Стоял тёплый весенний день. Наверное, последний день мая, так как на улице уже было по-летнему очень тепло. Солнышко припекало и звало через окошко комнаты семейного общежития к себе на улицу, чтобы всем живущим окунуться в его тёплые лучи, порадоваться молодой зелёной травке и услышать щебетание птиц. Я стоял возле подоконника уже минут пять и наблюдал за тем, как большой пушистый шмель пытался выбраться на волю через закрытое окно, не понимая, что это совершенно невозможно. Шмель постоянно натыкался на углы рамы, а окно ещё с зимы было плотно закрыто на шпингалет. И как этот шмель тут оказался? Наверное, через форточку залетел. Мне было забавно и очень интересно смотреть на этого крылатого "в полосочку" толстяка.
Удивительно было то, что я стоял, совсем не шевелясь, притом что обычно заставить шестилетнего озорника, как меня мама ласково зовёт, постоять неподвижно хотя бы минуту стоило огромного труда. Особенно всегда на эти "вертляния" очень сердится папа, когда пытается сфотографировать своего сына-егозу. Я очень люблю шумные и быстрые игры, особенно - бегать на улице. Удержать меня в тесной комнате общежития очень сложно. А сейчас никто не заставлял, не держал, не ворчал и не кричал, а я преспокойно себе стоял возле окна. Как юный натуралист*, я целиком и полностью был погружен в серьёзный процесс: я мысленно ползал по необъятному простору оконного стекла вместе с неутомимым шмелём - то в один угол, то в другой.
Весело было, когда шмель запускал свои крылья и тяжело, почти как грузовой вертолёт, отрывался от плоскости и с силой ударялся лбом о прозрачную преграду. Я, как ученый, понимал, что "пчёлке" было небольно, но то, что очень досадно - это точно!
- Ванюш, ты чего тут замер как фонарный столб? - спросила мама.
Я не шевелился. И действительно, я почти что шмель, а тут Ваню зовут какого-то.
- Ва-ня, - повторила мама уже протяжнее и настойчивее. - Ну, ты меня слышишь? Третий раз мимо прохожу, а ты всё стоишь! Кого ты там увидел, цирк приехал, что ли? - она была уже взрослой, но в душе оставалась молоденькой девушкой. Я очень любил свою маму и готов был отдать ей все свои игрушки, если она, конечно, попросила бы. Но мама не просила.
- Мама, - снова став мальчиком Ваней, заговорил вдруг я, не отрывая взгляда от мохнатого создания. - А это шмель, да? А он кусается? А чем он полезен? А почему у него шерсть? А как такой толстый с такими маленькими крылышками летает? А что он ест? А, мам?
- Ты - как всегда! - мама, улыбнувшись, посмотрела на меня, потом перевела взгляд на шмеля. - Сразу сто вопросов задаёшь, я ж не успеваю так быстро отвечать. Да я и сама в догадках мучаюсь. Как он себя, такого грузного поднимает? Без папы нам не разобраться. Давай у него спросим, когда он с работы придёт. А, сынок? - мама протянула нежные руки и обняла меня за голову, прижав к своему кухонному фартуку.
Шмель в диалог не вмешивался. Он в это время решил сделать небольшую передышку и даже попытался вытянуть свои мохнатые чёрные лапки. Вместо этого он потёр передние конечности перед собой, как будто собирался вкусно поесть. За время заточения в нашей квартире он мог серьёзно проголодаться, но в том-то и дело, что вся его привычная еда была там, за окном! И до неё ещё нужно добраться! Поэтому передышка была очень и очень кстати.
А день выдался такой яркий и красочный, за окошком столько происходило всего интересного! Три минуты назад, например, мимо пролетел пчелиный рой. Два голубя ворковали, сидя на карнизе окна этажом ниже. Гусеница нашла укрытие в коре старого дерева. Братья-шмели летали, жужжа возле душистых цветов.
* юный натуралист (сокращённо юнна́т) - участник детского кружка по изучению природы и естественных наук.
Глава вторая
Шмель в коробочке
- Иван Батькович, как жизнь молодая? - по-молодецки прогудел папа, заходя в комнату.
- Папка пришёл! - я с радостным криком бросился к нему на шею. - Мы тут с мамой шмеля нашли - жи-во-го! - последнее слово я произнёс торжественно и загадочно.
