Колесова Наталья Валенидовна : другие произведения.

Поминки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.13*11  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Опубликовано в журнале "Огни Кузбасса", Кемерово, ном.3, 2007

  
  П О М И Н К И
  
  
  Сняв плащ, она нерешительно пошла вдоль столов. Люди, в ос-новном мужчины, сидели тихо, переговаривались негромко. Кое-кто ки-вал ей. Зря она постеснялась надеть форму. В пиджаках-костюмах здесь было всего-ничего...
  - Аня! - от дальнего стола взметнулась рука, и она с облегчением поспешила на зов. Соболев подвинулся, чтобы она могла сесть рядом. Обнял за плечи.
  - Привет!
  - Привет, - слабо улыбнувшись, она кивнула сидящим за столом. Кое-кто взглянул с недоумением.
  - Здравствуй, Ань, - сказал сидевший за Соболевым Сергей Веш-кин. Она пожала протянутую через стол пятерню бородатого Коли Мичмана и посмотрела в центр зала. Там, на столе стояла большая фотография Жени Фогта, перед ней - свеча, стакан водки и кусок хлеба на нем.
  - Не успела на похороны, только сегодня сообщили, - сказала, из-виняясь.
  - А чего там смотреть-то? - мрачно сказал сидевший наискось се-дой парень. - В цинковом...
  Она окинула рассеянным взглядом стол - блины, кутья, рыба, не-распечатанная водка...
  - Сейчас Палыч подойдет, и начнем, - сказал Соболев. - Чего, Оль?
  Он отодвинулся, оборачиваясь, и ей стало холодно от отсутствия тяжелой теплой руки на ее плечах - и от ледяного взгляда подошедшей женщины.
  - Здравствуйте, - пробормотала Аня.
  Ольга едва кивнула и обратилась к Соболеву:
  - Ну и где ваш Лачугин? Сколько еще ждать? Мать же не желез-ная... и Лариса еле на ногах держится.
  Соболев посмотрел на часы, переглянулся с друзьями.
  - Ну ладно. Давайте начинать.
  Соболев встал и сказал. Говорить он умел хорошо и сказал всю правду - и то, как Женю любили, и то, какой геройский Женя был па-рень, и что остались у Жени больная мать, молодая жена и двое дев-чонок-пацанок... Аня слушала, глядя в стакан, который парни, по-свойски, налили ей полный. Выпила следом, села за стол - подаваль-щица разлила всем супа. Соболев подцепил полную ложку кутьи.
  - Третий за полгода, - сказал Леша Генкин.
  - Еще мало, - подхватил седой, - помнишь, в прошлом году нашу машину...
  Она ела, прислушиваясь к разговорам. Народ был еще тих, пере-говаривался негромко, больше про Женю, но не пройдет и полчаса...
  Когда поднялась Лариса, она посмотрела, и больше глаз не поды-мала - невелика радость любоваться на чужое горе. Сидела, рассмат-ривая свои руки и слушая сбивчивые слова. Хорошо, когда человек может сказать. Или хотя бы плакать.
  Седой потянулся через стол, наливая ей треть стакана.
  - Нормально?
  - Да...
  - Ну что, за Женьку?
  Мужики едва не чокнулись машинально, но вовремя спохватились.
  - Как живешь-то, Анна? - спросил Коля Мичман, закусывая.
  Она пожала плечами.
  - Живу...
  - Все училка?
  - Все училка.
  - С их зарплаты с голоду не дохнешь? - спросил через Соболева Вешкин.
  Она похлопала себя по животу.
  - Зато лишний вес сбрасывать не надо. На шейпинг не трачусь.
  - На хрена тебе ихний шейпинг? - заявил Мичман. - И без того все при тебе - и титьки и жопа!
  Она перехватила совершенно одинаковые откровенные взгляды мужчин и посмотрела в сторону, скрывая усмешку. Второго такого мас-тера на комплименты еще поискать... Круче только Семицвет.
  - Мэр квартиру обещал, - сказал Соболев, мотнув головой на род-ственников.
  - Было бы сказано, забыть недолго...
  - Палыч проследит. Ты-то, правда, как?
