Контровский Владимир Ильич
Холодная нефть с горячим запахом крови

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 6.61*8  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    После глобального финансового коллапса, развалившего всю мировую экономическую систему, основной ценностью стала энергия

Владимир Контровский

  
  

ХОЛОДНАЯ НЕФТЬ С ГОРЯЧИМ ЗАПАХОМ КРОВИ

Фантастический роман

  
  
   ПРОЛОГ
  
   Этот мир не знает солнца. Солнечный свет не в силах проникнуть в ледяную воду на двухкилометровую глубину, даже если поверхность полярного океана не была бы закована в ледяной панцирь тяжёлых льдов. Здесь, на океанском дне, вздыбленном двумя подводными хребтами, царство вечной ночи, и мрак и холод - единственные хозяева этого сумрачного мира. Миллионы лет протекли над безжизненными скалами, скрытыми под водяной толщей, и ничто не потревожило их глубокий сон.
   Люди, обитатели верхнего мира, сюда ещё не добрались - им нечего здесь делать. И слишком труден путь на океанское дно, чуждое и враждебное человеку, привыкшему к свету солнца, к тёплому дыханию ветра и к шелесту зелёной листвы. Но если бы пытливый взгляд человеческий проник под чёрный полог царства вечный ночи, он заметил бы странное.
   На дне холодного океана, среди мёртвых скал, в долинах, проломивших крутые бока подводного горного хребта, тянущегося от Новосибирских островов до острова Элсмир в Канадском Арктическом архипелаге, из узких трещин, вспоровших древний камень, время от времени выбивались тонкие тёмные струйки. Струйки эти тут же рассеивались-растворялись в воде, но появлялись снова и снова, словно стылая земная твердь истекала чёрной кровью. И за эту холодную чёрную кровь земли люди готовы были платить своей горячей алой кровью - щедро платить...
  
  

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. СПИРАЛЬ ИСТОРИИ

  
  

Нас когда-то учили: всё идёт по спирали

Уясните причины - ошибётесь едва ли

Всё, что было когда-то, повторяется, так-то

Налагаются даты, совмещаются факты

Неофеодализм, неорабовладение...

Не впадай в пессимизм от такого явления...

  
  
   ГЛАВА ПЕРВАЯ. НАКАНУНЕ
  
   2007 год
  
   Огромные голубоватые глыбы расколотого льда с хрустом выворачивались из-под стомиллиметровой стали форштевня, терлись о борта, цепляясь за обшивку, и, раскачиваясь в бурунах от винтов, оставались за кормой, побеждённые рукотворной мощью могучего корабля. Атомный ледокол "Арктика", пришпоривая свой запряженный в турбогенераторы табун в семьдесят пять тысяч лошадей, упорно пробивался сквозь многолетний паковый лёд, тянувшийся до самого горизонта.
   Головное судно серии атомных ледоколов, наследников "Ленина", первенца мирного атомного флота, "Арктика" была кораблём славным. Тридцать лет назад, вскоре после ввода в строй, "Арктика" изумила мир, став первым надводным кораблём, достигшим в свободном плавании макушки планеты - Северного полюса, где до этого бывали только атомные субмарины. Потом были годы работы на трассе Северного морского пути, по которому под проводкой ледоколов шли и шли с запада на восток и с востока на запад грузовые суда. И все эти годы "Арктика" гордо носила своё имя.
   Хотя нет, был период после смерти "горячо любимого Леонида Ильича" (к счастью, недолгий), когда в верноподданническом порыве "Арктику" переименовали в "Леонида Брежнева". И от души потешались штурмана ледовых караванов, слушая по радио: "Ленин", "Ленин", я "Брежнев"! Следую вашим курсом!".
   А потом - потом страну залихорадило бурей перемен. Рушилось всё и вся, и казалось чудом, что атомный ледокольный флот не пошёл на слом, не был продан за бесценок и не сгнил в темноте и холоде у вымерших причалов. Атомоходы перебивались как могли, возили денежных интуристов на Северный полюс, но всё-таки удержались на плаву - выстояли. И сейчас "Арктика" шла в сердце Арктики с особой миссией государственной важности.
   "Лёд, лёд, лёд, - думал начальник экспедиции, глядя через остекление ходовой рубки на сплошные ледяные поля, утыканные торчащими занозами торосов. - Белое безмолвие... Унылая картина, но впечатляющая и поражающая воображение первобытной мощью - что в Антарктиде, что здесь, в Арктике. Мы заучили наизусть мантру "Человек - венец творения, царь природы", а на самом-то деле человек - всего лишь часть этой природы, и неизвестно ещё, самая ли важная её часть... Сколько таких "царей природы" сгинуло в этих местах без следа и памяти - не счесть...".
   Ледокол мягко качнуло, словно телегу, наехавшую на ухаб. Появился дифферент на корму - это означало, что нос атомохода уткнулся в толстый лёд, и теперь "Арктика" лезла на льдину, подминая её своим грузным чёрным корпусом.
   Хру-у-ум... Лёд не выдержал многотонной тяжести. Из-под носовой части ледокола взметнулись фонтаны белого крошева, по бортам забарабанили мелкие ледяные осколки.
   - Не беспокойтесь, Александр Федорович, - сказал капитан, обращаясь к начальнику экспедиции, - в заданном районе будем по графику, без опоздания.
   "В заданном районе, - подумал учёный, молча кивнув капитану, - надеюсь, так оно и будет. Ставка уж больно высокая: узелок в этих холодных широтах завязался нешуточный. Под этими льдами, на дне Северного Ледовитого океана, скрыты огромные запасы нефти и газа. Углеводородов там порядка ста миллиардов тонн - это сравнимо с нефтяными запасами Объединенных Арабских Эмиратов, намного больше запасов Саудовской Аравии и вдвое больше российских запасов на суше. И драка за эти сокровища будет зверская - к тому всё идёт...".
   ...В начале двадцать первого века вся планета жила нефтью - на нефти держалась вся её экономика. Нефть была кровью, пульсирующей в жилах глобального экономического организма, и стоило только чуть повыситься или понизиться "нефтяному давлению", как начинались головокружение, аритмия и прочие неприятности. И больной тут же хватался дрожащей рукой за лекарства разной степени эффективности, от успокаивающих таблеток дипломатических демаршей до принудительных и болезненных уколов ковровых бомбёжек, лишь бы избавиться от тревожных симптомов и снова дышать полной грудью. И поэтому, когда начались разговоры о том, что уже в обозримом будущем запасы жидкого "чёрного золота" могут иссякнуть, мозг экономического организма встревожился не на шутку - это уже попахивало инсультом с летальным исходом. А когда выяснилось, что на дне Северного Ледовитого океана скрыты огромные запасы нефти, реакция "международного сообщества" была незамедлительной: даёшь!
   Россия поспешила заявить, что район арктических подводных месторождений нефти - это российская территория, и что предоставлять свои запасы полезных ископаемых для общего пользования Россия отнюдь не намерена. При этом она ссылалась на международный договор по Арктике, в котором было указано, что поскольку подводный хребет Ломоносова является продолжением Сибирской материковой платформы, то Россия может претендовать на шельф за пределами двухсотмильной исключительной экономической зоны, включая и тот лакомый кусок океанского дна, под которым залегала вожделенная нефть.
   Однако оппоненты из "цивилизованных стран" тут же выдвинули возражение: факт, что хребет Ломоносова составляет единое целое с Евразией, научно не доказан, и поэтому притязания России на "общечеловеческое достояние" - на нефть Арктики - несостоятельны и с юридической точки зрения не стоят и ломаного цента. России было предложено доказать географическое родство Сибири и хребта Ломоносова, причём сделать это надо было быстро - до открытия специальной сессии ООН, посвящённой "арктическому нефтяному вопросу". А в случае, если Россия не сможет (или не успеет) этого сделать, последствия могли быть непредсказуемыми - точнее, очень даже предсказуемыми: нефтеносный район приобретал статус "международной зоны" (со всеми отсюда вытекающими).
   И поэтому атомный ледокол "Арктика" с учёными на борту ломал тяжёлый лёд, пробиваясь в приполюсный район для проведения комплексных исследований морского дна.
  

* * *

  
   В центральном посту управления не видно, что происходит наверху, - машинное отделение атомохода отсечено от холодного ветра и слепящей белизны льдов несколькими палубами и сталью бортов, бронированной кожей обтянувшей мощные рёбра шпангоутов. В центральном посту тихо - звукоизоляция надёжно глушит все шумы работающих машин и механизмов, и периодическое пощёлкивание контакторов главного распределительного щита и реле пульта управления слышно отчётливо. Иногда на эти тихие щелчки накладывается скрежет сокрушаемого льда, ползущего вдоль бортов, - этот звук сопровождается ощутимым содроганием корпуса и напоминает о том, что ледокол движется, а не стоит у причальной стенки. Вахта контролирует работу главной силовой установки и вспомогательных приводов опосредованно, по показаниям многочисленных приборов, - работа эта монотонная, от неё тянет в сон, тем более что в ЦПУ тепло, и мерное жужжание вентиляции убаюкивает. Время идёт медленно, и крутится в сознании коварная мыслишка "А чего зря напрягаться? Случись выход какого-то параметра за допустимые пределы, аварийный ревун не то что дремлющего, мёртвого из гроба поднимет". И всё-таки...
   - Серёга! - вахтенный механик повернул голову. - Сходи в гребные двигатели, глянь, что там да как.
   - А чего туда ходить? - отозвался электрик, нехотя выходя из состояния блаженного ничегонеделания. - У тебя, Иваныч, на пульте вся сигнализация. Если что...
   - Разговорчики! - оборвал его механик. - Хорош задницу плющить, топай давай!
   Вздохнув, Сергей выбрался из объятий кресла, в котором так удобно дремать в тепле и уюте центрального поста управления, и пошёл выполнять распоряжение. В конце концов, пройтись туда-сюда невелик труд, да и вахта быстрее кончится. Дело знакомое...
   В помещении гребных электродвигателей было относительно тихо - мерно вращались валы трёх винтов, толкавших ледокол, да гудели вентиляторы охлаждения. Осмотрев правый двигатель, Сергей не обнаружил ничего криминального и неспешно направился к среднему двигателю. Привычным движением он приложил ладонь к корпусу кормового подшипника и тут же её отдёрнул - подшипник был горячим! Рука не терпела прикосновения к нагретому крашеному металлу, а это означало, что температура подшипника куда выше допустимой.
   Торопливо присев на корточки, электрик посмотрел на мерное стекло и похолодел: в стекле не было видно уровня масла - гребной вал вращался в подшипнике всухую, и его вот-вот могло задрать и заклинить. "Как же это так? - растеряно подумал Сергей. - И почему не сработала сигнализация по температуре?". И тут его взгляд упал на термодатчик - датчик был вывернут из гнезда и висел на кабеле, а спускной клапан масла находился в положении "Открыто".
   Споткнувшись и чуть не растянувшись на металлическом настиле, Сергей опрометью бросился к телефону, сорвал трубку, набрал номер ЦПУ и заорал истошно:
   - Иваныч! Тормози средний мотор - масло ушло из кормового подшипника!!!
  

* * *

  
   - Как вы это можете объяснить, Николай Михайлович? - сдвинув кустистые брови, капитан сумрачно посмотрел на сидевшего перед ним главного механика.
   - Это не случайность и не раздолбайство, Анатолий Петрович, - заметно было, что главмех хотел добавить ещё пару крепких слов, но передумал. - Термодатчик был вывернут со своего штатного места умышленно, и показывал нормальную температуру. И масляный клапан сам по себе открутиться не мог - это дело рук человеческих. Диверсия это, Анатолий Петрович, я так понимаю. Слава богу, что вовремя заметили - ещё бы минут пять, и...
   Он не договорил, но капитан знал, что стояло за этим "и": потеря трети мощности на винтах и потеря времени, причём серьёзная - ледовая обстановка была нерадостной. Идти дальше на двух двигателях означало опоздать, и надолго, а ремонт подшипника с заменой вкладыша - дело далеко не минутное. А если бы задрало гребной вал, то не помогла бы и замена вкладыша: электродвигатель можно считать вышедшим из строя - это уже заводской ремонт. А конечный итог всей этой свистопляски - срыв выполнения ответственейшего задания, от которого, без преувеличения, зависела судьба России: срок выполнения миссии ледокола был жёстко ограничен, и капитан "Арктики" знал, почему.
   - Значит, диверсия... - задумчиво произнёс капитан. - Дожили, называется: Джеймс Бонды хреновы на борту завелись! Хорошо ещё, в реакторный отсек взрывное устройство не подкинули, было бы совсем весело. Приказываю: у всех ответственных механизмов отныне и до окончания рейса нести круглосуточную вахту.
   - Будет сделано. Только никакой это не шпион импортного образца масло выпустил и датчик вывернул - это кто-то из наших постарался. Гнили в душах развелось - за бабло, как сейчас говорят, маму родную продадут. Потому и реактор диверсант этот доморощенный тревожить не стал - ему охота не взорваться, а домой вернуться, да тридцать сребреников своих потратить со вкусом, на баб да на сладкую водочку. Раньше мы деньги тоже уважали - а как же, - да только с ума по ним не сходили. А теперь... - и главный механик "Арктики" обречённо махнул рукой.*
   ________________________________________________________________________________
   * В основу положены реальные события. В 2007 году при выполнении научного рейса в район подводного хребта Ломоносова на атомном ледоколе "Россия" имела место авария гребного электродвигателя. СМИ об этом сообщили скупо.
  

* * *

  
   - Как это не будете платить? - коротко стриженый коренастый мужчина недобро прищурился. - Я сделал всё, что нужно, - вы ведь наверняка уже в курсе, что у нас на борту был большой шухер по поводу подшипника среднего ГЭДа. И я...
   - Не всё, - жёстко перебил его человек, сидевший за стандартным офисным столом в стандартном помещении стандартно-безликой фирмы, которые в числе бессчётном проросли по всей России начала двадцать первого века. - Авария не состоялась, и рейсовое задание ваш атомоход выполнил полностью. Дело надо было довести до конца - за невыполненную работу мы не платим.
   - А что я мог сделать? После случая с подшипником со всех важных узлов вахта глаз не спускала! Я и так шкурой рисковал, а она у меня одна-разъединственная!
   - Надо было довести дело до конца, - повторил человек за столом, - сразу. Вы что, не могли как-нибудь задержать этого вахтенного электрика хотя бы на пять минут?
   - Как задержать?
   - Руками, - холодно произнёс хозяин офиса. - Или любым подручным предметом. Вы что же думаете, мы платим деньги за просто так, из чистого уважения к вашим широким потребностям?
   - Убить его я должен был, что ли?
   - Вы должны были сделать то, на что вы согласились - задержать "Арктику". Всё остальное - детали. Вы этого не сделали и, соответственно, денег не заработали. No money - no honey. Какие могут быть к нам претензии?
   - Кидаете, да? - хрипло выдохнул коренастый. - Что, вы здесь самые крутые, да? Да у меня пол-Мурманска братков знакомых, и я вам такую предъяву организую, что...
   Не договорив, он вскочил, опрокинув стул, и выскочил из офиса, от души хлопнув дверью и не обратив внимания на тяжёлый взгляд, которым проводил его человек, сидевший за столом.
   На улице было темно, жёлтые глаза фонарей горели редко. И прохладно - ветер лез под распахнутую куртку коротко стриженого мужчины, но он этого не замечал. "Вот же ж с-суки долбанные, - думал он, ускоряя шаг, - ФСБ по вам плачет горючими слезами. Ну, погодите, гады... Только это обмозговать надо, а то как бы самому не вляпаться по полной. Дело-то тянет на серьёзную статью - тут тебе и терроризм, и измена Родине...".
   Раздражение нарастало, постепенно переходя в бешенство, и тогда коренастый решил принять на грудь алкоголя, благо деньги в кармане шуршали (пусть даже не те, которые он рассчитывал получить в только что покинутом офисе, однако тоже немалые), а до ресторана "Полярные зори" было недалеко. Рейс вышел напряжённый - одни разборки с "аварийным происшествием" чего стоили, - и потому расслабиться было совершенно необходимо, и как можно скорее. А в ресторане, где играет музыка, где наверняка можно встретить кого-нибудь из друзей-приятелей, и где можно без проблем снять скучающую бабу (или обычную шлюху из тех, что отираются там постоянно), можно заодно и обдумать, как половчее стрясти с этих зазнавшихся жлобов из "Некоммерческой социальной организации" обещанный гонорар - задачка из серии "и на ёлку влезть, и не оцарапаться".
   "Цели ясны, задачи определены, - усмехнулся он про себя, запахивая куртку, - так, кажется, говорили при гнилом "совке" с высоких трибун?".
  

* * *

  
   - Ну, что у нас на сегодня? - капитан милиции снял фуражку и пригладил пятернёй вспотевшие волосы. - Всё, как обычно?
   - В общем, да, - ответил дежурный лейтенант. - Семейная сцена на почве ревности с применением сковородки, табуретки и прочей домашней утвари - у мужа лёгкое сотрясение мозга, его жена с травмами средней тяжести доставлена в больницу. Ограбление ларька, по горячим следам задержаны трое подростков... Два угона автомашин... ДТП - столкновение на Книповича маршрутного такси и "тойоты", серьёзно пострадавших нет. Ну, и групповая драка в "КПЗ" - с поножовщиной.
   - Где-где драка? В КПЗ?
   - Виноват, товарищ капитан, - лейтенант сконфузился. - В ресторане, его моряки так называют - "кабак "Полярные зори", а сокращённо...
   - Да знаю я, - капитан махнул рукой. - Только давай уж без этого жаргона, а то ты и в рапорте о происшествиях так напишешь. И что там стряслось, в "КПЗ" этом самом?
   - Драка, товарищ капитан. Мордобой, битьё посуды, ломание столов и стульев, и всё такое. По предварительным сведениям, в драке участвовало порядка двадцати человек - в основном торговцы с вещевого рынка, - но когда прибыл вызванный администрацией наряд милиции, они все уже рассосались. Остался один - мёртвый. Лежал на полу: проникающее ранение грудной клетки острым предметом - по всей видимости, ножом, - в области сердца. Как сказал эксперт, наповал.
   - Кто такой? Личность установили?
   - Установили - у него при себе были документы. Моторист с ледокола "Арктика", а фамилия его... - лейтенант зашуршал бумагами.
   - Они идут туда, где можно без труда достать побольше женщин и вина, - врастяжку пробормотал капитан.
   - Не понял...
   - Песня такая есть, - пояснил капитан, - про то, как морячки отдыхали после рейса, а потом порезали-постреляли друг друга. Надо полагать, кто-то не той девке залез под юбку без объявления войны, или какая другая причина выискалась, из той же оперы. Убийство без особых причин, и почти наверняка глухарь. Хотя, конечно, работать его мы будем - а куда денешься? - и капитан с тяжёлым вздохом нахлобучил на голову фуражку.
   ...А на следующий день в одном из ничем не примечательных кафе Мурманска один человек (если бы невезучий моторист с атомохода "Арктика" находился здесь, а не лежал бы в морге, он сразу же узнал бы в нём своего вчерашнего собеседника из "Некоммерческой социальной организации") передал другому (именовавшему себя "вольным стрелком" и не любившему афишировать свою основную профессию) увесистую пачку денег в бумажном конверте (в каких обычно главы фирм выплачивают своим сотрудникам зарплату "чёрным налом").
   - Лады, - довольно крякнул "фрилансер", пересчитав зелёные купюры. - Если чего надо будет... в таком же разрезе, ты только маякни.
   На это подтянутый человек в добротном гражданском костюме, но с явной военной выправкой вежливо улыбнулся и кивнул головой.
   - Мы всегда добросовестно платим за хорошо выполненную работу, - сказал он.
  

* * *

  
   2009 год
  
   Корпус атомного подводного ракетоносца "Дмитрий Донской" вздрогнул. Донесся рокочущий гул, приглушенный сталью прочного корпуса. Лодка произвела очередной пуск многострадальной морской баллистической ракеты "Булава". Пуски эти то и дело кончались неудачами, что не могло радовать разработчиков и военных - новые атомные ракетоносцы по-прежнему оставались без своего главного оружия и представляли собой просто плавучую (и очень дорогостоящую) груду железа.
   - Запуск произведён, -- доложил капитан третьего ранга, сидевший у пульта.
   - Пошла, родимая... - тихо сказал кто-то, и в этом голосе таилась отчаянная надежда, что уж на этот-то раз всё пройдёт успешно, и ракета долетит куда нужно - на камчатский полигон, за тысячи километров от Белого моря.
   Ракета набирала высоту, но тут раздался тревожный возглас: аппаратура слежения сообщила о нештатной ситуации. А уже через несколько секунд с кораблей сопровождения эту нештатную ситуацию можно было наблюдать невооружённым глазом: в небе вспухло дымное облако взрыва.
   - Самоликвидировалась... - обречённо выдохнул один из разработчиков.
   "Опять, - с горечью подумал капитан третьего ранга Пантелеев, внешне оставаясь спокойным (на борту "Донского" на испытания собралось целое созвездие высших военно-морских чинов, и младшему по званию в таком антураже проявлять эмоции не следовало, дабы не оказаться крайним). - Чем стрелять будем, когда явятся к нам гости дорогие? А они таки явятся, нутром чую...".
   Адмиралы угрюмо молчали - "Булава", которую так ждал флот, снова сломалась.
  

* * *

  
   Главный конструктор с силой потёр лицо ладонями. Опять неудача... И никто не может сказать, в чём её причина - на ракетах не ставят "чёрных ящиков", как на самолётах. А если бы такой ящик и был, то как он сможет точно отследить и зафиксировать, отказ какой именно из множества деталей ракеты инициировал роковую цепь неполадок, закончившуюся самоликвидацией? Пока ясно только одно: новые российские ракетоносцы безоружны. И, конечно, теперь будут искать виноватых - это уж как водится...
   Конструкция ракеты отработана - в этом её создатель готов был поклясться. Скорее всего, причина в упавшем ниже плинтуса качестве всех без исключения технологических процессов изготовления комплектующих деталей и окончательной сборки всего изделия. В изготовлении "Булавы" участвуют шестьсот пятьдесят предприятий военно-промышленного комплекса - практически невозможно проверить, не проскочил ли где-то самый обычный брак, и не произошла ли элементарная ошибка из серии "на одну винтку недовинтил, на одну крутку недокрутил"? Упал уровень производства, потеряны ценнейшие кадры инженеров и рабочих, а в результате... Но почему же тогда неудачи преследуют именно проект "Булава", да ещё с таким постоянством? Нет, что-то тут не так... Что ж, будем проверять и проверять, проверять снова и снова, пока эта чёртова ракета всё-таки не полетит!
   Главный конструктор не знал, что на одном из заводов неприметный человек, узнав о неудаче очередного пуска "Булавы", облегчённо вздохнул. Он был едва ли не единственным, кто испытал радость при этом известии, и поэтому скрывал свои чувства. Однако от этого его радость не уменьшилась: ведь он честно заработал свои деньги, и хозяева могут быть им довольны. Не так уж это и сложно: одна малозаметная операция при сборке одного из узлов будущей ракеты - и всё, толстая пачка долларов в кармане. А доллар - он и Африке доллар, несмотря на скачки его курса и на все эти дурацкие разговоры о мировом финансовом кризисе.
   ...Кое-кому в мире очень не хотелось, чтобы российский военно-морской флот снова обрёл - хотя бы частично - былую мощь флота советского. И не в последнюю очередь это нехотение было связано с теми запасами нефти, которые были обнаружены на дне Северного Ледовитого океана.
  

* * *

  
   2012 год
  
   Лучик сонара трудолюбиво рисовал на экране причудливую зубчатую кривую. Тихо жужжал двигатель - батискаф "Мир-3" шёл над отрогами подводного хребта Ломоносова, составляя эхолокационную карту рельефа океанского дна.
   - О, время близится к обеду! - заметил Геннадий, командир спускаемого аппарата, бросив взгляд на часы. - Ещё парочку галсов, - он потянулся в кресле всем своим молодым и крепким телом, - и домой. Поесть - и в люлю, придавить на один глаз минуток много.
   Антон - "второй пилот", как его называли, - одобрительно хмыкнул: они болтались над этими подводными горами уже пятый час, пора бы и честь знать.
   Работа по съёмке рельефа морского дна была монотонной. Особого внимания она не требовала, но выматывала сильно, и потому окончание очередного "дайвинга" экипажи всех батискафов считали радостным событием, наполненным предвкушением заслуженного отдыха до следующего погружения.
   Четыре "мира" работали в приполюсной зоне третий месяц. Принадлежность хребта Ломоносова к материковому щиту Сибири была уже доказана предыдущими экспедициями, однако существовала ещё одна принципиальная закавыка, не позволявшая ни одной стране в полной мере претендовать на арктические шельфы. Комиссия при ООН потребовала, чтобы с помощью эхолотов был составлен полный рельеф дна в тех зонах, которые рассчитывают получить кандидаты на сырьевое богатство Северного Ледовитого океана, поскольку иначе не ясно, от каких отметок отсчитывать площади, на которые распространяется юрисдикция приарктических государств. Вердикт комиссии был безапелляционным: пока это требование не будет выполнено, любые аргументы, что шельф, согласно геологическим исследованиям, принадлежит той или иной стране, не будут являться окончательным доказательством.
   Как известно, что написано пером, то не вырубишь топором. России недостаточно было доказать, что хребет Ломоносова является продолжением Сибирской платформы, то есть континентальной части России, - это доказательство должно быть признано комиссией ООН, и только тогда в распоряжении Российской Федерации окажется около двух третей всех углеводородных запасов Арктики. Овчинка стоила выделки: речь шла о самом большом - или, по крайней мере, о втором по величине - природном нефтехранилище планеты, о сотнях триллионов долларов. И Россия приняла резолюцию комиссии ООН к исполнению.
   "Мир-3" шёл вдоль подводной горной цепи на глубине тысячи метров, а под ногами двух молодых парней было ещё два километра холодной чёрной воды - хребет Ломоносова возвышался над океанским дном на три с лишним тысячи метров.
   - Прям "Золото Маккены", - Геннадий кивнул в сторону иллюминатора, за толстым стеклом которого в ярком луче прожектора видны были величественные и мрачные утёсы. Безжизненные - это вам не тёплые южные моря с коралловыми рифами, кишащими жизнью, да и глубина немаленькая.
   - Золота здесь хватает, - отозвался Антон, - холодного "чёрного золота". Штатники не зря засуетились - нефти тут немеряно. Вопрос только в том, как её взять, да чья она будет, эта нефть.
   - Наша, - уверенно произнёс командир батискафа, - чья же ещё? А как её взять - головой да руками, как всё делается. Достичь дна океана современная техника позволяет, так что будут здесь и подводные скважины, и буровые вышки усиленного ледового класса, и флот подводных танкеров с атомными реакторами.
   - Любишь ты фантастику, командир, - усмехнулся "второй пилот".
   - Люблю. Полезная она штука, фантастика - не будь её, люди до сих пор так и сидели бы в пещерах каменных да гонялись с дубинами за шерстистыми носорогами. Только добыча подводных полезных ископаемых - это уже не фантастика, а самый что ни на есть реал. Да, здесь будет потруднее, чем, скажем, в Северном море, но все проблемы решаемые - было бы желание.
   - И деньги.
   - Деньги будут - это ведь нефть, Антоша. Сейчас деньги тратят на всякую хренотень - на производство грелок для пупка с дистанционным управлением или сотовых телефонов с встроенными депиляторами, - а как припрёт... На нефти держится всё - не будет её, не будет и денег.
   - Интересно, - задумчиво сказал Антон, глядя в иллюминатор на проплывающие мимо подводные скалы, - а почему не внедряются альтернативные источники энергии? Проектов и разработок множество, а дальше лабораторных экспериментов дело так и не пошло. Даже промышленный термоядерный реактор, и тот по сей день не сделали.
   - А потому что это не нужно - тем, кто сидит на нефти и на деньгах от этой нефти. Нефть, брат, - это ведь не только топливо и сырьё для химической промышленности, она ещё и основа благосостояния сильных мира сего. А вот когда она возьмёт да и кончится в одночасье - есть такие прогнозы, - тут-то все прожекты из-под сукна извлекут, пыль с них сдуют и мигом внедрят: жить-то хочется! Но вот до наступления этого рокового часа "Х" - ни-ни, ни боже мой, потому как за передел власти такие разборки начнутся с ядерными боеголовками вместо пистолетов-автоматов - никому мало не покажется. Не буди лихо, пока оно тихо - человечество будет сидеть на нефти до упора, и вокруг этого нашего холодного чёрного золота Маккены, - он покосился на тёмные контуры скал за иллюминатором, - каша заварится ещё та.
   - А если... - начал "второй пилот", но не закончил. Пискнул сигнал гидролокатора, и на экране появилась яркая отметка. И отметка эта не была неподвижной - над вершинами подводных гор, на глубине семисот метров, двигалось что-то крупное, и это "что-то" быстро приближалось.
   - Что за чёрт? - недоумённо пробормотал Геннадий. - Подводная лодка? Чья? Надо сообщить наверх...
   В следующую секунду отметка на экране сонара разделилась на две - на большую и маленькую, - и меньшая отметка стремительно понеслась прямо к батискафу.
   - Торпеда! - ахнул командир. - Ну ни хрена себе...
   Это были его последние слова. Неизвестная субмарина атаковала с убийственно близкой дистанции, и через секунду маленький спускаемый аппарат разнесло взрывом. Вода - холодная вода Арктики - под давлением в сто атмосфер ворвалась внутрь и мгновенно смяла тела двух молодых парней, сидевших в кабине батискафа под совсем не воинственным названием "Мир-3"...
  

* * *

  
   2013 год
  
   - Вероятностные прогнозы крайне пессимистичны, господа, - маленький человечек, напоминавший ожившую мумию, извлечённую из древнего саркофага, обвёл взглядом всех сидевших за столом. - Используемые нами запасы нефти иссякнут через тридцать, максимум через сорок лет. И тогда - коллапс.
   Люди, собравшиеся в этой комнате с занавешенными окнами и абсолютной защитой от прослушивания и всех прочих видов слежения, молчали. Все они были стариками и тоже выглядели как мумии разной степени ветхости, но именно они вершили судьбы планеты, оставаясь при этом в глубокой тени. Слова этим людям были не особо нужны - разве что для внешнего общения с другими людьми - они и без слов прекрасно понимали друг друга.
   - Единственным выходом представляется немедленный захват арктического шельфа с его запасами нефти, - голос маленького человечка походил на шуршание сухой змеиной кожи. - Это даст нам лишних сорок-пятьдесят лет - вполне достаточный срок для выработки новой стратегии будущего. Считаю необходимым известить президента о нашем решении: дальнейшее промедление недопустимо.
   Люди-мумии переглянулись и медленно кивнули лысыми и седыми головами. Молча - слова были излишни.
   ...Истерика в средствах массовой информации быстро набирала обороты. Газеты и заголовки видеоклипов на Интернет-сайтах пугали, заклинали и угрожали: "Нефть на исходе - Земле грозит энергетический Апокалипсис!", "Русский медведь уселся своей лохматой задницей на достояние всего человечества - надо дать ему хорошего пинка!". И ошалевший обыватель думал растеряно: "Какие звери эти русские - от них все беды! Ещё в середине прошлого века они чуть не завоевали весь мир, и если бы не отчаянное мужество немецких солдат, бросавшихся под гусеницы русских танков и продержавшихся, пока американские парни не высадились в Нормандии и не остановили русские орды, страшно подумать, каким был бы день сегодняшний. И как страшно было жить после Второй Мировой, когда русские грозили нам своей атомной бомбой, и когда каждый день мог стать последним? А теперь они хотят удушить мировую экономику - они хуже Саддама! Нет, с ними надо что-то делать...".
   А под прикрытием этой дымовой завесы, подготавливавшей "мировой общественное мнение", России был тайно предъявлен жёсткий ультиматум: передать под юрисдикцию "мирового сообщества" нефтеносный околополюсный район Северного Ледовитого океана. В противном случае - против Российской Федерации будет применено силовое воздействие всеми средствами, имеющимися в распоряжении "мирового сообщества". Срок ультиматума - двадцать четыре часа.
   ...Расчёты межконтинентальных ракет занимали свои места, ещё не догадываясь, что это уже не учения...
   ...С авианосцев и наземных баз поднимались в воздух самолёты, готовясь нанести обезоруживающий ядерный удар высокоточным оружием...
   ...Орбитальные спутники перекрывали всю территорию России сплошной сетью слежения, передавая информацию системам противоракетной обороны в Европе...
   ...Подводные лодки-"убийцы" занимали свои позиции, чтобы уничтожить русские ракетоносцы до того, как те успеют выпустить свои ракеты...
   ...На борту тяжёлого атомного подводного крейсера "Юрий Долгорукий", идущего под арктическими льдами, на лица офицеров легла смертная тень, которая всегда появляется на лицах воинов, готовых во имя долга переступить роковую черту...
   Обо всём этом в СМИ не было сказано ни слова. Люди слушали, смотрели и читали в Интернете о том, что маршрутка столкнулась с грузовиком; что одна "звезда" эстрады вдвое увеличила бюст без применения силикона, а другая живёт одновременно с тремя мужчинами и готова об этом рассказать со всеми подробностями; что учёные наконец-то раскрыли тайну вечной молодости; что эксперты-экономисты - в семьдесят очередной раз, но теперь уже совершенно точно, - определили дату окончания кризиса; что в Таиланде родилась коза с двумя головами и другие очень важные новости.
   Люди были заняты своими повседневными делами. Они думали о том, как заработать деньги и как их потратить - что купить и куда поехать отдыхать, куда пойти вечером и с кем провести ночь, как обставить новую квартиру и как избавиться от застарелых болячек. И никто из них - кроме тех, кто был приставлен к оружию, - даже не подозревал, что Земля, такая большая и такая крохотная планета, у северного полюса которой скопилась холодная "чёрная кровь", образовавшаяся из останков мириадов давно сгинувших существ, качается на краю бездны...
  

* * *

  
   - Результаты компьютерного анализа и моделирования вариантов развития ситуации малоутешительны, - человек-мумия с обвисшими щеками, крючковатым носом и блеклыми глазами с видимым раздражением отодвинул лежавшую на столе пачку распечаток. - Мы ошиблись в оценке решимости русских: несмотря на крайне негативное отношение народа к своей правящей ныне клике, они не собираются сдаваться без боя, а их вооружённые силы, несмотря на успешно проводимые реформы, всё ещё сохранили кое-какую боеспособность. Непрерывный мониторинг настроений, проводимый в России нашими "некоммерческими социальными организациями", показывает, что, как это ни парадоксально, русские готовы драться: двадцатилетнее идеологическое растление так и не принесло ожидаемого эффекта. Непредсказуемый народ - сколько его ещё надо втаптывать в грязь, чтобы он наконец-то расстался со всеми своими бредовыми иллюзиями вроде особого пути развития, духовности, любви к родным берёзкам и веры в мудрого вождя! Они почему-то не хотят принимать блага цивилизации из чужих рук, а предпочитают довольствоваться малым, но своим: лаптями, водкой и поясками с медведями под балалайку.
   - Не надо утрировать, - брюзгливо поморщился сидевший рядом лысый человек в очках с темными стёклами, надежно скрывавшими выражение глаз, - мы ведь не на пресс-конференции для журналистов, которым поручено донести до широкой общественности масштаб "русской угрозы". Не такие уж они и дикари, эти русские, и вы это хорошо знаете. И дальнейшая эскалация конфликта с Россией...
   - К сожалению, вы абсолютно правы. При самом благоприятном для нас исходе этого конфликта - при заблаговременном уничтожении большей части русских сил возмездия - от тридцати до сорока их водородных боеголовок прорвут нашу противоракетную оборону и долетят до наших городов. Такой ущерб для нас неприемлем, особенно в свете назревающих глобальных перемен - вы понимаете, что я имею в виду. Краткосрочный вывод - операцию "Горячая нефть" следует отменить.
   - А долгосрочный?
   - Долгосрочный вывод, - крючконосый холодно посмотрел на маленького высохшего старичка, задавшего вопрос, - нам следует или добиваться такого военного превосходства, которое позволит нам нанести гарантированно разоружающий удар, или действовать иными методами. В этом мире всё продаётся и всё покупается, в том числе и люди со всеми их страстями и страстишками - это доказано. В любом случае, вопрос о правах на арктический нефтеносный шельф не закрыт. Этот вопрос очень важен уже сегодня, и станет ещё более важным в будущем - в самом ближайшем будущем, господа.
   - Если нельзя сломать входную дверь, возле которой стоит вооружённый охранник, надо залезть через форточку, - на бесцветных губах высохшего старичка появилась гримаса, которую с известной натяжкой можно было считать улыбкой. - Итак, доводим наше мнение до сведения господина президента?
   Сидевшие за столом люди-мумии переглянулись и кивнули - молча.
  

* * *

  
   "Ну, вот мы до тебя и добрались, - подумал Денис Изотов, старший лаборант научно-исследовательского института прикладной химии, рассматривая на свет коническую колбу, наполненную тёмной жидкостью. - Ты дорого нам обошлась, особенно моей семье - Генка, старший брат, не вернулся из-под арктических льдов, мама поседела и до сих пор тихо плачет по ночам... И никто не знает, что случилось со спускаемым аппаратом "Мир-3": пропал - и всё. Обшаривать на такой глубине тысячи и тысячи квадратных километров океанского дна, изрезанного расселинами, - пустая затея, тем более что шансы найти кого-нибудь живым и спасти равны были нулю".
   Образцы нефти, добытой со дна Северного Ледовитого океана, доставили в институт самолётом. Результатов анализа проб ждали на самом верху, и "очень серьёзные люди", как говорил завлаб, для пущей важности округлив глаза, но Денис знал, что работа предстоит привычная и несложная, и поэтому позволил себе полюбоваться пару минут маслянистой жидкостью в стеклянной колбе - ведь о ней столько говорили. А "очень серьёзные люди" немного подождут - Денис слышал о них достаточно, и потому не испытывал к этим людям трепетного уважения, хотя прекрасно понимал, что финансирование института нефтехимии (и в том числе его собственная лаборантская зарплата) зависела только от них.
   "Несчастных случаев с батискафами больше не было, - думал он, поворачивая колбу, - с тех пор, как атомные подводные лодки Северного флота стали постоянно патрулировать приполюсный район. Так что, может быть, наших ребят просто пристрелили в каком-нибудь подводном ущелье - как в Калифорнии или на Аляске во времена "золотой лихорадки". Нефть - это ведь тоже золото, только другого цвета...".
   Денис осторожно поставил колбу на лабораторный стол, повернул голову, и мысли его тут же приняли другое направление.
   За прозрачной стеклянной стеной лаборатории - начальство считало, что такие стены повышают работоспособность сотрудников, знающих, что все их действия на виду, - лёгкой походкой шла девушка. Денис знал, что она работает в отделе контактов с общественностью, что зовут её Элей (полное имя - Эльвира, а институтская молодёжь называет её "Эллочкой-людоедкой" или "Эльвирой - Повелительницей Тьмы", причём "людоедкой" Элю называли бесповоротно отвергнутые ею ухажёры, а "Повелительницей Тьмы" - те, кто ещё не оставил надежду добиться от неё взаимности), что она не замужем (во всяком случае, официально), но на этом его познания и кончались: девушка была для него так же недоступна, как далёкая звезда Арктур в созвездии Волопаса. Денис не знал, как к ней подойти, что не мешало ему пребывать в состоянии тихой влюблённости в красавицу-пиарщицу - неудивительно, что одно лишь мимолётное появление "Повелительницы Тьмы" выбивало парня из колеи.
   Эльвира ни в коем случае не нарушала принятый в институте строгий дресс-код - никаких тебе голых пупков, вызывающе коротких юбок, полуобнажённых грудей в тандеме с полупрозрачными кофточками, - но истекавшие от неё флюиды с легкостью пронизали бы свинцово-бетонную защиту атомного реактора, непроницаемую для гамма-лучей. А походка у "ведьмы" была такой, что от неё кружились головы не только у молодых парней, но и у почтенных учёных мужей и добропорядочных отцов семейств.
   "Людоедка" уже скрылась за поворотом, а Денис всё смотрел ей вслед. Задумавшись, он опёрся локтем о край стола, рука соскользнула, и колба с нефтью повалилась набок.
   Реакция (служба в морской пехоте и занятия восточными единоборствами не прошли даром) не подвела - Денис успел перехватить злополучный сосуд и не допустил его падения на пол, что неминуемо привело бы к разливу нефти, к загрязнению окружающей среды и к разносу со стороны завлаба, помешанного на чистоте и стерильности. Колба устояла, только немного маслянистой чёрной жидкости выплеснулось на стол и на ладонь лаборанта.
   Досадливо поморщившись, Изотов поискал глазами какую-нибудь тряпку - стереть следы оплошности - и внезапно замер.
   Ему вдруг показалось, что его ладонь залита кровью - горячей человеческой кровью.
  
  
   ГЛАВА ВТОРАЯ. ВИКИНГИ
  
   2029 год
  
   Холодный пронзительный ветер бесился над промороженными скалами Свальбарда, швыряя пригоршни снежной крупы в двойные стёкла домов Лонгйирбюена. Зимой, когда полярная ночь властвует над всем архипелагом, в такую погоду лучше сидеть под крышей, наслаждаясь теплом, чем куда-то идти, пусть даже в соседний коттедж. И люди сидят по домам, не рискуя без крайней нужды высунуть нос на улицу. Находятся, правда, отчаянные головы, которые, прихватив крупнокалиберные карабины, отправляются в тундру, невзирая на метель, но даже среди самых отпетых головорезов ярла Эйрика таковых немного. Обвал, развалив всю глобальную экономику, снял опустошающее давление человека на природу, и природа сразу оживилась: в Стур-фиорде появились киты, истреблённые в этих местах ещё несколько веков назад, а размножившиеся хозяева Арктики, белые медведи-ошкуи, чьи пути сезонной миграции к паковым льдам исстари пролегали через Свальбард, осмелели и начали заходить в посёлки, пробуя своими когтистыми лапами прочность дверей и замков.
   Медведей привлекала пища. Когда-то (всего лишь пятнадцать лет назад, хотя сейчас эти времена стали уже историей) на островах существовал закон, согласно которому умирать на Свальбарде было запрещено - тяжело больных или пострадавших в несчастных случаях с заведомо летальным исходом вывозили по воздуху или морем на материк, чтобы они умерли и были похоронены на Большой земле. Этот необычный закон был продиктован природными особенностями Свальбарда: захороненные трупы в условиях вечной мерзлоты практически не разлагались, и сообразительные белые медведи быстро поняли, что разрывать могилы куда проще, чем охотиться на моржей или тюленей. А вкусив человеческого мяса, медведи превращались в существ страшных, предпочитавших эту пищу любой другой, и охота на них больше походила на войну, которая шла почти на равных: в полярной ночи, когда кругом непроглядный мрак, а летящий снег забивает глаза и бинокуляры, снегоходы, инфраскопы и огнестрельное оружие не давали людям особого преимущества. При всей своей кажущейся медлительности белый медведь атакует стремительно, и если расстояние между зверем и его жертвой невелико, у охотника мало шансов пережить убийственный бросок полутонной мохнатой туши. Конечно, в итоге люди, поднаторевшие в науке убивать, одолели бы зверей, но Эйрик не хотел ненужной траты драгоценного топлива и боеприпасов. И ярл не хотел зря терять бойцов: каждый воин в ощетинившемся мире, откатившемся в раннее средневековье, ценился очень высоко. И сейчас, поглядывая на мятущиеся за окнами белые космы снега, властитель Свальбарда размышлял, а не повесить ли ему пару-тройку наиболее оголтелых зверобоев в назидание всем остальным (помнится, такая мера помогла несколько лет назад, когда его оголодавшие викинги порывались сожрать зерно из Всемирного семенохранилища, устроенного на архипелаге норвежцами). "Воины мне ещё понадобятся, и скоро, - думал он, - не зря прибыл сюда этот седой парень с замашками хайлевела и статью прирождённого вояки-милитара...".
   - Ещё виски, Хендрикс? - спросил ярл у гостя, берясь за пузатую бутылку и стараясь придать своему грубому голосу максимум дружелюбия.
   - Не откажусь, - невозмутимо отозвался тот, подставляя опустошённый стакан. - На севере спиртное - это не баловство и не роскошь, а необходимый элемент питания. И ваши предки-викинги, и русские хорошо это понимали.
   - Русские? Вам что, доводилось иметь с ними дело?
   - Доводилось. Работал я когда-то в Мурманске. Давно это было, ещё до Обвала.
   - Работали? И кем же, если не секрет? - поинтересовался ярл, наполнив свой стакан и отставляя бутылку.
   - По профилю, - уклончиво ответил назвавшийся Хендриксом (свальбардский ярл готов был поставить атомный реактор, построенный в Ню-Олесунне рабами с континента, против обоймы патронов, что это не настоящее его имя). - Хорошее у вас виски, Эйрик.
   - Мы не зря ходим в море, - ярл самодовольно ухмыльнулся. - Низовые Земли и Британия ещё не полностью опустошены, да и на захваченных кораблях кое-что попадается. Скажу вам по чести - нравится мне такая жизнь, да. Сильный берёт то, что хочет, а слабый - слабому остаётся только подчиниться. И никаких тебе банков и займов: лучшая кредитная карта - вот она, - с этими словами викинг тронул кобуру автоматического пистолета. - До Обвала я был никем, а теперь передо мной дрожит весь север Европы, как дрожал когда-то перед вестфольдингами, моими предками.
   Эйрик сделал основательный глоток, взъерошил пятернёй рыжую бороду и откинулся на спинку тяжёлого дубового кресла.
   - Послушайте, Хендрикс, - прогудел он, - давайте-ка начистоту. Мы с вами мужчины и воины - я же вижу, что вы наверняка умеете обращаться с любым оружием, от ножа до атомной мины. И появились вы у меня не для того, чтобы поохотиться на белых медведей-людоедов, верно я говорю? Вы из United Mankind, это мне известно, но что привело вас сюда, на Свальбард? У вас какой-то личный интерес, или вы выполняете чьё-то поручение? Говорите прямо, не стесняйтесь - мы с вами наедине, подслушивающих устройств в моём горде нет, а чрезмерно болтливых из числа моих людишек - из тех, что любят пользоваться коммуникаторами для связи с материком, - я собственноручно топлю в фиорде: забавно это выглядит, честное слово. Здесь у нас так мало развлечений...
   - Ну, во-первых, - Хендрикс пригубил высокий тонкостенный стакан, элегантным движением высосав из него не меньше, чем это сделал викинг своим неэстетичным глотком, - я хотел лично вручить вам подарок, - он кивнул в сторону окна. - Вот этот.
   Снежный заряд кончился, и ярл, проследив взгляд гостя, увидел за окном, на серой глади Ис-фиорда резко очерченный силуэт боевого корабля. Эйрик в кораблях разбирался, и мог по достоинству оценить такой подарок (хотя и подозревал, что это скорее не подарок, а аванс за работу, которую властителю Свальбарда ещё предстоит выполнить).
   По классификации распавшегося блока НАТО и американского флота корабли типа "Арли Бёрк" числились эсминцами, однако по сути своей и по размерам (их водоизмещение превышало восемь тысяч тонн - близко к тоннажу крейсеров УРО типа "Тикондерога") они были многоцелевыми лёгкими крейсерами, способными решать широкий круг задач войны на море. Вооружённые автоматическим универсальным пятидюймовым орудием, шестью торпедными трубами, двумя четырёхствольными установками запуска противокорабельных ракет "Гарпун", двумя модульно-ячеистыми установками МК.41 на девяносто контейнеров для крылатых, зенитных и противолодочных ракет "Стандарт", "Си Спарроу", "Гарпун", "Томагавк" и "Асрок", двумя скорострельными - четыре с половиной тысячи выстрелов в минуту - зенитно-артиллерийскими двадцатимиллиметровыми многостволками "Вулкан МК.15", противолодочным комплексом "АСРОК-ВЛА" и несущие на борту два вертолёта, "арли бёрки" могли успешно бороться с надводным, подводным и воздушным противником, поддерживать высадку морского десанта и тралить донные и якорные мины с помощью телеуправляемого аппарата. При скорости в тридцать узлов крейсер имел радиус действия пять тысяч миль, а огневой мощи одного "арли бёрка" было достаточно для разгрома целой эскадры боевых кораблей, уничтожения конвоя или для отражения массированной атаки с воздуха. Эти корабли "широкого профиля", совместившие в себе специфические качества эсминца, фрегата и крейсера, создавались по программе "Smart Ship" - "умный корабль" - и были до предела нафаршированы электроникой, включая радары с плоскими фазированными антенными решётками, комплексную многофункциональную систему управления оружием "Эгида" и средства радиоэлектронной борьбы.
   Обвал парализовал судостроительную промышленность всех стран, и "бёрки" любых модификаций (те из них, которые не превратились в ржавый металлолом) остались в своём классе лучшими надводными кораблями, построенными до коллапса. Любой прибрежный властитель мечтал заполучить для своего флота подобный корабль, и кое-кому это удавалось - вопрос состоял только в том, чем за это приходилось расплачиваться. Но Эйрик был готов платить: корабль передавался ему в полностью боеспособном состоянии и вместе с экипажем (Хендрикс уже сообщил об этом ярлу). А вопрос цены - властитель Свальбарда был далеко не глуп и подозревал, что именно интересует заморского гостя, но терпеливо ждал, пока тот не откроет карты, продолжая тем временем играть роль радушного хозяина.
   - "Ундина" - да, это прекрасный корабль. На фоне всех прочих моих драккаров он смотрится как медведь среди собак. И всё-таки, - викинг в упор посмотрел на глоба, - чем я смогу отдариться? Меня обязывает закон гостеприимства, хотя, скажу прямо, мне совсем не улыбается принять подданство United Mankind: я слишком привык быть свободным ярлом и не хочу для себя другой жизни.
   "А ты не так умён, как кажется, - подумал Хендрикс. - Ты не понимаешь простой вещи: структура United Mankind пережила Обвал, трансформировалась и быстро набирает силу и мощь. И все неофеодальные уделы Европы, все эти герцогства и маркграфства, рано или поздно войдут в её состав, причём скорее рано, чем поздно. Придётся повозиться разве что с французским эмиратом, но это некритично - вопрос времени. Останутся только наши потенциальные противники - Халифат, Поднебесная Империя и русские княжества, - а с "новыми викингами" проблем не предвидится. История повторяется, но не копируется".
   - Об этом речь не идёт, - сказал глоб, поставив стакан на грубый деревянный стол (интерьер холла в доме свальбардского ярла повторял обстановку пиршественного зала в каком-нибудь средневековом норвежском горде, и даже светильники были стилизованы под факелы). - Нам, - он подчеркнул это слово, - будет вполне достаточно вашей лояльности по отношению к United Mankind. И за это мы готовы передать вам ещё парочку крейсеров, суда технического обеспечения и десантные корабли.
   - Какая щедрость! - воскликнул Эйрик, не скрывая иронии. - И всё это за просто так, из уважения к моей громкой славе?
   - Нет, конечно, - спокойно ответил Хендрикс. - Нам известны все ваши подвиги, и поэтому мы хотим, чтобы именно вы установили контроль над всем приполюсным районом Арктики. Полный контроль, чтобы ни одна рыба без вашего разрешения туда не заплывала, и ни одна птица не залетала.
   - Ничего себе! - ярл поперхнулся виски. - Ну и запросы у вас, глобов... И как вы это себе представляете? Я во главе отряда отборных своих дружинников добираюсь на собачьей упряжке до полюса, втыкаю там в подходящий торос флаг с мечом Одина и пишу медвежьей кровью на белом снегу примерно следующее: "Я, Эйрик-ярл, объявляю всю эту территорию неотъемлемой частью Свальбарда, и всякий, кто на неё посягнёт...", ну, и так далее. А потом под нашими ногами ломается лёд, всплывает русская атомная субмарина, описывает круг почёта и уходит, оставив нас захлёбываться в ледяной воде. Это даже не смешно, мистер хайлевел.
   - Я не хайлевел, - всё так же спокойно произнёс глоб. - Я из мидлов, хотя, не буду скрывать, занимаю в этой касте достаточно высокое положение. Не всё так сумрачно, Эйрик, и не всё так комедийно.
   - Да уж какая тут комедия... - пробурчал властитель Свальбарда. - Это скорее уже трагедия или драма под названием "Идиотская смерть во льдах".
   - Будут и у вас субмарины, - продолжал Хендрикс, не обращая внимания на реплику собеседника, - вы их получите. Нам нужен контроль не над дрейфующими арктическими льдами, а над глубинами океана в районе хребтов Ломоносова и Менделеева.
   - Вот с этого надо было и начинать. Вас интересует нефть, я правильно понял?
   - Совершенно верно.
   - Хм... А зачем так сложно, а? Почему бы вам сами не взяться за это дело? Или у вас в Ю-Эм не осталось отчаянных парней, умеющих управлять боевыми кораблями? Не верю.
   - На это есть свои причины, - коротко уронил глоб, не вдаваясь в подробности. - Но речь идёт не о нас, а о вас, ярл Эйрик Сигурдссон. Я уполномочен предложить вам выгодную сделку.
   - Кем уполномочены?
   - Советом Сорока.
   - Даже так? Хотя я мог бы и догадаться - крейсера сами по себе с неба не падают.
   - Да, даже так. Условия: мы передаём вам достаточное количество боевых кораблей разных классов, включая атомные подводные лодки. Само собой, вместе с экипажами - они будут выполнять ваши приказы. Снабжение вашего флота топливом мы также берём на себя. Мы позаботимся и об арсеналах Свальбарда - вы получите оружие, боеприпасы, а также специалистов для обслуживания и ремонта ваших кораблей. Вестфольдингам было легче, ярл Эйрик, - им не было нужды возиться со сложной техникой и пополнять запасы ракет, торпед и артиллерийских снарядов, которые, в отличие от стрел и топоров, при поражении цели имеют дурное свойство необратимо разрушаться и требуют замены. Вы станете самым могущественным властителем севера и сможете отхватить себе солидный кусок Европы, всё ещё бьющейся в судорогах постобвала. Конунг Эйрик - это звучит, не так ли?
   - Корона конунга Харальда... - задумчиво пробормотал викинг. - Да, это заманчиво. А взамен вы хотите, чтобы я вымел из приполюсного района всех посторонних, и в первую очередь - русских? Вам нужен полный контроль над нефтеносным арктическим шельфом?
   - Совершенно верно.
   "Вы не хотите вмешиваться, - раздражённо подумал свальбардский ярл, - и не хотите сами связываться с русскими атомными княжествами. Вам нужно, чтобы кто-то сделал за вас всю грязную работу и принёс вам добычу уже в жареном виде. Но получить мощный флот - это заманчиво, на старых корветах и фрегатах далеко не уплывёшь. Береговая оборона в Европе усиливается - каждый набег сопровождается боями, и совсем недавно после рейда на нефтяные платформы в Северном море я потерял лучший драккар, потопленный самолётами тевтонского курфюрста Генриха. А будь у меня там крейсер с "Эгидой", я посшибал бы эти самолёты ещё на подлёте, даже не дав им выпустить свои ракеты. И всё-таки... Глобы мягко стелют, но каково будет спать на этом ложе? И полярный князь руссов Александр со своими воеводами - противник серьёзный, это тебе не выродившиеся европейцы, забывшие, с какого конца браться за меч. И всё-таки - драккары и оружие, в изменившемся мире это главные ценности, от которых не отказываются. А насчёт будущего - когда у меня будет настоящий флот и власть над севером Европы, мы ещё посмотрим, как оно повернётся. Американцы не любили воевать сами - они считали, что кто-то должен воевать за них и ради них, и глобы гнут ту же линию, хотя есть среди них такие парни, как этот мидл. Пришло время воителей, а глобы так и остались торговцами. И всё-таки - не будем торопиться с ответом".
   - Я выслушал моего гостя, - торжественно произнёс викинг. - Я благодарю его за подарок, - ярл повернул голову в сторону окна, за которым виднелся серый силуэт крейсера, - но прежде чем дать ответ, я должен хорошенько всё обдумать и посоветоваться со своими ближайшими помощниками. Дело это слишком серьёзное, Хендрикс, - надеюсь, вы меня понимаете?
   - Понимаю, - глоб благодушно кивнул. По многолетней профессиональной привычке он отметил хищный блеск в глазах властителя Свальбарда и уже не сомневался в том, каким будет его ответ. - Как бы то ни было, крейсер "Ундина" останется у вас - это подарок, и вы вправе воспользоваться им как вам заблагорассудится.
   - Благодарю, - ярл церемонно поклонился. - Ну, а пока не хотите ли отдохнуть? Дело к вечеру, и в моём "весёлом доме" давно уже всё готово. Стол накрыт, и десерт приготовлен. Вы ведь далеко не старик, Хендрикс, - каких женщин вы предпочитаете? У меня есть всякие рабыни - и европейки, и азиатки, и русские. Хотя русские бабы вам наверняка надоели ещё в Мурманске, где вы извлекали их из ватных штанов! - Эйрик захохотал, считая свою корявую шутку верхом остроумия.
   - Спасибо за приглашение. Не откажусь: секс на севере - не баловство и не роскошь, а необходимый элемент разогрева стынущей крови. Что же касается женщин, - глоб пожал плечами, - девки везде одинаковы: что в Европе, что в Азии, что в Африке, что в Америке, что за полярным кругом. А русские бабы, которых я знавал в Мурманске, носили не ватные штаны, а кружевное бельё - нам всё-таки удалось хотя бы частично приобщить этот дикий народ к цивилизации.
  

* * *

  
   Разгул, принимавший порой самые дикие формы, продолжался трое суток. И всё это время свальбардский ярл, исправно вливая в себя пинты и галлоны горячительных напитков, не спускал глаз с посланника United Mankind. Хендрикс оказался на высоте: офицеры-глобы с "Ундины", принёсшие временную вассальную клятву Эйрику, уже на второй день впали в состояние тяжёлого алкогольного обморока, а Хендрикс сохранил ясность ума. Он отнюдь не отказывался опрокинуть "чашу дружбы" с кормчими драккаров и другими приближёнными властителя Свальбарда, но в то же время удивительно ловко сводил на нет все их попытки напоить его до потери сознания. Он с видимым удовольствием менял на ложе любви рабынь, однако ни одной из них не удалось узнать у него ничего такого, что могло бы заинтересовать хозяина Лонгйирбюена. А после того, как на третий день во время состязания на меткость и скорость стрельбы (в котором, по понятным причинам, мало кто из викингов смог принять участие) Хендрикс почти без промахов расстрелял из короткоствольного автомата батарею пустых бутылок, затейливо расставленных на покатых береговых валунах, ярл почувствовал к своему гостю уважение - уважение одного сильного хищника к другому, - и перешёл с ним на доверительное "ты". "Переходи ко мне, Хендрикс, - сказал ярл, хлопнув его по плечу. - Мне нужны такие люди". "Тебе нравится твоя жизнь, - ответил глоб, не обращая внимания на гомонящих вокруг пьяных викингов, - а мне - моя. У нас с тобой разные дороги, ярл, хотя это не значит, что мы не можем идти рядом: иногда". "Тогда, - ухмыльнулся Эйрик, - давай выпьем за то, чтобы каждый из нас ушёл по своей дороге как можно дальше, глоб, и ни разу не споткнулся".
   Они выпили, а на следующее утро ярл прекратил затянувшееся веселье. Тех, кто ещё не пришёл в себя, растащили по домам отсыпаться, а рабы уже вытирали грязь трёхдневного пира. И кровь - как водится, не обошлось без драк, не перешедших в побоище только лишь потому, что участники подобных пиров по стародавнему обычаю при входе в зал снимали с себя оружие и передавали его специально назначенным стражам, в чьи обязанности входило не допустить убийств. Тем не менее, одному из викингов разбили голову, и вызванный медик сообщил ярлу, что пострадавший не проживёт и двух дней. Покалеченными оказались и две рабыни: пьяные викинги обращались с ними как с надувными секс-куклами, забывая при этом, что человеческие кости не резиновые. В результате одной из несчастных сломали три ребра, а другой повредили позвоночник. Раненому воину сделали "укол милосердия", и труп сбросили с борта корабля в Ис-фиорд (во исполнение старого правила не хоронить в земле Свальбарда). На искалеченных рабынь дефицитный препарат тратить не стали - их просто утопили в том же фиорде, как выкидывают сломанную вещь, пришедшую в негодность. На обоих викингов, повинных в порче живого имущества ярла, повесили долг, который они должны были погасить из своей доли добычи, взятой в ближайшем набеге.
   Покончив с мелочами, властитель Свальбарда вернулся к делам более важным.
   - Я обдумал твоё предложение, - сказал он Хендриксу в опустевшем пиршественном зале "весёлого дома", мимоходом ухватив волосатой лапой за ягодицы рабыню, подававшую им утренний кофе. - Я согласен, - продолжил Эйрик, грубо отпихнув испуганную женщину и подождав, пока она не исчезнет за дверью. - Кое-какие детали мы с тобой ещё обсудим, а потом зафиксируем наше соглашение на каком-нибудь подходящем носителе, на диске или на кристалле. Не доверяю я бумаге - ею только задницу подтирать.
   Посланец United Mankind молча кивнул, прихлёбывая горячий чёрный напиток.
   ...Через две недели на рейд Лонгйирбюена прибыли ещё один крейсер типа "бёрк", десантный корабль, плавмастерская, танкер и военный транспорт с оружием и боеприпасами: глобы скрупулёзно выполняли условия сделки. А через месяц Эйрик вывел свои драккары в море: перед тем, как плыть на восток, свальбардский ярл хотел испытать свой новый меч в бою на западе.
  

* * *

  
   Город на берегу Зунда не знал войн более двухсот лет - с тысяча восемьсот седьмого года, когда английский флот сжёг его новоизобретёнными ракетами сэра Уильяма Конгрива. То есть войны-то были, но их разрушительное дыхание не касалось города, и даже Вторая Мировая война, в ходе которой город был оккупирован немцами, не причинила ему никакого ущерба. Так и жил себе этот чистенький, опрятный и благополучный город под названием Гавань Торговцев, расположенный на островах Зеландия и Амагер, - сытно ел, вовремя ложился спать и соблюдал благопристойность, пока на Европу и на весь мир не обрушилась лавина Обвала, похоронившая под собой размеренность и упорядоченность безвозвратно ушедших мирных времён. И война всех против всех докатилась и до Гавани Торговцев.
   Эйрик опустил бинокль - строения города, очертания Соль-острова, Перец-острова и похожие на сломанные зубы исполинской пасти уцелевшие опоры восьмикилометрового Эресуннского моста, взорванного ещё в первые годы постообвала, когда из окровавленной Европы в Скандинавию хлынул поток беженцев, были уже видны невооружённым глазом. С кормовой полётной палубы "Ундины" поднялся вертолёт-беспилотник, чуть накренился и полетел к берегу, деловито шелестя винтом, - атака началась.
   ...Полной внезапности свальбардскому ярлу достигнуть не удалось: когда на рассвете его драккары проходили Хёльсингер - самое узкое место пролива, - на невысоких стенах замка Кронборг замелькали вдруг частые орудийные вспышки, и в нескольких десятках метров от "Ингрид", шедшей следом за флагманской "Ундиной", поднялись белые столбы от разрывов снарядов. Сам по себе факт обстрела неожиданностью не был - даны давно уже не ждали с моря приятных гостей, - но Эйрик не ожидал, что хёльсингерцы осмелятся открыть огонь по его кораблям: флаг Свальбарда с мечом Одина хорошо знали в этих местах, и при виде его предпочитали не драться, а бежать или прятаться. "Рассчитывают на поддержку кого-нибудь из германских баронов? - подумал ярл. - Давненько я здесь не был, за это время тут могло кое-что измениться". Но отступать было уже поздно, и он небрежно (не выказывая никакого беспокойства) бросил командиру "Ундины":
   - Проучите этих наглецов...
   Милитар козырнул, и через десять секунд стадвадцатисемимиллиметровые носовые пушки обоих "бёрков" выплюнули первые ответные снаряды. Боевые механизмы крейсеров работали как часы: скорострельные МК.46 выбрасывали до двадцати снарядов в минуту, и у ополченцев (в том, что огонь по его драккарам открыли плохо обученные ополченцы, Эйрик не сомневался -- разбросав два десятка снарядов, даны не добились ни одного попадания, несмотря на прекрасную видимость и смехотворно малую дистанцию) не было ни единого шанса на победу. Бой был всухую выигран викингами через восемь минут: береговая батарея замолчала, и последняя остроконечная башня замка рухнула на груду развалин, в которую превратился Кронборг. Тем не менее, ярл приказал увеличить ход: он опасался появления нового врага, который мог бы оспорить у Эйрика право на его законную добычу. Однако радары крейсеров не фиксировали ни морских, ни воздушных целей, из чего властитель Свальбарда сделал вывод, что ополченцы Эльсинора хотели только задержать его драккары, выигрывая время для бегущих в панике жителей города. Вывод был логичным: с моторными катерами балтийских аутсайдеров, совершавших пиратские ночные набеги на побережье Ютландии, береговая оборона данов кое-как ещё справлялась, но эскадра из трёх крупных боевых кораблей, оснащённых высокотехнологичным оружием, была ей уже не по зубам. Эйрик представил себе, что творится сейчас на улицах Гавани Торговцев, ухмыльнулся и приказал начать высадку - не стоило зря терять время, а то как бы добыча не улизнула или не появился на сцене кровавого спектакля ещё один актёр (хотя бы всё тот же заклятый друг-тевтонец Генрих Железнобокий). Танки и бронетранспортёры двадцать первого века (не говоря уже о вертолётах) движутся быстрее, чем панцирная конница времён Священной Римской империи, а германские феодалы не хуже викингов умеют вцепляться всеми зубами в сладкий кусок под названием "власть".
   Высадка началась - "Конунг", битком набитый викингами, выпустил десантные катера на воздушной подушке (хотя называть эти аппараты "катерами", "кораблями" или даже "судами" было не совсем верно - к ним куда больше подходило название "платформа", оснащённая газотурбинными двигателями и способная перемещаться со скоростью сорок узлов и вылезать из воды на пологий берег). Волоча за собой белые облака водяной пены, перемолотой в пыль бешено вращающимися воздушными винтами, платформы устремились к берегу, неся на своих плоских спинах по два бэтэра с десантом, а с "Конунга" взлетели два вертолёта с воинами, спешащими принять участие в грабеже беззащитного города. Берег молчал - оттуда не прозвучало ни одного выстрела.
   - Катер на воду! - отрывисто приказал Эйрик, чувствуя жаркую пульсацию крови в висках. "Тут и без меня справятся, тем более что здесь Бьёрн" - он нашёл глазами одного из своих проверенных кормчих, исполнявшего на "Ундине" обязанности дублёра командира и слегка ему кивнул. - Я на берег - вождь должен быть со своими воинами.
   - Повиновение ярлу, - отозвался милитар-глоб и негромко произнёс несколько слов в микрофон, отдавая распоряжение спустить катер.
   - А ты не хочешь поразмяться, Хендрикс? - спросил властитель Свальбарда, но мидл равнодушно покачал головой.
   - Моё место здесь, ярл, - сказал он. Эйрик не смог понять выражение его холодных глаз, и это ему не понравилось. "Ладно, потом разберёмся" - подумал викинг, привычным движением закидывая на плечо автомат и проверяя, надежно ли закреплён в петле на поясе боевой топор.
  

