Коновалова Екатерина Сергеевна : другие произведения.

666 - Адские истории

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    666 - число дьявола. 666 - шесть частей, в каждой шесть глав, и плюс шесть отступлений. Шесть недлинных историй, повествующих о жизни, борьбе, победах и поражениях, о любви и ненависти трех молодых Правителей Ада. Что это? Огромный кусок "Великой Адской истории"? Просто три жизни - длинных или коротких - полные испытаний? Или же несколько мгновений в судьбе могущественного бессмертного духа, вечно молодого, владеющего тайнами мироздания, но глубоко несчастного?

Истории 666

В Раю гораздо мягче климат,

Но лучше общество в Аду...

(И. Губерман)

   Издревле, в начале времен, когда не было света и тьмы, не было добра и зла, не было счастья и несчастья, лишь серые тона, лишь безразличье, и полу-счастье жили на земле. В те времена правитель мира был один. Один он властвовал землею, небом, жизнью и мечтой.
   Сместилась ось земная и разбила она правителя напополам. Уж думал мир - конец настал! Но половины ожили, оправились, хоть вместе не срослись. И времена, похожие на наши начались. Оставим, не посмеем говорить о Властелине Света, обратимся к царству Тьмы.
   Так повелось, что господа и Тьмы и Зла жили внизу. В ядре Земли расположился Ад - прекрасная, зловещая обитель. Но и Правитель Тьмы всесильный не вечен. И по наследству трон передавался раз в две, в три сотни лет. Сменялся родом род.
  
   Самый настоящий пролог.
   О том, что было до того как началась эта книга. Шестьсот шестьдесят шестой год до нашей эры - две тысячи пятый год нашей эры.

...Имеющий разум число сосчитает

Презренного зверя, несущего смерть

Число с человеком всегда совпадает

Шесть сотен на нем, шесть десятков

И шесть.

("Омен")

   Я всмотрелся в зеркало. Из его глубины на меня уставилось лицо. Красивое лицо. Копна черных курчавых волос до плеч, высокий лоб, густые брови, глаза без зрачков (единственная неизменная часть моей внешности), орлиный нос и тонкий, плотно сжатый рот, над которым торчали лишние и чуждые этому лицу мушкетерские усы. Я щелкнул пальцами, и усы исчезли.
   Я продолжил изучать отражение. Когда-нибудь это лицо будут узнавать все, от самого глупого ангела, до могущественнейшего демона. Вель-зе-вул! От звука этого имени будут в страхе бежать святоши, свет будет меркнуть, испугавшись этих букв! Свет! Свет, наконец, поймет, что его место не полвселенной, а лишь небольшая ее часть, а его предназначение - оттенять мощь Тьмы!
   Я вернулся из области фантазий в реальный мир, и изменил внешность. Теперь из зеркала на меня смотрел молодой демон, с широкими крыльями за спиной, аристократической лисьей мордой, и только глаза не изменились - оставались такими же бездонными, лишенными зрачков. Я добавил несколько штрихов и остался доволен полученным портретом. Это больше соответствует реальности.
   Итак, что же я имею? Да ничего! Вчера я взошел на престол, вчера только испил воды из Огненного Озера, а сегодня ужаснулся! Ад, всемогущий Ад, тот самый Ад, которым я так мечтал править - лишь плод моего воображения! Нет Ада! Нет мощи, в которую я верил, нет величия! Зато есть толпа голодных, грязных демонов, тысячи бессмысленно слоняющихся по свету душ, и огромное количество в стельку пьяных духов. Кто я? Я правитель без владений и подданных! Бессмысленная фигура в истории!
   В ярости я стукнул кулаком по золотой раме зеркала. Рама глухо застонала.
  -- Замолчи! - велел я ей, и рама нехотя покорилась. Старые, вышедшие из повиновения вещи, старые глупые демоны, старый развалившийся мир....
   Я оглядел комнату. Пустота... старый дубовый стол устало скреб когтями по полу, люстра лениво дремала, погасив большинство свечей, а те, что еще позволяли огню превращать плотный воск в жидкость, делали это так лениво, что комната погрузилась в полумрак. Стул пристроился возле стола и грустно собирал лохмотья старой обивки. Мне хотелось кричать. Хотелось кричать на всех: на ленивых слуг, на пьяных духов и демонов, на сонные вещи, на ВСЕХ?! Мне хотелось тряхнуть их, расшевелить?!
   Дверь открылась, и в поеме показалась заспанная голова демона:
  -- Вше Величтво, к вм там демн... - пробормотал он пьяным голосом.
  -- Вон?! - заорал я, и метнул в демона струю холодной воды.
   Мокрая морда убралась, а через минуту...
   Вошло самое настоящее чудо. Демону могло быть как сто лет, так и несколько тысяч. У него были черные, уложенные в строгую прическу короткие черные волосы, лицо духа: темные глаза, театрально закрученные усы. Легкая улыбка обнажала острые клычки. Но самое главное, он был совершенно трезв, сыт, здоров и... и в комнате началось что-то невообразимое! Словно в чулан ворвался луч солнца, поднимая тысячи пылинок! Свечи вспыхнули, стол вытянулся в струнку, и даже старый стул подскочил, готовый служить. Зеркало заиграло огнем, комната очнулась, готовая преклоняться перед вошедшим демоном. Или, скорее, духом. А тот слегка наклонил корпус в мою сторону и произнес бархатным, звучащим изнутри, глубоким басом:
  -- Здравствуйте, Ваше Черное Величество. Я осмелился явиться к Вам без предупреждения и готов принять от Вас любое наказание за свою дерзость. - Не смотря на вычурность фразы, она была произнесена тем тоном, которому столетиями учатся придворные духи. Но я насторожился - не козни ли это Света?
  -- Тебе повезло. Я не стану наказывать тебя за твое появление без приглашения. - Ответил я грозно, пожалев, что сменил любимый мною облик властелина на такой удобный образ простого демона.
  -- Ваше Величество великодушны! - он так умело обошел слово "добры", что я мысленно поаплодировал и уверенным голосом спросил:
  -- Кто ты?
  -- Мое имя Мефистофель.
  -- Ты демон?
  -- Я дух! - он уже выпрямился и смотрел мне в глаза смело, упрямо, ничего не боясь.
   Я решил проверить кое-что и, резко двинув рукой, послал в него мощную струю воды - безопасно, но отлично показывает реакцию и умение. Доля секунды понадобилась воде, что бы долететь до молодого духа, но, долетев, она остановилась, съежилась и испарилась, хотя Мефистофель не сделал ничего. Он просто стоял с легкой улыбкой на губах.
  -- Кто остановил поток воды? - спросил я.
  -- Я - ответил дух, и поклонился.
  -- Как? Ты не делали ничего! Не было движения, а значит, не было действия! - поймал я его на лжи. Хотя, видит Преисподняя, я больше всего на свете хотел, чтобы этот дух оказался просто чудом, а не шпионом Света.
  -- Мне не нужны движения! Ваше Величество, я обучался магии у тех, чье искусство превосходит слабые знания Черного рода.
  -- У кого же - заинтересовался я, и, сев на тот самый старый стул, потребовал, - расскажи подробнее.
  -- Драконы учили меня мыслить, ведьмы учили варить отвары, способные исцелить или убить одним ароматом, Сфинкс раскрыл мне тайну времени, а джины научили пользоваться всеми этими знаниями. Я проходил практику в лесу с кентаврами и единорогами, но не усвоил и половины данных мне знаний. - Ответил он, продолжая глядеть мне в глаза.
  -- Ты говорил со Сфинксом! С тем, кто вечно хранит молчание! - изумился я и понял - этот дух, если он не врет, поможет мне!
  -- Да. Его молчание происходит от одиночества. Ему не бывает скучно, но зато бывает одиноко. Я потратил на учебу две с половиной тысячи лет.
  -- Я хочу, что бы ты рассказал мне о встрече со Сфинксом.
  -- Рассказать? Ваше Величество, моим словам вы не поверите, но если вам будет угодно, я покажу.
  -- Покажешь? Уж не владеешь ли ты тайной Показа, создания миража, утраченной тысячелетия назад?
  -- И этой и многими другими тайнами, Ваше Величество.
  -- Докажи - приказал я. Тогда Мефистофель поклонился и оглядел комнату. Его взгляд остановился на огромном медном зеркале.
   Чуть прищурившись, словно от страшного напряжения, он заставил зеркало увеличиваться до тех пор, пока оно не закрыло всю стену. Но это я тоже умел. Так что наблюдал за действиями духа с усмешкой. Но как только зеркало покрылось толстой коркой льда, я перестал улыбаться. Потом с зеркалом начало твориться что-то совсем странное. Отражение предметов исчезло, зато стал появляться совсем другой пейзаж. Потом в комнату, как из открытого окна, хлынул поток жаркого воздуха, и...
  

***

   Стояла жара. Жара гнетущая, почти осязаемая, порождающая призрачные видения, пробуждающая духов воздуха, и те, радуясь свободе, принимали обманчивые очертания, то соблазняя путника колодцем воды, то плодовым садом, то уютной тенью. Однако фигуре, одиноко идущей по песку, это, казалось, было безразлично. Фигура была облачена в бесформенное черное одеяние, похожее не то на мантию, не то на балахон.
   Она принадлежала мужчине - высокому, стройному, молодому. Его волосы, некогда черные, как смоль, теперь были пепельно-серыми, выгоревшими на солнце. Лицо, почерневшее от загара и пыли, поднятое к солнцу, уже потеряло какие либо приметы, выражение, и лишь глаза, безумно выделявшиеся своей живость, выражали страстное желание. Сложно понять, что искал он в пустыне, посреди песков, но ясно было одно - что бы ни было предметом его страсти, оно являлось и целью жизни. Вдруг на горизонте показались мутные громады, но мужчина не удивился, он просто шел. Шел быстро, но не напрягаясь, и лишь струящийся по лицу пот говорил о его смертельной усталости. И все же взгляд его пылал: каждый шаг - приближение к цели, за которую стоит отдать жизнь.
   Между тем глыбы на горизонте, вместо того, что бы исчезнуть, как мираж, как бред, порожденный жарой, все увеличивались, становились осязаемыми, но все еще скрывались в дымке.
   И все же мужчина понял, что перед ним. Он дернул головой, облизал пересохшие губы черным от пыли языком и сделал еще несколько шагов.
   И, о чудо! До сих пор скрытые пеленой, теперь Пирамиды предстали перед ним во всем своем величие. Но мужчина не задержал взгляда на загадке мироздания, а направился к воплощению Тайн. Целью, ради которой стоило пройти сотни километров, был Сфинкс. Только подойдя к огромной каменной статуе, он остановился. А остановившись, начал шептать что-то быстро, словно скороговорку. Однако ничего не произошло.
   Его лицо изменилось. Неужели все эти бессонные ночи прошли бесполезно! Неужели он где-то ошибся. Однако он взял себя в руки и осторожно втянул носом воздух. А потом облегченно улыбнулся. Ну конечно, старо как мир! За все надо платить, а валюта, как известно, только одна. Он вынул из складок балахона (наверное, из кармана) острый ножик, солнце отразилось на отточенном лезвии. Мужчина поднес нож к вене на руке и сделал надрез. Черная кровь потекла из раны, и, капая на песок, исчезала, капля за каплей. Наконец мужчина убрал нож, и рана тут же срослась - так срастаются раны только у тех, кто не принадлежит к миру людей.
   Мужчина снова начал свою скороговорку, но на сей раз, закончив, он сказал громко:
  -- Здравствуй, воплощение тайн, загадка мироздания! - его голос, низкий, чуть хрипловатый, разнесся в разные стороны. А сам он смотрел на Сфинкса, словно ожидая ответа.
   И ответ не заставил себя ждать. Каменная пасть раскрылась и произнесла:
  -- Кто ты, глупец, посмевший ради своей выгоды разбудить меня? - голос раздавался из ниоткуда, звучал без интонаций. - Я знал, что ты идешь, но кто ты - мне не известно. Пока неизвестно.
  -- Тебе известно все, владыка пустынь, но вряд ли моя скромная персона тебе интересна.
  -- Не раздражай меня, назовись. - Каждое слово произносилось со странным усилием, с ударением на каждый слог, и это делало и без того грозное зрелище говорящей каменной громады вдвойне страшным.
  -- Я не смею вызвать твой гнев, а потому преставлюсь: я Мефистофель, скромный дух, прилежный ученик у всякого, кто знает больше меня, и враг того, кто знаниям предпочитает тьму невежества и обманчивый покой лени.
  -- Скромный дух? Ученик? Ученик и скромный дух разбудил меня? Дух узнал заклятия, не известные даже дьяволам? Дух выкрал Великие Книги? Не лги мне! - в голосе не появилось интонаций, но речь с каждым словом становилась легче, словно создание вечности вспоминало забытые слова.
  -- Никто и никогда не посмел бы лгать тебе! Да, я дух, да я лишь ученик, но я не крал Книг. Уже много тысячелетий их никто не может украсть, ибо они канули в Лету.
  -- Книг больше нет?
  -- Увы. - Мефистофель развел руками, показывая крайнее сожаление.
  -- Но тогда как ты смог узнать заклинание, позволяющее пробудить от сна даже меня?
  -- Я долго решал эту задачу, я изъездил весь Свет и все царство Тьмы. Я учился у всякого, я искал, и теперь я стою пред тобой, смиренно опустив голову, внимая каждому твоему слову.
  -- Ты сам вывел Формулу?
  -- Сам.
  -- И что ты можешь, дух Мефистофель? - в голосе появилась нотка улыбки, столько необычной для того, кто всегда хранит молчание.
  -- Я могу многое. Я могу творить заклинания без движения или слов, я могу появляться там, где захочу, но те, кто учил меня прежде, дали мне умение. К тебе я пришел за знанием.
  -- Ты мне почему-то нравишься, Мефистофель, но прежде чем я соглашусь или откажусь учить тебе, ответь мне: сколько тебе лет?
  -- Ровно две тысячи пятьсот лет. - Ответил Мефистофель.
  -- И сколько лет ты учишься?
  -- Две тысячи четыреста девяносто три года, как только мне исполнилось семь лет, я начал учиться.
  -- Ну что же, Мефистофель, ты знаешь, за сколько дней был сотворен мир, только отвечай просто и быстро, назови цифру.
  -- За семь.
  -- А тебе, что бы постигнуть тайны этого мира, понадобится в триста шестьдесят пять раз больше.
  -- Ты согласен научить меня тому, что веками постигают люди, ангелы и дьяволы, за семь лет?
  -- Верно. Садись подле меня, Мефистофель. - Произнес Сфинкс.

***

   Как только огромное каменное изваяние произнесло эти слова, зеркало затрещало, и снова вернуло свой обычный размер и отражение комнаты.
  -- Извините, Ваше Величество, то, что было дальше, может касаться только меня и Сфинкса.
  -- Я понимаю, Мефистофель. Но теперь, когда я убедился в правдивости твоих слов, скажи мне, что же, ты хочешь здесь?
  -- Долг и мечта любого духа - служить всемогущему Дьяволу. Если вы прикажете, все мои знания, и весь я - к вашим услугам. Я знаю не много по сравнению с существами Разума, но по сравнению с любым духом мои знания практически неограниченны. - Но тут меня взяло сомнение: а не хвастается ли он? И где, все-таки, доказательства того, что он не служит Свету?
   Я решил это проверить. Если он хвастун, то стушуется, если ангел - увернется от ответа. Есть только один способ узнать - ангелы не умеют видеть прошлое дьяволов.
  -- Скажи мне, ты должен понять мое желание проверить тебя, ведь не каждый день... - Мефистофель кивнул, словно говоря: "Вы правы", а я продолжил - и так, скажи мне, - я на секунду задумался - как звали моего тайного наставника? Того, о котором никто не знал, даже слуги.
  -- Вашего наставника звали - он прищурился - вы его называли Оргом, но его настоящее имя - Великий Молох. Он был Великим Князем Тьмы, а потом исчез. Вы нашли его. Он учил вас... раньше.
   Я кивнул, потом произнес, тихо:
  -- Скажи мне еще, где он теперь? - я знал ответ на этот вопрос, но только я.
  -- Убит. - Ответил Мефистофель, постояв секунду с закрытыми глазами.
  -- Кто его убийца?
  -- Вы.
   Я сел за стол и кивнул еще раз. Он - тот за кого себя выдает.
  -- Мефистофель! Я верю тебе. С сегодняшнего дня ты назначаешься заместителем начальника отдела кадров в этом замке. А там будет видно. Надо завтра встать пораньше, часов в восемь. - Это я уже произнес тихо, сам себе, а потом сотворил указ и протянул духу.
   Тот с поклоном взял его и исчез, а я довольно улыбнулся: не перевелись еще духи в Аду! Не все сидят по кабакам!

***

   Да, думал я, глядя на то место, где еще секунду назад стоял дух, мои мечты могут сбыться. Могущество Ада - это не пустые слова. Я уверен, что смогу воплотить в жизнь свои мечты. Еще я думал о том, что неплохо было бы создать семь должностей, по числу смертных грехов, что бы снять эти обязанности с Дьявола. А что? Почему бы и нет?
   Мечты могут стать явью - думал я, ложась этим вечером спать и оглядывая свою спальню: небольшую комнату, освещаемую торшером в виде черепа огромной собаки, лежащем на четырех длинных змеях.
  -- Спать! - сказал я вслух, и торшер начал медленно гаснуть
   Скоро исчез из поля зрения шкаф с древними книгами и пергаментными свитками, потом пропал рабочий стол, стеклянный шкафчик, а потом все комната погрузилась во тьму. Я засмеялся и заснул.
   Во сне я видел Ад во всем его могуществе: туда-сюда сновали демоны, исполняя каждое поручение, я принимал послов из царства Света, и они предлагали мне условия вечного мирного договора, а я сомневался, тогда послы шли на уступки.... Вошел хорошо одетый, трезвый демон и сказал:
  -- Ваше Черное Величество, как Вы и приказывали, завтрак готов. Ваше Величество, Вы просили разбудить Вас пораньше!
  -- Я занят! - сказал я, а демон продолжал:
  -- Вы просили разбудить Вас раньше! - я открыл глаза и тут же быстро заморгал: передо мной стоял демон, именно такой, какой мне представлялся во сне - чистый и трезвый, в хорошей ливрее и с отполированными до блеска крыльями.
  -- Что это значит? - спросил я ошалело.
  -- Ваше Величество, мосье Мефистофель сказал нам, что мы - кретины недоделанные, и,... и еще много разных незнакомых слов... - смущенно ответил демон, словно оправдываясь.
   Я улыбнулся: ну конечно! Теперь в замке есть заместитель начальника отдела кадров. А если за дело взялся Мефистофель, можно расслабиться: весь вид демона говорит об этом. Я потянулся и махнул слуге рукой: "Свали в туман". Демон исчез, а я принял свой любимый облик - копна черных волос, глаза без зрачков и орлиный нос - и отчетливо произнес:
  -- Мефистофель! - тут же в центре комнаты материализовался Мефистофель.
  -- Да, Ваше Величество?
  -- Расскажи, что это значит? То есть, нет, как тебе это удалось? Так будет правильнее.
  -- Вы о чем? А! о демонах! Ну что вы, Ваше Величество! Это было так просто! Сейчас в Вашем распоряжении сто двадцать демонов, готовых к работе. Еще двадцать наводят в замке порядок, десять работают на кухне и еще тридцать семь облагоображивают территорию.
  -- Прекрасно! Мефистофель, я рад. Но скажи, что ты предпринял, что бы за одну ночь добиться того, что начальнику отдела кадров не удавалось за много столетий?
  -- Спалил начальника отдела кадров... - сказал будничным тоном Мефистофель, и объяснил свое действие - потому что он трус и лентяй, а к тому же редкостный халтурщик и вор. - А потом нахмурился: - это было ошибкой?
  -- Судя по результатам, нет. - Вздохнул я. - иди. И продолжай работать в том же духе, но... постарайся больше никого не сжигать.
  -- Есть! - и Мефистофель исчез так же внезапно, как и появился.
   Я был доволен. Подошел к зеркалу и сказал:
  -- Вель-зе-вул. Я тот, чье имя будет известно каждому!

***

   Прошло всего шестьсот лет, и мечты становились явью. Ад стал похож на Ад. Открывались школы и институты, академии, заводы, фабрики, магазины...
   За появление в общественных местах в нетрезвом состоянии сажали в Ледяную камеру - самую страшную тюремную камеры для существ тьмы - на двадцать суток и взимали штраф, размером в пятьдесят дьяволов, что пополнило казну: демоны не сразу отвыкли от пьянок.
   В мире людей возникали новые государства, нарождалась какая-то новая религия, но это не страшно, это только говорит об усилении могущества Ада.
   Мефистофель наладил работу кадров в замке так хорошо, что я мог только дивиться - и как такое возможно?
   А однажды я решился на осуществление своего проекта разделения обязанностей. Долго я не мог решить, как преподнести его своим подданным, и однажды...
  
   Это был зимний день зимнего года, (в аду зимы очень длинные один год, и очень короткие второй год, поэтому года так и называют: первый зимний, второй зимний, первый летний...), так вот, был зимний день зимнего года. Стоял крепкий стоградусный мороз. Свет адского пламени отражался на снегу.
   Я вошел в палату Темного совета как раз тогда, когда часы били тринадцать часов дня - время начала заседания Темного совета.
   Вошел и огляделся.
   Огромный зал. В центре возвышение - мое место, а по кругу, поднимаясь с пола до самого потолка, тысячи мест. Первые три ряда - для членов Темного совета, а остальные для прессы, любопытных граждан и послов из других стран. Идея пропускать на заседание Совета гостей только по билетам была принята, и это приносило не малый доход.
   Совет состоит из пяти частей: Войны, Мечтатели, Предсказатели, Чиновники, Интеллектуалы.
   Так вот. Я вошел в зал заседаний и осмотрелся. Гостей сегодня - тьма. Все члены Совета в сборе. Я поднялся на свое место и взял в руки микрофон (на земле его изобретут еще не скоро!). Зал замер.
  -- Дамы и господа! - начал я - Темный Совет. Приветствую вас! И первый вопрос, который я хочу задать вам, - я повернулся к духам-предсказателям - какой сегодня год? - Духи предсказатели знали много о будущем, но о настоящем - непростительно мало. Но все же, когда вопрос задает Вельзевул, отвечать приходится.
  -- Шестьдесят шесть лет осталось до конца этой эры.
  -- Верно, предсказатели. А теперь скажите мне, какой день сегодня?
  -- Тринадцатый день шестого месяца шеститысячного зимнего года.
  -- И это верно, предсказатели. А теперь мой вопрос будет к вам - я повернул голову налево, к зеленой массе чиновников. В отличие от расплывчатых предсказателей, они были весьма материальны. - Неужели такой день такого месяца такого года может не ознаменоваться важными для процветания Ада событиями? - я оглядел всех духов. Я наслаждался удивлением, которое вызвал у них мой вопрос. Наконец вверх, к самому потолку повалил дым от собрания тех, кого принято называть Призрачными Мечтателями.
  -- Да? - спросил я у них. Призрачные мечтатели заговорили четко и хором, как говорили всегда:
  -- Такой день не может не остаться в истории Ада просто потому, что он такой, и ничего в этот день не должно быть совершено.
  -- Призрачные Мечтатели! - рявкнул я - провалитесь в Адское пекло! - И тут же все Мечтатели исчезли из зала, покатились в Адское пекло, попискивая и цепляясь за все, что попадало в их несуществующие лапы. Несколько минут Темный Совет испуганно оглядывался, словно боясь, что и их постигнет та же кара. А я продолжил - И так. Кто хочет последовать за Мечтателями?
  -- Не.... Ни... - послышались тихие писки. Все-таки, хорошо быть Правителем Ада!
  -- Вот и хорошо! А теперь я скажу, что должно случиться в это знаменательное время. Мне надоело заниматься рутиной, вместо того, что бы заботиться о процветании Ада. Мне надоело самому нашептывать людям гадости, как это положено особе моего положения, и посему с сегодняшнего дня открывается семь новых должностей!
  -- Каких! - крикнул кто-то из массы Воинов.
  -- Интеллектуалы! - позвал я, обращаясь к массе краснолицых, одетых во все красное духов. - Назовите известные вам смертные грехи!
  -- Сластолюбие - крикнул один, и тут уже началось перечисление:
  -- Чревоугодие!
  -- Алчность!
  -- Зависть!
  -- Праздность!
  -- Гневливость!
  -- Гордыня!
  -- Алчность...
  -- Верно - прервал я поток повторов. - Но почему я один должен всем этим заниматься! С сегодняшнего дня появляется семь должностей. Духи! Они очень хорошо оплачиваются, в придачу к ним вы получите земли и почести, но... назначены будут только лучшие. За всеми подробностями обращаться к духу Мефистофелю. Совет закрыт - и я исчез, оставив в смятение и недоумение и членов совета, и репортеров и гостей.

***

   И так, семь должностей были созданы - я могу позволить себе создать должность казалось бы одним только словом. На самом деле я давно подготовил все документы.
   Разумеется, из-за новых должностей тут же начнется свара. Никто и не подозревает, что обещанные земли не будут самыми плодородными и ухоженными, а привилегий будет не так много.
   Но меня это не волнует. Я знаю, что после этого так же будут поступать правители из мира людей, знаю, но это будет потом. А сейчас...
   А сейчас посреди комнаты заклубился сизый дым и появился взбешенный Мефистофель. О том, насколько он зол я судил по дыму - Мефистофель обычно просто возникал из ниоткуда. И я даже знал о причине его злости.
  -- Спасибо, Ваше Величество - рявкнул он, едва дым улегся, по возможности больше испачкав ковер и стены. Мефистофель не обратил на это внимания и продолжил ругаться - Никогда не думал, что за шестьсот лет службы можно получить такую награду! Кто просил Вас сваливать вашу затею с грехами на мою голову? И еще ладно, если бы вы побеспокоили себя и сообщили мне об этом, хотя бы, за час до Совета, так нет же! Вашему Черному Величеству было не до того, ***! Я ели отделался от Ваших верных подданных. ***! И что же это я такого вам сделал плохого, что вы решили на меня и это повесить? Мало духов в Аду что ли? ***?!
  -- Послушай, Мефистофель... - начал я, не думая обижаться на его наглый тон, но Мефистофель меня прервал:
  -- Или вы снимаете это счастье с меня, или я ухожу. ***! Не желаю участвовать в этой затее. Она может быть и хороша, но не для меня. Нет, нет, нет, спасибо, но я здесь не причем. ***, ***, Я мирный дух с наклонностями консерватора, и вашей *** мне не надобно! Я все сказал.
   Такой ругани я в жизни не слышал, и не смог не улыбнуться. Однако Мефистофеля это, видимо, задело за живое.
  -- Ах! Вашему Величеству весело! Ну конечно! Вашему Величеству всегда весело! Я даже догадываюсь, зачем Ваше Величество все это устроило! Вашему Величеству нужен при дворе клоун? - Иронично, но с нотками истерии в голосе прорычал Мефистофель - Ну так вот - я этим клоуном быть не желаю! ***! Ищите себе другого шута, а с меня хватит! - и дух исчез, оставив после себя кучу дыма и вони.
   Я сел за стол и попытался убрать дым и запах протухших яиц, но, впрочем, не особенно усердно: если Мефистофель хотел, что бы его не скоро смогли забыть, можно было держать пари - этот дым и запах будут преследовать меня еще долго.
   И все-таки, не смотря на ссору с духом, не смотря ни на что - я был счастлив. Так счастлив, как никогда. Теперь оставалось придумать совсем немного. Надо заставить мир произносить мое имя с ужасом. Нужно, что бы, произнося имя Вельзевула, люди, ангелы и демоны содрогались - вдруг Вельзевул их услышит? Ха! Обо мне будут думать, как о чем-то ужасном, как о воплощении зла и порока, и никто не вспомнит, что на самом деле я был невысок, узок в плечах, немного хромал и боялся тараканов. Никто. Правда, никто не вспомнит и о моих положительных качествах - ну кому придет в голову, тысячелетий этак через триста, что великий и ужасный Вельзевул писал в молодости стихи, и влюблялся...
   Я смотрел на огромный глобус, стоящий передо мной, и тщетно пытался понять, в какой точке этого глобуса находится рассерженный Мефистофель. Надо помириться с ним. Такого врага я никому не пожелаю.
   Да! Насчет врагов! Я и не говорил, что с врагами мне повезло! Да, именно повезло! У меня их сравнительно немного. И мятежей очень мало, что радует! Правда, был один крупный заговор, но я его вовремя углядел, раскрыл, заговорщиков велел упрятать в тюрьмы подальше (даже просьбы Мефистофеля пощадить одного из них не тронули меня!). и все снова стало тихо. Видимо, меня и вправду боятся!
   Я встал, потянулся, глянул на часы и вышел из кабинета. Запах и дым последовали за мной. Демоны смотрели на меня с немым вопросом: зачем Правитель Ада загрязняет замок, но я сделал вид, что все так и должно быть.
   Я собирался размять ноги и пройтись до центра и обратно, но не тут-то было. Едва я вышел из замка, как увидел на дороге целую толпу галдящих демонов и духов. Я подошел и громко спросил:
  -- Что здесь происходит?
  -- Ваше Величество!
  -- Ваше Величество!? - кинулись все ко мне, и тут я сам увидел причину испуга моих подданных. Дорогу закрывала невидимая стена. Одна из тех, которые так любил Мефистофель. Хотя стена была невидимой, она прекрасно чувствовалась.
  -- Ваше Величество, здесь стена!
  -- Ее невозможно обойти!
  -- И облететь!
  -- Ваше Величество?!
  -- Тихо - остановил я демонов. А потом громко произнес:
  -- Мефистофель! - к моему удивлению, дух появился,... но по ту сторону стены.
  -- Да, Ваше Величество. - Иронично поклонился он.
  -- Мефистофель, я был не прав. Ты знаешь.
  -- Знаю - кивнул Мефистофель, увидев которого, надо сказать, все демоны разбежались, кто куда.
  -- И ты меня простишь?
  -- Ваше Величество, только при условии, что вы снимите с меня эту обязанность.
  -- Хорошо.
  -- Я согласен - и стена исчезла, а я подошел к Мефистофелю.
  -- Мефистофель, я должен сказать тебе одну вещь. Мне кажется, что за эти шестьсот лет ты стал для меня не слугой, а другом. Я предлагаю тебе свою дружбу.
  -- Дружбу? Духу? Вы шутите! Дух не может быть другом дьяволу, только слугой. - опешил Мефистофель. Однако, вместе с растерянностью я уловил в его голосе нотки возмущения и недоверия.
  -- Нет, дух может быть другом дьяволу, если этот дух - ты. Да, я дьявол, но мои знания и умения - ничто, в сравнении со знаниями, которыми владеешь ты. Будь моим другом. - И я протянул руку. Мефистофель колебался долю секунды, а потом протянул свою. Ладонь у него была холодная, широкая, с длинными цепкими пальцами, и удивительно сильная. - И еще, Мефистофель, называй меня по имени: Вельзевул.
  -- ? - поднял брови Мефистофель.
  -- Да, - я кивнул.
  -- Хорошо, Ва... - но под моим взглядом поправился - Вельзевул. - Я довольно улыбнулся.
  

***

   Мой слуга, ставший теперь другом, был личностью весьма неординарной. И дело было не только в его магических способностях и поразительном умении нравится. Чем больше я его узнавал, тем больше меня поражала широта и глубина его познаний. Не было темы, на которую он не мог рассуждать. Не было тайны, которую он не мог раскрыть. Но при этом, при всех его талантах прирожденного придворного, оратора, при его поразительном умении нравится и быть в центре внимания, он не любил торжеств. Они его явно раздражали. Обычно он появлялся на празднике на час-полтора, а потом исчезал, словно его и не было.
   Мне жутко хотелось узнать - что же он делает в это время. Любопытство - не порок, как известно. Так что на этот раз, немного повеселившись, и убедившись, что все гости заняты разговорами, я тихо последовал за Мефистофелем. Конечно, если бы он исчезал магическим путем, мне бы его ни за что не найти, но он предпочитал покидать праздник пешком. И я пошел за ним.
   Тихо шли мы по коридорам замка, пока, наконец, не оказались в комнате Мефистофеля.
   Он вошел и сразу же сел за стол, мурлыча под нос какую-то песенку. Неожиданно перед ним появилась толстенная, наверное, в ладонь толщиной, книга. Он раскрыл ее на последней странице, вставил туда еще десяток белых листов, и, взяв перо, начал выводить буквы каллиграфическим почерком.
   Надеясь на то, что магия замка сильнее внутреннего взгляда Мефистофеля, я встал у него за спиной.
   Кентавры. Умнейшие создания из всех, что обитают в мире Лесов. Эти люди с лошадиным телом обладают интеллектом во много раз более развитым, чем даже духи. Живущие в согласии с природой, иногда своим образом жизни они напоминают дикарей. Но это впечатление рассеивается, стоит заговорить с ними...
   Я удивленно приподнял брови - что это? Причем тут кентавры? И лишь через нескольку минут до меня дошло - он пишет книгу?! Я разрывался между желанием обнаружить свое присутствие и спросить, и боязнью, что моей магии не хватит, что бы защититься от него - Мефистофель не любил, когда кто-либо лез в его жизнь. Я некоторое время колебался и решил сбросить завесу магии, но меня остановил голос Мефистофеля:
  -- Здравствуйте, Вельзевул. - Сказал он, не отрываясь от работы - страница была уже полностью исписана.
  -- Добрый вечер, Мефистофель. Извини, что вторгаюсь в твою жизнь. - сказал я, а потом спросил - А как ты узнал, что я здесь?
  -- Я вас слышал. Вы пошли за мной из зала. - ответил он, усмехнувшись.
  -- Однако ты не подал виду - возмутился я.
  -- А зачем? Вы хотели узнать, куда я ухожу - вы узнали. - Дух отложил перо и вытянул руку вперед, словно разминая пальцы.
  -- А что ты делаешь? - поинтересовался я, хотя понимал, что меня это касаться не может.
  -- Я пишу книгу о созданиях Света, Тьмы и Разума. - отозвался он несколько холодно, но без злости.
  -- А можно - я протянул руку, показывая, чего хочу.
   Книга тут же оказалась в моих руках. Тяжелый том в кожаном переплете и с белыми страницами, появившимися у людей только к двадцать первому веку - бумага формата А4. Я открыл книгу на первой странице:

Энциклопедия существ Тьмы, Света и Разума

   Было выведено на титульном листе чем-то красным. Кровью? Буквы были старинными, а первый лист казался достаточно старым - веков пять-шесть, наверное.
  -- Титульный лист старше переплета - заметил я.
  -- Да. Этот лист особенно мне дорог. Это подарок. Текст написан кровью, как вы могли бы заметить. - Мефистофель, судя по всему, был не очень доволен, что я смотрю книгу, но отказать не мог.
  -- Обычно кровью подписывают договора, скрепляют союзы, а тут... - я фыркнул.
  -- Это кровь одной замечательной девушки. Разума. Она подала мне идею затеять эту работу. И она же подписала своей кровью титульный лист - чтобы я не бросил свой труд. - Объяснил быстро Мефистофель. Сразу стало ясно - лучше не спрашивать дальше. Следующий ответ может быть не столь любезным.
  -- Ясно... - протянул я, и открыл книгу в другом месте. На букве "Б". Бесы.
   Бесы - низшие создания в мире Тьмы. Рабы по своей природе, они выполняют в Аду самую черную работу, не сожалея о своей участи ни одного мгновения. Их умственный потенциал очень невелик - они почти не способны к изучению грамоты, арифметики, любых других наук. Зато тяжелый физический труд не подрывает их здоровье, они могут спокойно, без малейшего вреда для себя, работать на шахтах, на вырубке леса, на стройках и в Печах Ада...
  
   Я был сильно удивлен. Всегда считал, что бесы - тоже, что и черти. Хотя, биологию я в школе плохо учил, так что...
   Я огляделся вокруг - почему-то в этом уютном маленьком кабинете (даже не комнате), я чувствовал себя совсем обычным. Не думал ни о величии, ни о славе. Мне просто хотелось сидеть здесь, читать книгу, поглядывать на работающего духа, и больше ничего. Здесь было очень тихо, словно мы находились на дне океана или на необитаемом острове. Потом я снова стал листать книгу. Что-то было... что-то недавно я хотел узнать... О каком-то существе...
  -- Мефистофель! - позвал я.
  -- Да?
  -- Не знаешь, часом, о чем я хотел тебя спросить?
  -- Отличный вопрос! - рассмеялся он. - Я просто поражен! Вы же не спрашивали!
  -- Ну, ты всегда знаешь больше, чем хочешь показать.
  -- Нет. Этого я не знаю. Но я знаю, в какой момент возникло у вас это желание. Могу показать - может, вспомните?
   Я кивнул, и стал ждать. Мефистофель сосредоточился, посмотрел на маленькое зеркало на стене, и начал показывать: зеркало увеличилось, раздвинуло книжные шкафы, заполнило всю стену, покрылось льдом. А потом лед треснул, и в комнату ворвались звуки праздника. Шум, смех и звон бокалов сливались в единый звуковой ряд. Картинки мелькали с огромной скоростью, и, наконец, начался Показ.
   Я увидел самого себя, идущего по залу.
  

***

   Я шел вперед, оглядываясь и даря улыбки темным существам. Вдруг двери зала распахнулись и вошли двое. Один - мой давний друг, племянник, Высшее Темное Существо (надо будет, кстати, спросить у Мефистофеля, откуда такое название) Баррон. Одет он был чрезвычайно просто (как и всегда): черные брюки, черная водолазка с высоким горлом, черные сапоги. Бесцветно-блеклые волосы зачесаны назад, маленькие руки без перчаток и без всяких украшений. В общем, все, как обычно. Его спутник был мне незнаком. Это был мужчина, завернутый в черный плащ с капюшоном, так что видны были только красные глаза. Баррон подошел ко мне, обнял и своим бесцветным протяжным голосом сказал:
  -- Позволь представить тебе моего друга. - и все. Ни имени, ни звания.
  -- А кто он? - поинтересовался я.

***

  -- Стой! Можешь прекращать! - тут же сказал я Мефистофелю. Я помню, что хотел спросить!
  -- Отлично. - Мефистофель прищурился, и зеркало снова стало обычным маленьким зеркалом на стене. - Так что же?
  -- Во-первых, кто такие Высшие Темные Существа?
  -- Это... как бы вам объяснить, что бы покороче... Это темные создания, обладающие рангом и силой дьявола, но не имеющие права вступить на престол. Дьяволы для народа, так можно сказать. - Объяснил Мефистофель.
  -- А ты...?
  -- Я дух. - отрезал он.
   Я понимал, что тему происхождения Мефистофель не любил обсуждать. Еще бы! С его познаниями и силой он вполне мог бы быть даже созданием Разума, но кровь значит слишком много. Он навсегда останется духом, даже если может убить дьявола одним взглядом.
  -- Однако вы сказали, это, во-первых. А во-вторых?
  -- Во-вторых, скажи мне, это существо, друг Баррона, он кто?
  -- Он... вурдалак, наверное, или вампир. - пожал плечами Мефистофель. - между ними есть разница, но на взгляд их не различишь.
  -- А они разве существуют? - с сомнение спросил я.
  -- А почему бы и нет? Существуют, и неплохо себя чувствуют. Если вы откроете книгу - Он бросил взгляд на свою работу - на странице тысяча второй, то мне не придется читать вам лекцию о вурдалаках и вампирах.
   Я так и поступил.
  
   Вампиры. Одни из самых необычных, нереальных созданий Тьмы. Большинство жителей Ада твердо уверены, что вампиры - вымысел. Но на самом деле они существуют. Просто живут, в отличие от похожих на них оборотней и эльфов, в мире Глупости или в крайних районах Чистилища, то есть там, где есть люди - их пища. Вампиры - одни из самых красивых и умных существ Тьмы, но, вместе с тем, они же, являются и самыми опасными. При желании, вампир может одним движением разорвать горло не только человеку, но и демону, троллю, дьяволу, дракону.
  
  -- Хм! То-то мне этот товарищ не понравился. - Я рассмеялся.
  -- Да? Значит, у вас очень хорошо развита интуиция. Я за знакомство с вурдалаком чуть не поплатился жизнью - сказал Мефистофель, откидываясь в кресле, видимо поняв, что я не дам нормально поработать.
  -- Расскажешь? - спросил я, чувствуя, что злоупотребляю хорошим настроением Мефистофеля. Он нахмурился. Бросил на меня взгляд, говоривший что-то вроде: "А не пошел бы ты!", но коротко ответил:
  -- Я был молод. Очень молод. Я искал кентавров, я боялся встречи с ними, но нашел в лесу в мире людей одного вурдалака. Для вас, как и для многих других, кто с ними не встречался, разница между вампирами и вурдалаками невелика... Но разница эта существует. И заключается в том, что вампиры питаются только кровью людей. Они невероятно сильны, но не опасны для созданий Тьмы. Света или Разума. Вампиры - аристократы, они не любят грязи. Они не так опасны и не так отвратительны, как их сородичи. - Мефистофель дернул плечами, бросил взгляд на зеркало, но потом покачал головой. Нет, он не хотел устраивать Показ. - Вурдалакам не важно, кто их жертва - человек или демон. Им нужна не только кровь, но и плоть. Они сжирают свою жертву полностью.
   Я содрогнулся, а Мефистофель продолжил:
  -- Я не хочу подробно описывать эту встречу, скажу лишь, что она была отвратительна. Я отделался сравнительно дешево.
   Дух резко встал, расстегнул пуговицы рубашки, сбросил ее на пол, обнажив смуглую мускулистую грудь, потом повернулся ко мне спиной, и я увидел несколько глубоких шрамов, рассекавших его спину. Я ужаснулся - какой силой нужно обладать, что бы оставить такие незаживающие следы на теле духа!?
   Мефистофель быстро оделся и, повернувшись ко мне, сдвинул брови к переносице. Книга тут же оказалась в его руках. Потом на столе.
  -- Спокойной ночи! - быстро сказал я и встал.
  -- Нет. Еще нет. Лучше задать все вопросы сейчас. Потом я не захочу на них отвечать! - медленно проговорил Мефистофель. Я сел. Дух тоже опустился на место, резким движение руки поправил и без того идеально ровный воротник рубашки и пристально посмотрел на меня.
  -- Ну, хорошо... Скажи мне, Мефистофель, за что ты так ненавидишь вампиров и вурдалаков? - спросил я на одном дыхании и непроизвольно прикрыл один глаз.
   Я давно думал об этом, но, черт возьми, я никогда не собирался спрашивать об этом своего страшного друга.
  -- Да... - выдохнул Мефистофель. - Неужели так заметно?
   Я кивнул. То, о чем я только догадывался, теперь получило свое подтверждение. Теперь я знал, что объединяет заключенных Четвертой и Пятой тюрьмы.
  -- Ну, ладно. Я скажу, хотя это и не делает мне чести. Я ненавижу вурдалаков и вампиров! - Я содрогнулся от тона, которым это было сказано.
  -- Но почему?
  -- Знаете, Вельзевул, есть у каждого из нас свое маленькое проклятье. Один все время попадает в аварии, другой не может пойти в лес, чтобы не заблудиться, третий, творя огненные заклинания, обязательно обожжется...
  -- Да...
  -- Для меня таким вот проклятием являются вампиры и вурдалаки. Каждая моя встреча с ними заканчивается либо тяжелым ранением, либо победой, которая достается ценой страшных усилий. Они все время встают у меня на пути... они убили единственную девушку, которую я любил... это ее кровь на титульном листе! - он оскалился и зарычал. - они убили ее - а я буду убивать их. Каждого из них перед тем, как посадить в тюрьму, я спрашиваю: зачем они убивают невинных!?
   Я промолчал. Что тут сказать!? У каждого есть свои слабости. У Мефистофеля их очень мало. И он имеет на них право.
   Я взял со стола лист бумаги и быстро написал:
   "Приказом Вельзевула.
   Усилить охрану заключенных в Четвертой и Пятой тюрьмах. Вооружить охрану осиновыми кольями. На выходе из каждой камеры повесить чеснок.
   В."
   Мефистофель с благодарностью посмотрел на меня. Я улыбнулся и протянул ему руку.
   Он крепко сжал мои пальцы в своих и тоже улыбнулся....

