Эту историю я бы никогда не написала, если бы совсем недавно при очередном разборе шкафа в квартире родителей мне под ноги не свалились бы мои дневники тринадцатилетней давности. Если бы я не перечитывала бы их пол ночи. Если бы каждый раз, когда я подхватываю простуду, я не вспоминала бы о самой странной свадьбе, на которой мне довелось побывать в своей жизни. Да простят меня участники этой истории, имена, прозвища и фамилии изменять я не стала.
Начать придется издалека, иначе будет не понятно "кто на ком стоял".
Было мне двадцать лет, ехала я в метро и ревьмя ревела. Повод, как мне сейчас кажется, был абсолютно незначителен, да и сказка наша не о том, но ревела я очень колоритно. Пассажиры на меня оглядывались, а какой-то дядечка грузинского вида даже подошел и поинтересовался: "Вай, детка, что плачешь? Обидел кто?". Дяденька был вежливо, но безотлагательно послан по известному адресу.
Доехала я до "Войковской", приползла к своей подруге однокурснице Алке, отревелась, мы с ней ситуацию обговорили и перекурили. От нее я позвонила мальчику Теме, с которым в то время встречалась. Он мне сказал, чтобы я срочно приезжала на Алексеевскую, потому что он нашел нам классного гитариста.
История его знакомства с гитаристом выглядела следующим образом. У Темы был друг Коля Булимов - студент бауманец. Оба они в юности были без ума от мотоциклов и байкеров. И однажды Булимов обнаружил место, где сии особи водились в большом количестве - в пивной "Стекляшке" около станции метро ВДНХ. Руководил этим заведением, если не запамятовала, некто Дядя Юра. Да простит он меня, но пить его пиво неподготовленному человеку было опасно для жизни. Химический состав продаваемого им в качестве пива напитка был настолько уникален, что сшибал "новичков" наповал. Ладно бы пиво только разбавляли, и ладно бы только водой из-под крана - молодежь конца девяностых была не шибко избалована. Но мне отчего-то вспоминается, что его еще и чем-то подкрашивали для получения более насыщенного цвета, и как-бы не левомецитином. Я это пиво попробовала раз в жизни, сделав всего один глоток, так вот - оно было ярко желтым и горьким, и мне потом было так плохо, что пива долго еще не хотелось. Никакого. Никогда.
Так вот в этой, позволения сказать, "пивной" хмеле-солодовые экстремалы Булимов и Тема познакомились с неким субъектом по имени Танк. По их словам, он был байкером, писал отличные песни и потрясающе играл на гитаре. И они предлагали "вот прямо сейчас" приехать и познакомиться с ним.
Сказано-сделано.Я поехала на "Алексеевскую", где встретилась с Темой и Булимовым. Мы вышли из метро, и прошли минут пять и свернули на Маломосковскую улицу. Кстати сейчас вспомнилось: в конце девяностых на этом маршруте тетенька в белом халате, надетом осенью поверх куртки, а зимой телогрейки, с тележкой на колесиках, помнящей еще похороны Сталина, продавала потрясающие хот-доги - всего за десять рублей, что было весьма "подъемно" для любого студента. И еще скажу в укор дяде Юре, ее товар был не только доступным, но и потрясающе вкусным, не говоря уже о том, что после его употребления никаких неприятных эксцессов не возникало.
Свернули мы на Маломосковскую улицу, и уже через минуту вошли в подъезд девятиэтажки из светлого кирпича, и поднялись, как мне сейчас кажется, на предпоследний этаж, и позвонили в дверь.
- Открыто! - крикнул кто-то невидимый из глубины.
Мы потянули ручку двери, и тут же раздался громкий топот, и нам навстречу выпорхнул здоровый коричневый доберман. Я замерла, но пес деловито обнюхал каждого из нас, потом лизнул меня в руку и убежал обратно в квартиру.
- Не бойся, Буч своих не трогает, - сказал невысокий парень с длинными волосами, собранными в хвост, одетый в черную футболку и кожаные штаны.
- Танк! - протянул он мне руку.
- Ирис... - ответила я, ибо в те годы представлялась только так.
Парню на вид было лет тридцать с небольшим, и он обладал довольно интересной внешностью: был смуглым, темноволосым, и при этом голубоглазым. Не очень высоким, скорее худым, но ладно скроенным. Я подумала, что наш курсовой "спец" по мужчинам Алка точно бы признала его красивым. Еще я обратила внимание на его походку, он немного прихрамывал, но двигался так, будто танцевал.
