Копыта коней нашего государства, дойдя до неба - поднимутся и на небо; зайдя в море - пройдут и море. (Елюй Чуцай)
Монгольская стратегия. "Не мешайте нам своим вторжением". Все ближе к сердцу Европы. Неожиданное спасение. Кто пострадал сильнее: сухие красноречивые цифры. Случайность и еще раз случайность.
1. И ЧИСЛОМ, И УМЕНИЕМ. ПОХОД 1236-1238 ГОДОВ
Воевать не числом, а умением. (А. В. Суворов)
Разве известна историкам другая армия, которая предприняла бы зимнее наступление на Россию, выдержала его и при этом одержала бы победы? (С. Тарнбул)
Рассказав о тактическом искусстве монгольской армии, перейдем к освещению ее стратегии. Стратегическое искусство монголов в полной мере проявилось еще во время их военных кампаний в Китае, Средней Азии и Закавказье. Однако его вершиной, на наш взгляд, стал именно поход 1236-1242 годов, в ходе которого военные действия развернулись на обширных территориях от Булгарии на севере до Северного Кавказа на юге и от Поволжья на востоке до Адриатики на западе. При этом, как уже говорилось выше, отнюдь не Русь была главной целью этого похода. Прежде всего, он был направлен против половцев и союзных им народов. Автор "Сокровенного сказания монголов", например, прямо называет его "Кипчакским"1. Поход же на Русь был лишь частью масштабной стратегической операции монгольских войск, призванной, с одной стороны, обеспечить их правый фланг от опасности со стороны союзных половцам русских князей, с другой - совершить "глубокий обход" сосредоточенных в районе Дона половецких орд, с третьей - отомстить русским княжествам (причем, именно княжествам, а не конкретным князьям, поскольку монголы применяли принцип коллективной ответственности) за события 1223 года. Сам ход военных действий достаточно хорошо известен, поэтому остановимся на этом максимально кратко.
Пока русские князья продолжали впустую растрачивать силы некогда единого государства в междоусобных войнах, монголы, наоборот, занимались интеграцией покоренных земель и народов в свою империю. И начавшийся в 1236 году под руководством внука Чингисхана Батыя (вероятнее всего, непосредственное управление войсками осуществлял, все же, Субэдэй) новый поход на запад был монгольским только по названию и руководству. В нем, помимо войск улуса Джучи во главе с его сыновьями Батыем (Бату), Орду, Берке, Шибаном, Тангутом, Тука-Тимуром2, по решению курултая 1235 года приняли участие значительные воинские контингенты из других улусов монгольской империи. Их возглавили дети Угэдэя Гуюк и Кадан, сын и внук Чагатая Байдар и Бури, сыновья Толуя Мунке и Бучек, сын Чингисхана Кульхан. Кроме собственно монгольских отрядов, являвшихся элитой и становым хребтом армии, в походе приняли участие практически все покоренные монголами или добровольно принявшие их верховенство народы Великой Степи: "С Батыем шло не войско, а целый народ в несколько сот тысяч человек, со своими семьями, кибитками, заменявшими кочевникам жилища, несметными стадами верблюдов и овец, табунами коней"4. (Возможно, именно здесь следует искать истину в спорах о численности степного войска. Если признать, что в число 300 тыс. входили не только воины, но и их семьи, то тогда многое становится на свои места.)
Первой жертвой "Кипчацкого похода" стала не Русь, а в полном соответствии с его названием половцы. В течении зимы-весны 1236 года на Нижней Волге монгольские войска нанесли новое поражение уже однажды разбитым ими половцам и аланам. В результате стратегическая обстановка на приволжском театре военных действий резко изменилась. Несколько десятков тысяч половцев и алан бежали в Венгрию, а оставшиеся, лишившиеся своей аристократии, целенаправленно уничтоженной победителями, вошли в монгольское государство5.
Тем самым был разрушен антимонгольский союз булгар, башкир и половцев, более-менее успешно противостоящий монголам, начиная с 20-х годов XIII столетия, и во многом предопределены последующие победы армии Батыя, которые не заставили себя долго ждать. Уже осенью 1236 года монголам удалось победоносно завершить длящуюся фактически более 10 лет войну с Волжской Булгарией. Ее столица, Великий Булгар, и многие другие города были согласно законам ясы6 уничтожены, а их население по большей части перебито. Затем в течение 1237 года были покорены мокшане, мордва, буртасы и ряд других приволжских и прикамских народов. Однако самым большим успехом монголов стало подчинение упорно сопротивляющихся башкир, которые на правах младшего союзника присоединились к монгольской армии. (О причинах этой неожиданной удачи источники умалчивают, поэтому логично предположить, что башкирам просто надоела эта не приносящая никаких девидентов изматывающая война.) Кроме башкир, в "армию вторжения" были включены мокшане, что позволило, как минимум, компенсировать понесенные потери7.
Завершив "прорыв волжского рубежа", монгольское войско подошло к границам Рязанского княжества. Оно первым из русских земель приняло на себя удар и, естественно, не выдержало его. Столица княжества была взята штурмом и сожжена, а ее население либо уничтожено, либо уведено в рабство. Такая же участь постигла и многие другие города Рязанщины. После Рязанского княжества монголы пошли во Владимиро-Суздальскую землю. Летописи не сообщают нам подробностей, состоявшегося под пограничной Коломной сражения. О том, что победа далась им нелегко, косвенно (но не более того!) свидетельствует гибель Кульхана - единственного Чингизида, погибшего во время западного похода. ("Устав" монгольской армии предписывал командирам такого уровня во время сражения находиться в тылу, поэтому логично предположить, что имел место глубокий прорыв тяжелой русской конницы.) Еще одно поражение потерпели владимиро-суздальские войска на реке Сить, где они были практически полностью уничтожены. Там же, в прямом смысле слова, лишился головы и великий князь Юрий Всеволодович.
После победы под Коломной и последовавшего вслед за этим взятием Владимира монгольское войско разделилось на три корпуса8 - теперь, когда армии Рязанского и Владимирского княжеств были разбиты, сосредоточение всех сил в одном месте было нецелесообразно. В этом умении рационально использовать свои сравнительно небольшие ресурсы (во всяком случае, соотносительно с силами противника и, в первую очередь, с размером театра военных действий) заключалась одна из главных составляющих успеха стратегии монголов. Их армия практически всегда была разделена на несколько корпусов, каждый из которых наступал на своем оперативном направлении. Однако разделенные десятками, а, чаще, и сотнями километров, они поддерживали друг с другом постоянную связь и к моменту генеральных сражений вновь соединялись в единое целое.