***

   Я возвращался домой с заседания Темного совета. Ничего интересного там не было. Как обычно, Призрачные Мечтатели предлагали дурацкие проекты, а Предсказатели рассмешили всех, сказав, что в семьдесят пятом году этой эры произойдет страшная катастрофа, которой предстоит разрушить Ад, а потом удивлялись хохоту в зале - на дворе семьдесят девятый!
   Впрочем, Предсказатели редко говорят что-то дельное. Думаю, что со временем я упраздню Темный Совет.
   Я уже занес ногу над последней ступенькой на крыльце дворца, как увидел маленький сверток перед дверью. Щелкнув пальцами, я сотворил маленький шарик света и наклонился к свертку. Наклонился, и отпрянул - это был ребенок. Прямо на одеяле лежал конверт. Преодолев отвращение - не люблю детей - я взял конверт и вынул письмо.
   "Вельзевул! Это твой ребенок. Как и ты - этот младенец является истинным дьяволом и воплощением тьмы. Я не хочу, что бы что-то, а тем более ребенок, напоминало мне о тебе и о моем позоре. Я отказываюсь от какого либо участия в судьбе этого существа, так что делай с ним все, что хочешь. P. S. На свет это исчадие ада появилось 31 октября".
   Подписи не было. Я фыркнул - эта женщина отказывается от участия в судьбе ребенка, а я? Мне-то это счастье на что? Меня раздирало два противоположных чувства - злость и желание рассмеяться. Выходов из этого положения было несколько: можно было бы прямо сейчас сжечь ребенка, можно было оставить в замке, а можно было приказать, что бы его отнесли в приют.
   Я открыл дверь, переступил через сверток и вошел в замок. Потом громко и четко произнес:
  -- Мефистофель!
   Дух появился как всегда из пустоты, и с легким поклоном спросил:
  -- Звали, Вельзевул? - он так и не перестал говорить мне "вы". Я пытался уговорить его перейти на "ты", но пока безуспешно.
  -- Звал. И ты даже знаешь зачем? - Мефистофель прищурился, а потом усмехнулся:
  -- Знаю. Вы хотите знать, что делать с лежащим на крыльце ребенком?
  -- Да.
  -- Ну, это просто. - Мефистофель что-то прошептал, а потом продолжил - сейчас с ним разберется женщина, которой я многим обязан в жизни, она воспитала меня, а теперь позаботится об этой девочке.
  -- Девочке? - удивился я - Только этого мне не хватало! Ладно, черт с ней. Ответь мне еще вот на какой вопрос: кто написал эту записку - я полез в карман за запиской, но Мефистофель покачал головой, давая понять, что ее содержание ему известно. - Черт! Ты знаешь все?
  -- Не все. Но много. - Улыбнулся Мефистофель.
  -- Ты ведь знаешь, кто она? - спросил я.
  -- Знаю. Я много чего знаю. Но извините, Вельзевул, я вам не стану этого говорить.
  -- Почему?
  -- А вы сам подумайте, так ли вы хотите это знать? Приятно ли вам будет узнать, что эта девочка - дочь преступницы, или той, о ком вы не хотели бы вспоминать? Зачем вам это знание, Вельзевул, зачем? - мягко спросил Мефистофель. Я задумался: за последний год передо мной прошла длинная вереница женщин, многих из которых я презирал, а к нескольким питал какую-то нежность, некоторые из них были ведьмами, другие - людьми. Одни графинями и герцогинями, другие - уличными девками. Мефистофель все это знал. Он был прав.
  -- Да, Мефистофель, ты совершенно прав - вздохнул я. - оставим эту тему.
  -- Хорошо. Я могу идти?
  -- Иди...
  
   Прошло два года, за которые я совершил столько немыслимых ужасов, что мир действительно стал со страхом произносить мое имя. Созданные мною должности, обозначающие семь смертных грехов, так хорошо действовали, что огромное количество людей попадало в Ад. За эти два года я подписал перемирие со Светом, разрушил множество городов на земле и твердо понял, что не женюсь. Последнее меня несколько тревожило - нужен наследник. Тогда-то я и вспомнил о найденной на пороге девочке.
   Я вызвал ту женщину, чьим заботам поручил ребенка Мефистофель.
   Она появилась так же, как появлялся сам Мефистофель, из пустоты, без дыма и лишних звуков. Она была высокой, полной, румяной и, наверное, невероятно старой. Она поклонилась мне и произнесла мягким грудным голосом:
  -- Чем могу служить Вашему Величеству?
  -- Я хочу спросить тебя о ребенке, отданном тебе два года назад духом Мефистофелем. Девочка жива?
  -- Конечно!
  -- Здорова, надеюсь?
  -- Ни разу не болела. Растет не по дням, а по часам, уже разговаривает и несколько раз поджигала взглядом бумагу.
  -- Ты знаешь, что она моя дочь?
  -- Мефисто сказал мне. - Я чуть тряхнул головой на сокращенное имя Мефистофеля, и спросил:
  -- Как ее назвали?
  -- Астарх. Я решила, что это хорошее имя.
  -- Я хочу посмотреть на нее.
  -- Я могу показать ее вам прямо сейчас.
  -- Это было бы не плохо.
   Она выпрямилась во весь рост и четко произнесла:
  -- Мефисто, возьми Астарх и появись рядом со мной. Немедленно.
   Я еще раз тряхнул головой, теперь удивившись приказному тону. На моей памяти Мефистофель на слово немедленно отвечал, даже мне, потоком отборной ругани, или пожеланием "не быстро" катиться куда подальше, но тут появился рядом со своей воспитательницей мгновенно. У него на руках сидела маленькая очаровательная девочка с курчавыми черными волосами и огромными, широко раскрытыми глазами.
  -- Здравствуйте, Вельзевул, здравствуйте - обратился Мефистофель к женщине с непривычной мягкостью в голосе. - Вот и мы. - Мефистофель так тепло улыбался, глядя на женщину, что я чуть не фыркнул, но вовремя сдержался.
  -- Ваше Величество, вот ваше дочь - сказала женщина и взяла девочку, а потом обратилась к ней - Астарх, ты ведешь себя некрасиво, нужно поздороваться! - девочка перевела на меня свои большие глаза, и я отметил, что в них, как и в моих, нет зрачков. Какое-то время она пристально разглядывала меня, а потом произнесла чистым голосом, без детской картавости:
  -- Здравствуйте. А кто вы? Я вас не знаю. - Я не мог не улыбнуться, а поулыбавшись какое-то время, громко расхохотался. Однако женщина, имя которой мне до сих пор не было известно, сердито обратилась к девочке:
  -- Астарх! Я тебе сколько раз говорила: убери этот приказной тон!
  -- Извините - девочка опустила голову в чистосердечном раскаянии. Однако я должен был подумать, к тому же мне надоела почти немая сцена, и я знаком показал, что узнал все, что мне было нужно и хочу остаться один.
  -- Мефистофель! Задержись!
  -- Хорошо, - ответил дух, и остался на месте, в то время как женщина с ребенком растворились в воздухе.
  -- Ну что, Мефистофель, как вижу, о девочке заботятся...
  -- Еще бы! Эта женщина сделает из нее достойную жительницу Ада.
  -- Нет! Я хочу сказать тебе, что отныне эта девочка и ее воспитательница будут жить в замке, потому что я хочу сделать ее наследницей престола.
  -- ?
  -- Не удивляйся. Она - моя единственная дочь, кроме того, я не женюсь, значит, других детей у меня не будет, и... - я развел руками.
  -- Нет! - громко и твердо сказал Мефистофель.
  -- Что нет?
  -- Вельзевул, вы хотите сделать наследницей престола девочку, чья мать вам не известна? Я раскрою вам глаза! - Мефистофель говорил быстро и отрывисто. Всегдашнее его спокойствие исчезло. Глаза его горели огнем. - Ее мать была некогда очень невинной девушкой, и, как часто бывает, стала очень порочной женщиной. Ее мать сидела в тюрьме, она воровка, мошенница, Вельзевул, подумайте... - Мефистофель махнул рукой, и в воздухе возникло усталое злое лицо отчаявшейся женщины. - Она сошла с ума в тридцать четыре года! Гены - страшная вещь! Подумайте, Вельзевул!
  -- Мефистофель. Я уверен. Все будет отлично.
  -- Но учтите, Вельзевул, я вас предупредил... Что-то еще будет... Не надо... - Я отвел глаза, но своего намеренья не изменил.
  

***

   Однако Мефистофель тревожился напрасно. Юная Астарх росла быстро, училась прилежно, но Мефистофеля это не успокоило. Он отказался учить ее темной магии и даже ее основам, оправдав свой отказ словами: "Это надо найти самому, а не получить от другого".
   День рождение девочки - тридцать первое октября, праздновал весь Ад. Да что Ад - даже люди, называющие этот день Праздником нечистой силы, устраивали торжество.
   Астарх же к этому празднеству относилась спокойно, предпочитая учиться, а не веселиться. Ее воспитательница, чье имя я так и не узнал (как сказал мне Мефистофель - у нее просто не было имени), жила в замке, строго следя за поведением и манерами девочки.
   Однако чем старше становилась Астарх, чем больше узнавала, тем хуже становилось мне. Бывали моменты, когда я хотел вскочить, как всегда, и побежать, но не мог, чувствуя боль в каждом суставе. Порой я забывал, что делал десять минут назад, а иногда дыхание сбивалось, и вместо ровного, такого привычного для меня, появлялся хрип. Между тем как Мефистофель не менялся, и только его умное лицо изредка принимало озабоченное выражение.
   Однажды, сидя за бумагами, я почувствовал, как слезятся глаза. Я испугался и произнес, сам не понимая зачем:
  -- Мефистофель.
  -- Да, Вельзевул. - Мефистофель появился перед моим столом.
  -- Мефистофель, послушай, я не понимаю, что со мной, я иногда чувствую...
  -- Вельзевул, сколько вам лет? - спросил Мефистофель, не дослушав меня.
  -- Уже около тысячи - сказал я, и понял, на что намекает дух.
  -- Разве вы не знали, что правитель Ада не бессмертен?
  -- Знал - прошептал я. - Но я не хочу умирать! Я хочу править Адом!
  -- Вельзевул, смерть вам известна, ведь так? Она не несет ни боли, ни страха...
  -- Мефистофель, а ты?
  -- Я дух, и потому бессмертен. Только правитель Ада смертен, это закон.
  -- Да... так это приближение смерти? - Мефистофель наклонил голову.
  -- Но, во всяком случае, я со спокойной душой оставлю престол Астарх и надеюсь, что ты не оставишь ее одну?
  -- На все воля Провидения, но если я смогу, то помогу ей. - Ответил Мефистофель, а потом прошептал - если не будет поздно. - Но меня не устроил такой ответ.
  -- Поклянись, что не бросишь ее одну, поможешь ей взять в руки управление Адом, не допустишь мятежа?
  -- Вельзевул, вы знаете, что клятва - это слишком громкое слово. Достаточно будет того, что я пообещаю вам не оставлять ее, но только в том случае, если это будет угодно Провидению. Если же Провидение, чью волю я всегда принимаю смиренно, если Провидение не захочет, что бы я остался рядом с ней, тогда...
  -- Хорошо. И еще, как ты считаешь, когда я умру? - спросил я, с некоторым трепетом, боясь услышать ответ, и все же желая получить его.
  -- Я не могу предсказывать будущее, но кое-что мне известно: это случится скоро. Я не знаю, какая сила нанесет по вам удар, но он будет роковым. - Я кивнул.
  -- И так, поговорили о будущем, теперь о делах.
  -- Я к вашим услугам - наклонил голову Мефистофель.
  -- Мне нужно, что бы ты проверил Огненную Тюрьму. Только как следует, с осмотром всех камер, с проверкой всей документации и бухгалтерии.
  -- Хорошо. Когда вам будет угодно, что бы я туда отправился?
  -- Чем раньше начнешь, тем раньше закончишь, так?
  -- Тогда я отбуду туда немедленно. Это все?
  -- Все. Мефистофель... - сказал я. А потом добавил - А что, если я умру, так и не увидев тебя еще раз?
  -- Я сомневаюсь в этом, но если вас это тревожит...
  -- Да. Я хочу попрощаться с тобой, ведь ты - мой единственный друг. Прощай.
  -- Прощайте...
  -- Нет, скажи мне "Ты".
  -- Пусть будет по-твоему, Вельзевул. Прощай. - Мефистофель улыбнулся, протянул руку, положил мне на плечо, и... исчез.
  

***

Не от лица Вельзевула

   Мефистофель опустился на порог замка и прислушался. Стояла полная тишина. Нигде не слышалось хлопанье дверей, или громких разговоров. Замок был тих...
   Принюхавшись, словно собака, он вошел в замок. Всюду была Пустота...
  -- Вельзевул! Ваше Величество! - проговорил он, зная, что таким образом даст знать Вельзевулу, что вернулся. Но не последовало ответа. Сердце его сжалось. Неужели Провидение опередило его?
   И, чуя неладное, Мефистофель пошел за струей воздуха, несущей тревогу. Тревога эта постепенно стала предаваться и ему самому, когда он понял, что идет в комнаты Астарх.
   Он прикоснулся пальцем к двери, и та открылась, не смотря на то, что была заперта на задвижку и замок.
   Здесь тоже была тишина, но другая. Наполненная злобой и ненавистью, она была почти осязаема. Мефистофель прошел дальше, открывая дверь за дверью, и, открыв предпоследнюю, дверь спальни Астарх, остановился, словно наткнувшись на невидимую стену.
   Та, которая воспитала его как сына, которую он любил больше матери, которая и Астарх воспитала, как свою дочь, лежала теперь на полу. Мефистофелю достаточно было одного взгляда на тело, что бы понять - она мертва. Души здесь больше не было. Мефистофель, сдерживая слезы, огляделся в поисках виновника, и тут открылась потайная дверка, и вышла Астарх. Ее рука сжимала окровавленный нож, на губах играла безумная улыбка.
  -- Ты? - прошептал Мефистофель. Слезы высохли, не успев появиться.
  -- Да, я, Ты удивлен, не так ли? - холодно спросила девушка. - Наш провидец не смог понять, что я не простая девчонка! - она захохотала.
  -- Ты, маленькая дрянь?! Когда Ад узнает об этом... - Мефистофель не мог сейчас говорить хладнокровно. Жгучая ненависть учащала его дыхание, заставляла сердце биться сильнее.
  -- Никто не узнает, верно? - спросила она, расстегивая верхнюю пуговицу на блузке. Мефистофель заметил это, и его губы скривились, выражая то отвращение, которое наполняло сейчас все его существо. Дрянь!
  -- Поверь мне, узнаю все. - Губы его еще сильнее изогнулись, а из груди вырвался рык, когда он увидел, как Астарх отдергивает руку от второй пуговицы - Но в первую очередь узнает Вельзевул. Он проклянет тебя!
  -- Ха! Ха! Ха! Бедный Мефистофель! Так ты не знал? Да, все-таки пять тысяч лет, это возраст! Сдавать начинаешь?! Вельзевул уже больше никого не проклянет! Ну-Ну, держи хорошую мину при плохой игре! Да, представь себе, он умер! Ха-ха?! Великий и ужасный Вельзевул умер!
  -- Вашими стараниями - спросил ядовито Мефистофель, переходя на "Вы".
  -- Даже если и моими - тебе я об этом говорить не стану!
  -- Но если узнает Ад о том, что вы сделали с той, которая заменила вам мать, вас проклянут все.
  -- Да кто узнает?
  -- Все. Убийца!
  -- Ха?! Нет, никто не узнает. Ведь ты тоже сейчас... УМРЕШЬ?! - она пустила в него поток ядовитого газа, но Мефистофель, не моргнув глазом, отбил поток, и началась драка.
   Астарх была так сильна, что, что бы отбить ее проклятия, Мефистофелю приходилось понимать руку, пользуясь жестами, совершенно очевидно, что Астарх была не последним магом в Аду. Однако на стороне Мефистофеля были его знания и опыт.
   Заклятия, пролетая мимо цели, крушили обстановку, люстра угрожающе закачалась, а через мгновение упала, засыпав дерущихся осколками, но Мефистофель и Астарх не обратили на это внимания. Мефистофель действовал холодно, спокойно, и только глаза выражали сжигающий его изнутри огонь. Астрах действовала быстро, резко, ей не хватало практики, и она стала уставать. Ее проклятия были уже менее мощными и более небрежными, она сжимала зубы, чтобы не показать слабости, но, наконец, упала на пол, сраженная.
  -- Убивай меня, пес. - Прохрипела она.
  -- Ну что ты! Я не стану пачкать руки в крови такой, как ты. - Ответил Мефистофель. - Но, впрочем, я думаю, что ты не виновата в том, что сделала - Астарх широко раскрыла глаза. - Да, такие пороки передаются по наследству, и... - он развел руками.
  -- От кого я их унаследовала? От отца?
  -- Нет... от матери.
  -- Как ты смеешь! О мертвых нельзя говорить плохо! Моя мать умерла, когда мне было меньше недели, и отец, похоронив ее, отдал меня на воспитание к той, кого я только что убила. - Астарх была задета за живое. Тут расхохотался Мефистофель.
   Теперь, услышав это, он понял, как отомстить. Ему, искусному обольстителю, не было ничего проще, чем посеять в душе, оскверненной любым, пусть даже самым маленьким грехом - нет, не раскаянье, - но сомнение. Будь она чистокровным дьяволом, у него не было бы над ней никакой власти, но она была дьяволом лишь наполовину. Дьявол не ведает сомнения, ему чужды муки совести, но человеческая кровь, которая текла в ее жилах и окрашивала кровь в алый цвет, вместо черного, почувствует сомнение, а это - самая страшная мука.
  -- Ты не знаешь? Я думал, ты любопытнее.... Расскажи мне, Астарх, где могила твоей матери?
  -- Могила - прошептала она - Могила...
  -- Ну, да, обычно покойников хоронят, не так ли? Или твоя мать была бесплотной, в чем я сомневаюсь?
  -- Я никогда не видела... - медленно проговорила она, а потом закричала - ГОВОРИ! КТО МОЯ МАТЬ?! ГДЕ МОЯ МАТЬ!!! - Мефистофель скрыл довольную улыбку.
  -- Так ты не знаешь? Хотя, впрочем, это никому неизвестно, даже Вельзевулу. Никто не знает, кроме твоей матери и меня.
  -- Тебя? А ты здесь причем?
  -- Я знаю все... - он перешел на шепот, заставляя, таким образом, Астарх говорить громче.
  -- Расскажи!
  -- Нет, я не стану рассказывать.
  -- Ах...
  -- Я тебе покажу...
  -- Покажешь...
  -- Смотри - и Мефистофель провел рукой в сторону висевшего на стене зеркала.
   А зеркало повело себя странно. Сначала оно покрылось коркой льда, а потом очертания предметов начали меняться. Из светлой комнаты отражение превращалось в темную грязную комнату, корка льда исчезла, а потом появилась толпа существ. Секунда - и они приняли вид демонов и бесов. Хотя звука не было слышно, Астарх поняла, что это - настоящая пьянка. Вглядываясь в лица, она скоро увидела Вельзевула. На нем повисла молодая девушка. Сам Вельзевул был на столько на веселее, что едва стоял на ногах, и все же поднял девицу на руки и понес куда-то. Она хохотала, веселилась. Изображение стало двигаться, как камера, следя за Вельзевулом, но тут нервы Астарх не выдержали и она завизжала:
  -- ХВАТИТ?!
  -- Хватит, ну что ж. А вот другая картина - Мефистофель указал на поменявшееся изображение. Теперь женщина беззвучно хохотала, извиваясь в руках служителей закона.
  -- ДОВОЛЬНО?! С меня хватит! Довольно! Вы... - она тяжело дышала. - Вон из этого дома. Вон. ВОН?!
  -- С превеликим удовольствием. - Мефистофель отвесил столь непочтительный поклон, что Астарх хотела, было запустить в него чем-нибудь, но тот растворился, оставив в воздухе лишь едва заметную дымку.

***

   Мефистофель оказался у себя, в родном замке, в любимой комнате. Комнат в его замке, который он предпочитал называть домом, было неограниченное количество, но пользовался он только одной. Той, в которой стоял Шкаф.
   Шкаф он впервые увидел много веков назад, у одного старого дракона. Дракону Шкаф был не нужен, и он с удовольствием подарил его Мефистофелю за одну услугу.
   Притащив Шкаф домой, Мефистофель совершил страшное кощунство - разобрал его на мелкие кусочки. Не один год ушел у него на то, что бы выяснить строение Шкафа и все его удивительные свойства. Ведь Шкаф подчинялся владельцу беспрекословно и мгновенно давал хозяину все, что тот пожелает.
   Изучив строение Шкафа, Мефистофель усовершенствовал его, и теперь ему не нужна была никакая мебель - Шкаф подавал ему все, что он захочет. Кроме, увы, кровати. Ее пришлось ставить рядом.
   И так, Мефистофель оказался в своей любимой комнате, и тут же подумал о бутылке ведьминского напитка. Протянул руку на Шкаф и снял бутыль. Мир заволокло призрачной дымкой...
   Шел тысяча семьсот пятый год.
   Следующие сто лет выпали из его памяти, запитые крепчайшим ведьминским вином, а еще на двести лет он сам выпал из жизни общества, разводя розы в своем саду, не показываясь никому на глаза, отправив в прошлое историю о себе и неком человек, что бы оправдать свою отставку, а сам отрубил конец своего имени, превратившись в Мефисто...
  

***

   А за эти годы произошло множество изменений в правительстве. Если кратко рассказывать об последних трех веках, то выйдет такой перечень событий:
   Дух Вельзевула, неприкаянный, метался по Аду, наводя ужас на его обитателей.
   Но не было покоя и Астарх. Оставшись одна, она тихо сходила с ума. Обреченная до самой смерти чувствовать на руках кровь своей воспитательницы, она мечтала найти того, кто заставит ее забыть о своем преступлении, о своей вине, о своей матери...
   И она нашла его.
   Молодой дух по имени Сатана, невысокий, с живыми умными глазами, финансист по образованию завладел если не ее сердцем, то ее мыслями. Оптимист, умеющий найти во всем свои плюсы, он очаровал Астарх.
   И в тысяча восьмисотом году они поженились.
   Почти сразу после этого события Астарх отреклась от престола, передав его своему мужу.
   А в тысяча девятьсот восьмидесятом году у нее родился сын, она хотела назвать его Вельзевулом, но передумала в последний момент, и решила - будет Ловьядом.
   Еще спустя пять лет, на свет появилась дочь, Анатас.
   А еще через пять родился второй сын, Трэч. Астарх умерла в родах, моля Провидение о том, что бы ее душа успокоилась, смогла забыть лежащий на ней грех. Ходили слухи, что как только Астарх навсегда закрыла глаза, в горах успокоился дух Вельзевула.
   Стареющий Сатана женился на молодой ведьмочке Анфисе.
   А к две тысячи пятому году и Сатана почувствовал приближение смерти...

Конец пролога.

  
   Огненный трон.
   То, что происходило в небольшой, обтянутой красным шелком комнате, мог видеть лишь маленький лучик света, проникший сюда, в этот, в прямом смысле слова, забытый Богом уголок сквозь красные же занавески. Любопытный луч, если он был вообще, скользнул бы и по высокому шкафу с резьбой, изображавшей кладбище, и по фамильному древу на стене, заглянул бы на полки, но с ужасом отпрянул бы, увидав разложенные человеческие и звериные внутренности, не обделил бы он вниманием ни череп-торшер, ни красный ковер с длинным ворсом, но все это он тут же забыл бы, увидев тех, кто находился в комнате, и кто представлял куда больший интерес, чем все замысловатые детали интерьера вместе взятые.
   Их было трое. Молодая красавица, спортивного типа парень и интеллигентно-презрительный красавец, скорее мужчина, нежели юноша. На них луч задержался бы дольше всего, настолько они были напряжены, так старательно прислушивались к каждому звуку, доносящемуся из соседней комнаты.
   Что же там происходило?
   Умирал Правитель...
  -- Никому не известно, сколько он еще протянет...? - не то сказала, не то задала вопрос девушка, очевидно, не вынесшая тяжелого молчания.
   Она сидела в глубоком кресле так, что остальным был виден лишь бледный тонкий профиль аристократки. Красиво очерченный рот не до конца скрывал длинные клычки. Черные волосы волной спадали на красивые округлые плечи, чуть выделявшиеся на фоне массивного кресла. Подлокотники его скрывали тонкую талию и длинные ноги. Действительно, она была красива. Хотя, на чей-то взгляд, ее несколько портили украшения - ожерелье в виде змеи, поглощающей человека, и серьги - пауки. На чей-то очень испорченный взгляд....
  -- Врачи говорят, еще несколько часов, день - максимум. - Ответил спортсмен.
   Увлечение спортом выдавала мускулистая, накаченная фигура и поломанный нос. Кресло - явно не его стихия. Он сидел на футбольном мяче, сведя широкие плечи и опустив курносую, кудрявую голову вниз. Серьезность, с которой он говорил, только подчеркивала необычность и,... нет, не трагичность, но тяжесть, напряженность ситуации.
  -- Он долго прожил. - Пожал плечами интеллигент.
   Он расположился за большим письменным столом, прямая спина показывала привычку сидеть на стульях с твердыми спинками и, безусловно, уверенность в себе. Если бы не холод во взгляде, его можно было бы назвать красавцем: точеный нос, аккуратные усы и бородка, большие глаза цвета тьмы, прямые черные волосы, короткие и подчеркивающие смуглую кожу. Из них троих, он один не скрывал своей принадлежности к Великому Черному Роду: через ручку стула был изящно перекинут длинный раздвоенный на конце хвост, ногти были той же длины, что и у наших модниц, только поострее, и не накрашенные, больше похожие на когти. Описание не самое миловидное, но его внешность была далека от идеала, от идеала Черного Рода: он ничуть не был похож на Вельзевула. Нет, не столько внешне - внешность меняется в мгновение ока, а по фактуре души. Он не был тем образцом зла, каким были его предки: хорошее воспитание, высшее образование - и душа уже не столь откровенно черна. Сейчас он сидел, свесив одну руку вниз. С кончиков пальцев сыпались красно-желтые искорки - он явно нервничал.
  -- О чем это ты задумался, Ловьяд? Может быть, ты думаешь о содержимом железного сейфа? А вернее, об одной маленькой бумажке, гордо называющейся завещанием? - спросила лукаво девушка, столь игривая по природе своей, что игривость эту нельзя было запрятать под маску скорби.
  -- Разумеется об этом! Как будто ТЫ думаешь о чем-либо еще? - интеллигент аж вскочил со стула, но, взяв себя в руки, сел на место. Было видно, что девушка коснулась той самой темы, которая и заставила его волноваться.
  -- Как ни странно, нет. Я не властолюбива!
  -- А ты, Трэч?
  -- Нет. - Ответил спортсмен, и продолжил смотреть под ноги. - на что мне трон?
  -- Ну что ж, значит, я один мечтаю, что бы в конверте, на листке, подписанном отцовской рукой, было написано мое имя.
  -- Ловьяд, я скажу тебе! Я видела, что там написано! - и девушка улыбнулась.
  -- Что? Милая Анатас, скажи!
  -- Там указанно три имени: Трэч, Анатас, и Ловьяд!
  -- Правда?
  -- Клянусь преисподней! - Произнесла она. Ловьяд знал, что такую клятву она не нарушит.
  -- Господа! - дверь открылась чересчур поспешно. На порог приземлился и сложил широкие, не проходившие в дверной проем перепончатые крылья, демон.
  -- Да, что? - Ловьяд подскочил.
  -- Господин Ловьяд, - демон отошел подальше - за недобрую весть здесь, как говорится, могут и съесть! - потер нос, мохнатый, как у собаки, и сказал, на одном дыхании - Господа, призывайте все ужасы Ада себе в помощь! Ваш отец умер, но за полчаса до смерти, дрожащей рукой, переписал завещание.
  -- И что...?
  -- Призывайте себе в помощь всех, кого можете. Теперь там стоит только одно имя, имя вашей мачехи... Анфисы...
  -- Что....????!
  
   Один
  -- Повтори, что ты сказал сейчас?
  -- Я, господин Ловьяд, сказал, что за полчаса до смерти ваш отец изволил передать престол вашей мачехе...
  -- Вон! - Ловьяд схватил со стола книгу и швырнул вслед исчезающему демону. - Клянусь Злом, я в ярости! Старый шизофреник!
  -- Да... - протянула Анатас.
  -- Весело! - вздохнул Трэч, так, что брат и сестра растеряли последние капли веселья. - И что его потянуло жениться на этой... - Трэч проглотил грубое слово, готовое сорваться с губ, зная, что Анатас не потерпит грязных слов в своем присутствии.
  -- Я - этого - так - не - оставлю. - Проговорил Ловьяд, так медленно, словно каждое слово - это кинжал, который он втыкал в тело мачехи. А еще бы лучше, в душу! В душу! Душа бессмертна! Пусть мучается! Ловьяд силой воли взял себя в руки.
  -- Что не оставишь? Что ты сделаешь, Ловьяд, ты ничего не можешь против нее, против правительницы Ада!
  -- Она еще не взошла на Огненный трон... ты ведь знаешь, что только Огненный трон дает возможность управлять душами, дает силу, власть, все... и мы взойдем на него.
  -- Мятеж в Аду!? Ты спятил, брат! - Анатас достаточно выразительно постучала по голове костяшками пальцев.
  -- Нет! Я нормален! Я так нормален, что самому страшно! Вы со мной?
  -- А куда же мы денемся? - усмехнулась Анатас. Трэч просто промолчал, решив принять все так, как есть.
   Даже если бы был повод, он не стал бы спорить с братом. Чего-чего, а сила воли не была главной стороной характера Трэча. Из него получился бы такой же правитель, как из вашего табурета!
  -- Точно?
  -- Точно.
  -- Тогда учтите - крови будет много, так много, что она утолит мою жажду.... - Ловьяд так хищно произнес эту фразу, что даже Анатас с Трэчем содрогнулись. А тот только постучал когтями по неполированной крышке стола.
  -- Что ты будешь делать? - с опаской спросила Анатас.
  -- Я? Первым делом, я пойду, принесу дань уважения, и преклоню колена перед новоиспеченной правительницей!
  -- Ты нас извини, Ловьяд, но я - сказал Трэч, - не знаю, как Анатас, но я чего-то недопонимаю. - Он пожал плечами.
  -- А ты, Анатас?
  -- Я? Я понимаю теперь, что мой брат - чудовище!
  -- В данную секунду - это комплимент.
  -- Ты уверен, что тебе надо к ней идти? - спросил Трэч.
  -- Да, - последовал холодный ответ.
  -- Я с тобой! - неожиданно заявил брат.
  -- Нет! Прошу вас, обещайте слушаться меня!
  -- Ты старший брат, я согласна.
  -- Я тоже.
  -- Отлично. План А вступает в силу. Анатас. Иди к себе в комнату, надень траур, повяжи платок, спрячь в кармане нож и пистолет, и возвращайся.
  -- Хорошо.
  -- Трэч, тоже вооружись, потом возьми мяч и иди на двор, играй.
  -- Зачем?
  -- Мы создадим у мачехи, которая так плохо нас знает, обманчивое впечатление.
  -- Какое? - это уже спросила Анатас.
  -- А вот какое. Вы со мной не в ладах, друг с другом - тоже. Мы все - сами по себе, ни о какой дружбе между нами и речи идти не может. Ты, Анатас, романтичная девушка, будешь плакать, вышивать и так далее. Тем более, что мачеха тебя знает только в лицо и по имени. Трэч, тебя она знает чуть лучше. Так что ты занимаешься спортом, и на все тебе наплевать.
  -- А ты?
  -- Хм! - усмехнулся Ловьяд - я пока не знаю, кто я. Но, пожалуй, этакий двуличный гад!
  -- Ну хорошо. - пожала плечами Анатас.
  -- Никто не против? - спросил Ловьяд, и сам же ответил - никто. Встретимся здесь через час. - И Ловьяд вышел, хлопнув дверью. В коридоре расправил крылья и полетел. Вылетел в окно и влетел уже на четыре этажа выше - лестница его раздражала.
  
   Два
   Ловьяд оказался перед дверью в зал, где, как подсказывала логика, находилась их мачеха. Зал - самое роскошное место во всем замке, квадратный, сто на сто метров, на полу - огненно-красный паркет, синевато-серые стены. В каждом углу - костер. Именно там, в центре, на высоком кресле сидела Анфиса. Преисполненная счастья и скрывающая его под маской вселенской скорби, тоненькая, как тростинка, рыжая, с бледным чистым лицом и большими зелеными глазами, она была так красива, как это только возможно. Ловьяд глянул на нее с отвращением. Подумать только, она чуть старше него! Да, отец любил молодых красавиц. Ловьяд попытался понять, почему ему противно это свежее лицо, эта тонкая талия. И понял. Она встала у него на пути! Ловьяд скрыл гримасу отвращения, и подошел к креслу, в котором сидела мачеха.
  -- Здравствуйте, без минуты правительница ада! - поздоровался Ловьяд, и только очень тонкий слух различил бы в его речи ад и Ад. "Я буду править Адом, а ты будешь пребывать в аду!" - подумал он. Ад и ад. Как велика разница! Недаром, адом называют ту яму, тюрьму, в которой горят грешники по христианскому учению, а Адом зовется прекрасное и великое королевство Правителя Тьмы.
  -- Добрый день, Ловьяд - с трагизмом в голосе сказала она. - Что ты от меня хочешь! Правительница Ада! Да я бы отдала все на свете, что бы только со мной был мой муж! Я так его любила! - запричитала она, и Ловьяд почувствовал еще большее отвращение, чем это возможно вообще.
   Он понимал, что ее рассказы про любовь к его отцу, Сатане, просто сказки - за последние сто лет Сатана сильно сдал: из красивого мужчины превратился в развалину. Да и силу свою терял. Ох, Анфиса!!! Если бы ты сказала это сто лет назад, тебе бы поверили!
  -- Я пришел выразить свое почтение вам, Ваше Величество.
  -- Не говори! О, где сейчас мой муж!
  -- Не убивайтесь так! Мы знали, что он не долго протянет!
  -- О!!!! за что мне столько горя! Ах, оставь меня!
  -- Я хочу сказать вам, что если вам что-нибудь будет нужно, у вас не будет более преданного слуги, чем я. - И с этими словами Ловьяд, поклонившись, ушел.
  
   Три
   Когда Ловьяд вновь вошел в красную комнату, Трэч и Анатас были уже там. Анатас спокойно и как-то грустно смотрела в окно, а Трэч так же сидел на мяче, глядя прямо перед собой.
  -- Ну, что? - поднялась ему на встречу Анатас.
  -- Брр! - Ловьяд содрогнулся от отвращения. - рада, так хоть не претворялась бы! Дрянь! Лицемерная двуличная дрянь! - Ловьяд не мог найти причин, которые вызывали в нем такое отвращение, кроме, конечно, уже названной.
  -- И что теперь делать? - спросил Трэч.
  -- Я подниму восстание.
  -- Как! - Дернулась Анатас. В этот момент дверь со скрипом раскрылась.
  -- Да войдите! Поглоти вас геенна огненная! - крикнул Ловьяд с раздражением.
   Вошел демон. Один из тех, кто поставил на Анфису, и всячески выслуживался перед ней.
  -- Что надо? - спросил Ловьяд.
  -- Ее величество, правительница Ада, приказала вам, господа, появится перед ее черными очами. Сей час же. - Сказал демон, и вышел. Послышался скрип раскрываемых крыльев.
  -- Никакого уважения к нам! Мы его даже не отпустили! Тьфу! - сплюнул Трэч, но под взглядом Анатас смутился и, вытащив из воздуха тряпку, вытер плевок. Тряпка исчезла.
  -- Пошли. - Мрачно кивнула Анатас. Все это не предвещало ничего хорошего. Все трое пошли в зал. Мачеха сидела там же, где ее видел Ловьяд. Больше никого в зале не было.
  -- Здравствуйте, ваше величество - все трое поклонились. Причем Анатас не без магического понукания старшего брата.
  -- Добрый день, господа. Сядьте. - Анфиса указала им, с высоты своего трона, на маленькие табуреты.
   Однако Ловьяд щелкнул пальцами и появилось еще три, не мене роскошных трона. Анфиса напряглась, и ножки у тронов подломились, делая их намного ниже ее собственного. Тут вступила в дело Анатас, хоть и посредственный маг, но, все же, дьявол. Анфиса, раздосадованная, продолжила борьбу за свое величие, снова подломив ножки из тронов. Трэч придумал фокус лучше, но, не имея способностей исполнить замысел, шепнул Ловьяду и тот срезал ножки Анфисиного трона. И сказал, садясь:
  -- Может быть, мы приступим к делу?
   Анфисе ничего не оставалось делать, как подчиниться.
  -- Слушайте - сказала она, злая - Я знаю, что вы замышляете заговор против меня. Вы недовольны тем, что на престоле не вы трое, а я.
  -- ...
  -- Молчите. Я все знаю. Я готова отдать вам престол.
  -- !!!???
  -- Молчите. Я готова отказаться от власти в пользу законных наследников престола, но взамен...
  -- ???
  -- Молчите. Взамен я не потребую у вас ни драгоценностей, ни земли, я потребую всего лишь по локону, с каждой из ваших голов. Не пытайтесь меня обмануть, подсунув чужие. Я все знаю. Я все узнаю. - на Ловьяда было страшно смотреть. Он побледнел от ярости. Анатас встала. Трэч сжал кулаки.
  -- Вы не давали нам ничего сказать, - проговорил, поднявшись, Ловьяд. - Теперь мы скажем. Никогда, и не за что никто из нас не даст вам даже одного волоса! Не держите нас за неученых чертенят!
  -- Ах так! Ты, мальчик, знаком с древней магией!?
  -- Ваше величество, я плохой чародей, но я знаю все о мире зла и порока. Да, не плохо знаю мир, в котором живу. Мир, которым мне принадлежит. Мой мир.
  -- Ну, раз так, вот вам приказ. Что бы через десять минут никого из вас не было в пределах этого замка.
  -- Что это?
  -- Приказ.
  -- Прекрасно! До встречи. Уверяю вас, она будет скорой - Ловьяд встал, за ним поднялся Трэч.
  -- С... - прошипел Ловьяд и развернулся. Брат и сестра за ним. Все трое покинули зал, провожаемые хохотом новоиспеченной Правительницы.
  -- На что это похоже? - спросила Анатас.
  -- Это похоже на ссылку. Она понимает, что мы в замке - это опасно. Но не понимает, что мы за пределами замка - еще опаснее.
  -- Куда поедем, и кого с собой возьмем?
  -- Ничего и никого. Пошли за мной. - Ловьяд первым спустился по винтовой лестнице к выходу, толкнул тяжелые двери и, по темному сумрачному двору подвел брата и сестру к гаражу, открыл - а, вернее, вскрыл - замок, подошел к своей любимой машине, черному семидверному монстру, открыл дверцы когтем и сказал:
  -- Прошу! - а потом добавил - План "а" провалился. Приступаем к плану "б"
  -- У тебя есть еще какие-то планы? Это же полный крах! - Трэч и Анатас сели на заднее сидение в уныние, Ловьяд за руль, чуть ли не ликуя. Авто выехало сначала из гаража, потом за ворота, и понеслось далеко, в известном одному Ловьяду направлении. Ни Анатас, ни Трэч не могли понять, куда они едут через горы, переезжая через мост, заворачивая, петляя. И все же оба были уверенны, что знают это место... Но куда же они ехали?
  
   Четыре
   А ехали они в замок, подаренный братьям и сестре пять лет назад, когда Ловьяду исполнялось двадцать, Анатас пятнадцать, а Трэчу - десять. Разумеется, дети быстро "наигрались" в большую игрушку. Взамен ей пришли балы и другие развлечения, и замок, должно быть, пустовал. Нет! Наигрались в игрушку только Трэч и Анатас, а Ловьяд не забыл замок. Там теперь жила его армия - десять тысяч воинов-демонов.
   Остается только гадать, где и как нашел молодой дьявол столько демонов, но эти десять тысяч он знал очень хорошо. Как ценили демоны то, что Ловьяд знает всех их по имени, знал их привычки и любимые занятия. Не все капитаны знали своих солдат, а главный командир знал. За Ловьядом все они готовы были идти в огонь и в воду. Всем им всегда платили во время, всем женатым давали место, где содержать семью. Что им было еще нужно, чтобы не мечтать о другом командире? Ничего!
  -- Мы далеко едем? - Спросила Анатас. - Мне смутно знакома эта дорога. Кажется, что я здесь бывала раньше...
  -- Бывала. И ты Трэч, тоже. Помните тот замок, который нам подарили пять лет назад?
  -- Да, конечно! Там еще такие фонтаны смешные! - вспомнил Трэч.
  -- Помнится, мы там какое-то время пожили, а потом надоело. - напрягла память Анатас.
  -- Но что мы там будем делать? Или ты смирился с судьбой?
  -- Я? Смирился? Ты с ума сошел, Трэч! Там нас ждет десять тысяч воинов, готовых идти за мной не только на штурм замка, но и переплывать Тихий Океан!
  -- И где же ты их раздобыл?
  -- Давно?
  -- Где? - не скажу, это секрет, а давно? - нет, четыре года назад. - Ответил Ловьяд.
  -- И что же будет?
  -- Будет драка. Такая драка, какую еще не видала преисподняя!
   Между тем машина миновала густой хвойный лес, взлетела вверх по горбатому мосту, скатилась, шурша колесами, на другой берег и, повернув, затормозила у высокой каменной стены. Причем все это авто проделало само, Ловьяд лишь держал рукой руль.
   Ловьяд хорошо знал эту стену, а Трэч и Анатас приглядывались с удивлением. У них в памяти остался очень красивый, несколько игрушечный дворец, стены которого увивал душистый виноград. Теперь же тяжелую каменную кладку стены обнимал, сжимая в своих цепких объятиях, бешеный плющ. Его тяжелые темные листья едва шевелились на ветру. Те участки стены, до которых не добрались усы плюща были покрыты мхом. Ворота угадывались с трудом, да и то, лишь по тому, что там не было плюща. Высоко в небе, похожий на огромную летучую мышь, летал часовой.
   Машина опустела, Ловьяд закрыл ее, и повел брата и сестру за собой. Подойдя к воротам, Ловьяд поднял голову вверх и крикнул:
  -- Эй, наверху! - часовой спикировал вниз и пригляделся. Ловьяд тоже всмотрелся в его лицо и, узнав, улыбнулся - А, привет, Мишка! - Конечно, большая дерзость, но многим демонам из бедных семей родители давали имена Архангелов. Правда, мало кто отважится назвать этого демона Михаилом...
  -- Здравствуйте, господин Ловьяд! А кто это с вами!?
  -- Это мои брат и сестра! Открывай ворота!
  -- Хорошо, господин Ловьяд. - И тяжелые ворота со скрипом отворились, пропуская троицу внутрь. Сразу за ними ворота закрылись. Для Ловьяда обстановка, царившая здесь, не была необычной, а вот Трэч и Анатас были здесь впервые. Впервые после перемен, устроенных Ловьядом. Не осталось и следа от маленьких фонтанчиков и милых скульптур, изображающих леших, вампиров и оборотней. Зато появились небольшие, деревянные, грубо сделанные дома. Появились какие-то спуски вниз. К главному зданию замка были приставлены тысячи лестниц. Туда и сюда сновали демоны и черти, с топорами, носилками, мешками песка и глины. Кипела какая-то работа.
  -- Ого! - Трэч показал рукой на огромную машину неизвестного назначения, стоявшую под наскоро сделанным навесом. - Что это?
  -- Это таран. - Ответил Ловьяд. - У меня здесь есть один лейтенант-изобретатель, Алекс. О, а вот и он. Привет, Алекс!
  -- Здравствуйте, господин Ловьяд! Как хорошо, что вы почтили эту крепость своим присутствием. - К ним подошел совсем молодой, темно-рыжий, статный демон. Лицо его было из тех демонских лиц, которые не обезображены свиным рылом или птичьим клювом, третьим глазом или слишком тонкими губами. Если бы не маленькие кошачьи ушки, его было бы сложно отличить от духа, причем, благородного происхождения. Да и повадками демон отличался от большинства солдат и слуг. В каждом движение сквозило воспитание, лицо было живым и умным.
  -- Сегодня мы не просто так, а по делу. - Заметил Ловьяд, и спросил. - Не знаешь, где Аззи? Это мой заместитель, если можно так выразиться. В молодости за ним числилось несколько весьма неумных подвигов, но это было давно - мой дед еще был жив. Сейчас демон взялся за ум и неплохо поставил здесь дело. И пьянствовать отучился. В общем, я без него - как без рук, - пояснил он в ответ на удивленные взгляды брата и сестры.
  -- Я видел его во дворе, господин Ловьяд.
  -- Хорошо, спасибо, Алекс. Как твои изобретения?
  -- Хорошо! Как я счастлив, что мой господин - вы! Ведь если бы не вы, я не мог бы построить ни одного своего изобретения.
  -- Прогресс идет нам на пользу. Зато я точно знаю, что у противника нет таких машин.
  -- Можно вопрос, господин Ловьяд?
  -- Да, конечно, задавай.
  -- Вы так серьезны. Мы будем воевать?
  -- Теперь - да. Не струсь!
  -- Я никогда?! - возмутился демон, и улыбнулся.
  -- Пошли! - Ловьяд кивнул Трэчу и Анатас, и повел их во двор. Аззи действительно был там. На взгляд Дьявола он был не очень-то хорош собой, но для демона - просто красавец: длинная лисья мордочка, торчащие ушки, хитрые глазки. К тому же он был умен, в чем Ловьяд не раз убеждался. Он умел оценить ситуацию, умел построить солдат. Завидев командира, он подбежал к нему и вытянулся в струнку, ожидая распоряжений:
  -- Здравствуйте, господин Ловьяд. - потом оглядел командира с головы до ног и сказал, глядя на дергающийся кончик хвоста - Будем воевать?
  -- Да, Аззи, будем.
  -- С кем?
  -- С ее величеством, правительницей ада.
  -- Есть, господин Ловьяд.
  -- Правитель Ада Ловьяд, запомни это. - Сказал он. - Или меня здесь не будет, или и я, и моя сестра, и мой брат будем править Адом. Все зависит от тебя, и демонов.
  -- Я понял,... ваше\и величества, - и Аззи склонился перед всеми троими. Он служил и Вельзевулу, и Сатане - деду и отцу молодых дьяволов. Теперь он был готов служить Ловьяду. Будущий правитель удовлетворенно улыбнулся и приказал:
  -- Я верю в вас. Построй демонов, а мы немного передохнем, и в путь.
  -- Есть, ваши величества. - Аззи, получив приказ, убежал.
   Ловьяд проводил его взглядом и сказал:
  -- Нет времени на осмотр достопримечательностей. Садитесь - он указал на невесть откуда взявшуюся скамью. Но Анатас покачала головой, сотворив себе удобный стульчик. Трэч сел на скамью Ловьяд остался стоять. Мимо них сновали черти и демоны, быстро кивая Ловьяду и недоуменно глядя на Анатас и Трэча.
  
