Аннотация: Творение Создателей грозит обернуться Апокалипсисом. Они отправились в мир вечного забвения, и теперь нет никого, кто может его остановить. Или есть?
СЕРЕБРЯНЫЙ ИСТОЧНИК
Авторы: командор ДеЛайри Гордон и
Вампирашка
Пролог
Крина, отдаленный сектор Галактики...
- Ваше Высочество! Ваше Высочество, мы потеряли управление! Двигатель серьезно поврежден, мы падаем...
- Майло, без паники. Не падаем, а приземляемся. Проследи, не разгерметизировались ли грузовые отсеки, ОНО не должно пострадать. Я чувствую, как ОНО говорит со мной, я слышу ЕГО зов, ОНО молит выпустить его на волю...
- Ваше Высочество? - обеспокоенный слуга, кашляя от дыма, заполняющего рубку, потянул руку к плечу высокой фигуры. - Не поддавайтесь, Вашество! Мы не можем вновь потерять все, что сохранили, а вы последний, кто может этому противостоять! Боритесь!
- Я терплю, Майло. Зов ЕГО крепчает... Помнишь ли ты Элииду? Наш прекрасный мир... Глубокие моря, лазурные небосводы, переливы солнц, поля... Помнишь ли ты Дорэйлу? Замки, маленькие улочки, фонтаны и смех? Это было... Мы живем долго, Майло, наши жизни бесконечны, нас уже забыли. - темное от копоти лицо осветила яркая улыбка. - Мы обессмертили свои имена: забытые Лореры. Мы стали мифом... теперь и вечно. ОНО уничтожило все... Все, что мы знали... Ты прав - я последний Хранитель Оружия, я слышу ЕГО глас, я волен приказать ЕМУ отступить, но... я слишком устал и хочу покоя.
- Покой нам только снится, Вашество.
Корабль тряхнуло. Двое пошатнулись, старик упал. Тонкая фигура подхватила его на руки:
- Крепись, Майло! Это ОНО разрушает корабль; двигатель чахнет, как чахнут наши жизни, как чахнет надежда. Прекрасная Элиида, прости своих сынов. Мы - глупые старики без прошлого - слишком поздно заметили, какую мощь несет в себе концентрация наших аур, как сильны мы вместе... слишком сильны. ОНО плескалось, пожирая наши сны, мы изливали в него свою душу... Камень Даркара. Мое создание. Мой вечный грех. Я убежал... слишком поздно, все погибло! Ее нет, исчезли моря, я больше никогда не услышу шум прибоя... Прибой... Я вечен, Майло, но сейчас мне хочется умереть.
- Нет. - прохрипел слуга, его вырвало кровью. - Вы должны жить, Вы - последний Правитель Элииды. Я никто, мне можно умереть, можно предаться забвению, вы же... Спасите Вселенную, Господин мой, спасите, не дайте Оружию проснуться вновь! Живите... - голос слуги затухал, как и жизнь в его сердце.
- Майло! Майло! - напрасно тряс Повелитель старческое тело - слуга ушел в лучший мир... которого не существовало. Корабль вновь тряхнуло, искры ослепили Владыку.
Он не видел острого осколка, летящего в лицо, он слишком поздно почувствовал движение... Кровь последнего сына Элииды окропила горящую рубку, заискрила на приборах, тонкое тело со стоном скользнуло на пол, в рубиновых глазах угас свет...
- Тебе не победить... - шепот стих, уступив место звенящей тишине. Корабль лишился последнего члена экипажа, он бесхозной кометой падал в пропасть, он летел сквозь время, везя страшный груз, груз, уничтоживший Древнейшую цивилизацию, превратившуюся в миф, груз, смертельней и опасней которого не было во всей Вселенной. Корабль летел...
Удар о плоскость швырнул бездыханные тела, закрутил и бросил в чувство. Стоны. Они сели... упали... Куда?
- Боже, что за... твою мать! - глухие проклятья привели единственного выжившего в сознание, помогли сбросить тяжесть с висков и сесть. Тишина...
Шатающаяся фигура, справляясь с лихорадочным ознобом, проковыляла к люку и, на ощупь рванув рычаг, распахнула его, пустив в гарь и машинную вонь свежий ночной ветер.
- Планета? Но... как?! - он смотрел на мир, развертывающийся пред его усталым взором - темное поле, звездное небо и старая жизнь. Новый мир, не тронутый звездной цивилизацией, варварский мир...
Он внезапно слабо охнул, потер лоб и глухо выругался. Он не мог вспомнить собственного имени!
- Спокойно... кто бы ты ни был. Я назвал это место планетой, но... Это мой дом?
Сонные пляжи, тихий прибой, мрак и покой... Он покачал головой, выбрасывая образ и устало вздохнул: он здесь чужой, он не помнит свободной жизни, он другой... Но какой?
Он даже разозлился, но всколовшие виски заставили его зарычать от боли. Нет, мысли слишком громки, надо научиться думать тише. Как плохо...очень плохо.
Он легко спрыгнул на землю, потоптал мягкую траву и подумал, что не плохо было бы поесть. Поспать... да.
Справа раздался протяжный визг, он развернулся. Странное существо... женщина! Неожиданно у него мелькнула мысль, что она довольно красива. Для человека. Люди... это слово заставило его поморщиться. Люди так примитивны, они всего лишь скот, скот, да...
Девушка бросилась бежать, но ловкая тень сбила ее с ног, крик вспыхнул и заглох в полночной глуши, заухала сова, чирикнул одинокий сверчок. Смерть осталась незамеченной.
Пришелец вкусно поел.
***
400 лет после описанных выше событий...
На Найра Лла Вэй царила паника. Наблюдая за той ужасающей картиной, что сейчас представлял из себя столичный город, никто бы не подумал, что всего несколько часов назад это был самый процветающий крупнейший международный космопорт не только планеты, но и всего сектора. Тот ад, что развергся на его месте уже ничем не напоминал ту мирную (конечно, относительно) картинку всеобщей занятости и целенаправленности. Оборванные, насмерть перепуганные горожане и прочие обитатели города метались среди объятых пламенем руин и искореженного металла. Красное зарево поднималось над городом, окрашивая все вокруг в торжествующий мрачный кроваво-красный цвет, ибо та же участь постигла все остальные сколько-нибудь значимые города планеты. Неизвестные агрессоры за несколько часов стерли с лица планеты все признаки цивилизации. Вся оборона самой могущественной планеты в секторе, центра Империи, продержалась едва ли больше 20 минут. Считавшие себя сидящими в неприступной крепости гордые жители Столицы испугались не столько самого факта нападения, а того, что в считаные минуты была развеяна легенда о непобедимости сил Империи. Люди и не_люди всех мастей и размеров, обуянные смертельным страхом за свою жизнь, граничащим с безумием, рвались к уцелевшим ангарам космопорта, стараясь во что бы то ни стало добраться до шаттлов первыми, давя и расшвыривая своих недавних знакомых, в одночасье ставших конкурентами в жестокой борьбе за жизнь. Мертвенные тени от всполохов огня гигантского пожара, поглотившего город, плясали на бледных искаженных лицах и окружавших предметах, делая и так измученных людей дерганными и нервными, пугающимися каждой тени. В которой им мерещились безжалостные захватчики. Их панику подгоняла угроза с воздуха. Неожиданный подземный толчок потряс Столицу до основания, земля разверзлась под ногами пытавшихся спастись. Часть зданий обрушилась в бездну, а вместе с ним и правое крыло ангара вместе с толпившимися там жителями, не успевшими осознать произошедшее. Оставшиеся понимали, что с уничтожением энергетической установки, протянувшейся на километры под поверхностью и использующей ресурсы планеты, такие толчки теперь являются неизбежными. Яркие режущие глаза вспышки, обломки уцелевших и еще не до конца поверженных зданий рухнули вниз, на суетящуюся толпу. Вновь началась атака. Система противовоздушной обороны отказала полчаса назад и ничто не могло защитить жителей от нападения. Звено истребителей безжалостно обстреливало толпу у космопорта. Точно такие же истребители сейчас обстреливают все города планеты. И лишь немногие уцелевшие знали, что нападение идет по всему сектору. Но никто не знал, что к настоящему моменту все ключевые посты Империи уже разрушены. Внезапно истребители куда-то запропастились. Горожане замерли, неужели их наконец оставили в покое?! И только один из них знал, что же последует за этим. Одинокий корабль неуверенно, рывками поднялся в воздух, словно предчувствуя свою судьбу. Судьбу, что постигла остальные восемь кораблей, пытавшихся прорваться через кольцо блокады вокруг Найры. Он преодолевал километр за километром. И никто не пытался его остановить. Со стороны как бы осмелевший кораблик на полной тяге, не заботясь об оставшихся и о запрете использования гиперпространственных двигателей вблизи планет, свечой ушел в равнодушно-красное небо. И вовремя. Через несколько мгновений над Столицей зло полыхнул ледяной призрачно-голубой свет, выжигая все живое, вплавливая в землю останки погибшей цивилизации. Но спасшиеся на корабле и не подозревали о постигшей Найра Лла Вэй участи. Все, кроме одного. Но он предпочел молчание. До поры до времени.
