Позвольте представиться, - начал я, тщательней пряча ладони в растянутом черном свитере, - меня зовут Дмитрий.
Сидя в мягком кожаном кресле, я судорожно вздохнул и поднял усталый взгляд на присутствующих. Передо мной сидело два человека. Пожилая женщина лет пятидесяти встревожено рассматривала меня, морщинистыми руками поправляя седые волосы. Справа от нее - молодой парень, видимо сын. Он держал старушку за руку и тоже смотрел на меня, сведя густые брови. Спустя пару секунд, в комнату вошла девушка в домашней пижаме и, улыбнувшись мне, и принялась разливать кипяток по чашкам.
Все молчали.
- Доктор, - неуверенно начала девушка, подняв на меня большие голубые глаза, - так что там с Алексеем Сергеевичем?
Сжав зубы, я выругался про себя и начал рассказ.
- Начнем с того, что я не доктор. Прошу, не перебивайте меня, - поспешил добавить я, - иначе вы не пустили бы меня к себе в квартиру.
Я обычный человек, каких в нашем городе много. Работаю в офисе за копейки, но на хлеб с маслом хватает. Был женат, но развелся два года назад. У меня нет детей, нет девушки, нет родителей. Каждый мой день был похож на предыдущий, пока не случилось то, что привело меня сюда.
Уставший и голодный я пришел в свою съемную однушку и успел только доплестись до душа, когда в дверь начали стучать. Тихонько так стучали, но требовательно. Гостей я не ждал, как вы поняли - мне попросту некого ждать.
Я осторожно посмотрел в глазок и даже, кажется, икнул от неожиданности. На лестничной площадке стоял дед в пижаме и домашних тапочках, губы и руки перепачканы в крови. Он прислонился к поручню лестницы и тихо закашлялся, забрызгивая каплями крови пол.
- Эй, вы в порядке вообще? - сказал я так громко, чтобы было слышно через дверь, но не слышно соседям.
Дед поспешно поднял голову, глянул на глазок моей двери и я непроизвольно свел брови. Вид у него был вымученный, лицо было испещрено морщинами, а взгляд тогда мне показался немного безумным.
- Мужик, открой дверь... - тихо просипел дед, прикрыв глаза, - я тебя не заражу. Прошу, пусти. Дело есть на тысячу баксов...
- Какую тысячу, вы пьяный что ли? Шли бы домой, к жене.
- Не пьяный я! Ты один живешь? - он снова закашлялся, окрашивая руку в алый цвет.
- Один, - я кивнул сам себе и щелкнул замком, отпирая его.
В подъезде повисла тишина, дед стал глубоко и сипло дышать, а из его полуоткрытого рта иногда вырывались приглушенные стоны.
Я открыл дверь и шагнул к старику, подавая руку.
- Проходите в дом. Там поговорим.
Усадив его на диван, я сел напротив на корточках и встревожено свел брови.
- Может, расскажете, в чем дело?
- Может, перестанешь "вы-кать"? - измученно улыбнувшись, спросил дед, и поднял полные слез глаза на меня, - ты прости, что я пришел к тебе. Мужики не плачут, да?
Старик усмехнулся и снова зашелся в диком кашле, прикрываясь рукавами пижамы, чтобы не испачкать мой и без того грязный пол.
Я больше ничего не говорил, ждал, пока он сам начнет. По нему было видно, что разговаривать ему было тяжело и больно.
- Болен я. Рак легких, - очередная усмешка слетела с его губ, - бросил курить двадцать лет назад, а эта чертова болезнь добралась до меня уже потом. Обнаружили на второй стадии. Долгое лечение и наконец-то радость - ремиссия. Только вот ненадолго. Через два месяца опухоль снова дала о себе знать. Опять лечение, которое только отсрочивало неизбежное. Я устал.
Старик опустил голову и судорожно вздохнул, а я сидел в полном шоке.
- Моя семья не отпускает меня, - через минуту продолжил он, снова подняв голову, - я им тыщу раз говорил, мол, хватит пичкать меня дорогими препаратами, дайте уйти. А они в слезы и деньги тратят впустую. Лучше бы коляску купили моему будущему внуку, да игрушек каких...
