Коровин Владимир : другие произведения.

Двух пуль не миновать

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

  
   ДВУХ ПУЛЬ НЕ МИНОВАТЬ
  
  
  
  
   Предисловие от автора
  
   Эта книга основана на документальных фактах, ничего вымышленного. Читателю подана жизнь, записанная со слов офицера Военно-воздушных сил, прошедшего необычный путь от курсанта до майора, с взлетами и падениями, крушением идеологии, неизвестной тогда войны, будучи легионером на Ближнем востоке, но не пережившим до настоящего времени предательства сыновей. Приведен опыт самоспасения от страшных недугов, защиты от врагов, сострадания, прощения и того, чего прощать нельзя.
   Уникальность материалов в том, что сценарий написан жизнью, он позволяет окунуться в историю русского человека, родившегося в прошлом веще и еще почему-то живого в наше время. Почему? А вот это вопрос и для него самого и для нас, ибо каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу, как сказал Расул Гамзатов. Все события, совпадения с реальностью являются случайными, а расхождения - закономерными.
  
   Глава 1
  
   Было затянувшее темное утро января. Владимир ждал развозку, к остановке приближался силуэт знакомой походкой. Сначала возник ступор -- уйти или остаться. Почему он здесь, на том самом месте, в эти ранние часы?
   Поздно было уже менять ситуацию, силуэт прошел мимо, поздоровался за руку с мужиками и остановился в двух метрах от него. Группа рабочих также ждала свою развозку. Владимир их видел каждое утро, но впервые знакомая фигура старшего сына появилась на этой остановке.
   Это был Борис, сорока лет.
   Подъехал рабочий "пазик", и Владимир сел у окна, погрузившись в мысли: почему в это самое время в этом месте сын оказался здесь, ведь он работал в Теплосетях, и посадка их была по другому маршруту?
   Завтра они снова встретились, и Борис опять прошел мимо и, конечно, узнал отца в свете фонарей, но стеклянно смотрел вперед, как бы ни замечая.
   Войдя в развозку, Владимир оглянулся и заметил, что сын внимательно проводил его взглядом. На третье утро сына не было. Подойдя к группе мужиков, выяснил, что они ждут развозку на предприятие, называемое "Опытное производство блоков". На вопрос: "А что хотел?", он отшутился: "А вдруг придется доехать с вами, мне тоже в ту сторону".
   На четвертое утро Борис снова подошел к этому времени к своим, но снова проигнорировал отца, делая вид, что в темноте его не видно, да и не смотрит по сторонам.
   Так продолжалось весь январь и начало февраля. Сын проходил мимо через день-два, быть может, работал по сменам, но упорно отводил взгляд, прикрываясь темнотой.
  
   Отец стал дергаться. Каждое утро, приходя на место посадки, он уже всматривался в темноту и подспудно ждал появления сына. Это ожидание было мучительным, хотелось скорее загрузиться в автобус, чтобы не видеть его. Нервы сдавали. В 7=15 он уже был на работе в кабинете, долго мучился размышлениями о прошлом и настоящем. Затем обстановка и коллеги отвлекали, и он забывался. Но каждое утро внутри что-то ломалось, давило под лопаткой, помогал нитроглицерин. И однажды решение пришло внезапно: пока живой, ходящий и мыслящий, ты должен успеть, очень быстро реализовать две задачи, обязательно успеть.
   Это была подсказка ангела-хранителя. За последние двадцать лет его вера укрепилась в православие. Не взирая на громадье положительного и отрицательно, он часто стал ловить себя на том, что ангелы-хранители давно ведут его. Внезапная и молниеносная мысль порой заставляла действовать его именно так, и последующие события подтверждали: это решение выбрано верное и главное -- своевременно. Примеров тому было много: и в быту, и на работе, и даже в бессонные ночи.
   Вдруг, просыпаясь в два-три часа ночи, он окунался в размышления, накручивал на себя многократно одеяло, крутясь, как веретено, и засыпал только тогда, когда принимал уже твердое решение: сделать то и так, решить эту проблему, которая его разбудила, именно так, прочь все сомнения, примитивную логику, именно так. Последствия убеждали в правильности выбора. Это были подсказки сверху. И сейчас он твердо сказал себе: не тяни и срочно действуй.
  
   Глава 2
  
   Майор в отставке Владимир Гурин 63 лет, помотавшийся по гарнизонам Советского Союза, сегодня также благодарно, с теплом озирал знакомые и незнакомы дома родного сибирского города Турель, где родился, вырос, и вернулся, наконец-то, в 1979 году.
   Вернулся после развода с первой женой. Было три попытки развода: первая в Военно-воздушной инженерной академии им. проф. Жуковского Н.Е. в Москве.
   Этой учебой он очень гордился, ибо там учились и Гагарин, и Терешкова, Титов, не успел, потому что болел белокровием.
   Вторая попытка была уже после академии. Но не мог развестись, потому что женсовет войсковой части на него давил: нельзя разводиться, у тебя дети и т.д. В общем, сломали его попытку.
   И только в третий раз, уже после академии, в этом же военном городке под Брянском, женсовет молчал, и офицер поставил окончательную точку в этом браке.
   Дни совместной жизни были настолько драматичными, непредсказуемыми и опасными, в чем-то даже трагическими, на грани терпения и сумасшествия, но два сына, Борис и Сергей, давали силы нести этот крест.
   В преклонном возрасте он часто вспоминал притчу Соломонову: лучше жить в углу на кровле, нежели со сварливой женой в пространном доме. Но тогда, далёкий от православия, он шел на Голгофу 10 лет.
   Их знакомство произошло зимой 1967 года.
   Гурин учился на втором курсе Ачинского авиационно-технического училища, или АВАТУ. Общими силами курсанты сочинили слова об училище на популярную мелодию из кинофильма "Кавказская пленница".
  
   Там, где не бьют куранты
   И не шумит "бродвей".
   Живут в АВАТУ курсанты
   Много, много дней.
   Дуба дают зимою,
   Летом клянут жару,
   Дружно поют, порою,
   Песенку свою.
  
  
   Припев: Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла,
   Вертится быстрей земля.
   Как бы нам прожить скорей
   Тысячу курсантских дней.
  
  
  
   Днем не дают покоя
   Ротный и старшина.
   Только дождешься отбоя,
   Снова не до сна.
   Хочешь бежать куда-то,
   Хочешь напиться вдрызг,
   Дружно клянут ребята
   Этакую жизнь.
   Припев.
  
   Если: "Зачем, - ты спросишь,
   Спешка в твоей судьбе?"
   Рано - ли - поздно, бросят
   Звездочки тебе.
   Будут крутиться гайки,
   Будут движки реветь,
   Будут стальные чайки
   Эту песню петь.
   Припев.
  
   Отец и мать в Турели жили неспокойно, конфликтовали, судя по письмам матери. Пришло очередное письмо от мамы, в котором она сообщала о намерении подать на развод. Что делать?
   Курсант пошел к начальнику учебного отдела полковнику Шатохину, показал письмо и попросил хоть на пять дней отпустить домой.
   По таким основаниям командование не имело права отпускать курсантов в краткосрочный отпуск. Но заслуги Гурина оценили: второй курс без замечаний, чемпион училища по боксу во втором полусреднем весе, отличная учеба, участие в самодеятельности -- аккомпанировал на баяне, и его отпустили к родителям.
   Миротворческая миссия дала свои результаты: родители помирились, но ненадолго. Позднее, когда Гурин учился уже в академии, мать все-таки настояла на разводе. Так и жили в разводе, но в одной квартире.
   Но в данный момент удалось их сблизить. И, повидавшись с родными, расслабившись, Володя ехал в купе с новыми ощущениями чего-то важного, исполненного.
   Проснувшись, обнаружил, что старый знакомый советский фотоаппарат ФЭД (Феликс Эдмундович Дзержинский) исчез. Кто, как -- непонятно.
   Вдруг в купе вошла девушка симпатичная, усталая, долго смотрела в окно, затем разговорились. Звали ее Валентиной.
   Она работала в Харькове, кажется, теплотехником. Ехала в Анжеро-Судженск Красноярского края в командировку по той же желдороге. Проговорили около четырех часов вдвоем, никто не мешал. Искренность, видимо, задела обоих, и пообещали писать друг другу.
   По приезде в военное училище Вовка сразу написал письмо. Получил ответ. Писали друг другу часто. По письмам стало известно, что Валентина была замужем за одноклассником Бондаренко. Жила в поселке Харьковской области с родителями и двумя братьями. Ее семья, еще не начавшись, уже разваливалась. Причина была в том, как она рассказывала, что забеременела, но Бондаренко не хотел ребенка, и она вынуждена была у бабки-повитухи сделать втихую аборт. Избавление от беременности прошло неудачно: воспаление, лечение и, возможно, уже никогда не будет иметь детей. Молоденький курсант двадцати лет все воспринял как чистую правду. Потом уже, спустя много лет, он понял, что история о печальном браке воистину легенда прикрытия.
   Кстати, Гурин до 50 лет оставался таким наивным, доверчивым дураком, и все, что вешали на уши, аккуратно и бережно складывал в архив до тех пор, пока рассказчик не борзел со временем и уже вовсю использовал Гурина по полной программе. Лох прозревал и закрывал лохотрон навсегда, перешагивая в круг умудренных старцев. Того, кто его разводил, он уже игнорировал на всю оставшуюся жизнь, но никогда не мстил.
   Но в то время зеленый курсант влюбился "по уши" в Валентину и на третьем курсе, получив распределение на стажировку в город Полтаву Украинской ССР, не просыхал от мысли непременно заехать в Харьков и провалиться в нахлынувшее счастье. Так и случилось.
   Возвращаясь со стажировки, отпросился у командира на сутки, приехал к ней в поселок и проснулся в постели с Валентиной. Утром отец возлюбленной, фронтовик Павел, танкист, намекнул: мол, не позорь, возвращайся, ты уехал и приехал, а что скажут в поселке.
   Молодой курсант с зарождающейся уже офицерской честью сказал твердо и решительно: "У меня все серьезно". Спустя годы он понял, что за одну ночь никто бы в поселке и не ведал про него, и что Валя в поселке была девочкой очень популярной, и что ее первый брак с Бондаренко был заведомо обречен на развод из-за ее поведения. Но это спустя годы.
   А пока безусого курсанта устами будущего тестя-фронтовика Павла развели на Украине во второй раз.
   Кумир Гурина, Ф.Э. Дзержинский, сказал бы ему так: "Ты же читал "Зону пустоты" и помнил, как автор японского романа описывал подробно читаемость характера женщины по очертаниям губ - нижняя губа припухлая, выступает чуть вперёд, а верхняя тонкая говорят о необузданной страсти и коварстве".
   Именно такие губы принадлежали Валентине.
   После окончания АВАТУ золотопогонный лейтенант Гурин с красным дипломом возвратился в родную Турель.
   Не пересказать, что творилось в душе молодого офицера. Родные улицы, друзья, соседи, родственники, встречи, впереди тридцать дней отпуска! Внутри вулкан здоровья, энергии и самое главное -- встреча с любимой, там, как бы сейчас сказали, в Украине.
   Но случился один печальный эпизод в начале этой эйфории. Рядом в соседнем доме жил Генка Антонов, горбун, старше на пять лет, часовой мастер. Решили посидеть в ресторане напротив кинотеатра.
   Старинный особняк двадцатых годов прошлого века. Когда его разрушали, то вынуждены были подорвать, так как кирпичная кладка не поддавалась экскаватору. Небольшой зал, небольшая сцена, трио музыкантов: аккордеон, гитара, кларнет. В зале - столики на четверых. За одним из них -- Генка и Вовка в парадной форме.
   Он никогда не забудет слов Генки: "Ты такой видный, офицер, у тебя все хорошо, а я горбатый, никому не нужный".
   Выпили немало, но грусть не сходила с лица Генки. Ночью он собирался на рыбалку под мостом на гавани. До военного училища они часто рыбачили на этой гавани с пацанами по ночам на закидушку. Ловились чебак, сорожка.
   На второй день Володя узнал, что Генка утонул. Сидел на гавани в фуфайке, заснул и кувыркнулся вперед во сне. Витька Ермаков, сосед по дому, тут же подскочил, вытащил за фуфайку, но, увы, сердце остановилось от переохлаждения. Хоронили все соседние дома, ведь росли все вместе.
   Боль утраты и почему-то непонятная вина перед Генкой до сих пор сидели в голове у Гурина. Что видел этот простой парень? Ничего не видел до 27 лет, с детства инвалид, очень порядочный, умный, добрый и одинокий.
   События отпуска закрутили вновь, и через десять день Володя заявил родителям, что уезжает в Харьков. Его тянуло уже к Валентине.
   Родители не понимали, в чем дело, впереди еще двадцать дней, зачем так рано, оставайся. Но решение им было уже принято.
  
   По пути залетел в Свердловск к однокашнику, Матвею, 2 года в училище вместе держали первенство по боксу в своей весовой категории.
   Матвей уже успел жениться и встречал друга в аэропорту Кольцово вместе с женой. Оставив все вещи и деньги в камере хранения, поехали втроём к Вечному огню. Там их обложили две цыганки. Одна с грудным младенцем увела Владимира в сторону, посмотрела на правую ладонь и ошарашила:
   "Ты скоро встретишься с любимой, имя которой на букву "В".
   Фраза низвергла молодого лейтенанта в пропасть доверия, и он опрометчиво, под давлением цыганки, положил единственные 3 рубля в свой кулак. Та дунула на кулак, что-то сказала, и трёшник исчез из ладошки...
   Гурин пытался объяснить, что улетает, деньги все в аэропорту, что доехать не на что, верни деньги. Ворожейка тут же обезоружила его короткой фразой: "Не проси, иначе не будешь мужчиной".
   Так зеленого лейтенанта в парадной форме первый раз в жизни развела юная мамочка из табора.
   Матвей дал полтинник, чтобы добраться до аэропорта Кольцово, и они простились на всю жизнь. Служба разбросала по всему Советскому Союзу.
   Конец отпуска он провел в Украине с Валей. И в конце августа прибыл по распределению в воинскую часть в Хмельницкой области Западной Украины, где и родились его оба парня -- Борис и младший Сергей.
  
   Глава 3
  
   Очередным утром, как всегда в темноте ожидая развозку, отец не увидел Бориса. Не подошел он и в последующие дни к своей группе.
   Владимир гнал ожидания из головы, но все равно всматривался в след фонарей и ждал знакомый силуэт. Три версии крутились попеременно. Первая: узнав отца, он стал ходить на посадку к развозке в другое место, так как впереди рассветы, и темнота уже не прикроет его бессовестный взгляд мимо. Вторая версия: попутно добирался с рабочими на развозке. И третья версия: он снова запил, как это было неоднократно.
   Запои продолжались неделями, а то и дольше. Давно был потерян счет количеству этих падений, только однажды он держался около года.
   Видимо, подвигла исповедь в храме и молитвы. Но снова сорвался. Его держали в Теплосетях только потому, что работал, когда трезвый, и днем и ночью, не щадя себя на авариях. Участок Теплосетей, который он возглавлял, выполнял все оперативные задачи. Вторая причина состояла в том, что много было халтуры, левых врезок в теплосети в частном секторе города, а там наличка, всю ответственность он брал на себя.
   И, конечно, кормил руководство. Однажды, зайдя к нему домой, отец увидел на кухонном столе горы мятых купюр. Это "бабло" разбаловало его окончательно, и он запивал. Младший братишка Сергей часто "доил" Бориса, впрочем, как и мать - Валентина.
  
   Однажды он пожаловался отцу: решили мамке поставить пластиковые окна, расходы пополам. Но Сергей отказался компенсировать затраты.
   Все эти левые деньги Борис хранил от жены у матери. И как-то возмутился: "Спустила крупную сумму из моих сбережений на благоустройство квартиры, заявив, что я должна жить по-человечески на старости лет".
   Уход в запои беспокоил не только отца. Семья сына разваливалась. Дочка Настенька практически воспитывалась только матерью. После капельниц в наркодиспансере, куда отец его, поначалу, часто возил к своему другу Гене Штенцу, умнице-наркологу.
   Сколько же было таких визитов к Геннадию, сколько было потрачено времени, гемодеза для капельниц, унизительных договоренностей о больничных листах, чтоб не уволили с работы, сколько было надежд и разочарований, когда сын снова и снова выпадал в "осадок".
   После таких пьянок и откапывания Борис впадал в веру, не чувствуя деликатность этой сферы, насильно таскал с собой дочь, что не укрепляло в ней православие, а, напротив, отдаляло.
   Его упоительные прочтения православной литературы по трезвянке и некоторые знания в этой области порою удивляли отца. Владимир чувствовал себя невеждой, ведя диалоги о Боге с сыном. Но эти дискуссии, дословные выдержки из Библии не оставляли плодоносного следа в душе у Бориса. Он снова и снова срывался, ставил капельницы, брал больничные и вновь погружался на это дно. Иногда запои были небезобидными для семьи и отца.
   Как-то после смерти тестя жена Бориса выехала на Север, дочку оставила под его присмотром, через сутки позвонила Владимиру и попросила свекра: "Уймите своего сына, Настенька боится оставаться дома". Прибежав к ним домой, он увидел печальную картину: в одним трусах, обоссавшийся, сын валялся на паласе, не имея сил даже встать на колени. Бедная девочка, что она пережила в своем детстве в период деградации папы.
   Как-то сноха снова в отчаянии обратилась за помощью: Борис режет вены, помогите.
   Борис бегал по квартире с бритвочкой, вырвать лезвие было непросто.
   Схватка в ванной закончилась порезом, он был крупнее и выше отца, и сильнее, конечно. До прихода отца он бегал и пугал дочь и жену, а при отце полоснул. Это была низкая показуха на почве пьянки: знал, что спасут. Отвезли на травмополиклинику, зашили, отцу загипсовали кисть. Это был первый перелом в жизни Гурина в 50 лет со дня рождения. Сколько было всего! С размаху как-то разбил гитару, подаренную ему отцом. Всего не пересказать.
   И вот сегодня родное дитя в 40 лет проходит мимо и делает вид, что не знаком.
   Тяжелое представление реальности. Бывшая супруга Валентина сеяла своему окружению и родне, что это отец виноват в запоях Бориса, у него всегда якобы стояло вино в шкафу. А причина была видна как апельсин на снегу.
   Уже после развода мать Гурина Анфиса Петровна рассказывала сыну, что Валя, будучи на шестом месяце беременности, приехала к ним в гости. После какого-то события на столе остались рюмки с недопитой водкой. Мать убирала посуду и увидела, что Валя допивает из этих стопок с комментарием: "А что добру пропадать".
   Уже в утробе матери рождался будущий алкоголик.
   Позднее в видеозавещании Анфиса Петровна этот факт снова подтвердила. Она очень любила Бориса -- ведь худое дитя всегда ближе, и больше других переживала за него до самой кончины. Бабуля, как стали звать ее внуки, заменила им родную мать, в течение девяти лет (до армии) воспитывала пацанов в Турели, куда уже перевелся после развода Владимир и привез сыновей. Но это случилось потом.
   После развода Валентина кинула детей в интернат, мотивируя это занятостью по работе, командировками. Фактически же избавила себя от забот, устраивая гули-погули в течение пятидневки, и только на выходные приводила сыновей в трехкомнатную квартиру.
   Отец до того, как отвоевал сыновей, использовал любую возможность вырваться в Брянск, к детям.
   Командировка - ли в Москву, а там до Брянска 6-7 часов, или за свой счет, но в выходные, он имел возможность видеть детей один - два раза в квартал. Командиры, будучи свидетелями его судебной битвы за сыновей, сочувствовали и отпускали на короткие встречи с пацанами. Самолетом из Турели до Москвы в пятницу, а утром, в субботу, поезд доставлял Гурина с Белорусского вокзала в Брянск и вначале восьмого он был уже у дверей их квартиры. Валентина открывала дверь заспанная, усаживала его на кухне.
   Ожидая, когда проснутся ребятишки, Владимир созерцал неубранную после оргий кухню, штабелями бутылки. Видимо, мать не очень стеснялась детей и "аргументировано" объясняла очередные пьянки. Она была очень веселой, энергичной женщиной.
   Ей постоянно нужны были праздники, поклонники. Голос у нее был потрясающе талантливый. Если бы она пошла по пути вокала, то была бы не менее известной, чем Ротару. Дети мешали ей всегда, поэтому и сдала в интернат. И в отсутствие их давала волю встречам с друзьями. Так продолжалось два года.
   Холодный, чужой интернат при живой мамочке и два года борьбы отца за сыновей, чтобы вернуть их в Турель.
   Эти воспоминания пулей пролетели в голове у Гурина, а детали пережитого не уместились бы в целый роман. Но подробности были настолько удивительны, захватывающи и необычны, что мысли о написании книги все чаще посещали нашего героя.
   И вот сегодня финал - родная кровь, 40 лет, делает вид, что не узнает отца!
   ...Раздумья переполняли Гурина, вытесняя друг друга, он не мог сосредоточиться на чем-то одном. Три версии, что сын не пришел на остановку. Ему мешал этот навязчивый вопрос, и в то же время вроде бы он должен был радоваться, что в очередной раз не получил утренний плевок от стеклянного взгляда мимо отца. Но радость не посещала. Надо успеть выполнить две задачи, которые он поставил себе. "Ты должен успеть", --приказал он себе. Очнулся от мыслей при резком повороте. Развозка подошла к работе, поднимался шлагбаум.
  
   Глава 4
  
   Бомбардировочный полк в Западной Украине, куда прибыл молодой лейтенант по распределению после окончания военного училища, состоял из штурмовиков Ил-28. Это был единственный реактивный штурмовик после поршневой авиации. Он мог нести бомбы и ракеты, имел на корме пушку, кажется АМ-23, которая защищала задние полусферы бомбардировщика. Боевая эффективность самолета была достаточно высока в штурмовой авиации. Замены ему в 60=70-х годах не было. Его охотно покупали арабские страны, что и определило в дальнейшем послужной список лейтенанта Гурина.
   Факультет вооружения летательных аппаратов, который он закончил в училище, готовил специалистов дальней авиации. Это Ту-16, Ту-22.
   Здесь же пришлось изменить знания и дополнить их по штурмовой авиации.
   В полк прибыло два специалиста по вооружению, два лейтенанта -- Гурин и Саша Сердюков. Сашу поставили на прицелы бомбометания в ТЭЧ (технико-эксплуатационную часть), где проводили регламентные работы службы по обслуживанию самолета: двигателисты, прибористы, радисты и, конечно, вооруженники. Для чего и создана военная авиация: носить вооружения для выполнения боевых задач в воздухе и по земле.
   Оптические прицелы бомбометания на Ил-28 (ОПБ-1) требовали особого подхода, так как в то время это была та же ЭВМ, но механического типа. Интегрирование, дифференцирование операций наведения бомбы на цели - выполнялось механическими устройствами, очень сложными. Саша Сердюков сам выбрал это место, так как по характеру был тихий, уравновешенный, рассудительный, терпеливый. У него было отдельное помещение в ТЭЧ, где он сам себе командир, -- отрегулировал прицел и все. Теплое, насиженное место.
   Работа в эскадрильи, куда попал Гурин, была совершенно иной -- в капонирах.
   Это такие земляные валы с трех сторон -- обваловка самолета для отражения ударной волны. В капонирах стояли штурмовики. Сверху синее, а иногда и хмурое небо, дождь, снег, ветер, а учебно-боевые вылеты надо обеспечивать. Подвеска бомб, зарядка блоков неуправляемыми реактивными снарядами, проверка артиллерийского вооружения, зарядка пушек -- все связано с определенным риском, так как в руках не имитаторы, а боевые взрыватели, снаряды, ракеты и бомбы.
   Так и обкатывался лейтенант на свежем воздухе. До сих пор он чувствовал запах аэродрома, керосина при заправке самолета, слышал гул реактивных двигателей и провожал в полет штурмовики, удаляющиеся в направлении полигона для боевых стрельб и бомбометания. Перед глазами, будто как вчера, угасала в дымке красная струя вектора реактивной тяги -- Ил-28 уходил на задание.
   Между вылетами 30=40 минут можно было расслабиться: потравить байки, анекдоты. Анекдотичных случаев в авиации случалась масса. Друг, Петька Левчик, техник самолета, однажды забыл вытащить чеку, которая блокирует отстрел катапульты при аварийном покидании самолета. Самолет уже вывернул на взлетку, команда была "на взлет".
   Если сообщить на командный пункт, это срыв задания, срыв полета, ЧП, а Петьке только подписали рапорт о поступлении в Академию им. Жуковского. Не видать ни академии, ни карьеры. Что делать? А если аварийная ситуация? Летчик не сможет катапультироваться. А это катастрофа. Это суд, тюрьма.
   Была зима. Слева от капонира возвышалась огромная куча снега после очистки стоянки. И пока в течение сорока минут длился полет, бедный Петька эту кучу перебросал на правую сторону. Зимняя куртка промокла насквозь. Самолет благополучно вернулся, и Левчик от счастья перекрестился. Он поступил потом в Жуковку и, наверное, достиг больших высот по службе. Он не был похож на молодых офицеров холостяцкой гостиницы.
   Лейтенанты жили активно: бегали на танцы, выпивали не то что "в доску", а так, по выходным дням расслаблялись. Поводов находить было не нужно: купил шнурки к ботинкам -- есть повод. А Петя Левчик время "не прожигал": готовился в академию, писал письма любимой девушке, был на два года старше лейтенантов и серьезнее.
   У Гурина энергия, помноженная на холерический темперамент, фонтанировала даже из задницы: он не мог усидеть на месте, всегда что-то придумывал, организовывал, лидировал среди друзей. Это Генка Павлюк, специалист по радиоэлектронной борьбе, и "фотик"- Шурик, специалист по аэрофотосъемке. Гурину все нравилось, все устраивало.
   Он заряжал своим весельем друзей. Романтика авиаполка поглотила его полностью. Служба шла вполне успешно. Аккомпанировал на баяне, участвовал в художественной самодеятельности полка, задор, непосредственность, искренность в словах и поступках завораживали окружающих. Его заметили и через год перевели на хутор. Хутор -- это закрытое место в полку, где за пятиметровым забором проводились работы на аппаратуре обслуживания ядерных бомб.
   После событий на полуострове Даманский, на границе с Китаем, куда в 1969 году весь полк перебазировали на китайскую границу, работа лейтенанта Гурина была в цейтноте боевых задач, так как ядерные боеприпасы занимали особое место. Но это случилось позднее, а пока учебно-боевые будни перемежались с массой юмора и драматизма.
   Приколов в авиации случалось, хоть отбавляй.
   Однажды техник самолета старший лейтенант Анипко, любимое выражение которого было "не перцуй", то есть, не возмущайся, закрывая фонарь кабины летчика, напутствовал его такими словами: "Лети, покойничек". Естественно, летчик в стрессе докладывает на командный пункт, вылет остановили, проверили самолет, техника Анипко отстранили от службы и через два дня направили в окружной госпиталь на медицинское освидетельствование в сопровождении офицера.
   По пути следования поезда Анипко на какой-то станции заявил военному патрулю, что его хотят завербовать иностранные агенты. Его снимают с поезда вместе с несчастным сопровождающим офицером. Все это делал Анипко для того, чтобы уволиться из армии. Перспективы роста по службе для офицеров, техников самолетов, не было. Старший лейтенант - и красный фонарь на все 25 лет службы. В эскадрилье была только одна капитанская должность -- инженер эскадрильи, а для 13=15 техников самолетов должность старшего лейтенанта была потолком.
   Анипко уволили из армии. Его признали психически неполноценным. А через полгода в дорогом костюме, опрятный, ухоженный он прибыл в полк, будучи в отпуске, и сообщил, что заведует овощной базой. Он был неглупый человек, начитанный.
   В комнате, где он жил в период службы, у него хранились плакаты, стеллажи медицинской литературы и плакаты с разрезами головного мозга.
   Анипко уже не был похож на шуточного персонажа авиации в гражданском костюме. А персонаж был такой -- "вечно пьяный, вечно сонный техник авиационный".
   Случались в полку и неприятные моменты, граничащие со смертью. Во второй эскадрилье механик, рядовой солдатик, проверяя авиационную пушку, сделал перезарядку - и боевые снаряды посыпались на город, разворотили угол частного дома. Хорошо, что снаряды оказались бронебойными, а не осколочными, что повлекло бы жертвы.
   В первой эскадрилье, где служил Гурин, случилось ЧП.
   Первая - ведущая эскадрилья. Там служили летчики только первого и второго класса. Передовики. Штурмовик после полигона, где сбрасывал фугасные авиационные бомбы, ФАБ-250, (каждая весом 250 килограммов, всего их вмещалось в бомболюк шесть штук), зарулил на стоянку, открыл бомболюки, и одна бомба упала на бетонку.
   Все залегли, случился шок. После паузы Гурин оценил все "за" и "против", поднялся, подошел к фугасу и вывернул взрыватель. Без взрывателя бомба опасности не представляла. Взрыватель по своему устройству имел крыльчатку, которая в процессе полета бомбы от встречного потока отворачивалась и обнажала мембрану.
   При падении бомбы грунт продавливал мембрану, и жало приводило к подрыву взрывателя, а взрыватель инициировал подрыв самой бомбы.
   А так как крыльчатка была на месте, значит, полета бомбы не было, был шанс обезвредить фугас, что и сделал молодой лейтенант.
   При разборке данного случая выяснилось, что штурман на полигоне произвел бомбометание серийно, то есть шесть фугасов сыпались из бомболюка один за другим.
   Не посмотрев на индикацию, штурман закрыл бомболюк преждевременно и последнюю из шести бомб подхватил створками бомболюка. А, зарулив на стоянку, бомболюки необходимо открыть для осмотра. Вот один фугас ФАБ-250 и упал на бетонку. Если бы был взрыв, жертвы были бы непредсказуемыми: рядом самолеты, керосин. Страшно представить -- на весь Советский Союз бы прогремели.
   Друг над другом в полку всегда подтрунивали, впрочем, как и в других родах войск. Всегда находились специфические моменты, профессиональные, на которых можно было посмеяться над простаком, поймать его на чем-нибудь, тем более над неопытным бойцом. На штурмовике Ил-28 гидравлическая сила закрытия створок бомболюков была, кажется, 500 килограммов, то есть если бы в зазор створок попал человек, его просто передавило бы. Поэтому, находясь в кабине штурмана при проверке системы бомбометания, техник или механик должен был давать команду "От люков", снизу отвечают: "Есть от люков".
   И только тогда можно открывать или закрывать бомболюк.
   Как-то летом, проводя регламентные работы, безусый лейтенант Гурин залез в кабину штурмана по стремянке, высота около четырех метров, и скомандовал: "От люков", услышал ответ: "Есть от люков" - и нажал кнопку закрытия. Вдруг услышал вопль, скатился вниз на бетонку и увидел, что в створках бомболюка зажаты два сапога, т.е. такое впечатление, что внутри бомболюка человек, а пережатые ноги торчат снаружи.
   Володя пулей влетел по стремянке наверх в кабину штурмовика, нажал кнопку аварийного открытия бомболюков и свалился вниз. На бетонку упала пустая пара сапог, и лошадиный хохот техников у самолета раскатывался по аэродрому.
   При закрытии люков кто-то подшутил: зажал пустые сапоги в щели бомболюков. Так обкатывался зеленый лейтенант на третьем месяце службы в бомбардировочном полку.
   Позднее он посвятил авиации свою авторскую песню.
  
  
   Разговор с лайнером
  
   Мне пора возвращаться домой
   За Урал, к воротам Сибири.
   Очень долго тащиться землей
   В многоместной плацкартной квартире.
   Взят билет на дюралевый борт,
   Затрещали турбины шальные.
   Позади разукрашенный порт,
   Впереди переулки родные.
   Полбеды, если ты не далек,
   Даже если поднялся впервые,
   Зачеканивай страх на замок,
   Подавляй в себе мысли дурные.
   Знайте: здесь не откажет прибор,
   Не грозит вам судьбы испытанье.
   Хуже, кто дешифрует мотор,
   Кто его поднимает дыханье.
   Легче тем, кто в пути не один,
   Проще жить пополам и вернее.
   Я сижу возле самых турбин
   И лечу, потому что надеюсь.
   Вышел лайнер на крейсерский ход.
   Облака разбиваются всмятку.
   Знаю, брошен на автопилот,
   А пилоты играют в девятку.
   С курса мне и ему не свернуть.
   Борт и я -- оба целью объяты.
   И в мою упирается грудь
   Дикий жар сопловых аппаратов.
   Доберись, дотяни, догуди,
   В черту я оставляю браваду,
   Электроника, не подведи,
   Выведи на глиссаду.
   Надо мне долететь до звонка,
   Убедиться, что губы не сжаты,
   Чтобы дверь не чужая рука
   Отворила, и мне были рады.
   Третий круг? Что же ты АДП?
   Мы такой карусели не ждали!
   Вижу вот, наконец, ВПП
   И посадочные заморгали.
   И бетонку коснулось шасси,
   Реверс долгий полет подытожил.
   Ну, спасибо за все, не взыщи,
   Что сомнения лезли под кожу.
   Ты спокоен, прекрасен собой,
   Будто рейс за крылами не сложный.
   Мы похожи своею судьбой,
   Тот же риск, только я понадежней.
   Есть надежда в тебе и во мне.
   Отметелить ресурс до финала.
   Остается работать вдвойне.
   Много прожито -- сделано мало.
  
   Глава 5
  
   Авиационные будни, друзья, загрузка общественными делами, дневные и ночные полеты, короткие выходные - и снова по кругу прямых и косвенных обязанностей военнослужащих бомбардировочного полка. Гуров стал забывать частично о Валентине, и обещание будущему тестю обязательно вернуться. Писать стал реже, а в переписке узнал, что Валя окончательно развелась с мужем.
   Знакомства, девушки, танцы по выходным в Доме офицеров притупили его чувства к хохлушке с белорусской кровью. Однажды он пригласил на танец интересную блондинку, стройную, эффектную, но старше его по возрасту лет на 8 -10.
   Она жила в соседнем военном городке танкового полка, жена заместителя командира полка по политчасти. Сыну уже было 4 года, муж часто выезжал на учения, в командировки. Завязался роман. Блондинистая полячка звала его по- особенному-Ёшка.
   Страсть поглотила их настолько, что встречались в темное время где-угодно, даже в пыльных подвалах.
   Полячка узнала, что под Харьковом есть девушка, с которой Гурин переписывался и обещал жениться. Она не претендовала на первое место и готова была оставаться любовницей, сколько угодно. Володя был иного мнения: если женится, то отношениям конец. Валентина, получая письма все реже и реже, почувствовала прохладу в их отношениях и на 7 ноября внезапно приехала в полк. Расчет её был безукоризненным.
   Лейтенант снял комнату в частном доме и в период ноябрьских праздников пропадал у нее. Однажды ночью раздался стук в окно. "Возможно, посыльный или тревога", -- успокоил он Валентину и выскочил за калитку. Шел мокрый липкий снег. У калитки стоял парень: "Вас ждет за углом девушка". Это была полячка.
   Она подала ему плотно слепленный снежный шарик и попросила, чтоб он растаял на блюдечке дома. Войдя во двор, психанув, Володя кинул снежный комок во двор яблоневого сада и долго не мог заснуть. Вдруг его осенило: когда они встречались с полячкой, он рассказывал ей о том, что Валентине очень идут большие цыганские сережки. Она обещала подарить такие сережки, которые остались от бабушки-польки, если, конечно, Гурин женится. Выскочив в сад, он стал рыться в снегу в поисках того места, куда швырнул снежный комок, -- бесполезно. Через неделю после отъезда Валентины он встретил полячку и узнал: да, в снежке были цыганские старинные бабушкины серьги.
   Два дня встречи с Валей должны были внести ясность в их отношения, и на прямой вопрос ее: "Ну и что?" он ответил: "В начале декабря сыграем свадьбу, я приеду, слово офицера". Это слово будет мешать ему в жизни много раз, но честь он не растеряет.
   Взяв краткий отпуск, он приехал к ней на пять дней. Как военного, расписали их в тот же день. На свадьбу прилетела мама Анфиса Петровна, отец категорически отказался -- он был против Валентины. Почему? Потом об этом узнал Гурин: папа чувствовал, что этот брак развалится.
  
   Командование выделило Гурину комнату 20 метров в коммунальной квартире, и началась семейная жизнь. Валя не работала, военный городок маленький. В основном частный сектор окружал 4-х этажные жилые дома военнослужащих, построенные из красного кирпича еще в послевоенный период. Она проводила время с такими же одинокими женами с семечками на лавочке. Детей не было пока. Устроиться на работу редко кто из жен офицеров имел возможность. Беременность не наступала. Владимир вспоминал ее рассказ о первом якобы насильственном аборте. Позднее он ужасался от мысли: а если бы она никогда не смогла родить. Он очень любил детей и хотел ребенка. Как же он вообще пошел на поводу этого брака, если был предупрежден, что она никогда не будет иметь детей?
   Через полгода после событий на полуострове Даманский наступил час икс - перелет бомбардировочного полка на полевой аэродром в удалении 60 километров от китайской границы. Ситуация была очень напряженная. Спецаппаратура для подготовки и подрыва ядерных бомб, за которую отвечал Гурин, требовала особой охраны.
   Не очень доверяя караулу, ночью он обходил свою изолированную от полка территорию, предварительно загнав патрон в патронник пистолета Макарова, так как можно было не успеть дернуть затвор, предупреждали о китайских диверсантах. Покачивающиеся фонари, движущиеся тени от них умножали напряжение опасности китайских лазутчиков.
   Местность была незнакомая, и, все-таки, граница рядом.
   Однажды ночью он увидел: часовой заснул - сидел на корточках, а карабин между ног.
   Он выхватил карабин, испуганный мальчишка вскочил, растерянно хлопая глазами.
   Гурин навешал ему "комплиментов", объяснив, что просто его зарежут тихо и бесшумно, и мамка никогда сына не увидит. Обходя караул снова, он отметил, что этот часовой стоял на посту как суслик, вращая голову на 360 градусов. Сообщать об этом начальнику караула он не стал -- просто пожалел бойца.
   События на Дальнем Востоке были непредсказуемы. На митинге полка летчики и штурманы давали клятву: выполнить служебный долг и боевую задачу, не щадя жизни.
   И это были непустые слова. Каждый из них понимал: если перелетит границу с Китаем и сбросит ядерный боеприпас, выполнив задачу, обратно уже не вернется.
   Через месяц в полку приземлился самолет командующего Дальневосточным округом генерала Язова. Да, это именно того Язова, которого в 91-м году заманили в ГКЧП.
   Он обещал построить дома, обустроить жизнь в городке, лишь бы полк остался здесь, то есть передислоцировался с Украины на Дальний Восток вместе с семьями.
   На борту самолета командующего служил бортовой техник - капитан. Оказывается, он вместе учился с начальником Гурина, капитаном Провоторовым.
   Тот принес фляжку спирта, разлили по стопкам, налили Гурину. Закусить было нечем, занюхали рукавом. Гурин тоже хватанул спирт, и глаза полезли из орбит, дыхание перехватило. Это был первый спирт в его жизни. Опыта не было.
   Через два месяца, наконец-то, поступила команда возвращаться домой. По возвращении в Западную Украину, видимо, пауза пошла на пользу, Валя забеременела.
   Первый ребенок, да еще и сын, -- это был верх ликования молодого офицера. Он назвал его в честь своих любимых двоюродных братьев Борисом. Борьке было шесть месяцев, когда Гурин после учений в Белоруссии вернулся домой и от радости, забыв об осторожности, кинул сына вверх, и головка Бориса задела люстру. Слава богу, обошлось. Отец очень любил сына, и мысль "а если Валя никогда бы не родила", долго выбивала его из колеи.
   Западная советская Украина, внешне спокойная, в 60-х годах иногда подбрасывала советским офицерам сюрпризы.
   При следовании в командировку в город Львов, где находился штаб воздушной армии, форма одежды должна быть гражданской, так как офицеров с чердаков домов изредка отстреливали отморозки из ОУН (организации украинских националистов).
   Шел третий год совместной жизни. Пока не было предпосылок к серьезным скандалам, но скандалы уже начинались. Мягкий, еще не зачерствевший характер лейтенанта, начал давать сбои от стервозности жены, но к разводу тоже никто не стремился.
   Оба родители купались в счастье родившегося сына. Но спустя месяцы проблемы в семье уже начались. Характер у Вали был жесткий, бескомпромиссный, властный, она хотела подчинить себе мужа. Однажды Гурина вызвали в штаб и сообщили о спецкомандировке на Ближний Восток сроком на один год.
  
  
   Йеменская Арабская Республика, Красное море, Бап-эль-Мандепский пролив.
   В то время эта страна была разделена на Северный Йемен и Южный Йемен. В обеих частях присутствовали наши советники и консультанты. Север с Югом воевал, это была междоусобная бесконечная война.
   Как-то Гурин случайно увидел, кажется, в 2008 году, отрывки художественного фильма "Русский перевод", а потом полный DVD подарили зять с дочерью.
   События в фильме были отражены очень близко к реальным, хотя и по прошествии более 10 лет. Вот туда планировалась командировка по контракту.
   Йемен закупил советские самолеты Ил-28 и Миг-17. И каждый год специалисты полка в качестве советников и консультантов меняли друг друга, обучая арабов летному мастерству и обслуживанию авиационной техники.
   Наступало время замены, команду уже почти сколотили, но не хватало консультанта по вооружению. Из четырех кандидатов, как потом выяснилось, КГБ забраковало всех: один попивал, второй был болтлив и разведен с женой, третий еще чего-то, четвертый Саша Сердюков, который работал в ТЭЧ на бомбардировочных прицелах, не имел опыта работы в боевой эскадрилье. Пятого кандидата - Гурина, уже, как позднее рассказывали родители, чекисты проверили по всем параметрам: побывали даже у родителей, побывали в родной школе. Гурин подходил. Но Гурин отказался. Его аргументами были маленький сын, хочу учиться, готовлюсь в академию, хотя еще не начинал готовиться, и вообще считал себя малоопытным к такой миссии.
   Но командование считало иначе. Лейтенанта вызывает к себе штурман полка подполковник Таптыков и убеждает согласиться. "Все, -- сказал он, -- решаемо. По возрасту ты еще успеешь поступить в Жуковку, посмотришь мир и, вообще, не будь дураком. Другие рвутся туда, там платят большие деньги, купишь машину".
   И действительно, кто приезжал из Йемена, приобретал машину и был богат относительно других однополчан. Но материальным обогащением Гурин никогда не обольщался и радовался тому, что имел.
   В конце концов, не стал барахтаться и согласился подписать контракт на один год.
   Эта работа будущего легионера сложится так же, как и в родном полку, но при условии военных действий.
   В то время жены консультантов и советников, благополучные жены, имели право ехать с мужем за границу. Дали добро и Валентине. Отлет за границу состоялся в Москве, в Шереметьево. Приехала мама на проводы. Остановилась в Подмосковье, где была квартира сродного брата Виктора и жены.
   Там Валя устроила сцену, большой скандал. Повода Гурин не помнил, но вела себя она вызывающе. Было стыдно перед матерью, Виктором, его женой. Вечер закончился тем, что Гурин сказал: "Все, чтоб в аэропорту я тебя не видел". Ночью, одумавшись, она подползла и замирила ситуацию.
   Валентина очень изящно использовала мягкий ещё в те годы характер Гурина, искусно варьировала его отходчивостью, а в душе смеялась над своим лохом, восторгаясь очередной победой.
  
   Спустя годы и Гурин посмеялся над собой в своей авторской песне.
  
   Загадка
  
   Ее я вечером увидел при наряде,
   Когда присутствовал на бале-маскараде.
   Идти другой дорогой, понял, не смогу я,
   Решился жизнь свою оставить холостую.
   И я душу в себе ханжу,
   И от врожденного бессилья ухожу.
   Мою решительность предвидя очень шаткой,
   Она сказала: "Буду я всю жизнь загадкой".
   А дальше все было расписано по нотам:
   И загс, и дети, и семейные заботы.
   Свою кастрюльную судьбу вкушая сладко,
   Я убеждался, что она и впрямь загадка.
   Заходит Федя тут ко мне по распорядку:
   "Мол, надо дать аккумулятору зарядку...".
   Но разгадала наш маневр моя загадка,
   В итоге сухо на душе и даже гадко.
   А я терплю, в рукав скорблю,
   И все надеюсь: ее тайну расколю.
   Хоть и живет моя кроссвордина открыто,
   Но от супруга далека, как Аэлита.
   Я слесарю уже, считай, десяток кряду,
   И в мастера пробиться мне совсем не надо.
   Она же выросла за сотую часть века
   От секретарши до заведующей ЖЭКа.
   Ведь мы, "скобски", не дураки,
   Порой от истины совсем не далеки,
   Но посудите, между прочим, братцы, сами,
   Какими нужно заниматься тут делами.
   Вот как-то премию за квартал отхватил,
   Построил планы и друзей предупредил.
   Но, в тот же день карман проверила украдкой
   Моя пожизненная скромная загадка.
   Привык и жду опять беду,
   Нигде вокруг себе просвета не найду.
   Решил кружок иллюзиона посетить,
   Чтоб где, когда и в чем-нибудь ее купить.
   Пообещали ей ангорскую дубленку,
   Пустила вечером слезу -- гони деньжонки.
   Давал зарок не выделять своих субсидий
   Хоть будь ты трижды, хоть четырежды в обиде.
   Проходит день, она, как пень,
   Я вроде к ней, она в ответ: "Опять мигрень..."
   Я понимаю, что все это дребедень,
   Но надо жить, и моя воля набекрень.
   На курсы кройки и шитья чтой-то зачастила,
   Мне жизнь спокойную, обшитую сулила.
   Ну а в итоге мой "лопатник" обнулила,
   В фуфайке хаки я похож на крокодила.
   Привык и жду опять беду,
   Нигде вокруг себе просвета не найду.
   Она взяла меня, змея, железной хваткой.
   Решил я, что пора и мне побыть загадкой!
   И благородную хрустальную статую
   Отнес в комиссию на улицу Цветную.
   Спустя неделю вновь глазам своим не верю --
   Стоит статуя опять у двери.
   Ну как же так. И в чем же брак?
   Ведь я квитанцию забросил на чердак!
   Полез наверх, чтобы сомнения развеять,
   Чердак на месте -- квиток утерян?
   На радость выиграл в лотерею телевизор.
   Билет запрятал с риском жизни на карнизе.
   Но тело вновь пронзил загадочный аккорд --
   Билета нет -- стоит "Рекорд"!
   За что борзеет? Решил: зверею!
   За все "хорошее" я ей сейчас нагрею!
   Но где опять мое решительное слово:
   Бедро прижала, сладко шепчет: "Я готова...".
  
   Улетели из Шереметьева вместе. Борька остался у родителей под Харьковом в возрасте полутора лет. Через 11 часов с двумя посадками, в Каире и столице Сомали Могадишо, Ил-18 приземлился в городе Ходейда на берегу Красного моря, где был и гражданский, и военный аэродром.
   Сохранилась записная книжка того периода, куда молодой лейтенант по привычке, от одиночества вносил некоторые события...
  
   14.04.1971
   Прибыли на базу ВВС, так называемую русскую хабуру, где меня встретил капитан Шишкин, предшественник, которого я должен заменить.
   В общих чертах познакомил с работой консультанта по - вооружению.
   15.04. 1971
   Второй день, уже провожаем команду в СССР. Остро, реально почувствовал, что нахожусь на чужбине. Тянет в Россию..
   Рабочий день с 5 утра до10 -30. Дальше солнце поднимается к зениту, всего 14 градусов от экватора, и все живое прячется в тень или под кондиционеры.
   Не выдерживают даже арабы, а мы тем более.
   21.04. 1971
   Вечером, когда жара спадает, каждый день ездим на Красное море. Колоссальное впечатление.
   Шишкин оставил маску, трубку и ласты. Погружаюсь пока на 3-5 метров, под водой просто сказка, крабы, разноцветный мир рыб, кораллы, обросшие камни, мурены, различные раковины... Потрясающе, чуднее, чем в кино.
   Сначала было жутко, как будто кто-то готов тебя схватить за задницу, все время оглядывался, но уже привычно. Все зачаровывает, и о страхе забываешь.
   ...Сгорел, весь красный, температура, день отлежался... Первый удар по организму.
   Обошел склады по вооружению.
   Я единственный специалист по вооружению, положиться не на кого. Надо всему, что знаю, научить арабов.
   Мой подопечный, Абду Салям, начальник группы вооруженников полка, лет 30, учился во Фрунзе полгода, чуть говорит по-русски.
   25.04.1971
   Подошел 17-летний араб, Абду Мухаммед Омар - механик по-вооружению, сам предложил заниматься арабским языком. С Игорем Батуриным, консультантом-радистом, решили самостоятельно освоить бытовой и служебный арабский. Пишем целые выражения в конспекте, часто беседуем с местными на аэродроме. Игорь и я самые молодые, остальным уже по 35-40 лет, и им вроде и не надо. Переводчики, если что, рядом. Но друг друга, среди арабов, уже понимаем, в основном делай, как я.
   Завтра провожаем последнюю группу в Союз.
   ...А Борька так вопросительно смотрит на меня с фото, "когда приедешь, папа?"
  
   2.05.1971
   В тени 26 градусов, на солнце 45, скоро 11 часов, а в 12 солнце в зените, от меня небольшая тень. Впереди лето и будет ещё жарче.
  
   5.05.1971
   Посетили сук, по-арабски- рынок. Тряпок завались, спиртного нет нигде, запрет Ислама. Разная рыба, только белый хлеб, а черного и селедки нет.
   Ещё есть в запасе копченая колбаса, черные сухари да бутылка водки.
   Днем спасаемся в домах от жары американскими кондиционерами "Вестингхаус".
   Арабы, проучившиеся в Союзе, любят спиртное и с удовольствием угощаются.
   Но основное население постоянно жует кат. Такие большие шмотки зелени, граммов по 200, жуют и тут же сплевывают. Говорят, что это слабый наркотик.
   Местные деньги- реалы, которые нам выдали по приезде, истекают так же, как рубли. Валя набрала на суку гипюра, парчи, что-то еще, не понимаю в тряпках.
   ...Обстреляли аэродром, летчики поднялись в воздух, бомбили горы.
   Мы не вмешиваемся, но ежедневно учим все службы работе с авиатехникой.
   Учебные полеты на "Мигах" и штурмовиках не прекращаются.
   9.05.1971
   День Победы! Ура!
   Вчера встретили рейсовый самолет Ил-18. Приятно видеть русских, всего 10-11 часов назад они ходили по советской земле.
   10.05.1971
   Сегодня полковник Кульбида, военный советник, наш командир, облетал Миг. Завидую, он был за облаками, мастер, а не просто летчик!
   Море цветет, отдает чем-то желто-зеленым.
   Приходил наш советский корабль, швартовался на одну ночь. Набрали фильмов у них и всю ночь на "фоке" (второй этаж здания столовой) под открытым небом смотрели "Девчата", "Дачники", "Коллеги".
   Арабы с удовольствием смотрят наши фильмы, и забивают весь второй этаж.
   В пятницу у арабов выходной - арабское воскресенье. Халас, то есть, конец работе.
   На День Победы опять подгорел на море, опять температура, но уже 38,7.
   Врач запретил ехать на полеты...
   13.05.1971
   Привезли три фильма от моряков: "Солдат Иван Бровкин", "Вратарь" и
   "Судьба человека". Слышны выстрелы в городе. Несколько пуль попало в стены кинотеатра, видимо, навесные, многие разбежались...
   Сегодня, не завтракая, выехал на аэродром, Валя отказалась готовить.
  
   14.05.1971
   Выходной, утром постучал Кульбида, пора на охоту. Она под запретом, поэтому выезжаем тихо. Накануне отремонтировал ружьё советнику по Военно-морскому флоту(ВМФ), вот меня и взяли.
   Стрелял цесарок, птица бегает очень быстро, летает.
   Около гор встретили двух козлов - и началась погоня. За рулем ГАЗ-69 - Кульбида, степь неровная, советник ВМФ мажет. Ветвистый рогами самец гордо вел за собой косулю, стало смеркаться, видно только белое пятно под хвостом самочки. Кульбида психанул, заставил пересесть меня вперед и стрелять.
   Я поставил АК-74 на "очередь" - и рожок вмиг стал пуст. Козел выиграл эту погоню, уводя невесту в горы. На меня шестиэтажно посыпались "комплименты" от полковника.
   Но в душе я радовался, что козлы живы, парочка спасена.
  
   Закипел радиатор, оказалось, лопнул патрубок. С горем пополам доехали до ближайшей деревни. Арабы встретили нас радушно. Бедный народ никогда не бывает жадным. Заправили радиатор, дали воды в запас, показали, как выехать на шоссе. Но...за 10 км до шоссе из глушака полилась вода, видимо, прогорела стенка цилиндра, а это уже неустранимо на дороге.
  
   Кульбида остался, а советник ВМФ и я двинулись по дороге к шоссе.
   Перед собой пинали песок, отпугивая змей, скорпионов и всякую ядовитость.
   До Ходейды на попутках добрались лишь к утру. Взяли газик, чтоб отбуксировать ГАЗ-69. На обратном пути видели на песке следы нашей обуви и извилистые дорожки от змей... Не зря пинали песок перед собой.
  
   3.06.1971
   Вчера получили сообщение, что погибли трое наших на боевой машине пехоты (БМП)
   из бригады мотопехоты. Подробности неизвестны.
   После обеда с капитаном Косаревым, консультантом по самолетам и двигателям (СД), поехали на коралловый риф, достать небольших детенышей гигантских черепах для поделок из панциря. Снаряжение обычное: маска, трубка, пика, ласты и сетка на надутой камере, чтобы складывать добычу. От берега удалились метров на 100, под нами риф. Слышу в ушах гидроудары. Поднял голову, Косарев бил пикой по воде, чтоб достучаться до меня, метров в 20.
   Вокруг нас, то показывая плавник, то скрываясь под водой, спирально двигалась акула...
   Я похолодел, так чувствовал беспомощность впервые в жизни. Мы на плаву встали друг к другу спиной и стали понужать пиками по поверхности моря. Акула по-прежнему то - появлялась, то исчезала, приближаясь кругами к нам. Мы тоже, когда она скрывалась, опускали маски под воду и готовились к отражению. Как-то все внезапно стихло.
   Бросив все снаряжение, мы рванули к берегу. Долго лежали на песке, задыхаясь от пережитого. Видимо, заплыв к берегу стал рекордным даже для Олимпийских игр. Позднее, придя в себя, сплавали за снаряжением, но уже было не до черепах.
   Анализируя эту встречу, поняли, на коралловый риф зашла маленькая акула, метров трех, и максимально, чтобы она смогла сделать, откусить часть бедра, кисти, но в море не утащила бы. Когда мы стали бить пиками по воде, она испугалась и ушла. Стресс помнится так, как будто это случилось час назад...
   17.05. 1971
   В Сане, столице Йемена, начались волнения монархистов, опять тревожно. Возможен переворот в стране. Амри ушел в отставку, в правительство вошел Коман, монархист.
   Подвешиваем бомбы, вылетают арабы, но мы соучастники этих действий...
   Как будут квалифицированы наши действия - неизвестно, в принципе нас охраняют местные автоматчики по ночам формально.
   Организовали своё дежурство. У нас 1971 год, у арабов- 1391 год...
  
   22.05.1971
   Чуть не разбилась спарка(учебный- тренировочный самолет с летчиком- инструктором и учеником), второй случай после майора Христенко, национального героя Йемена. Передняя стойка шасси вошла внутрь кабины...
  
   25.05.1971
   По пути на сук, у местной тюрьмы увидел высокий 6-метровый шест, и на нем подвешена человеческая кисть. Так здесь борются с ворами.
   Попался, тебя сутки будут водить двое полицейских по городу с сумкой в руках. Если народ набросает нужную сумму реалов, то откупился. Если нет, то публично на площади отрезают левую кисть и тут же окунают в горячую смолу.
   Варварство... Но ведь у них тринадцатый век от рождества пророка Мухаммеда.
   За убийство - на площади при всех отрубают голову. Наши переводчики видели подобную казнь в столице Сане.
   Против, конечно, варварства, но публичность в наказании должна быть и в Союзе.
   В Йемене воровства практически нет. С начала пребывания у нас ничего не пропадало, у предшественников - тоже, хотя квартиры иногда оставались открытыми.
  
   31.05.1971
   Учебно-боевые вылеты на полигон. Все шло по плану. Утром проконтролировал подвеску авиабомб у йеменцев, штурман попал в цель, но одна бомба не взорвалась. ЧП. Пока Богов бегал на КДП (командно-диспетчерский пункт) за санкцией для осмотра и подрыва, я схватил газик, добрался до полигона, откопал фугас и вывернул взрыватель... Спешка нужна была для того, чтобы случайно кто-либо из местных арабов соседних сёл не нашел боеприпас и не подорвался.
   Мои доводы не убедили полковника Кульбиду, я получил по самое... на словах и сутки домашнего ареста. Сначала закипел, а потом понял: он отвечает за каждого из нас, и не дай Бог гроб...
  
   2.06.1971
   Я и Батурин Игорь успешно осваиваем язык ислама, даже иногда помогаем своим в быту и по службе. Нам по-прежнему все интересно: как живут, какие обычаи, почему в городе спят прямо на асфальт, есть ли у них дом?
   Мои духовные противники - "тряпичники", все что-то закупают, тусуются, что вызывает жалость и презрение... У соседей отказал кондиционер, ночевали у нас. У подъезда часто много попрошаек: "Лязем (дай) бутылка... конфеты...кушать...". Угостишь 2-3-х ребятишек, появляется пять. Жалко их, всюду голодные лица. Непонятно, как взрослые арабы питаются целый день.
   Утром на аэродроме попьют 2 раза кофе, а после полетов какая-то подлива с крошками на весь день.
  
   Командировка
   Шагаю по бетонке, отбив себе печенки,
   Посадочная рядом полоса.
   Песок завихревает, за шиворот влезает.
   Увы, командировке нет конца.
   Шамбал поизносился, мозоль на пятке вскрылась,
   А солнце беспощадно все палит.
   Сорочка пропотела, светилу же нет дела,
   Оно и белобрысых не щадит.
   С работы возвращаюсь, кондишином спасаюсь,
   А он на ладан дышит, тарахтит.
   А если нету свету, тогда не до куплетов,
   И сразу пропадает аппетит.
   Здесь все осточертело, душа ушла из тела,
   А тело игнорирует пустырь,
   Мне б русскую букашку увидеть на ромашке,
   Почувствовать зеленую Сибирь!
  