- Твой зад будет гореть в аду, хочешь ты этого или нет!
- Мой кол ждет тебя, вампир! Я готов послать тебя в Преисподнюю на веки вечные! Эй, ты там спишь, что ли?! Покажись!!
Мужчина поморщился и отошел от окна. Его головная боль усиливалась, раздражение нарастало, он готов был сорваться. Сорваться и... Он вспомнил реки крови, горы трупов и покачал головой: теперь он держит себя в руках. Он будет держать себя в руках. Ради нее.
Брызнули осколки, к его ногам упал камень.
"Скоро в ход пойдут вилы..." - меланхолично подумал он, качая камень носком сапога. - "Люди... Они невыносимы... Их сжирает страх, они мне противны... Их вонь, жалкие жизни - все это так ничтожно!.. Но она другая".
- Эй, старик! Кажется, намечается хорошая драчка, да? Надерем им зад, давай, мы же можем! Ну, пожалуйста, я засиделась здесь! Ты боишься... Как ты можешь чего-то бояться! Ворон, покажи им, а? А я помогу...
- Дурочка. - засмеялся мужчина. - Мы должны доказать людям, что имеем право на жизнь. А убивая их не наберешься доверия... - к его ногам подкатилась головешка, он хмыкнул и пропустил жгучий удар в затылок - кто-то очень метко метнул камень. Гнев плеснул в его глазах и, потирая затылок, он погрозил кулаком в окно, - Дождались! Молодцы! Ай... Ух...
Девушка захихикала и, плывущей походкой приблизившись к нему, едко прокомментировала:
- Получил, "миротворец"? Глупый старик... Бой?
- Резня. - буркнул мужчина и легко перемахнул через подоконник.
Девушка поморщилась, слыша быстро гаснущие крики под окном.
"Ну как маленький, ей-богу!"
Люди позорно бежали... Эта ночь для жителей одинокого замка планеты Крина была на редкость спокойной - всего семь нападений за два часа.
***
Еще в гиперпространстве они поняли, что из всех посудин, стоящих ангаре, они выбрали самую разваливающуюся. Возможно, это так и было бы, если судить с позиции процветающего бизнесмена, гордой аристократки или перспективного ученого, работающего на самой процветающей планете сектора. Но в тот момент, когда обезумевшая толпа, имеющая вожделенной целью мысль во что бы то ни стало добраться до корабля, ломится вперед, наступая тебе на пятки, а из всего множества превосходных кораблей стоит только один, никогда бы не привлекший внимание, будь хоть какой-то выбор - но, поскольку, все остальные занимали место в виде груды обломков, то выбирать было в общем-то не из чего. И их бравая разношерстная команда весело понапихалась в небольшой пассажирский лайнер капитана Синдии Найтсмит...
Поначалу прыжок в неизвестность (за столь короткий промежуток времени пилот, а по совместительству штурман-навигатор просто-напросто не успел выставить координаты точки выхода) проходил довольно терпимо, но довольно тряско. Вскоре до кого-то дошло, что тряска слишком уж затянулась. Еще некоторый срок по истерическим показаниям главного компьютера стало ясно, что где-то что-то сломалось, а именно - гипердвигатель. А поскольку единственный обнаружившийся инженер лезть в хоть и покореженный, но все еще работающий двигатель на полном ходу категорически отказался, то все хором подумали об одном и том же, бросив на замученного пилота, не встававшего из кресла уже три часа, выразительный взгляд. Этим дружным проявлением эмоций была прервана наклевывавшаяся паника. Повинуясь молчаливой =просьбе= экипажа, времени исполняющий обязанности пилота ученый-астрофизик Айредис прервал мучительные потуги двигателя и вывел корабль в обычное пространство. И вовремя. Доломанный вконец реактор издал предсмертный хрип и отбросил копыта. Но отнюдь не тихо, ибо вместе с его трагической кончиной половина систем добровольно-принудительно в знак скорби окончила жизнь самоубийством. Капитан Найтсмит оказалась, по большому счету, с кучей металлолома на руках плюс веселенькая команда. После доклада невозмутимого инженера Т'Хасса о повреждениях оказалось, что за исключением поврежденной системы жизнеобеспечения, еле живого импульсного двигателя и аварийного энергоснабжения на этом корыте ничего не работает. Конечно, вслух этого Т'Хасс говорить не стал, ибо рядом стояла хмурая Найтсмит. Но подумали об этом все. К тому же, самому Т'Хассу, по мнению остальных, это было до фени. Почему-то по этому поводу никто не возмущался. Возмущались, и довольно бурно, по другому поводу.
Первым гробовую тишину после хорошей трясучки нарушил вылезший из под консоли Тэмучен - невысокий, невероятно тощий, но довольно симпатичный мужчина лет 30. Бывший глава Службы Безопасности на ныне уничтоженной Найра Лла Вэй, он задал наиболее глупый вопрос из всех возможных:
- Эк нас протрясло! Что случилось?
- Да ничего страшного. Просто накрылся двигатель и отрубились все системы. А так все в полном порядке. - язвительно буркнула Мойра, придирчиво распушив отливающие расплавленным золотом перья. Достаточно было посмотреть на изменившегося в лице Тэмучена, когда из-под обычной для него веселости и, казалось, несмываемой и неотъемлемой несерьезности проступило что-то странное, чуждое. Но он быстро взял себя в руки и успокоился, мило улыбнувшись Мойре и компании. В этот момент до этого молчавшая Дара, рассеянно помахивая покрытым розоватой мягкой шерсткой хвостом, оторвалась от завораживающего вида на экране, на котором она уже минут пять взглядом протирала дырку, решила встрять в неудавшийся разговор. Правда, как-то неуверенно.
- Где мы? - тихо спросила она, заранее зная ответ.
На этот провокационный вопрос решился ответить Айредис - высокий, стройный и очень молодой парень на вид лет 20, не сказать что красавец писаный, но все-таки довольно симпатичный. Самым примечательным в нем были длинные серебряные волосы, забранные в хвостик, острые уши и вечно печальные ярко-синие сияющие глаза. Он продолжал как приклеенный сидеть в кресле и копировать недавний взгляд Дары в никуда.
- Этого я сказать не могу. Нас могло вытряхнуть из подпространства где угодно, однако ни сенсоры дальнего действия, ни навигационный компьютер не работают. Но с учетом изначальных координат полета и его продолжительности могу лишь сказать, что мы где-то в Дальних Территориях. Там, где никто не был прежде. И следовательно, данных об этой части галактики у нас нет.
Это было сказано так задумчиво и заумно, что подпиравший косяк Тэмучен заснул еще в начале и к концу речи во сне соскользнул с косяка и упал на Дару, с перепугу запрыгнувшую на Т'Хасса, на которого, впрочем, эта сцена не произвела никакого впечатления, судя по совершенно неизменившейся физиономии.
А вот у капитана обнаружилась совсем другая реакция. Возможно, сказалась усталость и сильнейшее напряжение. Она резво выскочила на середину мостика и с размаху хлопнула рукой по первому, что попалось под руку - им оказалось плечо Айредиса, от неожиданности вздрогнувшего, но уперто не тронувшегося с места.
