Контровский Владимир Ильич
Храм

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Кому молилась женщина? Господь милосерд, и разве можно просить Его о ниспослании кары небесной на головы людские? Но может, есть и другой Бог, куда более суровый и не взирающий равнодушно на неправедное разрушение святилищ?

Не буди лихо, пока оно тихо...

   Море кипело. Вокруг содрогающегося под ударами корпуса обречённого корабля непрерывно вырастали и тут же опадали, рассыпались диковинные деревья: без ветвей, без листьев - одни только могучие стволы, сотканные из корчившейся от бешеной ярости шимозы белой пены. Шестьдесят четыре орудия шести броненосных крейсеров вице-адмирала Камимуры беглым огнём добивали русский эскадренный броненосец "Ослябя".
   С начала сражения не прошло и получаса, а судьба "Осляби" была уже предрешена. Из-за нелепого маневрирования русской эскадры броненосец стал лёгкой мишенью для противника, и японские корабли, разворачиваясь, один за другим посылали "Ослябе" очередную порцию урчащей смерти, закованной в стальные цилиндрические оболочки. Чёрные дымные гривы частых попаданий рвали тело корабля, порождая огненные смерчи пожаров. Броня сопротивлялась фугасным снарядам, но от высокой температуры взрывов она плавилась и текла. Корабль плакал от боли и бессилия жгучими раскалёнными слезами...
   "Ослябя" медленно оседал, зарываясь растерзанной носовой частью в волны. Появился крен на левый борт, неотвратимо увеличивающийся. Люди ощущали приближение конца, но, скованные долгом и воинской дисциплиной, оставались на своих местах.
   Высоченный водяной столб взметнулся выше дымовых труб - тяжёлый снаряд ударил в середину левого борта на уровне ватерлинии. Крепёжные болты броневой плиты лопнули, плита отвалилась, и следующий снаряд легко проломил обшивку, вырвав громадный кусок железа. Броненосец покатился вправо, выпадая из общего строя эскадры и всё быстрее валясь на левый борт.
   Из внутренних помещений наверх хлынул поток людей, на пятки которым уже наступал врывавшийся в корабельные недра поток воды. Люди катились по вставшей дыбом палубе, ломая руки и расшибая головы, и срывались в море.
   - Дальше от борта! Чёрт возьми, вас затянет водоворотом! Дальше отплывайте! - кричал командир, почти повиснув на тентовой стойке мостика.
   Его, погибавшего вместе со своим кораблём, хорошо было видно с воды, несмотря даже на густой дым, продолжавший истекать из трёх лёгших почти горизонтально огромных труб. И матросы, ненавидевшие своего командира за его граничащую с жестокостью жёсткость по отношению к нижним чинам и за маниакальную приверженность к внешнему лоску, всё ему простили...
   Среди качавшихся на волнах человеческих голов продолжали падать снаряды, однако у находившихся в воде всё-таки были шансы спастись - к гибнущему титану уже спешили вёрткие русские миноносцы. Но у двухсот человек машинной команды шансов не осталось - никаких. В машине, наглухо закупоренной бронёй, не было взрывов и пожаров, не было убитых и раненых, но когда броненосец опрокинулся, машинисты и механики так и остались там, под броневой палубой - в одном на всех просторном железном гробу.
   ...Свет погас, палуба стала подволоком, в горячей душной тьме истошные крики людей смешались с грохотом и лязгом срывавшихся с креплений и падающих тяжестей. Темноту окрасило багровым - из распахнутых топок котлов сыпался непрогоревший уголь, превративший корабельное подземелье в жуткое подобие ада. А правая машина ещё продолжала работать, тупо шевеля своими железными суставами, дёргающимися под давлением ещё оставшегося в магистралях пара. И стальные лапы шатунов рвали на части попадавших под них обезумевших людей, и разлетались брызгами осколки человечьих костей...
  