При этом, если для рядовых воинов и командиров низшего звена неисполнение приказа автоматически каралось строжайшим наказанием, то тысячники и темники9 обладали определенной свободой при принятии решений, что было особенно важно во время движения армии отдельными отрядами. "...После того как его военачальники получали приказ в общем виде, они были вольны сами выбрать наилучший путь для его исполнения. Такое доверие, в основе которого лежала уверенность в лояльности и опыте подчиненных, хорошо служило монголам. Владение воинским искусством ценилось выше знатности происхождения, и были армии, которые формально возглавлялись ханами, но на деле управлялись военачальниками, вышедшими из простых солдат. Субэдей был отличным примером"10. Подобная стратегия, во многом обусловленная сложностью обеспечения продовольствием больших людских и еще больших конских масс, была характерна и для предыдущих монгольских кампаний в Китае и Средней Азии, и для рассматриваемого нами похода 1236-1242 годов.
Очередной целью армии Батыя, как следует из летописей и базирующейся на них "официальной" истории, стал Новгород. После упорной двухнедельной обороны пал его южный форпост Торжок, но тут монгольское войско неожиданно повернуло назад. Что было тому причиной: ранняя весна, понесенные потери, согласие Новгорода на выплату дани, сочетание всех этих факторов или Божественное вмешательство, как утверждали монастырские летописцы, не суть важно - Новгородская земля уцелела. (Достаточно убедительное объяснение "чуда у Игнача-креста"11 приводит В. В. Каргалов. По его мнению, монголы вовсе не намеревались штурмовать Новгород, а рейд к городу их сравнительно небольших сил12 был всего лишь преследованием уцелевших защитников Торжка, после завершения которого монгольский отряд повернул обратно.
А не позднее середины марта не дожидаясь гибельной для конницы весенней распутицы, разбросанные на широком пространстве войска Батыя начали всеобщее отступление в степи. Правда, это было не простое отступление, а своего рода "большая облава" - монголы, разбившись на мелкие отряды, широким фронтом двигались на юг, разоряя на своем пути города и села, уничтожая или угоняя в "полон" не успевшее бежать население. В итоге междуречье Оки и Волги подверглось тотальному опустошению13.
И все же, какими бы страшными ни были последствия вторжения монголов для Северо-Восточной Руси, еще более тяжелая участь выпала на долю южнорусских княжеств, оказавшихся на пути монголов "к последнему морю"14.
2. Орда-Эджен или Орду-Ичен (ок. 1204-1251) - согласно наиболее распространенным версиям, старший сын
Джучи, добровольно отказавшийся от власти над отцовским улусом в пользу Батыя. В то же время аргументы, доказывающие, что Орда-Эджен был не старшим, а младшим сыном Джучи, также представляются достаточно весомыми. (Сафаргалиев М. Г. Распад золотой орды. Саранск: Мордовское книжное изд-во, 1960. С. 40-41.)
Берке (1209-1266) - третий сын Джучи. С конца 50-х годов XIII века правитель Золотой Орды (на сегодняшний день не существует единого мнения по поводу механизма и времени прихода Берке к власти). Проводил последовательную политику, направленную на укрепление самостоятельности зарождающегося государства Джучидов, развитие его городов и экономики.
Шибан (Шейбан, Сибан) - один из лучших монгольских полководцев своего времени, в полной мере проявивший свои воинские таланты во время западного похода 1236-1242 годов. Родоначальник династии Шибанидов, представители которой правили во многих ханствах, образовавшихся после распада улусов Джучи и Чагатая.
Тука-Тимур - один из младших сыновей Джучи (авторы средневековых генеалогий указывают на различный "порядковый номер"). После пресечения линии Батуидов и начала Великой Замятни Тукатимуриды вступили в борьбу с потомками Шибана за верховную власть. Им удалось основать новую ханскую династию, которая правила в Золотой Орде, а также в Астраханском, Бухарском, Казахском ханствах. Согласно большинству источников, от Тука-Тимура ведут свою родословную и крымские Гераи.
Кульхан (монг. Хулгэн) - сын Чингисхана от второй жены меркитки Хулан.
3. Гуюк (1206-1248) - старший сын Угэдэя, великий хан с 1246 года. Умер то ли от болезни, то ли от отравления в начале своего похода против Батыя, с которым находился в неприязненных отношениях еще с момента их совместного похода на Русь.
Кадан (? - после 1260) - сын Угэдэя от наложницы Эркинэ. Во время западного похода прекрасно проявил себя в качестве командующего самостоятельным корпусом, выдвинувшись в ряды лучших монгольских полководцев.
В исторической литературе Кадана иногда путают со вторым сыном Угэдэя Годаном.
Мунке (1208-1259) - сын Толуя. В русских летописях известен под именем Менгу-хан. На курултае 1251 года приподдержке Джучидов был избран великим ханом. Путем жестоких репрессий расправился со своими противниками. Во время правления Мунке завоевания монголов продолжились. Под их ударом оказались Западный
Иран, Закавказье и Передняя Азия, поход на которые возглавил Хулагу. Сам же великий хан лично возглавлял военные действия в Южном Китае, где и умер при осаде Чунцина.
4. Егер О. Всемирная история. Т. 2: Средние века. Москва: АСТ, 2000. С. 524.
5. Плетнева С. А. Половцы. Москва: Наука, 1990. С. 179.
6. Яса - не дошедший до нас в письменном виде (ее фрагменты известны историкам в основном из арабских и персидских источников) свод законов и правил, регламентирующих жизнь монгольского государства. Озвучена
Чингисханом на курултае 1206 года. "Великая Яса основателя империи и ясы его преемников составляли главный источник права для всех органов, осуществлявших правосудие, включая и хана. Иные источники не должны были противоречить ясам". (Почекаев Р. Ю. Суд и правосудие в Золотой орде. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Article/pochek_sudprav.php) Впрочем, единого мнения по поводу того, является ли яса сводом законов или просто сборником высказываний хана по тем или иным вопросам жизни монгольского общества на сегодняшний день не существует.
7. Храпачевский Р. П. Военная держава Чингисхана. Москва: АСТ: ЛЮКС, 2005. С. 354.
8. Там же. С. 364.
9. Темник - командир тумена. Вначале военная, затем военно-административная должность.
