Вычислитель Вероятностей был ограниченно разумным. Его создатели не путешествовали в космосе: оставаясь в замкнутой самообеспечивающейся техносреде, они накапливали и обрабатывали информацию о био- и ноосферах далеких миров.
Третья планета системы была обитаема. Значительная волновая и двигательная активность отмечалась на её спутнике, следующем -четвертом по порядковому номеру небесном теле, и в поясе астероидов. На второй планете упорядоченно излучали только два крупных объекта.
Ника задумчиво свистнула в усилитель шлема. Звуковые вибрации передались породе, от неё - роботу, который подбежал, забавно переставляя суставчатые ноги.
Молекулярным щупом она взяла последнюю пробу и просмотрела данные анализатора. Пора возвращаться. Ионный душ, тренажеры, бассейн. Пообщаться с родителями. Оранжерея. Мама обязательно спросит об экспериментах с растениями. Сутки на поверхности кончились. Целую неделю можно работать дистанционно, из модуля.
Коллектив, милые лица: насмешливая Алдона, обстоятельный Майк, Владислав, Ю, Беллочка, Георгий. И мрачноватый Степан с угольно-черными глазами.
Между ними ничего не было кроме профессиональных товарищеских отношений, даже самого легкого флирта. И всё же с каждым днем всё более томительно и жутко балансировать на этой грани. Он никогда не выражал интереса большего чем вежливое дружеское участие. Нужно ли дать ему понять, можно ли? Что будет, если Степан откажется? Сможет она быть рядом по-прежнему, проектировать вместе - или надо будет переводиться в другую группу? В такой ответственный момент имеет ли она, советский инженер, право рисковать реализацией Проекта ради личных эмоций?
Вычислитель считывал и регистрировал огромные массивы данных, от анализа горных пород до генного сканирования животных. Двигаясь по оси времени, запечатленного в кристаллах и митохондриях, он делал периодические скачки в развилках бифуркаций и катастроф, просматривая возможности; надолго замирал в узлах и решетках схождения, расплетая многомерную стохастическую геометрию сопряженных пространств.
Пронизав вихревую матрицу наквозь, он вышел в точку возврата.
Только третья планета системы была обитаема. На спутнике не просматривалось никакой активности, излучали лишь орбитальные станции.
- Я тебе говорю, что не могу, пока он там стоит! - Майя яростно стряхнула пепел в пустое блюдце. - Поезжай домой, завтра допишем.
- Столько времени убили на ерунду. Зачем ты его звала, если не хочешь видеть?
- Никто никого не звал. Он прилип как банный лист, я ляпнула только чтоб отвязяться. Думала, протрезвеет и забудет.
- Ага, забудет. Сколько он ждет? Час, полтора? Настойчивый. И что с тобой случится если ты выйдешь и поздороваешься? Он укусит? Сделает замечание? Отхлещет цветами?
- Не отстанет. Видишь, намеков не понимает, и вообще зануда. На фиг он мне сдался? Живет в общежитии.
Веер возможностей был свит в пульсирующую прямую. Точка схождения сияла почти невыносимо - в ней сплелись все нити текущей реальности. Редчайшая по красоте комбинация встретилась Вычислителю впервые. Для бесстрастного фиксирующего аппарата переживание было сравнимо с религиозным экстазом или восторгом творчества.
Рыжая девушка вытерла чашки и повесила истрепанное полотенце на спинку стула.
- Дождь пошел, я и не слышала. Ты что? Он до сих пор стоит?!.. Знаешь, подруга, этой черты я в тебе раньше не замечала.
- Его никто не держит.
- Мальчик ничего плохого ещё не сделал. Зачем издеваться?
- Троллейбус подошел. Сейчас уедет домой.
- Вот и я заодно уеду. В свою общагу. Может, я тебе тоже по социальному положению не подхожу?
- При чем здесь ты? Женя, постой! Ты что, обиделась? Я боюсь, понимаешь!
- Чего?
- Не знаю. Он на самом деле очень талантливый физик. Симпатичный, поёт, рисует. Зачем я ему?!
Мгновенье стыло в двух парах зрачков, пока внезапно Майя не вылетела из квартиры, хлопнув обитой дерматином с гвоздиками дверью, сбежала по лестнице и пронеслась через сквер, что-то неразборчиво крича и встряхивая сразу намокшими черными кудрями. В ста метрах от неё, удаляясь, заворачивал за угол троллейбус.
За пренебрежительно малый временной интервал будущее фигуранта было просчитано.
В ближайшие 20 лет с вероятностью 58 процентов она спивалась, 21 - эмигрировала, становилась домохозяйкой, два раза - либеральной журналисткой, однажды женой нового русского, проводящей время в придирках к официантам и косметологам.
Единственный шанс, отвергнутый выбор горел так ярко, что все силовые линии сходились к нему. Газовые факелы Венеры, сияющие прожекторы звездолетов, светящиеся ограждения марсианских строительных площадок.
В невесомости жидкого изотопа таллия Ника закрыла глаза. Нужно было набраться смелости для этого вызова. Переливы нейросетевого ответа застали её врасплох, и несколько секунд она боролась с непонятными самой первобытным ужасом и желанием отключиться. Сейчас или никогда, ты сделаешь это! Она передала предложение, и замерла в неизвестности. Колебание, твердое решение, согласие - и на плечи спустилась радуга разворачивающихся переживаний, сюжетов, размышлений и сожалений. Ника в радостной спешке распахнула все блоки кроме последнего, выпуская на волю собственный опыт, воспоминания и замыслы вперемешку с фантазиями.
