?
  Она вздохнула и, отпрянув, ответила:
  -Я думаю... зачем ты мне? Разве ты мне нужен?
  Она внимательно всматривалась в его лицо, думая разглядеть там что-то похожее на настороженность или опаску, но этого не было. Он продолжал мягко улыбаться:
  -Я тебе необходим. Я олицетворяю то немногое человеческое, что ты так тщательно из себя вытравливаешь...встречаясь со мной, ты будто проверяешь "Все? Или чуть-чуть осталось..." ты очень хочешь от этого избавиться, но боишься...
  Она замахнулась, собираясь отвесить ему пощечину. Он перехватил ее руку, стиснул запястье до боли и рассмеялся:
  -Глупая!
  Она вскочила с дивана, отдернула руку:
  -Червяк! Кто ты такой? Я достаточно высоко поднялась по социальной лестнице, что бы...
  -ДА! Прости, но ты вскарабкалась на столько высоко, что нам простым смертным, виден снизу только твой зад! Не лицо, а зад!
  Он перестал смеяться, сидел, просто снисходительно улыбаясь. Ванда дерзко отбросила волосы назад:
  -Я успешная! У меня есть все! У тебя нет, нет ничего и не будет, ты просто бродяга!
   Мутабор вздохнул:
  -Теперь давай так... посмотри, с кем спишь ТЫ и кого...- Он зажмурился. - с кем сплю Я? Как в конце концов-то получается?
  Она сделала вид, что этой фразы не было:
  -Зачем ты пришел? Есть хочешь?
  -Нет, я не голоден. Я... хотел тебя увидеть и ...
  -И узнать по поводу своего дружка немца. - Она криво улыбнулась.
  Мутабор опустил глаза:
  -Да. Твоя интуиция, как всегда на высоте.
  -Видишь, как интересно получается. Деньги, это не обязательная составляющая для нормального существования, это если тебя послушать... а случись что, оказывается, что не то, что бы нормальная, а НЕОБХОДИМАЯ!
  -Это лишь оттого, что все так, основная масса, как ты думает. Или ты как они это сейчас не важно... если бы все думали, как я...
  -Мир превратился бы в грандиозную хипповскую коммуну. Или лучше сказать ПОМОЙКУ. Где ни кому ни до чего нет дела. Все бьют байдыки и подыхают с голода.
  Ванда прошла к столу, выдвинула ящик, достала тонкую золотистую заколку и собрала волосы. Мутабор повертел в руке маленькую черную резинку с небольшой перламутровой бусиной, которую снял с ее волос и, вытащив из, стянутых банданой в пучок своих, косичку, намотал туда. Ванда, заметив это, усмехнулась. Взяла со стола длинную тонкую сигарету, щелкнула зажигалкой. Мутабор ждал. Она выпустила вверх струйку дыма и молча смотрела как он, застыв на секунду, медленно устремился к отверстию вытяжки под потолком. Закрыла глаза:
  -Он у Орловского. Знаешь такого? (Мутабор кивнул) Он хочет сто семьдесят пять тысяч...у тебя есть столько?
  Мутабор отрицательно покачал головой. Она усмехнулась снова. Присела в кресло и забросила ногу на ногу. В разрезе платья стала видна резинка чулка. Проводник крутил кольцо на пальце, то снимая, то одевая его снова:
  -У тебя есть.
  Она нервно раздавила сигарету в пепельнице:
  -Ты издеваешься? Ты представляешь, сколько это денег? Я должна отдать их просто так, потому, что это приятель этого... Афганца, черт бы его побрал!
  -Да...
  -Он даже не ТВОЙ собутыльник! А твоего дружка.
  -Ган вытащил меня, помнишь, мы ... ты могла бы ему помочь... я бы не вышел без ключей.
  Ванда вздохнула и, встав, прошлась по кабинету взад и перед, переплетя руки на груди. Остановилась у стола, спиной к Мутабору:
  -Опять очередной голодранец и неудачник. Если бы Афганец... он, кстати, не за тобой туда поперся, а потащил на поиски приключений пару придурков...черт с ним, если бы хотя бы этот ... а так, пойми меня правильно. На мне "Калипсо", проценты, рента, доля Хозяина, Карусель, на меня работают люди. Все деньги в деле, все вложено и работает.
   Она стиснула зубы и закрыла глаза, потерла ладонями свои плечи, будто стараясь согреться. Он встал, бросил на диванчик флизовую безрукавку, подошел сзади и обнял:
  -Ничего... нет, значит, нет. А Афганец... Я просил, кстати, за мной не ходить... Еще есть время, мало ли что может за него случиться. Я понимаю, что на тебе столько всего... только "ЭТО СТОЛЬКО" на тебе, только по тому, что ты сама его нагрузила. Ты взялась за непосильную ношу. Тебе тяжело. Можно же жить без этого всего? Так.
  Он прижался губами к ее шее. Ванда запрокинула голову, усмехнулась:
  -Да уж. Помнится кто-то два года назад, подхватил воспаление легких. И если бы у твоего вечно обдолбленного дружка не хватило фантазии прийти ко мне, то... прямой путь тебе тогда был в Чугунку! В печку!
   Ее едва заметно передернуло от этого воспоминания. Мутабор расстегнул молнию на платье, оголил ее плечи, застыл, любуясь:
  -Да. Ты изрядно тогда потратилась... но ради меня или ради себя ты это сделала? Задай этот вопрос сама себе на досуге. Тебе хотелось помочь или очистить совесть: " я сделала все, что могла..."
  -Ну, ты и скотина! Такое спрашивать. А ты не хотел жить?
  -Я за то, что бы сохранялся естественный порядок вещей, что бы все приходило и уходило в свое время. Если пришло мое время... Умирать нужно молодым. Пока не приелось. Пока можешь еще.
  -Можешь что?
  -Можешь умереть, а не издохнуть. Умереть молодым, своего рода удача...
   Она хотела начать препираться, но передумала. Просто обняла и запрокинула голову, он прижал ее к себе.
  
   Мутабор вернулся в зал. Растрепанный, молния на жилетке разошлась снизу, шарф торчит из кармана. Александра сидела на краюшке стула за пустым столом, неподалеку топтался охранник, подозрительно ее рассматривая. Увидев проводника, она бросилась ему на встречу:
  -Почему тебя не было так долго? - Понизила голос до шепота. - Меня собирались выгнать... я думаю.
   Проводник огляделся, в помещении было людно, все столики заняты, он подцепил Шурку за локоть и поволок к выходу.
   Едва они оказались на улице, она облегченно вздохнула:
  -Уф! Я больше туда не пойду!
  -А я пойду!
  Шурка, недоумевая, посмотрела на Мутабора, тот кивнул в сторону:
  -Пошли в "Привал", я есть хочу.
  Девчушка радостно закивала.
  
  
   В "Привале" та же мизансцена, что и день ото дня. После пребывания в заведении более высокого уровня, это место казалось маленьким, тесным и мрачным. Но тут Шурка чувствовала себя лучше. За одним из столиков сидел Афганец, он хлебал что-то из глубокой миски, рядом Паша, расправлялся с яичницей. Кроме этого на столе стоял плов и тарелка с хлебом. Кружка пива около Паши и стакан с водой около Афганца. Остальных посетителей Шурка не знала, но лица казались знакомыми, толи из-за массового однообразия цвета и выражения, толи из-за того, что она почувствовала себя уютнее. Мутабор радостно завалился на табурет, вытащил из руки Афганца ложку, пару раз хлебнул из миски:
  -Дрянь отборная! Это, что на воде варили?
  -Что нового? Как твой план?
  -Ты про Миллера? Мясник хочет сто семьдесят пять тысяч...Где соль?
  Афганец скривился:
  -Я без соли... больше ни чего есть не могу, если не нравится...
  -Что значит, не нравится? Я могу привыкнуть. - Он вертелся, в поиске солонки. - О! Яйца!
   Его взгляд замер на тарелке Паши, он облизал ложку и сунул Афганцу обратно, выколупал пальцем застывший желток и отправил в рот. Паша просто нахмурился и придвинул тарелку ближе к себе. Мутабор выглядел разочарованно, вероятно, надеялся, что яичница после "осквернения" достанется ему. Он снова повернулся к Афганцу:
  -Мы есть хотим, как у тебя с деньгами?
  Тот устало кивнул. Мутабор помахал Микки:
  -Еды нам! - И поднял вверх два пальца.
  Шурка потянула его за рукав:
  -А что ты заказал?
  -Не волнуйся, Микки знает толк в кормешке, это будет почти полностью съедобно, без всяких глупостей, типа спаржи, трюфелей, пармезана. Просто и сытно.
  Через некоторое время, он прошелся к стойке и вернулся с двумя большими тарелками, на которых дымился печеный картофель с салом, большая сарделька, порубанный крупными ломтями консервированный огурец. Он поставил тарелку перед Шуркой, сунул ей в руку краюху и сам принялся за еду. Афганец отнес на стойку миску с остатками супа, рассчитался за заказ Мутабора. Микки поставил перед ним две кружки пива, они тоже отправились на столик. Мутабор жевал, периодически удовлетворенно подкатывая глаза, и присербывая пиво. Шурка смотрела на него и по-детски веселилась, жуя картофель. Иногда она придвигала к себе кружку, что бы отхлебнуть не больше глотка. Еда и впрямь была сносной. Паша покачал головой, глядя на то, как Мутабор ест рукой, облизывая пальцы, забрал свои, опустевшие к тому времени тарелки, попрощался и ушел. Мутабор спросил:
  -Что он тут делает? Это первое, что я хочу знать.
  Афганец отхлебывал воду из стакана и рассматривал его:
  -Просто поесть пришел. Он тут кроме нас ни кого не знает и иногда заходит. Он брата ищет.
  Мутабор удовлетворенно кивнул:
  -Дальше, по списку. Так. Деньги от куда? Сейчас с туристами не густо.
  Афганец вздохнул. Он выглядел усталым, глаза ввалились, лицо бледное, он поставил стакан:
  -Не знаю... но сегодня три было. Я как вернулся... тут работы не початый край.
  Мутабор нахмурился:
  -А остальные? - Он осмотрел зал на предмет поиска других проводников.
  -Многие просто днями в холостую.
  Афганец, похоже, сам был озадачен своим ответом.
  -Ты, значится, нарасхват за две сотни, а Морж и Ява за полтийник сидят, как засватанные? Про остальных вообще молчу!
  Афганец, хмурясь, кивнул. Мутабор встал и направился к стойке, отдал Микки пустую тарелку, предварительно пару раз лизнув. Микки протянул руку и получил вилку. Афганец то же перебрался к стойке:
  -Что ты хочешь этим сказать?
  -Так...
  -Что значит "так"? Ты своими вопросами мне мозг выносишь! Почему у меня много клиентов? Почему в Сетке нет трупов? Эти вопросы!
  Шурка устроилась около проводников:
  -Что за вопросы?
  Мутабор улыбнулся и повернулся ней:
  -Вопрос! Что лучше полмешка муки или двенадцать кошек?
  Шурка, недоумевая, посмотрела на Афганца, тот кивал, давая понять, что вопрос и впрямь актуальный. Шурка пожала плечами:
  -Двенадцать кошек...
  Мутабор вздохнул:
  -Эх... ты блинчики из кошек себе представляешь?
  Она поморщилась:
  -Фу! Дурацкая шутка.
  Мутабор согласился:
  -Согласен, дурацкая, средненькая, дурацкая шуточка.
  Микки забрал у Шурки пустую тарелку:
  -Вилка?
  Она спохватилась:
  -Ой!
  Протянула ему зажатую в ладони вилку. Он высмыкнул ее:
  -Будете тырить посуду, буду не доливать, я налоги плачу, мне выживать нужно! И Дятлу передайте!
  Шурка возмутилась:
  -Я не нарочно!
  Микки пригрозил ей пальцем и принялся тереть стойку тряпкой. Шурка присела на край высокого табурета:
  -Налоги... столько налогов! Со всего платятся налоги! Как жить? Налоги...
   Она так и эдак повторяла это слово, в ее исполнении звучало, не как экономический термин, а как название какого-то паразита. Мутабор скрутил самокрутку и принялся с сытым и довольным видом курить:
  -Да. Так задумано, что каждый, кто живет, платит налог на что-то и не один. А в Полисе ставки не детские.
  -А куда деваются это деньги? - Не унималась Шурка.
  -Слышь, уфолог! Я не экономист! Я даже школу не окончил!
  -Правда?
  -Истинная!
  -Я бы ни когда не догадалась!
  -А вот это архитектор. - Он ткнул пальцем в Афганца. - А толку не больше чем от меня.
  -А все таки?
  -Ты про деньги? Думаю само содержание Полиса, как большого комплекса обходится не дешево, а там, это Хозяину виднее.
  -Теперь новый Хозяин...
  -Ты его видела?
  -Да. Мы в одном Экспрессе приехали.
  -Чушь. - Мутабор поморщился. - Я тоже этого клоуна видел. Это кукла.
  Шурка заерзала на стуле:
  -Как это?
  -Я знаю человека, она однажды видела старого Хозяина. Я расспрашивал. Не похож. Тип не тот, гены... и вообще, ты хоть и псевдо, но ученый, давай рассуждать. Я тебе дам логическую цепочку, найдешь слабое звено, перекуси, я не обижусь.
  Шурка с любопытством кивнула. Мутабор покосился на Афганца. Тот вертел в руке сигарету, не прикуривая. Лицо бледное, губы плотно сжаты. Сунул сигарету обратно в пачку, с трудом сглотнул. Микки поставил перед ним стакан с водой:
  -Эй, не тут, ладно...
  Афганец взял стакан, приподнял, затем резко поставил и размашистыми шагами направился в уборную. Микки брезгливо поморщился:
  -Он не заразный? За сегодня второй раз...
  Мутабор отрицательно покачал головой:
  -Это нервы. - Повернулся к Шурке.- Вот! Вот, что бывает, если все сквозь себя пропускать и переваривать! - Снова к Микки. - Ты его последнего клиента видел? Как они сошлись?
   Микки оттопырил нижнюю губу и задумался:
  -Просто. Подошел парень спросил проводника...
  -Просто проводника?
  -Просто. Хотя нет! Он спросил именно Афганца. Ты прав.
  -А остальные?
  -Ну... знаешь и правда спрашивали именно его несколько раз и вчера... я еще подумал, вот только вернулся и такая популярность. Да. И парень из общежития заходил, о нем спрашивал, я сказал, что не было.
  Мутабор кивнул:
  -Это верное решение.
   Сунул руку во внутренний карман, но там было пусто, Микки внимательно следил за ним. Он отмахнулся:
  -Возьми в следующий раз с Афганца десятку сверху!
  -Нашел кого учить...
  