   Пять
   Огромное войско шло, крылья, пока отдыхающие, шуршали от прикосновений соседних крыльев, рук, голов... каждый из демонов шел сейчас на смерть с легким сердцем, неся в своем сердце имя и образ Ловьяда, за которого готовы были умереть. Если бы кто-то, допустим, знакомый нам уже любопытный луч солнца увидел эту армию, он подумал бы, в первую очередь, что идет войско очень крупных, гигантских летучих мышей. Однако, от мышей здесь были только крылья. Кроме того, луч, вероятно, очень бы испугался, углядев рога, когти и горящие глаза воинов. Однако, луч солнца вряд ли пробился бы сквозь черные тучи, второй день висевшие над Адом и его окрестностями. Сквозь черные грозовые тучи...

***

   Отступление первое - тот, кто правит тучами.
   Тот, кто правит тучами, состарился тогда, когда сам Вельзевул не появился еще на свет. А это было очень давно. Родился он и того раньше - пожалуй, что раньше всех Их. И тучами управлял с того времени, как родился. Имени у него не было - когда он на свет появился, и имен-то еще не изобрели. А после как-то не довелось... надобно сказать, что кроме туч он и всей погодой управлял. Уж эту-то машину давно изобрели! Хорошо он знал, как солнышко за тучи спрятать, как дождик в нужное местно направить - на то и карта-инструкция дана была. А кем - это уж теперь никто не знает.
   И одно было у того, кто управляет тучами (нет, все-таки, погодой), правило - живи по инструкции, никого не жалей и никого не наказывай.
   Он и жил. Да только пришла к нему сама правительница грозная - Анфиса прекрасная. Пришла и говорит: "Затопи дождями, иссуши солнцем пасынков да падчерицу мою, на мой престол покушаются! Против воли отца идут!". И послушал - да и кто бы посмел не послушать! - нагнал тучи черные. Нагнал, да дождь пустить побоялся - как-никак, они же дьявольской крови, а ну - как осерчают! Вот и сидел тот, кто правит тучами, в раздумье, а между тем, не страшась непогоды...

***

   Двигалось вперед войско демонов. Анфиса была умна, но не знала о десяти тысячах демонов, шагавших в ногу по дороге к ее замку.
  -- Демоны! Я верю в вас! Мы победим! А что тучи - тучи нам только в помощь! Мы едем за победой! - Крикнул Ловьяд так уверенно, что невольно в него поверили лаже самые пессимистически настроенные демоны. Он летел над своим войском низко, едва ли не задевая наиболее высоких демонов, и те нагибались - голова пока всем нужна!
  -- Мы победим! - поддерживала его звонкоголосая Анатас. Она не любила летать, и двигалась на прекрасных роликовых коньках - быстро, удобно и современно.
   Вот и родной замок. Тяжелый камень и стекло были готовы принять удар.
  -- Первая колонна - вверх! - приказал Ловьяд. - Алекс, приготовь свое оружие. - И тысяча крылатых солдат взмыла в воздух.
  -- Вторая колонна! Напра-во! - и еще тысяча отправилась обходить замок справа.
  -- Третья колонна! Нале-во! - Демоны окружали замок. Вскоре за крыльями не стало видно стен. Из окна замка высунулась чья-то любопытная голова. Ловьяд крикнул:
  -- Эй! Там! У вас два варианта! Ключи мне, или от вас всех не останется даже трупов!
  -- Кто говорит - из окон высовывались уже сотни голов.
  -- Это говорим мы, Ловьяд, Анатас и Трэч!
  -- Госпожа Анатас! - закричали десятки голосов. Многие демоны прыгали из окон к хозяйке.
  -- Господин Трэч!
  -- Господин Ловьяд! - ряды их войска пополнялись теми, кто стал почти бесправными слугами в замке. Ловьяд повторил вопрос для тех, кто остался в замке:
  -- Так что, вынесите нам ключи!?
  -- Проваливайте! - это к окнам подошли сторонники их мачехи. - Смерть вам принесем, а не ключи!
  -- Если так, вперед, демоны, за правду! - Крикнул Трэч.
  -- Ура!
  -- За его величество Ловьяда!
  -- За ее величество Анатас!
  -- За его величество Трэча!
  -- Ура!!!!!!- демоны накинулись на замок, как собаки на кость. Стены им, крылатым, были не страшны.
  -- За ее величество, правительницу Ада! - кричали из замка, но куда им было против войска Ловьяда. Хлынул дождь...
   И началась кровавая бойня. Бойня - иначе ее и не назовешь. Демоны, почувствовавшие вкус крови, демонской, а не человеческой, приевшейся им за многие столетия, потеряли над собой всякую власть. Алекс, которого Ловьяд считал почти не годным для битвы, с горящими глазами резал плоть направо и налево. Крики и стоны глушились шумам веселого весеннего ливня, демоны умирали, хрипели, орали, а дождик вторил всем крикам: Кап! Кап! Сыпались стекла - демоны били окна - и лучи показавшегося солнца играли на испачканных кровью осколках.
   Постепенно битва со двора переместилась внутрь замка. Лестницы обагрились кровью. Комнаты стали местами сражений. В ход шло все: подушки, торшеры, трупы... все это стало оружием. Кричали раненные, кричали и победившие. Все это слилось в одну общую агонию. Всюду была смерть. Женщин почти не было на поле битвы - они были оттеснены сошедшими с ума от запаха смерти мужчинами. Ловьяд, Трэч и Анатас не участвовали в битве.
   Сколько она длилась? Час? Два? А, может быть, мгновение?
   Братья и сестра вошли в завоеванный замок. Анатас всматривалась в окровавленные стены, в тела, лежащие тут и там, с испугом, Трэч, не смотря на мягкость души, с интересом, как на диковинку, но, в тоже время, и с брезгливостью. А Ловьяд... в его взгляде читалось удовлетворение. Да, он получал удовлетворение от одного вида корчащихся в смертных муках тел. Он знал, что скоро не меньше, а даже больше будут страдать их души. Он позаботится об этом.
  -- Аззи! - позвал он.
  -- Да, господин Ловьяд... ваше величество? - но отозвался не Аззи, а Алекс.
  -- Что с Аззи?
  -- Убит.
  -- Какая ирония судьбы! Пьяница, дебошир, бесшабашный хулиган, шутник... и так умер! Умер, как воин! Я позабочусь о его верной душе.
  -- Это будет верно, ваше величество. Он умер, но добыл победу. Обидно, но он чуть-чуть не дожил до вашего прихода.
  -- Он молодец. А теперь скажи мне, наша мачеха? Где она? - это интересовало Ловьяда куда больше.
  -- В зале. Она сидит в кресле, ее стерегут ваши верные демоны.
  -- В зал.
  
   Шесть
   Она действительно была в зале. Она сидела в том самом кресле, сидя в котором она отправила их в "ссылку", сидя в котором, мечтала править Адом. Издали можно было подумать, что это все еще правительница. Но стоило подойти поближе, как стало видно все...Теперь она сидела не гордясь, а испуганно и покорно сжавшись. Вокруг нее, так же, покорно, сидели жалкие остатки ее искалеченных сторонников. Их было жаль даже больше чем тех, убитых. Всю эту группу сторожил десяток демонов.
  -- Добрый день, - поздоровался с мачехой Ловьяд.
  -- Здравствуй, Ловьяд.
  -- Я пришел сообщить вам неприятную новость.
  -- Какую?
  -- Вам придется отправиться в вечную ссылку, в самую глубину Ада.
  -- В ссылку? Но зачем? Я отреклась от престола и...
  -- В ссылку, я сказал.
  -- Ах, Ловьяд, - Анфиса решилась. У нее не было другого выхода. С одной, стороны - он был совершенно не в ее вкусе, но возможно, скоро ей не придется выбирать.... А мальчишка так молод, так наивен. Он поймается в ее сети. Потом она расправится с ним... или привыкнет... но это потом. А сейчас: - Ты жесток, Ловьяд. Посмотри на меня, я так молода, так красива, так невинна... и все это, моя молодость, красота будут погублены вдали от мира, среди мрака адской глубинки, в обществе грубых крестьян-нелюдей. Все мое общество - нечисть!? Неужели ты допустишь это?!
  -- Да! Ты заслужила это!
  -- Подойди, Ловьяд. Ты - сильный, умный, красивый. Я - молодая, привлекательная. У нас с тобой блестящее будущее, Ловьяд. - Она, казалось, не замечала количества присутствующих при этой сцене демонов, духов и Дьяволов.
  -- У меня - да. У вас, Анфиса, нет никакого будущего.
  -- Ах, Ловьяд. Ты много не знаешь в жизни. Подойди, - Анфиса закинула ногу на ногу. Если учесть длину (а вернее, короткость) ее юбки, чуть порванную блузку и одну потерянную туфлю, то жест получился захватывающим. Не смотря на все толки о дьявольской испорченности, это никогда не было правдой. А Ловьяд и не целовался ни разу - а тут! И вот он, как опьяненный приблизился к ней. - Ловьяд, я никогда не питала к тебе злых чувств. Я всегда, всегда, даже, когда выходила замуж за твоего отца, всегда думала только тебе. С того момента, как я тебя увидела, я поняла: ты - единственный мужчина, которого я люблю. И сейчас, когда между нами только одно твое слово, ты гонишь меня? Тогда, когда я была сильна - я, слабая женщина, боялась решиться. Но ты! Ты сильный, смелый. Нет, Ловьяд, из любви ко мне, ты не прогонишь меня. - Ловьяд не слышал предостерегающих возгласов Анатас, не видел ничего, никого, кроме Анфисы, а точнее, пусть это и нескромно звучит, ее красивых ног, широкого выреза ее блузки. Он приближался к ней, ничего не понимая. - Ловьяд, иди ко мне. - И он подошел. Коснулся рукой ее виска, но тут взглянул ей в глаза.
  -- Нет! Ты лжешь! - Ловьяд встряхнулся, а потом, в ярости, с силой ударил ее по лицу.
  -- А! ты ударил меня! Зачем!? Мне больно, Ловьяд.
  -- Ведьма! И я, тоже хорош! Развесил уши! Любит она меня! В огне мне твоя любовь не нужна. Да и не было ее, этой любви. Лживая дрянь! - Ловьяд ударил ее еще раз, еще сильней.
  -- Ловьяд! - воскликнула Анатас.
  -- Брат, что ты делаешь!? - Ловьяд методично наносил ей удары. Пощечина за пощечиной...
  -- Остановись! - взвизгнула Анатас и Ловьяд замер, словно очнувшись.
  -- Да, Анфиса, ты права. Мне жаль отправлять тебя в ссылку. Я этого и не сделаю.
  -- А, Ловьяд, я всегда, всегда знала, что мое чувство не безответно! Хоть ты и жесток, но прекрасен! - Ловьяд зажал уши руками, закрыл глаза, а потом твердо сказал.
  -- Ты не будешь отправлена в ссылку. Алекс, Андре, Миша, отведите ее и всех их на площадь перед замком и расстреляйте. Нет! Я сам! Сам всажу в ее тело, такое же лживое, как и душа, десяток пуль!
  -- Ловьяд!!! - терпение Анфисы лопнуло - Да, да, ты прав! Я ненавижу тебя! - закричала Анфиса - ненавижу тебя! Проклятья на твою голову! Вечно гореть тебе в огне!
  -- Проклятья? На голову дьявола? Не перемудрила ли ты, подруга? Пока еще, а вернее, уже, я - правитель Ада. Кончилось то недолгое время, когда ты могла меня проклясть! - Усмехнулся Ловьяд. - Да потонут твои проклятья в Лете! - последнее предложение он произнес на идише, отвращая проклятья. - Уведите их. Всех.
  -- Ловьяд! - но ничего не помогло. Раз попавши в ее сети, он стал осторожнее.
  -- Ловьяд - робко сказала Анатас - а может, не стоит.
  -- Стоит, Анатас. Идем, - и Ловьяд первым покинул зал.
   Дождь прекратился, и теперь солнце заливало земли Ада своими лучами. В небольшом заднем дворике стояла кучка поверженных врагов. Демоны охраняли их. Анфиса стояла отдельно, ее держал за плечо Алекс.
  -- Расстрелять всех! - велел Ловьяд, и сам, схватив Анфису за связанные руки, всадил в ее тело весь барабан.
   Она так и не поверила, что этот мальчик - уже не мальчик. Недоумение застыло в ее глазах. Потом оно сменилось ненавистью, а потом, к третьей пуле, глаза погасли, не выражая уже ничего.
  -- Ненавижу... - прохрипела она напоследок. Рядом демоны холоднокровно убивали приспешников Анфисы.
   Анатас и Трэч смотрели на эту картину издали, из окна. Анатас передернулась от непреодолимого отвращения, Трэч отвернулся. Они не сказали брату ни слова, а от только вымыл руки, сказав: "Мразь!"
   На следующий же день они, все трое, взошли на Огненный трон, умывшись его огнем, испив воды из Огненного озера. Получили власть, за которую боролись.
   Но до сих пор, хотя прошло уже много лет, на стенах и на паркете в королевском замке видны следы крови тех, кто "встал на дороге трех молодых правителей"!
  
   Каверза Анатас
   Один
   Что-то было не так. Анатас грустила. Положение правительницы Ада, если честно, не слишком-то устраивало юную красотку. Нет, она не против, если учесть, что всеми делами занимается Ловьяд, но чего-то ей не хватает в жизни.... А чего?
   Она не знала точно.
   Проснувшись сегодня, Анатас ощутила совершенно не утренние чувства: было жарко, душно и грустно. А ведь обычно по утрам свежо, прохладно и весело! Что-то было не так. Она обвела взглядом комнату. Милый шкафчик у окна, черные занавески, кресла и полки с книгами. Большое зеркало. Вроде, все как обычно. Анатас оделась и вышла из комнаты. Проходя мимо зеркала в холле, она заметила, как ее густые черные волосы играют и сияют, спадая на плечи. Она вышла из замка. Было еще совсем рано: может быть, часа четыре утра. И еще темно. Настроение улучшалось, по мере удаления от замка. Чем дальше Анатас шла, тем веселее ей становилось. Отойдя так далеко, что не стало видно величественного силуэта правительского дома, она закружилась на месте. Рассмеялась, и пошла дальше, по дороге, напевая веселую песенку про молодого и лукавого демона-вояку и милую ведьмочку-чаровницу. Песенка относилась к разряду адской попсы, и была не слишком пристойного содержания, что только улучшало настроение. Как же было хорошо! Грусть, терзавшая ее уже не один день, ушла, не оставив и следа, с сердца упало что-то, так давившее на него. Светало. Анатас расхохоталась, глядя на первые лучи, и со смехом крикнула, не боясь быть услышанной, слишком уж далеко она отошла от жилых кварталов:
  -- Что, встаешь, солнышко!? Что-то поздновато, тебе не кажется? Завидуй! Я уже давно встала! Ха! Вот так-то! - но в ее чистом голосе не было той мрачности, которой отличалась речь Ловьяда. Не было ни ноты сатанинского хохота в веселом смехе. Она просто была довольна жизнью, как довольна ею любая молодая девушка, имеющая власть, богатство и блестящее будущее!
  
   Она не знала, куда шла, но когда огляделась, поняла, что здесь она не была ни разу. Она совершенно не знала этих высоких вековых деревьев. Решила позвонить брату, но, как оказалось, сотовый остался дома. Только тут она заметила пугающую тишину: ни шума машин, ни лая собак, ничего... Хорошее настроение улетучивалось, со страшной быстротой. Огляделась. Никого. Припомнила, что шла по какому-то лесочку, через мост переходила. Было дело. А сейчас находилась на перекрестке. Она ведь могла придти сюда каждой из этих семи дорог! Стало страшно. Анатас взяла себя в руки и пошла по одной из тропочек - а это были именно тропочки, а не дороги. Чем дальше она шла, тем тверже убеждалась, что здесь она не была никогда.
  -- Спокойно - сказала она себе. - Я нахожусь в своем владении. Я дойду до ближайшего жилья, позвоню домой, и попрошу меня встретить. Или хозяев попрошу проводить до замка. Не стоит волноваться. Все хорошо - так говорила себе Анатас, но поверить в это было не так-то просто. Тем более, что никаких признаков жизни она здесь не видела.
   Впереди был только лес. Темная чаща.... Вдруг из-под земли выросла кирпичная стена. Именно из-под земли, совершенно неожиданно. Подойдя еще ближе, Анатас увидела и появившиеся в стене ворота. Подошла еще ближе. Постучалась. Если честно, то больше всего на свете Анатас боялась, что хозяина замка не будет дома. Сейчас Анатас была готова просить помощи у любого. Пусть это будет любое существо из тех, что населяют Лес Ночи, или изгнанник из Страны света, кто угодно! Монстр, Тролль, Великан! Только откликнитесь! Она постучала настойчивее, и услышала шаги.
  -- Кто там? - спросил низкий, очень низкий голос, и Анатас еще больше уверилась в том, что хозяин замка - тролль или великан. Но она засомневалась в том, что будет рада открывшейся двери. Просить помощи "неважно у кого" уже не хотелось. А ну, как какой-нибудь людоед откроет, и куда деваться?!
  -- Правительница Ада, Анатас. - ответила она, придавая своему голосу больше уверенности, чем у нее сейчас было.
  -- Правительница Ада? Вот как? - голос за воротами стал еще ниже. - Ну что ж, заходи, ваше юное величество - Анатас так волновалась, что не заметила фамильярного "юное величество". Ворота открылись. На пороге стоял, - нет, не тролль, и не великан, и, даже, не ужасающий демон Ночи, - дух лет тридцати, приятной наружности, черноволосый, с красивыми усиками, бородкой клинышком и большими черными глазами. В его внешности была, может быть, некая театральность, но она не портила его. - Заходите - сказал он, и улыбнулся, обнаружив, при этом, белые красивые зубы. Анатас вошла.
  -- Как это вас, ваше величество, угораздило забрести в такие дебри Ада в восемь утра!? - с усмешкой спросил он.
  -- Восемь!?
  -- Ну да, пять минут назад было восемь, как сейчас - не знаю. Признаюсь, я не ожидал гостей, особенно таких важных, в столь ранний час, так что прости мне мой домашний костюм! - Только сейчас Анатас заметила, что он был в темно-зеленом халате до пола. Настолько она засмотрелась на его лицо, что не заметила, во что он одет (это она-то!?)
  -- Я гуляла-гуляла, и вдруг...
  -- И вдруг заблудились! Да, так часто бывает. Но, как бы там ни было, прошу в дом. - И мужчина посторонился, пропуская ее. Анатас так переволновалась, что не заметила, что ее окружает.
  -- А как вас зовут? - спросила Анатас.
  -- Мефисто.

***

   Отступление второе - МЕФИСТОфель
   Фигура, в некоторых кругах знаменитая, этот Мефистофель. Когда-то, еще при Вельзевуле, важной был персоной. Всегда театральность любил: если появляться, так из пламени, если исчезать - так с шумом. Если побеждать - то на все сто процентов, ну а уж коли проваливать дело - это с треском. Так-то он дело и провалил. С треском. И начиналось то ведь все хорошо! И этот Дурак-Маг-Человек-Зазнайкович вел себя как надо, и Вельзевул поддержал, и Темный совет (он тогда еще силен был, этот совет, не то что теперь - так, одно название), не ругал его затею. И все так позорно провалить! Из-за (ладно бы, если бы Небесное Воинство помешало) собственного лопоушества!
   В общем, прогнали его с выгодной должности с шумом, без жалования и выходного пособия. Хорошо хоть, этот замок не отобрали и денег не забрали. От стыда убрал приставку "фель" - нехорошая она, эта приставка, и перевод у нее не хороший: "чистый", хороша приставка для духа! Остался Мефисто. Ну, конечно сначала покуролесил - на выгодной должности и вино, и гулянки строго воспрещались. А потом надоело - из замка пьяных демонов повышиб, стал розы разводить, да о жизни думать. Так и живет уже... сколько лет-то?

***

  -- Мефисто.
  -- Очень приятно. - Анатас уже освоилась с его голосом, и не вздрагивала при каждом звуке. - Честно говоря, когда вы мне ответили из-за ворот, я испугалась!
  -- Не стоит. Можете мне поверить, я не поедаю юных девушек - и Мефисто рассмеялся, тепло, мягко. По правилам, Анатас положено было бы обидеться на то, что ее, правительницу Ада, во второй раз назвали юной девушкой, но он так заразительно смеялся, так легко, что Анатас, глядя на него, сначала просто улыбнулась. Потом ее улыбка стала шире, а потом и она залилась звонким смехом. Так они стояли и смеялись.
  
   Два
  -- Однако, с моей стороны будет не учтиво не напоить вас чаем. Ничего другого предложить не могу, так как я не слишком уверен в своих кулинарных способностях.
  -- Благодарю. - Повелительным тоном ответила она, словно стыдясь этого смеха как чего-то неприличного. Мефисто провел ее в дом. Это было небольшое сооружение, построенное без малейшего намека на архитектуру, культуру и эстетику: длинный коридор и множество дверей. Анатас огляделась, и тут же поняла, что женщина последний раз была в этом доме лет десять назад. Именно такой цифрой определялся возраст толстого слоя пыли везде, кроме узкой полосы ковра. По этой полосе можно было четко последить наиболее частые маршруты хозяина.
  -- Да... чистота у вас, конечно... - поговорила она.
  -- Что делать!
  -- Что делать? - подобный вопрос возмутил и потряс чистюлю Анатас до глубины души. - Как это, что делать!?
  -- Успокойтесь, ваше величество. Мне так много лет, что никто, даже вы не сможете меня исправить.
   Они прошли до конца коридора и оказались в небольшой уютной комнате, освященной пламенем камина. Из мебели были только несколько кресел, диван и высокий старый шкаф с искусной резьбой на дверцах.
  -- Ваше величество...
  -- Давайте проще. Анатас.
  -- Хорошо, Анатас. - и она не смогла не рассмеяться, так забавно он произнес ее имя: Анатас.
  -- Я Анатас.
  -- Хорошо, Анатас, - упрямо повторил он - какой чай вы пьете?
  -- А какой у вас есть?
  -- Любой: черный, зеленый, красный, а для вас - даже фиолетовый.
  -- Красный.
  -- Нет проблем. - Он достал со шкафа две горячих, дымящихся чашки с чаем: ей, с красным, себе - с черным. Анатас отметила про себя: в нашем замке таких шкафов никто сделать не может. Сейчас нет духа, который способен наложить на шкаф столько мощные чары, что бы он понимал и предупреждал каждое желание хозяина. Очень высокий уровень магии.
  -- Откуда у вас этот шкаф - спросила она осторожно. Она могла себе представить, сколько он стоит. Даже адская казна лопнет, купив десяток. Мефисто, однако, вопрос ничуть не смутил.
  -- Сам шкаф купил. Пара простеньких заклятий - и мне больше ничего не нужно. Увы, мой первый шкаф такого рода пришлось выкинуть. Совсем сломался.
  -- Пара простеньких заклятий! - присвистнула Анатас. - ничего себе простеньких!
  -- Это для вас сложно. Ваш покойный дед так и не научился пробивать дыры в пространстве.
  -- Вы знали Вельзевула!? - изумилась Анатас. - Но тогда вам должно быть...
  -- Мне более пяти тысяч лет, так что Вельзевула я имел честь знать и даже служил ему...
   Анатас продолжала оглядывать комнату, и вскоре заметила еще одну странность: все вещи стояли неподвижно, будто примороженные, тогда как в замке предметы имели наглость бегать и заниматься своими делами, так что, что бы найти стул, порой приходилось прибегать к помощи магии.
  -- Скажите, Мефисто, а почему вещи... простите мне мой нескромный вопрос... почему они все стоят неподвижно?
  -- Что? - удивился Мефисто - А, вещи! Ну, все просто! Я приказал им стоять, и они стоят. Ненавижу тратить время на поиски нужных мне предметов.
  -- Чудеса! - воскликнула Анатас - нам не удается так же поступить с вещами у нас в замке.
  -- Сочувствую. Постойте... - Напрягся Мефисто, красивые черные брови слетелись к переносице. - А скажите, кем, черт возьми, вам приходится Астарх?
  -- Мама? Мамой. Но я ее совсем не помню. Мне было пять лет, когда она умерла. Да она и не интересовалась нами. А почему вы спросили?
  -- Да так. - Махнул рукой Мефисто, но на Анатас теперь смотрел с каким-то подозрением.
   Когда они допили чай, Анатас глянула на часы на стене и сказала:
  -- Я благодарю вас за гостеприимство, но мне пора домой. Только...
  -- Я провожу вас. - сказа Мефисто, вставая. - Идемте. - Они вышли из комнаты и, пройдя по коридору, оказались на улице.
  -- Но... - Анатас посмотрела на его халат - вы так и пойдете?
  -- Что? А! ну конечно. Так лучше? - Мефисто ничего не сделал, однако на нем теперь были дорогие джинсы и современного покроя пиджак.
   Он проводил ее до замка, а потом растворился в воздухе, коснувшись губами руки.
  
   Едва Анатас вошла в замок, к ней кинулся Трэч:
  -- Ты где была!? Мы с Ловьядом уже группу розыска решили собирать! Ты чего!?
  -- Не кричи на меня! Что я, уже не имею права немного погулять!?
  -- А телефон!?
  -- Я его специально дома оставила, что бы меня никто не трогал.
  -- Вон идет Ловьяд. Он на тебя лучше действует! - действительно, к ним шел Ловьяд.
  -- Так... и где ты, милая сестрица, была?
  -- Гуляла. Я это Трэчу уже объяснила.
  -- Будь так добра, в следующий раз предупреждай кого-нибудь о продолжительности своей прогулки!
  -- Делаю, что хочу, хожу, где хочу. - И Анатас ушла к себе в комнату.
  
   Время для Анатас стало идти с этого дня как-то по-другому. Оно ползло, как черепаха. Каждый раз, каждую ночь, она видела теперь сны. Главным героем этих снов был, как это ни ужасно, некто мужского пола, черноволосый, черноглазый, со страшно-низким голосом.
  
   Однажды утром Ловьяд протянул ей пачку каких-то открыток.
  -- Что это? - спросила она.
  -- Это приглашения. Сегодня вечером состоится бал, разошли эти открытки тем, кого ты хочешь видеть там.
  -- Хорошо, но почему я об этом не знала?
  -- Мы с Трэчем решили устроить тебе сюрприз.
  -- Хорошо. Я найду этим приглашениям применение. - Анатас поцеловала брата в щеку и ушла к себе.
   Сев за столик, она начала подписывать на приглашениях имена: барону Аббадонне, графу Дракуле, господину Баррону,..
   Наконец, осталось одно. Для кого же?
   Мефисто - вывела она на последнем приглашении. Вывела, и довольно улыбнулась.
  -- Алекс! - крикнула она. Вошел демон. Это был тот самый Алекс, воин-изобретатель. В лице Алекса Анатас нашла верного, преданного друга и слуга.
  -- Да, Ваше Величество! Вы меня звали? - за время жизни в замке, на положении доверенного лице Ее Величества, Алекс успел приобрести и светские манеры, и некоторый жизненный опыт, и множество подружек - однако в свою повелительницу был безнадежно и совершенно безоглядно влюблен.
  -- Да, Алекс, звала. Присядь.
  -- Нет, что вы, Ваше Величество! Я не смею.
  -- Сядь, не бойся. У меня к тебе важное дело. Я могу доверить его только тебе.
  -- Значит, ваши братья не должны об этом знать? - все-таки, Алекс - умный парень! Схватывает налету!
  -- Ты очень догадлив, Алекс! Я восхищена!
  -- Ну что вы...
  -- Смотри. Видишь, этот конверт?
  -- Что я должен с ним сделать?
  -- Передать. Ты знаешь замок, что за Лесом и Рекой?
  -- Там живет некий страшный великан! - отшатнулся Алекс. - Я слышал его голос, он, минимум, с этот замок ростом!
  -- Да. Положи письмо в почтовый ящик, и убегай. Хорошо?
  -- По вашему приказу - хоть к великану. - Алекс решил, что, возможно, проявив храбрость, он удостоится чести поцеловать эту тонкую белую руку!
  -- И ничего никому не говори. Понял?
  -- Я слишком дорожу расположением Вашего Величества. - Алекс поклонился и замер. Анатас глянула на него, фыркнула и протянула руку для поцелуя.
   Демон почтительно коснулся губами ее пальцев и, еще раз поклонившись, вышел.
   Анатас откинулась на спинку стула. Потом встала, и, кружась по комнате, подошла к шкафу, выбрать платье. Нет, только не зеленое, и не со стразами, может быть, вот это? Нет... в этом она была на прошлом балу. Попробовать это...? Смерть мужчинам!
  
   Три
   Балы в Аду. Древняя традиция! Они были уже тогда, когда люди бегали по земле в звериных шкурах. Вечная традиция! Они существуют и сейчас, когда на земле их вытеснили дискотеки и вечеринки, а в Раю - тихие вечера и разговоры об искусстве.
   Нет большей чести, чем попасть на бал, устраиваемый правителями Ада.
   Вечер подлетел незаметно. Зал наполнялся гостями. Кого здесь только не было! Графы и герцоги Ада, известные души, духи, друзья и знакомые правителей.
   Анатас сегодня была так хороша, как это только возможно, и, даже, еще красивее. На ней было красное в пол платье, без рукавов, с достаточно глубоким вырезом, в обтяжку. На стройной шейке блестело золото. Тонкие пальцы ее были унизаны дорогими кольцами, запястья обхватывали браслеты. Ее черные волосы были распущены и лились по плечам широким водопадом. Умелый макияж довершал картину. Перед ней расступались, ее провожали взглядом. Но она не видела того, кого так мечтала увидеть.
  -- Алекс! - она позвала его шепотом, почти машинально, не ожидая, что он услышит, но демон услышал: слух влюбленного ловит каждое слово, произнесенное его возлюбленной. Он подскочил к ней.
  -- Да, Ваше Величество.
  -- Ты передал письмо?
  -- Да.
  -- Хорошо. Иди. - Анатас отпустила Алекса взмахом руки, улыбнулась послу из Великого Устюга, поприветствовала герцога Западного. К ней подошла, согнувшись в почтительном поклоне, душа Наполеона - маленькая, как и при жизни, по росту - и огромная по сути. Анатас все шла и шла, улыбаясь то музыкантам, то писателям - и Бетховен здесь, и Глинка, и Лев Николаевич Толстой, и Достоевский, и - вон там, веселый, неизвестно, как здесь оказавшийся Чехов; то политическим деятелям земли - верите ли - и его величество Петр 1, и грозный кардинал Ришелье, и - все вместе, боровшиеся за свою утопию - Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин; то герцогам и графам Ада - этих и вовсе бесполезно перечислять - так их много!
   И тут-то... Анатас почувствовала, как ее сердце замерло, и тревога исчезла. Он здесь. Теперь можно не беспокоиться. Он ее увидит. Найдет, если пожелает. Вот, он стоит рядом с господином, в зеленом фраке. Такой красивый, высокий, весь в белом. Единственный, рискнувший надеть на Адский бал белый костюм. Но что это? он идет к ней. Он ее увидел. Она сделала вид, что просто рада его видеть, и поприветствовала улыбкой.
  -- Здравствуйте, Анатас! - он нежно коснулся губами ее руки.
  -- Добрый день, Мефисто.
  -- Для меня большая честь, получить приглашение на этот бал, подписанное вашей рукой. - Так и сказал: вашей!
  -- Я очень рада видеть вас здесь.
  -- Бал начинается! - крикнул Бегемот, толстый демон, управлявший балами испокон веков. Заиграла музыка. Что это такое? А! вальс, ну конечно! Толпа гостей превратилась в сотни танцующих пар в мгновение ока.
  -- Разрешите пригласить вас на танец - проговорил Мефисто на ухо Анатас.
  -- Разрешаю - со смехом ответила она. Анатас очень любила танцевать, но этот вальс ей запомнился надолго, может быть, навсегда. Его рука лежала на ее талии, он кружил ее.
  -- Вы сегодня прекрасны, как пламя!
  -- Спасибо. - Разговор был каким-то принужденным. Следующий танец Анатас тоже танцевала с ним. Потом ее партнером был Светлый Посол, редкий гость на адских балах, гость из Рая, неплохой парень, но уж слишком прилизанный, что ли... Они все такие, эти Райские посланники. Прожужжал ей все уши про свою святость. Потом она не танцевала, сославшись на усталость, на менуэт ее пригласил Мефисто. потом... кажется, она танцевала с самым завидным женихом Ада, графом Дракулой-младшим. Гости все прибывали, и прибывали. Музыка делалась все громче. К этому танцу, что бы услышать друг друга, приходилось наклоняться (или тянутся, это уж, кто как!) к самому уху партнера.
  -- Анатас, я знал об этом бале, и, клянусь, если бы не получил приглашение, пришел бы просто так. - сказал Мефисто.
  -- Почему?
  -- Видеть вас - это великое счастье. Любой - ангел, демон, дух или простой человек променяет все счастья мира на возможность видеть вас. - Он улыбнулся.
  -- Я приму эти слова как комплимент. - Ответила Анатас.
  -- Ни в коем случае! Это чистая правда!
  -- Однако, музыка идет, а вы почти остановились! Танцуйте!
  -- Вы правы. - Дальше они танцевали молча, ишь улыбаясь друг другу.
  
   Четыре
   На следующее после бала утро Мефисто проснулся с тяжелой головой. Он попытался припомнить, когда же он столько танцевал и столько пил в последний раз? Кажется, это было лет триста назад. Срок, конечно, небольшой, но все равно успеваешь отвыкнуть. Тем более, что бал и торжества никогда его не привлекали, и танцевал он всегда очень немного.
   Это ему приснилось, или он, правда, танцевал половину бала с Анатас? Кажется, действительно танцевал. Мефисто привык смотреть на женщин свысока, находить в них недостатки, но про себя, а в лицо - только лесть и комплименты! Ну, что можно сказать о Ее Величестве? Не так глупа, как большинство девушек ее возраста, но и не слишком умна. Мысли у нее в голове бывают здравые, но летают, как бабочки: прилетала, крыльями помахала, улетела. Похоже, втрескалась в него по уши. Это не плохо. Хороша, конечно... хотя он предпочитал блондинок. Да и молода для него. Что еще? Ах, да! Она остроумна, но не видит дальше собственного носа... Но тут же разум оборвал эти размышления: Стой! Забудь! Помни, кто ее мать! Она проклята своей кровью на веки вечные! Но все остальное его существо, которому. В отличии от разума, Анатас очень даже понравилась, тут же проворковало: она такая милая! Она ничуть не похожа на свою мать! Подожди! Поживем, увидим.

***

   Мефисто был умен, но ошибся во многом. Анатас видела значительно дальше указанной части лица. Она уже поняла, что Мефисто ей нравится. Очень нравится. Но, так же, она знала еще две вещи. Первое - безответная любовь не для нее. И второе - даже если любовь будет "ответная", все равно, узнав, что она встречается с каким-то там духом, Ловьяд ее съест. Но, выбирая между любовью Мефисто и расположением Ловьяда, Анатас выбирала первое.
   Все это утро - с восьми часов и до одиннадцати, притворяясь, если кто-то стучал в дверь, спящей, Анатас думала. Ей надо было встретиться с Мефисто еще раз. Или просто поговорить. Нет, лучше встретиться. Но как? И под каким предлогом?
   Долго в голове была пустота. Но часам к девяти, когда мысли прояснились от сладкого сна и выпитого накануне вина, голова Анатас заработала, как надо.
   Когда бы приступить к осуществлению этой гениальной идеи? Анатас дождалась одиннадцати, и набрала номер Мефисто. Он дал ей его вчера вечером. Анатас подождала, пока сигнал дойдет до него, и, не дожидаясь снятия трубки выключила. Затем поспешно набрала номер подружки. Не какой-нибудь, а именно Мефики. Банально, не так ли? Но в Аду приставка "Мефи" - не редкость. Более того, половина дворянских имен именно с нее и начинается, а какая подруга у правительницы Ада? Конечно дворянка! Подружка, как назло, сняла трубку:
  -- Алло, привет, Анатас! Ты чего это звонишь в такую рань? - засвистела своим высоким писклявым голоском Мефика.
  -- И ничего не рань! Одиннадцать, соня! Мне стало скучно, и я решила, что ты расскажешь мне все адские сплетни! - Выдумала на ходу причину для звонка Анатас.
  -- Сплетни? Тебе про кого?
  -- А про кого можешь - Анатас нужно было потянуть время.
  -- Ну, хотя бы про тебя и твоих братьев.
  -- Давай.
  -- Говорят, что вы - неправильные Правители. Правители Ада, якобы, должны быть злыми, страшными и насылать проклятия на людское племя.
  -- Ну, это вечная песня. Дальше.
  -- Еще есть про тебя конкретно.
  -- И что же?
  -- Говорят, что ты собираешься выйти замуж за посла из Великого Устюга.
  -- Глупости!
  -- А еще говорят, что Ловьяд и Трэч собираются организовать мужской клуб любителей шахмат.
  -- Такого абсурда я в жизни не слышала! - Фыркнула юная правительница.
  -- А еще... - начала Мефика, но тут в трубке послышался отдаленный звон, и подруга заторопилась - ... ой, Анатас, прости, у меня второй телефон звонит.
  -- Тогда пока. Я потом позвоню тебе - пообещала Анатас, нажимая на "No". Не прошло и минуты, как телефон завибрировал. Анатас глянула на экран - вдруг, Мефика - и довольно улыбнулась - СРАБОТАЛО!
  -- Да? Внимательно слушаю... - сказала она приветливым, но чуть сонным голосом. Такой голос бывает у того, кто отрывается от интересной книги, но грубить не хочет.
  -- Доброе утро, Анатас, это Мефисто. Вы мне, кажется, звонили? - полился из трубки густой бас.
  -- Я? Нет, что вы! Не припомню я такого! - искренне удивилась Анатас.
  -- Но как же! У меня пропущенный вызов и ваш номер!
  -- Ах! Точно! Ну, конечно! Я звонила своей подружке, а ее имя начинается с тех же букв, что и ваше! Я просто ошиблась строчкой! Извините меня, если я вас потревожила! - Анатас вложила в голос как можно больше наивности, извиняясь.
  -- Ну что вы, было очень приятно услышать ваш нежный и чистый голос - по телефону, когда не было его больших черных волшебных глаз, комплимент прозвучал поддельно, разоблачая привычку говорить женщинам любезности, просто по тому, что они - женщины, и Анатас решила этим воспользоваться.
  -- Оставьте! Ну, не уподобляйтесь вы все им! - Взбрыкнула она, радуясь, что он не видит ее довольного лица - результат достигнут.
  -- Я вас не понимаю...
  -- Что у вас, у мужчин, за дурная привычка, говорить правдивым голосом заученную глупость!
  -- Что я сказал или сделал не так? - Мефисто был четко уверен, что его слова звучат, как всегда, правдиво.
  -- Вы? Вы все! Все всё время лжете! - Анатас изобразила звук сдерживаемых рыданий, вызванных злобой, одиночеством и разочарованием, и положила трубку.
   Положила, и расхохоталась. Она бы не поверила в это, но сейчас она была точной копией Ловьяда. И этот дьявольский смех был не мягким и нежным, а именно "ловьядовским" - жестким, отрывистым и циничным. Отсмеявшись, Анатас улыбнулась сама себе. Интересно, что теперь будет делать Мефисто?
  
   А Мефисто, в полной растерянности, стоял с телефоном в руках. Видимо в этот раз комплимент прозвучал не так, как надо. Или это телефон "раскрыл" ей правду? Не зря он не любил телефон! Женщина должна не слышать слова, а видеть взгляд! Глаза говорят комплименты, а не язык.
   Но, как бы то ни было, он попал - обидеть правительницу Ада, молодую темпераментную женщину двадцати с небольшим лет отроду - это он сглупил... что же делать?
   Точно! А если встретить ее как-нибудь "случайно" на дороге? Прекрасно! Уж что-что, а при встрече он сумеет загладить свою вину перед любой женщиной мира сего! И не только сего - ухмыльнулся он, вспоминая свою интригу с призраком - вот это было весело! Жалко, дальше комплиментов и любезностей дело не дошло. Да и не могло дойти, она же - призрак! И он расхохотался, вскинув голову.
  
   Анатас догадывалась о том, что именно предпримет Мефисто, и потому в ее планы тоже входило гулять в общественных местах как можно чаще...
  
   Пять
   И они встретились. Совершенно случайно, на полном серьезе! Анатас шла из парикмахерской, Мефисто из салона связи. Он чертыхался, проклиная и окончательно сломанный и новый телефоны. Она то и дело вытаскивала из кармана зеркальце, любуясь новой прической.
   Они встретились совершенно неожиданно, на той самой развилке, где встретились бы любые обитатели Ада, если они возвращаются одновременно из разных Центров Преисподней. Анатас была даже не накрашена, Мефисто насвистывал легкомысленный любовный романсик, и думал о жизни, чего, во время бесед с девушками, никогда не делал. Поэтому, увидев Анатас, Мефисто приложил все усилия, что бы выкинуть из головы ненужные мысли.
  -- Добрый день, Анатас, я не ожидал вас встретить! - совершенно честно сказал Мефисто.
  -- Я тем более. Ведь в мои планы входит встречаться с типичными представителями мужской породы пореже. - Холодно сказала Анатас.
  -- Но раньше вы не были против встреч со мной!
  -- Раньше я считала, что вы хоть чем-то выделяетесь из общей массы.
  -- Чем же я провинился перед вами?
  -- Ничем. До свидания - Анатас развернулась к нему спиной, но слегка повернула назад голову. Слегка... как раз то, что нужно.
  -- Подождите!
  -- Да. Только кратко, я тороплюсь....
  -- Одно только слово! Могу ли я пригласить к себе, на чашку чая? - спросил Мефисто, зная, как обычно "торопятся" женщины, если говорят таким тоном. Если бы она не хотела его видеть, то просто ушла бы, а этот поворот головы говорил: я жду, у тебя есть время сказать то, что ты хочешь мне сказать!
  -- Это уже девять слов. Но впрочем,... пожалуй. - Анатас согласилась с неохотой в голосе. Уж чем-чем, а голосом она владела прекрасно.
  