Мы прошли в довольно большую комнату, в которой были еще какие-то люди. Сейчас уже не помню, сколько их было. Помню, что была похожая на подростка черноволосая девушка лет двадцати пяти, по всей видимости, девушка хозяина квартиры. Кстати, потом она куда-то делась, и больше я ее не встречала.
Мы с Танком немного друг-другу поиграли. Ну что там говорить, играл и пел он "как Бог", и песни у него были более чем хорошие. Никаких "трех блатных аккордов", чудесные мелодии и потрясающие отработанные аранжировки. Если честно, до сих пор считаю, что ничего лучше исполняемого отечественными музыкантами на акустической гитаре в жизни своей не слышала. Тексты песен тоже были весьма не банальные, никаких рифм из серии "люблю" - "смотрю", "кровь" - "любовь". Короче, он был просто вызывающе талантлив.
- Почему тебя называют Танком? - спросила я уходя.
- Меня так один знакомый назвал, потому что я всегда "пру напролом" и ничем меня не остановишь.
С того дня мы стали видеться с Танком практически каждый день, познакомили и подружили с ним нашего гитариста Зима, потом к нам прибился одиннадцатиклассник Сашка Быков - барабанщик. В музыке мы с Танком понимали друг друга с полуслова. Я приезжала к нему прямо после окончания лекций, и мы играли часов до семи вечера. Каждый кусочек песни мы разбирали, предварительно записав на кассетный магнитофон. В том, что касалось игры на гитаре и вокального исполнения, Танк был до занудства педантичен. Но во всем остальном.....
Насколько я припоминаю, он нигде не работал, и перебивался случайными заработками. Есть он, как мне кажется, ничего не ел, если только его старенькой маме, Анне Герасимовне, не удавалось его отловить и накормить. Питался он исключительно пивом - "Ярпивом" или "Очаковским" и курил так, как-будто в холодильнике у него лежала пара запасных легких. Иногда мы покупали и варили пельмени, и вот тогда он ел, но очень неохотно.
Жизнь его потрепала основательно. Я до сих пор не знаю, где в его рассказах была правда, а где вымысел, но если он врал, то врал он так же, как играл на гитаре - талантливо и самозабвенно. Чего только он о себе не рассказывал! Там были и служба в Афгане на "Черном тюльпане", первая любовь, которую изнасиловали и убили, а потом закатали в ковер кавказцы, знакомство с "казачьим поэтом" - Александром Яковлевичем Розенбаумом, дружба с таежной стаей волков на границе, и прочая, и прочая, и прочая!
Еще у него была уйма всяких друзей, просто легион! Он был настолько харизматичен, что притягивал к себе людей, словно магнитом. Почти каждый раз вечером я заставала у него нового человека. Кого я там только не встречала - барабанщика группы "Монгол Шудан", бывшего милиционера из недавно перед этим разогнанного ОБОПа при ГУВД г. Москвы, первую красавицу Мордовии Таню, промышлявшую шитьем кожаной одежды, татуировщиков, ролевиков, бандита Витю ....
Два первых осенних месяца прошли довольно безоблачно. Мы играли, прогресс был на лицо. Поскольку Танк по возрасту практически годился мне в отцы, я, шутя, называла его "папой Танком". Ни что не предвещало беды.
Однако в конце октября в личной жизни Танка произошло событие, послужившее невольным катализаторм дальнейшей Катастрофы.
Девушка Булимова Ира привела к Танку свою однокурсницу Лену - милую девушку модельной внешности, тоже сходившую с ума от байкеров. Танк на нее глянул - и пропал. Лена ответила ему взаимностью со всем пылом своего девятнадцатилетнего сердца.
В творчестве Танка явно засквозили лирические ноты, он написал несколько проникновенных песен о любви, чувства в нем так и клокотали. Страсть накалялась с каждым днем. Пропорционально повышению градуса чувств увеличивалось количество употребляемого Танком спиртного. Пока это было только пиво, пусть и самое крепкое, но только, пиво, но в каких сумасшедших дозах, если бы вы знали! В оные дни он мог за репетицию практически в одно лицо уговорить упаковку Очаковского пива (десять двух-литровых бутылок). На качестве исполнения чрезмерное употребление спиртного сначала не сказывалось, но трезвым я его практически больше не видела, и он становился все более нервным и агрессивным.
