(рецензия на роман Бориса Виана 'Пена дней' в переводе Лилианны Лунгиной)
При впадении реки в море всегда есть порог,
который трудно преодолеть, где кипит вода
и в пене кружатся обломки затонувших кораблей.
Б. Виан 'Пена дней'.
Сюжет романа несложен: богатый молодой человек по имени Колен знакомится с девушкой Хлоей, женится на ней. Через некоторое время после свадьбы Хлоя заболевает злокачественной опухолью и умирает. Если об этом рассказать простыми словами, то получится заурядный романчик. Талант Бориса Виан заключается в том, что писатель смог сделать печальную, но обычную историю шедевром мирового авангарда.
Начиная читать 'Пену дней', с первых строк погружаешься в мир чудес, в котором подстригание век является рутинной косметической процедурой, в раковине водится рыба. Здесь из водопроводного крана в ванной ежедневно выползает угорь, углы комнаты закругляются под действием звуков музыки, а повар откармливает мышей, которые играют и танцуют в кухне, временами поддерживая беседу с хозяевами. Вспоминаются 'Страна чудес' Льюиса Кэрролла и пушкинское Лукоморье, но, в отличие от них, в 'Пене дней' необычное вплетено в повседневную жизнь, и от этого воспринимается в большей мере как яркая, интересная реальность, нежели как выдумка.
На страницах романа писатель всласть иронизирует над теми социальными явлениями, которые считает недостатками общества. В первую очередь это коснулось религии и ее служителей: среди героев есть Пьяномарь и Священок, Архиписк и Надстоятель . Имя Бенвенуто Челлини перефразировано в 'Бенвенуто Тошнини'. Братья нетрадиционной ориентации работают 'свадебными педералами '. Не обошлось и без врача - профессора Д'Эрьмо .
Особенно досталось французскому писателю Жан-Полю Сартру, который выведен в романе под именем Жан-Соля Партра. Надо отметить, что в 30-40-х годах XX века в Европе набрало необычайную популярность учение об экзистенциализме. Это было время, когда одна за другой выходили из печати ведущие книги по данному философскому направлению: 'Кровь других' и 'Пирр и Цинеас' Симоны де Бовуар, 'Посторонний' и 'Чума' Альбера Камю, многочисленные сочинения Сартра, в том числе знаменитый роман 'Тошнота'. Мода на экзистенциализм вызывала у Виана насмешку, что нашло отражение в 'Пене дней'. Так, в романе иронично описана сцена встречи Жан-Соля Партра с многочисленными поклонниками: 'Партр вышел из-за стола и продемонстрировал слушателям муляжи различных типов блевотины. Самая прекрасная из них - непереваренное яблоко в красном вине - имела огромный успех'.
'Не сотвори себе кумира', - гласит одна из библейских заповедей, однако люди часто настолько увлекаются другим человеком или некоей идеей, что почитание переходит в одержимость, влекущую за собой лишь разрушение собственной души. Шик, друг Колена из бедной семьи, все деньги тратит на покупку новых сочинений любимого писателя Жан-Соля Партра и из-за этого не может жениться на своей девушке Ализе. Более того, однажды, израсходовав предназначенную для свадьбы сумму на приобретение старой одежды кумира, он прогоняет невесту от себя. В отчаянии девушка направляется к писателю и просит отложить издание девятнадцатого тома, но Партр неумолим. Тогда Ализа решается на отчаянный шаг.
- ...Больше всего на свете я хочу вас убить, - сказала Ализа... и вынула сердцедёр. - Расстегните, пожалуйста, ворот вашей рубашки.
- Послушайте, - воскликнул Жан-Соль, снимая очки. - Я нахожу, что всё это какая-то дурацкая история.
Он расстегнул рубашку. Ализа собралась с силами и решительным движением вонзила сердцедёр в грудь Партра. Он вскинул на неё глаза, он умирал быстро, и в его затухающем взгляде промелькнуло удивление, когда он увидел, что извлечённое сердце имеет форму тетроида. Ализа побледнела, как полотно. Жан-Соль был мёртв, и чай его остывал. ... Ализа расплатилась с официантом, затем раздвинула концы сердцедёра, и сердце Партра упало на столик'.
Атмосфера романа в первых главах - легкая, изящная, как джазовая мелодия, - наполнена учтивыми светскими беседами, дружескими шутками, флиртом и танцами. Здесь Колен и Хлоя знакомятся и играют свадьбу.
Имена главных героев были выбраны Вианом не случайно. Хлоя - пастушка из греческого романа Лонга об идиллической любви ('Дафнис и Хлоя'), существует одноименное музыкальное произведение в аранжировке любимого виановского джазового музыканта Дюка Эллингтона. Колен - распространенное имя персонажей французской пасторали XVIII века. Казалось бы, имена предопределят безоблачность семейной жизни пары, но в действительности главных героев ожидают горе и смерть. Получается, Виан намеренно подчеркнул диссонанс между мечтами и реальностью? Возможно, так. Однако, несмотря на страдания, выпавшие на долю влюбленных, их чувство до последних страниц книги остается сильным, глубоким и чистым. В отношениях супругов сохраняется идиллия, но к ней добавляется жертвенность. Колен самоотверженно заботится об умирающей жене, и в этом имеет большое сходство с Иваном Шатовым из 'Бесов' Ф. М. Достоевского. История Колена и Хлои - это как бы история Шатова и его супруги Марии, только в 'Бесах' умирает муж, а в 'Пене' - жена.
