Коляков Александр Михайлович : другие произведения.

13. Монгольская империя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  
Часть четвертая
  
  
ПОСЛЕ БУРИ
  
  
ОЧЕРК XIII
  
Монгольская империя
  
  
Варварские империи, которые Маркс называл "готическими", имели одну особенность, чрезвычайно важную для понимания их истории: такую империю было гораздо легче создать, чем сохранить в целости хоть сколько-нибудь продолжительное время. Обычно, если не дети, то внуки видели уже закат и распад державы. (Л. Н. Гумилев)
  
  
Проблема монгольского политогенеза в эпоху Чингиз-хана является одним из наиболее дискуссионных вопросов как в монголоведении, так и в кочевниковедении в целом. (Н. Н. Крадин)
  
   У карты великой империи. Управленческие традиции и управленческие инновации. Народ - воин, страна - армия. Русские нойоны. Грядущая катастрофа. Нищие Чингизиды. Яса против законов экономики. Степная демократия и степная автократия. "Новый порядок". Братская любовь. Первые трещины. Недолгое единство. И снова гражданская война.
  
  
1. ПЕРВЫЕ ГОДЫ ИМПЕРИИ. ЗЕРНА УПАДКА
  
  
В политическом развитии евразийских степей, похоже, действовала некая матрица, маятниковое движение от разрозненных кочевых общин к трансконтинентальным империям и обратно. (В. В. Трепавлов)
  
Наследование у монголов сопровождалось правовым и политическим противостоянием. (Дж. Барфилд)
  
   А теперь обратимся к карте, которая "расскажет" читателю об изменениях, произошедших на бескрайних просторах Евразии после татаро-монгольского "цунами", куда больше самых пространных описаний.
  
   Карта 10. Монгольская империя
  
   Каково же было социально-политическое устройство этого самого могущественного государства тогдашней Ойкумены и крупнейшей континентальной империи в истории человечества? (Не можем здесь отказать себе в удовольствии кинуть камень в огород тех "новых историков", которые утверждают, что никакого монгольского нашествия на Русь не было. Следовательно, по их логике, не завоевывались монголами и Китай, и Средняя Азия, и Иран с Закавказьем, а все дошедшие до нас сведения об этом - это согласованный масштабный заговор русских, китайских, персидских, арабских и европейских средневековых хронистов с целью исказить "подлинную" историю.)
  
   Сразу скажем, автор не собирается участвовать в дискуссии относительно того, следует ли считать Монгольскую империю (эпохи Чингисхана, по крайней мере) полноценным государством, или же надо признать, что ее социально-политическое устройство не поднялось выше так называемого вождества1.
  
  ----------------------------------------------------
   1. Вождество - политическая структура, занимающая промежуточное положение между родоплеменной общиной (от которой вождество отличается наличием централизованного управления, наследственной иерархией правителей и знати, социальным и имущественным неравенством населения) и государством, но в отличие от государства, в вождестве нет ни профессионального аппарата принуждения и насилия, ни постоянной налоговой системы. Применительно к кочевым империям в настоящее время применяется термин "суперсложное вождество".
  
   В кочевых обществах правители не были богами, подобно египетским фараонам или китайским императорам, свысока взирающим на копошащихся у их ног подданных, а только "посредниками" между социумом и Небом (Тэнгри), покровительство и благосклонность которого напрямую зависели от личных качеств, а также удачи вождя. "Правитель номадного общества обязательно должен был обладать реальными талантами военного предводителя или же организатора (отыскав способных полководцев), чтобы повести за собой номадов к успеху на поле брани и обеспечить затем своих соратников богатствами оседлых народов". (Крадин Н. Н. Кочевники Евразии. Алматы: Дайк-Пресс, 2007. С. 273.) Такой правитель не был самодержцем, а был вынужден учитывать и удовлетворять интересы различных внутренних партий и социальных групп: "чем больше выгод доставляет он своим подданным, тем самостоятельнее становится и его власть и тем значительнее собирается вокруг него государство". (Радлов В. В. К вопросу об уйгурах (Приложение к LXXII тому Записок Имп. Акад. наук. No 2). Санкт-Петербург, 1893. С. 65.) В случае же несоблюдения "баланса интересов" правитель мог лишиться не только власти, но и головы. И именно таким идеальным правителем оказался Чингисхан - гениальный администратор, тонкий психолог, любимец фортуны.
  ----------------------------------------------------
  
   С одной стороны очень сложно дать однозначную характеристику монгольскому обществу начала XIII века на основании дошедших до нас письменных источников. Нет, дело не в их отсутствии и малочисленности, а в психологии создателей. Так, авторы из "цивилизованных" стран (конфуцианские летописцы, европейские путешественники) рисуют перед читателем картину мощного милитаристского государства с развитой бюрократической системой и сильной центральной властью. В то же время в созданном в степной среде "Сокровенном сказании", "речь идет о племенном обществе с присущими ему институтами групповой солидарности и престижной экономики, неустойчивыми коалициями, возглавляемыми политическими лидерами традиционалистского и харизматического толка"1.
  
   Другая проблема заключается в том, что историки-номадисты зачастую по-разному трактуют термин "государство", превращая научную дискуссию в рамках общей системы определений в обычный спор о значении этого слова. (По меткому замечанию Н. Н. Крадина, это "похоже на диагнозы двух врачей, когда доктор Цельсий считает, что если у больного будет температура 42 градуса - он умрет, а доктор Фаренгейт утверждает, что он замерзнет при 40 градусах"2.) Мы же ограничимся утверждением о том, что внутреннее устройство Монгольской империи явилось результатом синтеза государственных традиций3 степных империй-предшественников, в которых приоритет отдавался жесткой военной дисциплине, с традициями завоеванных стран, в первую очередь Китая, где, согласно установлениям древней школы легистов, подобной дисциплиной, предусматривающей коллективную ответственность, было связано и гражданское население. Иначе говоря, в Монгольской империи не только войско, но и мирные жители были распределены на связанные круговой порукой десятки и сотни, а сама "страна-войско" (в кочевых обществах воинами считались все мужчины) для удобства управления делилась на правое и левое крыло4.
  
  ----------------------------------------------------
   1. Крадин Н. Н. Кочевники Евразии. Алматы: Дайк-Пресс, 2007. С. 273.
  
   2. Там же. С. 273.
  
   Читатель, вероятно, уже обратил внимание на то, что профессиональные историки очень любят подобные дискуссии, не дающие однозначного ответа по поводу правоты той или иной стороны, равно, как и бесконечные споры по не имеющим практического значения второстепенным вопросам.
  