- Прекратить самодеятельность! Пока я здесь капитан, извольте слушать меня, господа! - последнее слово было произнесено с особой язвительностью и издевкой. - Первый, кто еще раз серьезно нарушит дисциплину вскоре обнаружит, что добирается до пункта назначения вплавь и без скафандра. - Гробовое молчание было ей ответом. - Так вот, поскольку, у нас нет никакой информации об этом секторе, нам абсолютно все равно куда лететь.
- Вовсе нет, капитан. В зависимости от того, куда мы полетим мы можем либо вечно скитаться по просторам Дальних Территорий так и не найдя ни одной планеты, либо уже через день наткнуться на то, что нам нужно.
- Правильно, милочка. А кто нам подскажет, куда лететь, чтобы наткнуться на то что нам нужно? Может быть, ты? - Дара немного смутилась. Логика здесь оказалась совершенно неуместной. - И, к тому же, у нас нет вечности. = тихо добавила Найтсмит. - Поэтому, лети куда хочешь, на свой выбор. Только учти, если направление будет неправильным, потом не говори, что ошибся. Бить будем все, долго и ногами! Действуй.
Непонятно было то ли она шутит, то ли говорит серьезно. Айредис заставил себя поверить, что это черный капитанский юмор и принялся колдовать над консолью. Капитан тем временем не отдыхала, и не дала этого сделать другим - запрягла команду на различные работы.
- Кстати, кто-нибудь видел Морриса? Дружное отрицательное мычание эхом пронеслось по мостику. Моррис исчез сразу после отлета и никто его с тех пор не видел. - Хорошо, по пути не забудьте его поискать. Только заблудившихся нам не хватало...
- Неплохо было бы пообедать.. эээ... поужинать... А сколько сейчас времени? - устало выдохнула капитан, переступая порог мостика. Выглядела она измученно. Впрочем, не она одна. Остальные тоже валились с ног. После пережитого ими сильнейшего стресса это было не удивительно.
- К сожалению все репликаторы вышли из строя, придется довольствоваться аварийным запасом.
- Его должно хватить недели на две. Т'Хасс, вы останьтесь на мостике. Остальные пойдут со мной.
В коридоре, ведущем к помещению, где хранился НЗ, было темно хоть глаз выколи. Вдобавок, заметно холоднее, чем на других уровнях.
- Как здесь темно. И холодно. И страшно. Я туда не пойду, а останусь здесь. А еще лучше пойду помогу Т'Хассу сторожить мостик.
- Дара, не бойся. Для экономии мы отключили энергию на всех уровнях кроме мостика, жилых помещений и инженерного отсека. Хотя, здесь тоже не мешало бы включить. А то обратно мы уже не дойдем. Т'Хасс, перенаправь часть энергии на четвертый уровень.
Как только Т'Хасс дал согласие, немного потеплело и слабо замерцал свет под потолком. На большее он нераскошелился. До склада они дошли без приключений. А вот заупрямилась и ни в какую не захотела их пускать. Пришлось настучать ей по голове, в смысле, по дверной панели. Заискрило, заскрипело, Мойра, стоящая в аккурат около нее шарахнулась назад и сшибла Тэмучена. Из-за двери не выпрыгнуло чудовище и не повалил ядовитый пар. Просто перед взором предстало небольшое помещение. И уже отсюда было видно, какой в нем творится бедлам. Перевернутые контейнеры валялись по всему полу, обильно усеянному крошками и еще чем-то, о чем экипаж не осмелился спросить. По мере обследования комнаты и пустых контейнеров становилось ясно, что на две недели того, что осталось уже не хватит. Да и на неделю вряд ли.
- Что здесь было? - спросила Мойра.
- Был тут НЗ, - буркнул Тэмучен. - А вот что тут произошло?
- Может, при взрыве пострадал... - предложила Дара.
- Тогда почему выборочно? - капитан была поражена и раздражена.
И действительно, когда с поразительно быстротой наступила тишина, стал слышен тонкий зудящий звук, повторяющийся через равные промежутки времени. Все начали крутить головами в поисках источника, но ничего не нашли.
- Наверно, это какая-то поломка в вентиляции. - пожала плечами Мойра, подхватила под мышку контейнер и пошла к выходу. Остальные в угрюмом молчании сделали тоже самое. Подавленные, они вернулись на мостик. В том же тишине сели ужинать. Все понимали, что из-за этого инцидента еды у них осталось меньше чем на шесть дней. И если репликаторы не заработают, не больше чем через полторы недели их ждет голодная смерть.
- Капитан, я засек какое-то движение.
- Это, наверно, Моррис. Где? - нахмурилась Найтсмит.
- На четвертом уровне, большего сказать не могу.
Команда удивленно переглянулась, а капитан изменилась в лице и стартанула в коридор. Некоторое время царило недоумение. А потом все подумали об одном и том же. И рванули вслед за капитаном.
В груде пустых помятых контейнеров тяжело дыша стояла капитан, глаза ее метали яростные злобные молнии. Около ее ног шумной тушей лежал Моррис и жалобно скулил. Все слова были сказаны до того, как вопящая толпа ворвалась в отсек. Можно было дальше кричать, возмущаться, топать ногами и изрыгать проклятия. Он в один заход уничтожил больше половины припасов, а единственной его отмазкой была фраза: "Мне хотелось есть. Очень". Но никто ничего не сказал. Синдия презрительная плюнула наконец вставшему и похожему на провинившегося кота, застуканного за кражей сметаны, Моррису под ноги, Дара зашипела и полоснула его когтями по красному заспанному лицу, отчего он отшатнулся и повалился на кучу коробок, с которых с таким трудом встал. Его выволокли как мешок с навозом и заперли в каюте, отлучив от любимого занятия - то есть, без еды. Правда Айредис тайком протащил ему пару контейнеров, за что стал его другом по гроб жизни, но это дела не изменило.
С каждым днем запасы таяли, несмотря на то, что Т'Хасс жестоко сократил свою дозу, а Айредис вообще отказывался зазря переводить припасы.
На четвертый день утром стало невыносимо жарко, отчего почти все забились на четвертый уровень, а Т'Хасса, которому разница температур не мешала довольствоваться жизнью, отправили в инженерный. После кратковременного выравнивания неожиданно похолодало. Несмотря на пятичасовое ковыряние Т'Хасса в еще не до конца доломанной панели, температура продолжала падать. К концу пятого дня почти никто не выходил из кают, все сидели под кучей одеял и тряслись от холода. Только Т'Хасс и Айредис коротали часы на мостике за долгими беседами. На шестой день закончились припасы. Стало холодно настолько, что стены и потолки покрылись инеем, последние крохи энергии безжалостно сжигались на отопление, от которого было мало проку. Оба философа перенесли свои изыскания в каюту, ради сохранения тепла - в одну и ту же. Скорость падала с каждым часом. Никто не надеялся на жизнь, а лишь ждали смерти.
Ночь. Снаружи стоит невообразимый холод. Кажется, что за одеялом уже бескрайний холодный черный космос, и ты уже никогда не сможешь выйти из этого душного темного мирка. А зачем? Все потеряно, все забыто, их имена затерялись среди звезд, за которыми только мрак и равнодушие...
От истошного надрывающегося мерзкого вопля Айредис, впавший в забытие, скатился с верхней полки, разбудив Т'Хасса. Не обращая внимания на трескучий мороз, они вывалились из каюты и поскальзываясь на снежном насте, беспрепятственно наросшем на полу, наперегонки помчались на мостик. Где вой был еще громче и заунывнее. А противный голос бортового компьютера ехидно повторял: " До столкновения осталось 5 минут".
- А раньше нельзя было сказать, железяка тупая! - вполголоса ругнулся всегда невозмутимый Т'Хасс.
Компьютер решил промолчать в ответ на оскорбительную фразу.
- Мы входим в атмосферу. Притяжение планеты усиливается. Мощности для выхода хотя бы на низкую орбиту у нас не хватит.- спокойно доложил Т'Хасс, словно не он сейчас сидел на корабле, который, заваливаясь в крутое пике, неуклонно с возрастающей скоростью падал на незнакомую планету.
- Всю энергию на двигатели. Попробуем выровнять корабль.
