Колесова Наталья Валенидовна : другие произведения.

Северный ветер (История Города Ветров)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.05*11  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Косвенно относится к миру "Граней"
    Занял 1е место в сетевом конкурсе "Белое пятно"
    Опубликовано:
    1. В журнале "Новосибирск", Новосибирск, ном.1, 2008
    2. На диске ном.4 "Реальность фантастики", Киев, ном.1-2, 2009
    ОЗВУЧКА РАССКАЗА:
    1-я часть
    2-я часть
  
  
   C Е В Е Р Н Ы Й В Е Т Е Р
  
  
  Она застонала, заслоняя глаза от солнечного света - этот треклятый свет совершенно не хотел считаться с ее жутким похмельем. Кидж-Кайя осто-рожно села - мозги резко бултыхнулись в черепной коробке. Стараясь не шевелить головой, ищуще протянула руку, вцепилась в горлышко бутылки, как в последнюю надежду. Вина - только чтобы губы об-жечь. Кидж-Кайя скосила глаза вправо, на мужчину, лежавшего ничком на кровати, и скривилась - уже от отвращения. Где она только такого отыскала! Впро-чем, после трех бутылок, что красавчик, что рыжий кабан вроде этого - едино...
  С трудом, с передышками, застегнула штаны и ремни (они даже не удосужились до конца раздеть-ся). На шнуровку ботинок ее уже не хватило и, сунув их под мышку, Кидж-Кайя, сутулясь и жмурясь, вы-ползла в серый рассвет.
  Через час все еще босая, мокрая и злая, но уже посвежевшая и протрезвевшая, она добралась до казармы.
  - Вот и наша пташка ночная!
  Исподлобья стрельнув темным взглядом в Ма-лыша Мартина, она бросила башмаки на пол, про-шлепала до стола и, ухватив его кружку, сделала хо-роший глоток. Малыш смотрел на нее, сонно помар-гивая короткими белыми ресницами и лениво поже-вывая табачную палочку, но кто хорошо знал Марти-на, понял бы, что он сейчас в бешенстве. Кидж-Кайя его знала. Она сделала еще один большой глоток и сказала хрипло:
  - Ну?
  Малыш Мартин поднял брови.
  - Ну? И это все, что ты мне можешь сказать? 'Ну'! Сегодня спозаранку ко мне прибежали с 'Зе-леного Дракона' и обсказали, как покутили вчера мои мальчики. Мои славные дисциплинированные мальчики. Не желаешь узнать, что осталось в 'Зе-леном Драконе' целым, а?
  - Не желаю, - подтвердила Кидж-Кайя.
  - Не желаешь? А я тебе скажу - стены там оста-лись целыми. Одни стены. И крыши часть.
  - Неужто и крыша осталась? - поразилась Кидж-Кайя.
  - Не крыша, а самая малость! И вот слушаю я все это и думаю - не-ет! Не мальчики там мои рез-вились, совсем не мальчики! А знаешь, кто, Кидж-Кайя, а? Знаешь?
  Она благоразумно промолчала.
  - То почерк девичий! Женский, знаешь, почерк! Этакий... причудливый. Разве б кому из мальчиков пришло в голову подвесить хозяйку к потолочной балке, чтобы 'все могли полюбоваться ее прелес-тями'? Не спорю, там есть на что поглядеть, не спо-рю! А затаскивать мерина господина аптекаря на крышу и перекрашивать его в зеленый цвет - и доб-ро бы в зеленый - а то в какую-то болотную... тьфу!.. масть! 'Делать с мерина дракона'. Что ж ты ему крылья-то свои не дала, а, Кидж-Кайя? Свои слав-ные крылышки?
  Она стояла навытяжку, как то и полагается, ко-гда учиняет тебе разнос начальство, но глядела не на господина капитана - в окно смотрела, где солнца не было уже и в помине. На город с моря шли тучи, серые тучи, плотно набитые холодом, ветром, дож-дями...
  Малыш Мартин с минуту смотрел на ее бледный горбоносый профиль. Все считали их любовниками, но если что когда и было - то было и быльем порос-ло... Поднялся бесшумно, едва не достав головой балки, шагнул к Кидж-Кайе, ухватил пятерней за острый подбородок, повернул к себе.
  - Что, Кайя? - спросил негромко. - Что с тобой творится?
  Она смотрела на него. Не глаза - предрассвет-ный туман, серый, тоскливый и безнадежный, где заплутать и утонуть - раз плюнуть.
  - Не знаю, - Кидж-Кайя вновь перевела взгляд на море и небо. Помолчала. - Может, это все ветер... Северный ветер. Потерпи меня. Еще неделю потер-пи.
  - Ветер? - Малыш Мартин засопел. - Может, и ветер. А ну как он надолго? Что, если он еще с ме-сяц не сменится? От города тогда что-нибудь оста-нется?
  Килж-Кайя дернула твердым плечом. Скрипнула кожа ремней.
  - Может быть, - сказала сквозь зубы. - Самая малость.
  Малыш вздохнул шумно и ушел на свое место. Сказал оттуда:
  - Делом займись. Натаскай новобранцев.
  