10. Тарнбул С., МакБрайд А. Армия Монгольской империи. URL: http://www.e-reading.club/bookreader.php/1007476/ Tarnbul_-_Armiya_mongolskoy_imperii.html
11. Местность, расположенная примерно в 200 км юго-восточнее Новгорода, дойдя до которой монгольские войска прекратили наступление.
12. Распространенная в исторической литературе версия о том, будто бы монголам удалось взять Торжок только после сбора под его стенами чуть ли не всей своей армии, не соответствует действительности. Чтобы убедиться в этом, достаточно просто сопоставить даты падения Торжка, битвы на реке Сить, взятия Ярославля. (Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы развития Феодальной Руси. Москва: Высшая школа, 1967. С. 108.)
13. Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы развития Феодальной Руси. С. 109-110.
14. "К последнему морю" заключительная часть трилогии В. Г. Яна о завоевательныз походах монголов.
2. ПОХОД 1239-1242 ГОДОВ
Военное искусство - искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. (Наполеон I)
После разгрома Северо-Восточной Руси монгольское войско через Черниговскую землю направилось в южно-русские степи - воины нуждались в отдыхе, требовалось также восстановить конский состав и ликвидировать последние очаги сопротивления половцев, черкесов и алан. А в 1239 году монголы уничтожают пограничное со Степью Переяславское княжество и разоряют союзное половцам Черниговское княжество. Под их ударами пали Чернигов, Новгород-Северский, Глухов, Рыльск, Путивль, Гомель, Трубчевск и ряд других городов. Осенью 1240 года, обеспечив тыл и в очередной раз пополнив войско покоренными народами (половцами, булгарами, мордвой), монгольское войско продолжило свой западный поход. Были разбиты союзники киевских князей - черные клобуки1, затем взят и сам Киев2, а затем... Затем войска Гуюка, Мунке и ряда других чингизидов были отозваны в Монголию.
Нам остается лишь гадать о причинах такого решения. Возможно "верховное командование" посчитало, что поход достиг всех поставленных целей (согласно сообщению Рашид ад-Дина3, объединенная армия под командованием Бату была послана для завоевания территорий Волжской Булгарии, Дешт-и-Кипчака, Башкирии, Руси и Черкесии до Дербента, при этом о завоевании Европы речь прямо не шла4) и войска целесообразнее использовать в Китае и Корее.
Теперь перед оставшимися без поддержки других улусов джучидам предстояло решать, что делать дальше. То ли остановиться и начать "государственное строительство" на огромных завоеванных территориях, то ли продолжить столь успешно складывающийся поход. В итоге было принято решение развивать достигнутый успех и дальнейший поход к "последнему морю" можно рассматривать как классическое стратегическое преследование отступающего противника (половцев), когда уверенное в своих силах и опьяненное победами войско в неудержимом порыве крушит все и вся на своем пути, а энтузиазм воинов подогревается не только приказами командиров, но и перспективой захвата военной добычи. (В любом случае можно говорить о том, что дальнейший поход на запад уже не являлся общемонгольским предприятием, а стал в той или иной мере внутренним делом улуса Джучи5.)
Причем этот "энтузиазм", присущий в том числе и пополнившим войско Батыя "новобранцам" из еще недавно сражавшихся против монголов племен, был, действительно, велик. С одной стороны, яса предусматривала "материальное поощрение" отличившихся при штурме вражеских городов воинов: "Первые и последние (в очереди) на грабежи и похищения ранжируются в соответствии с их заслугами. Тот, кто вырвался вперед - втыкает стрелу в двери дома, пришедшие после - не смеют уже входить"6. Она же строжайше запрещала начальникам отбирать у воинов, за вычетом ханской доли, разумеется, добычу7. Это был, так сказать, "пряник". С другой стороны, рвение монгольских, а еще в большей степени "привлеченных", воинов подогревал "кнут" - за трусость в бою и другие проступки, согласно той же ясе, предусматривалось всего два вида наказания - смерть или ссылка в Сибирь. Впрочем, учитывая удаленность армии Батыя от Сибири, второй вариант для провинившихся исключался...
Понесенные потери и уход туменов из других улусов поставил перед решившими продолжить поход монгольскими военачальниками насущную задачу пополнения войска. И она была решена уже хорошо проверенным способом - путем очередной волны "мобилизации" среди покоренных народов. Что же касается качественного состава армии, то он, хотя и стал несколько хуже, но не настолько, чтобы существенно ослабить ее боевые возможности. Дело в том, что "новобранцы" в подавляющем большинстве случаев включались в монгольскую армию не отдельными подразделениями, а распределялись по уже существующим десяткам и сотням. Это позволяло, с одной стороны, контролировать лояльность и дисциплину "молодых бойцов", а с другой - достаточно быстро обучать их монгольским приемам ведения боевых действий.
От Киева монгольская армия широким фронтом двинулась на запад, вновь применив уже знакомую нам "облаву". Ее продвижение значительно облегчалось тем, что военные силы, оказавшейся на их пути Галицко-Волынской земли, были существенно ослаблены продолжающейся там еще с 1205 года гражданской войной, а князья и население охвачены паникой: "...весть, что Киев пал, и татары идут дальше на запад, навела тут такой страх, что все бежали куда глаза глядят: князья, бояре, простые люди"8.
Опустошив Галицко-Волынское княжество, монгольское войско разделилось на несколько армий. "Северная" под командованием внука Чингисхана Байдара, разделенная, в свою очередь, на отряды самого Байдара9 и его двоюродных братьев Орду и Кадана, в конце 1240 года по трем разным маршрутам вторглась в Польшу. Ее задачей было обеспечить правый фланг "центральной" армии - главной группировки монгольских войск во главе с Батыем и Субэдэем, которая, согласно "генеральному плану", преодолев карпатские перевалы, должна была выйти на венгерскую равнину. Еще два тумена отправилась на юг, чтобы, покорив по дороге Молдавию и Валахию, обойти охраняемые венграми карпатские перевалы...
Если историки не преувеличивают, и перед нами не обычная степная "загонная охота" на бегущую в панике дичь или на разбитого и деморализованного противника, то остается только снять шляпу перед гением Субэдэя, безымянных монгольских "штабистов" и блестящей плеяды командиров туменов. Ничего подобного военное искусство не знало вплоть до эпохи Наполеона с его Главным штабом во главе с Бертье. Впрочем, и здесь есть одно существенное отличие и отнюдь не в пользу сильнейшей европейской армии начала XIX века. Наполеоновские маршалы действовали смело и практически безошибочно лишь в присутствии императора. Когда же им приходилось командовать войсками в отрыве от главных сил и самостоятельно принимать решения, то их стратегия и тактика были зачастую весьма далеки от идеала. А монгольские тумены, разделенные сотнями километров незнакомой местности с враждебным населением, как и в предыдущих походах, действовали согласованно по единому плану, то сходясь в нужном месте и в нужное время для решающих битв, то вновь разделяясь для "облавы".