"Или хотя бы попытаемся"... Надежды в то, что у них что-то получится, практически не было.
- Температура корпуса 4000 градусов и продолжает повышаться. Двигатель перегревается. Мощность падает.
- Т'Хасс, забей на жизнеобеспечение. Мне нужно все, что у нас есть. Если у нас не получится, нас размажет по периметру.
- Температура корпуса 11 тысяч градусов, это предел. Показатели двигателя достигли критической отметки, мы сейчас взорвемся. - только по едва уловимому дрожанию голоса модно было понять, насколько волнуется инженер. На лице его кроме напряжения ничего не отражалось. Айредис упрямо заскрипел зубами и продолжал тянуть штурвал на себя. На экране перед глазами прыгала и неумолимо приближалась поверхность планеты. "Вот мы и достигли точки назначения, только совсем не так, как хотелось бы..." Айредис в последнем отчаянном усилии рванул штурвал, успел заметить верхушки деревьев, треск ломающихся веток... И затем он провалился в мрачную бездну.
Тьма. И тишина. Длившаяся целую вечность. Когда вечность длиной в мгновение кончилась... Тишины уже не было. Но тьма осталась. "Глаза открой, придурок!" - тоскливо пискнуло подсознание. То есть подсознание заунывно протянуло. А вот пискнул кто-то другой. Он все-таки открыл глаза. Ради спортивного интереса. Вид вконец изувеченного мостика его не порадовал. Он мысленно поздравил себя с удачной посадкой. Источником противного писка оказался придавленный увесистым обломком переборки неизвестно откуда там взявшийся жиртрест Моррис, как его окрестил единодушный добрый экипаж. Рядом стояла изрядно ощипанная Мойра и с неподдельным интересом наблюдала за его трепыханиями. Выскочивший из-за перекошенного огрызка, оставшегося от двери, помятый и побитый хромающий Тэмучен запричитал и схватился за перевязанную голову:
- Да вы что, изверги. Ну-ка вытащите нашего бедного ж... эээ... Бена из под этой хреновины!
Пока Айредис и Мойра оттаскивали "хреновину" в сторону, он все бегал кругами и напоминал Мойре сирену тревоги.
Минут через пять на раздолбанном к чертовой бабушке мостике собрался весь экипаж. Весь?
- Стойте, а где Дара? - морщась от боли, разрывающей сознание черным вихрем, вымученно спросил Т'Хасс, только чудовищным усилием воли заставлявший себя не застонать от дикой боли и не потерять сознание.
Оказалось, уже дня три ее никто не видел. В ее каюту была послана делегация, в составе всей команды. Дверь пришлось выбивать Айредису. Саму Дару нашли в углу за креслом, среди кучи одеял и тряпок. И не смогли разбудить. Как ни старались.
- Она в коме. Мы не можем ее вывести из этого состояния, нет оборудования, нет никаких препаратов. Но она жива. Не знаю насколько. Она сама не сможет выйти из этого состояния... - Айредис только покачал головой, окинув взглядом собравшихся.
- Мы ее не бросим. Возможно, на этой планете есть те, кто смогут ей помочь. И всем нам... - Тэмучен с пафосом толкнул заюзанную речь.
- Тогда не стоит здесь оставаться, возьмем самое необходимое - "если хотя бы что-то из этого необходимого уцелело при мягкой посадочке" - пробубнила под нос Мойра.
Они вышли наружу. То есть, скорее даже, вылезли. Через неприлично больших размеров дыру в боку корабля. В лесу тишины не было. Надо головами постоянно раздавались звуки, и привычные, и совершенно чуждые. Ноги утопали в пружинистом желтовато-сиреневом мхе. Лесу было совершенно наплевать на незваных пришельцев. Он жил своей жизнью, полной шума, суеты и рассчитанной до мгновений. Древние, обросшие лишайником нездорового бежевого цвета, толстенные, в несколько обхватов деревья-великаны поднимались на много десятков метров ввысь, гордо подняв голову навстречу яркому солнцу. Их листва сплеталась плотным зеленым ковром на высоте в три-четыре десятка метров, почти не пропуская солнечного света. Поэтому внизу царил приятный полумрак. Однако пришельцам некогда было восхищаться местными красотами.
Второй день обитатели леса отрывались от своих скучных обыденных занятий и имели возможность полюбоваться на невиданное зрелище. По лесу шла странная процессия - впереди в качестве разведчика шла сама капитан Найтсмит и Айредис с Дарой на руках, за ней Мойра и Тэмучен помогали, а фактически, тащили на себе Т'Хасса, замыкающим был "наименее ценный член экипажа" Моррис. Грязные, лохматые, измученные, они продолжали уперто тащится вперед, преодолевая за день от силы километров 10-12.
- И конца этому проклятому лесу нет, уже сколько идем, а он все никак не кончится... - брюзжал Моррис, плетущийся позади всех не потому, что ему так хотелось, а потому что за остальными его короткие ножки не поспевали.
Остальные и сами были не особо рады, но предпочитали угрюмо молчать. Попытки Айредиса расшевелить мрачную команду провалились еще полдня назад, а больше никто не пытался.
- Мы идем в неправильную сторону. Может, повернем? - снова жалобно заканючил Моррис.
Все резко обернулись и бросили на него такие злобные звериные взгляды, что он заткнулся на целых шесть минут. А потом все началось сначала. И тут лес внезапно кончился. Был, был, а потом оборвался. Незадачливые путешественники зажмурились от яркого солнечного света, которого не видели уже очень давно. Откуда-то сбоку неожиданно прытко выскакивает Моррис и с выпученными глазами бежит на поляну, где на длинных стебельках покачиваются сочные спелые ярко-малиновые ягоды, ими устлана вся поляна. Неожиданно земля под ногами вздрагивает, вздыбливается, идет буграми. Айредис отчаянно пытается прогнать наваждение, резко дергает за руку Тэмучена, который уже наступает на траву предательской поляны. Они кричат, зовут Морриса обратно, но он ничего не слышит и не видит, не замечает трясущейся под ногами земли, его цель близка. Он падает на колени, срывает ягоды и гроздьями засовывает в рот. Толчки становятся все сильнее, и вот уже почва оседает, проваливается, Моррис в испуге взмахивает коротенькими руками и падает вниз вместе с землей. Из-под того места, где только что стоял Моррис, наружу вырываются страшные белесые щупальца с костяными наростами, они обрушиваются на поляну, шаря вокруг. Все заворожено смотрят, не в силах пошевелиться. Страшные щупальца хлещут по земле в каком-то метре от них. Вой перерастает в утробный рык, потом в визг и смолкает. Щупальца прячутся под землю. Полянка необъяснимо разглаживается и уже через минуту принимает по-прежнему невинный вид лесной полянки. Ничто не напоминает о случившемся, и нет намека на сидящее под землей чудовище, ждущее новых легкомысленных жертв.
Капитан первой приходит в себя. Она лишь качает головой...
- Пусть он был никчемный человечек, все равно он достоин лучшего, чем быть сожранным земляным кальмаром...
- И будет желудок ему пухом... - хмыкнул кто-то за спиной.
"Н-да, похоже, не все так думают..." - подумалось Синдии.
- Пошли, надо идти...
Никто не спорит...
Проходит еще несколько дней. Никто не брюзжит за спиной. Никто не вспоминает о случившемся. Старается не вспоминать. Это могло случится с каждым. И нам надо сказать спасибо Моррису, что он первым выскочил на ту поляну, и показал нам, что это ловушка. Ценой жизни...
- Смотрите! - истошный выкрик Тэмучена хлестнул по ушам и выбросил из пучины размышлений. Все послушно смотрят в сторону, в которую тыкает тощий палец Тэмучена. За неплотной стеной молоденьких деревьев видно открытое пространство и какое-то строение. Все словно забывают про усталость и сломя голову ломятся через кусты вниз к признакам цивилизации. Они ошалело выскакивают на открытое пыльное вытоптанное пространство, по всей видимости являющееся направлением, которое гордо именуется дорогой.
- Деревня! Люди! - продолжал истошно вопить Тэмучен, подбегая к какому-то представителю местной разумной фауны. - Как хорошо, что мы вас нашли!