* * *

  
   Первый приятный сюрприз встретил Эйрика, как только он пружинисто выскочил из катера на причальную стенку торгового порта. Воины, доставленные десантным вертолётом, одним броском захватили рефрижераторное судно, не успевшее или не сумевшее покинуть порт. Рефрижератор был под завязку загружен разнообразным - от мясных консервов и молока до деликатесов и элитных спиртных напитков - продовольствием, которого должно было хватить на несколько месяцев всему населению Свальбарда, и ярл приказал вывести судно на внешний рейд. В том, что приказ будет выполнен, Эйрик не сомневался - среди его викингов было немало бывших моряков, да и взятая в плен команда теплохода не заставит себя долго уговаривать. Автоматическая винтовка - это очень убедительный аргумент; жить хотят все, даже если для сохранения жизни придётся надеть ошейник раба-траллса.
   Платформы на воздушной подушке отправились за второй волной десанта, ждущей своей очереди в железном брюхе "Конунга". Три бронетранспортёра проворными жуками двинулись к центру города, расходясь веером и поводя по сторонам стволами пулемётов, а четвёртую машину ярл придержал: второй "морской жеребец" завис над Кристинасхавном, и властитель Свальбарда нюхом чуял, что в этом районе Гавани Торговцев наверняка найдётся кое-что интересное. Предчувствия не обманули Эйрика: вскоре на его коммуникатор пришло оттуда сообщение о слабой попытке сопротивления и о захваченных пленных.
   - В Кристиансхавн, - рыкнул ярл, взбираясь на броню. - Поехали!
   Город, покинутый жителями, молча смотрел стеклянными глазами окон на морских разбойников, нарушивших его покой. За годы, прошедшие после Обвала, Гавань Торговцев оправилась и даже кое в чём сумела выйти на прежний уровень. Во время расовых стычек и беспорядков, охвативших всю Европу на рубеже десятых и двадцатых годов, в городе тоже шли бои - часть зданий сгорела или была разрушена, а на аккуратные мостовые пролилась кровь, - но сейчас ярл не видел никаких следов уличных сражений: за минувшее десятилетие трудолюбивые даны восстановили порушенное и пополнили свои закрома, привлекая тем самым внимание любителей лёгкой наживы, сколотивших из аутсайдеров банды наёмников-ландскнехтов.
   Прогрохотав гусеницами по мосту, транспортёр запетлял в лабиринте узких улочек Амагера. Впереди слышалась редкая стрельба, но когда машина въехала на Пушер-стрит - на главную улицу "государства в государстве", каким была Христиания, - всё уже кончилось. "Вольные хиппи" не могли противостоять вооружённым до зубов викингам в бронежилетах и шлемах - Эйрик никак не мог понять, почему они остались, а не бежали вместе со всеми. На особую добычу в здешних лачугах рассчитывать не приходилось - местные обитатели и в былые времена не особо трепетно относились к частной собственности, - но для властителя Свальбарда ценностью были они сами, мужчины и женщины Кристиансхавна. И викинги уже выволакивали из всех щелей пленников, подталкивая их прикладами и рукоятями топоров - холодное оружие было в почёте у пиратов Свальбарда: оно не требовало патронов, ценившихся на вес золота.
   Ярл огляделся. Пахло дымом; посередине улицы лежал изрубленный труп, рядом с ним прямо на каменной мостовой дюжий викинг насиловал стонущую растрёпанную девицу, а двое других с интересом наблюдали за процессом принудительной любви, обмениваясь короткими репликами. Звенели выбиваемые стёкла; воины тащили всё, что попадалось под руку, и складывали добычу у вертолёта, с трудом втиснувшегося между низенькими домами, - на Свальбарде пригодится любая вещь. На брусчатке тут и там валялись обломки, тряпки и прочий мусор - типичная примета погрома и повального грабежа. И скорбно качали ветвями деревья, избежавшие сожжения в кострах и каминах во время первых послеобвальных зим.
   - Повиновение ярлу!
   Эйрик обернулся. Перед ним стоял широкоплечий бородатый викинг; затемнённое забрало его шлема было поднято, и ярл узнал в нём одного из тех двоих, что так неаккуратно обошлись с "живыми игрушками" во время пира в честь посланца United Mankind. Бородач держал за плечи пленницу, тихо всхлипывавшую и не делавшую никаких попыток вырваться из его грубых лап.
   - Моя добыча - гордо сказал бородатый воин, - я взял её, перешагнув через кровь. И я возвращаю долг моему ярлу.
   С этими словами он толкнул женщину к Эйрику, и та, не удержавшись, упала у ног властителя Свальбарда. Ярл наклонился, ухватил пленницу за волосы, поднял и оценивающе оглядел - молода, синеглаза, симпатична, нормально сложена. Равноценная замена.
   - Принимаю, - произнёс Эйрик с еле уловимым оттенком равнодушия, дозволенным вождю. - Твой долг погашен. Закинь её в вертолёт, - приказал он одному из телохранителей, передавая ему сжавшуюся от ужаса пленницу, и добавил: - Только смотри, не поломай ей кости, иначе другую "игрушку" придётся искать уже тебе.
   Бородач шумно вздохнул, и тут вдруг в стене дома напротив, в нескольких шагах от них, с треском распахнулась неприметная дверь.
   В узком дверном проёме прорисовалась фигура человека в куртке и джинсах; в руках он держал древнюю охотничью двустволку. А в следующую секунду по кевларовым латам ярла визгливой плетью хлестнула картечь. Броня выдержала, однако удар был так силён, что Эйрик едва устоял на ногах.
   Второй заряд выходец из стены влепил в лицо бывшему должнику, и тот повалился навзничь, захлёбываясь кровью.
   Но перезарядить ружьё мститель уже не успел.
   Отработанным движением Эйрик вырвал из поясной петли боевой топор и метнул его в человека с ружьём. Промахнуться с такого расстояния было невозможно: сверкнувшее лезвие врезалось в лоб стрелка и раскололо ему голову надвое.
   - Кто проверял этот дом? - грозно спросил ярл, обращаясь к притихшим воинам. - Вы у себя в штанах так же хорошо ищите перед тем, как залезть на бабу?
   Однако доводить поиск виноватых до конца Эйрик не стал. Властитель Свальбарда был доволен - его меткий удар видели и оценили несколько десятков его воинов. Ярл мог бы воспользоваться автоматом, но убийство брошенным топором выглядело куда эффектнее. А в латах он почти ничем не рисковал даже в том случае, если бы отчаянный дан разрядил в него и второй ствол: охотничья картечь - это не крупнокалиберная пуля с сердечником из обеднённого урана, которая пробивает броню бэтээра. В любом случае, соотношение "риск-выгода" было приемлемым: воины Свальбарда, видевшие в исполнении своего ярла кровавое шоу одного актёра, лишний раз убедились в том, что их вождь - крутой парень, а лишнее укрепление авторитета вождя никогда не бывает лишним.
  

* * *

  
   Вернувшись в порт, Эйрик решил остаться у причала, возле которого покачивались на невысокой волне порожние десантные платформы - отсюда ему было удобнее руководить разграблением Гавани Торговцев. Его викинги, поднаторевшие в разбойном ремесле, и сами знали, что и как надо делать, но город всё-таки велик, а пиратов было всего около тысячи - совсем нелишне вовремя напомнить командирам боевых групп, чтобы они не отвлекались на всякие пустяки. Добычи хватало и в порту, за вскрытыми взрывчаткой дверями складов, но кое-что могло найтись и в городе - надо только знать, где что (и как) искать.
   Гружёные бронетранспортёры возвращались один за другим и вываливали на пирсы ящики, коробки, охапки одежды. Из приземлившегося "морского жеребца" выталкивали пленников - руки их не были связаны, но сопротивляться они даже не пытались: свирепость викингов была хорошо известна, и немного было среди данов воинов, подобных защитникам Кронборга или стрелку, убитому властителем Свальбарда в Кристиансхавне. Загруженные до отказа платформы уходили на рейд, к ждущим их объёмистым трюмам "Конунга", обгоняя выползавший из порта захваченный рефрижератор.
   Центральная часть города была почти безлюдной - викинги взяли там всего несколько десятков пленных. До Обвала в Гавани Торговцев проживало свыше полумиллиона человек, и даже если число их за минувшие лихие годы уменьшилось в два-три раза, десятки тысяч горожан просто физически не могли далеко уйти за час, прошедший с момента объявления тревоги и до того, как вестфольдинги высадились на берег. Беспилотники, обшаривавшие с воздуха окрестности, засекли толпы людей, спешивших убраться из города на чём попало (лишь бы подальше). Обстрелянные с вертолётов, беженцы бросали машины и велосипеды и уходили пешком, прячась по канавам от сыпавшихся с неба пуль, но не желая возвращаться обратно в город, захваченный "беспощадным ярлом".
   Организованного сопротивления не было, и это настораживало Эйрика, знавшего о существовании у данов неплохо вооружённых сил самообороны. "Не такие уж они и трусы, - размышлял властитель Свальбарда. - Десятилетие войны всех против всех отфильтровало зажиревших бюргеров и превратило многих из них в настоящих мужчин, какими были когда-то их предки. Они не бежали, но и не встретили меня лицом к лицу - почему? И куда они все попрятались?".
   Ответ на второй вопрос был получен, когда группа кормчего Олафа на двух бэтээрах вышла к бывшему международному аэропорту Каструп, на который теперь лишь изредка садились транспортные самолёты, и добралась до входа в подводный туннель, являвшийся составной частью Эресуннской переправы. Викинги с ходу сунулись в туннель, и осеклись: их встретили плотным огнём, а подступы к туннелю оказались заминированы и утыканы бетонными тетраэдрами. Олаф понёс ощутимые потери и даже потерял один транспортёр, подбитый прямыми попаданиями двух реактивных гранат, и запросил подкрепление.
   - Даны наверняка прячут в подземелье что-то ценное, - проорал он в коммуникатор. - Пришли мне людей, ярл, и я выковыряю данов из туннеля со всеми их потрохами, клянусь Одином!
   "Похоже, он прав, - размышлял Эйрик. - В туннеле действительно есть что-то очень ценное. Может быть, там у них прямой энергоисточник, или даже не один? Да за одну такую установку я без размышлений отдам сотню воинов - туннель надо штурмовать и взять!". Он уже прикидывал, как это лучше сделать, когда на связь вышел Бьёрн, оставшийся на борту "Ундины".
   Сообщение кормчего было тревожным: радары "бёрков" обнаружили над Ютландией две скоростные высотные цели, появившиеся со стороны Северного моря. "Это странно, - подумал властитель Свальбарда. - Тевтоны не стали бы делать такой круг - Генрих атакует сразу. Кто бы это мог быть?". Но Эйрик не стал ломать голову над ответом на этот вопрос - ему нравилось старинное правило, гласившее: "Если к тебе постучали, сначала стреляй в дверь, а потом уже спрашивай, кто там". И ярл приказ уничтожить обе цели - хуже не будет.
   Его приказ был выполнен лишь частично. "Стандартом", выпущенным с "Ингрид", удалось сбить только один самолёт (причём второй ракетой), а другой отстрелил ловушки-имитаторы и сумел уйти, ставя активные помехи и быстро меняя высоту и скорость. Умение, с которым было выполнен противозенитный маневр, убедило Эйрика в том, что он имел дело с боевыми машинами, управляемыми опытными пилотами. Значит, пора прекращать грабёж и возвращаться на корабли - появился (или вот-вот появится) кто-то, кто может помешать неспешному потрошению жертвы. Зарываться не стоит - жадность сгубила многих великих воителей. В конце концов, он и так уже взял богатую добычу - три сотни пленников, десятки тонн материальных ценностей, целёхонькое грузовое судно с продовольствием. И всё это без потерь (десяток убитых и раненых воинов - это мелочь). А вот если викингов застигнет на берегу панцерпехота саксонцев, гессенцев или баварцев, счёт убитых пойдёт уже на сотни, и ещё неизвестно, удастся ли вообще унести ноги. Боги Валгаллы капризны, они легко меняют милость на гнев...
   Эйрик покидал Гавань Торговцев на последней десантной платформе. Город угрюмо молчал, и только уже на выходе из порта с берега Зеландии прозвучало несколько ружейных выстрелов, бессильных и безвредных. В ответ крупнокалиберный "браунинг" катера щедро осыпал берег пулями, рубя в щепки стволы деревьев. Набирая ход, платформа понеслась на рейд, к серой громаде "Конунга", а вслед ей смотрела сидящая на камне бронзовая русалка, правое плечо которой было изуродовано рваной пулевой пробоиной...
  

* * *

   []
  
   Оставив позади ещё дымившиеся развалины Кронборга, драккары свальбардского ярла выскочили из узкости Эресунна. В мелководном проливе Кошачья Дыра тоже особо не развернёшься, но здесь всё-таки попросторнее. Корабли шли в полной боевой готовности, и Эйрик сожалел только о том, что "бёрки" не могут дать полный ход - десантный "Конунг" особой быстроходностью не отличался, а трофейный рефрижератор вообще давал от силы четырнадцать узлов.
   Экраны радаров были чисты, однако Эйрик не сомневался, что за пологими дюнами Ютландии, с той стороны, кто-нибудь да есть. Берег не давал заглянуть в Скагеррак глазами радиолокаторов, и у острова Лесё ярл приказал поднять в воздух пару беспилотников - пусть прощупают прихожую Северного моря телеметрией. Самолёты ещё набирали высоту, когда "Ундина" обогнула мыс Гренен, и в рубке крейсера тотчас же зазвучали тревожные сигналы.
   Локаторные дисплеи расцветились жирной гроздью отметок. Среди них выделялась одна крупная, идентифицированная системой компьютерного анализа целей как авианосец или тяжёлый крейсер, но Эйрика куда больше обеспокоила "свита короля" - десяток мелких точек, которые ярл принял за корабли охранения. Эти точки дружно устремились вперёд со скоростью не меньше сорока пяти узлов, а затем их число резко возросло - неопознанный противник, не тратя времени на выяснение "кто есть who", атаковал викингов ракетами.
   Отдать соответствующий приказ ярл не успел. Командир "Ундины", стремительно побледнев, сам активировал "Эгиду" на противодействие массированной ракетной атаке - опытный глоб-милитар знал, что надо делать.
   Оба крейсера окутались дымными трассами стартующих противоракет. "Морские воробьи" выпархивали из своих ячеистых гнёзд с минимальными промежутками (лишь бы не мешать друг другу), и властитель Свальбарда впервые за годы своей разбойничьей жизни увидел, что такое война роботов.
   "Умный корабль" вёл бой самостоятельно, принимая решения со скоростью, далеко превосходящей возможности медлительного человеческого мозга. Оператор-человек только задавал приоритеты, а всё остальное - фиксацию и сопровождение целей, выбор оружия и выдачу команд - делала боевая электроника, рационально перераспределяя временной и энергетический ресурсы.
   Над серыми волнами то и дело вспухали дымные облака от взрывов перехваченных ракет, склёвываемых "морскими воробьями". Но этих ракет было много, и выпускались они с относительно близкого расстояния: корабли противника, скорее всего, были построены по технологии "стелс" - радары обнаружили их на дистанции менее двадцати миль, то есть практически на линии горизонта, скрытого туманной серой дымкой.
   "Конунг" получил попадание на второй минуте боя. Эйрик заметил краем глаза дым, взметнувшийся над десантным кораблём, а в следующую секунду увидел веретенообразное тело противокорабельной крылатой ракеты, несущейся со скоростью тысяча километров в час прямо в надстройку "Ундины" - прямо в лицо свальбардскому ярлу.
   Ракета не долетела. Двадцатимиллиметровая скорострельная зенитно-артиллерийская установка МК.15 "Вулкан", получив автоматическое целеуказание, перечеркнула её струёй огня, сотканной из сотен миниатюрных снарядов. Обломки сбитой ракеты посыпались в воду - один из них негромко звякнул по композитной обшивке ходовой рубки "Ундины". Ярл смачно выругался. Хендрикс остался невозмутим.
   - Данные воздушной разведки, - сообщил Бьёрн, не отрывавший глаз от экранов боевой развёртки, на которых радарные отметки расшифровывались (с учётом информации от телеметрии беспилотников, похожей на сведения со спутников, только находившихся не на околоземной орбите, а на высоте нескольких миль) и превращались в компьютерные модели. - Крейсер-тримаран типа "Кинг Ричард" и "морские блохи" - скеговые ракетные катера, похожие на наши "скьольды". Шесть штук - сорок восемь пусковых установок ракет класса "корабль-корабль".
   "Ракетные катера, - подумал Эйрик, - прибрежный флот, который есть и у свенов, и у властителей Низовых Земель. "Блохи" не предназначены для морского боя, они действуют по принципу "укусил и беги, пока тебе не надрали задницу" - одно попадание "гарпуна" разносит такую посудину в щепки. Но "тритон" - он-то чей? Кто сумел ввести в строй эти корабли, спроектированные незадолго до Обвала? Неужели англы?".
   На горизонте сверкнула яркая вспышка, за ней другая, третья. Отбив атаку, драккары викингов ответили ударом на удар, выпустив двумя залпами шестнадцать "гарпунов" - в бою с равным противником, когда счёт идёт на доли секунды, боезапас не экономят.
   - Два катера уничтожены, - доложил милитар-оператор. - Два... Три попадания во флагманский корабль противника.
   Беспилотник, висящий над морем, передал изображение горящего тримарана. "Кинг Ричард" неуклюже разворачивался, явно намереваясь покинуть поле боя.
   - Полный вперёд! - скомандовал Эйрик. - Я отправлю этих засранцев в Хель!
   - Прикажи прекратить огонь, ярл, - услышал он тихий голос Хендрикса. Глоб стоял рядом и говорил негромко, явно не желая, чтобы его слышал кто-то ещё, кроме самого ярла. - Это англы, Эйрик.
   - Ну и что? - возмутился властитель Свальбарда (возмутился вполголоса - если глоб говорит тихо, значит, на то есть веские причины). - Он напали первыми, они влепили ракету в "Конунг" - они мне за это заплатят! Надо им врезать как следует, пока они не подтянули сюда авианосец или парочку атомных субмарин, а потом быстро уносить ноги.
   - Это англы, - терпеливо повторил Хендрикс. - Шесть часов назад Британия вошла в состав United Mankind. Так что вы теперь не враги, а союзники. Англы атаковали тебя, как атаковали бы любого пирата - они ещё не знали о твоём особом статусе.
   - А теперь что, они об этом уже знают?
   - Знают. И никаких боевых самолётов и атомных субмарин здесь не будет. Посмотри на экран, они отходят со всей возможной поспешностью. А ты и так уже неплохо им врезал: если "Кинг Ричард" доползёт до порта, это будет для англов большой удачей.
   Эйрик не стал спрашивать, откуда Хендриксу всё это известно - ясно, что глоб имел свой особый канал связи со штабом атлантических морских операций Ю-Эм, а может быть, и с Советом Сорока. И властитель Свальбарда очень отчётливо понял, что в игре, затеянной правителями United Mankind вокруг арктической нефти, ему, ярлу Эйрику, отводится роль если не пешки, то не более чем разменной фигуры, да и сам Хендрикс в этой игре далеко не ферзь. Понимание этого вызвало у викинга глухую ярость, но ярл умел держать себя в руках.
   - Прекратить огонь! - скомандовал он. - Отходим. Бьёрн, запроси "Конунг" о повреждениях и потерях.
   Бой оборвался. Крейсера остались целыми, только на "Ингрид" взрывная волна от ракеты, упавшей рядом с бортом, - ярл даже не заметил, когда и как это случилось, - слегка помяла надстройку и корпус. И даже на "Конунге" повреждения оказались невелики: пожар был уже потушен, корабль управлялся, остался на ходу, и затопление ему не грозило. Было убито и ранено около двух десятков десантников и членов команды драккара, однако из пленников никто не пострадал. Услышав об этом, ярл вспомнил светловолосую девушку из Кристиансхавна и некоторое время размышлял, а не сесть ли ему в вертолёт и не слетать ли на "Конунг" "для проверки состояния корабля" - выигранный бой после его окончания всегда вызывает у настоящего воина желание поиметь женщину. Но настоящий мужчина должен уметь "взять морского коня под уздцы": свальбардский ярл - не юнец, обуреваемый бешенством гормонов, ему не к лицу в открытом море на глазах у всей дружины скакать с драккара на драккар только для того, чтобы повалять смазливую пленницу. До Свальбарда всего двое суток хода - можно и потерпеть. А пока расслабляться нельзя: мало ли что, война всех против всех идёт и на суше, и на море.
   Вечерело. Корабли ярла Эйрика шли на север.
  
  
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ. БОЯРЕ
  
   2029 год
  
   На город сыпался мелкий колючий снег. Он ощутимо покалывал лица и шелестел по стёклам домов и редких машин, но это был уже весенний снег: зима уходила, выпуская город из-под сумрачного покрывала полярной ночи.
   Внешне город почти не изменился: те же улицы, те же дома, и "Полярный Алёша" - памятник Защитникам Советского Заполярья - всё так же возвышался над городом во весь свой сорокаметровый рост. Однако изменения в городе были, и немалые: Обвал - глобальная экономическая катастрофа, соизмеримая по своим последствиям с мировой ядерной войной или падением гигантского астероида, - не мог пройти бесследно.
   Бронированный джип морского воеводы Михаила Андреевича Пантелеева не спеша шёл под уклон, спускаясь с сопки. Пантелеев ехал по делу, но дорога была скользкой, и он не стал подгонять водителя: поспешишь - людей насмешишь, а то и просто свернёшь себе шею. Чрезмерно торопиться не следовало: до аэропорта в Мурмашах не так далеко, время есть (не зря выехали заранее), и время это можно использовать для того, чтобы подготовиться к встрече с важным московским боярином. Высокий гость заявился нежданно-негаданно, без предварительной договорённости, и сообщил о своём визите за считанные часы до прибытия боярского самолёта в Мурмаши. Всё это было странным, и странность эту стоило хорошо обдумать. Морской воевода чуял нутром - не зря, ох, не зря наводит тень на плетень боярин московский...
   "Почему этот гость незваный явился именно сейчас, когда князь Александр в Питере? - думал Пантелеев, наблюдая через стекло машины, как по серо-свинцовой глади Кольского залива, широким клинком распоровшего заснеженные стылые берега, медленно и осторожно ползёт рыбацкий сейнер. - Он что, не знал об этом? Знал, как пить дать знал, а раз так, значит, он ищет встречи не с хозяином северного удела, а со мной, с командующим флотом. Остаётся вопрос "почему", хотя ответ на него напрашивается...".
   Морской воевода не преувеличивал свою значимость: он был практически вторым человеком Северного княжества Руси. Обвал похоронил под собой чуть ли не все боевые корабли, чудом уцелевшие в предшествовавших передрягах, развалилась инфраструктура, погибли и разбежались люди. Остались немногие, и Александр Желваков, бывший офицер штаба Западного военного округа, сумевший взять власть, удержать её в кровавой сумятице постобвала и железной рукой установивший на Севере подобие порядка, оценил Михаила Пантелеева. Пантелеев стремительно прошёл путь от капитана второго ранга, занимавшего должность флагманского ракетчика, до вице-адмирала и командующего Северным флотом. Назначение и чин этот не были утверждены Москвой, но князя Александра это мало смущало: Москва давно уже была ему не указ. Злословить же по поводу "скороспелого адмирала" никто не злословил: во-первых, Пантелеева искренне уважали, а во-вторых - северный князь за подобные разговоры запросто мог вырвать язык (в самом что ни на есть прямом смысле слова). А для самого Михаила статус морского воеводы и ближнего боярина значил гораздо больше, чем ставшие уже формальными военные звания рассыпавшегося государства.
   Статус же московского гостя был неопределённым. По данным разведотдела флота, боярин Зиновий в прежние времена заседал в Государственной Думе Российской Федерации, параллельно занимаясь какими-то мутноватыми делишками с землёй и недвижимостью, кои тогда именовались красивым словом "бизнес". И бизнес этот был небезуспешным: будущий боярин наложил лапу на солидные участки земли в Подмосковье, сдавал их в аренду, деньги переводил за рубеж и жировал, свысока поглядывая сквозь тонированные стёкла роскошного авто на будущих смердов, суетившихся на улицах столицы.
   Благолепие Зиновия (как и многих других ему подобных) рухнуло в одночасье. Обвал превратил в труху многомиллионные счета в банках всего мира, рухнула вся юридическая система, подпираемая деньгами, а реальные ценности - всё то, что можно было потрогать руками, - пришлось защищать от нахрапистых конкурентов и аутсайдерских банд с оружием в руках. Это было совсем непросто: наёмникам надо было чем-то платить, иначе они, быстро сообразив, что самая устойчивая валюта упакована в рожки АКМов и залита в топливные баки танков, без лишних сантиментов могли отобрать у прежних хозяев жизни всё нажитое непосильным трудом, а заодно и вздёрнуть их самих на первой же подходящей приспособе. Финансовые воротилы растерялись, но самые ушлые из них поняли, что единственный способ сохранить вес и влияние (да и саму жизнь) - это тем или иным способом втереться в доверие к новым военным вождям, живущим по понятиям возрождавшегося феодализма.
   Удалось это немногим - наиболее дальновидные князья, завоёвывая себе авторитет, с лёгким сердцем отдавали на суд и расправу осатаневшему народу, искавшему виноватых во всём случившемся, самых одиозных чиновников и олигархов, и бесстрастно наблюдали, как их жгут на кострах, четвертуют на Красной площади и топят в Москве-реке. Одним из этих немногих был боярин Зиновий - он пережил смутное время не только не растеряв своего достояния, но и приумножив его за счёт менее удачливых коллег. Более того, феноменальное чутьё на опасность уберегло Зиновия от опрометчивого шага, который стал бы для него последним.
   В самый разгар Обвала, когда рушилось всё и вся, большая группа новорусских нуворишей, потеряв голову от страха, надумала покинуть вздыбленную страну и искать убежища за океаном (способ проверенный). Зиновий тоже должен был лететь спецрейсом на Лондон, но он, в отличие от других, уже смекнул, что бежать некуда: за рубежами России творилось то же самое. Зачем куда-то лететь, если пуля из "М-16" ничуть не приятнее пули из "калашникова", а тевтонский топор нисколько не гуманнее русского топора? Понимание этой простой истины спасло Зиновия от безвременной кончины - VIP-"боинг" не долетел до аэропорта назначения.
   О причинах катастрофы - самолёт на взлёте врезался в Останкинскую телебашню и все находившиеся на его борту погибли, - ходили разные слухи. Говорили о технических неполадках и даже о зенитной ракете, пущенной некими террористами, но Пантелееву была известна истинная причина случившегося. Перед самым вылетом командиру воздушного корабля сообщили, что вся его семья - мать, жена и трое детей - вырезана бандитствующими аутсайдерами, и пилот, вроде бы не раз проверенный и преданный элитариям, исправно подкидывавшими ему на кусок хлеба с маслом, съехал с катушек. Нейтрализовав остальных членов экипажа, он заперся в пилотской кабине и направил "боинг" на телебашню, на прощанье выдав в эфир всё наболевшее, высказанное исключительно в ненормативных выражениях.
   А Зиновий - Зиновий уцелел, и даже поставил на выигравшую лошадку. Московские князья сменялись один за другим, вырывая право на московский престол с помощью оружия и закрепляя это право беспощадным и поголовным - до седьмого колена - уничтожением противостоящих кланов. В итоге в этой кровавой чехарде победил Василий Тёмный, одним из приближённых которого исхитрился стать Зиновий. Официальный статус Зиновия был неясным - новомодное клише "думный дьяк" ни о чём не говорило, - и Пантелеев допускал, что московский боярин с равным успехом мог прилететь как по приказу князя Василия, так и по собственной инициативе. Новые бояре в Московском княжестве быстро набирали силу, и ещё неизвестно, кто реально правил в Москве: они или великий князь.
   "Поглядим, что это за Сухов, - подумал командующий флотом, припомнив фразу из любимого фильма своей юности, - и с чем он к нам пожаловал".
   Справа показались развалины Морского вокзала. Руины эти торчали на самом виду, но у князя Александра всё никак не доходили руки их снести: то не хватало времени, то лишних рабочих рук, то находились более важные дела -- пассажирские лайнеры не заходили в Мурманск уже лет пятнадцать, и особой нужды в специализированном терминале не было. А появились эти развалины в смутное постобвальное время, после трёхдневных жестоких боёв с многочисленной - свыше двух тысяч человек - и хорошо вооружённой группировкой, сколоченной оппонентами северного князя в основном из аутсайдеров-криминалов.
   Намерения мятежных бояр, рвавшихся к власти над севером Руси, были серьёзными (ища поддержки, они вели тайные переговоры с United Mankind, обещая глобам многое), однако бывший штабной офицер Желваков оказался не лыком шит. Он быстро перебросил из Печенги в Североморск верную ему и сохранившую боеспособность 61-ю Киркенесскую бригаду морской пехоты, и Мурманск, не знавший доселе уличных боёв, узнал, что это такое.
   Разношёрстное воинство мятежников не выдержало удара морпехов. Остатки его - из числа тех, кто за прошлые свои прегрешения никак не мог рассчитывать на снисхождение, - отошли к зданию Морского вокзала, взывая по всем радиодиапазонам о помощи. Тщетно - у европейцев были свои проблемы, а глобы не собирались ради горстки уголовников затевать авантюрный прорыв в Кольский залив. Здание Морвокзала было разбито орудийным огнём, а уцелевших его защитников победители, не утруждая себя нудным судопроизводством политкорректных времён, перевешали прямо на привокзальной площади - по зимнему времени мёрзлые трупы долго раскачивались на самодельных "глаголях" на холодном ветру.
   "Страшное было время, - вспомнил адмирал, - ни еды, ни тепла, ни света. И страх, ползучий страх, растекавшийся по тёмным улицам оцепеневшего города... Однако выстояли, перетерпели, превозмогли - нашлись люди, умеющие думать не только о себе, но и о других. Крови пролилось много, и невинных жертв было немало, но всё-таки мы выжили, а теперь будем подниматься". Он вспомнил, как его атомные субмарины подавали электроэнергию в замерзавшие береговые посёлки; как князь Александр лично руководил обороной Кольской АЭС, атакованной неизвестно кем, и был при этом тяжело ранен; как налаживали систему распределения продуктов и одежды из стратегических запасов; как собирали по закоулкам чумазых сирот, спасая их от жуткой участи быть съеденными озверевшими аутсайдерами, утратившими человеческий облик.
   И ещё вспомнил морской воевода, как народные ополченцы давили аутсайдерские гнёзда - он вспомнил, как гудело пламя, когда бандитов выжигали огнемётами из подвалов бывшего магазина "Океан", и каким смрадом несло потом из этих подвалов на протяжении многих недель...
   Джип вырвался за черту города. Дорога здесь была ровной и не заснеженной, однако Пантелеев спешить не стал. Времени до прибытия московского боярина было ещё много, и главное - адмирал не хотел отрываться от своего эскорта: джип комфлота сопровождали две БМП-3Ф, не выжимавшие даже на шоссе больше семидесяти километров в час. С точки зрения безопасности нужды в таком сопровождении не было - "партизаны" на Кольском полуострове давно уже перевелись, - но статус морского воеводы и ближнего боярина князя Александра Холодного обязывал. В былые годы высокопоставленных гостей встречали на элегантных машинах, сверкавших чёрным лаком, но те времена прошли. Теперь в первую очередь ценилась вооруженная сила, и Пантелеев полагал, что совсем невредно ненавязчиво продемонстрировать боярину Зиновию эту силу.
   Тёплой дружбы между Московским и Северным княжествами (как, впрочем, и между любыми другими княжествами Руси) не было, и манера начинать переговоры, не убирая ладоней с рукоятей мечей, никого не удивляла и не оскорбляла - это было в порядке вещей.
  

* * *

  
   Лётное поле аэродрома пустовало: регулярные авиарейсы, связывавшие Мурманск со всей страной, давно прекратились, да и самой страны в прежнем виде уже не было. Время от времени в Мурмашах по особым оказиям садились и взлетали редкие борта, наземная служба обеспечения ненадолго оживала, а потом снова впадала в летаргический сон, напоминавший коматозное состояние. Вот и сейчас над обветшавшим зданием аэровокзала мерно вращалась радарная антенна, доносилось тарахтение дизельгенератора - аэропорт имел лимитированное автономное энергоснабжение, - а у входа в здание топтались в ожидании несколько человек в тёплых армейских бушлатах с меховыми воротниками, над которыми торчали тонкие стволы закинутых за спину автоматов.
   Завидев джип морского воеводы, один из них (вероятно, старший) торопливой рысцой подбежал к остановившейся машине.
   - Начальник охраны майор Егоров! - представился он и доложил: - Ожидаемое время прибытия московского борта через одиннадцать минут. Приводной радиомаяк включён, они за него уцепились. Посадочная полоса проверена и готова.
   - Добро, - отозвался Пантелеев, выходя из машины. Снегопад прекратился; низкое серое небо не радовало глаз, но видимость была вполне сносной. "Захотят - сядут, - подумал адмирал. - Надо полагать, есть ещё у москвичей квалифицированные пилоты, тем более для знати".
   В небе родился приглушённый расстоянием гул реактивных двигателей. Серебристый трёхмоторный самолёт зашёл на посадку изящно - умелые пилоты в Московском княжестве явно не перевелись. "Ту-154", - определил командующий флотом. - Надо же... И где только они откопали этот раритет. Раньше-то, небось, на "боингах" летали, а теперь...". Адмирал не питал никаких иллюзий насчёт склонности боярина Зиновия к патриотизму или пылкой его любви к отечественной продукции. Ларчик просто открывался: для "тушек", худо-бедно, но можно ещё было раздобыть запчасти (хотя бы на складах самарского "Авиакора"), а вот для заморского чуда техники - шиш: Обвал разорвал все глобальные экономические связи. А кроме того, московские бояре избегали полётов на "боингах" - трагическая история VIP-рейса накрепко врезалась им в память, породив нечто вроде суеверия.
   Самолёт покатился по изъеденной временем бетонке, выруливая к стоянке.
   - Давай к нему, - приказал Пантелеев водителю, опустившись на заднее сидение.
   Машина командующего флотом плавно тронулась с места. За ней, звякая гусеницами, последовала одна из "бээмпэшек"; вторая осталась стоять у здания аэровокзала, задрав к небу длинный ствол стомиллиметровой пушки 2А70, спаренный с "тридцаткой" 2А72. Трап к самолёту, понятное дело, подали - не заставлять же высокого гостя прыгать вниз с высоты, - но никаких ковровых дорожек, оркестра и прочей атрибутики не было и в помине. Не те времена, да и визит боярина Зиновия был, похоже, не слишком официальным.
   Московский гость сразу не понравился морскому воеводе. Пантелеев почувствовал неприязнь ещё раньше, разглядывая фотографию Зиновия, предоставленную разведотделом, и это чувство при личной встрече только усилилось. Зиновий был невысок, тучен, одутловат, прятал глаза за толстыми стёклами очков, старательно избегая смотреть в глаза собеседнику. Хотя дело, конечно, было не во внешности - Пантелеев, бывший офицер военно-морского флота России, слишком хорошо знал, что сделали с его страной Зиновий и ему подобные. Тем не менее, ближний боярин северного князя Александра Холодного своих чувств не выказал и даже пожал мягкую руку Зиновия, которую тот протянул ему, надев на своё пухлое лицо маску искренней радости.
   - Как долетели? - осведомился адмирал, соблюдая протокол.
   - Слава Богу, - жизнерадостно отозвался московский гость. - В центральных районах Руси стараниями князя Василия разбойников поубавилось. А раньше пошаливали, да, даже "иглами" баловались.
   - Что ж, милости просим, боярин, - Пантелеев сделал приглашающий жест, указывая на джип, и добавил, кивнув на телохранителей, стоявших за спиной Зиновия: - Только вот охране твоей там места не хватит. Однако не сомневайся - у нас тебя никто не обидит, слово даю, а воины твои пускай здесь обождут: тут их и накормят, и обогреют, и спать уложат. И ни капли горючего из баков твоего самолёта не пропадёт - я возле него броневик оставлю.
   Обращение на "ты" Зиновия не покоробило - в разговоре это давно стало привычным (в конце концов, в международном языке такая тонкость отсутствует), не возмутился он и тому, что "охранный" броневик расположился так, что его орудия смотрели точнёхонько на фюзеляж "тушки" (о доверии говорить пока что рановато), но недвусмысленное требование следовать дальше "одному и без оружия" боярину явно не понравилось. Однако он смолчал и, бросив несколько слов своим людям, спокойно пошёл к джипу. "Да, - подумал адмирал, специально не взявший с собой в аэропорт хотя бы автобус для "сопровождающих лиц", - дело у тебя ко мне важное, очень важное, раз ты по пустякам не кочевряжишься. Ну-ну...".
   По дороге содержательной беседы не состоялось, что, впрочем, Пантелеева ничуть не удивило - наивно было полагать, что московский боярин будет говорить о чём-то важном в машине, в присутствии водителя и офицеров личной охраны адмирала. Зиновий сообщил не слишком значимые московские новости и выразил своё восхищение состоянием трассы, морской воевода вежливо покивал в ответ. К счастью, долго тянуть дипломатическую резину не пришлось - в отсутствие бронемашин эскорта джип прибавил прыти и покрыл расстояние от Мурмашей до Североморска за считанные полчаса. Лёгкий перекус (без вина и прочих ненужных излишеств) также не отнял много времени, после чего гость и хозяин уединились в штабном спецбункере, идеально подходившем для беседы тет-а-тет.
   - Прежде всего, боярин, - напрямик заявил адмирал, как только они остались вдвоём, - разъясни, какая надобность заставила тебя так спешить, что ты прибыл к нам в отсутствие князя Александра? Что за дело у тебя такое срочное?
   - Морской воевода Михаил Андреевич Пантелеев, - губы Зиновия растянулись в подобии улыбки, - есть правая рука северного князя и командующий флотом, и если князь отсутствует, неотложные дела можно решить с его ближним боярином. Я не мог прилететь в другое время, у нас там свои... проблемы. А дело у меня простое, хоть и важное, и дело это непосредственно касается командующего флотом. Ваше княжество владеет выходом к морю. Мир уже оправляется от последствий Обвала - приходит время торговли.
   - Море? Наше море холодное, штормовое, и долог путь по нему до, - адмирал быстро взглянул на Зиновия, однако тот успел привычно потупить взор, -- ...United Mankind. Есть ведь ещё и Балтика, и Чёрное море.
   - В Причерноморье щедро льётся кровь, - в голосе московского боярина прорезались снисходительные нотки (мол, неужели неясно?). - Там нет твёрдой власти - новые бедуины, казаки, мелкие князья, чьи уделы не превышают по размерам один микрорайон Москвы. А Балтика, - Зиновий скорбно вздохнул, - князь Василий не нашёл пока общий язык с князем Владиславом, а воевать с ним нам как-то не с руки. И неспокойно на Балтике, воевода, - там по берегам прочно сидят тевтоны Генриха Железнобокого, да и пираты пошаливают.
   - У нас они тоже есть - на Груманте обосновались викинги ярла Эйрика. И шалят они крепко - аж до Европы добираются и трясут её как грушу.
   - Есть. Но у вас, - вкрадчиво проговорил Зиновий, - флот, самый мощный из флотов всех наших прибрежных княжеств. И атомное оружие у вас тоже есть. Вы сможете прикрыть торговые пути и приструнить морских разбойников. Вот поэтому я сюда и прибыл - для проведения предварительных переговоров по этому вопросу. Москве нужен выход к морю. Смутное время проходит, адмирал, - пора начинать всё сначала. Пришло время собирать камни, как сказал один древний мудрец.
   - Морская торговля, говоришь... - командующий флотом откинулся на спинку кресла и положил перед собой на стол сжатые кулаки. - Темнишь ты, боярин московский, а проще говоря - врёшь беззастенчиво. Не прилетел бы ты сюда в такой спешке только ради того, чтобы быстренько обсудить со мной вопросы организации охраны торговых караванов - дело это неспешное и обстоятельное. Давай-ка начистоту, а не хочешь - вот тебе бог, а вот тебе и порог. Отвезут тебя мои люди обратно в аэропорт, и лети себе с миром, торговец.
   В глазах Зиновия что-то мелькнуло. Пантелеев готов был поклясться, что бывший бизнесмен лихорадочно обдумывает и взвешивает все "за" и против", и делает это быстро и почти безошибочно, тем более что варианты московский гость наверняка просчитал ещё до того, как собрался в путь-дорогу.
   - Хорошо, Михаил Андреевич, давай начистоту.
   С этими словами боярин Зиновий извлёк из внутреннего кармана своего добротного пиджака, сшитого по моде нулевых годов ("бывшие" называли это время "золотым веком"), небольшую плоскую коробочку, коснулся её пухлыми пальцами и положил на стол.
   - Я верю искренним словам уважаемого хозяина, - пояснил он, предупреждая вопрос, - сообщившего, что никакой аппаратуры слежения здесь нет. Но "жучки", воевода, могли быть установлены и без ведома командующего флотом. Это глушитель - он даёт полную гарантию конфиденциальности. Бережёного бог бережёт - разговор у нас пойдёт серьёзный, и лишние глаза и уши нам с тобой совсем ни к чему.
   - Я слушаю.
   - Официальная цель моего визита - торговые переговоры. Дело это важное и нужное, не вызывающее ни у кого ни сомнений, ни подозрений. Но торговля торговлей, - Зиновий ощупал глазками бесстрастное лицо Пантелеева, проверяя его реакцию, - однако у меня есть и другое дело, куда более важное. Нас интересует нефть - арктическая нефть, залегающая в районе подводных хребтов Менделеева и Ломоносова.
   - Кого это "нас"?
   - Нас - это нас, - с нажимом произнёс московский боярин. - Скажем, группу весьма влиятельных лиц, во многом определяющих внешнюю и внутреннюю политику Москвы.
   - А я полагал, что в Москве правит князь Василий Тёмный, - заметил Пантелеев с еле уловимой иронией.
   - Будем откровенны: князья приходят и уходят, а элита остаётся, и...
   - ...назначает нового князя, так?
   - Бывает, - скромно согласился Зиновий. - Итак, нас интересует полярная нефть: нам надо, чтобы ваши боевые корабли, адмирал, надёжно застолбили весь нефтеносный район и гнали оттуда поганой метлой всех, кто осмелится сунуть туда нос.
   - А зачем нам играть в нефтяные игры с московскими боярами? Мы и сами возьмём эту нефть, благо флот у нас имеется, и сами решим, кому её поставлять, а кому нет.
   - Не возьмёте, -- неожиданно твёрдо возразил Зиновий. - Посмотрите вокруг - Русь скатилась в тринадцатый век, пусть даже в этом средневековье есть бэтээры, электроника и автоматы Калашникова. Нету ни у вас, ни у нас необходимых технологий, чтобы в больших масштабах качать нефть с двухкилометровой глубины, да ещё из-под тяжёлых льдов - нету! На такое способна только Поднебесная Империя с её японскими инженерами или... или United Mankind.
   - Другими словами, боярин, - медленно произнёс адмирал, - Москва предлагает мне работать на глобов? Вся ваша элита московская работает на них, и на коробочке твоей тоже наверняка стоит клеймо "Made in UM"?
   - Да. United Mankind - это единственная организованная сила современности, за ней будущее. Надо быть реалистом и прагматиком, адмирал, и чётко представлять себе расклад сил в обновлённом мире.
   "Кем мне быть, я, пожалуй, сам решу" - подумал Пантелеев, а вслух спросил:
   - И поэтому вы обратились прямо ко мне, через голову князя Александра?
   - Да, - невозмутимо подтвердил Зиновий. - У нас есть основания полагать, что князь Александр может... э-э-э... как бы это правильнее выразиться... не совсем адекватно отреагировать на наше предложение, и мы сочли...
   - ...что моя персона предпочтительнее, - закончил за него командующий флотом и добавил: - А князья приходят и уходят, верно?
   На это Зиновий только пожал плечами - жест этот можно было истолковать как "из двух зол выбирают меньшее".
   - Итак, вам нужно, чтобы мой флот прикрыл нефтяные поля Арктики и преподнёс их глобам на блюдечке? А почему же они сами не возьмутся за это? Корабли у них имеются, и числом поболе, чем у нас, - за чем же дело стало?
   - United Mankind не желает идти на прямой конфликт с чингизидами Поднебесной и не хочет обострять отношения с атомными княжествами Сибири, у которых есть и ядерное оружие, и средства его доставки. Что же касается морского воеводы Михаила Пантелеева - ему предлагается долевое участие в прибылях транснациональной корпорации "Холодная нефть". Кроме того, глобы не возражают, если он станет владетельным северным князем Руси - люди смертны, и Александр Желваков не исключение.
   - Складно излагаешь, боярин... Всё сосчитано, взвешено и оценено, так? Но вот тут какая закавыка имеется: мои офицеры за последние годы распрямились и почувствовали себя свободными людьми, мужчинами и воинами - а ну как им не понравится такой расклад? А вдруг не захотят они дарить наши богатства дяде заморскому, и что тогда? И рановато ты князя Александра со счётов списываешь - он жив-здоров, и помирать не собирается.
   - У твоих офицеров, воевода, - в голосе московского гостя появилась жёсткость, так не вяжущаяся с его не слишком воинственным обликом, - есть жёны и дети, которые живут в береговых посёлках. На дворе двадцать первый век, а не четырнадцатый, и группа хорошо подготовленных террористов сможет проникнуть куда угодно. Здесь у вас лесотундра - её не перекроешь сплошной сетью патрулей. А князь Александр - о нём разговор особый, сначала мне хотелось бы услышать, что ты мне скажешь.
   - Скажу, - с расстановкой произнёс адмирал, и что-то в его голосе заставило боярина Зиновия насторожиться. - Обвал, похоже, вас, "элитариев", так ничему и не научил - опять вы наступаете на те же грабли и прикидываете, кого и за сколько можно купить. Я обещал тебе неприкосновенность, и слова своего не нарушу - только поэтому тебе через полчаса не оттяпают голову на площади у Пяти Углов. Сиди, не дёргайся. Полетишь домой, а там своим передашь, что ни глобам, ни кому другому мы нашу нефть не отдадим - самим пригодится, пусть не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра. И дай тебе бог долететь до Москвы, боярин, потому что если сядете вы на вынужденную где-нибудь под Костромой, то жить тебе останется только до той поры, пока местные смерды на вас не набредут. А как набредут да узнают, кто ты есть, тут же тебя и поднимут на вилы или что похуже сотворят. Любят вас на Руси, ох и любят... И ещё тебе скажу, боярин московский: если хоть одна женщина или один ребёнок в любом из наших посёлков от Полярного до Лиинахамари "случайно" попадёт под машину или под выстрел из-за угла, то через пятнадцать минут с дежурной подводной лодки взлетит ракета с термоядерной боеголовкой. И полетит она... Правильно, не за море-океан, а прямо на ваш подмосковный Элитный Посад. Мне и приказывать не придётся - такой случай мы давно уже в расчёт приняли: знаем, с кем дело имеем, и чего от вас можно ждать.
   - Вы... вы сумасшедший... - пробормотал Зиновий, с ужасом глядя на потемневшее лицо воеводы. - Вы, русский офицер, санкционируете массовое убийство русских людей?!
   - А вы не русские, нет у вас роду-племени. И не люди, если разобраться, - паразиты вы кровососущие. Пожирали вы страну, давясь и чавкая, довели её до самого края, а теперь, когда она только-только в себя приходит, вы опять за старое? Так что выжечь вас начисто - это дело благое. И ядерная бомба для этого очень даже подходит, если уж князь Василий не может вас передавить, как гнид поганых. Мучаться вы не будете, хоть вы это и заслужили - вы просто очень быстро сгорите вместе с вашими роскошными особняками, откормленными шлюхами, тупоголовыми телохранителями, внутренними бассейнами и холодильниками для шуб. Стёкла расплавятся и потекут соплями по стенам, но недолго - ударная волна сметёт всё, и останется на месте вашего Элитного Посада чёрное радиоактивное пятно. Вот такой тебе будет мой ответ, боярин Зиновий.
   Пантелеев встал, и Зиновий сжался - ему показалось, что адмирал сейчас задушит его голыми руками. Но воевода всего лишь нажал кнопку вызова. Тяжеленная дверь бункера открылась, и на пороге появился подтянутый флотский офицер.
   - Переговоры закончены, - сказал ему адмирал. - Ввиду особых обстоятельств банкет отменяется - наш высокий гость очень спешит. Доставьте его в Мурмаши со всем почтением и обеспечьте ему безопасный вылет - предупредите ПВО, чтоб не шарахнули ненароком по его самолёту. Скатертью дорога, боярин.
  

* * *

  
   - На этом мы с ним и расстались...
   Зиновий замолчал и сник, ссутулился и обмяк в кресле, как будто из него выпустили воздух.
   Люди, сидевшие за длинным столом в просторной гостиной большого и вычурного особняка в Элитном Посаде -- дома, напоминавшего рыцарский замок, - молчали. Гостиной владел полумрак, и весь интерьер - старинная мебель, картины и холодное оружие на стенах, тяжёлые портьеры на окнах, раритетные вазы и статуи по углам - просматривался смутно. И лица людей были малоразличимы. Люди эти не боялись света - наоборот, в былые времена они уверенно чувствовали себя на пресс-конференциях под обстрелом фотовспышек, на презентациях в ярком свете прожекторных лучей и на светских раутах в блеске фейерверков. Но времена изменились - энергия стала основной ценностью, и теперь никому и в голову не могло придти расходовать драгоценные джоули просто так, без особой на то нужды. И во все времена тати-разбойники, собравшиеся идти на дело тёмное, предпочитали полумрак - так надёжнее. Да, тёмные дела замышляются и при свете дня, но задумавшие злое предпочитают сумрак, совпадающий с оттенком их тайных мыслей, - так уютнее.
   - Досадно, - произнёс хозяин дома, и голос его шелестящим шипением протёк сквозь вязкую полутьму, прореженную скупым полусветом скрытых потолочных ламп. - Жаль, что в своё время мы не довели дело до конца, и что в армии сохранились подобные Пантелееву и Желвакову.
   - Статистика, - пожал плечами сухопарый старик, сидевший рядом с хозяином. - Они тогда были ещё офицерами среднего звена, каких тысячи и тысячи, и нейтрализовать их всех до единого...
   - А надо было! - заверещал Зиновий, выходя их прострации и брызгая слюной. - И вообще, весь этот так называемый русский народ, генетическое быдло... Его поголовье надо было сокращать решительно, без полумер и сюсюканья, а мы... Вот и дождались, мать вашу! Ожили коммунисты недобитые!
   - Не надо пылких эмоций, - холодно осадил его хозяин особняка. - Нынешние князья - они не коммунисты, они обыкновенные военные вожди, порождённые неофеодализмом. У них просто другая система ценностей, отличная от нашей. Это древнее противостояние злата и булата, боярин Зиновий, и началось оно ещё во времена Карфагена, и даже раньше. Так что не стоит сотрясать воздух истеричными воплями, не поможет. Давайте лучше думать, что мы можем сделать, чтобы выправить ситуацию.
   - Угроза ракетно-ядерного удара по Элитному Посаду, - подал голос круглолицый крепыш с короткой стрижкой, похожий на слегка пообтесавшегося бандитского вожака, - это, я так думаю, блеф. Князь Василий такого не потерпит - Москва под боком, и её тоже заденет, и нехило. Хотя - чёрт его знает, что на уме у этих вояк, опьянённых доставшейся им властью. Они же убийцы-профессионалы, их только этому и учили, а теперь они вошли в силу. Так что - не будем тревожить осиное гнездо и заниматься терактами против северных посёлков князя Александра, а то и по мозгам получить недолго...
   - Никто и не собирается. Наш дипломат, - хозяин посмотрел на Зиновия, - несколько погорячился, и его импровизация получилась неудачной. Надо было соображать, с кем дело имеешь, боярин.
   Зиновий хотел что-то сказать, но вместо этого только шумно выдохнул и промолчал.
   - Я согласен с тезисом, - продолжал хозяин замка, переводя взгляд на круглолицего крепыша, - что энергичных телодвижений со стороны Северного княжества не будет, если мы, в свою очередь, не станем зря дразнить гусей. Однако наша основная задача - получение эксклюзивного доступа к арктической нефти - остаётся нерешённой. А Совет Сорока шутить не любит. Глобы пойдут на переговоры с кем угодно - с китайским богдыханом, с великим халифом, с самим Сатаной, - лишь бы завладеть нефтью Арктики. Я уверен, что у них, кроме нашего, есть в запасе и другие варианты. Мессиры умны, а если не будет другого выхода, они применят силу: в конце концов, вопрос энергоносителей - это вопрос обеспечения новой валютной системы, вопрос жизни и смерти и United Mankind, и любого другого государства. И мне бы очень не хотелось, чтобы Совет Сорока счёл всех нас, здесь присутствующих, бесполезным шлаком - вы понимаете, что это значит. Без поддержки United Mankind мы с вами долго не протянем, и можем потерять не только власть и влияние, но и головы. Князь Василий непредсказуем, как и все наши "новые князья". Он укрепляет свою единоличную власть, он грезит идеей воссоздания Великой Руси, и я не удивлюсь, если завтра...
   Владелец дома-замка не договорил - его речь прервала длинная пулемётная очередь, раздавшаяся где-то совсем близко.
   Со звоном посыпались стёкла. Входная дверь гостиной с треском распахнулась, в её проёме появился стражник в панцирном жилете. Он едва держался на ногах; из трёх дыр на его груди обильно лилась кровь.
   - Оприч... ни... ки... - натужно прохрипел страж и повалился ничком, а из открытых дверей в гостиную повалили люди в масках с прорезями для глаз и в облегающем чёрном, похожие на выходцев из преисподней.
   "Опричники, - обречённо подумал хозяин, - кто же ещё... По-тихому окружили дом, вывели из строя все охранные следящие системы, нейтрализовали стражу, закинули на стены верёвки с крючьями... Псы князя Василия, готовые рвать на части любого, на кого укажет княжья рука. На это раз он нас опередил...".
   Бывший банкир и политик оценил ситуацию в считанные секунды, и прежде чем к нему подбежали опричники, он раздавил зубами ампулу с ядом, давно уже припасённую на крайний случай - элитарий знал, что лёгкой смерти от князя ему ждать не приходится, и не хотел заживо гореть на костре.
   Комната наполнилась треском выстрелов. Круглолицый атаман мячиком отпрыгнул к стене и выхватил пистолет, но выстрелить не успел. Две автоматные очереди перерубили его крест-накрест, и на ещё дёргающееся тело аутсайдера упала со стены простреленная картина "Охотники на привале", некогда украшавшая Третьяковскую галерею. Кто-то метнулся к разбитому окну - его расстреляли тут же, и он рухнул, судорожно вцепившись в сорванную портьеру. Седой старик хладнокровно вогнал отравленную иглу из карманного игломёта под обрез шлема одного из нападавших, а в следующую секунду другой опричник схватил его за волосы и быстрым движением перерезал ему горло. Однако большинство заговорщиков, ошарашенных стремительной свирепостью неожиданного нападения, не сопротивлялись.
   Зиновия сшибли вместе с креслом и заломили руки за спину. На запястьях боярина защёлкнулись браслеты наручников. Потом его рывком поставили на ноги и, подталкивая в спину прикладом, вывели во двор, ярко освещённый пламенем горящей машины, разбитой прямым попаданием из гранатомёта. У ворот стоял танк, угрожавший особняку орудийным жерлом, по всему двору валялись тела перебитых стражников. Откуда-то сверху, со второго этажа, доносились истошные женские крики - опричники пользовались милостью князя, разрешавшего своим верным слугам в награду за труды употреблять захваченных "вражьих баб" по назначению. Соседние особняки были тихи и темны - их обитатели с затаённым ужасом взирали на происходящее, благодаря Господа, что княжий гнев обрушился не на их головы.
   Пленных грубо запихивали в зарешёченный автомобиль. Сидя на узких холодных скамейках автозака, они избегали смотреть друг на друга, чтобы не видеть в чужих глазах свой собственный страх и невысказанный вопрос, мучавший всех: "Что с нами будет?".
   - Не трепыхайтесь, болезные, - криво усмехнулся старший из опричников, высокий мрачный человек с лицом, изуродованным шрамами от ожогов, оглядев пленников и словно прочитав их мысли (что было совсем нетрудно). - Умели пакостить, умейте и ответ держать. Поедем в темницу, а там сразу в пытошную - чего зря время терять? Допрос с пристрастием, на дыбе, чтоб доподлинно да достоверно. Косточки поломаем да жилочки повытягиваем, а как же без этого? Но это уже так, для порядка - вины ваши князю ведомы и доказаны, и вряд ли что нового вы скажете, когда вас огнём прижигать станут. И потому долго вас мытарить не будут: завтра же поутру, по холодку, доставят вас всех на место лобное, и головы отсекут народу на радость. Вот так-то, бояре злокозненные, - помогли вам ваши ляхи?
   Зиновий дёрнулся и тихо заскулил в смертной тоске. В тесной утробе тюрьмы на колёсах резко запахло аммиаком.
   - Тьфу, - опричник брезгливо поморщился и пнул боярина сапогом. - Обоссался, гадёныш. И вы ещё называли себя элитой и хозяевами жизни, сучьи выблядки!
   Урча моторами, машины выезжали за напрочь снесённые ворота особняка и тянулись к шоссе, оставляя позади притихший Элитный Посад.
  
  
   ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. ГЛОБЫ
  
   2029 год
  
   Стратоплан начал снижение. Эти машины, несущиеся в верхних слоях атмосферы со сверхзвуковой скоростью, появились совсем недавно, и оптимисты (в пику пессимистам, оплакивающим "старые добрые времена") были склонны считать их появление признаком возрождения былой мощи Америки, трансформированной в глобальную структуру United Mankind. Атлантику стратопланы пересекали всего за два часа - очень удобно для деловых пассажиров (хотя их стало гораздо меньше, чем когда-то) и для милитаров особого статуса.
   Хендрикс покинул Свальбард на борту "Ингрид". В точке рандеву у Лофотенских островов с палубы крейсера взлетел вертолёт, и через пятнадцать минут Хендрикс оказался на палубе английского фрегата. Сдав и приняв пассажира, оба корабля тут же развернулись и на полном ходу разошлись в разные стороны: и англы, и викинги считали себя "союзниками поневоле" и не доверяли друг другу. Однако глоба на борту "Портленда" встретили хоть и без подобострастия, но почтительно: что такое есть United Mankind, присоединившиеся к Ю-Эм бритты хорошо знали. Дальше всё было просто: берег туманного Альбиона, лондонский аэропорт Хитроу, предъявление персонального чипа и трансатлантический перелёт рейсом "для избранных".
   Разместившись в удобном кресле и хлебнув превосходного коньяка, принесённого миловидной смуглокожей стюардессой, Хендрикс позволил себе расслабиться - напряжение последних месяцев порядком его утомило. Незаметно для себя он уплыл в лёгкую дрёму, но автоматически проснулся через полтора часа - за несколько минут до того, как стратоплан мягко и почти неощутимо пошёл вниз. Хендрикс взглянул в иллюминатор.
   В былые времена весь берег был залит сплошным морем огней, но теперь побережьем владела густая чернильная тьма, лишь кое-где пробитая отдельными редкими огоньками. Эта тьма казалась символом вернувшихся тёмных времён, однако милитар спецотдела "Восток" не был склонен к поэтическим изыскам: он всего лишь отметил низкий уровень потребления энергии, ставший уже привычным для всего земного шара. Ярко освещённые витрины и окна домов и буйство световых реклам канули в Лету - заливать улицы городов потоками света сегодня выглядело столь же нелепым и расточительным, как использовать денежные купюры для растопки печей. Хотя в годы Обвала банкнотами печи топили, было такое дело.
   Стратоплан снижался, и темнота принимала его в свои объятия - ощущение было не очень приятное. "Хорошо хоть, - подумал Хендрикс, - что не надо опасаться удара зенитной ракеты, выскочившей из этой непроглядной тьмы. В небе Венесуэлы было по-другому...".
  

* * *

  
   2017 год
  
   Длинные лопасти потолочного вентилятора месили горячий влажный воздух, создавая иллюзию прохлады. Именно иллюзию, чёрт бы её побрал, - в этой мокрой преисподней цивилизованному человеку невозможно находится. Одежда моментально сыреет, а вытирать платком шею и лицо не только бесполезно, но и вредно: кожа краснеет и начинает зудеть. Да, тут поневоле вспомнишь Мурманск с его морозной свежестью, хотя русские полярные холода казались тогда сущим наказанием господним. Всё познаётся в сравнении...
   Хендрикс ожесточённо стиснул зубы. Ничего, операция подходит к концу. Он своё дело сделал, и как только прибудет транспортный самолёт, можно будет с облегчением сдать дела новому куратору и перед вылетом с наслаждением плюнуть из закрывающейся дверцы на бетон взлётной полосы аэропорта Чинита, совсем ещё недавно соединявшего Маракайбо со всем миром.
   Направление в Венесуэлу стало для Хендрикса полной неожиданностью. Он было попробовал - нет, не протестовать, а всего лишь осторожно высказать своё недоумение: мол, я ведь специалист по России, при чём здесь Латинская Америка, однако ему быстро дали понять, что приказы не обсуждаются. Правда, потом начальство до объяснений всё-таки снизошло - кто-то из руководства высказал предположение, что ввиду тёплых отношений между Венесуэлой и Россией пребывание в Каракасе русских военных советников более чем вероятно, следовательно, "славянский специалист" может потребоваться. А заодно - чтобы при остром дефиците кадров не посылать двоих -- пусть выполняет там обязанности куратора от Управления. "Гордитесь, Хендрикс, - сказали ему, - вы единственный на всю нашу контору, кто подошёл под столь разноречивые и высокие требования. Вперёд, и да храни вас Бог!". При упоминании имени Всевышнего Хендриксу захотелось завернуть замысловатое ругательство (в бытность в Мурманске он на досуге занимался переводом на английский наиболее сочных русских матерных идиом), но из чистого благоразумия он не стал этого делать. В конце концов, выбора у него не было: предельно жёсткая дисциплина Управления с началом Обвала приняла поистине извращённые формы, и за малейшие пререкания (не говоря уже о невыполнении приказа) можно было с треском вылететь на улицу, и это ещё называлось "дёшево отделался".
   Терпение, сказал себе Хендрикс. Каракас захвачен морским десантом, президент Уго Чавес погиб под развалинами своего дворца, организованное сопротивление подавлено, и все нефтепромыслы со всей их инфраструктурой надёжно взяты под контроль - в том числе и нефтеперерабатывающий центр здесь, в Маракайбо. "История повторяется, - подумал глоб, взглянув из окна своего бунгало на зеркальную гладь озера, - меняются только ценности. В семнадцатом веке Генри Морган, д'Олонэ и другие пираты потрошили Маракайбо, выгребая испанское золото, а мы пришли сюда за нефтью". Как военный профессионал, Хендрикс находил силовой образ действий разумным и даже (в сложившейся ситуации) единственно возможным. Это раньше можно было пропускать мимо ушей антиамериканскую риторику венесуэльского президента и смотреть сквозь пальцы на его заигрывания с Россией - лишь бы он исправно поставлял нефть, - но теперь... Времена изменились, торговля ушла в прошлое, и нынешнюю основную ценность - энергоносители - следовало незамедлительно прибрать к рукам, пока этого не сделали другие.
   И всё-таки Венесуэла - поганое это местечко. Влажная жара, которая уменьшается только в городах, расположенных на высоте двух тысяч футов и более над уровнем моря, и непролазная дикость: местных женщин зачастую перед употреблением приходится отмывать от грязи, хотя не слишком брезгливые десантники пользуют их прямо так, в оригинальном виде. И главное - среди "льянерос" достаточно безбашенных сумасбродов, стреляющих из-за угла в спины солдат и направляющих на блок-посты машины, начинённые взрывчаткой. Одно слово - дикари, которых не исправило даже почти столетнее влияние американской культуры. Но ничего, скоро всё это будет позади: до прибытия транспортного борта осталось совсем немного.
   Хендрикс откинулся на спинку плетёного кресла, в который раз вытер вспотевший лоб и прикинул, всё ли он сделал. Кажется, всё - бумаги в порядке, донесение в Управление отправлено по СБД-связи. Заложники, среди которых полно женщин и детей... Ну, с ними пускай разбирается преемник, а то прилетит на готовенькое, лавры пожинать. Нет уж, статус надо отрабатывать, даже если придётся замарать ручки - конкистадоры в подобных случаях не стеснялись.
   С минуту милитар размышлял, а не позвать ли ему эту местную девку (кажется, её зовут Кончитой?), и не вставить ли ей разок на прощанье, разложив прямо на рабочем столе, но в итоге отказался от своего намерения. Девка горячая, можно увлечься, и будет не очень красиво, если сменщик застанет его на рабочем месте со спущенными штанами. Карьерная борьба в Управлении беспощадна, и поэтому не следует давать конкурентам ни единого лишнего шанса. По этой же причине глоб не стал злоупотреблять спиртным, ограничившись парой стаканчиков виски - для профилактики жёлтой лихорадки, как здесь говорят. Ага, вот и долгожданный борт...
   Четырёхмоторный турбореактивный Lockheed "Galaxy" заходил на посадку. Зрелище это было величественным - Хендрикс даже вышел из бунгало и наблюдал из-под руки за снижавшимся гигантским самолётом, испытывая при виде овеществлённой мощи своей страны законную гордость патриота. "Да, - подумал милитар, - эта машина, способная со скоростью пятьсот миль в час перебросить на расстояние в десять тысяч километров двести семьдесят солдат или сто двадцать тонн груза, может впечатлить кого угодно - что уж тут говорить о местных дикарях-льянерос".
   И дикари, похоже, впечатлились.
   Из густых прибрежных зарослей выметнулась белая дымная змея с металлической головой. "Зенитная ракета, - мелькнуло в голове Хендрикса, - ручной ПЗРК". В следующее мгновение вместе крайней правой мотогондолы "галактики" вспыхнул огненный шар, а ещё через секунду самолёт поразила вторая ракета. Куда она попала, Хендрикс не видел - ракета ударила с левого борта, - зато он увидел громадное оторванное крыло, которое, медленно вращаясь, падало вниз.
   На глазах у оцепеневшего милитара и десантников, вышедших встречать пополнение, самолёт тяжело рухнул на бетон полосы и взорвался. Гудящее пламя взлетело высоко вверх, разбрасывая во все стороны длинные огнистые струи, - даже полному кретину было ясно, что в этом аду выжить не мог никто. А оторванное крыло упало чуть поодаль и смялось, как будто сделанное из тонкой фольги.
   Хендрикс пришёл в себя первым.
   - Майор Бредд! - заорал он в коммуникатор. - Немедленно поднимайте весь свой эскадрон! Залейте напалмом квадраты семнадцать, одиннадцать и девять! Выжгите там всё начисто, до последнего кактуса, чтобы ни один поганый койот не ускользнул! Мне некогда связываться с вашим командованием! Бандиты-льянерос сбили наш транспортный самолёт, и они не будут сидеть в кустах и ждать, пока вы раскачаетесь! Я здесь куратор, выполняйте!
   Потом он повернулся к солдатам, нашёл глазами офицера и приказал:
   - Лейтенант Келли, заложников - расстрелять. Всех до единого.
   - Но... - молоденький лейтенант побледнел. - Среди них женщины и дети, сэр...
   - Я сказал - расстрелять. Всех. Мы брали этих туземцев в заложники только для того, чтобы обезопасить себя вот от такого, - глоб махнул рукой в сторону чудовищного костра, полыхавшего на взлётной полосе, - а если их соотечественники этого не понимают... Я здесь куратор, выполняйте!
   Лейтенант козырнул и пошёл прочь походкой робота - пошёл выполнять приказ. А куратор Управления Хендрикс почувствовал на себе чей-то жгучий взгляд и обернулся, выхватив из кобуры автоматический пистолет. Из двери бунгало на него смотрела Кончита, и в чёрных глазах её были перемешаны ужас и ненависть - девушка понимала английский и слышала, какой приказ получил лейтенант Келли, и кто отдал этот приказ. И тогда Хендрикс дважды выстрелил прямо в эти глаза, испуганные и ненавидящие.
   "С девочкой я, пожалуй, погорячился, - подумал он, возвращая пистолет в кобуру. - Кажется, мне предстоит пробыть здесь ещё какое-то время - вряд ли следующий преемник прилетит сюда через пять минут, - а в постели эта аборигенка была хороша. Ладно, найду другую - чего-чего, а этого добра здесь хватает... Но вообще-то мне повезло: самолет могли ведь сбить и через час, на обратном пути, - вместе со мной...".
  

