Он видел сон. Таких снов у него уже давно не бывало, с самого детства, когда мать читала ему на ночь сказки, а детское, раззадоренное воображение отправляло его в настоящий мир грёз. Он подмечал каждую мелочь, казалось, видел каждую звезду в просветах между кронами деревьев, тёмных от ночных теней. Впрочем, на этом сказочность этого сна и закончилась, превращаясь в небольшой ужастик.
Из теней вышел молодой красивый парень, который явно наслаждался прогулкой в полном одиночестве. Это было видно по абсолютно безмятежному лицу, отстранённой улыбке и чуть прикрытым глазам. Но это не помешало ему увидеть остолбеневшего, не ожидавшего встретить своего неприятеля Андрея. Не ожидавшего скорее из-за того, что он просто не почувствовал лёгкого, почти неслышного шепотка мыслей Фадеева. Эта досадная встреча подпортила не только ему, но и этому заносчивому блондину настрой гулять в полной тишине. На замену пришёл другой настрой, который был совершенно лишён безмятежности.
- И как это только я не почувствовал мерзкого шуршания твоих мыслей? Неужели анекдоты не врут, и абсолютно у всех блондинок за красивым личиком только ниточка, уши соединяющая? - Андрей довольно усмехнулся, усиленно вслушиваясь и пытаясь уловить мысли своего оппонента. Красивая картинка, на которой Фадеев усиленно разбивает о стену голову Андрея, его порадовала, но недруг удержал свои эмоции с остальными явно садистскими мыслями, скопировал ухмылку и скрестил руки на груди, встав в позу чуть ли не урождённого аристократа.
- Ой, Чертых, не смеши мои конспекты, в которых ты не разберёшься, - на одном дыхании почти пропел блондин, - не завидуй. Если тебя природа обделила в самых разных местах твоего тела, то это ещё не значит, что нужно спихивать мой успех у девушек на одну лишь красоту.
Внутри Андрей приглушённо рычал, стараясь всеми способами удержать все мысли на месте и не дать Фадееву их прочитать, пытаясь держать марку. Но с самоконтролем у него дела обстояли ещё хуже, чем у всегда нервного неадекватного блондина-биофизика, а потому в ответ на его потуги блондин мерзко рассмеялся, откровенно радуясь гневным мыслям Андрея, разливающихся, наверное, по всем укромным уголкам центрального парка. И это бессилие их скрыть хотя бы частично разъедало его изнутри, заставляя смеяться врага всё звонче и звонче.
Где-то ещё глубже, чем эта злоба (в подсознании?), Андрей с какой-то неприсущей ему апатией наблюдал за наболевшими, надоевшими страхами и мыслями, которые вышли на открытую конфронтацию с его собственным "я". Там Андрею уже до чёртиков надоело так жить, с такою пугающей постоянностью уступая Фадееву во всём: в лёгкости едкого словца, в победах на любовном фронте и в том же самоконтроле.
Там же наконец-то дошёл до кипения кисель из многочисленных комплексов и жутких обид, накопившихся за последние пять лет. А потому становится понятным, что именно заставило Андрея с невероятной прытью добраться до Фадеева и хорошенько вмазать ему по челюсти за обычный по сути для них диалог.
С реакцией у блондина было похуже, чем с самоконтролем, а потому удар он пропустил, вследствие чего не очень удачно упал на руки: правую он нехило вывернул. Но это не помешало ему быстро сориентироваться и, подскочив, словно ужаленный, ударить в ответ.
Деревья, закутавшиеся в тени, расплылись перед глазами. Это было нечто безумное. Если бы их увидел кто-нибудь из академии, то он был бы немало удивлён: довольно щуплый невысокий паренёк дрался с худощавым блондином, как лев с тигром, совсем не смущаясь того, что сила обоих в мозгах, а не в кулаках. Да и оба этих типа скорее бы не по одной собаке съели, но марать руки? Нет уж, извольте к рабочему классу, а мы выше этого! Но в этот день, похоже, все их былые предрассудки решили задремать и, оставить своих хозяев на растерзание друг другу.