Абориген, по всей видимости, радости от встречи не разделял. На его побелевшем лице отчетливо отразился ужас и страх, он испуганно отшатнулся, запнулся о брошенное орудие сельхозтруда, вскочил и бросился к деревне, вопя не хуже Тэмучена:
- Демоны, демоны! Это демоны! Они пришли за нами!
Из домов повысыпал народ, вооруженный чем попало. Крик крестьянина подхватили десятки голосов. И вот уже нестройный хор хрипло орет:
- Демоны! Мы вам не дадимся! Хватай демонов, бей их! Бей демонов!
Разъяренные и подгоняемые страхом за свою жизнь крестьяне ломанулись на оборванных, грязных, лохматых, усталых и измученных пришельцев, размахивая мотыгами, косами, вилами и лопатами. Пришельцы затравленно оглядываются. Они окружены. Капитан достает бластер, намереваясь подпалить лидера забега. Айредис внезапно резко бьет ее по руке, оружие падает на дорогу. Она зло смотрит на него, он качает головой и говорит, что на всех ей далеко не хватит зарядов. Вопящая толпа подбегает все ближе. И они настроены разнести демонов в клочья...
Глава II.
Крина, отдаленный сектор Галактики. 5 лет до описываемых событий...
- Пустите! Варвары, вы не посмеете! Отпустите меня! Или вы не люди?! Ваш Бог не порицает целительтво, он помогает одаренным, я вовсе не ведьма! Вы не посмеете... Не посмеете...
Маленькая рыжая девушка кусалась, крутилась, пытаясь вырвать из веревок запястья, изгибалась, ругалась, но... священники упрямо тащили ее на костер, подбадриваемые смешками толпы.
Девушку осенил плевок, она прикрыла глаза, не желая больше видеть издевающиеся лица, похабные лица. Она попыталась было прикрыться, понимая, что ночная сорочка - не лучший выходной наряд, но ничего лучше у нее не было: ее скрутили во сне, опоили опиумом и связали, наложив печать на силу. Она не могла и пальцем пошевелить, не ощущая мгновенный всплеск острой боли и легкого головокружения. Она не могла колдовать! - а это для нее было хуже проклятья. Страшнее смерти для нее было только потерять цель жизни - спасать и помогать, девушка желала людям добра, спасала разродившихся женщин, умирающих от потери крови, вытаскивала из них полузадушенные плоды, она зашивала раны могучих воинов, она страдала, видя смерть и могилы, но, понимая, что может изменить ход событий, радовалась, как ребенок. Они нашли ее, обвинили в колдовстве и приговорили к сожжению, в замолку бессмертной души.
Но она-то хотела жить! Она радовалась восходам и заходам, дышала полной грудью, понимая, что имеет шанс видеть жизнь, видеть иначе, смеяться иначе. Она - круглая сирота, хранила бабкино наследие и свято блюла законы семьи, законы чародейства.
Ее грубо толкнули, запястья взвыли, когда жесткий клинок смахнул веревки, зацепив нежную кожу и пустив тонкие ленточки крови.
-Ну вы, козлы священные! Поаккуратнее!
Она сдержала стон, когда ее руки грубо заломили и, приковав к упругому, податливому столбу ив-дерева, злобно пнули в живот, заставив согнуться пополам. Девушка была слишком горда, чтобы плакать, она не собиралась радовать их глупыми сбивчивыми рыданиями, на которые ей неумолимо хотелось сорваться. Она вытерпела гудящую боль и, вздернув голову, оглядела притихшую толпу:
- За что вы так со мной? За что вы прокляли мою жизнь, за что обрекли на мучения? Я хотела исцелять! Хотела дарить жизнь, хотела... - новый удар выбил воздух, она застонала и горестно поникла, не находя в себе сил приподняться вновь. Ее шепот никто не расслышал: - Как низко вы пали...
Весело затрещал костер, ее тонкие ножки лизнуло пламя. Она закусила губу, ей хотелось кричать, но... почувствовав знакомую вибрацию, она пораженно распахнула глаза - магия к ней возвращалась! Но как?! Духовная сила огня откликнулась к ней, она вняла ее просьбе, она распахнула печати! Только веревка мешает ей...
Лоскуток бечевки скользнул к ее ступням. Она не чувствовала боли, лишь немой восторг - она свободна, она может бежать! Тонкая фигурка рванулась сквозь пламя, тысячи ртов издали протяжное: "Ах..." , священники кричали, беснуясь от ярости... Она бежала, бежала, слыша за спиной лишь тяжелый гул, ей казалось, что сами Псы Ада пустились в погоню, она не замечала, как исчезают дома, как тяжелеют небеса, она бежала, бежала и боялась остановиться. Ее тонкая рубаха металась на ветру, обгорелые ее поля хлопали по воздуху, первая капля обожгла плечо беглянки - первая предвестница начинающейся бури.
Ее сковал лес. Она покачнулась и, в изнеможении, упала, рыча от боли в ступнях, тело сводили судороги, она понимала, что самоизлечение будет стремительным, но болезненным. Ей было необходимо укрыться - земля мелко сотрясалась: священники пустились в погоню. Значит, скоро ее найдут и отрубят голову, как беглой преступнице, а там уж она ничего не сможет сделать, только умереть. Никогда!
Мысли привели ее в чувство и, раздвинув границы боли, она села, потом встала и, переждав головокружение, неспешно двинулась вперед. Куда - не важно, главное - прочь.
Огромный замок выплыл из тьмы, она поморгала, стряхивая капли с ресниц, вспоминая, что же слышала об этом месте. Бабка рассказывала страшные байки о кровавых демонах, о жертвах и оргиях, она говорила, что в замке жили... вампиры! Страшные ночные демоны, истинные порождения Тьмы, они поселились здесь в незапамятные времена и наводили ужас на окрестные деревни: они пили кровь! Девушка покачала головой и горько усмехнулась:
- Привет, ребята. Похоже, мы теперь в одной лодке. - она повернулась, прислушиваясь - где-то раздавался неизменный стук копыт, ржание и крики, она поежилась: ее нагоняли. Ну... из двух зол нужно выбирать меньшую, так ведь? Девушка, крича, затарабанила в огромную кованую дверь. - Кто-нибудь! Ну хоть самый противный и дохлый вампир! Откройте, пожалуйста! Мне холодно... - она стучала, пинала дверь ногами, но та оставалась глуха к ее мольбам. Девушка даже разозлилась: - Ах, так?! Жмотимся, значит?! Ну погодите у меня... - в ее тонких ручках засветился небольшой фаербол, она размахнулась, прицелилась и... тут дверь со скрипом распахнулась. От неожиданности ее рука дрогнула, фаербол, соскочив с пальчиков, пронесся во тьму, где, ярко вспыхнув, распался. - Ой...
- Ну и что это было? - глухо пробормотал низкий мужской бас. Девушка сглотнула. - Кто ты и что тебе нужно, человек, в моем одиноком жилище?
- Нужно? - девушка метнулась в проход, где, нащупав задвижку, налегла на дверь. Перестук копыт раздавался все ближе, она - промерзшая, дрожащая от боли, насладилась глухим толчком и, преодолев панику, развернулась: где-то тут должен был стоять хозяин... Вспыхнувший свет ослепил ее, вызвав легкий испуг, она поспешно принялась тереть глаза, приводя зрение в порядок. Проморгавшись, она все же решилась повернулся на деликатное покашливание и... обомлела.
Мужчина был высок и хрупок, имел тонкий нос с небольшой горбинкой, лепные скулы и полные, с изящным изгибом, губы. Его огромный глаз горел алыми всполохами, ироничные темные брови изгибались чайками, контрастируя с ослепительно белыми мягкими кудрями, дымным водопадом стекающими по плечам. Был ли он красив? Его щеку пересекал тонкий шрам, второй чуть разрывал левую бровь, правый глаз скрывался под темным лоскутком. Да, он был красив. У девушки екнуло сердце.
- Какого... - удар, сотрясший стены и расщепивший доски двери, не дал ему закончить. Девушка прижала руку к груди, ощущая мгновенный холод. - А это еще кто?