  Шурка с сочувствием смотрела на дверь, в которую вошел Афганец. Мутабор выставил ладонь вперед, Микки однозначно поняв его, протянул монету, которая тут же отправила с музыкальный автомат, заиграло диско. Музыка заглушала рвотные звуки из уборной. Проводник и девчушка вернулись за стол, Мутабор прихватил стакан с водой. Шурка уселась, положив голову на стиснутые между собой кулаки:
  -Ты обещал цепочку!
  -Да?
  -Да!
  -Ну лови. Зачится так... "А". Судя по обилию предполагаемых реформ, и прочей дребедени, новый Хозяин молод. Ибо революция и прочая возня, прерогатива молодых. В преклонном возрасте такое не устраивают. Подагра, геморрой, радикулит, к этому мало располагают. "Б". Повторюсь, я знаю человека, она видела один раз старого Хозяина. Согласно словесного портрета, это не тот клоун, который приехал на Экспрессе. Не могут они быть родственниками. То есть это кукла! "В". Если это кукла, где "оригинал"? Где-то в народных массах. Раз уж реформы застыли, как студень перед новым годом. Помнишь сказку про восточного царя или кто там у них, который наряжался бродягой и шел "в народ"? "Г". А застыли реформы потому, что новый Хозяин думает. Не дурак он. Почему? Я и на этот вопрос ответить могу. У них в семье, в основном, умные и это по предыдущим кормчим видно. Что дальше? - Он задумался.- Ага. Дальше, больше и интереснее. Дальше "Д". Очевидно, было бы правильно предположить, что новый Хозяин, я для удобства буду называть его Н.Х., вот. Что он тоже поедет "Экспрессом". Вроде бы и инкогнито, а охрана под боком! Клоуна того охраняли, я так понимаю. И вот чудо! Просто дар богов! Пара психов гражданской наружности и один из них полицейский! Отличная компания, плюс проводник! Бинго! Как к ним внедриться? Нужна дерзкая выходка или надавить на жалость, с полицейскими такое проходит. "Е". Е! как говорят американцы. Тут постоянно трется эта парочка Ковбой и Самурай! Паша и Алексей Михайлович (хохотнул).
  Шурка слушала его, приоткрыв рот. Вернулся Афганец, присел, взял стакан с водой сделал несколько маленьких глотков. Мутабор сочувственно покачал головой, вцепился в воротник его куртки, потянул на себя и прижался губами ко лбу:
  -Горячий! Иди домой.
  Афганец оттолкнул его:
  -Не хочу...
  -Тогда слушай. У меня теория. (Афганец прикрыл глаза и поджал губы) Нет. Я серьезно. - Продолжал Мутабор. - Думаю Н.Х. среди нас и под прикрытием.
  Афганец говорил тихо и вяло:
  -Что за Н.Х.?
  -Новый Хозяин. - Вставила Шурка заговорчески. - Он же в Полисе не был до этого, вот и хочет разузнать как, что тут все устроено, тем более тут что-то вроде акций протеста было, значит не всем нравится...
  Мутабор достал кисет и бумагу:
  -Кандидатуры две. Ковбой Паша, который разыскивает какого-то мифического брата, о существовании которого уже ходят легенды, как о чудище из Лох-Несса. Ходит везде все выспрашивает. Самурай Алексей Михалыч, он же страховой агент. Тоже ходит везде и все выспрашивает. Они оба тебя знают. Ты, прости, последние дни можешь вызывать только сочувствие... вот Н.Х. и обеспечивает тебя работой.
   Афганец недовольно поморщился, но отвечать у него не было сил. Шурка спросила:
  -А ты как думаешь, кто из них?
  Мутабор пожал плечами:
  -Если бы я знал, я бы не колебался между двумя кандидатурами.
  
  
  До открытия Ящика 9 дней.
  
  
  Утро начиналось так же как и все ему предшествующие. Мутабор выполз в комнату. На нем была тельняшка джинсы и ботинки на босу ногу с затоптанными задниками. Он сладко потянулся. Афганца не было. Посмотрел на часы восемь восемнадцать. "Странно, "Привал" открывается только в девять и до полудня там вообще не чего делать". В след за ним в комнате появился Паша. Он поднял чайник, поболтал, определяя наличие в нем воды, и включил. Мутабор зевая и потирая живот помахал ему:
  -Монинг!
  Паша только кивнул в ответ. Мутабор направился в ванную. Там его ждала довольно неожиданная и странная картина. Около унитаза на корточках сидел Дятел и внимательно разглядывал его содержимое. Занятие это судя по всему, поглотило его полностью. Мутабор постоял некоторое время, наблюдая за ним, прокашлялся и спросил:
  -Извиняюсь, конечно, что приходиться прервать этот ритуал созерцания, но ты не один, дай и другим эстетически подрасти.
  Дятел ни чего не ответил, но было видно, что присутствие Мутабора его не обрадовало. Он встал, дернул за ручку на бочке, зашумела вода. Ворча, вышел. Проводник с сочувствием смотрел ему в след, взял из привинченного к стене пластмассового стаканчика щетку и принялся чистить зубы, пытаясь петь, сбросил тельняшку, включил воду, стал умываться, брызгаясь и фыркая. Когда он закончил, вытерся той же тельняшкой и надел ее. В дверном проеме его ждал Паша с маленьким полотенцем и зубной щеткой:
  -Как вода?
  Мутабор промокнул стекающие со лба капли рукавом:
  -Холодная! Афганца не видел?
  Паша отрицательно покачал головой. Принялся чистить зубы. Мутабор наблюдал за ним. Квартирант обернулся:
  -Ты за всеми подглядываешь?
  Проводник отрицательно покачал головой:
  -Только за теми, кто мне интересен. Как поиски братишки?
  -Пока не как... я к Карусельщикам еще не ходил.
  -А он точно тут?
  -А почему нет? Он уехал сюда...
  -У меня есть знакомый на таможне, можно проверить есть ли в архиве его паспорт.
  Паша сплюнул пасту, отвернулся:
  -Нет. Не нужно спасибо...
  Мутабор пожал плечами:
  -Как знаешь.... Как знаешь... я думал, ты ИЩЕШЬ брата.
  -Ищу. Так и есть. Только я сам его найду, не нужно мне помогать. Хорошо?
  -Хорошо.
  -Что с ним? Он болен?
  Паша кивнул в сторону двери. Мутабор выглянул, что бы увидеть Дятла:
  -Дятел? Думаю да... он кичится тем, что окончил первые два курса меда, считает, что сам разберется. Вот с утра диагностика по анализам, сейчас бинтуется.
  -Зачем?
  -Может разлагаться начал...язвы, не знаю... он знал, чем это могло кончиться...
  Паша понимающе кивнул.
  
  
   Афганец прошел сквозь "Калипсо". Дорогу он знал. Прошел по коридору. У двери пара охранников. Он представился и отошел к стене, дожидаясь пока о нем доложат и возможно разрешат войти. Разрешение было получено. Вошел.
  Хозяйка кабинета сидела в кресле, забросив ногу за ногу. Белоснежная шелковая блузка с пышными рукавами, талия затянута черным лаковым поясом. Она смотрела на Афганца приподняв бровь и плотно сжав губы. Он нервно сглотнул:
  -Здравствуй.
  Она кивнула, прикрыв глаза:
  -Я примерно представляю зачем ты пришел. Сразу скажу "нет", что бы не затягивать этот разговор.
  -Я еще не успел ни чего сказать.
  -Деньги? Не дам. Занять? Глупо. У тебя есть идеи по оригинальнее?
  -Карусель.
  Ванда рассмеялась:
  -Обалдеть! Афганец... тьфу, как там тебя...э...Андрюша! Снаряд два раза в одну воронку не попадает! Ты думаешь, один раз ты поимел всех и так будет всегда? Ты дойди еще до последнего круга, там то, тебе ясное дело проще, но не известно на кого нарвешься. Ты не единственный проводник в этом мире. Ты в состоянии перерезать горло, когда это потребуется?
  Афганец опустил глаза. Его мучила боль противная ноющая и едкая, он не спрашивая разрешения присел на диван, ссутулился. Ванда вздохнула, ее голос стал звучать мягче:
  -Что за...- Она сняла трубку с внутреннего телефона.- Молока стакан.
  Афганец поднял на не глаза:
  -Спасибо.
  -Сочтемся. - Она едва заметно улыбнулась.
   В дверь постучали, вошла официантка с маленьким подносом, на нем на салфетке стоял стакан молока. Ванда указала рукой на Афганца. Он взял:
  -Спасибо...
  Она внимательно наблюдала, как он пьет. Афганец поставил стакан на край стола:
  -Спасибо...
  -Вот. - Она откинулась на спинку стула. - Вот. Умение благодарить и быть благодарным! Научи этому своего приятеля! Ты меня обяжешь.
  -Он приходил к тебе?
  -А куда он может еще пойти? Даже ты сразу ко мне приперся.
  Афганец кивнул и опустил голову. Ванда подалась вперед и оперлась локтями о стол:
  -Сегодня я верчу Карусель. Сегодня банк для победителя двести четыре тысячи. (Афганец поднял голову) Смысла в твоем участии я не вижу. Напрашивается с твоей стороны предложение о том, что бы я подтасовала результат... НО! Но я не могу рисковать репутацией! Это все равно, что рисковать всем. Пойми, ваш этот Миллер попал в Ящик. Не уследили вы. Кстати, у него есть шанс, я его видела. Я не могу рисковать всем, из-за не пойми кого. Не могу и не хочу! Тот же Костя вычудит что-то снова и кто будет его вытаскивать?
  Афганец вздохнул и понимающе кивнул:
  -Ты нянчишься с ним.
  -Нянчусь? Что ты вообще знаешь? - Ванда, отвернулась, нервно разминая в руке сигарету. Прикурила, устало забросила голову назад. Изящная золотая зажигалка полетела а стол. - Ты знаешь, как он тут оказался?
  Афганец покачал головой:
  -Нет. Иногда мне кажется, что он тут был всегда. - Усмехнулся. - Словно Полис прямо построили вокруг него.
  Она устало улыбнулась, прошлась по кабинету, присела в кресло, забросила ноги на подлокотник:
  -Когда ему было семнадцать лет, он выиграл какой-то конкурс, для юных дарований. По условиям конкурса нужно было написать эссе на заданную тему. Он написал и победил. Призом было то, что меценат брался издать писанину победителя каким-то микроскопическим тиражом. Они издали сборник его рассказов примерно сотню экземпляров. Представь себе, эта маленькая брошюрка сработала, как бомба. Ее переиздали и это был уже коммерческий тираж, потом еще и еще. Ее сметали с полок.
  Афганец слушал внимательно, стараясь не пропустить ни слова:
  -Что это были за рассказы?
  -Я читала. Он однажды обмолвился, а я все разузнала сама. Специально задалась целью... нашла и прочитала. Вроде бы ни чего особенного. Просто сборник, просто рассказы. Четырнадцать историй. Начинаешь, читать и ... трудно объяснить, словно оголенный нерв, так откровенно, ювелирно точно. Кто-то назвал их "душевной обнаженкой", я тебе скажу, это не стриптиз души, это жесткое порно. Где все так, как оно есть, концентрированный коктейль из правды, откровений и боли. Читаешь и не можешь поверить в то, что это написал семнадцатилетний мальчишка. - Она затушила сигарету, вздохнула: - Ее переиздавали пять раз, каждый последующий тираж, превышал предыдущий в два раза. Он получил какую-то вполне взрослую премию, за этот сборник. Тогда ему пришла мысль написать роман. Издатель уговаривал продолжить писать рассказы, подготовить к выходу второй сборник, но ты знаешь, если Костя вбил себе что-то в голову... он писал роман, писал его три года. Когда рукопись была готова, отнес ее главному редактору издательства, в котором выходил его сборник рассказов...
  Она замолчала, опустила глаза, принялась рассматривать ногти. Афганец немного подождал и спросил:
  -И что?
  Ванда усмехнулась:
  -Через два дня редактора нашли дома в его кабинете, он ... он повесился на карнизе, на поясе от своего же халата. Рукописи не было. Только груда пепла в камине.
  Афганец смотрел на нее из под бровей. Ванда с сочувствием ухмыльнулась:
  - Не смотри так. Ни какой мистики или еще какого-то бреда. Просто... он так писал. Бил в цель, жестко... После этого Костя не пишет. Он бросил все и переехал сюда. Полис принял его, как принимает любых уродов.
  -Почему уродов?
  -Любое отклонение можно считать уродством, в любую сторону, согласен?
  Афганец пожал плечами. Ванда продолжила:
  -Он особенный. Чем больше я его узнаю, тем больше в этом убеждаюсь. Знаешь, есть такие люди, иногда они задерживаются, иногда лишь едва касаются нашей жизни, но оставляют след. Не зависимо от того какой, он яркий. Такого человека будешь помнить всю жизнь. Потому, что он ЧТО-ТО дал тебе, понимаешь?
  Общаясь, словно впитываешь в себя часть такого человека, и это уже навсегда. Почему? Потому что мир этих людей меняет твой мир. Обиды можно простить, добро забыть, а то, что изменило тебя, навсегда останется. Они особенные...и он особенный. Я пыталась себе представить, что могло бы быть в той рукописи, ЧТО? Это "ЧТО" заставило человека уйти из жизни. Это было на столько сильно... наверняка сродни откровению. Теперь он не пишет, ошивается в дешевой забегаловке, как обычная дешевая потаскушка, готовая на все за пачку сигарет и стакан выпивки... эти жлобы, когда бросают ему на стол деньги, они даже не знаю кто перед ними. Жлобы и ублюдки...
   Она прикрыла глаза ладонью. Афганец отвернулся, он понимал, что она не хочет, что бы он видел ее слезы.
   Ванда, похоже, взяла себя в руки, затушила сигарету в пепельнице и, придавив указательными пальцами уголки глаз, вздохнула:
  -Понимаешь? Он мог работать, писать и толпа восторженных критиков выстраивалась бы в очередь, что бы расцеловать его задницу, но... ему это не нужно, ни это, ни деньги, ни пристойная жизнь. Он всем доволен, представляешь? Всем абсолютно. Он испугался своего же таланта. Он испугался того, на что способен, понимаешь?
  