  - Лучше, чем он, - теперь она мотнула головой на фотографию.
  - Я серьезно, Ань...
  - Хочешь и надо мной шефство взять? Квартира у меня есть.
  - На работе не обижают?
  Она хмыкнула.
  - В школе-то? Обычные бабские разборки. Гадюшник. Что, морды пойдешь бить?
  - Не-а. Приедем пару раз на джипах - даже бабы зауважают...
  - У тебя же 'жигуль'!
  - У Витька попросим!
  Аня посмотрела на соседний стол. Обычное дело. После войны часть подалась в менты, часть - в братки. Витек - огромный, погруз-невший, в хорошем костюме с кучей наград на нем, - кивнул ей и, встав, поволок за собой стол вместе со всей нехитрой поминальной снедью. За ним, ворча и посмеиваясь, потянулись мужчины.
  - Здорово, Анют, - придавив двух соседей, Витек смачно чмокнул ее в губы. - Все хорошеешь!
  - Это я-то? - не поверила она.
  Витек покрутил в воздухе рукой.
  - Ну, в смысле... волосы отрастила. И вообще. Все в порядке? Ни-кто не наезжает?
  Она посмотрела на него. На Соболя. В мужиках неожиданно про-снулся инстинкт защитников. Наверное, у нее сегодня какой-то очень сиротский вид.
  - Нет, Вить, не наезжает.
  - Кто обидит...
  - Сразу к тебе.
  Витек кивнул с чувством выполненного долга.
  - Точ-на. Давайте за Женьку, а?
  Выпили за Женьку. Вспомнили и снова выпили.
  Потом пришел Палыч - майор Андрей Павлович Лачугин. Постоял, разговаривая с родственниками, пошел по залу, то и дело останавли-ваясь то с тем, то с другим.
  - Ого-го! - сказал Соболев, уже не понижая свой зычный голос. - Вот и наш майор пожаловал! Андрей Палыч, ну их, к нам, к нам просим!
  Они шумно поднялись, Лачугин пожал руки мужчинам. Повернулся к Ане.
  - Анна Васильевна...
  Хотел пожать руку и ей, но спохватился, приложился губами к за-пястью.
  - Как жива-здорова?
  - Спасибо, хорошо.
  Лачугин оглянулся - от соседнего стола ему уже тащили стул. По-хоже, центром сегодня будут они. Сколько она его знала, майор всегда выглядел подтянуто и элегантно - даже там, в горах...
  - Палыч, ты с ними был?
  - Нет, у меня командировка через неделю, - сказал Лачугин, как всегда, неспешно и негромко. - Может, будь я с ними...
  - Может, и тебя бы тогда сегодня поминали. Выпей, Палыч, легче станет...
  Она так и не могла определить, чем - но Лачугин притягивал лю-дей, как солнце - подсолнухи. Вот и сейчас народ подтягивался со все-го зала - поговорить и поглядеть...
  Ушли родственники. После их проводов народ заметно оживился. Шепнув Соболеву: 'держи место', она пересекла зал и, миновав куря-щих в холле мужчин, зашла в туалет. Когда мыла руки, вошли женщи-ны. Она узнала голос жены Соболева - Ольги.
  - Никак я этого не пойму! - раздраженно говорила та. - Что значит - 'боевая подруга'?
  - То и значит, дорогая моя, - значительно отвечала вторая.
  - Я ему сколько раз говорила, а он только смеется! Видала? Сего-дня - не успела войти - и уже висит на шее... Это на поминках-то!
  - Ты знаешь, по-моему, она просто ненормальная! Ну какая нор-мальная баба пойдет в спецназ или как это там у них называется? Или мужика ищет - тут-то с ее внешностью шансов никаких, а там на безры-бье... А, может, она из этих, ну как их... телом женщина, а...
  'Ненормальная', продолжая машинально греть руки под жидень-кой струйкой воды, подняла голову и посмотрела на себя в зеркало.
  - Гермафродитка, что ли?
  - Нет, и не 'розовая'... Ну эта...