- Это за мной. - быстро ответила девушка, и, не давая ему и слово вставить, залепетала: - Я никому не хотела зла, я хотела лечить и делать добро, но меня обругали за мои стремления. Они готовы были предать меня пламени... во отступление существующих устоев. Я едва не погибла... не выдавайте меня!
- Что мне до ваших глупых скотских привычек? - он протянул руку и, беспардонно схватив ее в охапку, легко понес к выгибающимся под стуком дверям.
- Что за безобразие?! - Девушка упиралась и вырывалась. - Отпусти меня немедленно, вандал! Отпусти, кому сказала?!
- Молчи, скот. - Он распахнул дверь. Люди сторонились, в их глазах плескался ужас, они медленно отступали. - Ваше? - он брезгливо бросил девушку к ногам пришедших, но те, осеняя себя крестами, бормотали беззвучные молитвы. Девушка взвыла и, ругаясь, бросилась к ногам мужчины, он попытался ее спихнуть, но она вцепилась мертвой хваткой. Люди хранили молчание, девушка явственно ощущала, как разъяряется мужчина. На нее накатила паническая волна неконтролируемого ужаса и, бросившись в дом, она приникла к косяку, выбирая наиболее стратегически-безопасное положение. Чутье подсказывало ей, что сейчас...
Мужчина, коротко рыкнув, бросился вперед, его движения затерлись, смылись - настолько они были стремительны. Раздался сдавленный хрип, писк и дикий, ужасающий человеческое ухо визг, и хруст - хруст человеческой кости, девушка забилась, вжимаясь в косяк, ей хотелось раствориться - брызнули белые осколки, кровь, человеческая кровь окропила тьму леса, девушка закрыла глаза руками - перед ней упало тело, сломанное пополам. Яростная тень металась, взрывая тучу брызг, крики и визг смешались, девушка зажала уши и зажмурилась, она давила слезы, ей хотелось кричать от ужаса.
Два выстрела прогремели, девушка распахнула глаза - звук спускаемого крючка и свист методрота она не спутала бы ни с чем. Последний выстрел человек оставил для себя, три же первых... Она медленно поднялась, ее била дрожь - пред дворцовая площадь была обагрянна кровью, изломанные, рваные тела, словно куклы жестокого дирижера, вели подступ к одинокой фигуре, неподвижно замершей в звенящей тишине. С тонких пальцев мужчины методично капала кровь, он был пугающе неподвижен. Девушка совладала с голосом, приготовилась кричать, но с губ сорвалась странно неудержимая фраза:
- Вы ранены... Знаете, я была магичкой... Вам нужна помощь?
- Помощь от человека? - мужчина развернулся, брезгливо поморщившись. - Кто ты, скот? Ты сумасшедшая? Я разрешаю тебе уйти - беги, скот, и не возвращайся. Никогда... - Вдруг он покачнулся, но сдержал себя и гордо выпрямил спину. Скользнул вперед, чуть покачивая бедрами - ни тени усталости, лишь раздражение. Но девушка, чей рот распахивался в беззвучном крике, видела, как расплывались на его бледной груди три ужасающих пятна, как тонкие струйки нежно ползли по плоским перекатам мышц; девушка смотрела и не могла оторваться. Ей стало жутко: потеряв столько крови человек не мог не потерять сознание от слабости. Это тонкое существо не было человеком, но...
Она с криком кинулась вперед, когда он все же мягко скользнул на пол, не сдержав рваного стона. Он дернулся в ее руках, его глаз воспылал от ярости, но свет его быстро угасал.
- Прочь... - выдохнул мужчина, из его изящной ноздри заструилась тонкая ленточка крови. Девушка сердито цыкнула, к ней возвращалась врачебная сухость:
- Молчите, больной, разговор вам только вредит. Попытайтесь не засыпать, пока я буду вас тащить, поговорите со мной, сказку расскажите что ли...
- Убирайся... скот, не смей прикасаться... Я излечусь сам, только... - его веко затрепетало, девушка же, щелкнув его по носу, строго приказала:
- Не спать, помните? Что это за странная кличка - "скот"? Коров у вас что ли было много в детстве? Меня зовут Чайка. А теперь держитесь... - она, взвалив его на плечо, с проклятьями поплелась к лестнице, украшающей ветхий зал. Мужчина молчал, тяжело дыша, девушка ругалась:
- Ну и куда ты полез?! Видел же сколько их было, зачем сунулся? Ну подолбили бы они в дверь, успокоились да и разъехались бы по домам, так нет... Резня это конечно хорошо, но поверь - с таким численным превосходством ты еще легко отделался. А то...
- Ты сумасшедшая... - прошептал мужчина, кашляя, он пытался идти сам, но слабость не позволяла. Он был очень горд, даже слишком. - Я терзал их плоть, плоть твоих соплеменников, а ты... Ты должна меня ненавидеть.
- Они отрубили бы мне голову, сожгли мое тело и смеялись бы над пеплом, а ты меня спас. Теперь молчи - разговорился тут... - она толкнула дверь какой-то комнаты и толкнула раненого на мягкое покрывало, мужчина попытался уснуть, но ему не дали. - У меня и припасов нет... но рану я промою... сейчас...
Он засыпал, чувствуя ее неловкие прикосновения - она осторожно отирала его грудь, а он слишком устал, чтобы злиться. Он молчал, пытаясь поймать волну Морфея, но боль мешала забыться, он приоткрыл глаз, пытаясь понять, что же она делает. А она ругалась.
- Магия на тебя не действует, что ж за... - она тыльной стороной окровавленной ладони смахнула капли пота со лба и выдохнула, сделав губы трубочкой. - Так что ты там говорил о заживлении? Я здесь бессильна, могу лишь вытянуть дротики... Боже, так это обязательно надо сделать, иначе они попадут в кровь и взрежут мышцы и ткани! Ой, ну я и дура... - девушка расслышала отчетливое язвительное фырканье и поймала себя на мысли, что пациент не в меру болтлив. - Не смейся! - строго прикрикнула она. Он устало прикрыл глаз и чуть склонил голову к плечу, наблюдая за копошением смертной. Она что-то усиленно искала. - Ну, ты, красноглазый! - она обернулась к нему. - Мне бы ножик... или кинжальчик... есть? - он зарычал, показывая, что на столь глупые вопросы отвечать не намерен. - Фу, какие мы гордые! Ладно, мучайся пока, я сейчас.
Она исчезла в дверном проеме. Исчезла на вечность, полную муки и тишины - мужчина беззвучно терпел, и только глаз его помутнел от боли.
- Еще не умер? - хохотнули в тени. Он издал низкий рык, истратив на его последние силы и откинулся на подушку - ему необходимо было просто поспать. Но...
Девушка склонилась над раненым и, наметив место прокола, легко и нежно взрезала кожу, но, с удивлением замечая, как поспешно срастаются края недавнего пореза, кончиком ножа стремительно поддела дротик. Мужчина даже не дрогнул. Она, поразившись такой выдержке, моментально очистила две оставшиеся раны и тихо спросила, осторожно смывая кровь:
- Очень больно?
Ответа не было - мужчина, измождено прикрыв глаз, не издавал ни звука. Девушка покачала головой и пробормотала:
- А теперь надо поспать.
Он приоткрыл глаз и насмешливо изогнул тонкую бровь.
- Издевайся, издевайся. - мрачно процедила девушка, накладывая бинт, наскоро сооруженный из остатков сорочки. - Издевайся, вампирская рожа, сколько угодно твоей душеньке ( если таковая у тебя есть...) . Можешь сколько угодно вздергивать нос, но... Эй! - мужчина спал. Она гневно смахнула с лица рыжие кудряшки и уперла руки в бока: - Вот так сволочь! Не дослушав несчастную до конца... - девушка устало присела на кончик кровати и опустила голову, ее узкие плечики дрожали. Она рыдала беззвучно.
Он проснулся от ощущения головокружительной слабости во всем теле, и, почувствовав под щекой что-то мягкое, удивленно приподнял голову: его нежно кутал теплый плед. Думать не хотелось, не хотелось говорить, только спать, спать... вечно.
