Как только Тарл раскрыл глаза, он ощутил необычайный душевный подъем. Легкие радостные мысли подняли его с мягкой пуховой перины, подвели к позолоченному канделябру - и в просторной комнате вспыхнул яркий свет. В обрамленном богатой резьбой овальном зеркале тут же возникло отражение тощего лысого старика с опухшим после краткого сна лицом; растрепанная белая борода прилипла к покрытой капельками пота груди, к плечу пристало пушистое сизое перышко.
Тарл придирчиво оценил свой внешний вид и крякнул от неудовольствия. Впрочем, он всегда так делал, прекрасно зная, что всего через мгновение на месте заспанного старикашки появится галантный, пахнущий розами кавалер. И то правда: с тонких губ сорвалось несложное заклинание, комната завертелась в бешеном сверкающем ритме, а когда мир снова обрел привычное состояние покоя - перед зеркалом стоял уже совершенно другой человек.
Теперь Тарл был полностью доволен собой. Он мигом привел себя в такой порядок, как если бы потратил полдня на жаркую баню, а после посетил ловкого цирюльника и отдался в распоряжение сотни внимательных слуг госпожи Юмины. Его лицо, оттененное широкими полами конической шляпы, лучилось свежестью и заряжало бодростью, длинная борода была подравнена, расчесана и подвязана серебряной лентой, гармонирующей с расшитым жемчугом модным атласным костюмом. Черные лакированные туфли слегка выбивались из общей светлой картины, но, поскольку являлись любимой обувкой волшебника, незыблемо занимали свое законное место на костлявых ногах.
- Эй, Сиятельство, поди сюда! - громко позвал Тарл свою рабыню. Бывшая графиня должна была подать завтрак.
Старик лишний раз проверил свой внешний вид и не нашел, к чему можно придраться. Самодовольная улыбка расплылась по его лицу.
Полная низкорослая женщина вошла без стука. Серая свободная одежда и белоснежный фартук прямо указывали на ее низкое положение в этом доме. В ее руках подрагивал блестящий металлический поднос, на котором стояли наполненный хрустальный кубок и тарелка с фруктовым десертом.
- Что это? - резко спросил Тарл, косясь на предложенное питье. - Никакого вина сегодня утром, я предупреждал! Мой разум должен оставаться незамутненным!
- Это гранатовый сок, господин. - Ответ был дан спокойно и невозмутимо.
- Ах, вот и славно...
Волшебник вновь расплылся в улыбке. Будь его настроение помещено на небосвод - оно светило бы ярче самого солнца. Радуга рядом с ним показалась бы тусклой и блеклой. Морской бриз - душным и вялым. Свежая клубника - сухой, безвкусной и даже лишенной всякой душистости.
Тарл стремительно вскинул руку и схватил кубок. Гранатовые капли упали на пол и сразу впитались в незамысловатый фигурный рисунок ворсистого ковра.
- Сиятельство! Сегодня я как никогда благодушен! Я даже готов дать тебе вольную, хотя за убийство мужа тебе полагается всяко больше, чем два года милосердного рабства.
Женщина встрепенулась, но быстро отвела взгляд в сторону. Промолчала.
Волшебник в который уже раз самодовольно улыбнулся и залпом осушил кубок. Сок был терпким, вяжущим, приправленным травами - вкусным. Пожалуй, сейчас старик с удовольствием выпил бы даже конскую мочу, если это не помешает ему приступить к завершению четкого, давно продуманного плана.
- Господин, могу ли я узнать, что вас так обрадовало?
Тарл удивленно воззрился на рабыню. Он всем своим видом показал, что подобная дерзость непозволительна, что вольную она еще не получила и, наконец, что ничего он ей не скажет. Идеальный план предполагал, что до поры до времени никто ничего о нем не узнает.
Тарл еще не успел выгнать рабыню вон, как та уже все поняла и, вместе с подносом, выбежала прочь из комнаты. За эту бесподобную понятливость он ее, в какой-то мере, даже уважал.
Выбросив из головы всякие посторонние мысли, волшебник деловито засучил рукава. Грандиозную подготовительную работу он уже проделал: потратил несколько лет на глубокие исследования и, вдобавок, извел столько денег, что смог бы купить два гектара земли рядом с королевским дворцом. Осталось увенчать все старания успешным результатом.
