Аннотация: Новая жизнь оказалась сплошным кошмаром и Рита обрадовалась, что умирает
Наталья жила на улице уже третий год - большой срок! Научилась скрываться от опасностей, прятаться от ментов, добывать себе пищу и бухалово.
Когда-то давно, в прошлой жизни, никто не знает сколько лет назад, потому что память не показывает этот участок ее жизни - табу - Наташа приехала в город и была уверена, что он свернется возле ее ног пушистым мурлыкаюшим клубком, иначе просто и быть не могло. Она должна была покорить его и поработить, для этого у нее было все, и самое главное, была уверенность, что так и будет - она же рыжая, а рыжим всегда везет. От переполнявшей радости с лица Наташи не сходила улыбка, соседи по купе, трое парней, весь день игравших в арты, казались милыми веселыми людьми. Девушка ехала к тетке. Ничего, первое время будет тяжело, но все, ведь как-то пережили такие моменты, и она справится, а потом у нее все появится: и собственная квартира, и интересная работа, и любимый мужчина, который с радостью станет заботиться о ней.
Все складывалось удачно, и в ту ночь Наташа заснула с улыбкой на губах на нижней полке своего купе - проснулась она уже совсем другим человеком. От сильного удара по голове чем-то тяжелым нижняя челюсть сдвинулась с места, рот с трудом открывался, в костях что-то щелкало и хрустело, ухо перестало слышать, пол-лица заняла фиолетовая гематома, закрывшая глаз, не говоря уже о том, как страшно болела голова, кружилась, а тошнота пугала. Но все это можно было пережить - это было не самое страшное, что с ней случилось. Наташины вещи: чемодан с одеждой, сумка с деньгами и кредитками, с документами пропали - да и черт бы с ними, уж выкрутилась бы она как-нибудь без лишней одежды первое время, нашла бы деньги на самое необходимое, заняла бы у тетки или позвонила бы домой, чтобы перевели на карточку, даже потерю документов, в принципе, можно пережить, нужно только всего-то, подать заявление об утере или краже в ближайшее отделение полиции.
Прежняя Наташа смогла бы собраться и найти достойный выход из сложившейся ситуации. Прежняя Наташа, но не та девушка, которая вышла из вагона на перрон - эта девушка была лишь ее тенью. Вместе с челюстью, бандиты сломали ей жизнь, выбили память из головы. Растерянно стояла она на посадочных путях, не зная в какую сторону пойти, зачем она сюда приехала, куда направлялась и откуда, в какой стороне остался ее дом и родители. Ничего этого больше она не помнила, в сознании стоял туман, закрывающий собой звенящую пустоту. Единственное, за что девушка судорожно цеплялась, было ее имя - Наташа.
Мимо нее сновали люди, толкали, ругались, что стоит на самой дороге, хоть бы отошла в сторонку! Девушка отходила послушно в сторону, но совсем уйти не решалась, боялась уйти и потеряться окончательно, может быть, поэтому она не попалась на глаза полицейскому патрулю, который контролировал территорию привокзальной площади, но зато ее увидели другие люди. Вскоре к Наташе подошел невысокий и небритый мужчина, с сильным запахом перегара и сказал ей:
- Ну пошли, что ли?
И Наташа пошла с ним...
Через неделю она смогла оторвать доску от забитого окошка и выползти из подвала, в котором ее держали. С какой стороны она подошла к свалке уже не припомнить, и два с половиной года, что она провела здесь казались целой жизнью.
Эта часть свалки принадлежала Ваньке Гунявому или просто Гуне. Сам он не ползал по горам мусора и отходов в поисках стоящих внимания вещей и пропитания, а только давал разрешение на работу на своем участке, за это обитатели свалки несли ему дань в оговоренном денежном эквиваленте, а в сбитой из щитов хибарке Гуни всегда была еда, вода в бутылках, и деньги у него всегда водились. Пришлых чужаков, покушающихся на его участок свалки без его разрешения Гуня мог и убить, тут уж, как пойдет и как повезет.
- Эй, подруга, тут, вообще-то частная территория! - Наталья решительно выступила навстречу какой-то пришлой девке.
Собой она заслоняла старательно поддерживаемый огонь в каменной круглой кладке. Без костра нельзя: разогреть консервы и растопить замерзшую воду, да и просто погреться - не у всех тут есть хибарки из сколоченных досок, за ночлег в таком месте приходится платить, иногда очень высокую плату, поэтому те, у кого нет укрытия выделяли одного человека. У костра обязательно находился кто-нибудь, чтобы поддерживать, охранять от пришлых, таких вот, как эта девка. Сразу видно - торчок. Глаза смотрят в никуда, идет загребает ногами - как есть обдолбанная.