- Проснулся? - весело окликнул его звонкий голосок. Так ему не приснилось?.. Она хлопотала у небольшой горелки, помешивая что-то в котелке, он только покачал головой, не спеша удивляться. Она повернулась к нему и наставительно проговорила: - Ну что за мрачный вид? Опять ты хмуришься! Может улыбнешься? Так, просто... Как самочувствие?
Он раздраженно рыкнул. Его поражала комичность ситуации: рабыня задает ему вопросы! Ему! Но... в его памяти всплыло имя: "Чайка". Он прикрыл глаз, раздумывая над ощущениями. Он привык верить своему телу, привык прислушиваться к мыслям, он знал, что суждения их правдивы... Первая же мысль его изумила - он не чувствовал к смертной девчонке неприязни! Это усталость. Не может же он всерьез раздумывать над ее положением по отношению к собственному, она - всего лишь неразумный скот, она не имеет права голоса... Он покачал головой и, чувствуя, что сон близок, зарылся в плед, сворачиваясь клубочком.
Она не скот. Ее зовут Чайка...
Второе пробуждение было медленным и тягучим. Он вырывался из оков сна, приподнимая завесу реальности, он просыпался... Он пораженно распахнул глаз, ощутив странное шевеление и толчок в бок. Чуть склонив голову, он изумленно замер: у его бедра, ткнувшись маленьким носиком в талию спала сама жизнь - маленькая смертная Чайка.
Он чуть пошевелился, пытаясь скользнуть в бок, но она, словно почувствовав движение, цепко обхватила ручками его тонкую талию и, сладко причмокивая во сне, продолжила спать.
Он не знал - разъяряться ему или нет. Не хотелось... От ее тельца исходило живительное тепло, он неожиданно ощутил скрежет границ в его сознании - он благословлял ее сон. Пусть спит рядом с монстром, маленькая сумасшедшая. Он со смешком рассудил, что ее имя - свободная, вольная, сильная Чайка - ей очень походит. Смертные такие странные...
Он удивленно склонил голову, криво улыбаясь хрупкой истине - девчонка не вызывала в нем брезгливых ассоциаций. Она не была просто человеком, она была другой... почему-то. И внезапно его осенила мысль, что мерзкая кличка "скот" ее больше не затронет. Теперь она будет только Чайкой...
Он провалился в спасительный сон.
Он сонно приоткрыл глаз и сладко зевнул. Тело ответило радостной болью - регенерация проходит нормально, скоро он сможет встать на ноги. Скоро, совсем скоро...
- О, похоже от зевков ты челюсть не свернешь. - он склонил голову на веселый голос. Она несла в руках какую-то чашу, ее загорелое личико светилось предвкушением. Он ощутил укол беспокойства.
- Что это?
- Ба, кто с нами заговорил! - развеселилась девушка. - Наконец-то, а то меня уже начали посещать мысли о повреждении голосовых связок. Решил наконец явить свой священный глас нам, жалким... как там?.. скотам, вот. Какое прозвище-то придумал, вождь красноглазых! Фу тебя! И даже не потружусь отвечать, нашел себе служанку! Иди ты вообще...
Он удивленно посмотрел на надувшуюся смертную, размышляя чем же умудрился ее обидеть. Может она и вправду не совсем нормальна? Он проанализировал свою речь и, не найдя в ней изъянов, осторожно спросил:
- Это лекарство?
- Это-то? - хмуро уточнила девушка, задумчиво покачивая чашей. - Да... своеобразный коктейль из трав, что смогла насобирать на кухне. Когда ты здесь последний раз полы мыл, а? Пылища страшная, тараканы бегают... Как у бабки дома. Ты мою бабку не знаешь?
Мужчина отрицательно качнул головой, раздумывая меж тем вот о чем: почему у него не возникает мысли прервать этот шизофренический бред? Может, крыша едет все же у него?
- А зря. - хихикнула девушка и все так же задумчиво присела на краешек кровати. Помолчала. - Она умерла лет пять назад, когда мне было четырнадцать, умерла от проказы легкого. Всю ночь ее рвало кровью, а потом она упала, я пыталась ее спасти, но... Моей силы тогда едва ли хватало на простенький костерок, я была беспомощна... Это так страшно. - она опустила голову. Мужчина молчал, слушал, но рассказ не будил в его сердце эмоций - смерть он видел чаще жизни и уже успел к ней привыкнуть. Девушка неспешно продолжала: - Папу моего и брата старшего забрали в армию. Обычная грызня двух крупных землевладельцев о дележе территории, крики, оскорбления... война. Гибнут простые люди, добрые люди, а мой отец был очень хорошим, он даже как-то брал меня в город, только я этого уже не помню - маленькой была. Да... их убили, когда мне было пять. Вскоре мать сошла с ума, она рвала на себе волосы и кричала, одна бабка могла ее успокоить, но проглядела момент, когда та заперлась в подвале и вскрыла себе вены. Я этого не помню, мне рассказывали. - голос девушка был спокоен, она рассуждала. Мужчина молчал - он не умел утешать, да и пафосные речи не были его стихией. Его вновь начало клонить в сон, но он усилено с этим боролся. - Ты так одиноко живешь... Тебе здесь не скучно? Я конечно понимаю, что люди все равно не приняли бы тебя в свой род, но вечно вот так киснуть... - она поежилась, он пожал плечами. В его рот закрался зевок, он протяжно рыкнул и потер глаз. Девушка мрачно оглядела его с головы до ног и заметила: - Ты уже на ходу спишь, чего не сказал-то? Тактичный ты мой...
Он зарычал, раздражаясь от собственной слабости. И это великий демон, ужас окрестных земель! Смех и слезы. Девушка протянула ему чашу и приказала, от чего-то отворачиваясь:
- Выпей до дна и поспишь еще чуть-чуть. - он, поражаясь собственной покорности, поднес чашу к губам и... отдернул, кашляя от ударившего в нос аромата. Переносицу заложил зуд, он зашипел, морща нос и, понимая, какое жалкое зрелище сейчас из себя представляет, яростно прочихался. Девушка звонко расхохоталась, откинувшись на кровать, он же в бессильной ярости тер переносицу, чаша упала, забрызгав одеяло. Он несколько обиженно вытер нос, измеряя реакцию тела, и неприятно удивился - такого с ним раньше не было. Что же происходит?
- Будь здоров, товарищ аллергик! Ну все, все, не бесись. Я не знала, честно! - девушка вскинула руки, постанывая от смеха. Он разъяренно рыкнул, но чих вновь засвербил в носу, он откинулся на подушки, набирая воздух, и... заснул.
Он резко сел, почувствовав чье-то неуловимое присутствие, но комната была пуста.
- Чайка? - ленивый зов сорвался с губ прежде, чем он успел осознать всю поразительную чужесть слова. Значит, его разум уже все решил. Она больше не человек. Но... где же она? И сколько он спал? Его укололо новое чувство, не веданное ранее - беспокойство. - Девчонка? - ответом ему была тишина.
Он сел, понимая, что здоров и приказал телу не тратить больше энергию на самовосстановление. Регенерация прошла успешно. Вот только...
- Рабыня. - без сомнительно определил он. Его творение вернулось из странствия, он ощущал ее тусклый разум, тень ее присутствия колыхалась в воздухе. Тонкие пальцы коснулись висков и мгновенно определили направление - старые подвалы. Она была там и... тут его глаз распахнулся: она похитила девчонку. Он спал слишком крепко - такого не случалось прежде. Похоже, он становиться рассеянным. Он гневно фыркнул и в потоке ярости слетел с кровати: Рабыня ответит за свою дерзость, как она посмела трогать... Мысль смело раздражением, вампир исчез в снопе искр, раздвигая углы пространства.
В лицо ему дохнуло гниением. Он скользнул к стене, оглядываясь - как давно он здесь не был! Пол и стены покрывала мерзкая слизь, потолок сочился старым ржавым гноем, он покачал головой, ощущая ни с чем не сравнимый аромат свежего мяса. Мяса?!