  
  ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.
  "Наследство"
  
  
  До открытия Ящика 7 дней.
  
  Солнце - огромный белый, раскаленный круг в небе. Во рту сохло от жажды и пыли. Он возвращался домой, шлепая босыми ногами по горячему, шершавому асфальту. Ему снова двенадцать. Почему? Этого он не знал. Знал только, что двенадцать и все.
  Шорты измазаны в грязь и речную тину. Футболка еще влажная на спине, под рюкзаком. Да это и не рюкзак вовсе. Мама сшила эту сумочку для сменной обуви. Она умрет, когда ему будет девятнадцать, от почечной недостаточности, а через три года умрет отец. Он просто заснет зимой пьяным на улице... почему? Он даже не задумывался, почему, он это знает, его не удивляло то, что это не кажется чем-то ужасным или пугающим. Это просто было так, будто уже однажды переболело, а прошлое будущее и настоящее существуют одновременно. Сейчас, летом, он носил этот мешочек с тесемками, храня в нем свой не хитрый скарб. Позади послышались выкрики и топот, как будто кто-то тарабанил пальцами по крышке стола. Отчаянный детский голосок звал:
   -Длей! Длей! Длей!
  Он остановился, обернулся, щурясь от солнца. Бежала Галка. Соседская девчонка, за которой ему иногда доводилось присматривать. Белое в голубой горох платье, съехавшая набок косынка, пыльные голубые сандалии. Они были на уродливой толстой подошве и ее худенькие, загорелые ножки казались от этого еще тоньше. Он осмотрелся, но не было ни кого из взрослых, она, вероятно, забрела сюда сама. Странно, он совсем не помнил ее лица, но отчетливо помнил эти сандалии и огромный голубой горох на сарафане. Помахал ей рукой, дожидаясь. Нужно отвести ее домой. Там, наверное, уже хватились. Галка подбежала и, стараясь отдышаться, протянула ручонки вверх:
  -Длей! - она смеялась и топталась на месте.
  Он вздохнул и снисходительно улыбнулся:
  -Андрей!
  -Длей! - Смеялась Галка.
  Поправил сумочку на спине и поднял девчушку на руки. Она тут же обняла его за шею, прижавшись. Андрей чувствовал, как где-то там внутри колотится крошечное сердце. Она часто дышала, запыхавшись, тельце было влажным от жары и испарины. Андрей шел тяжело и аккуратно ступая, сильно отклонившись назад, под весом своей ноши. Она вздохнула и затихла, принявшись перебирать пальчиками его выгоревшие до бела волосы. Он встряхнул ее, стараясь взять поудобнее. Она снова вздохнула, зевнула и до боли уперлась подбородком ему в ключицу. Андрей шел по тротуару, вдоль забора, иногда поглядывал на дорогу, по которой вяло проползали грузовики и легковушки. Ближе к повороту, над забором склонился огромный абрикос. Отягощенные переспелыми плодами, ветви низко свисали. Он остановился у одной из веток. Галка протянула ручонку, стараясь дотянуться до абрикоса, но не доставала. Она карабкалась, кряхтела, но тщетно. Он, зажмурившись, смеялся, морщась от все новых и новых пинков, которыми его награждала Галка, болтая ногами в сандалиях-уродцах. Он посмотрел на ее сосредоточенное личико. Он не помнил его. Нет, но знал, что оно сосредоточенно и по-детски серьезное. Почему-то это не казалось странным. Галкины щеки и уголки рта слегка измазаны в шоколад. Он прижал ее одной рукой, лизнул тыльную сторону второй ладони и принялся, улыбаясь, тереть Галкину мордашку. Она уворачивалась и хмурилась. :
  -Длей! Не хочу!
  -Андрей. - терпеливо поправлял он.
  -Длей! - упорно вторила Галка.
  Он дотянулся до абрикоса, сорвал, раскусил, сплюнув косточку, протянул Галке. Она перестала морщить носик и взяла половинку, принялась ее сосать. Он продолжил свой путь. Аккуратно ступая по разбившимся об асфальт абрикосам. Мякоть просачивалась сквозь пальцы, теплая, липкая, он выглядывал через Галкино плечо, стараясь не поскользнуться. Девчушка покончила с абрикосом, снова обняла его, вцепившись ручонками в волосы и футболку... он даже не сразу понял, сон это был или воспоминание...все казалось настолько реальным, что даже проснувшись, он еще ощущал запах абрикос, теплую мякоть под ногами, Галкино дыхание. Тот вязкий, горячий воздух, обволакивающий легкие. Самые сильные и яркие, это детские воспоминания. Не отягощенные размышлениями, выводами, а просто эмоции. Эмоции, сдобренные запахами, цветами, тактильными ощущениями, но эмоции!
  Реальные ощущения вернулись. Он лежал, не открывая глаз, с трудом сглотнув, боль, тупая, ноющая не отпускала. В комнате было душно, вероятно, все еще не работала вентиляция. Приглушенно гудела лампа дневного света. Он подумал, что сейчас откроет глаза и увидит осточертевшую комнату, заваленную хламом, залитую мерзким безжизненным белесым светом. Поморщился. Ощутил легкий пинок в плечо. Нехотя отрыл глаза. На краю кровати сидела Ванда. Гордо вскинув голову, забросив ногу на ногу. На ней была черная водолазка и черные узкие брюки. На шее на цепочке увесистый золотой медальон. Она переплела руки на груди:
  -Где твой дружок?
  Афганец закрыл глаза, попытался встать, но передумал. Потер ладонями взмокшее от жары лицо, отбросил одеяло. В комнате было неимоверно душно. Он чувствовал, как по лбу стекает пот, как прилипла одежда. Посмотрел на Ванду, она терпеливо ждала. Он вздохнул и отрицательно покачал головой. Ее этот ответ, похоже, не удовлетворил:
  -Я снова спрашиваю, где Костя? Он что-то говорил? Куда-то собирался?
  Афганец приподнялся на локте и принялся шарить взглядом по полкам и тумбам в поисках стакана с водой, но его не было. Ванда уперлась рукой в кровать:
  -Ну?
  Он с трудом разлепил пересохшие губы:
  -Не.... знаю я... где он...не-зна-ю...
  Ванда поморщилась, разглядывая его:
  -Жалкий...- встала и вышла.
  Он закрыл глаза и запрокинул голову. Ему казалось, что боль, там внутри, похожа на ярко-оранжевый комок, от которого тянутся тонкие мохнатые нити по всему телу. Воздух казался вязким. Будучи недвижим, без вентиляции, он вбирал в себя запахи продуктов, сигарет, человеческих тел, пыли, испражнений, мусора...
  Афганец постарался приподняться на локте снова, но, услышав возню за дверью, передумал, он решил, это вернулась Ванда. Лег, готовясь выслушать очередную порцию унизительных эпитетов. Ему было плевать, он просто хотел покоя. Закрыл глаза. Дверь плавно открылась. Кто-то вошел, крадучись.
   Шурка присела на край кровати, поджав под себя одну ногу. Афганец приоткрыл глаза, увидев девчушку, снова закрыл. Она сидела, разглядывая его. Протянула ручонку и убрала со лба прилипшие пряди волос:
  -Тебе плохо?
  Он не шевелился. Внимание его раздражало, раздражали звуки, движение, все. Но не было сил и желания протестовать. Шурка шумно, по-детски вздохнула, поставила на табурет у кровати большую эмалированную кружку с отбитой полудой. Она дымилась, источая аромат крепкого чая и малины. Достала из кармана на груди маленький лимон:
  -Это тебе...
  Афганец приоткрыл глаза, посмотрел на кружку, Шурку, скривился и натянул на голову одеяло. Она озадаченно хлопала ресницами. Протянула руку и стала гладить его по плечу:
  -Тебе очень плохо? Я принесла малиновый чай и ... и лимон. Он маленький, но больше нет... я думаю, тебе нужно. Ты пей, ты поправишься...тут душно...а окна не сделали...- она вертела головой. - Нужно чаю напиться и пропотеть, так мама всегда говорила...
   В дверях появилась физиономия Дятла. Он хохотнул, увидев в руках Шурки лимон и кружку с чаем на табурете. Прислонился к дверному косяку, закурил. Она возмущенно сдвинула брови и пригрозила ему пальчиком:
  -Ну! Не кури! И так воздуха нет!
  Он выпустил в ее сторону струю дыма:
  -Чё ты тут делаешь, дуреха?
  Она снова обернулась к проводнику, нащупала через одеяло его ладонь, он не сопротивлялся, сжала:
  -Я встретила Мутабора, он сказал, что Афганец заболел. Я пришла его лечить!
  Дятел зажмурился и принялся трястись от беззвучного смеха:
  -Ты... ты... - он потер глаза - ты и впрямь дуреха! У него желудок больной. Видела, клипса у него ярко-синяя - обострение. Второй день валяется. Такое уже было. Поваляется тихонько и отлыгает, если психовать не будет, а то с язвой и до пропадной не далеко. (Афганец высунул из под одеяла кулак с оттопыренным средним пальцем) С чего ты взяла, что у него простуда? Люди не только соплями болеют...Эй!
  Шурка озадаченно смотрела на лимон:
  -Ну...я не подумала... тогда конечно... ой! - она спохватилась. - Вот, Мутабор же передал!
  Вытащила сверток в котором позвякивали ампулы.
  Афганец подорвался, отбросив одеяло, вырвал из ее рук пакет, схватил с одной из полок пустой стакан. Большой с тяжелым массивным дном, он был изрядно изъеложен руками, от чего казался матовым. Проводник развернул сверток, переломил одну за другой три ампулы, вытрусил их содержимое в стакан и проглотил. Закрыл глаза, тяжело дыша, рухнул на подушку, прислушиваясь к ощущениям. Шурка вопросительно уставилась на Дятла. Тот затушил окурок о подошву шлепанца:
  -Теперь поразговорчивей будет.
  -Это наркотик?
  -Гляди! "Новокаин". Обезболивающее. Он вечно его глушит, как прикрутит.
  -Его же вкалывают...
  -Ну, можно и так. Вообще знаешь, сколько есть способов впихнуть в себя какую-нибудь дрянь? ДО-ХРЕ-НА! У меня один знакомый варево свое в раны втирал, вен не было, - он усмехнулся и достал очередную сигарету.
  Шурка замотала головой:
  -Все равно, не кури! Душно! Почему так душно?
  Дятел повертел в руке сигарету и сунул в нагрудный карман расстегнутой рубашки:
  -Это вентиляция не работает, и Чугунка в крематорий жжет на полную, вот жарко и душно. Хозяину не нужно что-то говорить, пугать, предупреждать, войска вводить. Просто включил печку, гуделку вырубил и все притихли и сидят смирно, не жужжат. Мы же тут, как в кастрюле.
  -А зачем?
  -Слышал, что буянить кто-то пробовал, против нового Хозяина. Протест какой-то там! Придурки!
  Шурка отсела от Афганца, все ее внимание переключилось на Дятла:
  -Но почему? Новый Хозяин хочет дать больше свободы, прав, возможностей.
  Дятел снова достал сигарету и стал вертеть в руке:
  -То то и оно. Чем больше свободы, тем больше простому люду в башку лезет ереси всякой.
  -Почему ереси?
  -Вот ты - баба. У тебя одна шмотка, ну, мешок этот, что ты ходишь, так?
  Шурка опустила глаза и поправила шнурок, которым был подвязан комбинезон:
  -Ну, да.
  -Вот, а дай тебе больше свободы, больше выбора, скажем шкаф шмоток! Вот тут у тебя головняк и начнется. Что одеть, да как... тут ты и понимать начнешь, что одеть то тебе и нечего...вот и вся свобода выбора, головняк это несусветный. Маета одна. Выходит, свобода выбора не делает человека счастливее, что ли...- Дятел, похоже, сам удивился своему выводу. - Хозяин это понимал и "гайки прикручивал". Получается, связав всех по рукам и ногам, благодетельствовал? Новый бредит просто, но успокоится. Вот вентиляцию прикрутили же! Все-таки понимает эффективность старых методов.
  Шурка обернулась, стараясь выяснить реакцию Афганца на эту мысль, но тот лежал, глядя в потолок. Его лицо было спокойным и умиротворенным, он был доволен, приподняв голову, и, увидев Шурку, улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, помахала ему. Дятел ухмыльнулся и собрался уйти, Шурка ему в след:
  -А может он не знает про вентиляцию, про ... может нужно ему все обьяснить?
  Дятел отмахнулся и вышел. Шурка опустила голову, Афганец хлопал ее по плечу:
  -Домой тебе уезжать нужно. Не чего тут делать таким как ты. Ну.. и спасибо, тебе...
  Она кивнула:
  -Почему так....
  Он поправил упавшую лямку комбинезона:
  -Ты... ты слишком наивная, слишком веришь в это "пришествие" доброго Хозяина. Думаю, не ты одна, конечно... может он и сам верит в то, что можно что-то изменить, но нужно ли? Кто-то дорывается до власть и начинает грести под себя, а кто-то дела добрые делать, да так, что не всегда понятно, что хуже. Тут все кА-то в этом смысле сбалансировано было, что ли...С чьей-то точки зрения тут плохо, но с чьей-то же хорошо! Мутабор считает, что хорошо, например.
  Она подняла на него полные слез глаза:
  -Почему хорошо?
  -Потому, что тут соблюдены законы природы. Он считает, что самые правильные законы, это законы природы. И люди должны жить только по ним, а не придумывать свои. Должен работать естественный отбор и что-то там еще.
  -Как это?
  -Это ты у него спроси, я не оратор, хорошо рассказать не могу. Если в Сетке нужно экскурсию провести, это другое...
  Он улыбнулся. Улыбка получилась почему-то виноватой. Шурка кивала. Говорить она не могла в горле застрял комок и она боялась, что если скажет хоть слово слезы польются и она уже не сможет остановиться. Ей было стыдно плакать, плакать при Афганце. Она боялась показаться слабой, встала и поплелась к выходу.
  Афганец откинулся на подушку, прислушиваясь к собственным ощущениям. Боль притупилась. Он встал, посидел некоторое время на кровати, воздух казался еще более вязким и горячим. Мокрая футболка прилипла к телу. Он вздохнул и направился во вторую комнату.
   Раздевшись до трусов, Дятел устроился на диване. Афганец прошел мимо него в ванну, не повернув головы. Позади послышался смех:
  -Вода только горячая, что варить собираемся?
  Афганец не обратил внимания. Разделся. Залез в ванную, включил душ. Вода и вправду была горячей, но все же была.
  Помывшись, не вытираясь, отправился обратно в комнату. В коробке нашлась смена белья, чистая футболка. Он оделся, нашел на полке часы, компас, но вернул на место, скорее всего вход в Сетку закрыт, как всегда, когда отключают вентиляцию.
  Уходя, окликнул Дятла:
  -Я в "Привал", может, там Мутабора найду...
  -Там он, где ему еще торчать... я бы, на его месте, отсиживался у своей польки в кабаке! Кондиционер, деликатесы Стоп! - Дятел поднял вверх указательный палец и стал прислушиваться. - Ты тоже?
  -Что?
  -Ты тоже это слышишь? Вентиляция заработала. - Он вскочил с дивана и бросился в ванну, открыл воду.- Тааак! О! холодненькая пошла!
  Буквально через несколько минут в помещении стало ощутимо прохладнее. Дятел нарядился в изрядно мятую байковую рубаху, до этого она покоилась в состоянии "комок" между полкой и этажеркой, и джинсы:
  -В такие моменты думаешь, а не так и плохо, когда холодно! Помнишь, бывало, мы тут замерзали и ни чего!
  Афганец вернулся в спальню. Вытащил свитер, старый черный со спущенными на локте петлями, но это мало кого тут заинтересует. Это тут не важно. Надел, нашел на полке деревянную гребенку, привел в порядок волосы. Вышел, прихватив куртку. На улице было еще прохладнее, похоже в Полис возвращалась привычная температура. Он собрался, было идти в "Привал", как планировал, но история с новыми жильцами в его комнате, не давала покоя. Он недовольно поморщился, но свернул в сторону общежития. Ведь может оказаться, что причина того, что его спрашивали совершенно банальная, и он зря переживает... хотя, от Натаниэля можно чего угодно ожидать. Он задумался, Для Алисы, Ната, Курта прошло пять лет... как все-таки относительно время. Алиса... хочется верить, что она уже его не помнит, не исключено, что Ната нет в живых. Афганец вздохнул, какое отборное упрямство, сопровождало этого человека на протяжении всей жизни... Из головы не шло предположение Мутабора о том, что Анна могла остаться в комнате. Это было бы... Афганец не хотел об этом даже думать.
  Он подошел к двери общежития, набрал код. Дверь открылась, а хорошо, что есть вещи, которые не меняются, как не странно. Поднялся на второй этаж. Было тихо в это время тут всегда тихо.
  