  Не были они новобранцами. Кидж-Кайя оцени-вающе разглядывала троих парней, игравших в 'чи-ку' во дворе гарнизона. Играли они увлеченно, азартно, покрикивая и поругиваясь, толкаясь шуточ-но, но успевали поглядывать и на шагавших мимо солдат и на ведомых на водопой коней и на трени-рующихся на плацу ветеранов. Все примерно одного возраста - то есть помладше Кидж-Кайи, но старше юнцов, что обычно нанимаются в гарнизон Города Ветров. Один - чернявый, шустрый, в пестрой безру-кавке, расстегнутой на смуглой волосатой груди, с уймой гремящих браслетов на жилистых запястьях, расшитым поясом с пристегнутым скрамаскасом. Бархат запыленных штанов, кожаные вышитые са-поги... Южанин. Второй - помассивнее, стриженный коротко, в куртке и штанах из потертой кожи, широ-коскулый и медлительный - похоже, воевал за Карат. Только его ветераны умеют так вязать выгоревший зеленый платок-бандану. Третий - в серой полотня-ной тунике, перехваченной кожаным шнуром, носил длинные русые, плетеные в косу волосы. Он сидел спиной к Кидж-Кайе, но именно он почувствовал ее взгляд, обернулся, обшаривая глазами двор казар-мы. Поняв, что обнаружена, Кидж-Кайя вышла на свет и побрела к ним, чуть ли не заплетая ногами и рассеянно поглядывая по сторонам. Еще неизвест-но, что хуже - новички, бестолковые и задиристые, или опытные, знающие себе цену бойцы...
  Остановилась рядом - троица, глянув, продол-жала играть - ну подошел себе солдат, ну смотрит - значит, интересно ему. Скажет чего - ответим, не скажет - сами разговор заведем... Солдат как солдат и форма как форма, и волосы стрижены под шлем - пусть и странно, словно клочками, но, может, так у них здесь принято. Руки на ремне, куртка распахнута и видно, что у пояса ничего, зато из поножи торчит рукоять ножа - хорошего, скажем, ножа, мастера из-вестного. Тут Бено начал медленно вставать, и Джер поймал его взгляд на вышивку на потертой куртке солдата. Перехватило горло - так вот, как оно все, оказывается...
  А шустрый Алькад был уже на ногах и говорил весело:
  - Доброго утречка, мастер-скрад!
  Мастер выдержал паузу, оглядывая новобран-цев. Обведенные темными кругами глаза были хо-лодны и равнодушны.
  - И вам того же, солдаты. Капитан определил вас ко мне под начало. Представьтесь.
  Она слушала и разглядывала их, по давней сво-ей привычке подбирая походящее для них живот-ное... Коренастый Бено с умными карими глазами - медведь. Сухощавый узколицый Джер с длинными жесткими волосами и пристальным взглядом - волк. Алькад-Бен-Али, 'можно просто Али', с круглыми блестящими черными глазами и острым профилем - ворон.
  Птица...
  Она не так уж и промахнулась. Алькад и вправду был родом с юга. Бено и впрямь участвовал в боях за Карат. А Джер оказался пограничником с Черной Чащи.
  - Не знаю уж, чего вам наобещали, - сказал мас-тер-скрад. - Только служба в Городе Ветров не са-хар: платят мало, работы по самое не хочу: воры, контрабандисты, пьяные разборки, сейчас еще и оборотней сезон... Капитан, правда, золотой, но на шею себе сесть не даст. Скоро с тоски взвоете.
  И с этим пророчеством на обветренных губах повернулся на каблуке тяжелого ботинка. Махнул рукой.
  - Жить будете в казарме. На довольствие вста-ли? Кормежка раз в день. Вечером жрите в харчев-не. Я живу, - снова взмах загорелой руки в сторону одинокой башни над самым обрывом, - там. Сегодня в восемь дежурство. Вопросы есть?
  - Ваше имя, мастер-скрад? - спросил вежливый Бено.
  - Кидж-Кайя. В восемь у Северных ворот, - мас-тер, не прощаясь, широко зашагал к своей башне. Новички переглянулись, взвалили на плечи мешки и потопали искать свободные места в казарме.
  
