Джек Макдевит. Адский котел
Перевод с англ. - О. Колесников

Я в долгу за советы и техническую помощь у Дэвида Де Граффа из Университета Альфреда, Майкла Шара из Американского музея естественной истории и Майкла Фоссела, автора работы "Клетка: старение и болезни человека". Уолтер Квирли и Трэвис Тэйлор оказали помощь в центре Галактики. Также благодарю Ральфа Вичинанзу за постоянную поддержку. Морин Макдевитт - за комментарии к раннему варианту рукописи. И моего редактора, Джинджер Бьюкенен. Звездная карта выполнена Кертисом Скуэр-Бриггзом.

Посвящается

Джейми Бишопу

Книга из отеля на Сигме

(Перевод Фила)

Звонок раздался, как, наверное, все подобные звонки, среди ночи.

- Джейсон? - голос Люси. Напряженный. Взволнованный. Но она старалась говорить профессионально. Невозмутимо.

Первым делом Джейсону Хатчинсу пришло в голову, что у матери Люси случился очередной срыв. Эта женщина, по всей видимости, была расположена к нервным припадкам, и члены семьи всегда вызывали Люси. Тереза, тоже разбуженная звонком, протестующе подняла руку, а потом надвинула подушку на голову.

- Да, Люси? Что случилось?

- Мы получили сигнал!

Сон как рукой сняло.

Такое бывало и раньше. Время от времени поступал сигнал, от которого срабатывала система оповещения. Как правило, через пару минут сигнал исчезал, чтобы никогда больше не появляться. Иногда это оказывалась отраженная передача с Земли. Ни разу за два с половиной столетия поисков они не обнаружили ничего настоящего. Сигнал явно искусственного происхождения, которое можно было бы подтвердить. Ни разу. Вскакивая с постели, ворчливо говоря Терезе: нет, ничего не случилось, вернусь примерно через час, - он знал, что в этот раз все будет так же.

В таких случаях он признавал, что SETI^*, по сути, - своего рода религия и требуется немалая вера, чтобы изо дня в день сидеть перед мониторами, притворяясь, будто на самом деле что-то может произойти, и размышляя, почему ты не выбрал поприще, которое сулило хотя бы возможность случайного прорыва. Целые поколения истинно верующих следили за радиотелескопами (часть на орбите, часть на обратной стороне Луны, несколько на горных вершинах) в ожидании сигнала - а тот все не поступал. Это стало предметом шуток. В ожидании Годо. Я знаю, когда это случится, я буду на обеде.

- Я занимаюсь этим ради денег, - говорил он, если его спрашивали.

С первых дней проекта многое изменилось. Разумеется, технический уровень значительно возрос. Появились космические корабли. Можно было полететь и по-настоящему осмотреть планеты, вращающиеся вокруг альфы Центавра, Змееносца и других звезд, расположенных достаточно близко. Теперь люди знали, что жизнь в других местах существует, даже что кое-где когда-то процветала разумная жизнь. Но была известна всего одна развитая технологически планета, сохранившаяся до наших дней, дикий край, где государства-нации постоянно воевали, слишком занятые истощением природных ресурсов и массовыми убийствами, чтобы продвинуться дальше уровня начала двадцатого века.

Так что да, другие места были. Ну или, по крайней мере, одно такое место. И знание, что прежде существовали и другие. Но, претерпев полное разрушение, они были преданы забвению, и факты доказывали, что, стоит дойти до индустриальной стадии, начинается обратный отсчет и вам удается протянуть еще лишь пару сотен лет.

А возможно и нет. Может быть, где-то есть уголок из тех, о каких пишут в романах. Планета, где жители стабилизировали окружающую среду, побороли свои худшие инстинкты и двинулись дальше, к созданию истинной цивилизации.

Когда он вышел из дома, на его лице была покорная улыбка. Стояла ясная, безлунная ночь. Небо было ярче и чище, чем в дни его молодости. Наконец-то они начали побеждать в этой битве. И пусть изредка еще случались вооруженные столкновения между местными военными диктаторами, эра больших войн и свирепствующего терроризма миновала.

Будущее космических полетов казалось многообещающим. Он задавался вопросом, что увидит в своей жизни Присси, его дочь, которая в начале нового века будет еще молода. Возможно, однажды она пожмет мандибулу какому-нибудь настоящему пришельцу. Или посетит черную дыру. Сейчас все казалось возможным.

Он влез в флаер.

- Куда прикажете, Джейсон? - спросил тот.

Когда он вошел, Люси была так взволнована, что едва сдерживалась.

- Он все еще поступает, Джейсон, - сказала она.

- Что мы сегодня слушаем? - Он отсутствовал несколько дней - уезжал на конференцию - и не следил за графиком.

- Сигму 2711, - сказала она. Это была старая звезда класса G, расположенная за NCG6440, почти на полпути к ядру Галактики. Четырнадцать тысяч световых лет. Если сигнал окажется настоящим, то вряд ли с ними получится поговорить.

Люси была из Принстона - молодой ученый с докторской степенью. Энергичная, усердная, возможно, чересчур увлеченная. Марсель Кормли, научный руководитель Люси, не одобрял ее назначения в Центр Дрейка. Она была слишком талантлива, чтобы тратить время на то, что он считал сомнительным. Разумеется, Кормли не говорил этого Хатчинсу в лицо, но не скрывал своих чувств от коллег. Хатчинс не был до конца уверен в том, что Кормли неправ. Более того, он подозревал, что Люси пришла в Центр главным образом наперекор Кормли. Как бы ни обстояло дело, она с головой погрузилась в работу, и он не мог бы просить большего. Честно говоря, в области, где десятилетиями не получали результатов, энтузиазм можно было бы счесть недостатком. И все же Люси приобретала опыт в основах астрономии.

- Сигнал все еще хороший, Томми? - спросил он у ИИ.

Томми, названный в честь Томаса Петрочелли, разработчика первого официально признанного ИИ, немного подумал.

- На этот раз, возможно, сигнал настоящий, - сказал он.

- Дай-ка взглянуть. - Джейсон сел напротив монитора.

- Сообщение повторяется каждые семнадцать минут одиннадцать секунд, - сказала Люси. По экрану, мерцая, пробегали полоски света. - Последовательность простая: четыре. Потом две группы по четыре. Потом четыре группы. Затем четыре группы по восемь. И восемь по восемь.

- Постоянное удвоение, - сказал он.

- До 256. Потом обратно.

- Хорошо. Что там еще есть?

- Вы видите около двух минут схемы. Затем упорядоченность исчезает, и мы видим это. - Началась длинная, явно случайная, последовательность. Он несколько минут смотрел на нее, потом отвернулся. - Томми, - поинтересовался он, - есть успехи?

- Тут маркеры. Но спросите меня попозже.

Люси стояла в стороне, ее взгляд блуждал, переходя от него к динамику ИИ и обратно. Казалось, она молится. Да, Господи, пусть будет так. Люси была блондинкой, чуть полноватой, хотя, похоже, никогда не испытывала недостатка в поклонниках. Они постоянно подвозили ее на работу и с работы.

Джейсон откинулся в кресле. Он не хотел верить, что это происходит на самом деле. Столько лет трудов! Нет. Невозможно, чтобы удача вот так сама плыла ему в руки. Должно быть, это сбой системы. Или мистификация.

Люси, по-видимому, закончила свое обращение к миру духовному, вернулась в кресло, сложила руки на груди и уставилась на экран.

- Интересно, что они говорят.

Джейсон огляделся в поисках кофе. Люси пила только легкие напитки, так что кофе не было.

Она угадала, о чем он думает, и притворилась виноватой, но промолчала. Будь вечер спокойным, она предложила бы сварить кофе.

Он сел перед одним из дисплеев и включил изображение Сигмы 2711. Возраст - семь миллиардов лет плюс-минус пара сотен миллионов. Возможно, на четверть массивнее Солнца. Четырнадцать тысяч световых лет; это за пределами досягаемости сверхсветовиков. И признаки наличия планетарной системы, хотя напрямую ничего не видно.

Если бы передача подтвердилась, возможно, Джейсону удалось бы устроить так, чтобы в обсерватории Ван-Энтель взглянули сюда. Гигантскому телескопу ничего не стоит различить планеты у Сигмы, если они существуют.

- Что думаете, Джейсон? - спросила Люси.

Небо на востоке начинало сереть.

- Это возможно, - сказал он. - Томми, соедини меня с кем-нибудь из Китт-Пик.

Люси расплылась в широкой улыбке из тех, которые как бы говорят: делайте со мной, что хотите, мое жизненное предназначение исполнено.

- А мне еще говорили, - сказала она, - что тут никогда ничего не происходит.

- Китт-Пик, - раздался женский голос, до странного бодрый, если учесть, который был час.

- Это Джейсон Хатчинс, - сказал он. - Из Центра Дрейка. Нам необходимо подтверждение одного сигнала.

- Получил что-то интересное, Джейсон? - Он узнал Джинни Мэдисон на другом конце провода. Однажды, давным-давно они вместе побывали на Лунной базе.

- Привет, Джинни. Да. Возможно, мы получили сигнал. Буду благодарен, если проверишь его для нас.

- Диктуй цифры.

- Я сделал частичный перевод, - сказал Томми.

- Выведи на экран.

- Большая часть текста представляет собой инструкции, дающие ключи к расшифровке сообщения.

- Ясно.

- Вот первые строки.

ПРИВЕТСТВУЕМ НАШИХ (непонятно) ПО (непонятно). ЖИТЕЛИ СИГМЫ 2711 ОТПРАВЛЯЮТ ЭТО СООБЩЕНИЕ В НАДЕЖДЕ НА ТО, ЧТО СОЮЗ С ДРУГИМ (непонятно) БУДЕТ ДОСТИГНУТ. ЗНАЙТЕ, ЧТО МЫ ЖЕЛАЕМ ВАМ (непонятно). ЭТО НАША ПЕРВАЯ ПОПЫТКА СВЯЗАТЬСЯ С КЕМ-ТО ЗА ПРЕДЕЛАМИ НАШЕЙ ТЕРРИТОРИИ. МЫ БУДЕМ ПРОСЛУШИВАТЬ ЭТУ ЧАСТОТУ. ОТВЕТЬТЕ, ЕСЛИ МОЖЕТЕ. ИЛИ ПОМИГАЙТЕ ФАРАМИ.

- Я взял на себя смелость заменить название их звезды. И, конечно, внес некоторые поправки.

- Спасибо, Томми.

- Учитывая их желание завязать разговор, едва ли они рассчитывали на то, что их сообщение получат в такой дали. Скорее всего, оно предназначалось для какой-либо близлежащей системы.

- Да, я полагаю.

- Джейсон, - сказала Люси, - как вы объясните последнюю фразу?

- "Помигайте фарами"?

- Да.

- Метафорически. Если не можете ответить, помашите рукой. - Он уставился на экран. - Частота? Полагаю, 1662.

- Совершенно верно. - Первая гидроксильная полоса. Они всегда ожидали, что это случится именно тут. Идеальная частота.

Не прошло и часа, как Джинни откликнулась.

- Похоже, настоящий, - сказала она. - Насколько можно судить. Мы получили подтверждение по Лоуэллу и Пакеру. Еще мы пропустили его через "КомДата". Они сказали, что это не от нас, и мы не обнаружили скачков. - Новая широкая улыбка. - По-моему, ты дождался. Поздравляю.

Новость распространилась быстро. Звонки начались через несколько минут после подтверждения, полученного от Джинни. Это правда? Поздравляем. Что вы получили? Мы слышали, вам удалось прочесть часть сигнала? Эти же люди вежливо обходили Хатчинса при встречах в астрономических кругах и лишь терпели его - парня, у которого воображение брало верх над здравым смыслом, парня, променявшего многообещающую карьеру на охоту за маленькими зелеными человечками, которых никак не найти даже при помощи космических кораблей.

Но сейчас он проник далеко за пределы досягаемости космических кораблей.

Через пару часов Томми перевел еще часть текста. В том числе физическое описание отправителей. С четырьмя конечностями, прямоходящие, но более худые, чем люди. Головы как у насекомых, с большими овальными глазами. Уши торчком, как у летучей мыши. И усики-антенны. Никаких указаний на наличие обонятельной системы. Никаких признаков выражения лица, даже если бы это лицо могло иметь выражение.

- Мимика лица есть? - спросил он у Томми. Это был странный вопрос, но Джейсон не сумел удержаться.

- Информация отсутствует, Джейсон.

- Какого они размера?

- Невозможно узнать. У нас нет общей системы мер.

В разговор вмешалась Люси:

- Ты хочешь сказать, что они могут быть ростом в дюйм?

- Возможно.

Джейсон подпер голову руками и уставился на изображение.

- Если судить по относительному размеру их глаз, похоже, они живут в более темной среде, чем мы.

- Не обязательно, - сказал Томми. - Чем меньше существо, тем крупнее должны быть его глаза по отношению к размерам тела. Глаза должны быть достаточно большими, чтобы собирать минимальное количество света.

Было еще кое-что. Подробности об их родной планете: большие моря, обширные участки густой растительности, название которых в конце концов перевели как "джунгли".

И сияющие города. Наверное, расположенные либо вдоль морского побережья, либо по берегам рек.

- Остаются большие части сообщения, которые я по-прежнему не могу прочесть, - сказал Томми. - Некоторые аспекты компоновки позволяют предположить, что это звуковые фрагменты. Возможно, речь.

- Или музыка, - сказала Люси.

- Не исключено.

- Расшифруй это, - продолжала она, - и, возможно, получишь потрясающий концерт.

Описание архитектуры. У Джейсона создалось впечатление, что инопланетяне знали толк в зодчестве.

Много возделанных полей неизвестного назначения, возможно, какое-то растениеводческое искусство.

- Они поэты, - сказала Люси.

- Ты думаешь? Просто потому, что им нравится проектировать здания и выращивать цветы?

- И поэтому тоже.

- А почему еще?

- Главным образом, потому, что они отправили в неизвестность это письмо в бутылке.

Джейсон позвонил домой сообщить новости Терезе. Она поздравила его и долго говорила о том, какая это замечательная ночь, но в ее энтузиазме звучала фальшивая нота. На самом деле она не осознавала значительности этого события. Она была счастлива, потому что был счастлив он. Что ж, это нормально. Он женился на Терезе не из-за ее ума. Очаровательная женщина, она старалась быть хорошей женой; действительно грех было бы требовать большего.

Незадолго до рассвета передача прекратилась. Закончилась.

К тому времени дали о себе знать самые разные люди. Его собственная команда наблюдателей, не работавших сегодня. Те, кто годами не замечал, что Центр Дрейка вообще существует: Баркли и Лэнсинг из Йельского университета, Эванс из Холлоуэй, Петерсон и Чокай из Лоуэлла, Дипьетро из Ла-Салле. В середине утра прибыла пресса в сопровождении толпы политиков. Все приняли участие в праздновании.

Джейсон откупорил бутылку шампанского, которая, можно сказать, ждала на льду два с половиной века, заказал еще в винном магазине в "Плаза-Молл" и провел импровизированную пресс-конференцию. Какой-то тип из прессы приклеил этим созданиям имя "сигмы", и это стало их официальным названием.

Отведя Присси в школу, Тереза тоже пришла вместе со своей кузиной Эллис. Она явно наслаждалась вниманием, которое привлекал ее муж, и часами сидела, смакуя теплый отблеск славы. Во многих отношениях это был лучший момент в жизни Джейсона.

Годы спустя, когда он вспоминал этот день (после того, как о сигмах позабыли), в его памяти вставал не ночной звонок, не слова Томми "На сей раз, возможно, сигнал настоящий", даже не само сообщение: "Приветствуем наших (непонятно) по (непонятно)". Даже не подтверждение, данное Джинни: "Мы не обнаружили скачка". Он вспоминал Присси, как она вернулась из школы, где уже слышала новости. Странно: девятилетняя, она поняла то, чего не заметила ее мать.

- Папа, ты отправишь им ответ? - спросила она. К тому времени Джейсон, вымотавшийся, вернулся домой, но собирался переодеться и вернуться в Центр.

- Нет, - сказал он. - Они слишком далеко, золотко.

- Даже чтобы просто поговорить с ними? Они послали нам сообщение. Почему мы не можем ответить?

- Ты знаешь о фараонах? - спросил он.

- В Египте? - Ее темные глаза затуманились от замешательства. При чем тут фараоны? Присси была красивым ребенком. Вооружена красотой своей матери. При этом ей достался отцовский ум. Когда-нибудь она будет разбивать сердца.

- Да. Знаешь, как давно это было? Великий Тот и все такое?

Присси задумалась.

- Давно, - сказала она.

- Тысячи лет.

- Да. Почему нельзя поговорить с сигмами?

- Потому что их там больше нет, - пояснил он. - Они давным-давно умерли. Задолго до того, как появились фараоны.

У нее был озадаченный вид.

- Люди, которые отправили сообщение, умерли задолго до фараонов?

- Да. Думаю, вряд ли в этом надо сомневаться. Но вообще-то это не были люди.

- Не понимаю. Если они умерли так давно, как они могли отправить нам сообщение?

- Потребовалось много времени, чтобы сообщение дошло.

Ее темные глаза округлились.

- По-моему, грустно, что мы не можем поздороваться с ними в ответ.

- Я тоже так думаю, солнышко, - сказал Джейсон. Он смотрел на дочь и думал, что она затронула главную истину. - Сейчас стали строить очень быстрые корабли. Может быть, однажды ты сможешь полететь и посмотреть.

Франсуа Сент-Джону не нравилась омега. Облако простиралось внизу, темное, туманное, серое. И зловещее, похожее на приближающуюся летнюю грозу. Огромное живописное облако, освещаемое изнутри молниями. Казалось, это будет продолжаться вечно.

Они обмерили его, оценили массу, замерили температуру, отобрали пробы, проникнув внутрь глубже, чем удавалось кому бы то ни было до них, и готовились отправиться домой.

Омега, что бы ни казалось наблюдателям, вовсе не дрейфовала. Со скоростью, намного превышавшей возможности обычного пылевого облака, она мчалась сквозь темноту в погоне за "ежом", своим спусковым механизмом, приближаясь к нему примерно на тринадцать километров в день. Приблизительно через три тысячи лет она должна была догнать этот объект и ударить в него молниями. Тогда спусковой механизм сработает, зажжет облако, и оно превратится в огромный огненный шар.

Омеги были великой загадкой столетия. О их назначении оставалось только гадать. Раньше их считали естественными объектами, но то было раньше. До открытия "ежей" двадцать лет назад. Никто не знал, что они такое или для чего существуют. Насколько было известно Франсуа, не нашлось даже достойного теоретического обоснования. Прямые углы, входящие в конструкцию "ежей", притягивали молнии. Сложность была в том, что если на пути облака попадался любой другой объект с прямыми углами, ему грозила опасность.

Он удивился, услышав за спиной голос:

- Почти готово, Франсуа. Еще час-другой, и мы отправимся в путь.

Это был Бенджамин Лэнгстон. Руководитель группы. Ему перевалило за сотню, но он по-прежнему играл в теннис по выходным. Когда-то люди таких лет подумывали о выходе на пенсию...

- Есть что-то новенькое, Бен?

Бен быстро наклонил голову, чтобы пройти через люк на мостик. Жест был преувеличенный, чтобы порисоваться. Бену нравилось, что он самый высокий человек на корабле. Или самый затюканный. Или тот, у кого самое ненадежное снаряжение. Когда кто-нибудь рассказывал историю про спиртное, или женщин, или опасности, Бен всегда рассказывал лучшую. Но он умел говорить на обычном языке, что выделяло его среди множества физиков, которых Франсуа возил за последние годы.

- Не совсем, - сказал он. - Мы узнаем больше, когда вернемся домой. Когда сможем провести кое-какие анализы. - У него были рыжие волосы и кривая улыбка. Наверное, когда-то он повредил челюсть.

- Должен признать, Бен, - сказал Франсуа, - что с радостью уберусь подальше от этой штуки. Мне не нравится летать рядом с ней.

Считалось, что корабль "Дженкинс" позволяет безопасно работать вблизи омеги. Фонд "Прометей", его владелец, несколько лет назад перестроил его, сняв внешнюю обшивку и заменив ее округлым корпусом. Нигде никаких прямых углов. Ничего, что могло бы раздразнить монстра. Но Франсуа смотрел голограммы и видел массивные молнии, выстреливавшие и бившие по объектам, оставшимся на пути облака. Эта тварь действительно была страшной.