Девка оказалась странная, даже несмотря на то, что дури нажралась или обкурилась. От окрика Натальи она сразу остановилась, не наглела, не лезла драться, просто стояла и смотрела, ждала, когда разрешат подойти погреться. Женщина заколебалась: надо бы сводить ее к Гунявому, да у того уже сидит Ленка-Матильда, Гуня может рассердиться, если помешать. Наталья смерила пришлую оценивающим взглядом: для пространственно-обездоленной слишком хорошо одета, тепло, правда, вся в кровище, вся куртка залита, даже волосы и те застыли ржавыми колтунами. Неслабо ее приложили, употребили - мама не горюй! По лицу словно медведь деранул когтями - сплошная кровавая корка вместо щеки. Внутри Натальи шевельнулось что-то, похожее на жалость.
- Досталось-то как тебе! - посочувствовала она странной девке. - За что это тебя?
Пришлая не ответила, только сморщилась, скривилась, словно проглотила дольку лимона, подняла на Наталью измученный, обреченный взгляд и вздохнула глубоко. По красным воспаленным, зареванным глазам девки Наталья сразу просекла - тут замешана любовь. Страстная! И ревность. Дикая! На что способны мужики, если находятся в состоянии неадекватной ревности, да еще, если при этом пьяные Наталье объяснять было не надо, сама через это прошла и пришлой избитой девчонке посочувствовала. Ой дуры бабы! Ой дуры! Все мечтают о великой любви: с одной стороны, завидно, когда о ком-то заботятся, только все больше судьба поворачивается к бабам другой стороной, когда совсем наоборот. Слава Богу, что она, Наталья, не на месте этой девки. Убереги Господь! Без любви, без ревности - зато целей. Одной-то, оно спокойнее.
- Приревновал, что ли? - заинтересовалась Наталья. - Мой меня тоже ревновал, но, чтобы так бить?! Вот ведь скотина! А чего, ментов-то не вызвала? Посидел бы пятнадцать суток - глядишь и перестал бы выё...ся!
Пришлая девчонка закрывала глаза и дышала глубоко и шумно, видно было, что она еле стоит на ногах и ей хочется погреться, но Наталья не пускала просто так к своему костру кого попало.
- Жалеешь его, небось? - пыталась женщина разговорить пришлую девку-наркоманку. - Вижу по глазам, что жалеешь. Жалей, жалей, а он тебя вон как... морду всю раскроил, голову разбил. Дура ты! - сделала она вывод и перешла к делу. - Деньги у тебя есть?
Разговоры разговорами, а на халяву пусть эта избитая идет греться в какой-нибудь подъезд, в город. Там, конечно, менты - оглянуться не успеешь, как окажешься в обезьяннике, но это уж ее проблемы. Нет, конечно, есть еще варианты срубить бабла с этой девки. Можно через часик, когда выйдет Ленка-Матильда, отвести ее к Гунявому, а тот и на бухло даст и пожрать, вот только после ласк старого козла у Натальи, у самой-то, все по нескольку дней болит, а на этой пришлой и так нет живого места - сгодится ли она Гуне? Риск!
Нравится Гунявому любить в извращенной форме, и, хоть ему уже давно стукнуло пятьдесят лет, быстро от него не уйдешь. Последний раз Наталья обливалась кровью после него почти, как эта пришлая. Конечно, он щедро платит каждый раз, хватает и на бутылку самогонки, и на какую-никакую колбасу, но, если эта девка откинет под ним копыта виновата будет Наталья.
К облегчению женщины, пришлая, по-прежнему, не говоря ни слова, достала из штанов сложенные купюры и протянула, даже не посмотрев, сколько там. Наталья не смогла удержать изумленный возглас - почти три тысячи!
- Сиди здесь! - скомандовала она этой избитой, пока та не спохватилась и не отобрала свои деньги. Впрочем, то, что попало в руки к Наталье, сразу же становилось ее собственностью. Попробуй отбери! - Если будут гнать, кричи, что меня ждешь, поняла? Меня Наталья зовут. Поняла?
Девка кивнула, чего тут непонятного. Две тысячи женщина сразу же убрала в потайное место, ближе к телу, а на остальные можно и погулять, даже много, еще останется. Украдкой, Наталья припрятала еще пятихатку - хватит им. Через полчаса, когда она вернулась с двумя бутылками самогонки и закуской, странная девка сидела на том самом ящике, куда ее Наталья посадила, в том самом положении, словно и не шевелилась.