  Она, глядя в зеркало, ждала установки очередного своего диагно-за. Волосы, действительно, отросли, и шрама практически не было видно. Глаза с расширившимися зрачками сейчас казались очень большими и очень темными. Нижняя губа прикушена, в правом углу рта морщинка из-за привычки кривовато улыбаться. Она и сейчас усмехну-лась - себе в лицо - аккуратно закрутила кран, неторопливо стряхнув руки, вытерла влажным уже полотенцем и вышла из-за прикрытия ка-бинки. Ольгина собеседница, очень милая дама средних лет, поперх-нулась от неожиданности. Соболева тоже опешила, но тут же приняла вызывающую позу, готовясь к скандалу. Аня прошла мимо - неспешно и спокойно, точно их не было вовсе - но Ольгина подруга неожиданно шарахнулась в сторону, влепившись плечом в косяк. Она подавила же-лание сказать ей 'Ав!' в лицо. Вышла, аккуратно закрыв за собой дверь.
  Бедный Соболек. Неудивительно, если он скоро тоже начнет от нее шарахаться...
  Она завернула за угол - и едва сама не шарахнулась. Ну да, да-вайте сегодня все ко мне, все ко мне!
  - Здорово, - сказал Семицвет, или, если угодно, Семицветов Игорь Сергеевич, неспешно вынимая изо рта сигарету.
  - Здоровее видали, - со вздохом отозвалась она. Оглядела опус-тевший холл с двумя креслами, диваном и кадкой с какой-то гигантской зеленью. - Дай сигарету.
  - Ты же не куришь, - заметил он, доставая пачку.
  - Курю - с этой минуты. На легкие перешел?
  - А я бросаю...
  Она прикурила от его зажигалки - Семицвет смотрел недоверчиво, подозревая подвох - оглянулась и села в кресло. Семицвет постоял, подумав; сел в соседнее. Вытянул и скрестил ноги.
  Из туалета вышли женщины; усиленно их не замечая, двинулись в зал. Семицвет посмотрел им вслед, и на губах его зазмеилась такая знакомая и такая ненавистная ей усмешечка.
  - Это же соболевская баба? То-то я смотрю, ты с такой перекошен-ной морд... лицом вышла!
  - Мордой лица... - пробормотала она, затягиваясь. Семицвет смот-рел на нее сбоку неодобрительно.
  - Видел тебя на неделе, - сказал неожиданно. - К остановке подхо-дила с мужиком каким-то...
  - И хорошо?
  - Что - хорошо?
  - Хорошо подходила?
  - Ничего. Красиво. И мужик у тебя смазливый.
  Мужик, и правда, был ничего, только вовсе не 'у нее'. Но уточнять она не собиралась.
  - Не из наших? - небрежно спросил Семицвет. Она поглядела.
  - Из каких это - 'ваших'?
  - Чего гонишь-то? Я же ясно спросил! - та-ак, надолго его не хвати-ло. Не проходило и нескольких минут после любой их встречи, как на-чинали лететь искры.
  - Тебе-то что? - спросила Анна, собираясь встать. Семицвет лени-во протянул руку - пальцы сомкнулись на ее запястье, словно наручник - не слишком тесный, совсем не болезненный, но по прочности - как настоящий. Она так удивилась, что и не попыталась высвободиться. Осталась сидеть, глядя на него с ожиданием.
  - Погоди, ну... - увещевающе сказал Семицвет. - Я же не со зла. Я к тому, чтоб ты смотрела, кто там и что... А то, может, морда у него ниче-го, а сам гнида-гнидой...
  Все больше удивляясь, она склонила голову набок.
  - Правда, тебе-то что, Семицветик?
  - Ну как... - он рыскнул по сторонам зеленоватыми узкими глазами. - Ты мне вроде как родная...
  Аня дар речи потеряла, а Семицвет продолжал бубнить:
  - Если б кто из наших, мы бы тебе про него все мигом узнали: где, как, что... А то какой-то левый...
  - А кто из наших-то? - спросила она, кусая губы, чтобы не рассме-яться. - У тебя кто-нибудь на примете есть?
  - А что, кроме твоего Соболя уже и мужиков других нет? - огрыз-нулся Семицвет.
  - Нет, почему, еще Палыч, но он уже женатый. Может, пройдемся по списку?
  - По какому списку? - не понял Семицвет.