   9.06.1971
   Вчера мне стукнуло 24 года, скромно посидели с соседями, играл на гитаре..
   С Валей- напряженка. Перед глазами...Борька. Часто мозги сверлит одна мысль: "неужели я потеряю его из-за жены?"
   Набросал песню, посвященную сыну, мелодия как-то сложилась сама:
   ...
   "Мне не надо подарков,
   Мне не надо цветов,
   Только сын пусть оценит
   Силу чувств всех отцов...
   Скупость чувств всех отцов".
  
   14.06.1971
   Сегодня ЧП. Механик Саид, перезаряжая пиропатрон в катапульте, выдернул чеку, и труба выстрелила метров на двадцать вверх. Если бы кто-то находился сверху, прошило б насквозь! Отвечаю за все я. А если бы...
  
   17.06.1971
   После полетов пошли к пазику, у каждого в автобусе свое место. На моем сидении лежала газетка. Смахнул ее, сел и вдруг ощутил ниже шорт что- то холодное, влажное... Вскочил и увидел на сиденье свернутую в клубочек гадюку. Все заржали. Змея была мертвая, но кто знал...?
   Знаю, кто автор.
  
   18.06.1971
   Играем в карты у Диброва и Косарева.
   Накануне в курилке показал, как срабатывает и подрывает бомбу взрыватель с часовым механизмом. Подготовил не бомбу, конечно, а небольшой заряд.
   Но эффект потряс, образовалась воронка с полметра.
   Положив карты, попрощался, выдернул чеку и опустил взрыватель на стол.
   Он зажужжал, я выбежал за дверь и подпер ее доской.
   Мужики забегали, вынесли раму (первый этаж) и рухнули на песок... Взрыва не произошло.
   Я уже стоял далеко и сочувствовал: "Не ушиблись?".
   Секрет был прост. В курилке я подорвал небольшой заряд, а на столе оставил только взрыватель, часовой механизм в течение одной минуты жужжал,
   затем выскочило жало для удара по капсюлю, но капсюля- то не было. Эффект жужжания остался в памяти и, конечно, ввел в шок. Ожидали взрыв.
   Больше с консультантом по - вооружению никто не шутил так коварно.
   Кульбиде никто не сообщил...
  
   20.06.1971
   Сегодня впервые за 2 месяца ощутил боль в желудке. Врач посадил на препарат "Викаир". Наши ссоры идут мне во вред, она перестает готовить.
   В поступках агрессия, злоба, желчь. По возвращении приму тяжелое, но жесткое решение. Очень жаль Борьку, страдать от всего будет он.
   Но очевидная фраза из повести Сажина "Капитан Кирибеев": " Часто бывает, что жалость, нерешительность ведет к потере воли, к подчинению обстоятельствам...".
   Как у меня, но здесь ничего изменить пока нельзя... Ничего, выводы сделаю кардинальные.
   Отвлекает служба и море. Съездили на Салиф (побережье Красного моря, где добывали соль), 80 км от Ходейды, какая красота под водой: разноцветные кораллы, рыбы всех цветов радуги, медузы различных форм, створчатые и перламутровые раковины, скаты, осьминоги, кальмары, морские звезды. Фантастика!!!
   Отвернул камень и увидел осьминога. Пригвоздил его ко дну 2-метровой пикой, так он щупальцем достал меня до руки. Испугался, вынырнул, отдышался. Затем снова к нему, вырвал пику, он выпустил черный шлейф чернил и медленно стал удаляться. Была встреча с муреной, когда отворачивал пикой камень. Она схватила зубами пику толщиной с палец так, что скрежет зубов услышал под водой. Если б на неё наступил, то пальца бы не бывало.
  
   20.07.1971
   Месяц не заглядывал в записную книжку. В Сане застрелили нашего капитана,
   31 год..Состояние хреновое.
   Получил от мамы письмо о том, что Борьку привезла к себе. Накануне она получила письмо от соседей родителей Валентины, что уход за ним плохой, бегает грязный, вот и приехала за ним.
   Нервы сдают, психую по пустякам, никакой выдержки... Жизнь с ней катится
   круто вниз. Ничего не скроешь в хабуре, все на виду. Кульбида вызывал к себе, врезал обоим: ".. Мы же представители СССР, надо вести себя подобающе...".
   -----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
  
   Можно было бы написать целый роман о полутора годах пребывания Гурина в спецкомандировке на неизвестной тогда войне для советского обывателя.
   Убористый почерк записной книжки да рассказы нашего героя - богатый материал.
   Удивляет другое. Он там выполнял " мирную работу" согласно контракту, как и другие офицеры, а законная жена, будучи там никем, кроме жены, обязанная беречь мужа в экстремальных условиях, только обогащалась, собирая в чемоданы тряпки и бижутерию. Она не помогала, а усложняла службу, устраивая скандалы, оставляя его без завтраков, ужинов.
   Полковник Кульбида однажды предупредил Валентину: " Будете себя так везти, у меня есть все полномочия отправить Вас в Союз. Вы компрометируете всех нас". Это помогло, но ненадолго.
   Худо - бедно, но жизнь продолжалась, легионер Гурин продолжал служить по контракту.
   Валентина забеременела и через три месяца выехала в СССР.
   Гурин очень надеялся, что родится девочка, замечательно, когда в семье разнополые дети, но разрешилась мальчиком. Назвали Сережкой в честь деда Сергея Алексеевича.
   Служба в психологическом плане пошла спокойнее, конфликтовать было не с кем, а в политическом - ухудшалась с каждым месяцем. Обострились отношения Йемена с Саудовской Аравией по границе, несли потери и наши ряды. Они были скрываемы, но заметны, так как специалистов разных родов войск в Йемене было немного и слухи доходили.
   Некоторые жены советников, консультантов покидали республику, возвращались в Россию.
   Гурину присвоили звание - старший лейтенант. О приказе сообщил полковник Кульбида в узком кругу.
   Военные спецы были под прикрытием, ходили в гражданке, местные арабы могли только догадываться, что их учат военные. Категорически запрещалось раскрывать принадлежность к партии или комсомолу.
   На подобные вопросы арабам отвечали, что... "вхожу в какую-то спортивную общественную организацию". Поэтому звездочку старшему лейтенанту обмывали не как в Союзе, а скромно, незаметно.
   Гурин поселился с летчиком - инструктором, капитаном Муравьевым.
   Юра Муравьев прибыл в Северный Йемен из Тамбовского летного училища.
   Уравновешенный, воспитанный, задумчивый, он внушал к себе уважение.
  
  
  
   Они прожили вдвоем больше 8 месяцев после отъезда жены Раисы на родину.
   У Райки в Тамбове погиб муж - летчик, и Юра женился на ней, удочерив ее девочку.
   Муравьев, по характеру спокойный и взвешенный, летал отчаянно, смело.
   Однажды он не вернулся из полета в назначенное время. Все забеспокоились, а если сбили? Напряжение нарастало с каждой минутой, и, к счастью, наконец-то на горизонте показался Ил-28.
   Когда Юра спустился на бетонку, его комбинезон можно было бы выжимать.
   Он заблудился в полете и залетел на территорию Саудовской Аравии.
   Стал уже садиться на взлетную полосу, и понял, что чужой аэродром.
   У саудов бетонные плиты на взлетке были 6- угольные, а в Йемене - прямоугольные.
   Это и спасло. Резко развернулся в противоположную сторону и вовремя пересек границу. Его уже догонял саудовский лётчик-истребитель, но пересечь границу воздержался.
   В тот вечер Гурин с Муравьевым крепко выпили, благо водка еще оставалась.
   Один раз в месяц из Союза приходил спецрейс. Ил-18 привозил заказы: сырокопченую колбасу, сыр, черный хлеб, селедку, водку, коньяк, вино, кому - что. Этих продуктов в Йемене не продавали, а хотелось.
   Долгая разлука с женой растворила все прошлые ссоры, память стерла стервозность Вали, тоска о Борисе зашкаливала, и каждый день пребывания на чужбине уже становился обременительным.
  
   Прошел год со дня прибытия к арабам, контракт закончился, а о замене не было и намеков. Участились посадки на аэродроме в Ходейде американских "Боинг -707",
   где базировались советские самолеты, Всем стало понятно, что арабы кладут яйца не в одну корзину и заигрывают с Америкой.
   О большой политике КПСС советские специалисты не ведали, но определённо убеждались, что отношения с Йеменом уже не "взасос".
   Заявки на запасные части для ремонта МиГ-17, Ил-28 не исполнялись, приходилось
   что-то снимать со списанных машин и поддерживать на плаву материальную часть.
  
   Продолжение дневника
  
   13.02.1972
   Совершенно неожиданно Кульбида пригласил на охоту. Большая команда.
   Приехал сам командующий всей советской группировкой генерал Б.
   Шли цепью, 7 человек. Советник из столицы Саны подстрелил козла.
   Дошли до гор. Один майор из ВМФ на небольшом утесе нарвался на гюрзу,
   расстрелял на расстоянии. Ещё встретили двух.
   Генерал подранил гиену, перебил заднюю лапу. Пока мы подбежали, она пыталась на него прыгнуть, но лапа волочилась, так она от злости стала сама ее рвать, как будто пыталась избавиться. Добили.
   Лисы, как и зайцы в два раза меньше российских, как кошки. Все удачно.
   Вараны выглядят угрожающе, не убегают, а принимают стойку нападения, лучше не трогать.
  
   Май 1972-го
   Отмечали день рождения Юре Муравьеву. Накануне пришел спецрейс, водкой угостили офицеров арабов. Те, кто учился в Союзе, тоже пьют, но очень быстро пьянеют. Для них 100 граммов, что мне 400. Они сидели недолго.
   Штурман Клим напился и побежал к мечети, чтоб заткнуть проповедника,
   который в мегафон орал вечернюю молитву: "Аллах акбар...". Кое-как удержали, его бы там порвали. Чувствуется, что всем уже все осточертело, домой хочется.
   Юра скупо поплакал о Райке.
   Попробовали пожевать кат вместе с водкой ( им засажены все поля, а раньше садили плантации кофе). Все как один признались завтра, что дикая потенция, одеяло шатром. Может быть, поэтому у Клима съехала крыша, все - таки слабый наркотик".
  
   2.06.1972
   После аэродрома, возвращаясь в хабуру, ежедневно проезжаем мимо загона, где стоит здоровенный бык-осеменитель, у него одно из яиц, что моя голова.
   Сегодня решил познакомиться. Перелез через 2-х метровый забор и решил сфотографировать. Он мирно стоял, а потом кинулся на меня.
   Не знаю, как я успел перемахнуть через загон в два метра?
   Может у меня талант по прыжкам в высоту?.. Надо заняться в Союзе.
   ---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
   Дальше в дневнике следуют описания различных событий, которые характеризуют начавшийся внутренний надлом, тоску по родным, по России.
  
   Настрой на один год при подписании контракта начал давать сбой у всей команды в русской команде легионеров.
   Когда родился Сережка, психологический ресурс старшего лейтенанта Гурина начал таять. Через полтора года что-то сломалось внутри - он заболел.
   Непонятным образом стала прыгать температура. Впервые организм познакомился с "горячими" уколами - хлористый кальций. Но улучшений не наблюдалось. Диагноз никто не пояснял.
   Внезапно, не дождавшись замены, часть группы авиаспециалистов, включая и Гурина, отправляют в СССР.
   К этому моменту американцы на аэродроме уже бок обок присутствовали с русскими и знали друг - друга в лицо.
   После посадки в Шереметьево, пройдя таможню, Гурин бросил вещи и кинулся в соседнюю березовую рощу. Он упал на траву и не мог надышаться запахами России.
   Белая рубашка приняла на себя аэродромную пыль Шереметьево, а старший лейтенант по- птичьи "парил" в воздухе.
   Позади пески, барханы, колючки, арабская речь, чудовищная жара, ядерное солнце, ломающиеся кондиционеры и единственная жемчужина тех мест - Красное море...
   Все последующие годы он будет ностальгировать по нему.
   Всю советскую группу поместили в шикарную гостиницу 10-го управления Генерального штаба по улице Мосфильмовской, на отчет ушло дней пять.
   Финансисты выдали расчет в бесполосных сертификатах, то есть самых высоких по отношению к рублю, один к пяти.
   На другой же день старлей (старший лейтенант) Гурин в магазине "Березка" приобрел "Волгу" ГАЗ-24 и рванул на Западную Украину, где ждал его 3- месячный Серёжка.
   Он гнал в состоянии эйфории без остановок всю ночь, на ходу хватая колбасу и запивая кефиром. На рассвете вдруг почувствовал крен, открыл глаза и увидел, что пересек встречку и валится налево в кювет. С трудом выправив "Волгу", возвратился на свою полосу и понял, что заснул. Было пять часов утра.
   Хорошо, что трасса в это время была пуста...
   Проверив маршрут, а уже ехал по Украине, он вскоре погнал по проселочным дорогам, сокращая расстояние.
   Впереди какая-то бабушка, ведя на веревочке маленького бычка, замахала рукой. Блондин остановился. " Довези, сынок", - молвила она.
   Он кивнул, открыл заднюю дверь и растерялся.
   Бабуля вталкивала теленка на заднее сиденье. Пришлось возразить, что это не грузовая машина. Потом он долго смеялся в дороге, понимая, что бабушка и бычок - неделимы.
   Проверив маршрут по атласу, обрадовался, что осталось где-то 120 км...
   Гурин снова почувствовал крен, шум травы и понял, что едет по канаве вдоль левой стороны дороги. Да, он снова заснул. Ангел повторно его спасал.
   Вся подвеска была в коровьем говне, значит, по этой канаве гоняли скот.
   Въехав в город, долго отмывал у колонки от коровьих лепешек новенькую "Волгу", но от подвески всё-таки пахло деревенской стихией.
   В военном городке у своего подъезда нервно остановился, сердце вырывалось из груди, пулей взлетел на третий этаж и провалился в семейную колыбель.
   За полтора года пребывания в ЙАР управление Генерального штаба насчитало ему
   45 суток отпуска.
   Немедленно выехал с Валентиной и Сережкой под Харьков, к ее родителям и сразу планировал своим ходом направиться в Турель, где ждал его Боренька.
   Чтоб не рисковать, взял билет на самолет Вале и Серёжке, а сам своим ходом, захватив тестя и брата жены, в пять утра, в понедельник, стартовал в Сибирь.
  
   Гурин никогда не забудет каждой детали этой поездки и никогда в будущем не осмелиться вершить серьезные дела в ПОНЕДЕЛЬНИК!
   Еще не рассвело, но Владимир заметил какой-то серый комок справа, затем удар в правое колесо. В десяти метрах лежал неподвижно заяц.
   Это был первый сигнал на перенос поездки на завтра, первое предупреждение ангела - хранителя, кровь невинной жертвы. Но офицер, далёкий в то время от веры, погнал дальше.
   Уже рассвело, "Волга" мчалась по трассе через какое-то село. Впереди торопился уазик. Куча гусей с кряканьем кидается на УАЗ и попадает под передок гуринской "Волги", так как дистанция между машинами была короткой. На дороге бьются в агонии два переломанных гуся, и валяется разбитый подфарник. Все остановились.
   На крыльце ближнего дома появилась бабка, хозяйка этой стаи. Водитель уазика стал объяснять, что идет уборка урожая и каким-то постановлением запрещено нахождение домашней птицы вблизи дорог. Но бабка всё равно возмущенно, тряся рукой, кричала какие-то проклятия.
   Это было второе предупреждение ангела-хранителя. А отпускник гнал.
   Он, безбожник, рвался к цели, как всегда, пренебрегая опасностью.
   Трасса была прямая, время семь утра, моросил легкий дождь.
   Впереди показался перекресток, указатель: "Налево Курск, направо Воронеж". Не притормозив, а скорость была 120 км/час, он выскочил на перекресток и обмер.
   Перекресток был Т-образный, впереди - пахота на два метра ниже шоссе.
   Тормозить было бесполезно, дорога мокрая да еще и в грязи (28 августа, на Украине убирали буряки, сахарную свеклу), стал тянуть налево, на Курск.
   "Волга" взмывает в воздух, правым крылом падает на чернозем, переворачивается на 360 градусов и встаёт на четыре колеса.
   Подняв голову, разбитую о руль, старлей увидел, что лобового стекла нет, а впереди, в шести метрах от машины, на четырех точках весь в грязи стоит брат жены. Тесть сидел сзади и только вывихнул плечо.
   С разбитой головой, в окровавленной военной рубашке с залитыми кровью погонами, Владимир стал ловить кран и грузовик, чтобы погрузить разбитую новую "Волгу", пробег которой был всего-то около 3 тысяч километров.
   Анализируя ДТП, стало понятно, что смягчающими обстоятельствами явились: мягкая пахота, отсутствие бокового транспорта и опыт вождения с 12 лет на папиной "Победе".
   Если бы Гурин поехал прямо, случился б лобовой удар, и все погибли.
   Если бы брат жены приподнял голову, то ему снесло бы полчерепа, а это тюрьма...
   Но кто этот ЕСЛИ?
   Ангел-хранитель спасал Гурина в третий раз!
  
   Погрузили "Волгу" на трал, повернули назад.
   Все вернулись обратно под Харьков. Нашли жестянщика, закупили запчастей и на неделю Володя с Валей и Серёжкой улетели в Турель.
   На ремонт легковой ушел целый месяц, хорошо, что отпуск дали длинный.
   Вернувшись в полк, старший лейтенант написал рапорт о поступлении в академию
   им. проф. Н.Е. Жуковского. Рапорт уперся в инженера полка по вооружению капитана Лавренко. Он открыто заявил, у Гурина есть все, есть "Волга", обойдется без "Жуковки". Лавренко очень попивал, видимо пропил и совесть, так как оснований для запрета не было: группа вооружения отличная, начальник группы не имеет взысканий, только поощрения.
   Но зависть сработала как "красный кирпич". Гурин пошел к командиру полка.
   Тот выслушал и сказал: "Хорошо. Ты будешь по положению для абитуриентов два месяца до вступительных экзаменов готовиться при академии, да плюс экзамены. Можешь дать мне "Волгу" по доверенности на этот период?" "Конечно".
   Командир подписал рапорт снизу, после этого все инстанции подписали его задним число выше подписи командира, включая и капитана Лавренко.
   До отъезда в Москву осталось два месяца. Надо готовиться, после школы прошло 9 лет, математика забыта, физика в памяти частично, только в русском и спецпредмете (вооружение летательных аппаратов) Гурин был уверен.
   По совету коллег он разыскал в городе старого еврея, который подготовил в академию уже много офицеров.
   Этот старик пересидел оккупацию в подвале и спасся чудом от геноцида евреев.
   Всех его родных, как и тысячи горожан, живыми закапывали во рву, где ныне еврейское кладбище. Очевидцы рассказывали, что кровь выступала из-под земли, а фашисты вновь и вновь засыпали бульдозерами несчастных людей.
   Условия обучения были жесткими.
   Меер Исаевич, лет 70-ти, достал учебник математики автора Филимонова и сказал: "Прорешаешь все задачи - поступишь".
   Владимир отправил жену и сыновей к родителям и начал готовиться.
   Будни летели молнией, сон максимум 2 часа, между полетами минут 30 вздремнет и снова в математику, никаких расслаблений, друзей, праздников, два раза в неделю встречи с Меером Исаевичем, и снова верхом на учебник "Филимонова".
   Через два месяца офицер почувствовал, что за математику спокоен. Меер Исаевич также был уверен в успехе, так как все тесты ученик проходил безукоризненно.
   Но физику, хотя бы по верхам, пробежать не успел.
   Перед экзаменами всех абитуриентов протестировали на ЭВМ. Как ни странно, но Гурин попал в тройку лидеров (после окончания "Жуковки" он не оказался в первых рядах, но в десятку лучших со средним баллом 4,5 попал).
   Все вступительные абитуриент сдал на отлично, оставалась последняя - физика.
   Он надеялся на три дня подготовки, но пришло печальное известие:
   " Полковник Кульбида скончался".
   Эта потеря выбила из колеи. Сколько пережил Гурин с этим наставником, командиром, истинным офицером, образцом чести русского офицера, отважным боевым летчиком за полтора года в арабской Ходейде, не пересказать...
  
   Перед поступлением в академию Владимир заехал во Львов, где Кульбида возглавлял комиссию по авиакатастрофам в штабе военно-воздушной армии. Взял бутылку коньяка, чтобы поговорить, повидаться спустя год после спецкомандировки, вспомнить соратников по войне. Полковник быстро свернул службу и утащил гостя к себе домой.
   Вечер пролетел стремительно. Он неоднократно повторял: "Эх, Володя, если б ты поступал в летную академию города Монино под Москвой, то я бы помог тебе, а в "Жуковке" у меня никого нет".
   Он был и остался для Гурина как родным отцом, вырастил двоих сыновей, учил жизни и порядочности, передавал свой опыт и защищал 24- летнего лейтенанта в Йемене как своего сына.
   На тот момент он уже дважды побывал советником ВВС у арабов, то есть всего 4 года, в очень тяжелых климатических условиях, не говоря уже о боевых действиях, и вот сердце не выдержало.
  
   Физика в голову не лезла, и стало очевидным, экзамен будет провален.
   Задачи не решил, по теории поплыл. Женщина, принимавшая физику, кандидат наук Антипьева, упрекнула офицера: " Что же, Вы, тов. старший лейтенант, так пренебрежительно отнеслись к моему предмету? Предыдущие дисциплины все на пять, а тут полный ноль?!"
   Гурин не помнил, как, чем объяснил свой провал, вроде бы ссылался на нехватку времени..., что подписали рапорт поздно, но она стала задавать ему тесты. В итоге поставила тройку. То ли пожалела, посочувствовала.
   Но даже с этой тройкой его проходной балл превышал две единицы. Его зачислили. Два года старший лейтенант Гурин на кафедре высшей физики у Антипьевой числился в лучших. Он отработал аванс на вступительных экзаменах и всю жизнь с огромным уважением и теплом вспоминал эту женщину, давшую шанс учиться в прославленной Военно-воздушной академии. Отслеживая друзей по академии, преподавателей, он узнал о кончине Антипьевой примерно в 1983 году. Царство ей НЕБЕСНОЕ!
  
   Глава 6
   Который день Гурин отъезжал утром на работу, уже не видя Бориса.
   Он все равно возвращался в мыслях к прошлому, как Борис стал таким: чужим, наглым и искусным лицемером. Много лет он не мог понять, как сын выродился в зверька.
   Он винил, в основном, в последующих и диких событиях Валентину и младшего Сергея, но не знал, что главным дирижером оркестра, играющим против отца, был и оставался именно старший - Борис.
   Он все прощал бы сыновьям, если бы не участвовал в их воспитании.
   Но до настоящего времени ужасало одно: "...ведь он их вырастил, он их поднял, вывел их в жизнь вместе с мамой, Анфисой Петровной.
   Не родная мать несла бремя воспитания, предавшая их и сжигающая жизнь, как стрекоза в басне И.А. Крылова "...До того ль, голубчик, было в мягких муравах у нас, песни, резвость, всякий час...".
   Все эти годы он оставался ответственным перед пацанами, не считаясь со здоровьем, материальными потерями и рухнувшей карьерой.
   За что старший сын казнил его беспощадно в течение 25 лет?
   Своим будущим и состоявшимся статусом они обязаны отцу!
   Делая зимой ремонт в квартире, он выбросил все архивы -- документальное подтверждение тех перипетий, которые он пережил в борьбе за право воспитывать сыновей после развода. Он надеялся показать их сыновьям, рассказать правду о прошлом. Но уже случилось многократное сыновнее "кидалово" его, как отца, и необходимость в архивах отпала.
   Все выбросил, остались дневники и какие-то страницы в записных книжках.
   Сегодня он читал эти обрывки. Шел 1986 год, парни уже 5 лет после тяжелейших послеразводных потрясений жили, учились в Турели, окруженные заботой отца и бабули. Борису-16 лет.
  
   ...Март 1986 года.
   Борька все чаще хамит. На разговор не идет.
   Пропадает на несколько часов неизвестно где, просьбы не выполняет. В ветеринарную поликлинику не сходил, за хлебом, молоком, похлопать половики -- только Сергей.
   Погостил в Брянске у матери.
   После приезда от матери Бориса как подменили. Влияние ее было очевидно. Возвращается порой к 12 часам ночи. Я дергаюсь. Запахов нет, но подозрения не оставляют, может, уже проспался. В комнате бардак.
   Сергей проснулся в 9 утра, попросил открытку поздравить бабулю и тетю Галю с праздником 8-е Марта. Борис спит.
   ... Февраль 1987-го
   Галя родила Светочку.
   Отпраздновали Сережке 15-летие. Носит на руках Свету бережно, чирикает с ней, она ему улыбается. Борис, наклоняясь над кроваткой, ехидно выдавит: "...Ы-Ы-Ы".
   Очень заметно, что с трудом ее терпит, и, конечно, никаких братских чувств не испытывает...
   Вернулся из командировки из Салды на одни сутки раньше. Ключей от гаража нет. Поехал в гараж, поймал Бориса.
   Оказывается, два дня, пока я отсутствовал, Боря на "Москвиче" зажигал с друзьями по лесу и городу, не имея прав.
   ... На просьбы бабули сходить в магазин, часто отвечает: "Всегда ты не вовремя". Грубит. После разговора по поводу двухдневного катания на "Москвиче" огрызнулся: "Вообще не приду ночевать". И не пришел.
  
   8 июня
   Мой день рождения. Поговорил с ним, что он так же мне дорог, как Света и Сергей. Чего бежишь от нас?
   13 июня
   Пришел Лешка, одноклассник, заявил, что Борис не придет ночевать, будет на даче, а утром поедут купаться.
   14 июня
   Разговоры с ним "... ты по-прежнему гнешь свою линию, но пока живешь здесь, будешь подчиняться нашим законам, и свои ночлеги решай со мной, а не через посыльных друзей".
   По утрам спит, собаку выгуливает только Сергей. Застал вечером пьяным во дворе с девкой на коленях. Тяжелый диалог.
   ...После разговора заявил Сергею: "Тебя здесь ничего хорошего не ждет, все будет для Светки". Нахамил бабуле.
   Лучшее только ему, а не Сергею, съест втихую что-нибудь вкусное, не поделится с братом, а тот всегда делился, я это замечал...
  
   Сегодня, читая эти записки, Гурин осознавал, что это был первый сигнал открытой агрессии и зарождения волчонка, эгоиста, который будет паразитировать по жизни.
   Но в тот период отец еще был счастливым, что парни с ним, и наивным, по-прежнему любящим отцом, не допускавший и мысли, что Боря забуровит...
   Он списывал его выпады на переходный период и промазал остроту момента.
   Естественно, Валя накачивала, она не дремала и использовала любую возможность натравить детей на отца.
   Тяжелые записи о событиях разводного периода вставали перед глазами, как будто это случилось вчера...
  
   Владимир не смог отсудить сыновей. После районного суда был областной суд. Лучший адвокат города Брянска. Но, увы. Валентина работала тогда в администрации города Поченя под Брянском. А в советский период телефонное право было выше закона.
   "... Родители имеют равные права перед детьми..." Эта пустая формулировка тогда сломала жизнь многим детям и отцам.
  
   Развод в районном центре города Поченя был спектаклем. С ее работы пришло несколько баб, которые никогда не видели Гурина. И он их тоже. Сережке было семь, Борису - девять лет. Права голоса они не имели.
   Вале дали блестящую характеристику эти женщины, коллеги из администрации, хотя никто из них ни разу не был в военном городке и в их семье. Из воинской части никто не пришел на суд.
   Валентину уже знали очень хорошо в закрытой воинской части, где население составляло всего-то человек 200 вместе с военными. Служили за высоким забором, режимный объект, все друг друга знали не только в лицо, но и каждый шаг, поступок, поведение в семье.
   Валентина стала заведовать местным кафе "Офицерское". Скрыть свои деяния было невозможно, все как на экране: выпивки с новыми подругами, поездки в Брянск, куда ездила сдавать тару и получать напитки.
   О ее падении, измене уже тогда говорили в военном городке, но только после развода смогли рассказать Гурину о подробностях прелюбодеяний жены.
   Видимо, просто раньше сочувствовали и жалели. Да она и не стеснялась этого.
   Он оставил квартиру и перешел в гостиницу.
   Пацаны бегали к нему ночевать очень часто, по переменке, так как кровать была полутораспальная, и помещались только вдвоем. Валя нашла подругу в этом же подъезде на пятом этаже, Бригиту, бывшую жену офицера.
   Вечерами она успокаивала сыновей: "... я тут, у тети Бри на пятом этаже".
   И зависала до полуночи. Чем она занималась, было очевидно: пили, курили, судили мужиков, с кем-то встречались. Летом, в будни, Валентина часто уезжала в Брянск, а Гурин находился на службе. Парни бегали по городку голодные и беспризорные.
   В выходные дни она также пропадала на сутки, не предупреждая Гурина, и опять пацаны болтались по окрестностям: в лесу, на стрельбище, порой голодные. И когда жители сообщали, звонили в гостиницу, то отец находил и кормил их в этом же офицерском кафе. О поведении Вали знали, и поэтому в защиту ее никто не пришел на суд. А для себя он свидетелей не позвал.
   Обстановка для отца складывалась тяжелая. Надо было менять обстановку. Он написал рапорт о переводе в родной город. Друзья после академии, кто работал в кадрах ВВС, предлагали должность в разных местах не ниже подполковника.
   Но Владимир рвался только в родную Турель. Отец был болен ишемической болезнью, мать покрепче. И Гурин твердо решил, что переводиться именно туда, в Турель,
   Он знал, что все равно заберет детей, именно с родителями воспитает их.
   Там есть база, там есть родители, там есть родня. Это была главная причина переезда в родной город. Но вакантной должности в городе не было.
   Прошел год ожидания, пока на местном оборонном заводе не освободилась должность военпреда -- военного представителя по приемке военной продукции.
   Должность была "вилочная" -- капитан или майор, то есть мог быть только капитаном или майором, но выбирать было не из чего, это была безграничная радость.
  
   Он уже измотался за год ожидания перевода: созерцанием на сыновей, на которых не имел юридического права, порой бросаемых матерью, и невозможностью воспитывать их самостоятельно и полноценно. Ждал приказа из Москвы.
   Почему-то заболел. Температура хлестала до 38=39. Отлеживался в гостинице.
   Вдруг рано утром звонок с КПП: приехала мама!
   Как мама почувствовала, что он болен, -- вот материнское сердце! Как она вообще добралась до их военного режимного городка. Потом оказалось, что помогли ей какие-то попутчики, показали, где остановка, и как туда дойти по дороге.
   Когда она приехала, как раз пришел приказ о переводе в Турель.
   Это был подарок Господа. Командир воинской части сказал матери: "У вашего сына была бы блестящая карьера, если б не Валентина. Хорошо, что он развелся".
   На сборы, на сдачу дел ушло два-три дня. Взял только военное и гражданское, поделки из Красного моря, которые когда-то доставал с маской и трубкой, да несколько книг. Все погрузил в "Москвич".
   Накануне отвез маму на вокзал, посадил в поезд, чтобы встретить в Москве и отправить самолетом домой, а своим ходом уже перегнать "Москвич" с барахлом в родной город.
   В четыре часа утра открыл дверь, пацаны спали.
   Дверь никогда не закрывалась, видимо, Валя опять зависала у тети Бри наверху и ночью проведывала сыновей.
   Он поцеловал спящих детей, выехал из городка - и слезы покатились градом.
   Выехав на трассу, он ревел и ревел, никак не мог успокоиться. Остановился, дошел по сугробам до ели, обнял ее, стало легче.
   Зимняя федеральная трасса должна была сохранить одинокого и несчастного офицера в течение 5 часов до города Брянска, а затем двое суток до родного сибирского города.
   Еще был жив отец, скончавшийся через два года от разрыва артерии, и мама, БАБУЛЯ, ставшая для маленьких Гуриных настоящей матерью до последнего дыхания.
   Впереди майора ждали удивительные перемены, безгранично счастливые и бездонно ранимые.
   Шел февраль 1979 года.
  
   Глава 7
   Захлестнувшие воспоминания, ворвавшиеся в устоявшуюся вроде бы жизнь майора в отставке Гурина, как цунами, порой мешали работе. Он нагружал себя мероприятиями, которые не требовали исполнения именно сегодня, но могли пригодиться в ближайшем будущем. Это несколько отвлекало от прошлой жизни, но не успокаивало.
   Больше не встречая Бориса утром, он тихонько проживал зиму, как бы успокаиваясь, но и понимал, что встреча с сыном взорвала его вновь. Взрыватель сработал, а основной заряд не инициирован.
   И надо начинать выстраивать первую задачу - написать книгу о пережитом.
   Написать обязательно для родных, друзей, для себя, в конце концов, чтобы успокоиться и в этом относительном покое уйти в мир иной. Книга должна была состояться хотя бы потому, что есть надежда пробудить у сыновей совесть, память многих лет, которую усиленно стирала родная мать и ее подельники. Если повесть попадет им в руки, то есть шанс, что они раскаются, когда-нибудь.
   Не перед ним - нет, перед Богом, тогда они облегчат себе СУДНЫЙ ДЕНЬ.
   Ведь он дважды обращался к сыновьям с письмами, надеясь донести правду, предостеречь от зловещей колеи, от лжи, в которую их загнала родная мать, стараясь обелить содеянное ею за многие годы. Дважды дети плюнули в лицо отцу, да просто мужчине, вырастившему их. Повесть, быть может, спасет их от черной неблагодарности и грехов, которые они уже совершили против отца и БАБУЛИ.
   После работы он поднял оставшиеся дневники и стал читать...
  
   Я - Гурин Владимир Сергеевич.
   Если со мною что-нибудь случится (имею в виду смерть), прошу Вас, уважаемый незнакомец, обнаруживший этот дневник, передать его детям в зрелом возрасте (старше 16 лет) Борису и Сергею. Сердечно Вам благодарю.
   Реквизиты на обложке.
  
   17 марта1974г.
   2-й курс ВВИА им. проф. Н.Е. Жуковского.
   Уже легче, чем на 1-м курсе, но нагрузка велика.
   Живем в пятиэтажке-хрущевке, на втором этаже. 2-х комнатная квартира,
   у меня 20 квадратных метров, двое детей, у соседа, учится на факультете самолетов и двигателей, на 3 курсе, 9 квадратов, один сын.
   Борька плохо выговаривает букву "Л", но слово "ворона" говорит уверенно.
   После обследования решено направить в логопедический садик на 2 месяца, окраина Москвы. Каждому родителю дано задание нарисовать альбом с картинками, на которых- предметы, животные, помогающие избавиться от дефекта речи.
   Мой альбом занял 1-е место. Детсадик ухоженный, чистенький, разноцветный.
   А рядом какой-то серый, невеселый. Зашел поинтересоваться, оказалось, там брошенные дети. Они смотрели на меня унылыми, потухшими глазами.
   На завтра купил 2 килограмма апельсин и 2 яблок, передал воспитателям.
   Что я могу ещё сделать?!
  
   Апрель 1974-го
   ...В шоке. Вчера после учебы приехал к Борьке. Пятница, надо забрать на выходные домой. Воспитатель меня огорошила.
   На неделе из одного шкафчика у мальчика пропали конфеты. Когда стали разбираться, то выяснилось, что фантики нашли у Борьки в кармане, а остальные конфеты подложены в какой-то шкаф, где раздевался мальчик, совершенно не причастный к краже.
   Виноват был Борис. Он украл конфеты, наелся, а остаток подбросил в соседний шкафчик. Это был позор! Сын не только украл, но еще и подставил невинного!
   А я пришел в форме, отец виновника - офицер!!!
   Не знал, куда бы скорее исчезнуть после подробностей воспитателя.
   Дома выпорол Борьку ремешком от кобуры.
   Откуда в 4 -летнем пацане такая низость, да еще и подлянка? У него вся спина и задница в синяках, я собой почти не владел... Я в шоке.
  
   12 мая 1974-го
   Сегодня утром, как обычно, спешим на лекции, видим, что впереди на эскалаторе метро "Динамо" стоит Леонид Быков, шевелюра кудрявая, объемная, совсем не похож на Маэстро из кинофильма "В бой идут одни старики". Не удержались, подошли, поблагодарили за сценарий и создание фильма. Открыток не было, так у меня он оставил автограф прямо на конспекте "Теоретическая механика".
   Не раз встречал актеров в столице, Лановой, Тараторкин, Муравьева, Мирошниченко, Шиловский..., но впервые взял автограф. Но это же БЫКОВ!
   АВИАЦИЯ!
   Под впечатлением за вечер написал такую "улыбку", а мелодия как-то сама сложилась.
  
   Мечтатель
  
   Он куртку летную надел и в небо мыслью улетел:
   "Я -- летчик, я -- летчик".
   И мир наземный поредел. "Быть на земле не твой удел,
   Ты -- летчик, ты -- летчик"...
   И росы бросив над собой, тряхнул вихрастой головой:
   "Я -- летчик, я -- летчик".
   Седые серые глаза седая тронула слеза:
   "Он -- летчик, да летчик".
   Он притянул звезду рукой, отняв ее святой покой:
   "Я буду братом".
   Прикрыл тысячелетний свет от пролетающих комет
   Надежным взглядом.
   Перенацелив Млечный путь, расправил мужественно грудь,
   Великий зодчий.
   Она осталась на Земле, в воздушном пребывая сне:
   "Он -- летчик, да летчик".
   Забыв про все, забыв про всех, он серебрил задорный смех:
   "Я -- летчик, я -- летчик".
   Он поднимался дальше ввысь и слышал возгласы: "Держись!
   Ты -- летчик, да летчик.
   Не верь навеянной судьбе, к победе путь лежит тебе,
   Ты - летчик, да летчик.
   Ищи ее, свою звезду, на радость или на беду,
   Не важно, ты -- летчик".
   Она очнулась ото сна, но словно робкая сосна
   В сторонке стояла.
   И больно косы теребя: "Давным-давно я жду тебя", --
   Сказала, сказала.
   Не слышал он ее упрек, небесный мир его увлек
   Впервые, впервые.
   Им было восемь на двоих, и солнце окунуло их
   В потоки косые.
   Им было восемь на двоих, и солнце окунуло их
   в потоки косые.
  
   16 августа 1976г.
   Стажировка на четвертом курсе академии. 18.00. почтовое отделение Любимицы, Псковская область. Гдовский район. Именно здесь, в этой дыре, я продолжаю вести свой дневник... в третий раз ... Здесь иногда просто хочется побыть наедине с собой, проанализировать то, что осталось за плечами. Да и события последних дней перед отъездом на стажировку стимулируют к ведению дневника, ибо в подобных семейных ситуациях ты сам себе судья, оппонент, святой, перед которым можно исповедаться. Но об этом позже.
   Только что сбегал в магазин, купил расческу, "Беломор" и... 300(!) граммов сливочного масла. Корешки, однокашники Виктор и Толик, ходили за грибами и сказали взять масла для их приготовления, и я принял за чистую монету, что нужно именно 300 г и не менее на одну сковородку. Сейчас в комнате уже начинает повышаться концентрация дыма от печки, на которой корифеи колдуют над грибами.
   Играет магнитофон ? детские записи, которые специально переписал для сыновей с пластинок... Пока жарились грибы, успел постирать сорочку и некоторые мелочи и как раз подоспел к столу. Выпили граммов по 150. "Gavana Клуб" и насладились колоритом грибов. Вечером рубились на площадке в волейбол, и вот снова сел к дневнику.
   Только что поставил Магомаева "Благодарю тебя". Нет слов! Насколько проникновенно, чувственно, значительно звучат для меня эти слова. И причем я не связываю их с кем-либо из женщин. А почему-то с женой... Далее звучит "Одинокая"...
   С того дня, как уехал на стажировку, не могу равнодушно смотреть на детские лица, встречающиеся где угодно. Здесь эта тоска обострилась. Гоню от себя это чувство печали о детях, об их откровенных глазах, улыбках, но оно вновь возвращается. В тысячный раз, наверное, даю себе слово вырастить их людьми, мужчинами. Именно мужчинами. И в этот термин я вкладываю многие качества, как честность, благородство, мужество, волю, доброту.
   Пусть я не обладаю в полной мере некоторыми из них, но я должен вложить в них все лучшее от меня и то, что принадлежит другим людям. Не знаю, смогу ли привить им свой идеал, точнее,привить любовь к этому легендарному человеку ?
   Ф.Э. Дзержинскому, но постараюсь. Выработать в себе хотя бы часть его характера, значит, уже многого добиться в жизни...
  
   Слишком холодно на дворе,
   Зря любовь пришла в декабре.
   У любви зимой короткий век,
   Тихо падает на землю снег...
  
   Прекрасные слова, как и вся песня. Сейчас тепло на дворе, но в душе какой-то опустошающий, приходящий от воспоминаний холод. Какая нескладная у меня с ней жизнь. Оба мучаемся уже восьмой год и не можем найти выхода. Каждый считает, что все сделал для семьи, любви, взаимности, но сдвигов никаких. Так не хочется порой ворошить неприятное прошлое, но оно произвольно наполняет ячейки памяти и даже при благополучном отношении в семье портит настроение, вызывает новый осадок в душе.
   Как вот простить последний инцидент ей.
   Уехала в Харьков, вроде для семьи.
   Но сколько было недоверия ко мне, хотя предложение мое было здравое ? вернуть деньги в семью. Приезд тестя и этот заем усугубил наши отношения и расколол ее материальную сторону. И вот она поехала за деньгами, но не потому, что поняла здравый смысл моего предложения, а лишь после того, как я попросил написать расписку, ? этот факт подтолкнул ее к отъезду.
   И вот приехала, устала, у меня сессия (!), не до встречи. Второй, третий день сижу до 12, до часу, опять не до встречи. Затем еду в академию, до 8 часов вечера сижу с ребятами, делаем общее дело к экзамену ? "шпоры", затем выпили бутылку "сухого", и поехал домой. Приехал в 22-30, естественно. Задержал ее неожиданно и ждал вопроса от нее, но нет... Холодное выражение, безразличный взгляд в телевизор. Попробовал разрядить обстановку шуткой ? не получилось. Обнял, потянул к себе... напрасно, никакой отдачи. Поняв бессмысленность наладить отношения сейчас, лег спать опять "голодный". Назавтра Валя пришла тоже (!) в 22-30. Но зачем? Зачем она так глупо, жестоко мстит мне. Почему не может спросить, выяснить отношения, в конце концов, почему такое молчаливое, холодное мщение? Ведь она знает, что мне нужна только ее доброта.
   Конечно, в тот вечер я тупо смотрел в конспект, и ничего в голову не лезло. Она ведь знала, что идет сессия, что нельзя безумно мстить, терроризировать меня сейчас своим поздним приходом, но сделала назло.
   Решив последние два дня по-настоящему отдаться экзамену, в воскресенье с утра поехал на матчасть, в академию, и после к детям, а после детей к друзьям Валику с Лилей.
   Валя была уже там. Встретили меня радушно. Решил и здесь наладить отношения, чувствуя все-таки и часть своей вины в ссоре. Подошел к ней, поцеловал от себя, от детей, и она, кажется, не оттолкнула меня, но это было лишь при Валике и Лиле. Когда хозяева удалились на кухню, я спросил: "Будешь ли брать машину?" Ответ: "Нет" (спокойное, безразличное, холодное "Нет"). Снова вопрос: "Ты не думаешь восстановить отношения?" ? снова то- же самое: "Нет".
   Это была последняя ночь перед отъездом на стажировку, но она осталась у Ларионовых, поехал домой один.
   "Даже и не побежала,
   Даже рук не заломила,
   Что мне раньше говорила?..".
  
   Еще остался вечер ? последний перед отъездом. Собрал вещи, купил вина, чтоб хоть проститься с ней по-человечески. Полез в холодильник, чтоб приготовить закуску, и тут прозвучал ее злой холодный голос: "Ты мне оставил денег только на алименты (?!) 333 руб., не тронь помидоры, мне самой есть нечего".
   Да откуда же берется в человеке такая бездушная черствость? И даже после этого я еще два раза предложил ей выпить и посидеть на отъезд (до поезда оставалось три часа), но ответ был тот же: "Нет". Более, конечно, я не пытался уже ни о чем просить ее...
  
   Ф.Э. Дзержинский:
   "...После этого ты закрылся на ключ и включил проигрыватель. Два часа ты сидел, слушал музыку, беспрестанно курил, а из глаз текли скудные тяжелые слезы. Было обидно за все и никого не хотелось видеть. После написал записку такого содержания: "Как ты могла поверить в то, что я изменил своему слову. Сейчас я окончательно понял, что не любим тобою, а поэтому снимаю с себя всякую ответственность за прошлое и будущее". Взял чемоданы и уехал на Ленинградский вокзал.
   Ты еще раз убедился в том, что чужд для нее, что у нее есть кто-то. И после этого тебя покинуло чувство долга, естественно, перед ней. И в Ленинграде с ребятами ты спокойно танцевал в "Балтийском" с чужими женщинами и позднее был у них в гостях.
   Что ж, я тебя не осуждаю за это. Ты сделал все, что мог, для примирения, но был отвергнут. Ты который раз косвенно уже убедился в том, что у нее есть кто-то из мужчин, ибо за 16 дней до отъезда она не желала тебя как женщина. И поэтому ты сбросил с себя чувство долга и поступил аналогично. Но ты не получил никакого удовлетворения от этих встреч, быть может, даже к лучшему! Главное, что тебе осталось еще в этой жизни, ? поставить на ноги детей, то есть растить их и быть рядом, пока хватит сил, существовать вместе с ней.
   По приезде в Любимицы у тебя неоднократно возникало желание написать ей письмо, дать телеграмму с адресом, но ты гнал от себя эту слабость, правильно и делал. Не бейся о холодную стенку головой, ибо находишься по внешнюю сторону от этой стены. Ты ей не нужен! Опомнись, дурачок! Но, несмотря на эти духовные тормоза, ты все-таки съездил к Юрию с Адой и рассказал, как бы невзначай, о своем пребывании и адресе.
   Ты заехал и к Нюре, и оставил записку с подробным описанием о том, как доехать до тебя. "... Ты втайне надеешься, что она все-таки приедет к тебе, что она еще что-то питает к тебе. Что ж, подожди, время есть до конца стажировки. Но вообще-то ты наивен, как ребенок"(точка зрения Ф. Дзержинского).
  
   17.08.1976
   Утро. День полетов. Нахожусь на стоянке. Время начала полетов сдвинуто на два часа, так как "метео не дает погоды". Только что инженер Крохмелец показал мне объем предполетной подготовки. С первого дня пребывания в боевой части я проникся к этому инженеру симпатией. Немногословный, сдержанный, воспитанный, он как специалист, знающий свою работу, при кажущейся внешне успокоенности не был спокойным. Пребывая с ним вместе на полетах или предварительной подготовке, или предполетной, понимаешь, что у этого человека большой опыт работы с людьми, с авиационной техникой. Четкая формулировка указаний, быстрое и верное решение ряда вопросов (а за летную смену или день подготовки к полетам он решал массу вопросов) произвольно рождает уважение как к человеку и гордость за него как к специалисту родственной профессии.
   При той интенсивности летной и технической работы в части (5 летных дней в неделю), с которой мы столкнулись на стажировке, и нельзя иначе работать с людьми.
   Личный состав полка физически и психологически устает за рабочую неделю. Но именно спокойное, уверенное, деловое отношение к людям, взвешенность каждого слова в диалоге с ними вселяет и в них уверенность в работе, стимулирует большую отдачу своей профессии и гарантирует самое важное в авиационной части ? безопасность полетов и в конечном итоге повышает боеготовность ее. Все приехавшие сюда не могли не быть благодарны за внимание и заботу к нам.
   В первый же час прибытия нас разместили в благоустроенную гостиницу, поставили на довольствие. На второй день мы были представлены личному составу части, распределены по своим руководителям. При всей своей занятости с нами побеседовал заместитель командира полка и познакомил со структурой и организацией ... в части.
   В тот же день мы встретились с комполка, где услышали много интересного об истории создания полка, о его буднях, о безупречном выполнении всех задач, поставленных командованием, и участии личного состава полка в ряде учений союзного значения и совместных маневрах стран - участниц Варшавского договора.
   Что особенно нас взволновало и тронуло, так это обращение командира к нам, слушателям ВВИА, как к равным. Мы услышали в обращении просьбу помочь инженерно-техническому составу в совершенствовании средств объективного контроля и проведении занятия с летным и техническим составом о новых видах вооружения и авиационной техники.
   Весь этот комплекс встреч с личным составом части сразу развеял в нас неустроенность, растерянность. Мы стали своими людьми в полку.
   Первый день полетов произвел на нас огромное впечатление. Четкая слаженная работа специалистов всех служб ? и вот уже разведчик ушел из поля зрения аэродрома.
   Начало полетов. На старте истребитель-бомбардировщик. Короткий разбег, и через 25=30 секунд его уже не видно с земли. Такой близкий контакт с боевой техникой после ряда лет теоретической подготовки сразу переносит тебя в иной мир, мир реального применения плодов человеческого труда, что, естественно, впечатляет и вызывает гордость за наших ученых, инженеров, техников и рабочих.
   В этом отдаленном гарнизоне, где остро чувствуется после столицы отсутствие городской сутолоки, обилия кинотеатров, магазинов, нескончаемых потоков машин, люди не жили в каком-либо унынии. Из беседы с ними и даже просто из наблюдения было видно, что обитатели (жители) гарнизона были вполне довольны этими условиями, а кое в чем обладали заметными преимуществами перед горожанами. Обилие грибов, ягод, разнообразная дичь для охотников, неплохая рыбалка на озере ? все это, конечно, мечта для горожан.
   Сегодня полигон и запасные аэродромы по маршруту не дали и применения средств поражения не было, так практически не удалось посмотреть в динамике комплекс авиавооружения, то есть его подготовку к применению.
   Вечер. Сидим дома втроем. Скучища, только сейчас действительно ощутил, как одиноко здесь. Решили играть в "дурачка" и, как говорят, человек сам делает себе настроение, поэтому налили в графинчик воды и, имитируя ее как "масандру" ( 50-процентный спирт для охлаждения радиоаппаратуры), тянули по 20-25 граммов.
   Мы настолько вошли в роль, что, когда Витька пришел из кино, он действительно поверил в истинность пития. Заручившись его верой, мы еще более забалдели.
   Долго Витька читал газету, поглядывая, как мы покрякиваем после тостов, наконец, не выдержал и попросил. Нужно было видеть его растерянный вид, когда в "масандре" он опознал воду. Хохоту было через край.
  
   18.08.1976
   Сегодня напряженный день в полку: и полеты, и предварительная, и предполетная подготовка к повторному полету. Инженерно-технический состав выехал на аэродром в 7-00 и вернется лишь в 21-00.
   Итого, получается, по 14 часов на каждого. Начальникам групп, техникам звеньев придется (а также инженерам по службам) пребывать на аэродроме до конца полетов, то есть до 21-00, ... напряженность в конце учебного года. Так же и мне приходилось три года назад уходить из дома, когда дети еще спят, приходить, когда они уже видят во сне сказки.
   Вообще я здесь себя чувствую как бы в своей колее, то есть те же условия работы, что и до академии, но уже совершенно в ином качестве. Порой, как, например, вчера, забываешь, что ты стажируешься как инженер полка по вооружению, и рвешься к тем обязанностям, которые выполняют техники, начальники групп.
   Это, конечно, даст только полезные плоды для дальнейшей деятельности, но нельзя мне забывать и о своей непосредственно предстоящей должности, то есть руководство и организация работ. Инженеру, прежде всего, придется думать, и это особенно касается инженера по вооружению. Когда приходишь на стоянку самолетов и видишь муравьиное движение всех присутствующих здесь, то забываешь про свои личные неприятности и становишься частицей этого муравьиного потока.
   Но вот возвратился в гостиницу, да и уже на пути с аэродрома тяжелые мысли уже увлекли меня.
   Снова я "был" дома, снова ... последние отношения с женой.
   Парни пошли сегодня в обед звонить женам, а мне, что было делать? Эта мысль меня точила и раньше: написать, дать телеграмму с адресом, позвонить. В принципе, это был бы умный поступок с моей стороны, так сказать, убедиться в достоверности своих предположений. И я пошел, позвонил ей на работу. Говорили максимум две минуты. На мой вопрос: "Ты ничего мне не хочешь сказать?" она ответила встречно: "А ты мне?". Далее я повесил трубку. Я убедился в том, что не занимаю ее мысли при разлуке. Что же, это даже к лучшему. Долг перед ней, как женой, я больше не несу на своих плечах. Чувствую долг перед ней, как матерью моих сыновей и не более. Когда приходит к человеку определенность и неясности исчезают, ему становится легко, это я и чувствую сейчас...
  
   21.08.76
   Три дня не садился к этим страницам. За это время прошли малозначительные события. На аэродроме, во время полетов, изучал секретную литературу: документы, касающиеся моей профессии, техническое описание изделия, все это рабочие будни.
   Как-то после обеда поехали в Гдов попить пива и закупить водки ? сегодня ждали инженеров к столу. Когда приехал с Толиком домой, то увидели кучу грибов, принесенных Виктором. Разумеется, к грибам грешно было не выпить, да, собственно, и скрасить как-то наше одиночество. Все-таки после Москвы, после семей, детей здесь кажется очень одинокой жизнь после работы. Нечем занять вечер. Поэтому внутренне никто не сопротивлялся застолью, и все, что было заготовлено для инженеров, мы проглотили, но никто не был пьяным, все шло и закончилось на уровне.
   Утром снова поехали в Гдов. "Поправили" здоровье бутылочным пивом и вновь сделали заготовку для субботней встречи, и вот сейчас ждем инженеров.
   Где-то в глубине души тлеет надежда, что она все-таки приедет и случится это именно сегодня вечером или уже никогда. Ну, вот зачем я мучаю себя, надеюсь на ее приезд, в то же время, будучи уверенным, что она и не мыслит об этом шаге. Время - хороший лекарь! Буду ждать.
  
   24.08.1976
   Итак, она не приехала. Не думаю, чтоб на это были какие-то случайные помехи. Сознательно, быть может, решила воздержаться от поездки ? это еще лучший вариант или, скорее всего, даже мысли такой у нее не возникло. А ждал!
   Теперь уже точно, что до приезда в Москву я с ней не увижусь, ибо завтра улетаем на учения в Полесье (БССР).
   Внутреннее я себя успокаиваю, что ничего трагического не произошло. Ну, не приехала, не было желания, наверное, или вообще не возникло такой мысли. Ну, черт с ней.
   Пусть живет своей жизнью. Если она меня не ждет, так ждут дети. Сейчас без них очень тяжело. Не дай Бог, если где-нибудь слышу плач ребенка, эти минуты не пожелаешь и врагу. Только бы они были здоровы и хотя бы изредка вспоминали про меня. Осталось не так много до конца стажировки, и снова я увижу их.
   Не могу даже сейчас предположить, как потечет дальнейшая жизнь с женой.
   Если все-таки она сдвинет себя с мертвой точки гордости и здраво взвесит все последние события, то пойдет навстречу моей просьбе ? возьмет машину, и мы все вместе укатим отдыхать в Карпаты, на юг, куда угодно, но вместе.
   Но если, по приезде, я увижу то же холодное выражение глаз, ту же бессмысленную гордость и жестокость по отношению ко мне, то "пропади тогда все пропадом".
   Я к ней не подойду ни с одним словом, ни с предложением, ни тем более с какой-либо просьбой. Она для меня не будет существовать. И если между нами возникнут какие-либо диалоги, то только относительно детей. Буду жить ради пацанов, пока хватит сил, выдержки, нервов, пока неприязнь к ней не превысит любовь к детям...
   Никогда в жизни не предполагал, что так безгранично буду любить своих сыновей, и так неудачно сложится личная жизнь... "До такого дойти ? видеть в друге врага!.."
   В тот вечер все-таки мы дождались инженеров Василия Фомича и Шибаева Лешку. Выпили крепко. Фомич чуть опьянел, и я проводил его домой. Нас встретила его жена Алла очередью упреков, оскорблений в его адрес, но, конечно, это касалось и меня. Например, такая фраза: "пошел искать рюмку по домам" ? меня крепко обидела, и я понял бесполезность урегулирования их отношений и покинул Дорофеевых. Есть же подобные мегеры, унижающие прежде всего свое достоинство и, конечно, мужа.
   Мягкий еще человек Фомич.
   Потом пошли всей компанией на танцы. Танцевали в основном с нашей соседкой Ритой, женой доработчика. Женщина весьма серьезная, по профессии химик, живет в Москве. Взяла отпуск и поехала вместе с мужем Женькой сюда в командировку. Считаю, что это самоотверженно.
   Потом вернулись, выпили еще по 100 граммов и разошлись.
   Утром поехали в Гдов на пиво. Сегодня день полетов, но в связи с отъездом в Полесье мы решили подогнать свою документацию и сидели в основном в штабе, заполняя журнал с индивидуальным заданием.
   День ясный, но прохладный. Работники штаба готовятся к перебазированию, и можно наблюдать беспрестанное движение в кабинетах, коридоре, между корпусами.
   При входе в штаб висит электрофицированная доска объявлений о том, что будет сегодня и завтра. Такая индикация мне очень понравилась.
   В иных полках ничего подобного не встречал. Чувствуется работа местных инженеров, техников. Приятно заключить, что и Крохмелец, и Дорофеев никогда не отказывают нам в советах, рекомендациях, в объяснении каких-либо вопросов, возникающих ежедневно в неограниченном количестве.
   Как-то утром на полетах мы встретились с инженером армии по вооружению. Меня лично удивило то, что наряду с организационными вопросами он знал и технику, обслуживаемую его подчиненными. Раньше считал, что инженеру армии при его высокой должности и большом круге обязанностей не до подробностей работы какого-либо агрегата вооружения.
   Он же сам лично участвовал в предполетном осмотре и энергично, со знанием дела производил проверку работоспособности системы пуска ракет на одном из средств объективного контроля. Он лично при нас нашел ряд недостатков в обслуживании и давал указание по их устранению. Но в одном я с ним не согласен.
   Публично, при нас, при механиках и офицерах группы авиавооружения, инженер армии довольно-таки резко выговаривал эти недостатки инженеру полка Крохмельцу. Безусловно, он болеет, переживает за состояние вооружения, но именно в этом и основное достоинство воспитателя, чтобы за многообразием и сложностью решаемых задач не потерять выдержку, самообладание, не скомпрометировать должностных лиц перед подчиненными, помня о том, "кто кричит, тот ничего не доказывает". В этом плане для меня примером является и Дорофеев, и Крохмелец...
   Сегодня больше свободного времени, и щедро отдаю его дневнику.
   Перед ужином постирал все грязное белье, принял горячий душ, и вот снова у этих страниц. Невольно прошагал мысленно по всем нашим разлукам с Валей и вспомнил, что она не очень радовала меня письмами.
   Взять хотя бы Йемен. После телеграммы о рождении Сережки я долго не получал от нее весточек, а за два месяца до отъезда из командировки вообще ни одного письма. Не тогда ли зародилось ее равнодушие ко мне?
   Причем по приезде, выясняя причину этих пауз, я видел, что она к тому очень легко относилась, даже с усмешкой, будто бы "все равно скоро приедешь...".
   В такие минуты вспоминаешь точные слова песни:
   "Если б милая, знала,
   Как здесь письма нужны,
   Ты б тогда не писала
   От весны до весны..."
  