* * *

  
   2029 год
  
   Машин на парковочной площадке у здания аэровокзала было немного. Хендрикс мог бы вызвать прямо в аэропорт вертолёт - его статус милитара третьего уровня, выполнявшего особую миссию за пределами United Mankind, это позволял, - но надо было придерживаться нелепой инструкции, разработанной где-то в недрах Управления и казавшейся её творцам верхом искусства конспирации. Согласно этой идиотской инструкции, агентам, прибывшим из-за рубежа обычными авиарейсами (пусть даже для "избранных" пассажиров) полагалось добираться до города автобусом (в крайнем случае - на такси), "чтобы не выделяться и не привлекать внимания агентуры потенциального противника, поскольку такое внимание чревато", и только там, "избавившись от возможной слежки", выходить на связь и сообщать о своём прибытии.
   Трястись в древнем вонючем автобусе в толпе полуфабов и низших мидлов глобу совсем не хотелось. Он неторопливо прошёлся вдоль шеренги таксомоторов, прикидывая, какой из них с высокой степенью вероятности доедет до заданной точки, а не развалится по дороге. В итоге милитар остановил свой выбор на авто средней потрёпанности. На вид этой колымаге с бензиновым двигателем было не больше двадцати лет, и привередничать было неразумно - новейшие слайдеры только-только появились, и пользовались ими почти исключительно хайлевелы. Нарушать инструкцию Хендриксу не хотелось, да и не видел он на парковке ни одного такси-слайдера. Милитар перебросил из правой руки в левую свой небольшой чемодан (он давно привык путешествовать в любую даль налегке), подошёл к облюбованной машине и открыл дверцу.
   - В центр, - небрежно бросил он водителю-арабу.
   Шофёр молча кивнул. Хендрикс мог поклясться на Библии, что ушлый полуфаб уже прикидывает, кто его пассажир, и главное - сколько с него можно содрать. Вообще-то такса была нормированной, но "рыночные отклонения" встречались сплошь и рядом. Операторы сети кэш-сканеров были в доле с водителями - они ухитрялись виртуозно "уводить налево" сверхнормативные платежи и даже обналичивали их, превращая виртуальные условные единицы в шелестящие голубые купюры энергобаксов. Злоумышленников отлавливали и карали, и порой жестоко, однако они появлялись снова и снова. "Ничто не ново под Луной, - философски подумал милитар, садясь в машину. - Людишки будут играть в эти игрушки даже на радиоактивном пепелище".
   Они ехали молча. Вступать в беседу с водителем Хендрикс счёл неразумным, да и что нового он мог услышать от тупого полуфаба? Городские сплетни или заунывные жалобы на суровое житьё-бытьё? К счастью, поездка не заняла много времени - автомашина бежала довольно резво, а пробок на дорогах не было уже лет пятнадцать.
   - Здесь, - распорядился милитар, когда вокруг замелькали строения девятнадцатого века, обрамлённые величественными небоскрёбами века двадцатого.
   Такси, скрипнув изношенными тормозами, остановилось у дверей небольшого бара.
   - Сколько с меня?
   Браун-скин невозмутимо коснулся панели кэш-сканера, и на дисплее высветилось "девятнадцать". Хендрикс испытал острое желание немедленно врезать шофёру по голове чем-нибудь тяжёлым, но вместо этого, мысленно усмехнувшись, он удлинил цепочку своего чипа и вставил его в считывающую щель сканера, активировав функцию "опознать" вместо "перечислить".
   Глаза водителя округлились.
   - Простите, господин... - пробормотал он севшим голосом. - Я допустил ошибку - забыл сбросить итоговую сумму предыдущего платежа. С вас не девятнадцать эббов, а всего лишь одиннадцать. Ещё раз извините меня, сэр.
   Он смотрел на Хендрикса умоляющими глазами, и милитар безошибочно прочёл в его глазах страх перед карой за содеянное - за такие штуки грозило как минимум увольнение со всеми вытекающими последствиями. А поскольку "жертвой грабежа" стал не кто-нибудь, а спецмилитар, то несчастный араб допускал, что ему светит штрафной батальон где-нибудь в Азии, а то и растворительная камера.
   - В следующий раз не допускай таких ошибок! - назидательно произнёс Хендрикс. Он великодушно (зрелище чужого страха доставляет удовольствие) перечислил двенадцать единиц, вышел из машины и толкнул дверцу питейного заведения.
   Внутри небольшого и довольно-таки грязного (похоже, сюда заходили одни только полуфабы) помещения играла негромкая музыка, на стенном стереоэкране мелькали кадры какого-то старого (судя по модам) видеоклипа. Было ещё рано - крошечный зал пустовал, и только за столиком в углу мрачно тянули своё пойло два угрюмых типа, в которых Хендрикс безошибочно распознал аутсайдеров. "Странно, - подумал милитар, - их место на урановых рудниках, а они всё ещё тут, в самом центре города. Впрочем, не моё дело".
   Темноволосая молоденькая официантка принесла ему заказанный коктейль. "На семь минут мне его хватит, - подумал глоб, провожая девушку глазами, - а там можно и звонить". Хендриксу не было нужды следить за временем по часам, встроенным в коммуникатор, - его внутренние часы ещё ни разу его не подводили.
   Однако спокойно допить свой коктейль ему не дали. Один из аутсайдеров встал и, заметно пошатываясь, подошёл к его столику.
   - Парень, - проговорил он, опершись на стол и с трудом ворочая языком, - ты, видно, не местный, и не знаешь, что за вход сюда надо платить. Так что давай, гони пятёрку, если не хочешь, чтобы мы попортили тебе свою седую шевелюру.
   Хендрикс поднял глаза, задумчиво посмотрел на аутсайдера, а потом резко дернул его за руку, выпрямил волосатую лапу (чтобы было удобнее) и молниеносно ударил пьянчугу ребром ладони по основанию кисти. Раздался характерный хруст. Аутсайдер взвыл.
   - Забери своего приятеля, - сказал Хендрикс его товарищу, который тоже поднялся было с явным намерением поучаствовать, однако случившееся на его глазах круто изменило его планы. - И выметайтесь отсюда, пока я не пристрелил вас обоих.
   Аутсайдер оказался понятливым. Хендриксу даже не пришлось идентифицировать свой статус - его противникам и так было ясно, что вести себя подобным образом простой гражданин не станет. Криминал номер два без слов подхватил своего стонущего напарника, державшегося здоровой рукой за раздробленное запястье, и торопливо выволок его на улицу, напоследок одарив Хендрикса озлобленно-трусливым взглядом.
   Перехватив этот взгляд, милитар всерьёз подумал о том, чтобы положить их обоих на месте, но подавил в себе это желание. "Ты в своей стране, - сказал он сам себе, - а не среди дикарей России или Южной Америки. Прибудет полиция, и мне придётся с ней объясняться. В принципе ничего страшного, но босс не похвалит меня за ненужную рекламу Управления. Жаль, конечно, но...".
   От мысленных сожалений его оторвал голос официантки.
   - Желаете что-нибудь ещё, господин? - чарующе промурлыкала она, наклоняясь над столиком так, что Хендрикс смог во всей красе лицезреть её грудь, едва прикрытую тонкой полоской ткани. Зрелище было эффектным, и милитар пару секунд размышлял, не задрать ли ей наскоро юбку прямо в подсобке. "Эта то ли метиска, то ли мулатка - девочка аппетитная, - подумал он. - И она наверняка будет вкуснее, чем запуганные рабыни ярла Эйрика. Но - не сейчас".
   - Спасибо. К сожалению, я спешу. Сдачи не надо.
   С этими словами Хендрикс, игнорируя кэш-сканер, бросил на стол десятку и нарочито медленно убрал в карман кошелёк, давая девушке время сделать соответствующие выводы. И он не ошибся.
   - Вы так щедры, - прошептала красотка, проворно цапнув со стола голубую бумажку и глядя ему в глаза. - Мой приватный номер, - сказала она, протягивая глобу прямоугольную карточку. - Позвоните мне - я буду ждать...
   - Непременно, - ответил милитар, улыбнувшись уголками губ. - Hasta la vista, querida mia!*
   Чувствуя спиной томный взгляд официантки, Хендрикс вышел из бара. На улице он привычно огляделся по сторонам и поднёс к губам коммуникатор - дело прежде всего
   ________________________________________________________________________________
   * Hasta la vista, querida mia! - До встречи, моя дорогая! (исп.)
  
  

* * *

  
   - С прибытием, мой мальчик! - Эрни Баффин лучезарно улыбнулся.
   Со стороны могло показаться, что обрюзгший человек, вальяжно разместивший своё тучное тело в удобном эргономическом кресле, - это добрый дядюшка или папочка, который безмерно рад видеть своего племянника или сыночка, наконец-то вернувшегося из долгих и многотрудных странствий. Круглая физиономия Эрни буквально излучала радушие, и вся эта мизансцена могла ввести в заблуждение кого угодно. Однако человек, привыкший к имени Хендрикс и давно забывший своё настоящее имя, хорошо знал цену отрепетированному шоу под названием "Отец-командир встречает усталого солдата". Проявления истинных эмоций считались в Управлении признаком слабости и даже профнепригодности, а что касается Баффина, то этот милейший на вид толстяк был насквозь прожжённым лицемером. Когда-то Эрни занимался Интернет-разведкой и ничем особо не выделялся - занять высокий пост начальника "внешней информационной службы" ему помогли не только связи на самом верху, но и полнейшая беспринципность, разбавленная абсолютным цинизмом. Впрочем, в Управлении, включавшем в себя внешнюю разведку и антикризисную полицию, давно уже превратившуюся во всесильную Службу Безопасности при Совете Сорока, люди другого склада просто не имели шансов вскарабкаться вверх по карьерной лестнице. "Ложь как образ жизни" - этот девиз как нельзя лучше подходил и к Управлению, и ко всей структуре United Mankind, а кто в силу своей умственной ограниченности этого не понимал - что ж, это его проблемы.
   "Мальчик, - с привычной злостью подумал Хендрикс, вежливо наклоняя голову. - Я старше тебя, лысая сволочь, а выгляжу моложе только лишь потому, что я веду активный образ жизни, а не плющу задницу в кабинете со всеми удобствами, включая мини-гарем! Я живу и выживаю, ежедневно рискуя шкурой в богом забытых уголках планеты, а ты и тебе подобные наслаждаетесь жизнью, равнодушно посылая на смерть таких, как я".
   Хендрикс несколько преувеличивал - его статус "специального" милитара третьего уровня позволял ему многое, в том числе и давал возможность посылать на смерть других, самому при этом оставаясь в стороне, - но преувеличенная радость босса настораживала: не иначе как "пончик Эрни" приготовил для "своего мальчика" какую-то очередную пакость.
   - Присаживайся, - Баффин повёл рукой. - Кофе? Бренди?
   - И то, и другое, если можно, - ответил Хендрикс. "Похоже, я не ошибся, - подумал он, опускаясь в кресло. - Разговор будет долгим, и вряд ли приятным, иначе Эрни не стал бы затевать всю эту возню с угощением: он ценит своё время".
   Из бесшумно открывшейся двери появилась девушка в форме. Она молча поставила на стол две дымящиеся чашечки с кофе и высокий стакан с бренди и так же молча удалилась. Баффин, в отличие от своего подчинённого, обратил на неё не больше внимания, чем на робота-уборщика из тех, что сновали по всем этажам и коридорам Управления, поддерживая в здании чистоту и порядок.
   - Ты славно поработал, - сказал он, привычным движением активируя экранировку кабинета от "несанкционированных виртуальных проникновений". - Этот "новый викинг" будет нам полезен, очень полезен. Он готов к энергичным действиям?
   - Готов. Вопросы снабжения и технического обеспечения его кораблей тоже решены - я выходил на контакт с командованием Атлантического флота.
   - Да, я в курсе. Итак, свальбардский ярл... - Баффин замолчал и ощупал взглядом невозмутимое лицо собеседника, строго соблюдавшего имидж "идеального сотрудника". - На настоящий момент Эйрик - это наш вариант номер один, Хендрикс.
   "Вот это новость" - подумал милитар.
   - А что с вариантом номер два? - спросил он. - Он что, признан бесперспективным?
   - Этот вариант себя исчерпал. Двенадцать часов назад боярин Зиновий обезглавлен на Красной площади в Москве. Вместе с ним казнён ряд его сподвижников из числа русских элитариев. Согласись, трудно ставить на покойников, не так ли?
   - Московский князь вырезал всех? Неужели там не осталось никого, кто помог бы нам реализовать "внутренний вариант" доступа к арктической нефти?
   - Кое-кто остался. Однако дело осложняется резко негативным отношением северного князя Александра и его морского воеводы Пантелеева к перспективе сотрудничества с нами. Не удивляйся, сведения точные, - ухмыльнулся хозяин кабинета, заметив тень недоверия на лице собеседника. - Мы снабжаем всех наших... э-э-э... сторонников из числа туземцев блок-глушителями. Они охотно таскают их с собой - эти джаммеры работают превосходно, - даже не подозревая, что помимо функции нейтрализации "жучков", наши глушилки играют роль автоматических шпионов. Ты ведь знаешь об этом, мой мальчик.
   Хендрикс знал. Да, портативные экранизаторы эффективно подавляли все внешние следящие аудио- и видеоустройства, но при этом сами они скрупулёзно фиксировали все разговоры, которые вёл незадачливый обладатель блока, и передавали их по кодированной сверхбыстродействующей связи, сжав информацию в короткий импульс. А если переговоры велись в каком-нибудь укромном месте, под слоями стали и железобетона, микрокомпьютер, запрограммированный на отслеживание прохождения сигнала, выжидал удобного момента и повторял импульс, пока тот гарантированно не уходил по назначению.
   - Так что, - Эрни надел маску деланной скорби, - придётся тебе возвращаться на Свальбард. Это твоя работа, сынок, тебе и доводить её до конца.
   - Когда? - глухо спросил Хендрикс, стиснув кулаки. - Честно говоря, шеф, я хотел бы хоть немного отдохнуть. Неужели вы не дадите мне хотя бы месяц на восстановление?
   - Ну-ну, не преувеличивая свою изношенность! Ты у нас парень хоть куда, - в голосе Баффина проскочила еле заметная нотка зависти. - Месяц я тебе не дам. Дам неделю - тебе этого времени наверняка хватит, чтобы перетрахать половину местных девок. Время идёт, и мы не можем ждать - наши заклятые друзья из Поднебесной не дремлют. Хоть это и не твой уровень доступа, но я могу тебе сообщить, что богдыхан всерьёз заинтересовался полярной нефтью. А это, сам понимаешь, серьёзно. Так что... А в качестве компенсации отпуска - по завершении операции ты получишь второй уровень. Этак ты меня догонишь, мой мальчик!
   "Тебя догонишь, как же, - раздражённо подумал Хендрикс. - Первый уровень - для меня это несбыточная мечта. Третий уровень достался мне потом и кровью - чего стоила одна мурманская история, когда во время "нефтяного кризиса" я гадал, успею ли я покинуть Мурманск до того, как над ним вырастет ядерный гриб. Я тогда унёс ноги из-под самого носа русских спецслужб, севших мне на хвост, но в новообразованной иерархии United Mankind получил всего лишь четвёртый уровень, а третий мне дали только после Венесуэлы. Гибель транспортного самолёта списали на нераспорядительность армейского начальства, а мои жёсткие меры по пресечению дальнейших актов бандитизма были одобрены руководством. Но с тех пор вот уже сколько лет я так и сижу на третьем уровне, несмотря на все мои заслуги. Так что первый уровень, как у Эрни, - это нереально. Но и второй уровень неплохо, и даже очень неплохо. "Мой мальчик" далеко уже не мальчик - пора подумать о будущем. Ещё лет пять-десять я смогу скакать под пулями и чужие ломать шеи, а потом... Потом надо будет думать о пенсии, и второй уровень в этом случае куда предпочтительнее третьего. Да и выбора у меня, как водится, нет. Приказы не обсуждаются - их выполняют".
   - Я готов, сэр.
   - Вот и прекрасно. Я никогда не сомневался в тебе, не сомневаюсь и сейчас. Неделю, как я и обещал, ты можешь отдохнуть. Только не расставайся с коммуникатором, мало ли что. Впрочем, тебе об этом напоминать не нужно. Да, зайди в сектор финансов, проверь свой счёт - он у тебя пополнился, - а заодно обналичь пару тысяч. Об этом я уже распорядился, зная твою привычку посещать злачные места, где не любят кэш-сканеры. Счастливо, Хенни, и до встречи через неделю.
  

* * *

  
   - А-а-а... О-о-о... А-а-ах-х...
   Лолита самозабвенно стонала, выгибаясь всем телом. Она обхватила пятками ягодицы милитара и царапала ему спину. При всём своём богатом любовном опыте Хендрикс никак не мог понять, играет она или в самом деле испытывает глубокий оргазм. Наверно, и то, и другое вместе, решил он. И какая разница? Главное - я получаю наслаждение, остальное уже неважно.
   Метиска затрепетала. Хендрикс почувствовал, как судорожно напряглись её мышцы - там, в горячей глубине лона, куда он вторгался ритмичными рывками, - и с удовольствием разрядился, щедро оросив чрево подруги потоком семени.
   - Ты... я... мне никогда... ни с кем... не было так... невероятно... - прошептала она, когда он отпустил её и откинулся на спину.
   "Если она и врёт, это всё равно приятно" - подумал милитар, небрежно касаясь ладонью спутанных чёрных волос Лолиты, слипшихся от пота. В ответ девушка потянулась к нему, прижалась и уткнулась лицом в его щёку - так, что её дыхание обжигало ему кожу.
   - Как хорошо, что у нас с тобой впереди ещё целых три дня, правда? - тихо сказала она, приподняв голову и пытаясь в темноте разобрать выражение его глаз.
   - Неплохо, - равнодушно согласился он.
   - А когда ты вернёшься, ты меня найдешь?
   - Я ещё не уехал, крошка. А чтобы тебя найти, мне сначала надо вернуться, а это не так просто. Давай не будем о грустном, ладно? Надо жить сегодняшним днём, а завтра - кто знает, что будет завтра, и будет ли это завтра вообще? Вернулись тёмные века - ты знаешь, что это такое?
   - Нет. Это когда кругом темно, да? Когда я была маленькой, на улицах было много огней, люди были всегда сыты и хорошо одеты. Правда, тогда тоже надо было зарабатывать деньги, но это было как-то по-другому. А теперь...
   Глоб не ответил. "В тёмных веках есть своя прелесть, - подумал он, - хотя бы в том, что Обвал смёл феминизм вместе с политкорректностью, толерантностью и прочей чушью вроде любви и совести. И женщины быстро вспомнили, что их основная задача - ублажать мужчин-воинов, добытчиков и защитников, чтобы не стать бессловесными рабынями новых восточных феодалов. Во всяком случае, Лолита, похоже, это отлично понимает".
   ...Найти все сведения об официантке из манхэттенского бара не составило труда для спецмилитара, имевшего право доступа к сети "гражданского контроля чипизированных лиц", тем более что у него был её приватный коммуникативный номер. Бар, где работала Лолита, оказался частным (такие ещё сохранились) и не слишком "чистым": в электронном досье имелись данные о продаже там нелицензированной "прелести". Владелец бара, когда Хендрикс вышел с ним на связь и попросил предоставить его работнице Лолите Родригес недельный отпуск "по семейным обстоятельствам", поначалу заупрямился (скорее всего, он просто набивал цену). Но стоило Хендриксу упомянуть о своём статусе и об имеющемся в его распоряжении компромате, как работодателя Лолиты словно подменили: он тут же дал согласие, и даже засчитал своей длинноногой официантке отпускные дни за полноценные рабочие. Имидж зловещего Управления сам по себе срабатывал безотказно, хотя Хендрикс старался без особой нужды не злоупотреблять этим козырем.
   Девушка была ошарашена, когда вечером того же дня запомнившийся ей мужчина появился в дверях заведения - на такое она явно не рассчитывала. Она обрадовалась, и даже, как показалось спецмилитару, искренне. А когда Хендрикс сообщил ей, что целую неделю - начиная с сегодняшнего вечера - она будет находиться в оплачиваемом отпуске и сможет приятно проводить время в его компании вместо того, чтобы лицезреть в баре рожи пьяных полуфабов, Лолита была готова отдаться ему на ближайшем столе, невзирая на посетителей, наблюдавших за их беседой (не говоря уже о согласии разделить с Хендриксом его досуг).
   Впрочем, возможность выразить свою благодарность седому принцу, приехавшему к ней на белом слайдере, смуглокожая красотка получила очень скоро. Хендрикс привёз её в курортную зону для мидлов, расположенную на побережье и закрытую для всякого сброда (попытки "низших" сунуться за периметр были, но все они кончались тем, что полиция убирала трупы аутсайдеров и полуфабов, расстрелянных автоматическими пулемётами). При всей своей любви к риску спецмилитар был достаточно разумен, чтобы не рисковать без особой нужды (иначе он давно уже свернул бы себе шею на очередном задании), и решил провести свой короткий отпуск в относительной безопасности "зоны отдыха", справедливо полагая, что избыточного адреналина ему хватит уже в самом ближайшем будущем.
   Он грубо и властно овладел Лолитой прямо в холле уютного коттеджа, как только они туда вошли, даже не дав ей толком оглядеться, - стянул с неё джинсы, нагнул и прорвал напряжённым членом колготки. Когда-то в Мурманске Хендрикс проделал такой фокус с одной русской девкой, и сейчас ему захотелось немножко пошалить и вспомнить молодость. Лолита не обиделась, скорее наоборот - она восприняла это как должное, и даже с видимым удовольствием, лишний раз подтвердив милитару, что он сделал правильный выбор. И в дальнейших интимных игрищах, зачастую весьма замысловатых, она неизменно оказывалась на высоте. Поначалу Хендрикс планировал взять с собой пару девиц - для разнообразия, - но очень скоро он убедился, что одной Лолиты с её темпераментом изголодавшейся мартовской кошки хватит ему за глаза: он же, в конце концов, не мальчик.
   Они купались в тёплом океане, загорали, пили вино под спокойную музыку. Лолита была нежна и готова к любви в любое время и в любом месте, а Хендрикс наслаждался ею, зная, что впереди его ждёт арктический холод и тьма, разодранная вспышками ракетных разрывов. Он не задавался вопросом, испытывает ли она искреннюю к нему привязанность или просто по-женски благодарит за праздник среди серых будней (или даже всего лишь пользуется возможностью оттянуться на всю катушку неважно с кем) - его это нисколько не интересовало. У него было много женщин, он забыл их имена, и он забудет и эту девушку.
   Лолита ни о чём его не просила и не пыталась "ненавязчиво" вымогать "подарок на память". Она жила сегодняшним днём, и Хендрикса это вполне устраивало. Какая разница, что у за мысли у неё в голове, говорил он себе, - куда важнее то, что у неё между ног. Он был уверен, что девушка забудет его раньше, чем его самолёт оторвется от взлётной полосы международного аэропорта и возьмёт курс на Лондон, и тут же залезет в чью-нибудь постель - по-другому не бывает (разве что в книжных сказках для взрослых). Книг милитар не читал давным-давно, а сказки слушал только в раннем детстве, когда мир ещё казался ему добрым. Добро поставит Зло на колени и беспощадно его убьёт - так, кажется? И само станет Злом...
   - О чём ты думаешь? - прошептала Лолита, коснувшись его лица кончиками пальцев.
   - Так, ни о чём. Но вообще-то я думаю о том, а не повторить ли нам наши пляски, а?
   В ответ метиска тихо рассмеялась. Она быстро ощупала его воспрянувшее мужское достоинство, убедилось в его боеспособности, одним гибким движением оседлала милитара и начала резкими движениями бёдер насаживаться на его корень, откидывая назад голову.
   - А-а-а... О-о-о... А-а-ах-х...
  

* * *

  
   ...Огни аэропорта уходили вниз, исчезая в непроглядной тьме.
   Самолёт быстро набирал высоту.
   Как только крылатая машина перешла в горизонтальный полёт, Хендрикс одним глотком опорожнил стаканчик виски и, подозвав стюардессу, потребовал повторить. Ему хотелось напиться, несмотря на то, что время для этого было не самое подходящее - впереди его ждала работа, будь она проклята. Но это ещё как посмотреть: в отличие от стратопланов, обычные рейсовые авиалайнеры тянулись через океан семь-восемь часов - времени вполне достаточно для того, чтобы и напиться, и проспаться.
   За бортом царила темнота, душившая самолёт в своих объятьях. После четвёртого стаканчика в голове зашумело. Хендрикс откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. И тут же перед его внутренним взором возникло лицо Лолиты и её глаза, полные слёз - настоящих.
   ...За все дни, что они провели вместе, девушка впервые о чём-то его попросила - она захотела его проводить. Это удивило милитара - такая просьба как-то не укладывалась в принятые в United Mankind рамки свободных отношений между мужчиной и женщиной, тем более между девушкой из "низших" и статусным мужчиной из "средних".
   "Зачем тебе это нужно? - напрямик спросил он. - Я перевёл на твой счёт семь тысяч энергоединиц, разве тебе этого мало? Для полуфабки это же целое состояние!". "Ты можешь забрать эти деньги назад, - тихо сказала она, опустив голову (так, что он не видел выражения её лица), - только позволь мне тебя проводить. А больше я тебя ни о чём не попрошу...".
   Всю дорогу Лолита молчала, только время от времени смотрела на Хендрикса, - так, словно хотела навсегда запомнить черты его лица. "Зачем ей это нужно? - недоумевал глоб. - Она получила от меня неделю удовольствия, она получила от меня кучу денег, хотя я мог бы их ей не давать, - чего ей ещё надо? Она ведь прекрасно знает, что я могу не вернуться, а если и вернусь, то, скорее всего, даже не подумаю её искать - мало в городе и во всей стране любвеобильных женщин, готовых согреть постель воину, вернувшемуся с войны с богатой добычей? Или она разыгрывает влюблённость и думает, что я в это поверю? Наивная...".
   Метиска шла с ним рядом до самого контрольного пункта, не пытаясь прижаться или хотя бы взять его за руку. И только тогда, когда Хендрикс уже хотел сказать ей "Прощай!", она быстро поцеловала его - словно птичка клюнула, - резко повернулась и, не оглядываясь, пошла к выходу из аэровокзала, провожаемая откровенными взглядами пассажиров-мужчин, стоявших в очереди на посадку...
   Пятый стаканчик виски наконец-то вправил Хендриксу мозги. Он больше не видел заплаканного лица Лолиты - вместо него перед ним в багрово-чёрной тьме кружились серые корабли, режущие серые волны и плюющиеся ракетами, и бородатые люди, размахивающие боевыми топорами. А потом всё поглотил громадный клубящийся гриб, взметнувшийся до самых небес...
   - Дерьмо... - прошептал он сквозь зубы. - Все бабы - дерьмо, и все люди дерьмо, и весь этот мир - сплошное дерьмо. И я - я тоже дерьмо...
  

* * *

  
   ...Лолита стояла у окна своей маленькой съёмной квартирки на окраине и смотрела на город, задёрнутый мелкой сеткой серого дождя. Она не плакала - глаза её были сухими. Зачем плакать, если там, снаружи, вода и без того льётся потоками, скользя по оконному стеклу тонкими извилистыми змейками? Стоит ли добавлять к этому вселенскому потопу лишние капли?
   "Моя "красная гостья" опаздывает, - думала полуфабка. - Она должна была придти ко мне ещё два дня назад, а её всё нет. Обычная задержка? Бывает... А если я беременна, я буду рожать, и пусть весь мир провалится в тартарары! И какая мне разница, вернётся ли он ко мне, и вернётся ли он вообще...".
  
  
   ГЛАВА ПЯТАЯ. ЧЕРНОКНИЖНИКИ
  
   2029 год
  
   Поезд вздрогнул, дёрнулся всеми своими железными суставами и тронулся, медленно и неохотно, скрипя и покряхтывая, словно старик, которому давно пора отдыхать у огня, а не тащится куда-то на ночь глядя.
   "Укатали сивку крутые горки, - подумал Денис Игоревич, скользнув взглядом по обшарпанной двери купе, сиротливой тусклой лампочке без плафона и грязному оконному стеклу, рассечённому тонкой трещиной. - Раньше были времена, а теперь - мгновения...".
   Да, купейный вагон экспресса "Петроград-Мурманск" знавал лучшие времена. Один день и две ночи (столько занимала дорога между этими двумя городами) - это немало. Те, кто спешил, летали самолётами, а пассажиры поезда (особенно водоплавающие, военные и гражданские, направлявшиеся из высоких холодных широт на отдых в широты более низкие и более тёплые) начинали отдыхать прямо здесь, в вагоне-ресторане и в уютных купе, подсвеченных мягким светом стенных и потолочных ламп. "Разминка" шла по полной программе, со всеми её приятными атрибутами, и по прибытии в Петербург проводницы набивали мешки "пушниной", то бишь порожней стеклотарой, и ворчали, сгребая помятое постельное бельё, раскрашенное следами скоротечных "паровозных" романов.
   Минувшее растаяло лёгкой дымкой в бурном потоке времени, вздыбленного волнами перестройки, приватизации, реставрации и девятым валом Обвала, снёсшего до основания все гламурные строения нулевых годов со всем их содержимым и оставившего на обломках грязную пену обесценившихся денежных купюр. И сегодня уходящий в декабрьскую ночь потрёпанный купейный вагон, чудом уцелевший в перипетиях постобвала, практически пустовал: единственными его "штатными" пассажирами были двое петроградских учёных, едущих в Мурманск. В остальных купе разместились опломбированные ящики с ценным грузом и вооружённая охрана: питерский князь Владислав, как и другие князья, ценил своих "чернокнижников" и оберегал их от ненужных случайностей, коими богато было смутное время на стыке двадцатых и тридцатых годов века двадцать первого.
   Поэтому питерцы отправились в Мурманск не самолётом, а поездом, состоявшим из тепловоза с лимитированным запасом дизельного топлива и пары спальных вагонов, один из которых заняли "чернокнижники" с бдительной охраной, выделенной князем Владиславом. Противовоздушная оборона питерского княжества оставляла желать лучшего, мягко говоря, а граница - вот она, рядом, рукой подать. А за этой границей - тевтонский курфюрст Генрих Железнобокий, вломившийся в Польшу, заточивший бронированные зубы на Прибалтику и грезящий о былом величии средневековых крестоносно-меченосных орденов с их девизом "Drang nach Osten".* Как говорится, бережёного Господь оберегает, небережёного ракета сшибает (например, ракета класса "воздух-воздух"). Питерский князь не обольщался насчёт невозможности утечки ценной информации за рубежи и поголовной преданности всех своих приближённых - двурушники среди них, несмотря на периодические проводимые лечебные мероприятия вроде усекновения голов и прочих оздоровительно-хирургических процедур, имелись и не переводились. И число их с введением в зоне United Mankind амеро, открыто претендовавшим на титул наследника в бозе почившего доллара и на статус новой мировой валюты, возросло: при "новом феодализме" люди остались такими же, какими они были во времена постиндустриала и Consumption Society. **
   ________________________________________________________________________________
   * Drang nach Osten - натиск на восток (нем.). Выражение, характеризующее захватническую политику германских феодалов, а затем империалистической Германии в отношении стран Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы.
   ** Consumption Society - "общество потребления" (англ.)
  
   - Ну, поехали, - произнёс Олег Катунин, когда редкие огни за окном исчезли во тьме, облапившей поезд. - Неплохо бы перекусить - как ты на это смотришь, Денис Игоревич?
   - Смотрю положительно, Олег Геннадьевич, - Изотов улыбнулся. - Поздний час не есть помеха трапезе.
   - Вагона-ресторана в нашем экспрессе не наблюдается, и даже чаю от симпатичной проводницы ожидать нам не приходится. Нету её, проводницы, - в служебном купе вместо неё возлежит на полке дюжий дружинник, нежно обнимая ручной пулемёт. Однако унывать мы с тобой не станем, стражу нашу тревожить не будем, и на поклон к "вольным торговцам" из второго вагона не пойдём. А сделаем мы вот что: поглядим, как любящая жена снарядила в дорогу дальнюю своего учёного мужа!
   С этими словами Катунин придвинул к столику свою объёмистую дорожную сумку, с хрустом расстегнул молнию и запустил руки в недра видавшего виды баула.
   "Да, жена, - подумал Денис, наблюдая за его манипуляциями. - У тебя Алёна, у меня Эля... Жена - вот уже пятнадцать лет как...".
   Он машинально коснулся правого уха, меченого бугристым шрамом, и потянулся за своей сумкой, в которой наверняка тоже должно было кое-что найтись.
  

* * *

  
   2015 год
  
   За окнами темнело.
   "Чёрт, - раздражённо подумал Денис, щёлкая выключателем, - вот всегда так! Только уйдёшь в работу с головой и всеми прочими конечностями, как на тебе: конец рабочего дня. Хорошо ещё, Александр Николаевич разрешает задерживаться в лаборатории на час-полтора и сообщает об этом охране, а то меня уже вытолкали бы отсюда пинками. Однако надо идти - служебный автобус давно ушёл, от городского транспорта остались одни воспоминания, до дому дальше, чем хотелось бы, а сумерки - нынче это не самое лучшее время для прогулок".
   Он тяжело вздохнул и нехотя поднялся, возвращаясь из таинственного мира чудес, в котором одни вещества волшебным образом превращались в другие, в неприятный мир дня сегодняшнего, где чудесам места не было. Выключил общее питание аппаратуры, проверил тревожную сигнализацию и вышел из лаборатории, плотно прикрыв за собой двери. Прошёл по длинному безлюдному коридору - все помещения института опустели добрых два часа назад, - торопливо сбежал вниз по каменной лестнице, рождая каблуками гулкое эхо, сдал ключи молчаливому угрюмому стражу (настроение охранника было понятным - перспективу провести ночь в огромном пустом здании города, на улицах которого творилось чёрт знает что, вряд ли можно назвать приятной) и выскочил во двор, напоённый сырыми запахами поздней питерской осени.
   Холодный ветер шевелил последние жёлтые листья, всё ещё цеплявшиеся за мокрые ветви деревьев; за оградой институтского двора возвышались сумрачно нахохлившиеся дома Петроградской стороны. Изотов поёжился и поднял воротник - не лето красное. Железные входные ворота пропустили его и с клацаньем закрылись - электронный замок сработал автоматически, а на пульте охранника загорелся успокоительный сигнальный огонёк. Улица казалась вымершей, но не успел он сделать и двух шагов, как услышал тихие всхлипывания - это было настолько неожиданно, что Денис не сразу поверил своим ушам.
   У чугунной ограды, отделявшей внутренний двор института от сплетения улиц, он увидел одинокую машину, похожую на игрушку, брошенную капризным ребёнком. А возле машины стояла светловолосая девушка, и вздрагивающая спина её, обтянутая синтетикой куртки, выражала крайнюю степень отчаяния. Денис сразу узнал эту девушку, хотя не видел её лица - трудно не узнать ту, которую так часто видишь во сне.
   - Что случилось, Эля?
   - Бензин, - она повернула к нему заплаканное лицо. - Я забыла кое-какие документы для завтрашней конференции, и мне пришлось за ними возвратиться. Поднялась к себе, а когда вернулась к машине, бак был уже пустой. Меня не было всего десять минут!
   "Обычная история, - с досадой подумал Денис. - Бензин нынче на вес золота, и даже дороже. Это валюта - только военные могут позволить себе жечь его в двигателях, а глупым молодым девчонкам, всё ещё живущим днём вчерашним, этого лучше не делать. "Сосуны" не рискнут осушить бронетранспортёр - за такие штуки можно запросто схлопотать пулю, - но оставленную на улице легковушку они вниманием не обойдут. Эх, ты, Повелительница Тьмы... Прошли, прошли беззаботные времена чистеньких кафе и роскошных магазинов, набитых всякой всячиной, - пришло волчье время. И ты, моя милая, из уверенной в себе и самодостаточной красавицы, привыкшей к упорядоченно-размеренной жизни, где всё и вся переведено в условные единицы, легко и просто можешь превратиться сегодня в чью-нибудь добычу - если, конечно, рядом с тобой не будет того, кто сможет тебя защитить".
   - Ну что теперь делать, - сказал он, стараясь, чтобы это прозвучало как можно мягче. - На транспорт надейся, а сам не плошай. Раз нет колёс, придётся идти на своих двоих. У нас в жилах, слава богу, течёт не дефицитный бензин, а кровь, а вампиров на наших улицах покамест не наблюдается.
   - Далеко, - Эльвира шмыгнула носом. - Мне на Васильевский...
   - Значит, надо идти, пока не стемнело, - спокойно произнёс Денис. Он хотел было добавить "Да я тебя провожу хоть на край света!", но побоялся, что это прозвучит фальшиво. И одновременно он испытал к "сосунам", опорожнившим бензобак Эльвириной "тойоты", чувство, похожее на искреннюю благодарность: они ведь наконец-то дали ему возможность заговорить с девушкой, на которую раньше он только смотрел издали, не решаясь подойти.
   Узенькие улочки Петроградской стороны напоминали ущелья, зажатые мрачными скалами тёмных домов. Ни в одном окне не горел свет - подача электроэнергии была строго лимитирована, и люди, запершись на все замки-засовы, коротали вечера при тусклом свете уходящего дня и в трепетных бликах пламени свечей, которые (впрочем, как и всё остальное) с началом Обвала стали предметом острого дефицита. И над этими ущельями витала злая аура затаённой опасности: в каменном лабиринте кроме мирных горожан обитали и другие существа, близкого контакта с которыми следовало по возможности избегать.
   "Добраться бы до Большого проспекта, - думал Денис, насторожённо вслушиваясь в неясные звуки, изредка доносившиеся из глубины дворов-колодцев. - По Большому ездят патрули дружинников, которые с хищниками не церемонятся. Жаль, что у меня нет оружия - было бы спокойнее". Ладно, за неимением туалетной бумаги пользуемся наждачной, сказал он себе, гася нараставшую тревогу. Примерил рыцарские латы, так изволь соответствовать. С "калашом" до Васильевского любой дурак дотопает - ты бы ещё БМД потребовал или взвод десантников.
   В глубине души он понимал, что его идея пройти пешком по вечерним улицам города пять километров была самой что ни на есть дурацкой. Это как минимум час пути, а через час будет уже совсем темно, и что тогда? По уму им надо бы вернуться в институт и выйти на связь с ближайшим патрулём - у охранника есть коммуникатор, - а не изображать из себя героев-первопроходцев. И всё: овцы целы, а что волки остались бы голодными, так такая уж их волчья доля. Зато Эля (Денис покосился на свою спутницу, старавшуюся держаться как можно ближе к нему) без всяких забот и волнений минут через двадцать оказалась бы дома и упала бы в ждущие объятья мужа или кто там у неё есть (хотя какой нормальный муж или любовник отпустит свою женщину одну на ночь глядя в город, искорёженный Обвалом?).
   Но Денис знал, что ни за что так не поступит: судьба подарила ему шанс, и если он им не воспользуется, грош ему цена. В конце концов, боги хранят сумасшедших, пьяных и влюблённых (потому, наверное, что все эти три категории безумцев одна от другой почти ничем не отличаются). Интересно, понимает ли Эля, в какую дурость он её втравил? Она ведь далеко не глупа, и в прежней жизни сумела добиться многого не только благодаря своей эффектной внешности. А может быть, она просто доверяет ему, мужчине-защитнику, как всегда поступали женщины в лихие времена? Хотелось бы в это верить...
   Сознавая, что на одну только милость богов уповать опрометчиво, Денис старался держаться середины улицы, увлекая за собой девушку, - лучше, если между ними и тёмными зевами подъездов и подворотен будет хотя бы с десяток шагов. И углы зданий лучше огибать по широкой дуге, чтобы не столкнуться нос к носу с теми, кто мог бы за ними прятаться.
   Эта предосторожность оказалась спасительной. Большой проспект был уже недалеко, когда навстречу им из пещеры-подворотни стремительно и беззвучно выметнулись три тени - две впереди и одна чуть сзади, - и быстрота их движений не оставляла сомнений в их намерениях. Денис успел заметить серую одежду нападавших и белые пятна застывших лиц под капюшонами курток, а в следующую секунду они были уже рядом, и в их руках зловеще сверкнул металл.
   Денису не приходилось сталкиваться с аутсайдерами, но слышал он о них достаточно, и большинство жутких рассказов об отщепенцах на поверку оказывались правдой. Эти люди, не вписавшиеся в новый социум, рождавшийся на руинах социума старого, были самыми настоящими хищниками. Не прошедшие чипизацию и лишённые из-за этого "минимального пакета выживания", они не брезговали ничем - ни кражами, ни грабежами, ни убийствами. Припозднившаяся парочка была для них прежде всего едой, которой хватит на несколько дней, а то, что один человек из двоих оказался симпатичной молодой женщиной, было для аутсайдеров большой удачей: групповое изнасилование жертвы, обречённой на съедение, очень способствует поднятию аппетита. Ну, и чипы этих двух глупцов тоже пригодятся...
   Секунды стали очень длинными - адреналин, ударивший в мозг Дениса, сработал как ускоритель реакции, на которую бывший морской пехотинец, проливший немало пота на тренировках по каратэ, и так не жаловался. И у него за спиной стояла девушка, ради которой он готов был броситься с голыми руками на тяжёлый штурмовой танк.
   Блеснул нож. Первый из пары аутсайдеров - тот, что справа, - метил Денису в живот, и наверняка даже не понял, как так получилось, что выброшенное вперёд лезвие встретило пустоту. А не понял он этого потому, что не успел понять: уклонившись, Денис встретил его прямым ударом кулака в горло.
   Под костяшками пальцев хрустнул кадык. Хищник с присвистом вздохнул-всхлипнул и начал оседать, но Денис не стал провожать его взглядом: второй аутсайдер - тот, что слева, - обрушил на голову парня удар топора.
   Жёсткий блок левой рукой. Топор вылетел из руки хищника и звякнул о мостовую за спиной Дениса ("Это мне показалась, или Эля действительно ойкнула?"). А правой, ребром ладони ("Помнится, доводилось мне ломать стопку черепиц...") - по бледному синеватому горлу, такому мягкому и такому податливому.
   Третий аутсайдер - тот, что был сзади, - оказался сообразительным. Он понял, что добыча пришлась им не по зубам, и не стал сокращать дистанцию, чтобы не испытать на себе хлёсткие удары, свалившие обоих его товарищей. Вместо этого он резко взмахнул рукой и метнулся обратно, в спасительную темноту подворотни.
   Правое ухо Изотова обожгло огнём. "Нож метнул, - подсказало сознание, - хорошо, что промахнулся". Тело парня действовало автоматически, словно запрограммированный боевой механизм - серая тень в капюшоне уже растворялась в темноте подворотни, когда Денис настиг её и ударом ноги в прыжке сломал ей позвоночник. Он не ощущал свирепой жажды убийства, несмотря на то, что аутсайдеры убили бы его без всяких колебаний, и он это прекрасно понимал (а о том, что они сделали бы с Элей, лучше даже не думать). Денис просто не мог поступить иначе: хищник не должен был уйти живым - в противном случае на следующий вечер он снова выйдет на охоту. И дружинники, отстреливавшие аутсайдеров без всяких сантиментов, руководствовались теми же соображениями: чтобы жили люди, звери должны умереть. Время Тьмы диктовало свои законы...
   Эля стояла неподвижно, и Денис в полусвете сумерек разглядел, что в глазах её не было слёз: в них была тревога - за него.
   - Как ты? - спросил он, подходя к ней, и только тут ощутил боль в разодранном ухе и понял, что горячее и липкое, заливавшее ему скулу и шею, - это кровь.
   - Ногу поцарапало этой железякой. - Денис увидел топор, валявшийся на асфальте ("Значит, мне не показалось - она действительно вскрикнула"). - И джинсы, совсем новые, вот... - девушка всхлипнула, показывая небольшой разрез на ткани чуть выше колена.
   "Да, женщина - это загадка природы, - ошеломлённо подумал Изотов. - Спастись от смерти - и от кое-чего похуже смерти! - и рыдать над испорченной тряпкой!".
   Но тут Эля заметила кровь на его лице, и настроение её мигом переменилось.
   - Ты ранен! - встревожено вскрикнула она.
   - Пустяки, - пробормотал Денис, - царапина, было бы о чём говорить...
   "Повелительница Тьмы" его не слушала. Она быстро извлекла из сумочки носовой платок (парень ощутил тонкий аромат духов, пришедший из тех сказочных времён, когда по улицам Петрограда ещё не бегали голодные людоеды), вытерла кровь и прижала платок к покалеченному уху своего защитника. Глаза её были теперь совсем близко, и Денис согласен был получить ножом и во второе ухо, лишь бы Эля так на него смотрела.
   - До свадьбы заживёт, - пошутил он. - Боги хранят влюблённых: у этих, - он мотнул головой в сторону неподвижных тел и поморщился от боли, - не было огнестрела, а то мы бы с тобой так легко не отделались.
   Эля промолчала, только в глазах её явственно проступили испуг и немой вопрос "И что мы теперь будем делать?".
   - А теперь мы пойдём домой, - веско сказал Денис, перехватывая платок, прижатый к его уху, и задерживая в своей ладони тонкие пальцы Эльвиры, - только не к тебе, а ко мне. Это тут, рядом, сразу за Большим, пять минут ленивым шагом.
   Девушка не стала спорить - она приникла к нему всем телом, и Денис ощутил, как её бьёт судорожная мелкая дрожь. Повелительница Тьмы всё прекрасно понимала, и знала, чего им удалось избежать (как знала и то, что второй раз такое везение может и не повториться).
   До дома Изотова они добрались без приключений. Эля осталась у Дениса: сначала на ночь, а потом и навсегда. Мать Дениса не возражала - она была рада.
  

* * *

  
   2029 год
  
   - Ну вот, - резюмировал Катунин, оглядев столик, забитый разнокалиберной снедью, - сервировку предпраздничного банкета - ты не забыл, что скоро у нас Новый год? - можно считать успешно проведенной. И капля-другая горячительного нам с тобой не повредит - не пьянства окаянного ради, и не потехи для, а не отвыкнуть дабы!
   Они знали друг друга больше десяти лет - огромный срок по меркам лихого смутного времени, именуемого новыми историками постобвалом. Привычный порядок вещей рухнул, распался, рассыпался, и на пепелище былого, взращиваемого веками, буйным чертополохом поднялось нечто новое, уродливое и гротескное, при ближайшем рассмотрении оказавшееся хорошо забытым старым, принявшим искажённую форму - мутировавшим, как говорили "чернокнижники". Человечество, зашедшее в тупик и споткнувшееся, откатилось в раннее средневековье, в котором причудливо совместились ракеты и охота на ведьм, электроника и публичные казни, набеги и ядерное оружие, рабство и реакторы, примитивный товарообмен и сверхкорпорация United Mankind, боевые топоры и новейшие достижения науки, вплотную подобравшейся к тайнам превращения вещества и к неограниченным источникам энергии. Человечество, не сумевшее преодолеть барьер, созданный самими же людьми, зализывало ссадины и готовилось к новому прыжку, инстинктивно нащупывая новый путь и в то же время упорно повторяя давно пройденное и вновь совершая старые свои ошибки.
   Людей, подобных Денису Игоревичу Изотову и Олегу Геннадьевичу Катунину - тех, кого раньше называли учёными, - именовали ныне чернокнижниками. Человечество конца двадцатого века и начала века двадцать первого привыкло походя пользоваться многоликой техникой, ставшей неотъемлемой частью бытия, и в огромном большинстве случаев даже не задавалось вопросом "Как же оно работает?", довольствуясь нехитрым правилом "Нажал на кнопочку - экранчик засветился". Обвал безжалостно проредил ряды учёных, отсеяв узких специалистов, знавших только "от и до"; многие знания и технологии были утеряны (часть из них оказалась попросту ненужной). Чернокнижниками стали немногие - те, кто сохранили удивительное умение видеть суть вещей и понимать физический смысл явлений, скрытый за паутиной многоэтажных математических формул. Именно такие люди во все века двигали прогресс, а заодно обрушивали на головы современников всевозможные беды, действуя при этом исключительно из лучших побуждений. Чернокнижники походили на энциклопедистов средних веков, ориентировавшихся во многих науках, и прозвали их так ещё и потому, что для очень многих наука давно уже стала разновидностью чёрной магии, от которой можно ждать чего угодно (в том числе и самого страшного).
   Денис Изотов (хотя теперь к нему почти все и почти всегда обращались по имени-отчеству) оказался "человеком на своём месте". Перейдя из лаборатории нефтехимии в лабораторию молекулярного синтеза, которую возглавлял Александр Николаевич Свиридов (тогда ещё не ставший легендарным), Денис, только-только заочно закончивший питерский университет, увлёкся идеей превращения одних веществ в другие. Он ещё не знал о тайной разработке Свиридова - о "драконьей голове", генераторе свободной вселенской энергии, которую Алхимик (так за глаза называли завлаба его подчинённые) использовал для синтеза золота из чего угодно. Изотов работал над синтезом искусственной пищи (во время Обвала и в первые постобвальные годы это было жизненно важно), и только после трагической гибели Свиридова, когда стало известно о его наследии, Денис занялся "драконьей головой" - это стало делом всей его жизни. А титул "чернокнижника" Изотов заслужил после создания им и его группой первенца нового поколения "генераторов Свиридова" - компактного изделия, в котором зеркала были заменены тончайшей отражающей плёнкой, уложенной во много слоёв в небольшом объёме. Эти устройства называли "эм-эл-генераторами"*, источниками энергии, или просто источниками (последнее название прижилось) - они уже были пригодны для промышленного применения.
   ________________________________________________________________________________
   * От английского Multi-Layer Generator - многослойный генератор.
  
   Но, как водится, первыми детищем Изотова заинтересовались воеводы. Война всех против всех то затухала, то разгоралась с новой силой, и князь Владислав быстро оценил все перспективы нового энергоисточника, способного, по прикидкам чернокнижников, заменить ядерный реактор (причём благодаря своим небольшим габаритам достаточно мощный МЛГ мог быть установлен на танке или на борту самолёта). Неудивительно, что отца-изобретателя этакого чуда берегли как зеницу ока. "Княжьи люди, - шутил он с горечью, - готовы мне в унитаз вмонтировать следящие видеокамеры, а заодно и поставить в супружескую спальню пару вооружённых охранников".- Вот тогда-то и пересеклись пути-дорожки Дениса Зотова и Олега Катунина.
   Олег Геннадьевич Катунин был оружейником, разрабатывавшим электромагнитные пушки (рэйл-ганы*, как их называли по ту сторону Атлантического океана) и пушки Гаусса. И те, и другие устройства требовали очень мощного источника энергии, в качестве которого мог быть использован генератор Изотова: его компактность позволяла перейти от опытных экзотических образов к боевым моделям.
   ________________________________________________________________________________
   * Railgun - рельсотрон (англ.). Импульсный электродный ускоритель масс, состоящий из двух параллельных электропроводящих шин, вдоль которых движется электропроводная масса (снаряд или плазма). Принцип работы основан на превращении электрической энергии в кинетическую энергию снаряда. Может использоваться как оружие.
  
   С тех пор они работали вместе, и сейчас вместе ехали к северному князю Александру с миссией, имевшей самое прямое отношение к их совместной работе.
   - Так, - Олег наполнил маленькие хрустальные стаканчики прозрачной жидкостью (той самой, без которой не обходится ни одно уважающее себя научное заведение). - Ну, за успех нашего безнадёжного предприятия!
   - Почему же безнадёжного? - Денис протянул руку к столу, прикидывая, чем лучше закусить: искусственной колбасой или искусственным сыром. Заботливые жёны снабдили своих мужей натуральными овощами - помидорами и огурцами, выращенными в теплицах, - однако большая часть снеди была синтетической, вышедшей из пищевых лабораторий, над созданием которых немало потрудились коллеги Изотова по институту прикладной химии. - Думаю, полевые испытания пройдут успешно, и северяне останутся довольны.
   - Это уже не испытания, - Катунин осушил стаканчик, выдохнул и запил "огненную воду" глотком минералки. - Это война, самая настоящая. И причина этой войны - нефть.
   - Нефть... Знаешь, я долго не мог понять, зачем весь этот сыр-бор вокруг арктической нефти.
   - То есть?
   - Её ведь не достать. Масштабная добыча углеводородов из-под полярных паковых льдов сопряжена с огромными техническими трудностями и непомерными трудозатратами - на сегодняшний день ни одно государство нашей феодальной планеты не в состоянии с этим справиться. И тем не менее...
   - ...и United Mankind, и Поднебесная давно облизываются на приполюсный район, и не только облизываются, но и действуют, верно?
   - Верно, - Денис усмехнулся. - Вся штука в том, что арктическую нефть никто и не собирается добывать - для всех главных игроков мирового ринга достаточно самого факта владения нефтеносным районом. Амеро обеспечено энергоресурсами - только благодаря этому энергобакс признан серьёзной валютой наряду с золотым динаром Залива и китайским юанем. Совет Сорока спит и видит, как бы завалить весь наш подлунный мир "голубыми" - точно так же, как он был завален в своё время "зелёными". Однако силёнок не хватает - Ю-Эм пока что далеко не Ю-Эс-Эй, - и глобы смогут увеличивать денежную массу только если она будет чем-то обеспечена. Старое доброе золото на роль гаранта не подходит - "драконьи головы" оставили от Золотого Тельца рожки да ножки. Что осталось на трубе? Правильно, энергия, а точнее - энергоносители. Вот потому и заваривается вокруг Северного полюса горячая каша, которую нам придётся хлебать полной ложкой.
   - И наши князья готовы из-за этой нефти рвать друг друга в клочья, - заметил Олег, вновь наполняя стаканчики спиртом из вычурной бутылки, в которой когда-то содержался какой-то экзотический алкогольный напиток. Какой именно - установить не представлялось возможным: красочная этикетка изрядно поблекла и стёрлась, и от надписей на ней остались только отдельные латинские буквы.
   - Наши князья - дети своего времени. Кто-то из них хуже, кто-то лучше, но все они одним миром мазаны. Сословие воинов было отодвинуто на второй план кастой торговцев, пришедших к власти в мировом масштабе, но после Обвала, сиречь мирового финансового кризиса, усугублённого появлением синтезаторов золота и развалившего к ядреней фене весь глобальный рынок со всеми его национальными прилавками, воители извлекли из тайных своих сундуков старинные мечи, почистили их, наточили и начали с большим удовольствием рубить головы прежним хозяевам жизни. Парадокс исторического развития - новый виток спирали, помнишь такую теорию? Случись ядерная война, остатки человечества вернулись бы в каменный век, а глобальный экономический коллапс вверг нас "всего лишь" в ранний феодализм, и то с вариациями. Поднебесная, например, - это чистейшей воды монархическая империя, в которой узаконено рабство и рабовладение, а United Mankind - корпоративная олигархия, стремящаяся к предельной степени концентрации собственности в руках Совета Сорока. Мы будем царствовать и всем володети... Плюс тоталитаризм, причём тоже в почти предельной степени. Так что игрища наших удельных князей да бояр - это ещё цветочки.
   - Хороши цветочки... Ты в курсе, какую резню учинил Василий Тёмный среди своих бояр? Наш Владислав-князь по сравнению с ним просто агнец божий!
   - Московский князь явно претендует на титул "Грозного". И он намерен собрать все русские земли под свою руку. Помнишь историю? Такое уже было.
   - Ага. А как соберёт он эти земли, так и начнёт резать в них всех инакомыслящих и несогласных. Такое тоже было в русской истории. Доберётся он и до нас, помяни моё слово! А не Василий, так наш Владислав сам за нас возьмётся: они ведь, князья, все одним миром мазаны, как ты совершенно правильно заметил, Денис Игоревич.
   - Не нагнетай, Олег Геннадьевич, не драматизируй - пожуй лучше колбаски. Знаю я, как смотрят на нас, чернокнижников, княжьи люди, да как они шипят нам вслед - мол, вот они, виновники всех бед, последыши "гнилой интеллигенции". И сами князья не шибко нас любят. Но только умные князья - а Владислав и Александр-северянин люди очень неглупые - нас и пальцем не тронут, и даже наоборот. Нужны мы им позарез, потому что куём воинам новые мечи, без которых им не обойтись. Вот поэтому нас не только оберегают и пылинки с нас сдувают, но ещё и вольнодумство нам дозволяют, за которое любого смерда давно бы на дыбу подняли. Думающий человек - он любой власти враг, и в то же время власти этой без него никак, особенно если человек этот к важному делу приставлен: как мы с тобой. Такая вот диалектика получается...
   - Диалектика... Послушай, Денис, ты мне лучше вот что разъясни: ну почему мы, люд учёный, как выпьем чуток, так нас сразу тянет обсуждать мировые проблемы? Нет бы о бабах - тоже ведь тема достойная!
   - Маловато мы выпили для дискуссии на эту тему, - преувеличенно серьёзно ответил Изотов. - Женщина и её роль в истории человечества - это тебе не мощность мобильного энергоисточника рассчитывать, и не радиус поражения импульсной пушки прикидывать.
   - Так это поправимо! - с той же серьёзностью отозвался Катунин, берясь за бутылку. - Дорога, чай, дальняя, - время у нас есть.
  

* * *

  
   Изотов проснулся среди ночи. Мерно стучали колёса на стыках, вагон покачивался, за окном разлеглась непроглядная тьма. На столе что-то тихонько позвякивало - наверно, это вилка или нож соприкасались время от времени со стеклом посуды. Катунин безмятежно спал - Денис слышал его спокойное сонное дыхание. Осторожно, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить товарища, Изотов встал, открыл двери купе и выскользнул в коридор.
   Коридор был пуст и тёмен - там было включено только дежурное ночное освещение. В синеватом свете Денис разглядел плотную фигуру охранника, стоявшего у окна. Стражник повернул голову на шорох открываемой двери и даже коснулся автомата, висевшего у него на груди, но тут же снова принял позу часового, исправно исполняющего свои обязанности - мол, мы своё дело знаем и храним вас, господа чернокнижники, пока вы пьёте-едите и всякие там разговоры разговариваете, так что будьте спокойны. С лёгким щелчком приоткрылась дверь крайнего купе - кто-то внутри него (возможно, сам начальник охраны) тоже не спал и, услышав шум, счёл необходимым выглянуть и посмотреть, что там да как. Князь Владислав выделил для охраны "учёного посольства" лучших своих бойцов-безопасников...
   В тамбуре обнаружился ещё один охранник, выглядевший в синей полутьме каким-то инопланетным монстром. Он стоял, привалившись спиной к запертой межвагонной двери (пассажирам второго вагона ходу в первый вагон не было), и при появлении Изотова даже не шевельнулся, хотя Денис почувствовал на себе его внимательный взгляд. Ощущение от этого взгляда было неприятным: Изотов хорошо знал, что стражи будут самоотверженно драться с кем угодно, защищая учёных до последней возможности, но если эта последняя возможность будет исчерпана, они бестрепетно прикончат своих подопечных, чтобы те не попали в лапы супостата, и после этого умрут со спокойной совестью. Князья не доверяли друг другу, и то, что питерские чернокнижники отправились в Мурманск, было всего лишь взаимовыгодной сделкой между Владиславом Балтийским и Александром Холодным.
   "И всё-таки наши князья - это не самый худший вариант, - подумал Денис, выйдя из туалета и снова поймав на себе цепкий взгляд стражника. - Это откат, да, но откат ниже той точки, в которой ещё можно выбрать другой путь. А United Mankind -- это продолжение пути в никуда, Обвал показал это с полной ясностью. Постиндустриал одарил нас техническим изобилием, опустошив при этом наши души. А повторение пройдённого и возможность что-то изменить, используя обретённый опыт, - это шанс не оказаться снова в том же тупике".
   Вернувшись к себе в купе, он лёг и закрыл глаза, но не заснул. В голове теснились разные мысли, толкаясь и налезая одна на другую и упорно не желая дать отдых усталому мозгу. Олег спал, что называется, без задних ног - Изотов даже почувствовал к нему что-то вроде лёгкой зависти. Промаявшись минут пятнадцать, Денис открыл глаза, приподнялся и посмотрел в окно.
   Там была тьма, Тьма с большой буквы - такая густая, что, казалось, её можно взять в руки и помять, словно вязкую чёрную смолу. Вокруг не было видно ни единого огонька, и Денису Игоревичу Изотову вдруг почудилось, что их поезд плывёт в безбрежном нефтяном океане, погрузившись в него по самые крыши вагонов.
   "Да, нефть, чёрная кровь земли... Чёрная кровь, ради которой уже пролито столько алой человеческой крови, и сколько ещё прольётся... Схема, рассчитанная глобами, проста: нефть - это деньги, а деньги - это власть над миром. Вывод: вся нефть должна принадлежать United Mankind, и никак иначе. И для достижения этой цели хороши все средства. Но вы не учли одного, господа хорошие: есть люди, которым не нравится ваша схема, и которые не согласны с такой постановкой вопроса. Смутное время пройдёт, и Россия снова - в который уже раз! - соберётся в единое целое и поговорит на равных и с Поднебесной, и с Халифатом, и с United Mankind. И наша нефть понадобится нам самим, и поэтому и я, и Олег, и князья наши, и воеводы, и воины-дружинники, и моряки на кораблях будут драться с вами люто и беспощадно, как всегда дрались за своё будущее русские люди. И учёный-чернокнижник Денис Изотов сделает всё от него зависящее, чтобы арктическая нефть осталась русской. Ведь нефть - это энергия, без которой не будет ничего: ни будущего, ни даже настоящего. И она же - эквивалент всех ценностей, основа новой денежной системы, а без денег нам пока что не обойтись - этого мы ещё не умеем.
   Конечно, у нас - как, впрочем, и у вас, это не секрет, - есть источники, но вся штука в том, что они не могут заменить традиционную энергетику: пока ещё не могут. Их мощность ограничена, и все попытки превысить "технологический предел" успехом не увенчались. На высоких мощностях эм-эл-генераторы работают неустойчиво: энергия пространства-времени накатывается волной прибоя и откатывается, оставляя на мокром песке только пену с гребня. И ничего с этим не поделаешь - вернее, мы не знаем, что делать. Казалось бы, чего проще - собери из множества единичных источников ограниченной мощности один большой, и дело в шляпе. Ан нет, не вытанцовывается. Общий КПД такой установки резко снижается: МЛГ работают вразнобой - одни генерируют энергию, а другие в то же время её рекуперируют. И в результате на выходе - ноль (или почти ноль). Так что дело тут не количестве, а в качестве - из миллионов микрочипов можно собрать подобие человеческого мозга, но искусственный разум не получится, хоть ты тресни.
   А может, "запрет богов" (или "вселенская защита от дурака", есть такая гипотеза) - это не выдумки? Кто-то где-то там, за звёздами, решил, что нам, землянам, рано ещё давать в ручонки наши шаловливые вселенскую мощь? А то ведь мы можем наломать непоправимых дров - это запросто, с нашими-то этическими императивами. Вот и ждут космические боги (или, скажем, сверхвысокоразвитые инопланетяне), пока мы хоть немного не поумнеем и не перестанем делать глупости. А пока - довольствуйтесь малым: миниатюрной энергостанцией или "вечным двигателем" для автомобиля. Или бомбой относительно небольшой мощности - знаем мы ваши разрушительные наклонности. А вот когда вы подрастёте (если подрастёте), и когда наступит новая эра человечества (если наступит), вот тогда и поговорим - и насчёт полетов к звёздам, и насчёт всего другого-прочего.
   Новая эра человечества - какой она будет? Какими будут люди? Что ждёт поколение сверстников моего сына? Прихода всесильного мессии ждать не приходится - это сказки. И добрые боги не спустятся на землю, чтобы навести на ней порядок - не царское это дело. Мы должны всё сделать сами, а не получится - винить, кроме самих себя, некого. Вечность равнодушна к неудачникам - у неё в запасе уйма времени для новых попыток".
   Денис смежил веки. Перед его внутренним взором распахнулось бездонное звёздное небо, небо без конца и края. Среди звёзд и туманных спиралей далёких галактик проступали на чёрном фоне неба смутные контуры лиц, человеческих и одновременно нечеловеческих. А потом появился женский лик, и Денис узнал в нём Элю - она смотрела на него из далёкого далека, смотрела с улыбкой. И он улыбнулся ей в ответ, и уснул с улыбкой на губах.
   Поезд, раздирая чернильную тьму, шёл на север.
  

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЧЕТЫРЕ СТОРОНЫ СВЕТА

  

Бойся Севера, слушай Запад, не верь Востоку и не жди Юга!

Ник Перумов, "Чёрное копьё"

  
  
   ГЛАВА ШЕСТАЯ. МЕЧИ СЕВЕРА
  
   2030 год
  
   Белые змеи позёмки сочились по взлётной полосе авиабазы Оленья, что в девяноста километрах к югу от Мурманска, облизывали трещины в бетоне покрытия ВПП и обвивали шелестящими кольцами шасси дальнего сверхзвукового бомбардировщика-ракетоносца "Ту-22М3", готового к вылету.
  

