Аннотация: 3 рассказа меньше 250 слов каждый, написанные для конкурсов три года назад. Один из них вроде даже ничего.
Вдоль по via Monticсhio и дальше на перекрестке, где в процессию каштанов врезается отряд апельсиновых деревьев, и в завязавшейся схватке цветущей зелени и дурманящих запахов так легко потеряться, я свернула на едва приметную тропинку, шириной едва достаточную для одного человека. Дом встретил меня как и семь лет назад, уютными цветами кирпича и бронзы, а рядом с верандой на пятачке газона освещенном солнцем все так же стояло кресло-качалка. С трудом открыла замок массивным ключом, что дала мне бабулька-управляющая (представляешь, она еще жива)."В этом городке, где дверей не запирают, и ключи и замки совсем обленились работать." - Так ты, кажется, говорил. Внутри я ожидала почему-то увидеть все в пыли и в запустении, но дом встретил меня всего лишь аккуратной тишиной, очевидно старушка присматривала тут за порядком. Будто никто и не уезжал. Только на кухонном столике стояла бутылка вина и тарелка фруктов, а неподалеку лежала записка с неуместным во множественном числе "Benvenuti"...
Растерянные блики танцуют на скатерти. Вместо прогулки по городу я сижу на неудобном стуле и пью, глядя на стену...
И если очень постараться, то можно представить, что ты просто еще не вернулся с рынка, что на своем изломанном итальянском ты пытаешься объяснить какие приправы тебе нужны, чтобы приготовить ужин для нас двоих. Что может ты идешь где-то по улице, утопающей в зелени, и с открытым ртом останавливаешься у каждой колоритной архитектурной рухляди. Может быть на углу, где тропинка незаметно отходит к дому, ты стоишь и растеряно ищешь ее глазами, а солнце окрашивает твои волосы золотом и в вечернем воздухе расплескан запах цитрусов.
****
Петров забирался обратно по обрыву, нужно было вызывать судмедэкспертов с машиной, а внизу у реки телефон почему-то не ловил. Я остался рядом с телом. Стояла особая утренняя тишина, нарушаемая лишь иногда шуршанием наползающих друг на друга льдин. Паренек лежал в неестественно умиротворенной позе, прижав руку к груди, будто в порыве сказать что-то - результат случайной прихоти волн. Неподвижность распухшего от воды лица, как если бы странная маскарадная маска скрывала настоящее его выражение там, под ней. Белая кожа на белом снегу, темная одежда; кажется, природа решила компенсировать это разгорающимся рассветом, оранжевой и бледно-розовой краской, цветом жизни. Я сидел на бревне, было холодно, больше всего хотелось курить. На втором месте было желание оказаться где-нибудь не тут. Тени деревьев отползали по направлению к лесу на противоположном берегу, небо давило на плечи всеми своими миллиметрами.
Я заметил металлический блеск цепочки в его руке. Так не полагается делать, конечно, но я разжал кулак мертвеца. Брелок в виде небольшого сердца, яркого, пластикового и кричащего, предмет, который этот человек, судя по его внешности, сам бы никогда не купил. Я наклонился ниже, там, где уже чувствовался запах, и прочитал на сердце имя Аня. Ключей на брелке не было. Любопытно. Я прощупал его карманы, ключей не было и там, как не было ни мобильного, ни паспорта, ни документов вообще. Что ж, может валяются где-нибудь на дне. Не моя это работа - думать над этим. Над головой стервятниками собирались облака, очень хотелось курить и позвонить бывшей. Но связи здесь внизу не было, как и сигарет. К лучшему, наверное.
****
Кап. Снаружи уже неделю идут дожди. Вероятно. К сожалению, тут нет окон, и узнать доподлинно невозможно. Но мне выдают одну свечу в сутки. Спасибо самой гуманной из революций. Кап. Там наверху, вода просачивается сквозь прорехи в старой крыше, стекает по балкам, по стенам, сбивается в небольшие отряды-лужицы, осматривается, выжидает, не спешит. Кап. Разведав все уязвимости, все щели, ходы и мышиные норы в перекрытиях бесчисленных этажей, осторожными ручейками она пробирается все ниже и ниже.
Кап. Камень и вода объединились в этот причудливый механизм с тысячью деталей, и в итоге, все это приводит только к тому, что раз в двенадцать ударов сердца с потолка падает капля. Кап. Индивидуальная простота элементов переходит в неизмеримо сложную систему, каждое по отдельности движение будто случайно, но общий результат неизменен. Кап. Трудно понимать существование этой машины, малые и великие силы борются где-то вне поля зрения, крутятся невидимые шестеренки, распрямляются пружины. Кап. Картезианская предопределенность без картезианской рациональности, то, что я могу выпить дополнительную чашку воды, всего лишь непредусмотренное следствие. Кап. Моя судьба тоже лишь следствие работы другого механизма, еще более необъятного. Глупо наделять его каким-то интересом к конкретной моей персоне, ненужная сторона солипсизма.
Кап. Но там, на бывшей площади Людовика все-таки ждет машина, предназначенная лично для меня. Она довольно скучно и незамысловато устроена, но прискорбно эффективна. Кап. Специальный человек, смотрит и ухаживает за ней, укрывает от дождя, точит лезвие. В нужный момент оно полетит вниз, повинуясь тем же законам, что и капля воды. Неумолимо. Кап. Разве я должен бояться? Страх - это только продолжение неизвестности. Не мой случай.