   Ловлю себя на том, что вспоминаю много обидного, принесенного ею мне. Наверное, это от того, чтобы потом, оставшись наедине с собой (а при таких отношениях с Валей я не исключаю возможность развода), мне не мучиться от мыслей, что это я полностью виновен в разногласиях с женой. Знаю себя, что со временем забываю плохое, причиненное мне другими людьми, и начинаю раскисать и брать всю вину на себя или же забываю обо всех конфликтах, и появляется непреодолимое желание сблизиться с обидчиком.
   Так было у нас в семье, но в основном с моей стороны. Видимо, это еще раз подтверждает, что у нас характеры с Валей идентичны. Итак, если я останусь один на один, мне поможет этот дневник остаться мужчиной и не раскисать, ибо после такого трагического разрыва бесполезно вновь соединять нам судьбы.
  
   26.08.76
   Через три часа улетаю на учения в Белоруссию. Моя задача ? хронометрирование всех процессов подготовки к вылетам. Лететь придется около двух часов на Ан-12. Только что собрал вещи, побрился и решил еще раз позвонить Вале. Что я ей скажу, - еще не знаю, но мне бы хотелось услышать добрые, ласковые слова. Ведь должна же она все-таки забыть наш конфликт, все-таки женщина должна вернуться к своей женственности.
   Возвращаясь к последним часам нашей разлуки, точнее, к последним часам перед отъездом в Ленинград, мне вновь становится больно и обидно за такое прощание. И хотя я унижен ею за такие проводы, все равно нужно быть нам вместе ради нас, ради детей!
   Не хочется мне проводить отпуск без нее, и жду сейчас радостного, звонкого обращения: "Вовчик...", но будет ли оно?!
   Скорее бы связали с Москвой, чтоб не мучиться в ожидании: быть или не быть? Вот в чем вопрос?
  
   31.08.76
   Я уже вернулся от белорусов, где проходило летно-тактическое учение (ЛТУ). Впечатлений немало в этом вояже, и вообще-то рад, что вернулся благополучно обратно. Во время таких перелетов, когда возникают даже очень грустные мысли: останусь ли в здравии ( перелет, катастрофа) ..., ? всегда радуешься тому, что хорошо кончается.
   Тем более учения в авиации (и именно наша профессия) всегда сопряжены с некоторыми опасностями для здоровья, жизни людей. Итак, все кончилось благополучно!
   А как начиналось...
   Вылетали на учения в 8-30 вечера в количестве девяти человек из 22 стажирующихся. Хронометрировали время подготовки самолета к вылету, время подготовки боеприпасов. Эти цифры необходимы для анализа, сравнения, определения оптимального времени подготовки, а также необходимого количества специалистов по каждому виду работ на технике, в конечном итоге это время нужно для статистической обработки материала, собранного многими хронометристами. Все слушатели понимали важность поставленной задачи и ответственность при выполнении ее.
   Сразу по прибытии на аэродром мы включались в общую работу по разгрузке транспортного самолета, а часть группы фиксировала время разгрузки. На другой день после 10-минутного построения мы разошлись по своим объектам, эскадрильям. Мне довелось вести хронометраж при подготовке средств поражения (СП).
   Как недостаток, хочу отметить неконкретность указаний от вышестоящих начальников, что отразилось на времени подготовки и психике механиков. Отсутствие на месте расположения СП, так называемом пятачке, представителей боепитания вызвало впоследствии недоразумение в принадлежности данных СП данному полку.
   Оказывается, на площадке были разгружены и чужие СП. Пришлось механикам вновь затаривать авиабомбы, то есть физический труд, затраченный накануне, был напрасным, что, естественно, вызвало безмолвное недовольство и ... механиков.
   На подобных ЛТУ первое, основное условие успешных действий всех групп и специалистов при подготовке авиатехники и СП, - это дача точных, лаконичных, понятных указаний личному составу.
   Хочется поделиться личным впечатлением боевых вылетов.
   Хищный вид истребителя-бомбардировщика был еще более подчеркнут, когда на него подвесили все СП согласно варианту применения. Трудно передать своими словами, что я увидел здесь на ЛТУ. Как ощетинившийся зверь, бомбардировщик расколол воздух форсажным режимом двигателей и через несколько секунд взмыл в воздух, теряясь из вида. Еще более красивое зрелище на полосе при взлете звена.
   Появилось необратимое желание увидеть боевое применение машин на полигоне.
   Но за всей этой красотой скрыт тяжелый труд летчиков, инженеров, техников и механиков.
   На второй день ЛТУ столкнулся с вопиющим фактом. При хронометраже на "пятачке" мне пришлось вскоре оставить ручку и бумагу и помогать снаряжать неуправляемые реактивные снаряды ? НУРСы.
   В два часа дня обратился на командный пункт с вопросом о времени обеда солдат, с которыми готовил ракеты. Мне ответили, что сообщит по селектору старший инженер полетов. В течение двух часов сообщения не было. Вновь обратившись к одному должностному лицу, услышал, что скоро будет подана команда. В 17 часов подключил к этому мероприятию представителя политотдела, который сообщил, что разбираются, и действительно, часть солдат ушла на обед в 17-00, а завтракали они в 5-00.
   В итоге оставались солдаты без обеда уже 12 часов. После прихода этой группы отправили остальных солдат на обед. Это было уже в 17-40.
   В 18-00 механики вернулись из столовой голодными, ибо там уже ничего не было.
   Нашел старшину эскадрильи, тот, оказывается, был в курсе всех событий и обращался по этому поводу даже к командиру эскадрильи. Можно еще понять, почему вовремя не были отправлены солдаты на обед, - интенсивная работа с авиационной техникой затрудняла отправку механиков, но почему нечего есть солдатам?!
   Почему к этому так халатно отнесся батальон обслуживания? Святая заповедь всех командиров ? накормить вовремя своих подчиненных.
   Тем более в подобных жестких условиях ЛТУ. Я еще удивляюсь тому, насколько воспитанны и дисциплинированны были механики.
   Никто при мне и слова не произнес о том, что голоден, пока я об этом не спросил.
   Они, молча, готовили боеприпасы, не проявляя внешне недовольства. Мне сказали, что это первый случай, хочется верить, что он и последний.
   И второе событие.
   Первая ночь по прибытии на аэродром прошла неплохо. Всю оперативную команду, куда входили и слушатели, разместили в общежитии. Во вторую ночь обещали нас перевести в палатки. Поздно закончились полеты, и когда мы прибыли к месту нового ночлега, то были удивлены отсутствием свободных мест. Ну, хорошо, мы, стажеры, остались в тени размещения, но вместе с нами около палаток сидели на чемоданах и техники, физически измотанные, пронесшие на своих плечах весь груз обслуживания авиатехники в первый день ЛТУ.
   Почему же начальник штаба, занимающийся непосредственно вопросом размещения личного состава, не знает своих людей, их количество, хотя в конце летного дня он перед строем заявил, что в палатках есть койки для всех представителей инженерно-летного состава. Мне непонятно также легкомысленное отношение такого должностного лица к своим обязанностям. Вопросом размещения нас и техников, к сожалению, позднее занимался не начальник штаба, а командир полка и начальник политотдела.
   Эти два летчика, не считаясь со своим отдыхом, прибыли в 12 часов к месту расположения личного состава и четкими указаниями поправили ошибку, хотя должны были завтра рано утром подняться в воздух.
   Кстати, необходимо добавить, что начальник штаба данной воинской части не только не справился, по моему мнению, со своими задачами на ЛТУ, он вообще не умеет разговаривать с людьми. Кричит, предупреждает о том, чтобы к нему не подходили с различными вопросами, ибо и без них у него масса дел.
   Он как бы изолирует себя от подчиненных. С этим мы столкнулись сразу по прибытии в полк и на ЛТУ. А мнение это общее всех слушателей, а также, судя из наблюдений, и очь по прибытию на аэродром прошла неплохою. , что он и послдений.
   росил. о этому поводу даже к комэске. а на обед в 17.00, а збольшинства авиатехников.
   Но, несмотря на эти недостатки, мы с гордостью читали боевые листки, молнии, где говорилось об успехах летного и техсостава на учениях.
   "Отлично справилась с задачей группа по приему самолетов! Техника работает отлично. Спасибо за труд!" ? гласит фотостенд в первый день учений.
   "Качество подготовки авиатехники к перебазированию в район ЛТУ ? отличное всех трех авиаинженеров: Гайдай, Бобырь, Синельников" ? повествует стенной плакат.
   Или вот молния: "Военный летчик 1-го класса коммунист Швырев при проведении воздушной разведки ракетно-ядерных средств противника в кратчайшее время обнаружил на огневой позиции установку ракет "Першинг"...
   "Авиаторы, берите пример с коммунистов летчиков 1-го класса Арутюнова, Сосновцева, Швырева, Иванова".
   Вот налицо работа партийно-политического аппарата части. И это далеко не все. Политработники были рядом с летным и инженерно-техническим составом все дни учения. А за день до конца ЛТУ ими была организована встреча с бывшими подпольщиками этого края, и в заключение силами комсомольцев соседнего города был дан для нас замечательный концерт. Все мероприятие прошло под лозунгом "Народ и армия едины!"...
   Хочу вернуться к тем минутам, когда я ждал переговоров с женой.
   Наконец-то дали Москву, и я услышал ее голос. Диалог начался сдержанно.
   Она не была удивлена моим звонком, не обрадовалась этому, судя по интонации.
   Когда я предложил, что отпуск надо проводить вместе, она не восхитилась этим, а сказала: "Не получится". Далее разъяснила, что возьмет билеты мне на Турель, на 8 сентября, а далее 15 сентября думает купить "Москвич", то есть мы будем вместе и поедем в отпуск. Очень этому обрадовался, и, кажется, разговор закончился хорошо, и теперь так хочется поскорее приехать домой, увидеть ее и детей.
   "...Что день грядущий нам готовит?.."
   ...Три листа, обличающие жену в злости, бездушии, жестокости, вырваны ею! Вывод! Думай о том, куда класть дневник!!!
  
   24.02.77
   Второй день в санатории МО СССР в городе Пятигорске. Лечу язву желудка.
   Город мелкий, очень разбросанный, пыльный. На территории санатория, естественно, чисто, уютно, красиво. Поселился на третьем этаже в палате с Олегом Петровичем, майором или капитаном? Он, видимо, поддал в обед и к моему приезду еще теплился. Гостеприимный мужик потащил меня в столовую, но я с трудом отказался от ужина, мотивируя нежеланием есть. А ведь сегодня вторник и у меня пост.
   Уже провел девять однодневных голоданий, а девятое ? трехдневное. Сначала трудно было выдержать 36 часов, но с каждым сеансом я убеждался, что эта болезнь во имя здоровья!! Трехдневное голодание провел сравнительно легко, даже в период предпоследнего экзамена ? "эффективности" голода, как говорил старик Брэгг, "с улыбкой". Верю в это очищение и убежден в хорошем исходе.
   Вспоминаю, как расстались с Валей. Сравнительно дружески, не так, как накануне стажировки. Если проанализировать событие в период сессии, то это был кошмар.
   Все нервы она мне повымотала, не помогала духовно, а выбивала из колеи.
   Конечно, можно искать, что является причиной ее неуравновешенности: операция по удалению злокачественной опухоли у матери, операция Борису (варикоцеле), да еще мой отъезд в санаторий. В этот период она не могла видеть во мне ничего хорошего, а искала лишь недостатки. Злость захлестывала ее порой, нервы шалили.
   И я делал подобные допущения, понимая ее, но почему же не проявилось это с ее стороны, почему только злость исходила от нее, а не (хотя бы) временный трезвый рассудок.
   Смотрю на себя со стороны своими же глазами за прошедшие десять месяцев и вполне объективно делаю вывод: многое в себе переломал за этот период, даже поступался неоднократно своим самолюбием. Но были и срывы, иногда обида охватывала мое сознание, что жестоко обошлось со мной командование. Причем солидную порцию масла в этот огонь подлила моя жена.
   В эти минуты я ей страстно высказывал все наболевшее, но подобные тирады не пробивали ее. Она встречно взвинчивалась и давала мне сокрушительный отпор, что еще более распаляло меня, и я (как цепная реакция) рассыпался в возмущениях и уже спустя несколько минут затормаживал себя и покидал соседство с ней. И такие вот "цепные" конфликты продолжаются восемь лет.
   О, как бы я хотел в ответ на свой взрыв услышать спокойное, выдержанное: "...Успокойся, не будем ссориться, все позади..." или что-нибудь в этом роде.
   Честное слово, подобное отношение ко мне было бы вознаграждено тысячекратно.
   Такая женщина была бы подарком для меня, и я, в свою очередь, не посмел обидеть ее даже взглядом...
   Но это все небытие! Действительность порой душит меня, и я готов убежать куда угодно, хоть на время, чтоб остаться наедине с собой и не видеть, не слышать никого и ничто...
   Мои парни ? вот что отрезвляет меня от необдуманных поступков в период стресса. В глазах стоит бледное лицо Бориса после операции, его первые слова ко мне, когда я вошел в палату: "Папа, а я не плакал...".
   Милый мой сын, ты хочешь быть похожим на меня, следуешь моему завету: мужчина должен быть сильным, слезы не должны появляться в его глазах.
   Мои сыновья! Ради них я перенесу страдание подобной жизни еще 10, 20 лет, сколько будет нужно, необходимо им. И ничего мне не нужно в будущем, никакой благодарности в материальном плане от них. Если я почувствую, что стал кому-то в тягость на каком-то этапе своей жизни (то есть буду нуждаться в чьей-то опеке), то уйду из жизни, как Хемингуэй. К этому я себя готовлю, а это убеждение является одним из стимулов воспитания во мне силы воли, силы духа, единственное, что я жду от своих сыновей в будущем, ? это взаимную любовь ко мне. Если же лишит меня судьба этой духовной благодарности за прожитые годы ради них, то буду считать, что жизнь прошла зря, и не было, значит, у меня сыновей.
   Здесь, в санатории, так сказать, будучи свободным от жены, ее контроля и подозрений, будучи предоставленным самому себе, мне не хочется отчего-то женского внимания, их кокетливых взглядов, заигрываний. Я ловлю себя на мысли, что никогда не хотел этого и всегда относился с тайным презрением к женщинам подобного рода. Меня покоряет скромность, естественность, выдержанность в женщине. Я с восхищением смотрю на подобных и проникаюсь к ним безграничной симпатией.
   Здесь я почему-то с гордостью ношу, не снимая, обручальное кольцо, с достоинством держу себя среди отдыхающих, и мне даже, черт возьми, лестно (самому себе) находиться в таком состоянии. Впрочем, подобное эмоциональное удовлетворение я всегда испытываю, когда при погонах, в форме, когда выхожу из дома или академии и вливаюсь в толпу незнакомых людей.
   Это стало уже моим вторым "я". А первое "я" ? в среде однокашников, дома, у знакомых, то есть когда расслабляешься, становишься своим среди своих.
   Здесь же, когда я чужой среди чужих, во мне нет чувства скованности, неудобства.
   Нет во мне внутреннего напряжения, и, однако, я нахожусь в каком-то тайном, изолированном от других, гордом уединении.
   Я с радостью ухожу на гору Машук, один слушаю гул ветра, наслаждаюсь пространством, простирающимся подо мной, и не испытываю одиночества, а напротив, рад, что нас только двое: я и природа. Мне хочется одиночества, я радуюсь одиночеству на природе и в комнате, когда вдвоем с дневником.
   Наверное, причина такому состоянию ? усталость за прошедший год (точнее десять месяцев). Мой сосед по комнате Олег (капитан)? танкист, 39 лет, человек с ограниченными желаниями. Он может сосать бутылку вина в течение всего дня и философствовать повторяющимися эпитетами. Его друг Алексей Тимофеевич, 52 лет, более прогрессивный в этом плане (вина) человек, но мышление его желает быть лучшим.
   Находясь в их кругу, ощущаю некоторое совершенство в себе по сравнению с ними, но стараюсь говорить на их же диалекте, дабы не прослыть интеллигентом. Завтра займусь некоторыми расчетами, буду накапливать проценты к предстоящему диплому.
  
   1 марта
   Первый день весны холодный, туманный, с моросящим дождем. Утром заказал переговоры (только на 3-е число) с Турелью.
   Накануне, почти каждый день, звонил Вале, спрашивал, как идет выздоровление Бориса. Сегодня должны его выписать, значит, к субботе он уже сможет дойти до почты, и я услышу его голос, голос Сережки. Наскучался о них как никогда!
   Шестой день потихоньку считаю, произвожу расчеты, разбираюсь в предыдущих записях. Материал накапливается, и эти начальные шаги к написанию диплома приносят удовлетворение.
   Два дня назад зашел ко мне капитан III ранга Лев Петрович Матвеев ? живет, работает в приемке в Ленинграде. Уважение к нему растет с каждой встречей.
   Ему 40 с чем-то лет, окончил два института, но не это главное.
   Человек плавал на подводной лодке несколько лет (это уже дает ему право гордиться своей профессией, а окружающим восхищаться им), заработал язву 12-перстной кишки (коллега по несчастью) и списался на берег. Он рассудителен, обладает логикой в изложении, воспитан, умеет слушать (!) (что не каждому дано!) и самое важное, что вызвало у меня симпатию к нему, ? это его простота в общении с людьми и что-то истинно русское во внешности и диалекте. Так вот, он зашел ко мне и пригласил к себе в палату на "прописку". Выпили, поговорили и пошли на танцы. Два часа мы присутствовали в зале, смотрели на окружающих, вели между собой беседу. Два раза объявляли дамский танец, и дважды нас приглашали какие-то смазливые женщины (мы встречно не проявили подобной деятельности). Отчего-то и ему, и мне не хотелось танцевать, а пошли туда как-то по инерции (наверное, оттого, что выпили). Поняли, что делать там нечего. Вернулись домой в 11 часов, и разошлись по палатам.
  
   3 марта
   Вчера выпал первый (со дня моего приезда) снег. Вообще не предполагал, что на Кавказе в это время встречу "зиму". Вчера до снега (снег выпал в обед) бродил по городу, посетил дом-музей М.Ю. Лермонтова, где поэт жил во время ссылки и откуда был вызван на дуэль майором Мартыновым. Ожидал несколько большее увидеть, но музей фактически представлял собой собрание вещей, картин, принадлежавших хозяевам этого дома. То, чем жил М.Ю. Лермонтов, что держал в руках и т.д., предстало перед глазами лишь в копии, в подобных для того времени образцах. (Например, личное оружие поэта хранится в Ленинграде). Но тем не менее можно было представить, что вот по этим половицам ходил свободолюбивый, честный, талантливый патриот своей Отчизны, что здесь из-под его пера вышли такие шедевры, как "Герой нашего времени", "Фаталист" и т.д. ...
   В этот же день стоял у Вечного огня в момент смены почетного караула в составе комсомольцев города. Реквием, прозвучавший как-то из глубины земли, взорвал меня, по телу побежали мурашки, и даже показалось мне, что зашевелились волосы на голове. В это мгновение я был там, с ними, в годы войны...
   И вдруг увидел неподалеку двух отроков, улыбающихся чему-то. Гнев захлестнул меня, хотелось выбросить их с этого святого места, но не мог пошевелиться, не мог и шагу шагнуть во имя тех, кто пал в боях за советскую Родину. Смолк реквием, ушел предыдущий караул, смылись и эти двое (к их счастью), а я еще долго стоял и смотрел на голубовато-красные языки пламени, наверное, согревавшие их останки...
  
   10 марта
   Вследствие быстрой ходьбы потянул передние мышцы голени (последствия прогулки вокруг Машука) и обратился к дежурной сестре Светлане за помощью. Она мне растерла спиртом мышцы и перетянула бинтом. В процессе рассказала, что якобы меня хочет соблазнить (?!) палатная сестра Татьяна Николаевна в нашем корпусе. Будто бы она даже поспорила кое с кем, что "блондин будет ее". Меня эта весть и развеселила (сначала), а потом вызвала гнев. Самоуверенная дрянь, как она может сметь пытаться властвовать свободой другого? Только я могу решать, мне предоставлено право выбора, но никому подобным, тем более дешевкам. Ведь она на третьем месяце беременности, ведь это же святое дело, как она может даже допустить мысль сию в таком положении.
   Действительно, человеческое бесчестие не знает границ. После того, как мне дежурная сестра, кстати, порядочная женщина, сказала о беременности, мне до тошноты стало противно смотреть на эту "сестру милосердия".
  
   Насмотрелся тут я на некоторых "курортников" и воспринимаю это отчего-то совершенно иными глазами, не так, как раньше с легкостью. Мне стала противна подобная свобода в отношениях некоторых отдыхающих, и на фоне этой гадости я вдруг ощутил свое величие, превосходство, достоинство. Я чувствую добрые взгляды некоторых (особенно семейных) обитателей санатория, в которых читаю безмолвную поддержку, уважение к себе, а может быть, и уверенность в том, что порядочность не чужда и молодым парням, отдыхающим без жен.
   Наверное, чересчур, расхвалил себя, наслаждаясь своей независимостью от местных, пылающих жаром любви девиц. Но, дьявол, мне действительно приятно испытывать в себе данное состояние превосходства над ними.
   Картина неверности замужних женщин в этих условиях, открывшаяся передо мною, почему-то вновь поколебала во мне уверенность и в своей жене (вообще-то именно с ней и провожу параллели), ибо внешняя порядочность этих баб, на первый взгляд, вдруг резко сменяется распущенностью, безответственностью. А ведь никто, даже я, не усомнится во внешней порядочности Валентины.
   А как она поведет себя в условиях, изолированных от контакта с коллегами и знакомыми, будучи в новой среде ? курортной??? Аналогично этим курящим!
   Пишу по-прежнему диплом, точнее ту часть, которую допустимо решить в этих условиях. Достал "Логарекс", произвел некоторые прикидочные расчеты, жалею, что не захватил конкретные размеры изделия, чтобы не возвращаться к этим расчетам.
   Время бежит, осталось пребывать недолго в санатории. Чувствую себя прекрасно.
   Залечу сначала в Ленинград, хоть на 5=8 часов, чтоб увидеть профессора Ермакова (спасибо Бурнаеву Адилу за адрес ? один из немногих истинно уважаемых мною парней, уважаемых за честность, простоту, бескорыстие в мыслях и поступках). Думаю (надеюсь встретиться), после встречи с Ермаковым найду свой оптимальный путь в системе голодания и буду следовать ему всю оставшуюся жизнь, как бы ни было тяжко и сложно в эти дни. Беспредельно верю в эту "болезнь во имя здоровья".
   О поездке в Ленинград не пишу Вале, ибо не поняла она необходимости отъезда в санаторий, не поймет и сейчас. А как бы хотелось почувствовать от нее даже безмолвное, но сочувствие, а не протест. Матери написал об этом, но причину пока не раскрывал. Все объясню ей по приезде в Турель, постараюсь искоренить ее гипертонию этой системой "Schersche li fan... Sub.".
  
   18 апреля 77-го
   Я снова в опале. А началось все так. 10 апреля ходил с Валей на эстраду в кинотеатр "Варшаву". Удовлетворение концертом было полное, и с хорошим настроением возвращались домой. Уже на "Щелковской", ближе к дому, произвольно зашел разговор о мужском зонте, покупках к отъезду из Москвы. Все деньги, имеющиеся на моем счету в сберкассе (около, точно 1200 руб.), после покупки машины были израсходованы на семью, на ее гардероб (шуба, пальто, норка) и радиоприемник, а также на поездку в Запорожье к больной теще. Как бы то ни было, но я спокойно, без тормозов, снимал деньги для этих нужд, пока они не кончились. И вот теперь у Вали на книжке осталось 2000 рублей. Хочу посмотреть, так же ли щедро будет она распоряжаться своими деньгами?
   И вот, когда зашел разговор о зонте, она вдруг сказала: "Дорого 50 рублей на зонт". Меня эта фраза выбила из колеи. Мгновенно возникла ассоциация своих бескорыстных поступков в отношении финансов, и стало просто обидно, что в отношении меня она проявляет скупость.
   Ни слова не говоря, молча, пришел домой. Так прошло спокойно, но натянуто четыре дня.
  
  
   Наконец зарплата 14-го числа. Взял на питание 30 рублей, 10рублей себе на расходы, 6 рублей на проездной, 25 рублей уплатил за детсад и 8 рублей на "визитку" (единственная покупка себе) и принес домой с отчетом остальные 150 рублей. Судя по тому, что она замкнулась в себе, Валя была явно недовольна моей тратой на "визитку".
   Я не взял больше ни одного рубля себе на расходы, не считая десяти рублей, которых едва хватает мне на месяц для переговоров с матерью, на пиво и когда-либо собраться с ребятами.
   На другой день, 15 апреля, случились непредвиденные расходы. Заплатил за коронку на зуб 2 руб. 60 коп. и купил детям конфет на 2 рубля.
   Утром 16-го сказал: "Валя, дай мне 4 рубля, ибо потратил их на конфеты и коронку (так как взял эти деньги из своего питания ? из 30 рублей). И тут ее прорвало.
   Поток брани полился из ее уст в мой адрес в отношении денег, затем бросила мне 60 рублей и сказала: "Питайся сам, больше я тебе готовить не буду!!!" Меня, конечно, тоже возмутило это хамское отношение и тоже прорвало, но денег этих я не взял и, не завтракая, повел детей в сад. Стал питаться в столовой. Это с моим-то желудком!
   Какая жестокость, какое хамское бессердечное отношение ко мне.
   Она забыла о том, что я уже пережил две язвы, что было обострение осенью 76-го года, что лечился в Пятигорске. Она лишь нашла подходящие слова, чтоб упрекнуть меня в ненормальном отношении к ней после санатория, что противоречит действительности.
   Итак, я должен питаться сам, но денег, хотя бы на трехразовое питание, я не взял, и наутро решил исправить ошибку и спросил у нее о 60 рублях, брошенных мне ею накануне, но... денег мне Валя не дала. Теперь вынужден занять где-то 60рублей, чтобы пропитаться месяц, а с получки отдать долг, о чем предупредил ее в то утро.
   "Может ли собака получить инфаркт? Да, если ей создать человеческие условия..."
   Во время субботника решили сброситься с ребятами по 2 рубля, и пошли к Бурнаеву на квартиру. После чего пришел домой выпивший и решил поговорить с ней на тему: в чем я виноват перед ней?
   Видимо, не нужно было мне в таком состоянии разбираться с ней. Но... поговорили крепко, и я услышал вновь все плохое, что было между нами за 8(!) лет и что всему виновником являюсь я.
   Да, чуть не забыл. Начал я с ней разбираться в день субботника, будучи нетрезвым, потому что дети (Борис) сказали мне, что "мама плохо говорила им обо мне, якобы им отец не нужен". То есть она стала вливать в детские души отвращение ко мне, как к отцу. Это ли не подлейший поступок со стороны матери!!!
   ...Вот я стал ей внушать в тот вечер, что это подло, низко, что это скотский поступок ? отравлять детскую душу... И когда она не захотела меня слушать, я (бесконтрольно), видимо, очень крепко взял ее за руки, отчего у нее остались синяки от моих пальцев.
   Теперь я хожу третий день и мучаюсь от того, что резко и грубо разговаривал с ней, оскорбил, оставил на руках синяки. Вчера извинился перед ней за содеянное, но в ответ она не сказала ни слова. Ну и не надо.
   Уже неоднократно и раньше, и сейчас ругал ведь себя, что не годится расслабляться и казнить себя совестью, но все равно раскисаю, чувствуя себя виноватым перед ней.
   А если б молчал, ни слова не говорил ей, не ругался, не вспыхивал от ее хамского отношения к себе, то сейчас бы и совесть была спокойна, и был бы на высоте...
   Ну, да ладно. Нервы ни к черту. Будто бы и не ездил в санаторий, не лечился.
   Но за что-же ты себя душевно клянешь. За то, что она отказалась кормить тебя, вынудив питаться в столовой, где и здоровый человек должен быть осторожным в выборе блюд, а тебе после пережитой язвы и обострения тем более надо посвятить себя диете.
   Она знала: этот ее поступок больно ударит тебя и духовно, и физически и, может быть, приведет к печальным последствиям в отношении здоровья. Знала и нанесла этот запрещенный удар!
   Скупость, жадность к деньгам и золоту всегда шли с нею в ногу, и это мерзкое чувство заслонило в ней уважение к тебе.
   А настрой детей против отца!!!
   Можно ли найти более ранимый прием для человека, отца, который целью своей жизни видит воспитания детей нормальными, полезными людьми, оторви от которого детей, и жизнь для него потеряет смысл. Боже мой, нет предела человеческой жестокости.
   Ты склонен со временем забывать нанесенные тебе обиды, оскорбления. Ты со временем теряешь это чувство оскорбленного, ненужного, чужого для нее человека и начинаешь в себе искать причины неудач в семейной жизни.
   Так вот! Читай эти строки, вспоминай, как к тебе относятся порой, и не раскисай.
   Человек, не познавший горя настоящего, не сможет оценить хорошее, он - омещанился, совершает жестокие поступки, не думая, что причиняет боль другому. Такова Валентина. Видимо, разведёмся...
  
   Ухожу
   Ты стоишь на перроне одна.
   Над домами чуть-чуть рассвело.
   И твоя, и моя седина
   Перескажут о том, что прошло.
   Сколько раз этот пробный гудок
   Резал слух, будоражил меня.
   Сколько раз говорил: "Оглянись, сдай билет",
   Перевозки браня.
  
   Кто помог ты тебя удержать?
   Кто бы третий дал полный назад?
   Но лавину в душе не унять,
   Как историю вывернуть вспять.
   Нервно шли мы с тобой на вокзал
   Сколько лет на глазах у друзей.
   Вот свисток, будто в спину кинжал...
   Ну-ка, друг, поскорее налей.
  
   Ты стоишь на перроне одна,
   Пряди россыпью обняли грудь,
   И твоя, и моя седина
   Могут все рассказать как-нибудь.
   Но ушедшему твердое нет,
   Слабость вздернул на гибкий сучок,
   И мерцающий искренний свет
   Загасил, как ногою бычок.
  
   Да, чувствую запах развода. А пока, ради Бога, не унижайся, питайся сам, не вступай в безнадежные разговоры, не наноси ей оскорблений и упреков, и к тебе придет сильное чувство убежденности в правоте своих поступков.
  
   20 апреля 1977-го
   Сегодня утром, отводя детей в садик, спросил у Бориса: "Говорила ли мама плохо обо мне?" Он мне ответил: "Когда Сережа вечером спросил маму, где папа, она ответила, что не знает и что он нам не нужен".
   Я не подойду первый, ибо не могу простить нанесенное. Именно сейчас, в самый напряженный период, быть может, во всей жизни, когда я пишу диплом и мне предстоит защищать его (!), именно сейчас я лишен необходимой духовной поддержки с ее стороны, и, более того, созданные условия (отказалась кормить, настраивает детей против) препятствуют работе над дипломом. Мысли о неблагополучии в семье не дают покоя каждый день.
   ? Если она не сделает первого шага навстречу, значит, в ней действительно не осталось ничего доброго ко мне, значит, не о чем и жалеть...
   ? Если она не захочет близости со мною, значит, я ей противен, значит, у нее есть любовник, и тем более не о чем переживать и мучиться от создавшегося кризиса.
   ? Если она не будет готовить мне, значит, ей это неприятно, т.е. нужно успокоиться и не ждать лучшего.
  
   27.04.77
   После последних записей зашел к друзьям, Маше с Сашей (его не было дома) и по дороге к дому (она меня проводила) поделился с нею создавшимся положением.
   Умная, воспитанная, мудрая в вопросах семьи и взаимоотношений людей, она вселяла в меня покой и уверенность в хорошем исходе.
   В тот вечер, смотря хоккей, я вдруг разбудил... Валю.
   Наутро ничего в ней не изменилось по отношению ко мне, и пришлось опять вызвать ее на разговор. Вроде нормализовал я, уже в который раз строил наши отношения. Ничего, пусть этот сдвиг во мне произошел по причине встречи с Машей, думаю, что это к лучшему...
   Через три дня после примирения сказал ей утром, что нет уже денег на обед, так как питался ведь самостоятельно, три раза в день. Она разразилась бранью и вновь бросила в лицо: "Не нужны мне твои деньги, давай мне на алименты..." В ответ на этот ее взрыв, следуя своей тактике, я не вскипел, а спокойно стал ее стыдить и убеждать: - "Нельзя бросаться такими словами хотя бы во имя детей, что у нас семья и нужно думать об этом, что это безответственно" и т.д. Она мне в ответ: "Я не хочу жить ради детей!" В общем, сгладил я этот конфликт, хотя было обидно выслушивать от нее подобные выражения: "Впредь что дам, то и будешь есть..." Или вспоминаю, как вечером вырвала у меня из рук банку с джемом и зло бросила: "Хватит..."
   Итак, несмотря на подобное оскорбительное отношение, я сдержал себя и сгладил конфликт, и сейчас чувствую себя в некотором превосходстве перед нею.
   Есть ощущение правоты и ни малейшего чувства вины. Дал себе слово: никогда не обидеть ее впредь словом, тем более не прикасаться к ней, не поддаться больше на ответную брань. Не знаю, насколько меня хватит, хочется оставаться таким всегда.
  
   15.05.77
   Внезапно уехала в Харьков. Дети на пятидневке, в садике, но скучаю и забираю в среду. Вчера закончил пояснительную записку к диплому.
   Зашел к пацанам, повидались. Коротал вечер. Взял коробку конфет, шампанское и пошел к Саше. По дороге зашел в парикмахерскую, приняли меня последнего и в 8 вечера закрылись. Две блондинки раскрутили меня на шампанское. Разговорились, познакомились. Оказывается, муж Тани, капитан, учится в Военно-политической академии им. Ленина, на 3-м курсе.
   Чувствуется, что Таня вляпалась, пожирает меня глазами. Рассказывала, что муж очень ревнивый, часто избивает.
   23.05.77
   Было две встречи с Таней, все было... Ревет, говорит, что любит, к ней никто так не относился...
   26.05.77
   Накануне, возвращаясь из академии, перед подъездом нашего дома увидел капитана с красными погонами, общевойсковика, он назвал меня по фамилии.
   Пригласил домой, отвечал на его вопросы: "...да, знаком с Таней, да встречались...Капитан дождался Валентину. Говорили один на один, я вышел. После заявили, что решили вместе идти в "Жуковку", в политотдел.
   Зашел в парикмахерскую, у Татьяны синяки на лице. Оказывается, сказала мужу:
   " есть такой Гурин в академии Жуковского, которому ты в подметки не годишься..." Разыскать меня было несложно...
   Да, они ходили, меня исключат из кандидатов в члены КПСС, исключат из академии и отправят в часть, без защиты диплома...
  
   Был как-то у Галины Петровны. Нагадала она мне вот что.
   Защищусь и получу диплом, далеко отсюда не уеду (далеко ? понятие растяжимое) и буду доволен назначением, рост у меня будет хороший. На новом месте кто-то (старше меня по должности) пригласит меня к себе с целью проверки на стойкость к спиртному и т.д. (надо блюсти себя!). Будет один человек на будущей работе, младше меня по должности, очень хитрый, коварный и стукач, который легко найдет со мной контакт и будет около меня крутиться... Разведусь с женой (все к этому катится).
   Долго я на новом месте не задержусь, ожидает переезд в будущем на другое поприще. С женой буду мучиться очень долго, после развода будет портить мне жизнь еще долго и часто, и даже будет обращаться к командованию (!). По приезде мне придется болеть и даже лежать в госпитале. Машина у тебя не вечная, и, вероятно, ее скоро продам. В пределах 6-8 месяцев нужно ждать (после отъезда) кончины близкого по крови человека (вероятно, тещи, так как состояние ее незавидное). Где-то, когда-то, после академии я возгоржусь (надо следить за собою еще тщательнее, чем прежде...).
   " Посмотрим, что было действительно в этом предсказании. Главное слушай себя, свой внутренний голос, голос СОВЕСТИ!
   Просчитывай возможные варианты, только дурак не предполагает худшего..."
  
   Так откровенничал офицер в своем дневнике.
   Предсказания пожилой женщины, которая трудилась уборщицей в академии на факультете "Вооружение летательных аппаратов", почти полностью сбылись. Кроме одного, дальнейшая жизнь не позволила ему возгордиться, так как высоких должностей не занимал. В любой ситуации не кичился престижным образованием (в то время Академия Жуковского, по оценке ЦРУ, занимала третье место в СССР по подготовке специалистов в области обороны и науки, 1-е место - "Бауманка").
   Тема его диплома значилась перспективной. Он усовершенствовал авиационную артиллерийскую пушку, скорострельность которой была в два раза выше американской "Вулкан", а вес, что очень важно для самолетов, в два раза меньше.
   Высокий средний балл во время учебы спас его от исключения из академии после доноса Валентины и позволил выбирать будущее место службы.
  
   Продолжение записей.
  
   25.09.1977
   Распределился в Брянскую обл., г. Почень. Воинская часть километров 10 от города.
   Интересная закрытая работа, должность начальника цеха, как будто на гражданке, вилка: майор-подполковник. С Валей проблемно...
   Радует только работа, дети, художественная самодеятельность, хор.
   С молодым солдатиком, Андреем, создали музыкальный театр, пишем сценарий "Царевна Несмеяна", местные с удовольствием участвуют...
  
   21.10. 1977г.
   Суббота. 10-30. Сижу в комнате начальников цехов. Обдумываю свое житье-бытье. Нет, начну сначала.
   6 ноября в 17-00. она в гараже разбила мне голову лопатой, пыталась отобрать ключи от машины. Забинтованный аккомпанировал хору.
   9 ноября я подал заявление в нарсуд о разводе. По распоряжению судьи сделали опись имущества вместе с машиной на 10380 рублей.
   Прослеживаю события со дня приезда в Почень и вновь, и вновь убеждаюсь, что прав.
   Не было бы у меня такой неровной жизни. Ненадолго прервался, так как услышал внизу подо мной, на первом этаже голос ее. Это она изливала душу подполковнику Кухаренко, секретарю парторганизации. "Изливала" ? мягко сказано, она кричит, зло преподносит свои аргументы, нет ни капли раскаяния в создавшейся ситуации. Плохо мне сейчас...
  
   "При помощи чего женщины удерживают мужчин?
   Американка при помощи лести, немка при помощи аккуратности, итальянка при помощи махинации, еврейка при помощи кооперации, русская при помощи парторганизации".
  
   Не дает покоя мысль, что потеряю детей. В связи с разводом началось гонение на меня, а именно:
   - предупредила, что получу партвзыскание, якобы "найдут за что",
   - что не будет продвижения по службе,
   - составила хронометраж моих выездов из гарнизона и пребывания в цехе, готовят взыскание по служебной линии,
   - главный инженер на совещании начальников отделов и в присутствии прапорщиков заявил, что "я разъезжаю по бабам" (это для меня предел оскорбления), что плохо знаю свою специальность (хотя за день до этого похвалил конспект).
   Но, несмотря на это, я твердо буду доводить дело до конца.
   Она страшный человек. Она не видит ни в чем своей вины, а только меня считает виновником во всем.
  
   20.11.77
   Сегодня день рождения Иванова В., приглашал к себе. Но стою дежурным по части.
   После последнего визита к Кухаренко Валентина еще раз была у командира части и, видимо, в том же плане, а, быть может, более "ярче" оклеветала меня.
   Да, оклеветала, ибо в этой информации была доля правды. Вслед за ней вызвали меня с территории цеха.
   В кабинете я один против командира, замполита, главного и Кухаренко.
   В основном выступал командир, остальные сопутствовали ему изредка. "Я виноват на 70%", ? так сказал командир. Я не сомневался в этих "процентах", ибо он не первый, кто после встречи с ней диаметрально изменял свое мнение обо мне.
   Что же, это закономерно, наверное. Ибо я при подобных встречах не могу столь яростно и убедительно растоптать человека, даже если он этого заслуживает. Но зато есть такой дар у моей бывшей жены. Бывшей, так как после всех гадостей не могу морально считать ее своей настоящей женой. Такая актриса способна внести в свое повествование и слезы, и беспомощность, и самоотверженность борца за семейные узы, и наигранные признаки "безграничной любви ко мне" и т.д. и т.п. Потрясающее притворство, филигранная игра!
   Меня впервые в жизни назвали крохобором и за что?
   Якобы за то, что я не бросил все и не ушел голый в гостиницу. Но не от меня-же изошла идея описи имущества, а от председателя народного суда Сергиенко В.М.
   Это он сам позвонил замполиту Двойченко и велел сделать опись имущества! Я же четко указал в заявлении, "что отказываюсь от всего недвижимого имущества".
   Довели меня там "до ручки", и я заявил: "Завтра подаю заявление в суд (еще раз) и отказываюсь от всего, от машины тоже..." И попросил перевести меня из этого гарнизона в другое место, чтоб не видеть это мерзкое создание.
   Но командир заявил, что напишет такое представление, что меня никуда не возьмут.
   Я оказался как в западне: развестись, но остаться по-прежнему в этом городке равносильно, что не разводиться?! По рекомендации моих "уважаемых" начальников я забрал заявление и решил "признать все свои ошибки", и сохранить семью!
   Что ж, замкну свое оскорбленное и униженное самолюбие и достоинство года на четыре, т.е. когда получу майора, когда будет мне написана уже новая аттестация, когда Борису исполнится 12 лет и его желание ? остаться с отцом ? приобретет юридическую силу.
   Но я вспомню через 4=5 лет:
   - как был облит ею грязью в глазах Двойченко, командира, Кухаренко, ее коллег по работе (Черномазовых), а через них и в глазах всего городка;
   - как получил от нее удар по голове лопатой и будто бы за то, что выкручивал ей руки;
   - как будто "брал" (!) с нее деньги за бензин, когда ездили в Гомель;
   - как на обратном пути из Гомеля она на скорости 100 километров в час (дети в салоне) вцепилась мне в волосы и чуть не ударились в грейдер, впереди идущий;
   - как разнесла весть о своем недуге, в котором будто бы я виновен, по городку и в городе;
   - как выкрала из кармана ключи от машины;
   - как, уходя из зала к окончанию концерта (я играл с перевязанной головой), бросила вслух: "Не могу смотреть на это ничтожество...";
   - как утверждала, что я езжу пьяный за рулем, что у меня три прокола в правах;
   - что я занимаюсь голоданием, и пью, и получаю письма от блядей (!) и т.д. и т.п.;
   - как накануне описи вынесла из квартиры американский, французский и китайский сервизы, ковры, как заявила комиссии, что я выкрал у нее золотую монету;
   - как будто бы я написал её отцу оскорбительное письмо;
   - как будто я украл ее кошелек с деньгами. Наверное, достаточно.
   Я вспомню это обязательно.
  
   24.11.77
   Вчера после беседы у замполита и секретаря парторганизации Кухаренко, после их обвинения о моем якобы самовольном отгуле узнал, что 30 ноября меня вызывают на бюро!
   За что? Сегодня подсчитал хронометр моих выездов и пребывание на работе. Из 244 часов рабочего времени ? 24 часа отсутствовал по разрешению начальника производства. А что было заявлено главным инженером: из 160 часов рабочего времени 100 часов прогула!
   Сколько же можно терпеть данную подтасовку фактов, травлю. И за что?
   За то, что эта подлая дрянь осквернила меня и здесь, на новом месте службы. Но почему так несправедливо сложилась моя жизнь. Почему ее клевету принимают за чистую монету? Почему такое насаждение зла, подлости и лжи?
   Я теряю уже почву под ногами и, вероятно, буду вынужден положить партбилет на стол или отправить в ЦК письмо с просьбой уволить меня из Вооруженных сил.
   Я уже разочаровался во всем, что имею, что меня окружает, во всех, кто вокруг меня. Отчаяние захлестнуло до сумасшествия и вот-вот сорвусь и пойду на крайность. Вот до чего довела деятельность моей бывшей жены.
   Исковерканы - служба, биография и жизнь...
   Стала заведующей кафе "Офицерское" в нашем городке!?
  
   25.11.77
   Ушла на работу в 18-30, вернулась в 23-00 выпившая.
  
   26.11.77
  
   Суббота. Ушла в 17-00, вернулась в 23-00 выпившая.
  
   30.11.77
   Вызывали на бюро. Модулировали за то, что предположила, выдумала, оклеветала жена. Ограничились вызовом на бюро, ибо фактов против меня не было, а лишь ее наговоры.
   По служебной линии командир дал "выговор" за выезды из части без разрешения. Выезды у нас из городка по увольнительным!
  
   2.12.77
   Пятница. Пришел с работы. Она: "Где 20 рублей?" ? "Отправил матери на посылку.
   Мы с тобой об этом говорили"? "Нет, не говорили. Чтоб сегодня 40 рублей были дома (20 рублей в солдатском кафе отдал за всех после концерта). Иначе пойду к командиру!" Отказалась от того, что был разговор меду нами о 20 рублях. В любом случае, ощущая поддержку командира, стремится бежать к командованию.
  
   3.12.77
   Суббота. Утром накормил детей, ушел на охоту. Она уехала в город в 7=00, обещая вернуться в 10=00, так как Сережка оставался один, а Борис в школе. Пришел в 14=00, принес белку. Дети на полу сидят голодные, смотрят телевизор. Ее нет. Иду в кафе. Она там выпившая балагурит с девчонками. Почему!!! Допускаю задержку на работе, но не допускаю пьянство в рабочее время, тем более дети дома и голодные. Рассердился. Хотел отвести в санчасть на подтверждение опьянения, но она не пошла.
   Напилась, дети голодные, не позаботилась о них. Больше того, заявила: "Сначала я пообедаю, потом пойду кормить детей!"
  
   7.12.77
   Отстоял в наряде. Вечером, возвращаясь домой (гулял по городку в одиночестве), встретил нашего особиста... Был долгий разговор обо всем.
   Он знает о Валентине все и попытается открыть глаза командирам...
   Окрылил поддержкой. Может быть (дай Бог), мне удастся начать жизнь и службу совсем в другом плане...
  
   12.12.77
   8=12. Четверг. По приказу командира с 14=00 до 18=00 должен провести занятия. Что и делал. Зашел особист, Василий Михайлович (В.М.), оперуполномоченный части. Для меня ? пример для подражания, ибо этот человек несколько лет прослужил на границе с Китаем начальником погранзаставы. Поскольку наша часть режимная, был и особый отдел.
   Вместе с В.М., а также с другими охотниками брали лицензию и ходили на охоту: убивали кабанов, лосей. Иногда на охоте выпивали.
   Был такой момент. Однажды он пытался меня подключить к вербовке одной дамы. Особист решал разные задачи, как чекист. В какую-то деревню приехала девушка из ФРГ. Видимо, поступила ориентировка от КГБ, нужно было о ней узнать подробнее, поэтому необходимо было внедрить какого-то офицера. В.М. повез меня в эту деревню.
   Там жили немцы. Она приехала к родственникам. Встреча состоялась, меня познакомили, и решили вроде переписываться. Но, на мои письмо, немка не ответила. Так что вербовка не состоялась.
   Особист попросил выехать на моей машине в город, в отдел милиции. И мы поехали. Завершив свои дела, он пригласил меня в отдел ОБХСС выпить с работниками отдела. Время уже было после 18-00, засиделись за разговорами. Вернулись в часть примерно в 20-00. Зашли ко мне домой, и тут... она меня ждала! Набросилась с криком, при детях с такими выражениями: "Пьянь... Чтоб твоей ноги здесь не было" (на особиста).
   Когда ударила она меня лопатой по голове в ноябре, я сдержался, ибо оскорбление было нанесено мне. В этом случае она оскорбила моего гостя Василия Михайловича, и мое терпение лопнуло...
   Попытался втолкнуть ее в маленькую комнату и закрыть дверь, она схватила фотоаппарат, ударила меня им и выскочила.
   Попытался закрыть ее в большую комнату, выскочила, ударила по лицу. Расцарапала его, тут я два раза ударил ее по щеке, после чего она с криком "Помогите!" выбежала к Марье Ивановне, напротив, к учительнице, затем к Бригите и вместе с нею к командиру части.
   Командир быстро среагировал на ее просьбу и выслал ко мне домой дежурного по части, начальника производства, главного инженера, секретаря парторганизации, чтобы все зафиксировали меня в нетрезвом состоянии.
   Она домой не пришла, ночевала у Бригиты.
   Назавтра главный собрал всех офицеров и в присутствии их, извращая факты и действительность, объявил мне строгий выговор "За самовольный выезд из части и управление автомобилем в нетрезвом состоянии".
   10-го числа спросил ее, как она думает жить дальше и к чему она стремится.
   Разговора не получилось, как обычно, но услышал от нее: "Теперь я буду выбирать себе мужиков! Ну как, здорово тебе попало, будет еще больше. Возьму развод тогда, когда мне это будет удобнее. Лучше меня ты все равно не найдешь".
   Чувствуется, что заручилась она большой поддержкой командира... А почему? Значит, верны слухи, что она близка с ним?
   Что же мне делать?
   Вспоминаю ее злое яростное выражение, когда она прыгнула на меня 8 декабря вечером. Вспоминаю, как заплакали дети, увидев эту сцену. Уже их слезы дают мне право прекратить с ней совместное существование. Она выжидала удобного момента, чтобы вызвать данную ссору, чтобы еще раз скомпрометировать меня, подложить попросту свинью. Моя позиция выжидательная.
  
   18.12.77
   Воскресенье. Пришел в штаб, чтобы обратиться к дневнику. Офицер штаба мне сказал вдруг, что на другой день под давлением главного инженера он записал мне взыскание в карточку.
   16 декабря от Игоря Новака, молодого лейтенанта, прибывшего в нашу часть, узнал о том (его жена работает на почте в городе), что была однажды (где-то в середине ноября) изъята на почте корреспонденция, адресованная мне, по санкции прокурора г.Поченя.
   Это же вопиющее нарушение закона.
   Вот до чего дошла эта подлая дрянь. Но как-же прокурор пошел на это? У меня почва уходит под ногами...
  
   21.12.77
   Она уехала в Брянск. Сижу дома с Сережкой, он болен ветрянкой. Синтезирую в памяти фрагменты прошлых лет.
   Ее заявления в Турели, ее поступки у родителей:
   - Бабуле: "...ноги вашей чтоб не было в Москве. Кровью будешь плакать - внуков не покажу";
   - Моему отцу, он заступился за Борьку, когда она била его: "моли Бога, что я уезжаю, а то посадила бы на 5 лет";
   - Борис заболел дизентерией, инфекция в садике. Соседям: "Заразила его мать (Анфиса Петровна);
   узнав о своей беременности: "Если б моя мать узнала, то разорвала бы его на куски" (т.е. меня);
   - матери моей: "Вы недостойны, чтоб вас называть матерью";
   - закрывает детей или Сережку одного и уходит куда-то... Ребенок за дверью плакал,
   это слышали соседи. Оставляла больных детей и уходила на "примерку": "...мои дети, что хочу, то и делаю";
   - часто давала детям вместо нормального обеда колбасу и хлеб. Они поедали это всухомятку и часто бросали под кровать, диван. (Это наблюдалось и в Москве). Часто были и конфликты из-за этого с ней. Беспокоился о возникновении гастрита у детей;
   - каждое утро мать вставала в 4-5 утра, стряпала, готовила, гладила для всех и детей.
   Ни разу это не было отмечено за Валентиной;
   - злость, ненависть к людям, подозрение ко всем: "Если мне нужно чего добиться, я пойду к человеку (в смысле найду подход), а потом он мне не нужен";
   - "я одна из жен офицеров все делаю, пока он (т.е. я) в академии, а после окончания палец о палец не стукну...";
   - матери: "Я не вы, если рассержусь, - супы разваривать не буду..." (не готовила часто, и до месяца доходило);
   - не было от нее благодарности ни разу моей маме, хотя сколько раз мать жертвовала отпуском, забирала от нас детей в Турель;
   - заявление Юрию Сельдякову (однокашнику) в Москве в июне: "Я его не люблю давно... Мне бы только приехать на новое место, получить квартиру, материально я обеспечена и ...разведусь. А мужика себе я всегда найду..."
   В минуты конфликта говорит чушь матери: "Он пьет, гуляет, детей не воспитывает, в блокнотах пишет похабщину(?)".
   - "Люблю его только в постели..."
   Верна ли она мне?
   - Москва. Сижу дома с Борисом и Сергеем. Сергея надо вести в больницу. Ждал ее два часа. Нет. Иду в поликлинику с Сережкой.
   Встретил ее: "Где была?" ? "Ездила в "Березку". -- "У тебя же нет сертификатов!" -- "Не доехала, искала себе обувь... Была у подружки..." Затем: "Возила сапоги в ремонт" и т.д. Ложь.
   Спрашиваю: "Зачем, Валя, вносишь ложь в семью, ведь начали все сначала?"
   - "Хватит говорить о чести, долге, ты же знаешь, какие у нас отношения..." - говорит это спокойно, с полуулыбкой.
   - возвращения с работы домой в 22-00; 23-00, 24-00, выпивает (в Москве), пребывание в ресторанах "якобы с подругами".
   - интимные отношения на работе с каким-то командированным, который вздыхает о ней (призналась в этом дома, будучи выпившей).
   - заявление в академию...
   - выезды частые в Харьков. Возможно, к первому мужу или к "однокашникам"...
   - откуда в ней оказалась залеченная гонорея? По наследству? Или в период сознательной жизни?!
   - на свадьбе у Любы с Колей вела вела себя так, что ею увлекся пенсионер Серебряков... полагаю, что дала повод.
   - Почень. Связь с командиром?.... Ежедневно у Бригиты, На свадьбе у Любы Коровиной вела себя так, что ею увлекся.. шей).
   ия... обесеченаотом он мне не нужен"ые. аинженера, секретаря закоренелой потаскухи, иногда эти визиты продолжаются до 24-00. Не один раз ночевала. Возможно, встречается там... "Теперь я буду выбирать себе партнеров", -- заявила как-то при разговоре.
   Приезд из Поченя в пьяном виде на "Волге" какого-то мужика (комендант рассказал).
   - открытый вопрос на свадьбе в кафе "Офицерское" Бригите": "...на КПП, ...как я его буду встречать?"... Появился очередной хахаль!
  
   Воспоминания о ней.
   - не поздравила мать с 50-летием, хотя я об этом просил.
   - не поздравила меня с 30-летием.
   - все отношения выносит из дома. Это было в части до академии, Москве, Почене, как в городе, так и в городке.
   - "Ходила и буду ходить в политотдел..."
   - стремление досадить, сделать больно психологически. Звонок в Турель
   из Москвы матери: "Подаю на алименты, теперь он у меня покрутится..."
   - когда получил 7-е взыскание, она: "Ну как, плохо. Еще не то будет".
   - неуживчивость с людьми, соседями, родственниками: 4 скандала с соседями до Йемена, в Йемене, в Турели, с Мар. Иван., Даниленко, Болотовой, тетей Зиной, матерью, отцом...
   - безграничная беспочвенная ревность, неблагодарность, хотя все в материальном плане было сделано для нее, особенно в 1976=1977 гг.
   - исключение из кандидатов в члены КПСС, ее донос в академию...
   - жестокость... Инцидент дома. Умолял ее дать 150 руб. Виктору Чуркину на рождение дочери, предварительно пообещав ему. Отказала.
   Притворные слезы и игра на доверчивости людей... в основном была холодной, бесчувственной, с насмешливым взглядом. Бездушие...
   - подлость, проявленная по отношению к Новакам, ... -- анонимка!
  
   28.12.77
   Вчера Игорь Новак отозвал меня в сторону и рассказал вот что.
   Накануне Валентина неоднократно терроризировала Таню (жену Игоря) предложением о разрыве отношений между мною и Игорем, так как я развратник, пьяница и могу дурно повлиять на Игоря. Якобы наши поездки в Брянск (на семинар руководителей политзанятий) всегда сопровождаю встречами с женщинами в ресторанах.
   Цель Валентины - изолировать меня от моих товарищей.
   Данные атаки не принесли успеха.
   И вдруг Игорь получает анонимку -- открытку от какой-то якобы особы, с которой встречался он в Брянске. Текст, конечно, глупый, рассчитанный на жену Игоря.
   Позавчера Валентина подошла к Татьяне и затеяла разговор с ней: не получал ли Игорь какое-то письмо, она будто бы видела его на почте. Таня: "Да, получал открытку, написала какая-то дура в расчете на меня. Но у Игоря есть возможность идентифицировать почерк, так он узнает автора".
   После этих слов Валентина вдруг растерялась и спешно рассталась с Татьяной.
   Уже было ясно, что автор анонимки она.
   Когда же Игорь принес открытку мне и мы сверили почерк с почерком Валентины, то сомнений уже не осталось. Вот до какой подлости дошла эта гадина. Стремление разобщить меня с друзьями, сделать меня полностью одиноким -- вот проявление подлинного коварства!
   Эх, Владимир Сергеевич, когда у тебя кончится терпение?!
  
