Глава пятая. "Тальков на эту роль хорошо подходит!"
Был тёплый, солнечный, августовский день. Анатолий Александрович Собчак стоял возле окна в своей шикарной ленинградской квартире и томно смотрел на улицу. Проезжавшие мимо машины и проходившие люди раздражали почему-то в этот день Анатолия Александровича. Сердце тревожно сжималось и щемило. Лицо посерело. Рядом находилась верная спутница жизни - Людмила Борисовна Нарусова, которая, поминутно всхлипывая, ещё больше раздражала и травмировала ленинградского мэра. А между их ногами тут и там носилась бешеная Ксюша; общая дочь Анатолия и Людмилы. Бедная девочка имела лицо лошадиного качества, при воспроизведении смеха слышалось весёлое, доброе ржание, впрочем, почему бедная, скорее даже богатая, и без комплексов.
-Не визжи! - рявкнул на дочь ленинградский градоначальник.
-Она-то тут при чём? - возмутилась Людмила Борисовна.
Собчак скривил лицо, сердце покалывало, а в висках немилосердно стучало, бум-бум, бум-бум...
-Какая мразь, однако, Ельцин! Сколько я ему блага сделал земного и вечного, а он... Вот и верно говорят люди: не делай добра - не получишь зла!
-А разве я тебя не предупреждала, - вмешалась Нарусова, - что это подлый, низкий, мелкий тип. Удельный князёк. Он тебя поимел, как ты не поймёшь, поимел как...
-Да заткнись скорее, - оборвал причитания жёнушки мэр. - И прекрати выть, наконец, и так сердце ни в пизду! Вы меня в гроб заколотите. Свиньи!!
В дверь позвонили. Звонок был протяжный, звучный, как набат. Собчаку в какое-то мгновение показалось, что этот набат звонит по нему. От этого сердце сжалось ещё сильнее-сильнее и хотелось поплакать в рубашку. В квартиру самодовольной, чёткой походочкой вошёл Владимир Владимирович Путин. Он легко подхватил подвернувшуюся тут же Ксению, приподнял её, поцеловал в живот, опустил на пол, погладил в добавку по головке и отпустил с неизвестным гостинцем, завёрнутым в импортную газету.
-Приветствую, Анатолий Александрович, - протянул Владимир руку Собчаку.
Владимир Владимирович совсем недавно вернулся из заграницы. Это была бесцветная, безликая, пустая, ничем не приметная фигура, но в то же время коварная, беспощадная, бескомпромиссная, не гнушающаяся никакими средствами в достижении поставленных целей. Это был человек робкий и заискивающий, верно смотрящий в рот начальству. Человек, который никогда и ни под каким предлогом не будет противиться воле вышестоящего и в то же время никогда не будет считаться ни с одним человеком положением ниже себя. О себе в будущем он напишет, мол, с пелёнок хотел стать разведчиком. Ну, прямо, ещё пешком под стол ходил, а уже мнил себя Штирлицем. Вероятно, этот романтический бред был рассчитан на слабую волей духом, лирическую аудиторию.
Поступил на юрфак. Тогда же чуть не сбил человека. Человек, как водится, конечно, сам был виноват, и даже, балбес, чуть ли не сам под колёса бросился в стремлении покончить с жизнью (и это можно понять! Какая жизнь в СССР была!). Однако, на самом деле, водитель в сопровождении девиц лёгкого поведения был в жутком подпитии и только осмотрительность, и природная быстрота спасла тогда несчастного прохожего от неминуемой гибели.
В официальной версии его работы в спецорганах говорилось и писалось, мол, работал по линии политической разведки: получал и перерабатывал информацию о политических деятелях, о планах потенциальных противников, имеется в виду, конечно, НАТО, вербовал агентов... И прочая и прочая лабуда. Может быть, и вернее всего, Владимир Владимирович и занимался вышеперечисленными заботами, но была среди них и главная его забота - материальное самообеспечение. Всё дело заключалось в продаже советской военной техники, находящейся в ведении наших служб в восточноевропейской провинции. Очень скоро о том, что группа советских армейских офицеров и сотрудников КГБ, в числе которых значился и Путин, приторговывает оружием, стало известно сразу и на Родине, и в ЦРУ. Правда, тогда спецагентам Соединённых Штатов не удалось сыграть на корыстолюбии продажных гэбистов и военных - на место, для расследования преступления, с имеющимися широкими полномочиями, прибыл полковник КГБ Владилен Владиленович Уткин, человек исключительной репутации, верный сын партии и народа. Заговорщики перепугались, вначале неумело пытались замести следы, потом подкупить Уткина. Когда это дело у них не пошло на мази, тогда было решено грохнуть несговорчивого чекиста с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками. Но этот сценарий у них не прошёл, а произошло следующее: верхушка проходимцев, сговорившись, выдала прочую шушеру на растерзание органам, а сама растворилась в перестроечной суматохе. Среди прочих был и Владимир Владимирович, уже тогда проявивший смекалку подлости и коварства.