Он кинулся вперед, дверь распахнулась, треснула и осыпалась крошкой, он замер на пороге и... застыл, трепеща от ярости: Рабыня медленно прокусывала тонкую шейку Чайки. Ее высокое сильное тело склонилось над маленьким смертным, магичка, избитая и исхудавшая, только вяло стонала, ей не хватало сил бороться. Сдавленный рык, и женское тело с визгом отлетело к стене. Он склонился на девушкой, она устало и удивленно моргнула, прошептав:
- Ну и горазд же ты спать, приятель... - ее тельце сотряс сухой кашель. Он нежно подхватил ее на руки и осторожно двинулся прочь, но был остановлен стоном тихой ярости:
- Почему ты выбрал ее? Я так тебя любила... - он ногой отшвырнул Рабыню прочь и вышел вон. Девушка подняла тяжелый взгляд и скроила некое подобие улыбки:
- Ревнивая жена? Непрошеная доброжелательница? И... И где ты был так долго? Она скрутила меня во сне, потому что так я ей бы ни за что не далась, вот стерва, подкараулила! Три дня держала взаперти, не кормила, а сама... Она передо мной ела. - девушка побледнела, мужчина подавил гневный рык. - Она принесла какие-то тела, не понимаю... Они стонали, а она рвала их зубами, плевалась кровью, совсем как... - она вскинула испуганные глаза - ...как ты! Как ты тогда! - ее маленький кулачок обрушился на его грудь. - Отпусти меня, отпусти! - мужчина ощущал странную, не знакомую ранее пустоту, но упрямо нес маленькую ведьму в свет, а она кричала и ругалась, плевалась и пыталась вырваться, он же не хотел ее опускать. Только не ее. Почему-то.
Он мягко опустил ее на кровать, за что то час же получил ощутимый тычок в коленную чашечку. Не смог сдержать рык, оскалился и... осекся, потому что девушка, задрожав, вжалась спиной в витую спинку кровати, ее била дрожь, она боялась! Монстр и смертная молчали. Он покачал головой и, невольно изумившись своему великодушию, распахнул дверь. Отступил, приглашающе поводя рукой:
- Беги, Чайка. - она даже не скосила взгляд, но все же чуть расслабилась. Он повторил. Она хихикнула и, рассевшись на кровати, заинтересованно склонила голову к плечу. Он явственно ощутил бурлящее раздражение, вспыхивающее в груди. - Девчонка, ты рвалась прочь - иди же, я вовсе не держу тебя.
- Ни за что.
Он подавил гнев и тихо спросил:
- Почему?
- Ты все еще болеешь. - был ответ. Он недовольно повел плечом:
- Вовсе нет. Я совершено здоров, ты меня излечила...
- Ты не умеешь смеяться, - начала загибать пальцы девушка. - только хмуришься, ты очень быстро вспыхиваешь, а это чревато частыми нервными срывами, ты... - мужчине начало казаться, что над ним искусно издеваются. Девушка говорила все веселее, а когда не смогла сдержать смех, он разъярился, едва не вскипев от гнева:
- Ты вздумала шутки шутить?! Прочь! - он молнией приблизился к ней и рванул на себя за предплечье. Девушка извернулась и, отвесив ему ловкий подзатыльник, отбежала к стене:
- А ты попробуй, догони.
Он зарычал от ярости, цепко схватил ее в охапку и поволок к дверям, она же крутилась, вырывалась и пихалась. Он устало выдохнул, здорово умаявшись, наконец выдворив ее за дверь, но вздрогнул, расслышав знакомый голос:
- Значит, эту комнату ты оставляешь себе? Что ж, пойду поищу себе другую...
- Нет! Стой! - он рванул на себя дверь, немного не рассчитав силы - та с хрустом вышла из пазов и, с ручкой, осталась в его руке. Он поморщился и отшвырнув дверь прочь. - Куда же ты, девчонка, стой! - она исчезла. Он принюхался и пораженно сморщил нос, ощущая уже знакомый раздражительный зуд - в коридоре пахло... травами! Как она умудрилась?! Он, отчаянно чихая, рванулся к окну, пытаясь спастись от въедливого запаха, с наслаждением вдохнул и грустно покачал головой:
- Стар я стал для этого. - он набрал воздуха и... резко выпустил его, услышав глухой хлопок входной двери - она ушла. Ушла? Он потер лоб, недоумевая: она же не хотела...
Он покачал головой, осознавая, что эта смертная его утомила; он давно уже не ощущал себя таким... пустым? Выжатым? Да... Странное чувство отброшенности. Значит, он все же напугал ее, напугал своим диким видом, своими дикими повадками, но что он мог с собой поделать: терпимость - не лучшее его качество.
Он устало толкнул дверь комнаты, понимая, что сходит с ума: как умудрилась эта маленькая смертная девчонка сотворить с ним такое?! Так его... пнуть. Никогда еще старый вампир не чувствовал себя таким разбитым. И почему? Ответа он не находил.
- Страдаешь? - насмешливо пропели за спиной. Он резко обернулся, изумляясь своей глупости - подпустить человека так близко! Но она не человек... такая странная. Она - несуразное маленькое существо - покачала перед его носом пучком сухих трав. Он раздраженно отшатнулся, зарычал и схватил ее за руку - тонко хрустнули кости, девушка побелела и вскрикнула, он пораженно отдернул руку. Она распахнула глаза, прижимая перелом к груди, ее губы кривились от боли. Он сдержано охнул, внезапно его окатила волна... стыда? Жгучего отвращения к своей сущности? Да... поразительные чувства, коих раньше он не знал.
- Не мог что ли... полегче?.. - выдохнула она и внезапно заплакала. Так неожиданно, что он смутился. Он не умел успокаивать, ему стало неловко, а женщина тихонько плакала.
- Ну ты... Ну что ты? Рука заживет... - внезапно она, всхлипнув, бросилась ему на шею и ткнулась красным носиком в грудь. Он онемел. Она же вжималась в его тело, ее сердце билось так громко, мужчина склонил голову к плечу, осторожно приобнимая ее за плечи и понимая, что ему очень приятно. Ему приятно держать в руках ее жизнь, как хрупкое сокровище, приятно понимать, что все ее существо сейчас зависит от него. Она неловко отстранилась и подняла на него покрасневшие зеленые глаза, икнула.
Он почувствовал щекотку в носу и ощутил просто необходимое желание насмешливо фыркнуть. Она была так комична, она не была красивой, просто... Ее глаза чуть расширились, рот приоткрылся:
- А ты ведь... улыбаешься! Ты улыбаешься!
Он удивленно сморщил нос, изогнув брови. Неужели он становится настолько человечным? И хорошо ли это?
- Ну ты, вампир. - она протянула руку и легко коснулась его щеки. Он заурчал от удовольствия. - Ну как большой кот! - восхитилась девушка. - и я совсем забыла... Как тебя зовут?
Его лицо мгновенно помрачнело, она смутилась:
- Я сказала что-то неприличное?
- Нет. - вздохнул он. - Просто я... не имею имени. - он пожал плечами.
- Совсем? - ужаснулась девушка. Он поник. - Ну это же легко исправить! Пожалуй, я назову тебя... Ты такой угрюмый, ум тоже прощупывается... "Эй, как тебя там..." подходит? Ну не рычи, не рычи, я шучу. Ворон. Я буду звать тебя именно так. Ну?
Что-то подсказывало вампиру, что прежнее его имя было куда благозвучнее, но он смирился и сдержанно рыкнул в знак согласия. Девушка просияла и, прижавшись к его груди, тихо запела:
- Старый глупый Ворон на дубу сидел,
На дубу сидел и в трубу дудел.
Били дети Ворона, палками кидали,
Ворон разозлился и... - она тихо захихикала, не закончив. Он умиротворенно урчал, понимая, что счастлив. Счастлив - впервые за долгие 400 лет. Так...
Глава III.
Наше время...
Они стояли спина к спине, растерянно-затравленно-яростно озираясь по сторонам. Местные аборигены, по всей видимости, не особо отличавшиеся разумом, взяли их в тесное плотное кольцо, выставив вперед орудия сельскохозяйственного труда в виде вил, кольев от забора, рогатин и тому подобных примитивных сооружений, которым временно, на время чрезвычайно ситуации, был присвоен статус оружия. Настоящее же оружие сиротливо лежало поодаль, и несмотря на жадные заинтересованные взгляды, взять его никто не решался. То и дело в толпе раздавались крики:
- Старосту! Позвать сюда старосту! Пусть полюбуется на демонов!