   2.01.78
   Наступил новый, 1978-й, год. 31 декабря играл на утреннике детям.
   С 31 на 1.01 многие из городка праздновали в кафе. Я категорически отказался, ибо заведующая кафе -- моя жена. Уложив детей спать, смотрел новогоднюю программу по телевизору.
   Где-то в 00-30 пришел Сашин и утащил к себе домой. Вдвоем с ним осушили 0,5 водки. Вернулся домой в 1-00. Дети спали. Смотрел "голубой огонек".
   Вдруг где-то в два часа ввалились Табалов, Святобог, Гергишан, Новак, Сашин, Шилков, принесли водки, сели у меня за столом, выпили. Затем (когда я уже не мог сопротивляться, в смысле против такого коллектива, да и нельзя было не пойти -- ведь они пришли за мной) утащили меня в кафе. По прибытии туда меня сразу увели к столу.
   Всю ночь (т.е. с 3=00 до 5=30) играл на баяне и танцевал (сам никого не приглашал, а только меня). На нее внимания никакого не обращал. Утром взял "Шампанское" и пошел к Гераскиным. Встретили очень тепло.
   Сегодня ездил в ГАИ, куда меня вызвали по настоянию моей жены.
   А случилось вот что.
   Как-то в прошлую субботу, взяв с собой Гергишана и Новака, поехал в Брянск кое-что купить детям к Новому году. Только выехал из Поченя, на железнодорожном переезде на нас наехал рефрижератор. Если б я не среагировал, то он подмял бы нас под себя, но успел выскочить, хотя грузовик задел левую заднюю дверь и крыло.
   У парня отказало рулевое управление (выскочил сухарь в верхней опоре), и он наскочил на нас. Моей вины не было. Что подтвердили все.
   На другой день парень с женой приехал ко мне из Брянска на своих "Жигулях" и сказал, что после Нового года подъедет и заберет "Москвич" на ремонт. Я ему вполне верю.
   Когда об этом узнала Валентина, то заявила (Новакам), что поедет в ГАИ, чтоб привлечь к ответственности и лишить меня доверенности. Не застал я начальника ГАИ. Буду ждать второго вызова.
  
  
  
   24.01.78
   С 20-го по 22-е ездил в Москву на консультацию к невропатологу, так как со дня приезда в Почень случился уже приступ стенокардии, а 12 января - нервный приступ, сняли который уколом. Накануне отъезда (за два часа) влетела Валентина и с порога:
   "Дети! Бегите скорее к отцу, он в Москву едет, скорей делайте заказы ему, у него много денег".
   Я ей ответил: "Валя, ты не кричи, мы уже договорились с детьми о том, что им купить". Но она не успокоилась. В присутствии Толика (ее родного брата) стала детям говорить, а скорее всего, выкрикивать истерически: "Он едет к тете Оле, к тете Лиде, к тете Гале? будет у них спать!!!" На это очень четко среагировал Борис: "Неправда, ты обманываешь, я не верю". А Сережка хлопал глазами, слушая этот бред.
   По приезде я спросил детей о том, говорила ли мама плохо обо мне. И мне Борис с Серегой заявили: "Она тебя называла "скотина", "подлец".
   Позднее, когда они без меня играли в купленные игрушки, Валентина отметила (как Борис рассказал): "Эти игрушки недорогие, они стоят копейки..."
   Были и такие высказывания: "Дойду до Министра обороны, но ты не будешь служить в армии".
   Ее активная, полная подлости и коварства деятельность не знает границ.
  
   9.02.78
   Прошло три месяца со дня подачи заявления в нарсуд о разводе, которое я вынужден был забрать. И вот позавчера, 7 февраля, уже в третий раз подал заявление, последний раз. Вообще, после подачи часто гложет мысль: а как же Борис и Сергей, как же они останутся без меня, ведь она не даст им того, что дал я за восемь лет Борису и за шесть лет Сережке.
   И все-таки, анализируя свою жизнь, прихожу к твердому выводу: продолжать подобное существование бессмысленно и опасно для детей и своего здоровья. Мне, дураку, помог дневник...
   Последние события.
   4 февраля в три часа ночи постучал сосед Виктор Бабушкин, просил молоток, топор, чтобы открыть дверь (кто-то сломал его замок). Попытались бесшумно открыть -- не получается. Чтобы не будить соседей, я предложил ему переночевать у себя.
   Была суббота, сон прошел, решили выпить, поговорить и просидели до пяти утра.
   В это время поднялась Валентина, увидев наше застолье, молча, вернулась в спальню.
  
   В понедельник, 6 февраля, зашел к замполиту по вопросам самодеятельности и увидел ее, сидящую в кабинете и курящую вместе с замполитом Двойченко.
   Зайдя позднее к нему, услышал в свой адрес такие упреки: "В три часа... пьянка... подумай о том, что будут говорить люди?!"
   Итак, и данный случай стал достоянием политотдела, да еще как преподнесен!
   В предпоследнюю субботу случилась свадьба у дочери нашего гражданского сотрудника. Был приглашен и я, но отказался, мотивируя своим здоровьем, ибо не объяснишь каждому, что не могу быть там (в кафе), где заведующей моя жена.
   На этой свадьбе, как рассказали люди, симпатизирующие мне, она изрядно выпила, поплакала на плече у женщин и выразила вот что:
   "У меня есть человек с машиной, который предлагает мне выйти за него замуж... Я еще молодая, красивая, мне нужно вступить в брак, но он (т.е. я) просит меня сохранить семью и не разводиться. Дети не грудные, большие, они его любят, уважают, пусть они остаются с ним... Но машину я ему никогда не отдам!
   Полный абсурд. При подаче моего заявления на беседе у председателя нарсуда она, будучи трезвой, говорила совершенно противоположные слова, только совпало высказывание относительно машины.
   16 февраля - суд. Дай же Бог, чтоб я избавился от этого кошмара, от этой потаскухи.
   О, если бы дети остались со мной -- это было бы наивысшее желаемое продолжение жизни. Все бы отдал ей, только сохранить бы за собой право растить и воспитывать парней.
   Но... Закон в этом плане, считаю, несправедлив, так как преимущество не у нас...
  
   18.02.78
   16-го состоялся суд. Нас развели. Через десять дней приговор вступит в силу, если его никто не будет обжаловать. Но Валентина не согласна с решением суда и подает кассационную жалобу в связи (с ее точки зрения) с несправедливым разделом имущества (т.е. "Москвич" отдали мне, а не ей). Третий день мучаюсь от мысли, что дети останутся без меня.
   С этим засыпаю и встаю. Дома не могу шага ступить, виснут на мне, особенно Сережка. Уж такой он ласковый, нежный, постоянно твердит: "Милый мой Гарулька, я тебя люблю..." И прыгает от радости. Прозвал же меня Гарулька-Папулька!
   Тяжелые мысли приходят от того, что я, не читая этот дневник, забываю обо всем подлом и коварном, что она сделала за эти годы.
   На суд пригласила несколько женщин: одну из города, о которых я ничего не знаю, и ...Бригиту в качестве свидетелей ее порядочности, верности и с целью облить меня грязью, клеветой.
   Вспоминаю:
   - Сколько раз наша мирная кратковременная жизнь прерывалась недельными, месячными паузами, молчанием и изоляцией друг друга.
   - На суде заявление: "Пришел в женсовет с надеждой оклеветать меня, но его выставили за дверь..."
   - Сидела с независимым видом, хорошим настроением у замполита, курила, когда я вошел, докладывая о встрече с Бабушкиным.
   - Сколько раз закрывала квартиру, не пускала домой, что случалось и после суда --
   17 февраля пришлось ночевать у Виктора.
   - Вчера по прибытии ее из Брянска сказал: "...до вступления приговора в силу можно еще все вернуть в исходное положение, если раскаешься в своих поступках".
   - Накануне суда обратился в милицию, попросил нелегально проверить отдел идентификации анонимку, т.е. принадлежит она её руке или нет.
   Пришло подтверждение: "Да!"
  
   Когда на суде спросил ее : "Валя, ты писала эту анонимку?" - она ответила, со спокойным выражением, даже возмутившись:
   "Нет, не я, и я прошу проверить мой почерк, вы тогда убедитесь, что это наговор на меня..."
   Я удивился этой лжи. Удивился не самой лжи и ее несогласию с обвинением в авторстве, а тому, как она искусно, с профессиональным мастерством играла данную роль.
   Значит, она способна обвести вокруг пальца любого человека, и меня в том числе.
   - Вспоминаю ее работу в министерстве, в Москве, как можно устроиться на Арбате в Министерство... не москвичке! Через три месяца после прибытия в столицу! Ее поздние возвращения... есть основание не верить! Лох ты, там началось ее "блядство", а, скорее всего, оно никогда и не прекращалось после первого брака.
  
   28.02.78
   В связи с событиями, разыгравшимися вокруг моего бракоразводного процесса,
   мир (т.е. наш городок) разделился на два лагеря: на сочувствующих мне и противников. Причем вторых совсем немного. Благодаря этим добрым и, считаю, объективным людям, солидарным со мною, я получаю информацию о слухах, шуршащих в городке и городе, а также информацию о ее кознях и... предпосылках неверности.
   Теперь это уже не предпосылки, а факты.
  
   24 февраля, в пятницу, она заявила, что едет в Москву на два дня и просит посмотреть за детьми. Выехала она в субботу 25-го в 9-00, а вернулась в воскресенье 26-го в 21-00.
   Уже понятно, что была она не в Москве, а в Брянске с ночевкой у подруг Бригиты!!!
   С кем? язи с событиями, разыгравшимися вокруг моего бракоразводного процессе мир (т.е. профессиональным мастерством играла данную рол -- не знаю.
   И вот вчера в 23-30 меня будят и срочно зовут к телефону. Звонила Гераскина Нина, вахтер с КПП, и просила срочно прийти на разговор. Оказывается, вечером 26-го из Брянска возвращалась жена нашего прапорщика Петрушова Нина и на автовокзале видела такую картину: Валентину провожает Бригита и мужчина лет 35, все выпившие. Мужчина и Валентина так увлеклись прощальными поцелуями, что в автобусе все возмутились: мол, пора ехать. Валька вошла в автобус, и Петрушова спросила ее: "Это что, ваши родственники?" Она ответила: "У меня пол-Брянска родственников".
   Итак, мое предположение подтвердилось. Нетрудно догадаться, что эта связь началась уже давно и, наконец, выявилась.
   Нина Гераскина, рассказывая мне это, очень разволновалась (впечатлительная, душевная женщина), а я как-то спокойно все воспринял. Нет у меня к ней уже никаких чувств, и никогда уже я не смогу простить ей все случившееся!!!
  
   1.03.78
   Вчера во время обеденного перерыва в квартиру вошли в сопровождении Валентины начальник ГАИ лейтенант Рылин и заместитель начальника милиции капитан Фурсин. Предъявили мне отношение от местного юрисконсульта об изъятии у меня доверенности на право управления автомобилем.
   Это ничего не дает Валентине, так как на машине мне запрещено выезжать (приказ по части) до решения суда. Просто еще один психологический удар с ее стороны. Милиция приехала из города, нагрянула на квартиру и т.д.
   Ее активности нет предела.
   Еще меня вчера "обрадовали" (жена Игоря Новака работает на почте в городе).
   Валя написала письмо Валентине Терешковой, председателю Комитета советских женщин. Что в письме -- не знаю, но предполагаю -- далеко не комплименты в мой адрес!
  
   9.03.78
   Заступил дежурным по части. Утром отвел Сережку в садик. Она кормила Бориса. С ней, соответственно, я не разговариваю, и она мне ничего не сказала о своем отъезде в Брянск. В 17-00 забрал Сережку из садика и Бориса из школы. Привел домой и велел ждать маму, которая накормит их ужином, а сам пошел дежурить.
   И вот в 20-15 звонит дежурный КПП, что якобы звонила Валентина из Брянска и сказала, что задерживается... Я бегом домой, бросил дежурство, накормил детей и сказал, чтобы легли спать по звонку будильника. Через полчаса пришел домой -- они безмятежно спали. Поцеловал спящих ребятишек и вернулся на дежурство. Да, не сомневаюсь: она в оргии, конечно, с этим "35-летним мужчиной".
   Но хоть бы предупредила! Ведь дети же между нами стоят. Я бы не пошел в наряд, заменился бы с кем-нибудь.
   Вот такое отношение к сыновьям меня пугает. Если я уеду из этого городка, уже некому будет смотреть за ними, когда мама развлекается! Эти мысли постоянно в голове, и не дают мне покоя ни днем, ни ночью, когда внезапно просыпаюсь.
   Если бы она отдала их мне!!! Бросил бы все в этом случае, и машину бы ей отдал, только бы отказалась от сыновей. Но предвижу, они ей нужны как инструмент отмщения и принесения боли...
  
   10.03.78
   Заканчивается дежурство по части. Время 15-00., Валентины до сих пор нет.
   Сыновья одни. Звонил в Поченский суд, узнавал об отправке дела в Брянск.
   Сказали, что пока не отправили, так как Валя изъявила желание познакомиться с протоколом, а сама не является.
   Мне кажется, она сознательно что-то затевает с окончанием бракоразводного процесса. Устал я от всего. Скорее бы все прекратилось.
   Только что звонил в суд судье Гайдашевой, которая рассматривала наше дело.
   И вот как она объяснила, почему дело до сих пор не отправляется в Брянск.
   Валентина написала еще одну жалобу по поводу протокола. В ней указывается, что в протокол должны внести следующее: "Я согласна отдать ему машину, если он купит мне кооперативную квартиру. Я буду продавать машину и делить деньги, так как предполагаю купить кооператив... Я не могла получить права потому, что он забрал у меня документы на машину и ключи...".
   Вот такие требования, которые якобы она высказала в суде, а фактически этого она не говорила. И вот теперь судья вынуждена вызывать народных заседателей
   (из деревни) и обсудить данную жалобу, т.е. заручиться их словом, что данные претензии родились после суда и не были высказаны в процессе.
   Господи!!! Когда же она остановится!!!
  
   12.03.78
   Сегодня был в суде, обещают 24-го слушать дело в Брянске!!! Три дня назад пришло уведомление на ее имя от начальника УВД города Брянска. Значит, она опять послала туда какой-то пасквиль!!!
   Начал готовиться к отъезду. Упаковал сумку с военным обмундированием, кое-что из личных вещей. Как-то заглянул туда и не нашел двух пластинок (Хампердинк и Таривердиев) и автоматического ножа. Вытащила!!! Какая мелочность!
   Сегодня пропала бумага, которую вчера положил на холодильник - отношение командира
   в милицию на приобретение охотничьего ружья. Ее подлости нет предела.
   Появляется мысль убить ее...
   Конечно, мысль ужасная, страшная и рождается лишь в порыве невладения собою, в период отчаяния...
   Помню, когда обнаружил, что пластинки исчезли, то разволновался, возмутился и часов в 11 вечера разбудил ее вопросом: "Где диски и зачем же ты их взяла?". Она спокойно, невозмутимо ответила: "Я их не брала (!) Все?".
   Я опешил от этой наглости. Затем она холодно и угрожающе заявила: "Так, значит, ты меня разбудил ночью?!"
   Интонация была такова, что предупреждала меня: ...смотри же, этот факт будет представлен политотделу, как и последующие...
  
   5.04.78
   Позади суд и некоторые события.
   24 марта состоялся областной суд. Кроме остальных претензий, она в кассационной жалобе отметила, чтобы ей вернули японский магнитофон, "Ригу-104", фотоаппарат и т.д. Хотел я выступить и заявить, чтобы эти вещи передали ей, лишь бы поскорее закончился этот процесс. Но мне не дали ничего сказать. Судья спросил: "Имеете претензии к решению районного суда?".
   Я сказал: "Нет". - "Садитесь". На этом кончилось мое выступление.
   Когда суд обратился к Валентине, как жалующейся стороне, она, как и на районном суде, понесла о том, что я гуляю, что меня за связь с женщиной исключили из партии в академии и т.д. и т.п. Ее остановили, так как вопрос шел не о разводе (уже), а о разделе имущества.
   На два дня в Брянск приехал бывший тесть, и, как мне сказали в суде, они два дня вдвоем ходили в коллегию адвокатов, дабы создать атмосферу несправедливого решения районного суда, но... безуспешно.
   Ее адвокат выражал в основном эмоциональную сторону жалобы, не опираясь на факты. Мой же адвокат оперировал документальными подтверждениями. Многое я ожидаю от нее, но то, что она заявила на облсуде, возмутило и меня.
   Предыстория. (Чтобы через много лет не забыть о ней).
   После продажи "Волги", ГАЗ-24 у нас общих накоплений после командировки из Йемена было 12 тысяч. В 1976 году Валя пожелала разделить деньги, в чем дала расписку о получении ею шести тысяч рублей.
   Когда встал вопрос о покупке "Москвича-2140", она дала 4000 рублей и я 4000 на приобретение машины, гаража и... Вообще эти восемь тысяч рублей распределились так: семь тысяч на "Москвич-2140"; 500 рублей она отдала товарищу из министерства (взятка) ...который распределял машины и обещал без очереди выделить ей автомобиль;
   500 рублей она взяла на покупку гаража. Остальные деньги (от 12 тысяч) остались на наших руках: две тысячи у меня и две у нее. Причем мои две тысячи были положены в Москве и в течение последнего года учебы потрачены на семью и главным образом на нее: пальто зимнее, шапка, шкурки из голубого песца, искусственная шуба за 480 рублей и т.д. (Это был не красивый жест с моей стороны, я просто верил в нормализацию семьи и ее любовь ко мне по-прежнему).
   А свои две тысячи рублей Валя увезла в Харьков, якобы для покупки частного дома для родителей. Но, как позднее выяснилось, дом они не покупали.
   Мой адвокат четко изложил свою речь: "Доля ответчика уменьшена на 2500 рублей, а именно: 1500 рублей на книжке у детей, 500 -- компенсация детям при разводе, на 500 рублей золотых изделий, которые не являются личными вещами, а предметами роскоши..."
   Не слишком ли нагло и алчно ведет себя Валентина, претендуя еще и на "Москвич".
   Итак, решение суда: ей все имущество и с меня взыскать 2500 рублей,
   мне -- "Москвич".
   Ездил в Москву, собрал денег 2000 рублей, 500 рублей, думаю, взять в кассе. Так что расплачусь, лишь бы скорее избавиться от нее.
  
   ..."Если женщина захочет, то заберёт у мужчины всё, даже фамилию..."
  
   После Йемена у неё много осталось золотых изделий, сервизов и т.д., которые спрятала при описи имущества, даже ковры сняла. Так что у суда были основания взыскать с меня 2500 рублей, квартира при описи имущества была похожа на казарму. Убежден, что когда-нибудь эти украшения, она преподнесет внукам, внучкам, как свое, если не прокутит...
   Скорей бы пришел приказ о переводе...
  
   28.08.79
   Прошло более года как на новом месте службы.
   Снова обращаюсь к "хранителю событий" фактов, чтобы в будущем обратиться к нему за подтверждением истины, да и память, возможно, не удержит некоторых деталей, трудно переживаемых дней.
   Итак, 12 февраля этого года я покинул Почень согласно приказу Главкома N 059 и своим ходом направился (на "Москвиче") в родной город, где родился и вырос.
   Тяжелая была сцена прощания с детьми. Валентины, как обычно, не было в это время дома (... предупредила детей и соседей, что останется в городе на ночь).
   Посмотрел на спящий сыновей, одних в 2-комнатной квартире, поцеловал их, проглотил комок и вышел из квартиры, поклявшись самому себе, что сделаю невозможное, но заберу детей к себе.
   На протяжении всего пути следования в Турель парни были перед глазами. От сознания того, что они предоставлены сами себе, не получают необходимую материнскую ласку, не всегда накормлены, обстираны, что в 7 и 9 лет сами стирают свои носки и колготки, было плохо. И дал себе слово вернуть детей к себе, обеспечить им нормальные условия для отдыха, игр, учебы, дать и воспитание такое, чтобы в будущем быть спокойным за их вступление в самостоятельную жизнь.
   Накануне отъезда при неоднократном обращении к детям они единодушно заявляли: "Будем жить только с тобой, папа!"
   Прибыл на местный завод на должность представителя заказчика, освоился в совершенно новой обстановке (другая специальность, другая специфика производства).
   С февраля по май 1979 года послал Борису и Сергею свыше 15 писем, ряд посылок, но получил лишь одно письмо от детей, написанное Борисом с вложенным рисунком от Сережки.
   Только одно!
   Это было тяжелое время. Тоска о них усиливалась и в связи с поступающей корреспонденцией из Поченя от бывших сослуживцев, где подтверждались поздние возвращения Валентины домой, порой в нетрезвом состоянии. Оставление детей на субботу и воскресенье одних или под присмотром соседей, избиение их за непослушание, сопровождаемое нецензурной бранью, и т.д.
   18 мая был вызван на переговоры Гераскиными, на которых сообщили о постоянных вопросах детей: "Когда приедет папа за нами", о том, что дети порой голодные или недостаточно хорошо, тепло одеты.
   По разрешению командования вылетел 26 мая 1979 г. в Почень с целью забрать детей в Турель навсегда.
   В случае желания детей остаться в Турели предполагал обратиться в суд, чтобы узаконить их пребывание у меня и воспитание, поэтому 28 мая, будучи в Почене, взял заявление за подписью четырех человек о недобросовестном отношении Валентины к детям.
   28 мая 1979 г. я позвонил ей и попросил ее согласия на отдых детей в Турели, но получил, уже в который раз, короткое, жестокое "нет".
   Тогда увез детей, по их желанию, сознательно не встречаясь с ней, чтобы не травмировать парней. Десять дней прошло со дня нашего приезда к моим родителям, и вот 8 июня, в день моего рождения, прилетела Валентина.
   Были уговоры, подарки, слезы ее, но...
   При беседе с сыновьями выяснилось: Борис колебался, отвечал на вопрос:
   "С кем останешься?" так: "Не знаю, как поступить, хочу жить с тобой и с мамой, и тебя жалко, и маму".
   Видимо, 4-месячная разлука со мною (до нашего отъезда) и постоянное давление Вали, стремление разжалобить детей, вызвать у них сострадание к себе повлияли на Бориса, побудили в нем жалость к ней -- матери, и он замкнулся (по письмам сослуживцев) в Почене, а здесь растерялся. Сергей повел себя совершенно иначе.
   Твердо подтвердил нежелание возвращаться к матери, категорически отказался уехать в Почень.
   Не стал я пользоваться нерешительностью Бориса и отпустил его к Валентине, а Сережка остался у меня. В этот же день, 8 июня, Валя вылетела в Москву с Борисом, но предварительно оставила две жалобы: в военкомате и управлении внутренних дел.
   Через неделю получил письмо от бывшего тестя.
   Угрожающее послание, низкое, злое до остервенения: выгоню из армии, из партии и т.д.
   16 июня вызывают в УВД и знакомят с ответом Валентине, чтоб обращалась в суд.
   18 июня приходит на военную приемку через областной военкомат кляуза от нее.
   Отчитываются мои командиры: "Обращайтесь в суд".
   27 июня -- жалоба из детсада Почень от заведующей детсадом, воспитателя и директора школы Почень в партком завода с просьбой наказать меня... Видимо, под ее давлением. Отписались, чтоб обращались в суд, а не в партком.
   В июне же тесть послал угрожающие письма Министру обороны, в ЦК, в Главное политуправление. Из Москвы командование ВВС затребовало на меня характеристику.
   6 августа - телеграмма из Москвы с требованием выслать объяснительную записку. Высылаю и дополнительно еще светокопии документов, предназначающихся для суда.
   18 августа на переговорах с Валентиной слышу от нее насмешливую фразу: "А я и не собираюсь обращаться в суд, это ты будешь обращаться в суд!"
   На ее вопрос Сережке: "Когда ты приедешь в Почень?" он сказал: "Никогда я не поеду к тебе, буду жить с папой".
  
   21.08.79
   Я подаю заявление в суд с просьбой о пересмотре решения прежнего суда и передаче детей на мое воспитание. 22 августа меня вызывают в Уфу, посредническое командование, где рекомендуют отдать сына. Я отвечаю: "Нет".
   27 августа приказ районного инженера: вернуть ребенка бывшей жене. Я не выполняю.
   29 августа второй приказ из Уфы -- опять-таки не выполняю и пишу рапорт о разрешении мне встречи с главнокомандующим ВВС.
   26 августа вызывают в военную прокуратуру города, куда пришла жалоба от Валентины с тем же содержанием: "Украл детей, неужели нет управы на советского офицера и т.д.".
   4 сентября 1979 г. вызывают в Москву, в штаб ВВС, где требуют срочно отвести сына к матери. Я неуклонно возражаю. В итоге ведут к заместителю главнокомандующего ВВС по политической части - генералу Казаку, который дает мне 10 дней сроку -- отвезти ребенка или буду представлен к переводу из Турели. Уезжаю из Москвы, заявив:
   "Я сына не отвезу, так как он не желает вернуться к матери, против воли ребенка никогда не пойду".
  
   Сегодня (доживаю 13 сентября) - предпоследний день "моих раздумий".
   Все, что я делаю, во имя Сережки, его привязанности ко мне.
   Никогда, никому не позволю насильно его оторвать от меня, даже если мне придется расстаться с армией.
   Меня бесит, угнетает это давление моего командования. Почему идут на поводу взбесившегося тестя и распущенной его дочери, которые во всем преследуют одну цель -- не потерять алименты в 108 рублей. Где справедливость, где гуманное отношение к ребенку, почему должно состояться насилие над маленьким человеком -- моим сыном? Нервы начинают сдавать...
  
   1.11.79
   Позади первая маленькая победа -- Казак "разрешил" оставить ребенка до суда у меня. (Честно, был готов к приказу на увольнение).
   Смешно и грустно одновременно, что взрослые, образованные, стоящие на высоких постах люди злоупотребляют своим положением, причем компрометируют себя, отпуская подобные распоряжения. Сегодня связался с адвокатом из Брянска (третий раз). Он сказал, что 11 ноября 1979 года будет суд, но без получения повестки не выезжать.
   Итак, жду повестку.
   Прошло два месяца с того дня, как Сережка пошел в школу. Для меня это были напряженные дни, так как каждый вечер приходилось заниматься с ним.
   Психика его, конечно, оказалась надорванной, и отчетливо проявилось то половинчатое воспитание его после развода сейчас, с началом учебы.
   Очень капризный, упрямый, порою до вредности, неусидчивый, неуравновешенный, неаккуратный. Эти отрицательные качества приходится удалять ежедневно, по крупицам. Склонен считать, что это заложено в нем генетически от матери, ибо в себе, честно говоря, не нахожу подобных качеств, за исключением умеренного упрямства, разумного, конечно.
   И все-таки я виновен в том, в его недостатках, так как не смог сохранить семью, не смог обеспечить в семье гармоничного воспитания сыновей. Хоть мой развод был вынужденной мерой, все равно считаю и себя виноватым перед детьми, только перед детьми, а поэтому сделаю все возможное, чтобы хоть одного вырастить человеком.
   Однажды после ряда заслуженных замечаний со стороны учителей, а именно: испачкал дверь чернилами, повредил цветок в школе, был вызван к завучу за его поведение - одному из мальчиков заявил: "Снимай штаны или женись!" (эту фразу Сережка услышал еще в детсаду в Почене и вот сейчас в школе воспроизвел ее), грубил учителю, не слушался, заявлял: "Не хочу" и т.д. -- я выпорол его крепко ремнем, сорвался, так как долгие диалоги, убеждение не подействовали на него. После этого все стало нормально: исчезли тройки, появились пятерки, четверки.
   И вот вновь он начинает бедокурить. Но ничего. Буду воспитывать.
   Трудно дается мне Сережка, но я в ответе за его будущее и буду драться за это до конца.
   От Бориса по-прежнему с июня ничего нет. Это ужасно. Поток моих писем не пробудил в нем желание написать отцу. Конечно, в этом прилагает большие силы Валентина, что ж, на ее совести будет данное пятно. Снится Борька почти каждую ночь.
   За это время бывший тесть и Валентина предприняли еще ряд жалоб в те же инстанции. Валентина даже приезжала в Главный штаб ВВС, добиваясь встречи с начальником нашего управления, где, как и тесть, вылила очередное ведро необузданной лжи и грязи. Сегодня второй день как из отпуска, который провел здесь безвыездно. Сережка ко мне по-прежнему привязан очень сильно, и я заменяю ему и мать, и отца.
  
   28.12.79
   Через три дня високосный, 1980 год.
   Работаю сегодня и до конца 1979-го во вторую смену. Конец года, завод работает без пауз, и мы, естественно, тоже в три смены. Гонка продукции. "План любой ценой -- это выражение не было мне так близко ранее знакомо, как сейчас. Идет брак.
   За неделю сделал пять возвратов.
   Цех недовольствует, но на сговор никогда не пойду. За это время дважды выезжал в суд в Почень, а затем в Брянск. Первый суд был спектаклем, заранее предрешенным, и "когда я подал кассацию в областной суд, облсуд в Брянске подтвердил прежний спектакль, где главной положительной героиней выступала бывшая супруга. Облсуд надломил во мне веру в справедливость, но еще осталась впереди инстанция -- Верховный суд РСФСР, куда я буду обращаться.
   Сергей по-прежнему твердо стоит на своем -- жить только со мною, а поэтому я не сдаюсь и продолжаю эту изматывающую борьбу за интересы сына.
  
   3.02.80
   Воскресенье. На заводе сейчас работаю во вторую смену, вчера - аналогично.
   Накануне Нового года дал Валентине телеграмму такого содержания: "Валя Боренька поздравляю Новым годом Приезжай копией решения сможешь уговорить Сережу я согласен Целую Бориса Владимир". Прошли каникулы, прошел январь, но ее приезда я не дождался.
   Давал телеграмму с предложением приезда за Сережкой не потому, что хочу избавиться от сына (чудовищное выражение), а хотел выяснить истину ее отношения к ребенку.
   Если он ей нужен, как это выражается в каждой жалобе на меня, то пусть приедет за ним, уж коли суд на ее стороне (пока!).
   Начальник военной приемки вернулся из Москвы, вызвал меня и сообщил, что командование настаивает на том, чтобы я лично отвез ребенка Валентине.
   Опять началось давление. Понять это нетрудно: просто хотят исключить ее жалобы по второму кругу.
   Решить вопрос однозначно -- обязать меня привезти Сережку и точка.
   А Сергей этого не желает!!! Кто же поймет, в конце концов, эту простую истину?
   Меня просто бесит вся эта прошлая эпопея и ее настоящее продолжение.
   Где мудрость московского командования, где человечность, в конце концов?
   Если бы на первую ее жалобу ответили коротко и просто: "Обращайтесь в суд согласно закону", то не дали б ей повод будоражить всех кляузами, но ответ был иного порядка: "Разберемся, примем меры" и т.д.
   Моя поездка, непосредственный диалог с командованием, письма, объяснительные ничего не дали. Было только тупое исполнение воли одного какого-то бюрократа, не пытавшегося разобраться в сложившейся ситуации и отдавшего распоряжение: "Обязать капитана вернуть ребенка матери".
   А этот ребенок не желает, чтоб его насиловали, возвращали туда, где ему плохо!!!
   Все нижеследующие инстанции взяли под козырек и стали давить на меня.
   Ну хорошо, проиграл я суд, не суд, точнее, судебный спектакль. Ну, пожалуйста, заберите от меня ребенка, но не моими руками. Это чудовищно, чтоб я сам вытолкнул его за дверь. Нет, нет и еще раз нет. Никто меня не заставит сделать этот страшный шаг никогда!
  
   19.02.80
   30 января вызван к начальнику ВП (военной приемки). Опять на высшее командование пришли жалобы от бывшего тестя и бывшей жены о том, что я не исполняю решение суда, не везу ребенка матери.
   Куда же еще они обратились с клеветой, охаиванием меня, можно только догадываться.
   Когда же это кровожадное чудовище насытится своей злобой и местью?
   31 января пишу письмо Валентине с приглашением приехать за ребенком.
   Так посоветовал командир. В конце января он от себя лично дал телеграмму ей с вопросом: приедет ли она за Сергеем? Спасибо полковнику за понимание.
   Ее ответ через сутки: "Бориса одного не оставлю, приехать не могу, перенесла операцию. Прошу вас обязать офицера привезти сына кратчайший срок".
   31 января я пишу письмо Борису, командиру части, Гераскиным о том, что действительно ли Валентина перенесла операцию. Пока ответ не поступил.
   12 февраля 1980-го вызван к начальнику, он передает мне распоряжение Москвы: немедленно наказать капитана в дисциплинарном порядке, осудить на партсобрании и предупредить, что если через 15 дней он не доставит ребенка в Почень, то будет вызван на суд офицерской чести (!).
   Это было потрясающее, с точки зрения идиотизма, предупреждение.
   Я ответил, что ребенка не повезу.
   В тот же день, 12 февраля, позвонили из райсуда, будто бы к ним пришел исполнительный лист, согласно которому судебные исполнители должны исполнить решение суда. Начальник ВП спросил: "Как вы произведете отобрание ребенка?".
   Ему ответила судебный исполнитель: "Придем, даже силой скрутим, поместим в изолятор и срочно вызовем мать за ребенком".
   Такое нечеловеческое заявление возмутило и начальника ВП.
   13 февраля он вызвал меня к себе и вместе мы поехали в отдел юстиции.
   Вечером 12 февраля я дал срочную телеграмму этой разнузданной подлой твари:
   "Во избежание насильственного помещения ребенка в изолятор судебным исполнителем прошу срочно приехать за Сергеем". Ответа до сих пор нет.
   В отделе юстиции пояснили: сразу после получения исполнительного листа выяснили, что я не бич, не пьяница (звонили в РАЙОНО), и поняли, что отобрание ребенка в данной семье повлечет за собой травму психики ребенка.
   Отдел юстиции телеграфирует Валентине: "Для отобрания ребенка необходимо ваше (матери) присутствие". На это Валентина четко реагирует, пишет жалобу Министру юстиции на четырех листах (я ее читал в отделе юстиции), " ...что не приеду, нет денег"
   и т.д., обливая меня грязью.
   Узнав о моей телеграмме (последней), представитель отдела юстиции решил подождать ответа.
   Сегодня начальник ВП вызвал меня к себе (предварительно он доложил в Москву о визите в отдел юстиции) и передал от кадровика требование о немедленном наказании меня за нарушение соцзаконности (?!) и чтоб я выслал ей деньги на проезд .
   Завтра, 20 февраля 1980 года, я высылаю ей 45 рублей. Вот с какой тупостью сталкиваюсь в борьбе за интересы своего сына.
   Валентина прилетает наконец-то вместе с Борисом...
  
   4.04.80.
   Увезли Сережу 22 марта 1980 года.
  
   8.04.80
   Не мог писать 4 апреля, с 22 марта часто порывался сесть за дневник, но не писалось. Снится он мне почти каждую ночь, а днем лишь работа отвлекает от мыслей о сыне. Именно он снится, а не Борис. Почему?
   Быть может, потому, что я смирился с мыслью, что Боря оставил меня, предпочел мать и забывает обо мне -- за 10 месяцев пребывания Сергея со мной я не получил от Бориса ни одного письма.
  
   Когда 21 марта, в день приезда Валентины и Бориса, я спросил: "Почему не писал мне, ведь я посылал письма часто?" - Борис молчал, а потом все-таки выдавил:
   "Но ведь Сережка был здесь...", то есть он протестовал, что Сережка остался с отцом, а не поехал в Почень, это молчание на мои письма было маленькой местью, которую возбудила в нем Валентина... А позднее, 22 марта, в день отлета их, Борис в шутливой форме, точнее сказать, неумело пытаясь прикрыть вопрос шуткой, сказал:
   "Папа, дай нам 1000 рублей на машину".
   И я понял в этот момент, что теряю старшего.
   Время рассудит, каким он будет по отношению ко мне.
   21 марта собирал вещи Сережки, и слезы душили.
   Прилетела она с Борисом ночью. Решили, что передача Сережки будет в райсуде.
   С Борисом он встретился радостно, непосредственно, очень, конечно, соскучился.
   Когда я привез парней в суд, Валентина уже ожидала там, так как предварительно я завез ее туда, там же была и Александра Ивановна из РАЙОНО, два судебных исполнителя и два офицера ВП.
   Больше всего я боялся насилия над Сергеем, и чтоб не допустить его, пригласил коллег с работы. Когда я, Борис и Сергей вошли в комнату N 12, Валентина кинулась к нему, а он отвернулся, на ее вопросы: почему не целуешь маму, он молчал, отворачивался и тянулся к Борису. Когда его спросили при всех: "Сережа, приехала мама за тобой, надо ехать к ней в Почень", он заявил: "Нет, я не поеду".
   Она потребовала, чтоб ее с Сережкой и Борисом изолировали в другой комнате, что и сделали.
   Прошло минут 10-15, они вышли. Сережка подходит и спрашивает:
   "Папа, можно я съезжу в Почень на два месяца, а потом мы приедем сюда на лето и будем здесь жить всегда?". Я возмутился, сказал, что зачем обманываешь ребенка
   (осталась последняя четверть), зачем строить иллюзии о возврате в Турель, зачем эта ложь.
   Судебные исполнители -- исполнители закона, для которых важно выполнить решение суда, возмутились: "Зачем при ребенке такое говорить?" и т.д.
   Бориса и Сергея увели в другую комнату, а меня все и Валентина стали убеждать, что через два месяца она привезет детей. Я возмущался, а потом замолчал, глядя на эту свору и протестуя втайне против всего человечества. Потом согласился: "Хорошо".
   Спросил еще раз Сережку: "Ты согласен?"
   Он ответил: "Да, папа, на два месяца только, потом я приеду".
   Почему я сдался? Только потому, что Сережка добровольно согласился поехать,
   потому что прилип к Борису. Да, это была ложь, ласково преподнесенная ему.
   Что ж, он поймет и не простит этого потом, бумеранг "благодарности" она пожнет позднее.
   Но не потому я сдался, что устал от насилия над собою, от потока жалоб, кляуз.
   Нет. Только из-за добровольного желания Сергея поехать в Почень.
   Выйдя из суда, посадил их в машину и сказал: "Валя, не волнуйся, дорогу на обратный путь я оплачу, т.е. куплю всем билеты на самолет". Она иронически усмехнулась и сказала: "Ты, Володя, вообще все издержки по суду заплатишь".
   Это было возмутительно, наглости и цинизма ее не было предела.
   Когда я подчеркнул: "10 месяцев ты получала алименты 33% на обоих парней, хотя Сережа жил здесь. Ему было все куплено к зиме здесь на мои деньги. Никакой помощи я от тебя не просил, ни одного рубля ты не послала ему в течение десяти месяцев и т.д., ни одной посылки..." На это она ответила: "Я пошутила".
   Позднее, 21 марта вечером, когда после ужина она откровенничала с матерю, заявила:
   "Я могу обе свадьбы сыграть, и снох одеть в золото, и через 4-5 лет куплю машину... Сережка мне нужен сейчас потому, что вопрос стоит о 2-комнатной квартире в Брянске и требуют показать обоих детей на лицо".
  
   Вот в чем причина ее бешеной энергии, жалоб во все инстанции, но только не в суд -- ей нужна 2-комнатаная квартира в Брянске.
   Что ж, путь будет все так, как случилось. Пусть Сережка сам разберется во всем.
   Я после его отъезда просто-напросто осиротел.
   У меня было состояние критического одиночества.
   В Почене, когда ушел от Валентины в гостиницу, когда наблюдал ее "блядство", живя в этом городке, со стороны наблюдая безответственное отношение к детям, оставляемым без присмотра до двух дней, я мог подхватить их, накормить, успокоить.
   Когда я был еще там - контролировал их, забирал к себе в гостиницу.
   Мне было одиноко, но меня согревали сыновья своим присутствием, своим телом.
   Теперь у меня нет никого, кроме матери и отца. Только они у меня сейчас остались и посвятили мне всю жизнь. Их я буду оберегать всегда, до последнего своего дыхания.
   Жизнь сжалась передо мною в горошину, стимулы все пропали, только работа и музыка несколько отвлекают от тяжелых чувств и сознания.
   Первые дни я запил. Но это не было спасением.
   Утром, просыпаясь с тяжелой головой, было еще горестнее сознавать, что я один.
   Теперь пить бросил, но не могу никуда от себя убежать, а точнее убегаю лишь на время, когда искусственно нагружаю себя чем-либо. "Будем пока жить...".
  
   22.09.80
   Много пережито событий за это прошедшее время. Четвертую четверть Сережка закончил в Почене с тройками.
   Мои вечерние занятия ежедневно с ним не прошли бесследно.
   Первая четверть - одна тройка по - русскому, вторая - тройка по - русскому, третья четверть - без троек. Но сорвала ребенка и бросила.
   Вся вина, со слов Валентины, упала на мои плечи -- будто я испортил сына.
   Но я-то знал, что с Сережкой надо систематически заниматься, контролировать, требовать, иначе детство, ребячество, игры, безответственность возьмут верх, что и случилось в Почене.
   Борька другой по характеру, более степенный, стабильный, а Сергея мы, видимо, в детстве излишне огораживали от трудностей, что и выродилось сейчас в безответственность.
   Передав Сергея матери, исполнили закон, нуждающийся в серьезной корректировке, но и дали начало произвольному, бесконтрольному самовоспитанию его.
   В мае, 28 мая, в свой день рождения Валентина передала мне детей в Москве, и лето они отдыхали у меня до августа, во время Олимпиады (умер Высоцкий) я сопроводил их домой к матери, а сам ушел в отпуск.
   С 8 по 11 сентября пробил командировку в Москву, чтобы повидаться с детьми.
   8-го прилетел в Москву - и сразу же в Почень вечерним поездом.
   Позвонил в 5 утра, дети спали. Когда разговаривал на кухне с Валентиной, Сережка услышал мой голос и проснулся, затем и Борис. Обрадовался Сергей, Борис не очень.
   Наверное, не проснулся по-настоящему. Снова усыпили их, а сам занялся ремонтом холодильника, швейной машины, стиральной машины (в течение дня), а до велосипеда руки не дошли, о чем сейчас жалею. Остался после 8=00 вдвоем с Сергеем, так как Валя с Борисом уехали в Почень.
   Повзрослел Сережка...Утром уже прибыл в Москву на Белорусский вокзал.
   Задержали рейс из Домодедово, во второй раз. Утомительно, надоело.
   Взял бутылку водки, и с местными двумя бичами разговорились о жизни.
  
   Один очень начитанный о Николае Бердяеве, Ключевском говорит свободно, как будто преподает в институте. Интересная у него точка зрения на великороссов, которым чужды коллективизм, общество. Похоже, ситуацию проецирует на себя. У него тяжелая судьба, лохонулся на москвичке, остался без детей, без квартиры, типичная ситуация доверчивых и порядочных.
   Попробую передать его философию:
   " Любить нельзя по - долгу, только по сердцу, причем если любишь человека благополучного, мягкого, пушистого, то это скорее избирательная, приспособленческая любовь. А истинная любовь к тебе та, когда ты тяжелый, жесткий, немощный.
   Вот это надёжно и навсегда. А в принципе человек одинокий волк".
   Что-то у нас с ним общее. Какие колоритные люди, брошенные всеми, обитают в подвалах.
   Дневник оборвался....
  
   Глава 8
   Гурина штормило от прочитанного дневника. Но именно записи помогли ему поставить точку в первом браке, открывая глаза на происходящее.
   Эти искренние строки клеймили его, как когда-то символизировал оценку своих поступков с точки зрения Ф.Э. Дзержинского:
   "Ты быдло для нее, слизняк, кретин, выбирай другой путь воспитания сыновей. Конец семье без вариантов.
   Иначе кончится тем, что грохнешь ее, сядешь и кто тогда в ответе за детей?".
   Афоризм из "АиФ": "Брак-это борьба: сначала за объединение, потом за равноправие,
   и, в конце концов, - за независимость".
   Пройдут десятилетия, но фантом Валентины будет изредка вставать перед глазами офицера в одном виде - черная от злости физиономия, горящие сатанизмом глаза, перекошенный от ненависти рот с торчащей сигаретой...
   Тогда у него зародилась брезгливость к курящим женщинам, олицетворение некой несчастной, неустроившейся в жизни торгашки, вульгарной, матерной, амбициозной, пустой, циничной невежды и хамки.
   "Целовать курящую женщину - все равно, что лизать пепельницу".
   Конечно, не все курящие подпадали под эти эпитеты, но Гурину встречались в подавляющем большинстве именно такие. А интеллигентность курящей дамы, скорее, уходила по фильмам в дореволюционный период.
  
   Так продолжалось два года.
   Стервозность, жажда отомстить, уничтожить Гурина приутихли в Валентине.
   Она уже не могла достать Гурина, вшивые аргументы для обливания его грязью испарились.
   У него началась новая жизнь. Без упорства Валя уже отпускала сыновей в Турель на лето.
   Они проводили это время с отцом, с бабушкой и дедушкой. На рыбалку, на охоту, за грибами ездили круглое лето. На учебу возвращались обратно в Брянск, опять в интернат.
   Как-то отец прилетел в Брянск в будни и пришел в интернат. Познакомился с воспитателем (фамилию и имя он не помнил). Картина была ужасной.
   На стенке портрет Дзержинского, восемь коек, четыре тумбочки, мокрые ноги у детей, мокрые сапоги резиновые. На выходные Валентина забирала их к себе, а пять дней они находились там. Самое главное, что их согревало - это, конечно, друзья, такие же брошенные родителями, и приезды отца.
   "Дети Дзержинской пятидневки" - так их окрестил Гурин, каждый раз с болью в сердце расставаясь с ними. Эти приезды, лето в Турели в окружении громадного полка родственников, где их искренне любили, определили выбор сыновей.
   И через два года они заявили матери: "...будем жить у папы с бабулей и дедулей". Валентина привозит детей к Гурину в Турель, как оказалось, уже навсегда.
   Стали жить пацаны здесь.
   Борису было одиннадцать, Сережке девять. Четвертый и второй класс.
   Сбылись слова адвоката из Брянска: "Не нужно обращаться в Верховный суд,
   я вижу, как ты бьешься за сыновей, они выберут тебя и через некоторое время вернутся..."
   Господь помог тогда капитану, так как не отпускал его из поля зрения.
   Хотя в тот период капитан Гурин, как и все советские офицеры, оболваненные партией КПСС, оставался еще атеистом.
   Кляузы, жалобы Вали и тестя-фронтовика, которые обрушивались на головы отцов-командиров, не прошли бесследно. Майора ему присвоили на два года позднее положенного срока. А могли и уволить за неисполнение приказа:
   "в течение 10 дней отвезти сына матери", как пригрозил генерал Казак в Москве.
   Было в той ситуации, в Москве, одно незабываемое мгновение. Когда в Главном штабе ВВС, при разборке, Гурина выставили за дверь со словами: "Иди и подумай".
   Объявили перекур.
   Капитан стоял у окна в коридоре и уже решил для себя "будь, что будет, пусть увольняют (а уже отслужил 15 лет, и до пенсии оставалось 10 лет), но сына не отдам против его воли..." Вдруг к нему подошел полковник из той же комиссии, пожал руку со словами: "Держись, молодец, у меня тоже двое сыновей".
   Это дорогого стоило в тот момент!
   Все, что не убивает, делает нас сильнее, формируется стержень выживания.
   То, что пропустил через себя капитан Гурин за 10 лет совместной жизни с Валентиной, и самое страшное в послеразводный период, проявилось скоро.
   В 34 года его на "скорой" увезли с приступом стенокардии в кардиоцентр и поставили ИБС. Еще два приступа повторились в 60 лет после предательства сыновей.
   Но это уже другая история...
   Гурин спрашивал себя в 63 года, когда пережил возраст папы ( папа умер в 61 год, и Владимир втихую готовился к этому моменту) :
   "Почему я еще живой?..." И сам же отвечал: " Потому, что стал верить в Бога!"
   Господь держит за руки тех, кто бьется за правду, за истину, кто противодействует злу.
  
   Спустя два года после развода Гурин уже адаптировался на новом месте службы. Работа на заводе в качестве военного представителя ВВС закружила новизной, объемом информации, опять-таки частичным переучиванием: разные цеха, различные изделия. Событий случилось немало.
   Впервые же дни он встретил в проходе своего одноклассника Игоря Горелого.
   Сначала прошел мимо, не веря своим глазам, затем оглянулся, одновременно с Игорем,
   и ударились в объятия и воспоминания.
   Оказалось, что Игорек заведовал заводской поликлиникой, и дружба закрутила их по новой спирали. Его жена, тоже врач-терапевт, очень яркая, красивая женщина, на которую потрясающе была похожа Лариса Гузеева, долгие годы вытаскивала мать Гурина из разных заболеваний.
   Встречались семьями, появились общие друзья, собирались вместе по праздникам. Общались и вдвоём, поднабирались порой так, что однажды дошли "до ручки..".
   Вот подлинный сюжет в песне, которую Владимир написал после того случая.
  
   Перебор
   Ночью мне протрубили тревогу.
   Было два на часах без пяти.
   Снегом с водкой пахнуло с порога.
   Я сказал, как всегда: "Заходи..."
   "Выпить есть?" -- "А когда не бывало,
   Сбрось пальто, опускайся за стол..."
   А глаза его грусть наполняла.
   Сел и молча уставился в пол.
   Для меня он икона науки
   Той, где в белых халатах вершат.
   Для меня он, поверь, не от скуки,
   Когда жизнь отдают за пятак.
   "Брось хандрить", -- кинул я безмятежно.
   Посмотрел, продырявил в упор,
   Вдруг налил, залпом выпил небрежно,
   О семье повели разговор...
   Душу вывернул всю наизнанку
   И мозги мне совсем закрутил,
   Помидором соленым из банки
   В волосатую грудь молотил.
   По четвертой уж за щеку вдули.
   Вижу: жарко не мне одному.
   Две рубахи на стул натянули,
   Вот и третий поближе к нему.
   На троих разделили по булькам.
   Стал ласкать он мои жернова.
   Я прозрел и спросил, отвлекая:
   "А у третьего где голова?"
   Поправляя степенно оправу,
   Морщил лоб и за уши хватал.
   Чем я мог помешать его нраву,
   Затушить раскаленный мангал?
   Мои речи ему, словно рыбе хрен,
   А под руку попался нож,
   Опустил его против вздутых вен,
   Думал, этим его проймешь.
   И пошла она алая сгустками,
   И попробуй ее удержать...
   А почувствовал -- перегрузка мне.
   Что карету пора вызывать.
   Он смотрел на меня отупело,
   Как портрет, ни рукой ни ногой.
   Хорошо, что супруга поспела,
   То б, наверное, сыграли отбой.
   Для меня он алтарь Гиппократа,
   Для меня он владыка гор.
   Но была бы последней та ночь и та дата,
   А виною бы стал перебор.
  
   Горелый любил выпить, но по-Тургеневски: " стопочка перед соленым огурчиком, стопочка перед грибочком, стопочка перед ломтиком селедочки.." и так далее.
   Всю жизнь оставался кристально верным и чистым перед женой, заботливым отцом и добрейшим по характеру.
   Книги и музыка - вот что поражало Гурина всю жизнь, в чем он никогда не мог догнать Игорька. Он помнил дословно некоторые цитаты и выражения из романов. Считался в двадцатке самых почтенных в городе меломанов до сегодняшнего дня.
   В новом коллективе военпредов капитан Гурин прижился неплохо, что и следует из дневника.
   Из кадровых офицеров, их было двое с академическим образованием.
   Заместитель начальника военной приемки полковник Доренко, также окончивший Жуковку, был старше лет на восемь, а остальные офицеры были двухгодичниками,
   то есть окончили гражданский вуз с военной кафедрой и обязательно должны были отслужить в Вооруженных силах два года. А потом кто-то оставался на службе до пенсионного возраста.
   Кадровые офицеры отличались от двухгодичников тем, что имели за плечами военное училище, конкретную воинскую часть, полк или окончили академии.
   У Доренко также было два сына. Сам полковник оказался властолюбивым, тщеславным, карьерным, жестким порой и неуравновешенным. Например, когда на физподготовке играли в баскетбол, и если кто-то грубо блокировал его подход к кольцу или сбивал с ног, то получал короткую фразу: "Зайди ко мне после физо".
   В кабинете он смотрел как-то по-особенному, взгляд упирался в стол, а зрачки, как перископы, выдвигались из-под бровей и сверлили вызванную жертву насквозь.
   Поковник потом отходил. Все шло как обычно, злопамятности не было.
   Как-то, будучи в Москве в командировке, кажется на заводе "Союз", в гостинице,
   Гурин и Доренко крепко выпили, и Владимир услышал от него, что освобождается должность заместителя начальника военной приемки, и рассматривали две кандидатуры:
   Гурина и Зурандина, тоже майора, двухгодичника. Преимущество было, конечно, на стороне Гурина, как окончившего академию. Но победил второй.
   К тому времени Гурин уже засверкал своей борьбой за сыновей. Шел поток жалоб, кляуз от бывшего тестя и Валентины в Комитет советских женщин, защиты детей, министру обороны, Брежневу и т.д. Это была машина, изрыгающая поток помоев в адрес капитана.
   Все эти бумаги спускались на голову начальника политотдела штаба ВВС в Москве, а далее, конечно, на голову начальника военной приемки.
   Зурандин был хороший мужик, также воспитывал двоих сыновей, и, в какой-то мере, понимал сложный поворот в жизни капитана.
   Какая тут карьера, да Гурин и не стремился к росту, зная, что обречен.
   Главным было вытащить сыновей из интерната.
   Он был благодарен начальнику ВП, заместителю Доренко, у которых тоже были сыновья, за то, что они поддерживали Гурина. Эти офицеры сочувствовали коллеге.
   За те два года, которые сыновья находились в интернате, один раз в квартал и обязательно в летние месяцы отец находился с сыновьями.
   Парни рвались в Турель, появились уже здесь свои друзья. Эта была их малая родина, где их окружала заботой и любовью вся гуринская родня, а не холодный интернат.
   После того, как Валентина привезла сыновей в Турель, Гурин еще год платил ей алименты. Потом упрекнул ее в непорядочности, и она, наконец-то, отказалась от алиментов.
   Град заявлений, жалоб, просто обыкновенной лжи бывшей жены и тестя-фронтовика не прошли бесследно. В 1981-м, следуя на службу, капитана хватил утром второй приступ.
   Его прижало так, что присел на корточки, какие-то люди остановились, приподняли.
   Было неловко от тревожных взглядов прохожих: " вроде военный, а расклеился.."
   Он доплелся до автобуса, доехал до завода, обратился к врачу-терапевту.
   Она сделала ему кардиограмму, и на "скорой" доставили с прединфарктом в стационар.
   Он пролежал там дней двадцать. Перевели в другую палату.
   Никогда не забудет такой случай.
   Капитан милиции тридцати девяти лет должен был выписываться из кардиоцентра.
   Подтянулся руками за спинку кровати, с улыбкой заявил, что уже завтра будет дома и, вдруг - упал с постели. Вызвали бригаду. Электрошок один, второй...
   Его не вытащили.
   Гурин стал готовиться к аналогичному исходу, но вся эта борьба за детей, видимо, мобилизовала и приступы отступили.
   При посещении детей в Брянске, он, порой, получал очередную пощечину от Вали.
   Не всегда она отдавала детей утром, говорила: "Мы до обеда заняты".
   Он болтался по Брянску. Потом получал детей и проводил два дня вместе с ними.
   Бывшая супруга не уставала наносить раны Гурину.
   Позднее сердечко снова зашалило, и спасала его та же врач, Галина Александровна.
   Но все, слава Богу, переносилось, восстанавливалось.
   Заботы о сыновьях превалировали, и силы вновь удвоенно возвращались к офицеру.
   В воспитани, любви к пацанам отдали душу не только дед и бабуля, но и вся многочисленная родня Турели.
   Отец Гурина, Сергей Алексеевич, фронтовик, артиллерист, в звании лейтенанта прошедший войну с Японией, почти никогда ничего не рассказывал о фронтовых буднях. Так, коротко, на назойливые вопросы сына отвечал: "...сутками сидели под дождем в 1939 году в сырых окопах, сдерживая японцев у озера Хасан".
   А в войне с миллионной квантунской армией погибло 2 тысячи советских солдат!
   От матери стало известно, что отца комиссовали в 1943 году по язве желудка. Позднее на охоте случилось прободение язвы, перитонит, его чудом успели довезти до больницы. Сделали резекцию, удалили две третьих желудка, но спасли.
   С таким диагнозом в то время выживал один из тысячи.
   Володе язвенная болезнь передалась по наследству.
   За 10 лет жизни с Валентиной он переболел язвой желудка и 12-перстной кишки раз 7-8, а после развода и возвращения сыновей в Турель - как рукой сняло. То ли изменил жизненную ситуацию, то ли всерьез занялся сбором трав.
   Но об одном прочитанном эксперименте помнил всегда.
   Двух человекообразных обезьян в вольере кормили идентично, но одну ночью помещали на два часа по пояс в аквариум. Через 10 дней у нее определили язву желудка.
   Стрессы вызвали болезнь.
   Придя с фронта, Сергей Алексеевич сел за баранку. Как и все, он после рабочей недели возвращался домой выпившим. Шоферы организовывали праздник недалеко от гаража, где в ларьке торговали вином.
   Вовка иногда встречал отца и, пока водилы вели разговоры, получал долгожданную конфету.
   Ему было 5 лет, как кто-то, с молчаливого согласия отца, подал ему полстакана вина. Пацан выпил... По рассказу матери, когда отец с сыном вернулся домой, Вовка запросил жареной картошки. Видимо от острого аппетита он съел почти сковороду, после чего его основательно прополоскало. Это был огромный стресс для организма, после которого юноша Гурин не переносил спиртного до 19 лет, пока не стал курсантом военного училища.
   В детстве он часто ездил с отцом на студебекере в дальние деревни за дровами по бездорожью, где не могла пройти ни одна машина, кроме трактора.
   В этих поездках Вовка формировался как мужчина. Застревали, ломались, вдвоем в кабине проводили сутки.
   Некоторые фрагменты сохранились в памяти. Однажды под колеса в какой-то деревне попала свинья. Она лежала в грязи на дороге и, видимо, закамуфлировалась под цвет дороги. Папа потом долго переживал, что выручку за дрова пришлось отдавать хозяину поросенка, то есть рейс не состоялся.
   Хоть батя и выпивал, но никогда утром не опохмелялся.
   Вовка хорошо запомнил, как однажды папка выступил: видимо что- то накопилось за шесть рабочих дней или сказалась какая-то размолвка с женой.
   Мама накануне поставила на комод высокие стеклянные вазы с искусственными цветами. Он схватил одну из них и швырнул в стенку со словами: "Ты что?! Хоронить меня собралась..."
   Вовка вступился за мать.
   Отец схватил ремень, как и раньше, пытаясь отстягать сына. Но сыну было уже 10-12 лет. Он вцепился в ремень изо всех сил и удерживал его до тех пор, пока рука отца не ослабла. С тех пор папка никогда не буянил, видимо, понял, сын вырос.
   Он научил его управлять "Победой" и в 12 лет Вовка уже счастливый и гордый, с подушкой под задницей, вез из леса родных, которые, конечно, были "под шафэ".
   В 50-годах разрешалось управлять легковой машиной с 12 лет, без прав, если рядом сидел хозяин. В этих поездках были счастливы оба Гурина: младший от эйфории, старший от гордости за сына и возможности выпить на природе без ограничений.
  