К середине ноября Танк окончательно "вошел в штопор". Я очень хорошо помню день, который стал той самой точкой невозврата, после которой все мы поняли, что прежний "папа Танк" потерян безвозвратно.
В тот день Танк был на удивление спокоен, сосредоточен, и более или менее трезв. Отыграв репетицию, мы должны были встретиться с другом Танка - Пиратом, собиравшимся заехать попить пивка и пообщаться. Поскольку "горючее" у Танка кончилось, он предложил выйти и купить еще пива, а заодно встретить Пирата. Часть народа осталась в квартире, а мы с Сашкой Быковым пошли вместе с Танком, надеясь хоть как-то ограничить количество покупаемого спиртного.
Мы купили пиво в магазине на углу, (меньше, чем собирался Танк, но больше чем планировали мы с Быковым), и собрались переходить Маломосковскую улицу, ибо с противоположной стороны нам уже приветливо махал рукой бородатый дяденька в косухе и бандане, еще издали опознанный нами, как Пират.Очевидно, на проспекте Мира была авария, и часть машин объезжала ее по Маломосковской. Мы довольно долго ждали, пока проедет поток.
- Слушай, я, наверное, пивка глотну, в горле пересохло, - сказал Танк, глядя на меня своими ясными аквамариновыми глазами, и, отвернувшись, открыл пиво и в два глотка выпил полбутылки. "Ой" - подумала я. "Началось" - шепнул мне на ухо Быков. В этот момент в потоке машин образовался просвет, и мы наконец-то перешли дорогу.
Когда мы перешли, Танк снова повернулся ко мне, чтобы попросить зажигалку, и в этот момент я его не узнала. Взгляд был мутным, а черты лица словно свело судорогой.
- Тебе плохо? - спросила я обеспокоенно.
- Нет, со мной все в порядке! - улыбнулся Танк, но улыбка вышла такой жуткой, что я поежилась.
- Пират, брателло, как хорошо, что ты приехал! - говорил Танк Пирату по пути домой. - Со мной столько всего произошло! Вот сегодня ночью Один заходил....
- Один? Тот самый? - вежливо переспросил Пират, покосившись на нас с Сашкой. Мы только плечами пожали, ибо о визите к Танку верховного бога германо-скандинавской мифологии нам ничего известно не было.
- Тот самый, одноглазый. С картой приходил. Показывал мне на ней места, где скоро война начнется. Мы с ним до утра проговорили! Классный мужик, ты не поверишь!
- Надо же, как интересно...- произнес Пират, внимательно разглядывая Танка, потом чуть-чуть приотстал.
- Давно это с ним? - спросил он меня тихо.
- Пять минут назад все было в порядке.
- Белочка?
- Не знаю, не уверена....
- Ну, поглядим, может, отойдет еще. Пива у него много с собой?
- Бутылки три, одну он уже почти допил.
- У меня эль с собой, но раз такое дело, я его доставать не буду, ему, кажется, уже хватит.
Вечер прошел весьма спокойно, Пират с Танком вспоминали общих знакомых, травили байки, потом приехала Лена. Про Одина Танк больше не вспоминал.
С того самого дня репетиции наши стали постепенно сходить на нет. Ленка практически перебралась к Танку, и мешать им не хотелось. Мы надеялись, что она как-то положительно на него повлияет, но этим надеждам не суждено было оправдаться. Пил он все больше и больше. Уговорить Танка не открывать очередную бутылку было практически невозможно. Он был как тот мужик у Высоцкого, который "если что решил, то выпьет обязательно", играть ему становилось все труднее, появился тремор. Сейчас я понимаю, что все эти частички пазлов укладывались в знакомую любому наркологу картинку под названием "изменение личности по алкогольному типу".
У меня создавалась ощущение, что Ленка всего этого не замечает, вернее - не хочет замечать. Она была настолько влюблена в Танка, что ослепла. Я называла ее про себя "Девочка со сказкой в голове". Мне казалось, что она придумала себе красивую сказку, где главным героем выступал принц на железно коне, и жила ею.
В середине декабря они подали заявление в ЗАГС, и Танк поехал в Люберцы, чтобы познакомиться с ее родителями и отметить "помолвку". Чтобы произвести наиболее благоприятное впечатление на родителей за компанию были приглашены мы с Темой и Булимов с Ирой.