   3. Государственная традиция - историко-генетическая преемственность форм государственного устройства. Является одним из способов организации и регулирования связей между людьми в процессе функционирования социальных институтов. Тюрко-монгольская имперская традиция имела тенгрианские основы, среди которых в первую очередь надо отметить: веру в верховное божество Тенгри (Небо), теорию божественного избранничества; учение о Высшем Законе; и, наконец, имперскую идею всеобщего государства. Эти идеи способствовали быстрой интеграции этносов Великой Степи в единую империю, однако при воссоздании государственных институтов на завоеванных земледельческих территориях Чингизиды вне зависимости от степени своего "степного патриотизма" были вынуждены руководствоваться многовековыми государственными традициями Китая, Ирана, Мавераннахра.
  
   4. Подробнее о "системе крыльев" и "соправительстве" см.: Трепавлов В. В. Степные империи Евразии: монголы и татары. Москва: Квадрига, 2015. С. 113-150.
  ----------------------------------------------------
  
   У историков нет единого взгляда на то, привела ли эта "десятичная система" к уничтожению сложившихся родоплеменных единиц, падению влияния родовой аристократии и утверждению принципа возвышения "по заслугам" воинов из низов, или она явилась "лишь военно-государственным оформлением старых родов и племен". Существует, возможно, более близкий к истине компромиссный взгляд, согласно которому к моменту интронизации Чингисхана Центральная Азия уже не представляла собой конгломерата относительно стабильных племенных союзов или улусов, как это было в первой половине XII века (большинство из них Тэмуджин уничтожил или рассеял по степи во время своего восхождения к вершинам власти), так что новую туменную и тысячную организацию государства следует рассматривать не как сознательную атаку на старую знать, а всего лишь как вынужденную необходимость1.
  
   Впрочем, старая знать - опора и движущая сила традиционалистской реакции являлась врагом империи по определению и поэтому была далеко не всегда лояльна Чингисхану. Особенно ярко недовольство "белой кости"2 проявилось после того, как на первые роли в управлении новым государством Чингисхан выдвинул отличившихся в ходе внутренних монгольских войн своих верных соратников, а чуть позже и профессиональных управленцев из покоренных соседних государств. (Отметим, что после смерти Чингисхана старым кланам частично удалось вернуть свои позиции на высших уровнях управления империей, разделив власть с представителями "новой волны"3.) Не устраивала привыкших к степной вольнице аристократов и закрепленная в "Великой Ясе" суровая государственная дисциплина, выгодно отличавшая новое государство от его предшественников.
  
   Что же касается новой служилой знати, полностью обязанной всем великому хану и, таким образом, связанной с ним своеобразной круговой порукой, то ее социальная структура "повторяла военную организацию империи, а место эмира в системе определялось его военным статусом: выслуженным или наследственным. В силу своего положения эмиры получали соответствующий их статусу улус (эмиры-темники - улусы-тумены, эмиры-тысячники - улусы-тысячи). Социальный статус был закреплен в системе титулований. Эмиры-темники к своему титулу "нойон" получили приставку "эке" - великий". Обрели свое место в военно-административной структуре Монгольской империи и находящиеся под ее протекторатом полунезависимые владетели, в том числе и русские князья. Получая ярлык на княжение, они тем самым как бы получали военные "звания", а их земли приравнивались к ордынским улусам. Великий князь соответствовал эке-нойону, а удельные - нойонам "обычным"4.
  
   Однако на практике все оказалось далеко не так прочно и стабильно, и никакие строгие установления "Ясы" или китайские традиции не смогли обезвредить "социально-экономические мины", заложенные в основание, казалось бы, несокрушимой империи. Дело в том, что уже сама организация государства у кочевников заключала в себе некое логическое противоречие: жесткая управленческая структура во главе с автократическим лидером причудливо сочеталась с традиционной для кочевников политической организацией, основой которой были племена, кланы, роды. Не способствовала упрочнению государства экстенсивная и относительно недифференцированная экономика5.
  
  ----------------------------------------------------
   1. Трепавлов В. В. Степные империи Евразии: монголы и татары. С. 48-49.
  
   2. "Белая кость" - обозначение аристократии у тюркских и монгольских народов. "Черная кость" - простолюдины.
  
   3. Крадин Н. Н. Кочевники Евразии. С. 282.
  
   4. Селезнев Ю. В. Элита Золотой Орды. Казань: Фэн АН РТ, 2009. С. 11.
  
   5. Барфилд Дж. Опасная граница. Кочевые империи и Китай (221 г. до н. э. - 1757 г. н. э.). Санкт-Петербург: Факт филологии и искусств СПбГУ; Нестор-История, 2009. С. 17.
  
   Таким образом, государства кочевников, какими бы могучими они не казались, в действительности достаточно нестабильны и могут прекратить существование после первой же эпидемии чумы или двух-трех военных поражений. Даже Монгольская империя, в которой механизм объединения номадов был доведен до совершенства, не смогла противостоять объективным социально-экономическим факторам.
  ----------------------------------------------------
  
   Одними из первых попытались разрешить эту дилемму российские востоковеды В. В. Радлов и В. В. Бартольд1. Согласно концепции В. В. Радлова, решающая роль в процессе образования "алогичного" государства у кочевников принадлежала харизматическим авторитарным вождям, стремящимся расширить пределы своей власти. По В. В. Бартольду, кроме личных качеств вождя, существенную роль играли и настроения кочевого общества. В любом случае и та и другая теории, расходясь в частностях, подчеркивали главное - отсутствие прочной социально-экономической базы для существования кочевых государств, которые лишь временно доминировали над племенной политической организацией2. Сложнее всего было объяснить возникновение степной государственности историкам марксистского направления. "Неправильные" кочевники-скотоводы никак не вписывались ни в одну из стадий однолинейного исторического процесса, а в их "вождествах" мы не можем обнаружить ни один из сформулированных Ф. Энгельсом признаков государства. Так, у кочевников не было ни разделения подданных по территориальным делениям (население делилось по родам), ни стоящей над обществом публичной власти, ни постоянной системы налогообложения3.
  
   Кроме комплекса объективных социально-экономических и демографических причин, монгольскую государственность подрывали и причины субъективные, среди которых в первую очередь следует назвать "человеческий фактор" - непоследовательность, проявленную "отцами-основателями". Чингисхан не рискнул преодолеть традицию и создать унитарное государство с единой системой управления4, а разделил империю на четыре улуса. Его наследник Угэдэй усугубил ситуацию, выделив по старинному степному обычаю князьям и знати "уделы на кормление", в результате чего одни районы империи управлялись по китайской системе, а другие - "по старинке". Кроме того, Угэдэй также узаконил разрушающую экономику систему откупов вместо принятого в Китае централизованного сбора налогов5.
  
  
   Чингисхан, регламентировав в своей Ясе едва ли не все аспекты жизни монгольского государства, обошел стороной важнейший вопрос о порядке передачи власти, ограничившись перед смертью назначением наследником Угэдэя и достаточно туманной "инструкцией" на дальнейшее:
  
  ----------------------------------------------------
   1. Радлов В. В. (1837-1918) - один из пионеров востоковедения. Родился и получил университетское образование в Германии. В 1858 году переехал в Россию и после перехода в российское подданство отправился на Алтай, где сочетал преподавание в гимназии с изучением быта и языка местных народов.
  