  - Списку кандидатов, - пояснила она. - Будешь давать им характе-ристику. 'Характер выдержанный, нордический...'
  Семицвет глянул, как рублем одарил. Пора убираться - от греха подальше. Хорошо, в холл вышел громадный Мичман.
  - Опять деретесь? - спросил миролюбиво. - Идите, а то водка кон-чится.
  Прочувствовав этот довод, Семицвет разжал пальцы. Она маши-нально потерла запястье.
  - Больно, что ли?
  - А то нет! - огрызнулась она так же машинально. Держал ее Семи-цвет очень аккуратно.
  - Ну, прости, не хотел.
  Что-то был сегодня Игорь Семицветов само дружелюбие, и Анна не знала, как себя с ним вести. Не помнила.
  А ведь когда-то были они втроем не разлей вода: Соболь, Семи-цвет и она...
  Ее стул, конечно, был занят. Соболев увидел ее, вспомнил, огля-нулся и, разведя руками, похлопал себя по коленке. Она живо предста-вила себе выражение лица Ольги - нет уж, я лучше пешком постою!
  - Пропустите-пропустите! - Семицвет втискивался в тесное про-странство у стола со стулом над головой. - Освободите место для де-тей и инвалидов!
  - И кто из вас дите, а кто инвалид?
  - Инвалид я! - объявил Семицвет. - Всегда был слаб на голову! Плесните чуток для профилактики обострения!
  С трудом расчистили место. Костя похлопал себя по колену:
  - Аньк, садись ко мне на одно полужопие, удобней будет.
  - Еще чего! - немедленно окрысился Семицвет. - Размечтался! Ва-ши кони тихо ходють!
  В результате пришлось устроиться на коленях у Самоцвета. Она старалась не обращать внимания на руку, обнявшую ее талию - похо-же, он боялся, что она соскочит и убежит. Куда? Тут повернуться-то не-возможно - кругом локти и плечи. Семицвет налил себе, ей, Косте, со-седу слева, которого она не знала.
  - Давайте. За Жеку.
  Замахнув стакан, сосед повернулся к ней - громадный, и как только такой на броню взлазит...
  - Это ты, значит, и есть соболевская Анька?
  Она почувствовала, как напряглась рука Семицвета. Допив, акку-ратно поставила стакан и сказала безразлично:
  - Анька-то я Анька. Только фамилия у меня другая.
  Тот поспешно выставил здоровенную ладонь:
  - Без обид! Я ничего такого...
  - А раз ничего, - вставил Семицвет, - так за базаром следи! Анька у нас резкая, да и я не мягче.
  Сосед с удивлением воззрился на него.
  - Зема, да ты че? Я с девушкой знакомлюсь, а не с тобой! Ань, ме-ня Вадим зовут.
  Она кивнула.
  - Хау ду ю ду?
  - И хаю, и дую, - подмигнул ей Вадим. - Ты, правда, что ли, теперь спиногрызов английскому учишь? Возьмешь еще одного?
  - Нужен ты ей был... - проворчал Семицвет, и потому она тут же дружелюбно кивнула:
   - Позвони, поговорим.
  - Щас, я телефончик... - засуетился Вадим, отыскивая салфетку.
  - Телефоны кому попало раздаешь, - бурчал ей в шею Семицвет.
  - Не кому попало, - невинно возразила она. - НАШИМ.
  - Аня, как дела?
  Задрав голову, она оглянулась.
  - А, Олеж! Ничего. Как рука?
  - Видишь? - он сжал-разжал пальцы. - Через две недели на комис-сию. А ты то лекарство достала?
  Она хмыкнула, выразительно потерла пальцами.
  - Тут и доставать не надо, бабло плати!
  - В Москве, говорят, дешевле.
  - Так то в Москве...
  - Какое лекарство? - спросил над ухом Семицвет. Мысленно чер-тыхнувшись, она дернула плечами.
  - Такое.
  - Какое лекарство? - повторил он свирепо, встряхнув ее малость.
  - Да врач назначил, - неохотно сказала она.
  - И что?
  - Что - что? Накоплю - куплю.
  - Анька, ты дура! - сказал он с яростью. - Я тебя сам убью!