   Отец шоферил в местном аэропорту. Трудился на снегоуборочной машине.
   Реактивный авиационный двигатель, кажется, ВК-1 с самолета Миг-17, был сущим драконом. Глыбы льда с летной полосы не только взлетали в воздух, но испарялись в воздухе. Рулевые дорожки и взлетная полоса становились сухими. Но это же запредельная вибрация и максимум децибел, что опасно даже для молодых. А бате было 59.
   Перед пенсией перевели на легкую машину УАЗ с радиоаппаратурой, это вроде ближнего привода при посадке самолетов. Сутки через трое.
   В то время Гурин уже увлекся травами. Очень серьезно. Изучил море литературы.
   Спасал свою язвенную болезнь, доставшуюся по наследству от папы.
   Как-то они вместе собирали травы вблизи от аэропорта, где папа проработал много лет и знал, где растет зверобой.
   Была жара. Отец шел, глубоко дышал, вдруг облокотился о столб, отдышался, пошли дальше. Явно наблюдалась сердечная недостаточность.
   Они нарвали зверобоя, а по дороге отец сорвал чертополох. Говорят, нельзя домой носить чертополох -- плохая примета.
   Старший Гурин в этот год большую часть времени проводил на диване, перед телевизором, или читал книги. Иногда выпивал с друзьями во дворе, двигался мало, изредка ходил на рынок, стал полнеть. К врачам не обращался. Недвижимость его губила. Да и не мог он ходить: колени не сгибались. Передвигаться стало труднее день ото дня.
   Родная тетка со стороны матери, Зинаида, и ее сожитель Вадим как-то уговорили Гурина поехать за город, на речку, с ночевкой. Пацаны, конечно, с радостью собирали удочки. Это было их первое лето, когда они окончательно поселились в гуринской семье.
   Утром у Владимира все валилось из рук, не хотелось ничего делать, апатия, вялость подавляла. Он оторвал детей от рыбалки, засобирался возвращаться домой.
   Тетушка Зина вместе с Крошей, как она звала Вадима, уговаривали остаться, но решение было уже принято. У него было предчувствие чего-то страшного, какой-то аварии.
   Он ехал по трассе и боялся, что кто-то на него налетит, или он сам куда-то врежется.
   Это было черное 9 августа 1981 года.
   Добрались до подъезда, поднялись на второй этаж и увидели потерянную бабулю.
   Мать прошептала: "Отца увезли в морг. Умирал всего три минуты".
   А случилось все так.
   Отец попросил мать сходить на рынок за клюквой. Она собралась, но по дороге как бы очнулась: "какая-же клюква в августе?.."- и вернулась домой.
   Отец сходил в туалет во дворе, лег на диван - и вдруг схватился за грудь, из глаз текли слезы. Мать кинулась к соседу Сашке, учившемуся на 3-м курсе мединститута.
   Тот мгновенно стал делать искусственную вентиляцию легких, но безрезультатно...
   "Скорая" примчалась в считанные минуты и констатировала смерть. Позднее при вскрытии выяснилось, лопнула одна из артерий, и для спасения нужно было экстренное вскрытие грудной полости.
   Хоронили Сергея Алексеевича в дикую жару. Прощание состоялось во дворе.
   Мухота облепила покойника. Принесли вентиляторы. Пошли трупные пятна на лице папы. Как двигался катафалк, Володя не помнил. Ревел или нет -- тоже не помнил.
   Полный провал, глухая амнезия, шок от произошедшего.
   С годами стал мучиться, что чего-то недодал отцу. Мало говорил с ним, больше с мамой общался. А тот молчал, тихо доживал...
   Гурин, спустя много лет, все чаще корил себя длинными монологами в пустоту:
   "Прости, папа, что мало уделял тебе внимания, в основном слушая обиды матери, а с тобой не беседовал, не слушал твою искренность..Приди ко мне хотя бы во сне, я хочу перед тобой извиниться, хочу, чтобы ты услышал мое запоздалое сострадание, прости, ПАПА..."
   Сын посвятил отцу одну из своих авторских песен.
  
   Моему отцу. Всем шоферам.
   Я руку поднял -- он остановился,
   И к встрече был, конечно, не готов.
   Поверьте, с ходу я в него влюбился,
   Быть может, он не стоит этих слов?
   Нет, стоит, нет, не мог я ошибиться,
   И сразу понял: "Этот парень свой".
   А если вы хотите убедиться,
   Тогда махните перед ним рукой.
   В кабине было чисто и уютно,
Выл равномерно под капотом блок.
   О чем заговорили -- помню смутно,
   Но он молчал, я начал диалог.
   Ценю молчащих и немногословных,
   Хоть друг, хоть враг, не знаю им цены.
   Вот так же Юлиан сказал об оных
   В "Семнадцати мгновениях весны".
   Я верю в одержимых шоферов,
   В их грубые, натруженные руки,
   И с ними я не наломаю дров,
   И не грозит мне вывод: "На поруки!"
   Они не ждут наград и пышных роз,
   Желанья их в родной кабине скрыты.
   Поймет их тот, кому в крутой мороз
   Придется заменить баллон пробитый.
   Ценю пропахших маслом и бензином,
   Где свой закон и свой шоферский мир,
   Такие не пройдут по трассе мимо,
   Возьмут тебя охотно на буксир.
   Он вез меня совсем не по маршруту,
   Отдав, быть может, очень нужный час.
   На стольник мой махнул: "Пошел ты к шуту...",
   И эта грубость породнила нас.
   Нам всем всегда недостает добра,
   Вниманием нас время обделяет.
   Что было предостаточно вчера,
   Сегодня вдруг обидно не хватает.
   Не счесть мерзавцев опытных и пробных,
   Не трачу здесь на них позорных слов,
   И радуюсь, что не встречал подобных
   Среди громадной массы шоферов!
   Я руку поднял -- он остановился.
   И сразу понял: "Парень в доску свой".
   А если вы хотите убедиться,
   Тогда махните перед ним рукой.
  
   Дед любил пацанов, возился с ними. Когда поднимал маленького Борьку в воздух, тот писал на его лицо, а старик радовался.
   Часто возил внуков на своем "Москвиче".
   До "Москвича" у него была "Победа" М-20", на которой резина была крепкая, от ГАЗ-69.
   Как охотник, он радовался этой машине, но она была уже старенькая, и на зиму он забрасывал ее снегом, делал из нее горку, и пацаны со всего двора катались, как с горки. Железо было крепкое. Он очень скучал по "Победе", потому что у "Москвича" был уже не тот клиренс, задний мост цеплял по бездорожью. Да и ноги уже не подчинялись.
   Для сцепления он приготовил палочку, потому что колено болело, и нажимать было тяжело. Он рукой помогал выжимать сцепление этой палочкой, упирал ее, как помнил Гурин, в сиденье "Москвича", так и переключался. Отдавать шоферу-профессионалу "Москвич" в ремонт, чтобы сделать сцепление, было не к лицу, а у самого сил не хватало.
   До сих пор Гурин мучился этими воспоминаниями и говорил с отцом уже наедине, часто со стаканом, втихую, чтобы никто не видел, умывался слезами о папе.
   После смерти отца Гурин побежал к участковому врачу, чтобы узнать диагноз.
   Врач, как выяснилось, предлагал лечь на обследование, но его поколение с шоферскими закалками пренебрегало больницами.
   Воспоминания терзали Гурина, и он не мог простить себе скупость общения с батей и безысходность искупления вины. На памятник установил портрет из черного мрамора, но легче не становилось. Потеря папы и ее значимость, окончательность потери подкашивали, а с годами подтачивали и убивали.
   Родня Гуриных как-то распадалась еще при жизни отца. Он не мог простить родному младшему брату Владимиру Алексеевичу обмана до самой смерти. В чем был обман?
   Как-то собирались на охоту на лося. Но Владимир Алексеевич ее отменил.
   А шоферы поделились по пьянке с отцом, что они все-таки съездили на охоту, забили лося, и не одного, а мясо продали. Это было непостижимо для понимания старшему брату.
   Как человек слова, принципиальный, чистый в обещаниях, отец был глубоко раним теми, кто забывал о своих обещаниях и просто терял совесть, а значит, и честь.
  
   Младшая родная сестра в династии Гуриных Наталья была очень язвительна, завистлива.
   И Сергей Алексеевич с ней почти не общался.
   Старшая сестра Женя, Евгения Алексеевна, у которой он жил после войны в частном доме, была ближе.
   Он часто заезжал в этот дом, который возвращал его в двадцатипятилетние годы, то есть в послевоенное время. Тетя Женя была тоже какая-то странная. Однажды в пылу гнева -- собака лаяла всю ночь -- она выскочила и отрубила ей голову. Родные рассказывали, что их дед был очень суров. Будучи крепким середняком, имел свое хозяйство, видимо, наемных рабочих.
   Когда жена, то есть бабушка Гуриных, не открывала вовремя ему ворота, он ее за волосы таскал по двору.
   Тетя Женя родила двоих детей: Виктора и Шуру. Виктор тоже закончил академию химзащиты, но раньше, так как был старше Владимира Гурина на девять лет.
   Работал в КБ Сергея Павловича Королева по ракетному топливу. Жил в Подмосковье. Младшая Шура с высшим образованием никогда не была замужем, съехала "с катушек" после института и числилась на учете в психдиспансере.
   Виктор из Подмосковья почти не приезжал к матери, по крайней мере, с 1979 года, когда Гурин после развода перевелся в Турель, он ни разу не встречался с двоюродным братом. Получив звание подполковника, Виктор появился в родном городе только на похоронах мамы- Евгении Алексеевны. Странно это было сознавать.
   Во второй раз приехал для того, чтобы продать дом матери. Погрузил контейнер, продал все и тихо смылся, не попрощавшись. Третий раз он приехал на похороны сестры Шуры. Также загрузил контейнер, прошелся по родне и, не сказав "спасибо", уехал, будучи уже на пенсии, но уже навсегда.
  
   Случился между Владимиром и Виктором конфликт. Гурин учился в Жуковке на четвертом курсе. С Валей уже на 4-м курсе начались проблемы, и он сделал попытку развестись.
   Поделился с Виктором. Будучи в отпуске в Турели, посетив семью Гуриных, этот подполковник со статусом ведущего инженера КБ Королева, расслабившись в гостях у Сергея Алексеевича (а отец был очень гостеприимный: как кавказцы выставлял на стол последнее), заявил дядюшке: "Я бы такого офицера не взял бы к себе в подчинение". Этим заявлением он осудил Гурина за решение о разводе с Валентиной.
   Это была первая попытка развода Владимира при совместной девятилетней жизни.
   Его сломали, отговорили. Женсовет в советское время работал добросовестно в воинских частях и учебных заведениях.
   После такого заявления родственника, авторитетного подполковника, отец написал сыну в Москву грозное письмо. Гурин был в шоке.
   Приехал в Подмосковье и оставил записку Виктору: " Ты не мужик, сплетник, не зная сути и глубины разборов в семье, опозорил меня перед отцом..."
   Больше они не встречались.
   Как-то Виктор сам пришел к Гурину, когда приехал продавать дом матери после ее смерти, вроде попросить о помощи в погрузке. Ссора как-то снизошла на нет, но напряжение осталось.
   Сергей Алексеевич очень любил младшую сестру Александру Алексеевну.
   Простой аптекарь, она была тактичной, приветливой, воспитанной, не разбалованной благосостоянием. Ее муж руководил базой. И квартира ломилась от излишества: вещей, ковров, телевизоров. Тетка была гостеприимной, когда ждала Владимира в гости в период его отпусков.
   Тетя Шура родила двух сыновей: старший Владик и младший Сергей. Старший Владик кое-как заканчивал мединститут в течение десяти лет. Как стало об этом известно позднее, Владик уехал в Омск, там доучился и работал врачом на неотложке.
   Женился поздно, родилась дочь, затем он с женой уехал к родственникам жены в Петропавловск.
   Приехал в Турель только на похороны матери, а ей нужен был уход при жизни.
   Тетя Шура умирала медленно, почти в сознании. Когда Владимир приезжал навестить тетку, трогал ее руки, она, будучи в коме, на вопрос: "Вы меня слышите", сжимала ослабевшими пальцами его ладонь. Да, она его слышала.
   Младший сын тети Шуры, Сергей, родился Дауном. Семья скрывала от родственников эту беду. Только лет через 10-12 стали навещать родственников, приходя в гости.
   Они стеснялись поведения Сергея. Сережка много ел, ел без меры, особенно колбасу, так как очень ее любил и бесцеремонно хватал со стола. Это было досадно наблюдать родителям и родственникам со стороны.
   Муж тети Шуры, Александр, начальник базы, после смерти жены остался вдвоем с Дауном-сыном. Владик как уехал в Казахстан с женой, так и не возвращался.
   А они так же нуждались в помощи.
   Дяде Саше было уже 80 лет. Кто их обстирывал, чем питались? Говорят, соседка за деньги готовила им яичницу. Гурин часто приезжал к ним и, чем мог, помогал.
   Где-то после 80 лет дядя Саша ушел из жизни.
   Владик приехал из Петропавловска, быстро оформил брата в дом инвалидов в какую-то деревню. Дауны итак долго не живут, а Сергей, потеряв отца и оказавшись в психушке, в возрасте 32 лет скончался. Он просто не пережил сиротства и нового агрессивного коллектива. Вина Владика в смерти брата была очевидна, хотя и косвенно.
   После похорон дяди Саши Владик жил в Турели около месяца, Нужно было время, чтобы оформить Сережку в дом инвалидов, распродать вещи, которыми была заполнена вся квартира: ковры, телевизоры, какие-то коробки, и, конечно, продать квартиру.
   Перед отъездом из города уже окончательно Владик попросил Гурина съездить на кладбище к отцу и матери. Поехали. Навестили дядю Сашу, поехали к тете Шуре.
   Владимир напомнил брату, что надо бы купить венок на могилу матери.
   Ответ Владика был омерзителен: "А зачем, ведь все равно украдут!"
   Могилка тети Шуры была пуста, неухожена, только деревянный крест. Стоять с этим чудовищем Гурину было противно, и он заторопился, якобы на работу, и больше этого урода не встречал.
   Династия Гуриных распадалась.
   Виктор, сын тети Жени, забывший о матери; Владик, по сути такой же крохобор, жадный, низкий, забывший про родителей и брата-Дауна.
   Что за династия? Гурин часто погружался в эти тяжелые размышления. У сыновей родились только девочки. Нет внуков. Конец фамилии. Пусть будет как есть.
   Хватит размножаться уродам под фамилией Гурины.
  
   Последней родственницей Гурина по линии отца оставалась Люба, дочь Владимира Алексеевича. Того брата, которого отец Гурина не простил до своей кончины за несостоявшуюся охоту на лося. Стало быть, Люба приходилась Гурину двоюродной сестрой.
   Почти все мужики династии Гуриных шоферили.
   Отец Владимира, Сергей Алексеевич, после войны с Японией 42 года водил разные автомобили. Примерно лет десять провел за баранкой и Владимир Алексеевич.
   Затем дорос до начальника гаража потребсоюза.
   Еще будучи молодым водилой, сбил насмерть человека, за что посадили в тюрьму.
   Практически всю войну он отсидел на нарах, а "откинувшись", снова сел за баранку и как-то вырос до руководителя автобазы. Жил он вполне зажиточно.
   В советское время компартия создала потребительские союзы. Суть их была в том, чтобы снабжать деревни товарами. Это было мудрое решение, так как в отдаленных поселениях люди жили как на хуторе: ни машин, ни магазинов, порой без света и даже радио.
   Создание потребсоюза частично решило эту проблему.
   Потребительский союз накапливал на базах товары: тряпки, посуду, продукты, а затем автолавки развозили эти товары по отдаленным поселениям. И все были в восторге от прибывшей автолавки: и крестьяне, и рабочие.
   Элита потребсоюза получала из Москвы лучшие товары, которые не доходили до села: дубленки, женские сапоги, различный дефицитный товар. Супердефицит оседал в городе. Чиновники ходили в пыжиковых шапках, а отдаленное деревенское быдло довольствовалось отрезами текстиля, галошами, резиновыми сапогами и т.д.
   Хоть что-то. И этому были рады великие труженики отдаленных районов, которым бросили "кость".
   Владимир Алексеевич успешно командовал гаражом. Автолавки делали свою работу, а лучшее оставалось в гараже.
   Сестренка Гурина имела в тот период, в 70-е годы, по шесть пар сапог.
   Тогда все знали слово "достать", и даже достать было невозможно, она, в общем-то, была избалована тряпками. И чистая девочка стала материализоваться в мещанку -- сытую, довольную, не знающую бед.
   А какой была! Вовка и Любка росли безмятежно. Родители дружили, встречались домами, ездили в лес на природу, все были счастливы, тем более жили в достатке.
   В послевоенное время народ в обмотках, проживая в штукатуреных бараках, имея одежду только темных цветов, радовался, что живой, что война позади.
   Но в городах кое-кто и не бедствовал.
  
   Родители Гурина, в 50-х годах, когда Вовке еще было лет пять-шесть, жили в центре города, на улице Ленина.
   Не было в советском Союзе ни одного города, где бы улица Ленина отсутствовала!
   Причем обязательно становилась центральной.
   В то время, до хрущевских ограничений, можно было в городе держать скот.
   Гурины держали поросят. Вовка помнил этих розовых хрюшечек, когда папа зимой из стайки поднимал их домой, и у пылающей жаром печки Вовка гладил эти комочки и ликовал от увиденного. А когда они засыпали, он, сидя у раскаленной печки, читал
   Д. Дефо "Робинзона Крузо", "Фенимора Купера".
   Да, в то время те, кто хотел и мог жить лучше, пахали, даже в городе имели свое маленькое подворье.
   В праздники по улице Ленина постоянно проходили демонстрации.
   Родственники, друзья потоком проходили через квартиру Гуриных.
   Помогало свое хозяйство, и в праздничные дни было, что преподнести на стол:
   мамину стряпню, пельмени, даже окорок, который старший Гурин коптил на местном мясокомбинате. Стол практически в праздники не убирался. Родни в Турели было много, и все шли, и шли.
   Почти до вечера мать возилась с гостями, подносила еду, мыла посуду, угождая всем в силу своего и мужнего безграничного гостеприимства.
   А сестренке Гурина Любушке не нужно было вести какое-то хозяйство и "париться" со скотом. Она имела без напряга лучшую одежду. Папа, начальник автолавок, заботился о единственной дочери и снабжал ее избранным товаром. Последующие годы Любаня долго будет испытывать ностальгию по Советской власти, раскрываясь в компаниях.
   А что говорить о компартии и ее лидерах? Они давно жили при коммунизме.
  
   Гурин скакал по воспоминаниям, и не мог сосредоточиться на главном, какой была его сестренка Любушка, и какой стала.
   Тетка Зинаида, по линии матери, работала в магазинчике горкома партии -- магазин для партийной элиты. Она посылала посылки в Узбекистан, Азербайджан.
   Он помнил, находясь в отпуске, как она компоновала посылки с рыбой, икрой в эти советские республики.
   Тетка Зина любила Гурина, любила его сыновей, ласково называя их Бойка, Сеезка...
   Она кормила племянника, тогда еще лейтенанта, кусочками осетрины, икрой, когда он навещал её в горкомовской лавке.
   Перепадало и родственникам от коммунистического стола.
   Магазин процветал для избранных: партийной элиты, первых лиц города, районов, заводов, поликлиник, учреждений. Все снабжались по списку и по очень низким ценам.
   А быдло, стоявшее у станков и ковавшее благо для элиты, завораживающе смотрело на гастрономические витрины, где красовались черная и красная икра, пирамиды шоколада. Раз в месяц, в день зарплаты, папа приносил Вовке сладости - по килограмму конфет, печенья, халвы. Это было счастье!
   Эти картины, как фотография, сохранились в памяти Вовки Гурина в пять-семь лет.
   Он помнил смерть Сталина, хлебные карточки, сбор травы для поросят вдоль тротуаров и в оврагах. Папа в то время мотался в Молдавию, скупал там каракуль и перепродавал на рынке. Конечно, ОБХСС тряс всех спекулянтов. Мама рассказывала, что отец очень рисковал и если бы попался, то посадили бы за эти каракулевые шкурки обязательно.
   Еще мама рассказывала, что однажды, после войны, до рождения Вовки, они купили корову на двоих, но она была недойная. И отец надел затертую фронтовую старую шинель и вывел ее на рынок. Прикинулся инвалидом и кое-как корову продал. Так и выживали. Но кое-кто снимал нектар этой жизни без напряга.
  
   В какой же семье жила двоюродная сестренка Вовки - Любушка?
   Мама Гурина рассказывала.
   Первой женой Владимира Алексеевича была Зинаида, родная мать Любы, у которой был еще старший сын, брат Любы. Этот мальчишка оказался неполноценным.
   Владимир Алексеевич не признал его своим и выгнал Зину вместе с сыном. Любаня была еще тогда маленькой.
   Спустя много лет неполноценный братишка, приехав неизвестно откуда, пришел к ним домой, где родился и воспитывался в первые годы жизни. Любушка не пустила его по каким-то причинам в квартиру.
   Где он дальше жил -- неизвестно. Это был единственный его приезд. Судьба его была, наверное, несчастна. Родная мать Любы - Зинаида, в нищете где-то замерзла.
   Но перед смертью навестила маму Гурина, Анфису Петровну, долго плакала и рассказывала, что весь день проходила под окнами Любушки, надеясь повидать дочь, но свидания почему-то не получилось.
   Вот такая случилась трагедия.
   Росли в детстве Любка и Вовка безмятежно. Ползали в детстве между ногами гостей под столом, крутили патефон. И были счастливы. Как-то доказывая свою смелость, с крутого оврага Вовка спустился к реке на лыжах кубарем. Слава Богу, ничего не сломал.
   Девочка Люба в школе училась блестяще, поступила в институт, писала стихи.
   Встретила в институте Колю Минкова, они поженились.
   Папа, Владимир Алексеевич, для Любы и Николая снял квартиру.
   Родилась Машенька, а потом Руслан, долгожданный сын.
   Затем они переехали в комнату общежития 9 квадратных метров, наверное, для них самую желанную. Коля сделал двухъярусную кровать для детей. Семья как семья.
   Удивляло одно, как гости умудрялись поместиться в этой 9-метровке, да еще и танцевать!
   Николай был сиротой, вырос в детдоме, всего достиг только своими руками и головой. Этот труженик работал и в кочегарке, чтобы учиться и поднимать семью. И он достиг уровня кандидата технических наук. А Любушка была счастлива при заботливом муже и заботливом отце двух детей.
   Руслан рос неординарным мальчиком, был умен, с годами стал зарабатывать даже больше отца. Но стартовые условия создал, конечно, Николай.
   Машенька, добрая, ласковая, наивная, простодушная, окончив институт, работала в архиве и оставалась всегда тихой, внимательной, нежной девушкой, а позднее заботливой женой и матерью двух девочек.
   А Люба Минкова всегда ностальгировала по советским временам, по эпохе, когда у нее были шесть пар сапог и персональная нянька тетя Шура, так как родную маму Зинаиду выгнали из дома.
   Майор Гурин, окунаясь в прошлое, мучился угрызениями перед памятью отца. Он стал понимать папу, наконец-то, больше, чем мог ранее.
   Простой шофер, мотавшийся по деревням, закупая и продавая дрова, чтобы как-то выжить в послевоенный период, создать семью, рисковавший своей свободой после поездок в Молдавию (ОБХСС не дремало), вел свое маленькое подсобное хозяйство.
   Он не был равен своему младшему брату Владимиру по достатку, но никогда не завидовал. Дети росли, общались, а братья Сергей и Владимир не теряли отношений друг с другом.
   Шли годы. Старели братья. Та злополучная охота рассорила, и старший брат не простил этого младшему до самой смерти.
   Будучи в отпусках лейтенантом, старшим лейтенантом, капитаном, Володя заходил к дядюшке Владимиру Алексеевичу в автобазу.
   Он помнил, как на втором этаже администрации гаража они играли в бильярд, стояла бутылка коньяка, он угощал племянника, вел всегда себя очень гостеприимно, потом затаскивал домой, угощал хлебосольно и всегда говорил: "Пусть отец заходит, чего нам ссориться". Когда Гурин говорил отцу, что надо помириться, отец уходил от ответа.
   Папа был непреклонен.
   Твердость в решениях отца сохранилась и в майоре Гурине. Потом кто-то родил легенду, что отец обиделся на брата за то, что не пригласили на свадьбу. Но это было не так.
   А Люба растила детей, Коля пахал как плуг, трудился над кандидатской диссертацией. Статьи по нефтеразведке возил в Москву, получал рецензии. Крутился, как мог.
   Он не был тем геологом, износившим десятки пар сапог по тайге, как его соратник, однокашник, а позднее сосед по даче Валерка Сурин.
   Коля был теоретиком, умницей, причем на редкость очень щедрым и добрым.
   Выросший в детдоме, он знал лихо и не мог оказаться другим.
   Став кандидатом, начальником отдела, он всех родных спонсировал. Кто-то сидел паразитом у него на шее. По крайней мере, помогал всем сестрам и племянникам, а затем похоронил двух сестер и поставил памятники только на свои средства.
   Николай не был верующим, но всегда охраняемым ангелами.
   Однажды красил железный бак-погреб внутри, потерял сознание и чудом спасся. Его вытащил сосед по гаражу, именно в тот момент, случайно подъехавший на парковку.
   Но это была не случайность! Жаль, что Коля не понял провидения Господа и до пенсии оставался атеистом. Но Гурин не сомневался, что он непременно придет к вере, как труженик, как добродетель.
   Николай, будучи всю жизнь безупречным альтруистом, не мог изменить внутренний потребительский мир жены Любани.
   К тому периоду, опуская подробности жизни офицера Гурина, сбылось предсказание одной образованной цыганки: "у тебя еще родится ребенок..."
  
   ...Спонтанная встреча. Неожиданно для себя майор Гурин женился.
   Жена Галина родила дочку Светочку. В то время все обзаводились дачами, о чем задумывался и папа двухлетней Светочки.
   Когда соседи Минковых и Суриных стали продавать дачный участок, у Гурина появился шанс приобрести его, но денег на его покупку не было.
   Он обратился к Любе, но Люба отказала, а Коля сказал: "Нет проблем, поможем".
   Даже Валерка Сурин с женой Тамарой тоже предложили помощь. А сестренка отказала.
  
   Валера Сурин. Личность. Мужественный, высоко порядочный, воспитанный, интересный, высокообразованный человек. Его отец дослужился до майора КГБ. В послевоенный период это были самые эрудированные, интеллектуальные офицеры силовой сферы.
   И, конечно, он заложил в сыне истинные ценности.
   Гурин как-то в приватной беседе услышал от Валерия глубокий и обязывающий комплимент, причем сказанный просто, без пафоса: "Ты не советский офицер, ты русский офицер". Это дорогого стоило.
   Он исходил тайгу и ногами, и сердцем.
   Будучи начальником партии, однажды провалился в глубоком снегу, нарвался на какой-то вездеход и антенной пропорол себе бедро. Как его спасали -- это, конечно, чудо.
   Сам добрался до палатки, молча пролежал два дня, температура, опасность гангрены!
   Каким образом его вытащили и отправили самолетом в реанимацию? Как он выжил - непостижимо?
   Спасали его все, но, прежде всего, конечно, жена, врач-офтальмолог. Опытный хирург, она обладала медицинской эрудицией и в других областях, неоднократно оказывала скорую помощь соседям на даче. Внесла неоценимый вклад в оздоровление зрения Любани, оформление ее инвалидности, но осталась Минковой-же и оплеванной.
   Красивая женщина, одаренная и внешностью и умом, сотворила все возможное, чтобы вытащить мужа. Слава Богу, выжил Валерка.
   Продав "Москвич" папы после его смерти, майор все-таки купил дачу и стал соседом Минковых и Суриных.
   Жили очень дружно, собирали после бани застолья каждую неделю.
   Люба, конечно, цвела и пахла при таком муже. Руки у Николая были золотыми. Он самостоятельно когда-то построил дачный дом, а на новой даче облагородил второй этаж на удивление профессионалам.
   И вообще являл собою замечательного и заботливого отца и мужа.
   Но чего-то не хватало в союзе Коли и Любы.
   Сытая девочка Любушка, беззаботно когда-то получавшая от папы все, что хотела, незаметно омещанивалась. Она, никогда не делившаяся своим добром с другими, даже нуждающимися, осталась в итоге пушкинской старухой у разбитого корыта.
   Одногруппники по институту говорили: "Коля устал от ее излишеств и просто, видимо, завел женщину, спасаясь от примитивизма и скопидомства жены. Душа его, ищущая и невосполнимая никем, нашла нишу. Он завел роман с женщиной в отделе. Вот такой умный кандидат, но забывший простую истину: не имей, где живешь, не живи, где имеешь..."
   Он не был гулякой, он был в семье, в детях при непонимающей его сытой жене.
   Он так наивно и просто провалился в украденное счастье с этой женщиной, что потерял бдительность.
   Однажды он сидел со своей подругой в гараже с бутылкой вина и фруктами. Вдруг появилась Люба. Заварился глубокий скандал.
   Майор Гурин в течение двух лет пытался примирить их, дважды возил к родственникам в Омск, устраивал совместные праздники. Бесполезно.
   Однажды спросил сестру: "Зачем ты его искала? Зачем пошла в гараж?"
   Она плела какую-то несуразицу, что якобы пропало ружье, и он мог застрелиться...
  
   Афоризм из "АиФ": "Умная женщина следит за собой, неумная - за мужем".
  
   Правда оказалась другой. Любаня чувствовала раскол в семье и настойчиво отслеживала мужа, выискивала и нашла его с посторонней дамой.
   Как не хватает некоторым хранительницам семейного очага простой житейской мудрости, выраженной спокойно и уважительно:
   "Милый, где ты был сегодня?"
   И взвешенный ответ: "Дорогая, если я расскажу, то тебе придется принимать решение...".
   От подобной корректности всегда становится стыдно обоим, и ошибки уже не повторяются, и семья становится крепче день ото дня.
   Но другой была Любовь Минкова. Ее глубоко пронизала позиция укротительницы тигров именно с плеткой, но не с добрым словом.
   Она не стала бороться за семью, как это делают мудрые женщины, молчанием и терпением. Она пошла по городу и стала позорить мужа перед всеми: и родственниками, и коллегами по работе. Ни один год Николай терпел эти унижения, но, наконец, поставил точку и развелся.
   У него все сложилось, слава Богу, женился, купил новую квартиру.
   А Люба же потеряла не только хорошего мужика, но и мощный кошелек.
  
   Гурин вспомнил статью в некой православной газете:
   "Есть три вещи, которые ни в коем случае не должна делать женщина по отношению к мужчине. Если она хочет быть счастливой, она НЕ КРИТИКУЕТ, НЕ ПОУЧАЕТ, НЕ КОНТРОЛИРУЕТ, так как этим как бы превозносится над мужчиной, бессознательно ставит его в позицию маленького мальчика. Она автоматически становится для мужчины мамой. Он перестает видеть в ней женщину, не прощает (что можно простить только маме) и уходит в себя".
  
   Новые мужчины после развода не приносили Любушке долгой радости.
   И вроде один появился постоянный, моложе лет на десять, но приходящий.
   Она была еще хороша, стройна, с сильной энергетикой. Притягивала мужиков, но недолго. Скорее всего, эгоизм двигал ею.
   Привыкшая только потреблять, сама выдворяла этих хахалей, не желая их обстирывать.
   С братом пока еще дружила, но, как проявило время, оставалась лицемерной и завистливой. Это было очень заметно, но Гурин прощал и молчал...
   Но однажды, когда Володя поставил ее на место за дурацкие вопросы к дочери, все рухнуло.
   А ситуация возникла из-за ничего.
   Николай, уже будучи разведенным с Любой, устроил дочку Гурина, Светлану, в свою фирму. Она училась на третьем курсе и могла работать на полставки. Когда она стала получать кое-какие деньги, Люба трижды звонила ей и спрашивала, сколько она получает. Света не вытерпела, пожаловалась отцу.
   Владимир позвонил Любе и спросил: "В чем дело, некорректно спрашивать о зарплате, тем более неоднократно?.." Она ответила: "Я же участвовала в ее трудоустройстве". -- "В чем ты участвовала?" -- "Давала телефон Николая". - "Я же тебе сказал "спасибо", -- ответил Гурин, - оставь дочь в покое..."
   Люба не смогла просить этот упрек брату.
   За его спиной начались интриги. Они выражались в разных ситуациях.
   Мама Гурина, Анфиса Петровна, еще была жива. Очень часто Люба названивала старенькой тетке, и искусно капала на мозги старушке. Известно, что на одной кухне свекровь и сноха редко уживаются.
   На эту "плодородную почву" и стала засевать злобные зерна мстительная, активная Любаня.
   Однажды, не предупредив, как гром с неба ясного, Люба с сыном Русланом привозит рыбный пирог, тетушке, тем самым унизив сноху, жену Гурина Галину. Это было первое заподло со стороны сестренки.
   Но это было только начало.
   Борис и Сергей, отслужив в армии, естественно, здесь же, в Турели, где и выросли, завели семьи, родили девочек.
   Вопреки возражениям отца привезли из Брянска маму Валю.
   На все предупреждения, объяснения, что с приездом Валентины начнутся бедлам, сплетни, интриги, все, чем мать занималась всю жизнь, возродится здесь, в Турели, сыновья просто плюнули!
   Так и случилось. Валентина пошла по родне, сея профессионально клевету, подменяя правду ложью, будоража родственников. Ее выдворяли отовсюду, зная подноготную.
   Но с Любой они нашли общий язык.
   Начал формироваться их совместный замысел: сделать все, чтобы размазать Гурина и его близких. Их деятельность приобрела невиданные масштабы. В этой гнусной акции, под названием "ПОДЛОСТЬ", увязли и Борис и Сергей.
   Их многолетняя травля отца и его семьи была только половиной беды.
   Самым чудовищным оказалось то, что это "содружество" зомбировало старенькую женщину, бабулю, Анфису Петровну.
   Мама Гурина, 80 лет, забыла все зло, причиненное ей и мужу Валентиной. Единственными свидетельствами деяний Валентины оставались видеозавещание Анфисы Петровны, которое успел записать Гурин, и его дневники.
   Мать была единственным мостом, по которому можно было еще достать гуринскую семью, нанести удар через Анфису Петровну.
   И частично они добились этого. Названивали, приезжали, когда дома не было сына, сочувствовали старой женщине, ее "горю", якобы одиночеству и т.д.
   На почве противоречий снохи и свекрови эта компания приумножала даже мелочные конфликты, возводила их в ранг чего-то ужасного, оскорбительного. Такое давление не выдержит и психически уравновешенный человек, а что можно было ожидать от старой больной женщины?!
   Года за три до смерти бабуля вела себя очень агрессивно и неадекватно.
   -Ударила Свету по спине палкой.
   -Подслушивая разговоры Светы с подружками по параллельному телефону, однажды прямо в трубку произнесла: "...вы еще, суки, поплачете".
   - Заявила Галине, что "...у Володи одна жена (то есть Валентина)..."
   Сын пытался урегулировать подобные сцены, но затишье радовало только неделю.
   Все повторялось вновь и вновь...
   Понятно было, кто провоцирует агрессию, но неутешительно.
   Она уходила из жизни в беспамятстве, в тяжелых злокачественных муках, и в этом были виноваты Борис, Сергей, Валентина и Люба Минкова.
   Эта группа, при участии еще некоторых сплетников, осознанно перешла грань дозволенного и совершила преступление, удалив из памяти старенькой женщины правду жизни!
   Такие деяния не прощаются, так как исправить что-либо невозможно.
  
   Стенограмма видеозавещания Анфисы Петровны. ( В скобках - комментарий Владимира Гурина). Записано за 8 лет до смерти матери.
  
   Сын: "...итак, сегодня, 4 августа 1999г. Моя мама хочет сказать главные слова..." (Мама берет свои записи).
   Бабуля: "О воспитании детей. Виноваты только родители. Когда была беременной Валентина, пила. Я с ней ругалась... Теперь на Борисе все отразилось. Теперь Борис никому не нужен. (При запоях Бориса жена Ирина выдворяла его из квартиры, и он поселялся в своей однокомнатной. Однушку помог купить тесть, чтобы обезопасить дочь на период пьянства).
   А мать (Валентина) живет для себя. Все говорит в свою пользу. Она такая хорошая, а отец и бабушка виноваты. Я ведь все знаю, что происходило в их жизни. Как приехала из-за границы,.. что творила! Даже забрала у меня часы, которые Володя мне оставил.
   Скопила столько денег... и открылось... пока Володя не заставил меня снять их с книжки.
   (Мать читает свои записи, нервничает и говорит несвязно. За границей часть зарплаты платили в валюте, а часть переводили на личный счет офицера в СССР.
   Валентина задолбала, чтобы я заставил маму снять эти деньги и передать Вале, о чем я и распорядился).
   Как вела себя на вокзале... было стыдно от ее жадности. Теперь не верю ни одной снохе, они живут для себя. Ей дети были не нужны.. Теперь годы уходят и вливает грязь в свою пользу. Теперь напрягает детей, что она больная, просит от них помощи. Если любит детей, то взяла бы и вылечила Бориса от пъянки. А у Сережи Наташа такая же, как Валентина. Если он женится на Наташе, то судьба будет такая же, как у Володи".
   (Сергей познакомился с Наташей, намерен был на ней жениться, но эта девушка доила его и бабулю неоднократно, деньги не возвращала. Завещание длинное, поэтому привожу главные выдержки).
   Бабуля: "Боюсь, что скоро умру. Я всех вас люблю, сестер Галину, Лизу..Не поминайте меня плохо, мои дорогие. После моей смерти берегите друг - друга.
   Боря, Сережа, Володя, хочу, чтоб вы жили дружно.
   После моей смерти, Володя, передай золото ...кольцо мое Светочке, цепочку с крестом -Сереже, никому пусть не дает женщинам... если будет у него сын, то пусть передаст, когда будет уже в годах... Гараж Сергею отдай, Колье и моя пуховая шаль - Насте, ковер мой красный Светочке. Ну... все. Прощайте".
   (Все, что завещала мама, она сама вручила до смерти, а Сергею я отдал 2 гаража, помогая купить квартиру. Дальше идет между нами диалог, очень важные воспоминания мамы).
  
   Сын: "Скажи просто о себе, понимаю, что ты писала все это долго, просто расскажи, сколько было детей у Петра Павловича (мой дед, ее папа), почему умерла так рано Мария Ивановна (ее мама, моя бабушка)..."
   Бабуля: "...было 14 детей... видишь, какая разница...Володя с 20 года,
   я - с 24-го..между нами были дети ... помирали. Папа был крутой, ему надо было все скорее, мама бегала ... потная в погреб ... простыла, носить было нечего, у нас все забрали (даже обувь) бегала к отцу в тюрьму босой, простыла и в 40 лет умерла.
   (Дед - ровесник Сталина, был председателем колхоза. По доносу его посадили, дом, имущество конфисковали и передали тем тунеядцам, которые оговорили деда.
   И в этом же доме вся многодетная семья прислуживала этим доносчикам, готовили, подносили самовар. Беспредел. Директор станкостроительного завода написал письмо Калинину М.И., через год деда выпустили, в каком году, не знаю, но прожил он 91 год, я его хорошо помню).
   Сын: "Расскажи, почему отец подрался с Валентиной, когда я в академию поступал?" (Это был 1973год).
   Бабуля: "Она (Валя) ездила все в Свердловск, меняла валюту, потом сказала, что у нее украли (вранье)... все куда- то бегала, бросала детей (гуляла с болгарином, как мне потом рассказали соседи родителей).
   Сергей (мой папа) ей сказал: "Ты ни к чему не приспособлена, даже не можешь подогреть детям, тебе скорее бежать надо, ты по лицу их бьешь, чтоб скорее ели... Ну и Борька что-то подошел к ней (Борису было 3 года, Сережке больше года)
   Она его ударила, он заплакал. Сергей (дед) зашел на шум и спросил: "Что ты, Боря?"... "...меня мама по голове ударила". Сергей ей говорит: "Ты что делаешь, мы его пальцем не трогаем, а ты - мать... бьешь..." Я на улице с Сережкой гуляла, жара, окна открыты, все слышно. Прихожу, у них драка...
   Валька с ножницами и пинает его по этому месту (в промежность)...
   Сергей говорит ей: "Ох, ты, львица..."
   Наутро убежала, Сережку оставила одного (Борька ходил в ясли).
   Я прихожу с работы, а он залез в холодильник...Врачи "скорой" сказали, нужно срочно такое лекарство... только спасло лекарство от Зинаиды..."
   ( Валентина в очередной раз бросила ребенка, он залез в холодильник "Саратов", и захлопнул дверь, которую можно было открыть только снаружи. Конечно, замерз и задохнулся.Тетя Зина, работала в магазине горкома партии, подняла всех на ноги, выкупили лекарство и спасли Сергея. Это не мать, ЭТО УБИЙЦА!).
  
   Можно было бы донести до читателя все видеозавещание, составленное пожилой женщиной за 8 лет до ухода в мир иной.
   Тогда она была в здравом уме и хорошей памяти.
   И если бы Гурину родители и соседи поведали это вовремя, то не случилось бы этих несчастий ни в его жизни, ни в жизни сыновей, ни в жизни родителей майора в отставке.
   Иногда просто остро необходимо говорить, а не молчать!
   Перед глазами реальность "Мастера и Маргариты", когда сатана правит бал, извращает действительность, скрывает преступления и жирует на очередных жертвах.
   А приносим мы себя в жертвы добровольно сами, пряча голову в песок, как страус, убегая от истины и отвергая руку помощи от Господа. Страшный грех потворствовать злу.
   В нашей истории сатанизм возродился в хохлушке с белорусской кровью. Эту гремучую смесь, да еще и по гороскопу Близнецы, офицер нес на Голгофу 10 лет.
  
   А кого-то еще можно спасти в этой жизни, хотя бы своих детей и внуков...
   В 1982 году капитан Гурин написал философскую песню. В очередной раз муза посетила его.
  
   Раздумья
   Порою говорим о том, что одиноко нам.
   Не верь словам.
   Как часто вспоминаем тех, что были первыми
   И верными.
   Теряем, не жалея то, что было дорого,
   Но коротко.
   И губы плотно сжав, жалеем, потеряв.
  
   Тем больно, от кого уходят без зазрения
   Со временем.
   На полпути бросают без предупреждения,
   Сомнения.
   Но время справедливо вносит изменения
   С умением.
   Ушедших без причин наказывает джинн.
  
   Пронзает сердце боль от лжи самонадеянной,
   Уверенной.
   И вынуждены сами лгать порой размеренно,
   Хоть временно.
   И не грызет позор, что с совестью разводимся,
   Находимся в объятьях сатаны от собственной вины.
  
   Нам просто осудить и заклеймить в бесправии
   И далее.
   Хотя давно снуем под лимбом своенравия,
   Безнравия.
   Сложнее оказаться просто человечными
   К встречному,
   И распознать его -- соседа своего.
   И если чужда вам порода голубых кровей,
   Рабы вещей.
   И если боль других становится уже своей,
   А вам больней.
   И если с застоялой драться не наскучило
   Тучею,
   Считайте, ваши дни веками спасены.
   Считайте, ваши дни в веках отражены.
  
   То, что Валентина, втянув сыновей, сколотила этот альянс против семьи Гурина, Владимир знал, но не ведал подробностей: начала создания и степень участия сыновей. Все стало предельно ясно после смерти матери.
   Бабуля уходила из жизни сложно. Когда сын привез ее на обследование в онкологический диспансер, ему сообщили о 4-й степени заболевания. Схема поддержания организма оказалась типовой - подавление болей. Сначала таблетки, а потом переход на уколы.
   Он никому ничего не говорил, кроме жены, и они делали все, невзирая на агрессивность мамы, для облегчения ее состояния.
   За сутки до летального исхода она перестала узнавать сына.
   Он подумал, что мать не желает разговаривать с ним и пригласил Бориса и Сергея.
   Но также, слыша их обращения, она поворачивала голову и молча, возвращала глаза к стенке. Бабуля никого не узнавала. Вечером ее дыхание было еще слышно, но в 2 часа ночи затихло.
   На похоронах ситуация была накалена до максимума.
   Сергей вел себя очень вызывающе, открыто, не стесняясь, выражал свои возмущения "... это не так, катафалк не тот..."
   После кладбища, на поминках, сел рядом с Любой, и не отказал себе в удовольствии громко заявить отцу, когда тот проходил мимо, "...а бабуля на тебя обижалась...".
   Это был запрещенный удар, но отец сдержался.
   Стало ясно, участники заговора пошли в открытое противостояние.
   Похороны были 7 февраля, а завтра Светлане исполнялось 20 лет.
   Отец подошел к Сергею и попросил: "Ты не мог бы отвезти Свету с продуктами на работу утром?" Тот коротко и зло бросил: "У меня тренировка...".
   Потом был проглочен еще один его упрек: "...в год смерти бабули нечего отмечать юбилеи...". Но именно в этот же год с помпой отметил свое 35-летие в кругу зачинщиков интриг.
   После поминок Люба затащила сыновей к себе домой и, видимо, пропаривала им мозги.
   Мавр, в лице Любы вкупе с мамой Валей, сделали свое дело.
   Гурин часто рассуждал о том: "Ты пощадила бы себя и родных, ведь расплатишься до внуков за свои поступки, а внуки разве за это должны отвечать и страдать".
   Эту простую формулу забывают многие, даже из верующих, а тем более атеисты, какой была его сестра.
   Гурин хотел выстроить все события поэтапно, надеясь сделать все записи последовательно, в итоге написать какую-то повесть, выговориться. Не получалось.
   Он ощущал себя в бурном потоке горной реки пережитого, когда надо мгновенно принимать решения, балансировать, выживать.
   О да, выживать. Он не боялся смерти, но беспокоился о том, что не успеет выполнить хотя бы первую задачу, слагаемую из двух составляющих. Первую полузадачу он выполнил.
   Обратился через посредников в СИЗО, где зэки делали мраморные мемориальные доски, и заказал такую. Попросил написать на ней такие слова:
   "Уйди, кто лгал и лицемерил, завидовал и обижал. Спасибо тем, кто чести верил и душу понимал". Дата рождения...
   Доску спрятал в гараже, о чем поведал только жене.
   Попросил после его смерти поставить дату кончины.
  
   Сегодня 1 Мая. Майор в отставке "торопился не умереть"...
   Жена еще спала. Втихушку, закрыв дверь комнаты, где мама жила последние годы, он писал мемуары, поздравив ушедший Советский Союз стаканом водки.
   Заново, с комком в горле, пропускал все через себя.
   Выпивал не из-за жажды к алкоголю, а от груза воспоминаний.
   Саша и дочка уехали к родственникам под Ишим. Позвонил Светочке: "Скучаю".
   Она ответила: "Я ведь уже взрослая". Он был счастлив, что услышал ее голос и чуточку огорчен тем, что дочь уводят от него в новую жизнь. Ее друг, надежный Саша, из рабочей семьи, внушал доверие. Познакомились спонтанно в автобусе. Она была девочка чистая, отказалась от встречи, но он настоял. За короткое время у них сложились серьезные отношения. Затем его забрали в армию, в Таджикистан, на один год.
   Точнее, он ушел добровольно вместе с братом, на 2 года раньше, чтобы отслужить вместе. Взял в институте академический, это был поступок русского мужика.
   Света добросовестно ждала его, отправляя каждый день письмо. Неделю делила пополам, то с родителями, то у Сашиных родных. Чувствовалось, что впереди свадьба.
   Счастье - это большая тайна, у каждого своя.
   Майор в отставке сидел, пил водку, стыдился кативших слез, благо, что никто не видел.
   Он еще раз посмотрел видеозавещание мамы, собрал все фотографии о юности сыновей, воспитании их в Турели, которые часто просматривала Анфиса Петровна.
   На другой день попросил соседа передать их Борису.
   Маме они уже не нужны, а ему не хотелось больше возвращаться в предательское прошлое и настоящее.
  
   Накануне около ларька он встретил бывшего участкового, майора, который потягивал пиво с двумя мужиками.
   Его давно уже убрали из органов, часто тусовался на вокзале, таксовал вместе с другими бомбилами.
   Участковый запомнил Гурина по одному событию, когда тот защищал мать.
   Бабуля в то время, уже лет семидесяти, работала на вахте хлебокомбината.
   Она часто после смены приносила домой булку душистого белого горячего хлеба, который браковали по каким-то показателям - то ли по форме, то ли по включениям...
   Однажды этот участковый задержал ее с такой булкой хлеба и составил протокол.
   Когда мать рассказала сыну об этом задержании, Гурин после службы, в форме, нашел участкового и заявил:
   "..Ты не порядок наводишь, а воюешь со старой женщиной, делаешь статистику, хлеб-то был бракованный, есть свидетели...Короче, или рвешь протокол, или я иду в РОВД и пишу рапорт, докажу, что ты не служишь, а делаешь видимость..".
   Тот порвал протокол, а после, при встрече, всегда первым приветствовал Гурина такими словами: "Привет, майор... как жизнь?"
   И вдруг, позавчера, его окликнул бывший участковый таким же привычным обращением. Видимо, настроение было не предпраздничным, и майор в отставке выдал:
   "Ты помнишь, как задержал мать с буханкой хлеба?"
   - "Да...". " Но ты ведь знал, что хлеб - брак...Тебе сегодня не стыдно, что глумился над старым человеком?.." - "Нет, все правильно".
   Гурин не стал продолжать разговор, презрительно посмотрел на приспособленца и двинулся дальше. Сегодня, вспоминая эту встречу, он видел перед собой лоснящуюся сытую рожу и растерянное лицо мамы после ночного дежурства.
   Позвонил Саша Яровский, подполковник, вместе служили в военной приемке, поздравил с 1 мая. Володя ответил, поговорили, наметили встречу.
   А мысли скакали в другом направлении..
  
  
   Голова раскалывалась от деяний бывшей жены плюс Любы.
   Что осталось теперь уже от бывшей кровной сестры?
   Работа сестры на заводе по розливу вин приносила доходы. Она была простым мастером, хотя и с высшим образованием. Ранее подпитывались у нее все. И сыновья Гурина тоже.
   Конечно, не бесплатно. Она тихо этот спирт заготавливала и продавала. Однажды дала Гурину полторашку желтого цвета. Он ей заметил: "Что это такое, что за цвет?". Она просто сказала: "Заменю". Ей уже было легко впаривать даже родным какие-то отходы. Но заменила, правда. Больше Гурин к ней по поводу спирта в те годы не обращался.
   Развал винного завода привел к тому, что она осталась без работы. Где-то устроилась нянечкой в частных семьях. Господь уже наказывал ее за содеянное зло.
   Друзья, которых она снабжала спиртом, потихоньку испарялись.
  
   Он терял и терял сестру. Он уже и раньше отмечал ее мещанство, тряпичность, зависть.
   Но все-таки сестра! Последняя из могикан Гуриных, поэтому терпел, прощал, а просто сохранял связи распадавшейся династии Гуриных.
   Это потом он себе скажет: ну и х... с ним, эта фамилия закончилась, ну и пусть.
   А сегодня он еще дорожил отношениями с Любой. Это она не дорожила.
   Натренированная разнесением по городу сплетен о бывшем муже Николае, она множила
   интриги среди себе подобных о брате и его семье.
   Как-то Борис, еще, не будучи в разладе с отцом, рассказал, что постоянно перезваниваются с бабулей Люба и мать, Валентина.
   Отсюда и была утечка информации о семейной жизни Владимира.
   Больно было сознавать, что мама выносит сор из избы. Это происходило за спиной Гурина, о чем он в то время догадывался, но факты отсутствовали до смерти Анфисы Петровны. Удивительным и неожиданным для Владимира стала преподнесенная кровной сестрой серия подлостей, причем с таким же накалом, как и Валентина.
   Но главная подлянка - разобщение его с сыновьями.
   Раньше Люба осуждала Валентину за ее отношение к детям, за интернат.
   Она была солидарна с братом, и вдруг такой альянс?!
   Стало ясно, что впереди война, ибо тлеть такая злобная лучина долго не сможет.
  
   Гнилостные споры соединяются и размножаются в среде, благоприятной для грибковых.
   Простейшие легко находят друг друга в питательной среде.
   Люба и Валя не могли не найти друг друга.
   А среду зарождали и удобряли общими усилиями. Но разница была в том, что, ни Валя, ни Люба не были простейшими в этом образовании.
   Вычурная ложь, изощренность в сплетнях и клевете, многоходовые интриги - это атрибут далеко не простейших.
   Еще, будучи в Брянске, когда дети уже воспитывались у Гурина в Турели, мама Валя напрягала сыновей: "У меня цирроз печени и так далее".
   Валя торопилась спасать свою старость в том городе, где сыновья уже обосновались и заимели свои семьи. Ей не нужны были хлопоты с внучками, если кидала родных сыновей, она, как и всегда, планировала паразитировать на ком угодно.
   И ее привезли. Отец предупреждал, что начнется раздрай, Так и случилось впоследствии.
  
   Люба, оставшись без надежного Николая, потеряв все, что имела при папе в период советской власти, сжигающая себя от зависти, не могла смириться, что у брата все устроено, надежно и навсегда. Она озлобилась и стала закладывать мины замедленного действия не только брату, но и Суриным, соседям по даче. Зависть - тяжелый порок.
   Она настолько уже пропиталась нектаром озлобленности, что не стеснялась открыто съязвить порой в компании в чей- либо адрес, если адресат удачлив и счастлив.
  
   (Потеряв Николая, на дне рождения Галины, жены Гурина, Люба, произнося тост, заявила:
   "Если в твоей семье ... случится такое (развод), прими это как должное..."
   Как говорится, комментарии излишни. Видеозапись торжества красноречива.)
  
   Этот факел, инициирующий взрывчатое вещество, должен был вспыхнуть, и когда Гурин по телефону отчитал сестру за бестактные вопросы к дочери по поводу ее заработка, она уже не сдерживалась и стала суперактивно гадить.
   Дальнейшие события уже не удивляли, что интриги ее безграничны.
   Материальное у нее всегда было выше духовного. А было ли духовное?
  
   По крайней мере, все годы после кончины папы в 1981 году Гурин, осиротев без отца, объединял в своей семье родных, старался примирить непримиримых.
   Почти каждые праздники вся родня собиралась у Гурина, это был какой-то поток гостей, как в свое время был поток гостей у Анфисы Петровны и отца.
   Гурина с женой, в свою очередь, родственники звали к себе в гости, но не так часто, как они... Но, не обращая на это внимания, он радовался своему гостеприимству, как когда-то отец и мама.
   Уже очень стало заметно, что Любаня Минкова находит новых друзей и уже не стесняется, например, на даче, бросить с наигранной улыбкой: "Заходи...", когда брат неожиданно появляется у крыльца, а в доме шумит компания.
   Раньше его с женой не игнорировали.
   Гурин подавлял в себе негатив сестры, но только до открытой агрессии.
   Точка невозврата была поставлена офицером после смерти мамы.
   Что может быть подлее, чем связаться с бывшей женой брата, которую прежде осуждала, что может быть подлее, разлучать отца с сыновьями после похорон Анфисы Петровны.
   То, что она сеяла среди общих знакомых, была не просто легкая бабская болтовня.
   Это был бездумный натиск, атака на семью брата.
   Ей надо было остановиться и задуматься: " Все проблемы моей личной жизни -- это следствие моего внутреннего зла, зависти и атеизма". Некому было подсказать.
   Окружение Минковой соответствовало ей...
   Гурину страшно было представить, что все это отразится на ее родных до третьего колена. Она не ведала, что творила, что все посеянное вернется к ней многократно. Посеявший ветер пожнет бурю...
   И это зло к ней уже возвращалось, пока по мелочам.
   Это был яркий библейский пример и сюжет бытия.
   Не все засеянные ею сорняки всходили, но основной (!)... - Анфису Петровну сделали полоумной.
   Это сидело в голове Гурина как гвоздь в теле.
   Но чего они добились. Борис практически потерял семью, вряд ли теперь выкарабкается из запоев, потерял отца, потерял сестру Светлану.
   Сергей увяз в интригах. Оправдывая свои поступки, не стесняясь, не раз заявлял соседям по даче: "Отец не хочет общаться с моими дочерьми". Это говорилось за спиной отца.
   Можно только предположить, где еще сын оклеветал отца.
   Внучки, дочери Сергея, не знали дедушку по вине родного сына.
   Гурин ходил с этим каждый день. Что может быть горше, чем клевета от родного сына?!
   После этого случился первый, а, спустя неделю, второй приступ стенокардии. Выкарабкался.
   Династия Гуриных распадалась. Последний оплот - сестра Люба Минкова взорвала последние мосты. А сыновья не родили внуков. Значит, фамилии - Гурин пришел конец. Владимир еще не раз сожалел о случившемся, но понял, что ничего уже исправить нельзя, и возврата к ушедшему уже не будет. Сюжет становился пострашнее, чем у Тараса Бульбы: "... я тебя породил, я тебя и убью".
   Владимир Сергеевич Гурин убил в себе тех, кого когда-то породил и выпустил в жизнь.
  
   Глава 9
  
   Автобус 15-го маршрута был переполнен. До тепла ранней весной было еще далеко и люди одевались потеплее. В автобусе было жарко, душно и тесно...
  