Через пять минут ожесточённой борьбы Андрей не чувствовал части спины, его плечо, как и рука Фадеева, было вывихнуто, а на ногу - впрочем, Андрей уже до конца не воспринимал какую - он хромал. Рассматривать же блондина он не успевал, поэтому просто старался попасть по его лицу как можно точнее. Ведь именно оно было одной из главных его ценностей.
И этот момент настал! Слишком громко щёлкнул, ломаясь, нос лощённого блондина. Драка на несколько секунд затихла. Фадеев аккуратно, будто боясь, провёл пальцами по нему, а потом смешно свел глаза в кучу, смотря на кончик. Его лицо скривилось от непомерной ненависти, и вот уже он кинулся на того, кто покусился сломать до этого абсолютно идеальный нос.
Отдышаться Андрей не успел. Фадеев тоже, но у него будто открылось второе дыхание, а потому первому было ой как не сладко под градом ударов. Блондин смог хорошенько приложить его затылком о камни, когда они покатились по дорожке, да так хорошо, что в глазах на миг потемнело, а во рту появился солоноватый привкус крови. "Наверное, щёку прокусил", - подумал Андрей перед осознанием того, что он серьёзно проигрывает и в который раз оказывается слабее. Из "котла с киселём" вырвалась злость а ля "я не сдамся!", и уже на последнем издыхании, когда какая-то красная пелена навязчиво мешала ему рассмотреть врага, он рванулся вперёд.
Теряя сознание, Андрей успел разглядеть, как Фадеев ударяется виском о железный угол скамейки, к которой они незаметно подкатились, и теряет сознание, падая рядом.
"Всё. Антракт. Конец первого акта", - напоследок смог расслышать Андрей весёлую мысль того, кто прятался за шалью теней, и по оттенку весёлости смутно напоминал Фадеева.
На этом излишне болезненный сон Андрея не закончился. Нет, он принял иную форму, не давая ему пробудиться. Грёза, манящая его, взбудораженного, казалась на вид спокойной и безмятежной. Она подхватила его, будто пушинку, и понесла на волне, окуная в привычный и очень-очень родной сероватый мир.
Это было утро. Будильник, роль которого исполнял сотовый, верещал и вибрировал под подушкой, заставляя открыть глаза. Наволочка на подушке - в красный цветочек. Она заставила Андрея заспано улыбнуться и перевернуться на другой бок. И увидеть зелёные и тоже заспанные глазки Сонечки. И улыбнуться повторно.
У Сонечки были чудесные пухлые губки, золотистые волосы, слегка розовые со сна щёчки. У неё была тонкая талия, великолепные ножки и, что не маловажно, третий размер груди. Она была из тех женщин, с которыми хочется просыпаться. И она была его. Чего ещё может желать нищий студент политеха?
- С добрым утром, милая. Тебе кофе в постель? - он чуть приподнялся на локте и улыбнулся, собираясь дурашливо чмокнуть её миловидный носик.
- С добрым, любимый, - она также приподнялась. - А, может, к чёрту кофе?
Сонечка хитро улыбнулась и, нежно потянув его на себя, поцеловала совсем не дурашливо....
В общем, на встречу с преподом в этот субботний день Андрей нещадно опаздывал. А потому, послав, как и предложила Сонечка, кофе к чёрту, он бегом бежал по Фуркасовскому переулку к ближайшей станции метро. И ему даже нравилось, что он опаздывал! Казалось, его тело пело и желало действовать. Да и что-то внутри (душа видимо) танцевало и подпевало в унисон, что ему сегодня очень повезёт.
Когда он спустился в метро, то мельком глянул на экран сотового, раздумывая над тем, на сколько опоздает. "29.05.10 7:54" - высветилось на нём, когда он снял его с автоблокировки. Несколько минут Андрей спокойно ждал, чуть ли не пританцовывая от энергии, рвущейся наружу. А потом....а потом ему "повезло".
На станции начался ад. Взрыв, крики, вопли боли и запах палёного. И кровь. Очень много крови. Андрея, ещё в самом начале, взрывная волна задела боком, и потому, ударившись о белую стену головой, он увидел и услышал только часть этого ужаса, отключаясь. Последнее, что врезалось в память, был женский крик, полный откровенного ужаса:
-Маша! Машенька-а-а-а!..