  Вошел. В комнате было на удивление чисто. Пахло чем-то приятным. Он сразу уставился в угол, в котором раньше стоял холодильник, но его место занял совсем маленький, на нем ютилась крохотная электроплитка, над ней полочка с нехитрой кухонной утварью. Кровать застлана, он приподнял край покрывала, постельное почти новое и чистое. Вещей не много и только необходимые. Во всем чувствовалась женская рука. На столе пара чашек, на тарелке прикрытое салфеткой печенье. Он стоял, вспоминая какой эта комната была до этого и как она менялась, принимая новых жителей. Щелкнула дверь. Он обернулся, от неожиданности отшатнулся назад, зацепившись за табурет, смахнув со стола посуду. Грохот бьющихся чашек, тарелок. Он опешил:
  -Ты? Но КАК?
  
  Мутабор постучал и, не дожидаясь приглашения, вошел. Комната была не большой, полупустой. Массивный стол красного дерева, резная этажерка и беспорядочно наваленными на ней бумагами, бутылками, разным хламом. Широкий кожаный диван. Большинство вещей и предметов были дорогими, но относились к ним, судя по всему, крайне небрежно. Он огляделся. За столом в высоком кожаном кресле сидел не молодой человек. Высокие залысины, узкие губы, щелочки глаз. На нем был серый костюм, судя по тому, насколько он хорошо сидел, дорогой. Хозяин кабинета, поднял глаза на Мутабора и скривил не довольную гримасу:
  -Вон пшел! Кто тебя пустил?
  Мутабор добродушно улыбнулся и облокотился о стол:
  -Есть интересное предложение.
  Хозяин кабинета гневно сдвинул брови:
  -Я сейчас просто кивну и тебя разорвут на лохмотья...
  Мутабор игнорировал его возмущение:
  -Сорока на хвосте принесла, у тебя в Авоське есть один парень, хочу выкупить. Предложение вполне серьезное, цена адекватная.
  Хозяин кабинета, похоже, смягчился:
  -Говори.
  -Высокий, темный. Вроде, немец. Зовут Миллер.
  Мясник прищурил без того узкие глазки, облизал нижнюю губу:
  -Не припомню такого.
  -Брось! Черная клипса. Помнишь, все ты помнишь.
  -Допустим, он был бы у меня и что?
  Мутабор по-детски расставил руки в стороны:
  -Чендж! Давай меняться.
  Мясник рассмеялся:
  -И что у тебя есть? Пластмассовые бусы или зеркальце?
  Мутабор не меняя позы:
  -Я.
  Тело Мясника сотрясалось от беззвучного смеха, он захлебывался. В комнату заглянул охранник. Мясник указал пальцем на Мутабора:
  -Подожди, теперь стало смешно. Этот скоморох меня откровенно забавляет, честное слово!
  Охранник кивнул и скрылся. Мутабор переплел руки на груди:
  -Так как мое предложение?
  Мясник вздохнул, но теперь он не хмурился и говорил на полуулыбке:
  -Чучело, иди от куда пришел, живи, придурок. Твоя жизнь самое ценное, что у тебя есть, но кроме тебя, похоже, ни кого не интересует.
  -Почему? Я не соглашусь. - Мутабор уперся ладонями в стол и наклонился к Мяснику. - Хозяйка "Калипсо" согласится выложить за меня круглую сумму.
  Мясник разразился новым приступом смеха. Охранник снова заглянул и снова скрылся. Хозяин кабинета продолжал смеяться, но, видя серьезное лицо проводника, задумался:
  -Я лично знаю хозяйку "Калипсо", она, вряд ли, согласиться выложить хоть копейку за жизнь придурка вроде тебя! С чего бы это?
  Мутабор молчал. Мясник так же молча изучал его, дотянулся до телефона на столе, снял массивную трубку и постучал по рычагу:
  -Эй, дай "Калипсо". Кабинет.
  Через некоторое время, он откинулся на спинку кресла:
  -Приветствую! Да, Орловский... а твои? Тоже. Мило, мило... послушай, у меня тут в Авоське забавный персонаж нарисовался, с рожей нахала. Говорит, ты его знаешь и можешь выкупить его договор.
  Он замолчал, скептически улыбаясь, разглядывая Мутабора. Проводник не слышал слов Ванды, но видел, как по мере того, как она говорила, выражение лица Мясника становилось все более заинтересованным.
  -Да...косички, бородка, побрякушки...на проводника? Ну, не знаю, больше похож на папуаса - Мутабор поддернул рукав демонстрируя часы и компас. - Наверное, похож...не вопрос... как только, как сразу. Только из уважения к тебе...Конечно, не в бирюльки... У меня только адекватные расценки... До встречи.
  Он положил трубку, снова осмотрел Мутабора:
  -А ты везунчик, - он нажал кнопку на столе. В комнате снова появился охранник. - забери ЭТО. Там в Авоське тот... здоровый черт. Выпусти того и забери этого.
  Мутабор последовал за охранником.
  
  
  До открытия Ящика 6 дней.
  