  - Вот попали так попали! - Алькад в который раз воздел к небу звенящие браслетами смуглые руки.
  Бено веселился от души:
  - Стыдно признаться в своем Хазрате, что слу-жил в Городе Ветров под началом женщины?
  - Пирзанться? - кричал Алькад. - Служил? Да я и мига не прослужу под ее началом! Вот только капи-тана дождусь... Это ж за какие заслуги ее мастером сделали? Это ж какой дурак ее скрадом признал?
  - А здесь в гарнизоне много женщин, - мечта-тельно и примирительно произнес Бено. - И у нас в Карате наемницы...
  - Это у вас! - фыркнул Алькад. - А вот у нас на юге...
  Джер глядел на запад. За облаками садилось солнце, окрашивая их в жиденький розовый цвет.
  - Нам повезло.
  Алькад поперхнулся на полуслове, уставившись на него с возмущением. Бено тоже глянул недо-уменно.
  - Вы же так мечтали познакомиться со знамени-тым Ловцом оборотней...
  - Что?
  - Так это она - Ловец?!
  Джер оттолкнулся задом от камня Северных во-рот и выпрямился навстречу Кидж-Кайе. В сгущав-шемся сумраке ее невысокая фигура была непри-метной и бесшумной - точно призрак. Или грабитель.
  - Сними свои погремушки, южанин, - сказала Кидж-Кайя, - а то все портовые шлюхи сбегутся - по-думают, балаган приехал.
  
  Патрулирование оказалось несложным и даже скучным. Ничего не случалось. Ну отогнали от вы-пившего моряка шакалят-подростков, ну утихомири-ли не в меру разошедшихся посетителей корчмы, ну прошлись по пристани, распугивая вышедших на ночную охоту хищников-грабителей...
  После полуночи вернулись в корчму - погреться и перекусить. Тут-то к ним и подлетел трясущийся от страха и возбуждения тщедушный человечек.
  - Мастер-скрад, мастер-скрад! Я видел, я видел, это она!
  Кидж-Кайя лениво отправила в рот кусок пере-жаренного мяса. Спросила невнятно:
  - Она - что? Она - кто?
  - Соседка моя, Мэгги! Это она, клянусь, я видел своими собственными глазами! Она превращается в черную кошку, большую... огромную черную кошку и сосет по ночам молоко у моих коров!
  - Оборотень? - с интересом спросил Алькад.
  Посетители обернулись, прислушиваясь, завор-чала хозяйка: 'житья нет от этих тварей', а разо-шедшийся человечек все ярче и ярче описывал, ка-кие глазищи были у чудовища, какие зубы, да какой хвост... Солдаты слушали, поглядывая на мастера. Кидж-Кайя ела. Доев все до крошки, кинула на стол монету и, неспешно натягивая перчатки, кивнула че-ловечку:
  - Веди.
  Спустя всего час они возвращались из предме-стья. Алькад то и дело забегал вперед, заглядывая в лицо Кидж-Кайе.
  - Ну почему, почему ты решила, что она не обо-ротень? Он же клялся, что видел все собственными глазами, и не раз! Почему ты поверила ей, а не ему? Ну взяли бы, заперли в серебряной клетке, священ-ника кликнули...
  Бено дернул его за рукав - не дело указывать мастеру.
  - Она не оборотень, - равнодушно сказала Кидж-Кайя.
  - Откуда ты знаешь? - спросил и Джер. Кидж-Кайя глянула коротко. Свет фонаря выхватил из темноты его худое лицо, жесткую складку рта. - Ты же только вошла, посмотрела - и сразу вышла.
  - В Сезон Северного Ветра я чую их, - сказала Кидж-Кайя. - Чую, как другие чуют перемену погоды.
  - Вот бы мне так, господи! - с неожиданным жа-ром воскликнул Бено. - Этому можно научиться?
  Кидж-Кайя бледно улыбнулась.
  - С этим нужно родиться. Что, Ловцом хочешь стать?
  - Еще бы не хотеть!
  - Но этот... сосед ее, - спросил Алькад. - Он-то что тогда? Или привиделось ему?
  - Видать, зуб у него на бабу, - рассеянно сказала Кидж-Кайя. - Ничего, теперь десять раз перекрестит-ся, если что опять покажется...
  Еще бы. Джер вспомнил, как она посмотрела, повернулась и вышла, оставив за спиной оцепенев-шую от ужаса женщину; как суматошно вцепился в куртку Ловца сосед-наводчик... И как легко вывер-нувшись, одним плавным, мягким движением Кидж-Кайя отбросила его к стене, скрутила на тощей шее воротник, превращая его в петлю-удавку, и проши-пела в задыхающееся лицо:
  - Ты... стервь... если еще раз посмеешь обма-нуть Ловца... я все-таки приду - но за тобой, подонок. За тобой.
  