Родители были явно шокированы нашей компанией, и в особенности, женихом дочери. Они довольно быстро покинули дом, и ушли к кому-то в гости. Но Ленка была счастлива, и вся светилась, а меня, тем временем, не покидало нехорошее предчувствие, что это все - не к добру. Оно только укрепилось, когда Ленка показала мне свою комнату - до потолка оклеенную детскими мордашками, вырезанными из журнала "Parents".
- Ого, ты так любишь малышей? - спросила я.
- Очень, - ответила она и зарделась.
"А ведь из Танка отец никакой" - подумала я. Конечно, в двадцать лет я мало что в этом понимала, но одно уже знала наверняка - гены вещь неумолимая. А кто может родиться от тридцатичетырехлетнего безработного байкера с маниакальной страстью к спиртному? Хорошо, если в маму пойдет, а если нет? "Ленка вся светится, может быть, она уже..." - снова мелькнуло у меня в голове, но спрашивать у нее, а тем более лезть с советами я не стала.
Танк после поездки в Люберцы написал блюз "Все равно она достанется мне". Там были такие слова:
"Она не ангел, он не герой.
Она - принцесса! Он вечно пьяный ковбой!
Ее мамаша вся в голде,
А если где-то не хватает, то только в ........."
И так далее.
В конце декабря Ленка сделала на спине огромную татуировку - волк, волчица и волчонок в зимнем лесу. Мои подозрения только укрепились. Свадьба была назначена на восьмое января.
Новый Год мы встречали у Булимова все той же компанией, плюс Зим со своей девушкой Леной. Встреча прошла довольно заурядно, однако к вечеру первого января выяснилось, что из квартиры пропала весьма крупная по тем временам сумма денег. В спальне родителей Булимова хранился конверт с десятью тысячами рублей, и две тысячи исчезли.
Утром второго января мне позвонил расстроенный Тема, и рассказал о том, что родители Булимова обнаружили пропажу денег. Потом позвонила еще более расстроенная Ленка - девушка Зима, которая сказала, что ей звонил Танк и наехал на нее, обвиняя в краже. Я успокоила ее, как могла, попросила не переживать. Потом мне позвонил Танк.
- Я точно знаю кто взял деньги! Это - зимовская баба!
- Она не могла этого сделать! - сказала я. - Я ее не один год знаю.
- Наивная ты какая. Она, больше некому! Ты не могла, Мамент (так он называл Тему) не мог, Пингвин (Булимов) с Иркой у своих родаков воровать не будут. Крыса!
Я молча повесила трубку, и села на кровать. В ушах у меня гудело. Вскоре я оделась и вышла из дома, и через час уже звонила в квартиру Танка. Мне открыла заспанная Ленка, из комнаты выбежал радостный Буч и, положив передние лапы мне плечи, лизнул в лицо.
- Где он? - спросила я Ленку.
- На кухне с Витей.
Я прошла на кухню, и обнаружила Танка с соседом Витей за накрытым столом, на котором красовалась весьма дорогая по тем временам бутылка водки и разнообразная снедь: колбаса, огурчики, салатики. И это в доме, где из еды отродясь ничего круче пельменей не водилось! Я молча переводила взгляд с Вити на Танка.
- О, Ирис, здорово, сядь выпей с нами за Новый Год! Видишь, Витя пришел меня поздравить - сказал Танк, указывая на стол. А Витя отвел глаза.
- Спасибо мне не хочется, я к Ленке заехала.
Развернувшись, я вышла из кухни, и зашла к Ленке в комнату. Ленка сидела на диване какая-то потерянная.
- Давно гуляют? - спросила я.
- С утра... - ответила она. - А я вот сижу, и думаю, кто же мог взять эти дурацкие деньги, и так противно на душе....
- И мне тоже. Я вот думаю, если мы сбросимся все, и вернем? Это, конечно, накладно, но может поднапряжемся?
- Не знаю, мне кажется, Булимов деньги не возьмет.
Мы немного помолчали. Потом я спросила:
- Что вам подарить на свадьбу?
- Ничего не надо, лучше деньгами, хоть будет на что стол накрыть.
- Хорошо, мы тогда седьмого вечером деньги привезем!
- Ладно, только ты... Лучше мне их отдай, мы с отцом поедем на рынок и все купим. Знаешь, родителей ведь не будет на свадьбе. Но папа согласился помочь все купить, и отвезти меня в ЗАГС.