  - Вот спасибо, отмучаюсь...
  - На, - он завозился, достал и шлепнул перед ней на стол записную книжку. - Пиши название и сколько надо.
  Почти прижавшись щекой к ее щеке (что ее очень отвлекало), Се-мицвет смотрел, как она выводит буквы.
  - Поди, даже Соболю не сказала? - спросил мрачно.
  - А чего ему говорить, у него своих хлопот полон рот.
  - Ну ладно, мне, что ли, не могла позвонить?
  Аня едва не рассмеялась. Семицвет иногда звонил ей, и тогда те-лефон начинал дымиться - каждый разговор их напоминал спарринг: удар - ответ, удар - ответ. Не раз и не два она бросала трубку, не зная, плакать или смеяться, и зачем он звонил ей вообще... Жаловаться Се-мицвету? Нет уж, увольте!
  Дописав, она машинально пролистнула книжку и сразу же наткну-лась на свою фамилию. Телефон. Адрес.
  Изумленно обернулась:
  - У тебя и адрес есть?
  - И 'мыло' твое, - буркнул он, выхватывая книжку.
  - И чего не приходил?
  - А ты звала? - окрысился он.
  Что-то не замечала она раньше за Семицветом такой церемонно-сти...
   - Ладно. В следующую командировку мы через Москву. Найду.
  - Ну... спасибо, - неловко сказала она.
  - Не булькает! - отозвался он. - А Соболю я загривок взгрею.
  - За что это?
  - Знает же, что ты упертая! Сдохнешь - не попросишь! В следую-щий раз буду сам узнавать...
  - Заткнись, а? - пробормотала она. - Выпей вот.
  Семицвет выпил. Сколько она помнила, пил он много, но почему-то почти не пьянел.
  - Когда летите?
  - Через месяц. Может, кому привет передать?
  - Ага. Горячий и пламенный.
  - Что горячий - это точно, - ощерился Семицвет. - Не боись, пере-дадим. За Жеку. За тебя.
  - Эй-эй-эй, - она подтолкнула его локтем. - Я-то живая, если ты еще не заметил.
  - Это ты сейчас... - покрутив, он поставил пустой стакан на стол, - живая. А когда мы с Соболем тащили тебя от той 'зеленки'...
  Она смотрела на свои руки. Боль. Страх. Бессилие. Мозг, зады-хающийся в предавшем его теле...
  - Я живая, - повторила она, словно убеждая в этом его. И себя. - Тебя тогда тоже ранило. Я не знала.
  - Да какое там - ранило! - он махнул рукой. - Зацепило. Раны и морщины украшают труп мужчины!
  Юмор у Семицвета всегда был на уровне: 'Маленький мальчик нашел пулемет - больше в деревне никто не живет'.
  - Мы всей палатой ваши передачки слопать не могли - тащили на целую роту, - вспомнила она.
  - Ты бы тогда себя видела! Бинты, нос и глаза... поневоле весь ма-газин скупишь. А сейчас, - он двинул ногами, словно взвешивая, - ниче-го, справная...
  Она засмеялась.
  - Это ты как определил? На взгляд или на ощупь?
  Семицвет осторожно притянул ее поближе.
  - Да я бы с удовольствием пощупал, так ты же мне все руки повы-дергиваешь!
  - Так ты и испугался!
  Он громко выдохнул ей прямо в ухо.
  - Аньк, я ж боюсь тебя до смерти!
  Она засмеялась - Семицвет взглянул близко и как-то обиженно - и она вдруг почувствовала себя неловко. Похлопала его по руке.
  - Да ладно, Семицветик! Не бойся, не трону я тебя!
  - А ты тронь. Сопротивляться не буду.
  - Прямо так лапки задерешь и сдашься?
  - Тебе - прямо щас.
  Как-то слишком серьезно он это говорит. Аня поморгала. Начинала кружиться голова. И не потому, что она выпила. Это...
  - Пусти-ка меня!
  - Эй, ты куда? Ань, ты чего?