  
  ***
  
  - И когда же он явится?
  - Думаю, к рассвету.
  Алькад даже зашипел:
  - Так какого же дьявола мы залегли здесь с по-луночи?
  Кидж-Кайя даже не взглянула на него. Бено шутливо толкнул приятеля в бок.
  - Служба у тебя такая!
  - Вы двое спуститесь вон к тому гроту. Может, он сегодня и не явится. Хотя ночь... - она посмотрела на небо, - ...ночь подходящая.
  - Для оборотней она, может, и подходящая, - ворчал Алькад, нащупывая спуск ногами. - А нам как бы шею не свернуть.
  - Не наследите там, на песке, - сказала вслед Кидж-Кайя.
  - Думаешь, он их увидит, в такой-то темноте? - спросил оставшийся с ней Джер.
  - Не увидит, так учует.
  Она вновь посмотрела наверх. Ветер ненадолго оголил кусок неба, и в ее глазах отразились звезды - они мерцали - и казалось, Кидж-Кайя плакала.
  - Разбудишь через час. Следи за приливом.
  Она свернулась клубком, накрылась плащом и через мгновение уже спала, дыша тихо и ровно - точно в своей постели, а не на камнях утеса, лишь кое-где покрытых тонким слоем мха. Джер сел по-удобнее, стараясь не касаться даже края ее плаща. Прислонился затылком к камню, сквозь полузакры-тые веки глядя на подступающий к утесу прилив. За-снуть он не боялся - во всяком случае, не ночью - на то он и был... пограничником.
  Кидж-Кайя проснулась сама. Звезд давно не было. Налетавший порывами ветер щедро раздавал мокрые пощечины. Опять зарядил дождь-не дождь - так, морось, мокрое недоразумение. Чертыхнувшись, мастер так резко перегнулась через край утеса, что Джер еле удержался, чтоб не ухватить ее за ремень. Повисев в таком рискованном положении с минуту и, видно, углядев, что ей надо, Кидж-Кайя вновь за-ползла обратно.
  Ветер усиливался. Скала, отдавшая накоплен-ное дневное тепло, начала высасывать его из чело-веческих тел, и двое, кутаясь в плащи, невольно жа-лись друг к другу.
  - Можешь вздремнуть, - сказала Кидж-Кайя.
  - Нет, - кратко отозвался Джер, и они умолкли, не столько опасаясь спугнуть оборотня, сколько не желая говорить друг с другом.
  Светало. Стихал дождь. Кидж-Кайя длинно зев-нула, потянулась и поменяла положение. Ее обтяну-тые штанами крепкие ягодицы прижались к его паху. Почувствовав мгновенный отклик его тела, она огля-нулась, выгнулась, как кошка, и провокационно по-терлась - уже намеренно, усмехаясь ему в лицо. Джер отвел взгляд, ненавидя в этот момент ее и се-бя.
  Вдруг Кидж-Кайя замерла - и разом обмякла, растеклась, распласталась на камнях, точно камба-ла на морском дне - разве что окраску не сменила. Он перевернулся вслед за ней на живот, вглядыва-ясь в оголившийся после отлива берег.
  Даже он увидел не сразу. Камень - огромный, черный, глянцевый, - шевельнулся, выдвигаясь из обегавшей его волны. Зверь - тюлень? - двигался неторопливо, грациозно и плавно, как и подобает морскому существу. Вот он замер, высоко подняв красивую гладкую голову (замерли и люди, боясь, что при малейшем признаке опасности он уйдет в море). Началось превращение. Джер зачарованно смотрел, как гибкое тело словно скручивается в спи-раль, являя миру вместо атласной черной шкуры не-что белое и гладкое... Он даже не заметил, как ис-чезла Кидж-Кайя, - очнулся, лишь когда увидел мет-нувшиеся по берегу тени.
  - Сеть!
  Сеть наброшена - остатки прекрасного морского существа еще могли порвать ее и вырваться на сво-боду - но со второй, заговоренной, не справилось ни оно, ни слабое после превращения человеческое тело. Отступившие солдаты наблюдали, как Кидж-Кайя, наклонившись, рассматривает пленника. Ло-вец выпрямилась. В голосе ее не было триумфа, ко-гда она сказала:
  - Какой сюрприз! Господин аптекарь!
  Алькад глазел на гайтан, выбившийся из-за глу-хого воротника куртки Ловца: прочные серебряные звенья с впаянными через равные промежутки чер-ными камнями. Спросил с почтением:
  - Амулет от оборотней, да?
  Рука Ловца взметнулась - прикрыть гайтан - и опустилась. Кидж-Кайя сказала равнодушно:
  - От оборотня, это уж точно, - обвела взглядом стражников. - Камни Матвея Медвежьего, не слыха-ли?
  Взгляд ее задержался на Джере - ему показа-лось, с каким-то даже вызовом. Он вслед за всеми мотнул головой. Неспешно заправляя гайтан в во-рот, Ловец скомандовала:
  - Упакуйте-ка господина аптекаря как следует!
  