0x01 graphic

  
   Когда-то сотни таких многорежимных самолётов с изменяющейся геометрией крыла составляли основу тактической бомбардировочной авиации Советской Империи, а затем и России. Первой модификацией этой машины, поступавшей в строевые части (причём сначала в морскую авиацию), был "Ту-22М2", принятый на вооружение ещё в середине семидесятых годов двадцатого столетия. В мае семьдесят шестого ночной испытательный полёт новой машины на максимальную дальность - на семь тысяч километров - с одной дозаправкой в воздухе был зафиксирован американскими спутниками-шпионами, и уже на следующий день карта полёта была предъявлена американской делегацией на проходивших в Женеве переговорах по сокращению стратегических наступательных вооружений. Американцы настояли на включении "Ту-22М2" в список стратегических сил СССР, хотя этот самолёт фактически не мог работать по территории США - далековато. После долгих и трудных переговоров была достигнута договорённость о демонтаже со всех "Ту-22М2" штанг для дозаправки в воздухе и ограничении темпов производства нового ракетоносца двадцатью машинами в год.
   Предшественники глобов имели достаточно оснований для беспокойства. Они вели активную разведку и хорошо знали о боевых возможностях "Backfire" (натовская кодировка "Ту-22М2"). Его основное оружие - противокорабельная гиперзвуковая крылатая ракета "Х-22Н" с фугасно-кумулятивной боевой частью весом в пятьсот килограммов проделывала в борту крейсера или авианосца пробоину диаметром пять и глубиной двенадцать метров, а фрегат или эсминец переламывала пополам. Ракета "Х-22ПСИ" с дальностью пуска почти пятьсот километров снаряжалась мегатонной боеголовкой - этого хватит, чтобы начисто смести любой мегаполис планеты, а полка "бэкфайеров" достаточно для опустошения всей Европы. При нормальной бомбовой нагрузке в двенадцать тонн "Ту-22М2" одним ударом свободнопадающими бомбами (с обычным ВВ) перепахивал и выжигал площадь, равную площади тридцати пяти футбольных полей, а прицельное оборудование позволяло попасть одиночной бомбой в сарай с десятикилометровой высоты. Неудивительно, что в середине девяностых далеко ещё не старые и вполне боеспособные "Ту-22М2" начали активно резать на металл, уничтожая их десятками и сотнями...
   В начале восьмидесятых годов на смену "двойкам" пришли "тройки" - "Ту-22М3", новые машины с более мощными и экономичными двигателями, улучшенной аэродинамикой и усовершенствованной конструкцией при том же (и даже усиленном) вооружении и боевой эффективности. Они стояли на вооружении тридцать с лишним лет и некоторые из них сумели пережить все перипетии конца двадцатого и начала двадцать первого века. И сейчас на лётном поле северного военного аэродрома Оленья стоял именно такой самолёт - один из последних могикан, немой свидетель былой военной мощи рухнувшей империи. Когда-то на Оленегорской авиабазе базировался 924-й гвардейский отдельный морской ракетоносный авиационный полк "бэкфайеров", предназначенный для нанесения ударов по авианосным соединениям противника; отсюда тридцатого октября тысяча девятьсот шестьдесят первого года взлетел "Ту-95В", нёсший к Новой Земле пятидесятисемимегатонную "Царь-бомбу"; и здесь в две тысячи восьмом совершали промежуточную посадку-подскок "стратеги"* "Ту-160", следовавшие на аэродром Либертадор в Венесуэле. Но всё это было когда-то - Обвал добил вооружённые силы России, развалив на феодальные уделы и саму страну, и только ценой неимоверных усилий воеводам Александра Холодного удалось сохранить несколько бомбардировщиков "Ту-22М3", ещё пригодных для боевого использования.
   ________________________________________________________________________________
   * "Стратег" - стратегический бомбардировщик-ракетоносец (воен. сленг)
  
   Самолёт был готов к боевому вылету, но его крыльевые пилоны, на которые обычно подвешивались крылатые гиперзвуковые ракеты "Х-22" или аэробаллистические ракеты "Х-15", пустовали. А на месте средней ракеты, полуутопленной в корпусе бомбардировщика, появилась странная цилиндрическая конструкция с обтекателем, явно чужеродная и явно не входившая в базовую комплектацию самолёта.
   Трое людей - командир самолёта и питерские учёные, - стоя чуть поодаль, молча наблюдали, как техники завершают предполётное обслуживание ракетоносца.
   - Значит, лететь может только один из нас? - спросил Изотов, ежась от холода.
   - Так точно, - лётчик пожал плечами (под тёплой курткой это движение было почти незаметным). - Мой штурман-оператор останется на земле, а его место займёт один из вас. Он обслуживает бортовое оружие, а сейчас на борту нет ничего, кроме вашей фисгармонии, - пилот кивнул в сторону цилиндра под фюзеляжем, - так что обойдёмся. Но без помощника и навигатора лететь нельзя: это неоправданный риск. И к тому же, - он в упор посмотрел на чернокнижников, - князь Александр категорически против, чтобы вы летели вдвоём. В небе может случиться всякое, а потерять вас обоих недопустимо.
   "Да, - подумал Изотов, - князь Владислав такого не простит, и отношения между нашими княжествами будут испорчены всерьёз и надолго".
   - Ну, Олег Геннадьевич, - сказал он Катунину, - бросим на морского, кому лететь?
   - Никаких "морских", - безапелляционно отрезал тот. - Лечу я, без вопросов. Во-первых, я оружейник: это моё детище, и если оно закапризничает, я разберусь в нюансах его поведения лучше, чем ты. Ты, конечно, сумеешь нажать нужную кнопку, но если что будет не так, папочку наше дитятко скорее послушается.
   - А если что-нибудь будет не так с источником?
   - Ничего с ним не будет - устройство надёжное. А вот исполнительная часть нашей адской машины - за ней нужен глаз, и желательно поблизости. И ещё, Денис Игоревич, - Катунин понизил голос, - как ни крути, из нас двоих ты ценнее. Я всего лишь специалист по вооружению, а твоя епархия куда просторнее. Ты нужнее, Денис, и не спорь.
   Изотов промолчал. Катунин был прав, и то, что признавать его правоту не хотелось, ничего уже не меняло. Изотов отвёл глаза и увидел человека, бегущего к ним со стороны командного пункта. Человек этот очень торопился - он даже не прикрывал лицо от секущей снежной крупы, метавшейся над аэродромом.
   - Товарищ подполковник! - выкрикнул он, подбегая. - Срочное радио штаба флота!
   - Кажется, - пробормотал Катунин, - наш вылет будет не экспериментальным, а самым что ни на есть боевым.
   - Очень на то похоже, - согласился Изотов.
  

* * *

  
   "Ундина" встретила очередную тяжёлую волну, взметнув скулами широкие пенные полотнища. "Ветер крепчает, - подумал Эйрик. - Но это ненадолго: когда мы подойдём ближе к берегу, там будет потише. А пока непогода нам на руку: снежные заряды идут один за другим, и в этой каше нас не разглядит самый зоркий глаз. Хотя радары - они, конечно, заметят... Остаётся надеяться, что береговая оборона русских сегодня уже не та, какой она была четверть века назад".
   Свальбардский ярл был сумрачен. Он любил море и набеги и привык к разбойничьей жизни, но этот поход ему не нравился. Эйрик не то чтобы сильно опасался русских - Обвал прошёлся по их землям не менее разрушительно, чем по Европе, и вряд ли у Кольского полуострова можно было ожидать сильного противодействия внезапному нападению, - ему не нравилось, что он делает то, что от него требуют, а не то, чего он хочет сам. Но - за мощь, предоставленную викингам, надо платить, никуда не денешься. И это ещё только начало - разминка перед большой дракой за околополюсный район Арктики.
   В набег вышли все лучшие драккары Свальбарда. В кильватере "Ундины" следовала "Ингрид", за ней держались "Валькирия" и "Вестфольдинг" -- бывшие норвежские фрегаты типа "Нансен", захваченные Эйриком в разгар постобвальной смуты и переименованные в соответствии со вкусами ярла. Была ещё "Валгалла", но она лежит на дне Северного моря, провалиться в Хель тевтону Генриху... Десантный "Конунг" остался в Ис-фиорде - на сей раз высадка на берег не предусматривалась. "Это будет разведка боем, - сказал Хендрикс. - Твоя задача - заявить о себе и вызвать русских на бой: посмотрим, что у них есть, и на что они способны. От этого будет зависеть, какие ещё корабли понадобятся, чтобы наверняка взять под контроль арктический нефтяной Клондайк на дне океана, и мы их тебе дадим".
  

0x01 graphic

  
   Ярл покосился на глоба, стоявшего рядом с ним в ходовой рубке "Ундины". Милитар был спокоен - как всегда, - однако в последнее время Эйрик всё чаще ловил себя на том, что глоб вызывает у него растущую неприязнь. И дело было вовсе не в том, что Хендрикс явно присматривался к Ингрид, жене ярла (и она, похоже, тоже не прочь была уединиться с ним в каком-нибудь укромном уголке Лонгйирбюена). Эйрик смотрел сквозь пальцы на шалости супруги, привыкшей к свободе нравов ещё будучи стриптизёршей в одном из баров Тромсё и не упускавшей случая развлечься с кем-нибудь из викингов высокого ранга (в конце концов, она ведь не закатывала ему истерик по поводу его оргий с пленницами). Дело было в другом: властитель Свальбарда чувствовал, что его просто-напросто используют, и осознание этого доводило самолюбивого ярла до бешенства.
   Пискнул сигнал локатора.
   - Пять целей, - доложил вахтенный милитар. - Судя по параметрам, рыболовецкие суда, сейнеры или траулеры. И скорее всего, это русские - других в этих водах не бывает. Дистанция - сорок восемь миль. Они в пределах досягаемости наших "гарпунов". Атакуем?
   - Нет, - Эйрик отрицательно мотнул головой. - Сблизимся до визуального контакта. Я должен убедиться, что это именно русские, а потопить их можно и артиллерией. Так будет даже лучше: они должны знать, кто их топит. Вестфольдинги наводили страх одним своим появлением, и это помогало им одерживать победы!
   Хендрикс промолчал, и по его лицу Эйрик не мог понять, согласен он с его решением или нет. Во всяком случае, глоб не возражал, и ярлу этого было вполне достаточно.
   Корабли викингов увеличили ход. Волнение уменьшилось, и драккары неслись к уже недалёкому берегу и к обнаруженным судам с хищной стремительностью голодных волков, учуявших добычу.
   Рыбаки выбирали тралы, набитые треской. Им некогда было глазеть по сторонам - за их спинами был большой город, многие тысячи жителей которого хотели есть. И появление серых силуэтов, вынырнувших из-за снежной завесы, стало для морских работяг полной неожиданностью. А в следующую минуту пушки четырёх драккаров Свальбарда выплюнули трёх- и пятидюймовые снаряды.
   "Автоматизированная система управления артиллерийским огнем - отличная штука, - подумал ярл, следя за накрытиями и за яркими вспышками прямых попаданий. - Через несколько минут всё будет кончено".
   Снаряды рвали в куски маленькие кораблики, никогда не нёсшие никакого оружия и не предназначенные для морского боя. Два из них горели, третий заваливался набок, черпая воду, четвёртый погружался носом - в бинокль было видно, как с его палубы срываются и падают в море маленькие человеческие фигурки. Падают на верную смерть: в ледяной воде Баренцева моря можно продержаться считанные минуты. Пятый траулер был пока ещё цел, но и вокруг него уже вздымались белые водяные столбы от падений снарядов "Валькирии" и "Вестфольдинга".
   - Рольф, Торвальд, прекратить огонь! - выкрикнул ярл в коммуникатор, обращаясь к кормчим фрегатов. - "Ингрид" - Торстейн, гони эту последнюю калошу к берегу. Стреляй, но не потопи её слишком быстро - пусть они досыта повопят в эфире, зовя на помощь! Нам нужен бой, ты понял меня, Торстейн?
   - Повиновение ярлу! - отозвался кормчий с "Ингрид" (её командир-глоб неожиданно заболел, и Эйрик с лёгким сердцем поручил командование крейсером дублёру-викингу - зря, что ли, он с самого начала проредил экипажи обоих крейсеров своими людьми и назначил на оба корабля своих кормчих, внимательно следивших за всеми действиями глобов?).
   - Людей подбирать будем? - осторожно осведомился командир "Ундины". - С двух траулеров успели спустить шлюпки и спасательные плоты.
   - У меня хватает траллсов, - Эйрик пренебрежительно махнул рукой. - А мёрзлые трупы, выброшенные морем на берег, произведут на руссов неизгладимое впечатление. Да и нет времени на возню с вылавливанием этих купальщиков - руссы вот-вот нанесут ответный удар, клянусь Одином!
   ...А в посеченной осколками рубке уцелевшего траулера, преследуемого "Ингрид", тяжело раненый капитан терзал древнюю рацию, повторяя костенеющими губами:
   - Всем, всем, всем... Атакованы пиратскими кораблями с Груманта... Четыре наших судна потоплены, я остался один... Всем, всем, всем... Атакованы викингами... Расстояние до берега... Координаты...
  

* * *

  
   - Товарищи офицеры, - Пантелеев поочередно оглядел всех сидевших за столом, - я считаю, что мы накануне серьёзной войны.
   Офицеры - командиры кораблей, частей и соединений, собравшиеся на экстренное совещание в штабе флота, - молчали. Они были информированы обо всём происходящим у морских границ Северного княжества и разделяли опасения адмирала.
   - Непосредственной угрозы со стороны United Mankind или Поднебесной Империи не наблюдается, - продолжал воевода, - пока не наблюдается. Но вот викинги Груманта - их активность в последнее время резко возросла. У ярла Эйрика откуда-то появились новейшие корабли, и он уже опробовал их в европейских водах. Есть основания полагать, что вскоре он попробует на зуб и наши рубежи. В нашем секторе Арктики есть то, что интересует многих - нефть, - и властитель Груманта наверняка протянет к ней свои загребущие лапы. Нам надо быть готовыми ко всему, вплоть до попытки высадки вражеского десанта прямо на пирсах Североморска. Я хочу выслушать ваши доклады о состоянии и боевой готовности вверенных вам боевых единиц нашего флота.
   Командующий хорошо знал, что представляет собой флот княжества, составленный из остатков Северного флота России, но он хотел услышать командиров, чтобы по малейшим интонациям голосов оценить их уверенность в своих силах и готовность встретить врага: без этого любое сражение будет проиграно еще до того, как грянет первый выстрел.
   Северный флот, один из двух мощнейших флотов Советского Союза, насчитывавший в своём составе сотни и сотни боевых кораблей, получил нокаут ещё в девяностых годах и сократился в несколько раз. К началу Обвала он имел авианосец, три ракетных крейсера (из них два тяжёлых атомных), четыре фрегата (именовавшихся "большими противолодочными кораблями"), два эсминца, два десантных корабля и около двадцати корветов и тральщиков. Внушительными были подводные силы флота: двадцать семь атомных подводных лодок (в том числе девять стратегических ракетоносцев и три крейсера-носителя крылатых ракет) и семь дизельных субмарин, вполне пригодных для операций в прибрежных районах. А потом пришёл Обвал...
   Глобальный экономический коллапс поставил жирную точку на боевом флоте севера России, и только благодаря таким людям, как адмирал Пантелеев и его офицеры, эту точку удалось превратить в запятую. Воевода не любил вспоминать лихие времена конца десятых и начала двадцатых - слишком много было там грязи и крови, и слишком дорого обошлись они тем, кто сумел их пережить. От сильного флота уцелели отдельные корабли, и казалось чудом, что в условиях жесточайшей нехватки всего и вся удалось сохранить хотя бы их. И были моменты, когда корабли эти приходилось защищать с оружием в руках: нашлись люди, очень интересовавшиеся и самими кораблями, и особенно содержимым пусковых ракетных шахт стратегических ракетоносцев. Страшно даже подумать, где всплыли бы похищенные ядерные боеголовки, и что они принесли бы планете, корчившейся в судорогах постобвала...
   Но как бы то ни было, флот (пусть даже уменьшившийся ещё на порядок) выжил. И в первую очередь князь Александр озаботился сохранением атомных подводных ракетоносцев - их наличие гарантировало, что любой противник десять раз подумает, прежде чем рискнёт ввязаться в свару с атомным княжеством. Завод в Северодвинске продолжал работать (как выяснилось, для этого не надо было денег - были бы люди, ресурсы и жёсткая управляющая воля), и с помощью его производственных мощностей удалось сохранить в строю несколько лучших субмарин, разобрав остальные на запчасти. На заводы-производители оборудования и вооружения, разбросанные по удельным княжествам раздробленной России, снаряжались вооружённые бартерные экспедиции, пробивавшиеся туда и обратно с боями и потерями. И в середине двадцатых, когда ошарашенный мир начал понемногу приходить в себя (а United Mankind начала поднимать голову), атомные ракетоносцы Северного княжества уже вышли на боевое дежурство под арктические льды.
   "С лодками у нас более-менее, - думал Пантелеев, слушая доклады подводников. - В море на боевом патрулировании "Александр Невский", "Юрий Долгорукий" готов к выходу, старик "Донской" к лету закончит плановый ремонт. Три "дельфина" - один в Белом море, на ходовых после ремонта, два в базах. "Крылатый" "Орёл" на подходе к Кольскому заливу - возвращается. Две "кошки" в Арктике - не шастает ли там кто над хребтом Менделеева? - "Пантера" и "Краб" в базах, причём последний в ближайшие часы должен выйти в море. "Тамбов" - в ремонте. Итого - двенадцать единиц. Плюс глубоководная станция-база лодок-малюток. А вот с надводными силами хуже...".
   Да, с надводными кораблями дело было худо. Для их паросиловых и газотурбинных установок требовалось драгоценное топливо, которого не хватало. Переговоры с сибирским князем Михаилом, сидевшим на тюменской нефти, шли ни шатко, ни валко, и несмотря на некоторые подвижки в сторону улучшения отношений, топливо поступало в Мурманск в час по чайной ложке - его еле-еле хватало для скудного авиапарка флота и для бронетехники. А было ещё хуже, и поэтому авианосец "Адмирал" давно был законсервирован в Росляково, а ракетный крейсер "Маршал" и фрегаты с эсминцами и дизельными лодками превратились в пустые и ржавые железные остовы у мёртвых причалов. Атомный крейсер "Нахимов" так и застрял в Северодвинске (было как-то не до него, завод прежде всего занимался лодками), а флагман "Пётр Великий", в огромном корпусе которого жизнь теплилась только благодаря слабому биению его атомного сердца-реактора, застыл у причала Североморска - вон он, из окна видно.
   Хорошо ещё, что в Северодвинске исхитрились (на голом энтузиазме да на русской смекалке) капитально отремонтировать и модернизировать пять "альбатросов" - корветов, способных обеспечить хоть какую-то охрану побережья и прикрытие атомных субмарин, выходящих из баз и возвращавшихся с боевого патрулирования. И эти маленькие кораблики (всего-то тысяча тонн водоизмещения) работали теперь на износ - из пяти единиц "эскадры береговой охраны" в море всегда находились три, а иногда и четыре корвета. Ну да, так и есть: капитана первого ранга Радько, командира эскадры "альбатросов", на совещании нет: значит, он в море, на борту одного из четырёх находящихся там кораблей. Кап-раз Радько никогда не сидит на берегу, если в море выходит больше трёх его "альбатросов"...
   Что там у нас ещё? Авиация (истребители "Су-33" с "Адмирала" перебазированы на аэродромы Североморска), противолодочные вертолёты, девять штук. Нет, восемь, - один при посадке смял винт и вышел из строя. Досадно... Морская пехота - тут всё нормально. Десантных кораблей у нас нет, но морпехи уже привыкли постоянно выходить в море на корветах. А вот командира береговой ракетной батареи, прикрывающей вход в Кольский залив, надо бы вздрючить - для порядка (а то, судя по его неуверенному голосу и бегающим глазкам, у него в хозяйстве этого порядка явно не хватает). Небось, устаревшие "термиты", которые, по его докладу, "пребывают в полной боевой готовности", на самом деле стоят сухими (заправка жидкостных ракет топливом и окислителем - дело муторное и опасное). Ладно, разберёмся, а заодно прикинем, чем можно заменить эти архаичные изделия (хотя бы "москитами" со списанных эсминцев - они были переданы в арсенал...).
   Адмирал Пантелеев не додумал свою мысль до конца и не дослушал последний доклад. Двери кабинета распахнулись, к воеводе подлетел встревоженный офицер связи и положил перед ним бланк шифрограммы.
   - Внимание! - голос адмирала был холоден и твёрд. - Данные радиоперехвата: в море, вблизи побережья Кольского полуострова, пиратами Груманта атакована и расстреляна наша рыболовецкая флотилия. Погибло пять судов, сообщение пришло с последнего гибнущего траулера. Состав эскадры неприятеля - четыре корабля класса "эсминец-фрегат". Разведка прошляпила, но с этим позже. Приказываю: радио на "Орёл", пусть немедленно выходит на перехват. "Крабу" - срочный выход в море. Всем "альбатросам" - в указанный район. И сообщить на Оленью: бомбардировщик с игрушкой питерских чернокнижников -- в воздух. Посмотрим, на что они способны - проверим в деле.
  

* * *

  
   Бомбардировщик-ракетоносец "Ту-22М3" шел на высоте двенадцать тысяч метров в зоне сплошной облачности. Земли (то есть поверхности моря) видно не было, но самолет не был слеп: незримые щупальца радарных импульсов обшаривали всё вокруг на расстоянии в двести миль. И локатор не подвёл: пиратская эскадра была обнаружена - она находилась в том же районе, откуда пришёл сигнал бедствия с тонущего траулера, и шла вдоль берега средним ходом, как будто никуда особенно не торопясь. Это было странным - после набега пираты обычно резво уносили ноги (пока их с корнем не вырвали из того места, откуда они растут), - но командир "тройки" не стал анализировать действия противника. Условия для атаки были превосходными - чего ещё желать?
   - Достанешь? - спросил он у Катунина, чуть повернув к нему голову. - Или нам надо снизиться и подойти поближе? (о том, что при вхождении в зону досягаемости корабельной ПВО появится риск получить в брюхо зенитную ракету, лётчик говорить не стал).
   - Достану, - отрывисто бросил чернокнижник, не отрывая глаз от дисплея. - Высоко сижу, далеко гляжу. Цель - концевой корабль, его отметка самая чёткая, три другие немного смазаны. Давай, пилот, бери его на мушку.
   Пятнышки на экране медленно перемещались - самолёт маневрировал, наводясь на цель всем корпусом. "В дальнейшем надо будет поставить сервоприводы точной наводки, - подумал Олег, наблюдая, как медленно совмещается прицельное перекрестье и точка-цель. - Повторение пройденного - на первых миноносцах торпедные аппараты жёстко крепились к корпусу судна, а потом появились куда более удобные поворотные установки. Так, вот оно, есть! Ну, с богом!".
   За нажатием кнопки не последовало ни вспышки пламени, ни толчка, ни других впечатляющих шумовых и световых эффектов. И только приборы бесстрастно подтвердили: самолет выбросил вперёд и вниз мощный энергетический пучок...
  

* * *

  
   - Эти руссы ленивее, чем я ожидал, - буркнул Эйрик, поглядев на корабли, идущие следом за "Ундиной". Концевой теперь шла "Ингрид", занявшая это место после расстрела последнего рыболовецкого судна. Крейсер немного отстал, нарушая строй, однако владыка Свальбарда не счёл нужным выражать кормчему "Ингрид" своё неудовольствие из-за такого пустяка - не на параде. - Им давно пора хоть как-то среагировать на наше появление, а они молчат. Если так пойдёт и дальше, я запущу по берегу пару "томагавков", чтобы пощекотать задницу северному князю!
   - Обнаружена воздушная цель! Высота - двенадцать тысяч, дистанция - двести миль!
   - Давно бы так, - удовлетворённо хмыкнул ярл. - Надо думать, это разведчик. Мы можем его приласкать?
   - Цель за пределами досягаемости наших "стандартов".
   - Хм... А они нас?
   - Если это бомбардировщик типа "Ту-22М", - пояснил Хендрикс, - а скорее всего, так оно и есть, то его противокорабельные ракеты нас не достанут. Для атаки им придётся подойти хотя бы миль на сто пятьдесят, и тогда мы сможем ответить. Но если этот самолёт только наводит на нас ударные силы русских, то атака может начаться внезапно, и оттуда, откуда мы её не ждём: например, из-под воды. У Северного княжества есть атомные лодки с крылатыми ракетами, близкое знакомство с которыми доставляет мало удовольствия.
   - Спасибо, очень обнадёживающе, - язвительно проговорил Эйрик. - Я всю жизнь мечтал сыграть роль подсадной утки. Вряд ли русская субмарина подойдёт к нам на шесть миль, чтобы подставиться под наши "асроки". Значит, надо попросить нашего воздушного соглядатая приземлиться, и лучше в виде дымящихся обломков. Вперёд! Самый полный!
   Драккары набирали ход. Губы ярла искривила хищная усмешка, и тут вдруг "Ингрид" вывалилась из строя и беспомощно закачалась на волнах.
   - Что за дьявольщина? - недоумённо пробормотал Эйрик. - Что там у них случилось? Эй, Торстейн! "Ингрид"! Вы что там, вымерли все разом, или мертвецки напились?
   - Сэр, связи с крейсером нет ни на одном канале, - поспешно доложил заметно побледневший командир "Ундины". - И её локатор тоже не работает. Их сносит к берегу!
   - Что это значит?
   - Не понимаю...
   - Смотрите! - воскликнул вахтенный офицер.
   На сером силуэте "Ингрид", в районе ходовой рубки, появился мигающий огонёк, еле различимый в дымке наступающих сумерек и в сумятице летящего снега. Огонёк моргал, и в чередовании его вспышек прослеживалась какая-то закономерность.
   - Это азбука Морзе, - хрипло произнёс Хендрикс (властитель Свальбарда впервые увидел, как ледяное спокойствие милитара дало трещину), - был когда-то такой сигнальный код. Вы его знаете, капитан?
   - Никак нет, - виновато ответил глоб, - я слышал об этой азбуке, но нас ей не учили, она же давно устарела и не применяется.
   - Как видите, применяется, - холодно заметил Хендрикс. - Вероятно, кто-то на борту "Ингрид" был более прилежным учеником, чем вы, капитан. Расслабьтесь, я знаком с этим кодом - нас этому учили. Так... "Хода нет... не могу управляться... оружие бездействует... вышла... из строя... вся электроника... прошу помощи...".
   - Что произошло? - свальбардский ярл гневно сжал кулаки. - Хендрикс, ты можешь мне объяснить?
   - У них отказала вся электроника. Такое бывает при воздействии электромагнитного импульса, возникающего при высотном ядерном взрыве. Но такой взрыв - явление слишком заметное, а мы не видели даже вспышки! Чертовщина какая-то...
   - Их сносит к берегу, - повторил командир "Ундины", наблюдая за беспомощным крейсером. - А там камни и прибой...
   - Что там у них стряслось, разберёмся потом, - Эйрик яростно почесал бороду, - а пока придётся брать их на буксир. Передайте на "Валькирию", чтобы...
   Он не договорил. У левого борта "Ундины" море как будто вскипело и подернулось мелкой рябью, образовавшей овальное пятно диаметром в несколько сотен метров. В воздухе резко запахло озоном.
   - Ещё один импульс! - заорал Хендрикс, утрачивая всю свою бесстрастность. - Это самолёт, он его сгенерировал! Так вот зачем он висит над нашими головами, чёрт бы меня побрал!
   "Они видят нас на радаре, - лихорадочно соображал Эйрик (он был далеко не так туп, как казалось), - и бьют по пеленгу с предельной дистанции, ничем не рискуя... Радар... Надо сбить им прицел...".
   - Антирад! Активировать систему помех! Не спи, сын тухлой трески! - рявкнул ярл на растерявшегося командира "Ундины". - Действуй!
   В воздухе над кораблями Эйрика с негромкими хлопками взорвались дистанционные гранаты, выбросившие облака металлизированной пыли. В ходе Второй Мировой войны для обмана вражеских локаторов применяли ленточную фольгу - время внесло свои коррективы.
   - Уходим, - распорядился ярл. - Ветер сносит и рассеивает пыль - надолго её нам не хватит.
   - А "Ингрид"? - осмелился спросить капитан-глоб. - Что будем делать с ней?
   - Ничего, - сумрачно бросил викинг. - Нити судьбы - в руках Норн: кому пришло время войти во врата Валгаллы, тот туда войдёт. Лучше потерять один драккар, чем все четыре: буксируя "Ингрид", нам далеко не уйти. Если они сумеют запустить двигатели, их счастье, а если нет... Удача - капризная шлюха.
   - Но можно хотя бы попытаться снять людей...
   - На таком волнении это займёт много времени, - Эйрик хотел было без разговоров пустить в ход кулаки, но сдержался (не стоит обострять отношения с глобами), - и всё это время мы будем изображать мишень для этого проклятого самолёта, который швыряется электромагнитными импульсами. Люди на "Ингрид" знали, на что шли. Курс на Свальбард!
   - Повиновение ярлу, - нехотя отозвался командир "Ундины", давший временную присягу верности ярлу Эйрику, властителю Свальбарда, - что ещё ему оставалось, особенно учитывая то, что за его спиной стоял угрюмый Бьёрн, положивший руку на боевой топор?
   Нырявший между вспененных волн серый силуэт "Ингрид" уменьшался на глазах. Над кораблями викингов лопались всё новые антирад-гранаты, и запас их тоже уменьшался.
   Догорал короткий полярный день.
  

* * *

  
   Когда в ходовой рубке и во всех остальных помещениях крейсера "Ингрид" внезапно погас свет, кормчий Торстейн не слишком встревожился. Техника - это дело такое, с ней случиться может всякое, особенно если этой технике уже тридцать лет от роду, и большую часть времени за ней никто особо не присматривал - некому было это делать, да и некогда.
   Но старпом-глоб спокойствия викинга не разделял. Какое-то время милитар тыкал всеми пальцами в сенсорные кнопки мёртвого пульта управления, пытаясь его воскресить, и только потом, взяв себя в руки, попытался выяснить, что же произошло, и в каком состоянии находится корабль. Сделать это оказалось не так просто - все виды связи, за исключением нескольких аварийных линий предельно примитивной безбатарейной телефонии, вышли из строя. Пришлось посылать в отсеки и на боевые посты людей (как во времена Ютландского боя или адмирала Нельсона), и принесённые ими сведения оказались неутешительными.
   Крейсер умер. Чудо техники двадцать первого века, "способное вести скоротечный трёхмерный бой с одновременным обеспечением противовоздушной, противокорабельной и противолодочной обороны в условиях высокой степени угрозы со стороны противника", как было записано в его боевом формуляре, превратилось в консервную банку, гонимую ветром и волнами. И внутри этой банки суетились люди, не понимавшие, что случилось, и что же им теперь делать.
   Электроника отказала напрочь - вся, вплоть до коммуникаторов и ручных часов. Для полностью компьютеризованного корабля, где компьютеры управляли всем, даже камбузом и душевыми экипажа, это было катастрофой. Отказали силовая установка и электростанция, локаторы и связь, внешняя и внутренняя; отключилось оружие. Аварийный генератор не вышел на режим, и сложнейшая многокомпонентная боевая информационная управляющая система с красивым именем "Эгида" стала всего лишь никчёмным набором атомов кремния и селена. Рухнувший с неба направленный электромагнитный импульс сломал границы p-n-переходов в бесчисленных микрочипах и прочих полупроводниковых устройствах, разом лишив их функциональности. Люди не пострадали (и даже ничего не почувствовали), лишь несколько человек получили лёгкие ожоги, прикоснувшись к металлическим конструкциям, разогретым наведёнными вихревыми токами.
   Корабль в мгновение ока сделался бессилен и безоружен - для экипажа это был шок. Несколько поколений "цивилизованных" людей жили в мире, где компьютер, облегчавший и упрощавший жизнь, был столь же привычен, как земля под ногами или небо над головой. И вдруг вера в заботливое компьютерное могущество рассыпалась прахом - точно так же, как во время Обвала разлетелась невесомой пылью вековая вера во всесилие денег.
   Да, энергетические и боевые системы корабля имели ручные режимы, но беда была в том, что эти режимы никогда не использовались, и люди попросту не знали, как это делается. Зачем напрягаться, когда можно просто нажать на кнопку, и автоматика всё сделает сама? В результате при поспешной попытке запустить главные двигатели ("Ингрид" нещадно валяло с борта на борт, и это пугало) из-за ошибки оператора одна из газовых турбин вышла из-под контроля и пошла вразнос, расшвыривая во все стороны вырванные лопатки, пробивавшие её корпус и крупнокалиберной картечью корёжившие переборки, механизмы, трубопроводы и хрупкие человеческие тела.
   С помощью обычного фонаря удалось подать сигнал бедствия (один из милитаров-глобов случайно знал древнюю азбуку Морзе), но неповреждённые драккары Эйрика вместо того, чтобы придти на помощь, резко отвернули, увеличили ход и стали быстро удаляться.
   - Они нас бросили! - взвизгнул старпом.
   - Заткнись, - мрачно посоветовал ему Торстейн.
   Викинг уже понял, что всё случившееся с "Ингрид" - это не случайный отказ техники (таких отказов не бывает), а результат воздействия неизвестного вражеского оружия. А раз так, то Эйрик поступает разумно, стараясь как можно быстрее выйти из-под удара. На месте ярла Торстейн поступил бы точно так же (хотя кормчий и предпочёл бы находиться сейчас на боеспособной "Ундине", а не на обездвиженной "Ингрид").
   - Хватит ныть, - сказал он глобу. - Мы можем рассчитывать только на себя. Если мы не запустим двигатели, то через час окажемся на скалах, а вода здесь немного холоднее, чем в бассейне. И ещё - могут появиться корабли руссов, которые наверняка уже знают, что мы сделали с их рыбаками, и которые не будут с нами долго церемониться. Тебе что больше нравиться, глоб, - искупаться в воде, температура которой ниже нуля, или быть повешенным на радарной антенне русского корвета? Лично меня оба эти варианта устраивают не очень, и ты уж постарайся доходчиво объяснить это своим людям. А кто не поймёт, тому я объясню с помощью вот этой штуки, - викинг коснулся боевого топора, висевшего у него на поясе. - Ты меня хорошо понял, глоб?
   Ответить милитар не успел - его перебил заполошный крик сигнальщика:
   - Вижу три корабля класса "корвет-шлюп"! Идут прямо на нас!
   "Накаркал..." - обречённо подумал Торстейн.
  

* * *

  
   В боевой рубке "Ундины" висело похоронное молчание. Брошенная на произвол судьбы "Ингрид" уже скрылась из глаз, и только на локаторном дисплее отражалась отметка злосчастного крейсера, неумолимо приближавшаяся к скальному берегу, окаймлённому злой пеной прибоя. Отметка эта то пропадала, то вновь появлялась - система радиоэлектронного подавления "Ундины" работала на полную мощность, спасая драккары викингов от нового удара электромагнитным импульсом (Эйрик знал, что обмануть вражеские локаторы одним только "ведьминым порошком" невозможно) и одновременно мешая работе их собственных радаров.
   "Жаль, - думал Эйрик, вглядываясь в толчею волн, - такой корабль... И он носил имя моей Ингрид - плохая примета...". Властитель Свальбарда не был слишком уж суеверным, однако древняя вера в суровых скандинавских богов была для него чем-то большим, нежели просто игрой или данью традициям предков.
   - Ярл, - негромко произнёс командир крейсера, - отметка "Ингрид" размножилась. Возможно, это ошибка радара, но вероятнее другое: к нашему аварийному крейсеру подошли корабли руссов.
   Решение Эйрика было мгновенным.
   - Пугните их ракетами, - приказал он. - Если мы их и не потопим, то хотя бы дадим парням с "Ингрид" несколько лишних минут, которые могут решить их судьбу. Атакуйте!
   Милитар поднёс к губам микрофон внутренней связи, и в этот момент взвыл сигнал тревоги: локаторы "Ундины" засекли сразу четыре низколетящие цели, приближавшиеся со сверхзвуковой скоростью на малой высоте - практически над самыми гребнями волн.
   И снова, как в недавнем бою у Скагена, крейсер оплели дымные трассы стартующих противоракет. Но на этот раз "морским воробьям" пришлось куда труднее: цели оказались гораздо более заковыристыми, чем дозвуковые "гарпуны".
   Первая ракета не долетела до "Ундины" считанные метры. Поражённая проворным "воробьём" в полумиле от крейсера, она всё-таки продолжала полёт и упала за кормой и взорвалась, вздыбив целую стену вспененной воды. Корабль вздрогнул, получив сильнейший гидравлический удар, и прыгнул вперёд, словно пришпоренный конь. Из трубы вырвался клуб чёрного дыма, турбины взвыли от резкого изменения нагрузки. Торопливые доклады известили о появлении в двух кормовых отсеках течи из разошедшихся сварных швов - к счастью, незначительной: лучший драккар Свальбарда выдержал полученную оплеуху.
   Ещё две ракеты отклонились от курса (то ли под воздействием активных помех, то ли из-за каких-то неисправностей системы наведения), но четвёртая нашла свою жертву.
   Крылатую противокорабельную ракету П-700 "Гранит" не зря окрестили "Shipwreck" - "кораблекрушение". Взрыв семисотпятидесятикилограммовой боевой части такой ракеты, поразившей "Вестфольдинг", оказался смертельным для фрегата водоизмещением в пять тысяч тонн.
   Из середины корпуса "Вестфольдинга" вырвался яркий сноп пламени, разогнавший тьму подступавшей ночи. Гранёная надстройка фрегата разлетелась на куски, как яйцо под молотком, а затем корпус корабля сложился вдвоё - середина провалилась, а нос и корма задрались, словно пытаясь сомкнуться. Но не сомкнулись: обе половины расколотого надвое фрегата исчезли с поверхности моря раньше, чем взбаламученная вода приняла последние падающие обломки, выброшенные силой взрыва высоко вверх. Спасать было некого...
   А потом всё вокруг озарилось мертвенным светом. В первое мгновение властитель Свальбарда подумал, что это ещё одно новое оружие руссов, но уже в следующую секунду он вздохнул с облегчением. В небе над его уцелевшими драккарами разворачивалось мощное и величественное полярное сияние, переливавшееся синим, зелёным и красным цветами.
   - Слава Вотану... - тихо произнёс ярл (так тихо, что его не услышал даже стоявший рядом с ним Хендрикс). - Магнитная буря укроет нас от радаров и от головок самонаведения ракет лучше самых хитроумных машин, создающих радиопомехи. А небесное пламя - пусть оно будет огнём погребального костра для всех погибших на "Вестфольдинге" и для тех, кто гибнет сейчас на "Ингрид"...
  

* * *

  
   - Красиво, а? - командир "тройки" кивнул на разноцветные полотнища северного сияния, заполнившие небе. - Небось, у вас в Питере такого не увидишь, верно я говорю?
   - Не увидишь, - согласился Катунин, любуясь фантастическим зрелищем.
   - А для нас это ещё и салют победы, а заодно и сигнал "пора домой". Дело сделано, Олег Игоревич, - пилот широко улыбнулся и поднял большой палец, - славно мы приветили морских разбойников, будут знать и помнить! "Орлята" одного утопили, и тот, которого мы с тобой оглушили, тоже далеко не уйдёт - добьют его, факт, куда он денется... Серьёзную вы боевую машину измыслили, чернокнижники, - уважаю.
   "Ту-22М3" закладывал вираж, ложась на обратный курс. Слежение за уцелевшими кораблями викингов теряло смысл: условия прохождения радиоволн резко ухудшились - точное прицеливание с помощью радара стало невозможным. И без всякой магнитной бури из-за противодействия средств радиоэлектронной борьбы несколько повторных "выстрелов" по кораблям пиратов прошли мимо - радарные отметки были нечёткими, и миллиметровая ошибка в наведении на дистанции триста километров оборачивалась промахом в две мили.
   Но не мытьём, так катаньем: через штаб флота на связь с бомбардировщиком вышел атомный подводный крейсер "Орёл", имевший на борту двадцать четыре крылатые ракеты и жаждавший угостить ими непрошенных гостей с Груманта. Получив целеуказание, командир "Орла" дал залп четырьмя "гранитами". По его расчётам, их должно было хватить, а главное - надо беречь боезапас. Война в Арктике, похоже, только начиналась, и любой боеприпас, от пистолетного патрона до баллистической ракеты, был на вес золота. И даже дороже: золото можно синтезировать, а вот ракеты...
  

0x01 graphic

  
   ...Бортовые люки "батона" (так называли АПЛ типа "Антей" за характерную форму корпуса) распахнулись, ракеты выскочили из-под воды летучими рыбами и, пожирая мили, понеслись к разбойничьим кораблям. Правда, всю эскадру викингов уничтожить не удалось (а затем контакт с удиравшими полным ходом пиратскими судами и вовсе был потерян), но командир подводного крейсера остался доволен: супостаты получили хороший урок.
  

* * *

  
   "Корабли береговой обороны, - подумал Торстейн, рассматривая приземистые серые силуэты, развернувшиеся веером и приближавшиеся к "Ингрид" с трёх сторон. - Зенитные скорострелки, трёхдюймовые орудия, торпедные аппараты, реактивные бомбомёты... Будь мой крейсер в полной силе, я отправил бы их на дно за пару минут, всех троих, но сейчас... Псы обложили раненого медведя, истекающего кровью...".
   В ходовой рубке "Ингрид" было тесно: в неё набились викинги, вызванные наверх Торстейном. По приказу Эйрика экипажи обоих крейсеров были почти на треть разбавлены викингами, но далеко не все они были безоговорочно преданы Свальбарду. Кормчий выбрал лучших, на которых мог положиться. На суровых лицах отборных воинов Севера не было ни страха, ни растерянности: опытные мореходы понимали, что дело плохо, но спокойно ждали приказов Торстейна, время от времени поглядывая на приближающиеся корветы.
  

0x01 graphic

  
   "Почему руссы не стреляют? - недоумевал кормчий. - Ждут, пока нас не выбросит на камни? Берегут снаряды и хотят, чтобы море всё сделало само? Но ведь закон войны прост: беспомощного врага добивай, пока он не оправился и не показал зубы! Не понимаю...".
   Однако пушки корветов, подошедших уже совсем близко - между ними и "Ингрид" оставалось не больше полумили, - молчали, словно русские и в самом деле чего-то ждали.
   Торстейн не стал ломать голову над этой загадкой - бывший уголовник вообще не любил долгих размышлений (впрочем, как и коротких). Ракеты в палубных ячейках крейсера полезны сейчас не больше, чем дрова-поленья - вручную их не запустишь, и вся их бортовая электроника самонаведения наверняка сдохла (чем она лучше прочей электронной требухи?). Остаётся артиллерия...
   - Рагнар и Лодин, - приказал он, - к орудию! Эти наглецы подошли почти вплотную, дайте им прикурить. Эйсвольд, попробуй что-нибудь сделать с "фаланксом" - должен же он стрелять и без управляющего компьютера. Олаф, Канут - в машину. Или через пять минут мы дадим ход, или нам конец. Бранд, Торир, раздать автоматы и винтовки всем, кто готов драться. Корветы руссов не бронированы, а расстояние до них меньше тысячи метров. Все по местам, к бою!
  

* * *

  
   "Да где же эта "Онега"? - капитан первого ранга Александр Радько посмотрел в сгущавшуюся тьму, обволакивающую угловатые очертания вражеского крейсера, и перевёл взгляд на экран радиолокатора. - Пора бы ей появиться...".
   Выполняя приказ штаба флота, четыре "альбатроса" вышли в район гибели рыбацких судов, атакованных викингами. Точнее, до заданного квадрата дошли только три корвета: "Юнга" сообщил о неисправности в машине (изношенность материальной части давала о себе знать) и попросил разрешения вернуться в базу. Командующий эскадрой береговой обороны дал "добро", захворавший "малыш" заковылял к берегу инвалидным ходом (вместо него должна была появиться "Онега", получившая приказ выйти в море), а три оставшихся сторожевика начали поиск, надеясь спасти хоть кого-нибудь из пяти экипажей потопленных траулеров. Выживших найти не удалось - из воды подняли только несколько окоченевших мертвецов в спасательных жилетах, - зато вскоре был обнаружен дрейфующий пиратский корабль, опознанный как легкий крейсер типа "Арли Бёрк". Корветы вцепились в него, как гончие в оленя, и пошли на сближение, готовясь к атаке. Однако приказа открыть огонь всё не было, и командиры сторожевых кораблей уже откровенно недоумевали: что за дела?
   - Товарищ капитан первого ранга, - командир флагманского "Бреста" кашлянул, - скоро совсем стемнеет. Жду ваших распоряжений - чем будем его топить? Мои торпедные аппараты на "товсь".
   - А ничем, - кап-раз загадочно усмехнулся. - Вот подойдёт "Онега", тогда мы с ним и поговорим, нежно и ласково. А пока запроси-ка штаб - с пометкой "срочно, очень важно", - пусть сбросят нам по видеоканалу схему палуб и внутренних помещений эсминца типа "Арли Бёрк II" - есть она там у них в архиве в электронном виде. Что-то неясно, каплей?
   - Вы хотите... - изумлённо проговорил капитан-лейтенант, пока вахтенный офицер быстро шелестел клавишами коммуникатора, отправляя запрос. - На абордаж, да?
   - Догадливый - адмиралом будешь. Сам прикинь: мы болтаемся в радиусе поражения их боевых средств битых полчаса, а они как водки в рот набрали. О чём это говорит? А это говорит о том, что информация штаба верна, и что вражина небоеспособен. У них сдохла вся электроника, вплоть до микроволновки в столовой команды и кофеварки в каюте командира. Зачем, в задачнике спрашивается, топить такой прекрасный корабль, когда можно взять его тёпленьким? Он нам самим пригодиться, и ещё как.
   - Но у них на борту человек триста, а у нас на каждом корвете всего по отделению десантников!
   - Вот поэтому я и жду "Онегу" - там два взвода морпехов. Итого сотня без малого, годится? Но абордаж - это в крайнем случае. Для начала мы предложим им сдаться, честь по чести.
   - А если они не сдадутся?
   - Сдадутся, - уверенно произнёс капитан первого ранга. - Что им ещё делать? Тонуть геройски? Не тот народ. Ты пойми, это обыкновенные аутсайдеры, только организованные. Их интересует только добыча да жизнь весёлая, а все высокие понятия вроде чести воинской - это для них пустой звук. Что они, Родину защищают, или как? И они же не идиоты - ясно ведь, что им уже не уйти, даже если они дадут ход. До Груманта далеко, а тут где-то рядом "Краб" крутится, он им своими торпедными клешнями быстро днище выстрижет. Да и наши с тобой "альбатросы" тоже не лыком шиты. И поэтому...
   Громыхнуло. Метрах в ста по носу "Бреста" вырос водяной столб. На баке корабля викингов сверкнула вспышка орудийного выстрела, второй снаряд прогудел над мостиком корвета и упал в море далеко за кормой.
   - Не так уж они небоеспособны, - пробормотал капитан-лейтенант. - Стрелять вот вздумали, огрызаются.
   - Это мы сейчас поправим, - отозвался командующий эскадрой, берясь за микрофон.
   Корветы развернулись и, удерживая "Ингрид" в центре дуги, открыли ответный огонь из своих кормовых универсальных орудий. Дуэль была неравной: при ручной наводке на "глазок", да ещё в поздних сумерках, шансы артиллеристов-викингов поразить снарядом вёрткие сторожевики, нырявшие среди гребней, были не выше, чем вероятность попасть с пятидесяти метров камешком в пустую бутылку, пляшущую на волнах. Снаряды с "Ингрид" ложились бессистемно - пираты били редко и наобум, рассчитывая на случайное попадание.
   "Альбатросы" игру в пятнашки не приняли. Их огонь был организованным, и через минуту семидесятишестимиллиметровый снаряд "Мончегорска" угодил в орудийную башню "Ингрид". Шестикилограммовая стальная болванка пробила кевларовую броню и взорвалась внутри. Истекавшая слоистым дымом установка замерла, уткнувшись длинным стволом в палубу. Из распахнувшейся двери вывалились согнутая человеческая фигура, и Торстейн, смотревший из рубки, понял, что у неё нет рук. Викинг, шатаясь, пару секунд ещё стоял, а потом упал, щедро расплескав вокруг красные лужицы, быстро превращавшиеся в красные льдинки.
   Корветы сократили дистанцию, и один из них, заметив подозрительное шевеление, прицельно разнёс продолговатый колпак скорострельного "фаланкса", а заодно и разорвал на куски Эйсвольда, пытавшегося заставить "боевого робота" открыть огонь.
   - Есть план-схема эсминца "Арли Бёрк II"! - доложил вахтенный офицер "Бреста", и через пару секунд: - С левого борта - "Онега"! Дистанция... Пеленг... Курс...
   - Добро, - коротко бросил командующий эскадрой и добавил: - А вот теперь...
   Темноту прорезал слепящий прожекторный луч и уперся в рубку корабля викингов, словно клинок шпаги, направленный в горло поверженного противника. Берег был близок, и волнение заметно уменьшилось: береговые скалы отсекали ветер.
   - Cease fire! - разнёсся над морем грохочущий голос, усиленный мегафоном. - Your resistance is useless! Surrender*, а не то потопим вас к такой-то матери! - исчерпав свой запас английских слов, капитан первого ранга Александр Радько перешёл на русский матерный, не без основания полагая, что пираты его поймут.
   ________________________________________________________________________________
   * Cease fire! Your resistance is useless! Surrender... - Прекратить огонь! Ваше сопротивление бесполезно! Сдавайтесь... (англ.)
  
   - Придётся сдаться, - негромко произнёс старпом "Ингрид". - Другого выхода нет...
   - Что? - Торстейн подскочил к милитару и сгрёб его за форменную куртку. - Ты так торопишься сдохнуть? Они нас перевешают - забыл, что мы натворили в их водах? Если я ещё раз услышу от тебя что-то подобное, я расшибу тебе башку, клянусь Одином! Пусть они подходят к борту - попробуем захватить один из корветов и уйти на нём. А Хель подождёт - там сегодня и без нас гостей хватает.
   Глоб судорожно кивнул, тщетно пытаясь отодрать от себя железные пальцы кормчего. Он хотел было сказать викингу, что его затея бредовая, что из неё ничего не выйдет, потому что если им даже удастся захватить один из корветов, до Свальбарда всё равно не дойти, но посмотрел в бешеные глаза Торстейна и понял, что лучше промолчать. Кормчий брезгливо отшвырнул его в сторону, и... Вахтенный милитар, стоявший за спиной викинга, быстрым движением выхватил пистолет и выстрелил в затылок временному командиру "Ингрид".
   - Скотина... - пробормотал старпом, потирая горло. - Спасибо, Нейл. Закрой двери на задрайки, чтобы сюда не ворвался ещё какой-нибудь сумасшедший берсерк, и поднимай белый флаг. Может, эти русские не настолько кровожадны, как о них говорят.
   "Онега" и "Брест" почти одновременно притёрлись к обоим бортам "Ингрид". Два других корвета держались поодаль, следя за крейсером в четыре ствола. Ветер почти стих, но зыбь продолжала раскачивать корабли, делая высадку на палубу крейсера не самым простым спортивным упражнением. Однако десантники-морпехи, которым уже не раз доводилось брать на абордаж в открытом море сейнера браконьеров и катера контрабандистов, мячиками перепрыгивали через леера, улучив момент, когда палубы кораблей находились на одном уровне. Оступился только один из них - сорвался и исчез между сходившимся бортами, а миг спустя его крик завершился мокрым хрустом. Командующий эскадрой сморщился, как от зубной боли, - жалко парня...
   Вышибая зарядами запертые двери, морпехи шустро разбегались по всему крейсеру - их командиры, получившие распечатки план-схемы, знали, куда идти. Сопротивления почти не было: несколько викингов схватились за оружие, убив одного десантника и ранив троих, но были быстро изрешечены автоматными очередями. В машинном отделении Олаф хотел было открыть кингстоны и затопить крейсер, но тут же получил от матроса-глоба разводным ключом по голове и успокоился. Рядовые-полуфабы и не думали сопротивляться: они хотели заработать, а не погибнуть в чужом холодном море непонятно за что. Вины за массовое убийство мирных рыбаков они не испытывали: пусть за это отвечают офицеры-мидлы, а мы что - мы только выполняли приказы. А милитары - милитары тоже надеялись на милосердие победителей (в конце концов, мы ведь сдали им без боя такой корабль!). А если в глубине души их и терзали опасения за свою жизнь (за преступления положено отвечать), то человек перспективе немедленной смерти обычно предпочтёт перспективу смерти в будущем (пусть даже в будущем не столь отдалённом). Примерно так же рассуждали и рядовые викинги - тонуть в ледяной воде без всякой надежды на спасение никому из них не хотелось.
   ...Связка из трёх кораблей, надёжно сцепленных швартовными концами, медленно уходила от каменных клыков берега, обильно смоченных слюной прибоя. Корабли шли в Кольский залив, а навстречу им уже спешил мощный морской буксир, вызванный по радио.
  

* * *

  
   - Да не переживай ты так, - Ингрид томно потянулась, сдвинула одеяло и прижалась к могучей груди ярла. - Ну да, ты потерял два драккара и пятьсот воинов, но повреждения "Ундины" незначительны, а среди погибших не так много викингов, большинство из них наёмники-глобы. А дурные приметы - всегда ли стоит им верить?
   Эйрик молчал, слушая посвист ветра за окнами - ветра, бесновавшегося над крышами Лонгйирбюена.
   - В конце концов, - вкрадчиво продолжала женщина, - глобы пригонят тебе другие корабли. Ты им нужен, мой викинг, владыка Свальбарда...
   - Глобы? - ярл приподнялся, навис над женой, сгрёб всей пятернёй её густые волосы и стиснул левую грудь, то ли лаская, то ли желая причинить боль. - Послушай, тебе нравится Хендрикс? Ты хочешь с ним переспать, а? Или, может, ты уже с ним переспала, блудливая ты зеленоглазая рыжая кошка?
   - А почему ты об этом спрашиваешь? - Ингрид слегка прищурилась, но в голосе её не было и тени испуга.
  

* * *

  
   - Спасибо, питерцы. Большое вы дело сделали.
   Князь Александр Холодный был одет в военную форму без знаков различия. Хотя нет, погоны на ней имелись, только непривычного вида. На золотом поле погона рельефно выделялся серебряный клинок на чёрной рукояти - белый росчерк на жёлтом фоне, ледяная молния в солнечном небе. Воинское звание - "князь", командующий всеми вооружёнными силами атомного удела.
   "Мечи Севера, - подумал Изотов, посмотрев на княжеские погоны. - Игра в военные бирюльки или символика, наполненная смыслом?".
   - Мы сделали то, что должны были сделать, - ответил Денис, - то, зачем нас прислал наш князь Владислав. Слово дано - слово надо держать.
   Он мог бы добавить патетики - мол, все мы русские люди, и в годину лихую обязаны, и так далее, - и был бы понят. Военные вожди в большинстве своём радели за Русь-Россию и боролись за её благо - так, как они его понимали. Новые времена извлекли из тьмы веков подзабытые принципы - прямые, как лезвие русского меча, и столь же беспощадные.
   - Можно было сделать и больше, - сказал Катунин. - Первый блин комом.
   - Хорош ком, - усмехнулся Пантелеев, - викингам он встал поперёк горла.
   - Конструкция не доведена до ума, - посетовал чернокнижник. - Точность наводки, а главное - скорость перезарядки импульсного генератора оставляют желать лучшего. Тут ещё работать и работать, результат-то скромный - мы вывели из строя всего один корабль, - он посмотрел в окно, откуда был виден пирс с пришвартованной к нему "Ингрид" - бывшей "Ингрид", на палубе которой мурашами суетились люди.
   - Один, зато какой! - возразил адмирал. - И главное - он достался нам цел-невредим.
   - Ну, не совсем невредим, - уточнил Катунин. - Вся электроника - в хлам.
   - Электронику заменим, - веско уронил князь, - есть у нас кое-что в закромах. А вот что будет дальше - какие перспективы у вашего "луча смерти"?
   - Разные, - уклончиво ответил Изотов. - Мы будем усиливать эффективность атаки, противник займётся разработкой защиты. Вечное соревнование брони и снаряда...
   - А как насчёт дистанционного уничтожения цели? - поинтересовался Пантелеев. - Не оглушить, а потопить энерголучом - это возможно? Заманчиво...
   При финальном разговоре, подводившем итог визита питерских чернокнижников в Мурманск, присутствовали только сам князь и его морской воевода. Лишних ушей не было - все здравицы и поздравления отзвучали на вчерашнем победном пиру, - и оба учёных могли говорить свободно (естественно, в определённых рамках).
   - Как вам сказать, Михаил Андреевич... Мы слишком мало знаем о природе энергии пространства-времени. Мы используем её примитивно, как дикарь, который плющит куском железной руды кость, чтобы добыть из неё вкусный костный мозг. Дикарю ведь невдомёк, что из этого куска можно выплавить металл и сделать из него молоток, который куда лучше справиться с раскалыванием кости. Так и мы. А конкретно - в постоянном режиме источник выдаёт относительно небольшую энергию, гиперболоид на его основе не сделаешь. А вот в импульсе... Честно вам скажу: я пока не знаю, можно ли из МЛ-генератора сделать оружие менее гуманное, чем то, которое три дня назад было испытано нами над Баренцевым морем, и более мощное, чем то, которые вы уже имеете. Энергетическая бомба - да, был прецедент, но мощность её взрыва почти та же, что и мощность взрыва обычного крупнокалиберного боеприпаса, не говоря уже о термобарическом. Хотя массогабаритные характеристики такой бомбы - да, они меньше, причём значительно.
   - Взрыв на полигоне в Аламогордо, помнится, - заметил князь, - был серьёзный. Там счёт шёл на большие мегатонны.
   - Он был неуправляемым. И "драконья голова" таких размеров - это не оружие: как её доставить к месту назначения? Так что придётся вам обойтись ядерными боеголовками, - Изотов чуть улыбнулся, - они привычнее и надёжнее.
   - Обойдёмся, - в тон ему отозвался Пантелеев. - Хотя как-то не очень хочется, чтобы дело дошло до них.
   - Кто знает... - медленно проговорил князь со странной интонацией. - Нас проверяли на всхожесть. Четыре надводных корабля класса "фрегат-эсминец" - это мелочь. А вот что будет дальше... Но это уже наши дела военные, а ваше дело, чернокнижники...
   - Мы своё дело сделаем, - Изотов посмотрел на князя, - в этом не сомневайтесь. Все мы в одной лодке: и вы, северяне, и мы, питерцы, и все прочие на земле нашей растерзанной. Иначе бы нас здесь и не было.
   - Верно, - князь не отвёл глаз под испытующим взглядом учёного. - Передайте князю Владиславу, что я теперь у него в долгу, а долг платежом красен.
   "Странно, - подумал Денис, - можно подумать, что у тебя нет с ним прямой связи". Но тут же он понял, что слова Александра несли скрытый смысл: вы вхожи к своему князю - значит, вы тоже элита. Военный вождь Севера признавал за чернокнижниками статусное право, которое очень много значило в неофеодальные времена.
   - Передадим, - Изотов вежливо кивнул, - обязательно.
   - Ну, - Пантелеев взглянул на князя, словно испрашивая у него разрешения, - на посошок - и проводим наших гостей в дорогу дальнюю к дому родному? Жёны-то их, поди, совсем уже заждались-истосковались.
   - Я не против, - весело произнёс Катунин. - Ни насчёт посошка, ни насчёт того, чтоб до жены своей любимой добраться. А ты как, Денис Игоревич?
   - Я тоже не против. Война войной, как говорится, а потехе час тоже нужен. Да, а что с названием вашего трофея? - Изотов посмотрел на обоих северян. - Вы уже решили, как будет называться ваш новый корабль?
   - Нет ещё, - князь прищурился. - А у вас что, есть какие-то предложения?
   - Есть, - учёные быстро обменялись взглядами. - Был такой Александр Свиридов - вам знакомо это имя? Нам бы хотелось, чтобы корабль был назван в его честь - этот человек достоин такой памяти. И если бы не его открытие, не было бы и захвата этого корабля.
   - Мы знаем, кто такой был Александр Николаевич Свиридов, - ответил адмирал. - Да, он достоин того, чтобы его имя было нанесено на корабельный борт. Но этот корабль, - воевода бросил взгляд в окно, - взяли мои моряки. С боем и с кровью. И поэтому мы назовём его "Лейтенант Ильин". Дмитрий Ильин - вам знакомо это имя?
   - Знакомо, - уверенно ответил Катунин, опередив Изотова. - Лейтенант Ильин - это герой Чесменского сражения. Практически он один сжёг весь турецкий флот.
   - Знаете историю, похвально. Да, был такой офицер флота российского, и впечатано имя его в скрижали. Однако был ещё один русский лейтенант, и тоже Дмитрий Ильин. И он тоже кое-что сжёг, и тоже один. Только это уже совсем другая история, хотя тоже история России...
  
  
   ГЛАВА СЕДЬМАЯ. КОПЬЯ ЗАПАДА
  
   2030 год
  
   Лиловая туча, беременная грозой, погромыхивая, уползала, оставляя за собой унылое серое небо, сочившееся мелкой моросью. Земля впитывала влагу, упавшую с неба, и только мрачный средневековый замок, напоминавший ворона, вымокшего под дождём, брезгливо стряхивал капли со своих зубчатых башен - они скатывались по камню стен и падали в ров. Замок этот, простоявший столетия, долгое время служил всего лишь музейным экспонатом, воплощённой тенью минувшего среди автострад, аккуратных домиков, ухоженных газонов, уютных кафе и опрятных магазинчиков. Он стоял, равнодушно поглядывая на окружавшее его мирное спокойствие узкими щелями бойниц, но времена изменились, и старинный замок проснулся от векового сна, и вспомнил свою изначальную ипостась, заложенную в него от рождения. Грохот боевого железа пробудил кровожадных призраков прошлого...
   Багровый свет факелов метался по каменным стенам большого гулкого зала. Пламя факелов было настоящим: хозяин старого замка, новоявленный гроссер курфюрст Генрих фон Шарнхорст, презирал подделки синтетического века и предпочитал подлинники - там, где это было возможно. Пристрастие Генриха к старине не доходило до абсурда - доспехи он носил кевларовые (поговаривали, что курфюрст не расстаётся с ними даже на ложе любви, за что и получил прозвище "Железнобокий"), справедливо полагая, что кольчуга пятнадцатого века вряд ли сможет надёжно защитить от автоматных пуль.
   Люди, подобные Генриху-тевтонцу, вышли на авансцену в годы постобвала. Обрушив мировую экономику, Обвал вывернул наизнанку и человеческие души, и немало нашлось среди добропорядочных граждан европейских стран, испытавших некогда кружащий головы дурман имперского величия, тех, кто неосознанно бредил этим величием и мечтал, чтобы оно вернулось. Под тонкой корочкой цивилизационной глазури дремали тёмные инстинкты; воинственные гены будоражили сердца законопослушных бюргеров, и снились им по ночам сухопарые прусские генералы, победившие при Седане*; бронированные рыцари Фридриха Барбароссы, черепа римских центурионов на деревьях Тевтобургского леса** и свирепые воины-германцы в рогатых шлемах, размоловшие палицами границы одряхлевшего Рима и насиловавшие гордых патрицианок прямо в лужах крови, пролитой варварами на улицах поверженных италийских городов.
   ________________________________________________________________________________
   * 1 сентября 1870 года под Седаном французская армия было полностью уничтожена (взята в плен) пруссаками.
   ** В 9 году н.э. восставшие германцы уничтожили в Тевтобургском лесу двадцатитысячное римское войско. Пленных трибунов и центурионов победители принесли в жертву богам.
  
  
  

0x01 graphic

  
   После Второй Мировой выросло четыре поколения немцев, и казалось, что всё уже в прошлом - и танковые клинья, и бомбардировщики в ночном небе, и хищные тени субмарин в Северном море. Но стоило рассыпаться упорядоченному, как из-за картонных декораций быта, замкнутого в рамки "работа/деньги - дом/семья - пивной фестиваль - муниципальные выборы", вырвались храпящие кони, несущие всадников, закованных в сталь.
   Бывший офицер бундесвера, Генрих быстро сменил фамилию на аристократическую. Поначалу ещё ходили слухи, что к роду фон Шарнхорстов он имеет отношение не большее, чем к императорскому дому Гогенцоллернов, однако вскоре болтуны прикусили языки: если в ответ на сплетни о происхождении своего прозвища Железнобокий только ухмылялся, то правдоискателей, желавших докопаться до корней его генеалогического дерева (и сообщить широкой публике о результатах своих раскопок), он без долгих разговоров четвертовал по всем средневековым правилам и при большом стечении народа. И поэтому безопаснее было считать великого курфюрста прямым потомком прусского военного реформатора, тем более что Генрих неукоснительно претворял в жизнь принципы Герхарда фон Шарнхорста "Армия - это вооружённый народ; её нравственная связь с народом гораздо важнее, чем высокое развитие военного дела: народ-воин имеет большую свободу и развивает уважение к самому себе". "Время торговцев, совершавших сделки за спиной, кончилось, - добавлял Генрих фон Шарнхорст, - пришло время воинов, сходящихся на поле брани лицом к лицу". И бывший офицер-танкист не только говорил - он действовал, рассчитывая на впечатанное в генную память немецкого народа почитание военной касты и привычку к порядку, не вытравленную десятилетиями политкорректности. И не ошибся.
   В мутной воде первых лет постобвала Генрих, пользовавшийся немалым авторитетом среди военных, сумел сколотить небольшую, но вполне боеспособную армию, взявшую под контроль почти все важные промышленные объекты Германии, нисколько не считаясь со "священным" правом собственности. Крах глобальной денежной системы выбил надёжные козыри из рук "торговцев", и растерявшиеся бизнесмены безропотно смирялись с диктатом "латной перчатки", уразумев, что жизнь всё-таки несколько важнее банковского счёта, утратившего реальную ценность, - тотальных погромов Железнобокий не допускал. Зато он проворно прибрал к рукам всё бесхозное военное имущество развалившегося блока НАТО - возвращавшиеся за океан (надо было тушить пожар в своём собственном доме) глобы едва успели выдернуть из-под носа Генриха фон Шарнхорста драгоценные ядерные боеголовки. Однако и без атомного оружия энергичный тевтонец захватил и удержал власть почти над всей Германией, стёр в порошок разномастные вооружённые банды и сумел стать наиболее значимой силой в Европе.
   И сила эта искала точку приложения. В цене, как во времена раннего средневековья, были теперь не деньги, а земли, ресурсы и люди, которых можно заставить работать, и сила великого курфюрста тянулась к этим ценностям, наращивая агрессивную мощь. И военный совет, собравшийся в большом зале старинного рыцарского замка, должен быть решить, куда направить удар.
   Генрих восседал в деревянном кресле с высокой спинкой, а перед ним, за круглым столом, сидели его генералы, ждавшие слова курфюрста, объединявшего Германию "кровью и железом", - не зря на стене за спиной Шарнхорста и прямо над его головой висел портрет Бисмарка. "Железный канцлер" благосклонно взирал на своих потомков, решивших взяться за меч. А почти всю противоположную стену занимала цветная компьютерная карта Европы - средневековье причудливо сочеталось с техническими достижениями нового времени.
   - Рейх задыхается в тисках своих границ, - внушительно произнёс гроссер курфюрст, положив на стол увесистые кулаки. - Жизненное пространство - за него веками боролись наши славные предки, и они были правы.
   Военачальники молчали - во-первых, они были согласны с вождём, а во-вторых - в его словах не было для них ничего нового.
   - Воевать или нет, - продолжал Шарнхорст, - это не вопрос. Вопрос в другом: куда направить наш броненосный кулак?
   - У вас уже есть свои соображения по этому поводу? - подал голос Конрад Мольтке, командующий сухопутными войсками.
   - Есть. Но мне хотелось бы услышать ваши соображения. Война - это дело общее, и мне бы не хотелось принимать решение единолично: возрастает вероятность ошибки, а цена этой ошибки слишком велика. Германия дорого заплатила за две свои предыдущие ошибки - третья станет для неё роковой.
   - Для выбора направления удара нужно соотнести риск и выгоду - чем мы рискуем, и что можем получить. - Гейнц Клаузевиц, начальник штаба вооружённых сил Объединённых Тевтонских Земель, лёгким движением руки смахнул с мундира несуществующую пылинку. - Западная Европа - все эти бывшие Бельгии, Нидерланды и прочее - лёгкая добыча. Но что мы получим взамен? Дания, смертельно напуганная последним набегом головорезов Эйрика, уже приняла наш протекторат, который плавно перешёл в вассалитет, а что в итоге? Выход к балтийским проливам, и не более того. И прочие западноевропейские страны не слишком заманчивы: до Обвала они имели промышленность и развитую инфраструктуру, а теперь это всего лишь географические понятия - области, населённые неорганизованными людьми и не представляющие особой ценности. Да, серьёзного сопротивления там не будет, но и добыча не стоит даже того топлива, которое наши танки и бронемашины сожгут в этом походе.
   - Есть ещё Франция, - вставил Карл фон дер Танн, командир ударного танкового легиона.
   - Франция? - Мольтке поморщился. - Разве вам неизвестно, что там творится? Мавры режут франков, и наоборот! Чего ради мы будем вмешиваться в идущую там гражданскую войну? Только ради того, чтобы и французская Белая Армия, и мавританская Чёрная Гвардия выступили против нас единым фронтом? И не забывайте, Карл, - у Франции есть атомная бомба, и если франки ещё подумают, применять её или нет, то мавры сделают это без всяких колебаний. Единственное, ради чего стоит прибрать к рукам Запад, - это чтобы не оставлять независимых районов, которые может занять кто-то другой.
   Шарнхорст молча слушал, переводя взгляд с одного генерала на другого. По примеру своего курфюрста многие из них тоже сменили фамилии, причём подошли к вопросу очень основательно: претензии на именитость подтверждались письмами, найденными в семейных архивах и "неопровержимо подтверждавшими" факт любовной связи того или иного воителя прошлого с какой-нибудь маркитанткой или служанкой из придорожного трактира (со всеми вытекающими последствиями) и даже заключениями генетической экспертизы, сделанными голодными и ошалевшими от страха учёными научных отделов известнейших университетов Европы.
   - Восточное и юго-восточное направления предпочтительнее, - уронил Мольтке. - Этот путь проложен ещё крестоносцами - он завещан нам нашими предками.
   - С Польшей и Прибалтикой особых трудностей не будет, - задумчиво проговорил Ганс Шлиффен, командующий военно-воздушными силами, - равно как и с южной Европой. Но вот вторжение на территорию бывшей России... А вы ведь наверняка думаете об этом, курфюрст, не так ли?
   - Да, - без обиняков заявил Генрих Шарнхорст. - Наша главная цель - Россия. Россия - это земли, ресурсы и люди: всё то, чего нам остро не хватает. А все остальные карликовые республики и герцогства, которых в нынешней Европе развелось как поганок после дождя, мы подберём так, мимоходом, и сложим в нашу корзинку.
   - Россия - это очень серьёзно, - сказал кто-то из генералов. - Вспомните, что говорил Бисмарк, предостерегавший не в меру горячие головы: "Никогда не воюйте с русскими. На каждую вашу военную хитрость они ответят непредсказуемой глупостью".
   - Старик Отто был большим юмористом, - сухо парировал Генрих. - Далеко не все его изречения следует принимать всерьёз.
   - А если всерьёз, - холодно заметил Клаузевиц, - то начать надо с того, что у России есть ядерное оружие. По-моему, это очень серьёзно.
   - Нет такого понятия "Россия", - раздражённо бросил Шарнхорст. - Есть целая куча удельных княжеств, вонзающих друг другу в спины кривые азиатские ножи. И боеголовок у них не тысячи, как когда-то, а десятки. Да, вероятность конфликта с атомным Московским княжеством существует, но, во-первых, атомное оружие скоро будет и у нас. Не забывайте, что большинство наших АЭС работают и попутно производят оружейный плутоний, а секрет ядерной бомбы давно уже не секрет - сделать её не так сложно. Любое русское атомное княжество схватится за свой "меч-кладенец", как говорят русские, только в том случае, если под угрозой будет само его существование, а не территориальные уступки, особенно если у противника есть точно такой же меч. Во-вторых, я предполагаю вести войну на территории противника - вряд ли тот же московский князь Василий будет превращать свои же земли в радиоактивные пустыни. А в-третьих - непосредственной угрозы Москве не будет.
   Генрих коснулся пульта, стоявшего перед ним на столе, и на компьютерной карте появился световой луч-указка.
   - Армейская группа "Норд" наносит удар через Прибалтику на Петербург. Атомного оружия у Питерского княжества нет, и его вооружённые силы незначительны. После взятия города, который нам не удалось захватить девяносто лет назад, наше наступление будет развиваться на север - на Мурманск и Архангельск. Да, Северное княжество - атомное, но к этому времени у нас на руках будет точно такой же козырь: игра пойдёт на равных. Москва останется в стороне - нам с ней делить нечего. Пока нечего.
   Полководцы молчали, но на их лицах явственно читалось сомнение. План Генриха изобиловал белыми пятнами, и очень походил на обыкновенную авантюру.
   - И в-четвёртых, - Шарнхорст посмотрел на кислые лица соратников и усмехнулся, - я не так давно имел удовольствие пообщаться напрямую с правителями United Mankind - с Советом Сорока. Хотя это, наверно, во-первых.
   Среди генералов прошёл лёгкий шорох удивления - такого они никак не ожидали.
   - И что они вам сказали? - негромко произнёс Фридрих Зейдлиц.
   - United Mankind, - проговорил гроссер курфюрст с торжеством в голосе, - не только не возражает против нашего "натиска на восток", но и обещает нам поддержку, если острие нашего удара будет направлено против бывшей России. В этом мире ничего не изменилось, господа, - все старые симпатии и антипатии остались прежними. И глобы заинтересованы в нашем выходе к берегам Ледовитого океана - надеюсь, вы понимаете, почему.
   - Арктическая нефть...
   - Именно. Нефть - она самая. Ради этой нефти глобы готовы простить нам все наши старые грехи вроде национализации предприятий со смешанным капиталом и экспроприации арсеналов НАТО. Во Второй Мировой Америка воевала против нас, а теперь United Mankind станет нашим союзником или по крайней мере будет придерживаться по отношению к нам очень дружественного нейтралитета. Они даже готовы посмотреть сквозь пальцы на то, что мы захватим Плоешти - нашим танкам и самолётам требуется горючее, энергоисточники для них на основе "волшебных мельниц" пока что в стадии разработки. Это аванс, и неплохой, - Железнобокий откинулся на спинку кресла, довольный произведённым эффектом.
   Настроение военачальников действительно изменилось - они поняли, что руки у них развязаны. Разговор пошёл предметный - утонялись сроки и состав армейских групп "Норд" и "Зюйд", имевшей целью захват румынских нефтяных полей. Шарнхорст слушал, время от времени вставляя свои замечания. Главное было решено.
  