   "...Девушку зажали в проходе, она обращается к молодому человеку: "Можно я к вам присяду на колено? Присела. Парень ей через 2 минуты говорит: "Пересядьте на правое колено, а то у меня здесь портсигар". Затем снова: "Пересядьте на левое колено, а то у меня здесь спички.".
   Сосед парня, отставник, вмешивается:
   "Садитесь ко мне, я уже 20 лет не курю..."
  
   Воздуха в последнее время Гурину не хватало ни в транспорте, ни в помещении.
   К его удивлению, люди терпели, парились в этом инкубаторе, но не открывали форточек. Было порой уже тяжело переносить эту духоту, и когда он открывал боковую форточку инициативно, то часто навлекал на себя недовольство окружающих.
   Однажды, стоя в проходе, он услышал: "Дед, дай пройти". Голос раздался за его спиной. Вопрос повторился. Гурин подумал, - какой тупой дед, а может, глухой или упертый, не дает пройти молодым.
   Он оглянулся в надежде увидеть этого старого раздолбая. Сзади стояли двое молодых парней с недоуменными лицами, и его осенило: это к нему обращаются, это он дед, именно ему надо включать мозги. Посторонился, парни прошли.
   Ему стало стыдно за тугоухость и непонимание того, что уже 61 год и голова седая, да плюс традиционная борода, которую он отпустил после увольнения из вооруженных сил.
   "...Кем лучше быть, дураком или лысым? Дураком лучше, не так заметно..."
   Внутренне он был еще бодр и подвижен, хотя ноги и побаливали, но внешне...
   Придя домой, тщательно посмотрел на свою физиономию, улыбнулся и сказал себе: "Хватит хорохориться, тебе уже седьмой десяток, врубайся в общественном транспорте, раздолбай". И, действительно, он стал внимательно прислушиваться в общественных местах к чужим голосам и вопросам.
   Он не мог усидеть, когда входили такие же по возрасту и не находили место. Ему стыдно было, будто на него именно все и смотрят. Поспешно уступал место.
   Даже в развозке утром, когда позднее подсаживались женщины, а молодые не уступали место, он вставал и приглашал присесть. Замечательные слова как-то прозвучали в одной песне по "Шансону": "... стареет тело..., но никогда, слышишь ты, никогда не стареет душа".
   Еще лейтенантом, окунувшись в боевой полк, где зрелые офицеры позволяли себе отпустить животик, он дал себе слово: "Распущусь-застрелюсь..."
   И форму держал, сдерживал себя в питании, а после отпуска, при застольях, почти ничем не закусывал, так сказать, сжигал жирок.
  
   Душа у Гурина была инициирована творчеством Владимира Высоцкого. Он не мог наслушаться его песнями.
   Одна удивительная женщина, Кузьменко Татьяна, знакомая матери, учительница из Нижневартовска, приезжала на учебу в Турель и в течение месяца квартировала у матери. Она также была растревожена стихами Высоцкого. И однажды сделала сюрприз Гурину -- от руки переписала весь сборник стихов Высоцкого "Нерв", чем он очень дорожил.
   В то время достать такую книгу не было возможности. Этот рукописный подарок был памятен и дорог и вызывал трепет в душе у Владимира, когда он открывал большую общую тетрадь размером А 4.
   Кузьменко Татьяна , как педагог, ассоциировалась с его классным руководителем до восьмого класса - Таисией Дмитриевной. Она преподавала русский и литературу.
   Как литератор, наставник и руководитель драмкружка она прочно заложила фундамент русской словесности и любовь к литературе. Именно ей был обязан зрелый Гурин рождению стихов в авторской песне.
   Ему вообще везло с педагогами, которых он помнил, любил и ставил в один ряд с Карлом Маем - сыном Семенова-Тянь-Шанского.
   Известный педагог, географ, позднее директор гимназии, Карл Май сказал гениальнейшие слова: "Сначала любить, потом учить!" Именно этой аксиоме следовали педагоги юноши Гурина.
   По прибытии в родные пенаты Гурин параллельно со службой стал осваивать шестиструнную гитару. Он раньше играл в военном училище на семиструнке, как и все, три - пять аккордов, но это было восхитительное время.
   Вдвоем с Валеркой Гущиным, очень одаренным и эрудированным меломаном, они в увольнении торопились не к девкам, а ехали на окраину Ачинска, на территорию глиноземного комбината, который строили зэки-химики.
   Какие это были встречи! Какие уникальные авторские песни слышали они в этих компаниях и кто исполнял! Кандидаты, доктора наук, высокообразованные зэки-поселенцы, попавшие в зону по недоразумению или по маразматическим законам советской власти. Это были первые гуринские университеты бардовской песни.
   Намного позднее Гурин понял глубину пословицы: "От сумы и от тюрьмы не зарекайся..."
   Вернувшись в родной город, обретя наконец-то сыновей, к нему вернулась творческая муза с удвоенной силой. Нашел преподавателя по гитаре.
   Технику игры на 6-струнной гитаре преподавал Михаил Сергеевич, очень одаренный и уже популярный тогда в музучилище преподаватель-виртуоз, в прошлом простой слесарь, но очень талантливый в музыке и известный среди музыкантов.
   Два раза в неделю, не стесняясь формы майора, он заезжал в музучилище и брал уроки у Михаила Сергеевича.
   Стал писать песни более интенсивно после смерти Высоцкого.
   Первое посвящение Высоцкому родилось где-то в 1981 году.
   Будучи в Москве, пришел в Театр на Таганке. Уже создавался музей Высоцкого на Таганке. Встретился с художественным руководителем Леоновым. Оставил магнитную кассету со своим посвящением. В то время их присылали в музей многие, те, кого взорвало творчество Владимира Семеновича.
  
   Он стал часто встречаться с Сережей Леденцовым. Они вместе росли, жили рядом, вместе учились, их матери молодыми вместе работали в торговле.
   Еще в школе музыкальной группой из 3-х человек "лабали" на вечерах, свадьбах родственников и друзей. Баян, кларнет, контрабас. Но Серега, одаренный во многих направлениях, свободно владел и саксофоном, и трубой, и пианино, и гитарой, так что состав они часто разнообразили.
   Сережка был чистым человеком, искренним, невероятно добрым, безотказным и несчастным в семье. Приходя в гости к Гурину, он, расслабившись, без злобы, а с улыбкой делился: "Вот, наготовил голубцов вчера вечером, пришел с работы, а все съели, пришлось жарить яичницу".
   ОН готовил, и о НЕМ же забывали. Жена при встречах не стеснялась хамить и унижать его. Относилась к Сергею по-свински, да и сама внешне очень отождествляла это животное.
   Он был достоин великой любви великой женщины, но не встретил ее.
   Семья Гурина очень любила Сережку и принимала его, как родного.
   Умер он нелепо. С кем-то выпил перед новым годом, упал, случился инсульт. Его подобрали, привезли в реанимацию, но фамилию свою Сережка уже не мог правильно произнести. Нашли его только 5 января. Не приходя в сознание, друг скончался.
   "..Верни мне музыку, без музыки тоска,
   Мы расстались, но осталась наша музыка...".
   Гурин потерял БРАТА! И первого, кого посещал на кладбище, всегда был и остаётся Сергей Леденцов.
   Сережкины импровизации на кларнете и альте-саксофоне никогда не исчезнут из памяти друга.
   Разносторонне одаренный, Сергей всю жизнь проработал в городском радиоузле, был очень любим в коллективе. А в радиоэлектронике разбирался на удивление друзьям. Гурина хорошо знали в радиоузле, так как никто из одноклассников не посещал так часто Леденцова. Много было встреч и с коллегами по радиоузлу.
   И все, что сотворил Гурин в авторской песне, в музыкальных набросках, композициях, часть этого дара перекинулось от Сергея Леденцова.
   От него и узнал о первом городском клубе самодеятельной песни.
   Стал посещать этот клуб, где собирались молодые ребята. Если ему в то время было около сорока и песни у него были зрелые, выстраданные, то у 18-летних ребят в клубе самодеятельной песни (КСП) была такая костровая, походная тематика.
   Там он познакомился с девушкой, Людмилой Брединой.
   Она не писала стихов, а только музыку на чужие стихи. Родила в прошлом дочку, но случился неудачный брак.
   Дети восприняли подругу отца нормально, так как приходила только в гости и жила в своей семье, с матерью. Гурин отдался авторской песне.
   За период 1980 - 1982 гг. написал более 30 стихов, и естественно, положил на музыкальную основу. Авторская песня овладела им полностью.
   Пацаны даже гордились этим. Иногда приводили друзей, и он для них играл.
   В газете появился очерк о том, что он один воспитывает сыновей и увлечен собственными сочинениями.
   Зимой 1982 года состоялся конкурс самодеятельной песни. Это был первый конкурс в городе. Людмила сочинила музыку на слова "Колечко" на чьи-то стихи, по-моему, Ахматовой. Она окончила институт и готовилась к защите кандидатской диссертации по философии, заразила ею и Владимира.
   Особенно увлекся философией, прочитав Р. Баха "Чайка Джонатан Ливингстон".
   У него поехало, зачитывался в библиотеке допоздна, дискутировал на равных с мэтрами.
   Она говорила: "Защищайся, у тебя уже база хорошая, куратора тебе найду".
   Но их роман с Людой не был долгим, они расстались по идейным соображениям, так, внезапно, как и познакомились.
   Однажды в мае после демонстрации Людмила пришла к нему и сказала:
   "Я должна выйти замуж. Он таксист. Но я жду твоего решения".
   Гурин мягко объяснил, что у него есть девушка.
   Одно из его стихотворений того периода, было таковым:
   А белый цвет тебе идет и врач, конечно, ты от бога,
   По-прежнему меня ведет к тебе последняя дорога,
   Но дважды в воду не войдешь и чашку с трещиной не склеишь.
   Заметно, что другим живешь, о нашем прошлом не жалеешь.
   Я знаю -- бесконечен круг, кто втайне о тебе вздыхает.
   Цветок не выпустят из рук, пока он чары источает.
   Пусть миллион сердец любя о твои ноги разобьется.
   Найти подобие тебя мне в этой жизни остается.
  
   Писал он для друзей, им посвящал некоторые стихи.
   У Людмилы, когда они вечерами собирались в частном доме и пели под гитару и под сухое вино в компании, была подруга, по крови цыганка.
   Однажды она увела его в соседнюю комнату, взяла ладонь, правую или левую, он не помнил, и сказала: "Проживешь ты недолго, ну лет 70. У тебя будет ребенок".
   Владимир тогда обалдел, - "... какой ребенок? У него двое сыновей, он ни о каком браке не думал. С Людмилой только дружил, да и у нее своя дочь".
   Действительно, в 1984 году в жизни Гурина произошла неожиданная, интересная судьбоносная встреча. "Цыганка" смотрела, как в воду.
   Спустя 20 лет на нервном изломе, опасаясь, что осталось жить недолго,
   он разыскал эту "цыганку" с надеждой, что она подтвердит свой прогноз дожития
   до 70 лет. Но женщина, будучи уже кандидатом наук, сняла с себя грех предсказаний и отказалась гадать.
   Но она рассказала о жизни Людмилы Брединой...
  
   После защиты кандидатской по философии Люда, не найдя применение себя в науке и работе, устроилась переводчиком в баптистскую секту американских миссионеров, кажется "Свидетели Иеговы".
   Приняла их веру, вышла замуж за предводителя этой секты, который был старше на 15 лет, взяла его фамилию Боринг и уехала в Америку.
   Недавно издала книгу "Письма матери". Экземпляр этой книги "цыганка" подарила Гурину.
   Прочитав ее, Гурин во взрыве эмоций пишет Л. Боринг письмо в США.
  
   Здравствуй, Людмила!
   ...Искал тебя, нашел подруг, прочитал книгу, все помню, бардовские встречи, твой позыв в философию... Благодарен за все.
   А теперь перейду к тому, чего не ожидал.
   Уважаемая, Л. Боринг!
   Мне непонятно полное погружение в США. Честно, очень хотелось бы с Вами поспорить, прояснить, ибо не нашел ответа даже у священнослужителей: о всепрощении, судьбоносности, гибели масс.
   Божий промысел?!
   Вы в кратчайший срок растеряли российский менталитет. Этому есть объективные причины: не лучшие условия жизни в СССР, больная мама, невостребованность по диплому и вдруг американская роскошь, так как более в "Письмах матери"
   прозвучало материальное, а не духовное.
   Хорошо, сложилась "семья", но как быстро забыта Россия. Да, не демократия пока, а приближение к ней, но налицо стремление России к демократии.
   Уже Россия встала с колен, хоть и не "дойная корова", но плечо слабым подставила и набирает потенцию, что очень опечалило ряд западных стран и США.
   У них остался страх от СССР, заплесневел стереотип ядерной угрозы.
   Для меня, офицера ВВС, очевидны двойные стандарты США за последние 10 лет...
   Я соболезную американцам, не знающим или закрывшим глаза на 40 миллионов нищих (данные ООН), одиозные фильмы, где лишь насилие, убийства, власть над слабыми, власть доллара..
   Политика ястреба Буша, которую Вы восхваляете, и не менее хищной К.Райс уже отрезвила многих заблудших после выборов, в которых участвовали и Вы, как гражданка США.
   Удивительно, что паства Америки молчит по этому поводу, возможно по причине сытости.
   Резюмирую:
      -- Издание Вашей книги возможно лишь при бдительном цензоре.
      -- Финансовый успех вашей церкви - это пожертвования не только имений прихожан, но и последнего стула. А это уже не свобода вероисповедания, а зомбирование.
      -- США никогда не вели честный диалог с американцами, а просто не договаривали им правды, и в этом уже давно отстали от России!
   Факты? ... Ирак, Афганистан, Югославия. И наглая ложь - "... фашизм уничтожен американцами и их союзниками?!"
   А не Вам ли, Л.Боринг, знать, как русскому солдату в период тоталитаризма досталась эта ПОБЕДА!
  
   Я поздно пришел к Богу и не достиг тех вершин познании Библии, как Вы.
   Пока! Но мой путь был тернист: давление идеологии, выкручивание рук руководством
   ВС СССР, выход из партии, гонения, потеря карьеры, материальных благ, познание генерал-полковника Волкогонова (его правда о Ленине и Сталине, а ведь он руководил военно-политической академией им. Ленина, кузницей политработников).
   Я счастлив, что пришел к Богу нищим, в страданиях, а не в роскоши.
   Жаль, что Вы так отрицаете Россию, путая ее с СССР. Заявляете в "Письмах" неоднократно "российское", а не "советское"...
   Вопрос о культуре россиян нравственно поднимать тем, кто живет здесь, а не эмигрантам со стажем. Только русский поделится с гостем последним куском хлеба, но не американец. Никогда США не догнать Россию по нравственности и порядочности.
   Без ВТО, "Парижских клубов", американских займов Россия уже стала матерью и кормящей и спасающей.
   Соболезную Вам по поводу кончины России.
   Вы, Л.Боринг, очень несвободны, проповедуя свободу среди баптистов.
   Честь имею... 01.11. 2005.
  
   Ответа на свое письмо майор ВВС не получил.
  
   Как-то у него обострилась язва. Их было уже семь или восемь: желудка, двенадцатиперстной кишки... Это была очередная.
   Залечивал эту язву в местной поликлинике, куда устроился по протеже своего друга -начальника поликлиники, чтобы не ехать в Омск, в окружной госпиталь.
   Со второго этажа он увидел высокий забор, где играли в черных фуфайках ребятишки от 9 до 14 лет. Это был детский приемник. Туда собирали со всего города беспризорных детей, которых бросили родители.
   У него все сжалось внутри. За два часа он написал будущую песню о брошенных трущобных пацанах.
  
   Детприемник
  
   Палата двадцатая в солнечном свете
   К забору высокому обращена.
   Безрадостный сад, переменчивый ветер,
   В двадцатой палате часть судеб видна.
   Высокий забор, обязательно хаки.
   Площадка футбольного поля бледна.
   За этим забором в отчаянной драке
   Семнадцать мальчишеских душ, как одна.
  
  
   Играют в футбол. Возразит обыватель:
   Подумаешь, пнул или даже упал.
   Футбол-то футбол, да стоит надзиратель
   С тревогой, чтоб с поля никто не сбежал.
   Их вывели из-за решетчатых окон,
   На только что выпавший девственный снег,
   В футбол порезвиться, но каждый под оком:
   Сегодня не должен случиться побег.
   Бывало, конечно, порой и сбегали.
   Ну что ж, приходилось по новой искать.
   Нет, нет, непременно назад возвращали
   За этот забор, а куда возвращать?
   Семнадцать заснеженных черных фуфаек
   Зловещей вороньею краской кричат.
   Семнадцать вспотевших заношенных маек,
   Конечно, подсохнут на детских плечах.
   Куда ж вам бежать, отрешенные души:
   На кухне все тот же бутылочный ряд.
   И снова полезет в послушные уши
   Угроза испитая "пей, говорят".
   Не ждут, не обнимут и не обласкают,
   Не ляжет на лоб дорогая рука.
   А вместо горячего - корка сухая.
   Но все-таки гложет о доме тоска.
   Кто ж будет разыскивать мать вечерами,
   А кто из канавы ее подберет,
   А печку протопит сырыми дровами,
   А кто же ей ночью воды поднесет.
   Не верит он: мамка совсем не такая,
   Как бабки однажды зудили браня.
   Уж видно судьба у нее непростая,
   Никто не поможет ей, кроме меня.
   Пинают в футболе друг друга, резвятся.
   И нет сострадания к боли чужой.
   Откуда же, Господи, жалости взяться,
   Уж коли с рожденья хватили с лихвой.
   Готов к рисованью подросток покорный,
   Цветные огрызки уже подточил.
   Из груды цветных выбирается черный,
   Как будто Малевича он повторил.
   Ах, "Черный квадрат" на полотнище белом,
   Как это приблизило нас к бытию.
   Помянем же приговоренных умело
   В опальном когда-то сибирском раю.
   Уперлись сибирские краски в законы.
   В чернеющей бездне свободна луна.
   Пред лунной свободой не властны иконы,
   Одна к ней дорога, лишь только одна.
   Помянем же сталинских жертв поименно.
   Как жаль, что историю трупы мастят.
   То время для них, наконец, заклеймено.
   Но снова в России заборы стоят.
   Заборы для сломанных брошенных судеб
   С немою мольбою: за мною придут.
   Когда же причину достойно осудят,
   Когда за грехи до конца воздадут.
   Им краски земные иначе знакомы,
   Нет пламенных зорь и холодной росы.
   Сожмется в груди от щемящей истомы,
   И в серой подушке намокнут носы.
   Семнадцать распаренных черных фуфаек
   От тяжких раздумий на миг спасены.
   Семнадцать промоченных слипшихся маек
   Меняют заботливо в банные дни.
   Безумию храбрых, о мудрая жизнь,
   Ты щедро воздвигла святые столпы.
   Остался в российских трущобах трагизм,
   Несчастные судьбы, разбитые лбы.
   Пробился побег из замшелого дерна,
   А чей-то ботинок его придавил.
   Но жизнь не дается погибшим повторно.
   Хоть вкривь, но растет из оставшихся сил.
   Растет, за соседей цепляется нервно,
   Кому-то из равных верхушку пригнул.
   И вот уже рощу сразила каверна,
   И лес непролазным наркозом уснул.
   Все то, что взошло, паутиной одето.
   По сырости мертвой лягушки снуют.
   Сюда не пробиться ни солнцу, ни свету.
   И снова кривые побеги растут.
   Приедет лесничий, проредит трущобы.
   Как будто в поместьях своих господин.
   Признанием заулыбаются тропы,
   Но, он же, на сотни гектаров один!
  
   Вот такие стихи были написаны Гуриным. И, конечно, в голове сидел зловещий интернат, куда мать отправила его сыновей, неблагодарных сыновей, но, все же, несчастных, его родных пацанов.
  
   Глава 10
   Залечив очередную язву желудка в поликлинике УВД, Гурин снова провалился в работу: первая, вторая, третья смены. Цех, где проводилась военная приемка двигателей для авиации, был предпоследней инстанцией до экспедиции.
   Цех экспедиции -- это упаковка и отправка по назначению. У военпредов, или как их называли заказчиков, т.е. представителей заказчиков Министерства обороны, полномочия были очень велики. Сначала продукция принималась отделом технического контроля (ОТК), а затем представлялась военному представительству (ВП), заказчикам.
   Если был найден какой-то дефект, делался письменный возврат, виновного депремировали, и очень важно было, чтобы двигатели были приняты до 30-го числа очередного месяца и отправлены в экспедицию до 12 часов ночи, иначе план рухнул и премии тоже.
   В первую смену работали примерно 4-5 военных заказчиков и, конечно, гражданские.
   Во вторую и третью -- один или два человека, в основном один.
   Во вторую смену, когда выходили Гурин и его коллега Яровский, контролеры ОТК старались избегать встречи с ними. На сварных швах эти офицеры находили уникальные дефекты: непровары, раковины, трещины, видимые только под лупой.
   Возникали конфликты, особенно 29-го и 30-го числа, когда гнали продукцию, все хотели скорее сдать и закрыть план, а качество падало. Напряженка усиливалась в основном к ночи.
   В цехе сборки в такие дни дежурили маститые руководители завода, как заместители главного инженера и директора. Они лоббировали выпуск продукции и во что бы то ни стало выдавливали ее из сборочного цеха. Шли и на криминал.
   Однажды Гурин остановил брак и ему за сокрытие дефектов или хотя бы исправление их позднее, предложили рыбу, колбасу, икру. Но сначала засылали "казачков" в лице начальника цеха, начальника ОТК. Но Гурин не сдавался, тогда вбрасывалась в атаку тяжелая артиллерия.
   Был прецедент, когда сам главный инженер, позднее ставший депутатом, пытался договориться: предлагал даже "Москвич-412" по низкой стоимости, но офицер деликатно отклонил "услугу". Такие предложения были и другим военпредам, особенно Яровскому. Но он также принципиально стоял на своем. Тогда шли на последний вариант. Привозили ночью даже начальника военной приемки или заместителей и продавливали выпуск некондиционных изделий до экспедиции, подписывая соответствующие бумаги,
   то есть дефекты устраняли уже в последнем цехе -- в экспедиции, перед отправкой. Тонкий ход, конечно. Цех сборки выполняет план, а в экспедиции дефекты исправляются до 30-го числа. Все довольны, но где качество?
   Или дефект устранить в цехе изготовления, где есть все необходимое оборудование, или в экспедиции, где не будет гарантии качества. Это были, конечно, отписки. Руководители ВП шли на эти компромиссы, Гурин и Яровский -- никогда. Как в одной песне о честных гаишниках:
   "... Пусть в кармане пусто,
   Честь важней "капусты",
   Взяток на дорогах не берут..."
  
   Майор помнил авиакатастрофы, похороны экипажей.
   Как однажды погиб молодой штурман на самолете Ил-28, который в звене был ведомым, то есть шел в хвосте за ведущим. Пилот того самолета, который находится сзади, отвлекся и стал наползать на ведущего. Нарушив дистанцию и увидев, что столкновение неизбежно, резко штурвал взял на себя, чтобы не столкнуться с ведущим. Самолет потерял ориентировку, вошел в пике, летчик вопреки всем инструкциям и совести катапультировался.
   Фонарь летчика при катапультировании сбрасывается, возникает завихрение потока. Стрелок-радист кричал по рации: "Командир, командир!", а командира уже не было в самолете.
   Стрелок на корме открывает люк, вываливается из самолета, а штурман, молодой,
   22-летний парнишка, который сидел у бомбардировочного прицела, не в состоянии дотянуться до катапульты, силы инерционные выдавливали его. А люк, открытый стрелком, сработал как руль высоты. Самолет стал пикировать, и ... разбился.
   Парень погиб. У него остался 4-месячный сын, жизнь только начиналась и оборвалась ...
   Этого летчика, бросившего штурмовик, конечно, презирали в полку и после расследования перевели в другую часть на поршневую авиацию.
   Тяжело было смотреть на похороны летчиков, а таких случаев в полку было немало. Гурин, за годы службы в боевых частях, насмотревшийся на слезы вдов, твердо отклонял ту продукцию, дефекты которой могли привести к катастрофе. Для него не было мелочей при приемке деталей, узлов, целых изделий. Конечно, были и компромиссы. Жалел, прощал, если дефект исправляли при нем.
   В общем, у него сложились хорошие отношения с рабочими-изготовителями.
   Были и друзья. Но негативизм проявлялся со стороны руководства завода и руководителей военной приемки. Кому приятно, когда ночью тебя поднимают из теплой постели и везут на завод из-за какого-то капитана, майора Гурина, перекрывшего "кислород" в цехе.
   Принципиальность его понимали "низы", но не "верха".
   После работы в выходные он встречался с цеховыми друзьями, выезжали на природу, рыбалку, где у него была возможность объяснить рабочим, почему случился возврат, скандал и т.д.
   Он рассказывал о катастрофах в полку, гибели экипажей.
   Среди его друзей был Володя Гусев, интересный парень, ответственный слесарь, изготавливал только качественные средние опоры для двигателя. Они сблизились очень быстро. Но случилась трагедия.
   Он не вышел на работу в течение двух дней и матери не звонил. Стали искать вместе с родителями. Когда сыщики вскрыли комнату в общежитии, то увидели страшную картину: вся стенка, телевизор в брызгах крови. Володя был убит, причем жестоко -
   27 ударов молотком по голове, а рукоятку засунули в анальный проход.
   Местные следователи ничего не смогли найти, потому что свидетели, соседи, видели у дверей только межсезонные туфли среднего размера. Они могли принадлежать и мужчине, и женщине. По просьбе матери Гурин написал письмо в Москву, оттуда приезжали опера, но так ничего и не сдвинули в ходе расследования. Простились с парнем 34 лет.
   Как-то из Кургана прислали на завод на должность заместителя директора толстого грузного специалиста, видимо, по протекции. Может, он и был специалистом на заводе, где выпускали бронетранспортеры, но в авиации был дуб, а власть имел немалую.
   Он был наглый, давил на взятки. Предложения случались прямые и бессовестные. Применял клевету, мат, лишь бы задавить заказчика. Например, компрессор двигателя называл "крыльчаткой".
   Видя этот беспредел, Гурин в обход руководителей ВП обратился в КГБ с письмом, что идет опасная ситуация. Этим заместителем заинтересовались органы, и вскоре его перевели из авиации на гражданскую продукцию. Последствия случились и для Гурина -- его тоже перевели в другой цех на другую продукцию.
   С первого дня пребывания на заводе молодого 32-летнего капитана, блондина, заметил и гражданский персонал. Кто-то от кого-то узнал о том, что капитан холост, воспитывает двоих сыновей со своей мамой. Сплетни о его романах распространялись как цепная реакция. А на деле было далеко не так.
   В одном цехе работала контролером Надежда. У нее рос сын, отец которого спился.
   Как-то Владимира пригласили в компанию, где оказалась и Надежда.
   Надя была цыганских кровей, страстная, жгучая, темпераментная. Оказалось, бабушка ей передала некоторые возможности колдовства, и капитан попался, как доверчивый кобель.
   Он желал ее и днем, и ночью, потерял чувство меры, не замечая никаких женщин вокруг.
   От друзей узнал, что ее бывшего мужа напаивали и тут же рядом в постели имели с ней все, что хотели. Отношения с цыганкой продолжались год. И чем бы закончилась эта связь, неизвестно. Владимир снимал квартиры, так как дома были дети, и пригласить ее он мог только в глубокую ночь.
   В Надежде не было надежности. Одна длительная командировка, и Гурин был уверен - она сдаст свое тело кому-то в аренду. Этот сдерживающий фактор отрезвлял его.
   И после случайной встречи с будущей женой Галиной он понимал, что нельзя раздваиваться, надо прекращать эти страстные отношения с цыганкой.
   Он всю ночь возил ее по городу, прощался..., а утром привез в общежитие и сказал ей "нет", сказал всю правду, что думает о ней.
   Она не простила этого.
   У капитана начались проблемы, фурункулы, причем прямо на лице.
   Начались проблемы и у Галины -- фурункулы, бартолинит, женские заболевания.
   Галя из больницы только выпишется, и снова у нее начиналось воспаление.
   Они пили пивные дрожжи, но все было бесполезно. Намучившись, понял, откуда "растут ноги". Пришел однажды к Надежде и сказал, что если она не прекратит портить ему жизнь, он ее придавит. Говорят: когда вычисляешь колдуна и подключаешь внутренние силы, его чары слабеют. Неизвестно -- остановилась ли цыганка или испугалась, что ее вычислили, но все прошло, как и не бывало.
  
   За пять лет холостяцкой жизни и воспитания сыновей в Турели у Гурина, конечно, были встречи. Познакомили родственники с одной женщиной по фамилии Глупенко.
   С высшим образованием, внешне ассоциировалась с моральной, порядочной женщиной, она работала в потребсоюзе. Воспитывала сына.
   Бывший муж, тоже офицер, лейтенант, почему-то застрелился. Ее сын уже через два месяца после знакомства стал звать Гурина папой. Владимир очень надеялся, что когда привезет детей, то образуется у них семья.
   Встречались довольно продолжительно, и начались намеки родственников: что это за примак, в брак не вступает? Принципиальный Гурин поставил формальную печать о браке.
   Сын Глупенко был очень эгоистичен, рос без отца, очень ухоженный мамой, игрушки никому не давал. И когда Борис и Сергей приехали на лето в Турель, то при совместных играх в квартире у Глупенко сталкивались с его жадностью.
   Для них, воспитанных в интернате, где все было общее, воспринималось дико, что игрушки принадлежат только одному мальчику. Они прекратили с ним встречи.
   Отношения покатились под гору. Глупенко запрещала трогать игрушки сына даже в его отсутствие, и Гурин понял, что его дети нелюбимы этой женщиной.
   Владимир пришел к опробованному методу, стал вести дневниковые записи для анализа, понимания прежде всего себя, куда ведут совместные дни, ночи с этой дамой.
   Почему он мечется: два дня с детьми у мамы, два дня с этой женщиной, потерявшей его уважение?
   Он поднял отрывки из дневников, чтобы снова обрести равновесие и разобраться окончательно в отношениях с Глупенко. Прочитал о ее сложных отношениях с его матерью, о жадности сына-эгоиста, как она игнорировала его сыновей, стала мелочно контролировать его в еде, а иногда просто не готовила, проявляла скупость..,
   гордо поднятая голова, частенько почему-то подчеркивала, что перед ним чиста, кому-то звонила и говорила витиевато, ребусами. Это настораживало.
   Но основное, что ранило, конечно, отношение к его сыновьям.
   Однажды, работая во вторую смену, ему стало как-то нехорошо, тревожно на душе.
   Он ушел пораньше с работы самовольно на час, около 12 ночи. Приехал на квартиру Глупенко, света в окнах не было, двери закрыты. Но она должна быть дома?
   Поехал к родителям, у родителей ее не было. Поехал по подругам.
   Тревога его не оставляла и когда возвращался, то увидел, что из подъезда выходит знакомое лицо -- заместитель директора потребсоюза.
   Он пропустил его, кинулся к двери -- дверь закрыта, догнал этого заместителя.
   Тот испугался, на вопросы стал отвечать путано. После двух ударов упал, лежачих не бьют... Майор понял, что этот человек здесь оказался не случайно, и побежал в квартиру. Дверь также никто не открывал.
   Выбил ее плечом, прошелся по квартире -- комнаты пустые, в квартире накурено,
   а в шифоньере сидела Глупенко в одной комбинации, испуганная.
   Начались разборки. "Он был у тебя?" -- "Нет, не был". Тогда Володя сказал, что пойдет в ее организацию и все опишет, как произошло. Это подействовало.
  
   Глупенко сбивчиво стала объснять: "... этот начальник здесь случайно, ничего не было,
   у меня месячные..." Позднее этот заместитель, отсутствуя на работе несколько дней, объяснял, что попал в автоаварию, так как на физиономии остались гуринские следы.
   Выслушав бред Глупенко, Гурин хлопнул дверью и ушел.
   На следующий день она пришла к матери офицера и пыталась поговорить.
   Мать заметила, как Глупенко что-то сунула под комод. После ухода виновницы "торжества" мама нашла под комодом медвежьи волосы. Позже ему объяснили, что это связано с темными силами.
   Через два дня офицер подал на развод. Перед разводом она бегала к нему по утрам, когда он занимался пробежками, пыталась встать с покаянием на колени. Гурин поднимал ее,
   но слабости уже не проявлял.
   Предательство и холодное отношение к сыновьям простить уже не мог.
   Глупенко не пришла в суд. Брак расторгли, да он и не считал его серьезным, так как дети для этой дамы стали обузой. Затем вычеркнул все из памяти. Сыновья опять неразлучно были с ним.
   Спустя год Глупенко вышла замуж за телемастера, который также позже умер, как и первый муж. Какая-то фатальная женщина.
   И хорошо, что Гурин поставил на ней точку. Ему, видимо, помогал какой-то ангел в ту ночь, когда он сорвался с работы и поймал ее "с поличным".
   Какой была эта Глупенко?
   Духовно - пустая, материальное в ней превалировало. Спустя несколько лет они встретились на остановке. В диалоге звучало только одно: "... я директор агентства недвижимости, купила шикарную квартиру, богатая дача..."
   Из нее фонтанировало материальное благополучие. Но еще и подленькое.
   Даже спустя время, когда она узнала, что в жизни Гурина появилась Галина, она написала анонимное грязное письмо в санэпидстанцию: "... Ваша врач-эпидемиолог... Галина, кошка драная, захотела получить звездочку (офицера)... разбила семью, двое детей..."
   Опять повезло майору, что избавился от очередной мещанки с подленькой душонкой.
  
   Прошлась по судьбе Владимира и женщина в белом халате. Он называл ее "Цаплей", термин, близкий к ее фамилии.
   Она была младше его на семь лет. Когда капитан, будучи уже разведенным, приехал в отпуск в Турель, его пригласили на свадьбу племянницы. Под эстрадный оркестр, расчувствовавшись, он исполнил любимую песню, известную в исполнении А.Градского "Как молоды мы были".
   Цапля и раньше бывала у родителей Володи, летом с племянницей водили гулять детей Гурина в горсад. А после той свадьбы они стали как-то ближе друг к другу.
   После окончательного приезда в Турель они встречались не часто, но ярко.
   Были случаи, когда ночью (пацаны уже спали) она прибегала к Владимиру,
   и им было хорошо вдвоем в красной комнате трехкомнатной квартиры.
   У детей была своя комната, у мамы своя и у Гурина своя - красная.
   Все было хорошо. Она утверждала, что мужа не любила, а любви ей хотелось, как любой женщине.
   Эти тайные встречи приносили мгновения счастья и относительной какой-то полноты. Гурин не давал надежды на создание общей семьи с Цаплей, да она и не намекала, так как воспитывала трех девочек.
   Семья Цапли сохранилась, любовные отношения переросли, казалось, в долгую дружбу, по крайней мере так полагал Володя, так как между ею, бабулей и детьми сложились теплые связи. Но дружба испарилась, как эфир.
   Наступил январь 1984 года.
   Еще мальчишкой Вовку отец часто брал на охоту. Когда Вовке исполнилось лет 10, он убил пять "косатых" -- плавающая серая утка, а папа - три.
   Это - гордый дебют и длительная любовь к охоте. Затянула пацана охота на десятилетия, и спустя годы он с трепетом вспоминал счастливые мгновения с отцом на природе, когда папа был непререкаемым авторитетом.
   После смерти папы он стал охотиться с другом-таксистом - Бородой.
   Ездили они и в те места, где Гурин бывал с папой. Это были незабываемые дни.
   В то время у Володи завелась собака спаниель, кобелек Арс, к которому дети были очень привязаны. Пес участвовал в поездках на охоту, рыбалку, в лес.
   Поздней осенью Арс вытащил подстреленную утку, но за второй не захотел плыть, закапризничал, было уже прохладно. Борода сам поплыл, прямо в комбинезоне.
   Вытащив крякву на берег, схватив "косатую" зубами, он показывал Арсу, как нужно ее доставать. Таких приколов много было на охоте.
   Борода, конечно, замерз, выпил водки, и пришлось ехать домой, чтобы не простыл.
   Были моменты и более острые, забавные, интересные.
   Однажды Борода пошел по нужде и положил в сторону ружье, а тут выбегает лиса метрах в трех. Куда деваться: за лисой, без штанов, ружье в стороне, так и упустил рыжую. Ходили и зимой на зайца, куропаток. В полосе кукурузы как-то организовали загон, выставили номера - и выгнали рыжего лиса, причем крупного.
   Выстрелили, лис перевернулся через голову и кинулся обратно в кукурузу. Искали всей командой долго-долго, часа два ходили, но не могли найти.
   А через неделю Гурин на этом же самом месте случайно наткнулся на кусок рыжего дерева, а это, оказался замерзший лис. Привез домой, снял с него шкуру.
   В основном, конечно, охотились на утку и зайца.
   Вылетал и на север, к другу, поселок Саранпауль. Вот где воистину нехоженые тропы и небезопасная тайга.
   С сыном друга, Димой, они подкрадывались к стае уток по обе стороны озера, чтоб перекрестным огнем снять больше "косатых". Вдруг Гурин по пояс проваливается в трясину и уже через мгновение понимает, что обняла она его навсегда. Естественно, паника и инстинктивно возникшая мысль: "Будешь дергаться, ускоришь погружение,
   Димка добежать явно не успеет, даже если заорать..."
   С трудом дотянулся ружьем до тоненькой березки, как пригнул, не помнил, но ухватился и понял, что спасен. Кто его спас? Как березка оказалась вблизи?
   Тот же, кто предупреждал дважды перед ДТП на ГАЗ-24, АНГЕЛ ХРАНИТЕЛЬ!
   А сколько раз они его, грешника, спасали...?
   - Вернулся без ранений из спецкомандировки.
   - Удар Валентины лопатой по голове в двух сантиметрах от виска.
   - Поездка в Брянск с Костей Гергишаном за телевизором, занесло на гололеде и выбросило на встречку в левый кювет.
   - Заправка "Москвича" в Почене; жара; от пластмассовой воронки статический разряд, вспыхнул бак и канистра...
   - Перенес 7-8 язв желудка и 12-перстной кишки без операций.
   - Теряет крестик. Внезапная аллергия, дыхание трудное, заклинило шею, вечером температура. Не принимал ни одной таблетки. Себе постоянно говорил: "Даже если самое опасное, рак, никогда не упрекну Господа! Сам виноват и отвечу за все..."
   И вдруг все внезапно прошло.
   Пусть каждый ведет дневник спасений и благодарит Бога.
  
   Итак, январь 1984 года. Как-то к Бороде приехал брат, майор сухопутных войск,
   кадровый офицер, не заносчивый, успешный. Они уговорили Гурина пойти в танцзал.
   Это была, кажется, пятница. Сыновья остались с матерью. Пришли в танцзал, сели за столик. За столиком на четверых сидели две девицы до 30 лет.
   Пятому места не нашлось, и Гурин сел за другой стол.
   После случайных любовных встреч с женщинами, ассоциация женской неверности, подлости, похоти, безнравственности, заложенная еще и бывшей женой Валентиной, аккумулировало разочарование в женщинах. Офицер стал в меру циничным, внешне этого не проявлял, но встречался с подругами только для постели.
   Он сидел в стороне за пустым столиком, наблюдал за танцующими, за Бородой с братом, за этими женщинами. Подходил, выпивал с ними и снова возвращался за отдельный столик.
   И тут он обратил внимание, что рядом за столиком сидят четыре девушки. Не понимая зачем, он пригласил одну из них -- худенькую, в зеленом вязаном платье.
   Он был не силен в танцах и далек от каких-либо пируэтов, но двигался свободно,
   а эту девушку передвигал с трудом. Она будто одеревенела. Он проводил ее к столику и продолжил вечер с Бородой и его братом. Парни были уже в контакте с этими девицами. Вечер заканчивался. Гурин не заметил, как соседний столик опустел, и та, в зеленом, танцующая скованно, тоже исчезла.
   Тут одна девица сказала: "Ваша дама в раздевалке". Не зная зачем, он направился в раздевалку, она уже подходила за получением пальто. Навязался проводить.
   Попрощавшись с мужиками, взял зачем-то бутылку водки для храбрости и заторопился к выходу. Как она потом вспоминала, он потащил ее к себе послушать музыку, объяснил, что живет с сыновьями и мамой.
   Звали эту незнакомку в зеленом платье Галей. Она, как и ее подруги, работала врачом-эпидемиологом в санэпидстанции и была младше Гурина на восемь лет. Жила в комнатке на территории санэпидстанции, ожидая, как молодой специалист, однокомнатную квартиру.
   Галя отказалась от предложений пьяного мужика, и пришлось Гурину провожать девушку до санэпидстанции. Сторож их пропустил. У крыльца лаборатории, где она жила на втором этаже, они попрощались. Возвращаясь, домой, его непонятным образом через два квартала вдруг развернуло обратно. Сторож его не пустил. Ну и черт с ним.
   Он снова поторопился к центральным улицам, чтобы поймать такси. Владимир почти дошел пешком до центральной улицы, но какая-то сила вновь возвратила его к зданию санэпидстанции. Сторож снова не пустил его.
   Он обошел квартал, зашел со стороны соседней улицы, параллельной, на территорию Дома старчества перемахнул через забор и бросил снежок в светящееся окно. Галя вышла. Очень нехотя, видимо, поддавшись каким-то дурацким объяснениям, она впустила его к себе. Узкая комнатка, метров 9 квадратных, диван, холодильник, стол, два стула.
   О чем говорили, он не помнил, конечно, о жизни, что воспитывает с мамой двоих сыновей -- 11 и 13 лет. Он убеждал ее, чтобы она не боялась, он ее не тронет, пусть отдыхает.
   Сел за стол, она поставила какую-то закуску.
   Проснулся ночью, полбутылки выпито, Галя лежит на своем диване, как кокон плотно завернутая в одеяло. Если бы одеяло было длиной пять метров, то кокон был бы, завернут в пять оборотов. Ему стало стыдно: нажрался, как скотина, помятый, в таком виде предстал перед девушкой, пьянь, а не офицер. Было темно.
   Он быстро собрался, извинился, и, матеря себя, стал спускаться со второго этажа.
   У дверей на крыльце она спросила: "Ты вернешься?"
   Скорее автоматом он ответил: "Да".
   В этот день он был приглашен на "обмывку" музыкального диплома жены одного офицера. Она закончила музучилище по классу фортепиано. Туда же должен был придти его друг Яровский с женой. Он вспомнил обещанное Галине - вернуться, и решил пригласить ее на этот вечер. Созвонился. В назначенный час заехал за ней. Все были удивлены: холостяк пришел с дамой, кто она, откуда? Вечер прошел вполне колоритно, уютно, корректно, после чего майор проводил девушку домой.
  
   Прошло два дня. На третий день Гурин купил для храбрости бутылку коньяка
   "Белый аист", взял дома у мамы пачку пельменей и приехал к Галине.
   Вечер прошел с максимальным откровением, причем взаимным. Она оказалась девушкой в 28 лет. Это была первая девственница в его жизни.
   Да, встречались непорочные, но свои принципы по жизни он никогда не предавал.
   Сразила мальчишку - девятиклассника и первая любовь, Людмила.
   Когда они учились в музыкальной школе, в оркестре народных инструментов, Володя играл на баяне, она за его спиной на аккордеоне. Он чувствовал ее взгляд.
   Люда была дочерью офицера. Отношения были чистыми, долгими. Через год отца перевели из Турели в город Жданов, на Азовское море. И после первого курса военного училища он приехал к ней в отпуск.
   Когда родители убегали на работу, он нырял в ее в постель, и они долго целовались, но грань курсант никогда не переступал -- "берег ее для себя". Потом Люда, вернувшись в Турель, поступила в пединститут, и после второго курса они расстались из-за нелепого случая, хотя весь год жарко переписывались.
   Гурин приехал к родителям в очередной отпуск. Вечером кинулся к Людмиле, она жила у своей подруги на квартире. Он ждал ее час-два со своим другом Вышинским Володей. Через три часа девушки появились в сопровождении двух парней.
   Все были выпившими. Когда молодой курсант подошел к сопровождавшим парням и предложил исчезнуть, они не стали возражать. Вовка был шокирован: она его преданно ждала и оказалась в какой-то пьяной компании.
   Он попросил вынести его письма, которые писал весь год. Она вынесла и спокойно сказала: "Гуляй, Гурин". Он ушел.
   На другой день заметил, что она ходит под окнами его дома, но на другой стороне, и не заходит в дом, стесняется. Видимо, пожалела о дерзости и раскаялась.
   Гурин не вышел на встречу, хотя его и подталкивали отец с матерью.
   Так прошло дня три.
   Он замечал ее под окнами, но не выходил. В голове сидело только ее предательство.
   Уехал из отпуска на пять дней раньше, чтоб не встречаться с Людмилой.
   Попросил родителей не провожать. Он всегда отрицал проводы на вокзале...
   Под стук колес написал на корочке записной книжки:
   "Иногда это прощают, чтоб семью не разрушать, но жизнь начинать с этого нельзя..."
   Это был странный случай, когда командир роты встретил курсанта из отпуска на пять дней раньше обычного. Курсанты тянут возвращение до последней минуты последнего дня.
   Во всех своих коротких или длительных романах он не переступал эту грань. Для него вопрос дефлорации был только в узаконенных отношениях. Это был для него барьер. Так воспитали его в семье.
   Галя поразила его своей порядочностью, что сохранила себя для того единственного, которого полюбит. Она была для него как Асоль из "Алых парусов".
   Позднее Цапля иронизировала по этому поводу: "... видимо, никому не нужна была до
   28 лет..." Это было очень обидно и оскорбительно.
   Он верил в порядочность Галки. Так и случилось по жизни, она станет очень надежной подругой и женой. Отношения их крепли. Он ввел Галину в семью.
   Женщина стала участвовать в воспитании его сыновей. Сергей принял ее непринужденно, как-то искренно, Борис же категорически игнорировал выбор отца, потихоньку хамил, выражал свой протест.
   Чувствовалось влияние их матери, к которой на лето возвращались в Брянск.
   Прошло полгода. Страсть поулегла, и Гурин понимал, что это была не любовь, а уважение к Галине, необъяснимое чувство близкого человека.
   Раненый в первом браке Валентиной, избалованный любовью женщин, он уважал Галку как личность за ее порядочность, верность, преданность -- такие редкие чувства.
   Она действительно испытывала к нему глубокие чувства, и он был покорен ее любовью и, наверное, просто жалел ее. Ревность, однако, также сопровождала его.
   Однажды в ее квартире, которую к тому времени уже получила, увидел коллегу - врача, который привез какую-то краску. На другой день Гурин в отсутствие Гали выбросил в ведро черемуху, которую накануне подарил, и оставил прощальную записку.
   Прошла неделя. Когда он работал во вторую смену, она позвонила:"Ты оставил шарфик". Владимир пообещал заехать.
   После окончания смены он заехал и увидел: она похудела и выглядела потерянной, как он назвал ее, ходячий Бухенвальд. И так-то худенькая, а тут совсем осунулась, неизгладимая печаль на лице, ее жизнь как бы остановилась.
   Он остался, стыдя себя за нелепую вспышку ревности, за черствость, за холод к ней, за потерю той музыки любви, которая должна была утопить его в этих отношениях.
   Встреча с этой девушкой в танцзале была неожиданной, но не случайной.
   Кто-то же его возвращал дважды в тот вечер к ее обитанию в санэпидстанции.
   Гурин понял это слишком поздно. Снова закрутило, завертело его, снова он был счастлив.
   Параллельно сопровождали и помехи в их отношениях.
   Родная мама была эгоистична в своей привязанности к сыну и внукам. Мир должен был замкнуться на ее четверке: мама, сын, Борис и Сергей.
   Пусть будут приходящие женщины, пусть навещает Цапля, но никакой семьи.
   Это давление ощущалось явно и косвенно через родственников, с кем делилась Анфиса Петровна. Но большинство из родных приняли Галю как свою. Это родные мамины сестры: фронтовичка тетя Лиза, тетя Галя, фронтовик дядя Володя - младший брат в их многодетной семье. В общем - большинство.
   Галя забеременела. Надо было определяться с будущим, принимать ответственное решение о создании семьи. Но колебания сидели во Владимире.
   Давление подвижников матери росло. Аргументы были таковы: у тебя двое сыновей, мать, ты должен быть рядом с ними и только им посвятить свою жизнь. Галя же ничего не требовала. Гурин не помнил детали своего решения: как, почему? Но было очевидно одно: он не поддержал ее в этот момент, и она сделала аборт.
   Позднее, анализируя в преддверии аборта свою позицию, он казнил себя за малодушие: да, были противники в родне, да, родная мать возражала, но это твой выбор!
   Однажды Цапля при встрече спросила: "Ну, как твоя?", и, с издевкой, указательным пальцем, как бы поправила оправу несуществующих у нее очков, намекнув на близорукость Галины, что Гурина задело и взбесило. Он резко что-то ответил и прошел мимо, еще более терзая себя за мягкотелость.
   Цапля не могла простить, что у Гурина появилась женщина, и очень серьезно появилась. Он никого не пускал в свой семейный круг. А Галина уже стала почти членом его семьи. Да, противостояние некоторых родных витало. Но вина в избавлении от беременности главным образом лежала только на Владимире.
   После аборта он потерял покой. Угрызения не покидали его: как он мог не поддержать ее. Ведь ей 29 лет, и это первое зачатие, ведь она должна быть матерью - завтра будет поздно, что ты натворил?!
   А она гордая, независимая, ничего не просившая, сделала этот шаг.
   Почти ежедневно Гурин протестовал, гудел внутри, как реактивный двигатель, и казнил, казнил себя.
   Галя вновь забеременела, но случился выкидыш. Это стало уже опасно.
   Он просто озверел, возненавидел всех, кто возражал против первых родов...
   Но Господь послал Галке третью беременность. И тут в будущем отце просто воспылал вулкан. Он берег Галину как никогда в жизни, как будто это было первое его дитя.
   Он отслеживал ее состояние, токсикоз, носил ежедневно шоколад, консультировался с врачами, друзьями, женщинами, только бы она выносила ребенка.
   Зарегистрировал официально их отношения. Скромно, без помпы, без свадьбы, без друзей, по-семейному. Он ждал девочку и дождался.
   Перед родами вдруг перестало прослушиваться сердцебиение ребенка. В панике кинулся к той же Цапле -- она работала послеродовым детским врачом в этом же роддоме.
   Привез ее из дома в роддом, хотя она была на выходном. Но все обошлось -- Галя родила здоровую девочку.
   Уже немолодой, но зрелый папа нес из роддома выстраданную дочку Светлану на руках домой, никому не доверяя. Цапля после родов перед прощанием холодно отложила цветы и коробку конфет в сторону - она не могла смириться с торжеством и ликованием отца.
   Долгие-долгие годы после этого Цапля делала мелкие гадости его семье, интриговала, участвовала в различных измышлениях, сплетнях, созванивалась с матерью Гурина, капала ей на мозги. И однажды снизошла до грани падения.
   Как-то Гурину сообщили, что Цапля участвовала в криминальной передаче отказного новорожденного ребенка какой-то женщине с Кавказа. При случайной встрече Цапля и сама проговорилась об этом.
   Эта женщина, не способная родить, видимо, обладала какой-то магической черной энергетикой и занималась грязными приворотами и колдовством.
   Уже в школе, Светочке было лет 8, она приобрела внезапный недуг.
   Где только ни был Владимир, чтобы отвести страдания дочери. Успехи в лечении были незначительными. Врачи, бабушки в дальних деревнях, даже представители науки не смогли помочь дочери. Однажды Гурин обратился к целительнице, которая сказала ему: "Порча сделана на тебя, на твою смерть, но поскольку твоя энергетика еще сильна, от тебя отскочило и передалось ослабленным ударом на дочку, все нормализуется, если вычислишь, кто автор, и автор дорого заплатит потом за это".
   Просчитать было несложно. Явных врагов у Гурина в то время не было. Метод дедукции известен - только Цапля. Она инициировала этот посыл через ту женщину, которая ее отблагодарила за переданного ребенка. Может, и через другую колдунью, но заказчик только Цапля.
   Гурин встретился с подругой Цапли и сказал, что будет большой скандал, если они не остановятся. И все закончилось внезапно, как будто и не начиналось.
   Светлана выздоровела. Отслеживать последствия, которые ожидают Цаплю после содеянного, Владимир не стал. Он был убежден - наказание неотвратимо.
   Общие знакомые рассказывали, что у Цапли случались уже неприятности.
   Племянница вышла на Гурина и, как посредник, пыталась примирить стороны, ответ прозвучал коротко: "Не желаю знать, но возмездие, не от меня, впереди".
   Ирония судьбы состояла и в том, что Цапля принимала в этом же роддоме новорожденных дочерей и у Бориса, и у Сергея.
   Отец говорил сыновьям, что не нужно контактировать с этой женщиной, что она замешана в грязных делах. Но сыновья были другого мнения, им было наплевать на увещевания отца. Они участвовали в другом водовороте, где вращались мать.
   Валентина, Люба, Цапля и косвенно кое-кто еще, о коих майору в отставке было пока неизвестно.
   Шила в мешке не утаишь, когда это шило больно впивается в твоих близких.
   Вспомнился рассказ матери о сотруднице, которая занималась черной магией.
   Она в страшных муках умирала от рака. Этому были многие свидетели.
   После случая с дочерью, когда она заболела, он отметил, что случаи черной магии, пробои биоэнергетической оболочки и представители черных посылов - далеко не единичны
   в Сибири.
  
  
   Глава 11
  
   Этой ночью Гурин спал неспокойно. Снились папа и тетя Зина. Пьяным отец никогда не напивался, но лицо было папиным, а поведение -- как у Бориса, в умат пьянющего.
   В чем дело? Папа давно не снился. Погода в этот день была дождливая, холодная.
   Быть может, покойники снятся перед ненастьем. Нет, что-то другое... Конечно!
   Сегодня же день рождения младшего сына Сергея. Да, именно сегодня. После смерти мамы, их бабушки, прошло три года.
   Да, сыновья уже не поздравляли отца ни с днем рождения, ни с Днем защитника Отечества, с другими праздниками. Он и сам их не поздравлял. Да, сегодня Сергею исполнилось 39 лет. Вот папа и приснился и напомнил о рождении сына и внука.
   На следующий день утром, ожидая развозку, он вдруг отчетливо услышал:
   "Привет, папа". Голос был похож на голос Бориса и манера поведения тоже похожа. Гурин даже вздрогнул. По противоположной стороне двигался парень в светлой куртке и махал рукой. Подошла развозка, Гурин сел, достал очки и всмотрелся в толпу мужиков, где парень остановился. Нет, это не Борис. Ему почудилось. Парень, видимо, кричал кому-то из своих знакомых: "Паша". Родная кровь, видимо, задела его слух.
   Он вспомнил период, когда после увольнения из армии работал исполнительным директором у бизнесмена почти полтора года.
   Как-то вечером он задержался в офисе по делам и разговорился со сторожем, женщиной лет 60, в прошлом актрисой драмтеатра. Пользуясь нумерологией, она сообщила,
   что 400 лет назад Гурин был священником, которого насильственно убили, подобно святой мученице Фатине, казненной за веру. Фатина проповедовала Евангелие вопреки давлению языческих царедворцев.
   Значит, душа Гурина реинкарнировала уже многократно, и поэтому он всю сознательную жизнь правдолюбец, и не зря он пришел к православию уже в зрелом, 45-летнем, возрасте.
   Он стал вспоминать свои поступки, решения, позиции в различные периоды жизни и поймал себя на том, что всю сознательную жизнь дрался за истину, добивался справедливости и не сдавался до последнего. Часто приходила мысль, если бы родился в двадцатых годах прошлого века, как папа, то погиб бы в первые дни войны, не смог бы отсидеться в окопах или стоять на коленях в плену.
   Крушение коммунистической идеологии произошло накануне увольнения из армии.
   Генерал-полковник Волкогонов, начальник Военно-политической академии
   им. В.И. Ленина, кузницы политработников в армии и на флоте, уйдя в отставку, представил шокирующие материалы на телевидении о миссии Ленина в России.
   Уж ему - то были известны все труды коммунистического вождя.
   Именно с Ленина начался террор, умноженный позднее Берией, Сталиным, Ягодой, Хрущевым в Украине и другими слугами КПСС.
   Когда Гурин нашел в Полном собрании сочинений Ленина ссылку, отмеченную Волкогоновым, то был ошарашен: "... лучше расстрелять 10 невиновных, чем упустить одного виновного..." Философия дьявола!
   Да, она дала метастазы на последующие поколения.
   Глубоко любящий Родину, верный присяге, политизированный, как и все офицеры его поколения, отставник уже не мог жить без политики, новостей и ежедневно мониторил события и в стране, и в мире. Убежденный антиамериканист, он таки старался объективно смотреть на историю.
  
   При президенте США Гувере в 1929 году происходит кризис.
   Придя к власти, Рузвельт отменяет сухой закон, выправляет финансовый коллапс не только у себя, но и в мире. На десятилетия доллар правит миром.
   Наши же "слуги народа" Горбачев, Лигачев наступают на грабли и вводят сухой закон, последствия ужасны: вырубленные виноградники, самогоноварение, летальные исходы от суррогатов спиртного.
   И это руководители супердержавы!
   Великий тиран, Иосиф Джугашвили, все-таки изучал и помнил историю.
   Он вытаскивает державу из холодной войны, США инвестируют доллары в советскую экономику, создаются Днепрогэс, Уралмаш, атомная энергетика, космос, американские технологии работают в СССР. Сталин играет по всему международному роялю.
   Именно так сегодня американский капитал в виде производства и технологий внедрен в Китай, и уже китайцы заполонили мир, включая США, своими товарами.
   А в России снова наступают на грабли и сидят на нефтяной игле. Исторические перемены, начатые при Ельцине, давшие глоток свежего демократического ветра соотечественникам, при нем же стали и затухать. Неужели мы глупее китайцев? Горькая историческая правда.
   Офицер, перед уходом в запас, четко провел жирную черту между сторонниками и противниками своей позиции.
   Только что прошли дискуссии в печати и на телевидении о 20-летии ГКЧП.
   Отставник отмечает: "Какая короткая память у россиян. Соскучились по тоталитаризму".
   В то тревожное время, сопровождаемое фрагментами из балета "Лебединое озеро", в местной газете появлялись некоторые статьи, переживаемые майором Гуриным.
   Вот выдержки очередного очерка.
  