   Бартольд В. В. (1869-1930) - выдающийся российский и советский востоковед, академик Санкт-Петербургской академии наук.
  
   2. Барфилд Дж. Опасная граница. Кочевые империи и Китай(221 г. до н. э. - 1757 г. н. э.). С. 17.
  
   3. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С. 170-171. В СССР критика официальной коммунистической идеологии была строго табуирована, а взгляды ее "основоположников" на ход всемирной истории, основанные на классическом эволюционизме XIX века, "сакрализованны". Например, такой сакрализации подверглась теория "матриархата". Опровергнутая мировой наукой еще до большевистского переворота 1917 года, она исчезла из большинства имперских учебников лишь в наши дни, однако значительная часть населения постсоветского пространства до сих пор не сомневается в существовании такого этапа в развитии человечества. Отдавали дань подобной "сакрализации" и номадисты, вынужденные в своих работах лавировать между Сциллой идеологических установок о наличии у степняков феодального государственного устройства и Харибдой известных науке фактов, недвусмысленно свидетельствующих об обратном. В результате такого маневрирования родился мем-оксюморон "кочевой феодализм".
  
   4. Остается только гадать, насколько успешной могла бы быть такая попытка. Объективные социально-экономические законы и законы логистики оставляют мало шансов на положительный исход, но история дала нам немало примеров отступления от "правил".
  
   5. Schurmann H. F. Op. cit. Р. 316, 330.
  ----------------------------------------------------
  
  
  
"...Мое наследие поручаю одному. Мое повеление - неизменно. И если оное не станете как-нибудь перекраивать, то ни в чем не ошибетесь и ничего никогда не потеряете. Ну, а, уж если у Огодая народятся такие потомки, что хоть травушкой-муравушкой оберни - коровы есть не станут, хоть салом окрути - собаки есть не станут, то среди моих-то потомков ужели так-таки ни одного доброго и не родится?"1.
  
   Такая недальновидность основателя империи привела к тому, что теоретически любой законнорожденный потомок Чингисхана и его старшей жены Бортэ мог претендовать на место великого хана, а после распада империи на место хана улуса. В итоге едва ли не каждая передача власти ставила государство на грань гражданской войны или в лучшем случае приводила к периоду относительного безвластия, поскольку вопрос о преемнике мог обсуждаться годами.
  
   Это "междуцарствие", во время которого страной правила вдова умершего хана и ее приближенные, неизбежно приводило к ослаблению центральной власти и, соответственно, усилению сепаратистских настроений. Правители улусов все реже и реже оглядывались на далекий Каракорум, и даже после официального восшествия на престол нового хана у них возникало естественное желание сохранить уже ставшую привычной самостоятельность.
  
   При избрании великого хана - фактически пожизненного президента рода и, соответственно, всей империи на первый план выходили следующие факторы:
  
   1. Институт регентства. Считалось, что регент, а чаще всего регентша, которой, по обыкновению, становилась старшая жена умершего хана, должен править до тех пор, пока великий хан не будет избран на курултае. Период регентства мог продолжаться очень долго. Во-первых, Монгольская империя была настолько огромной, что часто для созыва такого собрания требовались годы. Во-вторых, регент и его правительство могли и сознательно затягивать избрание нового хана, продолжая удерживать власть в своих руках. В-третьих, курултай созывался лишь тогда, когда либо один из кандидатов добивался явного перевеса над другими, либо соперничающие группировки приходили к какому-то компромиссу. В итоге регент, которому в период междуцарствия принадлежала вся полнота государственной власти, имел очень много возможностей добиться утверждения угодного ему претендента (естественно, вдовы-регентши чаще всего протежировали своим сыновьям) на ханском престоле.
  
   2. Контроль над вооруженными силами империи. Крупные военачальники-чингизиды могли либо сами претендовать на престол, либо поддерживать одного из претендентов. (Здесь показателен пример командующего монгольской армией в Южном Китае Хубилая2.)
  ----------------------------------------------------
   1. Козин С. А. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. Москва; Ленинград, 1941. Т. 1. С. 185-186.
  
   Примеры такого легкомысленного отношения к "делу своей жизни", когда правитель уходил в мир иной, либо не назначив преемника (Петр I), либо разделив с огромным трудом созданную империю между сыновьями (Ярослав Мудрый) в тщетной надежде, что они будут жить в "любви и согласии", сплошь и рядом встречаются в мировой истории. Что это: нежелание омрачать свои последние дни семейными ссорами или обычное старческое слабоумие, от которого не застрахованы ни "простые смертные", ни великие правители? В этом свете практиковавшийся в Османской империи обычай, когда новый султан убивал младших братьев после интронизации, уже не кажется бессмысленно жестоким в сравнении с последствиями династических войн, сопровождавшихся тысячами и десятками тысяч убитых, искалеченных, угнанных в плен.
  
   2. Хубилай (1215-1294) - второй сын Толуя от старшей жены Сорхахтани, командующий монгольскими войсками в Китае. Именно наличие под его командованием крупных воинских контингентов в сочетании с ресурсами покоренных областей Китая предопределило победу Хубилая в междоусобице 1260-1264 годов. В ходе длительной войны завершил завоевание южнокитайской империи Сун, а также подчинил себе Корею, Камбоджу и Бирму. Еще до окончательного уничтожения династии Сун провозгласил себя первым императором новой династии Юань, которая правила в Китае вплоть до 1368 года, когда после успешного анти-монгольского восстания Красных повязок ее сменила китайская династия Мин. После победы над Ариг-бугой установил контроль над коренным монгольским улусом, однако центр власти был перенесен в Китай, и таким образом, Хубилай, несмотря на свой титул великого хана и претензии на главенство во всем монгольском мире, невольно стал первым сепаратистом и способствовал разрыву отношений других улусов с коренным юртом.
  ----------------------------------------------------
  
  
   3. Размеры империи. Претендент "первым прибывший в столицу, имел преимущество перед своими соперниками. Он, как минимум, мог защитить свои права перед лицом самозванцев, а как максимум - захватить власть, пока его соперники были слабо организованы и находились далеко..."1. Кроме того, укрепившиеся в своих улусах Чингизиды, зачастую вовсе не горели желанием лично участвовать в рискованной борьбе за власть, предпочитая укреплять свою независимость и ограничиваясь поддержкой выгодного им кандидата. Наиболее характерный пример такой политики - поддержка Батыем Мунке. Правитель Улуса Джучи вовсе не был альтруистом, отказавшимся от своих прав на престол в пользу двоюродного брата. Скорее им руководили осторожность и трезвый расчет, поскольку из далекого Каракорума было сложно управлять и империей, и собственным улусом. (По мнению ряда историков, дело было не в тех или иных расчетах Батыя, а в сложной дуалистической системе управления Монгольской империей, согласно которой правитель правого, т. е. западного крыла не имел права стать великим ханом2.)
  