0x01 graphic

  
   ...Уходившая гроза разрядилась запоздалой молнией-зарницей, и Генрих, стоявший у высокого стрельчатого окна, увидел внизу во дворе замка призрачные силуэты "леопардов", на миг высвеченные небесной фотовспышкой. Танки стояли в ряд, и их длинные орудийные стволы напомнили Железнобокому выставленные вперёд рыцарские копья.
   Зарница погасла. Гроссер курфюрст повернулся и посмотрел на портрет Бисмарка. На лице "железного канцлера" танцевали огненные блики, отбрасываемые стенными факелами, и Генриху фон Шарнхорсту, властителю Объединённых Тевтонских Земель, показалось, что "старик Отто" одобрительно улыбается.
  

* * *

  
   - Сведения точные? - владетель Питерского княжества внимательно посмотрел на человека со знаком гильдии вольных торговцев.
   - Сведения точные, князь, - ответил тот с еле заметным прибалтийским акцентом. - Война - дело решённое. Не позднее сентября Генрих Железнобокий вторгнется в польские земли и пойдёт дальше, пока не выйдет к границам твоего удела. У тебя ещё есть время подготовиться к встрече дорогого гостя, но времени этого мало - меньше, чем хотелось бы.
   - Спасибо, Арвид. Ты получишь награду.
   - Дело не в награде, князь Владислав. Я очень хорошо знаю, что принесут тевтоны на земли ливов и эстов - я всегда любил историю.
   - Спасибо, - повторил князь.
   Оставшись один, он посмотрел в окно, за которым видна была серая гладь Финского залива и туманные контуры Кронштадта, а потом сел за рабочий стол и задумался, слегка прикрыв глаза.
   "Надо собирать военный совет, - думал князь, - будем решать, что делать, и как. Но сначала я должен решить сам. Это раньше любители вкусно есть и сладко спать рвались к властным постам, где не надо было ни за что отвечать, и где можно было только жировать, презрительно поглядывая на тех, кто не сумел пробраться на тёпленькое местечко, а теперь времена изменились. За право властвовать нынче надо платить дорогой ценой - бывает, что и самой жизнью. Тяжела ты, шапка Мономаха, - ты запросто можешь сломать шею тому, кто рискнёт тебя надеть. Средневековье как оно есть, во весь рост...".
   О Генрихе-тевтонце питерский князь знал достаточно, чтобы понять: недооценивать такого противника крайне опрометчиво. Отрывочных сведений о происходящем в Европе было вполне достаточно для оценки степени угрозы, исходящей от агрессивного властителя Объединённых Тевтонских Земель, имевшего сильную, боеспособную и мобильную армию.
   Владислав знал: вооружённые силы его княжества по всем статьям уступают военной мощи Генриха фон Шарнхорста, объединителя Германии, и в оставшееся время изменить это положение не представлялось возможным - армию, хотя бы не уступающую тевтонской, не создать за считанные месяцы. Новое средневековье всё-таки отличалось от средневековья старого, где воевали мечами да копьями, выкованными в деревенских кузницах. Основные заводы Питера продолжали работать, пережив Обвал и смутное время раннего постобвала, однако высокотехнологичное оружие двадцать первого века являлось продуктом совместных усилий множества предприятий огромной страны - страны, которая называлась Россия, и которой больше не было. Каждое княжество, урвав при распаде Российской Федерации часть её наследства, жило в основном старыми запасами, и в первую очередь это касалось оружия: танков, самолётов и боевых кораблей. Ценою невероятных усилий и хитроумных ухищрений удавалось поддерживать в боеспособном состоянии имевшуюся боевую технику, но о резком увеличении её количества и качества не могло быть и речи. Вывод был очевиден: против тевтонов питерскому княжеству в одиночку не выстоять - сомнут.
   Естественным союзником для Питера была Москва - столица, исторический центр и сердце России, однако на деле кажущаяся простота такого решения оборачивалась немалыми сложностями. Властных амбиций у Василия Тёмного с избытком хватало на дюжину князей: в ответ на осторожные дипломатические прощупывания, предпринятые питерским князем, - мол, неплохо бы сговориться о военно-экономическом союзе, - Василий недвусмысленно заявил, что единственно возможной формой такого союза считает только полное подчинение Питера Москве и вхождение питерского княжества в состав единой московской державы, ибо Москва есть правопреемница, наследница, и прочая, и прочая. Сильно подосадовал тогда князь Владислав на недальновидность своих предшественников, согласившихся на вывоз в Москву имевшихся в их распоряжении ядерных боеголовок и даже передавших московитам подробную информацию об "открытии века", сделанном в Питере, - о "драконьей голове" Александра Свиридова, перевернувшей мир. Владей сейчас князь Владислав этим открытием единолично, разговор с Москвой пошёл бы совсем иной. Кто сказал, что новое собирание русских земель должно идти вокруг Москвы? Петербург тоже был столицей и резиденцией императоров российских! Властных амбиций у Владислава Балтийского было не меньше, чем у Василия Тёмного, хотя питерский князь не любил признаваться в этом даже самому себе...
   Не время сожалеть о неосуществлённом, одернул себя питерский князь, и не время предаваться мечтам о величии: если до берегов Невы дойдут тевтонские танки, впору будет думать о вещах гораздо более прозаических - например, куда бежать, и где спасаться. А что касается союзников - на Москве свет клином не сошёлся, есть и ещё кое-кто, и этот кое-кто кое-чем обязан ему, питерскому князю Владиславу.
   Князь рывком поднял с кресла своё поджарое сухощавое тело профессионального военного и быстрой походкой спустился в узёл связи, расположенный в цокольном этаже его дворца в Стрельне. Приложив ладонь к опознавателю, он открыл тяжелённую дверь, зашёл внутрь, сел неподвижно перед миниатюрным компьютерным терминалом и чётко произнёс, облегчая системе безопасности аудиовизуальную идентификацию личности:
   - Дать экранированный канал личной связи с князем Александром Холодным.
  

* * *

  
   ...Воронки, оставленные разрывами тяжёлых снарядов, ещё курились горячим сизым дымом. Метрах в трёхстах от командного пункта чадно догорала груда исковерканного железа, узнать в которой останки развороченного танка (причём неясно какого, тевтонского или польского) можно было только с большим трудом; на дальних холмах полыхала какая-то деревня - ветер доносил оттуда истошные крики и редкие автоматные очереди.
   - Наши потери ничтожны, мой курфюрст, - доложил фон дер Танн. - Классическая операция с окружением противника и последующим полным его уничтожением. Польского войска больше не существует. Солдаты противника дрались самоотверженно, но это уже не имело никакого значения.
   Генрих Железнобокий удовлетворённо кивнул, осматривая поле отгремевшего боя. Как тут всё разворачивалось, он уже знал из боевого донесения командира бронетанкового легиона - лучшего соединения армии, - но всё-таки хотел увидеть результат своими глазами: как-никак, войска Объединённых Земель, доселе имевшие дело только с немногочисленными и плохо вооружёнными бандами аутсайдеров и дружинами баронов-разбойников, одержали свою первую крупную победу, разгромив и полностью уничтожив всю польскую армию (и неважно, что эта наспех собранная армия не шла ни в какое сравнение с отборными частями, заботливо выпестованными Шарнхорстом).
   Тевтонская армия вошла в Польшу как нож в масло. Армия Генриха была невелика - времена многомиллионных армий, растянувшихся по фронту на тысячи километров, прошли (ни одно из псевдогосударственных образований постобвальной Европы не могло содержать и снабжать многочисленные вооружённые силы, тем более в ходе военных действий), - но превосходна по вооружению, выучке и организованности. Мобильные батальоны проходили за день по сто-сто пятьдесят километров, практически не встречая сопротивления - некому было его оказывать. Кое-где отчаянные группки смердов, вооружённых чем попало - вплоть до дреколья, - кидались очертя голову на солдат Железнобокого, стреляли им в спины из-за домов и минировали дороги, но все эти попытки нисколько не сдержали тевтонский натиск. "Леопарды" ударного легиона разносили орудийным огнём импровизированные укрепления и гусеницами сравнивали с землёй узлы сопротивления, а следовавшая за ними баварская и гессенская панцерпехота деловито добивала уцелевших. Господство люфтваффе в воздухе было полным: германские "еврофайтеры" уничтожили все польские самолёты, сумевшие взлететь и не развалиться при этом на части, а истребители-бомбардировщики "торнадо" жгли города и расстреливали на дорогах и военные отряды, и толпы беженцев.
  

0x01 graphic

  
   Польский король собирал войска. Постоянной армии у нынешней Ржечи Посполитой не было, и король призвал под свои знамёна шляхетские дружины и крестьянское ополчение. Тевтоны продвигались двумя группировками, охватывая Варшаву с юга и севера и зажимая её в клещи. Понимая, что силы неравны, польское командование всё-таки надеялось разбить германцев по частям и сосредоточило все свои силы против армейской группы "Норд". Оно дало решительный бой, и проиграло.
   Конрад Мольтке, Гейнц Клаузевиц и Карл фон дер Танн доказали, что не зря носят фамилии прославленных прусских полководцев. Артиллерийская подготовка с применением термобарических боеприпасов перемешала с землёй плохо окопавшиеся польские части, а затем вперёд пошли тевтонские танки с чёрными крестами на броне. Контратака раритетных польских танков - ещё советских "Т-72" - успеха не имела: они были выбиты управляемыми реактивными снарядами и прицельными выстрелами башенных орудий "леопардов". А пока основные силы Ржечи Посполитой перемалывались в центре, немцы загнули и смяли фланги, и вскоре всё пятидесятитысячное польское войско оказалось в окружении. Это был конец. Отдельные польские офицеры кое-где ещё отстреливались до последнего патрона, верные королю и присяге, но это уже ничего не меняло: организованное сопротивление было сломлено, и жолнежи начали бросать оружие...
   - Хотите взглянуть на пленных, мой курфюрст? - спросил фон дер Танн, кивнув на кучку из нескольких десятков окровавленных людей в изодранной форме, стоявших чуть в стороне под охраной автоматчиков. - Это рыцари, которые дрались до конца.
   "Хорошая земля, - подумал Генрих, шагая к пленным и разбрасывая сапогами комья вывороченного грунта, - и здесь хватит рабочих рук, чтобы возделывать её и кормить нас, тевтонов. История повторяется...".
   Пленные встретили его угрюмыми взглядами, хотя большинство из них остались безучастны - они слишком ослабели от ран. Генрих рассматривал их в упор, пытаясь понять, чего от них можно ждать в дальнейшем. Солдаты охраны держали автоматы наизготовку: похоже, они знали, чего можно ждать от пленных шляхтичей.
   - Пшенклетый крыжак...* - услышал Железнобокий.
   ________________________________________________________________________________
   * Пшенклетый крыжак - проклятый крестоносец (польск.)
  
   Высокого роста пленник, с головы до ног покрытый кровью, грязью и пороховой копотью, с ненавистью смотрел на курфюрста, с трудом выталкивая слова из запёкшихся губ. К нему метнулись двое панцергренадеров, но Шарнхорст остановил их повелительным жестом.
   - Думаете, вы победили? Как бы не так, - пленный облизал губы чёрным распухшим языком. - Не будет вам покоя ни днём, ни ночью, и земля наша гореть будет у вас под ногами, пока вы все... - и не договорив, пленник взмахнул рукой: неожиданно резко для его состояния.
   О кевларовую кирасу курфюрста бессильно лязгнул брошенный нож. Автоматная очередь вспорола грудь пленного, отбросила его и опрокинула навзничь. Польский офицер силился встать, а пули рвали его тело, прижимая к земле, пока он не затих, уставившись в небо остекленевшими глазами.
   Железнобокий задумчиво посмотрел на свою бронированную грудь, перевёл взгляд на пленников, а затем отрывисто бросил:
   - Повесить. Всех. Нам нужны покорные холопы, а не бандиты, прячущие за пазухой ножи.
   Курфюрста не беспокоило, что поблизости не было ни одного дерева, подходившего на роль виселицы, - легионеры Карла фон дер Танна не раз приводили в исполнение скорые приговоры над захваченными в плен аутсайдерами и знали, что и как надо делать. Расстрелы давно уже вышли из моды - драгоценные патроны надо было беречь.
   Пленникам связывали руки и подтаскивали их к стоявшим бок о бок "леопардам", ещё не остывшим после боя. Концы верёвок закрепляли на орудийных стволах специальным узлом, чтобы верёвка не скользила по гладкому металлу ствола, и петли охватывали шеи обречённых.
   - Продолжай наступление на Кёнигсберг, -- приказал Шарнхорст командиру ударного легиона, мельком взглянув на готовящуюся казнь, - и дальше, как предусмотрено планом. А я полетел к Зейдлицу: его группа "Зюйд" вот-вот выйдет к границам Украины - как бы наш горячий Фридрих, пробиваясь в Румынию, ненароком не наломал по дороге дров.
   Курфюрст сделал несколько шагов к ожидавшему его бронированному вертолёту, но вдруг остановился и спросил:
   - Да, чуть не забыл - как называется вон та горящая деревня?
   - Грюнвальд*, мой курфюрст, - отозвался фон дер Танн.
   - Грюнвальд? - на тонких губах Железнобокого появилась хищная усмешка. - Что ж, это радует. Это очень радует, Карл!
   ________________________________________________________________________________
   * 15 июля 1410 года в битве при Грюнвальде объединённое польско-литовское войско наголову разгромило армию Тевтонского ордена, положив конец его "натиску на восток".
  
   Гроссер курфюрст Генрих фон Шарнхорст шёл к своему вертолёту, а за его спиной танки ударного легиона один за другим задирали вверх стволы пушек, вздёргивая пленников, тела которых какое-то время ещё корчились в предсмертных конвульсиях.
  

* * *

  
   - Калининград пал, - произнёс воевода с погонами генерал-лейтенанта. - Тевтонцы взяли его с ходу. Их армейская группа "Норд" вторглась в Литву и быстро продвигается на северо-восток. Судя по всему, захват Прибалтики Железнобоким только вопрос времени: не очень большого времени.
   - Удалось ли вывезти из Калининграда хоть что-нибудь? - Владислав посмотрел на адмирала, командующего Балтийским флотом (точнее, бывшим Балтийским флотом).
   - Караван прошёл, - отозвался морской воевода, - несмотря на неоднократные атаки авиации и подводных лодок противника. Одна из неприятельских лодок предположительно потоплена фрегатом "Адмирал Эссен". Потеряны четыре транспорта и ряд мелких судов. Возле Моонзундских островов имел место огневой контакт сил охранения с германскими фрегатами "Гамбург" и "Гессен". Бой кончился вничью без решительного результата, фрегат "Адмирал Григорович" получил серьёзные повреждения, однако самостоятельно дошёл до Кронштадта.
   Было заметно, что адмиралу не слишком приятно докладывать о Калининградском переходе, во время которого его корабли, похоже, действовали не лучшим образом, однако князь не стал уточнять детали. Кончина зажатого между Ржечью Посполитой и Великим Княжеством Литовским крошечного Калининградского княжества в теперешней Европе, живущей по праву сильного, и без тевтонского вторжения была всего лишь вопросом времени (не очень большого времени), а доставленные кораблями беженцы из Калининграда вряд ли могли сколько-нибудь серьёзно усилить обороноспособность Питерского княжества. За море князь Владислав не беспокоился - идти в Финский залив для высадки десанта в устье Невы с теми хиленьким флотом, которым располагали германцы, отважится только безумец или отпетый авантюрист, а Генрих фон Шарнхорст не был ни тем, ни другим. А вот на суше дела обстояли совсем по-другому...
   - Каковы силы противника, и что мы можем ему противопоставить?
   - Костяк группы "Норд" составляет ударный бронетанковый легион генерала фон дер Танна, насчитывающий около трёхсот единиц бронетехники - танков типа "Леопард" и боевых машины "Пума". Две бригады панцерпехоты. Самоходный тяжёлый артиллерийский дивизион. Части обеспечения и усиления, в том числе вертолётные эскадроны. Все части противника моторизованы и обладают очень высокой мобильностью. Общая численность группировки - до тридцати тысяч человек. Прикрытие и поддержку с воздуха обеспечивают несколько десятков многоцелевых истребителей "еврофайтер-тайфун" и модернизированных истребителей-бомбардировщиков "торнадо", - отрывисто доложил генерал-лейтенант.
   "Немного" - подумал князь, но тут же отогнал эту мысль, пришедшую из давно минувших лет, когда он ещё курсантом военного училища изучал историю войн и сражений, которые велись многосоттысячными армиями с тысячами танков и десятками тысяч орудий и миномётов.
   Линия фронта и позиционная война ушли в прошлое. В новом средневековье войны велись по средневековому: немногочисленные части профессионалов захватывали ключевые города и старались уничтожить войско противника, составленное по такому же принципу. Установив свою власть над той или иной территорией, новые феодалы облагали население данью, за которой исправно являлись на бронетранспортёрах или на вертолётах, пока более сильный соседний феодал не вышибал их с захваченных земель, не становился там хозяином и не начинал сам доить покорённых смердов, не имевших для своей защиты ничего кроме старых охотничьих ружей, щербатых топоров и голых рук. Эта схема была хорошо известна питерскому князю - ею пользовались и русские князья, включая самого князя Владислава. С распадом товарно-денежных отношений распределение сосредотачивалось в княжьих руках, и сколько перепадало "от щедрот" простому люду, зависело только от удельного владыки.
   - У нас, - продолжал воевода, - Карельский и Псковский мотопехотные полки...
   "Когда-то эти полки были сто тридцать восьмой и двадцать пятой мотострелковыми бригадами, - машинально отметило сознание князя, - которые за прошедшие годы сильно скукожились".
   - ...общей численностью около шести тысяч человек. Из боеспособной техники - до сотни танков "Т-90" и "Т-80", самоходных орудий "Мста" и "Спрут" и бронемашин всех типов, включая зенитные ракетно-артиллерийские установки "Тунгуска" и "Тор". Плюс два десятка реактивных систем залпового огня "Град". По предварительной оценке, мы уступаем противнику в живой силе и технике в пять-шесть раз.
   - Есть ещё воздушные десантники и морские пехотинцы, - вставил другой воевода. - И ещё - дружинники-ополченцы, которых в городе по списочному составу насчитывается до ста тысяч. Почему бы...
   - Десантников и морпехов у нас кот наплакал, - перебил его князь. - Это городской резерв. А что до ополченцев - я не брошу их под тевтонские танки, надеясь, что гусеницы "леопардов" завязнут в человечьем мясе. Было уже такое, хватит. Ополченцы будут драться в уличных боях, если дело дойдёт до этого, а в чистом поле они полягут без пользы.
   - В чистом поле? - генерал-лейтенант недоумённо поднял брови. - Что-то я тебя не понял...
   - В чистом поле, - спокойно повторил князь Владислав. - Да, танки Железнобокого в городе будут чувствовать себя не лучшим образом, но уличные бои - это разрушения домов и гибель мирных граждан. Это крайняя мера. Врага в Петроград пускать нельзя - мы должны встретить его на дальних подступах.
   - Но соотношение сил... И ПВО города сможет прикрыть нас от атак с воздуха, тогда как вне её радиуса действия...
   - Я слушал вас, теперь послушайте меня. Прежде всего - фактор времени. Шарнхорст торопится, - Владислав бросил взгляд в окно, - скоро зима, и она, по прогнозам, обещает быть суровой и снежной. Генрих ещё повозится с Прибалтикой, прежде чем выйдет к нашим рубежам, а время работает против него. И дело не только в зиме: угроза Петрограду - это, в конечном счёте, угроза Москве. Князь Василий не будет сидеть сложа руки - он вмешается, и тевтоны это хорошо понимают. Выход у них один - блицкриг, да-да, тот самый блицкриг, на который уповали некогда их предки. И если мы хотя бы задержим тевтонов и выиграем время, это уже будет нашей победой.
   По авиации - кое-что у нас всё-таки ещё летает, и наши "сушки" вполне потягаются с их хвалёными "еврофайтерами". И наши полки имеют собственные подразделения ПВО - их голой рукой не возьмёшь. И ещё два фактора: керосина у Генриха не море разливанное - не будет он гонять свои самолёты без сна и отдыха, а зима с вьюгами да метелями - не рай для лётчиков.
   И по соотношению сил. Потери тевтонцев за время их похода по Европе невелики, это верно, но потери всё-таки были, и были поломки техники, прошедшей с боями сотни и тысячи километров. Да в оккупированных районах противник вынужден был оставлять хоть какие-то гарнизоны - это аксиома. Значит, по примерным прикидкам, численность группы "Норд", когда она вторгнется в наши пределы, можно смело снизить в два раза. А это уже расклад другой - тут с тевтонами можно и поговорить вдумчиво.
   - В чистом поле при превосходстве неприятеля в два-три раза, - возразил воевода, - грустный это будет разговор, князь.
   - А я постараюсь его оживить - нашим войском я буду командовать сам.
   - А как же город? На кого ты его оставишь? Не дело...
   - Город я оставлю на сына, - произнёс Владислав тоном, не терпящим возражений, - а войско поведу сам, такое моё княжье слово.
   - И где же мы встретим тевтонов? Дорог много - как узнать, какую они выберут?
   - В России нет дорог - в России есть только направления, как сказал Наполеон. И зима, воевода, зима, которая засыплет снежком просёлки так, что не проехать даже на танке. Уравнение с двумя не очень неизвестными, одно из которых - кратчайшее направление из Прибалтики на Питер, а второе - то же направление, но с учётом рельефа. Лучшая дорога у нас в зимнюю пору по льду реки или озера, и введя в наше уравнение этот коэффициент, получим решение: фон дер Танну никак не миновать Чудского озера. Полсотни километров по ровному льду - тевтон выиграет несколько часов, а то и сутки. Вот там мы его и встретим.
   Военачальники молчали, а седой воевода с погонами генерал-лейтенанта с сомнением покачал головой, словно желая сказать "Гладко было на бумаге, да забыли про овраги...".
   - Чудское озеро... - произнёс он задумчиво. - Место известное, да, и всё-таки...
   - Что-то неясно?
   - Неясно одно, - воевода посмотрел в глаза князю, - зачем тебе нужно самому вести полки? Или ты мне не доверяешь?
   - Считай, что я хочу славы Александра Невского, - Владислав усмехнулся. - А если серьёзно - не могу я бросить своих воинов в неравный бой, оставаясь при этом в стороне. Негоже это, понимаешь?
   Старый воевода продолжал смотреть на князя, и Владислав прочёл в его взгляде: "Не убедил ты меня, Влад, ох, не убедил - другое у тебя на уме...".
   И неудивительно - эти двое знали друг друга больше тридцати лет, и были друзьями. Князь доверял своему товарищу, вместе с которым они прошли многое, начиная с первых лет армейской службы и кончая кровавой борьбой за власть над Питерским княжеством, но он знал старинное изречение, гласившее: "Тайна, известная двоим, перестаёт быть тайной". У нового средневековья были чуткие электронные уши, и князь Владислав промолчал.
  

* * *

  
   Над заливом летел снег, скрывая не только фарватер и кронштадские форты, но даже очертания княжеского дворца за спинами двух людей, стоявших у самой кромки воды.
   - Я могу не вернуться, сын, и даже, скорее всего, не вернусь, - сказал старший.
   - Зачем, отец? - спросил младший.
   - Так надо. Слушай и не перебивай. Если я не вернусь, ты примешь княжение. Тебе уже двадцать пять - это возраст для мужчины и воина. Ты знаешь всё, что должен знать, а остальное в твоих руках. Ты знаешь, кого опасаться...
   - Торговцев. И тех из бояр и воевод, имена которых ты назвал.
   - Верно. И ты знаешь, на кого можно опереться...
   - Знаю. На чернокнижников - на тех, имена которых мне теперь известны.
   - Да. Эти люди надёжны - они не подвержены болезненному властолюбию. И может быть, за ними будущее...
   Князь замолчал, всматриваясь в извивы снежных струй, словно пытаясь прочесть по ним свою судьбу.
   - Отец, - голос княжича чуть дрогнул. - Так ли необходимо тебе идти в бой самому? Поручи командование полевой армией любому из твоих проверенных воевод - они сделают всё не хуже, а может быть, и лучше тебя. Пошли, наконец, меня!
   - Я должен идти сам. Почему? Потому что я князь, и этим всё сказано. А ты будешь хранить город. Почему? Потому что сыновья не должны умирать раньше своих отцов - это несправедливо. Но я всё-таки постараюсь вернуться, - Владислав улыбнулся, - должен же я дожить до внуков, а? Пошли-ка домой, сын, - холодно, чёрт бы побрал эту нашу питерскую погоду...
  

* * *

  
   ...Тяжёлые самоходки "PzH 2000", задрав к небу восьмиметровые стволы, методично выбрасывали шестидюймовые снаряды, нащупывая цели на противоположном берегу озера. Пушки могли выдавать до десяти выстрелов в минуту, но приходилось экономить боезапас, растраченный в Польше и Прибалтике, - за спиной легионеров фон дер Танна не было нынче военных заводов, бесперебойно снабжавших войска всем необходимым, и Шарнхорст лично распределял снаряды и патроны между группами "Норд" и "Зюйд" чуть ли не поштучно.
   Фон дер Танн раздражённо почесал переносицу. Задержка у Чудского озера серьёзно нарушала планы всей восточной компании, расписанной по дням и по часам. Несмотря на яростные обстрелы, русские держались: стоило появиться на льду бронемашинам разведки, как вроде бы вымерший восточный берег оживал. Откуда-то из-за пологих песчаных дюн начинала бить артиллерия, и скользили надо льдом реактивные противотанковые снаряды, безошибочно находя цель. Обойти позиции русских по лесистому заснеженному бездорожью не представлялось возможным - для этого пришлось бы делать многокилометровый крюк и терять драгоценное время, - провалилась и попытка выбросить вертолётный десант в тылу противника, вцепившегося в мёрзлый берег и не собиравшегося отступать. Оказывается, у питерского князя имелась кое-какая авиация - это запоздалое знание стоило фон дер Танну нескольких сбитых самолётов и вертолётов, - мешавшая залить русские траншеи напалмом и забросать их с воздуха термобарическими бомбами, были и зенитные комплексы. Тевтонам оставалось только вести затяжную огневую дуэль на истощение, обменивая "донары" на "спруты" и "ларсы" на "грады". Массированная лобовая атака на неподавленную оборону по открытому и насквозь простреливаемому пространству замёрзшего озера была чревата очень тяжёлыми потерями, чего фон дер Танн не мог себе позволить.
   Однако германский генерал видел в сложившейся ситуации и явные для себя плюсы. Равноценный размен "танк на танк, пушка на пушку" для русских невыгоден - численное превосходство тевтонов никто не отменял, и всё войско питерского князя будет полностью уничтожено в обмен на едва ли треть группы "Норд". И не будет командующий ударным легионом продолжать равный обмен потерями до самого конца: как только будут выбиты все - или хотя бы большая часть - противотанковых средств противника, танки фон дер Танна ринутся вперёд и в считанные минуты превратят русские полки в мясной салат в тарталетках разрушенных дотов. А прервать боевой контакт русские не смогут: стоит только ослабнуть их огневому противодействию, как застоявшиеся "леопарды" рывком перемахнут озеро - его ширина здесь не так велика, - сократят расстояние и перемелют отходящего противника. По данным разведки, питерский князь стянул сюда все свои силы: есть возможность уничтожить всё его войско, после чего группа "Норд", не встречая сопротивления, парадным маршем дойдёт до Петербурга, возьмёт город и расположится в тёплых домах на заслуженный отдых, украшенный женщинами побеждённых.
   И будет победа. Гроссер курфюрст Генрих фон Шарнхорст под восторженные крики "Хох!" станет императором Великогермании, и тень славы упадёт на его верных соратников, среди которых будет и он, генерал Карл фон дер Танн. Но до этого ещё далеко - для начала надо перейти это проклятое озеро и сломить сопротивление русских. Сколько ещё для этого потребуется времени? Если часы, это приемлемо, а вот если счёт пойдёт на сутки... В этом случае фон дер Танну волей-неволей придётся менять жизни своих солдат на время, иначе...
   Тевтонец не верил в искренность симпатий глобов. Торговцы остаются торговцами - не они ли во время Второй Мировой стояли в сторонке, наблюдая, как России и Германия ломают друг другу кости, и повторяли заклинание "Пусть они убивают друг друга как можно больше"? Не верил он и в бесконечный нейтралитет московского князя - Василий Тёмный далеко не дурак (дураки в "новые князья" не выбиваются). Московиты вмешаются, почуяв угрозу своим интересам, и он, фон дер Танн, должен успеть взять Петербург раньше, чем они созреют и примут решение обнажить меч. А для этого ему необходимо уничтожить русское войско здесь, у Чудского озера. Когда-то в этих местах состоялась битва, исход которой был не слишком благоприятен для крестоносцев, - что ж, историю можно переиграть: Грюнвальд ведь уже переигран. Глупец повторяет старые ошибки, умник делает из них выводы, а фон дер Танн глупцом себя не считал.
   Генерал бросил взгляд на командный дисплей. На цветном экране красными точками отмечались уничтоженные на том берегу боевые машины русских, число которых неуклонно возрастало. Жаль, что погода и зенитные "стрелы" снижают эффективность авиации...
   - Оценка степени ослабления противника?
   - Свыше шестидесяти процентов, мой генерал, -- исполнительно доложил подтянутый штабной офицер.
   - Дайте связь с генералом Мольтке. Конрад, это Карл. Время истекло. Противник ещё сопротивляется, но я не могу больше ждать. Я атакую.
   Недолгое молчание, нарушаемое шипением помех, нарушил голос командующего сухопутными войсками Объединённых Земель.
   - С твоим решением согласен. Атакуй, и добудь победу.
   - Вперёд! - пролаял фон Танн, забравшись в тесное нутро бронированной штабной машины. - Общая атака!
   Утробно рыча моторами, "леопарды" выкатывались на лёд и выстраивались в боевой порядок...
  

0x01 graphic

  

* * *

  
   - Смотрите!
   Князь Владислав поднял голову.
   Со стороны западного берега катилась танковая лавина. И это была уже не разведка боём - тевтоны бросили в бой основные силы. Танки огибали заснеженный холм острова Сиговец, нацеливаясь на Кобылье Городище, в центр русских позиций. В бинокль было виден слитный строй боевых машин, поднимавших гусеницами тучи снега и перемолотого ледяного крошева. Первыми, выставив вперёд копья орудийных стволов, шли "леопарды", за ними спешили лёгкие "пумы" с десантом на борту. Князь насчитал больше сотни машин, сбился, а из-за пелены снежного марева появлялись всё новые и новые. Сомнений не было - противник, ослабив русских многочасовой артподготовкой, наносил решающий удар. И было ясно: потрепанная линия обороны такого удара не выдержит - бронированную лавину поредевшим русским полкам не остановить.
   - Танки идут ромбом... - негромко сказал кто-то из офицеров.
   - Приказываю: общий отход в сторону Петрограда на максимальной скорости. Всю повреждённую технику - бросить. Людей - под броню. Выполняйте!
   Голос князя Владислава был спокоен и холоден, и внешне он совсем не походил на разгромленного полководца, сломленного тяжестью поражения. Скорее наоборот: в глазах князя светилось торжество, как будто ему наконец-то удалось добиться желаемого.
   - К вам это тоже относится, - бросил он своим штабным, - меня не ждите. У меня персональный транспорт, - князь повёл подбородком в сторону танка "Т-90", замершего в капонире, отрытом между двумя песчаными холмами.
   Пригибаясь и поминутно оглядываясь на озеро, где ожившей линией горизонта катилась волна тевтонских броненосных машин, офицеры штаба один за другим перебегали гребень дюны, за которой укрывались ожидавшие их бронетранспортёры. На месте остался только молодой майор, начальник личной охраны князя.
   - А тебе что, - неласково спросил его Владислав, - требуется особое приглашение?
   - Я присягал моему князю, - просто и без всякой рисовки ответил тот, - и останусь с ним до конца. Габариты у меня скромные (майор был невысок ростом и сухощав), в танке я вас не стесню. В догонялки с костлявой играть бесполезно - она всё равно выиграет, но честь воина ей не по зубам.
   Вместо ответа князь вытащил из-под распахнутого полушубка, накинутого поверх боевой брони, личный блок-коммуникатор, быстро прошёлся пальцами по кнопкам, набирая комбинацию символов, и нажал клавишу активации отправки импульсного сигнала.
   - Догадываешься, что сейчас произойдёт? - обратился он к майору, смерив глазами расстояние между берегом и растянутой шеренгой вражеских танков, в которой уже можно было различить отдельные машины.
   - Теперь догадываюсь, - отозвался тот, наблюдая за действиями князя. - И думаю, не зря я остался: дело должно быть доделано, а тут пули-осколки густо летают. Им ведь всё равно кого клюнуть: что князя, что смерда...
   - Ладно, пошли, философ. Радиопеленг можно дать из танка, а подарочек, что скоро нам на голову свалится, лучше встречать под бронёй, а не на свежем воздухе - для здоровья полезнее. Гарантии, конечно, нет, но...
   Горячий воздух ударил его в грудь и сшиб с ног. Торопливо поднявшись, Владислав посмотрел в сторону капонира, до которого они не успели добежать, и смачно выругался.
   Танк горел высоким дымным костром - прямое попадание солидным боеприпасом. А майор-телохранитель лежал на земле навзничь, широко раскинув руки. Осколок вошёл ему в переносицу и наверняка добрался до затылка: вокруг головы молодого офицера растекалась густеющая красная лужица.
   "Шальной снаряд, - отстранённо подумал князь. - А может, и не очень шальной...".
   Оглядевшись, он подошёл к стволу дерева, срубленного снарядом несколько часов назад, и присел на него, держа коммуникатор на коленях.
   "Наверно, можно было поручить это дело кому-нибудь другому... Нет, нельзя. Имей тевтоны хоть смутное подозрение о том, что их ждёт, они ни за какие коврижки не сунулись бы на лёд, а на том берегу эффект был бы не тот. Так что всё ты сделал правильно, князь питерский, - нельзя было по-другому. За власть надо платить полной мерой, если ты воин, а не торговец...".
   Он поднял голову, вглядываясь в серое небо, сплошь затянутое низкими облаками, как будто мог разглядеть там ракету, которая наверняка уже выгибала траекторию и падала вниз, к притихшей земле, - ракету, шедшую на сигнал его коммуникатора.
   "Жаль, конечно, но что поделаешь... Как там сказал этот паренёк? Безносая всё равно догонит, главное - это сохранить честь. Надеюсь, вспомнят меня незлым словом - я ведь всё-таки был не самым плохим князем...".
  

* * *

  
   - Товарищ адмирал, получен кодовый сигнал "Вызываем огонь на себя"! Координаты цели...
   - Ввести координаты!
   - Координаты цели введены! Готовность к пуску...
   - Пуск!
   - Пуск произведён!
   "Синева", вырвавшись из плена пусковой шахты крейсировавшего в Баренцевом море атомного подводного ракетоносца "Тула", в центральном посту которого находился выполнявший личный приказ князя Александра морской воевода Михаил Пантелеев, ушла в стратосферу. Ракета несла всего одну водородную боеголовку мощностью в сто килотонн - цель была незащищённой и единичной, и разведение боевых блоков "виноградной грозди" не требовалось.
   - Ляжет ли она точно в цель, - тихо произнёс командир стратегического крейсера. - Отклонение до пятисот метров и наверняка есть погрешность заданных координат. Хотя при её мощности это не так существенно. Вам известен характер цели, товарищ адмирал?
   - Скверный у неё характер - очень скверный. А ракета наша ляжет куда положено - ей помогут, подскажут дорогу.
   Командир "Тулы" не понял Пантелеева, однако переспрашивать не стал: бывают ситуации, когда любопытство неуместно.
   О деталях и сути операции командующий флотом узнал от князя Александра. В тайну был посвящен третий человек, но она, наперекор пословице, так и осталась тайной. "Пришло время вернуть питерцам долг" - сказал морскому воеводе северный князь, и воевода сделал всё от него зависящее, чтобы этот долг был уплачен.
  

* * *

  
   Над Чудским озером расплескался убийственный свет.
   И вздыбился лохматый дымный гриб, выбеленный тысячами тонн воды, вырванной дьявольской силой из потревоженного озерного лона.
   Танки ударного легиона, оказавшиеся в эпицентре взрыва, исчезли мгновенно. С тех "леопардов", которые оказались вне сферы полного уничтожения, ударная волна срывала башни, переворачивая горящие шестидесятитонные машины как детские игрушки; лёгкие "пумы" сминались, словно пустые консервные банки. Однако некоторым танкам повезло: рассчитанные на устойчивость к поражающим факторам ядерного взрыва и находившиеся на достаточном удалении от эпицентра атомного ада, они отделались оплавленной бронёй и снесёнными выступающими частями. Ракетно-ядерный удар не стал бы смертельным для всего легиона генерала фон дер Танна, если бы он попал под него на твёрдой земле, но под гусеницами боевых машин был лёд, а подо льдом - вода глубиной до десяти метров.
   Озёрный лёд треснул как оконное стекло, в которое попал булыжник. Во все стороны разошлись километровые трещины, а от эпицентра взрыва покатилась пятиметровая водяная волна, вздыбливая и раскалывая крупные льдины и дробя их на куски. Лёд обернулся зыбкой трясиной, подёрнутой мелкими ледяными обломками. Это крошево расступалось под ногой, не давая надёжной опоры, а соскальзывающие с переворачивающихся льдин тяжёлые боевые машины проваливались в него и тонули слитками железа, не успев даже распахнуть люки.
   Ударный бронетанковый легион, краса и гордость армии Объёдинённых Тевтонских Земель, погиб почти полностью. Генералу фон дер Танну оставалось только застрелиться, но его штабная машина тоже ушла под лёд, и холодная чёрная вода Чудского озера избавила Карла от такой необходимости.
   А примерно через час над озером выпал чёрный снег - водяные капли, унесённые вихрем взрыва вверх, на десятикилометровую высоту, остыли и превратились в снежинки, вобравшие в себя мельчайшие частицы атомного пепла...
   Но князь Владислав Балтийский ничего этого не увидел: он сгорел раньше, чем его зрительный нерв успел передать в мозг картину происходящего.
  
  
   ГЛАВА ВОСЬМАЯ. СТРЕЛЫ ВОСТОКА
  
   2031 год
  
   "Откровенная демонстрация силы, - думал приморский князь Константин, глядя из иллюминатора вниз, на близкую землю (посольский самолёт шёл на малой высоте, почти на бреющем полёте, - это было обязательным условием, продиктованным китайской стороной, и князь только сейчас понял, чем оно было вызвано), - смотрите, соседи, и трепещите...".
   Маньчжурские сопки были густо нафаршированы войсками и военной техникой - танки, самоходные орудия и бронетранспортёры в пятнистой камуфляжной раскраске стояли совершенно открыто, пренебрегая не только маскировочными сетями, но даже природными укрытиями вроде лесополос и зарослей гаоляна. Поднебесная Империя явила силу, и теперь демонстрировала её приморцам, желая подавить их зрелищем боевой мощи трёхсоттысячной ханьской армии, изготовленной к броску.
   По обоим бортам княжеского самолёта попарно летели четыре китайских истребителя - два "ченьгду" и два "шеньянг". Судя по бортовым номерам машин, с момента пересечения посольским "Як-42" границы Приморского княжества воздушный эскорт успел смениться по меньшей мере дважды - мол, самолётов у нас тоже много, так и знайте. И Муданьцзян как место переговоров был выбран китайцами далеко не случайно: высокие стороны могли бы встретиться в приграничных городках Чуньхуа или Дуннине, но тогда генералы богдыхана лишились бы возможности ослепить властителя русского Приморья блеском оружия - много ли покажешь за несколько минут полёта?
   Но князь Константин и без этого знал: там, за маньчжурской границей, - сила. Китай пережил Обвал без особых потрясений: сама структура этой страны во многом копировала средневековую феодальную иерархию, державшуюся на старинных статусных привилегиях, а не на богатстве некоторых индивидуумов или групп индивидов, выраженном в условных единицах. В начале двадцать первого века, ещё до Обвала, были попытки отдельных лиц, сколотивших себе состояние, приобрести политический вес и влияние на внутреннюю и внешнюю политику будущей Поднебесной Империи, но все эти попытки кончались для их организаторов весьма и весьма печально: не в меру шустрых торговцев незатейливо вешали или расстреливали, не заморачиваясь чуждыми китайскому менталитету ценностями вроде соблюдения прав человека. А после Обвала импортированный лак западной цивилизации отшелушился, и страна с более чем миллиардным населением быстро трансформировалась в самую настоящую империю времён династий Мин или Цин: в державу, покорную жёсткой воле богдыхана, где людьми признавались только носители пайцзы - персонального чипа, - а все аутсайдеры (без всякого исключения) считались враждебным элементом, подлежащим незамедлительному уменьшению роста на голову при помощи палаческого меча. И сотни миллионов трудолюбивых ханьцев, нисколько не возражая против распределения риса и хлопчатобумажной ткани для халатов-ципао, сумели создать армию: одну из самых мощных армий постобвального мира.
   Начало созданию это армии было положено ещё на стыке тысячелетий, когда Китай на основе зарубежных образцов (в основном советских и российских) наладил собственное производство вооружений. Американские эксперты брезгливо морщились, изучая скудные разведданные о китайских модификациях советских истребителей "Миг-21" или подводных атомных ракетоносцах "Цзинь", скопированных с устаревших русских "дельфинов", однако после Обвала глобам пришлось создавать вооружённые силы практически заново, тогда как ханьцы заботливо сохранили имевшееся у них оружие и теперь наращивали боевые мускулы. А мускулы - это дело такое: их требуется разминать, чтобы они не атрофировались. Всё шло к большой войне, и приморский князь Константин это хорошо понимал.
   Ко всему прочему, Китай и Япония заключили военный союз, что казалось делом почти невозможным, учитывая вековую вражду этих двух стран. Однако богдыхан и микадо как-то сумели вытравить из памяти своих чипизированных подданных Нанкинскую резню и привычку японских офицеров пробовать на пленных ханьцах заточку самурайских мечей. Из пыльных архивов был извлечён термин "панмонголизм" и лозунг "Жёлтая раса будет править миром!"; расползавшаяся Поднебесная Империя вобрала в себя азиатских "молодых драконов" и точила зубы на Индию, зажатую между ней и Новым Халифатом, тоже быстро набиравшим силу. Но если судьба далёкой Индии не сильно волновала князя Константина, то прямой угрозы своим владениям он не мог не замечать, и степень этой угрозы беспокоила властителя Приморского удела - именно поэтому его самолёт и летел сейчас в Муданьцзян. Хотя князь и не слишком уповал на успех переговоров, он всё-таки надеялся отдать ханьцам не всё, а только часть, причём желательно как можно меньшую. Надежды эти таяли по мере того, как приморский властитель машинально подсчитывал ханьские войска, стоявшие возле его границ, но другого выхода не было: прямое военное противостояние с Поднебесной было абсолютно безнадёжным - после всех пертурбаций атомный арсенал Приморского княжества был более чем скудным. И надеяться было не на кого: единой России более не существовало, сибирский князь Михаил (не говоря уже о камчатской лисе, князе Алексее) заботился прежде всего о собственных землях, а глобы сидели за океаном, решая свои проблемы и надеясь (как всегда) извлечь выгоду из чужой свары.
   ...Чуть накренившись, самолёт пошёл на посадку и приземлился на аэродроме на окраине Муданьцзяна. Лётное поле было самым обычным, - бетонка как бетонка, - и постройки вокруг него не выглядели специфическими китайскими, но ощущение затаённой враждебности Константин ощутил сразу, как только ступил на трап, мгновенно подогнанный к самолёту.
   По всему полю ровными рядами стояли солдаты ханьской армии; за их спинами смотрели в небо счетверённые стволы самоходных зенитных установок. На плоских лицах солдат, сжимавших в руках до боли знакомые АКМы, не было и тени эмоций, однако князь видел: перед ним беспощадный враг, и любая попытка вести с ним переговоры заранее обречена на провал. По спине приморского князя прошёл ледяной холодок, и вспомнилось ему заплаканное лицо жены, провожавшей его в Кневичах,* и слова, которые она повторяла безнадёжно-исступлённо: "Не лети к ним... Не надо... Прошу тебя...".
   У трапа уже ожидали несколько машин, одна из которых явно предназначалась для послов. Намётанным глазом князь сразу определил, что в ней поместится от силы четверо пассажиров - он сам, переводчик и двое ближних бояр, - и это ему не понравилось. Однако отступать было некуда, и Константин, стиснув зубы, начал спускаться по хлипкому трапу, дрожавшему под его ногами.
   - Приветствую гостей, - китайский офицер, стоявший у трапа, хорошо говорил по-русски. - Джихангир** ждёт вас в доме для беседы.
   ________________________________________________________________________________
   * Кневичи - аэропорт Владивостока
   ** Джихангир - главнокомандующий (монгольск.). Здесь - командующий армией вторжения.
  
   Кортеж ехал недолго - "домом для беседы" оказалось приземистое здание на краю лётного поля. По углам здания стояли четыре танка, но Константин уже не реагировал на очередную демонстрацию военной силы Поднебесной Империи. Отсюда до границы сотни километров и сотни таких танков: четырьмя больше, четырьмя меньше - какая разница?
   Помещение внутри оказалось довольно просторным и не перегруженным мебелью. Всю противоположную стену занимал огромный экран; вдоль других стен замерли ханьцы в боевой броне, вооружённые не только автоматами, но и мечами - экипировка воинов личной охраны высоких персон Поднебесной. "Похоже, беседовать придётся стоя, - подумал князь. - Что ж, это к и лучшему: значит, наша беседа не затянется. А вот зачем тут такой дисплей, пока неясно".
   Джихангира Чжан Сяньджуна, командующего Шэньянским военным округом, князь узнал сразу, хотя никогда не видел его в реале. Ошибиться было мудрено: генерал Сяньджун выделялся осанкой, одеждой и буквально излучаемой им непререкаемой властностью. Сын мукденского комиссара Хуа Сяньджуна, Чжан был из тех офицеров, которые очень быстро поняли, куда дует ветер перемен, превращавший бывших партийных бонз и военачальников в сановников рождавшейся империи или смешивавший их с пылью. Чжан Сяньджун сделал правильный выбор и головокружительную карьеру: Шэньянский округ был самым сильным из семи военных округов Китая.
   - Приветствую джихангира, - старательно выговорил Константин заготовленную фразу по-китайски, вежливо поклонившись. Переводчик молчал, а двое бояр шумно дышали за спиной князя, наверняка проклиная тот день и час, когда его приказ заставил их пуститься в это путешествие. - Мы будем говорить?
   - Джихангир рад видеть лицо приморского князя, - по-русски ответил Чжан (знание языка потенциального противника приветствовалось среди ханьских военачальников). - Мы будем говорить, и не только мы.
   "Что это значит?" - удивился князь, и в это время громадный дисплей ожил.
   Владыка Поднебесной не снизошёл до общения во плоти с удельным русским князем - богдыхан появился на экране.
   - Мы будем говорить, раз ты этого так добивался, - произнёс механический голос синхронного киберпереводчика. - А какой будет наша беседа, зависит только от тебя, князь Константин. Я же скажу так: пришло твоё время покориться моей силе.
   Властитель Приморья невольно сглотнул, однако постарался, чтобы охватившее его смятение не отразилось на его лице - канал связи наверняка был двусторонним, и богдыхан не только слышал, но видел всё до мельчайших деталей.
   - Мы не хотим войны, - слова давались князю с большим трудом. - Скажи, чего ты от нас хочешь? Мы можем жить в мире, можем торговать, можем...
   - Покорности! - прогромыхал император Поднебесной. - Мы помним всё: и то, как твои предки убивали наших предков, и опиумные войны, и нищету моего народа, созданную вами, белые люди.
   - Мы, русские, не участвовали в опиумных войнах...
   - Вы все одинаковы, - узкие глаза виртуального богдыхана превратились в щёлочки, - вы презирали нас веками. А теперь пришло наше время. Ваш мир обмана распался, князь, и вам, белые люди, придётся теперь стать нашими слугами, потому что мы сильнее. Хочешь сопротивляться? Что ж, попробуй. Но знай: маленький ручеек, впадающий в море, не в силах остановить прилив - он потечёт вспять. А если ты хочешь сохранить свою жалкую жизнь, то стань передо мной на колени и поцелуй прах в знак покорности. И знай: отныне ваши женщины будут спать в наших постелях, и будут рожать нам здоровых детей - вы оказались на это неспособны.
   С нарастающим отчаянием князь Константин понял, что всё это телешоу и его финал были запланированы заранее. Богдыхан всё уже решил - ему нужна война, а не мелкие дары, уступки и сохранение хрупкого мира, и никакие переговоры при таких заранее заданных условиях ни к чему не приведут. Ханьский император откровенно унижал русского князя, наслаждаясь его бессилием: от виртуального богдыхана можно было ожидать чего угодно, вплоть до оскорбительного и неприемлемого требования подарить ему княгиню Ирину. И ещё Константин понял, что живым ему отсюда не уйти.
   - А вот хер тебе, - выкрикнул приморский князь, остро сожалея, что у него нет под рукой гранатомёта, и что виртуальный богдыхан неуязвим. - Как говорили наши предки, нас убьёшь, тогда и женами нашими владеть будешь!
   Он не заметил неуловимого знака, поданного джихангиром своим телохранителям, - он услышал вскрик переводчика и задавленный хрип кого-то из своих спутников. Князь ещё поворачивался, когда широкое лезвие меча вошло ему под рёбра.
   "Ирина... - промелькнуло в гаснущем сознании приморского князя. - Прости..."
  

* * *

  
   Обвальный грохот отдалённого взрыва ватным кулаком ткнулся в обветшавшие стены монументального здания штаба флота, заставив испуганно задрожать оконные стёкла. Люди в здании не обратили на это особого внимания - глухие взрывы следовали один за другим. Подрывные команды делали своё дело, хотя смысла в этом было уже немного: обречённый Владивосток ждал пришествия победителей и того, что они ему принесут.
   - Товарищ адмирал, - статный офицер в синей флотской куртке с погонами капитана первого ранга привычным жестом вскинул руку к чёрной пилотке, - крейсер к бою и походу готов. Жду ваших приказаний.
   - Приказаний? - человек, сидевший за рабочим столом в кабинете командующего флотом, поднял глаза. - Кончились мои приказания, Чебрецов. Осталось последнее: выходи в залив и топи свой крейсер, чтобы он не достался ханьцам.
   - Как топить? - растерянно отозвался капитан первого ранга (такого он не ожидал). - Корабль полностью укомплектован боезапасом - у меня на борту шестнадцать "вулканов" и больше сотни зенитных "ос" и "трёхсоток"! И всё это на дно?
   - Через несколько часов в город войдут моторизованные тумены противника, - голос адмирала отвердел. - Остановить их некому, и нечем. И твои ракеты тут уже не помогут. Да, твой крейсер единственный боеспособный корабль флота - последний корабль, - и поэтому затопить его надо непременно. Остальные наши корабли, - воевода бросил взгляд в окно, на причал, у которого безжизненно замерли оставленные экипажами фрегаты типа "адмирал" (один из них был полузатоплен - по весне льдина пропорола обшивку, и некому было унять течь), - для неприятеля ценности не представляют. Есть ещё АПЛ "Самара" на ремонте в Большом Камне, но её, надо полагать, уже взорвали, или, - воевода прислушался к новому далёкому взрыву, - вот-вот взорвут. Ракетные катера в бухте Улисс - им я послал приказ о подрыве и затоплении, а Фокино уже не в счёт - там один хлам, остров погибших кораблей. Так что...
   - Мой крейсер находится в полной готовности к бою и походу, - упрямо повторил каперанг. - Бункер полный - мы выскребли все запасы. Я могу принять на борт княжескую семью и прорваться в любой нейтральный или дружеский порт.
   - Некого принимать. Княгиня Ирина и оба княжича приняли яд, - в голосе старого моряка было столько горечи, что Чебрецову и в голову не пришло спросить, правда ли это, и откуда это известно командующему флотом: такими вещами не шутят.
   - Зачем? Неужели им нельзя было бежать?
   - Средневековье, капитан. А в средневековье вражий род принято было вырезать до седьмого колена. Богдыхан не оставил бы в покое семя князя Константина, и княгиня это знала. Да и куда им было бежать? В тайгу? Авиация ханьцев держит воздух - они сбивают любой наш самолёт, стоит ему только взлететь.
   - А куда же смотрят наши пилоты?
   - Нету больше наших пилотов, Чебрецов. Авиабаза Каменный Ручей под Совгаванью перепахана так, что там места живого не осталось - они выходили на связь. И в Кневичах то же самое - одни обломки догорают... Сила солому ломит. И куда ты пойдёшь? В Индию? Хождение за три моря... Далеко она, Индия, и не факт, что тебя там ждут с распростёртыми объятьями.
   - Но мой крейсер...
   - Поздно. Раньше нужно было думать и прикидывать, чем всё это может кончиться. И не двадцать, а все сорок лет назад, когда была ещё страна Россия, а не охапка удельных княжеств. А теперь, когда ничего уже не осталось...
   - Осталась честь русского офицера, - спокойно произнёс командир крейсера.
   - Когда нет ни флота, ни страны, честь превращается в призрак на руинах. Хотя... Ты прав, Чебрецов, но толку от твоей правоты как-то не наблюдается. Что ж, делай то, что велит тебе честь русского офицера. Только не вздумай палить ракетами по берегу - пустая затея. В городе ещё стреляют, но это уже агония. Обитатели чайна-тауна повылезали из своих щелей и вытащили из тайников припрятанные стволы, так что ещё неизвестно, кто первым до нас доберётся - десантники Чжан Сяньджуна или наши местные хунхузы, которых здесь у нас как клопов. Всё, капитан первого ранга Чебрецов, иди. Выполняй свой долг...
   "А вы, товарищ адмирал?" - хотел было спросить командир крейсера, но что-то его удержало.
   Выйдя из кабинета, он осторожно прикрыл за собой дверь и удивился резкому хлопку, с которым она закрылась. И только через несколько секунд капитан первого ранга Чебрецов понял, что это был не щелчок язычка дверного замка, а пистолетный выстрел, раздавшийся из кабинета командующего флотом гибнущего Приморского княжества.
  

* * *

  
   - Товарищ капитан третьего ранга, что будем делать?
   Капитан третьего ранга Беляков, командир ракетного катера "Кореец", посмотрел на стоявшего перед ним молодого капитан-лейтенанта, командира ракетного катера "Алеут". Нервозность молодого офицера можно было понять: каплей прокомандовал кораблём всего две недели, и за это время на "Алеуте" разлетелась изношенная газовая турбина (хорошо ещё, обошлось без жертв). Искалеченный катер уныло стоял у причала, а в городе творилось чёрт знает что. И в довершение всего, пропал командир дивизиона - отправился в город и не вернулся, и никто не мог сказать, что с ним приключилось. В такой ситуации поневоле тянет к старшему и более опытному человеку, каковым был командир "Корейца" кап-три Беляков, исполнявший обязанности заместителя комдива.
   - Что делать? У нас есть приказ командующего - будем его выполнять.
   - Значит, взрываемся-топимся?
   Беляков видел, что подобная перспектива не приводит в восторг молодого командира невезучего "Алеута", но что им ещё оставалось? Обидно, конечно, но...
   Дивизион ракетных катеров оставался последним боеспособным соединением флота, обеспечивающим охрану водного района залива Петра Великого. Старые корветы сгнили, а дизельные "варшавянки" превратились в подобие дохлых железных рыб, плавающих кверху брюхом в мутной воде бухты Улисс. Катерный ракетный дивизион уцелел, сократившись до пяти единиц, из которых в настоящий момент полностью боеспособным был один "Кореец". "Камчадал" стоял на слипе, латая пробоину, полученную во время последнего выхода в море (повезло же ему налететь на камень), "Тунгус" занимался переборкой машин, а злополучный "Алеут", на котором оную провести так и не удосужились, стал полным инвалидом. Был ещё "Манджур", находившийся в море на боевом дежурстве, однако ещё утром с него пришла тревожная радиограмма, гласившая "Атакован неопознанными самолётами". А затем связь с катером оборвалась, и не надо было быть ясновидящим, чтобы догадаться о его судьбе.
   И всё-таки Белякову не хотелось топить свой катер. Он сжился с этим маленьким - всего пятьсот тонн водоизмещения, чуть больше миноносца времён русско-японской войны, - корабликом и знал на нём каждую заклёпку. Капитан третьего ранга любил свой корабль, и ему казалось, что катер платит ему взаимностью, словно проверенный боевой товарищ. А теперь этого товарища Беляков должен был убить, как пристреливают загнанную лошадь...
   От мрачных дум капитана третьего ранга оторвал крик вахтенного сигнальщика:
   - Воздух!
   - Боевая тревога!
   Со стороны города появилась пара вертолётов, идущая на малой высоте. Силуэты машин были незнакомыми, однако вскоре Беляков опознал в них "еврокоптеры" "Кугуар" - точнее, слепки с этого французского прототипа, сделанные на заводах Поднебесной. Это были десантные вертолёты, принимавшие на борт взвод солдат и прикрывавшие их высадку огнём двадцатимиллиметровых пушек и двух пулемётов.
   "Дождались" - отстранённо подумал командир "Корейца", глядя на приближающиеся вертолёты ханьцев. Эта посторонняя мысль скользнула краешком сознания, не мешая делать главное: руководить боем. Беляков верил своему кораблю и его экипажу, и катер не подвёл своего командира.
   Две шестиствольные кормовые зенитки "Корейца" крутнулись и выбросили в небо длинные языки пламени. Шестистволки АК-630 выдавали до пяти тысяч выстрелов в минуту при длине очереди четыреста осколочно-фугасных зажигательных снарядов весом в один фунт. Они предназначались для поражения скоростных воздушных целей, и медлительные "кугуары" не имели никаких шансов от них увернуться. Огненные пальцы снарядных трасс вцепились в неуклюжие машины, и...
   Первый "кугуар", изрешеченный тридцатимиллиметровыми снарядами, взорвался, просыпавшись вниз дождём мелких обломков, среди которых Беляков успел заменить охваченную огнём человеческую фигуру. Второму "еврокоптеру" повезло немногим больше: густо дымя, он круто пошёл на снижение, силясь дотянуть до острова Русский, и упал в волны Босфора-Восточного, подняв высокий неряшливый всплеск.
   - Так, и только так! - яростно выдохнул командир "Корейца". - Молодцы комендоры, угостили косоглазых, чтоб им на том свете икалось без передышки...
   Возбуждение, вызванное коротким выигранным боем, схлынуло, и снова встал перед заместителем комдива проклятый вопрос: что делать, топиться или взрываться? "Вам что лучше, - подумал капитан третьего ранга, чувствуя на себе настороженные взгляды десятков пар глаз, - электрический стульчик или гильотинку?".
   Он тяжело вздохнул, почти неосознанно оттягивая миг, когда ему всё-таки придётся отдать роковой приказ. С катерами-калеками всё ясно - тут двух мнения быть не может, - но "Кореец", его "Кореец", который только что показал, что он умеет драться и бить насмерть - как быть с ним?
   - Товарищ командир! - услышал он за спиной и поспешно обернулся, уловив некую странную нотку в голосе вахтенного офицера. - Код-сигнал с "Варяга"! "Дивизиону ОВРа. Иду на прорыв. Кто может, следуйте за мной. Капитан первого ранга Чебрецов".
   - Вот и конец всем вопросам, - громко (чтобы все слышали) произнёс Беляков. - Так, всем командирам инвалидов: готовьте свои корабли к взрыву. Исполнение - по готовности. А на "Корейце" - по местам стоять, со швартов сниматься!
  

* * *

  
   ...Корабль, резавший острым форштевнем волны Уссурийского залива, был красив убийственной красотой совершенной боевой машины. В своё время знаменитый советский адмирал сказал, сравнивая ракетный крейсер проекта 1164 с его атомным наследником 1144-го проекта: "Орлан", кончено, мощнее, но "Атлант" выглядит куда свирепей и агрессивней. У "орланов" оружие спрятано под палубу, его не видно, а у "атлантов" всё на виду - давит на психику". Да, у ракетных крейсеров типа "Атлант" было чем давить на психику...
   Главная ударная мощь этого корабля водоизмещением одиннадцать с половиной тысяч тонн заключалась в шестнадцати пусковых установках ракет "Вулкан", размещённых по бортам - по четыре спаренные наклонные шахты с каждого борта. Изначально крейсер "Варяг", тогда ещё носивший имя "Червона Украина", был оснащён противокорабельными ракетными комплексами "Базальт", но затем он был перевооружён более совершенными "вулканами" и получил титул "убийца авианосцев". Топить авианосцы ему не доводилось, однако никто из пятисот человек его экипажа не сомневался: их корабль на это способен. ПВО крейсера обеспечивали восемь подпалубных револьверных ракетных установок С-300 "Форт", рассчитанных на поражение самолётов и сверхзвуковых крылатых ракет на дальней дистанции, и два зенитно-ракетных комплекса "Оса" ближнего радиуса действия. И ещё - реактивные бомбомёты, спаренная стотридцатимиллиметровая артиллерийская установка, шесть скорострельных зениток АК-630, два пятитрубных торпедных аппарата для стрельбы самонаводящимися глубинными торпедами и палубный вертолёт. Газотурбинная силовая установка мощностью девяносто тысяч лошадиных сил обеспечивала "Варягу" скорость в тридцать два узла и дальность плавания семь с половиной тысяч миль.
  

0x01 graphic

  
   Крейсер прослужил больше сорока лет, из них тридцать - на Тихом океане, пережил всё, включая Обвал, и не пошёл на слом только благодаря повышенному запасу прочности корпуса, заложенному в него ещё при постройке, да трепетной заботе князя Константина, считавшего "Варяга" чем-то вроде талисмана и залогом возрождения русского флота Тихого океана. Ради поддержания крейсера в боеспособном состоянии приморский князь шёл на всё (беспощадная разборка на запчасти других кораблей была в этом списке далеко не на первом месте) и добился своего: флагман Приморской флотилии разнородных сил и всего княжьего флота пережил и флот, и самого князя Константина...
   Крейсер выскочил из узкости Золотого Рога как раз в тот момент, когда над городом появились десантные вертолёты ханьцев. Роящиеся над Владивостоком машины напоминали мух, слетевшихся на мёртвое тело, и первым желанием Чебрецова было немедленно угостить их "осами". Но вертолётов было слишком много, а ракеты могли ещё ой как понадобиться, и командир "Варяга" сдержался. Он сумрачно наблюдал за берегом в бинокль, и в памяти его всплыла вдруг давно забытая песенка, слышанная им в детстве от отца:
  
   Морды жёлтые над городом кружатся,
   С парашютами на площади садятся
   Никуда от них не спрятаться, не скрыться,
   Морды жёлтые, чего же вам не спится...
  