Вначале расскажем о действиях "северной армии" (фактически это был всего лишь стандартный тумен численностью примерно 10 тыс. человек), успехи которой наглядно показывают, каких вершин достигло монгольское военное искусство. Взяв Люблин и Сандомир, отряды Байдара начали стремительно продвигаться на запад. Нанеся поражение полякам под Турском 13 февраля 1241 года, а затем - в двух боях под Хмельником и
Торчком 18 и 19 марта 1241 года, через несколько дней они взяли Краков и в начале апреля были уже в Силезии. Там 9 апреля 1241 года состоялась знаменитая битва при Легнице, в которой поредевший к тому времени монгольский корпус наголову разбил значительно превышавшее его числом объединенное польско-силезско-немецкое войско. Это сражение со всей ясностью показало, что европейские рыцари, как и китайские латники и русские дружинники, не смогли ничего противопоставить тактике расстрела противника из луков с безопасного для стрелков расстояния. Такого неравенства возможностей не было даже в войнах вооруженных скорострельными винтовками англичан против обладающих лишь холодным оружием зулусов. Африканские копьеносцы имели, пусть минимальный, но хоть какой-то шанс завязать рукопашный бой со стоящей на месте британской стрелковой цепью.
Монголы же при приближении врагов просто отъезжали назад и продолжали стрельбу...
Поэтому вряд ли можно согласиться с В. В. Похлебкиным, который считал, что в сражении при Легнице "лишенным брони и вооруженным луками монголо-татарским войскам был нанесен настолько чувствительный урон, что они повернули спустя три дня свои войска
на юго-запад, пойдя на соединение с главными силами Батыя"10. Как уже отмечалось выше, именно по той причине, что монгольские войска были лишены брони и вооружены луками, они не вступали в ближний бой с врагами и не могли понести "чувствительный урон". А "отступление" на соединение с Батыем было не более чем частью заранее выработанного единого стратегического плана.
Словом, как с точки зрения тактики, так и с точки зрения ее исхода, битва при Легнице мало чем выделялась из череды побед, добытых монголами в полевых сражениях. Но вот на одном из эпизодов этого сражения, сыгравшего, по мнению Яна Длугоша, важную роль в поражении союзного войска и давшего обильную пищу для последующих измышлений "историков-новаторов", следует, на наш взгляд, остановиться подробно. По словам Длугоша, когда победа начала уже склоняться на сторону поляков, "некий татарский отряд, неизвестно - русского либо татарского происхождения, очень быстро перемещаясь здесь и там между одним и другим войском, ужасно кричал, обращая к обоим войскам противоположные слова. Орал по-польски: "Biegajcie, biegajcie", что значит: "Бегите, бегите", приводя поляков в оторопь, по-татарски же призывал татар к битве и стойкости. На то опольский князь Мечислав, уверенный, что это крик не врага, но друга, который подает правдивый, а не обманный знак, бросил битву и бежал, увлекая за собой большое число воинов, особенно тех, кто был подчинен ему в третьем отряде"11.
Принимая на веру сообщение польского хрониста, сторонники отождествления Владимиро-Суздальского княжества с монгольской Ордой, делают вполне логичный вывод о том, что подобную психологическую атаку могли провести только русские, которые, собственно, и совершили весь западный поход 1241-1242 годов. С другой стороны, если быть последовательными и доверять Длугошу, описывающему битву при Легницедвумя веками позже этого события, то надо принимать на веру все его сообщения, в том числе и следующее:
"Была в татарском войске среди иных хоругвей одна гигантская, на которой виднелся такой знак: Х. На древке же той хоругви было подобие отвратительной черной головы с подбородком, укрытым порослью. Когда татары отступили, склоняясь уже к побегу, знаменосец при том штандарте как можно сильнее потрясал той головой, торчащей высоко на древке. Изошли из нее тот час же и разошлись над всем польским войском пар, дым и туман с такой сильной вонью, что в силу ужасного и несносного смрада сражающиеся поляки едва ли не сомлели и, став едва живыми, оказались неспособны к битве". А также и к утверждению польского хрониста о том, что монголов в этой битве возглавлял сам Батый12.
Однако, если в применение монголами отравляющих газов или в воздействие какой-то зрелищной иллюзии, воспринимаемой как колдовство, при большом желании можно еще поверить, то достоверно известно, что Батый в это время находился в Венгрии и никак не мог принимать участие в сражении при Легнице. Поэтому к данному сообщению Длугоша, на наш взгляд, следует отнестись с чрезвычайной осторожностью или, по крайней мере, попытаться прокомментировать его, "не умножая сущностей". Автор не уверен, что это можно сделать в отношении "химической атаки" (если действительно монголы применили некие "отравляющие вещества", при этом действующие избирательно не затрагивая своих воинов!), но присутствие русских воинов в армии Батыя легко объяснить без всяких конспирологических версий. Выше уже не раз говорилось о практике привлечения воинов покоренных народов в монгольскую армию. И русские княжества не были в этом плане исключением. Если же учесть, что "параллельно" с монголами против Польши и Венгрии воевали правители Галицко-Волынской земли Даниил и Василько Романовичи, то участие их дружин или, по крайней мере, наличие большого количества отдельных русских воинов в рядах монгольской армии выглядит вполне естественным13.
О галицко-монгольском "боевом братстве" мы еще обстоятельно поговорим в очерке XVII, а пока продолжим описание военной кампании 1241-1242 годов. Успешно решив свою часть грандиозной стратегической задачи, "северная армия" во исполнение приказа из ставки повернула на юг, чтобы, пройдя Моравию14, соединиться с основными силами, оперировавшими в Венгрии - главной цели монголов. Вторжение в Венгрию также началось с нескольких направлений и протекало не менее успешно, чем в Польше. Корпуса под командованием Батыя и Субэдэя с боями прошли карпатские перевалы, а совершавшие стратегический обход с юга войска Бури и Бучека разорили Трансильванию и южную Венгрию. Исход кампании определился 11 апреля 1241 года, когда собранное Белой IV большое войско потерпело сокрушительное поражение от соединившихся корпусов Батыя и Субэдэя в сражении на реке Шайо.