Я не стала спрашивать, почему родителей не будет. Было ясно, что выбор дочери они не одобряли. Потом Ленка сказала:
- Надеюсь, они постепенно привыкнут друг к другу. Бывает же так, что сначала новые родственники не общаются, а потом "не разлей вода"?
Я пробормотала что-то типа "конечно", "сплошь и рядом такое бывает". В этот момент в дверь позвонили. Приехал Тема. Я стала одеваться.
- Ты куда? - спросил он меня.
- Домой, у меня экзамен после завтра!
- Может посидишь чуть-чуть?
- Не хочу. Противно.
- Тогда я поеду тебя провожу.
- Как хочешь, - буркнула я, и вылетела из квартиры. Тема догнал меня уже на проспекте Мира.
- Что случилось то?
- А ты не понимаешь?
- Нет, - честно ответил он.
- У тебя еще остались какие-то сомнения относительно того, кто взял деньги?
- Но ведь ты же не думаешь, что.... Там же это все.... Витя принес! - бормотал он.
- Витя принес? - я остановилась, как вкопанная, и зло расхохоталась. - Ой, не могу, Витя принес!
Потом я расплакалась. У меня началась форменная истерика.
- Ну ладно, Ленка влюбленная, не видит ничего вокруг - плача повторяла я. - А вы то все... Вы то все, что ни понимаете, что это все уже? Край? Булимова жалко, он же молится на него практически....
- Ну, может он еще одумается, изменится, - бормотал Тема. - Женится, глядишь, и пить бросит.
- Ладно, ты как хочешь, я на свадьбу приду, потому что Ленку жалко, а потом все!
- Что все? - не понял Тема.
- Я не намерена с ним больше общаться и играть.
- Но он же наш друг! Он же такой классный гитарист.
- Был классным гитаристом! Был нашим другом! - повторяла я плача.
Кое-как успокоившись, я поехала домой. Постепенно я буря эмоций во мне улеглась. "А может и правда не он взял эти деньги?" - думала я. Потом перестала об этом думать. В конце концов, у меня была сессия на самом сложном (третьем) курсе, зачеты и экзамены через день, и было о чем переживать.
Седьмого января вечером, разобрав последний билет по муниципальному праву, я отправилась к Танку, чтобы отдать свою и Зима часть подарочных денег. Предварительно решила позвонить и "провентилировать обстановку". Танк был вежлив и трезв, сказал, что Ленка с отцом уехала на рынок за частью провизии, но скоро вернется.
Я здраво рассудила, что за сорок минут (ровно столько занимала дорога от двери до двери) ничего плохого не произойдет, и со спокойной душой поехала. Дверь мне открыл Витя с перекошенным лицом, откуда-то выбежал Буч с выражением откровенного ужаса на морде, и прижался к моим ногам.
- Привет, а что собственно.... - начала я и осеклась. Из комнаты в коридор вышел пьяный "в дребадан" Танк, еле державшийся на ногах. В руках у него были огромные тупые ножницы, и он пытался отстричь ими свой знаменитый хвост.
- Свет, ну я-то причем! - оправдывался Витя. - Я пришел, а он уже такой! Я специально не приносил ничего с собой. Я зашел Ленке деньги на свадьбу отдать. Прихожу, а он тут... Стрижется.
Я прошла в комнату, Витя и Буч проскользнули за мной.
- И что это у нас за парикмахерская здесь открылась? - как можно спокойнее поинтересовалась я у Танка.
- Ирис, сестренка, я же - викинг!
"Другое ты слово", подумала я, но вслух спросила:
- Ну, допустим, а дальше что?
- Так ведь завтра свадьба будет по викинговскому обряду! Я уже с Пиратом и Хельгой договорился..... А они волосы стригли....
- Пират с Хельгой?
- Нет! Викинги, перед свадьбой! И я тоже решил.... Вот, ножницы.
Я не знала, смеяться мне или плакать. В этот момент в дверь позвонили, и я пошла открывать. Пришел Пират.
- Слава Богу! Проходи скорей.
- А что случилось? - спросил Пират.
- А сейчас сам все увидишь.
Пират прошел по направлению к комнате, и замер в дверях.
- О как! - только и сказал он, обернувшись ко мне. - Весело тут у вас!
- Не то слово! Так что я тебе сейчас деньги для Ленки оставлю, и лучше поеду.