   Мефисто провел рукой по воздуху, и они переместились на лесную поляну. Вот и снова этот замок. Вот и снова эта высокая стена, с появившимися в ней воротами. Мефисто открыл ворота, пропуская ее вперед, а закрылись они сами. Замок весь сверкал, хотя солнца не было. Он приветствовал хозяина. Они прошли во двор по мощеной булыжником дорожке. Как ни странно, Анатас не смогла различить даже смутных очертаний сада за пеленой колдовства. В прошлый раз она думала что пелена - плод ее невнимательности, но, как видно, хозяин сам решает, что показывать гостям. Анатас почему-то не сомневалась, что попробуй она ступить в эту пелену, и кроме Мефисто ее никто не спасет.
   Мефисто провел ее в дом. Такой же пыльный, но куда белее "счастливый", он сам услужливо открыл двери и сам их закрыл. Все здесь дышало магией.
   Первая чашка чая, снятая Мефисто с того же деревянного шкафа, была выпита в гробовом молчании. К середине второй Мефисто неожиданно спросил:
  -- Вы играете в шахматы?
  -- Да - коротко ответила Анатас.
  -- Что вы скажете на счет партии?
  -- Пожалуй. - Кивнула Анатас. Мефисто, встал, снял с того же шкафа, что и чай, большую пыльную коробку. Фигуры, которые Мефисто расставил на доске одним взглядом, не были золотыми, серебряными или костяными. Это были фигурки из дерева, но потрясающей работы. Даже у каждой пешки было прописано лицо! Одно выражало усталость, другое - грусть, третья пешка со злобой, с кулаками кидалась на врага.
  -- Какие красивые фигуры! - воскликнула Анатас, глядя на фигуры, но не решаясь к ним прикоснуться.
  -- Какими будете играть?
  -- Черными. Правительнице Ада не пристало играть белыми фигурами.
  -- Хорошо. Но так как белые фигуры в Аду - вообще не этично, я окрашу своих солдат в красный. - Мефисто провел рукой над фигурами, сразу же изменившими цвет. - И так, начинает дама?
  -- Начинают красные.
  -- Как прикажете. - И Мефисто вывел первую пешка на Е4.
   Анатас не осталась в долгу, делая ход Е5. потом в ход пошли слоны. На поле вылез красный ферзь. Черный конь уничтожил красную ладью, съел две пешки и умер, спасая слона. Оставшаяся в живых красная ладья напала на ферзя, но вскоре отступила, уничтожая коня...
   Мефисто был слишком горяч для шахмат. Сосредоточив внимание на одной позиции, он терял фигуры и преимущество на других. Но Анатас с трудом строила позиции, у нее не хватало опыта игры.
   Партия закончилась в ничью. На поле остались два короля.
  -- Все. Это конец - объявил Мефисто, оттирая пот со лба.
  -- Вы устали! - с неподдельным изумлением сказала Анатас.
   Мефисто какое-то время смотрел на нее. Что же в ней не так!? Да, похоже, она просто "играет роль". Не она сама, а некий выдуманный образ сидит сейчас рядом. Мефисто вдруг почувствовал страстное и совершенно странное желание увидеть истинную Анатас. Никогда раньше он не рвался увидеть истинное лицо женщины. Прошло то время, когда он ждал правды от женщины. Сейчас он предпочитал маску.
   Но желание было, и он знал средство развязывать язык. Может, кому-то это средство и не понравилось бы, но Мефисто, черт старой закалки, был верен ему:
  -- Не откажетесь ли вы выпить со мной чего-нибудь покрепче, чем чай?
  -- Не откажусь, если у вас есть шампанское. - Анатас не подозревала, что он предложит ей, вместо легкого вина, старое ведьминское зелье.
  -- Для вас - все, что угодно! - Мефисто снял с полки (с той же, откуда и шахматы, и чай) бутылку.
   Нет, скорее бутыль - круглый сосуд с узким горлышком, пыльный, и достаточно старый. Светлая жидкость с плеском полилась в бокалы, зашипела, запенилась. Каждый взял свой, их бокалы коснулись друг друга тонкими стенками, раздался тихий звон. Мефисто, зная, как пить подобные вещи, был осторожен.
   Анатас проглотила "вино" почти залпом, как шампанское. Сначала все было отлично. Но потом. Сколько прошло времени? Голова заболела. В глазах потемнело. Стало не до притворства:
  -- Что это было!? Это было не вино! Что вы налили мне?
  -- Все в порядке. Я пил то же самое, и со мной все хорошо. Вы откиньтесь назад, будет легче. - Посоветовал Мефисто. Анатас откинулась на спинку дивана. По всему телу разливалась густая дрема. Тепло и легкость пробежали по рукам, ногам и всему телу, окрыляя девушку.
  -- Нет, что бы это ни было, но так хорошо я давно себя не чувствовала! - Анатас сказала эту фразу, и почувствовала, что хочет танцевать. - Включите музыку! - приказала она Мефисто, прежде, чем подумала: а прилично ли это?
  -- Какую прикажете?
  -- Танго!
  -- Пожалуйста, танго! - Мефисто нажал что-то на том же шкафу, и заиграла музыка.
  -- Что это? что-то очень знакомое... Трам-пам-пам-пам, пам-парарай-рам!
  -- Не знаю! - Мефисто взял ее за руку, поднял с дивана и... Больше Анатас ничего не помнила.
  
   Шесть
   Очнулась она от бившего в глаза света. Уже хотела было позвать служанку, но открыла глаза, и часто-часто заморгала. Это была не ее комната! Это был не ее потолок! Что это? где она? А что было вчера вечером? Как она оказалась здесь? - на все эти вопросы ответа у нее не было. Потом ей в голову пришло оглянуться. Она оглянулась, и тут же горько об этом пожалела. Пока она этого не сделала, вопросов было намного меньше. Справа от нее, за бортиком кровати, в пыли и хаосе валялись предметы мужской и женской одежды, бутылки, стулья и стол. Слева... она совершенно не представляла, как он там оказался, но слева от нее лежал, легко дыша, чуть приоткрыв рот, Мефисто. Удивительно! Вы можете себе представить, что бы спящий после пьяной вечеринки мужчина выглядел привлекательно и даже трогательно? Анатас тоже не могла, пока не увидела спящего Мефисто. Она этого не знала, но долгий жизненный опыт научил Мефисто хорошо себя чувствовать в любой ситуации, а век жизни с настоящими "пьяными магистрами" - троллями, обеспечил ему иммунитет к спиртным напиткам.
  -- Э... Мефисто! - Анатас, хоть и тронутая его тихим невинным сном, потрясла его за плечо.
  -- А? что? А, конечно, да-да-да! - проговорив эту многозначащую фразу, Мефисто повернулся к ней, обнял за шею и снова заснул.
  -- Эй! - Анатас скинула его руку и с размаху влепила ему несколько звонких и увесистых пощечин. Подействовало!
  -- Ой! Доброе утро, Анатас, как спалось? - спросил он сонным и глухим голосом.
  -- Я вам дам сейчас! - она снова замахнулась, но не ударила.
  -- Что такое!?
  -- Как - я - здесь - оказалась???!!!! Вот что такое!
  -- А что? - по виду Мефисто можно было подумать, что он тут вообще не причем.
  -- А то! Как я здесь оказалась! Чем вы меня вчера напоили!?
  -- Тсс... - Мефисто сел, с фантастической фамильярностью обнял ее за плечи и прошептал на ухо - я вас люблю!
  -- Вы нахал! - сказала Анатас, и хотела было продолжить свою терапию, но потеряла силы сопротивляться под взглядом его черных глаз.
  -- Тсс....
  -- Вы мне нравитесь! - ответила она чуть слышно, понимая, что должна говорить совсем другое...
  -- Ну, уж нет! - Мефисто был оскорблен в лучших чувствах.
  -- Почему?
  -- Нравиться может вещь в магазине, но не я.
  -- Извините Мефисто, я вас люблю. - Не понимая зачем, сказала Анатас, чувствуя, что он просто загипнотизировал ее.
  -- Ты выйдешь за меня замуж?
  -- Мы с вами слишком мало знакомы для этого! - возмутилась она.
  -- Время не главный судья. - со знанием дела парировал Мефисто.
  -- Но важный. И к тому же, я не могу решать сама. Брат...
  -- Его величество Ловьяд?
  -- Да. Как бы мне вас познакомить?
  -- А что? В чем проблема?
  -- Мефисто, вы не знаете Ловьяда!
  -- Но можно устроить нашу встречу на каком-нибудь балу...
  -- Нет. Я, кажется, знаю. Но знайте и вы, если вы окажетесь подонком, вам не жить. Будете вечно гореть в адском пламени! Ради вас я готова пожертвовать любовью брата.
  -- Что я должен делать, что бы заслужить вашу милость? - видя горящее лицо Анатас, Мефисто снова перешел на "вы".
  -- Запоминайте. Вы - Мефистофель.
  -- Но меня и так на земле так называют!
  -- Вот именно. Вы не Мефисто, а Мефистофель. Во всем остальном ваша жизнь такая же, здесь без выдумок. Но! Вы со мной не знакомы. Хотите служить правителю Ада, но знаете себе цену. Не слишком умны, на первый взгляд. Хвастливы, но в меру. Все, мне пора. Запомнили?
  -- Да. Но зачем мне все это?
  -- Надо. Помогите мне одеться. - она позволила ему подать вещи, правда, от шнуровки корсета отстранила.
  
   Когда Анатас вернулась домой, план "знакомства" уже был составлен окончательно. Анатас была из тех девушек, которые упрямы, как бараны, и живут, не оглядываясь назад, не жалея ни о чем. И сейчас, сделав одно важное дело, она откинулась на спинку кресла и погрузилась в книгу о призраке Мэримэне без малейшего содрогания, без сожалений. Она приняла решение.
  
   Ревизия в Аду
   Один
   Вечер передал свои права ночи, в окнах замка Правителей зажегся свет. В маленькой, обтянутой красным шелком комнате сидели Ловьяд, Трэч и Анатас. Сидели они так же, как и в тот день, когда любопытный лучик солнца надумал заглянуть за занавески, и начать эту историю. Только тогда все трое были напряжены, а сейчас в комнате носился дух расслабленности.
   Ловьяд сидел за столом, читая распечатку электронной почты, приходившей Правителям. Специально обученный демон распечатывал все письма, и к концу недели накапливалась целая гора корреспонденции.
   Трэч сидел на полу, пытаясь удержать большой футбольный мяч на мизинце. Мяч то и дело падал, Трэч чертыхался, но занятия своего не оставлял.
   Анатас устроилась в кресле, поджав под себя ноги. На коленях у нее лежала книга, но Анатас не читала. Она смотрела в огонь.
  -- Черт знает что такое! - раздраженно сказал Ловьяд. Трэч оторвался от попыток закрутить мяч на пальце и спросил:
  -- Что случилось?
  -- Да... прочитай! - и Ловьяд бросил брату лист бумаги. Трэч поймал его и заскользил взглядом по строчкам. Брови его поднимались все выше и выше. - "Ваше величество! Докладываем вам, что на пятом круге Ада завелись Синие Лягухи! Они мешают жить всему мирному населению, а так же мешают работать Вашим верным демонам. Разберитесь с ними, с синими! Просим!" - прочитал Трэч вслух.
  -- Что это? - Трэч смотрел на Ловьяда так же удивленно, как смотрел бы любой другой, прочитав сие послание.
  -- Это? это письмо! А что, не заметно? - иронично осведомился Ловьяд.
  -- И как ты собираешься поступать?
  -- Не знаю! Я не представляю, кто такие: Лягухи! Если это лягушки - то, почему синие? Если нет - то кто это?
  -- Лягухи - это что-то среднее, между лягушками и птицами, причем, летать они не умеют, но крылья у них большие - подала голос Анатас. - Я читала - пояснила она свою осведомленность.
  -- И что? От того, что они не умеют летать, мне едва ли легче! Я ведь не собираюсь за ними бегать и отлавливать поодиночке!
  -- Что делать?
  -- Я придумала! - вскочила Анатас.
  -- Что?! - хором спросили братья.
  -- Ревизия!
  -- Какая ревизия? Что это? - спросил Трэч.
  -- Молодец, Анатас! Это проверка - объяснил Ловьяд. - Мы пройдемся по всем адским глубинкам и будем иметь представление обо всем, что там творится.
  -- Путешествие? - спросил воодушевленный этой идеей Трэч.
  -- Ага! - Ловьяд даже поднялся из-за стола, и теперь ходил по комнате, потирая ладони.
  -- Так что, завтра в путь? - радостно спросил Трэч.
  -- Да. - немного подумав, ответил Ловьяд. Конечно, им, как правителям, не пристало отправляться в путешествие без свиты и так поспешно, но, в конце концов, правители тоже живые. У них тоже должен быть отпуск! Ура!
  -- Всем спать! А то завтра будем похожи на квелых мух.- Трэч поднялся с места, готовый идти куда угодно, особенно в поход. Признав правильность замечания Трэча, Ловьяд собрал бумаги, Анатас отложила книгу и все трое покинули красную комнату, думая - каждый о своем.
  
   Два
   Трэч встал первым и пошел будить остальных. Ловьяд долго не хотел вставать, но, наконец, они с Анатас, совместными усилиями, подняли старшего брата.
   Пока младшие заканчивали завтрак, Ловьяд отдал демонам распоряжения на время их отсутствия и велел приготовить им вещи в дорогу: все-таки кто знает, что творится там, чуть ниже.
  -- Ну что, все готовы? - спросил, убедившись что все вещи собраны, Ловьяд.
  -- Ага. - ответили Трэч и Анатас.
  -- Теперь на повестке дня важный вопрос: на чем двигаться? - Поднялась Анатас.
  -- Ну, машина - не задумываясь ответил Ловьяд.
  -- Ты чем думаешь! Там, ты считаешь, асфальт и плитка? - вскочил Трэч.
  -- Ну, метлы. Или просто? - Ловьяд указал на крылья.
  -- Нет - тут же ответила Анатас. - у меня после полетов крылья болят, я не люблю летать, а на метле меня укачивает.
  -- А, может, лошади - задумчиво спросил Трэч. Тут настала очередь Ловьяда возмущаться:
  -- Я не знаю, как вы двое, а я не собираюсь менять облик, так что на лошадь сесть не смогу - и Ловьяд выставил вперед левую ногу, оканчивающуюся копытом. Неизвестно, кто выдумал этот атрибут власти, но так уж повелось - Правитель (или старший из них) обязан носить и копыто, и хвост и прочие, никому не нужные, неизвестно, кем выдуманные... хм, части тела (или - называйте высокопарно - атрибуты власти!).
  -- Правда, Трэч, лошади - это как-то старомодно. - протянула Анатас.
  -- Хорошо. Есть еще мотоциклы. - взорвался младший брат. - Хочешь! - это очень даже современно!
  -- Ну, мотоциклы - это ты переборщил - покачал головой Ловьяд, а Трэч, немного подумав, заметил:
  -- А если не мотоциклы а скутера или мопеды? Удобно, быстро и, специально для некоторых - современно... - иронично поклонился он сестре.
  -- Я не портив - кивнула Анатас. Ловьяд не стал отвечать, а щелкнул пальцами. Посреди комнаты, из густых клубов дыма вышли два демона. - Три скутера у ворот. Проверить мотор, бензин, тормоза, рули... и так далее. - Демоны молча поклонились и исчезли, а трое Правителей поспешили на выход. Все их вещи - три небольших чемодана - уместились у Ловьяда в кармане.
   На улице их ждали три черных мопеда. Ловьяд подошел к одному из них и с недоверием взялся за руль. Трэч легко и привычно оседлал свой мопед. Анатас с некоторым страхом села на седло своего. Кроме Трэча, никто никогда не ездил на подобном транспорте, считая что это опасно и безрассудно (Ловьяд). и некрасиво (Анатас). Однако признаться в том, что понятия не имеют, как это заводится, они не могли - берегли авторитет. Ловьяд решил проблему первым - совсем простым заговором сотворил инструкцию. Анатас, немного помявшись, крикнула:
  -- Алекс! - Демон возник рядом с ней так, как это делают все демоны - из клубов дыма, достаточно бесшумно.
  -- Алекс - зашептала Анатас - как этим пользоваться. - Алекс тоже шепотом начал рассказывать и показывать:
  -- Это газ. Что бы поехать. Это тормоз. Это руль.... - через пять минут Анатас знала, в теории, как пользоваться такой сложно машиной, как мопед. Алекс исчез.
  -- Ну что, поехали что ли? - спросил Трэч, решив сделать вид, что не заметил ни колдовства брата, ни ухищрений сестры.
   Заревели моторы и правители Ада поехали вперед, по асфальтированной дороге. И если Трэч еще мог разглядывать окружающий их пейзаж, то Ловьяду и Анатас было не до пейзажа - как бы не грохнуться и не врезаться во что-нибудь.
   Поначалу выбранное транспортное средство было прекрасным - легкие машины скользили по асфальту на скорости пятьдесят километров в час - как раз то, что надо: достаточно медленно, что бы выглядеть величественно, и достаточно быстро, что бы не отвечать на вопросы встречных демонов и духов..
   Подданные расступались, кланяясь в след клубам поднятой мопедами пыли. Правда, Ловьяд случайно услышал тихий шепоток:
  -- Ох, ну и времена настали! Уже правители наши, вместо того, чтоб души Грешные в Аду стеречь, да честных людей соблазнять, в "ривизию" отправились. Не правители, а ужас. Нет, чтоб катастрофы создавать!
  -- Вот говорят, есть некий принц - Серым его зовут. Говорят он сильнее Дьяволов! и мудрее Бога! Вот бы нам такого правителя! - пропищал козлиный тенорок.
  -- Тише ты, дурак! Сгореть в адском пламени хочешь! - шикнула на него обладательница зычного сопрано.
  -- А что? Я ничто! Я просто...
   Но вскоре Ловьяд выкинул коротенький диалог из головы: подумаешь!
   Между тем правители подъехали к огромным воротам. Их правая половина было выкрашена в красный цвет, а левая - в белый. За воротами толпилась огромная призрачная толпа. А перед воротами, за высоким столом сидел тучный старый демон, Ваальберит. Рядом, за его столом виднелись два люка - темный люк и светлый люк. Ваальберит внимательно читал что-то, написанное в толстой книге. Рядом лежала дорогая ручка. Ей он то и дело отмечал что-то в книге.
   Правители остановили машины, и подошли ближе.
  -- Значит, именно через эти ворота души и приходят в Ад - задумчиво сказала Анатас. Ваальберит подпрыгнул от неожиданности, повернулся, и, увидев правителей, выронил ручку.
  -- Здравствуйте, Вв! Ваши величества! - Сказал он, неуклюже кланяясь высоким и неожиданным гостям.
  -- Здравствуй, здравствуй.
  -- Как твоя работа? - ласково спросила Анатас
  -- Эх, Ваши Величества, плохо.
  -- Почему?
  -- Так грешат уж больно странно! Никак не пойму я этих новых порядков людских.
  -- Мир людей меняется, и мы должны меняться. В чем ты не можешь разобраться?
  -- Да почти во всем. Предательство - понятно. Убийство - понятно. Воровство - тоже понятно. Но, что же прикажете делать, если они, шельмы такие, работу свою не правильно выполняли? Или если некачественные вещи всю жизнь продавали? Или вот еще, новое поколение объявилось! Уже несколько сотен лет маюсь! Они были членами кой-то организации, убивали, грабили, но при этом, делали разные добрые дела. Ну, куда их девать!? Не хватает Кругов Ада на них.
  -- Кругов тебе не хватает? Ладно, попробуем разобраться. А пока ты таких, "непонятных" куда деваешь?
  -- Да куда их девать? Обратно отпускаю!
  -- Это уже нехорошо! Что же это они, так и бродят без тела по Земле?
  -- Так и бродят. - Вздохнул Демон. "Да, пора искать ему замену" - подумал Ловьяд.
  -- Непорядок.
  -- Запрещаю тебе отпускать души из Ада без нашего решения! в одну какую-нибудь камеру их сажай!
  -- А мы тем временем посовременнее помощника тебе найдем!
  -- Да уж найдите! - проговорил демон, втайне недовольный таким решением. Помощника! Ему!? Да они с ума сошли!!
  -- Ладно, до свидания, Ваальберит.
  -- До свидания, Ваши Черные Величества!
   И правители Ада поехали дальше. Моторы снова завизжали, и три мопеда унеслись вдаль, поднимая клубы пыли.
   Пока колеса оставляли следы на асфальте, и мопеды неслись по ровной дороге, правители молчали. Но вот, дорога кончилась, скорость резко упала, и разговор завязался, правда, не слишком-то уж складный.
  -- Да, начало не самое многообещающее. - Заметил Трэч.
  -- Не думала я, что непорядки начнутся так скоро! - фыркнула Анатас. Вряд ли кто-то уже смог назвать истинного автора идеи про проверку в Аду, и, спроси Трэча или Ловьяда: "Чья это идея?", они с уверенностью скажут: "Общая", а Анатас гордо скажет: "Моих братьев".
  -- Кошмар! Вы только подумайте, сколько душ бродит по земле просто так! - в голосе Ловьяда слышалось возмущение истинного дьявола.
  -- Жуть. Что-то нас ждет впереди?
  -- Не представляю. Но с этими дорогами надо срочно что-то делать! У меня скоро шина проколется! - заметил Трэч.
  -- Если так, иди пешком - предложила язвительно Анатас. Видимо, она сама хотела сказать то же самое, а Трэч "стащил" ее мысль. Она уже с трудом улавливала нить разговора, то и дело проваливаясь в свои, далекие от ревизии мысли.
  -- Сама иди!
  -- Я не ною по пустякам. А ты, если хочешь, можешь идти.
  -- Я тебе сказал, сама иди. А ко мне не лезь!
  -- Идите вы оба знаете куда... - грубо прервал спор Ловьяд. Достали! Как кошка с собакой, честное слово!
  -- Куда? - хором спросили Трэч и Анатас, и, переглянувшись, фыркнули.
  -- Я бы сказал, куда, но мне воспитание не позволяет!
   И в тот же миг случилось сразу несколько вещей. Дорога, за которой, увлеченные разговором дьяволы перестали следить, резко повернула налево, мопеды, свистя тормозами, развернулись на передних колесах, Ловьяд попытался удержать технику с помощью магии, но, как известно, такие попытки всегда плохо кончаются. Его мопед зашипел, оставляя позади части мотора, а железные "кони" младших вообще задымились, Анатас завизжала, и все съехали в канаву.
  -- Что это было? - спросил Ловьяд через пару минут.
  -- Теперь мы все будем идти пешком... - мрачно сказал Трэч, поднимаясь на ноги и глядя на груду металла.
  -- А с этим что делать - подала голос Анатас. Она сидела в стороне и крутила головой, шепча что-то, заговаривая синяки и ссадины. Вот! Сглазили они с Трэчем мопеды!
  -- Лучшее, что мы можем придумать, так это расплавить эту фигню к чертовой бабушке. - снова ответил Трэч. Он пострадал меньше всех, и теперь стоял в стороне, глядя на дымящиеся обломки.
   Ловьяд тоже поднялся. Он было не силен в медицинской магии, а Анатас в этом плане не доверял, так что плюнул на здоровенную шишку чуть выше лба, и на разодранный локоть, решив, что лучше так, чем если он решит излечиться сам: это чревато опасностями! Убедившись, что Анатас и Трэч достаточно далеко отошли от того, что еще несколько минут назад было их транспортным средством, а теперь стало грудой металлолома, он собрал всю свою энергию и, помогая себе руками, начал плавить железо. Кипящая масса впитывалась в землю, и на ее месте тут же проклюнулись побеги дикого бешеного плюща. Он отличается от обычного бешеного плюща тем, что поглощает все на своем пути, все, что не принадлежит его среде: излишки металла, пластмассу: замечательное растении!
  -- Ну вот - сказал Ловьяд, когда от мопедов не осталось ничего - пошли? Чем дальше отсюда, тем лучше.
  -- Угу - кивнул Трэч. Анатас промолчала. Все трое стали карабкаться вверх, на дорогу, а за их спинами разрастался дикий плющ, пожирая все, до чего дотягивались его усы.
  
   Три
   А трое дьяволов, молча, брели по корявой дороге, ругая всех и каждого, и мечтая только об одном:
  -- Где бы найти что-то съедобное - не выдержал Трэч.
  -- И сесть. - Поддержала его Анатас.
  -- Не знаю. Этот лесочек не кажется мне особенно гостеприимным - Ловьяд указал взглядом на то, к чему их вела дорога.
   С каждым шагом они приближались к Черной Тайге. Оказавшись на опушке, все трое замерли. Тут же откуда-то сбоку послышался треск сучьев. Дьяволы в испуге обернулись. К ним двигалось огромное темное существо. Казалось, само порождение этого леса шло к ним. Будучи, как большинство чистокровных дьяволов последнего поколения, не слишком храбрыми - все-таки кровосмешение отразилось даже на самых лучших, Ловьяд, Трэч и Анатас попятились назад, и тут же уперлись в невидимый барьер. Дороги назад не было. Лес наступал, сжимая дьяволов в своих колючих объятьях. Опушка исчезла. Они были в самой чаще. Черное существо надвигалось на них с огромной силой, заполняя собой все свободное пространство. Казалось, небо над их головами тоже пропало. Анатас тихонька пискнула, Трэч сжимал зубы, что бы не закричать от неописуемого страха, Ловьяд растерянно оглядывался по сторонам.
   "Безвыходных ситуаций не бывает!" - прозвучал у него в голове голос Сатаны. Молодого еще Сатаны, его отца. Тогда Сатана говорил со всеми троими, он рассказывал им об их великом деде, Вельзевуле, и тогда-то произнес эту фразу: "Безвыходных ситуаций не бывает. Если ты попал в безвыходную ситуацию, это значит, что ты, либо неописуемый идиот, либо не достоин называться дьяволом".
   Судя по лицу Трэча, он думал о том же. Он шептал, сжимаясь, уклоняясь от кустов крапивы, тянувших к нему свои листья, "Я дьявол! И не идиот!". И тут Трэча как громом ударило. Он закричал, а вернее, заверещал, напрасно стараясь, чтобы голос не выдавал страха:
  -- Приказ всем силам Тьмы: замереть на месте?!
   И сию же секунду лес остановился. Существо замерло, а Трэч продолжил:
  -- Тот, кто угрожает Дьяволу, прими свой истинный облик! Лишись магической силы, пока я, Дьявол, повелитель всех созданий Тьмы, не позволю тебе вернуть ее!
   И тут же лес исчез. Они снова стояли на поляне, а перед ними, в нелепой позе, замер лохматый маленький человечек. Его грязное, землистого цвета, с расплывшимися чертами лицо искривилось от удивления и злобы, за спиной глупо трепыхались слишком маленькие крылышки. Руки, чуть более длинные, чем полагается, были прижаты к груди с сжаты в маленькие кулачки.
  -- Силы Тьмы! Вы снова можете двигаться! - приказал Трэч тонким, не своим голосом. Его трясло от пережитого ужаса.
  -- Ты молодец, Трэч - сказала Анатас. - Как можно было забыть об этом! О том, что мы Дьяволы!
  -- Молодец. - Ловьяд расслабился, хотя, судя по его лицу, он злился на себя: за то, что первым не вспомнил о...
  
   Отступление третье.
   Приказ Всем Силам Тьмы. Магическая формула, созданная Тем, кто создал Мир. Передается тем, кто взошел на Огненный Трон. Только Правитель Ада способен произнести эту фразу. "Если же найдется глупец, возомнивший себя равным Дьяволу, и отважится сказать: "Приказ Всем Силам Тьмы", то сама Смерть явится за ним, ветра переменят свое направление, что бы сдуть его в адскую бездну, Горы оживут, лишь бы растоптать его, и даже земля станет жечь его ноги. Воздух ему покажется водой, и он станет задыхаться, как рыба на суше, но и в воде не будет ему покоя, ибо вечное проклятие падет на него, и будет оно длинною в вечность." - так сказал Он.
  
   Между тем существо пришло в себя, и теперь испуганно на них смотрело:
  -- Вы что, Дьяволы? - с недоверием спросило оно. Его недоверие можно было понять: стоят три темных существа, грязные, оборванные, испуганные.
  -- Да. Мы Дьяволы. - сказал Ловьяд, - Но вот вопрос: кто ты?
  -- Я-то? Я Леший!
  -- Кто!? - хором спросили дьяволы.
  -- Леший, леший, кто еще! Да, и эта, простите меня. Я не знал, что это вы. Да и кто ж узнал бы сразу! Вот если б вы, эта, сразу сказали - "Мы - Правители Ада", то... - Леший виновато наклонил голову.
  -- Мы дьяволы, - с нажимом сказал Ловьяд - и наш гнев велик, но ты можешь спасти свою жизнь, если... - все трое переглянулись - если накормишь нас и расскажешь кое о чем.
  -- Конечно! Я, эта, всегда готов служить Великому Черному Роду - пролепетал Леший, глядя, как с кончиков ногтей Ловьяда сыплются разноцветные, но по большей части красные искры.
  -- Вот и прекрасно.
  -- Идемте за мной - пригласил Леший жестом - я буду счастлив, если вы, эта, зайдете ко мне, и с удовольствием накормлю вас обедом. - И леший, несколько неучтиво, быть может, но уверенно пошел вперед, в чащу леса.
   И хотя любой другой шел бы до его дома не один час, не прошло и пяти минут, как они оказались на небольшой полянке. Со всех сторон полянку окружали черные ели. То и дело раздавались крики ворон. Леший что-то зашептал себе под нос, и посреди поляны появился маленький росток. Он стал с невероятной скоростью расти. Вот удлинялись ветви, рос вверх и раздавался в ширину ствол. И через пару минут перед изумленными дьяволами стоял огромный дуб. Но на этом лесное колдовство не кончилось. В стволе дерева кто-то невидимый вырезал окошки, а потом распахнулась дверь. Лес замер.
  -- Ну что ж, прошу вас - и леший пропустил Черных гостей вперед. После столь эффектного появления дома, все ожидали увидеть великолепие и роскошь внутри.
   Однако никакого великолепия дьяволы там не увидели. Больше всего дом походил на жилище Бабы-Яги на пенсии. Всего одна комната. В дальнем углу - большая высокая кровать. В центре - невысокий деревянный стол. У стены примостилась полная грязной посуды, покрытая многовековым слоем пыли раковина. А неподалеку от входа, между старым шкафом и печью стояла бочка с водой. Леший деловито подошел к печи, и через секунду до братьев и сестры донесся треск огня. Ловьяд подошел к столу, принюхался, как кот, и хмыкнул. Потом огляделся в поисках стульев и увидел всего один, грубо сделанный табурет. Ему потребовалось около пяти мину, что бы разбить завесу колдовства Лешего, и создать три удобных кресла. При этом, если бы на него смотрел кто-то, кто не знаком с магией, то решил бы - у Ловьяда поехала крыша. Он словно рвал руками невидимую ткань, и через дырку протаскивал что-то. Ловьяд знал, что кто-то другой, более искусный в магии, сделал бы это без труда - просто силой мысли. Но не он, и не Трэч, и не Анатас.
   Между тем Леший отошел от печи, держа в руках четыре тарелки, полные горячего супа.
  -- Прошу вас! - Леший поставил тарелки на стол и взглядом пододвинул кресла, созданные Ловьядом, прямо к столу. Сам сел на табурет
   Следующие десять минут все были поглощены поеданием вкусного, горячего грибного супа. Слышался только стук ложек о тарелки и культурное пережевывание пищи.
   Когда же тарелки опустели, Анатас спросила:
  -- Скажи, Леший, ты ведь здесь давно живешь?
  -- Нет, всего-то восемь тысячелетий! - возразил Леший.
  -- Ну да, конечно, совсем чуть-чуть - фыркнул Ловьяд, которому недавно исполнилось двадцать восемь лет.
  -- И все же, восемь тысяч лет - это достаточно долгий срок - продолжила Анатас - и ты, наверное, знаешь, что находится за твоим лесом? Ты ведь там бывал?
  -- Ну, бывать не бывал, - Троица приуныла, а Леший снова заговорил - Но кое-что слыхал...
  -- Что???
  -- Я знаю, что если пойти, эта, прямо через мой лес, то попадете на Край Ада. Страшное место. Там огромная река, быстрая, безжалостная, и нет ничего живого. Воздух от этой Реки убивает все на много километров вокруг. Не советовал бы я Вам, Правители, идти туда. Даже сила Дьяволов не сможет усмирить Реку.
  -- А если не прямо?
  -- Если свернуть налево, то вы, дайте-ка вспомнить, вы окажитесь в Вельзевуловых Горах. Говорят, что где-то там нашел покой дух Великого Дьявола. Но дорогу туда завалило. Да и кто согласится пойти в горы, где можно встретить Его дух...
  -- А если двинуться направо?
  -- То окажетесь на дороге. Там, конечно, ухабы, но все же, это дорога. Пойдете по ней, и окажетесь возле Реки, там еще есть Огненное Озеро и Огненная Тюрьма. Пустынны и безрадостны эти места - увлеченный рассказом, Леший перестал строить из себя не грамотного духа, исчезли из речи мусорные слова - Не каждый согласиться жить там. Нет там деревень, нет даже небольших поселков. Я знаю, что только один дух отважился поселиться в тех местах. Но кто он - не знаю.
  -- Спасибо - сказал Ловьяд. - и за рассказ, и за обед спасибо - Он поднялся. Анатас и Трэч последовали его примеру.
  -- Идите без страха. Лес покажет вам кратчайшую дорогу. Никто - ни дух, ни зверь не тронет вас, пока вы в моем лесу.
  -- Спасибо - еще раз сказали все трое, и покинули жилище Лешего.
  
   Четыре
   Едва дом остался позади, как Ловьяд рассмеялся во все горло.
  -- Ты чего? - спросила Анатас
  -- Вот фокусник! - и пояснил - Леший претворялся. И дом тоже. Он живет в неплохом двухэтажном чистеньком домике, но... Видно решил, что лучше нам увидеть нищету.
  -- Как ты узнал?
  -- Когда доставал нам стулья. У него тут такой мощный слой магии, что пришлось пошарить рукой за ее пределами, ну... и наткнулся на его настоящую обитель.
  -- Здорово!
  -- Ладно, проехали. Пусть живет, верно?
  -- Ага - и все трое захохотали. Как леший провел их, а?!
   Тем временем дорога резко ушла вниз. Лес кончился внезапно, и теперь Правители Ада стояли на большой, широкой, ухабистой дороге. Не смотря на то и дело поднимающиеся холмы, она явно шла вниз. Лес стоял так высоко, что с его опушки можно было разглядеть плещущуюся в нескольких километрах он него речку.
   С некоторой осторожностью, дьяволы стали медленно спускаться вниз. Поднималась жара. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Так как Ад согревается Земным ядром, чем ниже спускаешься - тем теплее климат. И правители вовсе не удивились тому, что на смену привычному им пейзажу, приходили степные травы. Впрочем, смена климатических поясов в Аду куда менее плавная, чем на самой земле.
   Если идти вниз, с горки, было легко, то забираться по холмам - не так-то просто. Впрочем, никто не собирался раскрывать крылья - приключение было по душе всем. Трэч демонстрировал навыки альпинизма, с легкостью карабкаясь на особенно высокие холмы, а Ловьяд заколдовал один из холмов, превратив его в ледяную гору, едва они оказались на его вершине, так что вниз съезжали, словно в детстве, только санок не было, зато громких визгов Анатас - хоть отбавляй.
   Неожиданно дорога кончилась. Перед ними была река. Кажется, у любого, кто глянет на эти серые воды, кончатся запасы хорошего настроения. Река текла медленно, словно делая кому-то одолжение, но издавая, при этом, глухие, протяжные стоны. Прямо возле воды, сбившись в кучу, стаяло более сотни расплывчатых фигур.
  -- Кто вы? - повелительным тоном спросил Ловьяд, и сделал устрашающее лицо.
  -- Почему вы тут стоите без дела? - поддержала брата Анатас.
  -- Что вы тут забыли? - добавил Трэч: ну не мог же он промолчать.
  -- Мы...
  -- Мы...
  -- Мы... - запинались фигуры.
  -- Мы... мы Души, - наконец выговорил самый смелый призрак.
  -- Так почему вы тут стоите?
  -- Этот демон должен был перевезти нас через реку, но он... - и призрак замолчал. Анатас первой заметила демона, на которого глядел призрак.
  -- Что с ним?
  -- Он спит? - спросил Трэч, удивленно глядя на лежащее под кустом тело. Но Анатас, втянув носом воздух, презрительно покачала головой, и с видом: "Фу!" ответила:
  -- Он пьян.
  -- А что вы тут делаете? - Ловьяд отвлекся от демона, и перевел взгляд на души.
  -- Мы ждем. Мы не можем уйти назад, но и не можем пойти вперед.
  -- Вот уже десять лет он спит, никак не проснется.
  -- А проснется, перевезет душ двадцать, да опять напьется.
  -- Не порядок,... правда, мальчики? - Анатас отвлеклась от созерцания спящего демона.
  -- Да уж, пожалуй, нам надо с этим что-то делать.
  -- Вы только подумайте! Десять лет души маются здесь без дела и кары!
  -- Ужас!
  -- Нужно искать нового перевозчика.
  -- А вас, Грешные Души, мы как-нибудь перевезем сами. - И Трэч сунулся в стоящую поблизости лодку.
  -- Не пущууууууууу - завыло вдруг из-под воды, и Трэч отпрыгнул назад.
  -- Это кто здесь смеет нам указывать? - возмутилась Анатас.
  -- Я - дух водыыыыыы!
  -- А что ты так воешь? Словно, тебе кто-то на ногу наступил?
  -- А как можно не выыыть? Если я не буду выть, кто же меня испугаааается? - опешил голос под водой. Но выть не перестал.
  -- Нашел, кого пугать! - фыркнула Анатас. Ее ужасно рассмешило, что ее и ее братьев кто-то в Аду хочет напугать.
  -- А выыыы кто такиииие? - голос сообразил, что не знает, с кем разговаривает.
  -- Щас заморожу, потом подогрею, потом на пар изведу и в мусор выброшу, будешь знать! - гордо пригрозил Трэч.
  -- Меня нельзя в муууусор! Я дорогу стерегуууууу! Кто вы такиииие! Разговаривало четверооо! Вы душиии!?
  -- Ох!!!!! Здесь, по меньшей мере, двести Грешных Душ и три правителя Ада. Ты доволен?
  -- Вы что, хотите, что б я вас пропустил? Не выыыыйдет!!!!!!!
  -- Слушай, брат, давай заткнем его, как-нибудь. - Предложила она Ловьяду.
  -- Хорошая мысль. Во что бы такое полезное его превратить?
  -- В машину - предложил Трэч. - Надоело пешком идти.
  -- А лучше, мне в кроссовки: угораздило же меня надеть туфли на такой платформе!
  -- Нет, пусть он оценит нашу власть - в таракана.
  -- Да нет! Лучше...
  -- Не надоооооо! Я верююююю! Пропускаююююю! Идитеееее! - завыл голос. Видимо, угрозы на него подействовали. Или он разглядел на руке Ловьяда кольцо Вельзевула.... Вода расступилась, обнажив скользкое серое дно, и наши герои прошли, проводя за собой Грешные Души.
   Воды сомкнулись за ними, и река снова стала медленно, лениво направлять свои воды вдаль - к Лете.
   Души еще плотнее прижались друг к другу, тихо постанывая. На другом берегу все было иначе. Под ногами пружинил зеленый мох, вокруг, по обочине ровной дороги росли небольшие, мохнатенькие деревца. Дьяволы оглядывались в изумление, не понимая, почему не могут разглядеть даже очертаний другого берега. В это время послышался приглушенный стук и перед ними появился рыцарь. В ржавых доспехах, на огромном, несколько потрепанном коне. Он взял под конвой Души, а правителям отсалютовал:
  -- Добрый день, Ваши Величества!
  -- Здравствуй, Безголовый Рыцарь, - Легендарная фигура, этот рыцарь. В одном бою ему отрубили голову, но он был так хорошо заколдован (или, как поговариваю завистники, глуп), что даже потеря головы не помешала ему и дальше служит Аду.
  -- Уже Сголовый! - гордо снял он шлем, демонстрируя голову чуть меньшего размера, чем нужно, и снятую явно с разбойника.
  -- Почисть доспехи, Сголовый Рыцарь. - Велела Анатас. - Смотреть противно.
  -- Ладно, Ваши Величества.
  -- Рыцарь! Чей это дом там, вдали? - спросил Ловьяд, оглядываясь. Не он один увидел огромное, серо-черное здание, возвышавшееся над карликовыми деревцами и окруженное могучими елями.
  -- Это дом бессмертного духа. - Ответил Сголовый Рыцарь.
  -- Какого такого Духа?
  -- Бессмертного. Он так себя называет, он был знатным Духом, но за одну оплошность потерял должность при дворе. Жуткий дух. Никто не переступал порога его дома. Он даже за ограду никого не пускает. Ну, во всяком случае, никого из нас, демонов.
  -- Кто он?
  -- Мефистофель. Так его зовут. Или звали раньше. - Рыцарь брякнул доспехами - видимо, хотел пожать плечами, но не сумел.
  -- Я слышал про него что-то... - припомнил Ловьяд.
  -- Раньше он был видной фигурой... - заметил Рыцарь.
  -- Мефистофель? - Анатас дернула головой, и подумала: так вот как выглядит его замок издали...
  -- Ты его знаешь, Анатас?
  -- Нет. Откуда же я могу знать какого-то там духа!?
  -- Что же он такое сделал...?
  -- Я не знаю - Рыцарь нахмурился.
  -- Мы пойдем туда.
  -- Не советую, Ваши Величества...
  -- Без советов - нахмурился Трэч. Лично он считал, что рыцарь так живуч именно потому, что в голове его содержалось слишком мало серого вещества.
  -- Хорошо, извините. Вас проводить, или сами дойдете?
  -- Сами. Ты лучше эти Души веди, куда надо.
  -- До свидания, - Рыцарь крикнул что-то душам, и поскакал. Души засеменили следом.
  -- Пока.
   И правители Ада двинулись к домику.
  -- Как думаете, кто это такой, этот Мефистофель? - спросил Трэч.
  -- Не знаю. В любом случае, его слава кончилась раньше, чем мы появились на свет.
  -- Да...
  