Далее в военных действиях наступило некоторое затишье, поскольку полноводный Дунай препятствовал дальнейшему продвижению монголов. Однако с началом зимы река замерзла и наступление продолжилось. На очереди была западная Венгрия, где наступала основная часть "центральной" армии и входившая в состав венгерского королевства Хорватия, куда на поиски скрывавшегося там Белы IV был отправлен отдельный корпус Кадана. Не встречая серьезного сопротивления, на юге монголы вышли к побережью Адриатического моря, а в центре - к окрестностям Вены. Казалось, что уже ничто не сможет остановить конницу Батыя, однако наступление монгольских войск остановилось, а в марте 1242 года неожиданно начался их отход на восток.
1. Черные клобуки - общее название кочевых народов (печенегов, торков, берендеев, ковуев и др.), нашедших убежище на границе Киевского княжества и Степи после половецкого вторжения. Наряду с бродниками, возможно, составляют один из компонентов украинского козачества.
2. Осада столичного города продолжалась согласно летописным источникам с 5 сентября по 19 ноября (или даже по 6 декабря) 1240 года, однако Рашид ад-Дин сообщает, что монголы "уложились" в 9 дней.
3. Рашид ад-Дин (ок. 1247-1318) - на протяжении многих лет один из главных "управленцев" державы Хулагуидов, богатейший человек своего времени, уступавший в Иране по размерам личного состояния лишь самому хану. Автор многих литературных произведений, из которых наибольшую ценность представляет "Джами ат-таварих". Проводил политику "примирения" монгольских и местных феодалов. Казнен по "стандартному" для чиновников-олигархов такого масштаба обвинению - растрате казенных средств и подготовке убийства ильхана.
"Джами ат-таварих" - сочинение, написанное по заказу седьмого ильхана Ирана Газана, авторским коллективом под руководством и при непосредственном участии Рашид ад-Дина.
4. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Москва - Ленинград: Изд-во АН СССР, 1960. Т. 2. С. 71-72.
5. Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы развития Феодальной Руси. С. 116-117.
6. Пэн Дая, Сюй Тин. Краткие сведения о черных татарах. Проблемы востоковедения. 1960. No 5. (Публикация Линь Кюнь и М. Ц. Мункуева.)
7. Храпачевский Р. П. Военная держава Чингисхана. С. 193.
8. Михайло Грушевський. Iлюстрована Iсторiя України. Київ, 1990. С. 120.
9. Как видим, сын Чагатая Байдар остался в войске Бату.
10. Похлебкин В. В. Татары и Русь. Москва: Междунар. отн., 2005. С. 13.
11. Длугош Ян. Annales seu cronicae incliti Regni Poloniae. URL:
13. Воины Владимирского княжества принимали участие в походе монголов против алан. Имелись русские дружинники и в армии монгольских императоров в Китае.
14. "Победа Ярослава из Штернберга над монголами под Оломоуцем" - всего лишь чешская военно-патриотическая легенда из подделки начала XIX века так называемой Краледворской рукописи. Подделку разоблачили в конце XIX - начале XX века, но до этого мифическая "победа чехов" успела занять прочные позиции в историографии (в частности о ней в своих работах упоминают С. М. Соловьев, Б. Д. Греков, Л. Н. Гумилев) и художественной литературе (Я. Гашек "Похождения бравого солдата Швейка", В. Г. Ян "К последнему морю".) Были свои вымышленные "победы над монголами" у хорватов (битва на Гробникском поле) и венгров.
3. НАЗАД В СТЕПИ
Русские необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились в степи своего Востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной Россией. (А. С. Пушкин)
О причинах этого отступления историки ведут спор и сегодня. Патриотическая версия А. С. Пушкина, без сомнения, ласкает национальное самосознание, но вряд ли соответствует действительности: "русские (на самом деле половецкие) необозримые равнины" были для монголов естественной средой обитания и, естественно, "поглотить" их не могли. А русские князья вовсе не горели желанием спасать "образующееся просвещение" в Европе и угрожать монгольскому тылу, жертвуя уцелевшими после неудач 1237-1241 годов войсками. Гораздо логичнее выглядят другие объяснения прекращения европейского похода монголов.
Во-первых, согласно одной из наиболее распространенных версий, неожиданное спасение Европы связано со смертью в декабре 1241 года великого хана Угэдэя и необходимостью присутствия всех без исключения чингизидов на выборах нового хана. (У этой версии есть одно уязвимое место - эти выборы состоялись только в 1246 году.)
Во-вторых, не следует сбрасывать со счетов большие потери в людях (не столько военные, а, как и у большинства средневековых армий, санитарные) и конском составе, а также усталость далеко оторвавшейся от своих тылов армии. Поэтому не исключено, что Батый и Субэдэй резонно сочли более надежным вначале отвести войска на отдых и пополнение, чтобы затем с новыми силами обрушиться на уже хорошо изученного противника. Ведь любое поражение "за много тысяч лье от Монголии" было бы для монгольской армии фатальным.
В-третьих, густонаселенная по средневековым меркам Европа с ее многочисленными хорошо укрепленными каменными городами и замками оказалась монголам все же "не по зубам". Кроме того, на пути их изрядно поредевшей и уставшей армии постоянно вставали все новые и новые силы, как, например, под Веной, где монгольскую конницу встретила объединенная армия короля Чехии, герцогов Австрии и Каринтии, вступить в битву с которой монголы не решились "и скоро отхлынули на восток. Западная Европа была спасена"1.
В-четвертых, уходом главных монгольских сил далеко на запад воспользовались народы Поволжья и башкиры, подняв восстание. (По свидетельству Плано Карпини2, вернувшемуся из Европы монгольскому войску вместо отдыха пришлось вновь "замирять" покоренные несколько лет назад земли: "Возвратившись оттуда, они пришли в землю Мордванов, которые суть язычники, и победили их войною. Подвинувшись отсюда против Билеров, то есть великой Булгарии, они и ее совершенно разорили. Подвинувшись отсюда еще на север, против Баскарт, то есть великой Венгрии3, они победили и их"4.)
Мы не станем гадать, какие конкретно из вышеперечисленных причин заставили Батыя прервать так удачно складывающийся поход. Для нас достаточно знать то, что у него не было веских причин его продолжать. Если понимать под понятием "весь мир" Великую Степь, то монголы и в самом деле добились мирового господства, подчинив себе все населяющие ее народы. Что же касается нового похода в Европу, то Батый, занятый обустройством своего улуса и противостоянием с правительством Гуюка, отложил его до лучших времен, а затем... Затем его планы перечеркнула сила, перед которой не могут устоять даже самые великие владыки.