По приезде в Россию, Путин поступил в услужение Анатолия Александровича, как известно: дрянь к дряни липнет! Мало кто знал, что из ГДР Владимир вернулся уже миллионером. Он лихо начал интриговать, встроившись в когорту местного партноменклатурного истеблишмента, а проще говоря, ворья. Иногда против него плели интриги, иногда он сам плёл интриги против других, используя своё положение и связи - это была чудесная, кипучая, полная авантюризма жизнь. Служить органам ему наскучило, это становилось не в почёте в свете новых перемен: шантаж, заговоры и всё такое. И Владимир подал рапорт об увольнении, растиражировав это на всю ленинградскую область, как мучительный поступок несчастного человека, преданного Родине и народу. Но даже сам Владимир Владимирович признавался, что не решался окончательно связывать свою дальнейшую жизнь с ярким представителем либерализма, своим хозяином - Собчаком. "Всё могло просто в один момент развернуться", - сетовал он, поэтому до конца существования Советской власти по причине, что его рапорт якобы "где-то так и завис" и "кто-то, видимо, никак не мог принять решения", он оставался действующим офицером КГБ вплоть до крушения СССР в августе 91го. Теперь же на дворе был уже конец августа, судьба Красной империи была предрешена и рапорт таки был оформлен надлежащим образом...
На кануне Путину позвонил Анатолий Александрович и что-то невнятно, сбивчиво пробормотал ему своим писклявым голосишком. Путин толком не понял ничего из сказанного, но решил прибыть на место, чтобы обсудить возникший вопрос.
-Здравствуй, Володя, - Собчак обрадовался приезду своего заместителя, как самому себе. И хотя он был сильный ритор, и умел произносить великие речи, восторгающие слушателей о грядущем счастье и процветании, на деле был полный профан. Не мог ничего сделать как надо. Да и не умел. - Люда, - обратился он к супруге, та любила участвовать наряду с мужем в обсуждении значимых проблем и вопросов, но сегодня её присутствие было излишним, - оставь-ка нас наедине, нам с Володей поболтать надо по душам. И Ксюшу убери, мне её визг осточертел с утра самого! Сердце вот-вот остановится! - Собчак демонстративно схватился за область поджелудочной железы, это он умел - кривляться и позировать на публику.
-Не надо так, Анатолий Александрович, - стал успокаивать начальника Володя, присаживаясь в удобное кресло, которое Собчак привёз из очередной командировки, а он их очень любил, - вы ещё всем покажете.
Нарусова взяла визжащую без причины и повода Ксению, эту жутко разбалованную девочку, и ушла, гордо подняв от обиды на мужа подбородок. Это была властная женщина, изворотливая. Мягкая и рассудительная, хоть и жеманная на публике; жёсткая и категоричная в узком кругу друзей и сослуживцев.
-Как же, - устало, глазами забитого пса, посмотрел Анатолий Александрович последний раз в окно и уселся в заботливо предоставленное Владимиром кресло, напротив него самого, - они меня в гроб заколотят, живого... Этот Ельцин, мразь этакая, совсем падло обнаглел! - вообще-то Собчак предпочитал не выражаться, как на публике, так и в кругу близких и друзей, но сегодня у него был на это повод.
-Я вас внимательно слушаю, - Путин был весь во внимании, только он один умел изобразить его таким полнейшим и напряжённым. Другим любимым приёмом в общение с коллегами была поза открытого школьника. Она взывала к ответной искренности и только потом переговорщики понимали коварство Володи.