   Пять
   Приближаясь к дому, они разглядели такие подробности, как стая воронов, круживших вокруг дымовой трубы, и то и дело издававших пронзительные крики, ползущий по стенам Адский плющ, и свернувшихся возле ворот гадюк. Из-за ворот доносилось тихое рычание, и в воздух то и дело взлетали искры или кучи предметов.
  -- Как вы считаете, это не опасно? Не похоже, что здесь всегда рады гостям - сказал Ловьяд, принюхиваясь. Здесь была прорва магии - и не только черной, между прочим! Так много, что сам Ловьяд чувствовал себя здесь совершенно беззащитным.
  -- Что мы, испугаемся какого-то духа! - возмутился Трэч. Анатас промолчала, и братья не заметили, как она тихо прошептала: "Иес!". Если все удастся, то после этой встречи они пройдут еще немного - и она убежит от братьев, а там... Там Мефисто!
   Решительно дьяволы подошли к воротам. Не менее решительно и отпрыгнули от них, получив от Адского плюща по несколько щелчков по лбу. Гадюки зашипели. Ловьяд собрал всю свою мощь, и снова пошел. Ему даже удалось коснуться ворот, но открыть калитку помешала стая ворон, набросившихся на него.
  -- Это надо делать не так - сказал Трэч. Потом присел, напрягся, высоко подпрыгнул и вышиб ногой калитку. - Вот так.
  -- Здорово! - видимо, хозяину не пришло в голову. Что калитку можно сломать ударом ноги!
   Они вошли в сад. Никто больше не помешал им. Здесь была сильно нарушена мода Ада на жилье: никаких серых стен и каменных статуй. Все было весьма современно, плитка на дорожках, электрический звонок на двери дома. В глубине сада - яблони и розы. "Вот как! - подумала Анатас - а мне он розы не показал!"
  -- Позвонить, что ли? - спросил Ловьяд, подходя к дому и глядя на звонок.
  -- Наверное. Надеюсь, нас не съедят.
  -- Это точно! Мы не слишком-то съедобны. - Фыркнул Трэч. Анатас решительно нажала на звонок.
  -- Дззззззззз - послышалось по всему двору.
  -- Хм! Какому черту! Ладно, иду.
   Низкий, как раскаты грома голос, послышался из дома. "Как в людской опере про дьяволов - усмехнулся Ловьяд - там у них у всех были такие низкие голоса". Он вздохнул над своим фальшивым баритоном. В это время, скрипнул замок, и дверь открылась. На пороге стоял дух неопределенного возраста. Его черные волосы были аккуратно подстрижены, бородка и усы отдавали театральностью, но глаза черные и живые, словно проникали в душу. На губах его играла приветливая улыбка.
  -- Здравствуй, - Ловьяд гордо вскинул голову.
  -- Здорово. Никак, молодые правители пожаловали. А как вы прошли мимо моей двери?
   Однако он не ждал ответа от них. Вопрос был адресован огромной черной птице, сидевшей на газоне, возле порога. Птица взмыла в воздух, а там, где она сидела, осталась туманная картинка того, что и как произошло с дверью.
  -- Ох, как я мог этого не предусмотреть! - покачал головой дух. - Надо поставить еще несколько заклятий!
  -- Ты Мефистофель - спросила Анатас, глядя на него очень внимательно, словно стараясь запомнить каждую черточку.
  -- Да, я Мефистофель. - Он с трудом отвел от нее глаза - так она была хороша.
  -- Кого ты боишься? - спросил Ловьяд.
  -- Никого - отозвался Мефистофель, и продолжил - Просто я не люблю, что бы мне мешали.
  -- Что же ты здесь делаешь? В этих мрачных, серых, пустынных местах?
  -- Живу. И нахожу в этом большое удовольствие. Впрочем, это не важно. Разрешите пригласить вас в дом - и он устремился вперед, по длинному коридору, усмехнувшись. Дьяволы переглянулись между собой, и с опаской пошли за ним.
   Коридор казался бесконечным, хотя снаружи дом выглядел совсем небольшим - простол очень высоким. Но как только Ловьяд подумал, что еще минута - и они повернут назад, коридор резко завернул влево, и они оказались в небольшой комнатке. Посреди погруженной в полумрак комнаты стоял высокий деревянный шкаф с изящной резьбой по дверцам, а неподалеку примостилось одно глубокое старомодное кресло и журнальный столик.
  -- Хм! Мило - сказал Ловьяд. Он ожидал чего-то большего. Сам Мефистофель выглядел куда привлекательнее, чем его жилище.
  -- Я не люблю дворцовую роскошь. Мне куда комфортнее в этой маленькой комнате со спущенными шторами.
  -- А... - начал было Трэч, но Ловьяд закончил за него:
  -- А ты не будешь возражать, если я - он протянул руку и щелкнул пальцами. - я не могу достать кресла! - Мефистофель сложил руки на груди и с улыбкой смотрел на попытки Ловьяда разорвать магическую защиту.
  -- Извините. Ваше Величество, но я сомневаюсь в том, что вы сможете это сделать. Я не люблю чужой магии в своем доме. Думаю, что вам потребуется моя помощь. Вот так - Мефистофель даже не моргнул глазом, как появились три кресла. - Ловьяд тихо присвистнул.
   Мефистофель сел в свое, глубокое и старое кресло, а Дьяволы осторожно опустились на только что появившиеся - новые и, судя по вензелям на обивке. Принесенные из их собственного замка!
  -- Разрешите предложить вам выпить что-нибудь? Чай? Кофе? Вино? Коньяк?
  -- Чай - сказала Анатас.
   Ловьяд выбрал кофе, а Трэч присоединился к хозяину, решив выпить вина. Мефистофель встал, подошел к шкафу и снял оттуда поднос с чашками и бокалами. Чашки дымились, а вино искрилось, отражая неведомое пламя. Ловьяд с недоверием взял в руки свою чашку, совершенно напрасно ища в ней намек на пыль или магию. Ничего.
  -- Я не осмелюсь предложить вам отобедать, у нас с... - Мефистофель на секунду замялся - с поваром очень разные взгляды на то, каким должен быть обед.
  -- С поваром? - удивился Трэч. - Но разве здесь...
  -- Вот мой повар - и Мефистофель кивнул шкафу.
  -- А! - подскочил Ловьяд, не заметив, как уронил чашку. Волна магии Мефистофеля поймала ее в нескольких сантиметрах от пола. - Так это... это... не может быть... это ведь не...
  -- Да, это он. Новая модель. Конечно, он не имеет исторической ценности, ему нет и двух тысяч лет, но все же...
  -- Где ты его достал? - Ловьяд смотрел на шкаф, как завороженный.
  -- Сделал. - Ловьяд сел. Внимательно посмотрел на Мефистофеля и спросил:
  -- Ты ведь не всегда здесь жил, верно?
  -- Верно. - наклонил голову дух.
  -- А чем ты занимался до этого? Твое имя мне не безызвестно.
  -- Я служил Повелителю Тьмы, могущественному Вельзевулу.
  -- А почему ты оказался здесь?
  -- Увы! Презренная слабость губит даже лучших! Я потерпел фиаско и лишился должности.
  -- А что именно произошло?
  -- Не смог доставить душу в Ад.
  -- И все? Из-за такого пустяка? - Мефистофель пожал плечами в ответ на восклицание Трэча. Усмешка исказила его красивое лицо. Если бы эти дети знали, почему он живет здесь! Если бы они знали, как скучает он по управлению Адом! Но звезды запрещают ему служить потомкам Астарх.
   "А вступить в брак с ее дочерью?" - насмешливо спросил голосок внутри. На что Мефистофель ответил неопределенным: "это другое". А это имя! Как хорошо, что они называют его Мефистофелем! Отвыкнув от звуков чужой речи, он забыл, как любит свое имя!
  -- Мефистофель! Мы хотим взять тебя на службу. Ты согласишься? - спросил Ловьяд, не заметим душевной борьбы Мефистофеля.
  -- В качестве кого? - спросил он.
  -- Это решим потом. Но вообще?
  -- Вообще не портив.
  -- Тогда, отправляйся в замок. Дорогу знаешь?
  -- Знаю. А вы?
  -- Мы дальше пойдем. Ревизию в Аду наводим.
  -- Или, проводим? - Анатас бросила на Мефистофеля долгий, полный любви взгляд.
  -- Да, не удачно вы оделись для пеших прогулок.
  -- Это точно. - Анатас посмотрела на свои туфли, кокетливо выставив почти босую ногу.
  -- Дать вам быстрый, но несколько старомодный транспорт?
  -- Какой?
  -- Повозка, запряженная летучими конями.
  -- Давай! - хором закричали они.
   Мефистофель кивнул, и тут же послышался лязг замков, потом свист рассекаемого воздуха и комната исчезла. Они стояли перед дверью, а рядом ждала их повозка, запряженная четверкой черных, крылатых лошадей.
  -- А ты как? - спросила Анатас.
  -- Мне ничего не нужно, что бы оказаться там, где я хочу.
  -- Тогда, пока. Спасибо за транспорт. - Ловьяд протянул ему руку на прощанье.
  -- Спасибо, что позвали работать. - Мефистофель не заметил этой руки. "ОН НЕ ВЕЛЬЗЕВУЛ" - этой мысли было достаточно, что бы склониться перед дьяволами в глубоком поклоне.
   Они распрощались.
   Братья и сестра сели в повозку, Трэч взял в руки вожжи и свистнул. Кони понеслись вперед, поднимаясь в облака. Чашки и бокал еще некоторое время преследовали повозку...
  
   Шесть
   Дом Мефистофеля остался далеко позади. Холодало. Трэч чуть опустился вниз, ближе к теплу. Внизу мелькали деревни, поля и леса, но кони неслись так быстро, что разглядеть что-либо было невозможно.
  -- Давай помедленнее! - попросила Анатас.
  -- Нормально! Не упадем! - успокоил ее Трэч, но в этот миг повозка заскрипела, лошади заржали, и все грохнулись в озеро, кипевшее серой и пламенем.
   Им, исчадиям Ада, огонь не страшен, лошади тоже целы остались, но вот повозка сгорела мгновенно. Плюясь и фыркая, правители выбрались на сушу. Лошади опустились рядом, потом укоризненно посмотрели на молодых дьяволов, развернулись, и через секунду опешившие правители увидели, как четверка проносится над ними в звездном небе.
  -- Да, очень милая посадка! - возмущенно прошипела Анатас.
  -- Не ворчи! Мы даже не промокли!
  -- Ага! Зато я стукнулся копытом! - проворчал Ловьяд.
  -- Ну, да, как лошадь!
  -- Сам лошадь!
  -- Мальчики, уймитесь, а!
  -- Ладно!
   Ссорится не хотелось. Фортель, который выкинули кони Мефистофеля, не особенно им понравился.
  -- Ой, кто это, там? - испуганно спросила Анатас.
  -- Где "там"?
  -- Там, в озере, из которого мы только что вылезли!
  -- Ой, и правда, кто-то шевелится! Трэч! Смотри!
  -- Да... кто это?
  -- Ой, еще один!
  -- И еще?
  -- Точно! - Ловьяд хлопнул себя по лбу - это же Огненное Озеро! Ну конечно! А это - Грешные Души.
  -- Надо обойти здесь все, осмотреть. Не просто же так мы поехали. Надо все узнать...
   Однако, никуда идти и ничего узнавать не хотелось. Они так устали, что не было сил говорить.
   Трэч думал, как это он не справился с лошадьми, а еще о том, что попустил целых три своих ежедневных тренировки.
   Анатас мечтательно вспоминала черные глаза Мефисто, прикидывала, когда и в какое время будет лучше сбежать от братьев.
   Ловьяда занимали чисто практические мысли: чем поужинать, и где поспать.
Когда они отошли от Озера к гряде невысоких скал, мысль "а поспать" начала мучить всех.
  -- Вон там какая-то пещерка! - Трэч указал рукой на малюсенький разлом в соседней горе.
  -- Ты думаешь, это безопасно?
  -- Если у кого-то есть идеи лучше...
  -- Нет. Трэч прав. Спать хочется, а безопасного места мы здесь не найдем.
  -- Не забываем: мы - правители здесь.
  -- И так, пещера?
  -- За.
  -- За.
  -- Пошли. - о вещах, припрятанных в кармане куртки Ловьяда, благополучно забыли.
   "Пещера!" - это громко сказано. Каменный свод едва прикрывает головы.
   Но усталость была сильнее всяких неудобств. Устроившись кое-как, правители Ада засыпали. Светила Чертова Луна, красная, как плащ Ловьяда. Тишина.
  
   Послышался шум падающих камней. Анатас приоткрыла глаза, но снова закрыла их - хотелось спать. Через пару минут послышались тихие шаги четырех ног. Рык. Правители не открыли глаз, убаюканные долгим походом. Что-то большое, черное заслонило свет в пещерке. Раздался рык. Ловьяд широко зевнул и проснулся.
  -- Кто здесь?
  -- Я - дух Тьмы. На Грешной Земле меня называют вервольфом, оборотнем, здесь я Марк. Но кто ты и твои спутники, спящие здесь? - Марк - вервольф - был крупным человеком наполовину, и наполовину огромным волком. Сложно описать это сочетание: голова его, почти человеческая. Была наклонена вперед. Совсем по-волчьи. Голая грудь - вполне человеческая - была покрыта толстым слоем шерсти. Почти человеческие ноги, одетые в старые грубо сделанные штаны до колен, оканчивались звериными лапами.
  -- Меня зовут Ловьяд, эти двое Анатас и Трэч. Тебе это говорит о чем-нибудь? - представился Ловьяд, рассмотрев вервольфа.
  -- Да.
  -- О чем же?
  -- Вы правители Ада. Я слышал о вас. Но вы ли это? Вот в чем вопрос.
  -- Хочешь получить на него ответ? - язвительно спросила проснувшаяся, злая Анатас.
  -- Кто говорит?
  -- Ох. Разве не ясно? Говорит древнееврейский вампир по прозванию "Щас Съем". - Огрызнулась Анатас.
  -- Не знаю я никакого такого древнееврейского вампира. Вампиры не заходят сюда. Здесь слишком пусто для них - слишком голодно.
  -- Я знаю! - Анатас фыркнула.
  -- Так что же тогда говоришь, что ты - вампир? - удивился Марк.
  -- Чтобы кто-то не задавал глупых вопросов.
  -- Кто?
  -- Ты!!! - закончил этот явно бессмысленный разговор проснувшийся Трэч.
  -- Слушай, Марк, ты случайно не знаешь, куда мы попадем, если пойдем прямо по дороге?
  -- Знаю. Так это действительно вы?
  -- Да. - Ловьяд пошутил бы, но Марк, видимо, шуток не понимал. Как можно было не оценить древнееврейского вампира!
  -- Тогда скажу. Если вы пойдете прямо по дороге, то попадете в Тюрьму Грешных Душ.
  -- Что это?
  -- Там, в мучениях, обитают Грешные Души. Там царит страх и стоны. Там вечная боль.
  -- Ну что ж, занимательная прогулочка, вы не находите? - поморщился Трэч.
  -- Ты можешь нас туда проводить? - кокетливо спросила Анатас.
  -- Могу.
  -- Пошли. - И они, поняв, что сон закончен, зевая, вышли из пещерки.
  
   Несколько минут шли молча. Потом Анатас попросила Марка:
  -- Расскажи о себе.
  -- Я давно уже здесь живу. Но в Тюрьму не заглядываю. В основном, встречаю Души у входа, или гуляю по Грешной Земле. Ну, иногда кого-нибудь съедаю. Но редко. Бегающая мясная пища конечно вкусная, но покупать мясо на Земле в магазинах выгоднее.
  -- Эх, куда Ад катится! - с притворной горечью вздохнул Ловьяд, - уже и мясо оборотни в магазинах покупают.
  -- А у тебя есть друзья?
  -- Нет. Какие друзья?! Я же на половину зверь.
  -- Но, по-моему, в Аду на это не смотрят.
  -- У вас устаревшие понятия. Сейчас - смотрят. Даже этих проклятых тварей - вурдалаков - и то принимают лучше, чем нас: полу зверей.
  -- Ой, что это у тебя на поясе? - Анатас коснулась ножен пальцами. Видимо она не могла смириться с мыслью, что мужчина ей не принадлежит. Даже притом, что все ее мысли витали вокруг Мефисто. А что! Марк вполне мог помочь ей сбежать от братьев!
  -- Это нож. В ножнах. - Ответил Марк.
  -- И что ты можешь с ним делать?
  -- Что угодно. - Он повернул свою крупную голову к Анатас, втянул носом воздух, и опустил глаза. Да... правительница Ада умела нравиться!
  -- Мы скоро придем?
  -- Тюрьма грешных душ перед вами - Марк махнул рукой в сторону, и там тут же появилось огромное, серое мрачное здание.

"Оставь надежду, всяк сюда входящий"

   Горело над чугунной дверью. Здание окружали облезлые старые ели. Даже свет адского пламени был отсюда невиден.
  -- Страшно! - прошептал Трэч.
  -- Тоже мне, великий храбрец! Страшную надпись он увидел! - фыркнула Анатас.
  -- Между прочим, прими к сведению, что-то же самое написано на дверях Ада - напомнил Ловьяд.
  -- Но все равно, мне здесь как-то не по себе. Страшно.
  -- Нытик и трус. Веди нас, Марк.
  -- Нет, я бы с удовольствием, но мне внутрь нельзя.
  -- Ты же сказал, что бываешь здесь! - удивилась Анатас.
  -- Ну... - смутился Марк. - По правде, мне нельзя... Там ведь не столько грешные души, сколько моли заклятые враги сидят.
  -- Заклятые враги? - переспросил Ловьяд.
  -- Да. Вампиры и вурдалаки - заклятые враги оборотней. Но их даже жалко! Не повезло им! - Марк мрачно засмеялся.
  -- Что произошло? - правители были не против послушать интересную историю, лишь бы немного еще помедлить перед входом в темницу. Все-таки, страшно.
  -- Это грустная история! Великий Вельзевул - Марк покачал головой - Великий Вельзевул за что-то осерчал на вампиров и вурдалаков и велел отловить их. Его останавливали все - даже его знаменитый первый министр - и тот останавливал, хотя сам страсть как не любил это племя! Но Вельзевул был так грозен! Все вампиров и всех вурдалаков в Аду и Приадских Территориях отловили и заточили в тюрьмы. Остались только те, что живут средь людей.
  -- Зачем? - только и спросила Анатас. А потом добавила - и откуда ты об этом знаешь?
  -- Откуда? Оттуда. Некогда я сам служил самому великому Темному Созданию во всем Адском королевстве.
  -- ВЕЛЬЗЕВУЛУ?! - переспросили Трэч и Анатас. Ловьяд, не опускавшийся до разговоров хором, только приподнял бровь. (Ну, кто придумал это выражение! Ловьяд месяц целый учился, стоя перед зеркалом, приподнимать правую бровь - и все для того, что бы можно было таким способом выразить удивление).
  -- Нет! Что вы! Причем тут Вельзевул? - потряс головой оборотень. - если бы Вельзевулу, я бы так и сказал - Великому Дьяволу.
  -- Тогда о ком ты сказал: "Самое великое Темное Создание во всем Адском королевстве"? - грозно спросил Ловьяд. - разве не был Вельзевул самым великим из всех, кто, когда либо, жил в Аду?
  -- Нет! Даже сам Дьявол признавал, что его первый министр - о! это был всесильный дух! - что его первый министр во всем превосходит его. А в последние годы своей жизни - и это удивительно! - Вельзевул называл могущественного духа другом, а не слугой. И тот даже обращался к нему по имени: "Вельзевул"! - Вервольф гордо поднял голову. Он - обыкновенный оборотень - некогда служил такому великому существу.
   Правители разрывались между желанием еще послушать про этого первого министра и смертельной усталостью. В тюрьмах, обычно, есть коменданты - богатые и сытые твари! И у них есть холодильники, набитые пищей. И кровати!
  -- Ладно, нам пора! Удачи тебе, Марк! - сказала, наконец, Анатас. Конечно, она не знала что только что лишилась возможности услышать о прошлом своего избранника!
  -- Пока, вервольф! - Ловьяд кивнул. Марк склонился в глубоком поклоне.
  
  -- Вперед. - И Ловьяд решительно толкнул тяжелую дверь. Он вошел первым. За ним Трэч и Анатас. Дверь за ними закрылась с тяжелым стуком. Все погрузилось во мрак.
  -- Сейчас - прошептала Анатас. Она "поймала" в руку огонь, и он замерцал у нее между пальцев.
  -- Так лучше.
  -- Черт! Все равно, дороги не видно!
  -- Пошли. Только осторожно, а то еще грохнемся куда-нибудь. - Впереди забрезжил свет.
  -- Пошли туда. - Спотыкаясь и ругаясь, монархи пошли на "огонек".
  -- Осторожнее. Мы все-таки в тюрьме, кто знает, какая тут дорога.
  -- Надо позвонить в замок, и приказать прислать рабочих поставить тут освещение. Страх страхом, но темнота у входа это дурной тон. - Заметил Ловьяд.
  -- Я позвоню Мефистофелю. - Сказала Анатас. Сейчас! Да, сейчас они договорятся о побеге!
  -- Может, лучше я? - спросил Ловьяд. - Ты ведь с ним почти не знакома.
  -- Я справлюсь с такой сложной вещью, как звонок по телефону. - Вот еще! Позволит она лишить себя такой возможности!
  -- Ну, ладно - пожал плечами Ловьяд. Анатас отошла в сторону, и вернулась только минут через пять.
  -- Что это ты так долго?
  -- Здесь плохая связь.
  
   Они прошли еще немного вперед, и оказались в широком светлом коридоре. Демон в ливрее подошел к ним.
  -- Кто вы, и что вам угодно?
  -- Передай Люциферу, что его хотят видеть Их Величества Правители Ада.
  -- Сию минуту. - Демон открыл одну из дальних дверей и вошел туда.
  
   Люцифер сидел за письменным столом и разбирался с бухгалтерией. Даже в Аду узников надо кормить и содержать, а денег на это нет. Экономить приходилось на всем: на холоде, на связи, и даже, на починке лампочек в прихожей.
  -- Их Величества, правители Ада. - Сказал вошедший демон.
  -- Хорошо, скажи им, что я счастлив, что они почтили эту Тюрьму своим присутствием. Пригласи их сюда. - Люцифер поднял голову от бумаг и спросил тихо - ответь мне на вопрос, как они выглядят?
  -- Все темноволосые...
  -- Не то, они хорошо одеты, сыты? Не устали?
  -- Не похоже, ваша светлость. Судя по всему, они голодны и устали.
  -- Ох, принесли же их черти. Проси их, и поставь чайник.
  
   Демон вышел, поклонился Дьяволам и провел их в кабинет.
  -- Здравствуй, Люцифер, - поздоровался Ловьяд. Имя Люцифер - не самое распространенное имя в Аду. Так называют лишь потомков того, первого Люцифера, о котором не любят говорить в Аду. Видно, этот род совсем обнищал: Люцифер - комендант тюрьмы!
  -- Ваши величества, какая честь для меня! Садитесь. Чаю?
  -- Нет. - отказался за всех Ловьяд. Брат и сестра наградили его уничтожающими взглядами. Люцифер вздохнул с облегчением.
  -- Мы не просто так пришли сюда. Расскажи, как дела здесь.
  -- Все хорошо.
  -- Я, кажется, попросил сказать правду?!
  -- Тогда: все плохо. Денег не хватает даже на починку лампочек! Мы экономим на связи, на холоде, на всем!
  -- Так ли это? Или ты нас обманываешь?
  -- Все так. Я могу показать Вам состояние жизни в Тюрьме, - оправдывался Люцифер.
  -- Мы, я думаю, вернемся в замок через пару месяцев. Тогда и подумаем на счет Тюрьмы.
  -- Спасибо.
  -- Однако, расскажи поподробнее. Что не так?
  -- Из замка деньги почти не высылаются. А мне нужно и узников содержать, и персонал! - Люцифер встал, подошел к старинному несгораемому шкафу, достал оттуда пачку бумаг.
  -- ...
  -- Ваши величества - От перспективы слушать нуднейший доклад о состоянии дел в провинциальной тюрьме молодых правителей спас пожилой демон, вошедший в кабинет.
  -- Да?
  -- Вам срочное письмо.
  -- Давай сюда - Ловьяд протянул руку, постаравшись не выдать своего удивления. Секунду он смотрел на письмо, а потом резко встал. - Ревизия должна быть прервана.
  -- Что случилось? - спросила Анатас.
  -- Наш дядя, Агарес...
   Воцарилось долгое молчание. И, наконец, Ловьяд произнес:
  -- Умер. Мы вынуждены покинуть Тюрьму, прервать нашу ревизию
  -- Зачем мы там? - мрачно спросила Анатас. Она ненавидела смерть в семье, и все хлопоты, связанные с этим (не всегда прискорбным) событием.
  -- Завещание, похороны... - пояснил Ловьяд, уже ушедший с головой в какие-то свои расчеты.
  -- Ох, так всегда - Вдруг, глаза Анатас загорелись. Она сжала руки в кулаки от возбуждения, и быстро сказала - Я позвоню в замок, скажу, что мы возвращаемся.
  -- Мы будем там через минуту.
  -- Перенесемся?
  -- Да. Так быстрее.
  -- Но все равно, я позвоню. - Анатас встала, и вышла за дверь кабинета.
  -- Вперед. - Ловьяд подумал: "Ведь не по делу побежала звонить, все любовь. Ох, вернемся, разберемся с похоронами, надо выдать Анатас замуж за Андэральфуса, а Трэча женить на Барбело. А то, они еще натворят бед на весь Ад. Как раз то, что надо - высшие сановники Ада, давно состоят на службе...". Сам Ловьяд и не думал о женитьбе.
  -- Я все. - Анатас вернулась. Щеки ее - и без того румяные - сейчас горели, как в лихорадке.
  -- На счет три перемещаемся. Люцифер, до свидания.
  -- До свидания, ваши величества.
  -- С финансами решим. Пока.
   Ловьяд сжал руки брата и сестры, прошипел себе под нос магическую формулу, и... перемещение началось!
  
   Нельзя сказать, что смерть герцога была для кого-то большим несчастьем: он имел отвратительный характер, а лет ему было столько, что он уже давно не праздновал свой день рождения. Последний отмеченный - десять тысяч лет. Но он обожал Анатас, свою племянницу, и неплохо относился к племянникам. Земли герцога не принадлежали Аду - это давняя и темная история, не стоит на ней задерживаться надолго, но если коротко, то дело было так.
Во время войны Света и Тьмы, одной из множества таких войн, которые кончились в ничью, граф Агарес проявил себя с лучшей стороны. Князь Тьмы отметил его, пожаловал воинским чином. Потом ему доверили важные переговоры: с заданием он справился блестяще. Он получил повышение и земли. Снова война - и он впереди всех. В награду - герцогство. Следующей его наградой была передача земель его герцогства в его полное распоряжение, вне зависимости от государства.
  
   И так, Дьяволы снова стояли в родном замке.
  -- Ловьяд, - окликнула брата Анатас - я пойду к себе, если что - пришлешь за мной.
  -- Я тоже - вставил Трэч.
  -- Да, я тоже пойду к себе. Хотя нет, займусь бумагами. - кивнул Ловьяд и развернулся на каблуках, и только начал исчезать в клубах зеленого дыма, как к ним подошел Мефистофель.
  -- Здравствуйте, ваши величества
  -- О, добрый день, Мефистофель.
  -- Здравствуйте, Анатас. - И он смешно поставил ударение на второе "а", вместо третьего.
  -- Проводи-те меня, Мефисто-фель - приказала Анатас.
  -- Если их величества не будут против.
  -- Пожалуйста - пожал плечами Ловьяд, и направился было к себе в кабинет пешком. Мефисто и Анатас исчезли. А Ловьяду снова не дали уйти.
  -- Здравствуйте, правители, - к ним направлялась молодая красивая девушка. Ловьяд видел ее в первый раз.
  -- Здравствуйте - поздоровался Ловьяд.
  -- Ловьяд, познакомься, это Симма, ее величество, Симметрия. - Представил ее Трэч.
  -- Очень приятно
  -- Я сожалею о смерти вашего дяди...
  -- Спасибо - учтиво кивнул Ловьяд. Ему ужасно хотелось пойти в кабинет и сесть за документы, карты, письма и отчеты.
  -- Разрешите проводить вас? - спросил Трэч.
  -- Благодарю.
  -- Ваши величества! Я насчет завещания! - их нагнал Адрамелех, Великий Канцлер Ада.
  -- Да.
  -- По завещанию, земля отныне принадлежит ее величеству Анатас, секретные письма и магические открытия, заключенные в них - его величеству Ловьяду, а деньги и драгоценности - его величеству Трэчу.
  -- Хорошо. - Ловьяд кивнул всем и ушел, наконец, к себе в кабинет. Остальные разошлись.
  
   Эпилог
   Работа никак не клеилась: финансовые термины в письмах казались непонятными, любимые цифры вдруг обратились в непонятные знаки, а уж о картах и говорить не стоит! Ловьяд пять минут смотрел на объект, прежде чем понял, что это - Евразия. Он предпочитал сам выполнять всю мелкую работу, чем потом перепроверять за другими. Другие пусть бегают, носам землю роют, приказы исполняют, а он уж разберется с бумагами. На Анатас с Трэчем и рассчитывать нечего. Не смотря на то, что все эти двое так же, как и он сам, получили образование в лучших колледжах Ада, при слове "карты" Трэч спрашивает "игральные?", а Анатас смотрит на него, как на сумасшедшего.
   В тот самый миг, как Ловьяд вычислил Австралию, в комнату-кабинет вошел Трэч.
  -- Я должен с тобой поговорить. - Сказал он.
  -- Что такое?
  -- Ты, возможно, сочтешь этот предательством, но, я уезжаю.
  -- Далеко? Надолго?
  -- В страну, которой правит Симма, навсегда.
  -- Зачем?
  -- Я женюсь на ней.
  -- Как? Ты должен жениться на...
  -- Я тебя не спрашиваю, брат, я тебе сообщаю об этом. Деньги у меня теперь есть, так что, пока.
  -- Ты что! Не понимаешь! Род властителей Ада особенный! Мы женимся и выходим замуж только за определенных демонов и ведьм. - вскочил Ловьяд
  -- А мне плевать! Плевать на Род и правила! Ясно? - рявкнул Трэч.
   Исчезни. Если так, то у меня больше нет брата. - И Ловьяд уткнулся в бумаги.
   Как только дверь за Трэчем закрылась, он швырнул папку с картами в дверь. И попал во входящую Анатас.
  -- Что это ты документами швыряешься?
  -- У нас больше нет брата. Учти это, и не произноси больше имени "Трэч". Анатас, мне страшно. Ведь он - самый младший из нас, самый кроткий и послушный, нарушил волю родителей. Хорошо, что хоть ты не такая.
  -- Да, ты прав. Я не такая, как он, но я уезжаю, и планирую, в будущем, выйти замуж.
  -- Как! За кого!? - Ловьяд вскочил. Что! И она! Тоже!?
  -- Догадайся. - улыбнулась Анатас.
  -- Последнее время, ты общалась только с тремя: с Марком, с Люцифером, и с Мефистофелем. Он - один из них?
  -- Да.
  -- Кто?
  -- Ну, подумай!
  -- Марк?
  -- Ну что ты! Марк - абсолютный кошмар. Он же дурак!
  -- Люцифер?
  -- Нет!
  -- Мефистофель!!!?????
  -- Ну, наконец-то!
  -- Но как?
  -- Что? Да, он старше меня, ну и что? Зато он настоящий мужчина! Умен! Силен. А его глаза!
  -- Но ты с ним только познакомилась!
  -- Шутишь! Ты же не слепой! Я знаю Мефисто - а ни какого не Мефистофеля - уже около года. Мы познакомились во время одной моей прогулки.
  -- Но, когда мы встретились, ты не сказала, что знаешь его!
  -- Ты что, серьезно думаешь, Ловьяд, что я просто так потащилась черт знает, куда на проверку владений? Нет! Эта ревизия была задумана нами с Мефисто год назад: мы переписывались. И письмо, над которым ты ломал голову, называя ахинеей - его выдумка. Мы решили, что во время ревизии сможем договориться о побеге, но - бежать не пришлось. Я имею виду завещание.
  -- Ладно. Это предательство, но ответь мне: как же ты будешь править Адом, имея такого неподходящего мужа? - вздохнул Ловьяд. Его любимая сестра - и такой плевок в душу!
  -- Я? Брось! Я не буду править Адом! У меня теперь есть герцогство, нам с Мефисто там будет хорошо.
  -- Но ты понимаешь, что, приобретя мужа таким образом...
  -- Потеряю брата?
  -- Да.
  -- Тебе придется с этим смириться. Я достаточно самостоятельна. Пойми Ловьяд, и прости мне это - мне уже двадцать один год. Я сама могу решить, что мне делать. прости. Впрочем, можешь не прощать. Я поступлю по-своему.
  -- Тогда - Ловьяд встал, - вон отсюда. Если здесь остался лишь один правитель, то он имеет право выгнать из замка любого. Вон отсюда!
  -- Пока!
  -- Что бы, ноги твоей и твоего мужа не было здесь! Ясно! - Ловьяд побледнел, как смерть. Схватил первую попавшую под руку папку с отчетами, и швырнул ее вслед уходящей Анатас. - Черт вас подери! Предатели... вы не меня предали, а весь дьявольский род! Вы нарушили обещания, данные родителям! Вы хуже простых смертных! Вон! Вон! К черту, к дьяволу, если только он захочет, после всего этого, говорить с вами! Вон! Проклятье падет на ваши головы! Мое проклятие! Вечное!

***

   В тот же день Симма, Трэч, Мефистофель и Анатас покинули владения Ловьяда.
   Мефистофель и Анатас поженились, и прекрасно себя чувствуют. Симма и Трэч скоро расстались, и Трэч женился на очаровательной девушке, сироте с взглядом ангела, которая жила у своего дяди. Она бежала с ним в Страну Тайны, на западной границе Ада. А Ловьяд? Он был в бешенстве, проклиная то брата, то сестру, то разные страны мира. Сколько пройдет времени, пока он успокоится?
  
  
   Великолепная четверка.
   Пролог
   Уйдя от брата, отрекшись от престола, Анатас чувствовала себя просто прекрасно. Может быть, совсем иногда, ее мучила совесть - ведь она так жестоко обошлась с Ловьядом. Но муки совести для влюбленной девушки - пустяк. Она обосновалась в новых владениях, встречалась с любимым Мефисто и была довольна жизнью. И вот, сейчас она сидела на широком черном кожаном диване, мечтательно прикрыв глаза и улыбаясь. На ней был домашний костюм приятного темно-зеленого цвета, с множеством карманов. Она была совершенно одна, в тишине, красота! Но вот послышался звонок. Стук в дверь, и демон - какой же богатый дом без демонов! - доложил:
  -- К вам господин Мефисто.
  -- Мефисто? Проси его сюда. Хотя нет, иди, я его сама встречу. - Анатас без сожаления поднялась с дивана и вышла в коридор.
  -- Привет! - она подошла к нему и коснулась губами щеки, усов. На секунду закрыла глаза, наслаждаясь возможностью любить его.
  -- Привет. - Мефисто ответил на поцелуй.
   В его, обычно таких веселых глазах сегодня горел огонь злобы и какой-то мрачной растерянности. Он поставил на пол пакет и прошел в комнату. Дух и не заметил, как что-то выпало из пакета, а вот Анатас это что-то заметила, и подняла, убрала в карман - мало ли, а вдруг пригодится? И последовала за ним.
  -- Заходи, и садись! - Анатас снова вернулась в тот уютный уголок, откуда встала. Мефисто присел на краешек дивана.
  -- Анатас, у меня к тебе серьезный разговор.
  -- Я что-то не помню, что бы твои разговоры были несерьезными! Давай. - Она подняла на диван ноги, и теперь сидела по-турецки, внимательно глядя на возлюбленного.
  -- Только ты меня не перебивай, и не издевайся, ладно?
  -- Я попробую. Мне до сих пор не удавалось тебя перебить.
  -- Послушай. - Анатас прямо-таки диву давалась: таким нерешительным и смущенным она Мефисто еще не видела. - Многие из моих знакомых, и даже мои вороны, и те, говорят мне одно и то же.
  -- Что?
  -- Одну вещь, которая меня заставляет задуматься.
  -- Да? Так ты умеешь задумываться? Вот это новость!
  -- Не иронизируй. Они все, увидев нас вместе, спрашивают меня: "А не староват ли ты для своей подруги?"
  -- И что? С каких это пор МОЕГО Мефисто стали смущать разговоры за спиной?! - теперь Мефисто подскочил и начал мерить шагами небольшую комнату, натыкаясь на стулья, стол и шкаф по очереди, причем вещи, испуганные, быстро отбегали в угол.
  -- В том то и дело, что не за спиной! Они мне в лицо об этом говорят! - Анатас некоторое время изучающее смотрела ему в глаза, потом нахмурилась и спросила сухо:
  -- Ты хочешь прервать наши отношения?
  -- Ты с ума сошла, Анатас! Я же не ненормальный! Просто мне важно знать...! - Анатас ласково улыбнулась, встала с дивана, и обняла его за шею:
  -- И что ты хочешь, что бы я тебе сказала?
  -- Как ты считаешь?
  -- Что? Что я думаю на счет твоего возраста?
  -- И внешнего вида.
  -- Я скажу, но не пожалеешь ли ты, что попался мне под горячую руку? - Анатас коварно улыбнулась.
  -- Нет. Лучше скажи!
  -- Тогда вот что: я не знаю, что там говорят другие, но ты - самый красивый мужчина на свете. Я не знаю, сколько тебе лет, и меня это не занимает. Я тебя просто люблю. И потом возраст - самое растяжимое понятие в мире. Ведь мы с тобой бессмертны, так? Так. Я тебя просто люблю.
  -- Правда?
  -- Честное слово! Клянусь преисподней! А теперь расскажи мне - голос Анатас был все тем же мягким и ласковым - кто вбил тебе в твою голову эту идиотскую мысль - куда девалась мягкость и ласка!?
  -- Какую?
  -- Вот эту! - Анатас вытащила из кармана баночку с надписью: "Крем против морщин"
  -- Что э-это? - Хитрейший дух во всем Аду, перед Анатас терялся и не мог сказать ни слова лжи, не запнувшись.
  -- Это? Не знаю. Но я знаю, кто притащил сюда это. Это выпало из того пакетика, который сейчас мило стоит в коридоре.
  -- Да, сознаюсь, это мое. - Мефисто опустил голову.
  -- Ну, что, в какую часть света стоит отправить это?
  -- В мусор! - Он горько вздохнул.
  -- Не вздыхай. Пока еще рано. Но сейчас я пойду и навещу пакетик. Он мне много чего расскажет.
  -- Не надо!
  -- Хорошо, пошли вместе. - Анатас взяла его за руку и повела. Они вышли из комнаты, и подошли к злосчастному пакету, кстати, очень милому и желтому. Анатас взяла беднягу за ручки, и они вернулись в комнату.
  -- И так. - Анатас театральным жестом залезла в пакет и вытащила оттуда... - И что бы это могло быть? Так-так-так. Крем для похудания - прочитала Анатас. - Ну, и зачем он мог тебе понадобиться? А! ну да, конечно! Как это я сразу не догадалась! Ты, вероятно, не смог спрятаться за шваброй, и решил худеть, так?
  -- Хм. - На более длинный ответ Мефисто не хватило бы. Его раздирали противоречивые желания: залиться краской, или расхохотаться. Так и не решив, чего он хочет больше, он просто остался стоять.
  -- Выбрасываем. Дальше. Краска для волос. Черная. И зачем же тебе она нужна? Ну да, тебе еще чуть-чуть надо добавить черноты, и, по закону спектра, твоя голова будет отдавать зеленью. Тебе надоело быть просто духом, решил стать болотным духом? Так?
  -- Нет.
  -- Выбрасываем. Далее. Тушь для ресниц. Наращивание. А это на кой черт? Даже не знаю, что сказать. Твои ресницы и так - предмет зависти любой женщины, а еще-то зачем?
  -- Не зачем.
  -- Ну, и последнее, как я вижу. Крем-корректор. Ну ладно, как факт я понимаю, но почему же, не взять нормального качества? Этим кремом только если дверь красить. А ты - лицо... выбрасываем. Все. - Анатас вздохнула.
  -- И чем я повинился? - спросил Мефисто.
  -- Запомни, любимый мой, я не хочу, что бы подобными средствами пользовался тот, чью физиономию я, очень возможно, скоро буду наблюдать каждый день и не по одному разу. Понятно?
  -- Понятно! - Мефисто выглядел совершенно ошарашено. - Я понял, что ты, кажется, согласилась на мое предложение?
  -- Кажется?
  -- Крестится не буду! - рассмеялся он, подхватил Анатас на руки и поцеловал.
  -- Никто и не заставляет.
  -- Значит так, я все понял. Всех, кто мне чего-то говорит по поводу моей внешности и возраста - посылаю так далеко, как только могу (а могу я очень далеко!). Свадьба на следующей неделе.
  -- Эй-эй! Я этого не говорила! Я еще не дала свое согласие! - ДА! Он решился! Плевать на кровь!
  -- Твое согласие никого не волнует. Свадьба через неделю. - он закружил ее по комнате, не заметив, что стулья с испугом убежали из комнаты. Улыбка Мефисто была обворожительна, как никогда, но Анатас взяла себя в руки, спустилась на пол и капризно произнесла:
  -- Вот так всегда. Все делаешь без моего согласия! Хорошо... - Анатас встала, и рукой указала ему направление двери. Мефисто понял намек: "катись к черту, дай подумать", попрощался и вышел, а Анатас упала на диван и захохотала. Она смеялась долго, очень долго.
  
   Один
   И так. Прошло два года. Анатас вышла замуж за Мефисто, и была так счастлива, как это только возможно. Трэч женился, но не на Симме, а на некой Эмили, молодой ведьме. В браке он не был счастлив. К сожалению, развод в Аду - вещь невозможная.
   Ловьяд так и остался один, озлобленный, на весь свет.
   Утро для Ловьяда наступало в четыре. Но сегодня он сидел за столом уже в полчетвертого. Только не думайте, что речь идет об обеденном столе: о письменном. К четырем он написал уже два указа, подписал три смертных приговора и одно помилование. Написав все это, он задумался.
   Мысль, которая мучила Ловьяда сегодня, посещала его неоднократно на протяжении последнего года. Два года назад он крикнул брату и сестре: вон! И они ушли. Ушли молча, не сказав ни слова, не попытавшись помириться. Оба они были не одни, а он...
   Он, который правит Адом, которому подвластны любые любовные напитки, чары, да и просто, его положение делало его, казалось бы, мечтой любой девушки. Но, не смотря на легкие увлечения, с ним не было никого, кто был бы ему близок. Как ему не хватало брата и сестры! Он знал, что найти их будет не просто, но попытаться стоило. Написав еще два письма, он крикнул:
  -- Люцифера ко мне!
  -- Да, ваше величество. - Сонно сказали два голоса из-за двери. Через пару минут Люцифер, невысокий, лысеющий, стареющий дух, был у него. Ловьяд решил, что Тюрьме нужен другой начальник, а Люцифера забрал в замок. Зевая, и потягиваясь, дух спросил:
  -- Извините за невежливость, ваше величество, но какого черта вам надо будить всех в такую рань!?
  -- Не твое дело. Сядь. И слушай. Вот два письма. Одно для Трэча, другое для Анатас. Через час они должны быть в руках адресатов.
  -- Через час! Но почта...
  -- Плевал я на твою почту. Ты лично заинтересован в том, что бы доставить письма. Твоя должность под угрозой.
  -- Хорошо, ваше величество, будет сделано. - И Люцифер, кланяясь, ушел, а Ловьяд остался за столом. На душе стало как-то радостно и светло.

***

   Проклятье Ловьяда не затронуло Анатас - Мефисто был слишком мощным магом, и никто в Аду не смог бы навести на него или на тех, кто ему дорог проклятье.
   Анатас проснулась, открыла глаза, потянулась и посмотрела на большие часы, висевшие на стене. Черт возьми! Пять утра! Кто там так трезвонит!?
  -- Мефисто! Мефисто!! - она потрясла мужа, спавшего, как обычно, крайне сладко, за плечо.
  -- Да, конечно, Анатас, ты совершенно права. - Прошептал он во сне и, обняв ее, снова заснул.
  -- Мефисто, ты меня слышишь!? Там кто-то в дверь звонит!
  -- Да!? Кто? - он наконец-то проснулся и прислушался. - Я пойду, открою. - Мефисто встал, и тут же оказался одет: - удивительное умение, которому Анатас втайне завидовала.
  -- Как ты думаешь, кто это?
  -- Анатас, я же тебе столько раз говорил, чем гадать, лучше посмотреть! Этим я и займусь. Лежи. - Он заботливо поправил ей одеяло и ушел.
  -- Хорошо. Ты прав. - Анатас блаженно улыбнулась и подумала, что их брак с Мефисто - самый умный поступок в ее жизни. Через минуту он вернулся.
  -- Ты не поверишь! Тебе письмо!
  -- Почему не поверю?
  -- Почта в пять утра не работает! Держи.
  -- Интересно... а я то уж было перепугалась. "Анатас! я искренне надеюсь, что у тебя все хорошо. Хоть мы и поругались с тобой, я часто думаю о тебе. Я думаю, что хватит дуться друг на друга, оба были не правы, и встретиться у меня в замке в ночь Хэллоуина. Разумеется, я так же буду рад видеть господина Мефистофеля, потом что муж моей сестры - мой лучший друг. Жду в одиннадцать ночи, Ловьяд."
  -- От кого? - спросил Мефистофель, ждавший, пока Анатас прочитает письмо, в стороне.
  -- Теперь не поверишь ты. От моего брата.
  -- От Трэча?
  -- От Ловьяда.
  -- Тогда действительно не поверю. Ведь ты с ним поругалась.
  -- Прочитай сам. - Анатас протянула ему листок. - Ну, что скажешь?
  -- Если он идет на примирение, мы не станем нарываться. Пойдем. - Сказал, наконец, Мефисто, прочитавший письмо лишь из вежливости. Он не считал необходимым демонстрировать любимой жене свои таланты: пусть думает, что ему необходимо читать письмо, что бы узнать его содержание!
  -- Ты уверен?
  -- Нет. Но, приготовь платье.
  -- А ты - костюм.
  -- Сегодня двадцать девятое? - Спросил Мефисто.
  -- Хэллоуин тридцать первого? - задала встречный вопрос Анатас.
  -- Да. - хором ответили оба и рассмеялись.