   4. Харизма претендентов.
  
   5. Воля "завещателя". Так Чингисхан завещал избрать великим ханом своего третьего сына Угэдэя. В то же время распоряжения предшествующего хана (даже в случае с Угэдэем) лишь принимались во внимание выборе его преемника.
  
   6. Монгольско-тюркский обычай, по которому отцовский дом и имущество, а в масштабе государства - соответственно улус, переходил не к старшему, а к младшему сыну.
  
   7. Существенное значение имели знатность и положение в иерархической лестнице матерей претендентов на престол.
  
   8. Интересы участников ситуативных придворных группировок, каждая из которых продвигала на вакантный престол своего кандидата.
  
   Что же касается самого курултая, то он вовсе не был площадкой для "народного волеизъявления", как это пытаются представить апологеты "степной демократии", а напоминал скорее пленум ЦК КПСС, на котором лишь "единогласно одобрялись" закулисные решения Политбюро. Если же кто-то из Чингизидов не был согласен с утверждаемой кандидатурой, то он выражал это путем неявки на курултай, как поступил, скажем, Батый, не пожелавший присутствовать при избрании враждебного ему Гуюка. Приехать же на курултай и открыто голосовать "против" было не менее рискованно, чем вычеркивать из бюллетеней фамилию другого императора на партийных съездах 30-х годов XX века. И в том, и в другом случае наивно уверовавших в степную или партийную демократию противников вождей не ожидало ничего хорошего. (Едва ли не единственный пример такого неосторожного поведения "оппозиционеров" дает нам курултай 1251 года, на котором некоторые Чингизиды из родов Чагатая и Угэдэя выступили против кандидатуры Мунке. Многие из несогласных после "банкета по случаю окончания съезда" были немедленно отданы под суд и казнены, а их владения конфискованы.)
  
   Словом, лествичная система Киевской Руси, которую дружно критикуют историки, выглядит едва ли не образцово-показательной в сравнении с полным отсутствием какой-либо определенной системы передачи власти в Монгольской империи. (Немаловажно и то, что, в отличие от Чингизидов, Рюриковичи были моногамны, и "очередь" на наследство у них была сравнительно невелика и относительно "упорядочена".) И поэтому вполне закономерно, что, начиная с внуков, для каждого нового поколения потомков Чингисхана генеалогические и юридические принципы наследования становились все менее значимыми, уступая праву грубой силы и делая в итоге неизбежным вооруженный захват власти. Однако единство империи подрывали не только династические конфликты - гораздо более опасным оказался постепенно назревавший, а затем стремительно вырвавшийся наружу экономический кризис...
  
  ----------------------------------------------------
   1. Барфилд Дж. Опасная граница. С. 168.
  
   2. Эта же посылка объясняет, почему Чингисхану наследовал Угэдэй, а не правитель другого западного (по отношению к имперскому центру) улуса - Чагатай.
  
  
  
2. РЕСУРСЫ
  
  
Без травы нет скота, без скота нет пищи. (Монгольская пословица)
  
   Масштабные экономические кризисы - это вовсе не особенность одних лишь "просвещенных" XX-XXI веков - они являются неотъемлемой частью истории человечества с самой глубокой древности (Древний Египет, государства Месопотамии, "катастрофа бронзового века"). Не стала исключением и несокрушимая в военном, но не в экономическом плане, монгольская держава. Первопричина банальна - на всех Чингизидов элементарно не хватало земельных, финансовых и людских ресурсов. В VII очерке мы цитировали В. О. Ключевского, по мнению которого, быстро растущее число моногамных Рюриковичей явилось одним из факторов, провоцирующих кризис элит и вызванные им междоусобные войны. Что уж говорить о полигамных потомках Чингисхана?
  
   Рано или поздно с подобными проблемами сталкивались все кочевые империи:
"Действие этой системы логически можно представить в виде модели, согласно которой воспроизводство элиты в степных империях (в силу традиционной для кочевой аристократии практики полигамии) осуществлялось в геометрической прогрессии. Допустим, что некий правитель степного общества имел как минимум пять сыновей от главных жен. В таком случае он должен был бы иметь 25 внуков и 125 правнуков! Если на детей в качестве наследства приходилось примерно по 20 % совокупных ресурсов политии, то на каждого внука - всего по 0,8 %"1.
  
   Многие Чингизиды умирали в детстве, некоторые погибали в военных походах или во время государственных переворотов. Однако, во избежание мятежей и смут, да и просто согласно неписаным традициям, уцелевших родственников, в том числе и детей от "не главных" жен и наложниц, хан был обязан наделить определенным количеством людей и скота. А ведь, кроме Чингизидов, на свою долю "общественного пирога" претендовали и на порядок более многочисленные представители знати "второго эшелона"2. Между тем, расширенное воспроизводство3 в степи невозможно - нормы выпасов, резко ограниченные экологическими пределами, остаются практически неизменными с доисторических времен.
  
   Более того кочевое скотоводство, "как экономическая система отличается хронической нестабильностью. Оно основано на балансе между тремя переменными: природными ресурсами (такими, как растительность и вода), поголовьем скота и численностью населения. Все они постоянно колеблются, но отнюдь не синхронно, потому что каждая переменная в свою очередь зависит от многих факторов, как постоянных, так и временных, как регулярных, так и нерегулярных. Простейшими и наиболее хорошо известными примерами временного дисбаланса являются массовые потери скота и последующий голод, связанные с природными бедствиями и эпизоотиями"4.
  
  ---------------------------------------------------------------------------
   1. Крадин Н. H., Скрынникова Т. Д. Империя Чингис-хана. Москва: Восточная лит., 2006. С. 484.
  
   2. Наиболее сильной и влиятельной эта знать была в улусе Джучи, правители которого даже делили власть с советом, образованным из представителей четырех главных кланов - Кият, Кунграт, Мангыт, Сальджиут. (Исхаков Д. М. Измайлов И. Л. Этнополитическая история татар (III - середина XVI вв.). Казань: Школа, 2007. С. 140.) Причина такой редкой для того времени "демократии" легко объяснима - если в других экономически и культурно более развитых частях Монгольской империи с их многовековыми бюрократическими традициями к услугам завоевателей был уже сформированный управленческий аппарат, то на бескрайних просторах Великой Степи Джучидам приходилось опираться только лишь на предводителей племен.)
  
   3. Расширенное воспроизводство - возобновление производства в каждом следующем цикле в возрастающем масштабе по количеству и качеству изготовленного продукта.
  