* * *

  
   Монета тихо звякнула о другие такие же монеты, уже лежавшие внутри церковной кружки.
   - Благослови тебя Господь, дочь моя... - привычно пробормотал священник, заученно осеняя крестным знаменьем молодую женщину в тёмном платке. Он хотел добавить от себя ещё что-нибудь приличествующее моменту, но осёкся: что-то во взгляде чёрных глаз на миловидном её лице смутило священника, и странным показалось ему выражение этих глаз. Уж не бесовское ли - чур, чур, меня! Но святой отец быстро забыл о странной женщине: люди - старики, женщины, дети - шли и шли; и падали в кружку медные и серебряные монеты, и шуршали ассигнации.
   ...Июльский день был ярким и солнечным, на набережной собралось великое множество народу, и плыл над Невой колокольный звон.
   - Освящается храм в память моряков флота российского, положивших живот свой в далёких водах во славу андреевского флага и России...
   Пел хор; и молчала толпа, в которой нарядные платья дам из благородных и мундиры блестящих флотских офицеров перемешались с одёжками простого люда; и всхлипывали метавшиеся над невской водой чайки...
   Теперь она часто приходила сюда, в храм. Входила внутрь, зажигала свечу и долго стояла перед медной доской, на которой поимённо были указаны все матросы и офицеры, погибшие в Цусимском бою на броненосце "Ослябя". Женщина отыскивала в списке машинистов единственное дорогое ей имя, осторожно касалась тонкими пальцами выбитых в металле букв и что-то беззвучно шептала. А перед другими такими же досками, увенчанными именами других кораблей, стояли другие женщины, часто державшие за руки подраставших детей. Женщина хотела бы приходить сюда чаще, но времени не хватало - у неё тоже рос сын, и его надо было кормить и одевать, и надо было платить за угол, и поэтому надо было работать.
   Ей было очень тяжело одной. Она была ещё молода и привлекательна, и глаза мужчин часто останавливались на ней. Иногда, сдаваясь под натиском собственной бунтующей плоти (или просто ради денег, которых вечно не хватало - много ли заработаешь стиркой!), она уступала домогавшимся её, но дальше одной-двух коротких встреч дело не шло. Вероятно, она могла бы снова выйти замуж, но мужчины нутром чуяли постоянное присутствие тени того, кто сгинул в волнах Японского моря, и эта тень их отпугивала. Кому это интересно делить кров и ложе с женой, вечно думающей о мёртвом другом, да ещё растить при этом чужое дитя! А сама она и не пыталась пойти в своих отношениях с мужчинами на самый примитивный женский обман, в который они несомненно поверили бы. Наверно, это было неправильно, но тут уж она ничего не могла с собой поделать.
   А сын... Её отношение к сыну было каким-то странным. Ей почему-то не нравилось, что он похож на неё, а не на погибшего мужа. Больше того, иногда она чувствовала нечто вроде вины за то, что не сумела родить тому, кого любила каждой своей жилочкой, сына, который стал бы повторением отца. И она снова и снова приходила в храм, и просила прощения за свой очередной краткий грех супружеской неверности перед погибшим мужем. Хотя какой же это грех: живым жить, а мёртвым - покоиться в мире...
   Время шло, и пришла новая война, а потом всю огромную страну потрясла невиданная смута. Рушились привычные понятия, разваливался уклад, с которым свыклись, и человеческая жизнь обесценивалась точно так же, как бумажные деньги, годящиеся только на то, чтобы топить ими печь-буржуйку.
   Новая власть кричала на всех углах о своей заботе о простом труженике, но женщине не стало от этого легче жить. Правда, из прежнего полуподвала её переселили в бывшую господскую квартиру, нарезанную на комнатки для двух десятков жильцов, но особой радости это ей не принесло. Там, в своём старом жилище, она была хозяйкой, и всё напоминало ей о том безвозвратно ушедшем времени, когда она любила и была любимой - пусть даже недолго. А здесь, на общей кухне, жильцы шипящими голосами под такое же гадючье шипение примусов ругались о том, кто у кого крадёт спички, и кто не гасит свет в отхожем месте. Хорошо ещё, что при любой власти люди имеют привычку пачкать бельё, но при этом предпочитают всё-таки ходить в чистом, а значит, хорошая прачка без работы не останется.
   Сын вырос и устроился на судостроительный завод учеником слесаря, но работать не стал. Вместо этого он пошёл, как он объяснил матери, "по комсомольской линии" - что это за линия такая, она никак не могла уразуметь. Бог с ним, с сыном: верит, что жизнь наладится, и что всем станет очень даже хорошо - и пусть себе верит. Всё равно он мало-помалу удалялся от неё, и это она понимала.
   Как-то раз осторожно и исподволь она завела с сыном разговор о женитьбе, о детях, втайне лелея безумную надежду на внука, который будет точной копией деда и утешением ей в не столь уже далёкой старости. И была буквально ошарашена резкой сыновней отповедью.
   - Да ты что, мать? Какая жена? Не будет в новом обществе никаких жён и мужей! Понравятся мужик с бабой друг другу и лягут спать вместе без всяких там поповских выдумок.... А любовь - это вообще буржуазный предрассудок!
   Вот оно как.... А она и слов-то таких раньше не слыхивала...
   Сын уходил, но храм - Храм по-прежнему оставался с ней.
  