Он посмотрел вниз, на омегу. Казалось, будто сразу за серым туманом прячется твердая поверхность, как если бы они скользили над поверхностью планеты. Но люди, которые работали рядом с омегами, говорили, что такое впечатление возникает постоянно. Одним из необъяснимых свойств омеги была ее способность сохранять целостность. Можно было предположить, что по краям облако будет рассеиваться, расплываться. Но ничего подобного. Бен однажды сказал, что у них сцепление почти как у твердого тела.

Бен, если честно, был очарован этими проклятыми штуками.

- Красиво, правда? - сказал он. В его голосе звучало благоговение.

Франсуа назвал бы это иначе. Но сделал вид, что согласен.

- Да, - сказал он, - красиво.

Прямо по курсу глубоко внутри облака появилось красное зарево, разрослось, разгорелось и наконец погасло. Оно длилось лишь несколько мгновений, затем исчезло, и снова они не видели ничего, кроме собственных навигационных огней, поглощенных и смазанных туманом.

Это происходило постоянно: рубиновые вспышки, расцветавшие в тишине.

Они говорили о мелочах, о долгой дороге домой, которая, наверное, займет около трех недель, и о том, как хорошо будет выбраться из тесных кают. Бен признавался, что ему не хватает его лекций. Он был одним из весьма внештатных университетских преподавателей, которым, казалось, доставлял удовольствие обмен мнениями на семинарах. Его коллеги обычно говорили об этом как о лакейских обязанностях, навязанных им несерьезным университетом, который заинтересован только в зарабатывании денег.

- Франсуа, - голос ИИ.

- Да, Билл, что у тебя?

- Облако меняет курс.

- Что? - Невозможно.

- Я наблюдал за ним несколько минут. Сомнений нет. Оно сворачивает влево и спускается по плоскости.

Этого не могло быть. Облака преследовали свои спусковые механизмы неотступно, если только их что-нибудь не отвлечет. Например, очертания города. Но поблизости точно не было никаких городов. И никаких гравитационных полей, которые могли бы увести облако в сторону.

- Оно засекло где-то поблизости геометрическую конструкцию, - сказал Бен и вгляделся в изображения на мониторе. - Наверняка. - Но ни в какой стороне не было ничего, везде только пустота. На четыре световых года вокруг. - Франсуа, попроси Билла осмотреть местность.

Франсуа кивнул.

- Билл?

- Необходимо выйти и держаться перед ним.

Бен скривился.

- Тогда потеряем связь с зондом.

Франсуа не знал точно, какого рода данные собирал этот зонд. Единственное, что для него было важно, - что зонд последний. Он посмотрел на Бена.

- Что ты задумал?

- Мы точно знаем, что облако меняет курс?

- Да.

- Тогда давай выясним почему.

- Хорошо, - сказал Франсуа. Он дал указания ИИ, и шум двигателей начал усиливаться. Франсуа включил общую связь. - Лия, Орел, Тоня, пристегнитесь. Через минуту мы выполним маневр.

Лией звали миссис Лэнгстон. Как и Бен, она занималась различными аспектами облаков: физической структурой, наносистемами, передвижением. Целью экспедиции было узнать что-либо об их создателях - кем были, что умели и могли, зачем запустили это паскудство в Рукав Ориона. Кто знает, может, и во всю Галактику.

На самом деле Орла звали Джеком Хоупвэллом. Индеец, астрофизик экспедиции, глава кафедры во Всемирном институте естественных наук, он утверждал, что он чистокровный чероки, но при этом всегда улыбался, как будто на самом деле подразумевал что-то другое. Франсуа подозревал, что где-то там может быть капля немецкой крови, и, возможно, ирландской.

Тоня, Антонина Васильева, была специалистом по нанотехнологиям из Московского университета. Она уже собиралась на пенсию, никогда не видела омеги и нажала на все возможные рычаги, чтобы получить назначение в эту экспедицию.

Лия очень отчетливо по-оксфордски выговаривая слова, отозвалась:

- Франсуа, что происходит?

Он объяснил, а тем временем - один за другим - загорелись три световых индикатора: все пристегнулись. Бен скользнул на место, и ремни безопасности застегнулись вокруг него.

- Ладно, ребята, - сказал Франсуа, - я скажу, когда закончим. Это займет пару минут. - Он переключился обратно на ИИ. - По готовности, Билл.

"Дженкинс", конечно, двигался в том же направлении, что и облако, обгоняя его. Франсуа выдвинул ручку из панели управления и чуть отжал ее вперед. Двигатели заревели громче, и облако начало уходить вправо. Водовороты тумана ускорились, промчались в свете корабельных огней и пропали. Билл сообщил, что потерял связь с зондом.

Маневр потребовал времени, но наконец горизонт приблизился.

- Омега все еще поворачивает, - сказал Билл.

В ее глубине снова вспыхнуло электричество. Облако казалось Франсуа живым. Эта идея у некоторых считалась заслуживающей доверия. Никто, вообще-то, никак не мог продемонстрировать правомерность этого предположения. Сам Франсуа с готовностью признал бы, что это его впечатление ничем не доказано. Но он чувствовал, что эта тварь живая. Именно поэтому он не до конца принимал уверения инженеров, которые говорили ему, что "Дженкинс" благодаря своим скругленным граням защищен от опасности. Действительно, кто мог бы предсказать, на что способен такой монстр?

Они взмыли над передним краем облака.

- Уже видишь что-нибудь, Билл? - спросил Франсуа.

- Ответ отрицательный. Но облако замедляет разворот. Ложится на курс. - Билл скорректировал курс и продолжил набор скорости.

Франсуа осмотрелся в поисках звезд. Поблизости их не было. Не было планет. Ничего, куда оно могло бы направляться.

- Думаешь, эта тварь видит дальше, чем мы, Бен?

Бен вздохнул.

- Не знаю. Мы пока знаем не так уж много. Но потенциально у него более обширная зона восприятия, чем у нас. Поэтому да, вероятно, оно может видеть дальше. Не обязательно оптически, но в каком-то смысле да.

Облако позади них уменьшалось, сливаясь с темнотой, мистическая темная сила, заслоняющая звезды, освещаемая только редкими молниями. Это было похоже на далекую грозу.

- По-прежнему ничего? - спросил Франсуа.

- Еще нет, - ответил Билл. - Что бы это ни было, оно прямо по курсу. Омега начала замедлять ход.

Франсуа вернул рукоятку на место и включил общую связь:

- Ребята, мы сейчас полетим с постоянной скоростью. Если вам нужно что-то сделать, самое время, но не отходите далеко от своих лежанок.

Через минуту в люке показалась голова Лии.

- Все еще ничего?

- Ничего, - сказал Бен.

Лие перевалило за девяносто. Она была высокой, элегантной, с темно-каштановыми волосами и карими глазами. Подходящая жена для Бена, она постоянно обменивалась с ним насмешками и несомненно (насколько мог заметить Франсуа) не уступала ему в интеллекте.

- Хорошо, - сказала она, отправляясь обратно. - Дайте знать, если что-нибудь увидите.

Франсуа знал Лию тридцать лет. Возил ее в разные места, когда работал в Академии, - до того как она вышла за Бена. Фактически, до того как она познакомилась с Беном. Однажды в счастливую пору вскоре после того, как его первый брак приказал долго жить он попытался приударить за ней. Но Лию это не заинтересовало. Как он подозревал, она решила, что не сможет его удержать.

Пока Билл искал причину смены омегой курса, пролетело полчаса, Франсуа начал подумывать о том, что, возможно, ИИ неправильно понял омегу. Бен погрузился в молчание, просматривая какие-то записи, а Франсуа сидел, откинув голову, в полусне, и вдруг раздался голос Билла. Всегда можно было догадаться, когда Билл собирается сделать довольно важное заявление, поскольку они предварялись электронной трелью, что у ИИ было равнозначно покашливанию.

- Франсуа, объект впереди. Дистанция 3,4 миллиона километров.

Бен немедленно поднял голову. Оглядел дисплей.

- Что это? - спросил он.

- Похоже, корабль.

- Корабль?

- Да. Какая-то искусственная конструкция. Электричества нет.

Бен повернулся, чтобы посмотреть в иллюминатор.

- Франсуа, кто еще есть поблизости?

- Никого. Никого не должно быть.

Что за чертовщина?

- Билл, что за корабль?

- Не знаю. Мы слишком далеко.

Корабль напоминал скопление кубиков (или ящиков) разного размера, соединенных трубами. Некоторые трубы шли прямо от одного ящика к другому, другие изгибались в разных направлениях. Ни одной скругленной. Только прямые углы. Мишень, сделанная будто нарочно для омеги.

Эта штуковина походила на детскую игрушку, на головоломку, в которой надо выстроить кубики определенным образом. Вопреки оценке Билла это определенно не был корабль.

- Я заблуждался, - сказал Билл. - Я не нахожу никаких видимых двигательных установок. Более того, если бы и существовал способ передвижения в пространстве, отличный от нашего, сомневаюсь, что эта штука не развалилась бы при ускорении.

- Своего рода космическая станция? - спросил Бен.

- Возможно, жилище, - сказал Франсуа. - Я правда не знаю, что думать.

- Что оно делает здесь?

Франсуа решил прокатить их с ветерком. Учитывая догонявшее их облако, он хотел добраться до объекта как можно быстрее. Поэтому он "дал газ" - и "ударил по тормозам", непредусмотрительно расходуя топливо. Бен ухмыльнулся.

- Отлично, Франсуа. Учишься.

- Билл, - сказал он, - сколько времени у нас есть?

- Омега все еще сбрасывает скорость. Если она продолжит в том же темпе, у нас после прибытия будет приблизительно двадцать три минуты до того, как она подойдет на расстояние удара.

Бен в отчаянии уставился на объект.

- Франсуа, он инопланетный.

- Знаю.

- Он бесценен.

- И это я тоже знаю, Бен.

- Мы можем спасти его? Оттолкнуть в сторону?

- Какого он размера, Билл?

- Я не могу оценить его массу. Но самый крупный из сегментов в одиннадцать раз превосходит диаметр корабля. Мы рядом с ним карлики.

- Могли бы мы придать ему ускорение? - сказал Бен. - Я знаю, он большой, но он дрейфует.

Франсуа насчитал девять "ящиков".

- Это неважно. Мы никак не можем управлять его полетом. Эта штука просто откатится в сторону, когда мы начнем толкать. Все, чего мы добьемся, - что проклятая омега скорректирует курс.

Орел и Тоня теснились в проходе. Лия стояла за ними.

- Надо что-то сделать, - сказала Тоня. - Просто нельзя это допустить.

- Чертовски верно, - сказал Орел.

Франсуа поднял руки.

- Выбор невелик. В конце концов, мы все заснимем.

- Слабое утешение, - сказала Лия.

- Мы больше ничего не можем. - Он потянул себя за ухо. - Билл.

- Да, Франсуа.

- Эта штука полая?

- Похоже, что так.

Вмешалась Лия.

- Когда мы доберемся, у нас будет несколько минут. Нам нужно найти способ попасть внутрь.

Франсуа зажмурил глаза.

- Нет, - сказал он, - безусловно нет. Это последнее из того, что мы хотим сделать.

- Послушай, Франсуа, - она старалась говорить рассудительно, - вероятно, можно найти люк, ворота или что-то вроде. Мы можем войти, быстро осмотреться и смыться. - Она уже открывала шкафчик и доставала воздушные баллоны и э-костюм.

- Нет, - сказал Бен, - безусловно нет.

У Тони был безумный вид.

- Я тоже пойду. - Все женщины на корабле посходили с ума. - Чего вы хотите? - строго спросила она. - Просто сдаться?

Франсуа хотел напомнить ей, что она всего лишь исследователь и здесь не для того, чтобы кому-либо давать указания. Но Бен все уладил при помощи ледяного взгляда.

- Забудьте об этом, - сказал он. - Никто никуда не идет. Двадцати минут не хватит.

- Он прав, - сказал Франсуа.

Тоня побаивалась Бена, поэтому повернулась к Франсуа.

- Что, черт побери, вы об этом знаете? Что мы будем делать? Просто сидеть сложа руки и смотреть, как идиотское облако взорвет эту штуку? И проведем остаток жизни, гадая, что это могло быть?

Он кувыркался. Медленно.

- Интересно, сколько ему лет? - Лия проверяла воздушные баллоны Бена. - Готово.

Они стояли в воздушном шлюзе, с лазерами и поясными сумками с инструментами, готовые к выходу. Орел и Тоня тоже хотели пойти, но, к счастью, на корабле было только три э-костюма, и никто не имел права использовать костюм капитана. Это было бы нарушением предписаний.

- Ребята! Перейдете, - сказал Франсуа, - прорежете проход, быстро осмотритесь и вернетесь.

- Не волнуйся, - сказал Бен.

- Слушай, Бен, ты ведь знаешь: времени на это действительно нет, и я не собираюсь рисковать кораблем. Когда облако приблизится, я сматываюсь. Вернетесь вы или нет.

- Понятно, - сказал Бен.

- Черт возьми. - Лия покачала головой. - Ты слишком переживаешь, Франсуа.

Он не видел никакой системы в конструкции объекта. Казалось, кубы соединены совершенно случайным образом. Чисто эстетически, подумал он. Чье-то произведение искусства.

Он посмотрел на монитор заднего вида. Черная клякса росла, постепенно заслоняя звезды.

- Места расположения люков, - сказал Билл, отметив четыре точки на дисплее. Франсуа выбрал тот, что давал легкий доступ с "Дженкинса", и сманеврировал. Люк располагался на одном из меньших кубов, на внешней стороне группы. Размер куба был меньше среднего, и все равно он был больше "Дженкинса". Франсуа подошел как можно ближе, разместился так, чтобы люк оказался на одном уровне с воздушным шлюзом корабля, и велел Биллу сохранять это положение. - Готово, - сказал он Бену.

Его навигационные огни отражались в поверхности объекта. Потертой. Проржавевшей. Объект пробыл тут долго.

Бен открыл внешний люк и сказал:

- Довольно потрепанная штука.

- Через семнадцать минут вы должны вернуться, - сказал Франсуа. - Ясно? Семнадцать минут, и мы отчаливаем. С вами на борту или нет.

- Не волнуйся, - сказала Лия. - Просто оставь дверь открытой.

Да уж.

Видеодатчик показал, как они выходят из корабля, и проводил их через несколько метров открытого космоса до люка. Тот неизвестный, кто им пользовался, ростом был примерно с человека. А значит, Бену предстояло с трудом протискиваться в него.

- Невероятно, - сказала Лия. Она рассматривала корпус, весь в отметинах и царапинах. - Космические лучи. Он древний.

- Как думаешь, сколько ему лет? - спросил Бен.

Билл вздохнул.

- Используйте сканер, Бен. Возьмите для меня образец материала корпуса, и я, возможно, смогу дать вам ответ.

Бен не знал, какое из устройств, которые он нес, сканер. Он никогда не пользовался им раньше, но Лия знала. Она включила свой сканер и провела им над повреждением.

- Хорошо, - сказал Билл. - Дайте мне минутку.

Бен попробовал открыть люк. Там была нажимная панель, но она не реагировала. Лия убрала сканер в поясную сумку, достала лазер, включила его и начала резать.

- Это катастрофа, - сказала она. - Каковы были шансы найти нечто подобное? И чтобы сразу оказалось, что оно маячит прямо перед этим проклятым громилой?

Бен тоже достал из ремней лазер, но Франсуа предупредил: не надо. Двое относительно неопытных людей с лазерами - верная катастрофа. Поэтому Бен не вмешался. Лие потребовалось всего несколько минут, чтобы прорезать отверстие. Она отогнула металлический треугольник, убрала инструмент и ступила внутрь корабля.

- Включите запись, - сказал Франсуа.

У обоих было по камере на правом нагрудном кармане. Дополнительный монитор ожил, и вот уже Франсуа смотрел в темный коридор, освещаемый налобными фонарями Лии и Бена. Повсюду тени. Переборка выглядела неровной и потертой. Чем бы она ни была обита изначально, материал распался. Потолок был таким низким, что даже Лия не могла стоять в полный рост.

Что-то медленно сползало по перегородке. Бен заметил это, и изображение подпрыгнуло.

- Что там? - спросил Франсуа.

Пыль. Чья-то рука, рука Лии, зачерпнула немного пыли, подняла к свету.

- Просканируйте ее, - сказал Билл. Лия послушалась. Электроника ИИ издавала мягкий шум. - Органика, - сказал он.

- Хочешь сказать, это был кто-то из экипажа?

- Возможно, - сказал Франсуа. - А может, они держали на борту растения.

- Хотел бы я знать, что тут случилось, - сказал Бен.

После долгого молчания Билл сказал:

- Я получил результаты по повреждению космическим лучом. Трудно поверить, но я дважды проверил цифры. Похоже, этому объекту 1,2 миллиарда лет.

Бен тихо застонал, словно от боли.

- Этого не может быть.

- Ошибки нет.

- Сукин сын. Франсуа, мы должны спасти эту штуку.

- Если сможешь придумать как, с радостью спасу.

Вмешалась Лия:

- Здесь на стене что-то есть. Какая-то гравировка. Потрогай, Бен.

Он приложил кончики пальцев к переборке. Потом достал нож и соскреб немного пыли.

- Аккуратнее, - попросила она.

Франсуа ничего не мог разглядеть.

- Тут что-то есть. В них забилась пыль.

Лия подвинулась вправо.

- Здесь еще. - Она провела пальцами по переборке, сверху донизу. - Не символы, - сказала она. - Больше похоже на кривую.

- Девять минут, - напомнил Франсуа.

- Ради всего святого, Франсуа. Дай нам время.

- Что, по-твоему, я должен делать? - Он с трудом сдержал гнев. Они что, думают, что он не спас бы эту штуку, если бы мог? Они думают, ему все равно?

Он слушал, как они стараются получше рассмотреть переборку.

Объект по мере движения медленно переворачивался, и пыль внутри его все время перемещалась. Должно быть, она давно срослась со всеми щелями, отверстиями, линиями и прочим рельефом переборок.

- Это безнадежно, - сказал Франсуа.

Дела были плохи. Он слышал, в основном, брань в адрес пыли и изредка - омеги.

- Все так непонятно, - сказала Лия. Она огляделась. К соседней переборке были привинчены несколько металлических деталей.

- Это, наверное, были шкафчики, - сказал Бен. - Или полки, или какая-то приборная панель.

- Возвращайтесь-ка, - сказал Франсуа.

- Мы просто не можем отступить. - В голосе Бена было отчаяние. Он буквально набросился на переборку с резаком. - Наверное, мы никогда больше не найдем ничего столь же древнего.

- Старше динозавров, - сказал Франсуа.

Лия тяжело дышала.

- Старше многоклеточной жизни. - Фразу подчеркнуло затрудненное дыхание. - Задумайся на минутку. До того как на Земле возникло первое растение, кто-то сидел здесь, в своей комнате. Мы не можем просто уйти.

Франсуа почувствовал, как начинает покрываться мурашками. Черная клякса позади "Дженкинса" неуклонно росла.

Они отчаялись. Бен нашел какую-то табличку, прикрепленную к переборке. Он попробовал отделить ее и в конце концов с силой ударил по ней гаечным ключом. Она откололась и исчезла в темноте.

- Может быть, название того места, откуда они прилетели, - сказал он.

Лия потрогала пятно там, где была табличка.

- Или "Мужской туалет".

Они прошли через проем в соединительную трубу. К кубу, в несколько раз большему чем тот, из которого вышли.

- Нет, - сказал Франсуа. - Время вышло. Возвращайтесь.

- Всего минуту, Франсуа, - сказала Лия. - Мы просто быстро осмотримся. А потом сразу вернемся.

Он задумался, не были ли трубы изначально прозрачными. Они отличались от остального другим оттенком серого и были покрыты скорее грязью, чем пылью.

Он глубоко вздохнул.

- Билл, мне не очень нравится, как все идет.

- И мне, Франсуа.

Он отсчитал еще одну минуту.

- Бен, - сказал он наконец. - Достаточно. Возвращайтесь.

- Идем. - Они вошли в новый куб, который состоял из зала и нескольких дверных проемов.

Ему стало интересно: а что, если внутри этого объекта они почему-то чувствуют себя в безопасности. Может, если бы они были на мостике и видели, как приближается омега, они бы поторопились. Орел и Тоня у него за спиной стояли и смотрели, молча схватившись друг за дружку. Франсуа не удержался:

- Теперь эта мысль не кажется столь уж привлекательной, а, ребятишки?

- Нет, - сказала по-русски Тоня.