***

   Утро. Пять часов. Черт возьми! Видимо, проклятье Ловьяда сбылось. Как хочется спать! А она ведь не дала, выгнала из кровати посреди ночи. Сама Эмили мирно спала в кровати, а Трэч сидел в кресле, поджав под себя ноги и силясь заснуть. Когда он уже начал дремать, когда сон уже почти смилостивился над молодым дьяволом, принимая его в свои объятья, раздался дребезжащий звон.
  -- Что случилось? - недовольно спросила немедленно проснувшаяся Эмили.
  -- Я не знаю. Кто-то звонит в дверь.
  -- Кто?
  -- Не знаю.
  -- Так пойди и узнай, кто это. - Трэч вышел. Открыв дверь, он увидел на пороге свиноподобного демона.
  -- Вам письмо - сказал он и, взмахнув крыльями, улетел. Трэч вернулся в спальню, распечатывая конверт.
  -- Так кто это был?
  -- Это письмо мне.
  -- Читай в слух.
  -- Зачем?
  -- Что бы я была уверена, что это - не любовное письмо. - Эмили сурово глянула на него, и Трэч стал читать: "Трэч! я искренне надеюсь, что у тебя все хорошо. Хоть мы и поругались с тобой, я часто думаю о тебе. Я думаю, что хватит дуться друг на друга, оба были не правы, и встретиться у меня в замке в ночь Хэллоуина. Разумеется, я так же буду рад видеть госпожу Эмили, потом что жена моего брата - желанный гость в моем доме. Жду в одиннадцать ночи, Ловьяд."
  -- Понятно. Хэллоуин тридцать первого? Купи мне платье.
  -- Хорошо, дорогая, какое?
  -- Не спрашивай. Иди, приготовь завтрак.
  -- Хорошо, дорогая. - Трэч, проклиная все на свете, горестно вздохнул. "Не спрашивай" - так она отвечала на все его вопросы. А ведь до свадьбы она была почти ангелом! И что же он сделал такого плохого за свою недолгую жизнь, что бы вечно терпеть эту муку!
  
   Два

***

   Тридцать первое число - особенный день в Аду. Все знают, что в мире людей самый веселый праздник - Новый Год. В мире людей, но не в Аду. Здесь всего два таких праздника - Хэллоуин и Черное воскресенье. В Хэллоуин ведьмы собираются на Лысой Горе, вампиры и оборотни, одетые в свои лучшие костюмы, превращаются в элегантных партнеров для танцев. Звучит музыка всех времен и народов, от "Пятой симфонии" Бетховена, до оркестра Духов Ночи. Вальсы сменяются фокстротами, а те - адскими плясками. Но это для простых жителей Ада. Знать принимает у себя Правитель.

***

   Отступление третье - Адский оркестр.
   "Во все времена музыка являлась обязательным атрибутом культуры. Без музыки невозможна жизнь народа. Национальная музыка Ада является предшественницей и основательницей музыки людей. Вопреки уверениям, адская музыка - вовсе не расстроенный шумовой оркестр, а напротив, является образцом идеальной гармонии и совершенства полифонии". - Из лекции по "Истории музыки" в ВАШ (Высшей Адской Школе).

***

   Ловьяд последний раз оглядел зал, наложил последние заклятия на свечи: ну не электрическими же лампочками зал освещать! Наконец, в шесть часов - за шесть часов до начала - Ловьяд сел в кабинете и, хотя бы внешне, успокоился. И хотя его пальцы теребили бумаги на столе, хотя все увеличивалась груда сломанных карандашей, он сидел, глядя в пустоту. Ровно в шесть часов тринадцать минут вошел Люцифер.
  -- Ваше величество, вы думаете, не опасно приглашать на праздник отрекшихся от престола? - спросил он осторожно.
  -- Не твое дело. Я сам решаю, что опасно, а что нет. И сам думаю, кого приглашать, а кого нет. Так что - не давай советов, пока это не потребуется. - отрезал Ловьяд, и еще один карандаш хрустнул в его руках
  -- А кто еще будет? Из важных персон?
  -- Бенсозия третья, Бараньтед, сын Барантера, фурии, Лесной Демон.
  -- Для них нужно подготовить специальные места в зале?
  -- Да.
   Люцифер с поклонами и елейной улыбочкой ушел. Ловьяд остался сидеть, сверля взглядом стену.

***

   Анатас вертелась перед зеркалом и перед Мефисто одновременно. Мефисто, глядя на нее, улыбался, сидя в кресле. Ему переодеваться было не нужно - ведь его костюм принимал любой вид, какой пожелает хозяин. А вот Анатас полдня потратила на выбор платья.
  -- Милый, я очень рада, что Ловьяд пригласил нас!
  -- Ты стала такой наивной и доверчивой, Анатас! Это я на тебя так влияю?
  -- Конечно, ты! Я совсем перестала чего-либо бояться! Ты ведь такой сильный - Анатас с льстивой улыбкой обняла его за шею - Да и почему бы мне не радоваться? Тебе что-то не нравиться?
  -- Да. - Мефисто обнял ее, поцеловал. Не смотря на уже два года совместной жизни, они ни разу крупно не поссорились и были так же влюблены друг в друга, как в самом начале.
  -- Что? Что тебя беспокоит?
  -- Анатас, ты не боишься, что это будет похоже на встречу герцогов Ада в тысяча пятьсот тринадцатом году до нашей эры?
  -- А что это за встреча?
  -- Ты не знаешь?
  -- Нет.
  -- Правда? Серьезно? Ну, ты... бывает! - Мефисто сдержал слово "неуч", готовое сорваться с губ.
  -- Знаю! Я же не потратила две с половиной тысячи лет на учебу! - Она прижалась к нему. - так что рассказывай!
  -- Ну, хорошо, слушай. - Мефисто усадил Анатас к себе на колени - Сейчас. Как там было.... А! - он напряг память и продемонстрировал потрясающую память - "Однажды, когда пустовал здесь трон, на встречу, чтоб договориться, кто будет править Адом, пришли три брата-герцога. - Начал он цитировать "Истории Тьмы. Дьяволы. Духи. Демоны. Черти. Бесы", знаменитый Адский роман. - Один пришел с оружием - с опаснейшей дубиной. Второй с подарком был - с бутылкою вина, а третий и вовсе с пустыми руками пришел. Говорили они, минут этак сорок. Потом, предложил один из них всем выпить. Выпил тот, кто был с дубиной. Почувствовав смертельного действие яда, он зарубил убийцу своего. А тот, что с пустыми руками явился уж начал торжество свое, как из кустов наемных вышло два убийцы. Один удар клинка, и третьего уж нет". - Мефисто замолчал. Сколько отдал бы он за то, что бы снова продемонстрировать искусство Показа - вот, и зеркало здесь висит! Но - не надо. Не перед ней. Сам с собой - пожалуйста. А перед ней - не надо.
  -- Ты боишься, как бы он не убил нас? - предположила Анатас. У Мефисто была отвратительная черта - он обожал говорить загадками. Причем некоторые, в отличие от этой, по своей сложности были достойны Сфинкса.
  -- Да! Да, да и да! Не за себя боюсь, за тебя, ты же знаешь!
  -- Знаю, Мефисто, знаю. Но я не думаю, что Ловьяд настолько зол на нас, что может убить родную сестру и ее мужа.
  -- Ох, не знаю, но, если мы не пойдем, так как я был прав, он нас все равно прикончит. Будем надеяться на лучшее. В крайнем случае - Ловьяд не настолько хороший маг, чтобы мне не удалось его одолеть.
  -- Все будет хорошо. Что мне, все-таки, надеть? Я уже пол дня демонстрирую тебе свой гардероб!
  -- То красное платье с белым воротником!
  -- Думаешь?
  -- Да, ты в нем просто изумительна! Как, впрочем, во всем, но это платье больше всего подойдет - ведь Хэллоуин же, все-таки!
  -- Спасибо. Ты всегда умеешь сказать что-то приятное.
  -- Если так, то я еще скажу: моя жена - самая чудесная женщина во вселенной!
  -- А ты - самый умный и красивый мужчина в мире Тьмы и Света! - Мефисто нахмурился, а Анатас тут же добавила:
  -- И Разума, конечно. - Теперь комплимент получился настоящим!

***

   "Буду я жив после этой встречи, или нет, не знаю. Клянусь, если останусь жив - уйду от Эмили. А убьет меня братец - тем лучше" - подумал Трэч, застегивая пуговицы на плаще.

***

   Зал был пуст: еще не пробило одиннадцать. Гости соберутся к полуночи, а сейчас стрелка приближается к двум единичкам. Ловьяд один метался по огромному залу, как сумасшедший. Натыкался на столы, оглядывал безумным взглядом пламя костров, горевших по углам. Без пяти одиннадцать. Пять минут должно пройти, и его жизнь снова озарится лучами света и дружбы, братской и сестринской любви.
   Без трех.
   Без двух.
   Одна минута. Чьи-то твердые шаги. Идут двое. Голоса: один - густой бас, другой - нежное сопрано.
   Одиннадцать. Дверь распахнулась. Как давно не видел он это милое лицо! В роскошном платье, она идет рука об руку с Мефисто. Он в темно-зеленом костюме из дорогого бархата, красив, как вельможа времен Вельзевула.
   А сзади еще две фигуры. Трэч. В черном костюме спортивного покроя, в плаще, он почти не изменился за два года. Его жена, в золотом атласном платье, выглядит не красивой, но яркой женщиной.
  -- Добрый день, брат. Рады были получить приглашение на Хэллоуин. - Гордо и сухо сказала Анатас, делая обычный адский реверанс.
  -- Счастлив вас видеть, ваше величество - так же церемонно поздоровался Мефисто, слегка, ровно на столько, сколько требует этикет, наклонив корпус в сторону Правителя Ада. Ловьяд тут же представил себе Мефисто на заседании Темного Совета - там бы он был на своем месте!
  -- Здравствуй, Ловьяд, нам приятно, что ты не забыл нас - сказал Трэч. Эта фраза была словно заученной наизусть. Ни тепла, ни света в ней не было.
  -- Анатас, Трэч, господин Мефисто и госпожа Эмили, я счастлив видеть вас здесь, в этом зале. - Проговорил Ловьяд сухо и церемонно. - Так я сказал бы кому-то другому. Дорогая Анатас, милый Трэч, Мефисто, мисс Эмили, идемте ко мне в кабинет, там уютнее, чем здесь! Скажу я вам. - И Ловьяд, улыбнувшись, повел гостей за собой. Анатас, Трэч, и Мефисто переглянулись и, с тайным страхом, пошли за Ловьядом.
  
  
  
   Три
   Придя в кабинет, Ловьяд предложил Эмили и Мефисто располагаться в гостевой комнатке, а Трэча и Анатас повел к себе.
   Он указал брату и сестре на кресла, а сам сел за тяжелый письменный стол, с ножками-лапами, из черного дерева. Обрадовавшись приходу хозяина, лапы заскребли когтями, но Ловьяд зло велел: "Заткнитесь!". Лапы успокоились.
  -- Итак. - сказал он, когда брат и сестра сели в указанные кресла. - Без церемоний. Судя по словам так называемого приветствия, вы рады бы не видеть меня еще лет триста. - Ловьяд прикрыл на секунду глаза, успокаиваясь. - Хорошо. Если вы хотите, эта наша встреча будет последней. Но вы не только готовы не слышать даже моего имени, но и боитесь меня! Вы пришли сюда, словно на дуэль! Трэч - Ловьяд встал, подошел к нему тяжелой, хромающей походкой, и сорвал с него плащ, обнажив арсенал оружия. - Ты, видимо, собираешься драться! Ты? Со мной? Если бы я хотел, я бы уничтожил тебя одним взглядом! Ты знаешь, я не боюсь свидетелей! Анатас, моя хитрая сестренка! - он подошел к ней вплотную и в ярости разорвал ткань на ее груди, вызвав громкий возглас. - Ты изобретательнее! Ты припрятала пистолет за лиф платья! Ты хитрая, но ты забыла, что я - твой брат! И знаю тебя как облупленную! И тебя я мог бы уничтожить. И твоего мужа. - здесь Ловьяд погорячился, но это было не важно. - Вы думаете - я это вижу по вашим глазам - что я собираюсь свести с вами счеты! Так?
  -- Д-да - робко сказала Анатас, и сжалась под взглядом брата.
  -- Так... ну что ж. - Из черных глаз Ловьяда, глубоких, как два омута, выкатилась слеза. За ней вторая. Он закусил губу и крикнул:
  -- Дураки вы оба! Оба дураки. Дураки и лицемеры. Неужели вы думаете... а, черт с вами! - и он упал в кресло, закрыв лицо руками.
  -- Ловьяд! Ловьяд! Мы... я... - начала Анатас.
  -- Мы, правда, Ловьяд... - неуклюже заговорил Трэч. А Ловьяд встал, подошел к брату и сестре и крепко обнял их. Так они простояли минут пять, а потом Ловьяд спросил:
  -- Ну что, давайте выпьем?
  -- Да, за дружбу и любовь! - подхватил Трэч.
  -- Давайте. - сказала Анатас, и с испугом вспомнила историю о трех герцогах.
  -- Что? Вино, коньяк, виски?
  -- Вино.
  -- Вино.
  -- Демоны!
  -- Да, ваше величество.
  -- Вина, и три бокала. - Когда указанные предметы были принесены, братья и сестра сели за столик, Трэч взял бокал. Анатас осторожно прикоснулась пальцами к своему.
  -- Не бойся, сестренка. Если бы я хотел отравить вас, я бы сделал это умнее.
  -- Ты клянешься Преисподней, которая уничтожает клятвопреступников, что с вином все нормально. Что оно не отравлено?
  -- Клянусь преисподней.
  -- Хорошо - и Анатас осушила бокал. Трэч свой. А дальше...
   Дальше они пили вино так, как умеют это делать только в Аду - не пьянея - разговаривали, вспоминали детство и совместные проказы. Секундная стрелка на часах описывала круги, минутная приближалась к двенадцати. Разговор, казалось, не может прерваться, ведь им так много нужно обсудить. Но скоро, очень скоро их прервали.
  -- Ваше величество. - Вошел Люцифер.
  -- Да? - оторвался от разговора Ловьяд
  -- Без десяти полночь, вам пора. Скоро прибудут гости.
  -- Хорошо, мы сейчас спустимся в зал.
  -- И еще, на праздник прибудет еще один гость.
  -- Кто?
  -- Принц Серый, ваше величество.
  -- Серый?
  -- Да, ваше величество.
  -- С чего бы это он?
  -- Не имею чести знать, ваше величество.
  -- Хорошо, иди. - И Люцифер ушел.
  -- Кто такой Серый? - спросила Анатас.
  -- Почему "серый"? это имя? - удивился Трэч.
  -- Я отвечу сразу на два вопроса. - Сказал Ловьяд. - Принц Серый, или просто Серый - герцог Южной Стороны. Он хитер и умен, я уверен, он с радостью занял бы мое место. А Серый - это имя, вернее прозвище. Говорят, его так называют из-за вечного цвета его одежды и, конечно же, из-за убеждений. Он уверен, что он - самый сильный во вселенной: не белый, как Бог, и не черный, как Дьявол.
  -- Это же абсурд! Серый не вобрал в себя лучшие качества черного и белого, но вообще лишен качеств! Мы проходили это в школе, когда проводили спектральный анализ.
  -- Конечно абсурд. Но сам Серый об этом не знает. Он - из крестьян, и спектральный анализ не изучал.
  -- И что? Ты думаешь, он может испортить праздник?
  -- Не знаю. Но, на всякий случай, вооружитесь, и еще. - Ловьяд задумался. - Сделайте вид, будто мы с вами разругались совсем.
  -- Как?
  -- Не подходите ко мне, отпускайте в мой счет едкие злые замечания. И никому не говорите, что мы - снова друзья. Даже Эмили и Мефисто.
  -- Обмануть их? - нахмурилась Анатас.
  -- Всего лишь утаить правду. Нам пора. Люцифер!
  -- Да, ваше величество. - Дух показался в дверях.
   Отведи этих личностей в зал. И... - Ловьяд знаком подозвал Люцифера к себе поближе и шепнул - посади их подальше от меня. И их супругов тоже. - Люцифер кивнул и вышел. Анатас с Трэчем ушли, а через минуту за ними последовал Ловьяд. Скажем сразу - Трэч промолчал, Анатас открыла Мефисто правду.
   Впрочем, могла бы этого и не делать - Мефисто долго жил в этом замке. И здесь никто не мог сделать ничего, никто ничего не мог сказать так, что бы Мефисто этого не услышал. Для него у всех стен здесь были уши!
  
   Четыре
   Зал наполнялся гостями. Один за другим прибывали почетные лица Ада. Вся знать собралась здесь на шабаш, Здесь были не только духи, но и души, одетые в лучшие костюмы, готовые праздновать всю ночь. Но правитель не готов был веселиться. Когда часы пробили ровно двенадцать раз, заиграла музыка. Гости пустились в пляс. Один танец сменялся другим, на смену латиноамериканским ритмам приходила музыка Европы. Сотни великих музыкантов, певцов, композиторов, попавших в Ад, теперь услаждали слух Правителя.
   К потолку взмыли оскалившиеся горящие тыквы и тысячи летучих мышей.
   Один Ловьяд стоял, спокойный, среди веселья, когда к нему подошел Люцифер.
  -- Принц Серый, ваше величество...
  -- Где он?
  -- Нет, вы меня не правильно поняли, ваше величество, он не придет.
  -- Вот как?
  -- Но он прислал своего друга,
  -- Где этот друг?
  -- Он ждет у дверей зала, у него к вам какое-то сообщение.
  -- Я иду.
  -- Вас проводить?
  -- Нет. Ночь! Пламень! - Назвал он по именам самых грозных церберов из своей псарни, рвущих глотки любому, на кого укажет перст Правителя Ада - Я никого не боюсь! - собаки подбежали, выражая готовность следовать за хозяином куда угодно. Ловьяд пошел к выходу.
   Он открыл тяжелую дверь и увидел перед собой юношу, с легким пушком над губой, одетого в серо-стальной костюм. Он был так молод, что Ловьяд даже удивился - что у Серого, вообще нет никого в свите, раз он посылает с поручениями к Дьяволу мальчишку.
  -- Кто вы? Как вас зовут? От кого вы пришли, с какими намерениями? - спросил у него Ловьяд немного покровительственным тоном.
  -- Я - житель Южного герцогства, пришел к вам от принца Серого, что бы сказать вам... - он замолчал.
  -- Что же вы хотите мне сказать? - поинтересовался Ловьяд, кожей чувствую, что что-то не так.
  -- Всего лишь, что ВЫ НАШ ПЛЕННИК! - из-за угла вышло более ста "серых" воинов, окружили его. Но не на того они напали. Ловьяд не пользовался мечом или клинком - благородным, красивым, но совершенно не практичным в наше время оружием предков. В его руке оказался маленький пистолет, не отягощенный такой деталью, как глушитель.
  -- Первый, кто двинет хоть пальцем - спокойно сказал он: не просто так собаки убежали обратно в зал - станет трупом, и его ожидают адские муки. - Угроза подействовала. "Серые" войны, вооруженные даже не холодным оружием, а камнями, косами, лопатами, стояли не шевелясь. - Передайте Серому, что я не мальчишка, который испугается сотни безоружных крестьян, боящихся мучений после смерти больше, чем самой смерти. Отвечайте, кто провел вас сюда?
  -- Г-господин Люцифер - прошептал наиболее смелый из толпы.
  -- Прекрасно. Все свободны.
   В это время двери зала открылись, и взорам гостей предстала знакомая нам уже картина.
  -- Что это значит, ваше величество? - спросил Люцифер.
  -- Ничего страшного, мой друг, - елейно прошипел Ловьяд - ты арестован. Демоны! - крылатые слуги Ада прилетели на зов правителя. - Люцифера под стражу, и в Огненную тюрьму.
  -- Да! Ваше величество.
  -- Вы свободны, господа - и Ловьяд махнул "серым" войнам: кыш отсюда! Крестьян и их предводителя, юношу, в сером костюме, как ветром сдуло.
  -- Что это было, Ловьяд? - спросила Анатас.
  -- Это, милая моя сестра, значит, что Люцифер продался Серому. Вернемся все в зал, я скажу важную вещь.
   Гости, обеспокоенные, вернулись в зал. Электрический свет был включен. Ловьяд поднялся на возвышение, похожее на сцену, и произнес:
  -- Дамы и господа! Вы все - мои подданные - знаете о преступной организации, предводитель которой именует себя Принцем Серым. Этот "Серый" мошенник объявил мне войну.
  -- Как?
  -- Когда?
  -- Какую войну? - послышалось в толпе.
  -- Да, именно войну. Иначе как я могу объяснить десять тысяч "серых" воинов под окнами этого замка. - Ловьяд заметил их уже тогда, когда вошел в зал, и был сильно обеспокоен. Правда, напрашивался утешительный вывод: войска Серого действуют не совместно, а по отдельности, иначе крестьян не напугать было одним пистолетом.
  -- Где?
  -- Какие войны?
  -- Обыкновенные. "Серые". - Наиболее любопытные выглянули из окон, и действительно увидели целое море воинов, одетых в серые костюмы.
  -- Мефисто! - позвал Ловьяд, и из толпы вышел Мефисто. Неизвестно, каким образом, может, сработала наследственная память, но Ловьяд, еще не узнав как следует, уже признал в Мефисто верного слугу Ада.
  -- Да, Ловьяд? - Сердце духа сжалось: "Мефистофель!" - "Да, Вельзевул!"
  -- Иди и узнай все.
  -- Хорошо. - Мефисто исчез.
  -- А тем временем, все приготовьте оружие: мало ли что! Все по комнатам. - И Ловьяд подал пример, выйдя из зала. Гости устремились за Правителем.
   Пять
   Вскоре все гости разошлись по спальням. Все, кроме двоих. Анатас и Трэч пошли за старшим братом. Войдя в его кабинет, они застали Ловьяда с Мефисто.
  -- Наемники. Войско наемных солдат. - Отвечал Мефисто на заданный ранее вопрос.
  -- Сколько?
  -- Десять тысяч. Может, чуть больше.
  -- Нет, сколько он им заплатил?
  -- Двести дьяволов каждому.
  -- Иди к ним. Я заплачу двести десять.
  -- Так и сказать?
  -- Так и скажи.
  -- А условия? Что тебе от них нужно? - Мефисто был осторожен.
  -- Защита замка от Серого. Пока. Хотя я не думаю использовать их всерьез. Самое главное, чтобы они не мешали.
  -- Они будут твои. Все до единого.
  -- Как ты это сделаешь?
  -- Выгляни в окно. - И Мефисто, открыв окно, выпрыгнул из него. Осторожно приземлился в гущу солдат, и в мгновение ока превратился в такого же солдата. Вскоре его мощный голос раздался в толпе:
  -- Это возмутительно! - крикнул он.
  -- Что возмутительно!
  -- Где возмущение!
  -- Я говорю, что нам заплатили на семь дьяволов меньше!
  -- Как меньше?
  -- Почему меньше?
  -- Меньше, чем что?
  -- Кто? Я меньше!
  -- А что - двести дьяволов - это хорошо! У нас на пять дьяволов можно поесть и выпить в хорошем месте! - а Ловьяд, глядя из окна на эту картину, думал: "я же сказал ему: обещай двести десять, а он цифру семь где-то раскопал"!
  -- Я и говорю - толкал речь Мефисто - что мне всегда платили двести семь, а тут двести! Как будто нет разницы в семь дьяволов!
  -- Правильно! Мало!
  -- Больше хотим! - закричали в толпе, уже забыв о том, кто первым сказал про двести семь дьяволов. А Мефисто, оставив солдат возмущаться, оказался в кабинете.
  -- Что ты там делал? Что за чепуха! Какие двести семь дьяволов? - набросился на него Ловьяд.
  -- Не горячись! Успокойся, и послушай. Если бы я пришел к ним, и сказал бы: "солдаты, правитель Ада заплатит вам двести десять дьяволов, что бы вы сражались против принца Серого, который заплатил вам двести", меня бы послали в преисподнюю. - Мефисто называл Ловьяда на "ты" не потому, что Ловьяд хотел этого - нет. Но Мефисто не мог говорить вы парню в сотни раз моложе него, и, кроме того, внуку Великого Дьявола. И, кстати, своему родственнику!
  -- А так?
  -- А так, мой милый Ловьяд, ты сейчас выйдешь на балкон и скажешь: "Доблестные войны! Как можете вы стоять здесь, под окнами, и ждать команды напасть на своего правителя? Неужели Серый купил не только ваши мечи, но и души? А может ли он управлять вашими душами?".
  -- И что? - Ловьяд начинал понимать затею Мефисто, но помалкивал.
  -- И то, что я снова превращусь в солдата, и когда ты скажешь это, я спрошу: "да, он купил наши мечи, но души - нет, души стоят дороже". Ты ответишь: "сколько же стоит то, что принадлежит мне по праву?". Я отвечу: "двести восемь дьяволов", а ты: "я не покупаю души, я владею ими, но вы можете мне их продать. Ваши души стоят двести восемь дьяволов? Но я согласен купить и ваши мечи, они стоят еще два. И того, цена каждого демона, которую я здесь вижу, равна двумстам десяти дьяволам".
  -- А дальше?
  -- А дальше, узнаешь дальше. Идем, только слова не забудь.- Мефисто снова обратился в солдата и спрыгнул вниз, а Ловьяд вышел на балкон. Все произошло так, как и предполагал Мефисто, а в конце, после слов Ловьяда: "... равна двумстам десяти дьяволам", дух громко крикнул:
  -- Ура!!!!
  -- Ура!!! - подхватили солдаты.
  -- Мы готовы служить Правителю Ада! - закричал Мефисто, хорошо знавший законы толпы, и все подхватили:
  -- Мы готовы служить Правителю Ада!

***

   Узнав о мятеже своих войск, Серый не растерялся. Но он сильно огорчился. Да! Так и должно было быть, - думал он. Но сдаться сейчас, когда почти все достигнуто?! Серый понял, что Ловьяд не простит ему наглости: возомнить себя равным ему. У него было два варианта, атаковать Ловьяда сейчас, или ждать удара в спину. Серый знал, что Ловьяд не станет разводить сантиментов с ультиматумом, торжественным развертыванием войск и прочей чепухой. Серый понимал, что правитель Ада просто пришлет ему дружеский подарок: будь то бутылка отравленного вина, или нарядно завернутая бомба, подарок уничтожит его тело, а душа перейдет в полное распоряжение Ловьяда. Значит, надо было напасть первым. Шансов на победу теперь почти никаких, но хотя бы мирное соглашение, которое предложит сам Правитель... мечты.
   Принц стоял в небольшой комнате снятого домика, оглядывал небогатую обстановку и думал. Вспоминал, как все ему казалось просто, когда он затеял эту игру. И надо было только-то объяснить глупым крестьянам, что быть черными - хорошо, белыми - тоже хорошо, а вот и тем и тем, это еще лучше. И вот сейчас он принимал сложное решение. Наконец, оно было принято.
  -- Люцифер! - спасенный из тюрьмы, дух явился на зов своего нового властелина.
  -- Да, принц.
  -- Завтра наступление.
  -- Да, принц. Войско?
  -- Мой резерв.
  -- Время?
  -- Одиннадцать часов утра.
  -- Противник?
  -- Правитель Ада. Ты тоже должен быть там, в гуще событий.
  -- Да, принц. Все будет сделано. Только вопрос...
  -- Да, Люцифер, спрашивай.
  -- А пленные? - Люцифер приблизился и зашептал на ухо Принцу.
  -- Ты имеешь виду уже на войне?
  -- Да, принц.
  -- Тебе там кто-то нужен?
  -- Да, принц.
  -- Кто?
  -- Красавица Анатас.
  -- Она твоя.
  -- Спасибо, принц. - И Люцифер с поклоном удалился.

***

   Ловьяд знал о начале войны уже тогда, когда Серый только догадывался об этом. Логика подсказывала, что Принц не сдастся без боя. И Ловьяд был готов к бою. Но он был чуть хитрее: не наемники были его войском, а преданные ему демоны, крылатые, когтистые, служивши еще с Первой Компании, порой, не слишком умные, но они не подведут.
   Все было готово к войне. Верный демон доложил Ловьяду о разговоре Серого с Люцифером. Вернее о той его части, где Серый называл время боя. Ловьяд усмехнулся: у принца нет никаких шансов.
  
   Свет адского пламени осветил поле боя. Принц Серый выставил войска. Оно блестело кольчугами - сантименты! Свет отражался в шлемах - кто же так воюет!? А войск Ловьяда все не было.
  -- Вперед! Враг прячется, мы выгоним его из берлоги! - скомандовал Серый, и его войско затопало к замку Ловьяда.
   Шансов было мало, но вдруг... Вдруг Ловьяд слег с тяжелым заболеванием... Серый помотал головой, отгоняя призрачные мечты-видения.
   Но тут ясное небо неожиданно покрылось тучами. Черными грозовыми тучами.
  -- Дождь будет, принц! - крикнул Люцифер.
  -- Дождь только нам в помощь! Ловьяд аккуратист, не станет сам мочить крылья. - Оптимистично ответил Серый. Но дальше становилось все непонятнее: тучи шевелились, скрипели (хотя, быть может, это был ветер?). Вой стоял жуткий.
  -- Ну и погода, принц! - не успокоился Люцифер.
  -- Раз ты боишься дождя, можешь покинуть поле боя, и заняться приготовлением собственной виселицы.
  -- Да нет, я не боюсь промок... ААААА! - и Люцифер прикрыл голову руками. Не тучи, оказалось, стелились над войском, а демоны. Камни, стрелы, пули посыпались на головы "серых".
  -- Вперед! - закричал Алекс, полковник ловьядовских войск, верный ему демон еще со времени захвата трона
  -- Вперед! - заорал Люцифер - За принца! - и... помчался прочь с поля боя. К замку.
  
   Как ни странно, он туда попал. Никакой охраны. Анатас стояла посреди коридора, спиной к входу, и не заметила Люцифера. Он тихо и осторожно подкрался к ней, не веря собственной удаче.
   Анатас смотрела на экран видеокамеры, на которую снималась битва. Люцифер приблизился к ней, и, задержав дыхание, обхватил сзади за плечи.
  -- Привет, красавица! - весело сказал он ей.
  -- Привет - Анатас узнала голос, но и не думала паниковать и бояться Люцифера - он же мужчина. Сию породу домашних животных бояться бессмысленно, да и не требуется, так как она прекрасно воспринимает команды и поддается дрессировке. - Что это ты лезешь обниматься? Что-то до сих пор я за тобой этого не замечала!?
  -- Ты не замечала этого, красавица, потому что ты была правительницей Ада.
  -- Экая важность! - фыркнула она. - Единственное, чем я тебя огорчу, так это тем, что ты в моем списке кавалеров, стоишь на тысяча шестьсот шестнадцатом месте. А я четко слежу за соблюдение очередности. Так что, придется тебе еще лет сто подождать.
  -- Какая ты любвеобильная!
  -- Еще бы! А теперь, изволь меня отпустить.
  -- А если не отпущу?
  -- А ты попробуй - и она ему заговорщицки подмигнула и повела плечом, давая возможность платью сползти с плеча, обнажив белоснежную кожу.
   Завороженный ощущением легкой победы, он попробовал не отпустить... Незаметное движение ноги с туфлей на шпильке, и Люцифер скорчился пополам. Все-таки, Анатас имела двух братьев, и знала, как ударить, что бы запомнилось на всю жизнь - еще Ловьяд, на свою голову, обучил сестру подобному приему самообороны.
   Что случилось? - участливо наклонилась она к нему.
  -- Больно же! - простонал он.
  -- Больно? - удивилась Анатас. - А почему?
  -- Ты меня так!
  -- Я! Поверь мне, я случайно! Я так не хотела!
  -- А как ты хотела?
  -- А я хотела - Анатас выпрямилась и приблизилась к Люциферу, повалившемуся на пол, затылком вверх. - Вот так! Я хотела именно так! - и припечатала его голову ногой, так, что нос хрустнул от соприкосновения с полом. Он потерял сознание.
  -- Вот, я хотела именно вот так. Жаль, сразу не получилось. - Анатас перевела взгляд на экран камеры. Битву она пропустила!
  
   Шесть
   Ловьяд считал убитых демонов. Их было не так-то много. "Серые" почти не могли защищаться, исход битвы был решен еще до ее начала. У Принца не было шансов. Сам Серый был пленен кем-то из демонов. Ловьяд не следовал древнему обычаю - главарь сражается с главарем.
  -- Люцифер. Этого подонка я не вижу здесь - сказал он.
  -- Ваше величество, все руководители, кроме Люцифера взяты в плен. - доложил Алекс.
   У Ловьяда зазвонил телефон.
  -- Да?
  -- Это Анатас. - послышался голос в микрофоне - Ты, случайно, не потерял Люцифера?
  -- Потерял.
  -- Он у меня.
  -- Он тебя обижает?
  -- Он без сознания.
  -- Совсем?
  -- Да.
  -- Может, расскажешь почему? - язвительно спросил Ловьяд.
  -- Приходи сюда - увидишь.
  
   Идя к замку, Ловьяд, Мефисто и Трэч ожидали всего, чего угодно, но только не того, что увидели там.
  -- Анатас!? Что с Люцифером?
  -- С Люцифером? - Наивно похлопав глазами, спросила Анатас.
  -- Ну, да.
  -- Он попытался меня обнять, ну, мне было неприятно, и вот - она показала на лежащего и тяжело дышащего духа.
  -- Анатас, ты просто удивительная женщина! - воскликнул Мефисто, подойдя к ней и обнимая ее.
  -- А вот это мне приятно. - Она положила голову ему на плечо.
  -- Так, голуби, катитесь вы отсюда! - посоветовал им Ловьяд.
  -- Да с нашим удовольствием! Ближайшие часа два нас можно не искать! - Расхохотался Мефисто, и они с Анатас покинули коридор. Ловьяду оставалось только хмыкнуть.
  -- Да, Трэч, похоже, Анатас с Мефисто - редкий пример поистине счастливых личностей. - сказал он брату.
  -- Да. Слушай, отправляясь к тебе, я дал себе слово - буду жив, разведусь с Эмили. Что делать?
  -- Что делать... - задумался Ловьяд - разводиться. Слово надо держать.
  -- Ура!!! С твоего разрешения, я развожусь! Спасибо! - и Трэч кинулся ему на шею.
  -- С каких это пор тебе требуется, в личной жизни, мое разрешение? - спросил ворчливо Ловьяд, радуясь миру, вновь установившемуся в их семье.
  
   Любовь Ловьяда.
  
   Пролог
   Многие авторы всех времен и народов описывали любовь Дьявола к обычной земной женщине. И это не удивительно. Ведь, если подсчитать, в жизни почти каждого Правителя Ада и его родственников была такая любовь. Больше или меньше она завладевала черным сердцем властителя преисподней - вот в чем разница. Но Ловьяд не верил в любовь к женщине как в факт вообще. Все признания, все страсти он считал обманчивыми, ложными и корыстными. Мефисто с Анатас он воспринимал как редкое, совершенно уникальное исключение. Из тех, что только подтверждают правило.
   Не смотря на то, что ему уже исполнилось тридцать, у него не было еще ни одного серьезного увлечения - так, легкие романы с ведьмами, чьи имена он даже не старался запомнить.
   Любви же он еще ни разу не испытывал. Другого это могло бы мучить и терзать, но не Ловьяда. У него были женщины: но не было такого, что бы одна связь продлилась дольше недели. Он не выносил дольше присутствия одной женщины рядом с собой.
   Это была, кажется, пятница. Ловьяд совершал свой "плановый", обычный облет Грешной Земли. Говоря точнее, облет уже подходил к концу, как Правителю Ада взбрело в голову остановить свой полет в маленьком городе N.
   Спустившись на землю с удобной и привычной высоты десять-пятнадцать километров, Ловьяд обратился в обычного человека - то есть, избавился от копыта, крыльев и рогов - и зашел в небольшое кафе. Нет, не так оно называлось. А как же? А, Макдоналдс. Не стоит думать, что Ловьяд проголодался настолько, что бы травиться дешевой пищей в дешевом заведении, просто ему захотелось новых ощущений. И так.
   В здании было очень тесно от обилия посетителей, у касс стояли огромные очереди. Ловьядом завладело жуткое любопытство - что это там такое интересное, что можно тратить свое время, торча в очереди? И он тоже встал. Излишне говорить, что из конца очереди он сразу же очутился в начале. С любопытством он взглянул на святящиеся табло с меню и сказал продавцу весьма необычную для этого - да и не только для этого заведения фразу:
  -- Подскажите мне, пожалуйста, что у вас есть не стоит? - действительно, странная фраза.
   В общем, результатом этой фразы и десяти минут разговора с официанткой было мороженое - самое съедобное для Дьявола, из предложенных продуктов. Большинство же продуктов, пригодных для людей являются настоящей мерзостью для любого представителя Черного Рода. Тем более, что Ловьяд не выносил на дух вид гамбургеров, присутствовавших здесь в изобилии.
   Однако, все отвлеклись от темы. Ловьяд нашел среди толпы - безо всякого труда - свободный столик, и первые пять минут сидел в молчание, оглядывая людей тяжелым взглядом, и высчитывая долю Мертвого Герцога в их совместном предприятии, прикидывая, как бы побольше оттяпать себе, как мимо прошла женщина.
   Нет, какая женщина! Девушка, или, даже девочка. Никто не знает, почему Ловьяд выделил ее из общей толпы, но что-то в ней заинтересовало его. Что? Может, длинные светлые волосы, волной спадавшие на плечи, на спину? А может, большие зеленые глаза, в обрамлении черных ресниц? Или маленькая фигура? Ловьяд и сам не знал. Но, скорее всего, именно глаза. Но не их цвет, и не ресницы, а чистый взгляд, взгляд ангела, столь редко встречающийся в Аду, и столь притягательный для любого адского существа. Ловьяд вдруг захотел, что бы она оглянулась, посмотрела на него, но этого не случилось. Он приказал: она не повиновалась. Ловьяд вздохнул - она слишком невинна. У него не было власти над ней.
  
   Один
   Ловьяд закончил письмо, запечатал личной печатью с изображением демона, и подписал адрес. Потом, словно в задумчивости, позвал:
  -- Азазель! - тот вошел тотчас же, словно ждал приказаний за дверью. Невысокий, рыжеватый и клыкастый, верный слуга Правителя Ада.
  -- Ты быстро! - удивился Ловьяд - я ошибаюсь, может быть? Ты ведь должен находиться где-то в районе средиземноморья!
  -- Ваше Величество не может ошибаться! Так и есть. Но я явился тотчас же, как только услышал ваш зов.
  -- Я рад. Но к делу. Вот этот конверт ты доставишь Ему.
  -- Сказать Ему, что это от вас?
  -- А ты что, в самом деле думаешь, что, увидев тебя, Он не догадается, от кого письмо? Не говори глупостей, Азазель. Возьми конверт и исчезни.
  -- Слушаюсь, ваше величество. - И дух растворился в воздухе.
   Вообще понятия дьявол, дух, демон, черт и бес имеют вовсе не одинаковый смысл. Думать, что все это одно и то же, это все равно, что уверять, будто крестьянин, купец, граф и король - это совершенно одно и то же! Так же абсурдно. Ведь единственное, что объединяло раньше разные сословия - так это принадлежность к роду человеческому. Так же и дьявола, духа, демона, черта и беса объединяет лишь принадлежность к роду Тьмы, к Черному Роду.
   Дьявол - правитель Ада, или его родственник по крови. Дальше идут духи, высшая знать. Демон, служащий дьявола или духа, может сам стать духом за особые заслуги. Черти - начальники Адских учреждений, чиновники. Ну, а бесы, эти "опекают" грешников.
   И так, дьявол Ловьяд, проводив взглядом духа Азазеля, так и остался сидеть за столом, не двигая даже головой.
   Через полчаса посреди кабинета снова возник Азазель. Дух с поклоном протянул ответ в конверте с белоснежной печатью, изображением чьего-то святого лика. Ловьяд поморщился на эту печать, и отпустил Азазеля взмахом руки, которая не просто проводила его, но и кинула мешочек с золотом. Как только он исчез, Ловьяд принялся за чтение этой записки, даже не письма. В другое время самолюбивый правитель мог и обидеться, но не сейчас.
   "Здравствуй!
   Если Ты хочешь видеть меня по делу, как Ты пишешь сам, то лучше всего нам будет встретиться на Земле. Ты знаешь это место. Сегодня в четыре часа вечера я буду там".
   И ничего более. Ни прощания, ни подписи! Ловьяд покачал головой - все-таки Свет очень презрительно относится к нему и его подданным.
   Он посмотрел на время. Еще только без пятнадцати четыре. Целых пятнадцать минут. Ловьяд подошел к шкафу и достал оттуда бутылку вина и стакан. Налил. Выпил залпом. Потом, немного подумав, убрал вино и достал водку. Выпил. На душе, как и всегда после этого напитка (особенно в тандеме с вином), стало невообразимо плохо. Но был и плюс - исчезло волнение, исчезли слишком хорошие для дьявола качества и манеры. Без минуты четыре Ловьяд щелкнул пальцами и очутился около небольшого домика на опушке в чаще тайги. Это место, слишком уединенное, что бы быть обычным, но слишком темное, что бы быть святым, служило давним местом Их встреч.
  
   Отступление пятое - Это место.
   Это место, весьма примечательное, более того, даже знаменитое, нельзя найти на обычной карте - людям о нем знать вовсе не обязательно. Но если бы вдруг кому-нибудь взбредет в голову нанести его на карту, то оно окажется в Сибири, там, куда не заходят люди. Создано оно было тогда, когда Властитель Мира разделился на две части, но еще не стали эти части столь самостоятельны, почти противоположены, и встречались в этом уединенном уголке, чтобы не был так болезнен распад. Но однажды шальной ветер подхватил искру, и загорелась поляна. Долго не появлялись там обе половины, а когда встретились вновь, то поняли - они столь разные, что должны жить как можно дальше друг от друга.
  
   Ровно в четыре на другом конце поляны появился Он. Стройный, высокий, седой, но с молодым лицом, за последние десять лет Он не изменился.
  -- Здравствуй, Сын Тьмы. - Поздоровался Он.
  -- Если я - сын Тьмы, то Ты, как противоположность мне, отец Света? - с иронией спросил Ловьяд.
  -- Я не настолько высоко себя ставлю, что бы называться отцом Света.
  -- Ну, уже хорошо.
  -- Зачем Ты хотел меня увидеть? - Он пристально посмотрел на Ловьяда, и тому стало не по себе, от Его чистого взора.
  -- Может, зайдем внутрь? - Ловьяд кивнул на избушку.
  -- Не стоит. У меня слишком мало времени. И так, что Ты мне хочешь сказать, воплощение Зла?
  -- Ты мне льстишь! Я не воплощение, я всего лишь проявление Зла, великого и всемогущего. Вот мой дедушка Вельзевул, тот да...
  -- Я не знаю Твоего Деда, но слышал о нем мало лестного.
  -- О... это высшая оценка Его дел. Ведь это именно Он изобрел все известные нам пороки.
  -- Зачем? Этого я не могу понять.
  -- Зачем? Что за вопрос? От кого это я слышу? Ведь Ты всеведущ!
  -- Но не в Ваших Адских делах. - Он покачал головой.
  -- Ему просто надоело в одиночестве соблазнять людское племя, и он создал такие должности как Алчность, Гневливость, Сладострастие, Чревоугодие, Лицемерие, Предательство, Леность... смертные грехи - его изобретение! А еще... перечислить еще должности, которые он создал?
  -- Нет! Нет! Не надо дальше. Не произноси эти ужасные имена! Давай о деле.
  -- Хорошо. Ты знаешь Иванову Викторию, из N?
  -- Сорока лет?
  -- Пятнадцати.
  -- Знаю, - ответил Он, немного подумав. - Но зачем она Тебе? Это же воплощение смирения, кротости и глупости!
  -- Я знаю. Но скажи, она Тебе нужна?
  -- Если бы она была из Твоего ведомства, я понимаю. Если бы она была ангельской породы, я бы тоже понял. Но ведь она так... ни рыба ни мясо... - Он пожал плечами, удивляясь тому, что Зло всемогущее остановило свой взгляд на столь обычном существе.
  -- Отдай ее мне. Я прошу у Тебя, как у ее Отца, ее руки.
  -- Что я слышу! Ты хочешь жениться на ней? Или, я Тебя не так понял?
  -- Ты понял меня верно.
  -- Она слишком чиста для Тебя!
  -- Отдай! Или я возьму силой. Неужели Ты не понимаешь этого. Разве Ты хочешь ссоры со мной из-за девчонки. Отдай ее, она моя.
  -- Ты погубишь ее, я не могу допустить этого.
  -- Да. Погублю. Но через погибель она обретет другую жизнь. Она полюбит меня и Ад.
  -- Но сжалься над ней, над милой дурочкой! Дай ей прожить так, как должно, и Свою жизнь не ломай.
  -- Я влюблен, но влюблен, как дьявол. Я погублю ее душу, потому что не могу иначе. Я погублю ее тело, потому что я этого хочу!
  -- Хорошо. Она твоя, - Он не стал больше спорить. А Ловьяд спросил:
  -- Ты обвенчаешь нас?
  -- Да.
  -- Могу ли я что-нибудь сделать для Тебя?
  -- Можешь. Верни того ученого, Ты меня понимаешь, которого Ты забрал. Он нужен Земле.
  -- Хорошо. - Ловьяд щелкнул пальцами, и перед ними появилось тело человека. Описать его невозможно, потому что без души тело не имеет почти никаких характерных черт.
  -- А душа? - спросил Он, наклоняясь к телу.
  -- О душе не беспокойся. - Ловьяд еще раз щелкнул, и человек задышал, лицо его стало принимать человеческие черты.
  -- Я верну его домой.
  -- Он Твой. Делай с ним, что хочешь. Прощай, - и Ловьяд исчез. Через минуту на поляне не осталось никого: Он и человек тоже растворились в воздухе.
   А Ловьяд вернулся снова в кабинет.
  