   4. Хазанов А. М. Кочевники евразийских степей в исторической ретроспективе. Раннее государство, его альтернативы и аналоги: сб. ст. Волгоград: Учитель, 2006. С. 471.
  ---------------------------------------------------------------------------
  
   До поры до времени аппетиты стремительно растущей элиты удовлетворяли масштабные завоевательные походы, но едва внешняя экспансия завершилась, как на смену ей пришел другой вид средневековой хозяйственной деятельности - междоусобные войны. В одних случаях они заканивались новым объединением после уничтожения всех конкрентов, но чаще в конечном итоге приводили к дезинтеграции государства.
  
   Таким образом, все строгие предписания Ясы оказались бессильными перед еще более суровыми законами экономики и демографии. В результате стремительного умножения числа Чингизидов возникла ситуация, когда резерв свободных кочевий был достаточно быстро исчерпан, и давать в удел стало нечего. Вряд ли стоит напоминать, что при полигамии параллельно теми же темпами возрастала численность знати "второго сорта".
  
   Экономический кризис совпал по времени с завершением внешней экспансии Монгольской империи. После раздела империи завоевательные походы монголов продолжались, однако теперь успех им сопутствовал далеко не всегда. На востоке сыну Толуя Хубилаю удалось завершить завоевание Китая, установить протекторат над Кореей, Бирмой и Камбоджой, но его походы во Вьетнам и два десанта в Японию закончились полным провалом. Аналогичная судьба постигла и монгольский десант, отправленный уже после смерти Хубилая в Индонезию. Не лучше обстояли дела и на противоположном конце еще недавно единой империи: монголы были отброшены из Палестины и Сирии не уступающими им в воинском мастерстве египетскими кипчаками-мамлюками1. Не достигли поставленной цели и походы правителей улуса Джучи в Европу в 1259-1260 и 1287-1288 годах. Таким образом, внешние войны перестали быть источником пополнения как государственной казны, так и личного бюджета монголов. В итоге уже в XIV-XV веках даже самые бедные Рюриковичи, некоторые из которых к тому времени превратились в обычных помещиков, выглядели на фоне многих Чингизидов едва ли не богачами. Да и могло ли быть иначе, если только на курултае 1311 года, утвердившем на престоле великого хана Аюрбарибада, присутствовали 1400 потомков великого завоевателя, а всего их число к тому времени равнялось... 20 тыс.2.
  
   Именно экономическими, а не религиозными, как считал Л. Н. Гумилев, соображениями, имея в виду насильственную исламизацию, и обусловлен начавшийся в XIV веке и набравший обороты в веке XV переход ордынской знати на московскую и литовскую службу. И хотя говорить о "несметном" богатстве Литовского и Московского княжеств не приходится, их правители, в отличие от степных ханов, находили возможность обеспечить своим новым подданным, по крайней мере, приемлемые условия существования, благо наличие "резервного земельного фонда" - пустующих земель на границе со Степью - позволяло это сделать... Но все это будет позже, а поначалу никаких особых династических и демографических проблем у Чингизидов не было. Продолжающиеся войны требовали единства, строжайшей дисциплины и полного напряжения всех сил, а многочисленных правнуков и праправнуков основателя империи еще не было и в проекте.
  
  ---------------------------------------------------------------------------
   1. Мамлюки - профессиональное войско из воинов-рабов, в основном кипчацкого и северо-кавказского происхождения в некоторых мусульманских странах. Впервые появились в конце IX века в Абассидском халифате, однако ассоциируются преимущественно с Египтом XIII-XIX веков.
  
   2. Крадин Н. H., Скрынникова Т. Д. Империя Чингис-хана. С. 384.
  
  
  
3. НАСЛЕДНИКИ ЧИНГИСХАНА. РАЗДЕЛ ИМПЕРИИ
  
  
Царевичи Чжочи, Чаадай и Огодай, взяв город Орунгечи, поделили между собою, на троих, и поселения и людей, причем не выделили доли для Чингис-хана. (Сокровенное сказание Монголов)
  
Пример древних тюрок, монголов и многих других демонстрирует, что для создания крупного кочевого государства требовалась мобилизация сил многих кочевых формирований. Но только возможные выгоды от совместной эксплуатации оседлых обществ могли на время примирить одних кочевников с их зависимым статусом от других. (А. М. Хазанов)
  
   А вот трения на имущественной почве, если верить "Сокровенному сказанию", начались у потомков Чингисхана еще при жизни основателя рода. Более того, первой жертвой их алчности стал не кто иной, как... сам Чингисхан: после взятия столицы Хорезма Ургенча командовавшие монгольскими войсками царевичи не выделили отцу положенной доли. Далее "Сказание" рисует нам картину, как разгневанный великий хан не допустил корыстолюбивых деток в свой шатер для аудиенции и как заступались за царевичей советники, объясняя их проступок "молодостью и неопытностью..."
  
   Впрочем, пока это были лишь первые раскаты грома. На курултае 1229 года наследники умершего Чингисхана достаточно быстро пришли к соглашению. Верховным ханом, как и завещал Чингисхан, стал Угэдэй, Чагатай стал править землями Средней Азии, а хранителем отцовского юрта1, т. е. собственно Монголии, стал по степному обычаю популярный в народе и войсках (у кочевников, как говорилось выше, народ и войско - это практически одно и то же) младший из братьев Толуй. Ему же досталась основная часть армии и задача продолжить покорение Китая и Кореи. Не остались обделенными и потомки старшего сына Чингисхана Джучи. На съезде были подтверждены их права на Западный улус, правда, большинство из выделенных им территорий еще только предстояло завоевать.
  
   Но это не был классический для средневековья раздел государства между наследниками, когда каждый из них самостоятельно управляет "собственным имуществом". Империя, по замыслу Чингисхана, оставалась единой, а Чингизиды должны были стать ее "коллективными собственниками" - обладателями исключительного права на ханский титул. (Строжайшее правило, согласно которому ханом может быть лишь потомок великого завоевателя, будет неукоснительно соблюдаться в Степи даже после распада империи вплоть до XIX века. Этот императив не посмели нарушить не только могущественные темники Мамай и Едигей, но даже сам Тимур, который предпочел именоваться всего лишь Великим эмиром, сохранив формальную власть в своей империи за Чингизидами-марионетками.) Неподсудны были Чингизиды и обычному суду. Судить их могло только собрание других представителей рода, nособыми были и законодательство, и система наказаний2.
  
   Общим достоянием становились и завоеванные земли. По крайней мере, в первый период существования империи наличие имущества одного из Чингизидов во владениях другого было обыденным явлением. Например, в 60-х годах XIII века в Бухаре из 16 тыс. населения 5 тыс. принадлежало улусу Джучи, 3 тыс. - матери Хулагу, а остальные "назывались "улуг кул", т. е. "великий центр", которым каждый из сыновей Чингиз-хана, утвердившись на престоле ханском, мог распоряжаться, как (своею) собственностью"3. Видимо, таким образом Чингисхан хотел теснее сплотить своих потомков, но, надо сказать, что в данном случае его обычная прозорливость изменила ему - общее имущество, как это часто бывает в семейной жизни, стало источником постоянных конфликтов и войн между наследниками.
  