  Поспешно перебирая руками по плечам, рукам, головам, наступая на ноги и перебираясь через колени - мужчины смеялись и ругались и отодвигались - она выбралась из плотного ряда сидящих у стола. Спо-тыкаясь на ровном месте, торопливо шла к выходу: он качался, делал-ся то дальше, то ближе, то вообще растягивался в стороны. Звон в ушах нарастал. Не хватало еще грохнуться у всех на глазах. Опозо-риться перед Соболем, Палычем. Семицветом...
  Она таки добралась до туалета. Цепляясь за расшатанную ракови-ну, плескала в лицо холодную воду. Повернулась к распахнувшейся двери, уже почти ничего не видя - в глазах стремительно темнело.
  - Аньк, да ты чего... - сказал Семицвет сквозь звон. И еще она ус-лышала его 'оп-ля!', когда он подхватил ее почти у самого пола.
  
  
  - Вот так, - сказал он.
  - Отпусти меня, - вяло сказала Аня. - Все нормально.
  - Вижу, как нормально.
  Семицвет опять мягко привалил ее за плечи на диван. Потер ее холодные руки, пристально вглядываясь в лицо. Он казался потрясен-ным.
  - Ты чего это... падаешь? Пойду Серого притащу, если не нажрался еще до зеленых соплей.
  - Да не надо...
  - Заткнись, а? Лежи так! Лежи! Я быстро. Олька, смотри, чтоб она не вставала!
  Только сейчас Аня заметила стоявшую неподалеку Ольгу. Семи-цвет унесся, и Аня мимолетно посочувствовала фельдшеру Сереге: сейчас его поймают, повяжут, доставят...
  - Ты не беременна?
  - Чего?
  - Я когда Гошкой ходила, то и дело в обморок падала. Еще и живо-та не было.
  Она завозилась и села на диване. Провела ладонью по мокрому лицу. Пробормотала:
  - Было б от кого еще...
  Ольга постояла, глядя по сторонам и сжимая в руке стакан.
  - А от моего? - спросила глухо.
  Она замерла на секунду-другую, потом опустила голову между ног - голова продолжала кружиться, пол - плыть.
  - А твой здесь при чем?
  - Ты скажи, есть между вами что? Или нет, а? Я ж так больше не могу! Я же что-нибудь...
  Она поглядела исподлобья. Ольга стиснула стакан так, что за бед-ную посудину было страшновато - хорошо, столовский, крепкий. Аня трудно вздохнула и выдохнула:
  - Ду-ура! Он же тебя любит!
  Снова наклонила голову. В ушах звенело, как будто ей отвесили хорошую оплеуху. Диван тяжело просел - Ольга плюхнулась рядом.
  - Что - совсем-совсем ничего?
  - Совсем-совсем, - сказала она сквозь зубы себе в колени.
  - И правда! - схватилась Ольга. - Ты же девка свободная. Вон какая боевая, на фига тебе женатый, с довесками! Вон гляди, Игорь Семи-цвет об тебя все глаза обмозолил! Да и Валерик Громов холостой...
  На радостях она готова была сосватать Ане весь белый свет.
  - Угу, - буркнула невеста на выданье, - а еще Андрюха развелся... Оль, да успокойся ты! Ничего нет, и ничего не будет! Ясно?
  - Нет, ну правда? - никак не успокаивалась Ольга. В голосе - облег-чение пополам со страхом. Аня откинулась на спинку дивана, закрыла глаза. Не хотелось смотреть на Ольгу, да и на весь белый свет - тоже. Боль усиливалась.
  - Правда-правда, - сказали рядом. - Уймись ты, наконец, з-зараза! Принеси лучше минералки.
  - Ага, я сейчас, Игорек, Аня!
  Диван вздохнул освобожденно и тут же снова осел.
  - Серый уже под столом. Ты как?
  - И давно ты здесь? - спросила она, не открывая глаз.
  - С начала допроса.
  - Мог бы и спасти.
  Смешок.
  - Зачем? Мне и самому интересно!
  Аня сказала кое-что. Семицвет рассмеялся. Подвигался, устраива-ясь поудобнее, твердое бедро коснулось ее ноги.
  - И часто ты в обмороки плюхаешься?
  - Первый раз.
  - Угу...
  Аня помолчала и добавила:
  - В этом году.
  - А в прошлом?
  - Чаще. Выпила, наверное...