   "Думал ли тогда отец, что эта шутка обернётся злой явью...".
   - Дайте код-сигнал, - приказал Чебрецов. - Всем, всем, всем. Иду на прорыв. Кто может, следуйте за мной.
   Командир крейсера не слишком надеялся, что хоть кто-то сможет пойти за ним в бой, и потому был приятно удивлён, когда на выходе из Босфора за кормой "Варяга" обозначился силуэт ракетного катера, вынырнувшего из бухты Улисс.
   - Смотри-ка, - пробормотал вахтенный офицер, наблюдая за маленьким корабликом, поднимавшим носом пышный белый бурун и быстро нагонявшим крейсер. - Есть ещё порох в пороховницах... Судя по бортовому номеру, это "Кореец". Символично...
   "Да, - подумал капитан первого ранга, - символично. Интересно, как далеко зайдёт в своих совпадениях эта символика?".
   Достав персональный коммуникатор, он набрал шифр-код, который имел каждый из немногочисленных старших офицеров Приморского флота.
   - Беляков? Чебрецов на связи.
   - Я, товарищ капитан первого ранга. Слушаю.
   - Следуй мне в кильватер в четырёх кабельтовых. Идём в Петропавловск-Камчатский через пролив Лаперуза, так что не гони лошадей, а то горючки не хватит, и придётся мне брать тебя на буксир.
   - Есть!
   "Кореец" пристроился в кильватер "Варягу", чётко выдерживая заданную дистанцию, и через несколько минут корабли качнула встречная волна Уссурийского залива. Вертолёты остались позади - у них была другая задача, да и не предназначались десантные "кугуары" для боя с кораблями, имевшими сильную ПВО. Однако Чебрецов не сомневался: какую-нибудь пакость ханьцы ему непременно устроят - не с воздуха, так из-под воды. Встречи с устаревшими китайскими эсминцами он не опасался - "Варяг" справится с десятком таких кораблей, - но кто его знает, что успели выстроить ханьцы под пологом полной секретности, окутавшей всю Поднебесную?
   Корабли шли на юго-восток двадцатиузловым ходом, пересекая Уссурийский залив и держа курс на остров Аскольд. Экраны радиолокаторов были чисты (засветка от десантных вертолётов в кормовых секторах не в счёт), но в бухту Стрелок Чебрецов решил не заходить - что там делать? Посмотреть с моря на покинутый городок Шкотово-17, на ржавые корпуса десантных кораблей "Ослябя" и "Пересвет", на пустые коробки списанных эсминцев да на мёртвый остов атомного крейсера "Адмирал Лазарев", которого так и не удалось вернуть к жизни? Зачем бередить душу перед боем?
   А в том, что боя ему так или иначе не избежать, Чебрецов не сомневался: ханьцы не дураки. Выход крейсера засекли не только вертолёты, но и владивостокские китайцы, давно и прочно осевшие в городе, и наивно было полагать, что "Варягу" так и позволят уйти куда глаза глядят, не послав ему вслед ни единого реактивного привета.
  

* * *

  
   Их встретили на выходе из залива Петра Великого. Экраны локаторов невозмутимо сообщили о появлении четырёх надводных целей слева по курсу русских кораблей, а через минуту - ещё двух, на сей раз справа по курсу. Противник (а кто же ещё?) был обнаружен на дистанции двадцать две мили, а поскольку видимость была отменной и суммарная скорость сближения составляла сорок узлов, с минуты на минуты следовало ожидать установления визуального контакта.
   "Почему они не стреляют? - недоумевал Чебрецов. - Странно... "Новых чингизидов" обуяло внезапное миролюбие? Свежо предание, но верится с трудом...". Однако сам он тоже не спешил отдать приказ "Огонь!" - надо же хотя бы узнать, с кем имеешь дело.
   Ответ на этот вопрос был получен скоро, и оказался неожиданным. Вражеские суда появились в оптическом диапазоне, и данные телеметрии получили зримое подтверждение.
   - Это не китайцы! - взволнованно доложил офицер-оператор. - Это японцы! Идут на нас строем фронта!
   - Вижу, - спокойно ответил командир крейсера, не отрываясь от бинокля. - Да, это они. Слева - лёгкие крейсера "Конго", "Кирисима", "Миоко", "Тёкай". Японские клоны "арли бёрков". Справа - "Атаго" и "Асигара": те же "бёрки", только модифицированные по японскому проекту. Итого - сорок восемь ПКР "гарпун" и "тип 90": те же яйца, только вид в профиль. Хм, а ведь с Японией мы пока что ещё не воюем - может, поэтому они и молчат...
   Чебрецов хорошо понимал, что надежда пройти сквозь строй японских крейсеров без выстрела призрачна: вряд ли самураи перехватили русские корабли только для того, чтобы обменяться с ними дружественным салютом. Япония - союзник Поднебесной, значит...
   Ожил приёмник внешней связи - для электронщиков Страны Восходящего солнца не составило особого труда выйти на этот канал.
   - Русские моряки! Воины божественного Тенно уважают достойных противников. Адмирал Ямада предлагает вам сдаться...
   Японец говорил по-русски чисто и правильно - его выдавал только лёгкий акцент да неуверенное озвучивание трудной для японцев буквы "л": в его речи она походила на нечто среднее между "л" и "р".
   - ...и гарантирует вам жизнь и достойное обращение. Вы не будете выданы стране Хань - слово самурая. Мы помним имя вашего корабля, и мы...
   - А если помните, то какого хрена предлагаете сдаться? - Чебрецов оскалил зубы. - Плохо, значит, помните... Целеуказание раздельное - двенадцать ракет по паре на каждого, и пусть никто не уйдёт обиженным! Огонь!
   Стройный корпус крейсера содрогнулся - "Варяг" изрыгал ракеты с обоих бортов. "Вулканы" один за другим уходили в небо, разделяясь на пары: они подчинялись программе и сосредотачивались на заданных целях, игнорируя остальные. Траектории ракет выгибались дымными щупальцами, тянущимися к японским кораблям. "Кореец" не принимал участия в пиршестве, подчиняясь приказу Чебрецова "добивать подранков".
   Японцы ответили мгновенно - похоже, они не были уверены в том, что русские безропотно сложат оружие по первому требованию и не исключали боя, однако надеялись выиграть его без особого труда за счёт мощной ПВО своих крейсеров, располагавших сотнями зенитных противоракет и совершенными системами боевого управления.
   Японские корабли расцветились десятками вертикальных белых дымов. "Стандарты" шли на перехват, нацеливаясь на стелящиеся над волнами русские ракеты. Но японцы не учли одного: на "кинжальной" дистанции даже самым хорошим компьютерам не хватит времени для гарантированного перехвата крылатой смерти, упакованной в сигарообразные хорошим тела "вулканов" и стремительно несущейся к цели, - разделявшее корабли расстояние в несколько миль сверхзвуковые ракеты "Варяга" пожирали за пятнадцать секунд...
   Флагманский "Асигара" был поражён первым - ракета попала в районе кормовой дымовой трубы. Вслед за взрывом над кораблём взметнулось высокое пламя - загорелось топливо в разрушенном вертолётном ангаре. "Атаго" пришлось ещё хуже: он получил два попадания, причём одна из боеголовок проникла в машинное отделение и там обернулась вихрем огня, рвущего переборки. Крейсер осел, глотая воду проломленным днищем, и его командир уже через несколько минут был вынужден отдать приказ "Покинуть корабль!".
   Получила своё и четвёрка крейсеров, заходивших слева, хотя пять из восьми ракет, выпущенных по ним, были сбиты или не добились прямых попаданий из-за помех - системы радиоэлектронного противодействия работали на полную мощность. На "Кирисима" снесло носовую часть вместе с орудийной башней; крейсер зарылся изуродованным носом в воду. На "Миоко" взрыв полутонной боеголовки "вулкана" вызвал детонацию зенитных ракет в кормовых ячейках - половина из них была не отстреляна, - и корабль начал быстро тонуть, всё выше задирая острое лезвие форштевня. "Тёкай" получил громадную полуподводную пробоиной и завалился набок, отчаянно силясь выправить губительный крен. Самым везучим оказался "Конго" - он избежал прямых попаданий, отделавшись лёгкими повреждениями корпуса и надстроек от ракеты, взорвавшейся в воде в двадцати метрах от борта крейсера. Но везение это было недолгим: командир "Корейца" внимательно следил за боем и тут же дал по "Конго" залп четырьмя "москитами". Две ракеты достигли цели, ужалили, и японский крейсер вспыхнул от носа до кормы.
  

0x01 graphic

  
   Дерзость маленького кораблика осталась безнаказанной: японцы сосредоточили всю мощь своей эскадры на непокорном "Варяге". Противокорабельные ракеты с обеих сторон были выпущены почти одновременно, и спустя какие-то секунды после первых попаданий в японские корабли "гарпуны" и "девяностые" обрушились на русский крейсер.
   Они летели, похожие на гигантские дымные белые стрелы с чёрными наконечниками, выпущенные лучником-исполином. Восемь "револьверов" "Варяга" метали им навстречу "трёхсотку" за "трёхсоткой", с направляющих срывались огнехвостые "осы", захлебывались очередями зенитные шестистволки. Японские ракеты взрывались в воздухе, падали в море, но их было слишком много: адмирал Ямада боезапас не экономил.
   Первое попадание "Варяг" получил в корму - взрывом разворотило и вздыбило вертолётную площадку (пустую - вертолёта на борту крейсера давно уже не было). Затем удары следовали один за другим, словно крейсер оказался в кольце врагов, избивавших его со всех сторон (если разобраться, так оно и было...). Рухнула на дымовые трубы срезанная взрывом радарная решётка, разлетелся на куски антенный пост управления стрельбой ЗРК, смялась как картонная носовая пара пусковых ракетных труб правого борта, взлетела высоко вверх вырванная башенка носовой зенитной шестистволки, вскрылся по всей длине лацпорт левого торпедного аппарата. По сравнению с "вулканами" "гарпуны" несли вдвое меньший заряд взрывчатки, но "Варяг" принял их больше десятка, и две подводные пробоины - это много. А весь бой занял всего лишь несколько минут...
   Беляков видел, как окутанный дымом крейсер медленно повалился на левый борт, одновременно погружаясь носом, и сделал то, чего не мог не сделать: пошёл к погибавшему кораблю, чтобы подобрать его уцелевших моряков. Командир "Корейца" не думал о том, что одного "гарпуна" будет вполне достаточно, чтобы катер пошёл на дно вслед за крейсером. Капитан третьего ранга Беляков посмотрел на японские корабли - их осталось всего четыре, причём два из них горели, - только тогда, когда принял на борт около сорока человек из экипажа "Варяга" - всех, кого сумел, - и дал ход, удаляясь от места неравного боя.
   Японцы не стреляли. "Наверно, - подумал командир ракетного катера, - им уже не до нас. Продержаться бы на воде до подхода помощи - вот какая у них сейчас задача. Крепко мы им врезали...". И только потом у него появилась мысль, что японцы умышленно дают ему уйти: как бы ни были они озлоблены тяжёлыми потерями, понесёнными в бою, кодекс самурайской чести требовал уважать мужество врага. А союзнический долг они выполнили: русский крейсер потоплен.
   Однако вскоре командир "Корейца" думал только о том, как бы побыстрее добраться до Находки, и молил всех богов и святых (начиная с Перуна и кончая Николой-угодником), чтобы в воздухе не появились китайские истребители-бомбардировщики - на великодушие "новых чингизидов" Беляков не рассчитывал. И ещё - чтобы дожил до берегового госпиталя тяжело раненый Чебрецов, лежавший без сознания в крошечной командирской каюте.
   ...Японский адмирал допустил ошибку, сблизившись с "Варягом" на убийственно короткую дистанцию в расчёте на красочный спектакль под названием "Капитуляция в море". Японцы помнили, что когда-то в этих водах русские корабли сдавались в плен, но забыли, что одни корабли спускали флаги, а другие дрались до последнего снаряда...
  

* * *

  
   - Князь Алексей - предатель.
   Морской воевода, командующий подводным флотом Камчатского княжества, сделал паузу, словно очищая рот от ядовитой горечи, которой было пропитано слово "предатель". Командиры атомных крейсеров - ударной силы флота - молчали. Одно дело недовольство князем, давно копившееся среди воевод, и совсем другое - высказанное вслух (пусть даже в тесном кругу) открытое обвинение властителя Камчатки в предательстве. Да, Алексей уже несколько лет уклонялся от предложений Константина объединить два их княжества в одно, попутно поставив по стойке "смирно" мелких князей вроде сахалинского или магаданского, хотя интеграция всех княжеств Дальнего Востока в единую державу назрела и перед лицом растущей угрозы со стороны Поднебесной Империи была уже просто необходимой. Однако такие действия "камчатской лисы" не подпадали под категорию "предательство": Алексей обоснованно полагал, что в объединённом княжестве власть достанется хозяину Приморья - Константин была куда более энергичен, и главное - пользовался куда большим авторитетом и среди военачальников, и среди простого люда. Единственным козырем камчатского князя были ядерные ракеты подводных атомоходов, и Алексей пользовался этим козырем, упорно "не замечая" жестов доброй воли со стороны Константина вроде безвозмездного принятия на ремонт АПЛ "Самара" или перегона на Камчатку нескольких дальних противолодочных самолётов "Ту-142" взамен пришедших в негодность древних "Ил-38".
   - Алексей - предатель, - повторил адмирал. - Константин просил его о помощи, но наш князь не соизволил её оказать.
   Командиры боевых кораблей, прибывшие по приказу воеводы, быстро переглянулись - это было уже серьёзнее.
   - Константин мёртв, - продолжал командующий. - Владивосток захвачен ханьцами, Хабаровск окружён, бои идут на подступах к Комсомольску. Самураи уже высадились на Сахалине и готовят десант на Курилы. Очередь дойдёт и до нас - это очевидно.
   - Ну, нас им так легко не взять, - уверено произнёс один из командиров. - На моём "Петропавловске" пятьдесят две термоядерные боеголовки калибром от ста до четырёхсот пятидесяти килотонн: мы "поднебесным" такую Хиросиму с Нагасакой устроим - мало не покажется.
   - Мало иметь оружие, нужно иметь решимость его применить. А вот как раз с этим-то большая проблема... - адмирал тяжело вздохнул. - Я ещё не всё сказал. Князь Алексей на днях тайно встречался с одним японским дипломатом, хотя дипломат из этого самурая такой же, как из меня балерина. Не будет ни Хиросимы, ни Нагасаки - наш князь готов признать себя вассалом Японии, оставаясь при этом властителем Камчатки. А в подтверждение своей верности микадо он намерен передать ему весь наш флот в неповреждённом состоянии. Вот так. Сведения достоверны: у меня есть запись этого разговора. Князь Алексей - предатель.
   - Камень на шею, и в воду, - прогудел плечистый командир "Томска". - Авачинская губа - она широкая, места хватит. Выберем другого князя, и покажем богдыхану с микадой большой и толстый.
   - Не так-то это просто, - с сомнением в голосе произнёс командир "Челябинска". - У Алексея сторонников не меньше, чем противников. Хитёр, ничего не скажешь: как есть лиса. Хотя попробовать можно...
   - Затевать усобицу, когда враг у ворот, - последнее дело, - остудил их адмирал. - Да и поздно уже. С падением Приморья судьба наша решена - Камчатке в одиночку не выжить. Устоять-то мы устоим, оружием нас не возьмёшь, но что дальше? Окраина мы - ни заводов, ни сельского хозяйства толкового. Объединяться надо было с приморцами, вместе мы были бы силой. Алексей крутил хвостом, а я ему верил, старый я дурак, - думал, само рассосётся. Вот и дождался...
   - Так что же теперь, сдавать наши корабли японцам? - сердито засопел командир "Магадана". - Или топиться прямо в бухте, чтобы потом посмотреть, как самураи повесят князя Алексея на первой подходящей березе? Мало в том радости, воевода...
   - Зачем же топиться? - адмирал слегка улыбнулся (впервые за всё время разговора). - Пойдём в море - в дальний поход. Лодки-то наши по военному времени в полной боевой.
   - Куда? - недоумённо спросил командир "Кашалота". - И зачем?
   - На север. Тем же путём, каким не раз приходили сюда, только в обратную сторону. Думаю, князь Александр Холодный примет нас под крыло. А зачем пойдём - затем, что там, за Уралом, - русская земля, и наши корабли очень ей пригодятся. Придёт время, и мы - а не мы, так сыны наши, - сюда вернёмся, и проводим гостей незваных пинком под зад. Вот такое моё слово, капитаны.
   - Накроют нас в Чукотском море, как пескарей в луже, - задумчиво проговорил один из офицеров. - Мелкое оно, это море.
   - Лужа эта сверху ледком подёрнута, - возразил командующий, - пескарей в ней не разглядишь. И некому нас там накрывать - не те времена. А что до риска - на то мы и люди военные. Но топить самим, а тем более сдавать врагу исправные боевые корабли никак нельзя - это преступление воинское. Командир "Варяга" это хорошо знал.
   - Семьи...
   - Что семьи?
   - У многих офицеров здесь семьи, воевода, - командир "Петропавловска" взялся за краешек стола, и адмирал видел, как у него побелели костяшки пальцев. - Что будет с ними? Как бы не отыгрались на них самураи за то, что мы увели у них из-под носа атомные лодки. И как люди пойдут в море, зная, что расстаются с жёнами навсегда, да ещё оставляют их на милость врага?
   Воцарилось тяжёлое молчание.
   - Думал я об этом, - спокойно сказал командующий. - Семьи отправим самолётами в Анадырь - есть такая возможность, летуны из Елизово не откажут. А оттуда через Певек и Тикси - на Мурманск. Долетят: так далеко на север пилоты богдыхана не забираются. Там уже владения сибирских князей, а с ними ссориться ханьцам не с руки. А жён помоложе, тех возьмём на борт, я не возражаю. И мужьям веселее будет, - адмирал снова улыбнулся.
   - Опасное дело... А ну как с боем прорываться придётся?
   - Настоящая жена, - веско возразил воевода, - пойдёт за мужем не только под воду, но и в огонь. И последнее: сомневающихся моряков заменим - у нас половина субмарин на приколе, какая по ветхости, какая разоружёна, какая город греет реакторами. В море пойдут только добровольцы, даже если будет некомплект, - ясен приказ? Всё, товарищи офицеры, дискуссия закончена. Времени у нас в обрез: на всё про всё двадцать четыре часа.
  

* * *

  

0x01 graphic

  
   Из бухты Крашенинникова вышли на прорыв пять атомоходов - это было всё, что осталось от некогда мощной подводной эскадры Камчатской флотилии разнородных сил. Первой из Авачинской губы выскользнула многоцелевая АПЛ "Кашалот" - выскользнула, и тут же погрузилась, ушла на перископную глубину, чутко вслушиваясь акустикой в шумы моря. За ней последовал подводный крейсер "Томск", несущий на борту двадцать четыре крылатые ракеты "гранит". Третьим вышел стратегический ракетоносец "Петропавловск-Камчатский" - ветеран флота, последний "кальмар" русского флота, отслуживший полвека. Многие сомневались, стоит ли "старику" идти в поход - его однотипный собрат "Георгий Победоносец" давно уже использовался как плавучая атомная электростанция, а все прочие их ровесники окончили жизнь под газовыми резаками у разделочных пирсов. Но воевода был непреклонен: ядерные боеголовки "Петропавловска" были слишком грозной силой, чтобы ею пренебрегать. И словно желая доказать всем - и самому себе, - что старый конь борозды не испортит, командующий сам пошёл на "Петропавловске", сделав его флагманом эскадры прорыва. За "Петропавловском" шёл крейсер "Челябинск", а замыкала строй многоцелевая субмарина "Магадан", родная сестра "Кашалота". Не хватало "Самары", взорванной на верфи в Большом Камне, и пришлось оставить крейсер "Иркутск" - корабль был не на ходу, и его должны были затопить на внешнем рейде, предварительно подорвав механизмы. Ещё пять камчатских атомоходов боевой ценности уже не имели, доживая свой век у отстойных причалов, однако морской воевода приказал затопить и их, чтобы не тешить самураев даже символическими трофеями.
   Сутки, оставшиеся до выхода в море, старый моряк провёл без сна - слишком многое надо было успеть сделать. И приходилось держаться настороже: от князя Алексея, узнавшего о "мятеже воевод", можно было ждать любой пакости, начиная от нападения княжеских дружинников на Вилючинск, где жили семьи моряков, и кончая засылкой наёмных убийц к вождям "мятежников". Однако обошлось - морские пехотинцы взяли под надёжную охрану базу флота, а вскоре князю стало не до взбунтовавшихся офицеров. Содержание его беседы с японским агентом стало известно в городе, и перепуганная "камчатская лиса" поспешно стянула к своей резиденции все верные ему части, прячась за спинами солдат и то пытаясь убедить людей, что всё это клевета и злобный навет, то разъясняя, что отдаться под власть микадо - это для камчадалов единственный разумный выход.
   Сам выход в море прошёл гладко, хотя и был тягостным - и для тех, кто уходил, и для тех, кто оставался на берегу. В экипажах лодок появилось немало новых лиц - часть офицеров отказались идти в море (в основном из-за того, что их жёны с детьми побоялись лететь на Чукотку, а потом через всю Сибирь в полную неизвестность). Их не осуждали - не дай бог никому делать жестокий выбор между любовью и честью - их заменили офицерами-добровольцами с "Иркутска" и "консервов". На траверзе бухты Завойко, где базировались сторожевики, подводники смотрели в оба глаза: стало известно, что князь Алексей в полном отчаянии отдал приказ атаковать "бунтовщиков" торпедами на выходе. Приказ этот был заведомо невыполнимым (вероятно, это понимал и сам князь) - из бухты Завойко никто не вышел, и только прожектор передал на флагман эскадры прорыва прощальную светограмму "Доброго пути!".
   В Авачинском заливе лодки погрузились, развернулись под водой и легли на нужный курс. Адмирал оставался в центральном посту "Петропавловска", пока командир корабля не доложил ему, что акустический горизонт чист. И только после этого старый воевода прошёл в свою каюту, лёг и мгновенно уснул, как только щека его коснулась ткани подушки.
   Пять русских атомоходов эскадры прорыва шли в Берингово море.
  

* * *

  
   Противник заявил о себе на следующий день, когда соединение адмирала Родионова оставило позади Командорские острова и, казалось бы, затерялось в океанских просторах. Но морской воевода был острожен и опытен - он постарался обеспечить свою эскадру хотя бы минимальной разведкой.
  

0x01 graphic

  
   Из Петропавловска на Чукотку перелетели два дальних противолодочных самолёта "Ту-142". Анадырьский князь Аким, подумав, не стал обострять отношений с камчадалами и предоставил лётчикам топливо из стратегических запасов, ещё со времён "холодной войны" сберегавшихся в огромном противоатомном хранилище "Портал" неподалёку от аэродрома Угольный. Два самолёта - это ничтожно мало для просторов Берингова моря (тем более что в воздухе постоянно находился только один из них), однако по закону случайности (которых не бывает) патрульный "медведь", описывая над морем широкую дугу с радиусом четыреста миль, обнаружил к северу от Алеутских островов соединение крупных боевых кораблей.
   Через две минуты об этом стало известно адмиралу Родионову: субмарины эскадры прорыва, чередуясь, подвсплывали для обеспечения непрерывной радиосвязи с самолётом-разведчиком. Сообщение было тревожным: "В составе соединения крупный авианосец и четыре корабля типа "ракетный крейсер". Курс - северный, скорость - двадцать пять узлов. Координаты...". А ещё через две минуты "медведь" сообщил "Атакован истребителями", и на этом связь с ним оборвалась.
   "Это не японцы, - лихорадочно прикидывал адмирал, - их авианосцы типа "Хьюга" крупными не назовешь. Значит, это глобы - больше некому. Что им за дело до нас, уже неважно - важно то, что первый выстрел сделан, и сделан не нами. Любое оружие должно быть когда-нибудь использовано, была бы решимость его применить...".
   Звукоподводный сигнал вызвал на связь с "Петропавловском" крейсера "Челябинск" и "Томск". Приказ воеводы был короток и ясен: "Атаковать обнаруженную групповую цель крылатыми ракетами - по двенадцать ракет с каждого крейсера. "Челябинску" использовать спецбоеприпас". Расстояние до эскадры глобов составляло около двухсот пятидесяти миль, и быстроходность неприятельских кораблей не смущала Родионова: "граниты" выйдут на цель через десять-двенадцать минут, и несколько миль, на которые корабли успеют удалиться от точки обнаружения, не имели особого значения для головок самонаведения крылатых ракет.
   Ракеты шли стаей, непрерывно обмениваясь боевой информацией в миллиметровом диапазоне, который невозможно запеленговать. Бесстрастная электроника не имела эмоций: для неё существовало только целеуказание, трансформированное в короткие импульсы в электрических цепях. Ракета-"вожак" летела выше всех остальных, и первой засекла работу вражеских радаров. Полёт смертоносной стаи был откорректирован, активировалась система радиопомех, предназначенная для ослепления неприятельских противоракет. Приоритетная цель определилась - на подлёте включились головки самонаведения. "Граниты" шли на цель с холодной беспощадностью топора, падающего на шею приговорённого...
   Авианосец, прикрытый четырьмя крейсерами УРО, - противник серьёзный. Глобы не собирались изображать из себя мишень для учебных стрельб - они яростно отплёвывались. На перехват крылатых ракет из ячеистых пусковых шахт кораблей эскорта взлетели десятки "стандартов", небо усеяли клочковатые пятна разрывов, и высокие белые всплески то и дело отмечали места, где падали в море горящие обломки сбитых ракет. Но именно для боя с таким противником и проектировался комплекс "Гранит": по расчётам, двадцати четырёх ракет должно было хватить для уничтожения всего авианосного соединения.
   Расчёты проверяются практикой. Атакующая "стая" добилась всего трёх попаданий: по одному в два крейсера прикрытия, один из которых начал тонуть, а другой заполыхал факелом, и одного - в авианосец. Проникающая боеголовка прошила борт и четыре палубы и взорвалась внутри огромного корабля. К чести моряков-глобов, их аварийные партии знали своё дело: им удалось взять под контроль вспыхнувший пожар, заполнив топливопроводы углекислотой и задействовав систему пенотушения, и устранить опасность затопления, ликвидировав течь, возникшую в повреждённых отсеках. Командующий соединением уже решил, что дёшево отделался, и в это время в трёх кабельтовых от его корабля над самой водой взорвалась ракета с "Челябинска", выпустив на волю атомную свирепость двадцати пяти Хиросим...
   Чудовищных размеров столб кипящей воды проглотил стотысячетонный авианосец с жадностью и проворством голодного удава - корабль просто исчез, словно его здесь никогда и не было. И сторонний наблюдатель, если бы он каким-то чудом оказался бы тут и при этом ещё и уцелел, мог бы увидеть, как взбесившаяся вода легко - как пёрышко - тянет вверх ракетный крейсер, захваченный исполинским всплеском.
  
  

0x01 graphic

  

* * *

  
   - Ударное соединение уничтожено! - покрасневшее лицо начальника Тихоокеанского морского командования United Mankind пробил нервный тик. - Авианосец "Рональд Рейган" потоплен, из четырёх кораблей обеспечения уцелел только крейсер "Каупенс", да и тот еле дышит - мачты и трубы сметены, надстройки искорёжены, корпус течёт. Крейсер тонет, и вряд ли нам удастся его спасти: аварийно-спасательные работы затруднены радиоактивным заражением, а погода портится. Мы просто обязаны ответить адекватно - я прошу санкции Совета Сорока на ядерный удар по Петропавловску-Камчатскому.
   - Думаю, Совет Сорока вам откажет, - сказал невзрачный человек в гражданском. По сравнению с адмиралом он выглядел серенькой мышкой, однако бравый милитар сразу сник и стал даже как будто ниже ростом.
   - Но почему, господин куратор? Я не понимаю...
   - Потому, - снисходительно-терпеливо пояснил серенький, - что это бессмысленно. Князь Алексей уже выходил с нами на связь. Группа подводных лодок, уничтожившая ваше соединение, захвачена бунтовщиками, вышедшими из повиновения. Они теперь не более чем пираты, атомные террористы: им глубоко плевать и на своего бывшего князя, и на его город. А кроме того, Камчатка в самом скором времени станет вассалом Японии - не думаю, что микадо испытает бурный восторг при известии об опустошении нами территории, которую он уже считает своей. Ну, а тот факт, что за спиной микадо стоит Поднебесная Империя, вам, полагаю, хорошо известен.
   - Но не можем же мы стерпеть...
   - Можете, - куратор устало провёл ладонью по лицу. - Есть и ещё один нюанс: эти ядерные флибустьеры выбросили радиобуй, который вот уже два часа гонит в прямой эфир их обращение - я удивлён, адмирал, что вы об этом не знаете. А обращение следующее: если нами будет предпринята хотя бы ещё одна попытка остановить их или задержать, в том числе и угрозой ядерного удара по русским городам тихоокеанского побережья, то в ответ они нанесут массированный атомный удар по Северной Америке. В составе этой пиратской эскадры есть вполне боеспособный стратегический ракетоносец с полным боекомплектом - у меня нет оснований не доверять данным нашей разведки, - а о нынешнем состоянии нашей континентальной противоракетной обороны не стоит и говорить. Если бы вам удался внезапный упреждающий удар, тогда другое дело, но теперь, когда русским известно, что мы тоже вмешались в игру...
   - Внезапный удар, - буркнул милитар. - Не те времена. Это раньше у нас были сотни боевых кораблей, рассеянных по всему миру и готовых немедленно проучить кого угодно, а теперь, после Обвала... Нам и это-то соединение удалось сколотить с большим трудом. Но в Беринговом проливе этих подводных террористов смогут перехватить наши субмарины. Есть такая возможность...
   - Нет такой возможности, - непреклонно отрезал куратор. - Мы не можем идти на такой риск. Адмирал Родионов уже доказал, что без колебаний пустит в ход атомное оружие - ему терять нечего. Политики и генералы, планируя превентивный ядерный удар, всегда были вынуждены считаться с возможностью ответного удара по своим городам, и это всякий раз удерживало их от резких движений. А за спиной этой "свободной эскадры" нет городов, за которых надо бояться, и поэтому они спокойно запустят свои ракеты по нашим городам. Это вы понимаете, адмирал? Если они обнаружат наши лодки в Беринговом проливе...
   - Можно обойтись и без лодок, - произнёс милитар, что-то прикидывая в уме. - Есть у нас там кое-что... Правда, это "кое-что" давненько не подновлялось, но всё-таки.
  

* * *

  
   - Никак не могу понять, почему ввязались глобы, - задумчиво произнёс командир "Петропавловска", поглядывая на вахтенных, застывших за дисплеями центрального поста управления: соединение форсировало Берингов пролив с его малыми глубинами и сложным рельефом дна, и обстановка требовала повышенного внимания и сосредоточенности. - За каким хреном им это было надо? В чужом пиру похмелье... Китайцы с японцами нас не преследовали, а эти влезли не в своё дело.
   - Какой флот у ханьцев, и что они могли послать за нами в погоню, одному богу известно, а у микадо военно-морских сил негусто. И японцы наверняка учитывали, что если нас загнать в угол, мы ведь можем громко хлопнуть дверью. Они знают, что такое атомные бомбардировки - испытали на своей шкуре, - а богдыхан вряд ли горит желанием испытать это на собственном опыте. Баба с возу, кобыле легче: "поднебесным" на руку наш уход с Тихоокеанского театра - так оно спокойней. Ханьцам было известно, куда мы идём - об этом в Петропавловске говорили на всех углах, - и они не стали возражать. Теперь понимаешь, почему я настаивал на том, чтобы "Петропавловск" принял участие в прорыве?
   - Так точно.
   - А что касается глобов, - губы адмирала тронула еле заметная усмешка, - то ларчик просто открывается. United Mankind не хочет усиления флота Северного княжества, потому что в Арктике - нефть, а нефть - это...
   Воевода не договорил.
   Корпус ракетоносца содрогнулся от страшного удара. Обшивка лопнула, свет погас, и в центральный пост хлынул бурлящий водяной поток.
   ...Активные мины "Каптор" были выставлены в проливе больше десяти лет назад, когда весь мир сходил с ума. Кому-то из правителей рассыпавшихся Соединённых Штатов пришла в голову мысль, что какой-нибудь свихнувшийся командир атомного подводного ракетоносца (причём не обязательно русского) возомнит себя карающим мессией, уйдёт под арктические льды и начнёт оттуда швыряться ядерными боеголовками, повторяя в мировом масштабе не раз случавшиеся в прошлом расстрелы людей в супермаркетах или на улицах городов. Во избежание такого сценария пролив был заминирован - "капторы" зарылись в илистый грунт в ожидании своего часа. За прошедшие годы большинство мин вышли из строя, однако некоторые из них сохранили работоспособность и ждали сигнала "Проснись и убей!".
   Сигнал пришёл, когда камчатская эскадра проходила пролив. Кильватерный строй надводных кораблей может быть идеальным - командиры на мостиках видят друг друга, - а подводный кильватер неминуемо превратится в ломаную линию. И эта ломаная линия одной из своих точек перегиба, в которой находился атомный подводный крейсер стратегического назначения "Петропавловск-Камчатский" (имевший к тому же значительно большую шумность по сравнению с шедшими впереди него "Кашалотом" и "Томском") зацепила зону чувствительности спящей мины. Услышав шум винтов, "каптор" послал короткий импульс, уточняя характер цели, и выдал команду "пуск". Малогабаритная противолодочная торпеда Мк.46 выскользнула из контейнера, словно мурена из щели кораллового рифа, и пошла на цель, управляемая системой самонаведения.
   На борту ракетоносца-ветерана до последней минуты никто ничего не знал...
  

* * *

  
   Эскадра шла на запад подо льдами Чукотского моря.
   Субмарины United Mankind, крейсировавшие у берегов Аляски, её не преследовали. Глобы не знали, какая лодка погибла: вероятность того, что подорвался и затонул именно стратегический ракетоносец, равнялась всего лишь двадцати процентам, и такая степень риска Советом Сорока была признана неприемлемой.
  
  
   ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. КИНЖАЛЫ ЮГА
  
   2031 год
  
   Прозрачное голубое небо было густо замарано дымной копотью: позади, у Непрядвы, горели разбитые дома села Монастырщино, перепаханного реактивными снарядами. А перед казачьими окопами, добавляя гари, дотлевали четыре подбитые "колесницы" башибузуков - вернее, пять: пятая машина въехала в глубокую воронку и уткнулась мордой в землю так, что из ямы торчал только её бронированный зад, облизанный огнём.
   - Хорошее ружьецо, - Прохор Зыков похлопал по трубе "корнета". Ракетомёт упёрся всеми тремя ногами в землю, выставив над бруствером шестидюймовое хищное рыло, как будто высматривая, кого бы ещё приласкать тандемной кумулятивной боеголовкой. - Горят как миленькие - с лазерным прицелом и косоглазый не промахнётся.
   - Проверь, сколько осталось зарядов, - нарочито сурово отозвался Григорий. - Они на этом не успокоятся: снова полезут.
   Молодому казаку очень хотелось поддержать разговор - как-никак, атака отбита, и результат налицо: вон он, дымит-коптит, - но Шелихов взял себя в руки. Он командир - ему не к лицу по-мальчишески восторгаться зрелищем подбитых вражеских танков. И бой ещё не кончен, и завершится ли он победой - это ещё бабушка надвое сказала.
   - Есть! - Зыков мотнул головой и сплюнул густой чёрной слюной: земля, поднятая взрывами, набивалась в ноздри и гортань.
   Григорий поднёс к глазам бинокль и ещё раз обвёл окулярами поле боя, внимательно всматриваясь в каждый бугорок: абреки умеют стелиться змеями, сливаясь с зеленью травы, - не заметишь, как они подберутся вплотную и прыгнут, сжимая в зубах кинжалы. Абреки...
   В памяти Григория всплыли картины детства, намертво врезавшиеся в сознание. Дым сожженных хат, окровавленные тела на истоптанной земле, стреляные гильзы и рыдающая соседская девчонка и изодранных лохмотьях, оставшихся от платьица. Её изнасиловали трое, но перерезать горло не успели: появились мстители, и скошенные очередями абреки так и остались лежать, причём один из них рухнул прямо на девчонку, прижав её к земле грузным простреленным телом, - бедняжке пришлось выползать из-под его туши, и она вылезла, по уши перемазанная кровью, хлеставшей из ран насильника... Казаки с автоматами, суровое лицо атамана и предводитель абреков, которого посадили на кол, где он долго и мучительно умирал, харкая кровью... У сверстников Гришки Шелихова не было детства - слишком рано увидели они злую смерть во всём её отвратном обличии. И потому, наверно, ни секунды не колебался Григорий, когда узнал, что есть возможность попасть на обучение в московское воинское училище - среди привилегий, дарованных московским князем донским казакам в обмен на оборону южных рубежей княжества от разномастных врагов, была и такая.
   А этим летом двадцатилетний Шелихов приехал в отпуск в родные края. Учиться ему осталось всего год, и он уже чувствовал себя почти офицером, чему немало способствовали восхищённые взгляды станичных красавиц. Однако Григорий, хоть и льстило ему такое внимание, не замечал ни одну из них: для него свет клином сошёлся на черноглазой Анюте, дочери ведуньи Ольги, вернувшейся в донскую станицу откуда-то с севера. Мать Ольги тоже слыла колдуньей, и Прохор Зыков полушутя-полусерьёзно предостерегал друга: "Ох, Гриша, не вяжись ты с этим ведьмовским родом - сам не рад будешь. У них мужики долго не живут: дед Пётр давно пропал, а Анюткиного отца и вовсе никто не видел - известно только, что нет его среди живых". На эти увещевания Григорий только улыбался: он уже видел в мечтах, как они с Анютой среди пахучих степных трав будут встречать над Доном утреннюю зарю, и не одну...
   Но всё изменилось в одночасье. Не успел Григорий оглядеться и сорвать с губ Анюты пару первых страстных поцелуев, как на станицу упала чёрная тень беды: на русские земли, раздробленные на множество мелких княжеств (зачастую люто враждовавших между собой) вешним половодьем из южных пределов хлынула Орда. "Всякий разный народ там собрался, - говорил на сходе станичный атаман, нервно теребя рукоять шашки, - и "новые бедуины", и абреки с гор, старые наши знакомцы, и аутсайдеры недорезанные, и наёмники со всего света. Одно слово - башибузуки". Что означает это слово, Шелихов знал: в училище курсантам давали базовые знания языков потенциального противника. В вольном переводе с турецкого "башибузук" означало "больной на всю голову", что как нельзя лучше соответствовало "моральному облику" человеческого отребья, составлявшего южную Орду. И поэтому, когда атаман стал выкликать добровольцев (всем уходить было нельзя, чтобы не оставлять станицу без защиты), он шагнул вперёд одним из первых. "Ты княжий человек, - сказал ему атаман, испытующе глядя на парня, - а ну как тебя князь в Москву призовёт, что тогда?". "Я казак, - ответил Григорий, - и присягу давал служить князю на рубежах. Москва далеко, а враг - вот он, рядом. Я без пяти минут офицер, и буду полезен здесь - я могу командовать батареей ПТУРСов". Атаман молча кивнул, а Григорий, поворачиваясь, поймал горячечный взгляд Анюты: она тоже была тут, в толпе женщин, стоявших чуть поодаль. "Иди, воин, - говорили глаза девушки, - я тебя подожду".
   - В наличии шесть снарядов, - доложил Зыков, и, не удержавшись, спросил негромко: - А что дальше будет, командир?
   Шелихов хотел было одёрнуть его, но передумал. Прохор в принципе не нарушал субординацию, и они с Григорием росли вместе: вместе голодали, вместе рыбачили на Дону, вместе переживали за своих отцов, отбивавших очередной набег абреков. Зыкову явно было не по себе, и Григорий хорошо его понимал: для него самого это был первый настоящий бой, а не перестрелка в плавнях с шайкой одичавших аутсайдеров - нет-нет, да и пробегал по спине молодого командира липкий холодок страха, для которого были у него все основания.
   Шелихов догадывался, почему так получилось, что многотысячная моторизованная Орда сумел вторгнуться так далеко в пределы Московского княжества - от места слияния Дона и Непрядвы до Тулы по прямой всего километров восемьдесят. Южнее ордынцы не встречали серьёзного сопротивления (а где встречали, то обходили огрызавшиеся огнём узлы сопротивления) - у мелких князей не было сил, чтобы встретить южан как должно. У князя Василия силы были - по военной мощи на Руси с ним мог потягаться разве что "нефтяной владыка", сибирский князь Михаил. Московский властитель имел и танки, и реактивные системы "Смерч", и ракеты, и стратегические бомбардировщики, и атомное оружие, и тех, кто умел со всем этим обращаться. Но ему пришлось выдвинуть на запад сильное войско - битый на Чудском озере курфюрст Генрих Железнобокий сохранил свою армейскую группу "Зюйд", которая опасно нависала и над Украиной, и над Полесским уделом, и над границами Московского княжества. А главное - замятня, сотрясавшая его княжество сверху донизу.
   Василий Тёмный (которого всё чаще называли в разговорах "Василием Грозным") вознамерился искоренить крамолу, причём для этой хирургической операции он применял не скальпель, а топор, и саму операцию проводил без наркоза. Беспощадное прореживание элиты обеспокоило воевод: они чувствовали себя в безопасности только за бронированными спинами своих воинов и не спешили выполнять приказы князя, которые могли существенно сократить число активных штыков, имевшихся в их распоряжении. Только поэтому бедуины смогли зайти так далеко: любая воинская сила, назначенная отразить нашествие, должна быть организована, иначе она ровным счётом ничего не стоит. Однако здесь, в верховьях Дона, отступлению пришёл конец: части московского войска, усиленные ополченцами и отрядами казаков, встали намертво, а за их спинами - Григорий это чувствовал - копилось что-то, назревало и должно было вот-вот разрядиться огненным смерчем. Атомного удара по ордынцам Шелихов не ожидал - какой князь станет подвергать радиоактивному заражению свою же землю, - но курсант воинского училища знал, что у Василия хватает и неядерных сил и средств. Наверняка знали об этом и разбойники-башибузуки: их рейд носил не только грабительский, но и разведывательный характер - кто-то очень убедительно попросил эмира Абдуллу прощупать московитов как можно глубже. И только страх перед этим "кем-то" мешал эмиру, споткнувшемуся о Непрядву, немедленно развернуть свои "колесницы" и убраться подобру-поздорову, пока ему не поджарили зад.
   - Увидим, Прохор, - ответил он. - Думаю, будет ещё одна атака, а там...
   Григорий догадывался, что иррегулярным формированиям - казакам и ополченцам - замыслом московских воевод и самого князя Василия отводится роль приманки. Ордынцы должны были завязнуть в их уплотнившейся обороне всеми четырьмя копытами, ослабнуть и стать лёгкой добычей для броненосных полков, наверняка уже разворачивавшихся для удара. Однако Шелихов не стал высказывать вслух свои стратегические соображения: он уже почувствовал на себе, что одно дело - прикидывать на компьютерной карте расстановку сил и ожидаемые потери, и совсем другое дело - ощущать себя жертвенной пешкой в гамбите, который оборачивается реальной кровью и реальными смертями. Зыкову и так несладко (хоть он и держится молодцом), так зачем же усугублять? Даст бог, обойдётся, а покамест надо делать то, зачем они с Прохором и другими станичниками пришли сюда, на это славное древнее поле, хранящее память веков: сражаться.
   Поле, поросшее сочной зелёной травой, тянулось во все стороны насколько достигал глаз. Кое-где видны были кустарники и малые рощицы, и картина была бы идиллической, если бы не выжженные проплешины, исполосовавшие землю тут и там, не воронки и не мёртвые туши "колесниц", сожженных снарядами "корнетов" шелиховской батареи. И чётко прорисовывался на фоне неба строгий силуэт многоярусной чёрной башни, возвышавшейся над Красным холмом на добрых тридцать метров и увенчанной золотой луковкой с крестом.
   - Видишь? - спросил Григорий Прохора, примостившего рядом.
   - Чего? - отозвался тот, внимая изо рта травинку, которую он сосредоточенно грыз.
   - Памятник - колонна Дмитрию Донскому. Семьсот пятьдесят лет назад здесь "бысть сеча зла и велика, и паде татарьское тело на христьанском, а христьанское тело на татарьском, и смесися кровь татарскаа с христианьскою, всюду бо множество мертвых лежаху...". Поставили её в день четыреста семидесятой годовщины Куликовской битвы. В сорок втором тут шли жестокие бои, а колонна эта осталась цела-невредима - ни один снаряд её не задел. Говорили даже, что во время обстрелов она ходила по полю, избегая прямых попаданий. И сейчас - видишь? - стоит как ни в чём не бывало, хотя взрывчатого железа над этим полем сегодня просвистело немало.
   - Магия, - глубокомысленно изрёк Прохор. - Хорошо бы и нам с тобой неуязвимыми стать, только это вряд ли. Ещё одна атака - и сомнут нас башибузуки, как пить дать сомнут.
   - Не паникуй! - сердито оборвал его Шелихов.
   - Да я не паникую, командир. Я, эта, трезво оцениваю обстановку.
   - Трезво оценивать будешь, когда мы с тобой вернёмся домой и выпьем за победу. А сейчас...
   Над их головами с рёвом пронесся тяжёлый снаряд и разорвался среди горящих домов Монастырщины, разметав широкий веер обломков. Второй снаряд упал в Непрядву, подняв столб воды, перемешанной с илом.
   - Началось... - пробормотал Зыков.
   На зелёную скатерть поля словно бросил кто-то щедрую горсть пятнистых кубиков - это шли ордынские танки. Григорий различал блинообразные башни "колесниц" и угловатые башни "абрамсов", видел он и "Т-72" старых модификаций, одетые в чешую динамической защиты. Танков было много, а за ними мельтешили мелкими мурашами согнутые фигурки башибузуков. Судя по соотношению сил, казакам оставалось только геройски погибнуть под гусеницами - отступать было поздно. Понял это и Прохор: лицо его заострилось, и даже под слоем пыли проступила на нём синеватая бледность.
   - К бою! - выкрикнул Шелихов в коммуникатор, хотя от всей его батареи уцелели только две пусковые установки.
   Ракетомёт был уже заряжен - Зыков знал своё дело. Второй номер расчёта был убит ещё в начале боя, и Шелихов сам припал к прицелу, присев на одно колено, - в электронике Прохор дока, но сейчас это не имело решающего значения. Подкручивая маховичок наводки и не обращая внимания на близкие разрывы, Григорий поймал один из танков в перекрестье и нажал на спуск. Ему не надо было подпускать противника поближе - "корнет" поражает цель на расстоянии свыше пяти километров.
   Ракета, виляя над пологими холмами, скользила по лазерному лучу как бусинка по нитке. Попадание обозначилось мгновенной яркой вспышкой, но для Григория это краткое мгновение странным образом растянулось. Он видел, как остроконечная головка снаряда касается танка, как предварительный взрыв размётывает "табакерки" активной защиты, как срабатывает основной заряд, как струя раскалённой плазмы прожигает обнажённую броню, очищенную от защитной скорлупы, и как в тесном чреве боевой машины размазываются по её внутренностям внутренности сидевших в ней людей. А потом перед ним встала чёрная стена земли, перемешанной с дымом и огнём, - танки били с ходу, засыпая линию обороны стодвадцатимиллиметровыми снарядами.
   Григорий ослеп и оглох. Из дымной темноты проступило лицо Зыкова; он что-то говорил, беззвучно шевеля губами. Превозмогая ватную слабость во всём теле, Шелихов привстал, держась дрожащей рукой за треногу ракетомёта, и посмотрел вперёд - туда, откуда шли на них танки бедуинов.
   По всему полю вздувались огненные шары. Пылающие полусферы появлялись тут и там, они накрывали танки; из огненных пузырей летели во все стороны лохмотья непонятно чего - то ли вывороченной земли, то ли разорванного железа. Зрелище это сопровождалось впечатляющим грохотом, но Григорий его не слышал - ему казалось, что в обоих ушах у него забиты плотные пробки.
   "Что это такое? - заторможено размышлял он, глядя, как гигантские огненные капли-пузыри объёмных взрывов смывают серые коробочки боевых машин и муравьиную россыпь пехотных цепей. - Чем это их так? Двенадцатидюймовой РСЗО или этими, как его, "папами всех бомб"*? Вот это да... И как вовремя - ещё бы пять минут, и...".
   ________________________________________________________________________________
   * "Папа всех бомб" - российская авиационная вакуумная бомба повышенной мощности. По силе взрыва в тротиловом эквиваленте в четыре раза превышает американскую бомбу МОАВ (на военном сленге "Mother Of All Bombs" - "мать всех бомб"). Радиус поражения - 300 м.
  

0x01 graphic

  
   Слух возвращался. До Григория донёсся слитный гул мощных моторов, а затем под ногами ощутимо задрожала земля. Из-за дальних перелесков - и слева, и справа, - катилась танковая лавина: это были хорошо знакомые Шелихову "Т-90" гвардейской дивизии.
   - Засадный полк... - пробормотал Григорий, мимолётно удивившись словосочетанию, всплывшему откуда-то из глубин памяти.
   - Что? - перепросил Зыков. - Это победа, Гриша, победа!
   - Победа, Прохор. Будем жить...*
   ________________________________________________________________________________
   * О дальнейшей судьбе Григория Шелихова (десять лет спустя) - в рассказе Последний казак
  
   ...Остатки разгромленного воинства Абдул-эмира, добивая ордынцев с воздуха и с земли, гнали пятьдесят километров - до реки Красивая Меча, в которой завязли последние танки башибузуков. Пленных не брали - князь Василий довёл до сведения воевод, что рабов его княжестве и так хватает.
  

* * *

  
   - Я принёс дурные вести, великий халиф, да не оскорбят слух твой мои стенания, - Абдул-эмир согнулся в низком поклоне. - Войско разгромлено, спастись от смерти удалось немногим. Но мы шли, и сражались до конца, выполняя волю твою, о светоч веры!
   Халиф молчал, поглаживая чёрную бороду, и молчание его действовало Абдулле на нервы.
   - И это ещё не всё, - продолжал он, ощущая, что под его ногами вот-вот разверзнется пропасть. - Князь Василий сбросил на наши горы атомную бомбу. Это был гнев аллаха, о великий халиф! Рушились скалы, таяли ледники, и мутные потоки смывали наши аулы. И главы самых воинственных тейпов сказали, что дальше воевать не будут - московский князь пообещал, что ответом на следующий набег будут две бомбы, а на второй - четыре. Прости меня, опора правоверных, я не виноват...
   - Ты не виноват, - владыка Нового Халифата оставил в покое бороду и снизошёл до ответа, - ты честно бился с неверными. Ты потерпел поражение, ты потерял четыре тысячи моих воинов и сто тридцать боевых машин, но в этом я тебя не виню - твоя сила встретила большую силу. Старейшины гор хотят вложить кинжалы в ножны и мирно пасти овец - это их выбор, хотя ты мог бы найти слова, чтобы их убедить. Это я тебе прощаю. Но ты принёс мне злую весть о разгроме, - в глазах великого халифа зажглись зловещие огоньки, - и о том, что племена Кавказа отринули войну за веру, и этого я тебе простить не могу. Тебя сварят живьём в кипящем масле, эмир.
   Абдулла стремительно побледнел и открыл рот, но не успел ничего сказать - дюжие стражники сноровисто заломили ему руки и выволокли обречённого за дверь.
   - Что скажет мой мудрый визирь? - халиф проводил равнодушным взглядом жертву своего гнева и повернулся к тучному сановнику, почтительно замершему подле него.
   - Он виновен, и он должен быть наказан - да свершиться справедливость. Невелика потеря, о светоч веры. Место Абдуллы займёт Махмуд, он давно лелеет эту мечту. Какая нам разница? А горцы не будут сидеть в своих аулах - они вели разбойничью жизнь веками, и не мыслят себе иной жизни. Однако с ядерным оружием князя Василия придётся считаться, - вкрадчиво (дабы не разгневать повелителя всех правоверных) добавил визирь. - Мы сможем померяться силами с Русью только тогда, когда у нас будет такой же меч...
   ... - который мои кузнецы уже куют, - благодушно заметил халиф.
   - А пока - пока у нас есть чем заняться, обратив взоры не на север, а на восток.
   - Индия...
   - ...и Средняя Азия, о великий. У тамошних ханов и беков нет ядерных бомб - Азия ляжет под копыта твоего коня. Войди туда, пока тебя не опередил богдыхан. И не забывай о United Mankind - глобы быстро набирают свою прежнюю силу.
   - О глобах я никогда не забуду, - мрачно произнёс владыка Халифата. - От них все беды...
   - И есть ещё Европа, часть которой склоняется к нашей вере. А на северных границах война будет тлеть. Горцы не усидят в своих саклях - у них слишком горячая кровь. А если московский князь водородными боеголовками сравняет Кавказ со степями Прикаспия, - что ж, на всё воля аллаха. Воинов, погибших за веру, ждут ласки райских гурий, - подытожил визирь, добавив мысленно: "Хотя лично я предпочитаю ласки гурий земных...".
  

* * *

  
   - Что привело тебя ко мне, святой отец?
   Василий постарался придать своему голосу оттенок дружелюбия, однако вопрос всё равно прозвучал резковато - князь не любил священнослужителей, и не скрывал своей к ним неприязни.
   - Я хочу смягчить твоё сердце, - кротко ответствовал патриарх. Лицо его при этом было печальным, и князь не мог понять, какова же природа этой скорби - в самом ли деле болеет отец Кирилл болью и муками людей русских, в который уже раз за долгую свою историю ввергнутых в неустройство времени перемен, или же на лице его привычная маска, приросшая так, что сделалась она второй кожей патриарха. "Привычка - вторая натура, - с раздражением подумал Василий, вглядываясь в костистое лицо Кирилла и не находя на нём ни малейших признаков фальши. - Если долго и очень убедительно лгать, то в конце концов сам начнёшь верить в то, о чём говоришь. Хотя, быть может, я не прав: Кирилл отличается от "партаппаратчиков Всевышнего", озабоченных не величием духа, а ублажением бренной плоти и набиванием мошны. Жернова постобвала стёрли всю эту братию в порошок - я и сам, грешен, приложил к этому руку. А патриарх московский чем-то напоминает христиан-первомучеников - в наше время священнику куда легче заработать терновый венец, нежели сытную трапезу, хмельное питьё и мягкую постель с распутной дебелой девицей. Смягчить, говоришь, сердце, да?".
   - И какое же из моих деяний жестокосердных так встревожило тебя, отче, - в голосе князя отчётливо прозвучала ирония, - что ты пожелал встретиться со мной наедине, без посторонних глаз? Говори прямо - мы здесь одни. Я отключил камеры слежения - думаю, ты не замышляешь воткнуть мне в спину отравленную иглу.
   - Жестокостям твоим несть числа, - недрогнувшим голосом произнёс патриарх, не обращая внимания на тон князя и на его оскорбительный намёк. - Зачем ты бомбил Кавказ? В атомном огне сгорели тысячи женщин и детей!
   - По моему приказу стратегический бомбардировщик "Ту-160" нанёс удар крылатой ракетой с термоядерной боеголовкой мощностью двести килотонн по Кавказскому хребту, - князь невозмутимо кивнул, - но удар был не прицельным. Эта была только демонстрация силы, святой отец, - необходимая демонстрация. А случайные жертвы...
   - Женщины и дети...
   - А сколько женщин и детей погибло в наших землях в результате разбойных набегов за последние десять лет? - глаза Василия гневно сверкнули. - Их ты считал, отче? Не время радеть обо всём человечестве - моя забота прежде всего о людях моего княжества, о жёнах и детях земли русской! И не надо жалобить меня притчей о цене одной слезинки ребёнка - я сделал то, что должно было сделать. Зато теперь халиф угомонился, и абреки тоже притихли, пусть даже на время. Я князь, святой отец: богу - богово, кесарю - кесарево.
   - Пусть так, - Кирилл чуть наклонил голову, и князь не видел выражения его глаз. - Не мне судить - ты за всё ответишь перед судом Господа нашего. Война - дело воинское, но что творишь ты в пределах своего княжества? Зачем бессудно и беззаконно опричники твои карают смертью лютой сотни и тысячи людей, среди которых множество безвинных!
   - А, вот оно что... - Василий усмехнулся волчьей усмешкой. - Кровь жертв тирана вопиет об отмщении? А я не знаю другого способа очистить земли мои от скверны. За годы, прошедшие после воцарения у нас Золотого Тельца, люди потеряли совесть - что ж, пускай теперь ими правит страх. А потом, быть может, по прошествии времени... Телец мёртв - его убил один питерский чернокнижник, имя которого тебе ведомо, - и люди изменятся.
   - Этого чернокнижника стоило сжечь на костре. Он не избегнул кары - сатанинское пламя его настигло, но злое семя, которое он бросил в мир...
   - Я не хочу, и не буду спорить с тобой на философские темы, отец Кирилл. Но факт остаётся фактом: мир изменился, хотим мы этого или нет. И сейчас от нас - и от тебя, и от меня, - зависит, каким он будет. Телец-то пытается воскреснуть...
   Василий Тёмный вдруг вспомнил старый фантастический фильм, который он видел ещё в детстве. В этом фильме металлический робот-убийца, замороженный в жидком азоте, рассыпается в мелкое крошево, а потом восстаёт из расплавленной лужи ожившей статуей и продолжает своё дело. Так и United Mankind, подумалось князю, - она восстанавливается, и уничтожить этого монстра можно разве что сбросив его в жерло действующего вулкана...
   - На страхе и на крови не выстроишь будущего, княже, - тихо произнёс патриарх. - Было уже такое, и чем оно кончилось? Нельзя так, князь Василий. Смири свой гнев, хватит крови. Дай нам, пастырям духовным, взрастить новое поколение в доброте и милосердии.
   - Эра милосердия ещё не наступила, отче. Весь мир щетинится оружием, с севера на юг и с востока на запад. Наше время - время воинов. А вы - восстанавливайте монастыри, храните в них свет знаний, в этом я обещаю вам помощь и поддержку. Несите людям доброе слово, но не пытайтесь силком загнать их в тенёта вашей веры, патриарх.
   - Что ты имеешь против веры Христовой? - медленно проговорил Кирилл. - На вере этой стояло всё величие России!
   - А где оно ныне, это величие? Поднебесная Империя сохранила единство державы, Новый Халифат объединил десяток стран, и даже Европа собирается в единое целое - мечом. А мы разбежались по углам и точим друг на друга ножи! Вера... Ты спросил, чем она мне не нравится? Отвечу - тем, что люди в ней зовутся "рабами божьими". Рабами, понимаешь? Ты сказал, что на крови не выстроишь прочного будущего - фундамент зыбкий, - а я скажу тебе, что рабы не выстроят ничего путного даже на самом хорошем фундаменте. Державе нужны строители - и воины, - а рабы ей как-то без надобности.
   - Ты сказал "державе"?
   - Державе. Русь или объединится, или погибнет - третьего не дано. И единственное, что я могу тебе обещать, - я постараюсь, чтобы при этом объединении пролилось как можно меньше русской крови. Ты не зря пришёл, святой отец, - твои слова не пропали даром.
  

* * *

  
   Оставшись один, Василий Тёмный, московский князь, подошёл к высокому окну и долго смотрел в темноту, упавшую на огромный город. Над Москвой не было зарева огней - эти времена ушли безвозвратно. В густой тьме лишь изредка мелькал редкий огонёк, да на фоне её проступали чуть подсвеченные изнутри зубцы кремлёвской стены, на которой бдела неусыпная княжья стража. И тьма эта распростёрлась на всю планету - даже туда, где вечное вращение земного шара подставляло её поверхность солнечным лучам.
   На западе тьма окутывала земли Полесского княжества с его сторожевыми заставами на заминированных лесных дорогах, и разорённые тевтонским нашествием земли польские, и немецкие пределы, стиснутые латной рукавицей Генриха Железнобокого, - под покровом этой тьмы его чернокнижники уже собирали ядерные боеголовки, которых с нетерпением ждал властитель Объединённых Земель. Беспросветная тьма катилась дальше, до Франции с её кровавой гражданской войной, приправленной непримиримой религиозной рознью и расовым противостоянием; до Италии, берега которой обкусывали ливийские и тунисские пираты; до Испании, терзаемой набегами марроканцев; до притихшей Британии, с опаской глядевшей в эту тьму. Тьма царила над всей Европой, от простреленных скал Черногории и Греции, где матери как встарь пугали детей злыми янычарами с ятаганами, до Скандинавии, вспомнившей времена викингов, и от опустевших золотых пляжей Болгарии и Румынии до Низовых Земель, омытых Северным морем.
   На юге под пологом этой тьмы бурлило и закипало горькое варево: Новый Халифат всё уверенней ощущал себя силой, имеющей право владеть и повелевать. Он посылал на все четыре стороны света военные отряды, а по их следам возвращались обратно невольничьи караваны: халифу нужно было много рабочих рук и много женщин для своих верных воинов, готовых умирать по его повелению, - женщин, чтобы рожать новых воинов взамен павших в завоевательных походах. Людей у халифа хватало в избытке, а боевую технику он получал из-за океана, щедро расплачиваясь за неё нефтью, сочившейся из-под песков пустыни.
   На востоке стояли во тьме тумены богдыхана, уже изведавшие вкус первых побед, узнавшие запах крови побеждённых и ласки пленённых наложниц. Они замерли на границах Сибирского княжества, остановленные баллистическими ракетами, дремлющими в пусковых шахтах, но были готовы вторгнуться в его пределы по первому слову владыки Поднебесной Империи, и никто не знал, когда это слово будет произнесено.
   А на севере бились о скалы волны холодного океана, и скользили во тьме драккары викингов, чёрными воронами кружившие над вожделенной добычей, сокрытой на его дне. Приполюсная нефть притягивала взоры неофеодальных властителей всех мастей и калибров - уверен был князь московский, что за эту холодную чёрную кровь земли скоро прольются потоки горячей алой крови: людской крови.
   И Кощеем Бессмертным вставала за дальними океанами - хоть на запад иди, хоть на восток, - сверхкорпорация United Mankind, умывшаяся мёртвой водой шальных перестрелок в стиле Дикого Запада позапрошлого века, сопровождавших Обвал и отделение независимых Аляски, Техаса и Калифорнии, и жадно пившая ныне живую воду новой валютной системы, чтобы заново отрастить потерянные свои конечности и вернуть себе на веки вечные власть над изменившимся миром - вернуть старым проверенным способом.
   В русских землях спали по деревенским избам, хатам и убогим городским квартирам чипизированные смерды, желавшие окончания великой смуты, - они хотели спокойно жить, любить и растить детей, не вздрагивая при стуке в дверь, не боясь выходить на улицу и не всматриваясь тревожно в дым на горизонте, гадая, что это за очередная напасть. Они верили своему князю - пока ещё верили, - но терпение людское небезгранично, и мог придти такой час, когда покажется простому люду: да пусть лучше будет кто угодно, хоть чёрт с дьяволом, но только не опостылевший властитель, так и не сумевший ничего сделать, чтобы избыть маяту лихолетья.
   Люди нисколько не изменились, думал князь Василий. Не стало законов, и вылезло наружу дикое нутро, скрытое до поры до времени. Цивилизация оказалась сладким сном, и пробуждение было жестоким. "Варварство - это естественное состояние человечества" (так, кажется, считал Роберт Говард, воспевавший силу меча?). Я правлю жёсткой рукой, и меня уважают и боятся. А что делать? "Только проливая время от времени кровь, можно удержать гордых кукуанов в повиновении" (как ни странно, но курсант военного училища Василий Темницкий любил читать - это было давно, - и Райдер Хаггард был одним из любимых его писателей). Русь надо объединять, но объединять её силой означает войну, и войну жестокую - многие князья спят и видят себя на царском троне. Значит, будем вести переговоры, будем искать компромисс - например, что-то вроде федерации независимых княжеств. Хотя это уже было, и результат плачевен... Но всё равно: надо собирать съезд князей, и начинать надо с князя Михаила Сибирского - тюменский владыка могущественен и норовом крут. Слово за дипломатией - не посылать же мне в Сибирь нового Ермака Тимофеевича с ядерной бомбой наперевес.
   Усмехнувшись этой последней своей мысли, князь отошёл от окна и сел за рабочий стол. Ему нужно было многое ещё обдумать, чтобы иметь для князей готовые предложения, и он привык работать по ночам.
  

* * *

  
   Высотное здание правительства Свердловской области в Екатеринбурге, именуемое в просторечии "Белым домом", со всех сторон окружали танки и бронемашины, а в небе над ним, рокоча, патрулировали боевые вертолёты, покачивая оружейными подвесками. И это был только внутренний слой охраны: по всей Сибири и европейской части бывшей России замерли на боевых постах расчёты зенитно-ракетных комплексов, не отрывавшие глаз от радарных экранов, и пилоты истребителей-перехватчиков дежурили в кабинах своих машин, готовых к вылету. Такая предосторожность была совсем нелишней: на съезд собрались все самые влиятельные русские князья - какой соблазн для того же богдыхана обезглавить Русь одним-единственным ядерным ударом. Конечно, время и место съезда держалось в секрете, однако на этот счёт ни у кого из князей-бояр не было ни малейших иллюзий - шило в мешке не утаишь, особенно шило такого размера.
   Кое-кто из удельных властителей на съезд не прибыл, кое-кто предпочёл виртуальное присутствие реальному, но все самые могущественные князья были здесь вместе со своими ближними вассалами - необходимость скорейшей интеграции отчётливо понимал не только Василий Тёмный. Были здесь северный князь Александр Холодный ("хозяин морей", как его называли), располагавший мощным атомным флотом, усиленным камчатскими субмаринами и пребывавшим в полной готовности, и молодой питерский князь Владимир Владиславович, занявший место отца, погибшего на Чудском озере. Эти двое держались на особицу, а все прочие "военные вожди", числом до двухсот, группировались вокруг двух центров силы, коими являлись московский и сибирский князья. Михаила Могучего поддерживали омский, новосибирский, алтайский и прочие князья необъятной Сибири, а Василий Тёмный привёл под свою руку нижегородского, ярославского, волжского и других князей-"европейцев". Уральский хребет служил своеобразным водоразделом между Сибирью и Московией, и никому из князей, по большому счёту, не хотелось, чтобы он стал "горячей границей". Необходимость тесного союза (а ещё лучше - объединения) была очевидной: закавыка было только в том, под чьей рукой состоится это объединение: кто и чем должен поступиться ради общего блага.
   Взвешенную и рассудительную речь Василия Тёмного слушали внимательно, кивали головами, но ухмылка на широком лице "хозяина нефти" говорила сама за себя: мол, всё так, всё верно, но кто же всё-таки будет править объединённой Русью - я или ты? И Михаил, дослушав до конца князя Василия, встал и заявил без обиняков:
   - Объединяться нужно, спору нет, - врагов у нас хватает с лихвой, а сказочку про прутья веника все мы знаем. И судьба Приморского и Камчатского княжеств ведома всем - урок наглядный. Вопрос один: кто из нас станет царём русским. Давайте не будет ходить вокруг да около: реальных кандидатов на трон государя всея Руси только двое - я да вот он, Василий-князь, властитель московский.
   - А меня ты, значит, в счёт не берёшь? - холодно уточнил Александр.
   - Флот у тебя сильный, спору нет, и оружие атомное тоже имеется. Но, - Михаил пренебрежительно махнул рукой, - не равен ты по силе ни мне, ни ему, - он кивнул на князя Василия, с интересом слушавшего их. - Без наших заводов и научных лабораторий весь твой флот лет через пять встанет на прикол, а потом и вовсе заржавеет. И даже вдвоём с князем питерским вам не сравнятся ни со мной, ни с Москвой - сам посчитай да прикинь.
   Лицо Владимира гневно вспыхнуло, но он, обменявшись с Александром взглядами, промолчал.
   - Я предлагаю так, - продолжал Михаил, не обращая внимания на молодого князя. - Выкликать будем: кто из нас двоих больше голосов соберёт, тому и быть царём.
   Среди вассальных князей поднялся одобрительный ропот.
   - Решил поиграть в демократию, Михаил-князь? - с иронией произнёс Василий. - Может, давай тогда предвыборную кампанию устроим на всю Русь великую, да чёрный пиар запустим, да ещё компромат друг на друга добудем - покажем народу видеозапись, где ты или я тешимся в бане со срамными девками, то-то смерды порадуются. А если будем считать только голоса наших с тобой вассалов, то выйдет почти поровну - ничья. И что нам с тобой дальше делать? Северян да питерцев перетягивать к себе мытьём да катаньем - чья возьмёт?
   - А что ты предлагаешь? - глухо спросил Михаил.
   - Можно подсчитать экономический - и военный - потенциал наших с тобой земель.
   - Боеголовками предлагаешь меряться? - усмехнулся тюменский князь. - Или просто головками? Давай, княже, приводи свои полки на Чусовую, я приведу свои, и устроим потеху молодецкую - поглядим, кто кому бока намнёт. А по результатам ристалища...
   - А в числе болельщиков окажутся халиф с богдыханом, - спокойно заметил князь питерский, - то-то они за вас порадуются. И за себя тоже - а как же!
   Нефтяной владыка осёкся, изумлённо глядя на Владимира - ишь ты, мол, молодой, да ранний.
   - Говоришь, устроим потеху молодецкую? - с расстановкой произнёс московский князь. - Кровь русскую в сварах наших попусту лить не резон, её и так много пролито. Но мысль твоя мне по нраву, князь тюменский, и потому предлагаю я тебе вот что: возьмём мы с тобой мечи и решим спор наш о троне в честном поединке. Один на один, здесь, на глазах у всех князей русских и с трансляцией на всю страну. Одолеешь меня - быть тебе царём, я верх возьму - не обессудь. Что скажешь?
   Зал замер в потрясённом молчании - такого не ожидал никто. Но мало-помалу мысль, высказанная Василием Тёмным, завладевала сознанием князей - уж очень она согласна была с внутренним настроем военных вождей, бравших власть силой, и придерживавшихся ныне своеобразного кодекса чести, рождённого среди лязга неофеодальных мечей. Василий знал, с кем имеет дело, - тот же Михаил, бывший офицер-ракетчик, собственноручно вешал прямо на буровых вышках их прежних владельцев, пытавшихся воспротивиться насильственной "приватизации" нефтепромыслов, - да и у самого князя московского руки были замараны кровью по самые плечи. Офицеры выпуска начала века были людьми особенными - они выбирали военную стезю не в надежде разбогатеть (желавшие этого в девяностые годы шли в экономические вузы), а движимые древними генами поколений воинственных предков. Эти люди чувствовали себя в наступившие "железные времена" как рыба в воде - дуэль за право властвовать казалась им вполне естественной.
   - Добро, - прогудел князь Михаил, встав во весь свой богатырский рост. - Позвеним мечами!
   - Позвеним, - подтвердил Василий. - Мечами - поединок на автоматах Калашникова не столь зрелищен, я так полагаю. А ты, князь Александр, не сверкай очами - вижу, как ты оживился. С тобой я биться не буду - на равные мы по силе наших княжеств, как ни считай. Разные у нас весовые категории - неспортивно. Спор мы наш решим с князем сибирским - он прав, нет сейчас других реальных кандидатов на пост... э-э-э... царя-императора единой России.
  