Он снова повернулся к ИИ:

- Билл, собери все данные, что у нас есть, в пакет и передай на "Юнион". Все по облаку и по этой вот штуковине. Чем бы она ни была.

- На это уйдет пара минут.

- Хорошо. Сделай, и все.

Омега осветилась. Серия молний.

- Тут ничего, - сказал Бен. Он обвел помещение лучом фонарика. К палубе были прикреплены какие-то объекты, не поддававшиеся определению. Возможно, кресла. Или консоли. Или - как знать - алтари. И ящики по обе стороны от выхода. Возможно, шкафчики. Лия при помощи лазера вскрыла один, посветила внутрь. - Бен, - сказала она, - взгляни-ка.

Она с усилием пыталась что-то извлечь.

- Может, какой-то датчик?

Она аккуратно почистила его щеткой и подняла повыше, чтобы осмотреть. Франсуа увидел ржавый металл. И символы. И место, где, возможно, была проводка.

- Франсуа, - сказал ИИ, - облако близко. Наш отлет становится проблематичным.

- Вот именно, ребята. Время вышло. Давайте-ка. Поехали.

- Там что-то есть, - сказала Лия.

Франсуа так и не узнал, что там было. Позади него сверкнула молния.

Бен понял намек.

- Уже идем, - сказал он. Они стронулись с места. Наконец-то. Но Бен запнулся обо что-то и с грохотом растянулся в коридоре. - Твою мать.

Билл в ответ устроил световое представление - один из его способов выразить свое неодобрение.

- Ты в порядке? - спросила Лия.

- Да, - он подтолкнул ее: - Не останавливайся. - Он встал на ноги и побежал, подталкивая ее перед собой.

Трудно бежать в магнитных ботинках и при нулевой гравитации. Особенно когда ты ни к тому, ни к другому не привык. Они поспешили обратно по соединительной трубе. Франсуа торопил их. Возможно, из-за его тона, возможно, это все равно произошло бы, но Бен и Лия внезапно испугались. Запаниковали.

- Пакет данных отправлен, Франсуа.

- Хорошо, - сказал он. - Билл, будь готов лететь, как только они окажутся на борту.

- Мы готовы начать движение по вашей команде.

- Бен, когда зайдете в шлюз, закройте внешний люк и держитесь за что-нибудь. Мы не собираемся тут ждать.

- Ладно, Франсуа. Одну минуту.

Билл снова зажужжал своей электроникой. Он был недоволен.

- Электромагнитная активность в облаке возрастает. Было бы благоразумно сейчас же улететь.

Франсуа задумался. Эти идиоты подвергли опасности его и корабль.

Через несколько мгновений они покинули объект и залезли в воздушный шлюз.

- Давай, Билл, - велел он. - Увози нас отсюда к черту.

АРХИВ

Группа астрономов сегодня сообщила, что омеги, по всей видимости, происходят из Зоны Мордекаи, ряда пылевых облаков длиной примерно 280 миллиардов километров, расположенного недалеко от ядра Галактики. Они не могут объяснить ни ход процесса, ни его причины. "По всей вероятности, мы не узнаем этого, пока не отправим исследовательскую экспедицию", - сказал на пресс-конференции Эдвард Харпер, представитель группы. На вопрос, когда это может произойти, он заявил, что не имеет представления: это далеко за пределами возможностей современных технологий, и, возможно, так будет долгое время.

"Сайенс джорнал", март 2229 года

ИЗ БИБЛИОТЕЧНОГО АРХИВА

11:15 по Гринвичу. "Дженкинс" сообщает о выходе из строя основных двигателей. Поломка, вероятно, произошла во время поспешного набора скорости. На данный момент подробности не ясны. Вылет спасательной экспедиции назначен на завтрашнее утро.

Запись в журнале диспетчерской "Юнион",
3 февраля, суббота

Мэт Дарвин подшил последний из документов, выслушал поздравления от своего старшего партнера Эммы Стерн, откинулся на спинку кресла и стал размышлять о том, какой он классный. Врожденный талант продавать недвижимость. Кто бы мог подумать? Сегодня утром он завершил продажу собственности Хофстэттера, офисного здания в Александрии. Владельцы здания пришли к Дарвину после того, как в течение нескольких месяцев пытались продать его, а он сделал это за неделю, даже добился того, что два потенциальных покупателя устроили торг между собой.

Его комиссионные от одной только этой сделки почти равнялись его годовой зарплате чистыми в те времена, когда он работал в Академии.

- Должно быть, ты спрашиваешь себя, почему не занялся этим раньше, - сказала Эмма.

Она была высокой, изящной и умела появляться в двух обличьях: сердечная, веселая и беззаботная с клиентами, скептическая и строго деловая с сотрудниками. Она умела быть мстительной, но Мэта одобряла, признавала его талант и в определенной степени была им очарована. Однажды он искренне сказал Эмме, что из нее получился бы хороший пилот Академии, - и навсегда покорил ее сердце.

- Что, если мы закончим пораньше и отпразднуем? - сказал он. - Обед с меня.

Она была немолода, но все равно там, где она была, становилось светлее.

- Я бы с удовольствием, Мэт. Но у нас на сегодня билеты на "Рожденных заново". - Она дала ему понять, что с сожалением отказывается от приглашения. - Пообедаем завтра, ладно? Я угощаю.

Кирби, ИИ, сообщил, что на встречу с ней прибыл Прендергаст. Они пытались выбрать место для его отдела распределения лекарственных препаратов. К переезду его вынудил подъем уровня воды. Нельзя же вечно строить дамбы, говорил он. Найдите мне новое место. Желательно на вершине холма.

Итак, она одарила Мэта своей сияющей улыбкой "не-правда-ли-жизнь-хороша" и вышла. У Мэта не было срочных дел, и он решил на остаток дня взять отгул.

Риелторское агентство "Стерн и Хопкинс" (Хопкинс отошел в мир иной до того, как Мэт присоединился к фирме) располагалось на четвертом этаже Эстеван-билдинг, отделенного парком от Потомакского дома престарелых. Несколько лет назад ему вручили там награду за сопровождение к Земле поврежденного корабля с пассажирами. Тогда там располагалась Академия науки и техники.

Он смотрел, как открывается дверь бывшего административного корпуса. Именно здесь ему устроили торжественный вечер, вызвали на сцену в полном народу зале и вручили табличку, которая сейчас висела у него дома, в кабинете. На тротуар вышла сиделка, она везла кого-то в кресле-каталке. Несмотря на все достижения медицины, сильно увеличившуюся продолжительность жизни и общее здоровье населения, колени со временем по-прежнему отказывали. И тела до сих пор проходили через долгий процесс разрушения.

Он достал из шкафа пиджак и накинул на плечи.

- Кирби?

- Да, Мэт? - ИИ говорил с южным акцентом. Эмма была из Южной Каролины.

- Меня не будет сегодня.

- Я передам.

Когда он придет домой, он позвонит Рейне. Может, она согласится пообедать сегодня вечером.

Когда-то участок, граничивший сейчас с Потомакским домом престарелых, был площадкой для гольфа. Площадка для гольфа давно исчезла, ее превратили в парк, но место до сих пор называлось Лужайкой. Мэт жил в скромной двухуровневой квартире на краю Лужайки. Ее отделяло от офиса около полутора миль, приятная прогулка в погожий день. Он миновал молодых матерей с их младенцами и ребятишками, пожилых людей, сидящих тут и там на скамейках, пару пятилетних детишек, пытающихся запустить воздушного змея. По Потомаку плыли парусники, а над головой тек неизменный поток транспорта.

Внезапный порыв ветра сорвал с какой-то женщины шляпку и отправил в полет. Женщина не могла выбрать: броситься вдогонку или остаться с ребенком. Мэт погнался бы за шляпкой, но ветер уже уносил ее к горизонту, и через несколько секунд шляпка исчезла в островке деревьев в пятидесяти ярдах от них.

Он прошел мимо двоих пожилых мужчин, игравших в шахматы. "Вот и я так закончу, - подумал он, - буду неловко пристраиваться на скамье, выдумывая способ скоротать время. Размышляя о том, что ни разу в жизни не сделал ничего стоящего".

При Эмме он всегда притворялся, будто полностью удовлетворен своей работой. Она с насмешкой говорила, что Мэт - один из великих продавцов эпохи. В какой-то мере она говорила искренне, но он мечтал не совсем о такой жизни. Когда Мэт впервые появился в "Стерн и Хопкинс", Эмма интересовалась его биографией. Не покажется ли продажа недвижимости скучной после пилотирования космических кораблей? Вам действительно будет по вкусу торчать тут, когда вы могли бы проводить время на Альве Коратти? (Она всегда придумывала название звезды и притворялась, что не может произнести его правильно. Так она отправляла его в полет к альфе Карласса, и бете Ческо, и к Дальней Ниневии.) Нам не интересно взять вас на работу, Мэт, сказала она, а потом потерять и обучать кого-то еще.

Он заверил, что намерен остаться. Притворялся, что ему нравится представлять интересы людей, продающих и покупающих недвижимость. Шутил насчет того, насколько лучше жалованье (хотя бы тут он не кривил душой) и как ему нравится работать по графику.

- Наверное, раньше я был чокнутым, - говорил он Эмме. - Ни за что не вернулся бы.

Она улыбалась ему. Скептически. Эмма не была глупа и видела Мэта насквозь. Но он понравился ей настолько, что она все равно приняла его на службу.

Свою прежнюю работу он оставил, потому что рынок труда для космических пилотов перестал существовать. Космическая эра завершилась. Он оставался в Академии до ее закрытия, а затем нанялся в "Космик" возить грузы и пассажиров к дальним станциям. Через год в "Космик" началось сокращение, и он ухватился за пилотирование туристических рейсов для "Ориона".

Когда над "Орионом" сгустились тучи, Мэт оказался самым младшим в иерархии и, следовательно, первым в очереди на увольнение. Он работал оператором базы данных, занимался поиском, сортировкой и анализом, возненавидел это и стал искать дальше. Был страховым агентом, заведовал отделом в медицинском центре, даже отработал смену охранником в торгово-развлекательном комплексе. В итоге он последовал совету своей девушки и попробовал заняться недвижимостью.

И вот он здесь, ускоренно продвигается в никуда, загребая денег больше, чем когда-либо мечтал.

Последнюю сотню ярдов дорога шла в гору. Его сосед, Хобби Кордеро, только что вернулся домой. Хобби был каким-то медицинским исследователем, постоянно говорил о всякой генетике и селезенках. Он был страстно увлечен своей работой. Мэт ему завидовал.

Они поговорили пару минут. Хобби был невысоким и коренастым, ел слишком много и никогда не занимался спортом: его это просто не волновало. Он занимался разработкой методики, которая должна была помочь предотвратить внезапные приступы, и мог рассказывать об этом Мэту, пожирая хот-доги.

Иногда беседа с Хобби становилась ярким моментом в его буднях.

Так Мэт проживал свою осень, болея за "Вашингтон сентинелз" и с азартом продавая недвижимость на берегах Потомака и виллы в округе Колумбия.

Рейна привыкла к его мрачному настроению. Она знала, чем оно вызвано.

- Уходи, - посоветовала она.

Они не стали обедать, отправились на прогулку вдоль реки и наконец остановились в кофейне "У Клири", которая в дни Академии процветала, а сейчас просто держалась из последних сил.

- Уйти, и что потом? - спросил он.

- Найдешь что-нибудь.

Ему нравилась Рейна. Высокая и худая, с голубыми глазами и темными волосами, а еще ему нравилось, как она смеется. Хотя настоящей страсти между ними не было, и он не понимал почему. Это наводило его на размышления о том, сможет ли он когда-нибудь найти взаимопонимание с женщиной.

Рейна была приятной собеседницей. Они уже год встречались - время от времени. Переспали пару раз. Но Мэт не прилагал усилий, чтобы развивать их отношения в этом направлении, потому что не был готов предложить постоянную связь. Она была женщиной, с которой Мэт проводил время, когда у него не было кого-нибудь еще. Рейна знала об этом, и он подозревал, что она испытывает во многом похожие чувства.

- Например? - спросил он.

- Как насчет должности на госслужбе? По-моему, им нужны экскурсоводы по округу Колумбия.

- Это было бы потрясающе.

Она улыбнулась. Все будет хорошо. Ты слишком критично к себе относишься.

- А ты не думал о преподавательской работе?

- Я?

- Конечно. Почему бы нет? - Она размешала свой кофе, сделала глоток, подперла щеку кулаком. Ее взгляд был прикован к Мэту. После прогулки она слегка вспотела.

- Что я преподавал бы?

- Астрономию.

- Я специализировался в истории, Рейна.

- Им это неважно. Пилот звездолета. Побывал в космосе. Тебя бы полюбили.

Кофе действительно был хорош. Мэт заказал бразильский купаж, подслащенный тапиокой.

- Не думаю. Не могу представить себя в классе.

- Я могла бы навести справки, - сказала Рейна. - Узнать, что есть подходящего. - Она посмотрела в окно, на реку вдали. - Есть еще одна возможность.

- Какая?

- Одна моя подруга работает в адвокатской конторе в Уитоне. Они хотят нанять аналитика. Наверное, тебе не потребуется юридическое образование. Они обучат тебя всему, что будет необходимо. Им просто нужен кто-то достаточно сообразительный.

Он не мог представить, что работает с контрактами и другими документами. Конечно, до последних лет он не мог бы представить себе, что отсиживает рабочие часы в каком бы то ни было любом офисе. Возможно, ему не хватало в жизни хорошей женщины. Такой, которая дала бы ему почувствовать, что он движется вперед. Движется хоть куда-нибудь.

А может быть, двух хороших женщин.

- Чему ты улыбаешься? - спросила Рейна.

Едва он вошел в дом, Бэзил, его ИИ, сказал, что в новостях есть интересное сообщение.

- Не хотел отвлекать тебя, пока ты был на работе.

- Что случилось? - спросил Мэт.

- Франсуа попал в аварию. Отправляют спасательную экспедицию.

- Франсуа Сент-Джон? - Это казалось невероятным. Франсуа был образцом осторожности и здравого смысла. - Что говорят? Он не пострадал?

- Вероятно. Сообщений о раненых нет. Но, по всей видимости, корабль дрейфует.

- Что произошло?

- Омега. Они встали у нее на пути.

Франсуа был из тех, кто остался. Когда все закрывалось, он нашел способ остаться. В последнее время он работал на фонд "Прометей". Наверное, его зарплаты хватало на еду и самое необходимое.

- Подробности есть?

- Сейчас показывают интервью с доктором Голомбеком.

- Включи. Посмотрим, что случилось.

Появилось изображение Голомбека. Он сидел за столиком и с несчастным лицом говорил что-то о покинутом корабле. Высокий, бесцветный. Седые усы, серая одежда, землистая кожа. Вид у него был такой, будто он никогда не выходил на солнце. Конечно, это был директор фонда "Прометей". Франсуа и Мэт никогда не были близкими друзьями. В сущности, они и виделись-то достаточно редко. Но периодически сталкивались в диспетчерской Академии и на космических станциях. Время от времени они выпивали вместе по чуть-чуть - и в ту памятную ночь на "Юнион", когда Академия объявила о своем закрытии, тоже. Их там было четверо или пятеро, когда пришло это известие. Мэт меньше часа назад вернулся из полета к Серенити. Франсуа и еще один пилот ждали отправки в дальние экспедиции, которые без каких-либо объяснений откладывались на два-три дня и наконец были отменены. Еще пара пилотов проходила курсы переподготовки.

Разговор, естественно, зашел об их убежденности, что это не всерьез. Слухи о закрытии ходили много лет, но, по общему мнению, целью этих угроз всегда было вытрясти из Конгресса побольше денег. У сидящих за столом теплилась надежда, что на этот раз все тоже обстоит именно так.

А если нет, что им делать?

Они говорили о работе пилотов в "Космик", "Орионе" и других космических корпорациях. Но отрасль отмирала, и все об этом знали. Одна женщина-пилот заговорила о возвращении домой, в Монтану.

- Может, наймусь работать на ранчо, - сказала она. Минуло столько времени, а Мэт все еще помнил наклон ее головы, светлые волосы, стрижку, и отчаяние в глазах. Имя вспомнить не мог, а вот отчаяние помнил.

Работать на ранчо.

А Франсуа? Серьезный, спокойный, знающий. Из тех, кого хочется видеть героями остросюжетных фильмов. Прирожденный скептик, он считал: ничто не портит людей быстрее, чем поощрение. Что теперь будет делать Франсуа? Тот покачал головой. Останусь в этой глуши, сказал он. Буду водить корабли. Мэт припоминал: он, кажется, добавил, что никогда не опустится до торговли недвижимостью. Нет, это ложное воспоминание. Наверняка, ложное.

- Они пытались спасти, что можно, с покинутого корабля, - говорил Голомбек.

Интервью брала Кэти Коулман из "Лондон таймс". Пока он говорил, она сидела по другую сторону стола, кивая головой. На темной коже играли отблески светильников, которых не было в гостиной Мэта. Он рассказывал, как Лэнгстоны высадились на брошенный корабль, как прорубили себе путь. Как они рисковали. Как корабль оказался самым древним из обнаруженных за все время.

- Вы говорите, этому объекту миллиард лет?

- Так нам говорят, Кэти.

- Кто мог летать там миллиард лет назад?

- На этот вопрос мы, возможно, не способны сейчас ответить.

- Им удалось спасти хоть что-то? - спросила она.

- Пару реликвий - точно, но не знаю, что именно. По всей видимости, практически все погибло.

Мэт остановил интервью.

- Далеко они? - спросил он у ИИ.

- Двести шестьдесят четыре световых года.

Почти месяц перелета. Что ж, у них, несомненно, достаточное жизнеобеспечение, так что на самом деле волноваться не о чем. Разве что жалеть об утрате объекта искусственного происхождения возрастом в миллиард лет. Насколько ценным он мог бы оказаться?

- Спасательный корабль вылетает отсюда?

- Да, правильно.

- Доктор Голомбек. - Кэти набрала побольше воздуха: сейчас последует важный вопрос. - Вы сможете спасти "Дженкинс"?

- Нам до сих пор неизвестны масштабы повреждения. Корабль ударило молнией. Как только мы узнаем, что требуется, мы отправим команду механиков. И сделаем все возможное, чтобы вернуть "Дженкинс" домой.

В пору расцвета космической эры было время, когда там обязательно бы кто-нибудь оказался и помощь пришла бы самое большее через несколько дней. Всего двадцать лет назад... Трудно поверить. Эту эпоху уже называли Золотым веком.

Утром Голомбек снова был в эфире. Он признал, что проявил излишний оптимизм. Фонду придется списать "Дженкинс".

- Не подлежит ремонту, - сказал Голомбек.

Ведущий интервью Уилсон Дечанси из "Кроникл ньюз" кивнул.

- Профессор, - сказал он, - не так много осталось людей, всерьез занимающихся исследованием космоса. А у "Прометея" теперь на один корабль меньше.

- Верно, да.

- Выживет ли фонд?

- Да, - сказал Голомбек. - Мы выживем. В этом нет сомнений.

- Уверен, что наши зрители будут рады слышать это.

- Да. Мы не собираемся сдаваться и отходить от дел, Уилсон. И, кстати, должен сказать, что мы проводим мероприятие для сбора средств. В отеле "Бенджамин", в следующую среду, в двенадцать.

- Вырученные средства пойдут на покупку нового корабля?

- Надеемся, что да. Конечно, сложность в том, что никто больше не производит сверхсветовики. Немногие оставшиеся в рабочем состоянии стоят очень дорого.

- Да, наверное.

Голомбек повернулся и посмотрел прямо на Мэта.

- Разумеется, приглашаем всех желающих. Повторю: в среду, в двенадцать. Будет устроен ланч, и ваши зрители могут зарезервировать себе место, позвонив напрямую нам.

У его колен появился номер.

Дечанси торжественно кивнул и выразил надежду на то, что мероприятие пройдет успешно.

На другом канале эксперты доказывали, что возраст покинутого корабля не может насчитывать миллиард лет, как сообщалось.

В третьей передаче один из гостей спрашивал остальных участников беседы, может ли кто-нибудь назвать хоть что-нибудь открытое фондом "Прометей" за пять лет его существования. "Что-нибудь, что хоть для кого-то имеет значение?"

Участники переглядывались и улыбались.