   "Имеются в резерве наручники"
   На статью депутата Баева ("Известия" 6.04.1993 г.) выскажу некоторые болевые ощущения.
  
   Депутат Баев предлагает нам "демократический социализм"... Мне не по книгам знаком Ваш социализм за долгие годы службы в ВС СССР.
   Об идеологическом аспекте Вашего дем. социализма.
   В лице первичной партийной организации - это был инструмент для борьбы с не согласными с линией командиров и политработников. Сколько рядовых коммунистов-офицеров поразбивали свои лбы о партийную стенку, за которой укрылась от народа руководящая партийная элита со спецполиклиниками, спецмашинами, спецдачами и другими "специями" в торте, пожираемом высокими государственными мужами.
   Именно "с крыши" "дем. социализма" спускался партийно-государственный геноцид на
   низы, где нас держали за быдло.
   Больное общество родило больную армию. Примерно 20% теряли свою честь и достоинство и открыто прислужничали начальникам, проводившим политику ленинской партии. Еще где-то 75% офицеров, исковерканные системой, были поставлены в условия "молчащих". Ибо вход - рубль, а выход - два из системы: не продвижение по службе;
   трущобные жилищные условия, жесткое, якобы уставное, персонифицированное отношение; ссылка в хреновые климатические условия, не считаясь с тем, что сын Ваня или дочь Маша чахнет в этом климате, где папа отбывает "тяготы и лишения "почетно".
   И только 3-5 процентов шли ва-банк, дрались за справедливость, за будущее. Они первыми осушали партийное армейское болото и верили в 90-е российские годы.
   ... Где ты сейчас, дорогой мой однокашник, старший лейтенант Утяшев, выброшенный из стен Военно-воздушной инженерной академии только за то, что в узком кругу рассказал анекдот о вожде из семьи Ульяновых? Дослужил ли до пенсии?..
   Можно многое рассказать и поименно назвать Ваших единомышленников, тов. Баев, выстилавших себе карьеру на костях русских офицеров, которые вышли к Белому дому задолго до августовского путча 1991 г.
   Ваши коллеги Бабурины, Астафьевы, Павловы лжепророчествуют от имени народа и зовут в НИКУДА, в коммунистическое пекло, где изобильна кормушка только для элиты и ее славной гвардии - депутатов. О народе ли думает Хасбулатов, въехавший в брежневскую квартиру, от которой в свое время отказался даже Сам Леонид Ильич!
   Вечерует под "лампочкой Ильича" "генеральный секретарь" Хасбулатов, начиняет свою тактику закулисными парламентскими играми, а стратегически намереваясь забетонировать свое кресло. До народа ли тут? А пожизненный судья Зорькин... получил новую квартиру и улучшил жилищные условия близким родственникам.
   До чаяний ли народа тут и презумпции невиновности...
   Библия предупреждает о лжепророках, бойтесь же проповедников Бабуриных, Павловых, Баевых, зовущих в бездну, в прошлое "светлое будущее". Для меня и моих земляков..прозвучало одно предупреждение: "... еще есть законсервированные концлагеря и резервированные наручники".
   Владимир Гурин, офицер запаса.
  
   "... О чём мы говорим сегодня? Что за менталитет у русского человека, пока по голове не вдарят, "репа" не включается. С таким беспамятством можно прожить свою короткую обломовскую жизнь, но только детей ваших расстреляют или сгноят в лагерях будущие гэкачеписты!" - не успокаивается отставник.
   Враги Гурина определились спонтанно, но доказательно. И он почувствовал себя изгоем в этой стае "псов", ГДЕ ПРИХОДИЛОСЬ ВЫГРЫЗАТЬ СВОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ.
   Именно тогда родилась песня "Дворняга".
  
   ДВОРНЯГА
   Он родился зимой и, конечно, слепой,
   А ему бы совсем не родиться,
   Но природе не скажешь: подруга, постой.
   Есть команда на свет появиться.
   Его участь давно была предрешена,
   Еще будучи в сучьей утробе --
   Всех в чулок утопить их безжалостно на...
   На помойном вонючем сугробе.
   Очень вовремя быть иногда наверху,
   Шанс спастись опьянил, словно брага.
   Лапы в кровь ободрал, но остался живой
   Из семи лишь один бедолага.
   Те, что были под ним, тем для жизни стена,
   Не отведать им жизненной муки
   Нет и слез, застилает глаза пелена,
   Молча полз он к растерянной суке.
   Так, еще не созрев, не узнав, что почем,
   Близнецов проводивши на вечность,
   Озверел и поклялся не быть трепачом,
   Обнулив для себя "человечность".
   Тайно вскормленный в темных подвалах домов,
   Сотню грязных кусков изгрыз.
   Он законы мерзавщины с первых шагов
   Получал у оскаленных крыс.
   Вышел в свет, ослепила его белизна,
   На собратьях медалей крен.
   Значит, где-то кому-то все и сполна,
   А кому-то собачий хрен?
   Попадались и жирные кости порой,
   И слеза пробивала ресницу.
   Значит, где-то, кому-то бульон мясной,
   А кому-то в клоаку зарыться.
   Злость росла, а законы подвалов крепки:
Хочешь выжить -- кусайся жестоко,
   Не слабей, а настигнут секунды тоски,
   Не показывай, вой одиноко.
   Он не дался на мыло, на шапку, на шерсть,
   Жизнь его многократно била.
   Кто знал шрамы собачьи, которых не счесть?
   И кому это нужно было?
   Так и жил, знать не зная, что есть доброта,
   Что есть термины лучше и ближе,
   Что не только подвальная есть духота
   И холодная, грязная ниша.
   Брел голодный однажды, как дряхлый старик,
   Вдруг сияющим бампером сбило...
   Уронив на дорожную пыль язык,
   Понял он, что это могила.
   Мимо тек бесконечный поток людской.
   В их глазах он читал беспечность.
   И с последним дыханьем унес с собой
   Благодарную "человечность".
  
   После принятия новой Конституции в некоторых городах коммунисты также стали мутить воду, и Гурин вновь пишет короткую заметку.
  
   Народ достоин той власти, которую выбрал
   Состояние депрессии характерно сегодня
   в России для людей разного политического толка.
   Но, тем не менее, еще раз придется высказаться: кто и почему в унынии.
  
   Депрессия коммунистов связана с принятой новой Конституцией, изменить которую можно только вновь меньшинством - "взять власть" и загнать массы в партийные ряды.
   Но у приверженцев красных знамен шок от Конституции уже прошел и гримаса гнева прикрыта маской народолюбия и походом в народ.
   Нет-нет да в городах прокатится волна протеста против всего и всех со знакомыми призывами: "... долой, убрать, к ответу".
   Нам намекают на былые времена... вот де жили, но ни слова об очередях, метрах талонов, пустых полках в магазинах и других подобных славных завоеваний социализма.
   А клочок земли, до сих пор так и не отдан россиянину аграриями и коммунистами, когда плодородные сотни гектаров пустуют у небедствующих председателей при общей колхозно-совхозной нищете...
   И вот накануне выборов напомню банальное: " народ достоин той власти, которую выбрал..." Не ходить голосовать, не читать прессу, не анализировать день ото дня, кто и что нам преподносит в СМИ, прожить день - лишь бы прожить, не видя за выпитым стаканом и гипнотическим долларом свою матушку - Русь - вот путь к деградации себя и Родины.
  
   Так офицер запаса продолжал участвовать в политической жизни, надеясь на лучшие дни завтра, чтобы дети обрели спокойствие, стабильность и заботу от власти.
   За два года до увольнения майор встает на защиту гражданских лиц на заводе, простых работников. Об этом можно было написать повесть - все осталось живо в памяти. Лизоблюды, карьеристы типа военпреда Овчинского, делали карьеру любыми способами: подставляли кого-то, наводили клевету, расшаркивались перед руководством ради звездочки на погонах.
   Гурин пытался добиться правды на месте, но новый руководитель военной приемки холеный, самодовольный, интригующий, был из числа таких же падших.
   Майор пошел ва-банк. Терять было нечего, кроме своей семьи, а она недосягаема.
   Не добившись правды на месте, он дает телеграмму в штаб Военно-воздушных сил и объявляет голодовку. Гурин отказывается от пищи очень серьезно.
   На квартиру нагрянули офицеры во главе с шефом, посмотреть быт офицера и действительно ли он голодает. Светочке было два года, когда она испуганными глазами смотрела на военных дядей в количестве 7 человек.
   Какие-либо компромиссные бумаги майор подписывать отказался.
   Затем приехала комиссия из посреднического командования военными приемками.
   Что доложила комиссия в Москву -- неизвестно, но из Москвы приехала комиссия уже из Главного штаба ВВС.
   Собрали офицерское собрание и пригласили бывшего начальника приемки полковника Воронина, он уже был в отставке. Начался суд офицерской чести.
   Началось, как бы сегодня сказали, партийное шоу. Секретарь парторганизации осудил по партийной линии. На трибуну стали выходить "верные партии и Родине", а по существу приспособленцы, разворачивающиеся по жизни, как флюгер по ветру, а ветер им благоприятствовал для очередного звания, должности. А тут случай представился -
   суд над Гуриным. Из 15 офицеров выступили немногие -- человека 3-4, именно те, которые и были олицетворением карьеризма, не знающие слово честь.
   Это были не офицеры, которые с царских времен гордо несли титул "русский офицер", это были гражданские лица, именно те двухгодичники, не прошедшие кадровую службу в военных училищах и академии. Но даже не в этом было дело.
   Этим выступающим, типа майора Прутько, не вылезавшего из кабинета шефа, было наплевать, кого судить. Главное, чтобы их заметило начальство.
   Вынесли заготовленный вердикт, что-то вроде "осудить".
   Но Гурину было все равно, он ждал голосование: кто его поддержит, а кто не поддержит: 10 за осуждение, трое - воздержались, а двое были "против".
   Те двое были тоже двухгодичниками, но, несмотря на мнение начальников, они поддержали майора Гурина: это был майор Зайченко и капитан Ереськов.
   Тяжелее всего было за решение трех человек, которые воздержались.
   Из них были два близких друга -- Яровский и Фаридов. Тот самый Яровский, с которым дружил давно, встречались семьями, ездил на рыбаку, охоту, были выезды с пацанами на природу. Это был выстрел в висок!
   Прошло много лет, но вопросы и ответы не увядают..
   Люди, что подтверждают романы, книги, жизнь, не могут простить предательство.
   И хоть БИБЛИЯ утверждает: "Прости...", мы приземленные, не можем!
   Хамство случайных, прохожих, да! Просто забываем... А близких, тем более по крови,
   судя по статистике, почти никогда не прощаем...
   Наверное, естественно, кого любил, душу отдал, все мысли, молитвы об их здравии молвил ежедневно, и, вдруг, получаешь в лоб не только холод, но и явное "КИДАЛОВО"!
   Почему Юрий и Виталий Соломины остались холодны друг к другу до кончины Виталия? Почему Людмила Гурченко не смогла наладить отношения с дочерью до последнего дыхания?.. Почему Гурин поставил точку на своих сыновьях, и живет только счастливыми воспоминаниями об их детстве, взаимной любви и искренности.
   Ответ прост: "Они кровные. Все, чем живешь, чем жертвуешь, нет, не жертвуешь - это твое естественное состояние отдать самое дорогое, почку, печень..., жизнь, лишь бы они жили в ПОКОЛЕНИЯХ!
   У них это не естественное состояние!
   Вспоминая офицерское собрание, когда приспособленцы размазывали майора и ликовали:
   "Распни его, распни!", - Гурин по прошествии лет часто возвращался к друзьям: Яровскому и Фаридову.
   "Легко простить, но нелегко забыть..."
   Время ломало "человеков", они, пуповиной связанные уже не с матерью, а
   с властью, зависимые, обреченные, становились стадом, инстинктом которого было одно
   - "чревоугодничество, то есть получить звание, должность, а значит, некую престижность среди окруженцев, и положение". Но не все становились быдлом стопроцентно.
   Яровский, воспитанный фронтовым поколением, не растерял совесть, оставался надежным, верным слову и делу. Он, как утес, был предан советской власти, коммунистическому будущему, и убеждения свои не разменивал в угоду меняющейся номенклатуре. Это вызывало уважение.
   Другое дело Фаридов, с легкостью забывший о коммунистической принадлежности и устроившийся в коммерческий банк, который обирал простых тружеников социализма. Это уже другой диагноз. Щепка по течению, флюгер по ветру.
   (В течение года Гурин не мог прийти в себя от позиции друзей. Затем, уйдя в запас, остыл и успокоился, объяснив их поведение просто: им еще служить и расти в звании, а для него все закончилось. Он простил их).
  
   М.Ю. Лермонтов. 1829 г.
   Я рожден душою пышной,
   Я люблю с друзьями быть,
   Но нередко средь веселья
   Дух мой страждет и грустит.
  
   Гурин не посыпал голову пеплом.
   "А судьи кто?" -- говорил он себе. Он написал рапорт об увольнении, твердо решив уйти из армии.
   Его вызвали в Москву, а так же и двух офицеров, против которых он воевал, Овчинского и Щербитского.
   В Главном штабе ВВС пообещали все уладить, навести порядок, наказать...
   Гурин понимал, что ничего не изменится, что шел 1990 год, впереди уже ожидались большие перемены в России, и чиновникам в погонах нужно было утрясти конфликт.
   Уговорили подписать какое-то компромиссное решение, и он подписал.
   Решение об уходе из армии им было уже принято.
   Майор 43 лет не добился справедливости на месте, карьеристов не пригвоздили,
   но котел закипел. Штаб ВВС зашевелился: какой-то майор объявил голодовку -- беспрецедентный случай. Вышел из партии и уволился из военно-воздушных сил с выслугой 26 лет.
   Кадровый офицер не мог видеть этих приспособленцев с двойной моралью и с маской патриотизма на лице.
   Яркий пример тому был Подлогичев -- фамилия соответствовала: тщеславный игрок по сути, сталкивающий лбами не оппонентов, а единомышленников, и похотливый позер, домогавшийся до чистой, нравственной, высокопорядочной женщины-секретаря.
   Чем закончили эти "герои"?
   Овчинский подавился во время еды и умер в расцвете сил, но подполковника успел получить.
   Овдовел, похоронив 24-летнюю жену, и Щербитский, а затем перевелся срочно в Украину.
   У Подлогичева отказали практически ноги.
   Он мог привести немало примеров. Не в этом суть. Гурину не было жаль их, но он содрогался от мысли, что за него кто-то заступается, может быть, действительно нельзя обижать священников, хоть и живших 400 лет назад. А как сыновья?
   Он не жаждал крови и не желал таких печальных последствий для своих оппонентов.
   Напротив, до последнего дня, придя к вере, он каждое утро молился за своих прошлых и настоящих врагов.
   Будучи еще заблудшей овцой, не зная Бога, состоя в партии, не ведая о библейской истине "...нельзя потворствовать злу...", Гурин дрался за справедливость, не считаясь с потерями, окрестив себя "вездеходом".
   Очень тревожило одно, как будут отвечать за содеянное зло его сыновья, и каждое утро молился за них и просил Спасителя помочь им по-настоящему прийти к вере.
   Именно по- настоящему, а не как старший Борис, который, зная библейские постулаты, совершал поступки, далекие от заповедей Господних.
   А если наказание пойдет дальше, отвечать придется потомкам до третьего колена. Это пугало Гурина, а изменить он ничего не мог. Парни шли по ложному пути, проложенному их матерью, и в 40 лет не хотят вырваться из дьявольской колеи. Ему было наплевать на Валентину, на бывшую сестру, других "благодетелей" -- душа болела за сыновей, за внучек, с которыми деда развели его же сыновья.
  
   Глава 12
   Возвращаясь домой на перекладных автобусах, отставник задержался на одной остановке. Автобуса не было продолжительное время. Приближалась девочка лет 16.
   Красивая, роскошные волосы, со вкусом одетая, тонкий макияж.
   Лицо от червонного заката было чуть розовым и отдавало какой-то робостью, застенчивостью.
   Было чем залюбоваться. Но походка настораживала странностью: она как бы волочила за собой то левую, то правую ножку.
   Чем ближе она подходила к остановке, тем контрастнее бросалось внешнее совершенство и старательно скрываемая нездоровая походка, видимо, последствия ДЦП.
   Подошла маршрутка. Она уехала. Гурин развернулся и пошел в ближайший сквер.
   В горле стоял комок, душили слезы. Она чуть моложе его доченьки...
   В глубине сквера, где не было никого, он разревелся, как пацан: "... Почему она такая,
   за что ей такое несчастье -- она должна влюбляться, любить, ее должны любить за такие внешние данные и открытое умное милое лицо. Она должна быть счастлива, обрести семью и рожать детей, а тут параллельно с этими ожиданиями вдруг последствия внезапно пришедшей болезни. За что ей такое?".
   Сколько еще таких девочек несчастных в этом мире? Как им помочь? Есть ли у нее родители, есть у нее жилье? Вопросы и слезы давили. Он не помнил, сколько простоял в сквере. Успокоившись, вернулся к остановке и доехал до конечной.
   Домой пришел подавленный. Мысли роились бесперебойно. Воспоминания о несчастье маленьких и взрослых детей мелькали перед глазами.
   С годами стал очень эмоциональным, даже наедине с собой сентиментальным и в то же время очень жестким.
   Когда хамство спонтанно обрушивалось в глаза и уши, закипал молниеносно.
   Какие контрасты психики после шестидесяти лет! Что это? Нервы? Старость? Страх за короткий остаток жизни. Падение иммунитета? Быть может, пришедшая мудрость? Гиперсострадание к старым, немощным, больным, бедным.
   Смерти он не боялся. И очень часто, общаясь с Богом, говорил себе: "Если необходимо, Господи, то забери меня, но дай счастья, здоровья, долголетия дочери и жене".
   С рождением Светланки уже в зрелом сорокалетнем возрасте многое перевернулось в его создании и душе. Он так дорожил поздним ребенком, что без сожаления, без робости лег бы на хирургический стол, чтобы отдать любой орган, спинной мозг, лишь бы она была здорова.
   Это было легкое для него решение о самопожертвовании. Нет, смерти он не боялся уже давно. И прецеденты по военной службе и даже в быту подтверждали это.
   Просто не думал, что будет, и включал форсаж, рвался вперед.
   Перед новым 2006 годом, выгуливая овчарку, услышал крик: "Стой! Помогите!".
   Барси шла рядом -- она не была приучена к команде "Фас!". Преступник вдруг развернулся, побежал вперед.
   Майор-отставник догонял подлеца около квартала, а когда оглянулся, увидел, что за ним бежал таксист: как оказалось, бандит не хотел расплачиваться и пытался забрать у таксиста кассу, угрожая ножом. Вдруг преступник обернулся и направил на Гурина пистолет.
   Офицер узнал ПМ - пистолет Макарова даже в темноте, при свете фонарей.
   Кинулся, завернул руку, завалил в снег, отобрал ПМ. Подоспел и таксист ...
   Гурин крикнул: "Набери 02". Но по сотовому "02" не набиралось, тогда он попросил парня позвонить домой, чтобы жена или дочь вызвала наряд милиции.
   Затем сел на него коленями, ткнул его лицом в снег. Тот заблажил:
   "Отпусти, отец, у меня две ходки", но Гурин держал его крепко. Наряд не приезжал минут 15-20. Когда приехали менты, пальцы у него не разжимались: то ли от стресса, то ли от холода. Назвал свои данные, передал ПМ ментам и поплелся с Барси домой.
   Пистолет оказался газовым, а если бы боевым?! Никто даже "спасибо" не сказал.
   Он стал с годами взрываться мгновенно от внезапной наглости.
   Вот что-то расклеился из-за несчастной девочки на остановке.
   И в то же время сентиментальность существовала рядом с агрессией. Если вдруг зацепили, он резко отвечал, готов был даже к атаке. Он жил эмоциями.
   Встретил как-то по дороге бича и сунул ему 50 рублей -- жалко стало мужика, которому, быть может, было лет 40, а выглядел на 60.
   Часто возвращаясь из командировки из-под Нижнего Тагила на служебной машине, покупал три коробки кукурузных палочек, которых не было в Турели: одну пачку привозил дочери, две -- для детей в детский приемник, беспризорникам, пойманным на улице и вокзалах. Именно им посвятил когда-то песню.
   Ему хотелось помогать тем, кто не просил ничего.
   Как-то в электричке, возвращаясь в санаторий ВВС из Санкт-Перебурга, он заметил одиноко сидящую девчонку лет 18. Грязную, с пасмурным, обожженным солнцем и ветром лицом, с каким-то медным оттенком. Бомжичка.
   Он купил ей мороженое, дал денег. Она ела тихо, уставившись в окно.
   Что он мог еще сделать для несчастного ребенка? Таких порывов было много.
   А о собаках и говорить нечего.
   Когда умерла овчарка Барси, мимо дворняг не мог пройти. Если нес на работу еду, то половину отдавал бездомным собакам, особенно зимой. Постоянно кормил на работе прибившуюся, прижившуюся, улыбающуюся хвостами стаю.
   Услышанная когда-то фраза "Чем дольше живу среди людей, тем дороже мне собаки" обрела живую плоть.
   Все чаще и чаще отставник готовился к какой-либо обороне и мог начать даже первым войну. Раньше при явном хамстве терялся, краснел и только спустя время обретал протест, злость. Ныне же заводился с пол-оборота. И всегда стыдился, если наорал на близких, сорвался..., нервы шалили.
   Если бы большинство помнило и соблюдало простую истину "Относись к людям так, как хочешь, чтоб относились к тебе", то страна стала бы образцом гармонии.
   Видимо, тяжесть пережитого издевательства, лжи, клеветы, интриг, обид от людей и кровных возвеличила любовь к животным и тихим, застенчивым неудачникам по жизни -- людям, которым хотелось подать руку, подставить плечо.
   Гурин не терпел кричащих и призывающих активистов, тем более с пальцами веером. Однажды ехал в автобусе и на задней площадке увидел отсидевшего в зоне парня с наколками на руках, который рассказывал молодому студенту о своих подвигах.
   Парень очень громко матерился, не обращая внимание на пассажиров.
   Кондуктор возмутилась: "Пол-автобуса едут с красными корочками, и все молчат, никто не может вмешаться".
   Гурин сказал: "Остановись, что ты ругаешься, вокруг люди". Парень огрызнулся.
   Тогда Гурин схватил его за плечо и сказал: "Давай выйдем". Они вышли из автобуса. Парень сразу обмяк: "Да ладно, батя, чего не бывает".
   Как бы расстались уже и без агрессии.
   Еще будучи в 10-м классе, с другом Вышинским Володей, с которым они вместе учились и росли в последние годы, это был 9-11-й класс, изучали приемы рукопашного боя, названного позднее --кикбоксингом.
   В то время на улицах они помогали дружинникам: проводили рейды, задержания.
   А поздними вечерами друг друга провожали до середины пути, предварительно спрятав по маршруту между домами кирпичи, колья для обороны.
   Иногда по своей инициативе ходили по улицам и искали, кому необходима была их помощь. Сегодня бы сказали: "Ищут приключений на свою задницу".
   После окончания военного училища лейтенант Гурин, будучи в отпуске, предложил Вышинскому сделать рейд. Но Вышинский отказался, так как уже был женат и растил дочь. А если ранят, кто семью будет содержать, кто защитит ее? Школьная романтика для друга закончилась.
   В школьные гуринские годы Турель в СССР вошла в десятку городов по детской преступности. В городском саду были постоянные драки, а в городе происходили битвы район на район. Были лидеры, которые возглавляли ту или иную группировку, или держали верх в районе, как говорили, держали мазу.
   Поскольку Гурин жил рядом с горсадом, то был свидетелем многих событий.
   Вышли как-то из тюрьмы лидеры по кличке Туз и Красник, вроде сын прокурора.
   На глазах 16-летнего Вовки Гурина из-за девушки Красник зарезал Туза насмерть.
   Поножовщина в городе была обычным явлением, а драки - ежедневно.
   Эти университеты были опасными.
   Мальчишкой Володя всегда вращался среди ребят старше себя вдвое.
   Когда ему было семь лет, сосед по дому Бусыгин и Геночка Антонов, горбатенький Гена Антонов, который утонул на рыбалке, сказали Гурину: "Сходи в аптеку, купи презервативов". Он в то время не понимал, для чего они нужны, а значит, и суть прикола.
   Они научили, что нужно сказать: "Два по четыре", то есть две штуки по четыре копейки. Он пошел в аптеку, выстоял в очереди, и, когда подошел к аптекарю, сказал эту фразу. Аптекарша с шумом выгнала его из аптеки: "Пошел отсюда, сопляк!.."
   Он выскочил, как ошпаренный из аптеки, прибежал домой, переодел другую рубашку, переодел брюки и стеснялся выходить из дома долго-долго, думая, что весь город на него смотрит.
  
   Отец Гурина был жестким, порой, и лет до двенадцати мог парня побить ремнем.
   Мать постоянно контролировала сына и дома, и в школе. Так что Вовка имел иммунитет от курения, пьянства, уголовщины.
   Он чувствовал грань опасности и избегал острых моментов. Но, к сожалению, осторожность и запах тревоги с возрастом улетучились. Им двигала чаще эмоциональная, нежели трезвая оценка предстоящих событий.
   Осторожности стало на порядок меньше, адреналин еще зашкаливал и анализ жизненного опыта не мог стать фундаментом для сохранения жизни.
   Гурин оставался максималистом, и после шестидесяти ему надоело делать хорошую мину при плохой игре, притворяться сочувствующим. Надоело приспосабливаться, если внутри был против. Не терпел ради воспитанности и интеллигентности явную ложь, и уже не кивал головой, вроде как соглашался, если внутри кипело.
   Он стал звереть от своей терпимости, звереть, прежде всего, на самого себя.
   "Сколько можно, терпило, притворяться? Ведь ты же верующий и не потворствуй злу!
   Не позволяй себя использовать", - часто возмущался наедине.
   В последние годы учебы у них в классе образовалась пара, которые полюбили друг друга и после школы поженились.
   Парень, назовем его банкир, работал в банке по протекции мамы, закончив экономический факультет. После возвращения в Турель Гурин дружил с ним, а после ухода на гражданку образовали совместный бизнес.
   Банкир финансировал стартовый капитал, конечно, рисковал, потому что не всегда деньги возвращались вовремя. Цепочка возврата денег из-за ненадежного партнера иногда рвалась, но, к счастью, восстанавливалась. Было много удачных и неудачных сделок. Бизнес худо-бедно, но сплотил одноклассников. Встречались семьями даже после закрытия фирмы.
   Они были ровесниками. Прошел 60-летний юбилей Гурина. Банкир с женой были приглашены. Отметили 55-летие жены Гурина также с семьей банкира.
   Вдруг Гурина прошило, что банкир не пригласил Гуриных на свое 60-летие - они же были ровесниками, а затем и на юбилей своей жены.
   Оказывается, в течение семи лет они не позвали Гуриных к себе ни разу!
   Что это? Живем на халяву?..
   Или: "... господа Гурины, сочтите за честь, что бываем у вас".
   В жене банкира жила завышенная планка превосходства -- это было видно невооруженным глазом. Как педагог, она имела заслуги. Отсюда и высокомерие, плохо скрываемое. В этом ключе она воспитала единственного сына, который однажды в бизнесе кинул партнера, за что и пострадал.
   Но как-то и сам банкир, скромный, порядочный, обязательный в обещаниях, однажды поразил Гурина.
   Они выпивали. Гурин попросил: "Дай телефон полковника, необходимо переговорить". Ответ банкира был таков: "А он не будет с тобой разговаривать. Все только через меня. Когда будет необходимо, я вас сведу". Это было удивительное открытие в банкире.
   Стало понятно: - вирус жены внедрился и в мужа.
   Гурин долго не мог решиться, но все-таки собрался, набрал номер и заявил банкиру:
   "Это ненормально. За семь лет мы к вам не были приглашены ни разу". Ответ его поразил: "Ну, какие проблемы, приходите". Приходить Гурин уже не захочет никогда, так как в подобных случаях хотя бы извиняются.
   Позднее по праздникам жена банкира стала присылать эсэмэски, как будто ничего не случилось. Но эсэмэски подтверждали - там нет сожаления, там есть превосходство над другими: "ешьте эсэмэски и будьте довольны..."
   Годами Владимир искренне подавал свою душу этой семье, веря, что и к нему так же относятся, но неожиданно обрушилась вера.
   Гурин и тут поставил точку с одноклассниками.
   Вот так он зачищал пространство вокруг себя, чтобы дышать чистым воздухом на склоне лет.
   ...Друзей все меньше остается,
   Кого не смог я уберечь,
   А кто в чужие двери бьется,
   В объятия новые залечь.
   А кто-то просто забывает,
   Что есть достоинство и честь,
   И тает во вселенной, тает,
   Как будто он и был и есть...
   Такая рифма приходит случайно и ниоткуда.
  
   Глава 13
  
   На прошлой неделе Гурин из окна автобуса узнал Мареву, ожидающую маршрутку.
   Эта женщина заняла в его жизни четыре года. В то время он работал в отделении железной дороги инженером по безопасности движения поездов.
   С коммерцией было закончено, фирма закрыта. Закончились бессонные ночи, рэкет, и жизнь потекла в спокойном русле. Кабинет его находился вблизи железнодорожного вокзала, в помещении бывшей школы. Платили не очень, но жить было можно. Военная пенсия выручала. Он серьезно занялся сбором трав, ежегодно заготавливал до 30 видов трав и корней. Перечитал море литературы по фитотерапии.
   Свободного времени оставалось достаточно, чтобы совершенствовать знания в гомеопатии. Безвозмездно раздавал сборы трав родным, друзьям, незнакомым. Вел статистику выздоровления и планировал лицензировать свою миссию как народного лекаря.
   С его другом Стасом случилась беда, злокачественное образование в области почек. Жена Стаса, Нина, делала все возможное, чтоб спасти мужа, сутками проводила в его палате. Врачи от бессилия предложили забрать друга домой. Гурин, озадаченный болезнью, несчастьем, предложил настой на мухоморе.
   Стаса вытащили. Ниночка сделала все, что только было возможно для спасения.
   Что помогло из различных народных средств, неизвестно, но Владимир не исключал воздействие мухомора и укрепился морально в траволечении.
   Гурин не помнил, как в его кабинете появилась Марева. Он стал лечить ее от воспаления щитовидной железы, миомы и гастрита. Результаты были хорошие, стойкая ремиссия. Как-то незаметно, плавно они стали любовниками.
   Хотя и пытался Владимир скрыть эти отношения, но Галина догадывалась - женское сердце трудно было обмануть. Интуиция у жены была потрясающая.
   До абсурда иногда доходило. Забота Гурина о больной любовнице, которая младше была на четырнадцать лет, вызывала удивление со стороны.
   Он возил ей колодезную воду с дачи для почек и распустившиеся пионы прямо при дочери и жене. Марева воспитывала дочь. С мужем развелась из-за его запоев и откровенных загулов с женщинами.
   Отношения развивались около четырех лет. Марева сблизилась с мамой Гурина.
   Тайно навещала ее, и на фоне кухонных противоречий Анфисы Петровны и Галины, вошла в искреннее доверие к ней. Когда дочь Маревой выходила замуж, на свадьбу мама Гурина сняла со сберкнижки пять тысяч рублей и отдала ей.
   После свадьбы дочери Марева резко охладела к Владимиру. Видимо, ее надежды обрести его полностью провалились, а быть может, появился, к счастью, друг.
   Несмотря на греховную связь, у Гурина и мысли не было оставить семью ради какой-то пассии - дочь и жена для него были святостью и семья незыблема.
   Для них он делал даже невозможное.
   Марева дала понять, что дальнейшие встречи не имеют смысла. И Владимир поставил точку.
  
   М.Ю. Лермонтов.
   Нет! Я не унижусь пред тобою,
   Ни твой привет, ни мой укор
   Не властны над моей душою.
   Знай, мы чужие с этих пор...
   Зачем ты не была сначала,
   Какою стала наконец...
   Не знав коварную измену,
   Тебе я душу отдавал.
   Такой души ты знаешь цену?
   Ты знала - я тебя не знал.
  
   Кое-как восстановил матери снятые пять тысяч рублей. Семья снова обрела полноценного отца и мужа.
   Все четыре года Галя терпела и молчала, никогда не устраивала сцены ревности, никогда не следила за ним. Откуда она брала силы для своего терпения - только Богу известно.
   Да, она не была идеальной, мягкой, пушистой, характер тихий, но твердый.
   Ревнивая, порой до абсурда, но ревность была молчаливой, а не истеричной и кричащей.
   Все бы так женщины протестовали, то мужики не срывали бы свои амбиции на водке и бабах. Она в который раз побеждала безрассудство мужа своей выдержкой, побеждала силой молчаливого духа.
   Надежнее и порядочнее женщины он никогда по жизни не встречал. Она выстояла все: враждебность свекрови, вмешательство в семью, унижения Бориса и Сергея, интриги, сплетни, оговоры тех, кто пытался разрушить семью.
   За все прошлые годы невезения с дамами, он наконец-то был вознагражден этой женщиной. И что бы за 27 лет ни происходило между ними (ссоры, пикирования, негативы, разлуки), она стала для Владимира лучшей во вселенной.
   Все последующие годы Гурину было стыдно за содеянное. Он многократно раскаивался и просил у нее прощения. Галя прощала, он не мог себе простить до сих пор.
   Очень поздно Володя стал защищать жену от родной матери. От всех защищал, но не возражал никогда матери.
   Хоть и с опозданием, но стал понимать, как глубоко старая женщина зомбирована этой дьявольской командой во главе с бывшей женой Валентиной.
   Когда маму парализовало, вся тяжесть ухода легла на Галину. Выходили, восстановили старушку. Но слова благодарности от свекрови в адрес Галины были короткими: "Что бы я без вас делала?"
   Оправившись после инсульта, мама стала еще активнее в своей неприязни и к Галине, и к внучке Светлане. Эта зловещая компания удвоила натиск за спиной Гурина и привела пожилую женщину к полной амнезии.
   Та правда, которую мама Гурина проговорила в видеозавещании несколько лет назад, где обличала Валентину как мать и жену, была забыта.
   Пиком этой амнезии была фраза, брошенная Галине за несколько месяцев до смерти:
   "У Володи одна жена -- Валентина!"
   Будто у сына не было семьи, не было дочери, ее внучки.
   Как мог Владимир простить своих сыновей, которые довели его родную мать до умопомрачения.
   Анфиса Петровна умерла во злобе, во лжи и в черной неблагодарности к семье Гурина, которая 24 года вытаскивала ее из болезней, заботилась, ухаживала, исполняла все просьбы и капризы, просто продлевала жизнь бабушки всеми силами, не замечая плевков в свои лица.
   После смерти матери Владимир все чаще стал звонить теще, которая жила в Марьяновке под Омском. Он изливал ей состояние своей обиды, боли утраченного, незавершенного, несотворенного бастиона защиты и справедливости.
   Отношения с тещей были вначале сложными. Но не тот случай, как в анекдоте:
   "У тещи должно быть два зуба: один пусть всегда болит, другим открывает бутылки пива для зятя".
   Причины были объективными. Старшая дочь вышла замуж поздно, а у Гурина два сына - куда дочь лезет?
   Каждое лето на неделю они выезжали в Марьяновку, под Омск, но через два-три дня Владимир уже не мог оставаться в ее доме, собирался обратно. Нет, у них не было скандалов с тещей. Они молча недолюбливали друг друга. Возвращаясь домой Галя плакала по дороге, но никогда не оставалась без мужа в Марьяновке.
   Теща всегда оставалась волевой и властной женщиной. Все держалось на ее плечах.
   Тесть был мягким, добрейшим мужиком.
   В его семье родились три девочки: старшая Галина, средняя Татьяна, рано овдовевшая, и младшенькая Тамара, избравшая, как и муж, педагогическую профессию.
   Тамара принадлежала к той плеяде преподавателей, которые работали не за интерес и материальные горизонты, а с душой и состраданием к ученику. Они вместе с мужем Евгением начали педагогическую карьеру в деревне, вели небольшое хозяйство, воспитывали дочку Олесю, с очень милыми чертами лица, любознательную и начитанную. Их частный дом Гурин называл избой-читальней.
   Все книгоманы, когда только успевали ухаживать за кроликами, курами.
   А Женька, будучи директором школы в течение 15 лет, рабочий день которого доходил и до 12 часов, успевал еще и выпивать с друзьями. Его все любили в деревне за искренность, отдачу, обязательность, верность друзьям.
   Владимир, приезжая с семьей в гости, был счастлив хоть один раз в год пообщаться с этим балагуром, эрудитом, открытым парнем. Они расслаблялись так, что "лежа качало"...
   Школа требовала нечеловеческой отдачи. С утра до вечера пропадали среди учеников, а доченька, дожидаясь родителей, вечерами пряталась под столом.
   Гурин всегда восхищался деревенским подворьем. Эта стихия манила его, и если бы не судьба военного, то давно бы где-то обосновался и вел крепкое кулацкое хозяйство.
   Он возмущался до сего дня, как государство относится к педагогам. Учительница в сельской местности получает сегодня 4 тысячи рублей!? Почти у всех на селе многодетные семьи, и чтобы выстоять, вырастить детей, надо подняться в 4-5 утра, сварить и разнести скотине, приготовить завтрак, обед, накормить и отправить детей в школу. Вечером, уставшая в школе за 10 часов от энергичных, любознательных, пытливых, неугомонных ребятишек, она должна отдаться семье, уложить детей, еще и проверить тетради. Когда отдаваться мужу - ЭТО ВОПРОС?
   Хотя бы одни сутки чиновники от образования провели в деревне. И, обязательно, на покос в 30-градусную жару, да без накомарников, да в фуфайке, пропитанной запахами
   "Навоз-Шанель", да за тачку для вывоза навоза, да в руки 4 тысячи на один месяц, и пусть выкроят на комбикорм по запредельной цене!
   Слава Богу, что не перевелись еще ученики, спешащие благодарно, искренне, c любовью подарить цветы своему педагогу.
   Начитанный, грамотный тесть Гурина, Владимир Николаевич, увлекался алкоголем.
   Во времена советской власти трудно было устоять инструктору райкома партии по сельскому хозяйству от предложений к застолью. Все расшаркивались, почитали, "уважали", наливали... И дома, где поддерживал подворье: поросята, куры, гуси, кролики, бычок - он с удовольствием уединялся в стайке и выпивал втайне от жены.
   Однажды родители Галины приехали в отпуск в Турель. Гурин, зная слабость тестя и жалея его, сказал ему: "В шкафу за книгами стоит фляжка со спиртом, можете в любое время налить". Конечно, тесть не мог это сделать в квартире, так как теща все время была рядом.
   И он, видимо, эту фляжку брал с собой, уходя погулять, в магазин.
   Однажды, когда теща с тестем уехали, Гурин этой фляжки из нержавейки не нашел и подумал: неужели тесть увез ее с собой? Оказалось причина не в этом.
   Он просто без закуски, без воды в каком-то подъезде выпил спирт, упал, пролежался и, конечно, потерял ее или утащили.
   Умирал тесть от рака желудка, голодной смертью, не дожив до шестидесяти лет.
   Это было неописуемое мужество на глазах у родных. Как достойно, подобно священнику принимал иной мир этот воспитанный, тихий человек, как красиво умирал!
   Невероятен такой случай. После похорон, утром все клетки для кроликов оказались открытыми и они разбежались. Их очень любил Владимир Николаевич...
   После смерти мужа все хлопоты по дому, скотине легли на тещу.
   С годами отношения Гурина с тещей наладились.
   Она убедилась в надежности зятя, заботе о семье, в том, что старшая дочь благополучна, материально обеспечена и счастлива. И успокоилась.
   Порой Гурин сам просил жену: "Позвони теще, поговорим". Он скучал об ушедших родителях и в ней находил какую-то поддержку.
   Верующая женщина, она ночами простаивала церковную службу до конца, пока сила была в ногах.
   Владимир всегда возил пацанов в Марьяновку. Теща относилась к ним бережно, как
   к своим детям, но как-то отметила, что Сережка искреннее и ласковее.
   Действительно характер младшего повторял отцовский до отрочества.
   Однажды на Рождество Гурина пригласил друг, врач Горелый.
   Часов в 8 вечера прозвенел звонок, в дверь вошел Сережка, которому было 9 лет, и сказал: "Пойдем, папа, домой". Он стал собираться.
   По дороге Сергей сказал: "Папа, тебе, наверное, хотелось остаться?".
   Эта фраза сразила Гурина - какое было понимание Сережки, чувство братства, дружбы с отцом. Эта деталь почему-то потрясла его, он посчитал себя самым счастливым человеком на этом земном шарике. Парни, которых он воспитывал строго, даже по-спартански, у которых нет рядом родной матери, а всю ласку они получают от бабули и отца, эти парни видят в нем не только отца, но и друга. Он был счастлив такими отношениями.
   В тот вечер отец не знал, что уже через 10 лет его сердце порвут его же сыновья, и
   не остановятся, будут доклевывать и дальше, подобно грифам.
   Жаль, что поздно офицер прочитал о рекомендациях Леви, когда можно помочь ребнку выправиться психологически, увести от дурных привычек, поверить в себя.
  
   "... Через 15 минут после засыпания ребенка, когда сон еще не крепок и возможен осознанный контакт, взять его за руку и сказать нужные слова: "... ты лучше, чем проявил себя сегодня, это пройдет и ты справишься с недугом, убедишься в своей ошибке, во лжи, навеянной тебе..".
   Быть может подобные слова и помогли когда-то выправить сыновей, сохранить память и сознание в пространстве правды? А пока ... горечь случившегося.
  
   Прошел год после смерти матери. Комнату Володя отремонтировал, устроил в ней кабинет и поселился.
   На поминках, когда остался узкий круг родственников, он пригласил сыновей к себе в кабинет, еще раз надеясь услышать от них слова раскаяния. Включил диктофотон.
   Вот стенограмма того диалога.
  
   Гурин: Серега, ты своими двойственными поступками ведешь себя, как Бондаренко.
   Сергей: Кто такой?
   Гурин: Фамилия твоей мамы по первому браку.
   Сергей: Да, слышал.
   Гурин: Так вот, она нагадит, а назавтра приходит как ни в чем не бывало, улыбается, обнимает, а на душе у людей кошки скребут, сердце клинит. Как так можно? У тебя не хватило мужества прийти поговорить по-мужски в течение года после смерти бабули?
   Да, ты приезжал с женой и дочкой: надо, мол, внучку показать.
   Как будто ничего не случилось! Это почерк твоей мамочки. Я письменно обращался к вам с просьбой: не надо привозить сюда мать. Ты письмо бросил в корзину, все проигнорировал. Ты живешь двойными стандартами. Почему ты, мужик, лицемеришь?
   Сергей: Да я не лицемерил.
   Гурин: А как это называть? Как ты ведешь себя?
   Сергей: Я нормально веду себя.
   Отец: И у тебя нет желчи ко мне?
   Сергей: Да ты сам все выдумал там, на кладбище.
   Отец: Это было не на кладбище, а на поминках. Ты меня размазал с этой Любой, с которой сидел рядом за столом.
   Сергей: Тетя Люба ничего такого не говорила.
   Отец: Как не говорила? Да за столом. Я пошел по рядам, и ты при всех заявил: "Бабуля и на тебя обижалась! Было такое?
   Сергей: Ну, было.
   Отец: А когда ты выходил с поминок, я попросил тебя: "Отвези Свету с продуктами завтра на работу, у нее день рождения, она на работе будет отмечать". Ты ответил: "Отстань, у меня тренировка". Я тебе говорил, что мать здесь нежелательна.
   Как только она приехала, начались интриги: вы, мать, Люба...
   Сергей: Да я с тетей Любой вообще не общаюсь.
   Отец: Что ты выкручиваешься? На похоронах меня размазал.
   Сергей: Я не размазывал, а возмутился насчет "ГАЗели", что не та машина.
   Отец: Ты запурхался с Любой. Одни интриги и интриги.
   Сергей: Какие интриги?
   Отец: А по телефону поджужживал бабулю?
   Сергей: Я поджужживал?
   Гурин: А кто? Валентина! Она же созванивалась с бабулей.
   Сергей: Да, мать с ней созванивалась, но тебя вообще никто не трогал.
   (Вмешался Борис).
   Гурин: Ты сиди и молчи. Я позвал тебя для того, чтобы потом не было кривотолков, чтобы не исказили наш разговор. Вы лезли в мою семью. За...
   Сергей: Да никто не лез.
   Отец: А зачем ты остался у Любы после поминок ночевать, о чем вы говорили там?
   Об искусстве что ли? А на даче у соседа всякую х... несешь: "... да вот отец внучку не хочет видеть и так далее..."
   Сергей: Я сказал так, что у нас внутренний конфликт протекает и я тоже не езжу к отцу. Об этом я сказал соседу Сурину.
   Отец: А что же ты ко мне не приехал после похорон и год молчал. По соседям и по родне меня охаиваешь, за что?
   Сергей: Не знаю, ты возмутился, как баба!
   Отец: Ты что из меня дурака делаешь? Ты не баба, если к отцу не пришел, а родне всякие сплетни сеешь?
   Сергей: Да не сплетни. Я просто погорячился и все.
   Отец: Тебе бесполезно перечислять факты. Почерк мамы. Яблоко от яблони далеко не откатилось.
   Сергей: Хорошо! Какие факты?
   Отец: Когда Борис тебя пристыдил: "Поговори с отцом, а не с соседом по даче" ты что ответил ему: "Что, под папочку лег?".
   Сергей: Я не помню.
   Отец: А ты под кого лег? Сколько ты будешь пускать желчь на мою семью и меня?
   Сергей: Я не чувствую никакой вины перед тобою.
   Отец: Слушай, Сережа, давай теперь честно, чтобы ты этот порог больше не переступал...
  
   Сергей ушел.
   Отец понял, что за его спиной очень старательно поработала с бабулей эта команда и Сергей с Борисом в этом участвовали. Запись на диктофоне тому доказательство.
  
   Глава 14
   С уходом мамы в мир иной агрессия в семье стала растворяться, словно утренний туман. Дверь для представителей этого болотного сообщества Гурин прочно закрыл, он никого уже не пускал в свою жизнь.
   Утечка информации, которая иногда просачивалась через маму из семьи, уже не наблюдалась. Ни Света, ни Галина, тем более Гурин, наученные тяжелейшими годами вмешательства в их мир, быт и семью, уже ни с кем не делились своей жизнью.
   Семья окрепла, успокоилась. И как часто повторял глава семьи: "... только начали жить".
   Нет, вся эта свора не успокоилась. Они по-прежнему собирались вместе на праздники и по-прежнему тщательно смаковали каждую деталь ушедших событий, ни в чем не раскаиваясь. Но бесконечно трепаться о прошлом, видимо, надоело, а новым поживиться было невозможно.
   Гурин, зная каждого много лет, отчетливо видел потухший энтузиазм дьявольской команды.
   Светлана, окончив с красным дипломом университет, продолжала работать в нефтегазовом филиале, куда ее устроил Николай Минков. Друг ее, Александр, благополучно закончил службу в Таджикистане. Связист, парень смотрелся мужественным, волевым, воспитанным. Семья у Саши простая, родители воспитывали троих сыновей, рабочая, открытая, искренняя, высокопорядочная. Это, конечно, радовало и Владимира, и Галину.
   В их неожиданном знакомстве, как и Гуриных когда-то, виделся знак Божий.
   Еще маленькую Свету, приобщая к православию, мама повела в церковь.
   В очередь к священнику к Галине обернулся внезапно незнакомый мужчина и сказал:
   "У вас Божий ребенок, берегите ее..."
   Почему, отчего он это заявил?
   Но по анализу жизни Светланы, ее успехам было очевидно, что ангелы сопровождали девочку. Чистая, доверчивая, воспитанная на православии и по божьим заповедям, она честно, с морем слез дождалась Сашу из Таджикистана.
   Они расписались: "Наклонила голову невеста, а подняла голову жена..." - и вступили в союз. Все, кажется, наладилось.
   Владимир Гурин записал небольшой диск авторских песен, раздал друзьям. На второй диск не было средств, хотя песен хватило бы на пять дисков.
   Галина работала врачом-бактериологом. Платили немного, но не жаловались.
   Семья уже давно жила лозунгом, случайно услышанным из уст Виктории Токаревой:
   "... счастлив тот, кому мало надо". Никому не завидовали и радовались тому, что имеют.
   Действительно, они только начали жить, никто не мешал.
   Впрочем, Гурин сделал все, чтобы обезопасить семью от любых поползновений извне и, как часовой, в любую секунду был готов закрыть своих близких.
   Он по-прежнему болел предательством сыновей. Иногда, выпив лишнюю рюмку, он исписывал много листов бумаги по старой дневниковой привычке.
   Проснувшись, рвал свои малопонятные каракули, а кое-что читаемое оставлял для будущей книги.
   Он знал, что успокоится окончательно тогда, когда издаст мемуары.
   Но оставалась еще одна важная задача, которую он скрывал даже от ... близких.
  
   Однажды в субботу, устав после дачи, Гурин сидел с женой на кухне с бокалом вина и позвонил другу, мастеру завода Шишкевичу Михаилу, поздравил с днем рождения...
   Они были знакомы много лет, иногда общались домами.
   Совместная работа в течение 12 лет сплотила, и даже после ухода на гражданку отношения сохранились теплыми, искренними.
   Иногда по звонку, схватив тачку, приезжали друг к другу и за стаканом "чая" слушали музон. Особенно Высоцкого. Мишка всегда называл Гурина "товарищ майор".
   Отец у Миши прошел войну, майор НКВД, затем КГБ.
   Старенького, слабого Миша забрал его к себе и до последнего дня ухаживал с женой за ним. Мишкина жена, Галина, трудилась риэлтором, тихая, спокойная, впрочем, как и Мишка, она обладала даром исцеления, в ней чувствовалась мощная энергетика.
   Когда отца в 75 лет парализовало, врачи "скорой помощи" оставили жить ему сутки. Галка схватила рубашку, в которой он был, когда случился удар, и побежала в поле, зарыла в землю, что-то пошептала.
   На другой день участковый врач обомлел: дед ходил по квартире, как будто и не было инсульта, и прожил еще долго.
   Позднее Гурин говорил жене: "Если что-то случится, звони Галке, будут шансы спастись". А опасаться Гурину было чего.
   По линии матери многие умирали от инсульта. Вот и ее ударило после 70.
   Кто быстро, кто годами умирал.
   Дед репрессированный, затем реабилитированный, ровесник Сталина, в 90 лет пошел косить. Случился солнечный удар. Год он был недвижим. В 91 ушел в мир иной.
   ... Гурин звонил Шишкевичу, поздравил и услышал ужасную весть.
   Мишка сообщил: майор Зайченко в хосписе. Как! Еще год назад они встретились, выпили, поговорили.
   Это был тот майор Зайченко, который на суде офицерской чести проголосовал в поддержку Гурина.
   Владимир засобирался в хоспис навестить офицера. Галина уговорила его отложить поездку до завтра. На другой день он с утра уже появился в хосписе.
   В палате лежало трое: Зайченко, молодой парень и дед.
   От мужика, который когда-то был спортивным, упитанным, весившим 90 килограммов, осталось только 40. Гурин вместе с передачей принес и бутылку водки, чтобы как-то снять мучившую его боль.
   Зайченко отрицательно покачал головой и тихо молвил: "Нельзя".
   Через три дня он скончался.
   На похоронах Гурин встретился и с бывшими офицерами, их было четверо, и со знакомыми ребятами с завода.
   После отпевания его обступили заводские, разговорились. Майор Гурин был единственным, кроме жены и дочери, кто приезжал к Зайченко в хоспис.
   Спасибо Шишкевичу, иначе не успел бы застать Зайченко живым.
   За этот год почему-то многие из его знакомых оказались с онкозаболеванием. Печальная статистика поразила. Раньше такого количества онкобольных и за такой короткий срок не наблюдалось.
   Памятным был случай в отделении железной дороги. У одного руководителя случился рак горла. Он много курил, и лечение не предвещало успеха. Нашли народную целительницу, экстрасенса, которая пообещала помочь, но нужно было срочно доставить ей живых раков. Хотя шел февраль - месяц, но раков наловили. Что она делала, как применяла это средство, никто не знал, но больной выздоровел.
  
   Причины образования злокачественных опухолей не давали покоя отставнику.
   Позвонил двоюродной сестре, известной в Турели хирургу-онкологу, которой было уже за семьдесят, и услышал: "рак контактным путем не передается, генетически - да, возможно, клетки живут в каждом, но при ослаблении иммунитета развивается в более слабом органе..."
   А как профилактировать себя? Как дать людям надежду на спасение, как самому помочь страждущим? Подняв многочисленные архивы по траволечению, он сделал выборку путей спасения. Они таковы:
   не курит; исключить высокочастотное воздействие: УВЧ, УЗИ, рентген; исключить канцерогены: фенолы, краски, свежий асфальт опасен, лучше обойти вокруг, забыть о консервах. Выхлопы автомобиля, особенно бензинового, очень опасны, это тяжелые металлы. Больше чистого воздуха, больше цветов в квартире; эхинацея в аптеках, поднимающая иммунитет, живица, сосновая смола. Чайные сборы трав, пить хотя бы по десять дней в месяц. Первая зелень весной: одуванчики, лопух, чистотел, мать-и-мачеха -- добавлять в салаты. Один раз в неделю сильно потеть, ходить в баню. Заниматься по системе "Ниши".
   Ведь эта система спасла его когда-то от зловещего остеохондроза.
   Лук. Чеснок. Никаких таблеток. Температура -- борись. Теория Брегга, американского диетолога, о голодании, чем занимался капитан, еще будучи в академии. Контрастный душ.
   Молитвенник от различных болезней, читать и верить. Жалеть людей, сеять добро, подавать несчастным по зову сердца.
   Много чего еще, что было собрано из народных средств за десятилетия, лежало у одержимого травника на полках, но рецепты могли сработать только индивидуально.
  
   Глава 15
   Неожиданно Гурину позвонил Никитич, ровесник, раньше они ездили вместе на охоту, и пригласил на день рождения. Сидели в цехе. Когда все покинули территорию, кто на развозке, кто на своем транспорте, разговорились "под шафэ" так долго, что стало смеркаться.
   На перекладных уже почти добрался до дома и решил две остановки проехать на автобусе. Его не качало, держаться он умел, но в последнее время на водку стал реагировать плохо: голова болела, поднималось давление. Поэтому всегда пил свою травку, то есть травы настаивал на спиртном. Этим как бы профилактировал свой организм.
   Лет пятнадцать назад в Россию завозили израильскую водку "Стопка". Ходили слухи, что именно 30-процентная крепость -- средство профилактики от онкозаболевания.
   После "травки" он чувствовал себя неплохо. Нигде не позволял себе напиться, только дома, на кухне, в состоянии депрессии, когда жена уже спала.
   Гурин философствовал, и именно в эти часы расслабления и одиночества его посещали нужные благотворительные мысли: навестить последнюю фронтовичку тетю Лизу, которой уже 94 года, заехать к родной тетке Галине Петровне, жене десантника Плоского Петра Григорьевича, объехать все кладбища, которые давно не посещал, помянуть друзей, родных.
   Это были нужные мероприятия, о которых он помнил, но в бытовухе откладывал на потом. А уж если положил на бумагу, то исполнял неукоснительно.
   На остановке никого не было. Недалеко был виден тонкий силуэт дамы, которая вдруг стала перемещаться к нему. "Вам ничего не нужно?" -- "Ничего". И понял, что он болван: ему предлагает интимные услуги представительница древнейшей профессии, а он говорит: "ничего".
   " А сколько?" -
   "А что вы хотите?"
   "Ну, скажите, что вы можете?" -
   "Минет -- 1000 рублей, обычный секс -- 1500, комплекс -- 2000 за час".
   Что входит в комплекс, Гурин не знал.
   "Спасибо. В следующий раз. Сейчас я не готов".
   Она отошла. А было ей всего лет двадцать. Уже в автобусе отставник поразился ценам - неплохо зарабатывают жрицы любви.
   Он никогда не обращался к проституткам, кроме одного раза. Это было в Турели.
   Как-то его приятель прилетел из Москвы и возбужденный, наедине рассказал историю проживания в гостинице "Москва".
   Ему позвонил портье и предложил веселое времяпровождение. В номер вошли три девушки от 22 до 28 лет. Одну он деликатно выбрал, блондинку лет 24.
   В тот период москвички продавались за 800 рублей в час.
   Как он рассказывал: "... делать ничего не надо, она сама все организует... Это было удивительно, без напряга, приятно, непредсказуемо, незнакомо, а, значит волнительно и, конечно, профессионально". Через час он предложил ей остаться, поскольку она оказалась девушкой начитанной, эрудированной, им было о чем поговорить и внести в секс духовную составляющую.
   Она осталась даже за полцены. На вопрос "Зачем ты этим занимаешься, ведь имеешь высшее образование" она ответила:
   "Сыну пять лет, одна, надо поднимать, а устроиться на хорошую зарплату невозможно".
   Подобное произошло и с Гуриным. В тот период он оказался по каким-то причинам невостребованным. А физиология поддавливала нижнюю часть. Он вспомнил историю о московских девицах. Сел за руль и поехал по городу.
   Точек, где девицы снимаются, он не знал и надеялся на случай. Да и надо же было попробовать, что такое сексуальные услуги.
   Недалеко от кольцевой дороги стояла юная особа, стройная, смазливая, лет 22. Хорошо, что неполная, подумал соискатель и остановился. Она приоткрыла дверь и, согнувшись, запустив полтуловища в салон, сообщила о расценках. Было круто. Но интерес превалировал. Поехали в лес.
   Она, чего-то опасаясь, деньги потребовала сразу, да еще и настаивала заехать в ближайший магазин и оставить деньги подруге.
   Гурин возмутился: "... ты сейчас с деньгами убежишь..."
   Она не стала упорствовать, но далеко в лес не поехала, видимо боялась.
   Отслужила довольно посредственно, без фантазии, вроде как швейная машинка.
   Но напряжение в 1000 вольт сняла и ладно.
   На обратном пути заявила:
   "Мы не встречались?" -
   "Нет, ты у меня первая, в смысле оказания услуг, женщин итак хватает, просто я сейчас в вакууме".
   Видимо, ее память зависела от количества клиентов. Наслаждения того, что преподала приятелю когда-то москвичка, он не получил и подобный проект никогда больше не реализовывал.
   Учась в академии, как-то после сессии он решил пообедать в ресторане и вышел на метро "Бауманская". Швейцар пропускал только мужчин, а женщин только с мужчинами.
   К нему прицепилась одна девица и попросила провести в зал. Их пропустили, и дама покинула Гурина. Он сел за свободный столик, заказал 200 граммов водки и стал ожидать. К офицеру подсел парень лет 30 и также сделал заказ. Официант быстро обслужил Гурина, а парня оставил в ожидании.
   В одиночку опрокинуть стопку как-то было неловко, и он предложил парню водки, тот не отказался. Позднее уже сосед угощал. И они разговорились. Просидели около полутора часов. Оказалось, парень живет рядом с метро и предложил продолжить застолье у него дома.
   По пути Гурин купил пару бутылок вина. Когда вошли во двор девятиэтажки, обыкновенный московский дворик, офицер заметил, как гостеприимный хозяин незаметно дал знак тройке парней.
   Поднялись на третий этаж. Обычная московская квартира 50-х годов с двумя смежными комнатами. Поставив дипломат у входа, а там были конспекты и что-то еще после сессии, он краем глаза уловил на кухне даму в коротком пеньюаре.
   В дальней комнате, куда его провел хозяин, полулежа на диване, ему кивнула почти обнаженная девица. Гурин понял, что его будут разводить. Как выкручиваться?
   Явно те трое уже поднимаются в квартиру, а отбиваться от четверых будет не просто. Хотя и был выпивший, но тревога росла ежесекундно. Надо срочно покидать квартиру.
   Но как? Где повод? Он нашелся, весело бросив фразу:
   "Ну, раз такая компания, я побежал за хорошими сигаретами". Благо дверь была на защелке, он взял дипломат и стал спускаться по лестнице. Навстречу уже поднимались трое парней и, не скрывая удивления, замерли, уставившись на офицера.
   Спокойно, но быстро он пересек двор и почувствовал за спиной чей-то взгляд.
   Он был готов к тому, что его догонят. Но ситуация изменилась уже в его пользу: вокруг люди, а не замкнутая квартира. Вино, конечно, осталось в квартире.
   Могло случиться все, что угодно: напоили бы клофелином, раздели и вытащили бы ночью на улицу.
   По пути домой он казнил себя за излишнюю контактность, доверчивость, тем более с москвичами -- это был урок для его будущей биографии.
   Эти воспоминания каким-то вихрем пронеслись, пока Гурин в автобусе возвращался домой после короткого диалога с проституткой.
  