Повинуясь одному только властному жесту Тарла, из-под кровати плавно выехал окованный железом сундучок. Крышка откинулась сама собой, и в воздух медленно поднялись небольшие шелковые мешочки: с порошками, драгоценными каменьями и другими необходимыми компонентами для итогового заклинания.
Первым делом Тарл взял в руки еще мокрый от крови пятачок поросенка. Им он, как мелом, очертил вокруг себя неразрывный круг. Далее пришел черед использовать толченую кость саламандры, жемчужный бисер и крошечный кусочек затверделой смолы. Волшебник действовал четко, умело, его руки без заминок брали нужные предметы и ломали их, перетирали, разбрасывали или же аккуратно помещали в нужные места. Воздух наполнила пыль, от которой запершило в горле.
Лишь когда основной фон заклинания был уложен, Тарл отвлекся, чтобы прокашляться. Горло стало подводить очень некстати, ведь предстояло без малейших ошибок произнести длинное заклинание.
- А-ла-ла-ла! - громко выдохнул волшебник, чтобы проверить голосовые связки. - О-ло-ло! - Он задумчиво склонил голову на плечо, прикинул, все ли в порядке, в достаточной ли он мере готов к испытанию - и уверенно кивнул. Горло слегка онемело и, возможно, из-за раздражения порошковой пылью в нем возник небольшой отек, но неудобство не являлось помехой.
Тарл поднялся, выпрямился во весь рост; широко расставил ноги, будто для противостояния ураганному ветру, расправил плечи. За вальяжным взмахом руки с одновременным круговым поворотом кисти незамедлительно последовали первые слова основного заклинания. Это был древний язык: четко выверенная последовательность звуковых колебаний приводила в движение магические потоки и ставила их на службу сведущему человеку.
В молодости старик считался непревзойденным певцом, что самым важным образом переплеталось с умением колдовать. Годы изъели его голос хрипотцой и скрипучестью, однако это никак не подточило его могущество. Он прекрасно владел своими голосовыми связками, чувствовал их и использовал ровно так, как должно.
Тарл начал заклинание громкими гортанными звуками, затем смягчился и стал низко протягивать слова, пока, в четко обозначенном месте, не перепрыгнул на непрерывный фальцет - дыхание нежно и ровно заскользило по связками, лишь слегка их задевая.
Старик сразу ощутил знакомый отклик магических потоков, все его тело покрылось искристым мерцающим светом. На границе глубокой сосредоточенности он позволил себе смешать радость с явным удовлетворением. Он все делал правильно. Материальная и вербальная составляющая сложного заклинания остались позади; впереди - соматическая, самая скоротечная и, в его-то возрасте, утомительная.
Осталось сделать короткие резкие пассы руками и ногами, чтобы превратить призванную силу в дюжину тонких перекрученных нитей и свить из них вполне конкретный узор. Голос уже не требовался, и то счастье - отечность горла заметно увеличилась, дыхание затруднилось, участилось. И к этому добавилось еще покалывание в области живота. Но было не до того, чтобы обращать внимание на здоровье. Не предусмотрел - надышался гадкой смесью - впредь будешь умнее.
Уже изрядно попотев, Тарл присел на опорной левой ноге, а вытянутой по струнке правой очертил дугу ровно в четверть полного круга. Завершено!
В глазах волшебника потемнело, сознание помутилось. Подобное заклинание не творили уже добрую сотню лет, пока он, Тарл Великий, по крупицам не восстановил знание о нем и ныне не воплотил в жизнь. Заклинание отделило его дух от тела!
Старик тут же увидел себя буквально со стороны: как он упал без чувств на пол, будто покойник. Любого другого такая картина привела бы в неописуемый ужас, заставила бы дрожать и трястись от животного страха. Какой-нибудь дурачок мигом кинулся бы обратно в свое тело и испортил бы тем самым не меньше месяца тщательных приготовлений. Но Тарл почти наверняка знал, что ему ожидать, и даже сейчас, будучи бестелесным, лучился от счастья. Его невидимая дымчатая улыбка стала еще более самодовольной - и по праву! Он добился того, чего никто из современников никак не мог. Триумф магического искусства.
