Нет, ты останешься. Останешься стоять вот так прижатой к стене, чувствуя обнаженной платьем спиной холод камней. В кольце моей руки с ножом, и звонкого бокала вина в другой. Люди танцуют вот здесь, за портьерой, но в моей руке нож, и ты знаешь, что я могу сделать.
Как до судорог, сводящих пальцы, я хочу рассечь белоснежный шелк твоей кожи!
Нет, ты - не все эти женщины. Ты смотришь прямо, не жалко, как виноватая псина, ты прекрасно знаешь, что я могу сделать прямо сейчас, этим ножом, но твой подбородок не дрожит безвольно, а глаза не влажнеют испуганными слезами. Нет...
Ты прямо смотришь на огонь в моих глазах. На огонь ярости, ревности, и этот твой прямой бесстрашный взгляд как ветер раздувает пламя в душе. Не тяни руку в клетку со зверем, девочка. Не будь бесстрашной, ведь я сожгу и тебя тоже.
Дрожь пробегает по спине, я чувствую, как леденеют руки и ноги - весь огонь сейчас здесь, где колотится сердце, поднимаясь языками к векам и выплескиваясь сквозь зрачки на тебя.
Я бы разорвал вот так, зубами, тонкую жемчужную нить на твоей тонкой шее, я бы рвал когтями дорогие ткани твоего платья.
Но здесь, за портьерой танцуют люди.
Хлопок и брызги. Ты не дрогнула, не моргнула.
Осколки бокала больно вонзаются в ладонь, отрезвляя.