-Значит, так, Володя, - облокотившись на перила кресла, Собчак интуитивно нашёл позу, которая облегчила сердечную боль, - надо Борю наказать как-нибудь. Скомпрометировать перед демократической общественностью. Надо заставить людей увидеть истинное лицо этого подонка, - со злобой проговорил Анатолий, он схватил в руку карандаш и жёстко нажав на него, сломал, так, что кусочек отлетел в лицо собеседнику, но тот не только не попытался смахнуть его, но даже сделал вид, что ничего не произошло.
-Звучит, как будто не плохо. Остаётся вопрос: как? - Владимир был краток и говорил по существу в отличие от своего начальника, имеющего талант и силу часами нести полную ахинею с лицом, полным значимости.
-А вот вы с Димой соберитесь, - наставительно и невозмутимо указал Анатолий Александрович способ решения поставленной задачи, - посоветуйтесь друг с другом. Может, что и придумаете. За что я вам, в конце концов, такие шальные бабки плачу?!
-Да, ведь, к Борьке не подкатишь, - новая задача не вдохновляла Владимира Владимировича, вступать в противоборство с Борисом Николаевичем было дело неблагодарное и к тому же опасное, ибо "танкист" не щадил своих соперников.
-А и не надо, Володя, - пожурил подчинённого мэр, - вот, давай сами немного подумаем, как эту беду разрешить.
Оба сосредоточились на решении и активно морщили лбы. Собчак знал, что в конечном итоге только Владимир, да и придумает что-то путное, сам он был горазд только выступать и выступать. Это дело, лучше, чем у него получалось разве только у меченного. Вообще Собчак и Путин быстро сошлись и по характеру и по способу мышления. Дружили семьями, вместе ели, вместе пили, выпивали, вместе воровали казённые деньги. Наконец, Владимир спохватился.
-Анатолий Александрович, - заговорческим голосом зашептал Владимир, в его глазах блеснул задорный, нездоровый огонёк, - вот, смотрите, какая интересная вещь в голову пришла.
-Валяй, - дал добро тщедушный Собчак.
-Покажем общественности мальчика, - довольный своей дурацкой выдумкой продолжал Путин, - которого Ельцин в пьяном угаре на лыжи поставил.
-Володя, извини, на какие лыжи? - не понял недалёкий Анатолий Александрович коллегу. Обыкновенно Владимир не использовал уголовный фольклор в повсеместном общении, и откуда он понабрался всяких яких таких слов было неизвестно, но иногда такое по фене загибал, аж но уши вяли от восторга!
-В смысле поимел сладко, - облизнулся упоенный Володя, проясняя фразу. - Представьте, какой шум подымится: президент России - и вдруг грязный педераст, - с восторгом произнёс Владимир Владимирович, актёрски меняя тембр голоса от высокого и мягкого до низкого и хрипловатого, всецело изображающего возмущение пороком, - даже не педераст, педофил. Дальше всё как по маслу пойдёт: плачущий мальчик с тяжёлой душевной травмой, ведь, он останется калекой на всю жизнь, разгневанная мать-одиночка, требующая мести, пресса, правозащитники, шум, визг..., - и, перечисляя атрибуты здоровой демократии и человеческие эмоции, Путин картинно загибал пальцы на обоих руках.
-Это хорошая идейка, - осторожно начал анализ предоставленного сценария Собчак, ему этот вариант не казался оптимальным, но он не хотел обидеть товарища, поэтому теперь была его очередь перечислять упущения коллеги, - но малость ты, Володя, переборщил: во-первых: нам самим нельзя перебрать. Не забывай коммунистическую опасность, - слова Анатолия вылетали быстро и чётко на манер американского либерализма, - Горбачёв, де-юре, всё ещё глава государства и такое тотальное ослабление ельцинского авторитета может послужить крахом всей демократии. Во-вторых: это, если, честно, вообще маловероятно, с мальчиком. Ельцин - алкоголик и бабник, это знают многие, но даже если роль мальчика сыграет девочка, или даже бабёнка, всё равно идея слишком чрезвычайна. И, наконец, в-третьих: если мы с тобой обложаемся сами, нам уже никто не поможет! Давай подумаем ещё.
