Зачем все эти бантики, платья и розовые курточки? Зачем пистолеты, синие штанишки и бейсболки? Зачем сказки про добрых принцесс и принцев? Про воинственных царевичей и злых волков?
Дабы дать понять: тебя растили для того, чтобы нравиться другим.
А еще, чтобы идентифицировать тебя в этой огромной системе специальными маркерами: пол, возраст, национальность, страна, религиозная принадлежность и etc. Даже при рождении и смерти на тело вешаются бирки. Все донельзя просто: так легче обозначать, систематизировать, управлять. Ярлыки - это очень удобно. Ярлыки - рычаги давления, инструмент для власти и бизнеса. Ярлыки - способ узнать человека лучше и понять насколько он для нас полезен/силен/слаб/опасен и так далее. Мы живем в мире ярлыков и даже наш язык, наши слова - это они. Это символы. И не то, чтобы это плохо. Скорее факт, ведь общество и в целом сам мир - огромная машина, живой организм, существующий по общим законам и правилам. Вопрос лишь в том, какие это правила, кто и зачем их придумывает, как не потерять себя в огромной системе и не стать обманутым.
Нас растят заведомо для того, чтобы нравиться другим (часто неосознанно). Так было всегда. Целыми поколениями заложена длинная-длинная цепочка, прервать которую было бы неправильным шагом. Но, что есть понятие неправильности?
Нас растят, как свиней на убой. И мы вынуждены ждать своего часа. Каждый раз, когда нас приходят убивать (потому что так надо), взмах ножа сопровождается словами: "Ты должен...", "Ты должен...", "Ты должен...". Ты должен жениться (даже, если еще не готов), ты должен стать специалистом в каком-то определенном направлении (даже, если оно тебя не интересует), ты не должен плакать, потому что ты мужчина, ты не должна мыслить рационально, потому что ты женщина, ты должен..., ты должен..., ты должна..., ты должна... С самого детства нас учат быть должными кому-то. Мы вынуждены расти так, чтобы нравиться всем - и семье, и правительству, и работодателю, и ненужным знакомым, и неинтересным соседям, и даже, как бы иронично не звучало, злобной кассирше в "Пятёрочке".
Так уж получилось, что программа нашей жизни построена в системе координат, где "X" - "Поощрение", а "Y" - "Наказание", а сам график успешности в той или иной сфере зависит от показателей "Хорошо" и "Плохо". Похвалили - радуемся. Наказали - плачем. Метод кнута и пряника весьма популярен. Вопрос только в том насколько критичность наших умов позволит нам выйти за рамки этой системы координат и ощутить себя вне цикла двух полюсов - плюса и минуса: "Я мыслю, следовательно я существую" (Рене Декарт). И ведь для этого совсем не обязательно быть революционером или Дон Кихотом. Важно оставаться всего лишь самим собой. Эту непреложную и такую простую истину - так сложно реализовать! Быть сильным(-ой), не бояться, перестать нравиться всем и отстаивать свою позицию, своё мнение означает бросить вызов самому себе.
Тем не менее желание быть лучше всех и нравиться всем, что вполне логично, становится колыбелью или безразмерного рабского сознания, или гиперэгоизма, почти не давая шансов адекватной самооценке. Господство социальных сетей, излишнее самолюбие: куда сходил, что сегодня сделал, что съел, кого встретил - миллионы историй и фотографий в "Instagram", постов в "Twitter" и на "Facebook" делают нас популярнее, поднимают самооценку, и мы влюбляется в самих себя снова и снова, снова и снова. Вот уже и зеркало на стене слишком мало, а надо бы прикупить в полный рост, больше-больше зеркал, больше нас самих в пространстве вокруг. И воздух тяжёл, но нам все мало-мало. Теперь не нужны кумиры: плакаты со звёздами из музыкального и мира кино на стенах подростковых комнат постепенно уходят в прошлое. Теперь все чаще кумиры для нас - мы сами. Покинутые и ненужные, несчастные и не пригретые - даже многие из них на самом деле любят только себя. Одиночество - бренд. Форма подачи информации - монолог. Итогом становится слепота: нет для этих личностей ни других людей, ни восхитительных пейзажей за окном, ни мелких радостей жизни. Зацикленность на собственном эго так велика, что становится преградой в поиске любви и дружбы. Результат гиперэгоизма: общение все сильнее приобретает черты чеховского "провала коммуникаций": "Слышать друг друга, но не слушать".
Творчество же обрастает многочисленными "я", тяготеет к эго. Клоунада (во всей красе своей негативной коннотации) становится частью музыкального, поэтического, театрального и иных выступлений. Границы политики и искусства постепенно стираются. Ни тексты, ни сами картины, ни музыка, ни фотография становятся целью художника, ни сам творческий процесс, но сколько его фигура, персона и эпатажность выдернутых из контекста фраз. Клиповое мышление и медиа заставляют создавать запоминающийся, яркий образ, наиболее актуальный для определенного отрезка времени (каждой эпохе - свои герои, но, кто останется в вечности?). Не сложно отличить подлинного творца от поддельного. Часто, говорящих о правде и изображающих правду, определяет молчание. Молчание аудитории, замирание сердец, восхищение, а иногда и страх перед увиденным или услышанным ("Боже, это я и мои пороки, как посмели они показать мне самого себя?") и, конечно, всеобъемлющая любовь автора: "Я люблю тебя, мой дорогой слушатель, мой дорогой читатель, мой дорогой зритель, я люблю тебя, и моя работа передаёт эту любовь".