  Кидж-Кайя стояла, заложив руки за спину, слегка склонив стриженую голову. Новобранцы перемина-лись за ее спиной, поглядывая на темные высокие своды, потрескавшиеся камни стен.
  В старом монастыре шел суд над оборотнем.
  Джер в который раз оттянул и без того широкий ворот рубахи. Алькаду тоже было не по себе - он то и дело утирал лицо рукавом. Перехватил взгляд дру-га, проворчал: 'Ох, и жарища тут у них!'. Бено по-жирал взглядом мужчину в серебряной клетке. Был тот грузен, немолод и перепуган до того, что жа-лость брала. Босые волосатые ноги неуверенно пе-реступали под подолом длинной грубой рубахи, бледно-голубые глаза перебегали от стражников до высоких судей и обратно.
  Очередной допрошенный свидетель вышел вон, далеко обходя клетку с господином аптекарем - бы-ло ему и жутко и любопытно до той же самой жути. Старшина суда, состоявшего из трех человек (его самого, мрачного священника в сутане и богато оде-того горожанина), кивнул стражникам.
  - Слушаем уважаемого Ловца. Мастер-скрад, прошу.
  Кидж-Кайя вышла вперед, положив руку на Биб-лию, без запинки оттарабанила слова присяги. Джер вновь повел шеей, словно было ему душно: видно, частенько произносит она эту присягу...
  Священник, не вставая, подался вперед.
  - Разумеете ли вы, мастер, что своими показа-ниями обрекаете этого... это существо на смерть?
  - Разумею, - сказала Кидж-Кайя, и Алькад то ли с восторгом, то ли с тревогой ткнул Джера локтем в бок - так явственно прозвучала издевка в ее хрипло-ватом голосе. Услышал издевку и священник, потому что, хмурясь, откинулся на спинку высокого стула. - Еще как разумею, святой отец. Только я всегда счи-тала, что казнь этого... человека - лишь очищение его бессмертной души от грешной телесной оболоч-ки. Если есть у оборотня душа. Что об этом говорит святая церковь?
  Священник открыл было рот, закрыл и жестом приказал что-то старшине.
  - Итак, вы подтверждаете все ранее данные ва-ми показания, мастер? - вступил тот.
  - Подтверждаю и клянусь, - сказала женщина. По знаку старшины отступила назад.
  - Что с ним будет? - спросил Алькад.
  - Сожгут на рассвете, - пробормотал Бено. - Ес-ли он раскается в сговоре с врагом рода человече-ского, палач подарит ему легкую смерть - даст яд, когда огонь разгорится.
  - Легкую... - ворчал Алькад. - Они что, сами яд когда-нибудь пробовали?
  После оглашения приговора речитативом стар-шины, (горожанин так и промолчал все время, втя-нув голову в плечи), священник пообещал бывшему господину аптекарю последнее причастие на рас-свете. Оборотень, продолжавший рыскать взглядом по лицам - казалось, он не понимал до конца, что происходит - вдруг завопил, кидаясь на решетку, по-крытую серебром.
  - Сука! - кричал он. - Сука! Проклятая, подлая сука!
  Кидж-Кайя окинула его косым взглядом, словно прикидывая, как будет с ним справляться, если он таки вырвется из клетки. Мотнула стражникам голо-вой.
  - На выход!
  
  - Все дело в Северном ветре! - раскрасневший-ся Бено размахивал кружкой с пивом. Он уже пару раз плеснул на Алькада, и теперь тот с недовольным видом оттирал рукав своей яркой бархатной куртки - уж очень Бен-Али любил принарядиться.
  - В сезон Северного ветра оборотни просто с ума сходят, теряют осторожность, идут на побере-жье...
  - А почему сюда-то? - спросил Алькад.
  - Говорят, на севере, за Проливом Туманов, от-куда еще никто не возвращался, лежит их земля - Земля Оборотней. Вот их на родину и тянет.
  - Если никто не возвращался, откуда кто знает, что там лежит? - резонно возразил Алькад. - А инте-ресно было бы на эту землю взглянуть. Только там, наверное, просто-людей тоже на костре сжигают?
  - Ш-ш-ш, - зашипел Бено, оглядываясь. Никто их не слушал. Кабак вовсю обсуждал новость о госпо-дине аптекаре. Толковали о трех благородных дамах на сносях, которых он пользовал, и которые скинули от ужаса, узнав о сущности его скрытой. О том, что наверняка он подмешивал отраву лучшим людям го-рода в пилюли от кашля или головной боли - а что от них еще ожидать, нелюдей этих?
  Кидж-Кайя взглянула на Алькада с любопытст-вом и щелчком пальцев заказала пива еще. Сказала Бено:
  - Много знаешь.
  Приняв ее слова как похвалу, Бено довольно блеснул белыми плотными зубами.
  - Да уж, насмотрелись мы на оборотней при Ка-рате! Ваши-то рядом с тамошними демонами - про-сто овечки невинные!
  - И ты что, мстить им собираешься? - подал го-лос молчавший, по обыкновению, Джер.
  - Не только, - Бено широко улыбнулся. - Слава и деньги тоже не помешают!
  Кидж-Кайя отставила кружку.
  - Да, заработать ты сможешь немало! Родные-друзья будут тебе совать выкуп, а враги - взятки, чтобы ты обвинил кого по ложному доносу... Готовь большой кошелек, парень! Ладно, я пошла!
  Солдаты смотрели ей вслед. Двигалась Кидж-Кайя хоть и слегка нетвердо, но целеустремленно.
  - Куда это наш мастер подалась на ночь глядя? - широко зевнул Алькад. - Ну, кто с утречка пойдет казнь смотреть?
  - К оборотню она пошла, - сообщил Бено.
  Алькад подавился неоконченным зевком:
  - К к-какому еще оборотню?
  - Тому самому. По разрешению суда Ловец про-водит с оборотнем его последнюю ночь.
  - Зачем?
  Бено пожал плечами.
  - Спроси у нее. Кто пива еще будет?
  