В этот момент мы услышали, что открывается входная дверь. Это пришла Ленка.
Ленка впорхнула в квартиру разрумянившаяся от мороза и веселая:
- Ой, ребята, сумки в тамбуре возьмите, а то у меня рук не хватает! А что у вас такие лица?
- Да у нас тут, - замялся Пират. Мы с Витей трусливо промолчали.
Лена разулась, сняла дубленку, и прошла в комнату, закрыв за собой дверь.
Мы молча стояли в коридоре как "Три тополя на Плющихе".
- Может, пойдем? - предложила я.
- Деньги надо Ленке отдать, - сказал Пират. - Подождем пару минут. Иначе на что свадьбу-то справлять будут?
Вскоре из комнаты вышла Ленка, прошла на кухню, села и закурила. Мужики дружно посмотрели на меня, я кивнула и пошла на кухню.
Ленка сидела с окаменевшим лицом. Потом прошептала каким-то не своим хриплым шепотом:
- Как же так? Он же обещал! Он давно такой?
- Час назад, судя по голосу, был трезвый.
Ленка закрыла лицо руками и расплакалась.
- Я так больше не могу..... Сил моих нет....
Мы помолчали. Потом я спросила:
- Лен, извини, не мое дело, конечно, но может ну это все на фиг?
- Что? - спросила она, вытирая глаза.
- Ну свадьбу эту!
- Но я же... Я же люблю его! Я не могу без него жить! - прошептала она. - И хочу выйти за него замуж, родить детей и прожить с ним всю жизнь. Правда хочу.
- Тогда не плачь! Завтра лицо будет красное!
Мы зашли в комнату к Анне Герасмовне и попросили у нее нормальные ножницы, потом усадили Танка на табурет посреди кухни, и подровняли ему волосы. Получилась вполне себе приличная стрижка - каре, которая, кстати, ему очень шла. "Подлецу все к лицу" - думала я. Через час Танк, немного протрезвев, просил у Ленки прощения. Мы откланялись и поехали по домам, договорившись встретиться в полдень на "Бабушкинской", чтобы пойти всем вместе в ЗАГС.
Утром я проснулась с насморком, болью в горле и температурой тридцать восемь и пять. В голове словно бил набат.
"Блин, не пропускать же зачет и свадьбу из-за дурацкой простуды!" - подумала я, и, выпотрошив домашнюю аптечку, быстренько закинулась всем, чем только можно. "Хорошо еще, что форма одежды не парадная!" - думала я, напяливая любимый черный джинсовый комбинезон и черный свитер "Хотя бы не замерзну".
Уже в метро я почувствовала себя намного лучше, и, бодро отстрелявшись на зачете в первой же пятерке, вернулась домой, запила горячим чаем очередную партию таблеток, и поехала на "Бабушкинскую".
В центре зала я обнаружила черно-кожаную толпу во главе с Танком, одетым в кожаные брюки, косуху, и черную рубашку с черным кожаным галстуком на шее. К поясу была пристегнута "корсарская" шпага. "Интересно, в чем же тогда будет невеста!" - подумала я.
Позади него стояли Пират с Хельгой, держа в руках зачехленные щиты (!!) и пару шпаг, тоже в чехлах.
"- Ой-ё, а свадьба действительно будет по скандинавскому обряду!" - осознала я.
Поздоровавшись со всеми, я поинтересовалась у Пирата, пустят ли нас в ЗАГС со всем этим добром.
- Да конечно пустят! - уверенно сказал Пират. - Они там и не такое видели! Мы вообще пришли расписываться в косухах с шариками, на которых было написано "Жених" и "Невеста".
У меня не было сил спорить. Таблеточки медленно, но верно "отпускали", и мне явно "худшало". "После ЗАГСА - домой" - решила я.
Мне кажется, в Бабушкинском ЗАГСе эту свадьбу помнят до сих пор. Хотя может быть теперь они действительно "и не такое видели", столько "готов", "эмо" и прочего непонятного народа у них переженилось за это время. Но, поверьте мне, для двухтысячного года это было что-то выдающееся.
Когда толпа бородатых дяденек в косухах и одетых в кожу тетенек ввалилась в ЗАГС, там на секунду воцарилась полная тишина. Охранник у дверей уронил газету, у гостей с соседней свадьбы крики "Горько" замерли в горле, а шампанское лилось через край бокалов на пол, и какое-то время никто этого не замечал.