Андрей открыл глаза. По телу бегали мурашки, лоб покрылся холодной испариной, а изнутри поднималось нечто напоминающее первобытный страх. Он чувствовал, что его бьёт дрожь. Чтобы хоть как-то справиться с нею, он вначале привстал, а потом и вовсе сел на кровати, пытаясь всмотреться в очертания комнаты, скрытые ночью. Тщетно! Похоже, на окнах были задвинуты тёмные шторы, которые делали темноту вокруг непроглядной.
Поэтому Андрей тяжело вздохнул и лёг обратно, пытаясь заснуть. Некоторое время сон не шёл: Андрея мучали картины приснившихся кошмаров. Особенно заставлял вздрагивать последний.... Но вскоре картины засеменили к выходу и он ушёл в дремоту. И уже проваливаясь в спокойный сон без сновидений до Андрея дошло, что на окнах в его спальне нет тёмных штор, не позволяющих рассмотреть комнату ночью.
Проснулся Андрей в десять часов: об этом ему сказали настенные часы, висящие прямо над кроватью. Жалюзи на окнах были открыты, а потому яркий солнечный свет беспрепятственно проникал в палату, стекая по светло-бирюзовым стенам на ослепительно белый кафель. Здесь вообще всё было белым, кроме этих стен да коричневой тумбочки: и кровать, и жалюзи и какой-то шкафчик со стеклянными дверцами у окна - всё белое. А за окном виднелись белые колонны портика, выходящего во внутренний двор мед.корпуса.
Портик? Колонны?..
Андрей усиленно пытался понять, откуда он знает всё это, но получалось не очень. В голове мельтешили воспоминания, и, что самое интересное, они были чужими. Сам этот факт ввёл парня в состояние шока. Но через несколько минут, как ни странно, он пришёл в себя и даже начал думать почти адекватно, воспринимая всё окружающее как должное, потому что на сон это было не похоже.
Новые воспоминания были ярче. Они были злободневными и понятными. То, что Андрей помнил о себе (и красавицу Сонечку, и политех), казалось блеклым и ненужным. Андрей покачал головой, признавая, что ни один адекватный человек не будет думать о воспоминаниях, находясь неизвестно где, а значит, что у него всё-таки шок....
Словно отвечая на запрос "неизвестно где", память подкинула точные координаты его местопребывания: побережье Азовского моря, город-академия имени Санеко, медицинское крыло. Андрея тут же не иллюзорно передёрнуло от осознания того, что он каким-то образом переместился из Москвы к чёрту на кулички, а если точнее, то в какой-то курортный городок. Причём где-то на задворках сознания маячила мысль о том, что курорт этот находится в другом мире. Потому что в голове иногда разворачивались картинки такой техники, что голова шла кругом.
На бред всё это было совсем не похоже. Слишком реально, каждая деталь продумана. Это не плод воображения. Это реальность.
За окном щебетали пташки. Андрей знал, что они были разведены во внутреннем дворике специально, чтобы отдыхающие больные не слышали больше ничего, кроме этого щебета. Ни внешнего шума, ни других больных, ни, порою, даже самих себя. Андрей долго вслушивался, подойдя к окну и пытаясь уловить хоть чьи-нибудь мысли (хотя и понимал, что бесполезно). Естественно, ничего не услышал. Только лёгкий и весёлый щебет беззаботных птах.
Мыслей?...
Нет, ну а чего ты ожидал от другого мира, приятель? Здесь все телепаты, наслаждайся!
Андрей дёрнулся и начал судорожно оглядываться, уделяя наибольшее внимание виду из окна. Нет, никого не было. Эту не его мысль можно было бы принять за какое-то последствие от шока (шизофрению, к примеру), если бы не ощущение того, что он уже слышал эту насмешку. Тогда, когда он сорвался в парке на Фадеева.
Всё это был не сон. Ни первы, ни второй - всё это действительно произошло. Драка и взрыв в метро реально были. Возможно, именно это объединило воспоминания двух совершенно разных Андреев и перетащило его сознание в чужое тело, а в родном мире....
