Аннотация: Коллекционная грампластинка продаётся на аукционе для избранных. За неё готовы отдать миллионы. Но что записано на ней? Звуки из другого мира, мира боли и страданий, которые влекут одержимых коллекционеров со всего мира.
Июль, самый центр Мадрида, на последнем этаже жилой пятиэтажки по улице Алькала в уютной обставленной в средневековом стиле квартире проходила встреча между невзрачного вида плешивым старичком и статным молодым человеком в деловом костюме. Первый был невысокий пузатенький испанец с большим крючковатым носом, небрежно и не по погоде одетый в старый потертый свитер и выцветшие джинсы. Второй был среднего роста, в деловом костюме-тройке, держался надменно, говорил мало, больше слушал. Могло показаться, что старичок проситель, а мужчина хозяин квартиры, но в действительности дело обстояло с точностью до наоборот.
- Условия следующие, - продолжил старичок неспешную речь на испанском после того, как мужчина предоставил ему все необходимые документы, подтверждающие его платежеспособность. - Вы приходите лично, без охраны и без оружия. Приходите с деньгами, только наличные. Ровно семь вечера. Опоздание неприемлемо! Координаты места вам скинут за час до встречи, ваше дело, как будете добираться. Задержитесь хотя бы на минуту, даже не приближайтесь к месту, охрана будет стрелять. По прибытию вас и ваших оппонентов проводят к месту проведения аукциона, где вам будет позволено взглянуть на лот. Дальше вы вносите гарантийное обеспечение, после чего проходят торги. Лот получит победитель. По окончанию торгов победитель покидает их первым, остальным завязывают глаза, увозят в безопасное место, и там мы с ними расстаёмся навсегда. Если вас всё устраивает, мне остаётся только взять у вас кровь и распрощаться до сегодняшнего вечера.
- Один вопрос, - спросил мужчину, задумчиво любовавшийся коллекцией старинных книг в изящном шкафу ручной работы. - Лот будет прослушан перед началом торгов?
Старичок пожал плечами.
- Если кто-то изъявит желание, мы можем предоставить ему такую возможность.
- Почему бы не сделать это публично? Чтобы все могли убедиться в честности со стороны организаторов аукциона.
- Мы об этом подумаем, но обещать ничего не могу.
- Понимаю, - кивнул мужчина, сел напротив старика, положил руку на стол, за которым сидел его собеседник, закатал рукав, оголив свою вену, позволил хозяину взять оттуда кровь.
- Не смею вас больше задерживать, Анатолий, - старичок удовлетворённо хмыкнул, любуясь тёмно-красной жидкостью в шприце. - И помните - опоздание неприемлемо.
- Конечно. До свидания, сеньор Алонсо, - попрощался Анатолий с хозяином и, всё ещё держа руку согнутой в локте, покинул квартиру хозяина.
Спускаясь вниз по грязной лестнице, он раздумывал над словами испанца. Похоже, пластинка попала в руки людей, которые не понимают, что они заполучили. Тем лучше для Анатолия.
В общих чертах он представлял, как действовать, если пластинку не станут слушать. Вряд ли кто-то сумеет выложить больше, чем он. Но если её всё-таки станут слушать...
В план пришлось внести коррективы. Спустившись вниз, Анатолий сел в свой неприметный серый минивен, проехал квартал и, заплатив за место на частной парковке, оставил машину там. Сам же бродил по окрестностям до шести часов. В шесть вернулся к автомобилю, съездил на заправку, заплатил за полный бак, стал бесцельно кружить по городу. В двадцать минут седьмого он получил сообщение на свой смартфон с координатами выбранного места. Какое-то промышленное предприятие, которое закрылось год назад в тридцати километрах от Мадрида. По пробкам добраться туда за сорок минут будет сложно. Впрочем, опоздать Анатолий не боялся, поэтому не слишком торопился.