"Я читаю стихи проституткам, и с бандюгами жарю спирт...", дополнение-перевод: "...и мне все равно, кто ты в этой системе координат", потому что нет для настоящего искусства, ни социальных статусов, ни гендерной принадлежности, ни прошлого, ни настоящего, только способность вызвать сильные воспоминания, воодушевить. Не помогут тут даже самый качественный и глубокий анализ целевой аудитории и самые действенные инструменты маркетинга, если само творчество не является искренним.
Девочки и мальчики, юные и нежные, трепетные и ласковые, словно стебли только-только проросшей зелёной травы, целеустремленные, хрупкие и добрые, кем станете вы через n-e количество лет? Какую роль вы выберете себе в этом симуляторе жизни? Какую профессию? Не сломаетесь ли вы? Останетесь ли собой? Хватит ли у вас смелости никого и ничего не бояться?
Вас растят, вас готовят к этой жизни, будто солдат, которые погибнут тогда, когда пробьёт их час. За вереницей бесконечных дней, сражений за должности и, конечно же, деньги, за играми и извилистыми хитросплетениями, за каждым новым знакомством, за очередную пластиковую ночь, за каждым желанием обманывать себя, истончается искренняя, чистая детская душа и, твердея, покрывается толстым слоем льда, ближе становится самая настоящая система, и вот уже причудливые миры Олдоса Хаксли и Джорджа Оруэлла не кажутся такими уж далекими, а методы фашизма и запрещённых НЛП-практик маскируются, казалось бы, даже в самых безобидных деталях, но разве "Свобода - это рабство"?
Для всех нас в определенное время наступит свой момент тишины, который заставит задуматься о многих вещах и отбросить всё, что казалось таким важным, на второй план. Что скажем мы себе в этот момент? Вспомним ли о любви и дружбе, о доброте и отваге, творчестве, человечности, которые, безусловно, выше и важнее материальных благ, достойнее, чем слепое подчинение системе, сильнее страха перед ней:
"Человек превратился в товар и рассматривает свою жизнь как капитал, который следует выгодно вложить. Если он в этом преуспел, то жизнь его имеет смысл, а если нет - он неудачник. Его ценность определяется спросом, а не его человеческими достоинствами: добротой, умом, артистическими способностями", - писал Эрих Фромм.
Под тенью раскидистых деревьев в один ряд будут лежать самые обычные использованные батарейки. Вернее, всё, что от них останется. Некогда весь огонь своей жизни они потратили на удовлетворение своих потребностей, кормление собственного "я", на разобщённость и нежелание слушать друг друга ("Разделяй и властвуй"), излишнюю погоню за материальным и etc.
"Предоставленные сами себе, как скот на равнинах Аргентины, они всегда возвращались к тому образу жизни, который для них естествен, - шли по стопам предков. Они рождаются, растут в грязи, в двенадцать лет начинают работать, переживают короткий период физического расцвета и сексуальности, в двадцать лет женятся, в тридцать уже немолоды, к шестидесяти обычно умирают. Тяжелый физический труд, заботы о доме и детях, мелкие свары с соседями, кино, футбол, пиво и, главное, азартные игры - вот и все, что вмещается в их кругозор. Управлять ими несложно."
(Джордж Оруэлл, "1984")
Наша жизнь - это не только убой, но и просто сон длиною в n-е количество лет (каждому свой срок), но, где ещё, как не в этой жизни, просыпаться? И, несомненно, бороться, за себя, своих близких, за свои ценности, за право быть самим собой, за своё счастье, ведь мы не просто батарейки, верно?
Потому, что есть на свете кроны задумчивых и мудрых деревьев, теплые летние вечера, расцветающая сирень, прохлада вечнозелёных хвойных лесов, шум мятежных волн и шорох листвы под ногами, обнажённые городские улицы в предрассветный час и поцелуи солнца на стенах домов; рябиновые закаты и алые розы у заброшенных старинных усадеб, салюты и смех, вино и случайные нежные встречи, золотистые поля Ван Гога, соловьиные пения, монументальность несокрушимых гор и черничные, влажные от тумана, ночи. Потому, что есть детство - незамутнённый источник наших самых счастливых грёз, есть книги и искусство, тёплый ламповый свет, запах костров и, конечно же, любовь и дружба, которые, определенно, делают нас сильнее и отважнее. И нет...нет уже шансов сломить твёрдый живой дух того, в чьём сердце и разуме живут самые добрые и мощные воспоминания.