Потом все выдохнули, зашушукались, и стали ждать невесту.
И невеста оправдала ожидания. Ленка в сильно декольтированном черном кожаном мини-сарафане и черной кожаной бандане, с потрясающим макияжем и маникюром была сногсшибательна! Когда она скинула пальто на руки Булимову, ЗАГС только восхищенно ахнул.
А мне становилось все хуже. Все вокруг виделось словно сквозь пелену. Вскоре нас пригласили на регистрацию брака.
В декорированный цветами зал под музыку вошли Танк с Ленкой под руку, за ними Хельга и Пират с щитами и шпагами в руках, а потом и остальные гости.
- Дорогие Андрей и Еле...- начала пожилая женщина в строгом костюме, не отрывая взгляд от бумажки. Лучше бы и не отрывала, но она решила сразить молодоженов ослепительной улыбкой, а когда подняла глаза только и выдохнула: НА....
И замолчала. Она молчит, и мы молчим, а что тут скажешь.
Потом женщина сделала еще одну попытку:
- Дорогие молодожены! В этот торжественный день позвольте мне от лица....
Тут ее взгляд упал на шпагу у пояса Танка, и она снова осеклась. Потом взяла себя в руки, и продолжила:
- В этот торжественный день, когда на свет рождается новая семья...
Зачем-то она посмотрела на Пирата с Хельгой с щитами и шпагами, и снова замолчала. Потом, видимо мысленно скомандовав себе что-то типа "Соберись, тряпка!", спросила запинаясь:
- Андрей, согласны ли Вы взять в жены Елену?
- ДАААА!!! - заорал Танк гролом (кто знает, тот поймет) во всю свою луженую глотку, Пират с Хельгой заколотили шпагами по щитам, а гости откликнулись радостным свистом и улюлюканьем. Тетенька испуганно отшатнулась, потом, икнув, спросила Ленку, на всякий случай зажмурившись:
- Елена, согласны ли Вы взять в мужья Андрея?
- Да, - скромно потупившись ответила Ленка. В ответ снова раздался грохот и свист.
- В знак верности и любви обменяйтесь кольцами!
Гости неистовствовали.
"У меня температура, и я брежу" - думала я. "Потому что наяву такого быть не может".
- Именем Российской Федерации объявляю вас мужем и женой. Жених, поцелуйте невесту! - с явным облегчением протараторила тетенька, захлопнув лежащую перед ней папку.
Толпа, продолжая орать, выкатилась прочь. Обернувшись на выходе из зала, я увидела, что тетенька без сил рухнула на стул и большими глотками пьет воду из стакана, который заботливо протягивает ей ее молоденькая помощница.
- Это издевательство! Я уволюсь... - бормотала тетенька, дробно стуча зубами о край стакана.
Двери закрылись, и конец этой сцены я не досмотрела. "Это - бред, причем горячечный" - подумала я.
Температура у меня явно становилась все выше и выше. В какой-то момент мне стало казаться, что все вокруг пахнет творогом.
Когда мы спустились в метро, это ощущение усилилось. В вагоне я рухнула на лавочку.
- Свет, ты чего? - спросила меня сердобольная Ира.
- Творог, творог, - бормотала в ответ я.
- Народ, да она вся горячая! - всплеснул руками красавица Мордовии Танька, потрогав мой лоб. - Не дрейфь, подруга, сейчас мы тебя спасем! У мамы Тани "с собой было".
С этими словами она достала из-за пазухи фляжку, отвернула крышку, и, запрокинув мне голову, стала вливать что-то в рот.
- Таблетки.... Нельзя.... - отплевывалась я.
- Не плюйся, дура! Это коньяк армянский, между прочим! Пей, хуже уже не будет.
"Это точно, хуже уже не будет" - подумала я, проваливаясь в блаженное небытие.
Как меня донесли до квартиры Танка, я не помню. Проснулась я заботливо укрытая пледом Анны Герасимовны.
- Хелло, бейби, что нового в системе? - спросил меня черноволосый и смуглый мужик, сидевший в кресле. Кого-то он мне отдаленно напоминал.
- В системе? - хрипло переспросила я, садясь на диване
- Ну да, ты же хиппи? - он указал на многочисленные фенечки у меня на руках - Peace, free love, и все такое?
- Э... Нет.... А вы кто?