- Что, серьёзно, живого шмеля? А мне покажете? Я тоже живого не видел, да ещё в квартире. Веди, показывай! - папа со мной на руках прошёл через комнату к окну.
- У-у-у, какой жирный! Повезло вам с мамой - такой экземпляр откопать, - папа совсем близко наклонился к шмелю и внимательно стал разглядывать. - Слушай, а он, случайно, не африканский? Такие крупные и с таким окрасом там водятся. Каким ветром его к нам занесло? Может, у них миграция*? - папа старался голос сделать серьёзным и своим словам придать учёную важность. А глаза его всё равно улыбались. - Надо бы его под микроскопом рассмотреть - детально! Как считаете, коллеги?
При слове "детально" я сразу вспомнил про свой конструктор и про то, как папа меня ругает, что мелкие детали по всей комнате вечно разбросаны.
- Папа, не надо детально! Он же живой! - испуганно закричал я.
- Это только так говорится! - успокоил меня отец.
А шмель, видимо, почувствовав неладное, сразу куда-то засобирался, засуетился, не желая оставаться на месте ни секундой дольше.
- Пап, а что, если он будет жить у меня? - я продолжал смотреть на удирающего шмеля.
- А что ты с ним будешь делать? Это ведь свободолюбивое насекомое, и я не думаю, что ему захочется остаться в нашей квартире навсегда. Ты как думаешь, мама? - папа обернулся к скромно стоящей за нашими мужскими спинами маме.
- Я считаю, - сказала мама, - что, если бы ему у нас нравилось, он бы не стремился так усердно выбраться наружу, а стал бы обследовать обстановку нашей комнаты и искать чем-нибудь угоститься.
Мама была права.
- А что он ест? Может, накормим гостя? - обрадовался я.
- Давай лучше ты отнесёшь его на улицу, - предложил папа, - посадишь его на цветок. Природа - его дом, и там его стихия. А на улице такая погодка чудная! Иди, сынок, обувайся, а я сейчас его вот куда посажу, - папа высыпал на подоконник спички из коробка и так ловко поймал им шмеля, будто проделывал это сто раз.
- Вот, держи! - отец протянул мне жужжащую коробочку. - Только обязательно выпусти, воздуха ему здесь хватает, но без еды и питья ему долго не протянуть. Помни об этом, сын! Это живое создание и тоже может страдать и даже умереть!
* Миграция (лат. migratio - переселение) - перемещение населения из одного региона (страны, мира) в другой, в ряде случаев большими группами и на большие расстояния.
Глава третья
Секрет мёда
Через секунду я уже бежал по ступеням вниз, неся перед собой коробочку. Это была почти волшебная коробочка, потому что она издавала звуки и даже немного двигалась на ладони и смешно щекотала.
Во дворе из детей, кроме Люськи, которая прыгала через скакалку, никого не было.
- Что там у тебя? - спросила она, когда я вышел из подъезда. Я сел на лавочку. Люся, не останавливаясь, припрыгала ко мне. Моя соседка никогда не расставалась со своей любимой скакалкой. Наверное, она даже обедала на скаку! Интересно, вот мы в школу в сентябре пойдём, она и уроки делать будет вприпрыжку?! Почему девчонки во всем мире любят прыгать на скакалках?
Я сидел, приложив коробочку к уху, и слушал шуршание.
- Дай и мне послушать. Что там? - Люська даже прыгать перестала.
- Шмель! - с гордостью сказал я, поднимая руку с коробком над своей головой.
- Ой, как интересно! Дай посмотреть! А где ты его взял? - затараторила Люся, пытаясь выхватить у меня коробок.
- Не могу показать, - я прижал ценную коробочку к своей груди. - Вдруг выскочит?! Где я второго такого найду?
Люська, наверное, обиделась, потому что сразу заважничала:
- А я знаю, чем нужно кормить шмеля, чтобы он делал мёд! Вот!
- Взаправду - мёд?
- Ну, только если шмель у тебя настоящий, а не засушенный!
- Сама ты засушенная! Шмель самый настоящий! Живой! - заступился я. - Может, даже из самой Африки прилетел! Знаешь, как это далеко? Его попутный ветер принёс прямо ко мне в комнату. Ну, ладно, загляни, только одним глазком, - я немного приоткрыл коробок. Шмель тут же показал свою мохнатую мордочку, но пролезть целиком в маленькую щёлочку он не мог. Только усы шевелились.