Добрался за тридцать семь минут, но автомобиль бросил в неблагополучном спальном районе, который располагался недалеко от предприятия. Остановившись, он переоделся, сменив костюм-тройку на чёрные спортивные штаны и мастерку, вместо туфель обул кроссовки, спрятал под одеждой кобуру с пистолетом и запасными патронами, оставил свой смартфон в минивене, вместо него взял старенькую кнопочную "Nokia", выбрался наружу, направился в сторону предприятия. Спрятался в полуброшенном многоквартином доме и издалека наблюдал за тем, как на огороженную внушительным забором территорию въезжает последний автомобиль, после чего ворота закрываются, а на въезде прикинувшись зеваками караулят несколько охранников.
Анатолий глянул на часы, стал ждать, пристально наблюдая за тем, что происходит у ворот. Где-то без пятнадцати восемь из здания предприятия донеслись звуки стрельбы. Сторожившие снаружи охранники переглянулись, бросились к воротам. И в этот самый момент ворота разнесло в сторону огромный чёрным джипом. Один охранник попал прямо под колеса, другого подбросила метра на три и швырнуло в сторону на асфальт. Впрочем, джип далеко не уехал, врезался в стенку находившегося на противоположной стороне пустующего здания.
Анатолий вставил в уши беруши, выбрался на пожарную лестницу, быстро спустился по ней вниз, первым делом подбежал к автомобилю. Внутри находился мужчина лет пятидесяти. Всё лицо в осколках, глаза безумно вращаются, пальцами он раздирает своё лицо и безумно вопит. Анатолий немного помешкал, а потом достал пистолет и выстрелил мужчине в голову. Убедившись, что тот застыл, на всякий случай выстрелил ещё и в ствол головного мозга, после чего пошёл к воротам, переступил через раздавленного охранника, забрался через дыру на территорию предприятия и застыл. По сторонам валялись обезображенные трупы людей, у входа в предприятие размазана настоящая дорожка из крови, которая уходила куда-то внутрь.
Поскольку теперь Анатолий мог рассчитывать только на зрение, он сделался вдвойне осторожным, медленно перемещаясь по территории склада, он постоянно оглядывался и смотрел по сторонам, вошёл внутрь, увидел, что кровавая дорожка минует коридор и ведёт к лестнице в подвал. Сместившись к стене, Анатолий проследовал туда, бросив короткий взгляд в пустующий коридор, спустился вниз и у основания лестницы в свете люминесцентных ламп увидел двух человек. Их лица искажены ненавистью, они что-то кричат друг другу. У одного из них дыра в животе, которую он ковыряет руками, залезает туда всей пятерней и пока безуспешно пытается достать свои внутренности. Второй зажал молоток в руке и с абсолютным неистовством бьёт себя по ноге, которая уже превратилась в кровавую кашицу, а не часть тела.
Анатолий застрелил обоих, сразу метясь в мозговой ствол. Впереди короткий коридор, который кончался просторным помещением. Внутри стулья, небольшая сцена и ещё несколько мертвецов. На сцене стоит граммофон с безучастно вращающейся пластинкой. В стороне от граммофона труп Алонсо.
Войдя внутрь помещения, Анатолий увидел, как один человек пляшет в углу. Движения резкие, неестественные, размашистые. Шея у него сломана, голова болтается как помпон на шапке во время бега, на лице отпечаталось какое-то совершенно безумное выражение, смесь отчаяния, ужаса, боли и страха. Анатолий поморщился, выстрелил в сердце, голову, а когда тело отказалось падать, подошёл вплотную и перебил патроном ствол мозга. Только что безумно плясавший мертвец рухнул к его ногам. Анатолий перезарядил пистолет, направился к граммофону. Вот она, та самая пластинка. Чёрная, как душа грешника, без надписей, без каких-либо опознавательных знаков, гипнотизирующая своим размеренным вращением. На поверхности разводы крови, как засохшей, так и свежей, но это не мешает граммофону проигрывать её. На короткое мгновение Анатолий испытал соблазн вынуть беруши, услышать, что же за материал записан на пластинке, но переборол это страшное желание. Наклонился, чтобы отвести иглу в сторону и в этот самый момент рухнул, потому что кто-то напал на него из-за спины, схватил за ноги, вцепился в икру.