И грандиозная тайна.
Успешно сотворить заклинание - это одно, а воспользоваться им в своих целях - совершенно другое.
Тарл лишился тела, но в полной мере сохранил разум. Именно этого он и добивался. Наперед зная, что у него получится, волшебник все же проявил робкое замешательство, когда двинулся наружу прямо сквозь стену. Миновав каменную толщу, он очутился во фруктовом саду, окружавшем его дом и его крепость - высокую белую башню. За зеленой кустистой оградой виднелись уличные гуляки, торопыжки-посыльные и купцы, чинно шествующие для заключения очередной торговой сделки.
Солнце взошло, но еще не набрало полную силу, и от жары никто не прятался. Влажная после дождя мостовая блестела, словно полированный металл, устланные черепицей крыши казались шоколадными. Пахло утренней свежестью.
Тарл быстро освоился в новом состоянии и одним лишь усилием воли плавно заскользил к другой башне - чужой, и столь же высокой, вдобавок окаймленной у верхушки противным ему золотистым орнаментом. Прежде он ни за что туда не сунулся бы без предварительного прошения - унизительного и потому невозможного. Он знал, что каждый волшебник ограждает свой кров многочисленными слоями защитных заклинаний, сквозь которые ни один комар не проскочит. Любопытных глупцов ждала неминуемая смерть. У него самого вокруг и внутри дома стояли сотни, даже тысячи коварных ловушек, что гарантировало здоровый сон и покой при проведении всевозможных изысканий. В среде ревнивых самовлюбленных волшебников подобное было в порядке вещей.
Теперь же ликующий старик совершенно не заботился о своей безопасности. Против него, бестелесного, ни одна защита не сработает. Он знал это наверняка. Больше того! О его незримом присутствии прямо за плечом никто даже не помыслит.
К нему и так относились как к одному из самых могущественных людей, и все благодаря колдовскому таланту. Если проведают, что он способен подслушать любую беседу и достоверно, прямо из уст врага узнать обо всех кознях и интригах, его поставят на одну ступень с богом.
Тарл снова проявил подростковую робость, когда вплотную приблизился к башне своего злейшего врага. Теоретические выкладки и многажды проверенные расчеты хороши, но суровая действительность зачастую преподносила неприятные сюрпризы. И все же он не отступил. Его окрылял несомненный триумф и чувство совершенного превосходства, которого он достиг.
Еще мгновение - и он уже внутри вражеской башни.
Тарл сразу почувствовал родное в убранстве помещений. На нижнем этаже почти ничего не изменилось с тех пор, как пятнадцать лет назад жена выгнала его пинками, проклятиями и огненными шарами. Другое дело наверху, уж там-то все переиначено. Он хорошо помнил, как его любимые мягкие кресла вылетали из окон и с треском ломались о мостовую, и до сих пор его брала злость.
Волшебник все еще проявлял привычную ему осторожность. Он медленно, крадучись, стал подниматься по винтовой лестнице, словно какой-то воришка, готовый смыться при любом подозрении на присутствие хозяев дома. Понимание, насколько глупо он себя ведет, настигло Тарла на полпути к гостевому этажу. Старик остановился как вкопанный, а затем расправил незримые плечи, горделиво поднял голову, сверкнул глазами - и захохотал. Никто не мог его ни увидеть, ни услышать. Никто не мог узнать о том, что он рядом. Пиршество и торжество, и все в его честь!
Тарл спокойно вошел в гостиную и ничуть не удивился, когда увидел выкрашенные в розовый цвет стены и снежно-белые кожаные кресла. Никакой другой мебели здесь не было. А его внимание сразу приковали к себе две женщины, которые вели непринужденную беседу. Судя по их расположению и еще одному приготовленному месту, они ждали кого-то третьего.
Тарл нагло переместился в середину комнаты и жадно впился взглядом в знакомые лица заговорщиц. Первая - морщинистая старушка с короткими седыми кучеряшками на макушке. Противная особа. Бывшая жена. Вторая - юная дочь градоначальника, известная бесстыдница, сплетница и смутьянка, лично не переносящая его, Тарла, и всячески его позорящая. Он не знал, что эти двое в союзе, зато теперь захихикал в предвкушении того, как воспользуется новыми сведениями.