- Видишь, какая мордочка? Папа сказал, что редкий экземпляр. Теперь давай свой секрет! - я осторожно закрыл коробок и посмотрел с требовательным видом на Люську.
- Ладно, так и быть, скажу. Шмель у тебя и вправду хороший, много мёда принесёт! - одобрила Люся. - А секрет простой - сахаром его корми - и будет мёд!
- И всё? - удивился я.
- А что тебе ещё надо? Моя мама всегда говорит, что на рынке мёд брать нельзя! Там он ненастоящий! Пчёл сахаром кормят, поэтому мёд неполезный, но дорогущий! А у тебя за так будет! Главное - сладко! А может, ты мне его подаришь, или давай меняться? Могу дать на скакалке попрыгать. Идёт?
- Ещё чего! Хочешь, чтобы он тебе мёд давал? Хитренькая.
- Ну, и не надо, видели мы таких! - передразнила Люська и заскакала по своим девчоночьим делам.
"Мне же надо его на волю выпустить! - вспомнил я папин наказ. - А ведь здорово было бы, если бы мы со шмелём накормили родителей домашним мёдом! Собственного приготовления!" - я погрузился в мечты.
Глава четвертая
Счастье - оно для всех
В приятной задумчивости я стал прогуливаться по двору. Я представлял себе, как обрадуются папа с мамой, узнав, что сегодня к чаю у нас будет медовый торт или медовые пряники. Да мёд можно и просто так вприкуску есть, запивая чаем. А мама тут скажет: "Надо отложить мёд на случай, если кто заболеет. Это очень хорошее лекарственное средство от простуды!" - при этих мыслях меня аж подбросило от удовольствия!
В нашем дворе росло много разных деревьев: два тополя и две берёзы. У нас даже яблоня была, правда, с дикими яблоками, и рябина. Яблоки мы таскали с ребятами потихоньку и ели, когда наши родители не видели. Бегая по двору, мы сильно расшумимся, разыграемся, а мамы нам и говорят:
- Хватит скакать, как дикари!
- А мы-то тут при чём, это во всём дикие яблоки виноваты! - думал я.
Ещё были кусты, в которых у нас был штаб, и клумбы с цветами, по которым ХОДИТЬ НЕЛЬЗЯ! Все, кто попадал в наш двор, как сговорившись, восклицали: "Как у вас красиво! Как в оранжерее*!"
Тут я остановился возле большого цветущего куста, от которого исходил сильный цветочный аромат. Вокруг красного лепестка суетился, жужжа, полосатый шмель*. "Когда он успел ускользнуть?" - испугался я. Выдернув коробок из кармана, я, затаив дыхание, приложил его к уху. В коробочке знакомо шуршало. Значит, у цветка не мой шмель, а, наверное, какой-нибудь его родственник! Может - близкий, может - дальний?! Я внимательно присмотрелся к новенькому. "Своего" я уже достаточно изучил, каждую полосочку помнил наизусть. Но как же они были похожи! И голова, и усы, и даже размер полосок - всё совпадало! Меня осенило - это же его родной брат-близнец! Сердце забилось. У меня тоже есть брат. Если бы он вдруг потерялся, я даже не знаю, как бы мне стало плохо. Да и жизнь моя стала бы скучна и неинтересна. А с братом другое дело: с ним можно всегда и в футбол поиграть, и в морской бой, и в догонялки, да и в кучу других игр.
"Братья должны быть вместе!" - не раздумывая решил я и осторожно открыл крышку коробка. Шмель, как только почувствовал свободу, тут же взмыл в небо и понёсся вдоль общежития, изменяя высоту полёта. Он с жужжанием поднимался, делал кульбит* и резко опускался почти до земли, потом снова взмывал вверх. Тут вдруг резко повернул в другую сторону и пролетел совсем близко над моей головой, будто благодарил. за свободу. Я смотрел ему вслед и думал, что шмель, как человек, радуется свободе! На душе стало легче.
- И зачем мне мёд, когда и без него радостно? - подумал я. - На воле шмель больше пользы принесёт! А в тесной коробке жить даже с сахаром несладко будет. Папа был прав: все живые существа - свободолюбивые!
* Оранжере́я - цветочная теплица. Строится из стекла или пластика. В оранжереях разводят теплолюбивые растения из разных стран.
* Шмели - наилучшие опылители для большинства оранжерейных растений.
* Кульби́т - акробатический трюк; переворот через голову.