* * *

  
   Облако белёсой пыли рассевалось медленно и неохотно, а среди развалин того, что некогда было Храмом, копошились серые люди. Глаза их были пусты, а припорошенные пылью лица безжизненны: они походили на мертвецов, чьей-то злой волей подъятых из могил для исполнения чёрного дела. И живые мертвецы, повинуясь, тупо шевелились среди руин, растаскивая обломки.
   Белые росчерки охрипших от плача чаек затопила и смыла чёрная волна - несметное крылатое полчище ворон, слетевшихся со всех окрестных деревьев, затмило небо; и свет померк, отступая перед тьмой.
   Женщина стояла и смотрела на казнь Храма, и в груди её ворочался зверь, и рвал ей тело изнутри своими острыми когтями, силясь выбраться наружу.
   ...Автомобиль возник перед ней внезапно и бесшумно, точнее, женщина, оглохшая от непереносимого горя, не услышала шума мотора. Автомобиль походил на хищное чудище, поблескивающее лакированной чёрной шкурой, а на его заднем сидении сидел человек во френче и фуражке.
   Женщина знала этого человека по его многочисленным портретам, хоругвями качавшимися над людскими толпами во время октябрьских демонстраций: это был большой начальник, правитель города и наместник самого великого вождя. Большой начальник равнодушно бросил взгляд на останки убитого Храма, а потом заметил одинокую женщину в чёрном неподалёку от своего автомобиля, и она явно заинтересовала его гораздо больше, нежели груда битого кирпича.
   Красивый и крепкий самец, он любил женщин, и они любили его: редкая могла устоять перед мужским обаянием, подкреплённым принадлежащей ему властью над огромным городом. Даже если большой начальник и думал в этот момент о своём предстоящем этим вечером свидании со знаменитой балериной, он не мог не отметить другую женщину, оказавшуюся в его поле зрения - ведь чем больше женщин, тем лучше! Но когда глаза их встретились, то уверенному в себе и не знавшему колебаний человеку в звероподобном автомобиле стало жутковато: от женщины повеяло смертным холодом, от которого нет спасения. И большой начальник тронул за плечо шофёра: мол, поехали!
   Вернувшись домой, женщина легла: ни сидеть, ни тем более стоять сил у неё не осталось. Она лежала и смотрела в растрескавшуюся скверную побелку потолка, пока не пришёл сын.
   Увидев мать лежащей, сын несколько обеспокоился. Не то чтобы это был приступ сыновней любви, просто мать была для него привычным жизненным атрибутом, позволявшим не беспокоиться самому о нудных житейских мелочах вроде приготовления еды или пришивания пуговиц.
   - Ты чего, мать? Не заболела, часом?
   - Они разрушили Храм... - глухо сказала женщина, по-прежнему глядя в потолок. - Они убили его...
   - А-а.... А я-то думал, случилось что.... Да эти церкви все повзрывать надо - опиум для народа! Попы помогали буржуям пить рабочую кровь, а мы...
   Женщина вскинулась так резко, что старая кровать жалобно застонала.
   - Ты хоть думаешь, что ты говоришь, щенок? - голос её, обычно мягкий и ровный, сделался похожим на шипение разъярённой змеи. - Это же могила твоего отца, другой-то у него нет, и не было, разве что море синее... Ты тогда был ещё совсем несмышлёныш, и ты его не помнишь, но это же твой отец! Ты мне больше не сын - ступай, иди к своим товарищам-убийцам!
   Сын попятился к двери, не зная, что сказать, и не находя нужных слов. А она снова легла и молча отвернулась лицом к стене.
   Ночью женщине приснился страшный сон: медные доски с именами погибших моряков русского флота в огне плавильной печи. От жара они таяли, буквы расплывались и становились неразборчивыми, и металл плакал от боли и бессилия жгучими раскалёнными слезами...
   Она снова и снова приходила к тому месту, где раньше высился Храм, и долго стояла там молча и неподвижно. Она как-то сразу постарела на много лет и растеряла все остатки своей былой красоты, превратившись вдруг из статной сорокасемилетней женщины в дряхлую старуху. Мужчины быстро утратили к ней всякий интерес, но её это не трогало: ночи теперь остались ей для молитв.
   Кому молилась женщина? Господь милосерд, и разве можно просить Его о ниспослании кары небесной на головы людские? Но может, есть и другой Бог, куда более суровый и не взирающий равнодушно на неправедное разрушение святилищ? А если преступников в силах покарать только сам Сатана - ну что ж, тогда она будет молиться Сатане!
   Сын теперь появлялся у неё очень редко и торопливо уходил снова. Они почти не разговаривали, и она знала лишь, что он живёт у какой-то женщины, работающей, как и он сам, "по партийной линии". Живёт во грехе и в блуде - мать не признавала современного понятия "расписались". Какие же это муж и жена без венчания? У женщины теперь не было сына, и Храма тоже не было...
   А через два с лишним года радио и газеты взорвались истерикой по поводу происков "подлых врагов народа, трусливо убивших" большого начальника. И тогда в первый раз за всё время, прошедшее с того злого дня, когда женщина смотрела на умирающий Храм, на её губах появилась улыбка.
   Она видела, как это было.
   ...Огромный пустой коридор, и он, тот человек из чёрного автомобиля, уверенно шагавший по поскрипывающему под его крепкими ногами паркету. И другой человек, серый и безликий, вывернувшийся откуда-то сбоку и ставший за спиной большого начальника. А потом в руке у серого появился чёрный наган, коротко плюнул огнём, и из простреленного затылка человека во френче и фуражке разлетелись брызгами осколки человечьей кости...
  