   Два
   Виктория шла из школы домой даже печальнее, чем обычно. Нет, дома ей было очень хорошо, но вот в школе! Начнем сначала.
   В эту школу Вика пришла в шестой класс. И хотя сейчас она уже в десятом, но все равно, чувствует себя здесь чужой. Буйный класс не принял в свои ряды тихую Викторию Иванову. Она была очень мирной девочкой, не любила враждовать, но класс воспринимал это как оскорбление. Девочки все время окатывали ее волной презрения, пренебрежения, отвращения. А мальчики - мальчики просто не замечали. Но даже если и замечали, то смеялись. А Вика боялась быть посмешищем. Постепенно, не сразу, но она привыкла молчать на уроках. Опускала руку в ответ на приказ какой-нибудь отличницы: "Иванова! Руку опусти!". Часто бывало, ответ она знает, но сказать! А вдруг, не так! А вдруг ее еще больше станут обижать! Как-то раз, она написала очень хорошее сочинение, но когда учительница литературы сказала: "Я хочу прочитать вам лучшее сочинение в классе - сочинение Вики Ивановой", Вика подбежала к ней, и, плача, попросила не читать, чем вызвала море насмешек.
   И вот сегодня. Новая учительница истории сказала: "Девочки заходят, садятся по одной, мальчики к ним". Все сели парами, а она осталась одна, но не потому, что мальчиков не хватило, а потому что Витя гордо тряхнул светлыми кудрями и надменно сказав: "Я с Ивановой не сяду", ушел в одиночестве на заднюю парту. А ведь Вика не была некрасивой: наоборот, у нее были волосы до пояса, цвета спелой пшеницы, огромные зеленые глаза, она была маленького роста, с хорошей фигурой и длинными ногами. Слава Богу, урок истории был последним. Как только прозвенел звонок, Вика выбежала из класса, оделась и, не медля ни секунды, вышла из школы и пошла домой. Только бы не встретить никого из одноклассниц. Они не пропустят мимо этот урок. Да еще и, как назло, она неправильно ответила на вопрос...
   Идя темной улицей домой, Вика, разумеется, не знала, что она не одна проходит по закоулкам. Не одна обходит фонари, и не в одиночестве стирает слезы обиды и отчаяния.
   Отставая от нее на шаг, шел Ловьяд. Никто не видел его, никто не слышал. А он разбирался в мыслях пятнадцатилетней девочки. Он никогда не думал, что в голове может быть подобный сумбур.
   Вдруг Вика замерла под фонарем, достала зеркало и посмотрелась. Долго смотрела в зеркало, а потом горько заплакала. Она плакала, вытирая слезы рукавом, и мечтая умереть, только бы не быть одинокой. Лучшего момента и быть не могло, и Ловьяд принял облик видимого и слышимого существа, а точнее молодого черноглазого человека с каштановыми волнистыми волосами - черные глаза просто не удалось скрыть. Да, и еще! Пришлось заставить ее, для начала, убрать зеркальце - ведь там могли, случайно, отразиться и рога, и крылья, и хвост, и когти, и черные волосы - а кому это надо?
  -- Кто посмел обидеть столь прекрасную девушку? - участливо спросил он. Он уже разобрался в ее мыслях и чувствах, самое главное из которых - одиночество, и решил сыграть на нем.
  -- Никто... - прорыдала Вика, не замечая, с кем говорит.
  -- Тогда, быть может, вы что-то или кого-то потеряли?
  -- Нет...
  -- Но я не могу пройти мимо плачущей девушки! Что случилось?
  -- Меня никто не любит...!!! - честно призналась она, и Ловьяд убрал подальше улыбку, которую вызвало у него это заявление.
  -- Как можно вас не любить!?
  -- Меня никто не любит! Я для них все равно, что мебель! Нет, мебель хоть пользу приносит! Так и сказал: "Я с Ивановой не сяду"!!! Я умереть хочу!
  -- Успокойтесь, не плачьте. Вы, когда-нибудь, умрете, но не стоит торопить этот час! - И Ловьяд нежно провел рукой по ее голове. Не было ничего проще, чем внушить ей нужные мысли, но ему хотелось попробовать играть честно.
  -- Кто вас не любит?
  -- Все! В классе все! - Вика утирала слезы, слова лились из нее сбивчивым, всесмывающим потоком. - Я им не нужна! Я боюсь их! Чтоб их... - она на секунду остановилась, придумывая одноклассникам достойную кару - что б их черти съели!
  -- Ничего не бойтесь, никто не посмеет обидеть вас. А черти... пожалейте чертей! Зачем им несварение желудка!
  -- Кто вы?
  -- Я - ваш друг.
  -- Я вас не знаю.
  -- Знаете, красавица, знаете.
  -- Нет. Как вас зовут?
  -- У меня так много имен, что глупо перечислять их все. Зовите меня так, как вам больше всего нравится.
  -- Тогда, Андрей. А меня зовут Вика. - Она уже совсем успокоилась, и теперь ее большие глаза разглядывали Ловьяда без стеснения, с любопытством и почти с жестокостью, свойственной подросткам.
  -- Нет, не Вика. Виктория.
  -- Хорошо, Виктория. - Она смущенно улыбнулась: ведь ей так не нравилось это пошлое: "Вика"!
  -- Очень приятно. Так неужели во всем вашем классе нет ни одного человека, которому вы нравитесь?
  -- Нет!
  -- Давайте сядем - он указал на скамейку - "Еще пять минут назад здесь не было никакой скамейки!" - удивилась Вика.
  -- А разве дома вас не любят?
  -- Наверное любят, но дома - это не то. - Сказала она, а потом, содрогнувшись, прошептала - Как холодно!
  -- Вы замерзли?
  -- Не знаю, только что было тепло, и вдруг...
  -- Дайте мне руки, - и Ловьяд сжал ее замерзшие пальцы в своих, согретых нечеловеческой кровью. Если бы кто-то решил поставить ему градусник, то обнаружил бы страшно высокую температуру - сорок пять и два градуса по Цельсию.
  -- Какие у вас руки горячие!
  -- Это вам так кажется, ведь вы замерли.
  -- А сколько времени?
  -- Семь вечера.
  -- Вы даже не взглянули на часы!
  -- Я умею угадывать время без часов. И еще, люблю разгадывать сложные загадки.
  -- Правда!?
  -- Да.
  -- Знаете, я обычно стесняюсь общаться, боюсь сказать глупость, а с вами - нет. Вот странность!
  -- Что ж, очень многого в жизни мы не понимаем.
  -- Мне пора домой. - сказала она, вспомнив, что говорит с незнакомым человеком. Мало ли, кто он!
  -- Мы еще увидимся. Обещаю вам.
  -- Правда?
  -- Клянусь... - он чуть было не сказал любимое "клянусь преисподней", но вовремя сдержался - просто клянусь.
  -- До свидания.
  -- Пока! - Ловьяд встал, поцеловал ей на прощанье руку и проводил ее взглядом. Когда она скрылась в подъезде, он хмыкнул, и вздохнул: пожалел погубленную душу. Никогда она не взлетит наверх, к блаженствам Рая. Отныне ей уготовано место в Аду. Только вот какое? Пока Ловьяд не знал: может, только в его постели, а может - и на троне!
  
   Три
   На следующий день, выйдя из школы, Вика улыбалась: не потому что сегодня было что-то лучше, чем обычно, а от странного чувства, наполнившего ее вчера вечером, и не покидавшего ее.
  -- Ну, да, конечно, опять одна! Кто захочет общаться с тобой, мямля! - мимо нее прошел Дима, ее одноклассник.
  -- А ты - дурак! - крикнула ему вслед Вика, доселе терпевшая все оскорбления молча. Настроение, казалось, испортилось, но вдруг... к ней подошел тот, с кем она вчера говорила, кто сказал ей, что она красива, Андрей.
  -- Добрый день, Виктория - сказал он ей.
  -- Здравствуйте, Андрей. Я очень рада вас видеть. - Ловьяд глянул ей в глаза, прочитав в них немое восхищение и зарождающееся чувство любви, и понял, что ничто уже не спасет эту душу от его лапы, лапы дьявола. И это наблюдение вызвало у него довольную улыбку.
  -- Вы сегодня такая веселая, вас прямо не узнать!
  -- Настроение хорошее.
  -- И это хорошо. Я посчитал, что не стоит девушке ходить одной по темным улицам, и решил, если вы не будете против, проводить вас.
  -- Я не буду против. Ой! Собака! Какая огромная! - Вика указала на животное, бегущее на них.
  -- Не бойтесь, это, скорее всего, моя собака. Да, это Ночь. Ночь, ко мне! - о ловьядовских собаках уже говорилось ранее, и вот, сегодня одна из них сопровождала хозяина.
  -- Черная собака... - проговорила она, а потом спросила - Она кусается?
  -- Нет, что вы! - ответил Ловьяд, скрыв ухмылку: конечно, Ночь никогда не опустится до того, что бы кусаться. Она просто хватает за горло - и дело с концом!
  

***

   Так они общались два месяца. И однажды Ловьяд сказал, когда понял, что победил:
  -- Я бы хотел пригласить тебя в гости, Виктория, но мое жилище несколько экстравагантно.
  -- Чем?
  -- Я все покажу тебе, если ты не будешь против этого.
  -- Ты так меня заинтересовал, что я согласна.
  -- Ты уверена?
  -- Да! что за вопрос!
  -- Тогда, пошли. Ко мне домой не ходят автобусы. Дай руку, а по дороге я тебе немного расскажу о себе, а то это не честно - ты обо мне почти не знаешь.
  -- Я давно хотела тебя спросить, как тебя зовут по-настоящему?
  -- У меня несколько необычное для тебя имя. Меня называют Ловьядом.
  -- Ловьяд?
  -- Да. У меня есть брат и сестра. Оба они младше меня, сестра удачно вышла замуж, брат женился неудачно и развелся. На всей поверхности Земли нет ни единого человека, который знает, кто я.
  -- И кто же ты?
  -- Сейчас узнаешь. Я увидел тебя мельком, и полюбил с первого взгляда. У меня в роду это происходило частенько. Мои владения обширны,
  -- Кто ты?
  -- Может быть, ты не будешь в восторге от правды. Нет, нет, не бойся, я не граблю банки и не сидел в тюрьме. Не наркоман, ни в коем случае! Мои слова не о том. - сказал он быстро, увидев в ее взгляде страх.
  -- О чем? Ты меня пугаешь!
  -- Не бойся. Просто, я не такой, как ты. Не такой, как люди. Мои нормы иные, нежели у людей. О моих предках, да и обо мне часто говорили, как о воплощение всех пороков, зла, мерзости. Это не так. Мне ведомы человеческие чувства, такие как любовь, дружба, ненависть, зависть, ликование. Но я не человек.
  -- А кто ты? - на лице у Вики застыл испуг.
  -- Я Дьявол. - И хотя "Дьявол" он произнес как бы с большой буквы, но каким-то обычным, будничным тоном.
  -- Ты шутник! Ты напугал меня! - она шутливо стукнула его по носу.
  -- Я не шучу. Виктория, ты ребенок, который хочет казаться взрослым. - он поймал ее руку - Ты думаешь - верить в Бога, Черта, Лешего и Деда Мороза: это признак детскости. Это не так. На счет Деда Мороза я не знаю, не моя стихия, а вот все остальное существует, в полном объеме. Хотя, Дед Мороз тоже существует. Я его просто не видел.
  -- Ты меня разыгрываешь.
  -- Можешь не верить, мы почти пришли. Держись за меня крепче. - И Ловьяд, не глядя на ее попытки сопротивляться, потянул ее за собой, вниз, сквозь толщу земли.
  
   Четыре
   Когда Вика открыла глаза (от страха она зажмурилась), то увидела несколько официальную комнату, с большим письменным столом, стулом, двумя креслами и ковром на полу. Сначала ничего необычного она не заметила - кабинет, как кабинет. Но, присмотревшись внимательнее, разглядела некоторые тонкости. Например, карту на стене. Но она никогда не видела такой карты, и страны, указанные на ней, были ей не знакомы. Еще она увидела за стеклом, в шкафу, чашу в виде черепа. Рядом с ней сидел Андрей (а вовсе не Ловьяд! Шутник он этакий)!
  -- Ты здесь живешь? - спросила она.
  -- Да. Тебе нравится?
  -- Симпатичное местечко. А сколько здесь комнат?
  -- Тебе так важно это знать?
  -- Интересно.
  -- Демоны! - крикнул Ловьяд, и в дверь вошли трое его крылатых слуг.
  -- Да, ваше величество.
  -- Мадмуазель хочет знать, сколько здесь комнат.
  -- Никому не известно, ваше величество!
  -- Так узнайте!
  -- Слетать, посчитать?
  -- Разумеется! - и Ловьяд рукой отпустил их.
  -- Кто это? - спросила удивленная Вика.
  -- Это мои слуги. Демоны.
  -- Как? Это опять шутка?
  -- Милая моя, я абсолютно серьезен!
  -- Не верю!
  -- Пойдем со мной, убедишься. - Ловьяд протянул Вике руку. Но, когда та не дала свою, силой поднял на ноги и повел за собой.
  -- Что с тобой? Ты был другим! - испуганно спросила Вика.
  -- Я превращаюсь во все, во что хочу. Я превратился в некоего Андрея, москвича, честного, умного и красивого.
  -- Ты актер?
  -- Нет! Это Анатас актриса! Все данные в этой области достались ей!
  -- Кто такая Анатас!?
  -- Моя сестренка, самая лучшая женщина на свете! Я тебя с ней познакомлю. - Они шли по длинному коридору. Вдруг Ловьяд остановился, и вгляделся в лицо Вики. Тихо, сам себе сказал:
  -- Волосы. Вот беда! Ну ничего, покрасим!
  -- Ты о чем? Кого покрасите?
  -- Тебя, конечно! Какая королева Ада - блондинка! Меня на смех поднимут!
  -- Оставь меня, я тебе не верю. - Но Ловьяд уже знал исход борьбы, и усмехнулся - ее душу он уже получил:
  -- Думаю, ты примиришься с ситуацией.
  -- С какой!? Я ничего не понимаю! Говори только правду, прошу тебя!
  -- Ну что ж, правду, так правду. Я тебе расскажу правду, но, боюсь, она тебе не понравится!
  -- Все равно! Скажи!
  -- Я действительно влюбился в тебя с первого взгляда. Я тебя и сейчас страстно люблю. Но, в моей любви есть и корысть. Мне тридцать! Я - правитель Ада, в тридцать лет еще не женат! Это не правильно. У Ада должна быть королева. Не путай с правительницей, ни в коем случае. Королева - лицо очень красивое, важное, но заменяемое без всякого шума. Правительница обладает неограниченной властью. Но, королевой становятся, выходя замуж за правителя, а правительницей рождаются.
  -- Я ничего не поняла! Что тебе от меня нужно!? - по щекам Вики потекли слезы.
  -- Мне от тебя ничего не нужно. Мы не на земле, в случае чего, твоего согласия не спросят. Это один вариант. Но есть другой: ты добровольно становишься моей женой, королевой, ты богата, каждый вечер блистаешь на праздниках, у тебя есть любящий муж и куча друзей, некоторая власть, слуги.
  -- Некоторая? Но ведь ты - король Ада! Да?
  -- Не путай, милая. Я - правитель. Правитель - титул, передающийся по наследству, власть. А король или королева - муж или жена правителя или правительницы. И властью король с королевой не обладают.
  -- Понятно. Но я не могу даже думать о браке! Мне пятнадцать!
  -- Это не имеет значения. Так выбирай.
  -- Из чего я выбираю?
  -- Из добровольного брака со мной, и насильственного.
  -- Ты изменился. - Как во сне сказала Вика. - Ты никогда не говорил так.
  -- Извини - Ловьяд обнял ее, прижал к себе, и продолжил - просто ты разбудила во мне зверя! Не стоит, даже если это хомячок - он очень злой. - Ловьяд состроил рожицу.
  -- Ловьяд! - к ним шла черноволосая девушка. Вика не могла не признать, насколько та очаровательна.
  -- Да, дорогая моя! - улыбнулся Ловьяд.
  -- Знакомишь невесту с владениями?
  -- Как видишь. Как Мефисто?
  -- Лучше всех.
  -- Как я? Права Анатас, лучше всех! - из воздуха возник высокий симпатичный, черноволосый мужчина, он говорил низким, мощным, но немного страшным, на взгляд Виктории голосом.
  -- А! Здорово, Мефисто! - Ловьяд пожал ему руку.
  -- Кто эта юная леди - он указал на Вику, и та внутренне сжалась.
  -- Это моя невеста.
  -- Невеста! Никак, заядлый холостяк Ловьяд собирается жениться?
  -- Я законопослушный правитель. - Улыбнулся Ловьяд.
  -- Анатас, что с твоей головой? - спросил тот, кого называли Мефисто.
  -- В смысле? - спросила Анатас, поднимая руку к волосам.
  -- Ты постриглась?
  -- Нет.
  -- Покрасилась?
  -- Нет
  -- Завила волосы?
  -- Нет.
  -- Так что?
  -- А! понятно, о чем ты, я не накрасила ресницы! Внимательный ты мой! - она подошла к Мефисто и поцеловала его в щеку.
  -- Кто это? - робко спросила Вика у Ловьяда.
  -- Это мои друзья. Да, Вика, ты права, я вас не представил друг другу. Познакомьтесь, это моя невеста, Виктория. Это моя сестра, герцогиня Восточной области, Анатас, это ее муж, нестареющий дух, герцог Восточной области и мой первый министр, Мефисто. А идет к нам - к ним и вправду приближался кто-то - первый в истории Ада разведенный мужчина, мой брат, житель околоадских территорий, мой министр в области спорта, Трэч.
  -- Привет всем! - к ним подошел тот, кого только что представили, Трэч.
  -- Привет, как дела?
  -- Окей! Я все сделал, что ты просил.
  -- А что? - поинтересовалась Вика.
  -- Приготовил все для нашей свадьбы. - Ловьяд оскалил ровные белые зубы, а Вика упала без чувств.
  
   Пять
   Свадьба правителя Ада - иная, нежели все остальные. Всем известен давний принцип - браки заключаются на небесах. Для правителей Ада - в прямом смысле. Если многие думают, что Бог и Дьявол враждуют между собой все время - это большая ошибка. Правда, дружбой их отношения не назовешь, но все же.... Оставался один вопрос: как сообщить об этом Виктории? Оказалось, что после того, как она поняла - розыгрыша здесь нет, разговаривать с ней оказалось гораздо приятнее и спокойнее.
  -- Привет, Виктория - однажды Ловьяд вошел в ее комнату. Если учесть, что до сих пор он этого не делал, то можно понять удивление и даже испуг девушки.
  -- Привет - сказала она и внутренне сжалась.
  -- Почему я так давно не видел тебя?
  -- Ну,... я не знала, я думала, ты занят...
  -- Виктория - Ловьяд сел на край ее кровати - пойми меня правильно. Королеве Ада думать не обязательно.
  -- Хорошо. Ты пришел за тем, что бы мне это сообщить? - в ее голосе слышалась нотка обиды.
  -- Ну-ну-ну! Не обижайся. Ведь через неделю у нас свадьба!
  -- Свадьба!?
  -- Да.
  -- Но... как? Мне ведь только пятнадцать!
  -- Ну и что? Это - обычный возраст для свадьбы.
  -- Но... до восемнадцати лет не расписывают!
  -- И не должны. Мы ведь не на земле!
  -- Но тогда как?
  -- Ты знаешь, наверное, что все браки заключаются на небесах?
  -- Ну, слышала, и что?
  -- Вот и то. Короче говоря, вот портниха, - Немолодая женщина вошла в комнату и встала у стены. - Через неделю у тебя должно быть красное свадебное платье.
  -- Почему красное? Свадебное платье ведь белое!?
  -- Белый - цвет невинности и чистоты. А какая, к черту, чистота и невинность в Аду? - Ловьяд рассмеялся и вышел из комнаты.
  
   Шесть
   В день свадьбы Ловьяд - в черном роскошном костюме, но без белой рубашки, и Виктория - в красном роскошном платье, поднялись из самых глубин Ада в Рай. Ловьяд даже здесь, на, вообще-то, враждебной ему территории, чувствовал себя уверенно. Во всем облике Вики ничего не внушало уверенность.
   Не прошли они по сияющей, залитой солнцем долине, и пяти метров, как к ним подошли два ангела и молча указали следовать за ними. Ловьяд был здесь не в первый раз, но наслаждался тем, чего, увы, навеки была лишена его душа, на которой камнем лежали грехи его предков. Он бросил взгляд на высокие, поросшие густой травой холмы, на леса, на небо, почти белое и совсем чистое, и вздохнул.
   Вика оглядывалась с интересом. Она чувствовала какой-то благоговейный трепет в сердце, и, почему-то, грусть.
  -- Что скажешь, Виктория, здесь хорошо?
  -- Да, Ловьяд.
  -- Но у нас не хуже.
  -- Почему? Там все серо и мрачно, а здесь - солнце, свежий воздух!
  -- Здесь не может быть лучше, чем в Аду.
  -- Почему?
  -- Потому что, не будь Ада, не было бы и Рая.
  -- И все равно, здесь лучше.
  -- Ерунда! Но, мы почти пришли, - и действительно, они подошли к сверкающему дворцу.
  -- Что это?
  -- Это - самое красивое и самое отвратительное место на всем свете.
  -- Красивое - я понимаю, но отвратительное?
  -- Конечно, отвратительное. Но оставим эту тему. Не хорошо ругать дом в присутствии Хозяина.
  -- Кто хозяин? - спросила Вика, зная ответ.
  -- Ты сама знаешь ответ, И я не буду произносить лишний раз Его имя, оно мне неприятно. - Сказал Ловьяд, хотя и несколько покривил душой - он не испытывал никаких плохих чувств к Нему, напротив, не будь Он столь надменным, Ловьяд с удовольствием пошел бы на сближение и даже на дружбу. Но правило есть правило.
  -- Ясно...
   Тем временем, они вошли в замок. Ловьяд прекрасно знал дорогу, и через пару минут они были на месте. Золотые высокие двери. На полу - красная ковровая дорожка...

***

   Ближайшие несколько часов описать не сможет никто, так как никто не присутствовал при этом - ведь таинство брака священно!

***

   И вот, они вернулись в Ад.
   Только они вошли в замок, как навстречу им кинулись Мефисто, Анатас и Трэч:
  -- Ну, как это было? - спросил Трэч
  -- Как? Обычно. - Спокойно ответил Ловьяд, для которого эта свадьба была пустой формальностью.
  -- Нет, все же интересно! Не каждый день бывает такое событие! - поддержала Трэча Анатас.
  -- Да ничего интересного не было.
  -- Ладно, поздравляем! - Мефисто обнял Ловьяда за плечи. - Теперь ты поймешь, какое это счастье - семейная жизнь.
  -- Мефисто, что ты сделал с Анатас, что бы ваша семейная жизнь была счастьем? - усмехнулся Трэч.
  -- Я? Я ее люблю! - Мефисто положил другую руку на плечо жены.
  -- Однако пошли, Виктория. Ребята, оцените, моя Виктория теперь всегда будет со мной!
  
   Эпилог
   Но брак не принес ему счастья. При ближайшем рассмотрении Виктория оказалась ограниченной, запуганной и скучной девушкой. Ловьяд уже на третий день близкого общения понял, что кроме красивого лица и тела в ней нет ничего. Она была пуста...
  
   Однажды Ловьяд гулял по маленькому Земному городку. Была та приятная погода, когда дождь вот-вот начнется, но еще не полил из туч. В воздухе кружились комары и мошкара, но Ловьяда не трогали - боялись и уважали. Люди, словно страшась самой мысли о дожде, закрывали лица капюшонами, нагибали головы вперед и торопились уйти с улицы. Ловьяд, став после свадьбы любителем погулять там, где много женщин, внимательно заглядывал почти в каждое женское лицо. И вот, мимо него прошла девушка лет двадцати пяти, уверенная, держащая голову без капюшона прямо. Короткие иссиня-черные волосы трепал ветер. Ловьяд приказал ей, мысленно:
  -- Остановись!
  -- Не хочу - неожиданно ответила она. Ловьяд никогда не встречал сопротивления, и, в удивлении, повторил:
  -- Остановись!
  -- Ну хорошо. - согласилась девушка, словно делая одолжение.
  -- Повернись - последовал следующий приказ.
  -- Зачем?- никто никогда его не спрашивал, его приказания выполнялись беспрекословно.
  -- Нужно. - повелительным тоном сказал он.
  -- Повернулась.
  -- Видишь меня?
  -- Такой черноволосый, страшненький?- шокировала она Ловьяда своим ответом.
  -- Попрошу без оскорблений!
  -- Ладно, ладно, ты просто не в моем вкусе. - смягчила оценку девушка.
  -- Не я в этом виноват.
  -- Что ты от меня хочешь?
  -- Подойди ко мне!
  -- Пока не хочу. Говори так. - девушка покачала головой.
  -- Ты мне нравишься. - сказал Ловьяд
  -- Очень рада за тебя. - совершенно нагло ответила она.
  -- Не хами мне! - велел Ловьяд.
  -- Я просто отвечаю.
  -- Ты знаешь, кто я такой?
  -- Нет. Кто же?
  -- Ты смелая?
  -- Трусихой никогда не была, а что?
  -- Нагло отвечаешь! Нарываешься! Вот и спрашиваю.
  -- Что тебе нужно. Кто ты?
  -- Если я скажу тебе, что я Дьявол, ты не поверишь? - почти утвердительно произнес Ловьяд.
  -- Поверю, если ты докажешь это на деле.
  -- Как?
  -- Как-нибудь.
  -- Хорошо. Я превращусь в другого человека, хочешь?
  -- Хочу. - Ловьяд повернулся вокруг своей оси и превратился в блондина среднего роста в сером пиджаке. Потом обратно, в невысокого смуглого брюнета.
  -- Теперь ты мне веришь?
  -- Да...
  -- Подойдешь ко мне?
  -- А чем я поплачусь за это согласие?- никогда Ловьяд не встречал человека, который бы был так разумен.
  -- Райским блаженством.
  -- А что получу взамен?
  -- Счастье в Аду.
  -- Хорошо. - И она подошла к нему.
  -- Здравствуй - уже вслух произнес Ловьяд.
  -- Ты действительно дьявол? - спросила она, без капли удивления или испуга в голосе.
  -- Действительно. Ты Елена?
  -- Да. Я не спрашиваю, откуда ты узнал, просто отвечаю. Как называть тебя? - она ничуть не боялась, и не подумала опустить голову, она была прекрасна. Она знала, с кем говорит, и знала - кто такой Дьявол.
  -- Ловьяд.
  -- Хорошо. Ловьяд, что ты хочешь от меня? Я понимаю, что раз ты меня решил остановить, выбора у меня нет. Я не настолько сильна, что бы спорить с тобой. Ну что ж, это не так уж и плохо.
  -- Ты умна, Елена. - Ловьяд посмотрел на ее лицо, взглянул в большие синие глаза.
  -- Нет, я глупа, потому что только глупцы ничего не боятся и ничему не противятся.
  -- Возможно - он взял ее за руку.
  -- Куда ты унесешь меня? Ведь ты вряд ли пользуешься обычным транспортом.
  -- Откуда ты знаешь?
  -- Я не знаю, я понимаю....

***

   Он наклонился над телом. Запрокинутая на подушку черноволосая голова, прикрытые глаза. Легкая простыня сползла с одного плеча, все еще закрывая другое. Она могла бы показаться спящей, но он знал - она мертва.
  -- Почему? - спросил он, вглядываясь в навсегда закрытый рот, словно надеясь, что холодеющие губы вновь зашевелятся. Губы не дрогнули, но ответ он получил.
  -- Так надо - ответила парившая рядом душа - так надо. Вернуться домой - нельзя. На земле мне не будет нравиться уже не один мужчина. Все они будут меркнуть перед воспоминанием о тебе. Остаться здесь - стать одной из многих несчастных, осмелившихся тебя полюбить... никогда! Так лучше. Лучше я буду душой, с которой ты можешь сделать все, что хочешь, чем у меня будет тело, а значит - соблазн вернуться назад для меня, и соблазн для тебя - причинить мне боль...
  -- Вернись. Пока не поздно, одумайся! Самоубийство - грех, ты не сможешь его искупить! Ты не попадешь наверх, какой смысл пытаться!? Вернись, никто не узнает, клянусь! И потом! Ты не права, душе можно причинить такую же боль, как и телу. Даже большую! Вернись!- взмолился он.
  -- Нет. Я не смогу жить, Ловьяд, и не ищу райского блаженства, - ответила душа, и растворилась в воздухе. Ловьяд, бессильный в своей силе и власти, склонился над телом, целуя плотно сжатые губы и навсегда закрывшиеся глаза.
  -- Не надо, Ловьяд - к нему подошел Мефисто. Он не открывал дверей, не шумел. Он просто подошел, словно появившись из пустоты.
  -- Ты? Что ты здесь делаешь? - Ловьяд был не рад лучшему другу.
  -- Пойдем. Мне жаль тебя, Ловьяд, но так все сложилось. Пойдем. Ты не вернешь ее, даже если захочешь - она сама не пойдет.
  -- Мефисто, скажи, зачем? Люди боятся смерти! - остановился Ловьяд.
  -- Люди боятся неизвестности. Она перестала бояться смерти, когда поняла, ЧТО такое смерть. Она так решила. Пойдем - и Мефисто увел друга от тела.
  -- Это боль, Мефисто, боль, на много страшнее боли от ран, страшнее всего.
  -- Я знаю, Ловьяд, забудь. Постарайся забыть. Хотя это и нелегко. - Мефисто успокаивал, понимая, что его слова - пустой звук. И, немного подумав, прибавил - даже если бы ты заставил ее остаться, она не простила бы тебя.
  -- Что ты говоришь!? Разве она винила меня в чем-то? - был шокирован Ловьяд.
  -- Она винила тебя в том, что ты - Дьявол, в том, что она навсегда проклята, в том, что не может возненавидеть тебя. В том, что она полюбила тебя! Так лучше... и для тебя. - Ловьяд опустил голову, признавая правоту слов Мефисто, мудрейшего духа, которого он только знал.
   И тогда он запер любовь так далеко, чтобы она не смогла выбраться наружу. Он не смирился с утратой, но смирился с судьбой. Богиня Фортуна, которая является не только богиней Удачи, как говорят люди, но и Судьбы, оказалась сильнее него.
  
  
  
  
   Война Мефистофеля.
   Один
   Мефисто, вытянувшись во всю длину на диване, занимался совершенно непривычным для себя делом - он скучал. Он скучал так сильно, как только возможно: Анатас решила начать программу самоусовершенствования, заявив ему недавно, что ей стыдно быть такой дурой, и что она не хочет его видеть до тех пор, пока не выучит всю Адскую Историю. Так как в школе она благополучно попустила весь курс лекций, а позже не находила на это времени, Мефисто прекрасно понимал: история - это надолго.
   Сам он уже слишком хорошо изучил все имеющиеся науки, даже эти, самые новые - программирование и кибернетику. Да даже если остались еще какие-нибудь, неизвестные ему науки, он не считал нужным их изучать.
   Так что делать было нечего.
   С тех пор, как погиб Вельзевул, Мефисто перестал пользоваться своей силой. Каждый раз, когда губы хотели произнести знакомую и родную формулу, он останавливал себя: "Нет! Какое я имею право демонстрировать свое величие!? Если я так силен, то почему не уберег его!? Почем не увидел опасность!? А если я не увидел ее, то, как я могу думать о том, чтобы занять место среди самых могущественных магов?" - так он говорил себе, кусая губы в бессильной злобе и отчаянье.

***

   Ловьяд потянулся, зевнул, широко раскрыв рот, тряхнул головой и снова вернулся к бумагам. Да, он так и не научился перекладывать на других всю эту канцелярскую канитель. Указы, доносы, жалобы, просьбы... необходимо, конечно, но иногда надоедает, честное слово!
   Кому бы позвонить!?
   Он взял со стола телефон, полистал контакты, и, наконец, набрал номер Мефисто. Может, если дух свободен, он сможет помочь разобраться с бумагами? Было бы не плохо.
  -- Слушаю тебя, Ловьяд! - радостно проговорил в трубку Мефисто. - Тебе, часом не требуется моя помощь?
  -- Ты угадал! Я хотел попросить тебя... - Ловьяд начал фразу, но закончил ее Мефисто, уже стоя в комнате:
  -- Разобраться с доносами и жалобами! Я здесь!
   Ловьяд протянул ему руку для рукопожатия, но, как всегда, Мефисто сделал вид, что этой руки не заметил. Тогда Ловьяд быстро изобразил приглашающий сесть жест. Почему-то дух отказывался пожать руку дьяволу. Ловьяд хотел бы знать, почему, но спросить не решался.
   Мефисто сел, Ловьяд положил перед ним пачку бумаг, и друзья начали развлекаться - а что еще делать, читая подобную корреспонденцию!?
  -- Ловьяд! Слушай! "Ваше Черное Величество! Пишу к Вам в надежде на Вашу справедливость! У нас, на втором круге Ада, в Западном графстве, на земле Графа Аброксаса, вышла недорозумения - купец один, Ваш слуга, стащил с моего двора лопату, и не признается в том! Велите вернуть лопату - она мне оченно нужна. Она памятная! Черт Арри". - Мефисто дочитал и захохотал. Ловьяд тоже присоединился к его смеху. - И что делать? - спросил, отсмеявшись, Мефисто.
  -- Ох... - Ловьяд вытер выступившие на глазах слезы и ответил - подпиши внизу: пусть вернут ему лопату!
   Мефисто взял ручку и подписал: "Верните ему лопату! Она памятная!"
  -- Теперь моя очередь! - Ловьяд вынул из кипы бумаг небольшое письмо. - "Ваше Черное Величество! Велите чертям в деревнях не ругаться грязными словами в присутствии моей единственной дочери..." - начал Ловьяд, но его тут же прервали.
   Раздался стук в дверь.
  -- Да?
   Тут же дверь распахнулась, и в комнату влетел бледный, грязный, растрепанный Алекс и еще до того, как Ловьяд успел открыть рот и спросить, что же произошло, демон выдохнул:
  -- Ва... ше... - он не мог говорить дальше, но Ловьяд уже забыл о неподобающем виде Алекса. Он уже понял - что-то не так.
   Пока Ловьяд ждал объяснения, а Алекс судорожно ловил ртом воздух, Мефисто напрягся. Потом побледнел, глаза его расширились:
  -- НЕТ!!! - вскрикнул он. - НЕТ! ЭТО ЛОЖЬ!!!
  -- Что происходит? - Ловьяд резко повернулся к другу - и не узнал его. Мефисто стоял, сам не свой. Он ломал руки, кусал губы и шептал: "Нет! Нет!".
   Алекс тоже не мог говорить - он долго бежал, долго летел, что бы сообщить эту весть. И сейчас не мог говорить.
  -- ЧТО ПРОИСХОДИТ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ!!! - взорвался Ловьяд. Он что - мальчишка, что бы его держать в неведенье!?
  -- Ваше-величест... во... тюрьма... Тюрьма возле Огненного озера..... - Алекс набрал еще воздуха.
  -- Ее стены рухнули. - проговорил Мефисто загробным голосом. - Мне конец...
  -- Алекс, иди, отдохни. - Велел Ловьяд. Алекс поклонился и вышел.
   Ловьяд сел на место. Стены огромной тюрьмы рухнули, это, конечно, плохо, но что с Мефисто? Почему он бледен и испуган, словно сбылся его кошмарный сон?
  -- Азазель! - позвал Ловьяд, решив, для начала, получить побольше сведений об этой тюрьме и заключенных в ней преступниках. Посреди комнаты возник дух.
  -- Да, ваше величество! - он поклонился, улыбнулся, сверкнув своим клыком.
  -- Азазель! Мне сообщили, что из какой-то тюрьмы сбежали почти все арестанты! Узнай, в чем дело!
  -- Ваше Величество, я уже знаю. Вы помните ту тюрьму, что находится недалеко от Огненного Озера? Раньше там комендантом был Люцифер...
   Ловьяд прикрыл глаза, и тут же память нарисовала ему картинку: ревизия. Он, Анатас и Трэч в сопровождении оборотня, служившего еще кому-то при Вельзевуле, подходят к тюрьме...
  -- Да, я помню, Азазель.
  -- А вы помните, Ваше Величество, кто сидел в этой тюрьме?
   И снова Ловьяд вспомнил ревизию. Кажется, этот оборотень говорил:
  -- Там ведь не столько грешные души, сколько мои заклятые враги сидят.
  -- Заклятые враги?
  -- Да. Вампиры и вурдалаки - заклятые враги оборотней.
   Ловьяд тряхнул головой:
  -- Кажется, вампиры и вурдалаки...
  -- Верно, Ваше Величество - Азазель улыбнулся. - И кое-кого из вашей свиты они с удовольствием разорвали бы на куски. - Ловьяд не заметил этого взгляда, брошенного на Мефисто.
  -- Азазель, сделай все, чтобы поймать их.
  -- Будет исполнено, Ваше величество! - Азазель исчез.
   Ловьяд повернулся к Мефисто. Тот сидел, уронив голову на стол.
  -- В чем дело? На тебя страшно смотреть! - Ловьяд подошел к духу, положил руку ему на плечо.
  -- Ловьяд! Мне настал конец! - прошептал Мефисто. - Помнишь, Азазель сказал, что кое-кого из твоей свиты они с радостью растерзают на куски...
  -- И он имел в виду? - поднял брови Ловьяд.
  -- Меня.
  
   Два
   Сотни оборванных, бледных, худых созданий шли вперед. Они ничего не боялись, ни от кого не убегали, они лишь шли, вдыхая воздух свободы, которого были лишены на две тысячи лет.
  -- Меня поймали рядом с телом жертвы - вспоминал один. - Я уже хотел было спрятать тело, когда меня схватили демоны. И уволокли!
  -- А я только вышел на охоту. Но стоило мне показать клыки, как меня взяли!
  -- Как они смели! Объявить охоту на нас - на древний бессмертный народ! - прорычал еще один - вурдалак. - Я поклялся, что если выйду отсюда, буду убивать всякого демона, который попадется мне на пути!
  -- Демоны не виноваты, они для дьяволов - как для нас люди! Слуги. Я лучше вцеплюсь в горло хозяину!
  -- Никогда не забуду тот допрос. И того духа - за спиной у палача!
  -- Я бы хотел отомстить двоим, но увы - один из них уже мертв! - заметил низенький, коренастый вампир. - Вельзевул мертв!
  -- Зато его пес жив!
  -- Это ненадолго!
  -- Я бы хотел сам убить его... - прошептал еще один вампир, но другой покачал головой:
  -- Помнишь условия, которые Сам поставил: он нам помогает, вытаскивает нас, а мы даем ему возможность самому убить того духа!
   ... Вампиры и вурдалаки шли к замку Правителей. Обладая безошибочным чутьем, они уже знали, где искать им своего врага.
  

***

   А в замке, тот, кого они хотели растерзать, стоял посреди своего кабинета, неподвижный, как статуя.
   Прошло много столетий с тех пор, как Вельзевул приказал усилить охрану тюрем, в которых были заключены вампиры, и много столетий Мефисто спал спокойно. И вот сейчас - как гром среди ясного неба - это известие.
   Мефисто понимал, что вампиры готовы на все ради того, что бы вцепиться ему в глотку.
   Ему предстоит еще один бой. И этот бой может стать для него последним. Возможно, он умрет. Но он не жалел о том, что тогда, получив власть, начал преследовать мерзких тварей!
   Он вспоминал, как началась их вражда...
  

***

   Ему было всего полторы тысячи лет, но он уже был сильнее любого другого духа или демона во всем Аду.
   Он направлялся в Чистилище, надеясь узнать там о Великих Книгах Бытия, где говорилось о том, как разбудить Сфинкса. Эти книги превратились для него в навязчивую идею, он только и думал о них.
   Он шел долго, почти не останавливаясь. Но усталость настигла его в небольшой деревушке, населенной людьми. Он стал стучаться по домам, просясь на ночлег - тогда он еще не умел обходиться совсем без сна. Люди боялись пустить к себе в дом незнакомца, он уже отчаялся найти здесь приют, и почти не надеясь ни на что, постучался в небольшой обветшалый домик на окраине деревни. Каково же было его удивление, когда ему открыла дверь невысокая старушка и пригласила войти.
   Как сейчас он помнил бедную обстановку домика. Помнил и его чудесных обитателей:
   рано состарившуюся мать и девушку - ангельски красивую, еще совсем невинную, чистую, и, в то же время, такую умную, тонкую, совсем не деревенскую.
   Вместо одной ночи, Мефистофель прогостил у них больше месяца. Он почти перестал думать о Книгах, очарованный этой девочкой. С каждым днем они становились все ближе друг к другу. Мефистофель не смел заговорить о любви, но девушка понимала его чувства и без слов.
   Часто, он с трудом боролся с желанием привлечь ее к себе, поцеловать. Он хотел этого больше всего на свете, но он боялся обидеть или испугать ее своей страстью.
   Они подолгу разговаривали. Он рассказывал ей о своих странствиях, о существах, которых повстречал, о местах, в которых побывал, о разных обычаях и порядках. А она делилась с ним своими секретами, открывала ему свою душу. Иногда, дослушав очередной его рассказ, она говорила:
  -- Ты должен написать обо всем этом, просто обязан!
   Он смеялся.
   Мать ее лишь качала седой головой, да вздыхала. Она понимала, что ее дочь не доведет до добра любовь к созданию Тьмы. Она все знала, но не могла разлучить их. Вернее могла - но не хотела причинить дочери боль.
   Она знала все. А он - нет. Он не предвидел крушения всех своих надежд.
   Мефистофель отлучился всего на час - а в это время в деревню заглянул вампир: мерзкое грязное животное! И выбрал он своей жертвой именно ее.
   Когда Мефистофель подоспел - было уже слишком поздно. Его возлюбленная лежала посреди комнаты, еле живая, а вампир пил ее кровь из ранки на шее.
   Мефистофель одним ударом убил его - но ее спасти не смог.
   Увидев его, она встала: сначала, на колени, потом поднялась на ноги, шатаясь, подошла к столу, взяла лист бумаги, упала на стол, обессилев.
   Мефистофель не мог ей помочь, он мог лишь смотреть, как она умирает. А она коснулась пальцем раны на своей шее, закашлялась, и вывела окровавленными пальцами слова:
   "Энциклопедия существ Тьмы, Света и Разума".
   Дух в ужасе покачал головой.
   Она упала на пол.
   Мефистофель бросился к ней, взял ее на руки.
  -- Напиши, пожалуйста... - прошептала она.
   Он наклонился, коснулся губами ее губ. На секунду она вздрогнула, сердце забилось быстрее, словно его вновь запустили, а потом... два удара, и наступила тишина. Навсегда...
   В бессильной ярости Мефистофель разорвал на груди рубашку и полоснул себя ногтями по коже. Раны тут же начали затягиваться, но дух прошептал несколько слов и исцеление прекратилось, а он произнес громко, с болью в голосе:
  -- Клянусь кровью той, которую я любил, как жизнь, клянусь свой кровью, клянусь этими незаживающими ранами, единственными шрамами на моем совершенном теле, я буду мстить! Я буду мстить

***

   Да, Мефисто помнил это. Он знал, что ненавидит вампиров не зря.
   Он взял себя в руки. Хватит! Они хотят битву - они ее получат!
   И тут, словно пелена упала с глаз. Он вдруг почувствовал, что напрасно прятал свою силу все эти столетия! Она у него есть - и он будет ей пользоваться! Он улыбнулся. Расправил плечи. Поднял голову. Комната озарилась ярким светом - светом его глаз...
  