  
   Афганец сидел поперек койки, облокотившись спиной о стену. На столе в чашке лежала небольшая лампочка, провод от которой тянулся к розетке. Горел только этот импровизированный ночник. Изредка слышался шум воды, падающей по трубам вниз. У него на коленях сидела Эмма, опустив глаза, она то и дело накручивала на палец выбившиеся из его косы пряди:
  -...месяц. Я ждала месяц. Потом я поняла, что ждать, смысла нет. В Полиции мне ни чего не говорили, более того, те двое, что были с тобой, тоже пропали...Миллер и Александров. Я решила, что поеду в Полис. Ты мало что рассказывал, но я читала о Сетке, о всяких Каруселях... тогда, конечно, мне все это представлялось совсем не так. - Она устало улыбнулась. - Но я ни чего лучше не придумала, чем приехать сюда. Думала, вдруг с тобой, что-то случилось? И я смогу помочь... У меня ведь остались твои деньги...
   Афганец сдвинул брови и, поймав ее ладони в свои, спросил:
  -А если бы мы не встретились.
   Эмма высвободилась и забросила наверх свою пушистую челку:
  -Тогда я об этом не думала.!
   Афганец дотянулся и коснулся ее волос. Они были острижены не доставали даже до плеч, забавно топорщились в разные стороны. Эмма улыбнулась, наклонилась и обняла его:
  -Я каждый день заходила в "Привал", потом все реже. Тут в соседней комнате парень живет, он помогал мне и... тоже заходил в "Привал" ,спрашивал о тебе... иногда. Первое время я надеялась, верила, что ты вернешься, потом... потом, это нет, не стало привычкой... просто частью моей жизни. Я просто тебя жду и все. Просто не могу по другому. Мне удалось наладить связь, я пишу тут кое какие статьи, очерки о Полисе и жизни тут и передаю в редакцию, еще подрабатываю в центре связи диспетчером...
   Афганец слушал и всматривался в ее лицо. Оно изменилось. Прошло пять лет и это не могло не отразиться. Он старался запомнить каждую даже самую мельчайшую деталь. Эмма улыбалась
  -Я не могу поверить в то, что произошло. Это настолько невероятно, я не знаю, как бы отнеслась к этой истории, не побывав тут. - Она опустила глаза и обняв его за шею прижалась. - Давай уедем от сюда. Пожалуйста...
   Афганец притиснул ее к себе, поправив сбившийся вверх свитер:
  -Уедем, но не сейчас. Нужно еще кое что решить. Решить тут. Миллер.
  Она кивнула и принялась тереться носом о его ухо. Афганец прислушивался к тихому теплому дыханию, взгляд блуждал по комнате, но это была другая комната. Те же стены, тот же столик, ширма, но в ней сейчас было, что-то совсем иного рода. Он чувствовал себя спокойно и хорошо. Это был не просто угол, куда он приходил спать и хранил свой нехитрый скарб, это была комната. Его взгляд остановился на полочке для посуды. В узком стакане стояли две ложки и две вилки. Он повернулся к Эмме: -А у тебя... у тебя за это время был кто-то? - Тут же спохватился и замотал головой. - Прости! Прости, я не имел права задавать такой вопрос, просто я ... прости...я говорю, а потом думаю.
  Она отвернулась, вздохнула и снова заглянула ему в глаза:
  -Почему... нормальный вопрос. Может не приятный, но прямой и честный. Я, на твоем месте, тоже задавалась бы таким вопросом, наверное. Или ты испугался ответа на него?
  Афганец смотрел на стену мимо Эммы:
  -Возможно... я ... я не могу ни чего требовать, ни в чем упрекнуть. Я пропал на пять лет. Мы были вместе всего то пол месяца. Я даже не надеялся, что мы встретимся, я думал, что ты пропала... что не хочешь меня видеть.
  Она улыбнулась и взяла его ладонь, сжала пальцы и коснулась их кончиками своего виска:
  -Сюда. - положила ладонь к себе на грудь. - И сюда, я ни когда, ни кого не допускала и не допустила бы!
   Он обнял ее, улыбаясь. Вентиляция гудела громче, была слышна возня на третьем этаже, послышались голоса за соседней стеной, кто-то передвинул стул и этот звук, зычным эхом разнесся по соседним комнатам. Зашумела вода в трубе, где-то смыли унитаз.
   Афганец закрыл глаза, стараясь мысленно отключить звуки, заменить их запахами и ощущением тепла, исходящего от ее тела. Он впервые за последние дни был счастлив и спокоен.
   В дверь негромко постучали, Эмма подняла голову и выпрямилась:
  -Кто? Открыто.
   Вошел молодой мужчина около тридцати, на нем был комбинезон и куртка темно синего цвета с зелеными полосами на рукавах и штанинах, на карманах метки и нашивки, свидетельствующие о том, что он сотрудник службы связи Полиса. Увидев Афганца, он перестал улыбаться и нерешительно остановился у двери. Эмма радостно подскочила к нему:
  -Сереж, это мой Андрей! Он нашелся, представляешь?
   Афганец встал, шагнул к пришельцу и, переминаясь с ноги на ногу, протянул ему руку:
  -Андрей.
  Тот жадно рассматривал проводника, но всячески старался скрыть свой интерес:
  -Афганец? Я Сергей. Я живу в соседней комнате. Я ... - Он рассеяно уставился в пол. - Я позже зайду, наверное...
   Афганец кивнул.
  
  
  До открытия Ящика 5 дней.
  
  
  Он проснулся, еще некоторое время лежал, не шевелясь. В комнате горел ночник, едва уловимо гудела вентиляция. Эмма спала лицом к стене, и Афганец разглядывал в тусклом свете ее плечо, выглядывающее из под одела, прислушивался к дыханию. Просунул под ней руку и прижал к себе, попытался протиснуть между ее бедер колено. Она сонно хмурилась:
  -Ну...
  Он зарылся лицом в ее волосы, стараясь запомнить их запах. Она повела плечом:
  -Я хочу спать... перестань...ну, пожалуйста...
  Он не оставил попытки. Она обернулась, изображая недовольство:
  -Кто кого не видел пять лет, а кто несколько дней?
  Он виновато улыбался:
  -Я соскучился.
  -Сильнее меня?
  -А что, такого не может быть?
  Она разглядывала в тусклом свете его лицо:
  -Может - опустила глаза и натянула на себя одеяло.
  Он снова попытался ее обнять. В город формально пришло утро. В общежитии жил в основном персонал многочисленных забегаловок, ресторанов и игорных заведений. Смены совпадали и общежитие просыпалось и затихало практически одновременно. Эмма слегка отстранилась и стала кончиками пальцев водить по его бровям, носу, разглядывая. Афганец нахмурился, было видно, что ему не легко говорить:
  -А ты бы...ты бы вышла за парня... вроде меня?
  Сказав, он вцепился в нее взглядом. Эмма поджала губы и отрицательно покачала головой. Афганец уставился в стену. Она обняла его и прижалась губами к виску:
  -Зачем мне парень вроде тебя, если есть ты?
  Он приподнялся на локте:
  -А за меня?
  Она рассмеялась:
  -Глупый!
  -Вот, теперь я еще и глупый...
  Эмма кивнула:
  -За тебя, да.
  Она, смеясь, наблюдала, как он суетится, вертит головой по сторонам. Дотянулся до стула, сорвал с куртки брелок, отсоединил от него кольцо:
  -Вот!
  Надел ей на палец. Эмма смеялась, упав на подушку и зажмурившись:
  -Великовато!
  Он озабоченно стиснул ее руку в своих ладонях:
  -Настоящее нужно купить...сегодня.
  Она перестала смеяться, уселась рядом и прошептала в самое ухо:
  -А знаешь, чего я хочу...
  
  
   Мутабор сидел, прислонившись стене, вытянув ноги. Он напевал что-то, его соседи по Авоське сторонились, им было не понятно воодушевление, которое наполняло пестрого бродягу на полу.
   Дверь издала похожий на отрыжку звук, открылась. Тусклый свет стал ярче, вошел уже знакомый Мутабору охранник. Проводник приподнялся:
  -Квазимодо, дружище! Что нового?
  Охранник молча прошел и отрыл замок, приподнял дверку лаза, жестом показал Мутабору, что он может выйти. Проводник встал на четвереньки и пролез в дверку. Встал, отряхивая ладони, потер их о штанины:
  -Вещички можно назад?
  Охранник подтолкнул его к выходу. Проводник помахал на прощание рукой оставшимся в Авоське и направился к двери. В коридоре стояла Ванда. На ней было черное платье в пол и белая меховая накидка. Увидев Мутабора, она отвернулась и вышла. За ней тенью шествовала пара высоких широкоплечих охранников в черном. Мутабор выхватил из кучи сваленного тряпья свое пальто и огляделся в поиске тельняшки, жилета и ботинок, но они не попадались, набросил пальто и выскочил вслед за Вандой. Они шли молча. Гордо вскинув голову Карусельщица, пара охранников, позади волочился проводник, шлепая босыми ногами. Когда "логово" Орловского осталось далеко позади, она остановилась и обернулась. Пара охранников, словно по четко отрепетированной команде расступились и встали у стены, с совершенно отсутствующим видом. Она подошла к Мутабору и отвесила ему пару ударов наотмашь. Затарахтели побрякушки и феньки. Он прикрыл лицо ладонью:
  -Плохо! Пусть вернется Ванда, злая хозяйка "Калипсо" пусть уходит.
  Она снова замахнулась и ударила:
  -Бывшая!
  Мутабор до этого даже не пытался отстраниться, вдруг перехватил ее руку:
  -Что?
  Она поджала губы. Один из охранников шагнул к ним, но Ванда подняла ладонь и остановила его. Мутабор отпустил:
  -Что это значит?
  Она шагнула назад, прислонилась к стене и опустилась на пол, отбросив накидку в сторону:
  -То... - закрыла глаза.
  Проводник увидел, как по ее щекам потекла тушь. Она запрокинула голову, сидела молча, не двигаясь. Он уселся на пол рядом. Пошарил в карманах, кисета и бумаги не было. Ванда с трудом сглотнула:
  -Бывшая хозяйка... понимаешь, во сколько оценили твой договор?
  Она опустила голову и уперлась в него взглядом, он был таким едким и злым, что Мутабор непроизвольно захотел отодвинуться. Ванда улыбнулась. Улыбка получилась кривой и уродливой. Она снова закрыла глаза. По щекам текли слезы, смешиваясь с тушью, она их не замечала.
  -Я потеряла "Калипсо"... из-за тебя! Только попробуй сказать, что я могла тебя не выкупать! Ублюдошный...
  Она прикрыла глаза ладонью. Он знал, что она плачет. Но не знал, что нужно сделать или сказать, чтобы она упокоилась, что бы перестала. Проводник оглянулся на охрану. Оба парня в черном стояли с видом пары каменных истуканов, все происходящее их волновало мало, пока это не угрожало физическому здоровью их хозяйки. Он придвинулся и привычно обнял ее, он знал, что Ванда будет врываться, бить его кричать, а потом просто затихнет, но... но этого не произошло. Она просто уткнулась лицом в его плечо и безвольно обмякла. Он стал ее гладить по стянутым в тугой хвост волосам:
  -Не надо...все. Не нужно больше. Теперь у тебя будет меньше забот, хочешь... ты можешь не думать о всех тех вещах... у тебя осталась Карусель, двери... Это тоже хлопотное дело, пойми и меня, когда на чашу весов ложится человеческая жизнь, что не положи на противоположную, оно мгновенно обесценивается. А давай пойдем со мной к Дятлу? А? Отметим? - Он отстранился, пытаясь заглянуть ей в глаза. - Ну? Отменим, мое и Миллера освобождение?
  Ее пустые до этого, холодные, будто замершие, глаза, вдруг снова ожили, она внимательно, пытливо всматривалась в него, затем высвободилась и высоко запрокинув голову, стала смеяться, не переставая, громко, так, словно на это уходили все ее силы. Мутабор попятился, глядя на нее. Оба охранника не шелохнулись. Ванда, наконец, замолчала и опустила голову, несколько раз ее тело передернуло, она заглянула ему в глаза, от этого взгляда ему сделалось не по себе:
  -Ты правда веришь в то, что Мясник отпустил твоего дружка? Ты, правда, наивный дурак, ты в это веришь?
  Она нова начала смяться. Мутабор почувствовал, будто по его спине течет ледяная вода...он закрыл глаза и сдавил голову ладонями. Все в пустую...
  
  
  До открытия Ящика 3 дня.
  