* * *

  
   Местом для поединка был выбран просторный холл на первом этаже, окружённый по периметру внутренней балюстрадой второго этажа - очень удобно для зрителей, нетерпеливо ждавших начала дуэли, и для операторов видеокамер, установленных в четырёх точках, чтобы фиксировать схватку во всех ракурсах. Немного подумав, прямую трансляцию решили не устраивать - мало ли как оно обернётся, - однако запись велась: новая история требовала новых летописей. За бронированными стёклами выгородки первого этажа разместились судьи-секунданты - по четверо с каждой из противоборствующих сторон, - и старик-врач с молоденькой медсестрой. Судьи должны были следить, чтобы "бой чести" шёл без подвоха (а вдруг один из поединщиков в критический момент пустит в ход припрятанный в рукаве игломёт), что же касается медиков, то их обязанностью было оказать немедленную помощь раненому (или раненым), а в случае летального исхода боя - зафиксировать смерть одного из дуэлянтов (или обоих).
   Секунданты, выбранные из числа ближних бояр князей-соперников, проникнувшись важностью момента, были спокойны (или казались спокойными), чего нельзя было сказать о старом докторе. Он помнил времена, когда в "Белом доме" собирались солидные люди в дорогих костюмах и в белых рубашках с галстуками (некоторым из них если и требовалась медицинская помощь, то разве что утром после торжественного банкета, сопровождавшегося обильными возлияниями), и двое взрослых мужчин в кевларовых пластинчатых кольчугах-байданах и в шлемах с забралами из бронепластика, стоявшие в разных концах пустого холла с обнажёнными славянскими мечами в руках, казались ему горячечными бредом - врач то и дело моргал и мотал головой, словно надеясь, что видение исчезнет. Медсестра, напротив, не находила в происходящем ничего особенного. Её детство пришлось на годы постобвала, она нагляделась всякого, и воины с настоящими мечами, готовые к смертельной схватке, не были для неё любителями-реконструкторами, заигравшимися в рыцарей. Для дочери "железного времени" дуэль на холодном оружии была столь же естественной, как для её матери - бутики элитной одежды, иномарки на улицах русских городов и телевизионное шоу "Секс втроём - это клёво!". Она смотрела на поединщиков во все глаза, чуть приоткрыв рот от восхищения и крепко стиснув в руках чемоданчик с врачебным инструментарием и медикаментами.
   Ударил гонг.
   В наступившей полной тишине было хорошо слышны тяжёлые шаги противников, медленно шедших друг другу навстречу. Зрители на балюстраде затаили дыхание - зрелище само по себе было захватывающим, не говоря уже о том, что за ним стояло.
   На первый взгляд, победу должен был одержать тюменский князь. Он был выше чуть ли не на голову и шире в плечах, чем князь Василий, и обладал медвежьей силой - недаром ещё во время службы под Красноярском, на "точке" у пусковых шахт, в которых прятались межконтинентальные ракеты "Сатана", молодого лейтенанта прозвали "Мишка-Медведь". Меч в его руках - Михаил держал его как топор, словно собираясь рубить дрова, - казался вязальной спицей, и сторонники московского князя недоумевали, зачем Василий предложил "нефтяному хозяину" такой неравный бой.
   Однако московский князь оставался спокоен. Его решение предложить поединок было в какой-то мере спонтанным - роль триггера сыграли слова Михаила о "потехе молодецкой", - но бой на мечах Василий выбрал сознательно. Дело в том, что в юности он занимался спортивным фехтованием и знал, что мечом (равно как и другими колюще-режущими длинномерами) можно не только рубить сплеча, уповая на одну лишь силушку богатырскую.
   Мечи лязгнули, встретившись, а потом удары посыпались один за другим. Кто-то из судей шумно вздохнул: казалось чудом, что московский князь выстоял под натиском князя Михаила. И не только выстоял, но и ловко отбивал выпады, крутясь волчком и уклоняясь от наиболее мощных ударов, которые со смачным хаканьем обрушивал на него Медведь. И тогда только стало ясно, что худощавый и подтянутый Василий превосходит своего грузного противника подвижностью, что далеко не сразу бросалось в глаза. Пропустив несколько ударов, понял это и Михаил - кольчуга спасла его от ран, но удары были очень ощутимыми.
   Взревев, нефтяной владыка ринулся вперёд, надеясь поймать вёрткого противника на меч и выиграть бой одним сокрушительным взмахом - не разрубить доспех, так оглушить и обездвижить супостата. Однако проклятый московит играл с ним, как кошка с мышью - это было ясно уже всем, кто наблюдал за поединком.
   Михаил тяжело дышал, глаза ему заливал пот. Давно уже не занимавшийся никакими физическими упражнениями, он проклинал свою самонадеянность и хитрость князя Василия, который обвёл его вокруг пальца как мальчишку, предложив "позвенеть мечами". "Не надо было мне играть в эту игру..." - с тоской подумалось тюменскому князю.
   Развязка наступила неожиданно. Вымотав противника, Василий выбил из его руки меч и тут же вонзил свой клинок в незащищённую ногу Михаила. Сибирский князь тяжело рухнул на каменный пол, перевернулся на спину, но встать уже не смог: мешала раненая нога, и ещё - острие меча Василия, упершееся ему в кадык. Московский князь наклонился и одним движением сорвал с него шлем.
   - Я одолел тебя в честном поединке, - громко (чтобы все слышали) сказал Василий. - Жизнь твоя в моих руках, но я не хочу тебе убивать - хватит лить русскую кровь. Ты храбро бился, князь, и ты достойный правитель своих земель. Признай меня старшим братом и принеси мне присягу верности как верховному правителю всех земель русских, и правь по-прежнему свом уделом. Или умри, если считаешь для себя позором покориться мне.
   Лезвие клинка подрагивало в нескольких сантиметрах от глаз Михаила. Медведь не был трусом, но он понимал, что умри он сейчас от меча князя московского, это ничего уже не изменит. Поединок видели все князья, и все они стали свидетелями его поражения. Как бы то ни было, бой за шапку Мономаха он проиграл, а Василий выиграл.
   - Признаю твоё верховенство, князь Василий Тёмный... - проговорил сибирский властитель, стараясь не морщиться от боли в раненой ноге. - И буду служить тебе верно.
   Он произнёс эти слова негромко, но акустика в холле была превосходной - и для ушей, и для микрофонов.
   Василий вложил меч в ножны, помог Михаилу сесть и кивнул медикам - не спите, делайте своё дело. Князь Михаил не знал о юношеских занятиях соперника фехтованием, а сам Василий не счёл нужным доводить до сведения Медведя этот нюанс. Никаких угрызений совести он в связи с этим не испытывал - Михаил всё равно не отказался бы от поединка. Тюменский богатырь рассчитывал на свою недюжинную силу, а проявить трусость означало автоматически отказаться от притязаний на престол государя российского.
   "И это всё-таки честнее, - подумал Василий, снимая шлем и вытирая потный лоб, - чем подсылать к сопернику ночного убийцу или бабку-знахарку, чтобы та подсыпала ему в самогон отравного зелья".
  

* * *

  
   На другом конце планеты на стол начальника "внешней информационной службы" United Mankind Эрни Баффина легла распечатка шифрограммы, полученной от информатора из Сибирского княжества.
   "Значит, вопрос объединения русских княжеств в единое целое можно считать почти решённым, - подумал "Пончик Эрни", прочитав донесение. - Надо немедленно сообщить об этом Совету Сорока. Надеюсь, за эту дурную весть меня не бросят в кипящее масло - мы же всё-таки цивилизованные люди".

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. КРОВЬ ЗЕМЛИ

Нефть - не топливо, топить можно и ассигнациями

Д.И.Менделеев

  
  
   ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. РЫБЫ СПЯТ ПОДО ЛЬДОМ
  
   2031 год
  
   Атомные субмарины напоминали пару исполинских китов, утомившихся от бега под волнами и решивших передохнуть в укромном закутке Ис-фиорда. Их покатые чёрные тела были покрыты сплошным слоем изморози: тонкая водяная плёнка, смочившая их могучие корпуса, превратилась в льдистый иней, похожий на седину.
   "Хороши, - подумал Эйрик. - Глобы держат своё слово. А теперь слово за мной...".
  

0x01 graphic

  
   После поражения у берегов Кольского полуострова властитель Свальбарда притих и больше года сидел смирно - его драккары и близко не подходили к территориальным водам Северного княжества. Однако смирение ярла было обманчивым: он отнюдь не успокоился и не терял времени зря. Его корабли демонстрировали свою боевую мощь у берегов Норвегии, и эмиссары Эйрика работали в городах и посёлках: убеждали, соблазняли и запугивали, готовя почву для пришествия "конунга Скандинавии, способного объединить и возглавить весь Север Европы". Живой пример имелся - Шарнхорст Железнобокий, - а о подробностях последнего боя "Ингрид" мало кто знал: любое поражение можно представить победой, тут всё дело в том, кто и как будет о нём рассказывать. А реальная мощь свальбардского ярла не уменьшилась, а увеличилась: глобы, следуя постулату "Отрицательный результат - это тоже результат", сделали соответствующие выводы из неудачного набега Эйрика и усилили его флот атомными подводными лодками. Арктическая нефть ждала своего хозяина, и планы United Mankind относительно этой нефти нисколько не изменились.
   - Ты доволен, ярл? - спросил Хендрикс. - Я обещал - мы сделали.
   - Доволен, - искренне ответил Эйрик (он действительно был доволен - и было чем).
   "Морской волк" - лодка-"охотник" четвёртого поколения - по сумме характеристик была признана лучшей субмариной двадцатого века. Корпус "волка" имел почти идеальную гидродинамическую форму и был снабжен внутренним и внешним покрытием, гасящим собственные шумы и поглощающим импульсы поисковых сонаров. Акустическое поле корабля сливалось с фоновым - субмарина словно растворялась в какофонии разнообразных случайных звуков, которыми наполнены океанские глубины. Шумность лодки снижалась и за счёт оригинального водомётного движителя, заменившего привычный винт. Но при этом "Морской волк" имел чуткие уши: семь его гидроакустических антенн на двадцатиузловой тактической скорости были способны обнаруживать, классифицировать и отслеживать до двух тысяч акустических контактов. И хищник этот был зубастым: на его борту имелось до полусотни единиц оружия - торпед разных типов и крылатых ракет "Томагавк". Калибр торпедных аппаратов "волка" резко возрос - до двадцати шести дюймов вместо обычных двадцати одного, хотя специальное оружие под этот калибр так и не было создано, и "волки" стреляли стандартными 533-мм торпедами и ракетами.
   К постройке планировалась тридцать таких лодок, но в связи с распадом Советского Союза и стремительным усыханием русского военно-морского флота нужда в них отпала. Тем не менее, три "волка" были построены: предшественникам глобов почему-то и в голову не пришло переориентировать свою атомную судостроительную промышленность на выпуск алюминиевых рыбацких яликов и тем самым угробить её на корню. Обвал пережила только одна "суперлодка", и она стояла сейчас в тихих водах Ис-фиорда, радуя душу ярла Эйрика.
  

0x01 graphic

  
   Вторая субмарина, пополнившая флот Свальбарда, несколько отличалась обводами, хотя отличия эти были невелики и были заметны лишь искушённому глазу. "Девственница" родилась в начале века, и по нормам срока службы пребывала в расцвете сил - субмарины этот типа были последними многоцелевыми лодками, построенными на американских верфях до Обвала.
   Ударные атомные субмарины типа "Девственница" были многофункциональными подводными крейсерами, предназначенными для борьбы с подводными лодками на глубине и для прибрежных операций. По уровню шумности они не уступали "волкам", но могли решать более широкий круг задач, среди которых особое место отводилось специальным - диверсионным - операциям. Крейсера были оборудованы шлюзовой камерой для боевых пловцов и несли мини-подлодку, способную перебросить группу "коммандос" за сто миль от корабля-матки. Кроме этого, специально для "девственниц" проектировались беспилотники "Предатор", запускаемые с борта в подводном положении, и "морские хорьки" - каждый крейсер мог нести на борту от четырёх до шести таких разведывательно-ударных аппаратов. Имели они и собственную противовоздушную оборону - у чужих берегов можно напороться на вертолёты и самолёты, которые могут грубо обидеть "девственницу" Ко всему прочему, эти крейсера особо адаптировались для арктических миссий: их усиленная рубка - "парус" - была приспособлена для взламывания тяжёлого льда из-под воды.
   - Не терпится опробовать их в деле, а? - милитар улыбнулся, заметив в глазах ярла характерный хищный блеск. - Есть такая возможность, и, я бы даже сказал, необходимость. Арктика ждёт, Эйрик.
   - Скоро она дождётся, - в тон ему отозвался властитель Свальбарда. - Я сам выйду в море - надоело мне что-то сидеть на берегу: скучаю. И на Северном полюсе я ещё не бывал, а надо бы побывать: норвежец я или нет?
   Глоб и викинг стояли у самой воды, глядя на атомоходы. А рядом с ними - в двух шагах, но всё-таки рядом, - стояла Ингрид. Она откинула меховой капюшон и тоже смотрела на субмарины, не обращая внимания на холодный ветер, перебиравший её густые светлые волосы. В том, что в нарушение грубых средневековых нравов "новых викингов" жена ярла присутствует при серьёзном разговоре мужчин, Хендрикс не находил ничего особенного -- за время своего пребывания на Свальбарде он понял, что роль Ингрид в жизни пиратского архипелага отнюдь не исчерпывается согреванием ложа своему супругу (для этого есть и наложницы). Во время частых отлучек Эйрика вся полнота власти переходила к его жене, и никто из островитян не мог пожаловаться на чрезмерную мягкость этой женщины - хватка её маленьких изящных ладоней была железной.
   - Ты пойдёшь на "Морском волке"? - поинтересовался глоб. - Корабль надёжный, и его экипаж...
   - Нет, - Эйрик засмеялся, обнажая крепкие белые зубы. - Я пойду на "Девственнице" - нравится мне её название. Волков в нашем мире хватает - что морских, что сухопутных, - а вот девственницы в дефиците. Редкие звери - пора заносить их в "Красную книгу".
   Ингрид усмехнулась, но промолчала: умная женщина не станет попусту ронять слова.
   - А ты, Хендрикс, пойдёшь со мной? - спросил свальбардский ярл.
   - Нет, - милитар покачал головой. - Я останусь на берегу: должны подойти ещё три субмарины - их надо встретить. Да и тебе нет особой нужды лезть под лёд - экипажи лодок знают своё дело, и на борту обеих субмарин будут и твои люди. Зачем зря рисковать, ярл?
   - Я пойду в море, - упрямо повторил властитель Свальбарда. - Викинг не должен всё время сидеть на берегу - вытащенный на берег драккар рассыхается.
   Краем глаза Эйрик перехватил взгляд, которым Ингрид одарила Хендрикса, когда тот произнёс "я останусь на берегу", однако сделал вид, что ничего не заметил.
  

* * *

  
   - Мы рады приветствовать господина... э-э-э... президента Московии.
   - Я рад приветствовать посланцев United Mankind, - Василий учтиво склонил голову, не вставая, однако, с вычурного кресла, которое с полным основанием можно было назвать троном: новое средневековье внесло свои коррективы в дипломатический протокол. - Но я не президент: я великий князь Новой Руси, утверждённый волею всех её удельных князей.
   Он постарался, чтобы слова его не звучали упрёком или вызовом, хотя был далеко не уверен, что оговорка сделана главой глобского посольства случайно, а не умышленно. Нет резона ссориться по пустякам со структурой Ю-Эм: уж больно тёмная эта лошадка - тёмная и могучая, и силы её прибывают день ото дня, тем самым всё чаще напоминая всем, кто умел помнить, времена мирового господства Соединённых Штатов Америки.
   - Однако титул мой, - добавил Василий Тёмный, - не суть важная материя: хоть горшком назови, только в печь не ставь ("Интересно, мой переводчик сумеет перетолмачить эту пословицу на английский, не потеряв её смысла?"). Не будем тратить время на экивоки: чего хочет от меня Совет Сорока?
   Лицо главы посольства еле заметно дрогнуло, из чего Василий сделал безошибочный вывод (вернее, даже два вывода). Во-первых, этот глоб владеет русским (удивительно, если бы было по-другому), а во-вторых - прямота русского князя его покоробила. Василий чётко дал понять, что ему хорошо известно, что такое есть United Mankind, и кому принадлежит реальная власть в этой структуре, мало-помалу расползавшейся по планете. Посол был явно выбит из колеи: все его домашние заготовки-штампы вроде "волеизъявления нашего народа" или "выбранного правительства масс" разом стали непригодными к употреблению. Политик старой закалки, глоб давным-давно усвоил, что первая заповедь дипломата - "Никогда и ни при каких условиях не говори правду" (на то ты и дипломат!), и варварская манера русского "tzariya" называть вещи своими именами не могла придтись ему по вкусу. Однако он сумел не подать виду и скрыл своё замешательство под вежливой синтетической улыбкой, пустой и ни к чему не обязывающей.
   - Мы поздравляем вас с избранием верховным правителем и надеемся, под вашей рукой Новая Русь пойдёт по пути процветания и прогресса, - произнёс глоб (вышедший из моды штамп "демократия" он решил не употреблять - в эпоху безраздельной власти меча и права сильного это слово звучало несколько диковато).
   Несмотря на более чем прямой вопрос, заданный ему московским властителем, посол никак не мог покончить с велеречивостью, которая всё больше напоминала обыкновенное словоблудие, и перейти к делу, ради которого посольство United Mankind прибыло в Москву и без проволочек было принято в Кремле. Великий князь слушал и даже кивал головой, то ли соглашаясь с высказываниями дипломата, то ли благодаря его за добрые пожелания, но когда глава заокеанского посольства поинтересовался здоровьем княжеского семейства, терпение Василия истощилось.
   - Княгиня Анастасия и княжич Иван, слава богу, здоровы. А состояние здоровья моих наложниц вряд ли имеет прямое отношение к предмету нашей беседы, не так ли?
   Глоб поперхнулся на полуслове, вздохнул и сказал:
   - Советом Сорока мне поручено обсудить с вами, великий князь московский, целый ряд вопросов, среди которых ключевым является вопрос об арктической нефти.
   "Давно бы так" - подумал Василий.
   - Приполюсная нефть? - произнёс он с хорошо разыгранным удивлением. - Честно говоря, я не вижу здесь вопроса, который требовал бы обстоятельного обсуждения на высшем уровне. Ещё до Обвала, если господин посол помнит, права России на арктический шельф были убедительно доказаны. Подводные хребты Ломоносова и Менделеева являются геологическим продолжением российского континентального шельфа, то есть территорией России. Какие тут могут быть неясности?
   - Права России? - посланец Ю-Эм изобразил не меньшее удивление. - Но России нет - о чьих правах может идти речь?
   - После съезда князей в Екатеринбурге она есть, - князь сделал решительный жест. - Единая Новая Русь - законный правопреемник Российской Федерации: точно так же, как United Mankind - это наследник Соединённых Штатов Америки. Или я ошибаюсь, и вы вовсе не претендуете на такое же место в изменившемся мире, какое занимала в нём Америка?
   - Любое государство всегда претендует на увеличение своей значимости, - уклончиво ответил посол. - А права, - он поднял голову и посмотрел на князя, - их надо подтверждать.
   "Прав тот, у кого больше прав" - подумал Василий, но не стал говорить этого вслух. В словах посланника Ю-Эм таился откровенный вызов: игра в недомолвки кончилась.
   - В настоящее время, - продолжал глоб, - на свою долю дна Северного Ледовитого океана претендуют три державы: Новая Русь, United Mankind и Скандинавия.
   - Скандинавия? ("Это что ещё за географические новости?"). Насколько мне ведомо, Дания вошла в состав германских Объединённых Земель, а на месте бывших Финляндии, Норвегии и Швеции, а также Исландии и Гренландии существуют малоструктурированные области полупервобытных самоуправляемых общин, ведущих натуральное хозяйство. Разве этот рыхлый конгломерат может претендовать на роль державы?
  

0x01 graphic

  
   - Может, - на губах глоба появилась змеиная улыбка. - Ярл Эйрик Сигурдссон - кто это такой, думаю, вам известно, - скоро станет королём Скандинавии. Таким образом, есть три претендента на нефтяные богатства Арктики, и нам представляется целесообразным разделить приполюсный район на три сектора в соответствии с географическим положением трёх упомянутых государств. Конечно, возможна - и даже необходима - кооперация усилий по освоению месторождений арктических углеводородов, однако приоритетные права той или иной державы на строго определённый участок океанского дна необходимо закрепить юридически - заключением трёхстороннего договора по Арктике. Викинги требуют свою долю: они столбят нефтеносные участки морского дна - право первооткрывателя никто не отменял, - и во избежание масштабного кровопролития нам бы хотелось безотлагательно зафиксировать подводные арктические границы путём переговоров. Пятьсот лет назад была сделана попытка поделить земной шар между Испанией и Португалией, но Тордесильясский договор* не пресёк посягательства других стран Европы на свою долю в добыче. И поэтому договор по Арктике должен быть трёхсторонним - он должен учитывать интересы конунга Скандинавии.
   ________________________________________________________________________________
   * По Тордесильясскому договору 1494 года "папский меридиан", проходивший через всю Атлантику, от полюса до полюса, разделил мир на две "сферы влияния". Все земли к западу от папского меридиана считались владениями Испании, к востоку от него - Португалии. Но все европейские морские державы (Франция, Англия, Голландия) нисколько не считались с этим "нормативным актом": их пираты (и первооткрыватели) активно промышляли в зоне Мирового океана, формально для них закрытой.
  
   "Ну, жлобы... - подумал князь со смешанным чувством раздражения и восхищения. - А то я не знаю, кем на самом деле является грумантский пират, которого вы уже объявляете конунгом Скандинавии! Этот картонный ярл - он ваша марионетка, вы дали ему корабли, и доля викингов, о которой ты так красиво говоришь, на самом деле будет вашей долей. Лихая комбинация - вы хотите урвать две трети, хотя в самом лучшем случае вам полагается всего лишь треть (а то и четверть) площади дна Ледовитого океана, причём там, где нефтью и не пахнет. Ну, торговцы, - на ходу подмётки режут!".
   - Что ж, уважаемый господин посол, давайте обсудим этот вопрос.
  

* * *

  

0x01 graphic

  
   Подводные драккары Свальбарда шли на глубине трёхсот метров, с каждым часом приближаясь к заданному району. Они (точнее, только одна "Девственница") появились на поверхности лишь один раз: всего на несколько минут, по приказу (точнее, по капризу) ярла, пожелавшего посмотреть на льды полюса и на небо над северной макушкой планеты. Для всплытия была и более веская причина: на обеих лодках забарахлила инерционная система навигации (за годы постобвала уровень сервисного технического обслуживания флота Ю-Эм заметно снизился, и неполадки были неизбежны) - требовалось уточнить координаты, чтобы не блуждать в подводных потёмках и не пройти мимо цели. Командир крейсера не возражал: причина была уважительной, временная присяга верности Свальбарду обязывала, а успеху миссии кратковременное всплытие не угрожало: на орбите давно уже не висели спутники-шпионы, и ничьи самолёты больше пятнадцати лет не нарушали покой белого безмолвия, простиравшегося от сибирского побережья до берегов Аляски, Канады и Гренландии.
   "Девственница" отыскала относительно тонкое ледяное поле, вспорола его, как нож консервную банку, и высунула наружу "парус" и часть корпуса. Пока навигаторы устраняли рассогласование свой хитрой системы, Эйрик с большим удовольствием вдыхал холодный воздух Арктики. Свальбардский ярл был по-мальчишески доволен, и даже не стал стрелять в любознательных белых медведей, появившихся из-за торосов и возжелавших познакомиться поближе с диковинной железной рыбой, вылезшей из-подо льда, - а вдруг она съедобная?
   К великому разочарованию медведей, от близкого знакомства эта "рыба" уклонилась: она снова нырнула, глубоко разочаровав мохнатых хозяев Арктики.
  

0x01 graphic

  
   ...Субмарины, похожие на исполинских рыб, шли подо льдами, приближаясь к цели: к подводной долине, разорвавший хребет Менделеева и находившейся на трёхкилометровой глубине. Подо льдом рыбы спят, но эти рыбы, управляемые людьми, не спали: пошевеливая плавниками горизонтальных рулей, они выдерживали заданную глубину - на дне подводной долины чудовищное давление воды мгновенно расплющило бы их веретенообразные тела.
   Люди, находившиеся в центральном посту флагманского корабля, молчали - тишина нарушалась только еле слышными щелчками реле пульта управления и слабым шуршанием вентиляторов электронных блоков.
   - Мы на месте, - произнёс вахтенный милитар, не отрывая глаз от дисплея сонара, и в напряжённой тишине центрального поста его голос прозвучал неестественно громко.
   - Хорошо, - Эйрик облизнул пересохшие губы. - Выпускаем "пиявку".
   Лихому морскому разбойнику было не по себе: бесшабашный властитель Свальбарда почти физически ощущал многотонную тяжесть воды, сдавливавшей со всех сторон корпус "Девственницы". Наверху, на поверхности моря, он презрительно не обращал внимания на самый жестокий шторм и даже не думал о том, что под ногами - многокилометровая бездна, отделённая от подошвы его сапога считанными сантиметрами стали корабельного днища. А здесь, в тесной утробе подводной лодки, ему не хватало солёного ветра и неба над головой, пусть даже затянутого низкими облаками.
   Палуба субмарины за надстройкой вздулась, словно брюхо нерестящейся рыбы. Из раскрывшегося ангара выплыл миниатюрный чечевицеподобный аппарат, завис, сдвинулся в сторону и начал медленно погружаться, направляясь вниз, к тёмному океанскому дну.
   "Девственница разродилась, - подумал Эйрик, наблюдая за процессом через монитор, - и стала матерью. Как там сказано в Библии - безгрешное зачатие?".
   Как ни странно, но эти ёрнические мысли помогли ярлу обрести утраченное душевное равновесие. Он приободрился, и мрачные глубины уже не казались ему такими зловещими, как десять минут назад.
   Тем временем "дитя" - автономный спускаемый аппарат, маленькая подводная лодка, способная погружаться на глубину восьми километров, - уходило всё глубже и глубже. Его силуэт растворился во мраке, но Эйрик видел глазами телекамер, установленных на борту "пиявки" и соединённых с кораблём-маткой тонкой нитью оптоволоконного кабеля. По мере погружения перед ним проплывали безжизненные чёрные скалы, медленно и торжественно уходящие вверх и сменявшиеся другими скалами, такими же мёртвыми. "Царство дьявола, - подумал ярл. - Так, наверно, выглядит дорога в Хель".
   Обе субмарины - и "Морской волк", и "Девственница" - застопорили ход, тщательно отрегулировав балласт и удерживаясь на одном месте и на одной глубине периодическими толчками машин и еле заметной перекладкой горизонтальных рулей. Особенно важным это было для флагманского корабля - "мамаша" держала на привязи "дитя", медленно ползущее вдоль каменной стены ко дну подводной долины.
   Спуск продолжался больше часа. За это время властитель Свальбарда окончательно пришёл в себя, избавившись от мимолётной слабости, выпил пару банок пива и мимоходом пожалел, что не прихватил с собой какую-нибудь смазливую рабыню, которая помогла бы ему скрасить томительное ожидание. Наконец "пиявка" достигла подножия подводного хребта, повисла над самым дном и выдвинула манипулятор. Механическая рука коснулась дна, удлинилась и вонзила в грунт продолговатый предмет, блестевший в свете прожектора спускаемого аппарата.
   Ультразвуковой бур походил на иглу, протыкавшую камень и входивший в него как в масло. Но даже с помощью такой техники (и ярлу это было известно) понадобится не один час, чтобы добраться до подземной жилы, по которой струится чёрная кровь земли. Тем не менее, Эйрик был спокоен: дело сделано больше чем наполовину.
   Лодки висели над хребтом Менделеева, чутко прослушивая акустикой шумы моря: их капитаны ни на миг не забывали о том, что они забрались в чужой огород, и это кое-кому может очень сильно не понравиться. Да, времена, когда глубины океана буквально кишели подводными лодками двух враждебных военных блоков, давно прошли, но русский флот на севере существовал, и властитель Свальбарда знал это лучше, чем кто-либо другой.
   Сигнал со спускаемого аппарата пришёл, когда в центральном посту "Девственницы" все уже извелись, ожидая сообщения. Удача улыбнулась властителю Свальбарда: первый же выстрел попал в цель.
   "Пиявки" не зря получили своё прозвище - эти подводные машины представляли собой миниатюрные буровые установки, снабжённые резервуарами для хранения добытой нефти. И сейчас этот резервуар быстро заполнялся: чёрная кровь земли, высасываемая жалом подводного бурильщика, проколовшим каменную шкуру планеты, вытесняла из него воду - "пиявка" насыщалась.
   Насосавшись, она втянула манипулятор и, подчиняясь команде, начала подъём, всё дальше удаляясь от каменистого дна, на котором остались звукоподводный маяк и гранёная литая пирамида, на каждой грани которой были выгравированы меч Одина и слова "Эйрик-ярл, властитель Свальбарда" - первооткрыватель спешил застолбить золотоносный участок.
  

* * *

  
   "Дело почти сделано, - подумал Эйрик, когда "пиявка" вошла в палубный ангар "Девственницы", и створки его сомкнулись. - Осталось добраться до дому, но это уже так, мелочи". И в это время пришёл звук.
   Акустический фон не транслировался в помещение центрального поста, разбираться в шумах моря - это дело гидроакустиков. Но этот звук был слишком громким: его услышали все, а милитар-оператор, обслуживающий "уши" подводного корабля, сморщился от боли - звук ударил в его барабанные перепонки сжатым кулаком.
   Больше всего он походил на кваканье лягушки гигантских размеров, сидевший где-то на дне подводной долины и самозабвенно издающей клокочуще-булькающие звуки. И звуки эти были наполнены какой-то первобытной мощью, бросающей вызов всему и всем.
   - Что это? - спросил ярл, не теряя самообладания. Реальная опасность действовала на него, как шпоры на горячего скакуна, заставляя не расслабляться, а мобилизовываться.
   - Квакер, - отозвался командир "Девственницы", вслушиваясь в рокочущий звук. - Никто не знает, что это такое или кто это такой. Эти странные звуки услышали в океане ещё шестьдесят лет назад командиры атомных подводных лодок - и наших, и русских. Квакеры появлялись неизвестно откуда, и было такое впечатление, что они хотят пообщаться. Судя по непрерывно менявшемуся пеленгу, они кружили вокруг лодок, меняя тональность и частоту сигналов и активно реагируя на посылки гидролокаторов. Вот и этот - он тоже движется.
   - Это Змей Митгарда, - пробормотал верный Бьёрн, оставивший мостик "Ундины" и последовавший за своим ярлом в глубины полярного океана. - Он спрятался здесь от гнева богов и кричит от неутолённой ярости и жажды боя.
   - Змей не змей, - капитан-глоб пожал плечам, - но что-то в этом роде. Говорили о чудо-рыбе капсили, размером с кита и собачьей мордой, и о сказочной рыбе улетифе, таких же размеров, только с кошачьей головой. Хотя - может быть и змей.
   - Сказки, - бросил Эйрик, пренебрежительно махнув рукой.
   - Сказки, - охотно согласился милитар. - Учёные высказывали предположение, что эти звуки издают огромные кальмары-архитеврисы - их мертвые туши иногда выбрасывают на берег волны, или что это подвид гигантского угря или даже доисторического плезиозавра. В море много загадок, ярл.
   - Да, в море их хватает, - согласился властитель Свальбарда.
   - А ещё, - продолжал капитан субмарины (было заметно, что эта тема ему близка), - были версии, что квакеры - это некие подводные аппараты инопланетян, изучающих нашу планету: что-то вроде подводных НЛО. Скорость у них такая, что...
   - Хватит болтать! - перебил его ярл. - Инопланетянам нечего у нас делать - у них своих инопланетных дел по горло. А кальмару, даже самому здоровенному, не под силу хотя бы поцарапать нежную кожу нашей девушки. Давайте ход, командир, - курс на Свальбард!
   На "Морском волке" тоже услышали "зов квакера". "Волк" в этом походе исполнял роль "сторожевой овчарки": его первоочередной задачей была охрана флагманского корабля и обеспечение его безопасности. И потому, как только по быстрому изменению пеленга было установлено, что источник звука перемещается со скоростью не менее сорока пяти узлов - неслыханная скорость для субмарины! - и приближается, нацеливаясь на "Девственницу", командир "Морского волка" отдал приказ готовиться к торпедной атаке.
   Восемь торпедных аппаратов "Волка" были изготовлены к стрельбе, и тут по корпусу субмарины горохом хлестнули посылки чужого гидролокатора.
  

* * *

  
   Многоцелевая атомная подводная лодка "Гепард" патрулировала приполюсный район вторую неделю. Субмарины "кошачьей" серии были хорошими кораблями - они не уступали по своим боевым возможностям "лос-анджелесам" (а кое в чём и превосходили их), могли потягаться с новейшими "сивулфами" и "вирджиниями" и были опасными противниками для ракетоносных "огайо". Вооружённые восемью торпедными аппаратами - четырьмя 650-мм и четырьмя 533-мм, -- приспособленными для стрельбы самонаводящимися торпедами, крылатыми ракетами, подводными ракетами и ракето-торпедами, погружавшиеся на глубину до шестисот метров и развивавшие под водой скорость тридцать три узла, "кошки" должны были бороться с подводными лодками и надводными корабельными группировками, ставить мины, вести разведку и проводить операции специального назначения. Они имели отменный слух - в состав комплекса шумопеленгования и гидролокации входила носовая антенна, две протяжённые бортовые антенны и буксируемая антенна в контейнере, расположенном на вертикальном кормовом оперении, - и отличный нюх: уникальная аппаратура обнаружения подводных лодок и надводных кораблей по кильватерному следу позволяла найти этот след спустя несколько часов после прохождения вражеской субмарины.
  

0x01 graphic

  
   "Гепард" родился в смутное время, когда великую страну корёжили злые перемены. Заложенная в сентябре девяносто первого года, "кошка" была спущена на воду только через восемь лет - в сентябре девяносто девятого - и вошла в строй уже в двадцать первом веке, на стыке 2001-го и 2002-го годов. На церемонии ввода в строй новой субмарины присутствовал российский президент, с которым тогда связывали немалые надежды все, кому дорога была Россия: в первую очередь военные моряки, продолжавшие, невзирая ни на что, нести свою нелёгкую службу на северных рубежах.
   А потом пришёл Обвал. Рушилось всё, что ещё не успело развалиться, погибал флот и вся страна, и только благодаря самоотверженным усилиям полуголодных рабочих-смердов Северного княжества, замерзавших в промороженных цехах северодвинского завода, лодка была капитально отремонтирована (для этого использовались узлы и агрегаты, снимавшиеся с её менее удачливых сестёр) и в середине двадцатых снова вышла в море - обеспечивать боевое патрулирование атомных стратегических ракетоносцев. А в конце двадцатых, когда в воздухе отчётливо запахло порохом, и вероятность появления в арктических водах чужих субмарин резко возросла, "Гепард" и другие "кошки" начали регулярно дежурить в районе полюса - арктическая нефть у многих вызывала повышенный интерес.
   "Гепард" крался над отрогами подводного хребта семиузловым ходом - мягко ступал кошачьими лапами: на такой скорости "кошку" не слышит самая совершенная аппаратура. Квакера его акустики услышали сразу - и немудрено, - и командир субмарины, установив, что зафиксированная подводная цель движется с большой скоростью, и не без основания полагая, что "морской змей" или "древний ящер" может иметь очень даже рукотворную природу, приказал прощупать таинственный объект в активном режиме.
   Квакер оказался бесплотным - он пропустил сквозь себя посылки гидролокатора, - однако сразу за ним сонар "Гепарда" обнаружил другую цель: "Морского волка", висевшего в глубине и двигавшегося самым малым ходом. Характер цели сомнений не вызвал, не было сомнений и в том, что обнаруженная лодка - вражеская: сестра "Гепарда" "Пантера", также нёсшая боевое дежурство, находилась гораздо южнее, над хребтом Ломоносова. Медлить в подводной дуэли было нельзя, и "Гепард" дал по неизвестной субмарине торпедный залп.
   Две глубоководные электрические торпеды УСЭТ-80 хищными рыбами выскочили из торпедных аппаратов. При скорости в сорок восемь узлов они покрыли разделявшее лодки расстояние за две минуты; уклонится от торпеды с двухканальной системой наведения - по кильватерному следу и акустической активно-пассивной - шансов у лодки практически нет, несмотря на самоходные имитаторы и на химпатроны, образующие при соприкосновении с водой пузырящееся газовое облако-обманку, а взрыв двухсоткилограммовой боевой части не оставляет надежд на спасение. Всё так, но на "Морском волке" служили хорошие моряки: их аппараты были готовы к выстрелу, и две самонаводящиеся универсальные торпеды Мк.48 пошли навстречу торпедам "Гепарда".
   В дуэли на "кольтах" секунда может решить всё - пуля стремительна. Но в дуэли на торпедах дело обстоит несколько иначе: у замешкавшегося дуэлянта, потерявшего две-три секунды, есть время на ответный выстрел.
   Торпеда "Гепарда" разорвала борт "Морского волка" почти в то же мгновение, как торпеда "Волка" ударила в борт "кошки". Победителей не было: "Морской волк" ухнул в бездну и падал вниз, пока не упокоился на дне той самой подводной долины, откуда недавно вернулась "пиявка". А "Гепард" сползал по склону подводного хребта, цепляясь за острые скальные выступы и калеча на них своё уже мёртвое тело, пока не разломился пополам - одна его часть тихо ушла на дно, а другая так и осталась висеть на чёрных подводных утёсах.
   "Девственница", пренебрегая скрытностью и дав полный ход, торопливо покидала место короткого боя - спасать всё равно было некого.
  

* * *

  
   "Это не женщина, а исландский вулкан Эйяфьятлайокудль, - думал Хендрикс, лёжа на спине и прислушиваясь к учащённому сердцебиению. - Куда до неё пылким южанкам, а ещё говорят, что северянки холодны, как полярные льды их родины. Да, сорок лет - это для женщины пик страсти: она спешит получить всё, что ей причитается, пока холод старости не остудил кровь в её жилах".
   ...То, что Ингрид, о темпераменте которой среди викингов ходили легенды, проявляет к нему вполне определённый интерес, Хендрикс заметил уже давно: мимолётные взгляды, недвусмысленные намёки, движения, казавшиеся естественными, но в то же время так и дышавшие необузданной чувственностью, не заметил бы только полный кретин или инвалид по зрению. Тем не менее, милитар был острожен, как канатоходец: несмотря на известную свободу нравов, царившую на Свальбарде и разрешавшую многое и мужчинам, и женщинам, оставалось неясным, как среагирует Эйрик на то, что его супруга предаётся откровенному блуду с посланцем United Mankind. Подобная интрижка могла повредить делу, чего милитар Хендрикс допустить не имел права. Однако ярл, который наверняка заметил знаки внимания, расточаемые его женой спецмилитару Хендриксу, оставлял их без внимания - более того, он спокойно ушёл в море, зная, что глоб не составит ему компанию и будет ночевать на берегу в гостевых покоях дома властителя Свальбарда - под одной крышей с Ингрид. При таком раскладе неизбежное рано или поздно должно было случиться, и оно случилось всего через два дня после отбытия Эйрика в поход к полюсу.
   Милитар совершенно открыто встречался с Ингрид каждый день - в отсутствие мужа она решала на Свальбарде все вопросы, - и вечера они также проводили вместе, подводя итоги дня прошедшего и намечая планы на день грядущий. А в этот вечер как-то так вышло, что они пили чай не в общем холле, а во внутренней гостевой Ингрид, примыкавшей к её спальне.
   Ингрид вышла к чаю, одетая в нечто среднее между вечерним платьем и длинным халатом, облегавшим её стройную фигуру так, что все соблазнительные выпуклости тела жены ярла были видны отчётливее, чем если бы она предстала перед глобом полностью обнажённой.
   Разговор шёл ни о чём. Хендрикс на ничего не значащие вопросы Ингрид отвечал невпопад, всеми клетками тела ощущая буквально хлещущий от неё sex appeal - половой призыв, - сопротивляться которому он уже не мог (да и не хотел). Окончательно потеряв нить разговора, глоб посмотрел на северянку, глядевшую на него с лёгкой полуулыбкой, и произнёс первое, что ему пришло в голову, имея в виду одежду викингессы:
   - Красивая упаковка. А содержимое - оно уступает внешнему виду, или как?
   - Можешь проверить, - ответила Ингрид, мягким движением откидываясь на спинку глубокого кресла и отодвигаясь вместе с ним от низкого чайного столика.
   И тогда Хендрикс встал, пересёк разделявшие их метры, расстегнул сверху донизу вечернее платье властительницы Свальбарда (обнаружив при этом, что оно надето на голое тело, и попутно освобождаясь от мешавших ему брюк) и вошёл между её призывно-радостно распахнувшихся коленей ударом клинка - по рукоять. Женщина застонала и выгнулась всем телом, обнимая его за шею и откидывая назад голову, украшенную копной волос. Хендрикс входил в неё раз за разом, как в смертельном бою, который надо выиграть любой ценой, пока не разрядился потоком семени, ударившим в горячее и жадное чрево викингессы. Ингрид вскрикнула и вонзила ногти в шею глоба, разбавляя ему острое наслаждение острой болью.
   С этой минуты дни стали казаться им обоим всего лишь довеском к ночам - точнее, ко времени сна: на Свальбард опустилась полярная ночь, съевшая светлое время суток, - и эти ночи были наполнены изматывающим блаженством. Многоопытный глоб, никогда не принимавший всерьёз женщин, деливших с ним постель, не узнавал себя: его тянуло к этой женщине так, как к никакой другой. И однажды ночью, лёжа в её объятьях, он взял Ингрид за подбородок и сказал, глядя в её кошачьи глаза:
   - Послушай, а ты не хочешь стать моей женой? Ты могла бы покинуть Свальбард и жить там, за океаном. Мы с тобой далеко ещё не старики, и генетика не стоит на месте - у нас будут дети, и старость мы встретим вдвоём, не думая ни о чём и ничего не опасаясь: за годы работы я заработал достаточно, чтобы безбедно прожить остаток дней - вместе с той, которая захочет разделить их со мной.
   - Заманчиво... Но вообще-то я собиралась стать королевой свободной Скандинавии: об этом я мечтала с раннего детства. И моя мечта...
   - Не будет никакого скандинавского королевства! - оборвал её глоб. - Неужели ты не понимаешь, что все эти игры в князей и королей скоро кончатся? Ты ведь умна - этого у тебя не отнять, - разве ты не видишь, к чему всё идёт? Все карликовые государства, мнящие себя самостоятельными, рано или поздно - причём скорее рано, чем поздно, - будут поглощены могучим державами, которые можно перечесть по пальцам. И Свальбард, и вся "свободная Скандинавия" не станут исключением из этого общего правила.
   Хендрикс чувствовал, что говорит лишнее, но его задел за живое завуалированный отказ всерьёз зацепившей его женщины, которую он не хотел потерять. Из всех женщин, которых он знал, след в его памяти оставила разве что Лолита (он думал с ней встретиться по возвращении домой и даже завещал кое-что этой молодой полуфабке), но Ингрид властно вытеснила из его души и сердца ничем не примечательную официантку маленького бара.
   - Я подумаю, Хен, - очень серьёзно проговорила Ингрид, - это так неожиданно... Да, встретить старость вдали от непрерывных кровавых стычек, в богатстве, покое и уюте - это заманчиво. И дети - это тоже заманчиво: очень. Пожалуй, я приму твоё предложение - если, конечно, ты всерьёз намерен взять меня в жёны. Но ты должен меня убедить!
   - Я предлагаю тебе стать моей женой, и это всерьёз. А чем я должен тебя убедить?
   - Пылкой страстью, вот чем! - Ингрид рассмеялась, по-змеиному ловко вползая под Хендрикса и ловя низом живота его набухавшие чресла. - Люби меня! Ещё... Ещё... И ещё...
   Они наслаждались друг другом неистово, до полного изнеможения. В конце концов насытившаяся Ингрид заснула, а глоб остался лежать на спине, не в силах ни шевельнуться, ни даже уснуть: перевозбуждение не позволяло его мозгу отключиться и уйти в желанный покой.
  

0x01 graphic

  
   "И как это только Эйрик при такой жене ещё находит силы на рабынь и наложниц? - недоумевал милитар. - Она же способна вымотать кого угодно, хоть самого Казанову! Если она станет моей женой, мне придётся следить за ней в оба глаза, чтобы она не прихватывала сладкий кусок на стороне - с неё станется. Только не "если", а "когда" - она будет моей женой. Остаются кое-какие технические мелочи - как нам с ней покинуть Свальбард, и когда, - но всё это разрешимо: при условии, конечно, что мне не придётся увозить её силой (например, усыпив). Думаю, однако, что до этого не дойдёт - Ингрид прямолинейна, и если бы моё предложение пришлось ей не по вкусу, она бы так и сказала. У неосредневековья есть свои плюсы - людям нет необходимости врать друг другу на каждом шагу, хотя чересчур правдивыми их не назовёшь. Но концентрация тотального вранья по сравнению с былыми временами заметно снизилась: нет средств массовой информации, и это сказывается. Хотя - где как: у меня дома СМИ не только не исчезли, но даже усовершенствовались. У викингов - и у русских - всё заметно проще, вот только нужна ли миру эта их варварская простота?".
   Его мысли прервал еле слышный сигнал коммуникатора. Внутренне чертыхнувшись, Хендрикс встал (осторожно, чтобы не разбудить Ингрид), порылся в одежде, в беспорядке брошенной на пол, вытащил из кармана куртки маленькую жужжащую коробочку, и пару секунд размышлял, активировать приём или нет. В пяти шагах от него спала жена ярла, но спала ли она, или только прикидывалась? Выйти в коридор? Но коридор просматривается камерами слежения, стерегущими дом властителя Свальбарда. Отношения посланца United Mankind и супруги Эйрика вряд ли являются секретом для ближайших сподвижников ярла, но имидж надо соблюдать - появление одетого в халат глоба в холле дома Эйрика глубокой ночью сохранению этого имиджа явно не поспособствует.
   Сигнал повторился - кто-то там, за океаном, настойчиво требовал связи, и Хендрикс догадывался, кто это мог быть. "В конце концов, слушать - это не говорить, - подумал глоб, активируя экранированный канал. - И к тому же Ингрид, очень на то похоже, скоро станет миссис Хендрикс".
   - Слушаю, - тихо произнёс милитар, покосившись на спящую женщину.
   Лицо его приняло озабоченное выражение: заокеанский абонент говорил о важном. Не произнося ни слова, милитар внимательно слушал, и только в конце разговора (точнее, монолога) подтвердил, стараясь не повышать голос:
   - Принято и понято. Предел самостоятельности: передача ядерного оружия - ни под каким видом, передача энергоисточников - только при условии присоединения Свальбарда к United Mankind. Операция проходит по плану. Конец связи.
   Отключившись, Хендрикс на цыпочках приблизился к смятому и развороченному ложу и пристально вгляделся в лицо Ингрид, хорошо различимое в лунном свете, падавшем из окна. Женщина спала, спала спокойно и безмятежно, и на её опухших от поцелуев губах застыла улыбка сытой кошки, вдоволь порезвившейся с котами шалой весенней порой.
   За окнами Лонгйирбюена безраздельно властвовала стылая полярная ночь, обёрнутая белым покрывалом мятущейся пурги.
  
  
   ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. АТОМНЫЙ ОГОНЬ
  
   2032 год
  
   Пронзительный холодный ветер врывался в лабиринт фиорда и разводил волну. Но волна, добегая до береговых камней, не оборачивалась прибоем: ледяная шуга, скопившаяся у берега, окантовала бухту широкой белой каймой, в которой волны бессильно гасли, теряя разбег и напор. Казалось, вдоль побережья разлёгся гигантский морской змей, тяжело дыша и раздувая чешуйчатую шкуру в тщетной попытке вылезти на сушу.
   Денис Игоревич Изотов стоял на пустом пирсе, слушая шелестящий шорох ледяного крошева, трущегося о причал, и мысли его были далеко. Сюда, к этому причалу должен был вернуться "Гепард", но не вернулся - лодка навеки осталась в приполюсных водах, и там же остался Олег Геннадьевич Катунин, разделивший судьбу субмарины.
   "Что произошло на борту "кошки"? - думал Денис, не обращая внимания на резкие порывы ветра. - Гидрофоны "Пантеры" засекли подводные взрывы - не один, а несколько, - значит, там был бой, а не авария. С кем? Кто мог атаковать нашу лодку в наших водах? Ханьцы? Вряд ли... Глобы? Возможно, хотя они ведут себя крайне осторожно и не идут на обострение - не те времена, особенно если учесть факт объединения Новой Руси в единое государство. Викинги? По данным разведки, у грумантского ярла Эйрика появились атомные субмарины, и памятуя его склонность к авантюрам, можно предположить, что он здесь замешан. Проклятая нефть - она притягивает к себе кровь, мой брат Геннадий тоже погиб в этих местах... Но не так уж и важно, с кем встретилась подо льдами "кошка", важно другое: почему она погибла. Почему не сработала её противоторпедная защита, для проверки работы которой в реальных условиях Олег и пошёл на "Гепарде"? На полигоне никаких сбоев не было - что же там могло случиться? Отказ исполнительной части или очередной фокус МЛ-генератора? А может, пресловутый человеческий фактор - элементарная ошибка оператора? Геннадьевич был опытнейшим практиком, но и на старуху бывает проруха. Маловероятно, конечно, но...".
   Нет, сказал он сам себе, Катунин не мог ошибиться - это исключено. Значит, была какая-то неполадка, и чтобы она впредь не повторилась...
   Услышав за спиной шаги, Изотов обернулся и увидел идущего к нему Пантелеева.
   - Вот вы где, Денис, - сказал воевода, подходя. - Я вас искал, - и помолчав, добавил: - Скорбите?
   - Олег был моим другом. Но дело не в этом. Если был бой, то почему наша защита не спасла "Гепарда" от торпедной атаки противника? Я должен это выяснить, иначе вся наша работа псу под хвост.
   Адмирал промолчал, хотя видно было, что ответ на этот вопрос волнует и его.
   С развитием ракетного оружия появились и противоракеты, защищавшие надводные корабли от атак крылатых ракет. Военные инженеры десятилетиями бились над созданием аналогичных систем противоторпедной защиты, но без особого успеха: все разработанные ими комплексы ПТЗ не могли похвастаться высокой эффективностью. Всё упиралось в особенности водной среды: в ней не распространяются радиоволны. Дальность обнаружения выпущенных торпед гидроакустикой невелика - время реагирования мало, - трёхмерная точная локация цели затруднительна, а самонаведение антиторпед с помощью встроенного в них сонара крайне сложно осуществить. Чернокнижники предложили принципиально новую систему защиты, используя в качестве источника питания "генераторы Свиридова-Изотова", и результаты её испытаний были впечатляющими. Военные моряки восхищённо крякали и уважительно качали головами; новые системы в спешном порядке были смонтированы на нескольких субмаринах Северного княжества, и вдруг оказалось, что уповать на них нельзя. Это тревожило Изотова, и не только его одного.
   - В общем, так, Михаил Андреевич: я сам пойду в море. На "Крабе". И не возражайте, пожалуйста: я должен это сделать не только в память о друге и во исполнение своего долга, но ещё и потому, что больше некому - никто не знает наше "зеркало" лучше меня: я ведь его создавал.
   - А если с вами что-нибудь случится? - тихо спросил воевода. - С подводных лодок спасённых не бывает. Вы уникум, Денис Игоревич, вы нужны стране - разве можно вам так рисковать собой?
   - Бывают ситуации, - так же негромко ответил Изотов, - когда любой уникум должен сделать то, что должен, иначе он никакой не уникум, а так, хрен с огорода. Между прочим, я уже связывался с князем Владимиром и получил его разрешение. Он меня понял - его отец ушёл на Чудское озеро только потому, что только он мог исполнить им задуманное. Так что, Михаил Андреевич, дело это решённое. Норовистое оно, это наше новое оружие, но я таки найду на него управу.
  

* * *

  
   - Три новых драккара вместо одного погибшего, - Эйрик удовлетворённо заурчал, - это славно! Ты, Хендрикс, без меня тут не терял времени даром.
   Фраза ярла была несколько двусмысленной, однако глоб не обратил на это внимания.
   - "Гринвилл" и "Колумбус", - сказал он. - Корабли, кончено, не самые новые, но на ходу и боеспособны. И "Джорджия" - стратегический ракетоносец, переоборудованный для ведения морских боёв и поддержки сухопутных операций.
   - Я бы не отказался и от полноценного стратегического ракетоносца, - заметил ярл, - и от атомной бомбы. Хорошая, говорят, штука.
   - В этом нет необходимости, - спокойно ответил милитар, - до ядерных бомб дело не дойдёт.
   - Ну-ну, - хмыкнул властитель Свальбарда. - Это мы ещё посмотрим...
  

0x01 graphic

  
   Многоцелевые атомные субмарины типа "Лос-Анджелес", построенные в последней четверти двадцатого века в количестве шестидесяти двух единиц и вооружённые торпедами, противокорабельными ракетами "Гарпун" и крылатыми "томагавками", предназначались для борьбы с подводными лодками и надводными кораблями, для ударов по береговым целям и для целого ряда специфических миссий, включая разведку, специальные операции, переброску диверсантов, минирование и поисково-спасательные операции. Большинство "лос-анджелесов" давно пошли на слом, но некоторым из них удалось не только пережить Обвал, но и остаться в строю - они по-прежнему несли свои рубочные крылья над волнами.
   Что же касается их сверстников - последних стратегических ракетоносцев США типа "Огайо" - четыре из восемнадцати лодок этой серии были переоборудованы под носители крылатых ракет и подразделений сил специальных операций, и одна из них стояла сейчас на рейде Логйирбюена. Щедрость Совета Сорока казалась безграничной - Эйрик уже всерьёз опасался, что цена этой щедрости окажется для него непомерной. Однако "Джорджия" того стоила - корабль мог взять на борт от ста до ста пятидесяти "томагавков", пару "пиявок", беспилотные летательные аппараты, боевых пловцов и до сотни воинов, которых можно было скрытно высадить на берег, и которые с комфортом могли расположиться на борту в ожидании своего часа. "В рамках одной такой субмарины мы можем выбрать либо "молот" - крылатые ракеты, либо "скальпель" - отряд спецназа" - говорил ему Хендрикс, и владыка Свальбарда запомнил слова глоба.
  

0x01 graphic

  
   - Но названия драккаров я сменю, - сказал ярл, листая судовые бумаги. - Джорджия - это же вроде какое-то княжество на Кавказе, да? Пусть будет "Свальбард" - викингам это понятнее. Ну, а эти два - я назову их "Дракон" и "Змей".
   - Твоё право, - равнодушно отозвался Хендрикс. - Это твои корабли, делай с ними что хочешь.
   Глоба мало занимали игры Эйрика - пусть ребячится, чем бы дитя не тешилось. Куда больше его беспокоило поведение Ингрид: она не говорила ни "да", ни "нет", хотя всё так же страстно отдавалась ему в любое время и в любом удобном (и даже в не очень удобном) месте.
   - В следующий поход я пойду на "Свальбарде", - воодушевлённо сказал ярл. - На "Девственнице" неполадки в силовой установке: это она, наверно, перепугалась, что русские торпеды лишат её невинности. - Эйрик гулко расхохотался, но тут же посерьёзнел. - Хотя я подозреваю, что перепугалась не она, а кто-то из её команды. Кто-то из них очень не хочет снова идти в море, несмотря на клятву верности, - он поковырялся в её потрохах, и девушка заболела. Мне это не нравится, Хендрикс, и если я найду виновных - а я их найду, можешь в этом не сомневаться, - я утоплю их в фиорде без всякого суда: я здесь и суд, и закон. И я не посмотрю на то, что они глобы, а не викинги, так и знай.
   - Твоё право, - повторил милитар. - Корабли переданы тебе вместе с экипажами - эти люди дали тебе клятву, и за её нарушение ты вправе карать их по законам викингов. Так что с этим никаких проблем, ярл.
   Его действительно мало волновала судьба моряков-глобов, вынужденных служить свальбардскому ярлу. Все они - и матросы-полуфабы, и офицеры-мидлы, - в итоге служат интересам United Mankind и выполняют её волю, и если они делают это недобросовестно или вовсе уклоняются от выполнения своих обязанностей (не говоря уже о саботаже), то пусть пеняют на себя. Властитель Свальбарда весьма изобретателен по части казней - он может и скормить виновных в порче механизмов "Девственницы" медведям-людоедам. Хендрикс не беспокоился о своих соотечественниках - его гораздо больше заинтересовали слова Эйрика "я пойду в следующий поход". Что ж, попутного ветра, тем более что второй поход к полюсу необходим - новые лодки прибыли сюда не зря.
   Вылазки к полюсу отнюдь не были игрой в старателей Клондайка - в Совете Сорока сидели серьёзные люди. И эти серьёзные люди затевали серьёзное дело: создание новой глобальной валютной системы, основанной не на золоте, а на энергоносителях. Но были и сомневающиеся - им нужны были осязаемые доказательства того, что нефть в Арктике есть, и что это нефть (и в большом количестве), а не вода. За этими-то доказательствами (хочешь - делай химический анализ, хочешь - руки мой) и опускалась в подводную долину "пиявка" с "Девственницы", а две другие ждали своей очереди на борту "Джорджии", которую Эйрик собирался переименовать в "Свальбард". Несколько десятков тонн нефти со дна Северного Ледовитого океана имели гораздо большее значение для судеб человечества, чем несколько десятков килограммов лунного грунта, доставленных на Землю экипажами "Аполлонов".
   - А надо ли тебе снова идти туда самому, ярл? - поинтересовался Хендрикс (никогда не вредно выказывать заботу о ближнем, особенно если ты не только возжелал жену этого ближнего, но и получил желаемое, и продолжаешь получать с завидной регулярностью). - Экипажи субмарин и сами справятся со своей задачей.
   - Как показывает опыт, - невозмутимо произнёс властитель Свальбарда, - от ваших экипажей можно ждать чего угодно. Нет, я уж лучше сам присмотрю, так оно надёжнее. Да и понравилась мне, хотя поначалу, не буду врать, не слишком мне было уютно под водой. Так что я снова пойду к полюсу, глоб. Тебя с собой не зову - у тебя хватает дел на берегу.
   На этот раз милитар насторожился. "Знает или только догадывается?" - мелькнуло в его сознании. Но выражение лица Эйрика оставалось безмятежно-простодушным, и глоб успокоился. "Не знает, - подумал он. - А если и знает, то не придаёт значения. Мы пригнали ему столько боевых кораблей - и каких кораблей! - неужели это не стоит женских ласк, даже если эти ласки расточает жена того, кто получил эти корабли?".
  

* * *

  

0x01 graphic

  
   Атомная подлодка "Краб" патрулировала околополюсный район. Гибель "Гепарда" показала, что над хребтом Менделеева высока вероятность встречи с противником, и то, что противник этот пока неизвестен, не делало это патрулирование менее напряжённым, скорее наоборот.
   "Краб" был кораблём оригинальным. Основным его назначением было слежение за ракетными подводными лодками и авианосными группами потенциального противника и гарантированное их уничтожение с началом боевых действий. "Краб" и однотипный с ним "Карп" - "барракуды" - создавались по тому же техническому заданию, что и "щуки-Б" - лодки "кошачьей серии", - однако проектировщикам была поставлена задача уменьшить размеры "барракуд" по сравнению со "щуками-Б" с тем, чтобы новые лодки можно было строить на внутренних заводах страны (в Горьком), причём добиться этого требовалось без ухудшения боевых характеристик. Задачу удалось решить применением для изготовления прочного корпуса титанового сплава вместо традиционной стали, что позволило за счёт уменьшения его массы снизить водоизмещение почти на треть, а заодно и резко уменьшить магнитное поле "барракуд" (правда, обошлось это недёшево - в самом прямом смысле этого слова).
   Субмарину вооружили шестью носовыми торпедными аппаратами - двумя 650-мм и четырьмя 533-мм - уменьшенное (по сравнению со "щуками-Б") число торпедных труб у "барракуды" компенсировалось разнообразием её боекомплекта, включавшего сорок единиц оружия: торпед и ракето-торпед. "Краба" оснастили новыми противолодочными ракетными комплексами "Водопад" (533 мм) и "Ветер" (650 мм) с увеличенной глубиной старта ракето-торпед и дальностью стрельбы с применением самонаводящихся малогабаритных торпед или специальной - атомной - боевой части. Новинкой стала и телеуправляемая самонаводящаяся торпеда ТЭСТ-71 с глубиной поражения цели до четырёхсот метров, предназначенная для поражения подводных лодок и имевшая активно-пассивную гидроакустическую систему самонаведения, которая вместе с телеуправлением по проводам обеспечивала наведение на цель в двух плоскостях. Такая система позволяла контролировать маневрирование торпеды, следить за работой аппаратуры самонаведения и управлять торпедой в процессе выстрела - оператор на борту лодки в зависимости от сложившейся тактической ситуации мог запретить самонаведение торпеды или перенацелить её.
   На страх врагам "Краба" зачислили в состав военно-морского флота в восемьдесят втором, хотя в металле субмарина была заложена в восемьдесят четвёртом, спущена на воду в восемьдесят шестом, а в строй вошла только в восемьдесят седьмом - пять лет спустя. Но этот "авансовый" страх обернулся реальностью: титановая "барракуда" имела в послужном списке боестолкновение с противником - не то чтобы очень боевое, но столкновение.
   11 февраля 1992 года, занимаясь боевой подготовкой у острова Кильдин, "барракуда" встретилась с американской лодкой "Батон Руж" - любознательный "лос-анджелес" следил (в наших водах) за учениями российских кораблей. В процессе маневрирования акустики "шпиона" потеряли контакт с "Крабом", а поскольку рядом мирно рыбачили пять траулеров, американец решил всплыть под перископ и разобраться в обстановке. "Краб", находясь под американской субмариной на глубине чуть больше двадцати метров, тоже начал всплывать - для связи с берегом - и аккуратно протаранил своей усиленной рубкой днище "Батон Руж". Энергичная "барракуда" отделалась незначительными повреждениями рубки и обтекателя гидроакустической станции, а незадачливый соглядатай с трудом доковылял до ближайшей базы - от гибели его спасла только малая скорость "Краба" и малая глубина столкновения. Но лечить жертву стратегического любопытства не стали - из-за тяжести полученных травм лечение выходило дороговатым, - и через два года "Батон Руж" тихо сдали на утилизацию. А экипаж "Краба" - по традиции советских подводников времён Великой Отечественной - нарисовал на боевой рубке звезду с цифрой "1": по числу побед.
   И только благодаря этому пункту биографии "Краб" (переименованный в девяносто третьем в "Кострому" и в две тысячи девятом прошедший ремонт) пережил Обвал. Князь Александр сохранил геройскую субмарину, пожертвовав ради неё более новыми лодками, а заодно и вернул "барракуде" имя, данное ей при рождении.
   И вот теперь ветеран шёл подо льдами, ежеминутно ожидая контакта с противником: на сей раз самого что ни на есть боевого.
  

* * *

  
   Изотов почти всё время находился в центральном посту. Размышляя над причинами гибели "Гепарда", он пришёл к выводу, что при скоротечном контакте с противником Олег Катунин мог и не находится за пультом управления "зеркалом" - вместо него защиту мог включить кто-то другой (например, вахтенный офицер), и этот "кто-то" не сумел должным образом справиться с управлением: вражеская торпеда поразила "кошку". Не факт, конечно, но такая версия многое объясняла: одно дело человек, получивший инструктаж по активации "зеркала" (пусть даже добросовестно выучивший, какие кнопки нажимать), и другое дело - оружейник-разработчик, знающий всю систему до тонкости и готовый к любым её фокусам.
   Вслух он свои соображения не высказывал - капитан второго ранга Волков, командир "Краба", лихой, бесшабашный и в то же время грамотный подводник, служивший старпомом на атомарине "Тамбов" и получивший там прозвище "тамбовский волк", ревниво оберегал честь моряков с "Гепарда" (многих из них он знал лично) и не допускал никаких сомнений в их высоком профессионализме. Тем не менее, чернокнижник предпочёл бы, чтобы встреча с противником произошла тогда, когда он, Денис Изотов, смог бы встретить его во всеоружии, сидя за пультом управления. Однако сном он не пренебрегал - ни один человек не может бодрствовать двадцать четыре часа в сутки день за днём, а затуманенный усталостью мозг в трёхмерном подводном бою - плохое оружие.
  