  - И курила.
  - Да иди ты... - беззлобно сказала она. Открыла глаза. Семицвет сидел, в точности повторяя ее позу - руки на животе, ноги вытянуты, голова на подголовнике. Смотрел искоса.
  - Ну что смотришь? Не пройду я комиссию, да.
  - А как ты на своих курсах тогда самооборону преподаешь?
  - А ты откуда знаешь?
  Она видела, что вопрос ему не понравился. Семицвет потер ухо.
  - Да знаю...
  - На курсах я в обморок не падаю, - сказала она. Подумала и доба-вила, - и вообще не падаю. Голова закружилась, понял?
  - Понял, не дурак... Дурак бы не понял.
  - И вообще, чего это ты тут сидишь? Там водка кончается.
  - Кончится - еще купим, - сказал Семицвет просто. - Вон Витек во-обще к себе уже зазывает. Обещает царские хоромы и питие рекой.
  - А баб?
  - А баб - нет, - с сожалением сказал Семицвет. - Повод не тот.
  - Будто тебе когда повод нужен был...
  Он вдруг обиделся.
  - Аньк, ты чего! Я ж тебя никогда не окучивал!
  - Ни разочка! - подтвердила она. - Как получил плюху - с тех пор ни разу.
  - Так это когда было! - он потер ухо. - Я уже и забыл...
  - Напомнить? - готовно предложила она, Семицвет поспешно вски-нул ладони.
  - Видишь мои руки? Во-от они где!
  - Вот минералочка! - пропела вернувшаяся Ольга. - Аня, ты как?
  - Тебя только за смертью посылать! - буркнул Семицвет.
  - Ну что, Ань, получше?
  Она отвела взгляд. Ольга заглядывала ей в глаза и только что хво-стом не виляла.
  - Давай-давай, топай отсюда! - скомандовал Семицвет. - Там Со-болек без присмотра остался!
  - Грубый ты, Семицвет, - вздохнула Аня, когда Ольга послушно 'утопала'.
  - Ну. Пить будешь?
  - Давай.
  Семицвет набулькал в стакан. Аня пила глоточками. Пить не хоте-лось, голова кружилась, но болела уже меньше. Рисковать вставать она пока не хотела. Да и вообще ничего не хотела - просто сидеть здесь... хоть бы и с Семицветом. Тот сделал большой громкий глоток из пластиковой бутылки. Покосился. Увидел, как губы Ани дрогнули в улыбке, и мгновенно широко ухмыльнулся в ответ.
  - Ты это... давай больше без обмороков, - предупредил. - У меня нервы, знаешь, какие слабые!
  - Все, завязала!
  - Может, тебя домой доставить?
  Аня вздохнула.
  - Посижу еще. Тебе что, не терпится от меня отделаться?
  - Так я это... в порядке шефской помощи.
  Он осторожно положил холодную руку на ее лоб.
  - Башка раскалывается, наверное, да?
  Аня хотела привычно огрызнуться-отшутиться, но встретила его сочувственный взгляд и не нашла, что и как ответить. Слабо боднула лбом его ладонь.
  - Бывало и хуже.
  В его хищном лице что-то дрогнуло. Семицвет предупредил быст-ро:
  - Ты только спокойно, ладно?
  Сгреб ее руки за запястья одной рукой. Пока Аня недоуменно та-ращилась, наклонился и поймал губами ее рот. Целовал жадно, силь-но, даже больно - словно после долгой разлуки, словно изголодался, давно представляя, как все это будет. Аня могла только хватануть воз-духа, когда он, наконец, чуток отодвинулся. Семицвет тоже дышал тя-жело, глядел близко 'плывущими' глазами.
  - Руки... - пробормотала она.
  - Что?
  Она пошевелила пальцами онемевших рук.
  - Руки пусти... идиот.
  Он поглядел вниз. Пробормотал:
  - Только не убивай меня сразу, хорошо?
  Разжал пальцы. Аня уже привычно терла запястья.
  - Дурак. Синяки же будут.
  - Ну, извини.
  - Ты чего... вдруг?
  - Не вдруг.
  - Не вдруг?
  - Не вдруг, - упрямо повторил Семицвет.