  
  В "Привале" было тихо. Микки за стойкой занимался привычными делами, посетителей не густо пара за дальним столиком еще пара за столиком у входа. У туалета, скучая, курили пара проводников. Дешевого вида девица дремала, подперев спиной стену. Мутабор сидел за стойкой, навалившись на нее, курил и бесцельно передвигал с места на место пустой стакан. Бармена это раздражало, он сплюнул в урну зубочистку и отобрал:
  -Еще?
  Мутабор отрицательно покачал головой, переключил внимание в сторону сидящего за столиком Паши, пнул его табурет ногой:
  -Что нового? Как охота на братишку?
  Паша, не хотя, повернулся, оторвавшись от завтрака:
  -Пока новостей нет. Я ищу.
  Мутабор, прищурившись, закивал:
  -Ясно "На западном фронте без перемен". - Задумался, наклонился вперед, спросил. - Кстати, все забываю поинтересоваться, как тебе в наших краях, как тебе Полис?
  Паша встал и поставил на стойку пару пустых тарелок и чашку, указав в нее пальцем. Микки кивнул, налил еще кофе и забрал посуду. Паша присел около Мутабора:
  -Паршивое местечко, но жить можно. Если голова на плечах, везде жить можно, другое дело есть ли в этом смысл? Я не вижу смысла в том, что бы жить тут. Это словно перевалочная база из нормальной жизни в ...-он замолчал, подбирая подходящее сравнение. Мутабор надел очки и поднял вверх указательный палец:
  -И Чугункой!
  Паша кивнул:
  -Пожалуй, нормальное сравнение. Чугунка...придумал же кто-то.
  -Хозяин. Без отходов. Мусор, трупы, хлам, все туда. За то тепло. По логике Хозяина, что мертвый человек, что фантик от шоколадки, что старый стул- разница настолько не велика, что все в одну Чугунку.
  -Это правильно? А как же уважение к умершим?
  -А как же погреться живым? Когда приезжаешь сюда, у тебя отбирают паспорт в обмен на бирку, как у овцы в стаде, - он постучал пальцем по своей клипсе, - ты подписываешь договор и соглашаешься с правилами, соглашаешься играть картами, которые тебе раздали, какие проблемы? Все устраивать не может, степень того, насколько ты что-то хочешь, зависит, чем ты согласен пожертвовать, что бы заполучить желаемое.
  Паша, соглашаясь, кивнул:
  -В целом мысль верна, но постановка вопроса мне не нравится. Я считаю, правильным то, что новый Хозяин решил ввести что-то новое, давно пора.
  Мутабор прищурился и посмотрел на Пашу поверх очков:
  -Мда... то есть глупость нововведений тебя не смущает, главное, что по-другому и не важно как?
  Паша нахмурился. Громко грохнула дверь. Вбежала Шурка, за ней плелся Алексей, он выглядел расстроенным и усталым. Проводник приветствовал их, вяло, помахав рукой. Шурка уселась на высокий табурет у стойки:
  -Что нового? Где Афганец? Почему его нет? Он с вами больше не живет? А ты сегодня в Сетке был? А если пойдешь, с тобой можно?
  Мутабор замотал головой:
  -Ты слишком много вопросов задаешь! Просто сумасшедшая скорость по количеству вопросов в минуту. Гана нет. Он каким-то образом нашел тут свою подружку и торчит с ней в комнате безвылазно, даже не удосужился явиться и познакомить. Передал, через корейцев, что теперь живет в общежитии...
  Шурка заерзала на стуле:
  -А что за подруга?
  Мутабор отмахнулся:
  -Та, у которой сто тысяч Карусельных оставалось. Проворонила ты свое счастье, кроха!
  -Так теперь можно выкупить Миллера?
  -Боюсь, что нет, этого не хватит, а собрать не достающие не где...
  Паша постучал пальцем по стойке:
  -Вот это то, о чем я говорю! Ящик это сущее зверство. Это вообще не в какие рамки не лезет. Это стоит запретить!
  Мутабор снял очки и поморщился:
  -Запретить Ящик? Ты в своем уме? Твоей фантазии не хватит, представить деньги, которые там крутятся! Хозяин из Ящика тоже кормится и не крошки со стола ему достаются, а сочные куски мяса, хочу я тебе сказать!
  Алексей брезгливо поморщился, глядя на поставленную перед ним Микки чашку кофе:
  -Я думаю, что новый Хозяин в достаточной степени разумный человек, что бы найти альтернативный источник дохода, для содержания города.
  Шурка вертела головой из стороны в сторону, вглядываясь в лица то Паши, то Алексея, стараясь понять о чем они думают. Паша хмурился:
  -Как знать?
  Алексей отодвинул чашку, всем видом показывая, что пить не собирается:
  -Такого рода зверства тут неуместны! Я... я полностью согласен, за время, которое мне пришлось провести в Полисе, я насмотрелся достаточно, и выводы напрашиваются совершенно жуткие.
  Мутабор протянул руку и придвинул к себе чашку:
  -Может новый Хозяин и производство тут развернуть надумает?
  -Может и надумает, нужно что-то менять и это факт. Сложившаяся тут ситуация напоминает нарыв, который...
  Микки постучал по стойке, показывая, что ждет, когда ему заплатят за кофе. Алексей недовольно нахмурился и вытащив из кармана бумажник бросил на стойку пару купюр. Микки удовлетворенно кивнул, бармен понял, что если каждый раз не спрашивая делать кофе, Алексей его не пьет, но платит:
  -Вот! Правильно. Деньги, а теперь можешь оперировать свои нарывы, доктор Пирогов.
  Паша следил за Мутабором, который, жмурясь от удовольствия, отсербывал кофе. Алексей брезгливо поморщился:
  -А вообще, Ящик нужно запретить.
  Паша повернулся к нему:
  -Спорный вопрос, я по поводу Ящика и Карусели. В чем-то Мутабор все таки прав (Проводник закивал) в том, что тут все добровольно и любая глупость должна иметь цену. Хозяин, скорее всего, так же рассуждает. Если человек хочет сунуть голову в петлю, то он ее сунет, это вопрос времени и способа...
  -Но, если это пропагандируется на каждом углу, то вероятность того, что такое желание возникнет возрастает!
  Шурка суетилась:
  -А с чего это вы так хорошо знаете, что думает Хозяин, а?
  Паша и Алесей уставились на нее.
  
  
  До открытия Ящика 2 дня.
  
  
  Афганец то и дело обнимал Эмму или клал руку ей на плечо, словно боясь отпустить. Она улыбалась:
  -Долго еще? Знаешь, мне очень тяжело было привыкнуть к тому, что положение помещений все время меняется.
  -Мне нет, я как-то сразу разобрался...сейчас уже совсем близко.
  Они подошли к дери с надписью "Дятел". На нее была прикреплена, измятая ярко голубая лента. Афганец нахмурился. Эмма сжала его ладонь:
  -Что то не так? Что случилось?
  Она тоже заметила ленту, но не знала, что это означает. Проводник взялся за ручку и рывком открыл дверь. Не далеко от нее стоял Мутабор и Александра. Девчушка плакала, уткнувшись лицом в побрякушки на его груди. Он гладил ее по голове. В комнате стоял неприятный запах. Мутабор перегородил рукой вход, кивнул Афганцу, указывая на Эмму:
  -Забери ее! Не чего ей тут смотреть!
  Афганец загородил ее собой:
  -Кто?
  -Дятел...
  Шурка плакала навзрыд, она захлебывалась, тело ее сотрясалось от всхлипов. Афганец заглянул внутрь. На полу около дивана лежало то, что до этого было Дятлом. Теперь это было больше похоже на забытую им тень. За ширмой горел свет, слышалась возня, появилась Фурия. У нее в руках была коробка, в которую был свален какой-то инструмент, какие-то вещи. Она молча прошла мимо Мутабора и Шурки, задержалась около Афганца:
  -Не смотри так! Это он мне обещал... тебе и им все одно ни к чему. Вы и не интересовались как он, что с ним!
  Оттолкнула его и зашагала прочь. Эмма испуганно прижималась к Афганцу, прикрыв рот рукой. Шурка продолжала реветь. Мутабор хмурился, похоже, его эти слезы начинали раздражать:
  -Хватит.
  Афганец спросил:
  -Ты уже?
  -Да, вызвал ребят из крематория... Мы пришли, а он... уже все...без вариантов. Съело его что-то изнутри. Он все кичился, что почти врач, ему виднее.
   Шурка, похоже, начала успокаиваться. Мутабор вцепился в ее плечо и развернул лицом в комнату:
  -Смотри! (Она взвизгнула с новой силой) Смотри, я сказал!
  Афганец потянул его за рукав:
  -Ты, что совсем рехнулся?
  -Я? - Он оттолкнул Афганца, подтащил Шурку к Дятлу. - Вот! Вот, девочка, это называется СМЕРТЬ! Нет, это не когда рыбка всплыла в аквариуме, или птичка заснула в клетке. ЭТО смерть. Слышишь? - Он шумно потянул носом. - Как пахнет? Смотри и... Это жизнь и вот так она заканчивается. Для всех! Слышишь? Кончились игрушки, пряталки, забавы! Начинается нормальная взрослая жизнь! Тут все не как в твоих книжках и фантазиях! Все грязно и просто, жестко. Пора понять, пора. Если ты не хочешь это сделать сама, тебе помогу я, потому, что времени у нас осталось мало, ждать пока ты дойдешь до этого сама, извини, но нет! Нужно повзрослеть экстерном! Вот хороший повод.
   Афганец жестом показал Эмме что бы она не входила. Вбежал в комнату и оттолкнул Мутабора от Шурки:
  -Хватит!
  Мутабор, не устояв на ногах, упал в кресло, вцепился в подлокотники:
  -Дурак!
  -Я дурак?
  -Ты!
  -А ты, нормальный вообще?
  -Дурак, Ган! Слепой дурак! - Мутабор сдавил голову руками.- Ты хочешь вытащить Миллера?
  -Да... - Афганец запнулся, не видя связи.
  Мутабор усмехнулся, глядя на уже не плачущую, а просто всхлипывающую Шурку:
  -Знаешь, кто его может вытащить гарантированно, если только захочет?
  Афганец нахмурился:
  -Кто?
  -ХОЗЯИН! Это же так просто - Хозяин! Он может все. Хозяин тут синоним слова Бог! Да, тот, что приехал на Экспрессе, со всеми, задает вопросы, влезает везде и во все. Кто таскается повсюду, а особенно в Сетке, она ему принадлежит, но он не знает, что ОНА есть и зачем ему нужна...Может быть хватит этой комедии?
  Он наклонился вперед, что бы заглянуть Шурке в лицо. Она утерла слезы, тихо:
  -Что?
  Афганец попятился:
  -Бред...
  Мутабор встал, поправляя одежду:
  -Это просто. Мысль эта закралась сразу, мысль, что ты голову морочишь. Он подошел и потянул за шнурок, поддерживающий комбинезон. Вся эта ерунда с уфологией, хороший предлог, что бы в Сетке бывать, для этого и Афган пригодился, а что бы чаще ходить и клиенты у Афганца стали, как мухи на навоз слетаться, с чего-то! У меня нет, я тебя с собой не беру, а у него - да! И печку вырубили, когда тебе Дятел об этом сказал, так? А для страхового агента почему-то номер двух местный, когда тут всего навалом и места в Экспрессе рядом. Да и вообще мысль о страховом агенте в Полисе ни кому абсурдной не кажется? Хотела, что бы он тебя взял на буксир? Но тут подарок судьбы ПРОВОДНИК, ну и легавый. Две каланчи, а фантазия как у улиток!
   Шурка опустила голову, стиснула зубы, резко обернулась к Мутабору:
  -Да. Все так! А что мне было делать? Я тут чужой человек, я не могла принимать решения, делать выбор, не зная, как обстоят дела, что происходит. То, что я слышала о Полисе, просто в голове не укладывалось, то, что я увидела... - она замолчала, повернулась на сверлящего ее взглядом Афганца, его, похоже мало интересовало, все, что собиралась излагать Шурка. Он стоял, стиснув кулаки:
  -Миллера! Вытащи Миллера!
  Она снова опустила глаза и присела на край кресла около Мутабора. Афганец стянул с дивана покрывало и накрыл Дятла:
  -Я хочу, что бы ты вытащила Миллера! Слышишь?
  Мутабор кивнул. Шурка сидела, вцепилась руками в свои плечи, стала тереть их так, будто ей было сильно холодно, трясла головой.
  
   Эмма стояла на улице, прислушиваясь к голосам доносящимся из квартиры. Рядом остановилась пара крепких ребят у одного из их в руке был свернутый пластиковый мешок черного цвета. При них третий. Мужичонка лет пятидесяти. В сереньком форменном пиджачонке. Судя по всему - "старший". Жиденькие волоски, на макушке плешка. Он открыл амбарную книгу. Посмотрел на метки и маркировку на стенах, на дверь, сорвал ленточку и отправил в урну поблизости. Все трое едва взглянули на Эмму и прошли вовнутрь.
   Мутабор при виде этой бригады встал и указал на накрытое покрывалом тело. Пара исполинов отодвинули столик, раскрыли Дятла, мужичонка приступил к осмотру тела. Афганец вышел на улицу, Эмма прижалась к нему, он обнял. Шурка исподлобья смотрела за происходящим, пожав губы, кутаясь в куртку. Тем временем, мужичонка, не обнаружив признаков жизни, специальным приспособление отсоединил от уха Дятла клипсу, которая стала белого цвета, переписал с нее номер, положил в бумажный пакет, заклеил. Достал из кармана жетон, проделал с ним какие-то манипуляции при помощи незамысловатого прибора, протянул Мутабору. Тот повертел жетон в руке, выудил из кармана тонкий кожаный шнурок, продел в отверстие и связал концы. Мужичонка в сером жестом показал сопровождающим его, что его миссия окончена. Они шустро погрузили тело в мешок и вышли. Старший, слегка кивнув, вышел в след за ними. Шурка ему вдогонку:
  -Вы нам ни чего не скажите, не ... это все?
  Он слегка виновато улыбнулся:
  -А зачем? Долгие проводы лишние слезы...
  Мутабор подошел и надел шнурок с жетоном Шурке на шею:
  -Это и твое воспоминание.
  Она сжала его в кулаке:
  -А ты?
  Проводник поддернул рукав, демонстрируя набитые на предплечьях узоры:
  -Хороший он художник был... это я так, дразнил его частенько, а на самом деле хороший, глупый правда...
   Шурка кивнула, закрыла глаза, помогая собравшимся в них слезам освободиться и соскользнуть вниз. Мутабор вздохнул и обнял ее:
  -Ты знаешь, как поступить, что бы было правильно. Я верю...
   Она кивала, пряча лицо у него на груди. Вдруг затихла и отстранилась, глядя в пол подошла к двери, обернулась, бросив взгляд на Афганца
  -Все должно быть правильно...правильно и честно.
   Вышла.
  