- Че Гевара! Жаль, что ты не хиппи. Сто лет уже никого из них не встречал.
"Очень хорошо. Просто отлично. Сам товарищ Эрнесто Гевара де Ла Серна к нам пожаловал. Он же товарищ Че. Ну что ж, к кому-то Один, а к нам - Че Гевара" - злорадно произнес чей-то голос в моей голове. Потом добавил: "А пить Вам, барышня, надо меньше".
- А у вас на Кубе зато Библия запрещена, и Битлз тоже. До сих пор, между прочим! - сказала я, окончательно просыпаясь
- Перебрала, подруга? - заботливо спросил Че Гевара
- Нет, болею просто! А вы кто?
- Че Гевара я, друг Танка. Из Волков я. В смысле раньше там был, пока с Хирургом не разругался.
"Уф, уже легче. А на Че Гевару и правда похож".
- Понятно. А мы с Танком играем вместе.
- Вот и отлично! Пойдем, сбацаем что-нибудь.
"Это вряд ли" - подумала я, оценив возможности организма, но на всякий случай ответила:
- Пойдемте.
Свадьба была в разгаре. Квартира была полна знакомого и незнакомого народа. На кухне уже можно было "топор вешать", так там было накурено.
- Ириска, сестренка! - радостно приветствовал меня Танк, на удивление довольно трезвый, - Ну как ты?
- Спасибо, лучше! - вежливо ответила.
- Еще коньячку налить? - спросила заботливая Таня.
- Нет, спасибо, мне уже хватит, - честно ответила я.
На кухне Хельга пела Тане, Пирату, Танку и каким-то незнакомым парням песню про корсаров. Красиво пела, между прочим. На пустой кастрюле ей подыгрывал парень по имени Змей.
В маленькой комнате Ирка, Лена и их однокурсницы с бокалами щампанского танцевали при свечах под Арию. В другой комнате куча бородатых мужиков за накрытым столом обсуждали кризис байкерского движения. На них со слепым обожанием раскрыв рот взирали Тема и Булимов. Я прибилась к народу на кухне.
Между этими тремя группами слонялся изрядно пьяный высокий худощавый парень по имени Паша в балахоне с изображением скелета. Слонялся и нарывался на неприятности. Через час он на них нарвался.
Из комнаты вышла разъяренная Ленка, волоча за шкирку Пашу.
- Где мой муж? - спросила она у нас.
Найдя Танка, она остановилась перед ним, выпустила Пашин загривок, и он ссыпался ей под ноги.
- Скажи мне, муж, - Ленкины глаза метали искры, - Почему в твоем доме всякая шваль позволяет себе хватать меня за задницу?
- Все... - тихо и внятно сказала Таня.
В следующий миг Танк поднял Пашу за кадык и прижал к двери в ванную. Пашины ноги болтались в воздухе.
- Извиняйся, гад, перед моей женой!
Паша хрипел. Что там долго рассказывать, Пашу отняли, Танка успокоили, и вскоре разошлись по домам. Свадьба кончилась.
Это была наша последняя встреча таким составом. Года не прошло, как Ленка родила мальчика Даню, и ушла от Танка жить обратно к родителям. Они развелись. Мы с Зимом и Быковым с Танком больше играть не стали. С Темой мы также вскоре расстались, неожиданно для него и вполне ожидаемо для меня. Ирка с Булимовым тоже расстались, и она, кажется, тоже вышла замуж за какого-то байкера. Несколько лет спустя развелись и Пират с Хельгой. Кстати, год спустя я обнаружила в одном из номеров "MOTO" портрет Че Гевары на собственноручно сконструированным им трайке в обнимку с Жириновским.
Танк иногда звонил мне, преимущественно по ночам и в полнолуние. Пару лет спустя мы с Быковым заехали к нему, Буч узнал нас и очень обрадовался. Танка мы застали ни капли не изменившимся с нашей последней встречи. Говорить было особо не о чем, и мы довольно быстро ушли.
Еще пару лет спустя я уехала от родителей, и с Танком по ночам продолжил общаться мой папа. Он его очень жалел, как бывшего "афганца".
Потом Танк пропал и перестал звонить. Не знаю, жив ли он. Надеюсь, что он жив и хотя бы относительно здоров. Потому что Андрей Гришин это действительно лучшее, что я слышала в российской акустической музыке. И никто меня не переубедит.