Теперь поговорим о непосредственных последствиях кипчакского похода для Руси. Приведем сухие, но красноречивые цифры о количестве древнерусских поселений в различных княжествах до и после монгольского вторжения5. (см. табл.).
Итак, согласно А. А. Горскому, из 1045 поселений, существовавших перед монгольским вторжением, было уничтожено 729 (70 %), из них к концу XIII - началу XIV столетия восстали из пепла лишь 291 поселение. При этом, как явствует из таблицы, последствия нашествия для различных русских земель были различны. Естественно, более всего пострадали принявшие княжества, граничащие со Степью - Рязанское и Муромское (кампания1237-1238 года) и Киевское, Переяславское, Черниговское, Галицко-Волынское (кампания 1239-1240 годов). Всего в них было уничтожено 529 поселений при этом восстановлено только 160, то есть всего 30%. В то же время во Владимиро-Суздальской земле "коэффициэнт восстановления" составил 125%. (Уничтожение значительной части поселений в Смоленском и Полоцком княжестве, которые не были затронуты монгольским нашествием объясняется набегами литовцев.)
Вероятно, именно здесь кроется один из главных ответов на вопрос, почему именно Владимиро-Суздальская земля стала новым центром восточнославянской государственности. Об этом пойдет речь в последующих очерках, а пока перейдем от сухих беспристрастных цифр в область теорий и предположений и попытаемся понять, какими причинами был вызван неожиданный всплеск "геополитической активности" доселе ничем не примечательного центрально-азиатского народа.
1. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Москва: Мысль, 1988. Т. 3. С. 141-142.
2. Карпини Джованни Плано (ок. 1182-1252) - итальянский монах-францисканец, возглавивший посольство римского папы Иннокентия IV к правителям монгольской империи. Посетив ставку Батыя, отправился в Каракорум, где присутствовал на церемонии избрания великим ханом Гуюка. После благополучного возвращения из опасного путешествия написал о нем две рукописи: Historia Mongalorum quos nos Tartaros appellamus ("История Монголов, которых мы называем Татарами") и Liber Tartarorum ("Книга о Татарах").
3. Подробнее о венграх, башкирах и "Великой Венгрии" см. например Nemeth G. Ungarische Stammesnamen bei den Baschkiren. Budapest, 1966.
4. Карпини Д. История Монгалов. URL: http://www.gumer. info/bibliotek_Buks/History/karpini/01.php
5. Горский А. А. Русь: от славянского Расселения до Московского царства. Москва: Языки славянской культуры, 2004. С. 203.
4. ЗАКОНОМЕРНОСТЬ ИЛИ СЛУЧАЙНОСТЬ
Историку легче ответить на вопрос как? Нежели почему?
Ф. Бродель
Ранее уже говорилось, что Центральная Монголия время от времени выбрасывала из своего "котла народов" волны кочевых племен, иногда докатывающиеся до Центральной (авары, венгры) или даже Западной (гунны) Европы. Последнюю такую волну составили в уже сравнительно близкое нам время калмыки - монгольский народ, откочевавший на рубеже XVI-XVII из степей Восточного Казахстана и Джунгарии на Нижнюю Волгу и Северный Прикаспий. Это перемещение не оказало существенного влияния на глобальную расстановку сил в регионе, как вследствие относительной малочисленности кочевников, так и по той причине, что Московское царство с единой армией, вооруженной огнестрельным оружием, было несравненно сильнее раздробленных русских княжеств.
В спорах о причинах подобных миграций ученые не пришли к единому мнению. Некоторые из них связывали это с глобальным и достаточно резким изменением климата: усыханием (М. А. Боголепов, А. Тойнби, Г. Е. Грумм-Гржимайло, С. Хантингтон1) или, наоборот, увлажнением (Л. Н. Гумилев). В качестве возможных причин назывались также похолодание и потепление. Не вдаваясь в научные споры, отметим, что и по сей день не удалось установить четкой взаимосвязи между теми или иными изменениями климата и реальными историческими процессами, как в кочевых, так и в аграрных обществах. "Расцвет одних цивилизаций приходился на периоды максимального потепления, другие достигали подъема в периоды похолодания"2. Не дают однозначного ответа на поставленный вопрос и попытки связать неожиданные массовые переселения кочевников с демографическими и экологическими причинами. Поэтому с легкой долей иронии можно констатировать, что объяснение древних и средневековых земледельцев, считающих кочевников "бичом Божьим", а их вторжения "наказанием за людские грехи", по сути, ничем не хуже в качестве искомого ответа, чем любое другое.
Что же касается причин, приведших к тому, что разрозненные еще в 90-е годы XII века монгольские племена спустя едва ли не десятилетие образовали стремительно расширяющуюся державу, то поиски удовлетворительного ответа на этот вопрос еще более затруднительны. Во всяком случае, ни с экологической, ни с экономической точек зрения монголы, как и другие кочевники, в государстве не нуждались, поскольку вся их производственная деятельность велась внутри семейно-родственных групп. А в этих условиях наиболее выгодную модель политической организации обеспечивает не государство, а сегментарная оппозиция3. "В силу этого власть предводителей степных обществ не могла достичь формализованного уровня на основе регулярного налогообложения скотоводов, а элита была вынуждена довольствоваться "подарками" и нерегулярными подношениями. К тому же значительное притеснение мобильных скотоводов со стороны племенного вождя или другого лица, претендующего на личную власть, могло привести к массовой откочевке"4.
Однако монголы отнюдь не были отшельниками.
Они, как и предшествующие им в качестве хозяев Степи хунну, сяньбийцы, тюрки, уйгуры и енисейские кыргызы5, не только вели самодостаточное скотоводческое хозяйство, но и общались с соседним земледельческим государством. Общение это заключалось в чередовании торговли и войны, причем далеко не всегда нападавшей стороной были степняки. А поскольку их соседом было одно из самых могущественных государств древности и средневековья - Китай, то вполне естественно, что граничащим с ним кочевникам "...была необходима мощная военная организация. Исследователям удалось подметить интересное обстоятельство: степень централизации кочевников прямо пропорциональна величине соседней земледельческой цивилизации"6. ("Наименее организованные в формальном отношении кочевники были обнаружены в Африке южнее Сахары, где они крайне редко сталкивались с государственными обществами в доколониальный период, а ... самые высокоорганизованные в формальном отношении кочевые общества возникали на границах Китая, самого крупного и наиболее централизованного оседлого государства в мире"7.)