  
   Из того, что нашлось в квартире, Эмма приготовила ужин. Было тихо и от этого почему-то делалось жутковато. Афганец встал, взял с полки похожие на уродливое здание часы и завел, не выставляя времени. В комнате появилось похожее на звук падающих капель тикание часов. Мутабор поднял зажатую между пальцев самокрутку, улыбнулся:
  -Я буду курить, пусть тут пахнет табаком. - Кивнул Эмме. - Не самый подходящий момент для знакомства. Если честно, но я все равно рад.
  -Взаимно.
  -Не удивлюсь если ты скажешь мне что вы решили от сюда эвакуироваться.
  Афганец кивнул:
  -Как только Миллер окажется на свободе... мы уедем. Вернемся в город. Может, переберешься в комнату в общежитии? Из квартиры тебя, скорее всего, выселят.
  Эмма улыбнулась и присела на диван около Афганца, он обнял ее, сжал в руке ее маленькую ладонь и прижался губами к виску. Мутабор поднял стакан:
  -Может и переберусь. Мне будет тебя не хватать, каланча! - Он повертел в руке стакан и поднял. - Предлагаю выпить, что бы почтить память нашего товарища, соплеменника, собутыльника и что уж там, друга... Дятел, как сказал бы Алексей Михалыч, Денис Дмитриевич Дятлов, человеком был своеобразным и не все его взгляды на жизнь и отношения человеческие я лично разделял. Но! Он всегда и всем предоставлял кров, в этой лачуге перебывала такая масса народу, что и не упомнишь всех...- он улыбнулся, но в улыбке не было света, только горечь. - Странное дело, я могу разглагольствовать на любую тему часами, а сейчас не могу, будто что-то словотворное во мне прекратило существовать...
   Афганец поднял стакан:
  -Вечная память...пусть в Чугунке будет ему как дома.
  Мутабор поболтал содержимое своей чарки:
  -Все заканчивает свою жизнь в Чугунке. Всему один конец - ЧУГУНКА! И в этом, наверное есть проявление самой наивысшей справедливости на земле, в том, что перед смертью все равны, все и всё превращается в тлен. Сегодня ты согреешь нас в последний раз, Дятел, дружище...
  Дверь открылась от сильного удара. Вошла Ванда, за ней привычная пара охранников. Она стала около ширмы, переплетя руки на груди. Мутабор выпил и вопросительно кивнул:
  -Чем мы обязаны вниманию такой важной особы?
  Ванда не ответила, поджала губы, свысока осматривая присутствующих. Эмма придвинулась к Афганцу, он обнял ее:
  - Все нормально...
  Повисла пауза. Все молчали. Мутабор снова закурил, устроившись в кресле, покачивая ногой:
  - Может, присядешь? - Похлопал себя по колену.
  Ванда прыснула и отвернулась. Охрана стояла, не двигаясь.
  Снова бахнула дверь. На пороге пятеро в какой-то невзрачной форме, настолько безликой, с настолько одинаковыми выражениями лица, что в первые секунды могло показаться, что это не несколько человек, а всего-навсего клоны одного и того же. Один из них шагнул вперед, бегло осмотрев присутствующих, вытащил из небольшой папки лист:
   - Данная собственность подлежит конфискации в пользу города, поскольку временный владелец мертв, согласно жетона номер...- он заглянул в лист. - 38 672/14. Вам необходимо покинуть не принадлежащее вам помещение, у вас на это 10 минут.
   Он поддернул рукав и уставился на циферблат часов. Мутабор приподнялся в кресле, затарабанив по подлокотникам:
   - Отборный произвол!
  Ванда выступила вперед:
  -Ты же фанат местного законодательства... - Она протянула вперед небольшую пластиковую карточку. - Вот талон, теперь этот клоповник принадлежит мне, вместе с этими... - она покосилась на Мутабора, Афганца и Эмму. - Вместе с этими дворнягами.
  Чиновник нахмурился, взял талон, просмотрел, вытащил ручку и записал, что-то в папке, вернул талон и не прощаясь вышел, "клоны" последовали за ним.
  Ванда медленно прошлась по комнате и грациозно опустилась в кресло:
  -Ну?
  Мутабор схлестнул ладонями:
  -И зачем ты ее купила? Мне есть где жить!
  Она отвернулась, рассматривая Афганца и Эмму:
  -Не думай, что я только и делаю, что о тебе пекусь! Это нужно мне...
  Мутабор развел руками:
  -Как знаешь... Нужно, значит нужно. Нам уйти? Это теперь твои апартаменты.
  Она отмахнулась:
  -Сидите, мне нужно не все тут, только то, что я захочу забрать.
  Она скользила взглядом по бесконечным полочкам и шкафчикам. Афганец прокашлялся:
  -Я... э...Это Эмма... а Это Ванда, она...
  Ванда устало подкатила глаза:
  -Не утруждайся.
  Мутабор дотянулся до бутерброда на столе:
  -Может, будешь по-проще? Отпусти церберов и посиди с нами. Боги тоже иногда спускаются на землю, что бы с простыми смертными разделить их простые, незамысловатые радости.
  Она медленно и придирчиво разглядывала его. Проводник откинулся на спинку кресла и похлопал рукой по подлокотнику:
  - Ты на сегодняшнюю Карусель кучу нервов намотала... сама знаешь. Почему нет?
  Бывшая хозяйка "Калипсо" опустила глаза и поджала губы, повернулась к охранникам:
  -Свободны.
  Они тут же вышли, не задавая ни каких вопросов. Мутабор проследил за ними:
  -Ушли в страну толстолобиков!
  Ванда криво улыбнулась:
  -Жди! За дверью будут пока не...
  Она не закончила фразу, словно сил хватило только на эти слова.
  
  
  В комнате распространялся запах кофе. Крепкий и густой, он смешивался с запахом табака Мутабора и, слившись с его клубами, медленно расползался и оседал повсюду. Афганец сидел на диване, высоко запрокинув голову. Рядом лежала Эмма, поджав ноги и положив голову ему на колени. Мутабор полулежал в кресле, забросив ноги на журнальный столик. Курил, прикрыв глаза. Ванда сидела в кресле рядом, обхватив колени руками. Ее гибкая тонкая фигурка словно погасла, как лишенное воды растение. Высокий хвост сплетен в тугую косу. Голова безвольно лежит на коленях, взгляд в пустоту. Говорить и двигаться не хотелось, было тихо и словно пусто.
   Резкий удар в дверь. Она открылась и внутрь вошла пара внушительного вида парней в одинаковой форме. Афганец сразу обернулся к Ванде, но тут же вспомнил, что видел такое обмундирование на телохранителях Хозяина в Экспрессе. Вошла Александра, за ней еще пара охранников. За ними охрана Ванды. Эмма встала и придвинулась к Афганцу, Мутабор уселся в кресле, сложив ноги по-турецки, с любопытством подался вперед, его позабавила перемена, произошедшая в Ванде. До этого мягкая и слабая она ютилась в старом засаленном кресле Дятловой квартиры. Сейчас она сидела, гордо подняв подбородок, спина ровная, взгляд ясный и строгий, она собрана и готова отразить любую атаку. Мутабор усмехнулся и принялся, как и все сверлить взглядом Александру. Она выглядела совершенно по-другому. Мешковатый наряд заменил строгий аккуратный костюм темно-василькового цвета, в тон высокие замшевые сапожки на небольшом каблуке, на плечи наброшен легкий серебристый полушубок, который она слегка поддерживала рукой. Мутабор разглядел пришитые на лацкан пиджачка пуговицу и жетон Дятла, довольно улыбнулся и откинулся на спинку кресла. Александра скользнула взглядом по всем присутствующим:
  -Здравствуйте...
   Афганец сорвался с места:
  -Миллер! Что будет с Миллером?
   Один из охранников тут же преградил ему путь. Александра жестом остановила его:
  -Все нормально. (Охранник отступил) Я решила этот вопрос так, как сочла нужным.
   Афганец снова шагнул вперед, охранник преградил ему путь и уперся ладонью в плечо. Александра не стала в этот раз его останавливать и Афганцу под давлением, пришлось сесть на место.
  -Я пришла, не для того, что бы обсуждать судьбу человека, совершившего глупость и наказанного за это, хоть им и двигали благие намерения... но. Но жизнь так устроена, что хищник часто ловит жертву на приманку, как цветок, поедающий мух. И это не вина цветка, это вина нерасторопной приманки. Все должно происходить так, как должно. (Мутабор морщился, слушая ее). Я первое время прибывала в растерянности, получив наследство, став владельцем целого города. Не просто города, а Полиса. Теперь я знаю, что дальше, теперь я понимаю, почему и как тут все происходит! Мне стало многое понятно и я больше не осуждаю политику, которой придерживались мои предшественники, я все поняла. Так же я понимаю, что молода и принимать решения, судьбоносные в отношении Полиса мне тяжело, а хочется, что бы они были исключительно мудрыми и обоснованными. Подумав, я решила, что мне нужен Советник. Я хочу, что бы около меня был человек, способный думать, не просто думать, а думать в интересах всего нашего государства, учитывая его особенности и потребности. Человек со своей философией и четкой жизненной позицией...
  Она всматривалась в глаза Мутабора, ища в них продержки, он слегка улыбнулся, давая понять, что ее мысль ему ясна, кивнул. Александра глубоко вздохнула:
  -Я думаю, что мне нужен такой человек, как Ванда.
   Афганец резко обернулся в сторону бывшей хозяйки "Калипсо", в его взгляде была мольба, теперь она, что-то могла, теперь можно было, на что-то надеяться...Ванда сидела, не двигаясь, как изящная фарфоровая кукла. Длинная шея, аккуратная голова прямые плечи, руки покоились на колене ноги, заброшенной на другую, услышав свое имя она не шелохнулась.
   Мутабор схлестнул ладонями и засмеялся:
  -Я всегда говорил, нужно расставаться со скарбами не жалея и все тебе вернется сторицей! "Калипсо" жалела?
  Александра нахмурилась:
  - Я за Вандой. Мы уходим.
  Мутабор перестал улыбаться:
  -А как же Миллер? Что будет с каланчей - полицейским? Парень вообще-то приехал забрать свою тарантайку, не более, а увяз в трясине твоего городишки.
  Хозяйка скользнула рукой по пуговице и жетону, пришитым к лацкану:
  -Это всего лишь закон природы, естественный отбор, ты же понимаешь?
  Мутабор вскочил с кресла, но один из охранников тут же надавил ему на плечо и он сел:
  -Правило..., но из правил всегда есть исключения! Всегда! Слышишь? Так не должно быть! Нет! - Он начал срываться на крик.
  Охранник взялся рукой за спинку кресла и локтем придавил горло Проводника, тот пытался вырваться. Ванда встала и шагнула вперед:
  - Я принимаю предложение. Мы можем идти?
  Александра кивнула. Советница обернулась к Афганцу:
  - Эта конура теперь моя. Вместе со всеми тараканами, клопами и хламом в ней на момент покупки находящимся... Так, что принеси мне ящик.
  Афганец не двинулся с места. Ванда смерила его взглядом:
  -Ящик. Я жду. Я просто щелкну пальцами и тут перевернут каждый сантиметр, вывернут все карманы. Она кивнула на пару своих охранников, внимательно следящих за хозяйкой, готовых беспрекословно слушаться. Афганец не двигался. Мутабор ерзал, пытаясь освободится от давящей на его голо руки:
  -Отдай. Она все равно возьмет, то, что ей нужно. Не мытьем, так катаньем... путь подавится!
  Охранник нажал сильнее и Мутабор закашлялся. Афганец вышел в комнату и вернулся с небольшим деревянным ящиком, края которого были обиты железом. Ящик был заперт на замок. Он подошел к Ванде, та приподняла руку и один из охранников подхватил ящик и обернулся к хозяйке в ожидании новых распоряжений. Она обернулась к Мутабору, пошарила у него на груди в ворохе безделушек. Он поднял вверх правую руку. Ванда слабо улыбнулась, поддела пальцем и сорвала одну из фенек, в нее был вплетен маленький ключик, кивнула:
  -Уходим.
  Бывшая хозяйка "Калипсо", ныне Советница, покинула комнату. В след за Александрой. Мутабор бросился за ней. Сразу за дверью один из охранников ударом повалил его на пол. И пару раз изрядно двинул ногой в живот. Афганец выскочил на улицу:
  - Ты не можешь так поступить! Кто тебе сказал, что правильно именно так?
  Александра удалялась, не сбавляя шаг. Пара охранников осталась около квартиры, давая понять всем видом, что преследовать Хозяйку нет смысла.
  
  
  Афганец помог подняться Мутабору (тот ворчал, потирая ушибленные места), вцепился ему в рукав:
  -Поговори с ней! С ними! Я не знаю, нужно же что-то сделать! Ты говорил, что Хозяин может ВСЕ! Но мы не рассчитывали на то, что он может этого банально не захотеть. Что можно сделать? У меня есть сто тысяч... может, можно выпросить хотя бы отсрочку?
  Мутабор присел на пол, держась за живот:
  - Попробовать можно... особенно теперь.
  - Почему?
  - Теперь этот тип знает, что Миллер кому-то очень нужен, раз уж и я подставился и... он уже неплохо на нем заработал. Ванда, конечно, перетрет Орловского на фарш, учитывая новую дислокацию, "Калипсо" она ему не простит, но не сразу и не безболезненно. От этого, не поверишь, получу удовольствие даже я, но... месть Ванды, это блюдо, которое подают к столу не только холодным, а еще и со следами гниения, что бы жрать было еще отвратнее, так что нужно ждать.
  Афганец присел рядом:
  - У нас нет времени. Мы ждать не можем.
  - То-то и оно...
  -Я дам деньги, нужно идти прямо сейчас.
  В дверях стояла Эмма, переплетя руки на груди.
  