Утром Мэт отправил пожертвование фонду "Прометей". Он не знал точно, что его на это толкнуло. Он никогда раньше не делал ничего подобного, даже не думал ни о чем о таком. Но, сделав это, почувствовал себя лучше. Фонд ответил в течение часа записанным сообщением: красивая девушка, стояла перед флагом фонда, бело-синим, с обведенной кольцом звездой в центре. Девушка поблагодарила Мэта за щедрость, напомнила, что взнос подлежит вычету при подаче налоговой декларации, и пригласила его на ланч в среду в отель "Бенджамин" в Силвер-Спринг. Приглашенный оратор, - сказала она, - Присцилла Хатчинс, бывший космический пилот и автор книги "Миссия".

Это имя пробудило в нем гордость. Когда годы спустя внуки спросят его, чем он зарабатывал на жизнь, он знал, что не станет упоминать о недвижимости.

Он неспеша позавтракал яичницей с беконом и отправился на работу. Утро было холодное, с запада надвигались тучи. Пожалуй, он попадет в грозу. Или нет. Возможность промокнуть насквозь добавляла утру остроты. Но не пугала. У него в офисе была сменная одежда.

Не обращая внимания на усиливающийся ветер, он шел мимо дома престарелых. Местность была ухоженная, рощицы дубов и кленов продуманно распределены, а скамеек больше, чем когда-то. Над головой уже летел утренний поток флаеров, большинство направлялось в округ. Мемориал Джорджа Вашингтона на другом берегу Потомака, казалось, освободился от силы притяжения.

Повинуясь порыву, он свернул в парк по длинной, извилистой дорожке, которая обычно была занята бегунами и фанатами фитнеса. Дорожка была бетонной, но там, где заканчивались главные корпуса, превращалась в дорожку из гравия, которая уходила в рощу и огибала Утренний пруд. На дальнем краю пруда деревья расступались подле каменной стены. Пройдя до конца стены, он мог бы увидеть свой офис.

Несмотря на то, что она тянулась вдоль восточной границы бывшей территории Академии, стена называлась Южной. На ней были выгравированы портреты пятидесяти трех человек, геройски погибших почти за полвека существования Академии. Четырнадцать пилотов и членов экипажа (еще с тех дней, когда на корабле нужен был не только пилот) и тридцать девять исследователей. Таня Маруби, которая погибла в первый год существования Академии, пытаясь спасти палеонтолога, натолкнувшегося на какое-то ходячее растение на Коваре III. Табличка сообщала, что палеонтолог почти не пострадал, а Маруби уничтожила растение вместе с собой.

Джордж Хаккет: погиб во время экспедиции на бету Пасифика, открывшей существование омега-облаков. Джейн Коллинз и Терри Драфтс: нашли первого "ежа" и выяснили его назначение, нечаянно вызвав его срабатывание. Пастор Броули: попал в западню в системе, которая на его табличке была обозначена просто как "Точка Б".

Когда он пришел в офис, Эмма уже ждала. Она смотрела последние новости о "Дженкинсе".

- С тобой хоть раз случалось что-то подобное, Мэт? - спросила она. - Ты где-нибудь застревал?

- Нет, - он немедленно направился за кофе. - Моя карьера была довольно однообразной. Прилетел - улетел.

Она внимательно смотрела на него.

- Ты знаешь этого пилота? - спросила она.

- Встречались пару раз.

- Что ж, я рада, что он благополучно выбрался.

- Я тоже.

Они были в его кабинете. Стекла дребезжали под ветром, начался дождь.

- Ты, наверное, рад быть здесь, - сказала Эмма. - Недвижимость - не самый прекрасный способ заработать на жизнь, зато безопасный.

- Да.

- Ты знал кого-нибудь из тех, кто там?.. - ее голос замер.

- Одного, - сказал он. - Я проходил обучение у Пастора Броули.

- У кого?

Броули был лучшим. Но он погиб, попав в автоматическую западню, которую никак нельзя было опередить. Мэт намеревался стать таким же, как его наставник. И постепенно пришел к пониманию, что никто не может быть как Пастор.

Она кивнула, улыбнулась и через минуту бросила взгляд на часы. Пора за работу.

- У тебя сейчас есть что-нибудь срочное, Мэт?

- Нет. Что я должен делать?

- Займись делом Хоукинса. Кажется, оно сложновато для Энджи.

Сложновато для Энджи.

- Почему бы мне просто не помочь ей?

ИЗ БИБЛИОТЕЧНОГО АРХИВА

ШОУ ДЖЕРРИ ТАЙЛЕРА

Гость: Мелинда Алан, директор отдела астрофизики, Американский музей естественной истории.

ДЖЕРРИ: Мелинда, перед выходом в эфир мы беседовали в гостиной, и вы сказали, что случай с омегами стал самым большим научным провалом в истории. Я правильно понял?

МЕЛИНДА: Совершенно верно, Джерри. Не могу вспомнить что-либо, даже отдаленно похожее на это.

ДЖЕРРИ: Хорошо. Не хотите объяснить, почему?

МЕЛИНДА: Разумеется. Прежде всего, мы узнали, что в Галактике существует разумная жизнь. Уже миллион лет...

ДЖЕРРИ: Давайте прервемся и поясним нашим зрителям. Вы говорите, мы узнали, что миллион лет назад существовали разумные инопланетяне.

МЕЛИНДА: Верно.

ДЖЕРРИ: Как мы узнали об этом?

МЕЛИНДА: Омега-облака. Они приходят из галактического ядра. Они движутся довольно быстро, но им все равно требуется миллион лет, чтобы добраться сюда.

ДЖЕРРИ: Что они собой представляют? Эти омеги?

МЕЛИНДА: Мы не знаем, Джерри.

ДЖЕРРИ: Но вы не сомневаетесь в том, что это механические объекты? Запущенные кем-то?

МЕЛИНДА: Такое предположение кажется заслуживающим доверия.

ДЖЕРРИ: Значит кто-то там мог бы быть и гораздо старше миллиона лет.

МЕЛИНДА: Это так, да.

ДЖЕРРИ: Хорошо. Теперь поговорим об утрате этого артефакта.

МЕЛИНДА: Одна целая две десятых миллиарда лет, Джерри. Этот корабль, станция, что бы это ни было, оказался настолько древним, что разум с трудом воспринимает это. Скорее всего, мы никогда больше не увидим ничего подобного. Он был старше динозавров. Собственно говоря, это транспортное средство существовало еще до появления на Земле многоклеточной жизни. Задумайтесь: на нашей планете не существовало ничего, что можно было бы увидеть невооруженным глазом. Кто знает, что помог бы обнаружить этот артефакт, сумей мы спасти его?

ДЖЕРРИ: Хорошо. Прервитесь на секунду, успокойтесь.

МЕЛИНДА (вытирая глаза): Извините. Я никогда раньше не вела себя так перед камерой.

Присцилла Хатчинс оглядела столы и увидела множество пустых мест. Может быть, ее выступления утратили новизну. Но сужение аудитории началось не вчера, и другие ораторы фонда сталкивались с той же проблемой. Не помогла и утрата "Дженкинса". Хатчинс увидела, как Руди Голомбек проскользнул в боковую дверь, быстро осмотрелся, покачал головой и вышел так же быстро, как пришел.

- Сейчас я отвечу на вопросы, - сказала она.

- Хатч, - Эд Эсперсон из первого ряда. Ученый-медик. - Насколько я понимаю, мы знаем, откуда пришли омега-облака. Так?

- Эд, вообще-то, об этом мы знаем давно. Более или менее. Мы сумели отследить их путь. Да, по-видимому, они происходят из скопления пылевых облаков в районе ядра Галактики. У нас нет хорошего обзора этой зоны. Поэтому мы не знаем точно, что там происходит.

Следующим был Спайк Нумацу, последний оставшийся в живых член группы физиков из Джорджтауна, которая годами организовывала кампании от лица фонда.

- Есть ли какая-нибудь возможность отправить туда экспедицию для расследования? Знаю, это займет много времени, но, похоже, можно как-нибудь ухитриться.

Многие кивали.

- У нас нет столь передовых технологических средств, - сказала она. - Полет к ядру Галактики занял бы семь лет. В одну сторону. - Она помолчала. - Мы думали о беспилотном полете. Но нам не хватает средств. К тому же мы все равно не уверены, что он осуществим. По сути, нам нужен лучший двигатель. - Поднялось еще больше рук. - Марго.

Марго Десперанца, для друзей - Марго Ди, устраивала для "Прометея" вечеринки, торжества и прочие бенефисы. На Хатч произвело впечатление то, что в этот день появилось несколько новых лиц. Чаще оставались только истинно верующие. Марго Ди еще не знала, но после обеда Руди собирался попросить ее войти в совет директоров.

- Хатч, вы видите хоть какую-то возможность прорыва? Что случилось с двигателем "Локарно"?

А в самом деле, что?

- Возможность всегда есть, Марго. К сожалению, двигатели "Локарно" не прошли испытания. - Это было творение Генри Барбера, разработанная в Швейцарии система космического двигателя, которая должна была стать значительным улучшением по сравнению с двигателями Хейзелтайн. Но возникла череда неполадок. Потом, в прошлом году, Барбер умер. - Я уверена, что когда-нибудь мы получим систему лучше той, которая у нас есть сейчас.

- Вы надеетесь, - прошептала Дженни Чень со своего места слева от Хатч.

Наконец возник серьезный вопрос. Его задал молодой блондин в глубине обеденного зала:

- Если бы нам представилась возможность полететь туда и выяснить, кто послал омега-облака, это не было бы опасно? Разве мы не выдали бы им, что мы здесь? Что, если они последуют за нами сюда? - Вопрос приобретал все большую популярность среди американских избирателей и, соответственно, во всем мире. Политики по всему миру ухватились за него, чтобы напугать общественность и избраться на очередной срок благодаря обещаниям сократить программы космических путешествий.

- Облака созданы миллионы лет назад, - сказала Хатч. - Кто бы их ни изготовил, он давно мертв.

По этому вопросу мнения толпы разделились; кое-кто согласился, многие отнеслись скептически. Блондин не унимался:

- Вы можете это гарантировать? Что они мертвы?

- Вы же знаете, не могу, - сказала она.

Кто-то захотел узнать, верит ли она в теорию, что Содом и Гоморру уничтожили омега-облака.

Еще кто-то спросил, связаны ли облака с лунными всадниками.

Лунные всадники, известные в разные периоды как летающие блюдца, тарелки, НЛО и "бегущие по лучу", до недавнего времени считались мифом. Но инцидент на "Истоках" двадцать лет назад уничтожил все сомнения. В более недавнее время полет этих объектов был замечен, изучен и записан группой физиков.

- Этого мы также не знаем, - сказала она. - Но вроде бы это технологии разного уровня. Если бы мне пришлось держать пари, я бы сказала, что это отдельные явления.

Знает ли она Франсуа Сент-Джона, пилота "Дженкинса"? Или Лэнгстонов? Или Орла, или Тоню?

- Я знаю их всех, - сказала Хатч. - Мы будем рады увидеть, что они вернулись целые и невредимые.

Когда все закончилось, она поблагодарила слушателей за пожертвования и за внимание. Раздались аплодисменты. Она задержалась, чтобы еще ответить на вопросы, подписала несколько экземпляров своей книги (на самом деле написанной Эми Тэйлор, дочерью сенатора, которая выросла и добилась цели всей жизни - получить профессию космического пилота - только для того, чтобы не найти ни одной вакансии) и вышла в холл. Она накидывала на плечи жакет, когда необычайно привлекательный молодой человек спросил, не могла бы она уделить ему немного времени.

- Конечно, - сказала Хатч. Наверное, он был самым высоким в зале, смуглый, с темными глазами, с лицом киногероя. Из-за таких парней ей хотелось, чтобы ей снова было двадцать. - Чем могу быть полезна?

Он мешкал.

- Мисс Хатчинс, меня зовут Джон Сильвестри. - Он сказал это так, словно ждал, что она узнает имя. - У меня есть кое-что, возможно, интересное для фонда.

Они стояли в вестибюле. Еще один мужчина, которого она, кажется, где-то раньше видела, побрел в их сторону. Он явно тоже хотел бы с ней поговорить.

- Я не работаю на фонд, мистер Сильвестри. Просто собираю средства. Почему бы вам не зайти в офис сегодня или завтра? Там найдется кто-нибудь, кто с вами побеседует.

Она хотела уйти, но Сильвестри заступил ей дорогу.

- Я доктор Сильвестри, - сказал он.

- Хорошо.

- Вас спросили о "Локарно".

- И?..

Он придвинулся к ней и понизил голос.

- Двигатель "Локарно" работает, мисс Хатчинс. Генри не успел вполне доработать его перед смертью. Нужно было провести определенные испытания. Устранить несколько проблем. Но теория, стоящая за ним, абсолютно верна. Все получится.

Хатч делалось не по себе. В парне была какая-то чрезмерная настойчивость.

- Я уверена, что бы вам ни требовалось, вам смогут помочь в офисе фонда, доктор. Вы знаете, где он находится?

Наверное, Сильвестри понял, что перестарался. Он остановился, прокашлялся, выпрямился. И улыбнулся. Напряженно. И, возможно, с легким раздражением.

- Мисс Хатчинс, я работал с Генри Барбером. Помогал ему разрабатывать эту систему.

Барбер годами старался создать двигатель, который действительно мог бы перемещать корабли по Галактике, нечто более резвое, чем медленный двигатель Хейзелтайн. "Летать по Галактике на двигателях Хейзелтайн, - как он однажды метко выразился, - все равно что переплывать Тихий океан на гребной лодке с одним веслом".

Тот, другой человек смотрел на часы. Ему было лет сорок, хотя при современных технологиях омоложения определить было трудно. Могло быть и восемьдесят. Хатч откуда-то его знала.

- Доктор Сильвестри, - сказала она, думая, что не следует в это ввязываться, - какой объем работы осталось выполнить? Чтобы "Локарно" заработал?

- Почему бы не присесть на минутку? - Он увлек ее к паре пластиковых кресел, стоящих у низкого стола. - Работа практически выполнена. Дело за испытаниями. - В его голос прокралась нотка неуверенности.

- Как вы надеетесь.

- Да. - Он задумался о чем-то, затем спохватился. - Надеюсь. Не вижу никаких причин, почему бы ему не работать должным образом. Генри выполнил всю главную работу. Оставалось только провести определенную настройку. Решить несколько незначительных проблем.

- Барбер умер прошлой весной, - припомнила Хатч. - В Швейцарии, насколько я помню. Если у вас есть рабочая система, где вы были все это время?

- Дорабатывал ее.

- Дорабатывали.

- Да. Кажется, вы настроены скептически.

Он казался совсем молодым. Он был всего лишь на несколько лет старше Чарли. Ее сына.

- Барбер не сумел добиться, чтобы он работал, - сказала Хатчинс. Она оглянулась туда, где раньше стоял другой человек. Он ушел.

- Генри подошел совсем близко. Он просто понял не все детали. То, что у нас есть сейчас, по большей части его заслуга. Но кое-что требовалось отладить.

Она начала вставать. Просто велю ему зайти в офис. Мэгги с ним разберется.

- Я серьезно, - сказал он. - Двигатель будет работать.

- Кажется, вы не уверены, доктор Сильвестри.

- Он еще не прошел испытания. Мне нужны спонсоры.

- Понимаю.

- Я пришел сюда сегодня с мыслью предоставить его фонду "Прометей". Я не хочу передавать его какой-либо корпорации.

- Почему? Вы получили бы большие деньги. Мы ничего не сможем вам дать.

- Мне не нужны деньги. Я не хочу, чтобы "Локарно" превратился в средство зарабатывания денег. Осталось не так много людей, занимающихся исследованием дальнего космоса. Я бы хотел, чтобы двигатель был у вас. Но мне понадобится ваша помощь в проведении испытаний.

Это не походило на мошенничество. Время от времени разные люди пытались добиться от фонда финансирования различных схем. Обычно просили грант в надежде забрать деньги и сбежать. У организации случилась пара неприятных историй. Но этот парень либо говорил правду, либо был очень ловким обманщиком. И все же вероятность того, что у него есть работающий двигатель, казалась крайне малой.

- Знаете, доктор Сильвестри, фонд каждый день слышит подобные заявления. - Это было некоторое преувеличение, но близкое к истине. - Скажите, почему бы вам не получить правительственное финансирование?

Он вздохнул.

- Правительство! Если они что-то финансируют, оно принадлежит им. Ну ладно. Раз "Прометей" не заинтересован, найду кого-нибудь еще.

- Нет. Постойте. Подождите секунду. Я полагаю, тут почти нечего терять. Насколько вы уверены? Если честно?

- Без испытаний я не могу дать определенный ответ.

Честно.

- Я спрашивала не об этом.

- Хотите, чтобы я назвал цифры?

- Я хочу, чтобы вы объяснили мне, каковы будут наши шансы на успех, если фонд поддержит вашу просьбу?

Сильвестри подумал.

- Я не объективен, - сказал он.

- Вы и не можете быть объективным.

- Восемьдесят к двадцати.

- В нашу пользу?

- Да.

- Каких улучшений можно ожидать по сравнению с двигателем Хейзелтайн?

- Десять дней до Канопуса.

Господи. Современные технологии - это три месяца пути до Канопуса.

- Вам понадобится корабль.

- Да.

- По правде говоря, доктор Сильвестри, вы пришли в самый неподходящий момент. Мы только что потеряли "Дженкинс".

- Я знаю.

- Вероятно, вы также знаете, что у меня нет полномочий говорить от имени фонда.

- Я не знаю точно вашего официального положения, мисс Хатчинс. Но подозреваю, что у вас есть влияние.

- Оставьте свой номер, - отозвалась она. - Я с вами свяжусь.

Обычно, проводя акции по сбору денег, фонд устраивал нечто вроде артистического фойе. Гостей приглашали заходить, приводить друзей и знакомиться с людьми из "Прометея". Когда Хатч вошла, Руди зажала в углу группа рейнджеров. Так назывались жертвователи, которые соответствовали определенным минимальным требованиям. Хатч это казалось отчасти ребячеством, но Руди заявлял, что это и людям нравится, и дополнительные деньги приносит.

Хатч взяла виски и содовую и начала смешивать. Она никогда не чувствовала себя особенно уютно на подобных мероприятиях. Ей нравилось работать на публику, она обнаружила, что может зачаровать слушателей, но она до сих пор не научилась искусству общения один на один. Ей сложно было войти в компанию, уже занятую разговором, пусть даже ее неизменно узнавали и уступали ей место. Мероприятия фонда давались ей особенно трудно, потому что у Хатчинс все время было такое чувство, что она, по сути, выпрашивает деньги.

Улучив минуту, она отошла в боковую комнату и попросила у местного ИИ все данные на Джона Сильвестри.

- Физик, - пояснила она. - Связан с Генри Барбером.

Одна из стен превратилась в экран, появился список тем. Сильвестри и Барбер. Опубликованные работы Джона Сильвестри. Сильвестри и двигательные системы.

Он публиковался в нескольких крупных научных журналах. Два года преподавал в Оттавском университете, прежде чем Барбер пригласил его в свою группу, в Швейцарию. Родился в Виннипеге. Тридцать шесть лет. В прошлом году номинирован "Международным физическим журналом" на звание "восходящей звезды".

Было множество фотографий: Сильвестри в преподавательской команде Оттавского университета по софтболу. Сильвестри играет в Локарно в небольшом оркестре (на трубе). Она послушала пару отрывков и прониклась.

Это не была великая музыка, но в ней не было и той тяжеловесности, какой ожидаешь от любителей.

Особые награды не упоминались, но Хатч подозревала, что, работая с Генри Барбером, он оставался в тени.

Удовлетворенная тем, что Сильвестри не мошенник, она вернулась в фойе.

Когда прием закончился, Руди отвел ее в сторону и поблагодарил.

- Я думал, пожертвований будет меньше, - сказал он. - Но, кажется, вы для них неотразимы.

Она улыбнулась в ответ.

- Чего вы ожидали?

Руди был невысоким, энергичным, нервным. Ко всем явлениям и событиям жизни он относился со страстью. Он жил и умирал с "Вашингтон сентинелз". Обожал некоторых звезд виртуальной реальности, а к другим испытывал отвращение. Ему нравилась музыка кантри, особенно легендарный Брэд Уилкинс, который пел о заблудившихся поездах и потерянной любви и два года назад умер при невыясненных обстоятельствах (вероятно, это было самоубийство). Он знал, что любит есть на обед, и никогда не пробовал ничего нового. Но самым страстным его убеждением была вера в то, что будущее человечества зависит от способности упрочить его положение в космосе. Падение Академии, утверждал Руди, знаменует начало общего упадка.