  
  - Башня Песен?
  Задрав голову, Джер рассматривал стены полу-разрушенной башни. Вместо крыши - серые дыры, в которые сочится мелкий нудный холодный дождь. Вдоль закругленной облупившейся внутренней сте-ны идет лестница, напоминающая челюсть с искро-шившимися, а кое-где - и выбитыми зубами. Кидж-Кайя с привычной небрежностью начала по ней под-ниматься.
  - Ветры, - говорила она. - Здесь поют ветры. Ка-ждый ветер приходит со своей песней. Хочешь - слушай. Не хочешь - убирайся. Я взяла тебя, потому что ты не болтаешь без умолку, как южанин, и не пристаешь с вопросами об оборотнях, как Бено...
  У Джера екнуло сердце - ее нога сорвалась в пустоту. Но Кидж-Кайя выровнялась с почти презри-тельной небрежностью, пошла дальше, скользя пальцами по обшарпанной стене. Похоже, она со-всем не боялась высоты и пустоты, все больше от-далявших ее от такой надежной земли...
  Остановилась на последней площадке - дальше идти было просто некуда. Ветер толчком ударил в грудь, заставив попятиться. Кидж-Кайя, раскинув ру-ки, балансировала на самом краю. Джер слышал, как она смеется. Он решил, что не в силах смотреть на крошечную фигуру, точно летящую в изъеденной временем паутине башни... Опустил голову - и не-медленно обернулся на звук, раздавшийся за спиной - то ли возглас, то ли оклик. Никого не было. Снова звук - выше, снова. И снова... Звуки налетали с каж-дым порывом ветра, с ним же и стихали.
  Пока не превратились в почти непрерывную му-зыку - или песню.
  Песню Северного ветра.
  - Зачем ты ходишь к оборотням перед казнью?
  Джер сидел, прислонившись спиной к стене - для надежности. Он все же поднялся следом, бра-нясь и оскальзываясь. Давя сапогами свой собст-венный страх.
  Кидж-Кайя подала ему кусок хлеба. Джер по-держал в руке, есть не стал. Ловец глотнула из фляжки.
  - Даю им возможность исповедаться.
  Джер хмыкнул.
  - То ли ты священник?
  Кидж-Кайя криво усмехнулась.
  - Я больше, чем священник - я ведь прихожу до него.
  Она выпрямила ноги в воздухе, балансируя на заду на самом краешке башенной площадки. Любо-валась сапогами - новенькими, только что на заказ сшитыми.
  - Сначала они проклинают или умоляют меня. А я задаю один-единственный вопрос и жду ответа. Все отвечают - рано или поздно...
  - И каков же вопрос?
  - Что такое - быть оборотнем?
  Кидж-Кайя глядела на клубящиеся над городом серые облака - или туман. Видно было, в каком рай-оне идет дождь, секущий косыми линиями воздух. На лице ее остывала улыбка.
  - Они захлебываются и сбиваются, они боятся не успеть... впервые в жизни, впервые в жизни, рас-сказать о себе самом - другом. Другому. Они гово-рят про цвета, про запахи и звуки. Про ветер или те-чение, которые принимаешь на крыло или плавник. Про агонию добычи - неважно, человека или живот-ного - умирающего в твоих зубах... И вот это, это - настоящее. А не то, что они будут лепетать перед смертью, проклиная или каясь...
  - Вот почему ты так хорошо знаешь оборотней и их привычки. Эти рассказы помогают тебе лучше ло-вить их?
  Кидж-Кайя легко поднялась - по-прежнему на самом краю - и он напрягся, сам не понимая, чего ему хочется больше - столкнуть ее или схватить, чтоб не упала.
  - Эти рассказы заставляют меня им завидовать. Пошли. Время.
  И беззаботно понеслась вниз по рушащимся под ногами ступеням.
  