Не ожидавший нападения Анатолий выронил пистолет, растянулся на сцене, кое-как соориентировавшись, стал брыкаться, поднял голову и увидел старика Алонсо, который совсем недавно неподвижно лежал в стороне. Мертвые глаза испанца ничего не выражали, он прогрыз спортивные штаны Анатолия, впился своими острыми цепкими зубами в ногу мужчины. Сегодня днём на квартире старик казался немощным, но сейчас он не уступал в силе своему молодому оппоненты.
Осознав, что из лап мертвеца не вырваться, Анатолий наотмашь стукнул по ножке граммофона, аппарат накренился, иголка соскочила, пластинка полетела в сторону, грозясь расколоться на мелкие кусочки. Мертвец мгновенно потерял интерес к молодому мужчине, на четвереньках толкнулся от земли и схватил пластинку, не позволив ей упасть. Этого времени хватило Анатолию, чтобы подобрать пистолет и выпустить весь магазин в голову Алонсо. Кровь забрызгала пластинку, но мужчину это не смутило, он вытащил её из лап покойника и покинул склад.
Оказавшись снаружи, Анатолий вытащил беруши, достал телефон, набрал единственный внесённый в его память номер. Трубку взяли после первого же гудка.
- Она у меня, высылайте вертолёт, - сообщил Анатолий.
- Принято, - ответили на другом конце линии.
На этом разговор завершился. Где-то вдалеке уже пищали полицейские сирены, нужно было торопиться. Анатолий вернулся к своему минивену, достал оттуда короб, приготовленный специально для перевозки пластины, открыл, поместил её внутрь, защёлкнул два замка, после чего сел в автомобиль и уехал к условленному месту.
Там его уже ожидал вертолёт из которого вышли два мужчины. Оба вооружены, у одного в руках металлодетектор.
- Всё оружие сбрасывай, - по-русски распорядился тот, что сжимал только пистолет.
Анатолий подчинился. Второй обыскал принялся обыскивать его металлодетектором. Первый же полез в короб.
- Стоп! - остановил его Анатолий. - Пластинку нельзя ни трогать, ни направлять на неё металлодетектор.
- Ты тут не указывай, - с угрозой в голосе произнёс первый.
- Позвони своему шефу и спроси! Если испортишь объект, я ему об этом сообщу.
- Да ладно, брось, - обратился тот, что сжимал металлодетектор. - Нас же предупреждали о пластинке.
Первый ничего не возразил, лишь зло посмотрел на Анатолия. Как только обыск завершился, Анатолий взял короб в руки и в сопровождении двух охранников взошёл на борт вертолёта.
...
Вертолёт приземлился на яхту, курсировавшую в Средиземном море последний месяц. Ахтанов - один из крупнейших теневых банкиров России в сопровождении двенадцати охранников вышел на площадку встречать долгожданного гостя. Анатолий выбрался из вертолёта с большим тяжёлым коробом в руках.
- Она там? - спросил Ахтанов на русском, стараясь перекричать шум создаваемый двигателем и лопастями вертолёта.
Анатолий кивнул, однако отвёл короб в сторону, когда банкир потянулся к нему руками. Ахтанов обиженно поджал губы, но остановил охранников, двинувшихся было по направлению к оскорбившему их начальника человеку.
Вся процессия спустилась внутрь яхты, в просторную каюту, которая по площади превосходила столь популярные в последнее время малогабаритные квартиры. Ахтанов отпустил всех охранников кроме одного, бесстрастно взиравшего на Анатолия.
- Итак, вам удалось достать пластинку? - спросил Ахтанов.
Анатолий кивнул. Ахтанов улыбнулся, достал из шкафчика, висевшего на стенке, бутылку дорогого коньяка, две рюмки, поставил их на столик в каюте, наполнил обе до краёв, пододвинул одну Анатолию, вторую взял сам.
- Ваше здоровье, - Ахтанов улыбнулся и выпил. Анатолий не стал отказываться, последовал его примеру.
После банкир позвонил одному из своих помощников и распорядился перевести двадцать миллионов долларов на счёт, который ему назовут, после чего передал трубку Анатолию. Тот сообщил необходимые сведения и вернул телефон Ахтанову. Банкир отдал несколько дополнительных распоряжений и повесил трубку. Меньше чем через минуту зазвонил телефон Анатолия. Тот взял трубку, выслушал собеседника, лишь угукнул в ответ, после чего сбросил вызов.
