Корнеев М. А. : другие произведения.

Пасха

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Прелесть детских воспоминаний в их мифичности, художественности. Взрослые помнят скучно - был, сказал, случилось, уехал. Дети помнят художественно, с мазками эмоций, своего настроения, своих мыслей, с отпечатками своего понимания, представления, каждое воспоминание можно разбирать как мифы или как картину - а что же хотел сказать художник!
   Пасха.
  
   Прелесть детских воспоминаний в их мифичности, художественности. Взрослые помнят скучно - был, сказал, случилось, уехал. Дети помнят художественно, с мазками эмоций, своего настроения, своих мыслей, с отпечатками своего понимания, представления, каждое воспоминание можно разбирать как мифы или как картину - а что же хотел сказать художник!
  Наверное они мало достоверны, и в этом их ценность, они о другом, это археологические артефакты, самой своей формой говорящие нам о том что было там, в глубоком и счастливом детстве.
  У меня очень мало детских воспоминаний, в 11-13 моих лет мою шкатулку с воспоминаниями серьезно так шандарахнули - часть стекляшек из детства перебились, часть просто растерялась. Осталось совсем немного, я их уже сто раз протирал, прокладывал мягкими тряпочками, в общем берегу и регулярно инвентаризирую.
  И вот одно пасхальное, оно тоже какое-то путанное, с основательными царапинами в виде противоречий, перепрыгиваний, но до сих пор пахнет и поблескивает.
  
   Дело было у бабушки, в старых дворах в глубине района Лефортово, там стояли пятиэтажки, одна к другой, белье сушилось на улице, домой звали из окна, причем в основном загулявших мужиков, резавшихся за столиком недалеко в домино. Громкие возгласы "Рыба!" распугивали окрестных котов и будили маленьких детей.
   Бабушка с дедушкой жили на первом этаже такой пятиэтажки, и в квартире всегда царил такой деревенский полумрак, причем мне кажется на любом этаже, в любой квартире - деревья были выше этих маленьких домов и может само расположение района такое - рядом старинное Введенское кладбище, а с другой стороны вечно поющая жд.платформа Сортировочная - поездка на сцепке и расцепке поют - издают протяжный звук и громкий удар, как в литавры. Такой вот район получился, как говорит старший сын - "ламповый", и может именно эта его ламповость добавляла вечного полумрака в квартирах. И запах, бабушкин тот самый запах, но не плохой, где уже нет живой бабушки, нет, вполне живой бабушкин запах, старой деревянной мебели, старых вещей, и вечно какой-то готовки.
   И вот воспоминание начинается на кухне, обычная кухня хрущевки на первом этаже - 5 квадратов и не в чем себе не отказывай. И непонятно что за окном, то ли утро раннее, то ли день - снаружи солнечно, внутри прохладный полумрак, а на кухне трое, три женщины, как в древних легендах - молодая, взрослая и старая, и они что-то чародеят в полумраке. Норны ткут полотно мироздания. Это я потом это слово узнал, а тогда - мама, совсем молодая, бабушка, для меня конечно старая, и прабабушка Акулина, древняя, прям из сказок, и имя такое, ну натурально переносящее в сказочную избушку! Тут важна атмосфера, каждый её элемент, в левом углу стоит холодильник, округлый, бежевый, как у всех, а на нём в банке чайный гриб - вкусный, кисло-сладкий, газированный! На окнах ажурные занавесочки, на леске, такие, когда-то бывшие белыми, но давно стремящиеся от кремовых к желтым. И не от грязи, а по своему естеству - ход жизни, от молодости к старости, от белого к желтому.
  Перед холодильником стол, маленький, квадратный, такое, помните, ламинированное ДСП, под белый камень, с алюминиевой каймой. По правой стене кухня со старой конфорочной плитой, совсем старой, тоже округлой. Умывальник в углу, по правую руку, над ним окошко в ванную комнату. Раньше везде такие были. Одна из советских загадок.
   Я маленький, какой-то совсем неразумный ещё, стою на входе в кухню, случайный наблюдатель за волшебством. Бабушка сидит на табуретке, ближе к холодильнику, а юная мама с прабабушкой что-то колдуют над странной формой для выпечки - как огромный пончик форма, кольцо с круглой выемкой в центре. Запах теста окутал всю квартиру плотно, тесто суточное. Оно стояло со вчера, томилось, поднималось, его опускали, нежно, бережно, как котёнка или ребенка, погоди мол, не время ещё вылезать, отдохни, наберись сил. И вот это тесто нежно укладывается в эту необычную форму, не выливается, а именно укладывается, тесто тягучее, буквально тугое. И вот в уложенное тесто ещё что-то вкладывается, и чуть ли не крестится, или посыпается чем-то, в общем натуральный обряд. И я всё это время стою, молча, смотрю. У меня нет вопроса "а что вы делаете?", нет вот этих детских поползновений посмотреть, поучаствовать, я как будто из глубины веков знаю, что присутствую при священнодействии и не должен в нём участвовать, не прогнали и то счастье. Наверняка я должен был проснуться к уже готовому куличу, но и это бы не помогло - сейчас есть нельзя, это ещё запретное, табу, это на праздник. Я знаю это, но это не портит ощущения праздника, я ем уже сам запах теста, разогретой печи духовки, чудесный коктейль из запахов бабушкиной квартиры, выпечки и чуда присутствия прабабушки. Праздник будет позже, и я обязательно буду есть этот кулич, я отчетливо помню его вкус, это образцовый для меня вкус - пышный, насыщенный, сладкий, не засыхающий. Одинаково вкусный и сегодня, и завтра, если останется хоть кусочек. А для меня он останется.
   С того момента я знаю, что выпечка кулича это колдовство, что тесто должно быть суточное, буквально выпестованное и взращённое, что форма должна быть особой, та самая, как пончик, с дыркой по середине, и такую с я того момента видел всего пару раз в жизни. И делаться это должно в особой атмосфере, с церемониалом, готовясь к самой процедуре загодя. В общем это всё то, что говорит мне что сам я ещё не готов выпекать кулич.
  То воспоминание обрывается на убирании заполненной формы в духовку, наверное, с магической точки зрения это и правильно, магия из мира нашей маленькой кухни ушла в печь, в мир огня, такое колдовство негоже видеть людям. Я всегда любил смотреть как в духовке поднимается выпечка, но тут другое, тут почти религиозное табу.
  А ещё из глубокого детства и пасхи я помню, как с бабушкой ходили яйца катать на красную горку. Тоже такое глубоко языческое действо. Крашенные и священные яйца, да с горки скатывать, зачем, почему? Не знаю, но помню, эта было забавно и весело! Я не понимал, да и не задавался этими занудными вопросам, зачем, да почему, я скатывал ярко красные, зеленые, желтые яйца с горки у кинотеатра Спутник, и мне было весело!
   Из всей этой истории самое интересное это фигура прабабушки Акулины. Она персонаж почти мифический. Она была, правда существовала, и даже слыла колдуньей, заговоры всякие знала и по женской линии передавала. Но прикол в том, что я не мог её видеть. Мы с ней не виделись. Но вот так бывает - детские стеклянные шарики воспоминаний любопытно преломляют время и пространство, и записывают то, чего либо не было, либо не было видно остальным. И от того, они ещё милее. И ценнее.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"