  ***
  Малыш Мартин стоял, задрав голову. По башне, что высилась неподалеку от казармы, взбирался че-ловек. Повесив на шею связанные шнурками ботин-ки, цепляясь пальцами за расщелины в кладке, встряхивая взлохмаченной головой и горланя песню.
  Алькад разинул рот:
  - Да это же наш Ловец!
  - В матину пьяная, - подтвердил капитан, не спуская глаз с Кидж-Кайи.
  Мастер-скрад карабкалась наверх с целеуст-ремленностью свихнувшегося таракана.
  - Что ж ее все в высоту-то тянет? - пробормотал Джер.
  - И часто она так?
  У мужчин вырвался дружное 'ох', когда пальцы Кидж-Кайи сорвались, и она повисла на одной руке. Ловец посмотрела вниз и, засмеявшись, крикнула что-то.
  - Когда как, - сказал Малыш Мартин. Его глаза неотрывно следили за ползущей по стене Кидж-Кайей. Вот она добралась до своего окна, подтяну-лась, вильнув задом, вползла внутрь...
  Капитан плюнул, грязно выругался и большими шагами направился в казарму.
  - Да она чокнутая! - с восхищением сказал Аль-кад.
  Кидж-Кайя сидела голая на своей разобранной постели. Глядела бездумно в окно, машинально проводя пальцами по широкой запаянной цепи, обычно скрытой глухим воротом одежды. На целом побережье не нашлось бы и двух людей, знающих название камней и их силу, и одним из этих людей была она сама.
  Цепь точно срослась с ней, стала незаметной и невесомой, но в сезон Северного ветра она просто душила, и Кидж-Кайе невыносимо хотелось сорвать ее.
  Но было это не в ее силах и не в ее власти...
  Она слишком труслива.
  Кидж-Кайя опрокинулась на кровать. Глядела в потолок сухими упрямыми глазами и бормотала что-то злобное и неразборчивое: молитву ли проклятье ли...
  
  Сегодня в кабаке к ним присоединился сам ка-питан. Поглядев, как он пьет (видно, стремясь дог-нать и перегнать своего мастера-скрада), стражники поняли, что препятствий им чинить никто не наме-рен, и расслабились тоже.
  - Это все ветер, - толковал пьяненький секре-тарь церковного суда отец Пафнутий, которого от щедроты солдатской души они сегодня потчевали. - Дурной, порченый ветер. Дует он с проклятой земли оборотней, смущает тех, у кого в крови имеется хоть малая толика колдовской крови. Даже нас, чистых духом и... - громкий длинный глоток, - телом и... да, духом, повергает сей поганый ветер в тоску и смяте-ние. Что ж уж говорить о тех несчастных...
  Алькад смеялся. Бено оглядывался и шипел:
  - Отец Пафнути-и-й!
  - ...нечестивцах, - не моргнув глазом, продолжал священник, - кто эдаким уродился!
  Джер слушал внимательно. Подливал и подли-вал еще пива в бездонную кружку Пафнутия.
  - А что ты вообще знаешь об оборотнях, святой отец?
  - Много, сын мой, много чего, - снисходительно говорил Пафнутий, меряя изрядно косящим глазом глубину благословенного напитка. - Вот знаешь ли ты, как становятся оборотнем?
  - А ты нас обучи, старик! - веселился Алькад.
  Пафнутий послушно принялся загибать пальцы.
  - Есть оборотни ложные и есть оборотни истин-ные. Ложными становятся по умыслу злому или по глупости своей. В случае первом порча насылается колдуном или ведьмой, и святая церковь может спа-сти несчастного и наказать измыслившего колдовст-во. Ежели кто из молодых-ретивых, глупых-нерадивых, прознав колдовское заклинание, желает его испробовать (ну там, в полночь перекинуться че-рез пень с семью ножами) - наше дело вразумить и наставить душу заблудшую...
  - Видели мы, как вы их тут... вразумляете! - за-метил Алькад.
  - ...однако ж страшнее всего оборотень истин-ный, в котором оборотничество от природы заложе-но. Не поможет ему ни святая вода, ни молитва, не жизнь благочестивая. Рано или поздно - но возьмет свое поганая кровь. Только костер может стать от-пущением...
  Малыш Мартин молча, одну за другой опусто-шал кружки. Вот устроить бы им состязание со свя-тым отцом - еще неизвестно, кто выиграет, прикиды-вал Алькад лениво. Было ему весело и пьяно.
  - Но ежели родители спохватятся вовремя, и хоть побоятся обратиться за помощью к церкви, но повесят на шею дитю-оборотню, пока не вошел тот в полную силу (а еще лучше - в самой колыбели), обе-рег с серебра да с освященных в семи водах и семи огнях камней со святой горы великомученика Матвея Медвежьего... то сила оборотня будет скована тем ожерельем, точно капканом. И пока не снимется то ожерелье, оборотень и сам может не знать о своем проклятии...
  Он бубнил и бубнил и не видел, как начал при-слушиваться к его бормотанью Бено, как вспыхнули волчьим огнем глаза подавшегося через стол Джера. Джер начал подыматься, и раньше его вскочил оше-ломленный южанин, и Бено растерянно тер лоб ши-рокой ладонью. А в прояснившихся покрасневших глазах капитана мелькнуло понимание - и мука...
  - Ну что, Бено, Бено-ловкач, - сказал Джер, и белые зубы его сверкнули не в усмешке - в оскале, - повезло тебе сегодня! Ты поймал великого оборот-ня! Оборотня из оборотней!
  