- Дед, от меня-то ты чего хочешь? - нехотя спросил я, подвигая стакан с водой поближе к нему.
Он снова замолчал, закусил губу и откинулся на спинку дивана. В воздухе повисла тишина. Тихий шелест развеваемой ветром газеты казался таким громким, что я не выдержал первым.
- Эй. Говори уже!
- Я хочу выкурить последнюю сигарету и уйти, - осторожно молвил старик, переводя взгляд на меня, - убей меня.
- ЧТО?! - я как ужаленный вскочил на ноги и широко распахнул глаза, - ты... вы... вы вообще понимаете, о чем вы сейчас просите?! Это уголовное, мать его, дело! Да меня бросят за решетку и никто не вспомнит о том, что я вообще был на этом свете!
- А о тебе и так никто не вспомнит. А кто? Ты живешь один, сам ведь сказал, и друзей, мне кажется, у тебя нет, - спокойно, но неожиданно для меня, продолжил он, - подумай. Я дам тебе денег "за услугу", уедешь из города, начнешь новую жизнь. Шикарно жить, конечно, не будешь, но хуже этого вряд ли.
Я осмотрел свою квартиру и нехотя признался сам себе, что старик прав. Мне тридцать два года, а я в жизни еще ничего не добился, и живу без денег и женщины.
- Извини, если обидел тебя, - его слова эхом отозвались у меня в голове, перекрывая нахлынувшие мысли, - но ты хорошо подумай.
- Что с моим мужем? Что с ним?! - старушка сорвалась на крик, из ее глаз хлынули слезы, но сын вовремя спохватился и крепко обнял мать.
- Подожди ты раньше времени в истерику впадать, - флегматично ответил он, пряча ее лицо у себя на груди, - дайте договорить мужику.
Эти слова были адресованы и жене. Ее глаза тоже уже наливались слезами, грозящими вот-вот сорваться на побледневшие щеки.
Я откашлялся и продолжил.
После слов старика я молчал минут двадцать, вцепившись тонкими пальцами в короткие темные волосы. Глаза безжизненно смотрели в пол, а в голове роем неслись сотни мыслей. Почему я? Как он меня нашел? Случайно постучал в первую понравившуюся дверь? Или он давно искал "исполнителя"? Как он сбежал из больницы? Он же слабый, почему его не догнали? Как он вообще оказался в моем доме? Ближайшая больница ведь в десятке километров отсюда!
Резко вскочив на ноги, я достал из шкафа коньяк и сделал несколько глотков прямо из бутылки.
- Будь ты проклят, старик, - вытащив из кармана брюк сигареты и зажигалку, я кинул их на журнальный столик и серьезно посмотрел на деда, - я согласен. Я убью тебя.
И снова губы старика дернулись в короткой усмешке, а из рукава вынырнул кинжал.
Сын Алексея Сергеевича все так же флегматично смотрел на меня, хотя и был готов дать мне в челюсть. Пару раз как минимум. Я вытащил окровавленные ладони из рукавов свитера и дрогнувшим голосом продолжил.
- Я полоснул его ножом по шее, - я посмотрел на пожилую женщину, едва сдерживающуюся, чтобы не наброситься на меня, - ваш муж хотел умереть именно так. Перед смертью он сказал, где лежат деньги. В старом шкафу. Думаю, деньги вам скоро понадобятся, - осторожно улыбнувшись, я посмотрел на еще не округлившийся живот девушки. Она прикрыла его правой рукой и хлюпнула носом, растирая по щекам слезы.
Неожиданно для меня самого из моих глаз тоже хлынули слезы. За всю свою сознательную жизнь я ни разу не плакал. Не плакал даже на похоронах родителей.
- Когда я шел сюда, я уже вызвал полицию, - продолжил я, доставая из кармана маленький диктофон, - весь этот мой монолог я записал. Не трогайте его и просто дождитесь полицию. И дайте мне уйти, прошу.
С этими словами я поднялся и зашагал к старенькой пятерке, припаркованной около дома. Дрожащими окровавленными руками я поджег сигарету, затянулся и, выпустив в приоткрытое окно струю дыма, завел мотор. С диким ревом машина тронулась с места, скрипнув колесами по мокрому асфальту.