  -----------------------------------------------------------------
   1. Юрт - территория, в пределах которой кочевало какое-либо племя. С конца XIV века юртом "стали называть место феодала в ханской ставке или само местонахождениставки феодала или хана". (Древнетюркский словарь. Ленинград: Наука, 1969. C. 282.)
  
   2. Селезнев Ю. В. Элита Золотой Орды. С. 10-11.
  
   3. Вассаф-Хазрет. История Вассафа.
  URL: http://www.vostlit.info/Texts/rus3/Vassaf/text.phtml?id=10765
  -----------------------------------------------------------------
  
   Однако на момент проведения в 1235 году очередного курултая единство империи продолжало казаться незыблемым. На съезде были определены направления дальнейших походов и группировки войск для их осуществления. Состоявшие по большей части из войск различных улусов монгольские армии, отправляясь на завоевания новых земель, продолжали, по крайней мере, в военно-политическом плане ощущать себя единым целым. И между сыновьями Чингисхана царило согласие. Легенда сообщает нам, что когда Угэдэй тяжело заболел, гостивший в его ставке Толуй добровольно, не колеблясь, выпил "заговоренную" шаманом воду, "переведя", таким образом, его болезнь на себя. Конечно, в наше время легко скептически относиться к возможности подобного "обмена", но монголы верили в него абсолютно, и Толуй наверняка считал, что ценой своей жизни спасает любимого брата. (Кстати, скепсис скепсисом, но Угэдэй действительно вскоре выздоровел, а Толуй по дороге в свой улус заболел и умер...)
  
   Однако уже в самом начале правления второго поколения Чингизидов это единство дало первые трещины, а к четвертому поколению от него практически ничего не осталось. Постараемся хотя бы пунктирно рассказать о том, как протекал этот стремительный процесс, приведший в итоге к распаду Монгольской империи поначалу на четыре, а затем и на десятки самостоятельных улусов.
  
   В декабре 1241 года умер Угэдэй, и империя на десятилетие оказалась погруженной в династические споры, конец которым положил лишь состоявшийся в 1251 году курултай в Каракоруме. На нем Толуиды при поддержке Джучидов (Батый послал на съезд своего брата Берке и сына Сартака в сопровождении "группы поддержки" из 30 тыс. воинов, что во многом и предопределило исход голосования), а также ряда других Чингизидов, провозгласили великим ханом сына Толуя Мунке. Жестокими мерами новый великий хан подавил оппозицию, казнив вдову прежнего хана, ряд Чингизидов из родов Угэдэя и Чагатая и их нойонов, но сразу же после его смерти в 1259 году между потомками Чингисхана начались две ожесточенные крупномасштабные войны. Братья Мунке Хубилай и Ариг-буга1 вступили в борьбу за престол великого хана на востоке империи. При этом в боевых действиях то на одной, то на другой стороне участвовали и Чингизиды из улуса Чагатая. А на Кавказе и в Закавказье вспыхнула затянувшаяся на многие десятилетия война Джучидов и Хулагуидов.
  
   Провозглашенная Чингисханом имперская идея, таким образом, благополучно умерла уже при его внуках. И в этом не было бы ничего удивительного, кабы не одно "но": в середине XIII века, описанный выше демографическо-экономический "часовой механизм" только начинал свой неумолимый отсчет, и, значит, нам следует поискать другие причины междоусобиц того времени.
  -----------------------------------------------------------------
   1. Ариг-буга (1219-1266) - младший единоутробный брат Хубилая. После смерти Мунке, согласно его завещанию и монгольской традиции, должен был стать правителем коренного улуса. Однако вряд ли можно согласиться с мнением, что у него были какие-то особые права на "должность" великого хана всей империи. Вокруг Ариг-буги сгруппировалась та часть монгольской знати, которая была протипереноса центра власти из Монголии в Китай. Потерпев поражение в гражданской войне 1260-1264 годов, Ариг-буга был вынужден сдаться на милость Хубилая.
  
   И вновь об идеологии. Вокруг тех далеких событий уже в наше время развернулась ожесточенная полемика между историками - патриотами Монголии и Китая, соответственно. Каждая из сторон настаивала на правоте "своего" претендента, при этом китайские историки-пропагандисты, делая упор на успехи Хубилая в имперском строительстве, "забыли", что он был чужеземным завоевателем, чьи войска залили страну реками крови. Например, 21 января 1962 года газета "Гуанмин жибао" писала: "Хубилай внес крупный вклад в развитие нашего единого многонационального государства". (Гуанмин жибао. 21.1.1962.) В целом, отрешившись от национальных и националистических симпатий и антипатий, можно констатировать, что, с одной стороны, противоборство двух братьев было банальной борьбой за власть, с другой - борьбой "старого и нового", если так можно назвать желание Ариг-буги сохранить имперский центр в Монголии, а Хубилая -перенести его в завоеванный Китай.
  -----------------------------------------------------------------
  
  
   Такой причиной В. В. Бартольд считал начавшееся в результате успешных войн имущественное расслоение как среди монгольских племен, так и в роду Чингизидов1. Способствовали сепаратизму и особенности организации монгольской армии - правители улусов, имея в своем распоряжении войска тама2 и многочисленное ополчение, в военном отношении оказались не слабее даже великого хана3. И, в итоге, не сдерживаемые более авторитетом своего великого деда и родителей, внуки не замедлили начать ожесточенную борьбу друг с другом, которая продолжалась как между улусами, так и внутри их вплоть до полной ликвидации остатков Монгольской империи.
  
   Существуют и другие глубинные причины раскола, причем их так много, что ученые в зависимости от своих взглядов могут, что называется, выбирать "по вкусу". Историки, ставящие во главу угла экономику, совершенно справедливо указывают на отсутствие крепких экономических связей между отдельными частями гигантской империи, например, между Ираном и Китаем, или Китаем и Золотой Ордой, а также на нежелание правителей улусов отправлять собираемые в их землях налоги великому хану. Адепты геополитики могут обратить внимание на то, что государственные образования, на месте которых возникли улусы Монгольской империи, традиционно враждовали друг с другом. И действительно, улусы Чингизидов удивительным образом переняли политику ранее существовавших на их территориях государств. Наследница империй Цзинь и Сунь - монгольская династия Юань продолжила традиционную для Китая экспансию в Корею и Индокитай, а также войну с монголами, кочевавшими севернее Великой китайской стены. Чагатайский улус "унаследовал" от прежних правителей Турана противостояние на юго-западном направлении с Ираном (не важно -с Ахеменидским ли, парфянским, Сасанидским, арабским или монгольским), а на севере борьбу со сменяющими друг друга номадами Великой Степи, т. е. в данном случае с улусом Джучи. Апофеозом этой политики стала деятельность Тимура, добившегося решительного успехов на обоих стратегических направлениях. Однако это случилось лишь спустя сто с лишним лет, а до появления на исторической арене "железного хромца" улус Чагатая был, без сомнения, слабейшим из монгольских государственных образований.
  