Как на зло, и как ни странно, женщины умолкли. Совершенно точно, они ждали кого-то третьего и, очевидно, маялись в нетерпении. Что же, Тарл, веселясь и ухмыляясь, решил подождать вместе с ними.
Время шло. Волшебник растерял весь свой задор и вообще - откровенно заскучал. В комнате не происходило ровным счетом ничего: старуха застыла, как безмозглая статуя, может даже задремала, а ее молодая компаньонка осела в кресле, растеклась в нем, пользуясь свободой пышного кружевного платья с многочисленными лиловыми бантами. И вот что примечательно: бесстыдница с виду расслабилась, но руками так сильно схватилась за подлокотники, что пальцы побелели.
Как только снизу донеслись звуки шагов, все встрепенулись. Тарл - с интересом, старуха - с мрачной решимостью, будто сейчас должна была решиться ее судьба, девица же побледнела от испуга. Волшебник сменил позицию, чтобы следить разом за всеми в комнате, чтобы не пропустить ни одного слова, ни выражения на лицах. Однако он позабыл о своем намерении, как только увидел посетителя. Его челюсть попросту отвисла до самого пола, а глаза выкатили из орбит. Памятуя о своей бестелесности, Тарл не удивился бы, что именно так буквально и произошло.
В комнату вошла бывшая графиня, а ныне - заклеймленная преступница и рабыня, которую ее хозяин называл не иначе как Сиятельством. Вот уж предательство, каких свет не видывал. Тарл затрясся от негодования. И как долго его водили за нос в собственном доме? Как давно на его груди таилась гремучая змея? Никакой вольной! Будет до конца жизни драить котлы. Или нет, получит кирку и пойдет работать на каменоломню! Но сначала - он узнает о том, с каким донесением его рабыня прибежала к его заклятому врагу. Что будет после - Тарл даже думать не хотел; убивать он не любил, даже брезговал, но ему попросту не оставили выбора.
Но, невзирая на вскрывшееся чудовищное предательство, волшебник оставался во власти глубокого удовлетворения. Крепкое здоровое тщеславие не давало ему забыть, что он совершил гигантский прорыв в магическом искусстве. Одно это впишет его имя в историю золотыми буквами. И он уже воспользовался достижением себе во благо. И то ли еще будет! Сколько всего он узнает, сколько всего он сделает. Безграничные возможности, невообразимые перспективы. Воистину, трудно быть богом, но теперь, по крайней мере, это стало возможным. Долгие годы исследований - и сказочный успех. Теперь любой его план обречен быть идеальным, и никто не помешает его замыслам. Скольким людям он сможет помочь, сколько жизней обустроить. Достоверность сведений - ключ ко всему.
Тарл захлебнулся от восторга и не сразу осознал, о чем говорит Сиятельство. Та уже успела упасть в свободное кресло и торопливо, вперившись взглядом в пол, теребя рукав своего незатейливого платья, рассказывала об очередном совершенном ею убийстве.
- ...он был готов выпрыгнуть из своих штанов от счастья. Я капнула ваш яд в гранатовый сок, так он выпил и не заметил. И выпил бы еще! А вы переживали, что возникнут подозрения из-за странного привкуса. Как вы и сказали, я стала ждать, слышала, как он начал кашлять. Все как вы говорили. А когда я заглянула в его покои, он уже лежал замертво поверх магического круга. Все будут думать, что смерть естественная, от старости. Или из-за его же заклинания... Как вы и говорили... Я трижды проверила, жив ли он...
- Дорогуша, все уже позади... - успокоительно проскрипела старуха, явно не скрывая радости. - Тебе осталось, как понимаешь, лишь "обнаружить" хозяина и крикнуть на улице помощь...
Ничего этого Тарл уже не слышал. Он мгновенно переместился домой и навис над собственным телом, безуспешно пытаясь в него вернуться. Волшебник с ужасом взирал на свое мертвенно-бледное лицо, испачканное засохшей у рта пеной, и до последнего отказывался верить в такую вопиющую несправедливость.
Когда Тарла вновь посетили мысли об исследовательском триумфе, о безграничных возможностях, которые дало ему заклинание, о грандиозных планах - он возопил от горя и отчаяния. Но никто его не услышал и услышать не мог.