- Полагаю, деньги получены? - Ахтанов вопросительно посмотрел на Анатолия.
Тот утвердительно кивнул.
- Теперь, когда все формальности соблюдены, могу я получить свою пластинку?
- Если позволите, прежде чем я передам вам этот ящик, хотел бы рассказать одну историю.
Ахтанов с подозрением посмотрел на Анатолия. Молчаливый молодой человек начинал его раздражать. Не многим людям банкир позволял так с собой обращаться.
- Валяй, - в подчеркнуто хамской манере разрешил Ахтанов.
- В тысяча девятьсот двадцать восьмом году в Альпах местные жители обнаружили престарелого монаха-францисканца. Он был истощён до крайности, облачён лишь в нижнее бельё и серый потёртый балахон, больше напоминавший мешок, а в руках сжимал граммофонную пластинку. Его в экстренном порядке увезли в госпиталь, где он стал рассказывать абсолютно безумные вещи. Говорил, что нашёл дорогу в Ад, о которой рассказывал Данте в своей "Божественной комедии". Говорил, что провёл в Аду тринадцать тысяч лет, бесконечно созерцая чудовищные муки обречённых грешников. Но нашёл способ бежать оттуда, а в качестве доказательства украл из Ада эту самую пластинку, которую отказывался отдать кому-либо кроме главы своего ордена. Монаха посчитали сумасшедшим, тем более что он назвался именем молодого послушника ордена, который пропал в горах за два года до того. Но пластинку из его рук так извлечь и не смогли. Старик сам отдал её, когда в госпиталь приехали представители ордена. Отдал и сразу после этого умер. Неизвестно, что сделали с пластинкой францисканцы. Одни говорили, что она хранилась в Ватикане, другие утверждали, что монахи сами прослушивали её, чтобы узнать больше о той стороне, с которой вернулся их брат. Одно можно сказать точно, по окончанию Второй мировой войны католическая церковь лишилась пластинки. Она стала кочевать их рук в руки, но отследить её не мог никто, а хозяев этой вещи находили мертвыми. Причём погибали они от собственных рук, выбирали самые ужасные, невообразимые способы. Я давно отслеживал эту пластинку и вышел на неё только благодаря вашим невероятным финансовым вливаниям. Всего пару часов назад я вытащил её из рук трупа, который отказывался умирать, вцепился в неё и не отдавал, пока я не выстрелил ему прямо в голову. Вы обещали мне, что никогда не станете слушать пластинку, спрячете её в надежном месте, защитите от неё мир. Поэтому я помог вам. И поэтому прошу не открывать эту коробку никогда.
Ахтанов небрежно кивнул, утомившись от истории, которую слышал уже не в первый раз.
- А теперь я могу получить свою пластинку? - спросил он, убедившись, что Анатолий закончил рассказ.
Тот кивнул и передал коробку банкиру. Ахтанов дрожащими от волнения руками откинул крышку, заглянул внутрь, увидел пластинку, на поверхности которой остались отчётливо различимые пятна крови, прикоснулся к ней пальцами, шумно задышал, но взял себя в руки, захлопнул короб, посмотрел на телохранителя и Анатолия.
- Полагаю, на этом наше знакомство завершено, - улыбнулся Ахтанов, потеряв к Анатолию всякий интерес и внимательно разглядывая короб. - Проводите гостя к вертолету и доставьте его на материк, - обратился Ахтанов к своему телохранителю. - Ко мне никого не пускать.
Перед тем как выйти из каюты, Анатолий напомнил:
- Вы мне обещали!
Ахтанов даже не удостоил эту фразу ответом. Оставшись один и убедившись, что поблизости нет никого, он достал редкий коллекционный граммофон, водрузил его на стол, сел, поставив перед собой короб, поглаживая уголки, сгорая от нетерпения. Может быть не сегодня? Может быть вообще никогда? Он ведь и правда обещал.