   Ильханы4 Ирана, в свою очередь, воевали с Тураном (улусом Чагатая), боролись за Палестину с Египтом, пытались утвердить свою власть в Анатолии. Новую жизнь обрело известное еще со времен киммерийских вторжений в Закавказье геополитическое противостояние между Дешт-и-Кипчаком и Ираном. В глубокой древности "на линии фронта", образованной Большим Кавказским хребтом, находились, с одной стороны, киммерийцы и скифы, а с другой - мидийцы и ассирийцы. Затем в VII-IX веках их сменили Хазария и Арабский халифат, а в веке XIII - Улусы Джучи и Хулагу. Что же касается Улуса Джучи, то его политика (борьба за Закавказье, обеспечение безопасности проходящих через его территорию торговых путей) во многом напоминала политику Хазарии.
  
   Продолжим, однако, перечислять возможные причины распада Монгольской империи. Сторонники цивилизационного подхода имеют серьезные основания говорить о принадлежности улусов к различным цивилизациям или, скажем более обтекаемо, историко-культурным регионам.
  
  -----------------------------------------------------------------
   1. Бартольд В. В. Образование империи Чингиз-хана. Сочинения. Москва: Наука, 1968. T. V. С. 265.
  
   2. Войска тама - монгольские войска, направляемые в завоеванные области и страны для постоянного проживания с целью охраны границ и поддержания внутреннего порядка.
  
   3. Чху-ченг Ч. Распад Монгольской империи. Казань: Ин-т истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2008. С. 87-88.
  
   4. Ильхан - "правитель народа" (от тюрк. "эль" или "иль). Титул правителей государства Хулагуидов.
  -----------------------------------------------------------------
  
   Активное участие в споре принял и автор пассионарной теории этногенеза, посчитавший причиной раскола империи некое "внутреннее пассионарное напряжение"1. Основываясь на бесспорном факте, что "монголы в созданной ими державе оказались в меньшинстве"2, Л. Н. Гумилев в угоду своей концепции сделал весьма сомнительный вывод о том, что реальной силой в улусах были не завоеватели, а побежденные и покоренные ими народы, вследствие чего "улусные ханы оказались не государями, а пленниками своих подданных, которые заставили их принять свою веру: на западе - ислам, в Китае - буддизм"3. С этим трудно согласиться, поскольку история человечества знает бесчисленное множество примеров подавления "абсолютного большинства" "абсолютным меньшинством". Не была исключением и Монгольская империя, в которой Чингизиды сумели построить такую вертикаль власти, создать такой механизм управления, что им не было необходимости считаться с интересами покоренных народов, ставшими для захватчиков не более чем "пушечным мясом" и объектом жестокой эксплуатации.
  
   Что же касается управленческих технологий, позволяющих "абсолютному меньшинству" держать под полным контролем большинство, то, побывавшему в ГУЛАГе историку, они были прекрасно известны. Это "сокровенное знание" отнюдь не было изобретением Новейшего времени. Соответствующие политтехнологии широко применялись правителями древних государств, в том числе и в соседнем с Монголией Китае. И, вполне возможно, именно привлеченные на службу Чингисханом китайские чиновники и познакомили с ними монголов.
  
   Конфликты в монгольском обществе, безусловно, имели место, но это были не конфликты между монголами и покоренными народами, а противостояние имперских элит - старой родовой знати, выдвиженцев завоевательных походов, китайских чиновников (Елюй Чуцай), мусульманских и уйгурских купцов (Махмуд Ялавач, Абдурахман, Чинкай5), чьи интересы все больше противоречили друг другу.
  
   Старая родовая аристократия стремилась восстановить традиции степной вольницы, когда главным было не место человека в военно-административной иерархии империи, а знатность его предков, мечтая о возвращении времен, когда ханы были не всемогущими правителями, а лишь первыми среди равных, да и войсками командовали не безродные "птенцы гнезда Чингисханова", а "заслуженные" нойоны. (В свою очередь "выдвиженцы" и "профессиональные управленцы всячески противились возвращению прежних порядков.)
  
  -----------------------------------------------------------------
   1. Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. С. 365.
  
   2. Гумилев Л. Н. В поисках вымышленного царства. Москва: Товарищество Клышников, Комаров и Ко совместно с издательством "Лорис",1992. С. 150.
  
   3. Гумилев Л. Н. Конец и вновь начало. Москва: ДИ-ДИК, 1997. С. 294.
  
   4. Елюй Чуцай (ок. 1190 - ок. 1243) - высокопоставленный чиновник чжурчжэньской администрации, перешедший на службу к монголам. Был одним из главных советников Чингисхана, однако пик его карьеры приходится на годы правления Угэдэя, при котором Елюй Чуцай управлял сформированной им из бывших конфуцианских бюрократов гражданской администрацией в захваченных монголами районах Китая.
  
   Махмуд Ялавач Хорезми (? - 1254) - один из наиболее известных "птенцов гнезда Чингисхана". Первое упоминание о его "сотрудничестве" с монголами относится к 1218 году. Став наместником Мавераннахра, фактически напрямую подчинялся великому хану в обход Чагатая. Впоследствии наместник Пекина. После Махмуда в Хорезме правили его сын и три внука, и лишь в начале XIV века власть выскользнула из рук этой "управленческой династии".
  
   Чинкай (ок. 1170 - ок. 1252) - чиновник среднего уровня в администрации Чингисхана. При Угэдэе выдвинулся на первые роли, став правым министром. После смерти Угэдэя и отставки Елюя Чуцая стал наиболее влиятельным администратором империи, однако вскоре также попал в опалу. При правлении Гуюка восстановил свое положение при дворе и сохранял его вплоть до избрания ханом Мунке, который арестовал и казнил Чинкая вместе с вдовой Гуюка и их сторонниками.
  -----------------------------------------------------------------
  
  
   Второе противостояние внутри монгольского "истеблишмента" развернулось в области экономики - между традиционалистами и "новаторами". Предметом споров стали методы эксплуатации населения захваченных территорий. Ревнители степных традиций рассматривали завоеванные земледельческие территории как объект перманентных грабительских набегов (существовала и крайняя точка зрения, согласно которой население северных областей Китая должно быть уничтожено, а высвободившиеся земли отданы под пастбища). "Новаторы", напротив, считали, что это население нужно оставить в живых, но сделать объектом регулярного налогообложения, оградив от произвола кочевой знати и предоставив временные налоговые льготы1.
  