- Если мы не вернем ее, - любил он говорить, - мы не заслуживаем того, чтобы выжить.

Он начинал семинаристом в Новой Англии, несколько раз менял поприще и наконец стал астрофизиком. Он был единственным из знакомых Хатч астрофизиков, кто регулярно использовал такие слова, как "судьба" и "духовное предназначение". Руди веровал глубоко и истово.

Сегодня вечером, однако, он был не в духе.

- Они - некоторые - думают, что космос мертв, - сказал он. - Пит Вескотт говорит, что, если мы не найдем способ зарабатывать этим, ему трудно будет обосновать дальнейшее финансирование. Какого черта? Никто не обещал ему, что это будет просто.

- У меня к вам вопрос, - сказала Хатч.

- Конечно. - Он выпрямился, словно ожидая плохих новостей. Руди выпил слишком много вина. У него был низкий порог опьянения. Она пару раз предлагала ему не пить на подобных мероприятиях, но он неизменно отмахивался. Глупости. Никогда не было проблем.

Один из рейнджеров попытался зазвать его сфотографироваться.

- Сейчас приду, Джордж, - сказал он и снова повернулся к Хатч. - Что у вас?

- Вы знаете Джона Сильвестри?

Он состроил гримасу, припоминая.

- Один из людей Барбера.

- Он сегодня приходил.

- Правда? Зачем?

Хатч указала на кресло.

- Присядьте на минуту.

Руди послушался. Он выглядел измотанным.

- Чего ему от нас нужно?

- Ну, Руди, - она села рядом с ним. - Возможно, у него для нас кое-что есть.

Он оглянулся на немногих людей, оставшихся в фойе.

- Он был тут?

- Нет.

- Так что у него для нас?

- Он уверяет, что работал над сверхсветовым двигателем Барбера.

- "Локарно".

- Да.

- Это был провал.

- Он говорит, нет.

Глаза Руди закрылись, и появилась измученная улыбка.

- Господи, - сказал он, - если бы это была правда!

- Может, так и есть.

- Сомневаюсь. Так чего он хотел от нас?

- Похоже, он попросит корабль. Чтобы провести испытания. - Хатч пересказала их разговор.

Когда она закончила, Руди сел, уставившись в стену. Наконец его взгляд снова обратился на нее.

- Что думаете? Он знает, о чем говорит?

- Понятия не имею, Руди.

- "Локарно". Подумайте, какой бы это был прорыв. - Его глаза сверкали. - Если ему нужен корабль для испытаний, нам придется использовать "Престон". - После утраты "Дженкинса" это было все, что у них осталось. Руди почесал прыщик над правой бровью. - Вам показалось, он считает, что действительно сможет заставить все работать?

- Он говорит - вероятно. - Появились два гостиничных бота и стали собирать оставшуюся еду. Рейнджер, который стоял в дверях, дожидаясь разговора с Руди, побрел к выходу.

- Что ж, - сказал Руди, - давайте выясним.

НАУКА КОНЧИЛАСЬ, ГОВОРИТ ДЖУЛИАНО

"Оставшиеся вопросы не поддаются научному исследованию"

Связанные события - смотрите передовицу:

ПОЧЕМУ ТАМ ЧТО-ТО, А НЕ НИЧЕГО?

ВСЕМИРНЫЙ СОВЕТ ЗАКРОЕТ "СЕРЕНИТИ"

Последняя космическая база уже непригодна

и будет закрыта к концу года

ВЕРНИТЕ ВСЕ НА ЗЕМЛЮ, ГОВОРИТ МАРГУЛИС

"Дальний космос не дал ни доллара"

МЕЧТА О КОСМИЧЕСКИХ ПОЛЕТАХ - ЗАБЛУЖДЕНИЕ?

"Пора взрослеть", - говорит президент.

"Возвращение домой знаменует начало зрелости"

В ИНДИИ И АМЕРИКЕ ГИГАНТЫ ИДУТ НА ПОПРАВКУ

ЗАГАДКА: КИТЫ ВЫБРАСЫВАЮТСЯ НА СУШУ

Ученые проверяют воду

КОМЕТА СТАРШЕ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ

9 миллиардов лет, по неточным подсчетам

ФИЗИКИ И ТЕОЛОГИ ОБСУЖДАЮТ КОНЕЦ СВЕТА

Четырнадцатый ежегодный симпозиум Ватикана.

"Отбой" через пару триллионов лет.

Волнует ли это кого-нибудь?

УЧЕНЫЕ СООБЩИЛИ О БЕССМЕРТНОМ ШИМПАНЗЕ

Он не будет стариться, говорят исследователи

Методика станет доступна людям к концу десятилетия

Но куда мы всех денем?

ВОССТАНОВЛЕНИЕ ЛЕСОВ ЮЖНОЙ АМЕРИКИ

ПРОГРАММА БЛИЗИТСЯ К ЗАВЕРШЕНИЮ

ОБРУШЕНИЕ ЛЕДНИКОВЫХ ЩИТОВ МОЖЕТ
ОКАЗАТЬСЯ НЕИЗБЕЖНЫМ

Работы по стабилизации и продолжающееся таяние идут почти одинаковыми темпами

ОБНАРУЖЕНА РАЗНОВИДНОСТЬ ПУЭРТОРИКАНСКОГО
АМАЗОНСКОГО ПОПУГАЯ

Считавшаяся вымершей в 21 веке птица
живет и здравствует на Малых Антильских островах

СЕЗОН УРАГАНОВ: В ЭТОМ ГОДУ ОЖИДАЕТСЯ
ПРОДОЛЖЕНИЕ ТЕНДЕНЦИИ

Количество и интенсивность ураганов должны снизиться.

Главный прогнозист надеется, что худшее позади

МОШЕННИКИ ОБЪЯВИЛИ О ТЕХНОЛОГИИ
СДЕРЖИВАНИЯ ВУЛКАНИЧЕСКОЙ АКТИВНОСТИ

Обманутые инвесторы.

Полиция: "Они вышли сухими из воды".

На очереди технологии приливной волны?

Потерпевшие - большей частью пожилые люди

ИССЛЕДОВАНИЯ ПОКАЗЫВАЮТ: СЕКРЕТ ДОЛГОЛЕТИЯ -
БРАК, А НЕ ДЕТИ

ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ МОГУТ РАССЕИВАТЬСЯ БЫСТРЕЕ,
ЧЕМ СЧИТАЛОСЬ РАНЕЕ

КОВЧЕГ НА АРАРАТЕ ВОЗМОЖНО СТРОИЛ НЕ НОЙ

Копия, построенная в древности?

В память о библейской истории?

МАЛЕНЬКИЕ ЛЮДИ УМНЕЕ?

Исследования предполагают взаимосвязь между IQ и ростом.

"Меньше" возможно означает "лучше"

Мэт не знал точно, зачем ему говорить с Присциллой Хатчинс. Он плохо знал ее. Он только начинал работать, когда она уже ушла из Академии. Возможно, им просто двигало сильное желание сказать: привет, я тоже пилотировал сверхсветовики. Я понимаю, о чем вы говорите.

- На таких мероприятиях почти всегда находится человек, - говорила она публике, - который спрашивает, как я начинала. "Мой племянник хочет стать пилотом космического корабля, - скажет этот человек тоном, подразумевающим, что у ребенка есть и другие проблемы. - Я сам никогда особенно не увлекался космическими путешествиями. Для меня Земля достаточно велика". И знаете, мне его жаль. Поезд давно ушел, а он все стоит на перроне.

Я, честно говоря, не могу представить, какой была бы моя жизнь без возможности сидеть на мостике сверхсветовика, облетая вокруг Веги IV. Видеть кольца Сатурна с поверхности Япета. Стоять на пляже на Морикаи теплым летним днем, когда ветер дует в спину и серебряное солнце висит в вышине, и знать, что я - единственное живое существо на всей планете.

Я знаю, о чем вы думаете. Эта женщина провела много времени в одиночестве. В странных местах. Ничего удивительного, что она немного "двинулась" на этой теме. - Это вызвало смех в публике. - Но давайте поговорим о том, почему важна космическая программа.

Стоит однажды побывать в космосе, увидеть, каково это, сколько там планет, до чего великолепны некоторые из этих мест, до чего величественны, и вы никогда больше не согласитесь сидеть сиднем в Виргинии. - Она говорила о золотой поре космических полетов, рассказывала о том, что человечество узнало об окружающей среде и о себе самом, и даже упоминала Судьбу и ДНК. - Если бы некоторые из наших политиков жили пару тысяч лет назад, - сказала Хатчинс, - мы бы никогда не выбрались дальше Африки. Корабли стоят слишком дорого.

Прекратить все сейчас, сказать: довольно, давайте просто припаркуемся у крыльца, - что мы сейчас и делаем, - значит предать все, что имеет значение. - Она оглядела слушателей. - Что мы подумали бы о нелюбопытном ребенке? Которому дали закрытую коробку, а он не заинтересовался ее содержимым? В конце концов, мы должны решить, кто мы.

Когда Хатчинс закончила, кто-то спросил, согласна ли она с тем, что человечеству, чтобы обеспечить долговременное выживание, необходимо выйти за пределы планеты. Основать колонии. "Иммунизироваться" от катастрофы.

- Возможно, и так, - ответила она. - Это не лишено смысла. Но не это настоящая причина полетов. Остаться здесь, где тепло и удобно, - так сказать, духовная смерть. И, по-моему, нам будет поделом: такие не заслуживают спасения.

Он не знал точно, что сказал бы ей, будь у него такая возможность. Пожалуй, просто "по-моему вы правы", и "желаю успеха". Но какой-то парень в голубом костюме продолжал донимать ее в холле. Он ждал несколько минут, пока они говорили, потом, то ли от нетерпения, то ли от того, что на него начали обращать внимание, наконец решил: черт с ним.

В фойе был устроен прием, но он решил, что потратил достаточно времени, в последний раз посмотрел на Хатчинс, которая, казалось, пыталась прервать разговор, и ненадолго задумался, не прийти ли на выручку. Вероятно, она была бы рада помощи. Однако в конце концов он просто ушел.

Вторая половина дня была заполнена бумажной работой, уточнением административных деталей, связанных с продажей дома на Массачусетс-авеню, рассмотрением соглашения по полосе отчуждения, проверкой правильности документов. После всего этого, ему еще пришлось внести некоторые поправки в реестры, а затем поговорить с юристом компании, который занимался спором о правах собственности, заурядным бытовым случаям, когда одна из сторон хотела отнять недвижимость, а другая пыталась ее сохранить.

Это был легкий заработок. Мэт зарабатывал невероятно много, сколько и не мечтал. И видит бог, его личная жизнь была богаче, чем во времена Академии. Нет ничего лучше работы по обычному графику, чтобы в жизни появились женщины.

Секрет успеха любого хорошего риелтора заключается в его способности налаживать контакт с клиентами. Что означает естественное дружелюбие к незнакомцам (а чаще к людям, испытывающим ваше терпение) и способность изобразить это дружелюбие. Звучит достаточно просто, но Эмма утверждала, что эти качества ей встречались редко. Большинство людей, говорила она, поглощены только собой и любой мало-мальски наблюдательный покупатель тотчас заметит это в агенте по продаже недвижимости.

- Даже решив, что ты притворяешься, они все равно могут купить недвижимость, если она им достаточно нравится. Но ты не продашь им ни один из малопривлекательных объектов.

Мэту нужно было просто быть собой. Водить клиентов осматривать недвижимость. Ждать, когда они скажут да. Собирать документы. Получать комиссионные. Он вспоминал школьного приятеля, который часто говорил, что хочет такую работу, где надо просто спать на кровати в витрине магазина. Казалось, эта мысль действительно соответствует духу времени. Никакой ответственности. Никаких возможностей совершить ошибку. И регулярное жалованье. Примерно такая работа была сейчас у Мэта. Жалованье, конечно, выплачивали не регулярно, но денежный поток был мощным, и трудностей не возникало. Почему же тогда мысль о возвращении в "Стерн и Хопкинс" сегодня утром - и каждое утро до ухода на пенсию - наполняла его ужасом?

Вечер второй среды каждого месяца обычно был отдан обеду в Арлингтонской ассоциации предпринимателей. Обеды проходили в клубе "Либерти", и любой член сообщества, который хотел, чтобы к нему относились как к серьезному предпринимателю, руководителю и т. д., обязан был прийти. Эмма побуждала Мэта присутствовать, и четыре года он пытался убедить себя в том, что это приятный способ провести вечер.

Он приехал под конец часа скидок, расплатился, взял лучший ром, остановился поболтать с Джорджем Эдвардом и его женой Энни, психологом. Приобрел несколько билетов лотереи этого месяца, устроенной по подходящему поводу, и наконец пошел в обеденный зал.

Он сел с той же компанией, с которой сидел обычно: еще одним агентом по продаже недвижимости, его женой, директором лаборатории медицинских исследований, ее отцом, бывшим строительным подрядчиком, и владельцем занимающейся ландшафтным дизайном компании (тот пришел с сыном). Эмма обычно присоединялась к ним с мужем, но сегодня она сказала Мэту, что не придет.

Ничего из беседы он не мог вспомнить уже через десять минут. Принесли еду, курицу с рисом, помидорами и сельдереем. Поварам в "Либерти" каким-то образом всегда удавалось лишить пищу ее нормального запаха. Но хлеб был вкусный.

Приглашенный оратор был из местной инвестиционной компании. Тема его выступления гласила: "Создание вашего инвестиционного портфеля". Этот невысокий, нервный человек часто взвизгивал. Он все драматизировал, говорил так, будто внезапно грянула мировая война, и, обстоятельно приводя коэффициент "цена/рост доходов", продолжал расписывать, как проблемы в Африке повлияют на рынки и почему корпоративные облигации сейчас - не лучшее вложение капитала. Женщина справа от Мэта, жена риелтора, посмотрела на него и закатила глаза. Мэт был согласен. После пламенной речи Хатчинс о звездах это звучало очень пресно.

Когда выступление закончилось, он отправился общаться. Абрахам Хогарт, доктор Хогарт для всех, кто не принадлежал к его кругу, представил Мэту свою дочь. Хогарт возглавлял компанию, которая отслеживала потребительские тенденции и советовала розничным торговцам, как лучше сбыть товар. Мэт никогда не верил, что у Хогарта действительно есть докторская степень. Казалось, это звание его слишком впечатляет: он был из тех, кто очень хотел бы, чтобы к ним обращались "ваше превосходительство".

Дочь Хогарта оказалась привлекательной, а сам он предложил Мэту прийти как-нибудь вечером поужинать. У нас с вами много общих интересов, сказал он. (Мэт понятия не имел, каких именно.) Мы будем рады, если вы зайдете, правда, Бесси?

У Бесси был смущенный вид, и Мэту стало ее жаль. Ей не нужно было помогать с мужчинами, но, когда отец навязывал ее, будто некачественный товар, она оказывалась в очевидно невыгодном положении. Отчасти ее обида проявлялась в том, как она отвечала Мэту.

Кто-то поинтересовался, будет ли он играть в теннис в выходные. Мэт играл почти каждую субботу. Не считая пеших переходов от офиса к дому и обратно, это была его единственная тренировка. Да, сказал он, наверное да.

Вечер, довольно нудный, подходил к концу и Мэт уже направлялся к выходу, когда его заметила Джули Клаггетт. Джули преподавала английский в средней школе Томаса Макилроя в Александрии. Ее отец, один из учредителей клуба "Либерти", был владельцем отеля "Лонгвью".

- Мэт, - сказала она, - есть минутка? - Джули, хорошо сложенная блондинка, была приятной, энергичной женщиной, которая всегда все делала по-своему. Как любой хороший школьный учитель, она была очень артистична и, хотя могла бы всю жизнь в сладком ничегонеделанье, использовала свои многочисленные таланты, чтобы продемонстрировать упрямым детишкам: читать - это здорово.

- Интересно, смогла бы я убедить тебя зайти и побеседовать с парой моих классов?

Его посещения средней школы Макилроя становились ежегодными.

- Может быть, на этот раз о недвижимости? - спросил он невинно.

Улыбка у нее была потрясающая.

- Серьезно. - Джули хотела, чтобы он пришел и объяснил ее ученикам, как выглядела Куракуа с орбиты и каково это - лететь бок о бок с кометой. - Расскажи, как обычно, что космос сделан из резины и почему мои ребята в подвале весят больше, чем на крыше.

- Хорошо.

- И почему, ожидая автобуса, они стареют быстрее, чем когда в нем едут. - Она усмехнулась. - Это работает, Мэт, - сказала она. - Каждый раз, когда ты приходишь и рассказываешь об этих вещах, в библиотеке наплыв ребят.

У нее был материал, и она легко могла провести такое занятие сама. Но у Мэта были особые полномочия. Он побывал там.

- Разумеется, - сказал он. - Когда мне зайти?

Утром позвонил Ари Клаггет.

- Мэт, - сказал он, - я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы согласились помочь Джули в школе. Она говорит, ее ученикам очень нравится слушать вас.

Он удивился. Отец Джули никогда еще ничего не говорил о его деятельности.

- Пожалуйста, Ари, - сказал он. - А мне нравится им рассказывать.

Клаггет был крупным мужчиной, высоким, полным, а по его тону становилось понятно, что он знает, о чем говорит.

- Они получают недостаточно, - сказал он. - Дети слишком много слушают таких, как я, кто просто дает им информацию. Джули говорит, вы показываете им пример настоящей увлеченности.

- Я просто прихожу и рассказываю, что думаю, - сказал Мэт. - Большинству ее учеников кажется, что за космической станцией мир кончается.

- Я, вообще-то, говорил не о космосе, - сказал он. - Я имел в виду книги. Джули говорит, большинство ее учеников - не все, но большинство - никогда не понимали, зачем они нужны. - Похоже, он говорил из дома (сидел на кожаном диване, а за спиной у него висели роскошные белые портьеры). Мэт видел, что у Ари на уме что-то еще. - Иногда я задумываюсь, где мы окажемся к исходу столетия.

Интерес Клаггета к образованию был известен. Он вынуждал местных политиков выделять больше денег на школы и вел долгую кампанию за вовлечение в этот процесс родителей. Родители нужны во что бы то ни стало, цитировала его Джули. Если не привлечь их на свою сторону, ты безоружен.

- Все будет хорошо, - сказал Мэт. - Детям нужно, чтобы кто-то пробудил их интерес. Возможно, "Орион" мог бы организовать для некоторых из них бесплатные туры? - Ари состоял в совете директоров "Ориона".

Он сделал вид, будто считает предложение удачным.

- Почему бы вам с Джули не составить заявку? Составьте план в письменном виде. Мы не сможем отправить всю школу, но могли бы рассмотреть возможность награждения нескольких детей. - Он кивнул. Почему бы нет? - Это не так уж трудно устроить. Заодно неплохая реклама для "Ориона".

- Да, неплохая.

- Что наводит нас на очередную мысль. - Ага, наконец мы подошли к причине звонка. - Послушайте, Мэт, у меня есть к вам предложение. Если интересно.

- Слушаю.

- Мы готовим рекламную программу. Мы, "Орион". Хотим сделать рекламные ролики с известными космическими пилотами. Ну, знаете, стоят на мостике и говорят, как здорово отправиться в тур. Насколько это может быть познавательно. Деньги не очень большие, но это не отнимет у вас много времени. Я подумал, вам это понравится.

Он медлил в нерешительности, сам не зная почему. Да, он был бы сняться в таком ролике.

- Конечно, - сказал он.

Ари быстро продолжил:

- Мы хотим набрать для съемки пять-шесть человек. Вы - наш первый кандидат. Это мой способ отблагодарить вас за то, что вы делали для Джули.

Забавно, как вышло, что это Ари оказывает ему услугу.

- Актер из меня никудышный.

- Нам не нужен актер, - сказал Ари. - Мы ищем тех, кто верит в то, что говорит.

Вечером он ужинал с Рейной. Разговор в итоге зашел о потере "Дженкинса". О чудесном спасении людей на борту.

- Знаешь, - сказала она, - я понимаю, ты не хочешь этого слышать, но я рада, что ты уже не там. Можно говорить о недвижимости что угодно, но по крайней мере, это безопасно.

БЕЛЫХ МЕДВЕДЕЙ ОСВОБОДИЛИ ИЗ ПЛЕНА

Последние достижения в увеличении численности вида

СООБЩЕНИЯ О РЕЛИГИОЗНЫХ СМЕРТНЫХ КАЗНЯХ
НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ

Смертная казнь для сбившихся с пути мусульман
все еще существует.

Сообщается, что среди жертв есть христианский миссионер.