Девка послушно приняла выпивку из рук Натальи и махнула ее одним глотком. Наталья уважительно посмотрела и приложилась к своему стакану, она так лихо пить не умела, а бутылку нужно было быстрее приходовать, пока не набежали все отбросы, небось, Верка-Мальвина, самогонщица, уже всем рассказала, что у Натальи завелись тугрики. Женщина налила еще себе и девчонке и отставила бутылку под ноги, словно уже пустая - остатки она сама потом допьет, когда останется в одиночестве.
- Давай!
Пришлая девка махнула второй стакан и заплакала.
- Я убила ее! - она терла грязными руками лицо и глаза. - Она так визжала!
- Матерь Божья! - ахнула Наталья. - Так это ты приревновала?! Ё моё! Тебя же ищут уже небось!
Женщина вскочила с ящиков и заметалась вокруг своего костерка. Ну конечно! Все сходится: сидит сама не своя, дури нанюхалась, деньги отдала, даже не глянула, самогонку хлещет, как воду. Выпила полбутылки и сидит рыдает, а менты уже небось рыщут по району! Девку надо гнать, пока всех не замели!
- Слышь, подруга, - перешла в наступление Наталья. - Посидела, отдохнула, выпила, обогрелась - теперь вали отсюда! Мне твои проблемы на ... не нужны!
- Налей мне еще, - девка наглела на глазах, но теперь-то Наталья знала, на что способна эта тихоня.
- Ладно, выпей еще и иди, - решила женщина. - Я пока тебя по-дружески прошу, учти!
Наталья напирала, пусть не думает, что ее тут испугались. Подумаешь, пырнула соперницу ножом, да здесь это сплошь и рядом. Еще какие шкуры-бабы попадаются, вот так не сидят и не рыдают. Взять хотя бы ту же Ленку-Матильду: она запросто порежет на ровные полоски и глазом не моргнет. Женщина налила в стаканчики из другой бутылки, но девка вдруг вскинулась, глядя куда-то Наталье за плечо и вскочила на ноги.
- Оставь меня в покое, тварь! Не буду убивать! Я тебя не боюсь!
Наталья резво оглянулась. Как же это она не услышала шагов? Девка заметила кого-то, а она нет. Все самогонка! Выпить бы чистой беленькой, а не эту мутную гадость. Чего там Мальвина мешает в нее, может, и правда, говорят, голубиный помет? Иначе отчего она такая мутно-серая? Было время, когда Наталья не могла ее пить, блевала от одного запаха, особенно, в первый год жизни на свалке, когда ходила беременная и надеялась хоть несколько дней поспать на простынях в роддоме. Она хотела сохранить ребенка, только вот Ванька Гунявый так попользовал ее за жратву, что Наталья истекала кровью три дня. Естественно, ни о каких простынях и речи не шло, хорошо еще, что тогда было лето: она лежала в продуваемом ветрами шалаше Катьки-Каролины, сооруженном из пустых коробок, и была благодарна ей за грязный рваный матрас, а единственным лекарством, принимаемым внутрь для обезболивания, была все та же самогонка, она же шла и как единственный антисептик, да еще пузырек зеленки.
Зазевавшаяся Наталья не успела бутылку удержать крепче и как-то защитить, пришлая девка вырвала ее из рук и присосалась к горлышку. Драгоценная жидкость утекала в буквальном смысле. Девка выхлебала полбутылки, несмотря на крепость, градусов семьдесят, на тошнотворный вкус - его-то она, вроде как, не замечала - и упорно смотрела Наталье за плечо, шепча:
- Не буду, не буду убивать!..
Наталья в ужасе смотрела на то, как девку приподняли над землей за волосы невидимые руки, слушала, словно во сне, как ее визг разлетался над угасающим костром, кстати, дров нужно было уже давно подкинуть, но женщина совсем забыла про него, забыла про бутылку, которую держала в руке, а драгоценная самогонка лилась на землю. Происходило что-то ужасное: пришлую девчонку трепали, как тряпку, а кто трепал в морозном тумане было не видно, а когда, наконец, отбросили - девка осталась валяться на грязном снегу, словно мертвая, лишь коротко выдохнула. А потом... Наталья увидела перед собой два тлеющих угля и поняла, что мучениям ее на этом свете пришел конец...