Он был мёртв?..
А что тогда стало с первой личностью? Неужели он умер, а Андрей просто занял вакантное место? Ведь воспоминания-то остались! И телепатия, и академия имени Санеко, и друг Макс, и враг Фадеев. Всё это для него?
Как же так? Андрей пронял, что его неокрепшие после драки мозги закипают от всей этой фантастики и что если он не подумает о чём-нибудь другом, то просто сойдёт с ума. Вот весело-то будет! Получил второй шанс, родился, как говорят, в рубашке, а сойдёт из-за чёртовой удачи с ума!
Он вернулся на кровать и закрыл глаза, понимая, что ему остаётся только ждать и плыть по течению. Потому что он не умеет плавать в чужих мыслях и что просто захлебнётся, если станет сопротивляться потоку.
На следующий день Андрей проснулся ещё раньше, часов в восемь. Его разбудило назойливое пение птах. Они раздражали своим постоянным присутствием где-то за окном, которое плотно закрывали жалюзи. И своим горло панством.
В палате было душно и сумрачно. Андрей с удовольствием впустил свет в неё, свернув раздражающе-белые жалюзи и раскрыв окно. Последние дни лета особо "радовали" жарой и палящим солнцем. Уже в восемь было достаточно жарко. Да и ночи, обычно холодные, были какие-то душные, не присущие побережью.
Андрей вспомнил укоряющие слова доктора, зашедшего вчера вечером, о том, что Фадеев из-за него проваляется здесь не меньше двух недель. И что за разжигание драки стоило бы извиниться.
Конечно же, Андрей понимал, что во всём виноват не он, а тот, другой Андрей, но почему-то на душе скреблись кошки. Они противно завывали совет доктора и укоряюще молчали, когда он пытался сам себя оправдать.
И что тебе стоит извиниться? Переломишься?
С этой явно чужой мыслью (Андрей старался вообще не думать об этом) пришлось согласиться, потому что за такое нужно извиняться. Или не нужно? Хотя нет, ему же намекнули, он точно слышал совсем не рекомендательные нотки в голосе врача.
И эта чёртова совесть....
Сегодня было тридцать первое августа (когда Андрей узнал об этом, то ему в который раз стало нехорошо). Занятия начинались завтра, без какой либо торжественной части, вроде линейки (но у первого курса было нечто подобное), хотя по его воспоминаниям эта академия больше напоминала именно школу, нежели университет, роль которого она исполняла. Именно поэтому приговор врача "две недели, как минимум" и был настолько не в тему для Фадеева. Тем более для Фадеева.
Поэтому он тяжело вздохнул и остановился перед его палатой в нерешительности. Его, другого Андрея, напрягал сам факт существования Фадеева, а уже его самого он напрягал от того, что ему придётся извиняться не за что. Впрочем, за себя Андрей тоже не любил извиняться.
Палата Фадеева была точной копией его собственной. Такие же светло-бирюзовые стены, коричневая тумбочка, а всё остальное белое. Даже свет стекал по стенам на пол абсолютно также. Различие было только в обладателе палаты, который лежал на кровати и со скучающей миной смотрел в окно.
Сказать, что Фадеев был красивым - это значит нагло наврать. В воспоминаниях того Андрея он был раскрашен в цвета ненависти и залачен откровенной завистью. Сейчас же в его голове отложился некий образ ангела вроде Михаила, разве что худощав был этот блондин, да крыльев и меча нет. Впрочем, в присутствии последнего тут же пришлось убедиться - его дрянной язык резал намного лучше, чем меч архангела.
- Ба, какие люди! - воскликнул Фадеев, прищуривая нереального серебряного цвета глаза. - Чайку зашёл попить или реванша захотелось? Хотя зачем же тебе реванш, ты же у нас герой, - последнее слово он будто выплюнул и уронил в грязь. - Такой сильный и непобедимый, пусть даже и бьёшь без повода и предупреждения. Это же так на тебя...похоже.
Фадеев продолжал в упор смотреть на него своими гадскими серебряными глазами, очевидно ожидая реакции. Андрей отвёл глаза, сдерживая эмоцию: теперь он понимал, почему тот Андрей так его недолюбливал. Мысли сдержать получилось, а потому, когда он поднял взгляд, блондин скептически смотрел на него, приподняв бровь и ухмыльнувшись.