Всемирный Совет требует права доступа

ДОЛГОЛЕТИЕ - ГЛОБАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА

Люди живут слишком долго?

"Начальники засиживаются на местах, политики
остаются навсегда" - говорит Мелвин

ОБНАРУЖЕН ГЕН СЧАСТЬЯ

"Небольшое изменение имеет большое значение".

Кое-кто хочет, чтобы исследования запретили.

Ювенков: "Постоянно счастливые люди станут рабами"

УЧИТЕЛЬ ИЗ МИННЕСОТЫ УВОЛЕН ЗА ПОКЛОНЕНИЕ ЗЕВСУ

Религия в муниципальной школе?

Или серьезное нарушение закона?

"ЗЕЛЕНЫЙ ПАТРУЛЬ" ГОВОРИТ: КЛИМАТ СТАБИЛИЗИРОВАЛСЯ

Снижается темп ухудшения климатических условий.

"Свет в конце туннеля", - говорит Боукли

ЧИСЛО УПОТРЕБЛЯЮЩИХ В ПИЩУ МЯСО
ПАДАЕТ ОДИННАДЦАТЬ ЛЕТ ПОДРЯД

Причины: здоровье, этические соображения, высокие цены

МАКГРОУ ОСУЖДЕН ПО ДЕЛУ "РОБОТИКС"

Нарушение закона о запрещенной технологии.

Вынесение приговора назначено на следующую неделю.

Возможно, суд стремится создать прецедент

ПОВРЕЖДЕННЫЙ КОСМИЧЕСКИЙ КОРАБЛЬ ОБНАРУЖИЛ
АРТЕФАКТ ВОЗРАСТОМ В МИЛЛИАРД ЛЕТ

Руди настаивал, чтобы Хатч присутствовала, когда Джон Сильвестри будет излагать свое дело.

- Зачем? - спросила она. - Я не физик. Я не могу судить о том, что он говорит.

Где-то на втором плане Брэд Уилкинс приглушенно пел про экспресс "Саванна", мчащийся в ночи.

Пальцы Руди барабанили по краю стола, как обычно, когда ему приходилось объяснять очевидное.

- Он пришел к вам. По-моему, будет гораздо удобнее, если вы придете.

Еще он пригласил Поля Пармантье, физика, специалиста по технологии Хейзелтайн и структуре космоса. Пол, невысокий, щуплый, с большими усами, слыл человеком, который сводит с ума своих коллег. Он был очень похож на Банджо Хока, комика-мима, необычайно популярного среди подростков-лоботрясов. Довольно странно, что создавали это сходство именно большие усы. Хатч никогда не понимала, зачем бы Пармантье культивировать эту похожесть. Как будто он сам стремился быть комиком. Странно для успешного физика.

Чувства Поля лежали на поверхности. Он никогда не забывал неуважительного отношения, а любая критика идеи, которую он поддерживал, воспринималась как личная. Тем не менее, Руди утверждал, что он несомненно специалист в своей области. Хотите поговорить о транспространственных двигателях? Вам к нему. Поль прибыл рано и до прихода Джона Сильвестри начал рассказывать, что, с его точки зрения, более эффективная система, чем созданная Хейзелтайн, вряд ли возможна. Но он готов сохранять беспристрастность.

Поль с самого начала был консультантом фонда, не из-за философской склонности к исследовательским космическим полетам, а просто благодаря своим связям с Руди. Они были старые друзья. Хатч подозревала, что Руди - его единственный друг. Их отношения представляли собой редкую разновидность дружбы: оба ухаживали за одной женщиной, оба побывали у нее в мужьях, обоих она бросила, а они пронесли через все это свою дружбу. Как им это удалось, Хатч не могла представить. Бывшая жена была хорошей партией, довольно привлекательная и к тому же биолог не из последних. В последний раз, когда Хатч ее видела, она утверждала, что больше никогда не выйдет замуж за физика. Возможно, она больше вообще не выйдет замуж.

Полю было около сорока, у него были рыжие волосы и выразительные глаза. Всегда можно было понять, что он думает.

Через пять минут после прихода он уже объяснял, почему невозможно двигаться через Галактику быстрее, чем позволяют двигатели Хейзелтайн. Хатч уловила что-то о множественных производных и непостоянстве сети, но не сумела понять. Она подозревала, что Руди тоже запутался, но он кивал в нужных местах, задал несколько вопросов и, если и был озадачен, то прекрасно скрывал это.

Через двадцать минут, точно вовремя, прибыл Джон Сильвестри. Он в нерешительности стоял в дверях кабинета, ростом почти с эти двери, не уверенный, к кому из присутствующих обратиться. Руди провел его в кабинет, и Джон улыбнулся Хатч.

- Спасибо, что поговорили со мной, - сказал он. - А главное, я хотел сказать, что рад спасению людей на "Дженкинсе". - Руди поблагодарил его, и Хатч представила всех друг другу.

Сильвестри нервничал. Он был молод, и, скорее всего, репутация Руди и Поля была ему известна. Более того, эти двое старших относились к Сильвестри с недоверием, особенно Пармантье, и он никак не мог не заметить этого. Разумеется, их недоверие питали его экстраординарные заявления. Возможно, проблема была еще и в том, как он одевался. Он пришел в темно-сером деловом костюме вроде тех, какие можно купить у Кристиансена - нетипично для профессии, в которой гордились небрежностью в одежде. Руди считал что у того, кто обращает внимание на свой гардероб, ум недостаточно занят.

Через несколько минут они говорили об изгибании пространства, жонглировании местными параметрами и о тензорных лучах. Сильвестри вставил чип в ИИ Руди. Они задернули шторы, чтобы затемнить комнату, и ИИ под руководством Сильвестри показал ряд изображений - представлений квантовых сил, логарифмических спиралей, гиперболоидов и бог знает чего еще. Сильвестри просил ИИ оставить то или иное изображение, пока давал пояснения. Возможно, незаурядные. Возможно, нет. Хатч не могла этого понять по реакции, которую видела. Поль забрался за стол Руди, нашел блокнот и начал записывать. Он задавал много вопросов.

- Ах, да, - обычно отвечал Сильвестри. - Видимо, я выразился не вполне ясно. Позвольте объяснить иначе.

Так продолжалось все утро. Важно было то, что Поль не прерывал встречу. Руди постоянно переводил взгляд с одного на другого, пытаясь уследить за загадочным диалогом. В конце концов Хатч встала и выскользнула из комнаты, что, видимо, заметил только Руди. Она побродила по кабинетам, поговорила с сотрудниками, размяла ноги, забежала в уборную и вернулась. Они все еще не выбились из сил.

Сильвестри объяснял, что не знает точно, каков будет эффективность нового двигателя (которая, кажется, определялась тем, какие расстояния он позволит покрывать).

- Не могу ничего утверждать, пока мы не проведем испытание.

Он начал рассказывать, в чем ошибался "Генри". (Хатч было сложно привыкнуть к подобной фамильярности по отношению к одному из признанных гениев столетия.) Он слишком полагался на асимметричные узлы, говорил Сильвестри. И недостаточно - на что-то другое, чего Хатч не разобрала.

Пояснения Джон завершил взмахом руки и широкой улыбкой, как бы говоря: все было изумительно просто, как мы сразу-то не заметили? Он посмотрел на Хатч. Поль обменялся взглядами с Руди, скривил губы, откинул голову, уставившись в потолок.

- Хорошо, Джон, - сказал он. - Спасибо.

Сильвестри забрал свой чип.

- Пожалуйста.

Поль снова сел прямо.

- Было бы полезно оставить это нам.

- Хорошо. Конечно. - Джон положил чип на край обшарпанного стола Руди. - Вы ведь понимаете, никаких копий. Никакой огласки.

- Разумеется. Дайте нам несколько дней, чтобы просмотреть это, и мы свяжемся с вами.

Сильвестри явно надеялся на большее. Его темные глаза помрачнели. Он посмотрел на Поля. Тот принимал решение.

- К вашему сведению, - сказал Сильвестри, - я мог бы не обращаться к вам. "Орион" был бы рад получить такое. Туристические полеты к черным дырам. Туда, где рождаются звезды. Они бы дали немало.

Руди поджал губы.

- Тогда почему вы не отнесли это в "Орион"?

Сильвестри посмотрел на Руди в упор.

- Я знаю, как они это используют, - сказал он. - Поэтому пусть будет у вас.

Когда он ушел, в комнате воцарилась тишина. Поль уставился в блокнот, в котором писал. Взгляд Руди перебегал от Поля к Хатч, к двери и обратно к Полю. Хатч села чуть удобнее, скрипнув креслом.

- Что думаете, джентльмены? - спросила она. - Хоть что-то из этого имеет для вас смысл? - Конечно, на самом деле она обращалась к Полю.

Поль посмотрел вперед, мимо нее, мимо Руди.

- Не знаю, - сказал он. - Слишком много, чтобы переварить за один раз.

- Все-таки у тебя должно быть какое-то впечатление, - настаивал Руди. - Можно по его речи понять, что он знает, о чем говорит?

Поль то кивал, то отрицательно качал головой.

- Да, - сказал он. - Возможно. - Он взял чип, повернул, внимательно оглядел, убрал в карман. - Нутром чую, что это невозможно. Никто всерьез не считает, что возможно превысить скорость, которую развивают двигатели Хейзелтайн. И, кстати, может быть, в этом - настоящая причина того, что он не пошел в "Орион" или "Космик". Там не станут тратить деньги на чепуху.

- Так что вы думаете?

- Дайте мне немного времени. Будем объективны. Терять тут нечего, да и Генри Барбер считал проект стоящим того, чтобы потратить на него свои последние годы. И, наверное, он доверял Сильвестри. Так что я возьму все домой и свяжусь с вами, как только смогу.

- Поль, - сказала Хатч, - когда Барбер проводил свои испытания, двигательные системы иногда взрывались. Насколько я помню, они потеряли три корабля.

- Знаю.

- Вы не думаете, что это может повториться?

- Может? Конечно. Повторится ли? Не знаю.

Академия науки и техники не исчезла в обычном смысле этого слова. Правительство не хотело обвинений в пренебрежении к организации, за которой числилось столько достижений. Поэтому менее чем через два года после ухода Хатч Академию реорганизовали, "централизовали", как тогда модно было говорить. Это означало, что Академию включили в федеральную структуру, назвав полуавтономной, и в конечном итоге, ее полностью поглотил департамент технологического развития.

После ухода из Академии Хатч вела спокойную жизнь. Она осталась дома и по преимуществу занималась воспитанием двоих детей. Кроме того, она начала читать платные лекции и обнаружила, что слушателям, которые готовы платить ей за рассказы о годах в Академии, несть числа. Она проводила для них уроки управления и лидерства, объясняя, почему важно поощрять подчиненных говорить свободно и почему руководители должны мириться с несогласными. Она говорила о том, что происходит, когда руководители запугивают подчиненных. Она приводила примеры (иногда называя имена) жизненно важных решений, которые проваливались, даже несмотря на то, что информация, необходимая для разумного выбора, была легкодоступна.

- Если все взорвется, - любила говорить Хатч, - и босс выживет, он неизбежно заявит, что напортачил кто-нибудь из его подчиненных. "Мне не сказали". "Гарри должен был сообщить. Что-то сказать". Но правда в том, что, когда ваши люди скрывают от вас необходимые, это недостаток руководства.

Она насмотрелась на это за свою жизнь - в Академии, в правительстве, в частных компаниях, с которыми ей приходилось иметь дело в те годы, когда она была директором по операциям. Всюду обнаруживалась тенденция считать, что, если ты можешь выполнять какую-то работу, ты в состоянии и руководить людьми, выполняющими эту же работу. Подобное убеждение порождало недостатки управления, неэффективность, провалы, а иногда побоища.

Домашняя жизнь текла тихо. Потом Тор умер, пав жертвой невыявленного заболевания сердца. Морин и Чарли оба были в школе. Морин должна была через год получить диплом историка. Она собиралась преподавать и не выказывала никакого интереса к тому, чтобы пойти по стопам отца или матери. С другой стороны, Чарли, кажется, унаследовал от отца талант художника. Однако очень немногие люди зарабатывали на жизнь, размазывая краски по холсту. Но, как бы то ни было, казалось, что в семье определенно больше не будет космических пилотов.

Хатч никогда ничего не говорила, никогда ничего не навязывала детям. Выбор карьеры был за ними. И конечно, космических пилотов уже почти не осталось. Еще десять лет, предполагала Хатч, и люди перестанут покидать пределы Солнечной системы.

Но все же было обидно, что ее страсть к космическим глубинам не передалась по наследству.

Принято считать, что тот, у кого есть ИИ, никогда не возвращается в пустой дом. Он (или она) всегда там, чтобы поздороваться, когда вы переступите порог. Даже если ИИ получил указание помалкивать, как иногда бывало, вы все равно чувствовали его присутствие. Но, конечно, это был суррогат. С ИИ или без, в этом доме все равно держалось эхо минувших дней.

Хатч не хватало детей. Когда они уехали в школу, с ними ушло почти все "поле семьи". Флаер Хатч отделился от общего потока и сел на площадку, и она посмотрела на дом, темный, несмотря на свет, который зажегся, чтобы приветствовать ее. Дом показался ей заброшенным.

После памятной заварушки с чинди она ушла из пилотов, вышла замуж за Тора и заняла управленческую должность в Академии. Там Хатч продержалось около года. Не смогла вынести ежедневную дорогу на работу и обратно. (В то время они жили в Александрии.) И ужасно скучала, подготавливая отчеты по кадрам и изучая персонал. Тор предлагал ей уйти, и в конце концов она ушла.

Но дело было не только в скуке. Хатч хотелось вернуться на космические корабли. Они обговорили это, и Тор неохотно дал свое благословение. Она до сих пор помнила, как он отправился на "Юнион" в тот первый день, когда она отбывала к бете Пак с группой разнообразных специалистов, вознамерившихся выяснить, помнит ли кто-нибудь на этой несчастной планете дни, когда ее обитатели тоже летали среди звезд. (Они никого не нашли. Несколько надписей, пару легенд, которые, возможно, восходили к Создателям монументов... но потомки звездоплавателей совершенно не помнили, кем они когда-то были. Хатч сразила невероятная ирония того, что эту расу, которая оставила монументы по всему Рукаву Ориона, желая, чтобы ее вспоминали те иные существа, какие могли однажды появиться, забыли ее собственные представители.)

Тор отправился с Хатч на "Юнион", помогал нести сумки, поднялся с ней на борт "Филлис Престон". Тогда этот корабль был новехоньким. В конце концов после долгих лет службы его передали фонду "Прометей". Тогда Хатч чуть не прослезилась, когда заняла свое место на мостике, поздоровалась с ИИ и начала выполнять предполетную проверку. Это был один из самых волнующих моментов в ее жизни. Когда-то она думала, что это печально, но то было давно. Теперь она стала мудрее. Она любила сверхсветовики и межзвездные просторы и просто не могла уйти от этого.

Тор оставался на борту, пока, один за другим, не зашли ее пассажиры. Они представились друг другу. Он не уходил до самого старта. Хатч до сих пор помнила, как муж вышел через люк и через несколько секунд появился в одном из смотровых окон станции. Он помахал рукой, она помахала в ответ, и "Престон" ожила. Обратный отсчет достиг нуля, и Хатч передвинула рукоятку вперед. Отчалила сама, вместо того, чтобы оставить это ИИ. Она ждала слишком долго и хотела получить полное удовольствие, до крошки. Но, скользя мимо смотрового окна, смотрела на Тора, который стоял с поднятой правой рукой до тех пор, пока он не скрылся из виду. За пределами пускового отсека она увеличила скорость, включила основные двигатели, но постоянно видела, как удаляется Тор. Меньше чем через год после этого она снова работала полный день в Академии.

И не жалела.

Честное слово. Останься она в космосе, ее брак бы не сохранился. Она упустила бы все эти годы с мужем. Не существовало бы Морин и Чарли. А она бы пошла ко дну вместе с Академией, как многие.

Конечно, теперь Тора не стало. И все-таки в ее жизни не хватало чего-то еще.

Она бы с удовольствием снова повела "Престон" в рейс.

Когда отец учил юную Хатч, как важно расставить приоритеты.

- Я мог бы сделать достойную карьеру, составляя каталог звездных облаков и рассуждая о свойствах черных дыр, - сказал он однажды. Это принесло бы престиж, признание, больше денег. Вместо этого он тратил время в Центре Дрейка, пытаясь услышать первое разумное бормотание из космоса. Коллеги привыкали не принимать его всерьез. Даже после того как это действительно случилось, после того как пришел исторический сигнал и была установлена первая связь с развитой цивилизацией, отца списали со счетов, точно очевидца события, которое произошло только по счастливой случайности.

То же самое мог сделать кто угодно. Требовалась некоторая настойчивость, и все.

Он говорил ей, что все прочее бледнеет в сравнении с первым контактом. В конце концов, кому на самом деле интересен температурный диапазон внутри Облака Кориалиса?

Как и Тор, он слишком рано покинул ее. Папа умер молодым от болезни сердца, никто не знал, что она у него была. Вот опять тревожащее сходство. Но отец прожил достаточно долго, чтобы понять - он жил не зря. И муж тоже.

Ей пришло в голову, что, если "Локарно" действительно работают, если они покажут достойную дальность, можно бы отправить кого-нибудь к Сигме 2711. Возможно, выяснить, кто послал отцу тот давний сигнал.

АРХИВ

ИЗНАНКА КОСМИЧЕСКИХ ПУТЕШЕСТВИЙ

Несколько лет назад мы смогли уничтожить приближающееся омега-облако, и весь мир охватило общее чувство благополучия. После этого счастливого события, однако, у нас было время подумать об уровне технологии, которая произвела этот объект, и о злобе или безразличии его создателей. Сложно сказать, что хуже. Опаснее. Но неважно, каковы были намерения. Нам известен результат.

Вскоре после этого мы в большинстве своем сделали вывод, что лунные всадники действительно есть и это не просто компьютерный сбой или галлюцинации. Они тоже, кажется, были настроены враждебно.

Пространство за пределами Солнечной системы совершенно неизведано. Опасное. Обнаруженный во время происшествия с "Дженкинсом" космический корабль возрастом в миллиард лет должен был известить нас о том, что за пределами Солнечной системы есть существа, намного нас опередившие. И, как бы нам ни хотелось верить, что время обязательно смягчает природную агрессивность, с которой мы вышли из джунглей (ну или что там вместо джунглей в тех далеких краях), похоже, это не так. Если недавняя встреча с лунными всадниками что-то и доказывает, так только одно: они нам не друзья. Опасны ли они для нас? Благоразумно было бы предположить, что опасны. Как бы ни хотели либерально настроенные люди переубедить нас, нельзя рассчитывать на доброжелательность инопланетян.

Земля тысячи лет была тихой гаванью, очень маленький шарик в очень большой галактике. Сейчас есть все причины предполагать, что наша безопасность главным образом зависит от нашей почти полной неизвестности. Следует сохранять это положение вещей. Отозвать свои космические корабли и сидеть не высовываясь. Во вселенной, где, возможно, живут враждебные существа, владеющие технологией, на миллиард лет опередившей нашу, это вернейший способ выжить.

Мартин Кобелски, "Долгая ночь",
из сб. "Средства войны",
под редакцией Брайана Дос Сирроса, 2255

Двигатели "Локарно" стали для Руди моментом истины. Утрата "Дженкинса" серьезно подмочила репутацию фонда. Несмотря на отклик, вызванный появлением Хатч на банкете, поддержка значительно сократилась.

Первый звонок поступил от Лайла Кормье, самого щедрого индивидуального спонсора организации. Он был у себя в офисе, одетый в один из своих фирменных черно-белых костюмов.

- Видимо, лучше сдаться, Руди, - сказал он. - Мир не стоит на месте. Тут действуют исторические силы, и бороться с ними просто нет смысла. - Кормье всегда говорил так. Он не сказал прямо, что сократит финансирование, но это подразумевалось.

Было много других. За первые несколько дней вышли на связь, позвонили или зашли давние жертвователи, и смысл всегда был один и тот же: Руди, вы знаете, я обеими руками за вас и фонд. Но времена меняются. Что толку настегивать дохлую лошадь? Просто деньги на ветер. Неважно, что делаем мы - кто-нибудь еще ждет возвращения к звездам? Когда в последний раз сверхсветовик сходил с промышленного конвейера?