* * *
Рита пришла в себя дома, в своей кровати. Ее тошнило, все тело словно пропустили через мясорубку и взбили в блендере. Кажется, ее привели двое бомжей со свалки, потому что сама она не могла идти - ноги не держали. Деньги, которые она отдала Наталье, валялись рядом с растерзанным телом, и Рита смогла заплатить за то, чтобы ее проводили. Странно, но ее не убили и не сбросили в придорожную канаву, может, надеялись на дополнительную плату, а может, о ней побеспокоился суженый? Запах тухлятины не оставлял всю дорогу. Зачем-то она была нужна демону. Зачем? Не жениться же он на ней собрался.
При воспоминании об убийствах Рита невольно вздрогнула. Нет-нет, это не она, это была другая девушка. Такого ужаса с ней не могло произойти - вот же она, лежит в своей постели, а Лешка где-то здесь, рядом. Но неумолимая память показывала заброшенные контейнеры с отходами, над которыми кружила стая птиц, а внизу сновали крысы и хорьки, где повсюду застыла кровь, а еще дальше, возле каменной кладки с потухшим костром, лежали внутренности бомжихи Натальи.
Рита громко застонала, прогоняя воспоминания в самую глубину подсознания, чтобы оттуда их не смог бы выудить самый сильный психолог - вспоминать весь этот кошмар девушка не хотела. Однако, шуметь не стоило - она забыла об осторожности.
"Моя козявка", - рядом с лицом запылали красные угли глаз суженого.
Высокая фигура больше не казалась туманным миражом, вполне осязаемая, она возвышалась над Ритой. Запах горелого мяса и тухлых яиц неспешно обволакивал девушку плотным коконом.
- А-а-й! - Рита успела только коротко взвизгнуть, как ладонь зажала ей рот, одеяло отлетело в сторону, а саму ее скрутили в узел и придавили страшной тяжестью, она даже не успела начать сопротивляться.
"Больно! Больно! Больно!" - забилась в голове одна мысль, перекрывшая все остальные.
"Ты полюбишь боль, - пообещал ей демон. - Совсем скоро ты познаешь настоящую силу истязания! Возрадуйся ей уже сейчас, - его клыки прокусили ей кожу на плече и внутри разлилось что-то жгучее, словно тысячи муравьев выплеснули свою кислоту и забегали под кожей. - Это подарок, - снисходительно объяснил ей суженый. - Он будет помогать".
Рите казалось, что ее разорвали пополам, настолько ужасно было то, что с ней происходило. Нижняя часть тела пылала адской болью, воздуха не хватало, вместе с его остатками уплывало сознание. Мутилось в голове, безвольной куклой она трепыхалась в руках демона, даже стонать не могла, только ждала окончания жестокой пытки. Внизу все онемело и замерзло, словно ее обложили льдом, сердце, будто бы совсем перестало биться, красным туманом заволокло глаза. Из-за тяжести, навалившейся сверху, она не могла сделать ни одного вдоха, легкие содрогались в бесполезных конвульсиях. Рита обрадовалась, что умирает и, что, наконец-то, закончится весь этот ужас.
- Это что? - от дверей в комнату рванулся Лешка, который спал на кухне. - Кто это?! Рита!
Как всякий уважающий себя фанат бейсбола Лелик имел сувенирную бейсбольную биту, расписанную под Хохлому, сейчас она как раз была у него в руках. Парень влетел в комнату в одних трусах, услышав сквозь сон приглушенные крики своей жены. Не замявшись ни на секунду, он кинулся на здоровенную фигуру мужика, насилующего Ритку. Гигант с длинными волосами, которые клубились вокруг его тела, как змеи, полыхнул на него красными углями глаз, не напрягаясь, выдернул из рук биту и от всей души огрел его по ребрам. Лелик пролетел по воздуху к соседней стене, врезался в шкаф с одеждой и рухнул на пол, как подстреленный, а странный, если не сказать страшный здоровенный лохматый мужик с огромными, прямо-таки, нечеловеческими причиндалами, опустил его собственную биту сверху. В груди у Лёшки ощутимо и отвратительно хрустнуло, полыхнуло огнем - дышать стало больно и тяжело. Он тряс головой, стараясь как можно быстрее прийти в себя и подняться с пола, он пытался вдохнуть, отплевывался кровью, заодно выплюнув два передних зуба.
- А-а-а! Помогите! Помогите! - Рита смогла поднять свое онемевшее тело и заколотила в стену, пытаясь привлечь внимание кого-нибудь из соседей. Она кричала, не помня себя и удивлялась, как еще у нее не лопнула голова. - Лешенька! Вызовите полицию! Кто-нибудь, вызовите полицию!