* * *

  
   Семь лет спустя, лютой блокадной зимой, женщина лежала под ворохом одежды в насквозь промороженной комнате в осаждённом городе. Тьма и стужа царили во всей пустой квартире, в которой к тому времени уже не осталось ни единой живой души. А темноту за крест-накрест заклеенными окнами окрасило багровым - на город сыпались бомбы из распахнувшегося настежь чёрного неба.
   Женщина умирала и знала, что умирает. Но она не могла позволить себе уйти, пока не убедится в том, что возмездие свершилось полностью. Перед глазами её шла череда смутных видений - она видела тех серых людей, которые убили Храм. И люди эти умирали - один за другим, - точнее, их тоже убивали.
   Большинство из них слизнула кроваво-мутная волна, обрушившаяся на город после гибели большого начальника. Женщина видела, как пустые глаза живых мертвецов наполняются животным ужасом при виде чёрного нагана в руке исполнителя вынесенного врагам народа приговора; видела их скрюченные смертной судорогой уродливые тела на нарах лагерных бараков; видела, как их трупы засыпают комьями мёрзлой земли прямо в котлованах ударных строек. Последних из уцелевших проглотили волны Балтики вместе с тонувшими судами таллиннского каравана и растерли в кровавую грязь гусеницы рвущихся к городу вражьих танков. И женщина внимательно следила, как умирает каждый из этих людей. Она не понимала, как она может видеть всё это, но знала - виденное ею истинно.
   Проводив последнего, женщина тихо-тихо вздохнула: "Спасибо тебе, Господи, - кем бы ты ни был...". А потом она закрыла глаза, и на губах ей во второй - и теперь уже в последний - раз после смерти Храма появилась, да так и застыла, улыбка...
  
  

Санкт-Петербург, 2004 год.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"