Заговорщики стали думать дальше. В голове у мэра кружился какой-то примитив, резонанс, от воплощения которого был бы возможен только в странах с такой общественно-развитой либеральной системой, как в странах западной демократии, в голове же эксразведчика кружилась чернуха, одна другой зверше. Этот человек привык решать свои дела по старому большевистскому принципу: нет человека - нет проблемы! А в качестве мщения он признавал только то обстоятельство, что смерть достаточно большая неприятность!
-Есть ещё одна хорошая идейка, - выловил он из всей полноты бардака своих мыслей следующую суперзатею, - давайте Борису Николаевичу, когда он будет проезжать по улицам Питера с визитом, бросим под кортеж какого-нибудь старичка: дёшево и сердито, как вам кажется? - Владимир произнёс это предложение равнодушно и отстранённо, словно предлагал питерскому градоначальнику выпить с ним пол-литровую кружку жигулёвского пива, отвратного, как вода из-под крана московского водопровода или тёплая абрикосовая, дающая обильную отрыжку.
-Это уже лучше, - просветлел Собчак, глаза его загорелись оптимизмом и бодростью, роль простых людей в построении демократии в России его интересовала постольку, поскольку строителей интересует роль кирпича и железных балок при строительстве высотки, - честно, намного лучше, можно даже беременную бабу или мать с коляской подтолкнуть. Ну, вот, видишь, Володя, мы всего ничего сидим, думаем, а какие замечательные вещи в голову приходят. Давай-ка ещё чуток покумекаем, я верю придёт озарение. Наитие с выше. Бог с нами! - Собчак сделался каким-то озабоченным, как Фрейд перед чтением своего психоанализа. Он успокаивался, на сердце становилось легче. Сердце "отпускало".
Вдохновлённый похвалой отца города и своего непосредственного начальства Владимир выдал через несколько минут совсем уже приемлемое предложение, - постойте, постойте-ка, Анатолий Александрович, - задумчиво начал Вова, - через две недели, кажется, в Питере концерт с участием Игоря Талькова будет.
-Ну и...? - Собчак в предвкушении пожирал Путина своими глазами-пятаками, как у мерзкого борова на бойне.
-А что если того, - Владимир замялся на мгновение, ему казалось, что он своими нечистыми, даже не руками, а пока только грязными мыслями прикасается к чему-то священному, непорочному, белому, как снег, покрывающий необъятные просторы сибирской "вселенной", - что если Талькова в расход пустить?!
Сатрап и самодур, он думал, что его сейчас прямо на месте поразит сам Господь Бог за такие преступные богомерзкие выдумки, что хозяин начнёт выговаривать за нездоровое чутьё...
-А, ведь, верно, - взорвался хозяин радостно и непринуждённо. - Правильно, Володя. Умеют у меня люди работать! С головой, с задумкой! Ну, и замечательно. Значит, Тальков, правильно, он на эту роль хорошо подходит. Да и его национальный патриотизм порядком остопиздел. - Собчак долго ещё восхищался умением работать его людей, и как работать! А Путин довольный, что в очередной раз угодил хозяину, продолжал его подначивать:
-Талькова кокнем, общественность поднимется: мол, Борис не уберёг, не досмотрел.
-Опять же и по коммунистам бьёт, - подпевал Анатолий, - мол, коммуняки паршивые никак не успокоятся! Я думаю, этот вопрос решён. Так, что вы с Димой готовьте Талькова, как он там поёт... для полёта в лучшие миры, а я здесь пошустрю. Знаешь, даже на сердце как-то легче стало! Отлегло, собака.
-И сразу наступает хорошая погода, когда тебе, когда ему, когда, ну, в общем-то, кому, организуют полёт в лучшие миры! - рассмеявшись, так чисто-чисто, по-детски и наивно, расшифровал Путин мэру его выздоровление.
А ещё чуть позже в квартиру прибыл ещё один молодой заговорщик. Если Владимир Владимирович был, что называется, правой рукой ленинградского городничего и выполнял всё больше работу на счёт мокрых штанов, то левой, соответственно, рукой его был Дмитрий Анатольевич Медведев. Хотя про Путина и говаривали, что он, де, серая лошадка, но тем не мене, многие либо косвенно, а то и прямо кое-что знали о нём. Что касается товарища Медведева, вот о нём, действительно, мало кто что знал. Скорее всего, потому, что и знать-то было нечего, но кто знает?!..