С момента бракосочетания Колена и Хлои атмосфера романа резко меняется. Теперь окна в доме самопроизвольно зарастают, в комнаты не проходит солнечный свет, в них начинает царить вечный мрак. Керамическая плитка на полу тускнеет, а мышки больше не играют, а, дрожа, забиваются в углы. Через призму абсурдизма Виан передаёт хорошо знакомую всем реальность. Хлоя больна: у неё в лёгких выросла нимфея - водяная лилия - 'большой цветок, двадцати сантиметров в диаметре'. Для излечения нужно окружить больную другими цветами - тогда нимфея испугается и не расцветёт. Колен тратит всё своё состояние на цветы, но этого мало: их требуется ещё больше. Тогда молодой человек идёт работать на военный завод: выращивать оружие.
'Чтобы стволы винтовок росли правильно, без искривления, им необходимо тепло человеческого тела, - поясняет работодатель. - Вы выкопаете в земле двенадцать лунок. Затем воткнёте в каждую по стальному цилиндру, разденетесь догола и ляжете на них ничком, так, чтобы они пришлись вам между сердцем и печенью... Вы пролежите так двадцать четыре часа, и за это время стволы вырастут'.
Стволы отнимают у человека с теплом и жизнь: двадцатидевятилетнего парня за год работы превращают в морщинистого старика. Сперва Колен выращивает нормальные винтовки, но постепенно металл начинает реагировать на его душевную боль: оружие получается деформированным, кривым. А однажды... 'Он поднял простыню. На тележке лежали двенадцать синеватых холодных стальных стволов, и из каждого росла прекрасная белая роза, - её бархатистые лепестки, чуть кремовые в глубине, должно быть, только что раскрылись...
- Я могу их взять? - спросил Колен. - Для Хлои...
- Они завянут, как только вы их оторвёте от стали, - сказал приёмщик. - Они, видите ли, тоже стальные...'
Ирония и выдумка сочетаются в книге Виана с истинной трагичностью, неподдельностью чувств:
'Колену платили теперь много денег, но это уже ничего не меняло. Он должен был обходить по выданному ему списку многие квартиры и за сутки предупреждать указанных в нём людей о несчастьях, которые их ожидают.
Ежедневно он отправлялся в бедные кварталы, и в богатые, поднимался по бесконечным лестницам. Всюду его встречали очень плохо. Ему швыряли в лицо тяжелые, ранящие его предметы и жёсткие колючие слова, а потом выставляли за дверь... Он не бросал своей работы. Ведь это было единственное, что он умел делать - терпеть, когда его выставляют за дверь'.
Проблему 'богатых и бедных' как писатель своего времени Виан обойти не мог. Однако к неблагополучию материальному добавляется горечь душевная:
'Он посмотрел в списке, кто там стоял следующим, и увидел своё имя. Тогда он кинул наземь свою фуражку и пошёл по улице, и сердце его стало свинцовым, потому что он узнал, что завтра Хлоя умрёт'.
Погребальный обряд в описании Виана представляет собой столь же яркую сцену абсурда, как и весь роман. Здесь могильщики поют у гроба: 'Эй, ухнем!', - Надстоятель подпрыгивает 'сперва на одной ноге, потом на другой' и дудит в трубу. А Священок и Пьяномарь, схватившись за руки, хороводом кружат вокруг могилы.
Литература абсурда характеризуется тем, что мысли, чувства, тонкие оттенки настроения, переданные посредством гротеска, гипербол, оксюморона воспринимаются наиболее остро. О состоянии Колена после гибели Хлои мы узнаём из диалога... его домашней мыши и кошки.
- Он стоит на берегу и ждёт, а когда решает, что пора, идёт по доске и останавливается на её середине. Он там что-то высматривает в воде... А когда этот час приходит, он возвращается на берег и всё глядит на её фотографию, - рассказывает мышка кошке.
- Он никогда не ест?
- Нет... И слабеет час от часу... В один из ближайших дней он наверняка оступится на доске.
- А тебе-то что? - спросила кошка. - Выходит, он несчастен?
- Он не несчастен, он страдает. Вот именно этого я и не могу вынести, - отвечает мышка и просит кошку помочь её умереть.
Сытой ленивой кошке не хочется есть мышку. Тогда животные находят оригинальный выход.
- Сунь мне голову в пасть и жди.
- Сколько ждать?
- Пока кто-нибудь не наступит мне на хвост, - сказала кошка, - чтобы сработал рефлекс.
Мышка 'зажмурила свои маленькие глазки и сунула голову в пасть. Кошка осторожно опустила острые резцы на мягкую серую шейку. Её усы перепутались с усами мышки. Потом она распустила свой мохнатый хвост и вытянула его поперёк тротуара.
А по улице, распевая псалом, шли одиннадцать слепых девочек из приюта Юлиана Заступника'.
Эта сцена в романе финальная. Она не эпилог, а пролог - к смерти мышки. Ясно же: девочки наступят кошке на хвост, челюсти сомкнутся на 'мягкой серой шейке'. Похожая сцена в мировой литературе есть. Помните, как змейка по просьбе Маленького Принца кусает его насмерть? Но в сказке Сент-Экзюпери впереди - надежда на то, что Маленький Принц вернется на свою планету. А у Виана мышка уже никуда не денется от доли, которую сама себе выбрала. И Колен скоро 'непременно упадёт в воду'. Погибнет вслед за любимой, как и происходит обычно в классических романах.
'Пена дней' - глубокое, трагическое, стилистически яркое произведение. Впрочем, наверное, не для поклонников экзистенциализма и Жан-Поля Сартра.