От короткой оплеухи она упала на подушку и взвыла: отравляя ее организм, внутри носились тысячи муравьев, Рита почувствовала, как горит кожа, по кровеносным сосудам разливался демонский подарок - яд.
- Молчи! - суженый грозно посмотрел на нее и повернулся к Лешке. - Эта козявка моя, - громыхнул его голос. - Коснешься ее - убью!
Комнату заполнил вонючий сизый дым, чем-то похожий на сигаретный, и демон пропал, исчез без следа, словно растворился в воздухе.
- Рита! - скривившись от боли в груди и удерживая свои сломанные ребра руками, превозмогая сильную тошноту и головокружение, парень поднялся на ноги и снова рухнул на колени возле кровати.
Рита лежала на боку, свернувшись в позе эмбриона, старалась не шевелиться и дышать через раз, время от времени, из ее груди невольно вырывался хриплый стон. Снаружи и внутри не было такого места, которое бы не болело. Алексей влез ногой во что-то липкое возле кровати, посмотрел вниз и охнул: он что попал в фильм ужасов? По всему полу обильные кровавые пятна застывали многочисленными маленькими лужицами, под самой Ритой медленно расплывалось красное мокрое пятно и даже обои на стене забрызганы. Что этот монстр сделал с его Риткой?!
- Риточка, - Леша растерянно разглядывал кровавое буйство в их разгромленной комнате, ему физически становилось плохо, даже губы онемели и побелели, вся кровь отхлынула от лица. - Ритка, он же разорвал тебя!
Лелик хотел подойти поближе, пожалеть, прижать к себе, хотя бы погладить по плечу, но Рита дернулась от него в страхе:
- Не трогай!
Девушка сжала в комок истерзанное тело, тихонько выла от боли и старалась не шевелиться, даже не накрывалась простыней, хоть ее трясло от холода, нервного перенапряжения и оттого, насколько она теперь стала грязной.
Алексей видел, что любые движения причиняют ей страдания. Какой же он дурак! Даже не спросил ее, где была, но как с ней было разговаривать, ведь она была пьяна мертвецки? Что это за членистоногий монстр был у нее? Как он прошел в квартиру? Почему он его не услышал? А вдруг это уже не в первый раз?! Отхлынувшая кровь бросилась к щекам парня со всей силы.
- Рита, ты можешь мне сказать, кто это был?
У него и у самого боль вспыхивала в ребрах при каждом движении, Леша придерживал рукой грудь и присел на пол, рядом с кроватью.
- Скажи мне, Рита!
- Отойди! - выла девушка.
- А ну встать, - негромко раздалось сзади.
Алексей обернулся и посмотрел прямо в черное дуло пистолета, гипнотизирующее своей зловещей реальностью настолько, что сам полицейский не воспринимался так ясно, как это черное глубокое отверстие. Сначала была она, маленькая круглая реальность, закрывающая собой весь мир, а уж потом, через долгие две секунды, Леша смог воспринимать окружающую действительность. Оказалось, что к дулу прилагаются руки, а к рукам - коренастый плотный мужчина с холодным взглядом.
- Что происхо?.. - хлопнул глазами Лешка.
- Скоро узнаешь, - пообещал мужик и махнул оружием. - Встать, быстро!
Он обернулся к дверям, где оказывается толпилось полно народа: еще двое полицейских, встрепанная, помятая парочка, в которой Леша узнал соседей справа, и еще кто-то вытягивал шею, пытаясь рассмотреть, но эту морду парень не узнал.
- Берем его. Еще тепленький! - в каком-то пирожковом стиле приказал мужчина.
Лешку скрутили и от острой боли в боку он задохнулся, дышать стало совсем невозможно - тот членистоногий урод сломал-таки ему ребра, ужасно болел весь правый бок. Позади мужчина вызывал скорую помощь:
- Скорая? Королева, дом 25, квартира 15. Женщина в тяжелом состоянии, большая кровопотеря. Сколько ей лет? Не знаю. Молодая, красивая, белая - все, что могу сказать! Сильно избита, предположительно изнасилована, - полицейский убрал телефон. - Коля, давай теперь ты заходи!
Через живой заслон понятых в комнату просочился толстый эксперт-криминалист в синих перчатках, ловко отщелкал несколько снимков и, не торопясь принялся методично обходить комнату: заполнял пробирки образцами крови с пола, со стен и с кровати; распылял реагент, по ему одному понятным местам, для снятия отпечатков пальцев; подобрал с пола какой-то мусор, припрятал в пакетик...