Её доверие не было обмануто. Это было... как никогда. Это было Слияние с большой буквы! Время остановилось для двоих, делящихся сокровенным.
Вычислитель Вероятностей просто не мог отбросить элегантнейшее из решений задачи. Позволить существу без понимания, без логических причин разрушить эту совершенную конфигурацию событий!
Вычислитель не вмешивался. Он принял решение закольцевать время и подождать. Еще не исключен вариант, в котором фигурант вытянет у судьбы тот самый жребий. Они же разумны, в конце концов.
- Ага, забудет. Сколько он ждет? Час, полтора? Настойчивый. И что с тобой случится если ты выйдешь и поздороваешься? Он укусит? Сделает замечание? Отхлещет цветами?
- Не отстанет. Видишь, намеков не понимает, и вообще зануда. На фиг он мне сдался?
- Трусиха! Иди! Я кому сказала, выходи, не прячься! Майка... ну где твои глаза? Про мозги говорить не буду, с ними неважно. Отличный парень. Любит тебя. Подумай, может это судьба? Давай, тащи его кофе пить!
- Я не могу.
- Майка! Поссоримся!
Мгновение стыло в двух парах зрачков, пока уголок губ черноволосой девушки не пополз кверху в предательской смущенной улыбке.
- Учти, я замуж не собираюсь, и не командуй. Кофе налью, и будет с него.
- Горе моё! Топай!
- Причесаться дай, подождет еще пять минут.
- Да уж, нелегко ему придется...
Плазменный сгусток ушел в стратосферу.
Ника пришла в себя, покачиваясь на пружинистой серебряной линзе, с чувством блаженного детского изумления и тихой благодарности... кому? Неужели ей сказочно повезло, и две их личности дополняют друг друга без единого зазора? Там будет видно. Завтра Степан возвращается из маршрута, впереди настоящая встреча. Столько предстоит узнать в реале прикосновениями, глазами! И может быть, придет день, когда она снимет последний барьер... Надо спросить у бабушки... Почему у бабушки? Странные ассоциации...
На дальнем краю сознания тоненько прозвенело напоминание. Да, родители. Они сами не вызывают, не хотят беспокоить после дежурства. Дед на Якутском космодроме, отец в Москве, бабушка в Крыму, мама восстанавливает Большой Барьерный риф. Она-то прилетит, как только дождется ротации в их квоте биотехнологов. Папе пока нечего делать на Марсе, он юрист, бывший председатель комиссии, разрабатывавшей Законы о Чести и Достоинстве... Со старшими тоже надо поговорить.
Конечно, мы не поклоняемся вождям или знаменитостям, равенство и братство - не пустые слова, но люди они, скажем уж точно, заслуженные. И странные, да. Этого не отнимешь. Не до такой степени странные как половина того поколения, что всюду лезет со своими традиционными ценностями, не гнушается морального давления, и даже физического насилия, нет. И всё же. Дед вечно твердит, что без жены пропал бы. Это он, создатель двигателя Д, благодаря которому мы вышли - пока в ближнюю солнечную систему, а в перспективе и... Бабушка Майя обычно молчит, вертя между пальцев символическую палочку - до сих пор не отвыкла от сигарет. Но у неё прорвалось однажды: "Если б не Андрей, я не знаю, что со мной сталось бы". Смешно. Не могут вслух признаться в самодостаточности, цепляются друг за друга. Типично для прежнего воспитания.
Может, иначе и не вынесли бы всего, что выпало им на долю, бывшим советским людям. (Никто не говорит вслух, что по собственной вине, но ведь это правда?) Как голодали после развала Страны, бегали от бандитов, торговали на улице. Униженные, битые, ломаные, дождались относительного благоденствия, у деда работа какая-никакая пошла. Но главное открытие он сделал в самые черные годы. Бабка говорила: не бросай! И выкинула фортель, когда дети подросли - вместо долгожданной буржуазной идиллии пошла в коммунисты. Стала идеологом объединенных левых сил, аресты, подполье, и - честная победа на парламентских выборах. Дед им Нобелевскую премию перечислил, привлек внимание. И - пошло. Выкарабкались, наконец, рука об руку с китайскими, американскими и европейскими товарищами из тупика последнего кризиса капитализма!
До торжества во всемирном масштабе, ясно, еще далеко! Есть Гоа и Гернси, там олигархи живут. И те, кто добровольно соглашается прислуживать за деньги. Есть амиши, анархические коммуны, арабский халифат (девушки из их марсианского сектора поляризованным щитком лицо закрывают), африканская зона бедствия... Молодежь со всего мира там проходит гуманитарный призыв, на год - два. Никин класс поехал почти всем составом после экзаменов. Мамины родители, Филип и Сьюзен, в эфиопской глуши с дореволюционных еще времен лечат. Кроме них швейцарские эпидемиологи были, Красный Крест, аргентинские агрономы, колумбийские маоисты, и даже сын англорусского "миллиардера", наследник - как раньше они назывались. Экзотика!