Уже тогда Дима страдал тяжёлой формой Базедовой болезни, его пучеглазие достигало устрашающими темпами невероятно неприличных, пугающих размеров. Медведев видел это - страдал и озлоблялся. Диспропорции в соотношении маленькой головы к туловищу и туловища к коротеньким, как у карлика, короля гномов, рукам, одним словом вся эта антигеометрия, нарушала душевное равновесие Димки. Плюс еврейские корни... А когда он со всем набором, присущих ему от природы аномалий, атавизмов и рудиментов не спал на кануне всю ночь напролёт, решая важные насущные городские проблемы и пробелы, и под глазами у него проявлялись в два ряда тёмные, налитые синяки, он заслуженно получал сострадание со стороны людей. Тем не менее, его характер можно было описать, как "добрый урка", то есть озлобленный, но мудрый.
-Здравствуйте, Анатолий Александрович, Вовка, привет! - жизнерадостно приветствовал присутствующих Дмитрий.
-А-а-а, Дима, - Собчак радушно протянул руку на встречу помощнику, почему-то Дмитрий ему нравился больше Владимира, вероятно, за свою посредственность, всегда, ведь, приятно осознавать, что рядом с тобой, а тем более в твоём подчинении находится человек более ущербного свойства, чем ты сам, - проходи, дорогой, мы тут с Володей важный государственный вопрос решаем.
-Уже решили, - отрапортовал Путин, крепко, по-мужски, пожимая руку члена их общего кагала, - остаётся только привести приговор в исполнение, - он посмеялся. Смех этот не сулил ничего хорошего.
Собчак тем временем скоропалительно засобирался; и он сам, и Путин прекрасно знали, что Медведев симпатизирует и восхищается певцом, которого они приговорили совместными усилиями. Но при всей своей говорливости и словесной изворотливости ума, умении парировать при любом раскладе дел, Толя решил, что будет лучше, если беседу о предстоящем дельце Вова проведёт с Димой сам. Короче, Собчак хотел месить дерьмо в унитазе в белых перчатках и при этом оставаться чистеньким. Но это у него редко получалось, поэтому скажу, забегая вперёд, что очевидно, именно, по этой причине Анатолий Александрович так быстро слетел с поста на первых демократических выборах. Он просто оказался неспособным противостоять более хитрым и коварным противникам.
Что касается Владимира, то этот хорь учёл недостатки в управлении городом бывшего начальника и в будущем умело списывал все свои личные промахи и недоработки в управлении целой страной на всякие правящие партии, отдельных министров правительства, как-то - минздравсоцразвития, МЭРТа, финансов. Я отдельно говорю об этом, ибо это уникальный по своей сути случай в мировой истории, в мировой практике управления государством. До сих пор любой правитель страны, при любом политическом режиме, при любом государственном устройстве всегда отвечал за проводимую им в стране политику, Путин же уникален и универсален тем, что он в своей стране не несёт за проводимую им политику, как внутри, так и за её пределами никакой ответственности. Вернее, дело обстоит даже так: если в стране удаётся сделать что-либо хорошее, если страна на внешних направлениях добивается каких бы то ни было успехов, то это исключительно заслуга дорогого Владимира Владимировича, и, наоборот, все без исключения провалы во внутренней политике списываются на зурабовых, грефов, кудриных, чубайсов, наконец, на промашки чиновников из "Единой России", во внешней - на происки березовских, закаевых, в крайнем случае, английскую СИС, а у Путина, как всегда, руки связаны. Ведь, отвечает же перед историей и потомками, например, скажем, Сталин за политику 30х годов в СССР, Гитлер за те же годы, но в Германии, Черчилль - за Великобританию, Рузвельт - за США и т. д. и т. п. Если бы они сумели повернуть дело в нужном ключе, то получилось бы вероятно, что кровавый фашист, палач миллионов, Адольф Гитлер преспокойно бы избежал Нюрнбергского процесса, свалив всю ответственность на плечи своих министров - Геббельса, Гиммлера, Бормана, Геринга, мол, руки у него были связаны, мол, не знал, что в стране творится (под таким соусом нам подают ежедневно Путина в блоках теленовостей), а сам спокойно жил на какой-нибудь вилле в Швейцарии, при чём совершенно открыто. Абсурд, скажите ВЫ?!! Но такой абсурд вот уже восьмой год наблюдается в нашей стране!