   Борьба этих двух линий в каждом улусе имела свои особенности. В Северном Китае практически сразу победил "прогрессивный подход" (а сами Чингизиды удивительным образом "вписались в классическую китайскую схему смены династий вследствие нарушения предыдущим императором повелений Неба"2). Когда сторонники "старины" предложили уничтожить местное население советник Угэдэя Елюй Чуцай сумел доказать, что гораздо выгоднее "не убивать овцу, а стричь ее". Тем самым он не только спас многие миллионы жизней, но и наполнил государственную казну. Вот как описан этот один из примечательных моментов в истории Монгольской империи на надгробной стеле на могиле Елюй Чуцая: "После карательного похода Тай-цзу (Угэдэя. - А. К.) на запад не оказалось ни одного доу (64 литра) зерна и ни одного чи шелковой ткани в амбарах и на складах, и императорский посол Бе-де и другие вместе заявили [его величеству]: "Хотя завоеваны ханьцы, но [от них] нет никакой пользы. Лучше уничтожить их всех. Пусть [их земли] обильно зарастут травами и деревьями и превратятся в пастбища!". Его превосходительство тут же выступил вперед и сказал: "При обширности Поднебесной и богатстве [страны] четырех морей как можно не получить того, чего добиваешься! [Мы] только бездействуем и все! Как можно называть [ханьцев] бесполезными!". Поэтому [его превосходительство] представил доклад императору о том, что ежегодно можно получать 500 тыс. лян (37,3 г) серебра, 80 тыс. кусков шелковых тканей и 400 тыс. ши (66,4 л) зерна [за счет] поземельного налога, торгового, и монопольных налогов на вино, уксус, соль, железо и [произведения] гор и водоемов. Его величество сказал [в ответ на этот доклад]: "Если бы [все] действительно получилось так, как вы говорите, то государственные доходы были бы обильными! Попробуйте сделать это!"3.
  
   Получив от хана карт-бланш, Елюй Чуцай немедленно приступил к созданию на контролируемой монголами территории налоговой администрации во главе с китайскими чиновниками-конфуцианцами и через год смог представить хану материальное подтверждение своих расчетов. Тем самым он обеспечил себе продвижение по службе, став руководителем гражданской администрации на всех завоеванных монголами китайских землях, а, принимая во внимание крутой нрав монгольских ханов, возможно, и продление собственного земного существования. На новом посту Елюй Чуцай занялся восстановлением традиционной китайской администрации, привлекая на службу чиновников даже из еще не завоеванного Южного Китая, а также проводил политику разделения властей4. (Окончательную победу "новаторы" одержали при хане Мунке и его преемниках, когда ханская администрация практически полностью переняла все китайские управленческие технологии.)
  
  -----------------------------------------------------------------
   1. Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй Золотой Орды. Москва: МГУ, 1973. С. 28.
  
   2. Крадин Н. Н. Кочевники Евразии. Алматы: Дайк-Пресс, 2007. С. 293.
  
   3. Сун Цзы-чжэнь. Стела на пути духа его превосходительства чжун-шу лина Елюй [Чу-цая] // Мункуев Н. Ц. Китайский источник о первых монгольских ханах. Москва: Наука, 1965.
  
   4. "Его превосходительство представил доклад императору о том, чтобы старшие чиновники ведали делами только гражданского населения, темники возглавляли военную власть, а налоговые управления распоряжались денежными и натуральными налогами, и чтобы все [они] не управляли друг другом, и тогда же [это] было возведено в твердый закон"2. (Там же.)
  -----------------------------------------------------------------
  
   В улусах Хулагу и Чагатая обширные пустыни и пастбища соседствовали с оазисами сельской и городской жизни, а идеология ислама вполне подходила воинственным монголам, занявшим нишу прежней элиты1. В результате внутреннее устройство этих улусов явилось компромиссом между степными обычаями монголов и многовековой государственной традицией Ирана и южных областей Средней Азии. Так, в улусе Хулагу Великая Яса причудливо сочеталась с мусульманским правом, тяготение ильханов к централизации - с сепаратизмом кочевой аристократии, попытки наладить экономику - с огромными налогами как на сельское, так и на городское население.
  
   "Новаторы" победили даже в Улусе Джучи, несмотря на то, что, в отличие от "урбанизированных", по меркам того времени, разумеется, Китая, Ирана и Мавераннахра, в нем проживало значительное количество тюркоязычных племен и народностей, чей традиционный образ жизни и хозяйственный уклад был во многом схож с монгольским.
  
   Третья линия противостояния пролегла между сторонниками унитарного государства и приверженцами старинного улусного устройства; четвертая - между управленцами-государственниками, поборниками единого налогообложения и разбогатевшими в результате монгольских походов купцами, ратующими за введение разорительной для населения, а, следовательно, и для государства, но приносящей сверхприбыли самим откупщикам системы откупов.
  
   Какая же из указанных причин оказалась главной? По мнению автора этой книги, любая из них (за исключением "пассионарного напряжения", существование которого до сих пор никем и не доказано) могла как в отдельности, так и в сочетании с другими факторами дезинтегрировать Монгольскую империю, а затем и отколовшиеся от нее улусы. Существеннее другое -
после того как внешняя экспансия закончилась, не осталось ничего, что могло удержать в границах единой империи владения Чингизидов.
  
   Катализатором центробежных процессов стала смерть хана Мунке в 1259 году, после чего его братья Ариг-буга и Хубилай провозгласили себя ханами, что положило начало гражданской войне. С этого момента главным фактором, обеспечивающим приход к власти, становится не завещание предшественника, не законы и обычаи, а, прежде всего, стоящая за претендентом военная сила. Так что курултай, состоявшийся в 1269 году на реке Талас, на котором правители Улусов Джучи, Чагатая и Угэдэя признали друг друга суверенными государями и заключили оборонительный союз против великого хана на тот случай, если тот попробует оспорить их суверенитет, лишь узаконил новые политические реалии. (Ильханов Ирана - традиционных союзников великого хана и противников Джучидов - на курултае не было, но, сохраняя видимость подчинения великому хану, курс на обретение полной независимости они проводили не менее последовательно, чем его непосредственные участники.) Курултай 1269 года подвел черту под единством Монгольской империи, после чего она уже фактически являлась федерацией независимых государств, лишь номинально признающих власть великого хана2.
  
  -----------------------------------------------------------------
   1. Крадин Н. Н. Кочевники Евразии. С. 293.
  
   2. Номады Великой Степи быстро объединялись в единый политический союз, чему способствовала культурная общность и схожие способы ведения хозяйственной деятельности, и столь же быстро выходили из него, как только необходимость в таком союзе исчезала. Можно даже проследить своеобразную цикличность в политической жизни Степи, начиная со скифской эпохи. Последний такой цикл "объединения - разъединения" завершился с появлением в земледельческих государствах огнестрельного оружия, что навсегда отбросило кочевников на периферию исторического процесса.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"