  Дверь выбивать не пришлось - Кидж-Кайя вооб-ще никогда не запиралась. Когда в ее комнату вва-лилась возбужденные солдаты, она рывком села на постели: сбитые простыни, сонное, чуть опухшее лицо, на котором недоумение сменялось понимани-ем... Осторожно положила рядом с собой меч, кото-рый выхватила привычно из висящей на спинке кро-вати перевязи.
   И улыбнулась - как всегда кривовато.
   Солдаты стояли у двери, не зная, что и как ска-зать или сделать, а Кидж-Кайя, мастер-скрад, Ловец оборотней, Великий Оборотень, сидела на кровати, сложив на голых коленях сильные руки, и молча ждала.
  - Свят-свят-свят... - бормотал не протрезвевший Пафнутий, и непонятно было, что он имеет в виду: то ли колдовское ожерелье, то ли неприкрытую на-готу женскую.
  Кидж-Кайя поймала взгляд капитана и улыбну-лась криво:
  - Извини.
  Малыш Мартин опустил глаза. Буркнул-скомандовал священнику выйти - снаружи дверь мо-литвой подпирать. Кидж-Кайя медленно и гибко под-нялась. Усмехнулась, заметив некоторое шевеление среди стражников. Непринужденно прошла от крова-ти к окну, вспрыгнула в проем. Встала, поглядывая то на них, то на светлеющее небо.
  - Ну что, Бено, - спросила с хрипловатой на-смешкой, - станешь теперь первым Ловцом в округе, а? Какая слава, Бено, какая слава! Помнишь, когда следует брать оборотня? Заговоренной сетью - и в клетку, Бено, в клетку, пока он еще слаб и бессилен. А я уже проснулась...
  - Все равно ты не сможешь уйти, - сорвавшийся голос прозвучал как-то неубедительно даже для него самого, и Бено откашлялся.
  Она кивнула.
  - Конечно, Бено, куда ж я теперь пойду...
  Повернула голову и открыто улыбнулась горя-щим глазам лесника.
  - Ну что, Джер, Джеро-волчонок, Джер-волк... Ты ведь пришел в город убить меня? Тебе это удалось. Счастлив?
  Он с великим усилием опустил ресницы и сказал - так тихо, что услышала лишь Кидж-Кайя да стояв-ший рядом капитан:
  - Ты не знаешь, что это такое - когда на твой зов всегда приходят волки. Просто волки. Только волки.
  Кидж-Кайя с мгновение смотрела на него свер-ху, потом кивнула:
  - Зато ты не знаешь, какая мука - не быть тем, кем ты можешь стать.
  Ее взгляд скользнул по Бено, по глядящему в пол капитану. Остановился на серьезном - впервые она видела его таким серьезным! - Алькаде Бен-Али. Кидж-Кайя улыбнулась ему с неожиданной симпати-ей.
  - Не ищи ее, парень. Ее просто нет. Давно нет.
  - Что? Чего нет? - спросил Алькад испуганно.
  - Земли оборотней. Там теперь лишь море и не-бо. Иначе почему бы мы оставались здесь?
  Она помолчала и сказала - сразу всем:
  - И знаете, я - рада.
  Восток светлел. Кидж-Кайя повернула голову, профиль и тело обрисовало тонкой золотой линией. Руки ее, привычно поглаживающие гайтан, сомкну-лись, напряглись...
  - Не давайте ей! - завопил Бено, кидаясь впе-ред, но Малыш Мартин схватил, смял его медвежьей хваткой. Кидж-Кайя благодарно кивнула капитану. Ссыпала с ладони за окно порванные звенья. По-терла шею со следами десятилетних отметин и вновь повернулась навстречу солнцу.
  - Да не давайте же ей!.. - простонал Бено.
  Но Кидж-Кайя уже шагнула вперед - так просто, будто вышла в другую комнату. С мгновение все стояли неподвижно, потом кинулись к окну, сталки-ваясь и мешая.
  ...Конечно, она разбилась. Она падала - так не-выносимо медленно и так бесконечно быстро. И ру-ки, распахнутые крыльями, не могли задержать это падение, потому что не были и не могли превратить-ся в крылья настоящие, и ветер не свистел, а ревел в ушах, пропуская сквозь себя изогнутое, стремя-щееся ввысь тело... и следом летел вой - тоскливый вой волка, так и не дождавшейся своей подруги... А потом она упала и подпрыгнула на камнях - как мя-чик, как упущенный детьми мячик.
  ...Конечно, она не разбилась. Молодые, силь-ные, пусть и неопытные крылья подхватили ее в воздухе, и вскоре над жадными, так и не дождавши-мися жертвы камнями, над морем, над пеной, пари-ла большая белая птица, ловящая на крыло порывы Северного ветра. Она сделала круг, взлетая все выше, пока не поднялась на уровень окна - крикнула (как показалось Алькаду Бен-Али - что-то насмешли-вое и непристойное) - и полетела в море, навстречу ветру с севера, туда, где за туманами скрывается бессмертная волшебная страна...
  
  
Оценка: 8.05*11  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"