  
  P.S. "Добро пожаловать в Полис."
  
  
  "Привал". Микки бесконечно снова и снова натирает один и тот же стакан. Через стойку от него на табурете Мутабор. Он сидит, вцепившись руками в столешницу, и чеканит:
  - Я не могу в это поверить! Этого не может быть! Я не могу поверить, что все так, как оно есть!
  После каждого слова он бьется головой о стойку. Рядом Афганец и Эмма. Девушка испуганно прикрывает губы рукой. Микки, наконец, грохнул стаканом по стойке:
  - Уймись, барышня! Что конкретно он тебе сказал?
  Мутабор впечатался лбом в столешницу, посидев так, поднял глаза на Микки, посмотрел на Афганца и Эмму:
  - Все! Ящик запустили ВЧЕРА! Понимаешь? Вче-ра!
  Эмма всхлипнула и уткнулась лицом в грудь Афганца. Проводник притиснул ее к себе:
  - Почему? Как такое может быть?
  Мутабор протянул руку и Микки вложил в нее стакан с мутноватой коричневой жидкостью, проводник тут же опустошил его:
  - Орловский сказал, это была команда Хозяина! - Он вытащил и бросил на стойку сверток. - Тут все до копейки, они не понадобились... Стерва! - Он зажмурился, словно от сильной боли. - Стервоза! И вторая туда же! Все верно, они нашли друг дружку...
  Афганец схватил и тряхнул его за плечо:
  -А кто? Кто вышел из Ящика? Должен же быть победитель?
  Мутабор помотал головой:
  -В этот раз обошлось без оного. Скончался от потери крови на месте.
  Афганец высоко запрокинул голову и закрыл глаза. Его переполнило тупое бессилие. Оно словно проникло в тело из воздуха, наполнило собой мышцы, впилось в суставы, разбудив внутри злобу и подталкивая наружу крик. Эмма подняла на него испуганные глаза:
  - Давай уедем... сегодня же.
  Он, соглашаясь, кивнул. Мутабор подтолкнул к Микки стакан:
  - Еще. Это конец. Угробить такую кучу народа и только потому, что бы проучить меня! Стерва! Сучка! Вот он парадокс развития человека! Чем больше человек отличается от животного, тем меньше в нем остается человеческого! Грязь одна...
  Бармен наполнил и вернул проводнику стакан. Афганец не отрываясь следил за Мутобором:
  - Поехали с нами.
  Мутабор поболтал содержимое стакана и стал рассматривать его на свет:
  - А какой в этом смысл? Что я там буду делать? Кому я там понадоблюсь? А? Или спрошу по другому, что там есть такого, что может понадобиться мне? Найти паршивую работенку, снять квартирку... Ходить на работу, возвращаться домой, купить телик, холодильник, палас? Нах мне это все? Человек существо крайне само себя заморочившее, почему? Потому, что вынуждено жить в обществе. Вот и происходит постоянная канитель... Маленькое человечечное "Я" мечется в тени гигантского "Я" всея общества. А может мне телик и не нужен вовсе и палас и квартирка? - Он вздохнул и отвернулся. - Вот, мое пальто. Его можно еще носить и носить, а ТАМ в таком не ходят, а оно просто выглядит паршиво, но функции-то свои выполняет добросовестно. Греет, в карманах хлам хранит. Людишки сами понапридумывали условностей, правил, документов-справок и сами стонут, потому, что по этим правилам приходится жить!. По сути, что нужно-то? Клипса - он щелкнул пальцами себя по уху - которую потом обменяют на жетон, да и без этого запросто...Тут я могу жить как хочу.
  - Выживать. - Поправил его Афганец.
  -.Выживать. - Согласился Мутабор. - Заметь, необходимость именно "Выживать" сводит потребности к самым, что ни на есть важным. Как сито, отделяет камни от всякой шелухи и песка. Нет. Мое место тут. Да и ...
  - Да и что?
  - Да и ничего...
  Эмма встала:
  - Ванду он не бросит тут одну, а она не уедет.
  Мутабор недовольно поморщился. Афганец ловил его взгляд:
  -Ты? Ты будешь видится с ней после этого?
  Мутабор отвернулся и стал сосредоточенно мастерить самокрутку. Афганец толкнул его в плечо:
  -Будешь? Конечно будешь! Ты думаешь, что в таком случае ты многим лучше? (Мутабор не отвечал) да, ты подставился, но ты, ведь был уверен, что она тебя вытащит, так ведь? На сто процентов! Теперь тебя мучает совесть и ты...
  Мутабор раздавил в пепельнице только, что прикуренную самокрутку:
  -На девять из десяти!
  -Что? - Афганец осекся и непонимающе уставился на него.
  -Был уверен на девять из десяти, что она меня вытащит! Шанс, что Госпожа Ванда упрется рогом все-таки был. Ты не знаешь ее отношения с таким понятием, как принципы. Так, что у меня был шанс разделить судьбу Миллера. Пусть в Чугунке ему будет, как дома...
  Микки постучал указательным пальцем по столу. Афганец, не оборачиваясь в его сторону, вытащил и положил на стол пару купюр, которые тут же исчезли под стойкой.
   Мутабор порылся в кармане и выложил на стол жетон:
  - Это... Миллер.
  Афганец забрал жетон и сунул себе в карман:
  - Мы уедем сегодня. Смотри сам. Это шанс. Пять штук отступных тебе во веки вечные не насобирать, а Ванда их тебе не даст, само собой. Ты ей тут нужен. Правда, убей, не пойму зачем.
  Микки протер тряпкой стойку, кивнул Афганцу:
  -Комнату сдашь? Или снова продадите и прогуляете? Только, чур, прогуливать в моем заведении, по традиции.
  Мутабор замахал руками:
  -Эй! Эй! Ни кто ничего не продает! Я там жить буду!
  -А квартира?
  Проводник брезгливо поморщился:
  -После того как у нее сменился владелец, лично я считаю не приемлемым мое в ней пребывание, это инпосыбл!
  Микки кивнул, но похоже был разочарован.
  
  
  Вход в таможенный пост. Тихо и безлюдно. Эмма, улыбаясь, смотрела, как Мутабор, поджав ноги, повис на шее у Афганца:
  -Прощай, Каланча! Надеюсь, больше тебя не увижу. Пусть твоя новая - старая жизнь будет самой лучшей, из тех, что доведется прожить.
  Андрей похлопал его по спине и вскинул на плечо сумку:
  - Удачи тут. Что собираешься делать?
  - Да как сказать... ни чего нового. Просто жить и будет с меня.
  Эмма обняла его:
  -Прощай.
  Мутабор погладил ее по животу:
  -Как надумаете, назовите в мою честь!
  -Мутабором?
  Они рассмеялись. Проводник отступил назад цепляясь взглядом то за Афганца, то за Эмму, словно, стараясь надергать и сложить в памяти, как можно больше деталей. Андрей вздохнул:
  - Пора. Кстати, а что было в том самом злополучном ящике, из-за которого Ванда купила квартиру?
  Мутабор поманил его и полушепотом:
  - Сердце.
  - Что? - Андрей переспросил, словно не расслышав. -Какое такое?
  - Сердце. Человеческое. Однажды Ванда поняла, что ее собственное бьется слишком громко и часто, дышит, горит, спорит. Просто протянула руку и хотела унять, а не рассчитала и ... в коме оно. Живет, но достучатся можно едва ли... Вот она и решила завести себе новое, ведь человек без сердца перестает быть человеком. Ведь, даже для того, что бы причинить боль нужно сердце!
  Андрей покачал головой:
  -Ладно.. ясно все. Это ваш с ней ящик. Это ваши дела.
  Мутабор растянул физиономию в довольной улыбке и протянул пятерню в тонкой трикотажной перчатке с обрезанными пальцами. Андрей хлопнул по ней и открыл дверь в помещение таможенного поста.
  
  
  Процедура отказа и восстановления гражданства заняла не более двадцати минут и выглядела весьма формально. Стоила десять тысяч. Андрей в первый раз покидал Полис легально. Ему казалось, что все продлилось не двадцать минут. А не меньше часа. Казалось, что все специально возятся и затягивают процедуры, превращая их в какие-то неоправданные церемонии. Где-то совсем глубоко внутри начал селиться страх, который нашептывал, что в любую секунду дверь может распахнуться и неведомая сила снова втянет его в недра города. Он словно физически снова ощутил затхлый воздух, услышал шум обрушившейся вниз по канализационным трубам воды, гомон "Привала"...
  Бессознательно подталкивал Эмму к выходу. В последней комнате рыжий суровый человек в привычной казенной своею серостью форме выдал им паспорта. Андрей спросил:
  - Я могу купить автомобиль?
  - Да. - Ответ без эмоций и оттенков.
  - Меня интересует Мерседес белого цвета ** года выпуска.
  Человек за стойкой поднял на Андрея глаза, во взгляде в первый раз промелькнуло, что-то похожее на интерес:
  - Почему именно это?
  - Я так хочу. Это проблема? Я знаю точно, что такая машина была. Фамилия бывшего владельца Миллер.
  - Распоряжение нового Хозяина, автомобиль может быть возвращен только бывшему владельцу, а продан лишь в случае его смерти.
  Андрей молча положил на стойку жетон. Рыжий взял его, повертел в руке и достал изрядно потрепанную амбарную книгу. Края обложки были на столько затерты от бесконечного прикосновения рук, что стали серовато-коричневыми, а листы слегка закручивались по краям. Книга разбухла и напоминала колоду карт в руках старой многоопытной гадалки. Он порылся в ней, сверив, что-то с жетоном. Вернул его Андрею. Отрыл другую, мало чем отличающуюся, от предыдущей, полистал:
  - Нет этой машины. Бери другую. Какая разница?
  Андрей обернулся к Эмме, она стояла поджав губы, ей не терпелось уехать и это было заметно. Он облокотился на стойку:
  - Можно узнать, кто новый владелец?
  Рыжий захлопнул книгу:
  - Нет. Другую брать будете? Или пешком?
  Андрей засуетился, доставая деньги, то и дело поглядывая на Эмму:
  - Конечно, да.
  - Одиннадцать тысяч.
  Он грохнул о стойку небольшой металлический ящик. Андрей опустил в него деньги, в обмен получил талон на автомобиль и ключи. Предыдущий владелец прикрепил к ним брелок в виде головы медведя. Андрей сжал ключи в ладони, подхватил Эмму под руку и потянул к выходу. Когда заскрежетала, закрываясь огромная створка двери поста, Андрей облегченно выдохнул. Обернулся. Теперь Полис казался чем-то эфемерным, далеким, не имеющим к нему и какого отношения. Чем-то из чьей-то чужой жизни. Не его. Над входом появился щит, которого раньше не было, с надписью "Добро пожаловать в Полис!". Андрей усмехнулся.
  Неподалеку от ворот города был въезд в парковку. Андрей отдал служащему ключи и талон. Вскоре тот вернулся за рулем небольшого старого "Ситроена", вышел из авто, оставив дверцу открытой. Парковщик был небольшого роста, крепкий, не по годам лысоватый, левый лаз подбит, щека опухшая, губа и подбородок в ссадинах. Андрей помог сесть Эмме, забросил на заднее сидение сумку, сел за руль, захлопнув дверцу. Девушка куталась в куртку, помахала работнику парковки рукой, улыбнулась. Тот широко улыбнулся в ответ. Из разбитой губы потекла кровь, он вытащил из кармана грязный, мятый платок и вытер, ворча что-то под нос. Андрей махнул ему и завел мотор:
  - Удачи...
  - И вам...- он снова приложил платок к губе. - Чертов немец.
  Афганец обернулся:
  -Кто?
  Парковщик неохотно:
  - Тут вчера... Уезжал вчера тут один...
  Андрей заглушил мотор и высунулся из окна:
  - Высокий, темный...
  - Да! Злой, как черт! Босой. Конвойные привели. Не имени, ни талона... Все кричал, что бы я поторапливался...
  Андрей рассмеялся:
  - Ну, Ванда, ну, Советница!
  Смеясь и мотая головой рванул с места. Эмма не понимая, смотрела на него:
  - Что? Что это означает?
  - Мутабор думал, что то, что Ванда лишилась "Калипсо" ему даром пройдет, а не тут-то было. Она его сделала!
  Эмма улыбнулась, оглядываясь назад:
  - Слава Богу, все позади. ВСЕ! Пообещай, что больше сюда не вернешься? Не ты не я.
  Андрей кивнул, дотянулся и сжал ее ладошку:
  - Обещаю.
  - А все таки, что было в том ящике?
  Он пожал плечами:
  - Не знаю. Ценность вещи понятие субъективное, то, что бесценно для одного человека, может для другого оказаться мусором. Я думаю там копия рукописи, там его книга.
  - Что за книга?
  - Мутабор когда-то писал...
  Позади оставался громоздкий темный силуэт Полиса, который со временем становился все более расплывчатым и словно таял, теряя свои очертания. Дорога, прямая и чистая тянулась по засыпанному ровным слоем снега плато. Полис навсегда оставался в прошлом. Андрей ехал не оборачиваясь, крепко держась за руль обоими руками.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"