   Три.
   Дверь в комнату отворилась, и вошел...
  -- Трэч? - удивился Мефисто... нет, полный сил, Мефистофель.
  -- Да, это я. Мефисто... я пришел поговорить. - Юноша - немного нескладный, высокий, широкоплечий - закрыл дверь и сел в кресло.
  -- Я слушаю тебя, Трэч. - Мефистофель тоже сел.
  -- Послушай, Мефисто... я знаю, что произошло. И я знаю, что ты очень боишься этого. Я знаю, что ты боишься вампиров и вурдалаков... больше всего на свете. - Трэч сказал это на одном дыхании.
  -- Знаешь? - Мефистофель удивленно поднял брови, посмотрел на молодого дьявола и чуть не вскрикнул: через маску мальчишеских черт: курчавые волосы, живые темные глаза, на него смотрел Вельзевул.
  -- Знаю. Около года назад я нашел в дальней части замка дневник своего деда, Вельзевула... я теперь многое знаю. И... - Трэч запнулся. - и очень тебя люблю, Мефистофель.
   Дьявол встал, сжал голову руками.
  -- Трэч...
  -- Нет, подожди, дай мне договорить! Я знаю, ты никогда не любил меня так, как Ловьяда. Ты меня, мне кажется, почти не замечал, конечно - я ведь еще ребенок! - Трэч горько усмехнулся. - но я на тебя не сержусь. Я читал о тебе в дневниках Вельзевула, и словно узнавал тебя совсем с другой стороны! И полюбил! Я хочу помочь тебе!
  -- Трэч...
  -- Нет, подожди, я еще недоговорил! Я знаю, что любовь нужно заслужить. Мне не важно, любит ли меня Ловьяд или Анатас, но ты... твоя любовь мне важна. Очень. И я хочу ее заслужить. Будет битва, я знаю.... и я буду биться сам.
  -- Нет, это не...
  -- Ты меня не остановишь... я буду биться, и докажу, что не даром течет в моих венах кровь Великого Дьявола. Я выиграю эту битву...
   Трэч немного помолчал, а потом добавил:
  -- И тогда я надеюсь, я заслужу твою любовь!
  -- Трэч, ты не знаешь, что это за существа, ты погибнешь! - сказал Мефистофель.
   Но он понимал - ему не остановить молодого дьявола, и еще он знал - это не Трэч говорит с ним, это говорит Вельзевул. Он не понимал, как такое возможно. Но принимал это как знак свыше. Все будет хорошо!
  -- Ну и пусть! Я хочу этого! Я хочу этой битвы!
  -- Тогда это будет наш с тобой бой.

***

   Между тем, полчища вампиров все приближались к замку. По дороге они уничтожали демонов и чертей, пили их кровь, насыщались....
   Они грабили деревни, они сжигали поля, они убивали всех, кого встречали на своем пути. Они напоминали саранчу...
   Все те, кто оставался в живых, спасались бегством. Все бежали к замку Правителей, ища у дьяволов защиты и опоры.
   А что же дьяволы?
   Они бездействовали. Ловьяд, чувствуя, что не справится с таким противником, заперся у себя в кабинете, вместе с Алексом и Азазелем, и продумывал стратегию боя. Анатас, оторвавшись от Адской Истории всего на мгновение, пожелала мужу удачи, и снова села за учебники. Трэч ходил за Мефистофелем как тень до тех пор, пока дух не посоветовал ему заняться делом. Тогда самый молодой дьявол ушел в свою комнату, раскрыл дневники Вельзевула и погрузился в чтение.
   И только Мефистофель - только тот, кто больше всех боялся вампиров, действовал. Его силы - пробудившиеся от долгого сна - теперь стали еще более сокрушительными. Знаки, высеченные на его теле всеми возможными созданиями, желавшими отметить его как своего "брата", потухнувшие после смерти Вельзевула, теперь снова вспыхнули.
   Мефистофель не сидел без дела ни минуты. К нему в кабинет слетались, сбегались, сползались гонцы с донесением. Вороны, змеи, шакалы - все служили ему. Они рассказывали духу и о численности войск, и о силе и злости вампиров, и о диких нравах, царящих в отрядах. Но одного они ему не рассказывали. Они не говорили ему, кто стоит во главе этого войска. Не говорили, потому что не знали.
   И Мефистофеля одолевали сомнения. Кто это? Что ему нужно? За чьей головой он идет? За Ловьядовой? За его?
  -- Черный господин должен быть осторожным, если хочет выжить в этой схватке... - пролаял один из шакалов. - В войсках вампиров поговаривают, что Черному господину несдобровать, что вожак стаи не откажется испить его крови!
  -- Вот как! И кому же понадобилась моя кровь, а, братец? - Медленно спросил Мефистофель.
  -- Это неизвестно! Вожака стаи невозможно обнаружить! Он слишком сильны маг, что бы простые рабы вроде нас могли увидеть его! - шакал лизнул Мефистофелю ботинок и подобострастно поклонился.
  -- Послушай меня, братец, собери всех, пусть все оставят свои занятья - но найдите мне вожака! Я должен знать, кто он. - Мефистофель встал. Голос его был жестким. И злым. Страх уже прошел, осталась только ненависть к вампирам, да стремление защитить Ад.
  -- Мы сделаем все возможное, Черный господин.
   Шакал еще раз лизнул ботинок духа и убежал.
   А Мефистофель остался стоять. Кто бы он ни был, этот вожак, он явно не относиться к числу друзей Мефистофеля. Не друг. И не простой знакомый. Значит, враг. И враг заклятый, раз не жалеет Ад, раз готов разрушить Бездну, лишь бы получить голову Мефистофеля... что же это за доброжелатель?
   Мефистофель закрыл глаза, понимая, что, только узнав их предводителя, он сможет одержать победу. С тенью драться не получится...
  

***

   Гароель был лучшим другом Мефистофеля еще со времен их совместной учебы в Высшей Адской Академии. Там они - два лучших ученика, звезды Академии - сидели за одной партой, вместе возвращались домой, вместе мечтали. А закончив Академию, выбрали один и тот же путь: вперед, за знаниями!
   Пусть, который им предстояло пройти, был тернист, но друзья утешали себя мыслью о том, что пройдут его вдвоем.
   И вот, они нашли старую ведьму - самую мудрую Ведьму из всех, живших на Земле, в Аду или в Чистилище.
   Два молодых духа, жаждущие знаний, смиренно просили Ведьму принять их в ученики. Но Ведьма, заглянув в глаза каждому, произнесла:
  -- Ты, Гароель, плохо кончишь. Ты предашь лучших друзей, ты подымишь руку на того, кто тебе дороже брата. Я не возьму тебя в ученики. А ты, Мефистофель, останешься со мной,... я люблю победителей!
   С тех пор дороги друзей разошлись.
   Они не виделись долгие столетия, а потом встретились..., встретились во дворце Вельзевула. Гароель, поучившись около тысячи лет, пришел в замок правителей, и так там и остался.
   Друзья обрадовались встрече, решили забыть былые обиды, снова стать неразлучными, но... Слово Вельзевула - и Мефистофель получает повышение. Тот самый пост, на который метил Гароель. Мефистофель идет просить за друга - тщетно.
   Глаза Гароеля горят, в тишине звучат слова:
  -- Я тебе этого никогда не прощу!
   А потом... раскрыт заговор..., Гароель осужден Вельзевулом. Мефистофель пытается спасти бывшего друга, но Вельзевул непреклонен:
  -- Заговорщикам не место на свободе!
   Дружбе конец...
  

***

   Мефистофель тряхнул головой. А ведь в Четвертой тюрьме сидели не только вампиры, но и бывший лучший друг.... Ныне - заклятый враг...
   Ну что ж, бой будет только жарче! Гароель хочет голову Мефистофеля? Но не получит ее... А если и получит - то только не вместе с Адом!
  
   Четыре.
   Гароель шел вперед подгоняемый только одним чувством - ненавистью! Мефистофель всегда стоял у него на пути! Еще в Академии - они были лучшими, но Мефистофель был лучшим из лучших! Потом - ведьма взяла Мефистофеля в ученики, а Гароеля нет. Гароель смирился с этим, он нашел других учителей, он простил Мефистофеля! Но тот снова не оставил его в покое!
   И на службе у дьявола Мефистофель обогнал его...
   А потом этот арест...
   Мефистофель должен ответить за все!
   И он ответит!

***

   Ловьяд откинулся на спинку стула и зевнул. Потом вздрогнул, посмотрел на Алекса и Азазеля.
   Те сидели, опустив головы.
  -- Ваше Величество - наконец проговорил Азазель. - Мне кажется, что господин Мефисто забирает себе слишком много власти... его шпионы повсюду во вражеских войсках. Он приказывает им, словно он Дьявол!
  -- Азазель... в такое сложное время... хорошо, что хоть кто-то в состоянии принимать решение! Шпионы - пусть так. Если я не в состоянии сделать что-нибудь стоящее... пусть хоть он делает! - махнул рукой Ловьяд. Если кому-то и доверял правитель Ада, то, бесспорно, Мефисто.
  -- Как прикажете, Ваше Величество. - Азазель прикусил язык.
  -- Мефисто! - позвал Ловьяд.
   И тут же посреди комнаты возник дух.
  -- Звал меня?
  -- Звал... что делать, Мефисто? И... - Ловьяд встал и пригляделся - и что с тобой, Мефисто?
  -- Со мной? - Мефистофель нахмурился, а потом улыбнулся!
   Ну, конечно! По всему его телу и по всему лицу теперь горят неясным светом знаки.
  -- Со мной все хорошо. Битва приближается, и эти знаки - лучшие доспехи для меня.
   Он закатал рукав рубашки, обнажая сильную руку, на которой под знаками Братств не было видно кожи.
  -- Да... хорошо выглядишь! - усмехнулся дьявол. - Мефистофель... - Никто не решился бы назвать сокращенным именем того, кто ТАК силен. Ловьяд немного умел читать знаки Братств и, прочитав надписи на руке Мефистофеля, слегка испугался!
  -- Ты звал меня.... хотел узнать, что делать. Мои разведчики доносят мне, что войска не сегодня-завтра будут здесь. Замок укреплен, через час, много два прибудут Восточные и Северные подразделения. Мы готовимся к войне... и... Ловьяд, ты можешь думать все, что хочешь - но эта битва моя. Ведь ведется она всего за две вещи, из которых главная - моя голова.
  -- А вторая? - спросил Ловьяд.
  -- Вторая? Ад.
  -- Этому не бывать! - дьявол громко ударил рукой по столу.
  -- Да... это будет битва не на жизнь, а на смерть, Ловьяд. Все эти бумажки... они не помогут. Все твои битвы: с Анфисой, с Серым - все это детские игры по сравнению с тем, что нас ждет впереди.
  -- Ты думаешь?
  -- Знаю.
   Несколько секунд дьявол и дух смотрели друг другу в глаза, а потом Мефистофель исчез.
  -- Алекс, Азазель! Готовьтесь к бою. - Ловьяд потряс головой. Мефистофель словно вывел его из оцепенения. Пора действовать!
  

***

   Мефистофель переместился в комнату Анатас.
   Молодая, красивая, изящная, она сидела в кресле, сложив ноги по-турецки, и читала толстенную книгу по Истории Ада. Появления мужа она не заметила.
  -- Анатас! - позвал ее Мефистофель.
  -- ОЙ! - Она подскочила, потом увидела его и расслабилась. - Ты меня напугал. - Знаки на лице и теле мужа она проигнорировала.
  -- Прости... Анатас, послушай...
   Мефистофель сел рядом с ней в кресло, обнял ее за талию и положил ей голову на плечо.
  -- Мефисто, любимый, что такое... - Анатас ласково погладила его по волосам.
  -- Анатас... Я вижу.... Через несколько часов начнется битва. Это будет очень страшная битва... - он замолчал на какое-то время, а потом проговорил на одном дыхании - Я вижу кровь. Я вижу очень много крови, Анатас, и еще... я вижу свою смерть. Я вижу, что умру в этом бою.
  -- Нет, нет, милый, ты ошибаешься. Ты всегда выходил победителем из любой передряги, ты такой сильный, ты не умрешь! Я знаю! - Анатас обняла его, желая успокоить и приободрить.
  -- Нет, Анатас... Я вижу своего врага... я вижу его руку с ножом... себя безоружного... и удар... а потом отчаянье... я плохой провидец, Анатас, но я вижу это...
  -- Но ты не видишь самой смерти!
  -- Нет... может, дело в том, что это моя смерть? Да, наверное... Анатас, ты знаешь... я люблю тебя. Очень сильно. Так сильно, как никогда... - Мефистофель вдруг запнулся. Может, стоит рассказать ей, из-за чего эта война? - Ты знаешь, Анатас, а ведь в том, что началась эта война, виноват только я.
  -- Ты? Ну, нет, конечно, нет! - Анатас заглянула ему в глаза, но увидела в них только отчаянье.
  -- Я. Несколько тысячелетий назад я полюбил... Анатас, я полюбил эту девушку совсем не так, как тебя... это была немножко наивная любовь, первая. Я так ни разу и не сказал ей, что люблю ее. А первый поцелуй был еще и последним...
  -- ?
  -- Она умерла у меня на руках. Ее убил вампир. И я не смирился, Анатас! Я отомстил вампирам, я очистил Ад от этих тварей. А теперь...
  -- Теперь они мстят тебе, верно?
   Мефистофель кивнул.
  -- Но ты победишь, любимый. Я верю в тебя!
  -- Мне пора. Вот-вот они покажутся на горизонте! - Мефистофель сжал зубы.
  -- Я верю в тебя. Ты победишь. Ради меня, и... - Анатас запнулась, а потом закончила фразу - и нашего ребенка!
   Мефистофель ничего не сказал. Но на сердце стало чуть-чуть легче.
  
   Пять
   ... На горизонте показалась темная туча.
   Защитники замка, жители окрестных сел и деревень, беженцы, наемники, слуги - все собрались у бойниц и как завороженные следили за надвигающейся ордой вампиров и вурдалаков, за тем, как они появляются из клубов дыма:
   Вот, туча приобрела форму и размер, вот стали доноситься звуки: рык, лязганье, гул проклятий, вот уже стали видны отдельные отряды, вот, теперь видно и воинов...
   Мефистофель следил за наступлением врага вместе со всеми, но видел куда больше остальных. Он видел предводителя: он не ошибся, Гароель идет за его головой. И возьмет ее.
  -- Мефистофель! - окликнул его Трэч.
  -- Да?
  -- Ты уже ничего не боишься?
  -- Я готов к битве, Трэч. Если я умру - то только ради того, что бы Ад жил.
  -- Мефистофель, я сегодня видел...
  -- Трэч! - Мефистофель махнул рукой. Не сейчас. Он не хотел слушать, что еще скажет ему младший дьявол.
   Трэч понял и замолчал, но видение не оставляло его.
  

***

   Он сидел в своей комнате, склонившись над дневниками Вельзевула. История Великого Дьявола, его жизнь, его переживания - все это наполняло Трэча. Он почти перестал быть собой - он становился все больше и больше Вельзевулом.
   И вдруг послышался страшный гул: что-то гудело, рушилось, кажется, в голове у самого Трэча, а потом...
   А потом рядом с ним возник невысокий молодой дьявол с копной длинных черных волос, крупным орлиным носом глазами без зрачков...
  -- Трэч! - проговорил он странным, неживым голосом, но властным голосом.
  -- Ты... Вельзевул?- прошептал дьявол.
  -- Да. Я пришел к тебе из вечности, что бы сказать...
  -- Говори, Великий Дьявол. - Трэч почувствовал легкую дрожь.
  -- Сегодня звезды играют в плохую игру со своими любимцами.... Я не могу сказать тебе всего. Я не могу сказать это и тому, кого так хочу видеть. Я хочу, что бы ты понял меня.
  -- Вельзевул, я постараюсь!
  -- Поклянись моим именем! Поклянись, что не струсишь, если речь пойдет о судьбе тех, кого ты любишь!
  -- Я клянусь тебе, Великий Дьявол!
  -- Поклянись моим именем, что не испугаешься, если речь пойдет о судьбе тех, кого я люблю.
  -- Клянусь!
  -- Прощай...
  -- Подожди!
   ...Трэч остался один. Странная просьба, нет, приказ Дьявола не испугал, но удивил Трэча. Что все это значит?
   Однако он не стал задумываться об этом. Почему-то ему вдруг стало очень легко - как будто отпала необходимость решать..., и так стало гораздо лучше.
  

***

  -- Они здесь! - крикнул кто-то со сторожевой башни. - они уже здесь!
   И действительно: они были здесь....
   Они шли и кричали:
  -- Смерть Аду!
  -- Смерть демонам!!
  -- Смерть Дьяволам!!!
  -- Смерть Мефистофелю!!!!
   И стены замка дрожали от криков и от волн ненависти.
  -- Ваше Величество! Позвольте перейти в наступление! Эти кровососущие твари слишком широко разевают свои рты! - крикнул кто-то из демонов.
   Да... демоны не любят вампиров - так сложилось уже очень давно.
  
   Отступление шестое - демоны и вампиры. Вообще-то считается, что заклятыми врагами вампиров являются оборотни. Да и сами оборотни часто так думают. Но это не совсем верно. Истинными врагами вампиров и вурдалаков являются демоны. И неспроста! Вампиры и демоны - полная противоположность друг другу: вампиры холодные, а демоны горячие, вампиры пьют кровь, а демона достаточно энергии, вампиры боятся огня и света, а демоны чахнут от холода. Но это еще не все. С начала времен вампиры пытались отхватить у Ада его северные территории: там темно и холодно, но демоны не собирались уступать последние Круги. Так началась их вражда. Демоны ненавидят вампиров. Вампиры испытывают отвращение к демонам. Они боролись, и будут бороться всегда. Но победителей не будет... (Из курса по Адской истории в ВАШ).
  
   Ловьяд стоял возле одной из бойниц и думал: вампиры подходят. В демонах начинает вспыхивать ненависть. Удержать их скоро будет невозможно, так что единственный разумный выход...
  -- Алекс!
   Воин поклонился правителю.
  -- Командуй наступление, Алекс.
  -- Так точно, господин Ловьяд.
   Алекс взлетел над своими отрядами и крикнул:
  -- ВПЕРД! ЗА АД! ЗА ПРЕИСПОДНЮЮ! ЗА ДЬЯВОЛОВ! ВПЕРЕД!!!
  -- ВПЕРЕД!!!
   Ворота распахнулись. Полчища демонов вывалились наружу, в объятия вампиров.
   В смертельные объятия вампиров. Крики "Вперед!" вскоре сменились криками боли. Вампиры и демоны перемешались между собой, они бились, они рвали друг друга зубами, когтями, они рычали, забыв о том, что могут говорить.
   Война - любая война - это всегда агония. Это всегда похоже на чей-то безумный бред, это всегда отвратительно, кошмарно, страшно... Такова была и эта война... бойня.
   Войска Алекса бились с древнейшими вурдалаками, изнемогали от ран, а их враги насыщались демонской кровью.
   Ловьяд вместе со своей стражей отбивался от сотни диких вампиров.
   Мефистофель, испепеляя нападавших на него вампиров одним взглядом, искал Гароеля. И нашел. Они увидели друг друга одновременно... и одновременно пошли прочь с поля боя. Им нужен был простор.
  -- Я долго ждал этого часа. Ты всегда был сильнее меня, Мефистофель. Но не сейчас. Сейчас ты слаб, ты устал, ты проиграешь эту игру... и я заберу твою жизнь. - Гароель смотрел в глаза своему бывшему другу и видел в этих глазах близкую смерть. Победа будет на стороне Гароеля! Мефистофель слишком часто побеждал!
  -- Если тебе нужна моя жизнь - зачем ты повел этих вампиров на замок дьяволов. Ты знаешь - я не трус. Ты освободился из плена - так скажи мне, что жаждешь моей крови! Зачем ты убиваешь тех, кто невиновен? - спросил Мефистофель тихо. Он понимал мысли и чувства Гароеля очень хорошо. И он знал, что проиграет битву.
  -- Тысячу лет назад я удовольствовался бы твоей жизнь. Сейчас мне нужен весь Ад. - еще тише ответил Гароель
   Некоторое время враги - друзья! - смотрели друг на друга, словно выжидая, а потом Гароель силой мысли послал в Мефистофеля мощный заряд смертоносной энергии. Дух не дрогнул. Заряд пролетел мимо, поджег желтоватую траву. Мефистофель улыбнулся. Бой начался...
   Если даже любопытный лучик солнца и видел эту схватку, он вряд ли смог бы ее описать. Никто не смог бы подобрать нужные слова, что бы рассказать об этой битве титанов.
   Мефистофель был силен. Гароель не уступал ему ни в чем. Мефистофель уже не мог наступать на левую ногу, у Гароеля была сильно повреждена правая рука.
   Эта битва могла бы длиться вечно...
   Но длилась она всего несколько мгновений.
   Мефистофель, вспомнив последние слова Анатас, начал одерживать победу. Гароель все пятился и пятился назад. Но тут...
  -- Мефистофель, я помогу! - как глупо и трогательно выглядел Трэч с кинжалом в руке, когда кинулся на помощь Мефистофелю. Но никто не был тронут.
  -- А! Молодой Дьявол! Смотри же, Мефистофель, я убью его! - Гароель кинулся к Трэчу.
   Всего сотую долю секунды думал Мефистофель, а потом бросился наперерез, толкнул Гароеля плечом. Он не мог позволить ему убить Трэча! Гароель упал, задохнулся от злобы, дернулся.
   Мефистофель, упав вместе с Гароелем на землю, понимал, что не сможет подняться - левая нога онемела. А вот Гароель встал.
  -- Прощай, бывший лучший друг!
   Мефистофель увидел, как на фоне неба возник длинный узкий нож, как он начал медленно опускаться. Дух попытался достать свой клинок... но уже не успевал, он видел, что опаздывает... на одну сотую секунды опаздывает...
  -- Нет, Мефистофель, нет!
   Трэчу понадобился один бросок, он упал на Мефистофеля... И нож Гароеля вошел в его плоть, как в масло. Фонтаном брызнула черная дьявольская кровь, а еще через десятую долю секунды упал и Гароель, сраженный ударом быстрого клинка Мефистофеля.
   Мефистофель, тяжело дыша, выбрался из-под тяжелого тела Трэча и встал на четвереньки. Заглянул в лицо молодому дьяволу. И отпрянул. Вместо Трэча, на него смотрел Вельзевул.
  -- Мефистофель... - такой тихий, такой родной голос.
  -- Вельзевул? - шепотом спросил Мефистофель.
  -- Да... это я.
  -- А Трэч?
  -- Не думай о нем. Он уже почти мертв. Он спас. Тебя.
  -- Вельзевул, это то, чего я не могу понять... это странное превращение...
  -- У. Бедного дьявола. Не было. Своего. Я. - Вельзевул говорил все тяжелее, все тише. - Я помог. Ему. И теперь. Ухожу. Обратно.
  -- Спасибо в... - Мефистофель посмотрел в эти огромные, черные глаза без зрачков и поправился - Тебе. Ты спас мне жизнь.
  -- Друг... Ловьяд... дай ему ру... - Он не договорил. Глаза Вельзевула закрылись...
   Наступила тишина.
   Постепенно мертвое лицо начало меняться, снова становиться лицом Трэча, но Мефистофель этого не заметил - он сидел у тела и плакал.
   Он видел смерть своего давно умершего друга, Великого Дьявола, чье имя наводило ужас на всю Преисподнюю, который был его единственным другом. В тот раз, тогда он не видел его смерти. Он узнал о ней лишь позднее - и тут же отомстил. А здесь, сейчас... Мефистофель проклинал свое бессмертие.
  

***

   На поле боя царила суматоха, вампиры метались в страхе - их предводителя нигде не было, демоны побеждали, кровь уже не возвращала к жизни умерших - их было слишком много. Демоны свирепствовали, они не брали пленных, они хотели только одного: убить тех, кто посмел посягнуть на могущество Ада. Убить. Убить! УБИТЬ!
   И они убивали. Это была кровавая резня...
  
   Кончилась она лишь тогда, когда на всем поле боя не осталось ни одного вампира или вурдалака. День уже кончился, и кровавая луна освещала горы трупов.
   Демоны широкой рекой потекли в замок, они падали от усталости, едва оказавшись внутри, в безопасности.
   Скоро во всех коридорах на первом этаже не осталось ни одного свободного места, черти и демоны, слуги и господа - все лежали вповалку, сраженные усталостью. Но правители не были против: бойцы заслужили это.
  

***

   Ловьяда и Анатас мало волновали спящие демоны. Они оба находились в состоянии паники: пропали Трэч и Мефистофель.
  -- Ловьяд! Ты не думаешь, что они могут быть... - Анатас сидела в кресле, поджав под себя ноги, обхватив себя руками, и плакала.
  -- Анатас, ты забываешь, что говоришь о Мефистофеле! - Ловьяд пытался сохранять спокойствие, но ему это не удавалось.
  -- А Трэч? Ловьяд, он ведь... - Анатас уронила голову на колени и тихо завыла.
   Ловьяд понимал: надо что-то делать!
   Но что?
  -- Анатас, посиди здесь. Я найду их. Живыми или мертвыми - но найду.
   Анатас не ответила, а Ловьяд раскрыл окно и выпрыгнул, расправил крылья, полетел.
  
   Он не смог бы найти ничего с помощью магии, но мог увидеть просто так, глазами. И он их увидел, спустился на землю, сложил крылья, осторожно подошел...
   Три тела лежали кучей на черной обгоревшей траве. Одно из них было Ловьяду незнакомо, и он осторожно заставил его откатиться подальше.
   И только после этого смог рассмотреть тела тех, кого он искал.
   Трэч был мертв. Ловьяду хватил одного взгляда, чтобы понять - брату уже ничем не поможешь.
   А вот Мефистофель.... В его груди торчал длинный узкий кинжал.
  -- Мефистофель! Ты меня слышишь? - Ловьяд наклонился над ним.
  -- Да... - Мефистофель приоткрыл глаза.
  -- Ты должен бороться! - Ловьяд провел пальцем по щеке духа.
  -- Я... не могу... нет сил... я почти победил... Вельзевул... спас... Гароель... не погиб... он ударил... потом упал на... меня... - Мефистофель закашлялся, изо рта вытекла тонкая струйка бесцветной, как у всякого духа, крови.
  -- Мефистофель!
   Ловьяд не был врачом, но он был дьяволом и понимал: сейчас уже никто не сможет спасти его лучшего советника, товарища, его мудрого помощника. Понимал! Но что такое понимание, если в сердце еще живет надежда!
  -- Мефистофель! Ты должен! Должен бороться! - звал он духа.
  -- Я... не знаю... Анатас... наш ребенок... - Мефистофель еще держался, но ему было слишком тяжело, у него осталось слишком мало сил. Он хотел жить - но уже не мог бороться со смертью.
  -- Ради них, ты должен жить! - шептал Ловьяд.
  -- Я...
   Мефистофель потерял сознание.
   Ловьяд в ужасе заозирался по сторонам. Мысль о том, что это существо может умереть пугала его до дрожи. Умереть может кто угодно, но только не Мефистофель! Ловьяд не знал, кто сможет спасти умирающего духа, но все же шептал: "Кто-нибудь! Ну хоть кто-нибудь!". И он был услышан! Дикий крик разорвал ночную тишину:
  -- Мефистофель! Ловьяд, что с ним!
   На поляну выбежала Анатас. И замерла, увидев Мефистофеля. Будучи дьяволом (или просто любящей женщиной), она почувствовала витающую в воздухе смерть.
  -- Я... Анатас, я не знаю... - Ловьяд поднял на сестру виноватый взгляд. Он не может спасти того, кто ей дороже всех!
  -- Мефисто! - сквозь слезы позвала Анатас, опустилась рядом с ним на колени, взяла его руку, поднесла к губам.
   Дух приоткрыл глаза.
  -- Анатас... прости...
  -- Нет! Ты должен! Найди в себе силы! Ради меня! Ради нашего ребенка! Мефисто! - Она попыталась сдержать слезы, но ей это не удалось. Она целовала его слабеющую руку и плакала.
   Дух закрыл глаза.
   Ему было больно и очень тяжело. Было очень тяжело удерживать душу в теле. Но он должен.... почему-то должен. В голове замелькали обрывки воспоминаний:
   Ведьма склоняется над ним, приказывает:
  -- Сожми зубы и борись! Живи!
   Дракон говорит:
  -- До тех пор, пока ты хочешь бороться, ты будешь жить.
   Он глотает слезы, держа в руках тело любимой девушки.
   Чья-то теплая рука касается его горячего лба...
  -- Все пройдет, мой мальчик, это просто Адская простуда... - шепчет знакомый родной голос.
   Но это не простуда...! Это что-то иное.... Нет, конечно, просто у него жар...
   Но тогда почему так болит все тело..? Почему так тяжело дышать...
   Анатас плачет...
   Нет! Это он, маленький мальчик, бежит по лесу, спасается от неведомых преследователей... Это он плачет...
  -- Мефисто - его кто-то зовет... Анатас?
   Анатас плачет.... Она хочет от него чего-то.... Чего? Неужели он может заставить ее плакать..?
   У них будет ребенок.... Может, из-за этого?
   Снова чьи-то голоса...
   Нужно взять себя в руки... Чего они от него хотят?
  -- Борись! Живи!
  -- Найди в себе силы!
  -- Пока ты хочешь... жить!
  -- Ради меня!
  -- Живи!
  -- Живи!
  -- ЖИВИ!!!
   Все слилось в единый крик.
   Мефистофель закусил губу, почувствовал во рту солоноватый привкус крови... Стало очень больно и немножко щекотно.
   Больно? Это понятно, но почему щекотно?
   Все мысли из головы странным образом исчезли. Осталась только одна: почему щекотно? Потом возникло второе чувство - боль.
   Странное шипение и вой...
   Что же там происходит?
   Любопытно... Мефистофель заставил себя открыть глаза... хотя бы один глаз. Чьи-то волосы... Анатас.... Вот почему щекотно. Ее волосы, такие мягкие, щекочут его лицо, шею.
   Какие странные звуки...
   Он почти забыл о боли, о тяжести, все, что его интересовало - это странные звуки, эхом отдающиеся у него в голове.
   Мысль была очень простой, даже неинтересной, но на удивление цепкой. Она заставляла его держаться за жизнь.
   Он снова прикусил губу и снова ощутил вкус крови. Вкус... и еще эта мысль... они словно оживили его.
   Он почувствовал, как возвращается в тело готовившаяся отлететь душа. Он открыл глаза, глубоко вдохнул. Слабой еще рукой дернул вверх кинжал. Почувствовал, как Анатас отскакивает от него, увидел волну ее черных волос.
   Страшное усилие - и он резко встал. Рана начала зарастать, исцеленная его силой.
  -- Мефисто! - раздался дикий визг.
  -- Анатас! - он обнял ее. - моя Анатас! - Мефистофель уткнулся лицом ей в волосы и шумно вдохнул. Жив! Неужели все-таки он жив?!
   Некоторое время он стоял неподвижно, наслаждаясь жизнью и теми волнами любви, которые исходили от Анатас. Потом тихо спросил:
  -- Милая... я слышал звуки... странные звуки. Шипение, шорох, что это было?
  -- Хм... Анатас хихикнула сквозь слезы и ответила шепотом - я плакала...
  -- Ты и сейчас еще вся в слезах... - он осторожно, боясь сделать ей больно, снял с длинных ресниц слезинку.
   Анатас уронила голову ему на плечо...
  
   Ловьяд стоял в стороне, опустив глаза вниз, мечтая уйти и не видеть этой сцены... такой личной, такой трогательной...
   Прошло несколько минут и Мефистофель, наконец, огляделся по сторонам. Заметил стоящего в тени деревьев дьявола. Подошел к нему.
  -- Ловьяд... - некоторое время дух и дьявол смотрели друг другу в глаза, а потом Ловьяд протянул Мефистофелю руку. И тот ответил ему крепким рукопожатием.
  
   Шесть
   Почти эпилог.
   Трэча проводили в последний путь, отдали все нужные почести и сожгли его тело. Некоторое время весь Ад носил траур, потом неизвестный поэт написал о нем поэму, прославился...
   Мефистофель окончательно выздоровел, ожил.
   Силу свою он больше не скрывал, не прятал сам от себя, но и мало ей пользовался. Может быть когда-нибудь, через тысячелетия, когда умрут все, кого он знает сейчас: и Ловьяд, и даже Анатас - ведь она все-таки дьявол, ей не грозит старость, но и за ней придет смерть, когда умрет даже их еще не родившийся ребенок, тогда он, Мефистофель, оставшись вновь один, найдет новый путь. А сейчас... сейчас нужно ловить моменты счастья и покоя, нужно наслаждаться любовью близких - наслаждаться жизнью, которую никто не портит тебе!
  
   Прошло полгода, и у Анатас родился ребенок. Во время родов за дверью ходили, как два часовых, Мефистофель и Ловьяд. Когда врач объявил - немного удивленно: кто же здесь отец? - девочка, оба счастливо заулыбались.
   Ни у одного ребенка не было столь заботливых отца и дяди, как у Мессалины, искупанной в Огненном Озере, как наследница престола. О жене Ловьяд почти забыл: Виктория жила на своей половине, бывала, изредка, на балах. Ни о какой любви между ней и Ловьядом не могло идти и речи: она надоела правителю.
   И Ловьяд поместил всю любовь, имевшуюся в сердце, в маленькую девочку. Она оправдывала надежды. Маленькая, черноволосая, она уже в три года могла "построить" целый штат демонов, заставить их выполнить любой ее каприз. Безусловно, талантливая, с врожденной правильной речью. Первым серьезным вопросом маленькой девочки к "дяде Ловьяду" было:
  -- Все говорят, что ты - это зло. А ты ничего плохого не делаешь! Почему? - Конечно, Ловьяд ответил так, как и полагается взрослому отвечать на вопросы ребенка:
  -- Ты пока еще не все понимаешь, станешь постарше, и поймешь, а пока играй. - Мессалина тогда посмотрела на него чисто анатасовским взглядом, словно говоря - ну, ну. Я подожду. Сейчас ты мне все равно не ответишь. Эх, взрослые. До чего же вы наивны!
   Однако этот детский вопрос заставил Ловьяда пересмотреть приоритеты, и больше заботится о репутации Дьявола. В чем он и преуспел.
   Мессалина росла, и Ловьяд, понимая, что ни родители, ни он сам не смогут воспитать ее как следует, подыскал ей идеального наставника. Кого бы вы думали?
   Алекса. И, правда, воин взял на себя задачу оградить девочку от чересчур обильной любви родственников, и не дать избаловать ее окончательно.
  

Эпилог

   Ловьяд, Мефистофель, и Анатас сидели в большой гостиной, пили вкусный крепкий кофе. Темные тучи на небе и удавшийся демонам ураган как нельзя больше способствовали хорошему настроению всех троих. Хорошему настроению и разговорам о политике.
  -- Да... я и не думал, Ловьяд, что подобный ураган возможен, если его создатель - такой "хороший" маг, как ты. - Мефистофель сделал еще глоток кофе.
  -- Ну, моим демонам пришлось сильно постараться. - С легкой ноткой гордости сказал Ловьяд - все же не так-то это и просто. Если бы вы знали, как Там, Наверху, все злы! Ураган длился три часа, а устраняют последствия уже третий день!
  -- Прими мои поздравления. Да! А что ты думаешь по поводу этого возмутительного предложения: предоставить людям свободу выбора в вопросе своего долголетия!
  -- Предложение отвергнуто, Мефистофель. Его авторов сослали в Чистилище.
  -- Ладно, это все вопросы большого масштаба. Скажи-ка мне лучше, Ловьяд, а как Виктория - задала "дежурный" вопрос Анатас.
  -- Как обычно: дежурный вопрос - дежурный ответ. Нормально.
  -- Ты не хочешь изменить свое отношение к ней?
  -- Слишком много времени прошло с тех пор, как я упустил эту возможность.
  -- Но, тебе разве не стыдно развлекаться с таким количеством женщин?
  -- Стыдятся этого ангелы, для меня это - часть жизни. Анатас, ты же знаешь, я не нашел такую, как ты. И потом, кто докажет мне, что я делаю что-то не то?
  -- Но жить все время в этом...
  -- В "этом", как ты выражаешься, живу не я, а мои девушки. А это - их сложности. Я не нашел такую, как ты - повторил он.
  -- Да, Ловьяд, мне повезло больше - самодовольно сказал Мефистофель. В это время дверь позади сидящих открылась, и в комнату впорхнуло прелестнейшее создание: высокая, тонкая, как тростинка, черноглазая, румяная, ну что может быть прелестней этой шестнадцатилетней девушки!
  -- Мама, папа! Дядя Ловьяд! - она по очереди поцеловала родственников. Если бы кто-то сейчас посмотрел бы на Ловьяда, он не узнал бы в нем того, кто пять минут назад гордился страшным ураганом. На его лице застыло совершенно умиленное выражение. Впрочем, оно появлялось у него всегда, когда он видел племянницу.
  -- А о чем вы таком интересном говорите! Расскажите и мне тоже!
  -- Ну что ты, милая, не забивай свою головку сложными взрослыми делами! - сказал Мефистофель.
  -- А я хочу знать! Что это, папа, у тебя за привычка, все время скрывать от меня все самое интересное!
  -- Иди ко мне, Месси, я тебе все расскажу - Ловьяд усадил девушку к себе на колени. - Я рассказывал о страшном урагане, который устроили мои демоны. Когда подрастешь, я научу тебя этому.
  -- Управлять демонами, дядя Ловьяд?
  -- И этому тоже, моя прелесть.
  -- Тогда научи меня сейчас.
  -- Зачем сейчас? - даже голос у Ловьяда был, в разговоре с Мессалиной, мягким и добрым.
  -- Ну, если ты меня будешь учить сейчас, то, значит, отменятся нудные занятия истории и устрашения!
  -- Почему нудные?
  -- Потому что я это все уже знаю, это во-первых, а во-вторых, я должна не устрашать, а восхищать, я же девушка.
  -- Конечно, не хочешь идти на эти занятия, не ходи, милая. Так ведь, Анатас?
  -- Ну, конечно! - ответила Анатас, с умилением в голосе.
  -- И вообще, девочка устало выглядит. - Заметил Мефистофель. В это время вошел демон или дух. Кто узнает в этом невысоком серьезном - пожалуй, это все-таки, дух - мужчине молодого изобретателя Алекса.
  -- Добрый день, господин Ловьяд, здравствуйте, господин Мефистофель и госпожа Анатас.
  -- Здравствуй, Алекс. Ты зачем?
  -- Я пришел за Мессалиной, у нее сейчас занятия. Она уже опаздывает на десять секунд.
  -- Она устала, и не пойдет на занятия, тем более что ей это не интересно - сказал Ловьяд. А Алекс, который, по всем правилам, должен был поклониться и уйти, сказал:
  -- Ваше величество, вы, своей любовью, портите девочку. Она должна получить хорошее образование, и в этот курс входит устрашение и история. К тому же Мессалина не больна, так что веских причин для пропуска занятий у нее нет. Извините.
  -- Не спорь!
  -- Ваше величество, вы для того и назначили меня на эту должность, что бы я спорил с вами. Мессалина, пошли.
  -- Да, конечно, Алекс. Я и не думала прогуливать. Просто я... Дядя Ловьяд, я опаздываю на занятия... - на личике Мессалины сразу же отобразилось смущение - вовсе не поддельное. Они вышли.
  -- Ну-с, Мессалина. И кто надоумил Вас прогулять занятия.
  -- Нет, Алекс, нет, я не думала прогуливать.
  -- Запомни, твои родные не в состояние трезво на тебя посмотреть. Для них все, что ты делаешь, правильно. Но не все готовы воспринять тебя такой. И если ты хочешь - я и не говорю о престоле! - достойно выйти замуж, постарайся делать то, что говорят тебе старшие по возрасту духи. Пока ты не сделала ничего необычного, за что тебя стали бы уважать.
  -- А дядя Ловьяд?
  -- Господин Ловьяд, во-первых, закончил лучший колледж Ада, а потом завоевал этот трон. Он много чего сделал.
  -- Почему ты называешь его господином Ловьядом, он же твой правитель!?
  -- Не важно.
  -- Ну, не ругай меня!
  -- Напротив! Я тебя ругал и буду ругать до тех пор, пока не пойму, что ты - достойна быть наследницей престола. И буду драть за уши нещадно, как и драл до этого. Любую нормальную девочку, чаще всего, дерут за уши и мама и папа, а порой еще и бабушка с дедушкой. В твоем случае это делаю я один, но поверь, свои обязанности я выполню.
  -- Алекс, ну, не сердись! Знаешь, Алекс - она поднялась на цыпочки к самому его уху и прошептала - я тебя люблю.
  -- Это не удивительно, учителей, чаще всего, любят.
  -- Нет, я не про то. Я тебя по-другому люблю. Ты такой сильный, уверенный... и не льстишь мне никогда. Я тебя по-другому люблю.
  -- А вот про "по-другому" мы года через четыре поговорим. А пока тебе нечего забивать голову подобными глупостями. И потом, запомни, девушка не должна признаваться в любви - эта задача мужчины.
  -- А я...
  -- А я - сейчас будет в углу, за непослушание - Алекс впервые почувствовал наслаждение от возможности приказать что-то этой девочке. Более того, не просто приказать, наказать.
  -- Ну почему. Мне уже шестнадцать, а ты меня до сих пор отчитываешь, как первоклассницу!
  -- Вот потому и отчитываю, что ты себя так ведешь. Как первоклассница. Пошли на уроки - Алекс взял ее за талию, поднял и, открыв дверь, поставил в классную комнату.
  
   А через пять лет, когда Мессалине исполнилось уже двадцать один год, она объявила родным, что... они с Алексом поженились. Стоит ли говорить, что благородных дьяволов чуть удар не хватил при этом заявление. Однако Мефистофель нашел оправдание Алексу - (Мессалина сама служила оправданием любого поступка и в оправдание не нуждалась) - он, Мефистофель, тоже не спрашивал ничьего согласия, кроме самой Анатас. И ни он, не она до сих пор не пожалели об этом. А Ловьяд вспомнил, что Алекс - достойный доверия дух....

***

   Ловьяд стоял у окна в задумчивости. Зачем она снова пришла к нему? Да, именно она. Самая короткая его любовь, оставившая такой глубокий, нестираемый след в сердце дьявола. Сегодня он увидел ее вновь, впервые после того, как она покинула тело. Она пришла к нему тихо, как ходят призраки. Тихим был и ее голос, но он слышал каждое слово. Он так и не мог понять, зачем он пришла. Но сейчас, когда ее снова нет рядом, глаза с трудом разбирают очертания подоконника и что-то скребется в горле. Чувство невосполнимой утраты накрыло его с головой, и все же к ней примешивалось еще что-то. Трэч... сегодня нехороший день - подумал Ловьяд, чувствуя, что слезы потекли по щекам. Вдруг кто-то положил ему руку на плечо.
  -- Ловьяд. - произнес низкий, родной голос Мефистофеля - Я догадываюсь, что произошло сегодня. - Ловьяд повернул к нему лицо с немым вопросом: "Неужели?" - Да, я знаю. Сегодня приходила она. Елена. Ты снова потерял ее. Верно?
   Ловьяд не ответил, а только кивнул. А потом спросил:
  -- Скажи, Мефистофель, почему? Почему я должен помнить то, что хочу забыть?
  -- Потому что ты - мыслящее существо. Потому что ты должен помнить! И потом, так ли ты хочешь забыть их?
  -- Кого их?
  -- Елену и Трэча. - Мефистофель не отрывал взгляда от лица друга. - Ведь сегодня ты вспоминал их двоих? Ты ведь не хочешь их забыть. Ты хочешь, что бы ушла боль, верно? Так не бывает. Лекарством от этой боли служит только забвение, а это - самое страшное, что может случиться с душой.
  -- Забвение... я не хочу забыть!
   Какую-то долю секунды друзья, молча, смотрели друг на друга, а потом крепко обнялись.
   Лучик солнца засмущался, кинулся в дальний угол комнаты, а потом и вовсе сбежал. Может, он еще вернется, подождав, пока друзья побудут вдвоем?
  
   С помощью локона можно навести самые мощные чары. Многие продавали ведьмам свои волосы и потом
   умирали в мучениях. Ловьяд знал это, и даже после стрижки сжигал все, до единого волоска, так же, как и Анатас и Трэч.
   Виктория - победа.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"