-Ну-ну, вы тут вдвоём обсудите хорошенько, как Талькова кончать будете, а я поеду в Смольный, - Собчак наскоро натянул неприметное пальтишко. Это он тоже любил, неосознанно подражать товарищу Кирову, ярко выражая свою показную близость с народом. Да и такой же горлопан и пустозвон был, как Сергей Миронович.
-Замочим, - это своё "замочим", явно взятое из уголовной словесности, Путин любил употреблять ещё в былые времена Советской власти, поглядывая на портрет Феликса Эдмундовича, - не беспокойтесь, Анатолий Александрович, если надо будет, то в сортире замочим.
-Что поделать? Демократия - это искусство! А искусство, как известно, требует жертв! - бросил Собчак на ходу и весело подмигнул Владимиру.
В комнате стояла тягостная, ломом бившая по ушам, тишина, как ночью на Украине. Анатоль, как ласково на французский манер любила называть его верная спутница жизни Людмила Борисовна, дал указание избраннице не беспокоить парней, пока они "не решат важные вопросы", поэтому Людмила тихо играла с дочкой, стараясь не отвлечь лишним шумом гостей. Но терять время дальше было нецелесообразно, Медведев заговорил первым:
-Вов, что вы тут надумали с хозяином, я слышал Талькова кончать будем? - робко начал он. - Его-то за что?
У Путина, конечно, уже был заготовлен ответ, поэтому он мастерски изобразил на своей блеклой харе страдальческое выражение человека не причастного, но волею судьбы принуждённого выполнять поставленные перед ним неприятные задачи. - Я знаю Димон, что тебе нравится этот музыкантишко, но политика вещь грязная. Выбирать не приходится. Толя решил Борю проучить, дискредитировать его в глазах российской общественности, а Игорю... Игорю просто не повезло, - Володя болезненно вздохнул, дескать, ничего не поделаешь, раз не повезло, столько горечи и надрыва он, вероятно, не испытывал никогда, - он станет жертвой подлых интриг, но ты не беспокойся, - тем не менее оптимистично продолжал друг, - всё, что сейчас ни делается - всё на благо Отечества! Всё на благо и во имя демократии!!
-А может кого-то другого можно, ну там Газманова или Пугачёву, например? - простота хуже воровства, этот тезис в отношении Медведева был непоколебим, как египетский сфинкс перед стихией природы и безжалостными веками. И Путина забавляло это, и сейчас и в будущем он умело пользовался этой оплошность приятеля и коллеги.
-Понимаю, - начал утешать он сослуживца, если лукавство есть главный атрибут везевула, то вероятно, лукавый в этот момент стоял за спиной Владимира, так он был убедителен, - хорошо тебя понимаю, Дима, ты мне, как брат, но нельзя, не тот формат. Кто такие Пугачева, Газманов?! Ты ещё Кобзона с Розенбаумом предложи! А Тальков - Тальков он сила, сила народная! Понимаю, но надо, Дима, надо! - уговаривал Путин, ласково поглаживая коллегу по голове, как пятилетнего мальчика, который на отрез отказался идти в стоматологический кабинет к нехорошему дядьке-бабаке с большими клещами и острым, как бритва, сверлом.
-Вовик, а кто это вообще придумал, Талькова мочить? - с полынной горечью, моляще спросил Дмитрий.
-Кто? - ядовито усмехнулся в ответ Володя, как будто нельзя было догадаться, он своим жестом давал понять, что дивится непонятливости и несообразительности друга. - Сам что ль не догадываешься. Больное воображение Анатолия Александровича, либералы, одно слово, - он развёл руки в стороны, приопустив подбородок и потупив взгляд. - Я его отговаривал, но ты же знаешь, ему в голову, что втельмяшется, колом оттуда не выбьешь! Ладно, друг, не переживай, всё устаканится! Давай лучше решим, как мы дело обделаем, - Владимир положил руку па плечи Дмитрия, выказывая ему тем самым расположение и полное доверие. Он любил проделывать такие эффектные штучки, зарабатывая себе дешёвый авторитет и популярность. Как-то раз к нему пришли коллеги из КГБ поговорить о том о сём. Цель же их была - поставить подпись Собчака под одним второстепенным документом. Решили попросить коллегу, чтоб избежать лишней бюрократической волокиты, а он им показал в ответ пустые листы с уже проставленной подписью начальника, мол, видите, господа хорошие, как мне Анатолий Александрович доверяет?! Ну, те, понятное дело, застыдились, пошли на попятный двор. А буквально через две недели этот праведник, воспользовавшись чистой бумагой и доверием мэра, пустил на лево, в Германию, по хорошо отлаженному трафику, трофейные картины и прочие произведения искусства, изъятые в качестве репараций после второй мировой за кровь миллионов советских солдат, естественно прибавив к своему уже не малому капиталу ещё кругленькую суму.