И все же по большому счету, это, без сомнения, интересное наблюдение также может оказаться "ложным следом" в поисках причин возникновения кочевых государств хотя бы потому, что данная "закономерность" на самом деле возможно вовсе не является таковой. Ведь для полноценного "статистического исследования" надо иметь хотя бы несколько сот подобных фактов, чего, естественно, история человечества, "располагающая" всего лишь десятком-двумя подобных государственных образований, не может нам дать. Впрочем, если рассуждать логически, эта предложенная современными историками-номадистами концепция безупречна. Поэтому (за неимением на сегодняшний день лучшей) с чистой совестью примем ее за основу и... снова останемся, пусть не в полнейшем, но все же в достаточно сильном недоумении: если и существуют "какие-то одинаковые характеристики для всех кочевников, то сравнительный метод даст для них только углубление понимания связей между ними, но не объяснит феномена монголов"8.
А Монгольская империя действительно была феноменом, очень мало похожим на все предшествующие ей каганаты Великой Степи. Те также граничили с имперским Китаем, но по своей сути представляли собой "имперские конфедерации", автократические и государствоподобные во внешней и военной политике, но придерживающиеся принципов совещательности и федерализма во внутренних делах. Административная иерархия подобных государственных образований состояла, как минимум, из трех уровней: 1) центрального правительства во главе с императором, 2) имперских наместников, призванных контролировать местных племенных вождей и 3) самих вождей. "На местном уровне племенная структура оставалась неизменной; властью по-прежнему обладали вожди, которые черпали влияние и силу в поддержке народа, а не в императорских назначениях на должность"9. Стабильность таких государственных структур с отличными вооруженными силами, но в то же время с недостаточно развитым управленческим аппаратом и с еще менее развитыми внутриэкономическими связями, поддерживалась за счет ограбления соседних государств и благодаря лествичной системе наследования, о преимуществах и недостатках которой подробно говорилось выше.
Во всяком случае, ничего похожего на ту первоклассную государственную машину, с помощью которой основатель Монгольской империи и его потомки управляли огромной территорией, населенной многими и весьма отличающимися, как по вероисповеданию, так и по образу жизни народами, Великая Степь ранее никогда не знала. Об организации власти в империи Чингизидов мы расскажем позднее, а пока зададимся вопросом, что же заставило уже немолодого степного батыра (к моменту провозглашения великим ханом Тэмуджин давно разменял пятый десяток) вдруг озадачиться вопросами государственного строительства, причем не только озадачиться, но с блеском и в кратчайшие сроки осуществить задуманное.
Естественно, составить полный психологический портрет Чингисхана не представляется возможным, но все факты его биографии говорят о том, что версию некоего "озарения свыше" можно отбросить. Прагматиком Чингисханом двигала "сила вещей" - после победы в длительной междоусобице он, чтобы сохранить свою власть, был обязан ответить на социальные запросы монгольского общества и начать внешние завоевания. Однако никакая "сила вещей" не была способна гарантировать верный успех. И здесь самое время поговорить о роли личности в истории. Вернее, в данном случае, правильнее было бы говорить не столько о роли личности, сколько о роли личностей - плеяде выдающихся полководцев и талантливых администраторов, окружавших Чингисхана. Именно при решении кадрового вопроса и проявилась гениальность основателя империи, отказавшегося от многовековых традиций и сделавшего ставку не на племенную структуру кочевого общества, неоднократно доказывавшую в экстремальных условиях свою полную ненадежность, а на невиданную доселе в Великой Степи государственность бюрократического типа, позаимствованную в соседнем Китае. Чингисхан умел находить талантливых людей, как среди монголов, так и среди поверженных врагов, причем не только находить, но и, не опасаясь возможной нелояльности (вероятно считая, что гарантированная некомпетентность и враждебность собственной аристократии гораздо опаснее), выдвигать на первые роли в государстве-войске, доверяя им самостоятельно решать важнейшие задачи. (Если говорить языком наших дней, то Чингисхан был гениальным, пусть и жестоким, администратором, сумевшим сломать старые и внедрить новые более эффективные управленческие технологии.)
Таким образом, монгольская империя была, на наш взгляд, результатом игры случая, что, однако, никоим образом не умаляет ее значение в истории человечества. В конце концов, "все важнейшие качественные изменения в человеческой истории были результатом уникального сочетания многих разнообразных факторов, которое подчас выглядит почти случайным. Во всяком случае, эти изменения отнюдь не были детерминированы. В сущности, в истории прослеживается очень мало закономерностей, а те, которые прослеживаются, относятся в основном к причинно-следственному порядку развития"10.
Что же касается вопроса о том, "могли ли русские княжества отразить врага" или "были ли шансы на победу у антимонгольского восстания", то, по нашему глубокому убеждению, на них существует простой и однозначный ответ - нет и еще раз нет. Аналогичный ответ (и вновь не побоимся пойти наперекор устоявшемуся мнению) можно дать на вопрос о том, находилась ли Русь в глубоком (или в каком-либо ином кризисе) перед монгольским нашествием. И хотя представители практически всех исторических школ, начиная от С. М. Соловьева и заканчивая Л. Н. Гумилевым, на этом дружно настаивают, вынуждены, пусть это и выглядит, мягко говоря, несколько самонадеянно, не согласиться со столь уважаемыми специалистами. Безусловно, имелись "отдельные негативные явления", о которых написано столь много и столь многими, что не имеет никакого смысла их перечислять. Но в сравнении с большинством других государств того времени русские княжества в целом смотрелись вполне достойно. Феодальная раздробленность и междоусобные войны присутствовали повсеместно, а не только на Руси, и были бичом практически всей Евразии - от Японских островов до Пиренейского полуострова. Равно, как и другие прелести средневековья: хроническая нехватка денег в казне правителя, голод и эпидемии. А оазисы процветания, весьма относительного и достаточно ситуативного, можно было пересчитать по пальцам.
Что же касается тезиса о том, что свидетельством кризиса Руси является ее поражение от монгольской армии... Ну, если развивать его до конца, то придется признать, что слабыми были даже такие сверхдержавы того времени, как империи Цзинь и Сунь и государство Хорезмшахов. А уж обо всех других странах и народах, испытавших монгольское нашествие, и говорить не приходится.