Вот еще одно выражение, которое он постоянно слышал. Возвращение к звездам. Как будто люди когда-нибудь действительно были там. Самым дальним проникновением был Трифид, в трех тысячах световых лет. Одиннадцать месяцев полета. В действительности человечество так и не вырвалось за пределы ближайших окрестностей.

Экологические проблемы оказались трудноустранимыми точь-в-точь настолько, насколько предсказывали изначально. Решение стоило дорого. Никакой реальной пользы космическая программа не приносила. И ее неизбежно записали в напрасные траты. "Напрасной тратой" Грегори Макаллистер назвал свою книгу, в которой чрезвычайно успешно обобщил доводы против сверхсветовиков. Он говорил, что дело стоящее. Приобретение знаний всегда полезно. Но следует оставить это следующему поколению. А нам сначала надо привести в порядок родную планету.

Макаллистер был прав - в какой-то мере. Но велика была вероятность того, что, когда его поколение вымрет, люди забудут, как это - летать к звездам. "Если мы сдадимся сейчас, - думал Руди, - возможно, мы сдадимся бесповоротно".

Требовался прорыв. Стать им мог двигатель "Локарно". Если заработает.

После разговора с Сильвестри он с нетерпением ждал, что скажет Поль. Ничего не дождавшись за неделю, он позвонил сам.

- Я занимаюсь этим, - сказал Поль. - Лучше не спешить. Такие вещи не терпят суеты.

Семьи у Руди не было. Он трижды был женат, но все его жены уходили, называя при этом разные причины. Он был невнимательным. Равнодушным. Слишком приставучим. Невыразимо скучным. Это сказала Ева, последняя. Он возражал, мол, по его мнению, "скучный" - недостаточное основание для развода, но в их свободную от предрассудков эпоху человеку довольно было только назвать будущему бывшему супругу причину развода. По закону даже намерение одной из сторон решало дело.

- Мне жаль, Руди, - сказала она тогда. - Ты действительно милый и все такое, но говорить ты умеешь только о Полярной звезде. Ради бога, займись делом.

Дело у Руди было. Он любил то, чем занимался, и каждый его день наполняли яркие впечатления. Хатч не однажды говорила ему, что он фанатик. Но говорила как комплимент. Почему рядом не было свободных женщин, похожих на нее? (Формально, конечно, после смерти мужа Хатч была свободна, но Руди чувствовал, что она не воспринимает его как перспективу.) В любом случае, нельзя было закрывать глаза на то, что у фонда осталась только "Филлис Престон".

Один корабль, чтобы исследовать вселенную.

А Джонатан Сильвестри хотел отнять его, выдрать двигатель Хейзелтайн и заменить его чем-то из Швейцарии, что могло - или не могло - глубже унести их в Рукав Ориона. А если ничего не выйдет, ему придется поставить Хейзелтайн обратно... при условии, что у них еще будет корабль, чтобы поставить его туда. В какую сумму это обойдется?

Он пролистывал финансовый отчет. Средств хватало на покупки еще одного корабля. Конечно, не нового. Новых больше не было. "Гросвенор", "Гудзонов залив" и другие некогда крупные производители выпускали планетарные корабли, океанские лайнеры, сельскохозяйственную технику и самолеты. А в случае "Гудзонова залива" - еще и развлекательные центры и автоматические посудомойки.

Он изучил перечень доступных кораблей. "Космик" продавал три корабля из своего бывшего флота. У "Ориона" была пара на продажу. Никаких гарантий ни на один из них. "Caveat emptor" - "Покупатель, будь бдителен".

Фонд очень дорожил "Престон". Разумно было бы, если Поль одобрит "Локарно", взять одну из дешевых моделей для испытаний. Нагрузка на ресурсы фонда, да, но лучше, чем рисковать единственным своим кораблем.

Он связался с центром операций на космической станции. На экране появился техник.

- Диспетчерская "Юнион", - сказал он скучающим тоном.

Руди представился и заговорил:

- Нам надо проверить кое-какое новое оборудование. Возможно, в течение нескольких следующих недель нам понадобится провести испытательный полет. Управляя им со станции. Сложно будет это сделать?

- Вы имеете в виду - без пилота? - спросил техник.

А что еще он мог иметь в виду?

- Верно.

- Сэр, от вас потребуется только переключить управление на корабельный ИИ. Просто сказать ему, что нужно сделать, и он проведет испытания.

ИИ нельзя назвать вполне независимым интеллектом. Это пакет программ, имитирующий разумное существо. По крайней мере, таково было расхожее мнение. Но никто не мог доказать, что это действительно так. Руди постоянно преследовала мысль о том, что ИИ живые. Чип в его офисе, Аманда дома и в его флаере и разнообразные голоса, которые облегчали жизнь в ресторанах, отелях, везде. Возможно, они были разумны, возможно нет. Как бы ни было, они хорошо притворялись. И Руди не собирался рисковать. На случай, если двигатель взорвется во время испытаний, он был намерен убрать ИИ с корабля, который будет использован.

Корабль не случайно назвали в честь знаменитой филантропки двадцать первого века. Но Руди не мог сообщить технику истинную причину, над ним бы смеялись.

- Характер испытаний требует, чтобы ИИ был отсоединен, - сказал он.

Техник пожал плечами.

- Это непросто. Но можно, если вам действительно надо.

- За какое время вас предупредить?

Техник причмокнул.

- Когда у вас запуск?

- Пока не знаю, будет ли он вообще. Если да, то, наверное, в ближайшие месяцы.

- Подождите. - Он посмотрел на другой экран. Поговорил с кем-то, кого Руди не было видно. Утвердительно кивнул. - В зависимости от того, насколько мы заняты, я бы сказал, за пару дней нас устроит. Возможно, за неделю, если хотите зарезервировать определенное время.

Следующие три дня он провел, убеждая жертвователей "Прометея", что финал еще не наступил, что фонд не идет ко дну, что действительно настали тяжелые времена, но тем больше причин сплотиться вокруг знамени. Он так и говорил. Да, это самая старая из избитых фраз. Но она подействовала. Некоторые из собеседников отвечали: да, Руди может на них рассчитывать. Некоторые даже благодарили бога за таких, как Руди, кто не сдавался, стоило только делам пойти наперекосяк.

Под конец второй недели позвонила Хатч.

- Я не знаю, - сказал он ей. - Он до сих пор ничего не сказал.

- Вы ему звонили? - Руди подумал: красивая женщина. Темные умные глаза, мощная энергия и понимание того, что важно. Она была дома, одета в белую блузку, на шее золотое ожерелье. Стена за ней заполнена книгами.

- Конечно. Он знает, что мне не терпится услышать.

- Хорошо. Сообщите, когда что-нибудь узнаете.

Не прошло и часа, как позвонил Сильвестри.

- Я все еще жду новостей, - сказал Руди. - Потерпите еще немного, ладно?

- Руди, мы теряем уйму времени. - Джон сидел за столом, подбородком опираясь на руки. - Я бы хотел ускорить события.

- Это хороший знак, - сказал Руди. - Что он долго смотрит. Обычно это означает, что он проникся. - На самом деле Руди выдумывал все на ходу.

Сильвестри посуровел. Он видел оптимизм Руди насквозь.

- Он будет работать.

- Никто не надеется на это больше нас, - сказал Руди. - Но, поймите же, это подразумевает значительные вложения с нашей стороны. Мы должны быть уверены в том, что делаем.

Поль позвонил на следующее утро.

- Возможно, все в порядке.

- Чудесно. - Руди поддался бы эйфории, но Поль не улыбался.

- Конечно, ты понимаешь, что абсолютной уверенности быть не может, - сказал он, - пока мы не выполним испытательный полет.

- Я понимаю.

- Я все думаю, как бы сказать.

- Просто скажи.

- По-моему, он будет работать.

- С какой вероятностью, не назовешь, Поль?

- Не могу. Никакой уверенности. Но я настроен оптимистически.

- Тогда ладно. Рискнем.

- Тебе, однако, стоит знать, что, если эта штука не оправдает ожиданий, результат может быть катастрофическим.

- Уничтожение корабля?

- Да.

- Ладно.

- Однако, если испытания пройдут успешно, все окупится сторицей. - Поль сидел, развалившись в кожаном кресле, кутаясь в слишком просторный золотистый свитер. Он позволил себе улыбнуться. - Слушай, Руди, я хотел бы посмотреть, как ты будешь его испытывать. Потому что хотелось бы быть рядом и видеть, как он работает. Возможно, это влияет на мое мнение. Но игра стоит свеч.

Средняя школа имени Томаса Макилроя была домом для Исследователей. Ее назвали в честь командира первого корабля, путешествовавшего за пределами Солнечной системы.

Когда Мэт прибыл, он, как всегда, остановился посмотреть на посадочный модуль, стоявший перед главным входом. Это была модель АКВ "Спартанец" - такие обычно использовались на старых кораблях Академии, произведенных в 2229 году компанией "Старворкс". Когда-то он был на борту "Билла Дженкинса", когда в 2234 году этот корабль обнаружил молодую цивилизацию на Лукауте. Этот посадочный модуль приземлялся на 117 планетах, на четырех из которых, включая Лукаут, существовали биосистемы. История модуля была написана на бронзовой табличке, прикрепленной возле люка. Сам люк был закрыт и заперт, чтобы защитить внутреннюю часть от воздействия непогоды и от проделок учащихся. И, наверное, от старых космических пилотов, которые могут забраться внутрь и захотеть улететь.

У него был один такой модуль на борту "Резника".

Корпус украшали черные буквы: "АКАДЕМИЯ НАУКИ И ТЕХНИКИ" - и знакомый логотип: свиток Сократа в центре звезды. На кормовой части стояло название школы над изображением четырехмачтового судна семнадцатого века - их эмблема, а также название здешней спортивной команды "ИССЛЕДОВАТЕЛИ", написанное от руки. Неожиданный порыв ветра качнул деревья, и Мэт запахнул куртку. Какая-то машина осторожно въехала на одно из парковочных мест. Вышла пожилая женщина и направилась к зданию школы. Чья-то мама, подумал он. И, судя по выражению ее лица, ребенку не позавидуешь.

Некоторые вещи вообще не меняются.

Он последовал за ней внутрь, зарегистрировался в канцелярии и получил в провожатые подростка, который отвел его в библиотеку. Там Джули беседовала с небольшой группой учеников. Она увидела его, радостно улыбнулась и подошла.

- Приятно видеть тебя, Мэт, - сказала она. - Для начала у тебя два одиннадцатых класса. Они будут здесь через пару минут.

- Хорошо.

- Тебе что-нибудь принести?

У них был свежий апельсиновый сок. Пока он его смаковал, прозвенел звонок, комната опустела, в коридорах стало оживленно, и новая группа детей начала заходить в библиотеку. Некоторые с любопытством смотрели в его сторону, но большинство было занято друг другом. Джули дала им несколько минут, спросила, готов ли он начать, прошла к кафедре и призвала детей к порядку.

Они притихли, и Джули представила его. Мэт Дарвин.

- Космический пилот в отставке. - Вообще-то, не в отставке. Безработный. Это звучало лучше. Мэт никогда не пользовался кафедрой. Она вставала между ним и его слушателями.

Он сидел на столе и встал, когда внимание аудитории обратилось на него.

- Мистер Дарвин был пилотом экспедиций Академии. Вы знаете, что такое Академия, да? - Поднялось несколько рук. Джули посмотрела на высокую темноглазую девочку в задних рядах.

- Они устраивали исследовательские экспедиции, - сказала девочка. Один из мальчиков в передних рядах закатил глаза.

- Очень хорошо, Сильвия. - Джули посмотрела на мальчика.

- Мистер Дарвин, Гарри, побывал дальше от Александрии, чем вы можете себе представить. - Она заняла место сбоку, откуда могла смотреть и на Мэта, и на учеников.

Мэт поблагодарил ее и оглядел слушателей.

- У вас на лужайке перед школой стоит посадочный модуль, - сказал он. - Я бы хотел немного рассказать вам о нем.

АРХИВ

Те, кто утверждает, будто мы противостоим чему-то огромному и неизвестному, уже доказавшему, что оно опасно, а потому нам надо спрятаться под кроватью, говорят не от моего лица. И не от лица фонда "Прометей".

Это не значит, что в исследовании вовсе нет риска. Мы не знаем, что там, и не знаем, на что наткнемся. Но просто сидеть дома тоже рискованно. Во-первых, если на свободе бродят хищники, лучше самим найти их, чем наоборот.

Более того, если мы решим переждать, наш технический прогресс замедлится. Что еще важнее, мы утратим всяческое стремление к величию. Станем обузой для внуков. В итоге появится смелое поколение, которое будет презирать нас.

Присцилла Хатчинс,
обращение к Государственной ассоциации библиотекарей
в Афинах, Джорджия, 11 апреля 2254 года

Руди и Хатч осмотрели четыре космических корабля и выбрали модель "Гросвенор 352", "Счастливые дни", которую фонд купил у "Орбитал" на аукционе. Кораблю было сорок два года, раньше он возил грузы и пассажиров на Серенити и на другие станции, а однажды был увековечен Уайтмором Ковингтоном в его "Квантовых диалогах" - беседах о положении человечества, предположительно проходивших на этом корабле во время полета к Ноку, где обитали идиоты, упрямо убивавшие друг друга при помощи оружия начала двадцатого века, несмотря на иссякание ресурсов.

Вопреки претензии на известность цена корабля была минимальной, потому что его двигатели Хейзелтайн не работали. Конечно, для Руди это не имело значения. Так что он порядочно сэкономил и вдобавок отхватил корабль, который, учитывая его историческую ценность, в дальнейшем можно было перепродать, если с двигателем "Локарно" ничего не получится.

- Конечно, - сказала его знакомая, Элен Саймонс. - Если "Локарно" потерпит неудачу, фонд все равно закроется.

Устами младенца. Элен смотрела на вещи мрачно, и у нее всегда было наготове объяснение, почему то или иное дело провалится. Именно поэтому у них с Руди не могло быть серьезных отношений. Но в данном случае она была права. Фонд доживал свои дни. Слоняться по неизведанным просторам на одиноком корабле с двигателем Хейзелтайн... вряд ли это кого-то впечатлит. Им был нужен "Локарно".

Выплата за "Счастливые дни", равно как финансирование установки нового двигателя исчерпали ресурсы фонда. Сильвестри практически поселился на станции, чтобы участвовать в работе техников. Эта часть подготовки шла через пень колоду. Техники в нем не нуждались и быстро почувствовали, что их оскорбляет его присутствие.

- У нас есть основной блок, - пожаловался один из них Руди. - Нам просто нужно подсоединить его к системам корабля. И вашему юноше незачем постоянно заглядывать всем через плечо.

Поэтому Руди устроил для Сильвестри ряд публичных выступлений. Его пригласили выступить в колледжах, университетах, в "Ротари", в журналистских ассоциациях и перед всеми, кого только Руди сумел собрать. Когда он показал список, Сильвестри улыбнулся.

- Они вам нажаловались, верно?

- Да, - сказал он. - Возвращайтесь домой. Реклама нам не помешает.

В действительности Руди предпочел бы сохранить проект в тайне. Он предпочел бы представить миру успешный результат испытаний, а не отсвечивать перед публикой с глупым видом, если "Локарно" провалится. Но при таком количестве вовлеченных информация неизбежно просочилась бы, поэтому он созвал пресс-конференцию и объявил о том, что они пытались сделать. Новость стала сенсацией - примерно на два дня. Но другие события, в частности, ужасающее убийство в Чикагском технологическом центре, а вслед за ним свежий коррупционный скандал, затронувший нескольких конгрессменов, оттеснили его в сторону. Тем временем кое-кто из физиков дал интервью. Все признали: нет причин полагать, что лучшего двигателя не может быть. Однако они единодушно предсказывали неудачу. Элиот Грили, известный космолог из Лондонского университета, заметил: "Черт, можно все, что не запрещено. Но это не значит, что все получится".

Когда Руди позвонил Хатч, изображая оптимизм, она угадала его настроение и заметила, что эксперты почти то же самое говорили о сверхсветовых полетах вообще, пока Джинни Хейзелтайн не доказала, что все они ошибались.

В противовес этому энтузиазм Поля возрастал с каждым днем.

- Я думаю, у нас получится, Руди, - сказал он. - Не теряй веры.

Да, разумеется. Он старался. Когда спонсоры фонда обращались к Руди, чтобы поторопить его, он отвечал, что при всей его уверенности им следует помнить: есть риск. Опасность провала. Но получится или нет, нам все равно понадобится ваша поддержка.

Самая язвительная критика поступила от Джо Холлингворта, одного из основателей фонда. Однажды утром Холлингворт пришел к нему в кабинет и сурово отчитал Руди за трату ресурсов фонда на дурацкий проект. Это был один из тех наводящих ужас людей, которые завладевают всеобщим вниманием, едва войдя в комнату. Холлингворт не обладал выдающимися физическими данными. Ростом не дотянул до шести футов, частично африканец, частично массачусетский янки, частично мексиканец. Безупречно одет. Но, когда он появлялся, неизменно создавалось впечатление, что минутой раньше он консультировал президента.

- Руди, - сказал он, - вы разбрасываетесь деньгами и, что еще хуже, разрушаете репутацию фонда. Когда "Счастливые дни" полетит и взорвется, в чем нет никаких сомнений, нас окончательно раз и навсегда перестанут принимать всерьез.

- Он не взорвется, - сказал тогда Руди.

- Неважно. Нам нужен полный успех, в любом другом случае мы выставимся дураками. Почему вы не поговорили с нами прежде, чем все это затевать?

Действительно, почему?

- Знал, что вы запретили бы, - искренне ответил он в порыве возмущения. - В совете всегда есть те, кто считает, что мы не справимся и что рисковать должен кто-то другой. Джо, я хотел, чтобы это сделали именно мы. Потому что в итоге это дает нам преимущество в использовании системы "Локарно".

- Хорошо. - Холлингворт говорил так, будто обращался к ребенку. - Ради своего эгоизма вы рискуете всем. Если проект провалится, а он провалится, фонду придет конец. Хуже того, придет конец космической программе, еще при нашей жизни. Вы молодец, Руди.

Были и другие. Значительная часть их жертвователей проявляли недовольство. Они требовали сообщить им, сколько стоил проект, и предупреждали, что если эксперимент не удастся, они прекратят поддержку.

Так что отправить Сильвестри в рекламную поездку было неплохой мыслью.

Более того, он удивил Руди способностью очаровывать слушателей. Квантовые потоки и сцепленность пространства уже не упоминались. Вместо этого он говорил о том, что будет означать "Локарно". Легкий доступ к тем местам, до которых раньше были недели и годы пути. Основание колоний станет практичным, если мы решим пойти этим путем. Путешествия, которые прежде были доступны лишь толстосумам, станут повседневностью для всех.

- Люди смогут проводить отпуск в созвездии Плеяд так же, как сейчас на Луне. Это как заменить парусники пятнадцатого века реактивными самолетами.

И все же эти картины были слишком хороши, чтобы оказаться правдой. Руди говорил себе, что ему было бы легче, если бы он мог это понять. Руди не разбирался в деталях. Астрофизик по профессии, он понимал динамику формирования и смерти звезд. Но ядерные процессы, звездный коллапс и все прочее казалось очень простым по сравнению с разговорами о множестве измерений. Живи он на сто лет раньше, в пору, когда Джинни Хейзелтайн заявляла, что сможет добраться до альфы Центавра за пару часов, он примкнул бы к скептикам.

В понедельник 19 февраля пришло известие, что "Итаки" обнаружил "Дженкинс". Двадцатого Руди получил от Франсуа сообщение, где говорилось, что всех их взяли на борт спасательного корабля и они направляются домой. Все, заметил он, в хорошем настроении. "Простите, что потеряли ваш корабль".

"Итаки" прибыл на Серенити 1 марта. "Я думал, базу закрывают, - доложил Франсуа. - Но, тут говорят, на это уйдут годы".

На следующий день он прислал новое сообщение: "Руди, я знаю, что у фонда теперь остался всего один корабль и вам не нужны два пилота. Я останусь работать здесь. Буду гонять шаттлы около станции, пока ее выводят из эксплуатации. Бен и остальные вернутся на "Итаки". Мне будет не хватать работы с вами. Мне нравилось. Буду рад встретиться, когда вернусь. Через пару лет". - Он улыбнулся и закончил сообщение.

Через три дня из экспедиции вернулась "Филлис Престон". Конечно, Руди был там, когда корабль производил стыковку. Он взял с собой Джона.

"Престон" проводила исследования в Гиадах, в 150 световых годах от Земли. Считалось, что возраст этого звездного скопления около 625 миллионов лет. Как все скопления, оно со временем менялось: более тяжелые звезды погружались в центр, а периферийные звезды выталкивало наружу после опасного сближения.