Подумав об этом, Ахтанов засмеялся, вспомнив обещания, которые постоянно раздавал вкладчикам банков. Откинул крышку короба, достал пластинку, установил её в граммофон, поставил иглу на краешек, запустил прибор.
Чьё-то отрывистое дыхание, тихий стон. Человек на записи задыхался. Всё стихло. Снова тихий шум, воздух покидает лёгкие несчастного. И тут бешеный рёв, от которого Ахтанов подскочил на месте. Нечеловеческие стоны, ор человека, которого режут живым, мольбы о помощи на всех языках мира, и гомон низких голосов, всё нарастающий, нестройный, превращающийся в безумную какофонию. А потом один глас, который повелевает. Не подчинится ему невозможно.
Ахтанов встаёт, идёт к шкафчику на стене, достаёт оттуда нож, направляет лезвие себе в глаз, лезвием проводит по склере, разрезает роговицу, позволяет содержимому медленно вытекать, расползаться по щеке, скатываться вниз, капать на пол, а потом и вовсе выпасть с мерзким чавкающим звуком.
Но пластинка продолжает звучать, глас повелителя требует, и Ахтанов подчиняется. Обезумевший банкир вонзает лезвием в вытекший глаз, стонет от боли, но продолжает наносить удары. Нож добирается до черепа, скребёт его поверхность, пронзает мозг! Потом снова, снова, снова...
Ахтанов уже должен был умереть, но глас не позволяет ему. В припадке безумия банкир оттопыривает мизинец левого пальца, бьёт ножом, срезает кожу, орёт от боли, но не останавливается. Когда лезвию не удаётся справиться с костью, Ахтанов отбрасывает бесполезный инструмент, вцепляется в собственный палец зубами, грызёт, обламывает резцы, вопит, но треплет свою руку, как бешеный пёс добычу. Кость хрустит, ломается. Ахтанов сплевывает мизинец, поднимает нож, собирается позвать телохранителей. Все должны услышать эти звуки, этот глас из преисподней, глас который взывает к истинной сущности человека, открывает нам глаза на то, кто мы есть на самом деле. Весь мир должен это узнать, приобщиться к этой великой истине...
Но мысль не успевает оформиться, потому что часовой механизм на бомбе, которую Анатолий спрятала в нижней части ящика, завершает отчёт и взрыв уничтожает Ахтанова, его телохранителей, яхту и пластинку, которой не должно было появиться в этом мире.
...
Вертолёт подобно стрекозе мчится над поверхностью воды. Анатолий сосредоточен. Когда начнётся, нужно будет действовать быстро. По обе стороны от него люди Ахтанова, готовые убить его по первой команде. Впрочем, у Анатолия есть два преимущества: во-первых, он знает, что вот-вот произойдёт, а во-вторых его надзиратели думают, что он безоружен. Но это не так. В левой руке Анатолия вшит небольшой стеклянный осколок. Пальцами правой руки Анатолий уже нащупал его, оставалось сдавить кожу между линией жизни и большим пальцем, позволить заострённому концу разрезать кожу, скользнуть в ладонь.
И вот он, момент истины: взрыв доносится до пассажиров вертолёта. Пока люди Ахтанова не поняли, что произошло, обернулись. Анатолий действует быстро. Поморщился от боли в левой руке, а уже через мгновение чикнул осколком по яремной вене своего соседа справа. Тот инстинктивно дернулся, потянулся к пистолету, что висел у него в кобуре на правом боке. Анатолий оказался быстрее, выхватил оружие и хладнокровно застрелил телохранителя, который сидел слева и, возможно, лишь в последнюю секунду осознал, что в действительности происходит. У пилота было больше времени для реакции, он уже выхватил своё оружие, чуть-чуть не застрелил Анатолия. Но чуть-чуть не считается - Анатолий оказался первым. Пересев вперед и выкинув труп пилота, молодой человек схватил штурвал, выровнял вертолёт, глянул назад, посмотреть на полыхающую яхту, удовлетворённо хмыкнул, полетел к берегу.
- Кажется, клятвопреступники отправляются в девятый круг ада, - пробормотал Анатолий, перед тем как полыхающая яхта скрылась за горизонтом.