------------------------------------------------
1. Тойнби Арнольд Джозеф (англ. Arnold Joseph Toynbee; 1889-1975) - автор теории локальных цивилизаций, подробно изложенной в 12-томном труде "Постижение истории". Согласно этой теории, всю историю человечества следует рассматривать как систему условно выделяемых цивилизаций, проходящих одинаковые фазы от рождения до гибели. Всего Тойнби насчитал 21 цивилизацию. Среди них к теме нашей книги непосредственное отношение имеют: западная, православная христианская (основная) - в Византии и на Балканах и, в первую очередь, православная христианская в России. Кочевники Великой Степи отнесены Тойнби к отдельному классу "задержанных цивилизаций", которые спустя какое-то время после своего рождения по тем или иным причинам остановились в своем развитии. В свои теоретические построения автор "Постижения истории" вводит такое понятие, как "вызов", т. е., упрощенно говоря, неблагоприятное внешнее воздействие: суровый климат, внезапное нападение либо постоянное давление воинственных соседей и др. Являясь приверженцем левых взглядов, Тойнби рассматривал историю построения Российской империи как ответ на постоянное внешнее давление, сначала - кочевников, а затем западного мира, и считал коммунизм естественной реакцией русской православной цивилизации на навязанные ей в XVIII веке чуждые идеи, сближаясь в этом с евразийцами и русскими национал-большевиками.
Несмотря на всю популярность цивилизационных теорий, как Тойнби, так и других авторов, у них есть ряд существенных недостатков, главным из которых следует считать отсутствие четких однозначных критериев понятия "локальная цивилизация" и ясного объяснения, почему в одних случаях "вызовы" приводят к расцвету цивилизаций,
а в других - нет. В результате возникает полнейший разнобой в определении количества цивилизаций, их границ etc., что делает возможным различные спекуляции вплоть до объявления какого-либо народа "особой цивилизацией" (Крадин Н. Н. Проблемы периодизации исторических макропроцессов.
URL: http://cliodynamics.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=51&Itemid=1) Поэтому, согласно рекомендации А. М. Хазанова, вместо семантически неопределенного термина "цивилизация" следует употреблять термин "историко-культурные регионы", которые, по его мнению, являются "основными блоками исторического процесса". (Хазанов А. М. Кочевники евразийских степей в исторической ретроспективе. Раннее государство, его альтернативы и аналоги: сб. ст. С. 478.)
Не лишне отметить, что "Постижение истории" с первой и до последней страницы пронизано религиозным духом: "Если проанализировать цивилизации, дожившие до наших дней, а точнее, до 1952 г., когда пишутся эти строки, мы увидим, что каждая из них имеет в своем фоне какую-то универсальную церковь. Так, западная и православно-христианская цивилизации с ветвью православного христианства в России через христианскую церковь восходят к эллинистической цивилизации; дальневосточная цивилизация и ее ветвь в Корее и Японии через махаяну связаны с древнекитайской цивилизацией; индуистская цивилизация связана через индуизм с индской, а иранская и арабская - через ислам с древнесирийской". (Тойнби А. Постижение истории. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Toynbee/_39.php)
Пик популярности цивилизационной теории пришелся на последнюю четверть прошлого века, однако в настоящий момент она переживает серьезный кризис, и "наиболее активно разрабатывается в последние десятилетия (как альтернатива евроцентризму) в развивающихся и постсоциалистических странах. За этот период количество выделенных цивилизаций резко возросло - вплоть до придания цивилизационного статуса едва ли не любой этнической группе. В этой связи имеет смысл согласиться с точкой зрения И. Валлерстайна, который охарактеризовал цивилизационный подход как "идеологию слабых", как форму протеста этнического национализма против развитых стран". (Валлерстайн И. Изобретение реальностей Времени-Пространства: к пониманию наших исторических систем. Время мира 2. 2001. С. 102-116.)
Грумм-Гржимайло Г. Е. (1860-1936) - исследователь Центральной Азии, совершивший ряд экспедиций на
Памир, Тянь-Шань, Дальний Восток и в Монголию.
Хантингтон Сэмюэл Филлипс (англ. Samuel Phillips Huntington; 1927-2008) - американский политолог и социолог, директор института стратегических исследований в Гарвардском университете. В 1996 году в своей книге "Столкновение цивилизаций" предложил свой метод этнокультурного деления человечества на "цивилизации".
2. Крадин Н. H., Скрынникова Т. Д. Империя Чингис-хана. Москва: Восточная лит., 2006. С. 113.
3. Барфилд Дж. Опасная граница. Кочевые империи и Китай (221 г. до н. э. - 1757 г. н. э.). Санкт-Петербург: Факультет филологии и искусств СПбГУ; Нестор-История, 2009. С. 18.
Сегментарная оппозиция (segmentary opposition) - тип социально-политической организации безгосударственного общества (stateless society), при котором основополагающей является система происхождения, часто вымышленная, а группы более близких родственников объединяются против групп более дальних. "Сегментарная оппозиция особенно хорошо подходила скотоводам, поскольку она направляла экспансию против чужаков на пользу всего племени". (Барфилд Дж. Опасная граница. Кочевые империи и Китай (221 г. до н. э. - 1757 г. н. э.). С. 34-35.) Одним из классических образцов подобного общества являлись монголы до появления Чингисхана.
4. Крадин Н. H., Скрынникова Т. Д. Империя Чингис-хана. С. 117-118.
5. Сяньбийцы (сяньби) - древнемонгольские племена, завоевавшие в середине II века господство в Степи после победоносной войны с хунну.
Уйгуры - тюркоязычный народ, властвовавший над Степью с середины VIII по середину IX века (третий уйгурский каганат).
Енисейские кыргызы - тюркский народ, предки современных киргизов, хакасов, телеутов. В 840 году они разгромили уйгуров и основали свой каганат, просуществовавший вплоть до начала X века.
6. Крадин Н. H., Скрынникова Т. Д. Империя Чингис-хана. С. 120.
7. Барфилд Дж. Опасная граница. Кочевые империи и Китай (221 г. до н. э. - 1757 г. н. э.).
8. Храпачевский Р. П. Военная держава Чингисхана. С. 10.
9. Барфилд Дж. Опасная граница. Кочевые империи и Китай (221 г. до н. э. - 1757 г. н. э.).
10. Хазанов А. М. Кочевники евразийских степей в исторической ретроспективе. Раннее государство, его альтернативы и аналоги: сб. ст. Волгоград: Учитель, 2006. С. 478.