0x01 graphic

  
   ..."Краб" встретился с подводными драккарами Эйрика над той же долиной, которая стала могилой для "Гепарда" и "Морского волка" - "пиявки" со "Свальбарда" сосали нефть там же, где и в прошлый раз, а "Дракон" и "Змей" прикрывали флагмана. Акустический контакт был неотчётливым, но Денис ни минуты не сомневался в том, что бой неизбежен, и вопрос только в том, кому жить, а кому умирать, захлёбываясь ледяной водой.
   - Судя по шумам, - деловито сказал "тамбовский волк", обменявшись парой слов с офицером-акустиком, - это "лос-анджелесы", два штуки. Старые, можно сказать, знакомые - с одним таким нахалом мой "Краб" когда-то уже имел дело. А за ними прослушивается кто-то третий - то ли ракетоносец типа "Огайо", то ли ещё один "лос". Далековато - толком не разобрать. И чьи это корабли - тоже неясно: может - глобы, а может - викинги. Но в любом случае...
   - ...это враги, - отозвался Денис, и слова его тут же получили подтверждение: в еле различимый шум винтов неизвестных субмарин, шедших малым ходом, вплёлся свистящий писк бешено вращающихся винтов выпущенных торпед - противник атаковал первым.
   На "Краба" шли восемь торпед, и попадания всего одной из них было достаточно, чтобы "барракуда" повторила судьбу "Гепарда". Однако её командир не думал ни о защите (пусть этим занимается чернокнижник, раз уж он взялся за это дело), ни об уклонении (при таком раскладе пустое это дело, хотя пару-тройку ложных целей запустить не помешает) - он нанёс ответный удар.
   Опережая имитаторы, предназначенные сбить с толку вражеских акустиков и головки самонаведения чужих торпед, к субмаринам викингов устремились подводные ракеты.
  

0x01 graphic

  
   Подводная ракета "Шквал" была детищем далёких шестидесятых, но так и осталась непревзойдённой. Под водой большие скорости казались немыслимыми: сила трения служит стопором, она "съест" любую скорость. Однако если корпус торпеды "закутать" в газовую оболочку, создать каверну, то сила трения снизится настолько, что достижение невиданных скоростей станет реальностью. "Шквал", по расчётам, развивал фантастическую скорость - сто метров в секунду, тогда как обычные торпеды шли в три раза медленнее.
   Такая высокая скорость движения торпеды была получена за счёт применения подводного реактивного двигателя, работающего на твердом гидрореагирующем топливе, обеспечивая большую тягу, и движения ракеты в кавитационной полости - в воздушном пузыре, - что резко снижает сопротивление воды. Изначально "шквалы" несли ядерную боеголовку в сто пятьдесят килотонн, но затем был создан вариант и с обычной боеголовкой.
   Появление бесшумных и скоростных подводных лодок изменило весь ход морских баталий. Морские военные эксперты считают, что под водой закончилась эра игры в "кошки-мышки", когда субмарины долго выслеживали друг друга. Подводный бой будет напоминать схватку самолетов, говорили они, и вот тут-то и пригодятся реактивные торпеды.
   Первые "шквалы" не имели системы самонаведения, компенсируя этот недостаток высокой скоростью, абсолютной помехоустойчивостью - очень трудно вывести из строя то, чего нет, - и проводным телеуправлением. Но "шквалы-М", выпущенные из торпедных труб "Краба", были самонаводящимися - их встроенные магнитометры "чуяли" огромные массы металла скользящих под водой субмарин и дополнительно корректировали подводный полёт этих ракет-убийц.
   "Шквалы", мчавшиеся со скоростью двести узлов - триста шестьдесят километров в час, - настигли "Дракона" и "Змея" раньше, чем их торпеды прошли половину расстояния, разделявшего их и "барракуду". Взрыв двухсот килограммов "морской смеси" с лёгкостью разодрал борт "Дракона", ломая рёбра шпангоутов и разрывая вены трубопроводов, и послал "лос-анджелес" в нокаут, а через секунду такая же судьба постигла и "Змея": обе подводные ракеты, выпущенные "Крабом", нашли свою добычу.
   Два мощных подводных взрыва, отправивших в небытиё три сотни человек, Изотов отметил краем сознания, как нечто не слишком его касающееся. Чернокнижник был очень занят: его пальцы порхали над сенсорной панелью управления "зеркалом" - со стороны Денис походил на пианиста-виртуоза, исполняющего без нот (по памяти) сложнейший этюд.
   Вопрос Пантелеева, заданный питерским чернокнижникам после боя с викингами у Кольского полуострова "А как насчёт дистанционного уничтожения цели?" имел ответ - на Балтике уже испытывались первые "зеркала". Принцип их действия был прост: для системы противоторпедной защиты использовался старый добрый ультразвук, уже применявшийся в самых разных отраслях техники. Соединение ультразвукового излучателя с МЛ-генератором породило грозное оружие, способное деструктурировать (пусть и на небольшой дистанции) твердые тела. Мощность - это энергия в единицу времени; создать вокруг подводной лодки сплошное ультразвуковое защитное поле требуемой напряжённости было невозможно, но в импульсе "зеркало" развивало мощность, достаточную для быстрого разрушения объектов средних размеров - торпед и подводных мин. Оставался сущий пустяк: обеспечить встречу энергетического импульса от антенны-эмиттера со скоростной подводной целью. "Зеркало" "стреляло" узконаправленными мощными пучками энергии, но ими надо было ещё попасть. Эту задачу с успехом могла бы решить компьютерная система наведения, но беда в том, что практически всё высокотехнологичное производство стало жертвой Обвала, постобвала и неофеодализма -- надёжная система не была разработана. Оставался лишь наводчик-человек, и этим человеком на борту "Краба" был сейчас чернокнижник Денис Изотов.
   Он видел всю картину боя - гидролокаторные пеленги сообщали ему, где находятся начинённые взрывчаткой металлические рыбы, нацелившие на субмарину свои головы. И Денис ловил их ультразвуковыми конусами, встречая подводную смерть точными ударами незримых клинков.
   Одна из торпед взорвалась на безопасном расстоянии от "Краба" - подводную лодку чуть покачнуло. Ещё две ушли в сторону и пропали; остальные, превратившись в мёртвых рыб с замершими хвостами-винтами, тонули одна за другой. Последняя торпеда размазалась раскисшей кляксой в кабельтове от "барракуды", распадаясь и растворяясь в воде комком грязи. Денис в изнеможении откинулся на спинку кресла и поймал на себе взгляды офицеров субмарины, смотревших на него с восхищением и каким-то мистическим трепетом.
   Он тоже посмотрел на них, и вдруг очень отчётливо понял, что мужество этих людей - особое мужество. Солдат, встающий в атаку, в глубине души надеется, что пули пролетят мимо; пилот сбитого самолёта уповает на катапульту и парашют, матрос тонущего корабля - надводного - имеет шанс спастись. У подводников такого шанса нет, особенно если у них под ногами три километра чёрной бездны, а над головой - толстый паковый лёд, закрывший океан крышкой хрустального гроба. Моряки-подводники и погибают, и побеждают вместе, и их мужество - особое мужество.
   - Боцман, - громыхнул "тамбовский волк", - где ты там, в гальюне застрял?
   - Здесь я, товарищ командир!
   - Краска у тебя есть?
   - Краска? - недоумённо переспросил боцман. - Какая краска, зачем?
   - Как зачем? Надо исправлять на рубке "единицу" на "тройку", этим ты у меня по приходу и займёшься. И пока не нарисуешь, о береговых девицах и не мечтай, понял, нет?
   Ответом командиру был дружный смех всех, кто его слышал, - весёлый смех людей, победивших и оставшихся в живых.
  

* * *

  
   "Чёрт, - подумал Хендрикс, опуская бинокль, - рановато он вернулся. Авианосец "Джеральд Форд" в двухстах милях от архипелага: вертолёт с него должен прибыть к вечеру, а сейчас Ингрид даже ещё не успела собраться. И почему вернулся только один драккар? Где "Гринвилл" и "Колумбус", то есть "Дракон" и "Змей"? Неужели погибли? Да, дорого нам обходится эта проклятая нефть: сначала "Сивулф", теперь ещё две лодки...".
   Прыгающий по волнам катер, на корме которого милитар уже без бинокля различал могучую фигуру Эйрика, быстро покрыл расстояние от замершего на рейде "огайо" до пирса и ткнулся носом в причал. Ярл спрыгнул на берег, не дожидаясь, пока подадут швартовы.
   - Приветствую тебя, Хендрикс! - пророкотал он, подняв правую руку.
   - Приветствую тебя, Эйрик! - ответил глоб. - "Девственница" в порядке - я не терял времени даром.
   - Не сомневаюсь, - ярл усмехнулся, и Хендрикса кольнуло недоброе предчувствие.
   - Удачен ли был твой поход? - спросил он, избавляясь от неприятного ощущения. - И где "Дракон" и "Змей"?
   - На дне, - сумрачно бросил властитель Свальбарда. - Нас перехватили там же, где и в прошлый раз. Пошли, дома поговорим, - добавил он, размашисто меряя шагами стылую землю Свальбарда.
   В холле их встретила служанка, поспешно склонившая перед Эйриком.
   - Где Ингрид? - спросил ярл, и интонация его голоса милитару не понравилась.
   - Госпожа одевается, - пролепетала рабыня.
   - Рому, - распорядился Эйрик, отвесив ей (для ускорения) увесистый шлепок под зад.
   Осушив объёмистый кубок, ярл вытер бороду и посмотрел в окно.
   - Мы приняли бой, - сказал он. - Но "Свальбард" в нём не участвовал - надо было поднять "пиявок". Бой был коротким - два моих драккара погибли. Там была русская лодка, но что с ней сталось, я сказать не могу. Гидроакустика отметила ещё один взрыв, кроме тех, что погубили "Дракона" со "Змеем", - возможно, одна из наших торпед попала в цель.
   - Надо было выяснить, - недовольно обронил Хендрикс.
   - Ты считаешь меня трусом? - Эйрик недобро прищурился. - "Огайо" малопригоден для боя с лодками-охотниками, он уступает им по всем статьям - и по вооружению, и по скорости хода, и по маневренности, и по глубине погружения. И главное - мы должны были привезти сюда добычу, которую так ждут твои хозяева за океаном. А там могла быть не одна субмарина руссов. Гидрология была такая, что ни черта не разберёшь, хотя она же и помогла нам уйти - руссы потеряли след. Но дело сделано, глоб, можешь так и доложить. Выпьём за это - и за тех, кто лежит сейчас подо льдами Северного полюса.
   Ярл снова наполнил кубок и жадно выпил. Хендрикс ограничился парой глотков.
   - Да, дело сделано, - медленно произнёс он.
   - Но руссы этого так не оставят, - Эйрик поставил на стол пустой кубок. - Как только они поймут, что к чему, и откуда дует ветер, они наверняка ударят по Свальбарду - высадят десант, или просто запустят по моему острову ракету с ядерной боеголовкой. И поэтому, - ярл посмотрел на Хендрикса, - мне нужно ядерное оружие. И желательно ещё получить от вас прямые энергоисточники: для обороны и для всяких прочих нужд. Без энергии никуда, ты это отлично знаешь. У меня есть каменный уголь, но мне хотелось бы большего.
   - Ядерное оружие - это вряд ли. Совет Сорока на такое не пойдёт, и тут я уже ничего не смогу сделать. А энергоисточники... - глоб помолчал, подбирая фразу. - Это возможно, но при одном условии: Свальбард войдёт в состав United Mankind. И это разумно - имея за спиной всю мощь нашей сверхкорпорации, ты, конунг, можешь не бояться удара русских по Свальбарду - ты будешь говорить с ними на равных.
   - Вот оно как... - задумчиво проговорил Эйрик.
   Он встал и, тяжело ступая, подошёл к окну. Хендрикс наблюдал за ярлом, ощущая во всём теле какую-то странную заторможенность.
   - Смотри, Хендрикс, - сказал властитель Свальбарда, жестом приглашая милитара подойти. - Холодные, мёртвые скалы, на которых почти ничего не растёт, и унылая тундра. Но это мой дом, а скоро моим домом станет вся Скандинавия - она готова признать меня конунгом. А дом, Хендрикс, - ярл дружески положил руку на плечо милитара, - это для викинга кое-что значит, хотя большую часть жизни мы проводим в море.
   Рука Эйрика, мирно покоившаяся на плече глоба, змеёй метнулась к горлу Хендрикса и стиснула его стальным захватом.
   Белый медведь только кажется неуклюжим - его лапы удлиняются как резиновые, и горе тому, до кого они дотянутся. Эйрик был чудовищно силён, а Хендрикс, профессионал, поднаторевший в убийстве себе подобных, почему-то не успел среагировать - его мышцы сковала внезапно свалившаяся на него опустошающая слабость. Чернокнижники Свальбарда, среди которых были алхимики, знали своё дело: тончайший порошок, которым заранее были присыпаны стенки кубка Хендрикса, растворялся бесследно, не оставляя ни привкуса, ни запаха, и действовал очень быстро.
   Железные пальцы Эйрика сомкнулись на горле милитара и одним движением вырвали ему трахею.
   - Отправляйся в Хель, - злобно прошипёл властитель Свальбарда, отпуская обмякшее тело и брезгливо вытирая окровавленную ладонь об одежду мертвеца. - Я же тебе говорил: я останусь свободным викингом! Спасибо тебе за мой флот, глоб, - я найду ему применение. Эй, кто там есть!
   На зов Эйрика из боковых дверей выскочили несколько его дружинников и замерли, недоумённо глядя на труп Хендрикса, лежавшего на полу с неестественно вывернутой шеей.
   - Он хотел украсть у меня Ингрид, - коротко пояснил ярл, не вдаваясь в подробности. - А мне не нравится, когда кто-то тянет руки к моему достоянию. Бросьте его в фиорд - ему там самое место!
   Викинги поспешно выволокли из холла тело Хендрикса, пачкая пол кровью. Эйрик проводил их взглядом и повернулся, услышав за спиной звук открывающейся двери.
   В дверях, ведущих во внутренние покои, стояла Ингрид, одетая в длинное дорогое платье.
   - С возвращением, владыка Свальбарда, - сказал она.
   - Хендрикс мёртв, - сообщил Эйрик. - Он отправился принимать ванну в водах Ис-фиорда.
   - Я видела, - спокойно и холодно произнесла Ингрид.
   - Ты молодец, жена, - так же спокойно ответил ярл, - отлично сработано. Я вовремя узнал всё, что должен был знать, и опередил этого чрезмерно ушлого глоба и его хозяев. Но тебе, наверно, жаль его - какой был мужчина!
   - Для меня единственным мужчиной всегда был ты, Эйрик, все остальные - не в счёт. А Хендрикс... - Ингрид слегка поморщилась. - Не считай меня законченной шлюхой: я легла с ним в постель только потому, что ты мне велел. Хотя, надо сказать, в любви этот глоб был довольно способным самцом. Но всё-таки он разговорился, а у меня хороший слух.
   - Я знал, что даже этот суперосторожный не устоит перед чарами моей золотоволосой валькирии - она сумет его растопить и сделать податливым, как воск. Но, признаться, мне не доставляло никакого удовольствия представлять, как ты его ласкаешь, - Эйрик зло стиснул плечи жены.
   - Не ревнуй, - Ингрид перехватила запястья мужа. - Я хорошо сделала свою работу - ты узнал всё о планах United Mankind. А за хорошую работу полагается премия - считай, что я её получила... от этого глоба, да будет лёгкой его тропа в Хель.
   - Кошка, - Эйрик сгрёб её в свои медвежьи объятья. - Какая же ты всё-таки кошка...
   Могучая пятерня ярла, на которой ещё осталась кровь Хендрикса, нырнула за пазуху Ингрид, тиская ей грудь. Другой рукой Эйрик задрал жене подол и освободил её ягодицы от облегавшей их ткани. Оторвавшись на пару секунд от оглаживания тугого тела супруги, он выпустил из своих штанов "пса Гарма", рвущегося в бой, и рывком вогнал его в "пещеру Гнипахеллир", едва не опрокинув при этом стол, на который опёрлась ладонями застонавшая от неги Ингрид. Достойной друг друга паре - властителю Свальбарда и его жене - нравилось в процессе любовных игр называть интимные части тел именами, взятыми из скандинавской мифологии, которой искренне увлекались оба.
   - Я назову "Девственницу" твоим именем, - прорычал Эйрик, сжимая бёдра Ингрид и чувствуя приближение пика близости. - Девственница - существо бесполезное, плохое имя для боевого драккара!
   ...Ни Ингрид, ни сам Эйрик даже не подозревали, что миниатюрный электронный "шпион" (наподобие тех, какими глобы снабжали незадачливых московских бояр), тайком установленный Хендриксом в укромном уголке дома свальбардского ярла, исправно информирует дежурных операторов Управления обо всё происходящем. И очень скоро за океаном стало известно, что операция "Джойнт"* провалилась, и что свободолюбивый Эйрик-ярл вышел из повиновения...
   ________________________________________________________________________________
   * Joint - соединение (англ.)
  
  

* * *

  
   - У полюса были викинги, сомнений нет, - уверенно произнёс Михаил Пантелеев.
   - Что, удалось выловить кое-что подтверждающее твоё предположение? - спросил князь Александр.
   - Там хрен чего выловишь, - мрачно проговорил воевода. - Темно и глубоко - легче найти иголку в стоге сена. Но мы сопоставили данные воздушной разведки за прошедшие месяцы конца прошлого года и начала года нынешнего. Поздней осень на рейде Груманта появились две атомные подводные лодки. Потом они ушли в море - к сожалению, "Зубатка" потеряла с ними контакт и не смогла проследить, куда они направились. Через какое-то время вернулась одна лодка - всего лишь одна! - и время это совпадает со временем гибели "Гепарда". Но у пиратов появились три новых субмарины - целых три! - и ранней весной вся эта троица исчезла: она тоже вышла в море. Затем - бой "Краба", который утопил две неопознанные подлодки и по возвращении сообщил, что в районе боя была ещё и третья. Ухватить её за хвост Волков не смог - фокусы гидрологии Ледовитого океана, - но вскоре одна лодка вернулась на Грумант: одна из той славной троицы, которая покинула архипелаг месяцем раньше.
   - Ошибка в опознавании исключена? Лодки - они ведь похожи одна на другую.
   - В данном случае ошибка исключена. Это был стратегический ракетоносец класса "огайо". Его трудно перепутать с лодкой-охотником - он втрое крупнее.
   - Стратегический ракетоносец? Откуда у разбойного ярла такой корабль?
   - Оттуда же, - адмирал пожал плечами, - откуда и все остальные. Пленные, которых мы взяли на борту крейсера викингов, сплошь глобы, и сплошь военные моряки. Думаю, однако, что это был не чистый ракетоносец, а переоборудованный для проведения особых операций - есть у United Mankind такие корабли, наследство былой славы. Между прочим, опасный это корабль, князь, - он может высадить в любой точке нашего побережья сотню головорезов, причём так, что мы об этом и не узнаем или узнаем слишком поздно. Вывод напрашивается: у Северного полюса были викинги, и пришли они туда за нефтью.
   - Может быть, там всё-таки были глобы или ханьцы? Не хотелось бы рубить сплеча, воевода.
   - Глобы риску не любят, - усмехнулся воевода, - они любят загребать жар чужими руками. А ханьцы - после того, как сибирский князь Михаил признал первенство Василия, воины богдыхана нерешительно топчутся у границ Сибири: и хочется, и колется. Сильного атомного подводного флота у Поднебесной Империи нет, а другим кораблям к полюсу не пробиться. К тому же Берингов пролив минирован - там при прорыве погиб камчатский атомоход, вечная память его морякам... Нет, князь, это были викинги. Цифирь сходится - дважды два как есть четыре. Вывод: с Грумантом нам надо кончать - надоел он, как заноза в заднице.
   - Мда, похоже на Кубу...
   - На какую Кубу? - не понял Пантелеев.
   - На кубинскую. В шестьдесят втором Хрущёв установил на Кубе советские ракеты средней дальности с ядерными боеголовками. Американцы взвились как ошпаренные - ещё бы, атомный нож к горлу! Вот и Грумант для нас так же неприятен - а ну как завтра глобы вздумают "подарить" Эйрику атомные ракеты? Так что нужно его окоротить, и чем скорей, тем лучше, пока он сам по себе и не надумал уйти под крылышко Ю-Эм - тогда его голыми руками уже не возьмёшь.
   - А его и сейчас взять не так просто. Десантных кораблей мы не имеем, а корветы и "Лейтенант Ильин" примут на борт от силы четыре сотни морпехов, причём без техники. А у Эйрика на островах несколько тысяч воинов - зря только положим наших ребят. Тут надо хорошо подумать... Можно, конечно, обстрелять Грумант крылатыми ракетами с "батонов", перепахать там всё вдоль и поперёк, флот потрепать, но только без высадки на берег победы всё равно не будет - это же военная аксиома.
   - Можно ограничиться и одной ракетой, - веско произнёс князь Александр.
   - Ядерный удар?
   - Да, воевода. Чирей надо прижигать калёным железом - это помогает.
   - Там много безвинных, князь, есть там и наши, викингами пленённые. И всех их в атомный огонь?
   Александр промолчал, но по лицу его было видно, что гуманные соображения мало его волнуют.
   - И что скажет на это великий князь московский? - спросил старый воевода, поняв, что взывать к человеколюбию Александра Холодного - пустое дело. - Мы ведь ныне не сами по себе - мы под его рукой.
   - Князь Василий ударил ядерным зарядом по Кавказу, - возразил северный князь, - и как-то не сильно горевал о жёнах и детях, которым не повезло оказаться в эпицентре взрыва!
   - Это так, - согласился адмирал, - но Василий был только в своей воле, а мы - нет. За Эйриком стоит United Mankind - как бы из нашей затеи с атомной бомбардировкой Груманта большой беды не вышло. Я выполню приказ моего князя, но я прошу его прежде связаться с Москвой.
   - Хорошо, - ответил Александр, немного помедлив. - Ты прав, боярин, - я свяжусь с Москвой.
  

* * *

  
   Лонгйирбюен напоминал разворошённый муравейник. Между его домов тут и там сновали вооружённые викинги, подгоняя траллсов, грузивших гусеничные вездеходы. Урча моторами, машины сползались к причалам, где грузы переваливали на катера и плашкоуты и отправляли на рейд, к ждущим трюмам "Конунга" и транспортов. В Ис-фиорде было тесно: кроме китообразных туш "Ингрид-2" и "Свальбарда" и серой громады десантного корабля там стояли на якорях крейсер "Ундина", фрегат "Валькирия" и несколько сторожевых судов. У причала была ошвартована плавучая мастерская и с десяток мелких кораблей, и все они принимали на борт поток грузов - ярл Эйрик отправлялся на материк: он готовился принять корону конунга Скандинавии, подкрепив свои притязания ракетами своих драккаров.
   "Провозглашение независимости" прошло без сучка-задоринки - владыка Свальбарда всё рассчитал. Ярл не зря разбавлял экипажи "арендованных" кораблей своими людьми, среди которых было немало бывших военных моряков, и не зря сам ходил в море, проверяя, насколько хорошо его викинги научились управляться со сложной заокеанской техникой. И он не ошибся, полагая, что многие матросы-глобы захотят стать викингами - многим из них уже надоела роль бессловесных винтиков огромной и равнодушной машины под названием United Mankind: их манила свободная жизнь вольных пиратов. Офицеры-мидлы не спешили присоединиться к "береговому братству" (а некоторые из них даже открыто выказали своё недовольство происходящим), но с ними ярл не церемонился: его дружинники проламывали строптивцам черепа боевыми топорами и сбрасывали тела за борт. Зрелище это впечатляло: сомневавшиеся предпочли ледяной посмертной купели присоединение к победителю.
   Эйрик собирался обосноваться на материке, сохранив Свальбард в качестве морской базы. Его давно манили лавры Генриха Железнобокого, ставшегося владыкой Объединённых Тевтонских Земель, а вооружённого конфликта с Ю-Эм он не опасался: пусть глобы только попробуют выкурить его со Скандинавского полуострова - это вам не архипелаг захватить.
   - Кажется, всё, - сказал он под вечер, обращаясь к Ингрид и оглядывая стены своего опустевшего дома - не забыто ли что-то ценное. - Пойдёшь со мной на "Свальбарде", жена, - надеюсь, ты не побоишься нырнуть под воду?
   - Вместе с тобой я не побоюсь даже спуститься в Хель, - улыбнулась Ингрид, - хотя я не против пожить ещё лет так сорок-пятьдесят.
   Ярл усмехнулся ей в ответ, и тут ожил экран внутренней связи - средневековое по антуражу жилище властителя Свальбарда было снабжено самыми современными средствами коммуникации.
   - Ярл, аппаратура зафиксировала баллистическую ракету, - голос оператора радарной станции слежения дрожал и прерывался, - идущую на нас. Расчётное время падения - через три-четыре минуты. Это... это...
   Изображение исчезло - Эйрик отключил радарщика от циркулярной сети: ни к чему поднимать ненужную панику. Если это действительно ракета, несущая ядерную боеголовку (а скорее всего, так оно и есть), пусть обречённые свальбардцы - и викинги, и глобы, и рабы-траллсы, - останутся в счастливом неведении: осознание неизбежности огненной смерти никому из них ничем уже не поможет. До взрыва остаётся слишком мало времени - ни один драккар не успеет не то что выйти из фиорда, но даже сняться с якоря и дать ход.
   - Ну, вот и всё, - невозмутимо произнёс он, повернувшись к Ингрид. - Это конец. Не думал я, что руссы на такое решатся.
   - А ты уверен, что это они? У глобов тоже есть основания не слишком тебя любить.
   - Да какая разница... Ракета свалится нам на головы через пару минут - за это время мы с тобой успеем разве что добежать до берега фиорда и в последний раз взглянуть на небо. Можно, конечно, укрыться в моём бункере, но выдержит ли он ядерный удар, и долго ли мы протянем в отрезанной от всего мира радиоактивной пустыне, в которую превратится наш Свальбард? Нам надо было дружить с руссами, а не воевать с ними - мы ведь родичи. Вместе мы поставили бы раком всех глобов... Наверное, - Эйрик с неожиданной лаской положил тяжёлые руки на плечи жены, - ты жалеешь, что не убежала с Хендриксом?
   - Нет, - голос Ингрид был совершенно спокойным. - Лучше умереть королевой, чем стариться женой богатого торговца. Обними меня, конунг, и поцелуй - нас ждёт Валгалла!
  
  
  
  
   ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. ПРИЗРАК АПОКАЛИПСИСА
  
   2032 год
  
   - ...мощность взрыва составила около одной мегатонны в тротиловом эквиваленте. Ужасная катастрофа на Шпицбергене вызвана, по заключению учёных-экспертов, аварией при запуске прямого энергоисточника, смонтированного на острове. Эта страшная авария, - кукольное личико смуглокожей дикторши не отражало никаких эмоций, словно речь шла о чём-то привычном и давно надоевшем, - лишний раз доказывает, что эти источники энергии опасны в эксплуатации. Нам ещё рано говорить об отказе от традиционных энергоносителей, считает авторитетный профессор Шварценгольд, - время для них ещё не пришло. К другим очень важным новостям нашего выпуска: виртуальный оргазм - это возможно. Более того, по гамме ощущений...
  
   0x01 graphic
  
   Эрни Баффин скучающим жестом протянул руку к пульту и выключил стереоэкран. Так, вроде бы всё. Или нет? Ах, да, вспомнил он, есть ещё одна мелочь.
   Быстро пробежав пальцами по клавиатуре компьютера, он зашёл в базу данных, где хранились сведения обо всех специальных сотрудниках Управления - активных, выведенных (в этой графе числились погибшие, умершие и ушедшие на пенсию, причём последних было на порядок меньше, чем KIA*) и "законсервированных", - и отыскал никнейм "Хендрикс". Имена и фамилии для всех агентов были ненужной и непозволительной роскошью - многие из них вообще довольствовались номерами (чего ещё надо для обозначения и распознавания элементов-винтиков огромной машины?).
   ________________________________________________________________________________
   * KIA (killed in action) - павший в бою (англ.)
  
   "Кто бы мог подумать, - мысленно хмыкнул Баффин, проверив сведения о кредитном балансе "доблестно павшего" и о его сбережениях, - что этот повеса скопил столько денег! Я всегда считал, что весельчак Хенни живёт сегодняшним днём и спускает все энергобаксы на проституток и прочие радости плоти, а он, оказывается... Так, а это ещё что такое?".
   Удивление начальника "внешней информационной службы" можно было понять: он обнаружил завещание Хендрикса, сделанное не так давно и подтверждённое его электронной подписью. И согласно этому завещанию, все денежные (и условные) единицы, накопленные (и нерастраченные) спецмилитаром за четверть века беспорочной службы и являвшиеся его наследством, волею покойного подлежали передаче некоей Лолите Родригес (если до смерти завещателя им не будет сделано отменительного распоряжения). Информация об этой особе прилагалась. "Хм, - подумал "Пончик Эрни", ознакомившись с досье Лолиты. - Полуфабка, заурядная официантка-потаскушка из грязного бара... Да, это в стиле Хендрикса - он обожал пользовать подобных девиц, такой уж у него был странный вкус. Но не жирновато ли будет передать ей такую сумму? Может, рациональнее перечислить все деньги в "государственный фонд", а этой драной метиске подкинуть сотню-другую на выпивку и презервативы?".
   Однако при более основательном размышлении Баффин решил отказаться от этой идеи. Во-первых, выяснилось, что у вышеупомянутой Лолиты пару лет назад родился сын. Генетическая экспертиза не проводилась, но были основания полагать, что отец ребёнка - ни кто иной, как бравый спецмилитар (скорее всего, он и сам так считал - если, конечно, знал о существовании этого ребёнка, - иначе вряд ли стал бы назначать Лолиту своей наследницей). Но главное - более чем возможная утечка информации. База данных составлялась людьми, сотрудниками Управления, - эти люди не будут предавать гласности содержимое секретных файлов, но для себя они выводы сделают. А это значит, что впредь они не будут бросаться в бой очертя голову: если правило "последней воли" было нарушено хотя бы один раз, где гарантия, что подобные нарушения не станут нормой? Так что сделаем этой Лолите щедрый подарок - пусть она спокойно растит своего бэби. От потери двадцати восьми тысяч амеро United Mankind не обеднеет (и даже не заметит это потери). Зато боевой дух тайных воинов, готовых идти на смерть ради величия могущественной сверхкорпорации Ю-Эм, останется непоколебимым - это стоит дороже двадцати восьми тысяч энергоединиц: гораздо дороже.
  

* * *

  
   - Гневался великий князь московский?
   - Намеревался, - Александр еле заметно улыбнулся уголками губ. - Но сменил гнев на милость, как только я объяснил ему, что мы здесь не при чём: не наша ракета испепелила Грумант. И окончательно его убедила распечатка твоего доклада, воевода, - там всё было изложено по пунктам, строго и основательно.
   Адмирал молча кивнул. Он ни минуты не сомневался в профессионализме офицеров-оперативников, готовивших докладную "по высшему разряду", однако грыз его червячок сомнений: уж больно страшной была вся эта история с атомным грибом над Грумантом, и чреватой непредсказуемыми последствиями - один неверный шаг, и...
   - Операторы станции дальнего обнаружения не спали, - сказал он, - они отследили траекторию этой проклятой ракеты от и до. Запуск был произведён из-подо льдов канадского сектора Арктики: как говорится, ищи виноватого - туда мог заплыть кто угодно, хотя наши ракетоносцы, княже, крейсируют вдоль побережья Сибири: дома и льдины помогают. Но перепутать можно запросто, особенно если засечь ракету только на конечном участке, когда она уже начнёт гнуть траекторию, падая вниз из стратосферы. Но не попутали, честь и хвала радарщикам: они зафиксировали все стадии полета этой жар-птицы, от старта до взрыва.
   - Жар, говоришь, птицы? Это ты верно подметил, Андреич, - жаркая была птичка. Что там сейчас на Груманте - сведения есть?
   - Невесело там, княже. К островам подходил "Кашалот" - там опалённая пустыня. Дома Лонгйибюена сметены до фундаментов, Ис-фиорд забит обломками погибших судов. Живых с лодки не заметили, хотя кто-то наверняка уцелел - в дальних посёлках на окраинах архипелага. Надо бы снарядить спасательную экспедицию, но подходящих кораблей у нас, считай, нету. И уровень радиоактивного заражения там такой, что... Похоже, глобы ударили по Груманту "грязной" бомбой: нескоро теперь можно будет там жить, пройдёт не один год. И есть основания полагать, что авторы сценария не постесняются выступить на "бис", если кто-то сунется к островам, пусть даже с самыми благими намерениями. Ярл Эйрик встретил свой смертный час в лучших традициях викингов - огненным погребением.
   - Да, лихой был мужик, - задумчиво проронил северный князь. - Бандюга, конечно, - бывший гангстер и драг-дилер, однако имел он понятие о чести, пускай даже своеобразное. С ним, в конце концов, можно было и подраться, и найти общий язык, а вот с глобами будет посложнее: они от своей "генеральной линии партии" не отойдут ни на шаг. И ударили они по Груманту, я так думаю, скорее всего потому, что Эйрик перестал быть для них послушной марионеткой - таких выходок глобы не прощают. Что ж, боярин, давай-ка прикинем, как и чем мы сможем их ублажить, коль скоро дело дойдёт до раздачи наград и призов.
   - Флот у нас неплох, - уверенно произнёс Пантелеев, - есть чем встретить дорогих гостей.
   Его слова соответствовали действительности: Северное княжество, морской форпост Новой Руси, располагало на море внушительной боевой силой.
  

0x01 graphic

  
   Самые мощные и наиболее современные атомные стратегические ракетоносцы флота - "Александр Невский" и "Юрий Долгорукий" - находились в море, под арктическими льдами, готовые в случае необходимости метнуть тридцать две тяжёлые баллистические ракеты, оснащенные двумя сотнями водородных боеголовок: залпа одного "стратега" было достаточно, чтобы превратить всю Европу или Северную Америку в подобие Свальбарда, выжженного атомным огнём. В Баренцевом море резал волну "Дмитрий Донской": ветерану пора уже было на покой (полвека службы - очень большой срок для подводного корабля, несмотря на модернизацию), но разогретая до точки кипения "нефтяная ситуация" заставила князя Александра с этим повременить - ракеты "тайфуна" в полтора раза увеличивали мощь ударной атомной эскадры, а достройка и введение в строй третьего "князя" - "Владимира Мономаха" - затягивалось. Однако древних "дельфинов" - "Брянск", "Карелию" и "Тулу", спевшую свою лебединую песню пуском "Синевы" по Чудскому озеру, - пришлось вывести в резерв (то есть списать): предельный износ корпусов и оборудования делал их дальнейшую эксплуатацию слишком опасной.
   Корабли противника готовы были встретить "крылатые" крейсера "Орёл" и "Томск" - "Челябинск" пришлось поставить в ремонт, который требовался всем камчатским лодкам, а "Белгород", переименованный по просьбе дальневосточников в "Адмирала Родионова" (в память об отважном морском воеводе, погибшем на "Петропавловске"), ещё достраивался. Но и крылатые ракеты всего двух "батонов" - сорок восемь штук - это, как наглядно показал бой в Беринговом море, серьёзно, и даже очень.
   И наконец, целая стая лодок-охотников - "Пантера", "Рысь", "Кашалот", "Зубатка", "Магадан" и овеянный славой "Краб". С введением в строй "Северодвинска", проходящего ходовые испытания, эскадра должна была вернуть себе прозвище "великолепная семёрка", потерянное после гибели "Гепарда".
   Слабым местом оставался надводный флот: он по-прежнему числил в своём составе только эскадру "малышей", возглавляемую крейсером "Лейтенант Ильин". Державший на нём флаг капитан первого ранга Александр Радько, ставший после боя с викингами и захвата "Ингрид" контр-адмиралом и командующим надводными силами, всё так же безжалостно гонял свои корабли в море, но их по-прежнему не хватало, несмотря на мобилизацию для военных нужд грузовых, буксирных и рыболовецких судов.
   Объединение Руси в единую державу положительно сказалось на судьбе её флота. Великий московский князь Василий - "князь-президент", как его иногда называли, - хорошо понимал, что с потерей Дальнего Востока Север, как сотни лет назад, остался для русских единственным выходом в океан: Балтика была блокирована Железнобоким, а Чёрное море перекрыл великий халиф. На военный флот были выделены необходимые ресурсы - откуда что взялось, - однако восстановление тяжёлого крейсера "Пётр Великий" и авианосца "Адмирал Кузнецов" было делом долгим и непростым, а постройка новейших скоростных фрегатов и десантных судов могла состояться не завтра даже, а послезавтра, тогда как форштевни неприятельских кораблей пенили арктические воды уже сегодня. И кораблей этих было немало.
   Атлантическое морское командование United Mankind направило в Арктику атомный ударный авианосец "Джеральд Форд" в сопровождении четырёх лёгких крейсеров-"бёрков" - "Сэмпсона", "Тракстана", "Бэйнбриджа" и "Стокдэйла", - многоцелевой субмарины "Калифорния" (родной сестры покойной "Девственницы", смятой ударной волной ядерного взрыва в водах Свальбарда) и "Мичигана" ("огайо", переоборудованного для спецопераций). В море Баффина ждали приказа выйти к полюсу два "лос-анджелеса" - носитель "пиявок" "Хартфорд" и прикрывающий его "Таксон", - а у берегов Аляски притаился подводный ракетоносец "Мэриленд". Одна из его пусковых шахт пустовала, но остальные двадцать три были заряжены термоядерной смертью в широком ассортименте, от мегатонных моноблоков до кассет на восемь и четырнадцать "пилюль" калибром по четыреста семьдесят пять и сто килотонн. Второй такой же "огайо" - "Невада" - крейсировал в Северной Атлантике в той же экипировке. К великому огорчению адмиралов Ю-Эм, из-за неполадок пришлось вернуть в базу третий атомный подводный ракетоносец - "Вайоминг", - но и двух оставшихся лодок должно было с лихвой хватить для тотального опустошения всей территории России.
   Более мощной эскадры глобы наскрести не сумели - Обвал прошёлся по ним тяжёлым катком, не пощадив их вооружённые силы, и повышенного внимания требовали к себе Тихий океан, где телодвижения Поднебесной Империи вызывали у Ю-Эм растущее беспокойство, и арабские берега. Но и при этих условиях флот, угрожавший Северному княжеству, впечатлял - такую силу шапками не закидаешь.
  

0x01 graphic

  
   - Откуда такая детальная информация? - недоверчиво спросил Пантелеев, когда князь Александр прокрутил перед ним на экране компьютера все эти данные. - Состав сил, фото и даже названия кораблей - откуда это всё? Спутники-то наши давно уже не летают.
   - Среди глобов, причём не среди полуфабов, а среди мидлов, - пояснил Александр, вынимая из разъёма компьютерного блока накопитель, - есть люди, которым не слишком нравится монструозная структура Ю-Эм и то будущее, которая она готовит человечеству. Обвал - он многим прочистил мозги, и они не хотят снова играть в ту же игру и наступать на те же грабли. Вот эти парни - и девицы - общаются иногда доверительно с князем Василием и сливают ему кое-что интересное. А властитель московский известил меня - мы ведь все в одной лодке, пора бы понять. Но информация далеко не полная: наверняка учтены не все лодки-охотники, и наверняка в составе этой "Непобедимой Армады" будут десантные суда и фрегаты противолодочного охранения. И может быть, к ним присоединятся посудины англов - есть такая версия.
   - Так уж и армада, да ещё непобедимая, - ворчливо возразил Пантелеев. - У нас сил не меньше, справимся. По лодкам у нас даже преимущество.
   - Справится-то, пожалуй, справимся, - согласился князь, - только дело тут пахнет не локальным морским конфликтом, а большой войной: той самой Третьей Мировой, которой столько лет пугали всё человечество.
   - На этот случай, - лицо воеводы стало жёстким, - у нас есть атомные стратегические ракетоносцы. И лету нашим ракетам до их городов...
   - До городов? - князь сделал вид, что удивился. - А не ты ли, воевода, пел тут мне гуманистические песни, когда мы с тобой обсуждали вариант атомного удара по Груманту? А теперь что, тебе уже безвинных не жаль?
   - Воин может и должен быть великодушным, - сурово произнёс адмирал. - Но если речь пойдет о том, жить моей стране или умереть, я выпущу свои ракеты куда угодно, и рука моя не дрогнет. Властители Ю-Эм запросто могут сделать всю Землю похожей на Грумант, если только сочтут это выгодным и отвечающим их планам и замыслам. А к нелюдям из рода Кощея Бессмертного людские мерки не примеряют, так я тебе скажу, княже.
   - Верю, воевода, - сказал Александр. - Давно я тебя знаю, потому и верю. Будем надеяться, что до густой "грибной поросли" дело не дойдёт, хотя кто его знает, готовым надо быть ко всему. Но одно я знаю точно: эту войну выиграет тот, у кого крепче нервы.
  

* * *

  
   Мир закипал. Обвал прокатился по планете сокрушительной лавиной, стерев в пыль привычный порядок вещей, устанавливавшийся веками и вызревавший тысячелетиями; всё рассыпалось прахом, и как во времена падения гордого Рима, на величественных руинах которого пировали вандалы, готы и гунны, на развалинах финансовых империй разбивали свои походные шатры новые Аларихи и новые Гейзерихи,* точившие свои варварские мечи об обломки былого великолепия.
   ________________________________________________________________________________
   * Аларих - король вестготов, захвативший Рим в 410 году; Гейзерих - король вандалов, разграбивший Рим в 455 году.
  
   После почти двух десятилетий хаоса, вызванного разрушением финансовой системы, на которой было выстроено многоэтажное здание постиндустриальной цивилизации, после непрерывной войны всех против всех, после грабежей и беспорядков выкристаллизовались новые центры силы: люди объединялись, инстинктивно вспомнив древний закон, гласивший "Выжить можно только сообща". В огне неофеодальных усобиц рождалась новая глобальная система, в которой отчётливо просматривались контуры хорошо знакомого старого и в то же время очертания непривычного нового, появившегося на свет в крови и муках постобвала.
   Объединённая Новая Русь повторяла давно пройденное, вновь собирая по крохам и крупицам разрозненные русские земли, и полуофициальный титул московского властителя Василия Тёмного "князь-президент" хорошо иллюстрировал связь времён. Всё возвратилось на круги своя - и злая борьба за престол, и боярские заговоры, и публичные казни, и набеги степных грабителей, и звон мечей, перемежающийся скупыми автоматными очередями.
   Поднебесная Империя - Китай, - заключив военно-политический союз с Японией, сильно напоминавший симбиоз, расширяла свою сферу влияния. Она вобрала в себя Корею, Тайвань, Малайзию, Индокитай, Приморье и тянулась к Индонезии и Филиппинам. Тумены богдыхана, остановленные частоколом русских ядерных ракет на границах Сибири, вышли к границам Индии и ждали только приказа, чтобы их перейти. Японцы захватили Сахалин, Камчатку и Курильские острова и с нездоровым любопытством приглядывались к островам Тихого океана (включая Мидуэй и Оаху), вспоминая героизм пилотов микадо, девяносто лет назад сражавшихся в небе над этими островами. Феодализм, господствовавший в обеих этих странах в девятнадцатом веке, не забылся и, подвергнутый апгрейду, вновь расцвёл пышным цветом, принося ядовитые плоды. Чипизированные подданные богдыхана и микадо падали ниц перед своими императорами и их сановниками, и человеческая жизнь здесь - как встарь - ровным счётом ничего не значила. Самурайский меч стал обязательным атрибутом формы офицеров императорского флота Японии, обслуживавших боевые компьютерные системы, а смертная казнь через отсечение головы сделалась в Поднебесной обычным наказанием за все преступления, так или иначе оскорблявшие честь и достоинство новоявленного Сына Неба.
   Новый Халифат грезил величием халифата старого, простиравшегося от Пиренеев до Индостана, и не только грезил, но и настырно претворял свои мечты в жизнь. Зелёное знамя пророка реяло над Африкой и продвигалось в глубины Азии; под этим знаменем Чёрная Гвардия Франции штурмовала Париж и заживо сдирала кожу с белолицых франков, взятых в плен у подножия Эйфелевой башни. Великий халиф владел нефтью, а его военачальники уже изучали нюансы применения ядерного оружия в тактическом и стратегическом вариантах - первые атомные боеголовки уже поступали на вооружение воинов Аллаха, ведущих газават против неверных. В свою очередь, индийские генералы держали руки на пусковых кнопках - малейшая искра могла породить опустошающий термоядерный вихрь, сметающий всё и вся.
   Европа, объединённая Генрихом Железнобоким, с опаской оглядывалась по сторонам, остро завидуя Британии, отгородившейся от материка широким рвом Ла-Манша. Шарнхорст, получивший предметный урок на Чудском озере, приостановил "Дранг нах Остен", ожидая пополнения германских арсеналов атомными бомбами, и занялся наведением порядка среди своих вассалов, то и дело выползавших из суверенных каморок для ругани на коммунальной кухне европейского дома. На Средиземное море вернулись времена берберийских пиратов, и боевые тримараны англов беспощадно топили ракетами моторные галеры мавров, грабивших берега Испании, Италии и Греции, - никому теперь и в голову не могло придти обращаться с варварийскими корсарами так же политкорректно-бережно, как не столь давно обращались с сомалийскими морскими разбойниками, "не имеющими других средств к существованию, кроме грабежа торговых судов", военные моряки "цивилизованных" стран.
  

0x01 graphic

  
   И восставала из небытия сверхкорпорация United Mankind, и набирала былую мощь, и восстанавливала своё надёжное и проверенное оружие для борьбы за власть над миром - валютную систему, доверяя ей гораздо больше, чем авианосцам и баллистическим ракетам с водородными боеголовками. "Стражи порядка", пришедшие на смену частям Национальной гвардии, в прериях Техаса и Монтаны отстреливали с вертолётов последних ковбоев, цепко державшихся за свою призрачную независимость; тяжёлые танки взламывали гусеницами границы суверенных Калифорнии и Вермонта; морские пехотинцы высаживались на берега Аляски, загоняя в тундру последних защитников "Свободной Северной Республики", а полицейские части добивали в мегаполисах разношёрстные банды аутсайдеров, не желавших проходить чипизацию, носить чипы и вписываться в жёсткую тоталитарную структуру, в которой каждому законопослушному гражданину отводилось строго определённое место. Амеро - или энергобакс, именуемый также "эбб", - мало-помалу обретало вес и значимость доллара, возрождалась товарно-денежная система, и триумфальному шествию по всему миру этой новой условной единицы (и нового эталона всех ценностей) мешала только лишь её необеспеченность энергоносителями: люди, наученные горьким опытом, уже не верили ни разноцветным бумажкам с красивыми рисунками, ни виртуальным цифрам электронных банковских счетов. И даже золотой запас форта Нокс никого уже не убеждал - люди воочию убедились, что золото легко и просто можно получить из камней или из глиняных черепков, была бы в достаточном количестве вожделенная энергия, без которой невозможен ни один технологический процесс.
   После Первой Мировой войны Соединённые Штаты Америки сосредоточили в своих руках львиную долю всего мирового золота, что и позволило американскому доллару надеть жёлтую (в данном конкретном случае - зелёную) майку лидера. Властители United Mankind намерены были повторить старый сценарий, но для этого им надо было завладеть львиной долей мировых запасов традиционных энергоносителей - углеводородов. Запасов нефти, имевшихся в распоряжении Ю-Эм, было достаточно для обеспечения валюты "внутреннего употребления", однако это ни в коей мере не устраивало Совет Сорока - ему нужна была власть над миром: та самая, за которую так яростно боролись предшественники хайлевелов.
   И поэтому закипающий мир всё явственней сползал к Третьей Мировой войне, и уже вставал над океанами и континентами Земли призрак Апокалипсиса
  

* * *

  
   Человечек, с непринуждённостью профессионального склочника сидевший в мягком кресле напротив тевтонского властителя, выглядел ходячим гротеском, злобной пародией на человеческое существо: яйцеобразная голова с внушительными залысинами, оттеснившими остатки волос в район темени, вытянутый припухлый нос, заострённые уши, заставлявшие заподозрить в нём склонность к вампиризму (причём не только к энергетическому), вялый поджатый рот, глубоко посаженные глаза, норовящие сползтись к переносице и начинённые проблесками тщательно скрываемого сумасшествия. Человечек в кресле был мелок ростом, жидок статью и говорил пронзительным писклявым фальцетом, но двухметровый гигант, гроссер курфюрст Генрих фон Шарнхорст, известный во всей Европе и за её пределами под прозвищем "Железнобокий", чувствовал себя в его присутствии очень и очень неуютно. А причина этого была очень проста: человек с замашками психопата являлся полномочным тайным посланцем United Mankind, прибывшим к Шарнхорсту для обсуждения чрезвычайно важных вопросов, имеющих самое прямое отношение к судьбам всего мира.
   Верховный правитель Объединённых Тевтонских Земель пребывал в положении крайне затруднительном. Не далее как три дня назад великий князь московский Василий со средневековой прямотой потребовал от Шарнхорста незамедлительно очистить Прибалтику (а заодно и Польшу), пообещав в случае несогласия с выдвинутым требованием решить дело массированным применением ядерного оружия. В искренности намерений Василия Тёмного сомневаться не приходилось: он уже продемонстрировал свою решимость атомным ударом по Кавказу, следствием которого явился мирный договор с Новым Халифатом, утвердивший неприкосновенность границ юга России.
   Генрих уже располагал кое-каким ядерным боезапасом, пусть даже не обеспеченным в полной мере средствами доставки, и если бы речь шла о противостоянии с одним только Московским княжеством, Шарнхорст почти наверняка бы заупрямился. Но атомная война со всей Новой Русью, имевшей мощный боевой флот и сибирские межконтинентальные ракеты, укротившие непомерные аппетиты ханьцев, отнюдь не входила в ближайшие планы Генриха Железнобокого. Шарнохорст отлично понимал, что итогом этой войны станет опустошение всех его владений: соотношение сил не оставляло ему никаких надежд на "боевую ничью" или хотя бы на нанесение русским варварам "неприемлемого ущерба". Но и уступать он не желал: какой хищник отдаст без боя (или хотя бы без грозного рычания) свою "законную" добычу? Ситуация казалась безвыходной (заколебались даже верные соратники), и вот тут-то чёртиком из табакерки и появился посланник Ю-Эм - глобы держали руку на пульсе всех мировых событий.
   - Я повторяю, курфюрст, - человечек в мягком кресле чуть повысил голос, - для вас это единственный выход!
   - Подождите, вы ведь обещали мне помощь и поддержку без всяких дополнительных условий, лишь бы я двигался на восток. Что изменилось?
   - Кое-что изменилось, - многозначительно изрёк остроухий. - Время игры втёмную прошло, пора открыть карты. Без нашей помощи вам не выстоять, а мы поможем вам только в том случае, если Объединённые Тевтонские Земли войдут в состав United Mankind, как уже сделала Британия, правителям которой нельзя отказать в политической мудрости. Натиск восточных скифских орд можно отразить лишь единым фронтом, и ради этого вам, Генрих, придётся поступиться своими феодальными амбициями.
   - Но мы можем заключить равноправный военный союз, - возразил тевтонец, - как, например, сделали Поднебесной Империя и Страна Восходящего солнца. И тогда...
   - Нервный брак, - назидательно произнёс глоб, - это не наш метод. Что позволено Юпитеру, не позволено быку. Не вам, Шарнхорст, равняться мощью с United Mankind. Ю-Эм - это вам не Польша.
   Ноздри Железнобокого гневно раздулись, дыхание стало прерывистым. Он свирепо сжал кулаки, с трудом сдерживая острое желание выкинуть наглеца в окно вместе с креслом, и глоб это почувствовал.
   - На всякий случай, - посланник предостерегающе поднял руку, - напомню вам один прецедент, имевший место быть совсем недавно. На севере Европы жил такой воитель, ярл Эйрик Сигурдссон. Этот самонадеянный викинг отверг наше предложение, решив и дальше жить своим умом. И что в итоге? Русские сожгли его земли и его самого мегатонной бомбой. Печальная история, не правда ли?
   Генрих фон Шарнхорст намёк понял. У него была своя разведывательная служба, и не только на Востоке, но и на Западе, и поэтому курфюрст знал не только о печальной судьбе Эйрика, но также и о том, чья именно ракета испепелила Свальбард.
   - Я должен подумать, - произнёс он сквозь зубы. - Мне надо обсудить этот вопрос с моими вассалами и с моим генералитетом.
   - Ни думать, ни обсуждать уже некогда, - отрезал глоб. - Времени на это уже нет, события развиваются слишком стремительно. Решайте, курфюрст, сейчас - или никогда.
   - Хорошо, - через силу выдавил из себя Железнобокий, - я согласен.
   - Согласны на что? - вкрадчиво уточнил посланник.
   - На вхождение Объединённых Земель в состав сверхкорпорации Ю-Эм, - обречённо проговорил Генрих Шарнхорст, чувствуя себя Кейтелем, подписывающим в Карлсхорсте акт о капитуляции Германии. - Давайте обсудим детали.
   - Давайте, - великодушно согласился глоб, не пряча ехидной усмешки.
  

* * *

  
   Огромный экран занимал всю стену. Когда-то телевизоры называли "окнами в мир", и этот экран, отдалённый потомок неуклюжих ящиков, набитых электронными лампами (от которых тепла было как от хорошей печки), был настоящим окном, соединявшим два мира, - Запад и Восток, United Mankind и Новую Русь. Разрешающая способность стереоэкрана была великолепной - лицо великого князя московского различалось до мельчайших деталей. Лицо "князь-президента" было спокойным (хотя несложно было догадаться, чего стоило Василию Тёмному это спокойствие), контрастируя с напряжёнными лицами его воевод и ближних бояр, присутствующих на виртуальных переговорах. Самые влиятельные из его вассальных князей - сибирский князь Михаил, северный князь Александр и молодой питерский князь Владимир - участвовали в переговорах опосредованно, не покидая своих уделов: немногих работоспособных спутников, всё ещё наматывающих нитки своих орбит на клубок земного шара, пока хватало для обеспечения устойчивой двусторонней связи между любыми точками планеты.
   Тринадцать человек, сидевших по другую сторону экрана, явились на переговоры во плоти. Плоть этих людей, похожих на древние мумии, с помощью черной магии наделённых способностью говорить и двигаться, давно иссохла. Жизнедеятельность их организмов давно уже поддерживалась хитроумными достижениями медицины двадцать первого века, однако ум живых мумий оставался отточенно-острым - они не утратили умения думать и принимать решения, поражавшие несведущих своей изощрённостью и дьявольским цинизмом. В состав Совета входило сорок членов, но двадцать семь из них, несмотря на всю важность события, не стали подвергать физическому перемещению в пространстве свои ветхие тела и сидели сейчас перед компьютерными терминалами своих особняков, наблюдая за происходящим через мониторы и имея возможность высказать своё мнение. Впрочем, для принятия решения достаточно было и тринадцати лидеров Совета Сорока - именно эти люди держали сейчас в своих немощных на вид руках судьбу всей планеты.
   - Я слушаю вас, - произнёс Василий Тёмный, сохраняя полное спокойствие.
   - Наша позиция неизменна, - надтреснутым голос проговорил один из тринадцати. - Половина арктического шельфа принадлежит нам, причём не географическая его половина, а пятьдесят процентов океанского дна вдоль хребтов Менделеева и Ломоносова, где залегает нефть.
   - Нет, - с прежним спокойствием сказал московский князь. - Линия раздела пройдёт по геологическим границам шельфа, определённым ещё до Обвала. Не вижу причин менять их конфигурацию.
   - Зато мы видим эти причины, - прошуршал другой член Совета Сорока, и в голосе его проступила плохо скрываемая злоба. - Кроме того, мы настаиваем, чтобы вы сняли свой ультиматум, предъявленный Объединённым Тевтонским Землям. Двенадцать часов назад вся Европа, подвластная Генриху фон Шарнхорсту, стала неотъемлемой частью United Mankind, и ваш ультиматум Генриху - это ультиматум нам.
   Лицо князя Василия еле заметно дрогнуло, и опытный физиономист прочёл бы на нём примерно следующее: "Обошли на повороте, ухари... Ну ничего, погодите".
   - Значит, по-вашему, границы в Европе, которым от роду без году неделя, нерушимы, а договорные границы в Арктике подлежат пересмотру? Раньше это называлось политикой двойных стандартов.
   Люди-мумии переглянулись.
   - Это не двойные стандарты, - сухо произнёс один из них (его, как было известно князю Василию, звали Винсент, а сколько ему лет, не знал никто). - Это цивилизационная справедливость.
   - Справедливость? - глаза русского князя полыхнули гневом, и все тринадцать членов Совета Сорока искренне порадовались тому, что переговоры идут в эфире, и что наука (и её адепты, которых на Руси звали чернокнижниками) ещё не осчастливила "новых феодалов" созданием смертоносных виртуальных мечей. - Хорошо, если говорить о справедливости, то мне она видится так: границы нерушимы. Коль скоро Генрих Железнобокий уже под вашим крылом - что ж, оставляем вам то, что он успел нахапать, быть посему. Но на чужую кровать рта не разевать - арктическая нефть наша, и старые границы в Арктике тоже нерушимы. Это моё слово, а если оно вам не по нраву - что ж, попробуйте силой отобрать наше добро. Сила у нас тоже имеется - померяемся.
   Экран погас. Тринадцать вершителей судеб планеты снова переглянулись, ведя меж собой неслышный разговор, понятный только им одним.
  

* * *

  
   Напряжённость набухала гнойным нарывом.
   ...С аэродромов Европы, Азии и Америки поднимались в воздух "летающие крылья" "В-2" и грозные "Ту-160", до отказа начинённые крылатыми ракетами Х-55 и водородными бомбами...
   ...Вскрывались чёрные жерла ракетных шахт, обнажая тупые рыла "минитменов", снабжённых десятью трёхсоткилотонными боеголовками W87, и старых "хранителей мира", вновь поставленных на боевое дежурство...
   ...в сибирской тайге трепетали вековые кедры и лиственницы, чувствуя корнями пробуждение десятиглавых "воевод" и сатанинскую мощь восьмимегатонных моноблоков...
   ...над ударным авианосцем "Джеральд Форд" дрожал воздух, разогретый буйством реактивных двигателей, и казалось, что прочная полётная палуба корабля прогибается от рёва стартующих "суперхорнетов", уносящихся в серое небо Северной Атлантики...
   ...атомные подводные ракетоносцы всплывали на глубину запуска ракет и выпускали буксируемые антенны, ожидая рокового приказа...
   На борту "Орла", вышедшего на перехват авианосного соединения глобов, адмирал Пантелеев, наблюдая за сосредоточенными лицами офицеров, сидевших на боевых постах, тихо сказал командиру крейсера, капитану первого ранга Переслегину, получившему новое звание после удачной атаки пиратской эскадры и потопления "Вестфольдинга":
   - Было уже такое, Витя... Помнишь?
   - Помню, Михал Андреич. История повторяется.
   - Повторяется, да. Но когда-нибудь ей может и надоесть, что мы, человеки, раз за разом подходим к самому краю пропасти: взбрыкнет она, да и скинет нас со своей спины...
   Развивать эту тему старый воевода не стал - зачем смущать пустыми философскими разговорами воинов, готовых к бою, который запросто может стать последним боем, причём не только для них, но и для всей многострадальной Земли.
  

* * *

  
   - Этот варвар ни перед чем не остановится... - негромко сказал Винсент.
   - Вы имеете в виду русского царя? - уточнил Роквелл.
   - Его, кого же ещё... Не Генриха же тевтонца - тот оказался достаточно разумным и принял правильное решение. А вот что касается этого скифа - тут я ни в чём не уверен. Он уже попробовал в деле свой ядерный меч, и, похоже, это ему понравилось. Да и вообще эти русские всегда не слишком ценили свои жизни: они почему-то были склонны неоправданно высоко ценить так называемые этические понятия - честь, совесть и прочую никчёмную чушь. Жаль, что Обвал лишил нас возможности должным образом решить "русский вопрос", раз и навсегда, - мы были в двух шагах от цели.
   - Нет смысла предаваться пустым сожалениям, - скрипуче произнёс Хоган. - Обвал, как вы помните, вышел из-под контроля, и последствия были не очень, гхм, приятными. А эту лавину, которая может снести всё живое с лица планеты, мы ещё можем остановить.
   - Вы предлагаете уступить? - прошипел Роквелл. - И отказаться от нефтяных полей Арктики, на получение доступа к которым нами затрачено столько сил и времени?
   - Требования русского князя достаточно разумны, - холодно констатировал Винсент. - А мы должны соотнести риск и выгоду. Дальнейшая эскалация ядерного противостояния чревата: мы можем потерять всё. В этой связи не могу вам не напомнить, что наши учёные вплотную подобрались к открытию "гена бессмертия" - стоит ли рисковать вечной жизнью ради сиюминутного? Вспомните историю "холодной войны" - мы победили Империю Зла, не прибегая к оружию. Жуки-древоточцы сокрушают могучие деревья эффективнее урагана - зачем вызывать атомный смерч, который с очень высокой степенью вероятности сметёт нас самих?
   - Люди не изменились, - поддержал его Хоган. - Буйная и кратковременная эра меча вот-вот завершится, и ей на смену вновь придёт эпоха золота.
   - Энергии, - уточнил Роквелл.
   - А это уже неважно - суть останется той же. Всё повторится - лихие князья вложат мечи в ножны и займутся набиванием своих сундуков сокровищами, а в этой игре нам с вами нет равных. Всесилие денег пошатнулось, но оно вновь обретёт равновесие, и амеро начнёт повторное завоевание мира, соблазняя слабые души и покупая алчные сердца. Мы отступим, но только для того, чтобы в самом скором времени вернуть потерянное - всё, и даже больше чем всё.
   Люди-мумии понимающе переглянулись, и Винсент активировал стереоэкран, выходя на связь с владыкой Новой Руси.
   - Мы обсудили ваше предложение, - сказал он, как только на экране появилось лицо Василия Грозного, - и сочли его приемлемым. Мы согласны на сохранение старых границ в Арктике при условии признания вами новых европейских границ. Соответствующий договор будет подготовлен и выдвинут на согласование и рассмотрение в недельный срок, и все ваши дополнения и уточнения...
   Почти бессмертные умирать не хотели - призрак Апокалипсиса пугал их больше, чем кого бы то ни было.
  
  
   ЭПИЛОГ
  
   2033 год
  

0x01 graphic

  
   ...Сплошные льды тянулись до горизонта. Лёд здесь, у полюса, был многолетним и толстым, но атомный ледокол "Победа" взламывал его с лёгкостью (не то чтобы играючи, но без особого напряжения).
   - Красиво, - сказала Эля, прижимаясь к плечу мужа. - Ты не поверишь, но я с детства мечтала побывать на Северном полюсе, он мне даже снился. Белое безмолвие, царство льда и холода...
   - В прошлом году здесь было довольно жарко, - отозвался Денис, обнимая её за плечи. Он хотел было добавить "эти льды могли растаять в атомном огне", но передумал: зачем зря волновать жену? Что было, то прошло: о том, что мир (в который уже раз!) стоял на краю пропасти, мало кто знал. Информационных агентств давно уже не существовало, и поэтому не только простолюдины, но и статусные служивые довольствовались в основном неясными слухами - воеводы и воинский люд, принимавший непосредственное участие в событиях, умели держать язык за зубами.
   Однако "Повелительнице Тьмы" хватило и этих слов.
   - Что, были желающие попользоваться арктической нефтью? - спросила она, чуть отстранившись и пытливо глядя на мужа.
   - Были, да все сплыли, - отшутился Изотов, - начисто. Наши это места - неужели ты думаешь, что я потащил бы любимую женщину туда, где есть хоть малейшая опасность?
   - Когда-то, помнится, ты потащил меня по вечернему Питеру, - усмехнулась Эля, - где было не слишком безопасно.
   - Молодой был, глупый был, - Денис улыбнулся в ответ и снова притянул её к себе, - а теперь я старый и мудрый. И вообще: я тут на работе, а тебя взял с собой, беззастенчиво пользуясь своим служебным положением в личных целях.
   Атомоход, числившийся вспомогательным крейсером Северного флота, шёл к полюсу не ради увеселительной прогулки. На его борту находились четыре автономных спускаемых аппарата, предназначенных для работы на шельфе, и ещё четыре батискафа несла на борту переделанная из старого атомного ракетоносца подводная база "Оренбург", пробиравшаяся подо льдом. И все эти аппараты имели силовые установки с прямыми энергоисточниками, и поэтому присутствие "отца МЛ-генераторов" на борту флагмана экспедиции было не только целесообразным, но и необходимым.
   Экономика Новой Руси возрождалась, стряхивая кровавые ошмётки неофеодализма. Восстанавливался товарообмен, и новый рубль, претендовавший на роль весомой валюты, был обеспечен энергоресурсами, частью которых были запасы арктической нефти - борьба за нефтеносный шельф шла не зря.
   - Здесь будет прииск, - увлечённо рассказывал Изотов внимательно слушавшей его Эльвире, - подводный. Не получится ставить обычные буровые вышки и платформы среди тяжёлых льдов, которые к тому же не стоят на месте, а дрейфуют. Рациональнее брать нефть подо льдом, прямо с океанского дна, и загружать ею подводные танкеры - их уже строят.
   - Я конечно, не чернокнижница, - заметила Эля, - но кое-что соображаю. И как мне кажется, стоимость нефти, поднятой подо льдом со дна океана, с трёхкилометровой глубины, не окупит энергии, затраченной на этот кропотливый процесс. Зачем городить огород?
   - Правильно мыслишь. Это похоже на "бизнес по-русски": украсть машину водки, продать, а деньги пропить. Нефть - не топливо, и нефтяная энергетика очень скоро уйдёт в прошлое. Как только прямые источники энергии станут достаточно мощными и надёжными, ей придёт конец. А насчёт огорода... Инерция мышления - страшная сила. Люди привыкли всё исчислять в деньгах, и неважно, что это за деньги: монеты, купюры или цифры на мониторе компьютера. Сейчас ещё мало кто понимает, что мы стоим накануне коренного переворота в экономике - ты сама прикинь, что будет, когда мои генераторы, совмещённые с универсальными синтезаторами, появятся в каждом доме и станут такими же привычными, как телевизор или холодильник? Но это случится не завтра - всевластие денег пошатнулось, но... И всё-таки оно упадёт - непременно!
   Ледокол слегка покачнулся, круша очередную кряжистую льдину, и Денис ухватился свободной рукой за фальшборт, чтобы удержать равновесие.
   - Да, да, упадёт! - повторил он, словно обращаясь к невидимому собеседнику. - Мир изменится: наш "военно-феодальный коммунизм" уступит место чему-то новому, чему пока ещё нет названия. А новая экономика породит новый тип человека, отличного от уродливого существа, созданного постиндустриалом. И ты знаешь, мне приятно сознавать, что я к этому причастен. Люди - это кровь земли. Они меняют мир - это их предназначение.
  

0x01 graphic

  
   - Любишь ты фантастику...
   - Люблю, - согласился Изотов. - В юности я зачитывался книжками о том, как наши современники попадают в недавнее прошлое - в основном в период Великой Отечественной войны - и решительным образом меняют прошлое, а заодно и настоящее. И только потом я понял, что не надо изменять прошлое - надо жить в настоящем и творить будущее. Извивы истории - хитрая штука: мы без всякой машины времени откатились ниже "точки перегиба" и получили шанс начать всё сначала, не повторяя старых ошибок.
   - Эх ты, физик-теоретик! - улыбнулась Эля и взъерошила ему седеющие волосы.
   - Ну почему же теоретик? - возразил Денис и закрыл ей рот поцелуем. - Очень даже практик, - серьёзно добавил он, оторвавшись от губ жены и вспомнив отчаянный бой под теми самыми льдами, по которым шёл сейчас атомный ледокол "Победа": бой, в котором он рубил ультразвуковыми клинками летевшие на него торпеды. - И вообще, пошли-ка в каюту - что-то я замёрз. Надо согреться, причём очень интенсивно, с применением проверенных народных средств. Перечислить, или сама догадаешься? - лукаво закончил он.
   ...Далеко внизу, на дне океана, на трёхкилометровой глубине, лежала изувеченная подводная лодка с проломленным корпусом. И если бы там, на дне, оказался бы случайный наблюдатель, то при внимательном рассмотрении он заметил бы тонкие чёрные струйки, время от времени выбивавшиеся из пробоин мёртвого корабля, как будто убитая субмарина истекала чёрной кровью...
  
  

Санкт-Петербург, 2010-2011 гг.

Оценка: 6.61*8  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"