   Глава 16
   Весной отставник получил от военкомата семейную путевку на озеро Байкал. Мечта посетить жемчужину России наконец-то осуществилась. Путевку дали туристическую, так что оформлять курортную карту не пришлось.
   Пробив билеты туда и обратно в 2-х местном купе, стали готовиться к поездке.
   Гурин никогда не любил длинные переезды и сокращал расстояния спиртным.
   Добираться до столицы Бурятии Улан-Удэ предстояло более 2-х суток, так что испытанный прием сработал и на этот раз. Никто не мешал, начитавшись, насмотревшись на мелькающую инфраструктуру, он "принимал на грудь" и воспоминания уносили в ретро.
   Он твердо решил издать мемуары и, расслабившись, заносил самые важные моменты из прошлого в тетрадь. Совесть мучила уже много лет за то, что до сих пор не написал ни строчки о легендарном десантнике, хотя и обещал ему и себе. Это был его дядя по маминой линии - Петр Григорьевич Плосков. Его жена, тетка Галина, родила троих детей, двух девочек и сына.
   При его жизни они часто пересекались не только по праздникам, событиям, но и ездили на охоту, рыбалку, за грибами. Как-то в лесу старый десантник заблудился, что было очень странно. Прошедший тропами войны, имеющий многократный опыт ориентирования в лесу по ночам, дед пропал. Гурин три часа искал его по многочисленным дорогам, встречал очевидцев, которые буквально минут десять назад видели деда на тропах, но безуспешно. И только под вечер, сорвав голос, племянник услышал фронтовика.
   Он вбежал на горку и увидел удаляющуюся спину Петра Григорьевича.
   Тот отзывался на крик, но почему-то не поворачивался, а удалялся. Догнал деда и понял.
   Контуженный десантник слышал одним ухом, и, с учетом эхо, искаженно воспринимал звук. Всю обратную дорогу он сетовал, что принес столько беспокойства.
   Он был скромный, безотказный человек, испытавший на войне все, кроме плена.
   Однажды племянник взял бутылку, магнитофон и направился к фронтовику. Эта аудиозапись помогла воспроизвести события фронтовых дней дядюшки, который дошел с победами до Австрии.
  
   Разговор с дядей Петей 15.04.1991г.
  
   - Наша 5-я, 14-я, 15-я бригады сформировались в полк, а потом вошли в 35-ю дивизию.
   Заместиттель командира полка Ибрагимов всегда в одной экипировке: полная полевая сумка, 2 пистолета, 2 ножа, 2 свистка.
   Базировались во Владимирской области у села Пеньково. Полевая баня находилась в 10 километрах, давали 2 котелка горячей воды, вот и мойся, как хочешь.
   Какая хрен баня, пока вернешься, весь в пыли...
   Выкопали землянку, стены, перекрытия, украли у населения бочки, сделали прачечную, это уже что-то, стало легче...
   У меня была кличка Медведь. Бывает, схвачу миномет, пробегу 300 метров, хоть бы что. Иван Андреевич Полещук, батальонный врач, часто говорил: "... Вот если бы ты, Медведь, не вынес меня тогда под ураганным огнем с поля, меня бы растоптали "тигры", ты спас мне жизнь, до конца моей жизни тебе благодарность, и не знаю, как тебя отблагодарить, спасибо..."
   ... Ночью, в Чехословакии, подошли к реке Рабе, город Папа, темень, хоть глаз коли, ни хрена не видно. Остановились на окраине..., разведка доложила, что город особо укреплен. Много сосредоточено войск, и бой будет жарким.
   Выкопали окопы, надо выбросить как минимум 10 кубов грунта. Окопались, ... связь.., минометы предварительно навели, но пристрелку не делали, ждали рассвета.
   На рассвете нас обстреляли. Немецкий 6-ствольный миномет как вдарил, е... мать,
   да не один. Витька Прокопьев, парень из Ишима, как взвыл, его ударило осколком, вот таким, с ладонь. Я оказался недалеко от него, бросился, рот зажал "молчи, е....твою мать, иначе все сейчас поляжем здесь". Скрежетал зубами... у-у-у, больно, больно.
   Сдернул штаны, там такой синяк страшенный на бедре, осколок ударил плашмя..
   Позвал санинструктора, нашего, ротного, быстро на повозку, увезли в медсанбат.
   Рассвет наступил..., в ячейке управления десантом у нас руководил огнем
   Анатолий Федорович Рак, белорус, очень умный, грамотный, идеально разбирался в этих вопросах.
   Скомандовал: "Батарея приготовиться, прицел такой-то..., огонь!". Ударили, ответа нет. "Отставить огонь!" - "есть отставить". Поднялись, вошли в город, город пустой.
   Стоят два бронетранспортера, расчеты немцев проспали по пьянке, а к ним прицеплены
   100-миллиметровые орудия, а БТРы набиты снарядами... Посмотрели, орудия все исправны, все в порядке, в чем дело?
   ... Может, заминированы? У- гу... Осмотрели все детально, ствол просвечивает.
   Загнали снаряд, прицел установили, предварительно так... знали, что немец отступил за реку Рабу, где-то на переправу, 4-5 км от города. Выпустили по одному снаряду..
   Орудия стреляют, не заминированы, и пошли шлепать, выпустили все эти немецкие снаряды вслепую и угадали... по танковой колонне, по БТРам, по пехоте, там положили х... его знает сколько(смеется..).
  
   - А кто это узнал? Разведка?
  
   - Никакой разведки, мы и не знали, а потом уже прошли без боя практически город Папу, и там, на переправе, оказались развалины машин, танков, непролазно убито пехоты...
  
   -Дядя Петя, а вот вошли в Чехословакию, ваша дивизия ВДВ, какие были потери,
   как долго длился бой, как начинался? Как планировалась операция?
   Отношение мирного населения?"
  
   -...Как? Был строжайший приказ: "Мирное население не трогать!" Вплоть до военного трибунала, расстрела мародеров, даже если отобрал кусок хлеба! Это считалось преступлением! Не дай Бог, открыть огонь по мирному населению, все расстреляли бы. Шли цепью... "Без команды не стрелять!" Какая х... тут команда?( задумался)
   Без команды действовали. Такие завязывались порой бои, каких на передовой не было.
  
   - Вы в прошлый раз в застолье говорили, что самое страшное - уличные бои?
  
   - Страшно было, не знаешь, кто в тебя будет стрелять и куда ты будешь стрелять.
   Мы просили: "Помогите, минометчики, накрыть такой-то район... Пускали туда огонька.
   Уличные бои - это самое тяжелое, отступать- то некуда было, только вперед.(закурил).
   В малых городах- мелочь, но когда брали Будапешт! Улочки узкие, не пропустишь
   ни БТРы, ни танки, артиллерия помогала, но в основном минометы и бойцы.
   Причем наши минометы были универсальны, подходили под немецкие, бельгийские и другие мины, калибры 82 и 120 мм. Минометчиков звали трубачами. "А ну-ка, трубачи, подмогни!"
   Мощные укрепления, форты, толщиной до 3 метров кирпичной кладки или бетона, которые орудия прямой наводкой не могли пробить, шквал "катюши" накрывал все".
  
   - А были явные предатели?
  
   - У нас не было, чего не было, того не было.
  
   - А состав дивизии ВДВ из кого в основном формировали?
  
   - Сибиряки, уральцы, год рождения 1923-й.
  
   - Дядя Петя, вас призвали, а война уже шла, как жизнь складывалась в деревне?
  
   -... Я уже работал на первых тракторах С-60, тяжелые, непосильные. Директор тракторной бригады, наш деревенский мужик два метра с лишним ростом, пришел к нам по ранению, где-то в конце 1941 года. Председатель ему говорит: "Ты, как механизатор, давай возглавь бригаду. Трактора никудышные, надо их наладить и пахать".
   Мужик он был деловой, худо-бедно, но пахали, сменщиков не было в весеннюю посевную...
   "Я устал", - говорю. "Кто не устал, все устали, а фронту хлеб нужен, для победы".
   ... Ладно, поеду, цепляю плуг, ночь... Радиаторы были заглушены наполовину, только зальешь воды, немного проехал - он запарил.
   Было так. На рассвете глаза как магнитом стягивает, веки оттянул, а они закрываются...
   Прицепщица, которая сидела рядом на бочке., там же ни кабины, ни сиденья, ничего не было, под открытым небом, под дождем, дергает за веревку: "Поднять плуги, опустить".
   Я говорю: "Маша, ты подержи за рычаги маленько, я хоть 10 минут подремлю, держись борозды".
   А она с удовольствием, пересели местами, там же была бочка с горючим, я задремал.
   Заправщик подвез бочки с водой и поставил поближе к борозде, чтоб меньше таскать.
   Она бы не тронула рычаги-то фрикциона, он бы и пошел бороздой, так бы и уехали дальше мимо бочек с водой... А она доезжает до бочек, фрикцион-то тронула, б...,
   трактор развернуло и на тележку с деревянными бочками по 150 литров, там всего-то
   2 березовые жерди..
   И как заорет: "Т-п-р-у-уу-у.." (Хохочет, Маша по привычке тормозила лошадь).
   Я соскочил как ошпаренный, а там уже обломки от тележки и бочек. Сел на свое место.
   Где-то через полчаса бригадир, верхом, не доезжая метров 300, слышу: "В Бога... мать... хрен тебе не вода".
   "Я же говорил, что устал, не могу..." - "Что значит, не могу, на фронте все могут!
   Ну что, иди, Машка, неси воду... А куда ей? Я был еще мал, а она еще на 5 лет младше.
   Говорю: "держись борозды, я пойду в болотце за водой".
   ... Не плакали, не ныли... Надо было для фронта, для победы.
   А что мы заслужили в конечном счете, ты знаешь, Володя, мы и оккупанты, мы и гады!
   ..В 42-м я только призвался в армию".
  
   - Дядя Петя, когда вы участвовали в воздушных парадах, прыгали на трибуну Сталина, как это все, подготовка, впечатление, транспортная авиация... С чего прыгали?
  
   - В войну никаких парадов не было. Первый воздушный парад, это в 1947 год, состоялся в Тушино.
   Впечатление самое хорошее. Я приземлился в 10-15 метрах от трибуны. Сталин
   ... стоит, улыбается, машет рукой. "Привет гвардии крылатой...", - было слышно.
   Сталин любил десантников и любил авиаторов. Это было признано во всех войсках.
   На октябрьских и первомайских парадах он редко появлялся, а на воздушных авиационных парадах обязательно...
  
   - Много вас упало к трибунам?
  
   - Человек 25-30. Это было, конечно, неудачное приземление ( имеет ввиду, что было опасно и не очень продуманно, дальше будет понятно по тексту).
   Дай Бог, что упали возле трибуны, а если бы за трибуны, там город, высоковольтные линии, могли все погибнуть.
   Но это считалось правительственным заданием, показать мощь авиации и ВДВ, на что мы способны. Прыгали мы с оружием, с автоматами, пулеметами, хотя и без боеприпасов.
   Приземляясь, бросали парашюты и бежали на дамбу Москвы-реки.
   Вот в прошлом году мы (фронтовики ВДВ) были приглашены в Тушино. Раньше это был громадный аэродром, строения далеко, а сейчас рядом - высотные здания и аэродром оказался какой-то ямой.
   Но были поражены, когда начала подниматься довоенная авиация: По-2, Як-3, Як-4, истребители, бомбардировщики, потом современные Ту-поля, Илы, Ан-24, Ан-12...
   Выбросили десантников: одиночные, групповые, причем выполнили всевозможные фигуры высшего пилотажа.
  
   - После войны вас бросали на парадах, строи были очень плотные. Почему такие плотные группы и дистанции между самолетами? Люди ведь гибли!
  
   - Да, гибли. Желающих посмотреть парад было очень много. Пятачок для приземления небольшой. Что значит растянуть строй? Я парашютной службе посвятил много лет...
   (Пётр Григорьевич после войны работал в авиаотряде, много лет прыгал на пожары в лесах и тайге, ликвидировал очаги, блокировал огонь подрывами по границам распространения, часто оказывался в кольце огня, неделями отрезанным от помощи, без еды, но выживал, на пенсии проработал инструктором много лет, передавая опыт молодым десантникам).
   Растянуть строй - значит не попасть на пятак приземления, где ждут зрители.
   Скажем, между эскадрильями 70-100 метров. 1-я эскадрилья бросила десантников,
   2-я бросает своих, а для полного наполнения куполов парашютов уходит 90-100 метров высоты. Мы шли так плотно, что не успевали вывалиться из самолетов, на наш купол уже падали вторые... Как бы ни промазать этот пятачок, ответственность за мной (он был, как инструктор, выпускающим)... Сирена ревет. Промедлить команду "Пошел!" - значит ввалиться в Москву-реку или за ней в населенные пункты.
   Если осуждать в то время (плотные строи), значит, оказаться врагом.
   Да у нас и умишка еще не было (в смысле возмущаться)... Черт его знает, Володя, как так выживали?... Приказ есть приказ, никто не обсуждал. Надо, значит надо..."
  
   - Я не спрашиваю, что такое армейский приказ, я это понимаю, но полагаю, что эти приказы были несоизмеримы с человеческой жизнью. Главной целью сталинского аппарата было показать престиж советской авиации... Люди гибли!.. Ерунда?
   Печать не публиковала гибель десантников... Это были послевоенные герои, которым нужно было ставить памятники поименно, но они преданы забвению.. "Ну погиб при исполнении служебных обязанностей и х.... с ним". А он молодой или семья осталась.
   Во имя чего погиб?! Во имя сталинских зрелищ?! А хоть награждали вас?
  
   (Уже выпили, и хотелось раскрутить дядюшку на искренность, увести от пафоса, чтобы забыл о магнитофоне и поведал истину, как рисковали десантники и в послевоенное время, есть ли претензии у фронтовика к тому периоду).
  
   - Да, получали по медали, кому она нужна... А кто потерял здоровье или убился, ему и "Золотая звезда" не нужна.
   ... Стояли как-то в Клину после войны. Громадный аэродром, бетонные капониры, городок летного состава, ночью красиво.
   Во время войны его разбомбили немцы, что-то подправили, но в основном взлетали с грунта. Встаем в 2 часа ночи, команды: надеть форму N1... N2... N3, собрать парашюты и - на старт. Расстелили парашюты, собрали и так... четыре проверки.
   "По кораблям!" - вырулили, взлетали тройками, двинулись на Ногино, разворот на Тушино, идут 50 самолетов строем. Если кто-то забарахлил, "зачихал", обязан был провалиться немедленно (то есть покинуть строй).
   ... Выпрыгнули, собрались. Командовал генерал-полковник Руденко, командующий воздушно-десантной армией... Построились, подъезжают генералы... "Смирно!".
   Выходят... "Вольно! Давайте поговорим".
   Генералы, солдаты садятся на землю. "Ну, что мешает выполнить правительственное задание? Что нужно сделать, чтоб выполнить успешно?". Отвечаем: "Сирены уши разрывают". "Что предлагаете? "Поставить световое табло, фонари, электрические звонки, они мелодичнее". - "Умно, поставим".
   На утро приходим, ни х.... (хохочет).
   Бросали когда, держались за троса, болтанка ужасная, висишь за бортом на карабине, втянуть обратно невозможно, отрезать трос нельзя.
  
   "Что же так и садились с висящими за бортом?"
  
   - Ну, втягивали кое-как общими усилиями, но задача не выполнена как надо, после посадки вызывали на ковер.
   Кое-что, конечно, делали к параду. Командовал авиацией Московского военного округа
   Василий Сталин. Высокий, метр восемьдесят пять, стройный, чистая русская речь, чуть-чуть с акцентом. Разговаривал с любым солдатом, десантником, офицером панибратски.
   Садится, обнимает вот так вот: "Ну что, гвардеец, ну давай поговорим по душам..."
   Мне приходилось, как инструктору, укладывать парашюты летному составу.
   При подготовке к параду собрали со всего Союза спортсменов-парашютистов.
   Они наши парашюты не знали. Проводил занятия по материальной части и укладке парашютов... Первые 2-3 прыжка под моим контролем. Они были очень благодарны:
   "Спасибо, что помогаете нам". Да и долг был такой служить Родине, помочь дальнему, ближнему. Полк-то был сводный парадный... Командир полка построил:
   "Не дай Бог, если кто-то из моих десантников посягнет на честь спортсменки-парашютистки... Сгною в тюрьме". Девушкам-то было по 17-18 лет.
  
   - Ну и что, напугал? Все равно клеились, да? Я бы не удержался".
  
   - Клеились... Но во время парада девчонок не пустили, так как сила ветра была велика.
   У молодых было паническое настроение, впервые ведь, у меня-то не первый парад, но тем не менее интересно, а у них - молодость.
   К Ногинску подлетаем, объявляют по рации: "Выпустить всех!", а не как раньше планировали по 10 человек... Твою мать! Какая была Радость!
   Зашли, выбросились. Я, конечно, отстегнул подвижную систему еще в воздухе, упал, кувыркнулся, встал... купол улетел. Парашюты не те были, как современные, которыми можно затормозить, а тот купол не удержишь.
   Если поставить вопрос: "На чем мы прыгали?"
   Так вот я бы... провел несколько десятков лет под куполом парашюта, теперь за великие деньги, под страхом смерти не стал бы на тех парашютах прыгать!
   Сколько было гробов, сколько было уродов, ломали позвоночники, ноги, руки, головы, это... ужас (закурил "Беломор-канал", он выкуривал по 4-5 пачек в день)".
  
   - Дядя Петя, вот вас часто приглашают вместе с Галиной на встречи ветеранов. Расскажите, как встречают, провожают, сколько вас осталось?
  
   - Ну что, вот, например, в Махачкале, в Дагестане, там формировались.
   Поселили в шикарной гостинице, номер 22 кв. метра, телевизор, телефон, радиоприемник, напротив ванная. Моментально сориентировались. Портфель "заряжен"... Когда еду на встречу, то бывает так, что вокруг ни одного магазина, там на окраине можно купить, но где, а тут все есть в портфеле. Галина накрывает стол... Я к соседям: "Ребята, встреча должна быть встречей. Мы встретились не через год, а через 10-летие. Есть что вспомнить, переговорить. Я всех приглашаю к себе в номер".
   - А что у тебя там, понимаешь, поселили в люкс?
   - Не знаю, но близких своих минометчиков-трубачей, командование... разместимся.
   Пришли. "Твою мать, тебя как генерала поселили"...Тут же жены Саньки Савельева, Кушнерова, других с соседних номеров столы, стулья... Ребята все наши. Так и так.
   "Я собираю своих гвардейцев". Многие меня уже знают. "Петр Григорьевич, какой разговор, давай собирай".
   Иду к горничной. "Мне необходимо вот столько стаканов, вилок..."
  
   Так гвардии-капитан, боевой десантник, не раз смотревший смерти в глаза, собирал своих боевых соратников.
   Пленка, к сожалению, закончилась, но голос фронтовика, его размеренная речь остались рядом с майором-отставником, который успел записать живую легенду ушедшей войны. Достойный его подвигов, памяти стал и родной, кровный племянник.
   Подполковник Владимир Толпейкин, прошедший Афганистан, Чернобыль, имевший два ордена, весь израненный, но стойкий силой духа, и сегодня потрясает своей общественной деятельностью и истинным патриотизмом.
  
   Колеса стучали, Байкал приближался с каждым часом, а Гурин писал и писал, твердо решив издать воспоминания. Только бы успеть.
   Обстановка сопутствовала памяти сгоревших лет, а память сотрясала одна навязчивая мысль: "Жизнь сконцентрировалась в двух пулях".
   - Одна "Пуля-Время" пролетела быстрее молнии перед глазами.
   - Вторая "Пуля-Крест" с переменным центром тяжести вошла в детскую головку и не спеша, более шести десятков лет, шлялась по всему нутру, но во вторую половину этого времени выворачивала больше душу, чем тело, а на вылете застряла на плечах, как крест Гоcподний перед Голгофой.
   "Неси этот крест достойно, отставник, майор Гурин" - слышался голос извне.
  
   "Почему, когда осушишь стакан, тянет пофилософствовать, причем наедине с собой, - размышлял железнодорожный турист. - То, что тянет всех или почти всех "под шафэ" к разговору, это понятно и статично, но почему мне хочется вести диалог с самим собою... Старость? - Разочарованность в людях? Нагромождение негатива десятками лет? Пришедшая мудрость? Сигнал сверху? Эпилог жизни?"
  
   Он погружался в размышления, надеясь поставить точку в своей биографии, но она не ставилась. Ему вроде бы и надоело сосуществовать с предательством сыновей, но избавиться от погружения в это состояние не мог. Сверлило и сверлило.
   Быть может, это характерно для славян забывать о тех, кто тебя родил, поставил на крыло.
   Посмотри на Кавказ. При всех осадках прошлых войн на Кавказе, наглом, возмутительном поведении некоторых в городах России, образования преступных кавказских группировок, терактов, все-таки восхищаешься их отношением к родителям, старикам.
   Нет такой статистики, которая бы не только просуммировала, но хотя бы указала на случаи неуважительного отношения к предкам. Пусть в общей массе русскоязычных этих случаев и немного, но они есть, а на Кавказе нет! В чем причина? В вере, воспитании?
   " А насколько моя вера сильна?" - размышлял он.
   Без лукавства он ловил себя на том, что иногда сомневался, что Господь рядом, то есть как бы Он на время оставляет его и начинаются колебания...
   Анализируя жизненные перипетия, сколько раз Бог спасал его, снова и снова становилось стыдно за сомнения.
   Некоторые вопросы оставались без ответа, и поиски соответствующей литературы проясняли разум.
   Почему люди гибнут массово... "Титаник", авиакатастрофы, цунами? Почему Бог допускает страдания?
   Священнослужители отвечали однозначно: "Промысел Божий".
   Подобные объяснения не удовлетворяли, и однажды Гурин нашел нечто поясняющее.
   Из Библии (Откровение 12:7,9,12): "... разразилась война на небе. Бог и ангелы сражались с сатаной и сбросили его на землю... горе земле, так как сошел Дьявол в сильном гневе..." (горе всем живущим на земле).
   Далее следует, что Бог допустил мятеж в Эдеме, как мудрый учитель допускает нерадивому ученику, бунтарю, решать задачу неправильно.
   Но вскоре бунтарь и его сподвижники убеждаются, что шли по ложному пути, и все вокруг поняли, что учитель был прав, время убедило всех сомневающихся.
   Люди на земле под управлением сатаны создали свои формы правления, руководителей этих форм правления, и начались войны, катастрофы, бедность и несправедливость.
   Стало ясно, что правление людей претерпевает провал.
   Гурин понял, что ставленники сатаны, обрушив Россию в атеизм в 1917 году, в безбожие, насильственно лишили народ веры в Господа, разрушив церкви.
   Повели к апокалипсису, и сегодня пока нет у людей той силы, нет той веры, которая могла бы сокрушить сатанинские формы правления. И сегодня еще сторонники ленинизма остались в черно-белых тонах, без оттенков и разноцветья радуги.
   Яркий пример этому даже не Россия, а Америка.
   Достигнув в мире лучшего технического прогресса, оболванив мир ничем не подкрепленным долларом, она сеет разрушение, войну за войной. Там правит не православие, а евангелисты, свидетели Иеговы и прочие сектанты, далекие от истинной веры в Бога.
   Россия противостоит американскому режиму, но еще слаба, так как не может развернуть плечи своего Ильи Муромца, не может еще стать Русью. В России еще сильны лжепророки, оставшиеся после 70-летия КПСС, большевизма, и их сподвижники.
  
   Еще не веруя, но Гурин в тяжелые 90-е годы уже боролся как мог против ГКЧП, и их прихлебателей. И больно ему порой после 20-летия путча, когда по радио и ТВ слышит многие голоса гэкачепистов.
   Ему хотелось заорать на всю Россию: "Как еще слаба наша вера в Бога!
   А хотим очень быстро окунуться в достаток и спокойствие!
   Так ускоряйте, хотя бы ради детей и внуков. Живите по 10 заповедям Господа!"
  
   Два года назад, в период отдыха в санатории ВВС в Зеленогорске, под Питером, отставник встретился с удивительным человеком.
   Его врачом, курирующим отдыхающих в данном корпусе, оказался профессор Воробьев,
   старенький, 75-летний дедок, ученик Бехтерева. Они дискутировали о времени, вере, будущем России. Воробьев сказал взрывную фразу:
   "Сегодня просто глупо, грех не верить в Бога". Порекомендовал перечитать Бунина
   "Дни окаянные". Каково же было удивление офицера, когда, ожидая прибытия поезда, он купил в книжной лавке единственный потрепанный экземпляр этих рассказов.
   Кто-то сдал. А может, сдал не случайно, и книжечка дожидалась антиреволюционера...
   Это было провидение Божье.
   Материальное происхождение мира давно покинуло сознание Гурина.
   Книги, поиски, объяснения невероятного, явления, зримо увиденные им самим, подтверждали творения Создателя и существования инопланетных цивилизаций.
   Дважды ночью, коллективно он созерцал на небе реальные объекты, движение которых не подчинялось законам физики, логики и понимания.
   Благодатный огонь у гроба Господня, намоленый тысячами, не обжигающий!
   Его проверяли физики, химики, священнослужители. Объяснение начала горения лишь одно - природное происхождение. Это ли не чудо Господне!
   Он верил теории писателя Казанцева, что мы живем в одном из 11 измерений, что одновременно с нашим миром соседствуют прамир и неомир и что мы не умираем, а переходим в другое измерение, а значит, способны левитировать и встречаться с близкими из материального мира.
   Материалы в газете "Аргументы и факты" о книге профессора-медика из США Раймонда Моуди "Жизнь после жизни", в которой он собрал воспоминания 150 человек, переживших клиническую смерть, систематизированы в 9 пунктах:
   -неприятные звуки, похожие на жужжание;
   -невероятное чувство мира и спокойствия;
   -видение собственного тела - душа находится как бы над ним;
   -узкий тоннель со световым пятном в конце;
   -воспарение в небеса - лёгкое, словно на крыльях;
   -встреча с умершими родственниками:
   -общение с ангелами;
   -вся жизнь человека, пролетающая перед глазами;
   -полное нежелание возвращаться назад.
   "Видимо, материальный мир, наше 4-мерное пространство, и есть ад, в который мы реинкарнируемся на исправление от грехов", - так рассуждал о непознанном борец с атеизмом.
   Время подтвердило провидение писателей-фантастов XVIII века.
  
   Отдых на Байкале прошел весьма впечатлительно.
   Ему все понравилось: природа, буряты, гид. Живописное озеро на турбазе, выезды по различным направлениям, программа пребывания, обслуживание, питание, омуль, этнографический музей...
   Только дорога из Улан-Удэ до турбазы и обратно желала быть лучшей, но это дело времени.
   На обратном пути турист, не любящий длительные переезды, в прежнем режиме "сокращал расстояние". Водка "Байкальская" помогала исписывать море листов.
   ..."Если проживу до 70 лет, то это благодаря только следующим обстоятельствам, поступкам, мыслям, действиям, коим следует подчиняться и далее:
   -уверовал в Господа и разрушал в себе сомнения, искал и доказывал, что Он рядом;
   -молился за родных и врагов утром и вечером;
   - каждое утро почти хоть кратко, но читал православную литературу;
   - не проходил мимо чужой беды, чем мог, помогал, защищал, боролся со злом, "..грех
   потворствовать злу", презирал равнодушных;
   - не завидовал никому и ни в чем, радовался тому, что имел;
   -теряя, никогда не жалел об этом, на все воля Божья;
   -не курил после военного училища, выпивал в меру, иногда вдрызг, а зря, этим не
   спасешься, и пил только 30-процентную насойку на травах, но никогда не опохмелялся, как и папа;
   - любил пиво, а зря, лучше стакан домашнего вина, прозрел поздно;
   - не распускал живот, воздерживался от обжорства;
   -собирал травы, корни, профилактировал себя, лечил других;
   - вел регулярную половую жизнь;
   - сострадал, нищим подавал, но не всем, по зову сердца;
   - один раз в год сдавал анализы, корректировал забросы;
   -не раскисал при болезнях, боролся как мог, "уныние грех";
   -подчинялся 1-й мысли, но не 2-й, 3-й, это голос ангелов-хранителей;
   -никогда не брал в долг, не вступал в кредит, спал спокойно;
   - не верил, не боялся, не просил;
   - не лишал себя радости;
   - на добро отвечал вдвойне;
   -держал иммунитет: чеснок, корень земляники, хвощ полевой, красный перец;
   - каждое утро кормил птиц, "кормишь птиц - помогаешь Богу".
  
   После приезда из отпуска Владимир остался один, жена уехала к матери под Омск.
   Занялся машиной по мелочам, съездил на участок, покосил траву, пособирал травы около девяти видов. Вечером почувствовал тяжесть в пояснице.
   Надо было профилактировать себя, надеть хотя бы пояс, но забыл о возрасте.
   Чуть позднее помог зятю потаскать ламинат и на другой день, после бани, сломался и слег. Давно он так не выпадал с поясницей. Прошел обследование, весь курс консервативного лечения, иголки проставил Игорек, одноклассник, не помогло.
   Только после блокады выкарабкался. Забыл майор в отставке, что перебежал в седьмой десяток и надорвался. Да иначе он и не видел себя другим. "Если надо, значит надо", - как всегда говорил и делал, помогал всем покойный фронтовик, дядя Петя.
   Жизнь продолжалась в том же ключе.
  
   Глава 17
   После дачи, поставив машину в гараж и, возвращаясь домой, Владимир встретил бывшую соседку Татьяну, татарочку.
   Они когда-то жили на одной площадке, мама дружила с Татьяной, и часто помогали друг другу. То бабуля подобьет днем квашенку, пока Таня на работе, то Татьяна принесет что-нибудь вкусненькое из стряпни. Друг о друге знали все.
   Семья была очень порядочная. Дети, Эльдар и младшая Лиля, воспитанные, вежливые.
   Муж Рашид источал при встрече какое-то тепло и мудрость.
   С ним случилось несчастье.
   При строительстве дачи стал копать колодец и находился внизу. Земля обвалилась и в страшных муках, видимо, задыхаясь, умирал замечательный муж, отец, и, без сомнения, кому-то надежный друг. Когда раскопали, спасти уже не смогли.
   Татьяна мужественно, в одиночестве подняла детей, которыми можно сегодня гордиться.
   Старший Эльдар - еще молодой, но перспективный офицер, подполковник ГУВД.
   Дочка получала уже второе высшее образование.
   Они разговорились. Татьяна была удивлена тем, что сыновья привезли сюда Валентину. Она хорошо знала Валентину, как она вела себя по отношению к свекрови.
   "Зачем, зачем они привезли ее сюда?"
   Уж ей-то хорошо было известно, как Валентина относилась к детям, и весь образ жизни снохи Анфисы Петровны.
   Дома, под впечатлением разговора с Татьяной, Гурин достал кассету с видеозавещанием матери, письма к детям и снова погрузился в прошлое.
   Как будто все произошло вчера. Вот она правда, которая не висела над сыновьями подобно дамокловом мечу, которую до сих пор боятся читать сыновья, так как за нее придется отвечать. А лучше жить без нее, не заморачиваться прошлым и забыть, как выросли в городе отца.
  
  
   1-е обращение к сыновьям
   4.09.2005
   Борис и Сергей.
   Вопреки моим предупреждениям, возражениям вы привезли сюда мать.
   Запои Бориса, в частности последний, после отъезда Ирины с тещей на север, когда Настя осталась с отцом, и что пережила... Не хочется перечислять. По звонку Ирины я вынужден был вмешиваться, спасать Настю.
   Все это подвигло меня подвести черту под терпением и молчанием происшедшего.
   Я к вам неоднократно обращался: собраться вместе -- вы, я, Валентина и бабуля.
   Вы проигнорировали. Настало время для меня, полагаю и для вас, сделать выбор и принять решение. Это шанс для вашей матери и вас.
   Бабуля еще жива.
   Вопросов к Валентине много, но хотя бы эти.
      -- 1979 г. увозил вас по вашему решению на лето... "Да, папа, едем".
   Оставил 4 заявления, что забираю детей:
   а) в суде, б) в детском садике, в) в школе, г) Валентине.
   Вопрос: почему устроила облаву милицией при выезде нас ?
   2. Почему на седьмом месяце беременности, нося в утробе Бориса, выпивала и допивала после гостей стопки, объясняя: "...Зачем добру пропадать?" Свидетель -- бабуля. Следствие -- запои Бориса.
   3. 1981 г. Валя добровольно, насовсем привезла вас ко мне и только раз в год высылала посылку для вас до армии. Почему?
   4. Почему вы оказались в интернате, хотя на суде было ее заявление о воспитании вас в прекрасной квартире в г.Брянске? Ее объяснения, что длительные командировки, -- блеф, я проверял, есть доказательства (письменные).
   5. Почему в течение двух лет после развода, когда вы уже проживали со мной, я выплачивал алименты в Брянск матери? И только через два года, под моим давлением, она написала заявление от отказе от алиментов.
   6. Почему жила за счет других, обманывая близких, в частности бабулю (взяла хрусталь и материал якобы на обмен, но ничего не вернула)?
   7. Почему в течение 1980-1981 гг. на военную приемку завода шли письменные угрозы, в телеграммах от нее и тестя в адреса:
   -в Комитет советских женщин СССР,
   -в Министерство обороны,
   -в Комитет защиты детей,
   -лично Брежневу и еще, и еще...
   Есть письменные копии. Меня вызывали два раза в Москву по этим жалобам, я потерял карьеру как минимум полковника.
   8. Почему ваша мать прыгала на моего отца, вашего деда, с ножницами, с угрозой:
   " - Посажу!", когда дед защищал Бориса от ее побоев.
   9. Почему после рождения Бориса через два месяца обрекла его на искусственное питание, объясняя тем, что испортится грудь. Где теперь его иммунитет? В течение многих лет я был оболган ею, белое стало черным для вас!
   Нам достаточно сегодня собраться впятером и посмотреть глаза в глаза друг другу, когда солгать невозможно. Мне и вам нужна истина.
   Уходить из жизни надо с полным чувством исполненного и чистого, без грязи.
   Был подлецом -- покайся при жизни окружающим.
   Пусть ваша мать готовится ответить на эти вопросы. Мне это не нужно. Готов мгновенно отвечать всем ее заявлениям без подготовки. Поторопитесь. Бабуля еще жива. В жизни бывают свадьбы, юбилеи, похороны, дни рождения, когда необходимо родственникам встречаться и не игнорировать друг друга. Предлагаю снять проблемы. Это ваш выбор. Надеюсь на понимание. Отец.
   (Письмо осталось без ответа..).
  
   2-е обращение к сыновьям.
   27.01.2006
   Борис и Сергей!
   Это мое второе и последнее обращение к вам при жизни, потом будет видеообращение (если успею). Господь дал мне суровый урок брака с Валентиной, и я его прошел с достоинством и честью, а главное мое достижение, что вырастил вас сам, без нее, с помощью бабули.
   А поскольку вы главным были в моей жизни, поэтому и не мог успокоиться, умиротвориться, и написал вам, но вы забыли о своей миссии, проигнорировали мое первое обращение, не захотели понять мою боль.
   А теперь я отказываюсь в дальнейшем понимать вас. Я был оболган Валей перед ее родителями, братьями, подругами и даже моими родственниками. Эту ложь и подлость приняли и вы.
   Эта ложь сработала, и Борис много лет оставался зверьком по отношению ко мне, демонстрировал пренебрежение: резал театрально вены, лез в мою семью, много чего было...
   Ложь вашей матери сработала тогда, когда Сергей два года избегал меня.
   Сработала и сегодня, когда ты, Сергей, пнул мое первое обращение и по телефону (Борис хоть приехал поговорить) стал мне объяснять "значение офицерской чести...".
   Это был плевок, и я его проглотил.
   В тебе, Сережа, сидит тот же зверек солидарности с мамой и сейчас: тусуешься с новой родней, а у нас отмечаешься минутными заездами и дешевыми рукопожатиями, отчего и Софья не знает нас, а мы ее.
   Это верх цинизма, и ты потерял чувство меры. Те, перед кем Валентина оболгала меня, уже умерли, а кто-то и жив.
   И если отпустили мне проклятия, то от меня они уже отразились, я за все заплатил десятилетием совместной жизни с этим чудовищем.
   Черное поле витает между нами после ее приезда сюда... В каком колене эти проклятия и на чью-то голову рухнут - задумайтесь! Ваша мать уже расплачивается, но это только начало.
   Но беда в том, что вы, ваши близкие, оказались в капкане, заложниками содеянного ею.
   А так как она далека от раскаяния и обращения к Богу, то будущее тревожно!
   Даже опасно!
   Я просил немного - встречи... глаза в глаза. Это был ваш шанс и ее. Теперь его нет.
   Умер мой отец, оскорбленный, оболганный, с обидами, без извинений этого монстра. Сейчас она топчет эту обетованную землю. Его аура (отца) тоже повисла в воздухе в ожидании приземления! Бабуля, слава Богу, живая, все помнит, что сотворила Валя.
   Я вам давал такой шанс. Шанс спасения всех. Вы мою руку не пожали.
   Теперь мне ничего не надо.
   Не надо звонков, приглашений, рукопожатий искусственных. Все это лицемерно, а значит, противно.
   Копию первого обращения посылаю тебе, Сергей, так как ты отмахнулся с великим высокомерием и пренебрежением. Быть может, когда-нибудь дойдет до тебя моя боль и значение офицерской чести...
   В покое меня оставьте, очень прошу. Отец.
   Письмо осталось без ответа.
  
   Через год умирает бабуля, Анфиса Петровна.
   Два года сыновья молчат, встречи только на поминках.
   Наконец почему-то прозвонил Борис и попросил разговора
   Ответ отца был таков: "Прежде чем говорить, перечитай мои два обращения, которые вы тогда проигнорировали, а потом будет видно, говорить или нет".
   Борис пообещал приехать на работу. И приехал на другой день, но с глубокой желчью.
   Тогда Гурин решил последний раз все изложить на бумаге и передал 2 экземпляра письма через внучку.
   Вечером того же дня Борис появился на пороге квартиры отца и швырнул оба экземпляра в лицо Галине. Стало ясно, что не хочет читать и не будет.
   Последний мост старшим сыном был взорван. Это был контрольный выстрел старшего сына. Наступила точка невозврата.
   Вот подлинник того, с чем майор в отставке последний раз обратился к сыновьям.
  
   Вопросы к Борису.
   Ты приехал на работу 30 сентября 2009 г. и "наехал" на меня с какими-то претензиями. Так вот напоминаю, тебя и Сергея вырастил я, дед Сергей Алексеевич и бабушка
   Анфиса Петровна, а эта ... и до, и после брака только пела и плясала, и снимала до настоящего времени пенки по жизни для себя за счет других!
   Вот на нее и наезжай. Не с твоим смрадом грехов вести себя агрессивно передо мною.
   Я бы мог после этого "наезда" закрыть для тебя дверь НАВСЕГДА, но даю тебе последний шанс понять. Отвечать будешь перед Богом.
   Для тебя это бумага, а для меня - исковерканная жизнь, исплеванная Сергеем и тобою вместо благодарности.
   Итак, вопросы, которых ты уже испугался. Узнаешь много нового, о чем мама Валя десятилетия молчит.
   1. Я был против переезда Валентины сюда, написал тебе и Сергею письма, так как знал: начнутся интриги, вмешательства в мою семью, что вызовет ссоры между родственниками.
   Мои письма вы бросили в мусор, перевезли мать - и началось... Валя пошла по родственникам.
   Звонит тетя Галя: "Была Валентина, я не пустила, раз развелись не о чем говорить...".
   Никто не принял ее, кроме Любы Минковой, первой рассадницей сплетен в родне.
   За моей спиной сложился альянс: Валя, Люба Минкова, Сергей и ты - прямо и активно, этакий "серый кардинал".
   Я перевариваю годами ваши интриги и домыслы.
   Втянули Анфису Петровну, вашу бабулю. Кто еще?
   Знаю, но они играли второстепенную роль, сочувствовали и вздыхали, участвуя в этом болоте.
   В ваших лицах бабуля нашла сочувствие своей "горькой" жизни с Галей.
   В этом болоте вы все друг друга подпитывали, умножали сплетни, перевирали факты, и все это взрывало мою семью.
   Ваше вроде как сочувствие пожилой женщине фактически оборачивалось бессовестным вмешательством в мою семью. И пожилая женщина выходила из берегов. Раз в неделю мне приходилось вмешиваться, утрясать скандалы.
   Иногда бабуля раскаивалась, что зарвалась, но снова и снова террор возрождался.
   Пребывая в тяжелом состоянии в дни кризиса (инсульт, диабет, давление), она каялась: "Чтобы я без вас делала, спасибо, спасибо...". Не было никакой агрессии к Галине, Свете, которые без меня также убирали говно, меняли подгузники, кормили, дежурили, надрывались, переворачивая ее, таская в туалет, просто спасали.
   Мне пришлось возить мать по поликлиникам немощную и слабую. Вы в этом никогда не участвовали. Ты и Сергей возили бабулю здоровую по банкам, выдаивая деньги на ноутбуки и т.п.
   Но стоило бабуле выкарабкаться -- все! Забывались напрочь все заботы, и снова лезла из нее злоба. Откуда, спрашивается, после тяжелых кризисов такие всплески агрессии у больной женщины? От вас, сочувствующих: Любы, мамы Вали, Сергея и тебя!
   И только после смерти матери моя семья стала жить спокойно, так как дверь для подонков я закрыл.
   Почему ты поддерживал этот бедлам? Почему не встрял и расставил всех по углам, зная о ситуации в моей семье? Потому что был соучастником этого террора!
      -- Плюнули на отца сыновья, привезли мамочку сюда. Факт свершился!
   Снова я обращаюсь к тебе и Сергею с письмом: "Пока бабуля жива, давайте встретимся впятером: я, Валентина, вы и бабуля... поговорим глаза в глаза, закроем все проблемы... нам жить дальше, встречаться... дни рождения, свадьбы и т.д. поставим точки над "i". Тем более бабуля ждала этой встречи, так как письма, которые она посылала Валентине в Брянск, остались без ответа!
   Бросили сыновья и в этот раз письма в мусор, плюнули отцу в душу. А почему?
   Да Валя испугалась правды, так как есть живой свидетель -- Анфиса Петровна! Много нового вы узнали бы о родной мамочке...
   Ты не настоял на встрече, а принял позицию матери, трусливую позицию.
   И этим поступком правду жизни подменил мамочкиной ложью:
   -- и не были вы брошены мамой в интернат на два года после развода, хотя на суде клялась все сделать для вашего воспитания;
   -- и не было моих приездов ежеквартально к вам в Брянск, когда она еще и до обеда не выпускала вас ко мне в выходные дни, а я приезжал поездом из Москвы в 6 утра и пять часов ожидал, когда же эта сука разрешит мне свидание с сыновьями...
   -- и не было штабелей бутылок на кухне, которые накапливались за неделю, пока вы пребывали в интернате, а на выходные прибегали домой;
   Не стеснялась навести порядок. Я это видел не один раз, когда спросонья она пропускала меня на кухню;
   -- и не бросала вас мама Валя летом одних, маленьких, когда однажды, не дождавшись бабулю, упылила из дома, закрыв маленького Сережку на ключ, а тот закрылся в холодильнике "Саратов" (он сейчас у меня на даче), который изнутри открыть нельзя. Посинел ребенок от холода и недостатка воздуха! Спасла бабуля, возвратившись с работы, слава Богу, домой вовремя, и тетя Зина, подключив связи в реанимации;
   -- и не бросалась Валя на вашего деда Сергея Алексеевича с ножницами, угрожая посадить его в тюрьму, когда он перехватил ее руку. А дед просто защищал тебя от ее избиений. Ваш дед, мой всегда молчаливый папа, переживал все в себе, умер, не дождавшись извинений от Валентины! Теперь эта сука топчет эту землю, где он похоронен. Тетя Лиза сказала Вале: "Так нельзя себя вести, надо менять себя, свое отношение к детям..." Ей сейчас 92 года, в светлой памяти, поезжай, поговори. Последние свидетели -- тетя Лиза и тетя Галя, которой тоже уже 82 года;
   -- и не допивала Валя остатки водки после гостей, будучи беременной тобою на седьмом месяце, о чем ей говорили и дед, и бабушка (свидетельство в видеозавещании бабули). Уже в утробе мама сделала тебя алкашом. И на всю жизнь. Ты сидишь на стакане десятилетия, принося горе всем, но прежде всего Настеньке.
   Это не легкомыслие твоей мамы, а преступление!
   И многое, что было, но не было, по словам вашей матери.
   Белое стало черным. Но есть видеозавещание бабули, видеосвидетельство на DVD, и вы его получите после меня.
   Почему ты и на второе мое письмо "о встрече впятером" не отреагировал, были здравые предложения, и не было бы этих тяжелых последствий? Это было твое предательство. Можно это сейчас исправить? Нет!
      -- Почему ты постоянно лез в мою семью?
   Свете было лет 11. Ты звонишь: "Тетя Галя, мы тут с Сергеем подумали: вы неправильно воспитываете Свету..."
   Позднее ты это делал не так нагло, а изощренно, охаивая моих близких уже за "глаза".
   Ты знал, что последние годы Бабуля созванивалась с Валентиной, и, далеко не дурак, знал, что они говорят не о сериалах, а охаивают мою семью, сея зло, а ты созерцал,
   Думаю, с радостью.
   Есть библиейская истина: "Лучше согрешить, чем потворствовать злу".
   После смерти бабушки ты как-то сказал: "...Ну и хорошо, что Бабуля умерла в смирении..." С кем в смирении?
   Да, она ненавидела Вальку за обманы (забрала хрусталь в Брянск, а вернула стекло, увезла материал, пообещав другой, -- и с концами, отобрала фирменные часы после Йемена), за преступное отношение к детям и т.д., все это отражено в ее видеозавещании.
   И вдруг союз моей мамы со злом?
   Во лжи умерла моя мама, засосали вы все ее в свое болото, отсюда и начался бедлам в моей семье.
   И это не вмешательство в мою семью?!
   И это не интрига за моей спиной?!
   Это твоя черная благодарность тому, кто тебя вырастил!
   С Сергеем все ясно окончательно.
   Сплетни, интриги, зависть, жадность к деньгам. Стремление нажиться за счет других, что-то урвать, обмануть, отомстить (фактов море). Копия мамы Вали.
   Ничего, что было заложено мною в детстве, не осталось в Сережке, все вытравила мамочка. Двуличен!
   Заявил после похорон: "Света не должна отмечать 20-летие в год похорон бабули". А через два месяца с шиком отметил свое 35-летие!
   Более того, полное пренебрежение мною, моими предупреждениями, моим мнением, сколько не дай -- все мало, плевки годами, черная неблагодарность,
   Опозорил на похоронах (не тот катафалк, нет скамеек и т.д.), публично оскорбил на поминках: "Бабуля на тебя обижалась..."
   Пошел в "народ", охаивая отца, прикрывая свою жопу, на даче заявил Валере: "Отец не хочет общаться с внучкой...".
   Это уже подлость! Это то, что мне известно. А чего я не знаю?!
   Подумай, Борис, чем ты лучше его? Или ты не двуличен?
   Прямо или косвенно, но ты гадил моей семье. За что?
   Приведи хоть один случай, чтобы я или Галина сделали подобное!
   Я появлялся у вас только тогда, когда просила Ирина о помощи (ты резал вены, сломал мне левую руку, буянил, Настю пугал запоем, Ирина звонила с севера, что ты невменяем, я пришел,... да чего только не было!).
   Бабуля однажды пожила у вас неделю, посмотрела на тебя и зареклась на всю жизнь -- ни ногой.
   Какое ты имел право судить мою жену и дочь?
      -- В Пасху ты пришел ко мне с кагором, вел умные монологи о Боге, о Библии... Предложил минвату на завтра и... запил на два месяца! Позднее бросил по телефону: "Хочу пью, хочу завяжу..."
   Сколько было за 20 лет таких "кидалово" меня и других?
   Пять месяцев ты созревал для разговора со мной. А созревал ли?
   Тебе было наплевать на меня, если заявился на работу, да еще и "наехал" 30.09. 2009 г. Ты живешь для себя, но не для дочери и жены. И фраза "Хочу, пью, хочу - завяжу" - говорит о многом.
   Ты убедительно говоришь, что завязал, и снова кидаешь близких людей.
   Не веруешь ты, а изображаешь такового.
   Чем ты лучше Сергея в своем "кидалово"?
      -- 8 июня, именно в день рождения, ты добил меня окончательно, заявив, что поставил памятник бабуле. Ты меня спросил?
   Ты этим пытался замазать свой 2-х месячный запой.
   Какое ты имеешь право распоряжаться некрополем моих родителей?
   Мне решать, как там обустроить. Тебе решать о Валентине, когда время придет.
   Кто ты такой, чтобы опять нагло, не считаясь с моим мнением, как Сергей, лезть в мою жизнь? Ты настолько оборзел, что заявил: "Можешь памятник убрать".
   Для тебя это что -- стул? Какой ты верующий?
   Самодовольный, беспредельный денежный мешок!
   Чем ты лучше Сергея?!
   Как вы будете очищаться от содеянного?
   Больше я тебе не позволю вытирать ноги об меня и мою семью!
  
   На этом закончилось обращение отца к старшему сыну, но он его уже никогда не прочитает.
   Настенька уже год, как не показывалась, и, вдруг, позвонила?..
   Это было больно сознавать. Родной сын и здесь постарался лишить контактов с внучкой.
   Гурин написал ей короткую записку:
   "...звонишь раз в год, раньше даже заходила. Уже не имеет значения, сама или папа запретил. Не напрягайся.
   С приездом бабы Вали очень много проглотили грязи от Бориса и Сергея - я, Света и Галя. Ни одного слова раскаяния, одни плевки.
   Нет больше у меня сыновей, хватит! На тебя мы не в обиде. Удачи, успехов и здоровья.
   Дед". 22.06. 2010 г.
  
   Анализируя последнюю встречу с сыном, Гурин понимал, что "наезд" его прямо на работе был не случаен. Первые вопросы Бориса были жесткими:
   "Почему ты всех судишь" и т.д. Но этим вопросом он же пришел судить отца!
   А ведь намерения его до этого были миролюбивы - поговорить.
   Видимо, план "наезда" был тщательно проработан с мамой, Сергеем, тетей Любой...
   Вот такой умный Боря... Подготовился к натиску, потому что испугался сути письма, испугался взять в руки, так как если совесть еще и осталась, придется на эти вопросы отвечать если не папе, то Господу!
   Нападение -- лучшая защита. Более того, на другой день он позвонил Светлане:
   "Ты не понимаешь, мы причем? Это у них разборки (Владимира и Валентины), а мы-то что ссоримся..."
   Света ответила достойно: "Я не хочу с тобой разговаривать, как ты относишься к папе?"
   Этим звонком Боря хотел вбить клин между отцом и дочерью.
   Не получилось, а очень хотелось. Сын бережно продолжал дело мамы.
   Нет предела коварству.
   На этот раз он не стал кем-то прикрываться, а открыто плюнул отцу в лицо!
   Наконец-то, маску сбросил. Десятилетиями сложившийся зверек открыто показал зубы! Раньше он отвечал на прямые вопросы тонко.
   "Зачем привезли мать сюда из Брянска?" -- "Решил Сергей, я не возражал".
   "Зачем после поминок поехали к Любе Минковой?" -- "Я просто довез и уехал, а Сергей остался..."
   Теперь Гурин убедился, Борис в этом подлом оркестре не последняя скрипка!
   Очевидное не могло так долго быть притворным! Миссия мамы выполнена.
   Правда жизни стала ложью!
   Антуан Сент-Экзюпери: "Мы в ответе за тех, кого приручили".
   А прирученные в ответе за тех, кто их нес на ладонях?
   Почти восемь лет Владимир Гурин не мог дописать эту песню, надеясь быть все-таки услышанным сыновьями, и, наконец, дописал.
  
   Жить
  
   Ненавижу все то, что осталось за мной.
   Я снимаю бульдозером мертвенный слой.
   Опускаюсь на дно, где я с ним заодно.
   Очень тихо кричу и сиреной молчу.
   Зачесалась в затылке седая блоха.
   Понял я, кто туза разменял на лоха.
   Сокрушался батяня, цепляясь за жизнь:
   "Умоляю, сынок, не женись, не женись!"
  
   Да! Я очень долго шел за вами.
   Да! Я был зомбирован словами.
   Нет! Вам не достать меня руками.
   Нет! И не пытайтесь и мозгами. Нет!
  
   Что же делать, отец, коль ушел под венец?
   Возгорался, кипел и не жил, а терпел.
   И знаменья твои расхлестал об утес,
   И возложенный крест не по-твоему нес.
   Я в ночи видел блики холодных огней,
   А при свете не смог разглядеть сыновей.
   Как родил, воспитал и по-русски проспал?
   Почему же средь дел просто не доглядел?
  
   Да! Я очень долго шел за вами.
   Да! Я был зомбирован словами.
   Нет! Вам не достать меня руками.
   Нет! И не пытайтесь и мозгами. Нет!
  
   Почему не орал и внутри не потел?
   Наконец получил то, чего не хотел.
   Кто ж на стекла мои набросал пелену?
   Кто в надеждах моих заселил сатану?
   Как же жить, если вдруг сыновья предают?
   Как же быть, если честных на казнь ведут?
   Всем известный слепой вдруг следит за тобой.
   Вход в родительский дом перекрыт горбылем.
  
   Жить! Хоть не в ладу с самим собою.
   Жить! Хоть захлебнешься волчьим воем.
   Жить! С непокоренной головою.
   Жить тебе подаренной судьбою. Жить!
  
   Однажды в приватной беседе, за "рюмкой чая" заявил: "Если бы всех моих обидчиков вытащить на экран и спросить: так было? Они б, естественно, все отрицали.
   Готов подписаться за каждое слово в их адрес, готов публично пройти детектор лжи, чтоб еще раз уличить их во лжи, злодеяниях и утрате совести. Но главный судья - впереди!"
  
   Вчера майор в отставке позвонил: "Умерла тетя Лиза, последняя фронтовичка по линии матери, 94 года... Она водилась с маленькими Борисом и Сергеем, когда мы их привозили на лето, в отпуск. За 30 лет они яблока старушке не принесли.
   Осталась тетя Галя, 84 года, - последняя моя тетушка, жена Петра Григорьевича Плоскова, того легендарного десантника. Сыновья также забыли о ней, хотя она много любви и заботы несла им в детстве. Единственный раз навестил лет восемь назад Сергей, уже будучи ментом, и то из корыстных побуждений - хотел выманить у Сашки (сына тети Гали) системный блок нового поколения. Нет слов..."
  
   Интонация отставника явилась горькой, безысходной и нетрудно было услышать продолжение его мыслей в этот печальный час.
   Следуя заповедям Господним, нужно простить заблудших?
   Легко простить, но нелегко забыть... Его мама, уходя из жизни, никого не простила, видимо, и Владимиру передалась эта жесткость?
   А прощал сыновей Гурин многократно, но переполнилась чаша любви последней каплей предательства, и как-то заметил: "... пусть Господь прощает, если увидит их искренность".
   Он принял решение, чтобы они никогда не оскверняли его могилу своим присутствием.
   Вписав это решение в завещание, вторую задачу офицер выполнил.
   Для него закончилась эпопея "правдивой" лжи команды безбожников, которые более 20 лет упражнялись в бесчестии и в итоге замкнули петлю у себя на шее.
   " Ничто не может нас вышибить из седла!", - такая же поговорка и у майора Гурина была.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"