-Володька, - робко изрёк Медведев, внутри него всё клокотало, он резонно не понимал зачем кончать Талькова, чтобы наказать эту мразь Ельцина, он просто не находил связи, ему было далеко ещё до извращённых умов его начальства и коллеги, - ты извини, сам решай, а потом..., - он глубоко вздохнул, но это было искренне, не понарошку. - Ну, сделаем всё.
-Ладно, Дима, - согласился Путин, тиранить приятеля дальше было глубоким свинством, да и расчёта больше не имело, - без вопросов, езжай домой. Я сам.
Понурый Медведев потихоньку вышел вон, попрощавшись с хозяйкой дома, а Путин, как бешенный, кинулся к телефону и радостный, судорожно начал набирать номер Смольного. С того конца связи, трубку, такими же хищными движениями, схватил, измученный долгими ожиданиями Собчак.
-Алло, Анатолий Александрович, всё решено, - звонко чеканил каждое словечко чекист. - Остались одни детали, но это уже пустяки, дело житейское, как говорил Карлсон. Да, нет, не тот, который Марк и Энгельс. Ка-арлсон! Да не Ватсон! И не Холмс. Тот, который на крыше живёт, - орал Володя в трубку, но разгорячённый мэр уже ничего не слышал и не соображал. - Но, в общем, не важно. Как Дима воспринял, спрашиваете? Да на ура! Хорошо! Сам вызвался мочить. Так и сказал, если надо, то прямо сейчас в Москву первым рейсом и замочу этого Талькова! Только подумать, как человек предан делу демократии! Хорошо, до свидания!
Путин положил трубку на аппарат, выполненный в старом, дореволюционном стиле и вытер со лба маленькие капельки проступившего пота. В комнате легонько зашелестело. Он повернулся, там стояла она. Их связь была огромной тайной, хорошо законспирированной, в лучших чекистских традициях, большей, чем мировой заговор. И это было понятно, хозяин не потерпит предательства. Чувство собственника ко второй половине сильно при всех режимах и политических системах. Но сегодня ему было не до неё. Он внимательно посмотрел ей в глаза. Да она была более эффектной женщиной, чем его собственная жена, эта деревенская клуша. За все годы, проведённые в Германии, она так ничему и не научилась в деле моды. Её всё время тянуло на какие-то немыслимые наряды, эталоны безвкусицы. Муж с презрением смотрел на свою избранницу. Но сегодня ему было ни до кого. Он молча подошёл к любовнице, поцеловал её в темя и также молча вышел - не дурочка, сама должна понимать!
Эта связь в будущем даст свои заслуженные, замечательные плоды и в карьере матери и, особенно удачно, в карьере дочки. Людмила Борисовна после смерти мужа не будет предана забвению, она займёт пост сенатора в Совете Федерации. Ксения же станет гламурной львицей всероссийского масштаба. Правда, правильно было бы называть её всероссийской гламурной кобылицей на выпасе, к тому же с тотальным и непростительным отсутствием каких-либо комплексов и чувства такта. Собчак будет лезть во всевозможные столичные сборища, красоваться с передовиц глянцевых журналов, вести бесшабашные передачи на молодёжных каналах, посвящать себе любимой множество отвязных сайтов в инете, короче, будет красиво тусоваться. Определённое выражение лица, отсутствие морали, а равно, как и бюста, сделает её запоминающимся символом своего времени. И, конечно, всё это будет сделано не без помощи всемогущего кремлёвского вурдалака. С его подачи Собчак сделают суперзвездой.