  - Слушай, Цветик-Семицветик, - она пыталась говорить с привыч-ной насмешкой. Не получалось. Губы горели. - Мы с тобой уже сколько друг друга знаем?
  - Ну?
  - Что сегодня-то приключилось?
  - Я думал, ты на Соболя запала... - Он вдруг окрысился. - А ты, ти-па, не видела, что я вокруг тебя круги наматываю?
  Ей вдруг стало смешно.
  - А я-то думаю, что это вокруг меня такое мелькает? Аж в глазах рябит!
  - Аньк... - сказал он тяжело. - Анька, я ж тебя... да я за тебя...
  Она взглянула, испугалась и спешно закрыла ему рот рукой. Семи-цвет прижал и поцеловал ладонь. Несмело провел рукой по ее голове.
  - Отросли... - сказал невнятно, все еще ей в руку. - Хорошо.
  Жесткие пальцы сжались, крепче обнимая ее шею. По позвоночни-ку словно прошел нервный ток.
  - Хватит болтать! - строго сказала она и взяла Семицвета за уши. - Хватит!
  - Ага! - моментом согласился он.
  - ...Ого!
  Придавивший ее Семицвет не сразу, но отодвинулся и, моргая, она увидела вывалившую из столовой толпу.
  - Ого-го-го! - одобрительно гаркнул Коля Мичман. - Договорились наконец-то!
  Аня села прямее, высвобождаясь из рук нехотя отпустившего Се-мицвета. Глянула исподлобья. Соболев смотрел на них, прикусив губу. Неожиданно кивнул и показал большой палец.
  - Мы по домам! - сообщил Витек, ухмыляясь. - Анют, подбросить?
  - Ты же в драбадан... - пробормотала она, неловко поднимаясь. Свирепо глянула на поддержавшего Семицвета - тот и не подумал от-пустить ее локоть.
  - Обижа-аешь! - загрохотал Витек. - До 'драбадана' мне еще как до Луны пешком! Да у меня и водила за рулем!
  - Без тебя доберемся, - сказал Семицвет. Аня покосилась. Он на нее не смотрел. На лице его горел темный румянец - наверное, такой же, как у нее самой.
  - Ну... тут дела семейные! - сказал кто-то ясным голосом. Мужчины, закуривая, посмеиваясь, и с любопытством поглядывая, шли к выходу. Кое-кого вели под руки - водки на поминках был явный перебор. Аня смотрела им вслед, потому что не хотела смотреть на остановившего-ся рядом Соболева.
  - Пока, Аня, - сказал он, и пришлось все-таки посмотреть. Соболев жал руку Семицвета. За мужнин локоть крепко держалась Ольга. Гля-дела с жадной радостью.
  - До свиданья, Ань!
  - До свиданья, - кивнула она. Соболев неожиданно наклонился и поцеловал ее в щеку.
  - Пока.
  - Пока...
  - Игорек, ты заходи к нам! - сказала Ольга. - И ты, Ань.
  Она от неожиданности моргнула и машинально кивнула. Ага. Жди-те. Пироги пеките...
  Оба одновременно оглянулись на опустевшие двери столовой. По-глядели друг на друга. Аня шевельнула локтем, опять пытаясь стряхнуть крепкую руку Семицвета.
  - Может, уже отпустишь меня?
  - Нет, - с непривычной серьезностью сказал он. - Не отпущу. Нику-да я тебя уже не отпущу, Анька.
  Ей вдруг стало смешно.
  - А плащ можно надеть?
  - О! - сказал он, удивившись. - Забыл! Щас!
  Анна вышла на крыльцо - народ расходиться и разъезжаться не спешил. Переговаривался. Курил. Она подняла голову. В лицо летел ночной дождь. Говорят, в день, когда хоронят хорошего человека, все-гда идет дождь...
  - Вот, - сказал Семицвет. Практики в подавании женщинам плащей было у него явно маловато. Аня терпеливо справлялась с ускользающими рукавами. Семицвет, натягивая куртку, заглянул ей в лицо и спросил озабоченно:
  - Ты чего? Плачешь, что ли?
  - Дождь... - ответила она.
  
  
Оценка: 8.13*11  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"