"Смотри-ка! Научился-таки после того, как я тебя головой хорошенько приложил о камни! Может, у тебя там что-то на место встало, а, герой? Ну, тогда поздравляю. Молодец," - чётко услышал Андрей его мысли и чуть не заскрежетал зубами от уже своей неиллюзорной ненависти.
"Да у тебя не только язык острый, у тебя и мысли идиотские"
Блондин самодовольно улыбнулся: "Это да, я стараюсь, в отличие от некоторых. С чем пожаловал, Андрей?"
"Не бойся, не на чай. Вдруг отравлюсь? Я же не знаю, может змеи чай из собственного яда пьют? Не подскажешь? А то я тебе на Новый Год подарю бутылочку.... Думаю, к тому времени я уже нацежу его с тебя"
Фадеева перекосило: "А если по делу?"
- Илья, я пришёл извиниться. А ты всё испортил, - уже вслух продолжил Андрей, смотря на него достаточно серьёзно. Но тому было плевать на него и его серьёзность. Уж больно много в нём накопилось яда.
- Ой, больно нужны мне твои извинения, - блондин рассмеялся, но тут же нарисовал на своей мордашке непритворный ужас, прикрыв рот рукой. - Андрей! Ты впервые назвал меня по имени? - он покачал головой "от удивления" и, захлопав ресницами, как кисельная барышня, восторженно продолжил: - Какой героизм! Наверное, для этого тебе пришлось зарубить дракона и спасти принцессу! Какая отвага! Какой героизм!
К концу своей отповеди он уже откровенно смеялся, всё также в упор смотря на Андрея и не отпуская его взгляд. И с восторгом победы рассматривая плотно сжатые губы и выражение глаз, которые хотели его додушить или хотя бы добить виском о скамейку. Мыслей Андрея он не слышал, как ни странно, но блондин точно знал, что просто не довёл его до нужной точки кипения....
"Шут гороховый," - будто выпленул Андрей. - Тебе в театральное поступать надо было, а не в биофизики лезть, недогений!"
С этими словами он развернулся и направился к двери. Фадеев, который соберался вначале взбеситься, понял, что не стоит, ведь этот раунд остался за ним. Поэтому, только зло сверкнув глазами, он наигранно рассмеялся ему в след и крикнул, когда Андрей уже хлопнул дверью:
- Шут здесь ты, а у меня театр одного актёра! Слышишь?!
Всё ещё сдерживая себя, Андрей сморщился за дверью от этого искусственного хохота и, направив свои ноги по направлению к жилому корпусу, а не к палате, порадовался, что это именно он послужил причиной того, что Фадеев проваляется здесь две недели. Потому что отлучение от учёбы для него более существенно, чем даже ангельская внешность, которую, как заметил Андрей, уже подправили. Ведь он не увидел ни сломанного носа, ни синяка в пол-лица от первого удара. Жаль, очень жаль, что медицина сейчас так развита, что даже операций не нужно....
Пока Андрей шёл и думал, накручивая себя ещё больше, он не до конца понимал, что его собственное "я" всё лучше сливается со старыми, но злободневными сейчас воспоминаниями. Пусть даже он и отличался от себя здесь в корне, сейчас Андрей испытывал ту же ненависть, что и предыдущий хозяин этого тела.
И только, когда перед глазами встала дверь его комнаты, которую он занимал на пару с другом, до него дошло, что он говорит и думает вовсе не на русском языке. Этот факт заставил его нервно хохотнуть и подивиться своей медлительности. Может, он и правда здесь один шут?..
С этими мыслями Андрей надавил на ручку вниз и толкнул дверь вовнутрь. И почему-то очень удивился, когда увидел Макса, обернувшегося на звук и радостно улыбнувшегося.
Макса, который имел точно такое же лицо, как и Маск из его прошлой жизни. Из Москвы.
"Приехали," - подумал Андрей, покачал головой и вошёл в комнату. Больше думать, а тем паче удивляться он устал.