Путин в глубоких раздумьях покинул обиталище питерского градоначальника. Предстояло совсем не лёгкое дело. Нет, кончить Талькова было не так сложно, но это необходимо было сделать, что называется, с помпой. Эффектно и эффективно. С одной стороны, что б комар носа не подточил, с другой - что б это дело сразу стало достоянием разборов среди продвинутой общественности. Дело должно было получится простым до хозяйского мыла и, одновременно, загадочным. Поэтому Володя напряг всё своё серое вещество и начал активно им манипулировать.
Значит, первое: чтобы дело получилось эффектным, его следует осуществить на людях, даже скорее при большом скоплении людей. Значит, или до концерта, или после, или непосредственно во время концерта, лучше прямо на сцене. Здесь, правда, имеются свои недостатки - стоит один раз промахнуться, второго уже не будет, а действовать надо наверняка. Промаху могут способствовать следующие факторы: большая, крикливая и агрессивная публика, сам Тальков, активно и естественно функционирующий на сцене, а, кроме того, всякие непредвиденные недоразумения. В таком деле никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Так что лучше мочить Талькова вне сцены, шума меньше, зато уверенности во сто крат больше. Теперь, что касается эффективности, точности и загадочности. Все три эти компонента могут быть достигнуты, первое: если убийство произойдёт в присутствие многих свидетелей и второе: если эти свидетели сами будут участвовать в убийстве. Но это должны быть люди проверенные, им, Путиным, с одной стороны и с другой, как бы верные Талькову, в-третьих, как будто незаинтересованные в убийстве певца вообще. Всё это и будет, в конечном счете, играть на публику. Вот она альфа и омега, вот она таинственность пещер Лейхтвейса.
Отлично, хорошо, значит, возьмём несколько свидетелей со стороны Талькова. Кто ему ближе всего? Кто сопровождает его во время поездок на гастролях? Охрана? Продюсер? Всякие там парикмахеры, визажисты, массажисты... Всех этих людей надо взять в разработку и чем скорее, тем лучше. Необходимо выяснить, чем они живут, какая связь их держит с Тальковым, их слабости, недостатки, одним словом, выяснить и выявить всё. Это первое. Далее, нужна вторая сторона, то есть, те, на кого естественным образом падёт главное подозрение в убийстве. Их участие должно быть очевидным, но без твёрдой доказательной базы. С одной стороны это кажется проще, здесь конкретные люди не нужны, бери кого хочешь. Но именно с этой простотой и обстоит всё намного сложнее - нужны не просто люди с улицы, в противном случае, их участие станет очевидным, нужны люди, которые будут волей-неволей соприкасаться с труппой Игоря в процессе конкретного концерта. Они, де-юре, не заинтересованы в убийстве Талькова, де-факто, косвенно будут виновны. Да, скорее всего в результате какого-нибудь злосчастного конфликта. Значит, нужно найти этих людей и подготовить их. А вот это уже посложнее, необходимо будет проверить десятки певцов, их труппы, администрацию дворца спорта...
Ух, до хера работы будет и всё это в сжатые сроки! Придётся подключать знакомых ребят. Свидетели лишние ни к чему, но один я, Димка не в счёт, не справлюсь. Это точно. В конце концов, потом их замочить всех легче. Подло, конечно, но это и есть первые шаги неокрепшей демократии, молодой демократический оборотень просит крови. Мы дадим ему несколько капель на затравку. Эти капли прольёт обильным дождём из своего тела Тальков.
Вернувшись домой, Владимир спешно, не пообедав, кинулся к телефону и начал названивать своим замечательным друзьям, с которыми он не раз проворачивал всякие антизаконные штучки. Они долго и приветливо болтали о том, о сём, обсуждали последние политические новости, мировые события, просто рассказывали анекдоты, в общем, это были образованные люди в курсе многих дел, но каждый на том конце провода хорошо понимал, что звонок есть не что иное, как зов на очередное грязное дельце. Далее Путин встречался с каждым по отдельности, объяснял причину, кто соглашался, обговаривали сумму сделки и план работ. Уже к концу текущей недели люди Владимира Владимировича начали пристально изучать труппу Талькова, каждого члена досконально, подобно тому, как микробиологи исследуют бактерии и вирусы под микроскопами, работников ДС "Юбилейный", других музыкантов, выступление которых планировалось в тот чёрный день, их окружение. Работа шла полным ходом. Тальков был обречен...