Как большинство относительно маленьких участков пространства, куда люди рискнули проникнуть, это место оставалось, в основном, неизученным.

В систему входило двести с небольшим звезд или немного меньше, смотря как считать. "Престон", проводивший общее наблюдение, отсутствовал почти полгода и посетил около четверти систем. Они нашли одну обитаемую планету, где биологические формы все еще были одноклеточными. По предварительным подсчетам, до появления многоклеточных форм жизни оставалось еще два миллиарда лет.

Там был газовый гигант, в атмосфере которого, возможно, нашла приют жизнь. У экспедиции не было оборудования, необходимого для исследования. А значит, для точных сведений потребовался бы второй полет. Разумеется, все понимали, что второго полета не будет.

Насколько бесперспективной стала исследовательская деятельность, можно было догадаться по возрасту исследователей. Теперь редко удавалось увидеть в рейсах молодежь. Если учесть, что экспедиции устраивали только пара организаций с частным финансированием, свободных мест просто не было. Команды исследователей неизбежно составлялись из глав департаментов или каких-нибудь лауреатов. Больше никаких молодых докторов наук, как было в старые времена.

Руди скучал по старым временам. Он летал в космос трижды и провел там в общей сложности около восьми месяцев. Дважды он был на ближних системах и один раз на М44, Яслях, где однажды утром проснулся и увидел величественную двойную затмевающуюся звезду, DX Рака.

Он вспомнил, как во время того полета сидел в пункте управления с Одри Кливер из Парижского университета. Одри сказала: настанет день, когда они будут готовы отдать почти все что угодно, за возможность вернуться и повторить этот опыт. В то время ему казалось, что Одри имела в виду и молодость, и наблюдение за двойной звездой.

Но оказалось, что это правда. И не в том смысле, что он хотел бы вернуться именно в ту систему. Руди хотел вернуться в прежнюю обстановку, снова жить в мире, где люди летают к звездам, налогоплательщики с удовольствием поддерживают эту инициативу и даже политикам она нравится. Где людям не все равно.

Руди и Джон приветствовали каждого исследователя с "Престон", когда те выходили из трубы, спрашивали, как прошел полет, хорошо ли работали приборы, какие есть результаты. Ученые, казалось, довольны результатами экспедиции, но устали и рады оказаться дома. И, конечно, как каждая вернувшаяся экспедиция, они жалели об одном (в чем никто не признавался): никаких признаков живой цивилизации не найдено.

Последним с корабля сошел Арман (Кэп) Шин-Ю, пилот. Руди представил Джона, и у Кэпа округлились глаза.

- Вы - тот парень с "Локарно", - сказал он.

- Да. - Джон тайком улыбнулся Руди. Приятно, когда тебя узнают.

- Что ж, удачи, - сказал Кэп. Он выразил сожаление по поводу утраты "Дженкинса" (что уже делал по гиперсвязи, но теперь впервые с тех пор они с Руди встретились "вживую").

- Слава богу, никто не пострадал, - сказал он.

- Франсуа не мог выгнать их с того корабля.

- Вот оно что? - Кэп был среднего роста, с широченными плечами, мясистым лицом и жесткими светлыми волосами. И с удивительным баритоном. Голос у него был, как у человека ростом семь футов. Когда-то он преподавал восточную литературу.

- Вот оно что.

Кэп покачал головой.

- Для умных людей, - сказал он, - среди них попадаются довольно глупые.

- Да. Можно угостить вас обедом?

Они пошли в "Полумесяц". Тут было тихо, почти пусто, затишье.

- Я говорил с женой, - сказал Кэп.

- Как поживает Кэрри?

- Хорошо. Но случай с "Дженкинсом", в общем, потряс.

- Мне кажется, я ее понимаю.

Прибыл робот, чтобы принять их заказы. Кэп изучил меню, решил, что не очень голоден, и выбрал салат.

- Руди, - сказал он, - Кэрри никогда не была счастлива на этой работе.

Руди заказал бутылку немецкого вина.

- Знаю. - Его удивляло, что она все это терпит. Фонд платил не так уж много, а муж Кэрри отсутствовал по шесть-семь месяцев подряд. Он предложил устроить так, чтобы она могла летать с ним. Но у них были дети, и это никак нельзя было уладить.

- Ей хотелось бы просто нормальной жизни. Сейчас она все время думает, насколько это опасно.

- Вы ведь от нас не уйдете, а, Кэп?

Двое его пассажиров сидели в другом конце зала. Они огляделись, увидели Кэпа, помахали. Он помахал в ответ.

- Она отказалась даже подниматься сюда, чтобы меня встретить. В первый раз за все время.

- Сожалею. Жаль, что мы ничем не можем помочь.

- Мне тоже, Руди. - Кэп переключился на Джона. - Он будет работать?

Джон слегка поднял брови.

- О да, - сказал он.

- Насколько он быстрый?

- Мы еще не знаем точно. Сначала надо провести определенные испытания.

- Что ж, - сказал Арман, - это будет настоящая удача - получить чуть более быстрый двигатель.

Руди пристально посмотрел ему в глаза.

- Кэп, неудачное время для такого вопроса, но, после того как мы проведем испытания - а мы уверены, все получится как надо, - ты согласишься полететь пилотом в составе первой экспедиции?

- Руди, - сказал он. - Вряд ли. Если бы я решился на что-то подобное, Кэрри подала бы на развод. По-моему, мне пора остановиться.

- Мы только что потеряли Франсуа, - сказал Джон.

- Жаль слышать. Что случилось?

Руди вздохнул.

- Он решил, что у нас нет будущего. Поэтому нашел другую работу.

- Пилотом?

- На шаттлах.

- Это шаг назад.

- Зато, наверное, больше платят, - сказал Руди.

- Да, догадываюсь. - Принесли вино. Они откупорили бутылку, налили три бокала и выпили за фонд. Друг за друга. И за "Локарно".

Руди воспользовался возможностью осмотреть "Счастливые дни". Техников не особенно обрадовало его появление и еще меньше - появление Джона, но их провели на борт, и руководитель объяснил, что техники выполняют первую серию калибровочных испытаний УКР - установки квантового разрыва. Руди понятия не имел, что это или зачем она. Как он подозревал, руководитель тоже этого не знал.

- Она проделает нам проход, - сказал Джон. Он объяснил, каково назначение установки, которая имела отношение к манипуляциям с пространством. Пока они говорили, поступали результаты. Джон остановился перед одним из дисплеев и стал следить за операцией, периодически поднимая голову, чтобы ободряюще кивнуть Руди. Примерно через полчаса он расплылся в широкой улыбке: - Он будет работать, Руди.

ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ ДЖОНА СИЛЬВЕСТРИ

...Самый счастливый день в моей жизни...

29 апреля, воскресенье

Будь такая возможность, Руди не допустил бы прессу на первый запуск. Но этого никак нельзя было избежать. Интерес был сильным, и журналисты набились в зал управления запуском и толпились в проходе. Каналы, вечно жаждавшие новостей и готовые делать из любой мухи слона, начали вещание за два часа до появления Руди на месте событий.

Присутствовало и несколько политиков, которые отстаивали проект и годами активно добивались правительственной поддержки космической программы. И конечно, Руди приберег места для пятерых членов правления фонда. Хатч и еще несколько сторонников тоже были рядом.

Первый вопрос был задан, когда репортеры заметили его в главном зале.

- Доктор Голомбек, почему вы убрали Дорис? - Дорис звали ИИ испытываемого корабля. Он знал, что эта тема всплывет. Этот поступок уже превратил его в мультперсонаж, спасающий тостеры и настольные лампы от мусоросборщиков.

У него было искушение рассказать, что отдельные религиозные группы поднимали вопрос о том, что у ИИ есть душа. Но предполагалось, что лишенные воображения ученые в такие сказки не верят. Что ж, разумно. "Голос Истины" уже высказался в том духе, что затем, как все знают, "эти слюнтяи-благодетели станут представлять нас в большой галактике и всем, кто в ней есть, дадут понять, что мы созрели для захвата". Поэтому он просто объяснил, что Дорис претерпела экспериментальные модификации, что им не хотелось повторять этот процесс и что для проведения испытаний она не нужна. Поэтому он ее убрал. На всякий случай. Объяснение понравилось не всем.

"Счастливые дни" безмятежно ждал в своем отсеке.

Когда до запуска оставалось несколько минут, Руди попросил тишины, поблагодарил всех за поддержку, подозвал к себе Джона и представил его как "человека, которого все здесь уже знают". Он с удовольствием разглядывал публику. Ему нравились такие минуты. Всякие мысли о неудаче испарились. Какого черта. Если решил взойти на Эверест, нет ничего постыдного в том, что не достигнешь вершины.

- Дамы и господа, - продолжил он, - мы будем управлять "Счастливыми днями" отсюда. Поскольку двигатель доктора Сильвестри никогда прежде не испытывали, на борту корабля, когда тот совершит переход, никого не будет. Он будет запущен из четвертого отсека, - он посмотрел на часы и постучал по наушнику (для пущего эффекта), - ...приблизительно через одиннадцать минут. Через сорок две минуты после того, как система зарядится, мы запустим "Локарно", и "Счастливые дни" войдет в измерения, куда мы раньше не проникали. - Его улыбка стала шире. - Наверное. - Джон, все еще стоявший рядом, улыбнулся и сказал: надеюсь. Это вызвало взрыв смеха.

- Если все пройдет хорошо, корабль снова появится в 3,7 миллиардах миль отсюда раньше, чем вы успеете сосчитать до шести. Стандартный корабль, используя двигатель Хейзелтайн, завершил бы такой прыжок почти за минуту.

Кто-то захотел узнать, далеко ли это - 3,7 миллиарда миль? Сатурн? Уран?

- Скажем, Плутон, - ответил он.

- Руди. - Возле двери стоял Джордж Эйфен из "Сайенс ньюз". С последнего раза, как Руди его видел, он отрастил бороду. - Это действительно так? Шесть секунд?

Руди довольно улыбнулся.

- Джордж, почти сто лет мы долетали до Плутона за минуту. Никто не замечал этого, потому что никто не летал на Плутон. Мы мотаемся на Ригель или еще куда-то, и это занимает пару часов или пару дней, так что скорость движения незаметна. Люди не догадываются, чего достигла Джинни Хейзелтайн. Что ж, с "Локарно" мы надеемся даже на большее.

Он снова улыбнулся, стараясь выглядеть неуверенным. Исполненным надежды. Не хотелось показаться самодовольным. Сначала убедиться, что все работает.

- Когда корабль прибудет, он отправит сюда радиосигнал. Сейчас, - Руди посмотрел на часы, - почти полдень. - Конечно, по Гринвичу. - Если все пройдет удачно, корабль будет на окраине Солнечной системы в 12:45. Радиосигналу потребуется шесть часов, чтобы добраться сюда. - Он оглядел комнату. - Примерно к семи часам вечера мы узнаем, достигли ли мы успеха.

Сбоку поднял руку невысокий человек.

- А есть вероятность, что он врежется в Плутон?

Руди усмехнулся.

- Плутон в данный момент не там, - сказал он. - Поэтому опасности столкновения нет. В любом случае, на борту есть детектор материи. Он предотвратит попытку "Счастливых дней" материализоваться там, где есть твердый объект.

Было задано несколько вопросов Джону. Как он себя чувствует? Насколько уверен? В эпоху, когда необходимость в дальних космических путешествиях, казалось, отошла в прошлое, предусмотрел ли он практическое применение такого двигателя?

Джон объяснил, что не считает данный диагноз постоянным. Когда он закончил, Руди указал на часы. Осталось четыре минуты.

- Запуск произведет, - сказал он, - доктор Сильвестри.

Джон занял свое место за панелью управления. Кто-то протянул ему чашку кофе, и в комнате установилась тишина. Руди отошел из прохода. Дисплеи включились, и на них появились ворота пускового отсека Љ 4 в разных ракурсах. В этом миксе были и изображения с орбитальных телескопов. Если все пойдет по плану, обзор у них будет до тех пор, пока "Счастливые дни" не совершит прыжок. Организовать эту часть эксперимента оказалось легче, чем он ожидал. Эксперимент с "Локарно" вызвал значительный интерес.

Вошла директор станции, увидела Руди, подошла и пожала ему руку.

- Удачи, - сказала она.

Хатч на другом конце комнаты встретилась с ним взглядом. Поехали.

Журналисты говорили в свои микрофоны, наблюдая за обратным отсчетом, пытаясь передать напряжение момента. Несколько техников стояли в проходе. Марго Ди (она выглядела великолепно) показала ему поднятые большие пальцы. Важный момент для фонда.

Две минуты.

Комната погрузилась в тишину, нарушаемую только шепотом.

Как только Джон нажмет кнопку, все станет делаться автоматически.

Руди не мог вспомнить, когда в последний раз пытался молиться. Его родители были верующими, пресвитерианами, но его это никогда по-настоящему не трогало. Тем не менее, он обнаружил, что говорит с Кем-то, излагая одну из "если-ты-есть" просьб. Если он когда-нибудь чего-нибудь, то сейчас.

Пятьдесят секунд.

"Счастливые дни" были значительно крупнее "Престон" и гораздо более громоздкими. Корабль, разработанный, чтобы вмещать большой груз. Не такой он выбрал бы для этого случая. Огромные главные двигатели, на корпусе остался поблекший логотип "Орбитал транспорт" (не успели убрать), а внешние фиксаторы обеспечивали добавочную провозную способность.

Ему бы хотелось чего-нибудь более фотогеничного.

Последние секунды прошли. Джон подался вперед и нажал на кнопку.

Ничего не произошло.

"Счастливые дни" прочно стоял в доке на приколе. Руди бросил взгляд на Хатч. Та улыбнулась. Терпение.

Он снова посмотрел на корабль. По-прежнему ничего.

Двери пускового отсека начали открываться, кабели-пуповины отсоединились. Корабль направился из дока наружу. Его маневровые двигатели включились, и он начал поворот вокруг своей оси. Для такой неуклюжей громадины он двигался с неожиданной грацией. Руди смотрел с гордостью.

Изображение на дисплеях сменилось. Теперь они смотрели на "Юнион" бог знает откуда. Корабль свободно вылетел через двери пускового отсека. Его сопла запылали, и он начал набирать скорость. Кто-то зааплодировал. Преждевременно. Слишком рано.

Он быстро уменьшился, превратившись в звездочку. Затем пропал.

- Хорошо, друзья, - сказал Руди. - В ближайшие сорок минут ничего происходить не будет. Перерыв.

Журналисты окружили их с Джоном. В основном они хотели услышать его рассуждения о последствиях создания корабля, который способен долететь до Плутона за шесть секунд. Он постарался объяснить, что на самом деле происходит другое, что устройство складывает пространство, а корабль проходит сквозь складки. Но, конечно, никто не мог это себе представить, поэтому репортеры делали недовольные лица и спрашивали, может ли он объяснить это простым языком, а ему приходилось отвечать, что не может, потому что таких слов не существует и вообще он сам не может себе этого представить. Никто не может.

- Если двигатель работает, мы полетим к Адскому Котлу?

Распространенное название Зоны Мордекаи, группы пылевых облаков RVP66119.

Считалось, что омеги происходят оттуда.

Если когда-либо стоял вопрос о том, являются ли эти смертоносные облака природным явлением, на него, несомненно, был дан ответ (по крайней мере, в сознании Руди), когда путь сотен этих объектов был прослежен в обратную сторону до этого единственного небольшого участка близ галактического ядра. Адский Котел. Место, откуда бесчисленные омеги разлетались, чтобы нападать на любые найденные цивилизации.

Впрочем, это было не совсем верно. Они атаковали геометрические конструкции, искусственные сооружения, где были прямые углы. Но результат был тот же. Кое-кто считал, что цивилизации становились мишенью по недоразумению. Просто попадались на пути. Хатч была среди тех, кто придерживался этого мнения. Но, если причина действительно была только в равнодушии, это некоторым образом подразумевало даже большее зло.

Адский Котел олицетворял предельную злобу, демоническую фабрику, сеявшую невообразимое разрушение на протяжении веков. И световых лет. Те, кто утверждал, что это сознательная жестокая сила, а таких было много, даже Руди казались по меньшей мере наполовину правыми.

Проект возглавлял Эдмунд Мордекаи, и зону назвали в его честь, Зоной Мордекаи. Но большинство людей знали ее только как Адский Котел.

Было точно известно, где она находится: в пятидесяти семи световых годах от ядра, маленькая точка, вращающаяся по орбите вокруг массивной черной дыры в центре Галактики. Но ее скрывала завеса больших облаков пыли и водорода, поэтому никто никогда не видел ее.

Руди знал, что этот вопрос всплывет.

- Не будем торопиться, - сказал он. - Давайте сначала убедимся, что система работает. Затем сможем поговорить о планах экспедиций. - Ему нравилось, как это звучит. Планы экспедиций.

Хатч тоже попала в окружение. В прошлом прославленный космический пилот, она уже давно отошла от дел, но ее не забыли.

- Руди, - Яни Клоуфманн из "Ночной Норвегии". - Расскажите нам об ИИ. Вы действительно беспокоитесь о том, чтобы не повредить оборудование?

- Простая предосторожность, - сказал он. Если испытание пройдет неудачно, потеряем одной вещью меньше.

- ИИ не так дорого стоят, - сказала Яни.

- Данный ИИ дорогой. Она прошла специальное обучение. - Вопрос был неизбежен, и Руди пришел подготовленным. Он открыл портфель и достал черный ящик. - Мы спросили у Дорис, чего она хочет, и она сказала, что предпочла бы остаться здесь и поговорить с журналистами. - Он слегка повысил голос. - Поздоровайся, Дорис.

- Доброе утро, Яни. - У нее был спокойный голос профессионала. - Конечно же, я вполне довольна тем, что осталась здесь, обеими ногами на земле.

- Ногами? - сказала Яни.

- Извините, Яни. Обычно люди понимают, когда я использую метафоры.

Руди не волновался из-за "Гласа Истины" и его союзников. Он достаточно разбирался в политике, чтобы знать: практически вся планета согласна с тем, что ИИ - люди.

Полдюжины телескопов, четыре на орбите и два установленные на станции, засекли грузовой корабль и следили за ним. Руди прошел по комнате, беседуя с репортерами, пожимая руки политикам, благодаря членов совета за поддержку. При этом невозможно было не смотреть на часы.

Он был удивлен тем, как умело и толково Джон управлялся с журналистами. Он свободно ходил между ними, шутил над собой, явно наслаждаясь тем, что он в центре внимания. В этом не было ни преувеличения, ни самодовольства, ни снисходительности, которые так часто свойственны неопытным людям, попавшим в лучи славы.

Руди успокоился и стал смотреть на "Счастливые дни", теперь едва заметную тусклую звездочку сбоку от Луны. Минуты пролетали быстро. Часы с обратным отсчетом отмечали оставшееся время зарядки "Локарно". Затем, точно по расписанию, загорелся индикатор готовности. Все системы работали штатно.

Через несколько секунд звездочка мигнула, корабль исчез с экранов. Руди подошел и пожал руку Джону.

Если смотреть на совершающий прыжок корабль, оснащенный системой Хейзелтайн, заметно, как он постепенно становится прозрачным и исчезает. Этот процесс занимал всего несколько секунд, но переход был заметен. Сейчас было иначе. "Счастливые дни" просто исчез из виду.

Руди сделал два вдоха, вытянул левое запястье так, чтобы видеть свои часы, и отсчитал шесть секунд. Затем он позволил себе изобразить оптимизм.

- Дамы и господа, - сказал он, - если все прошло согласно плану, испытуемый корабль только что вернулся в нормальное пространство - но в окрестностях Плутона. Теперь он должен передать нам сообщение. Эта передача информации основана на других принципах, нежели работа двигателя Джона, поэтому потребуется около шести часов, чтобы сообщение добралось сюда. Оно должно прийти сегодня вечером около 19:04. Возможно, на несколько минут раньше или позже - как далеко прыжок занесет корабль, оснащенный "Локарно", мы оцениваем с некоторой погрешностью. В любом случае, сегодня мы вернемся сюда, чтобы послушать радио. Надеюсь, вы все к нам присоединитесь.

И Дорис по сигналу выдала свою реплику:

- Дамы и господа, благодарим вас за то, что вы пришли. Закуски будут поданы в столовой.

Кое-кто из политиков и сотрудников фонда прошли в переговорную, которую обеспечил Руди. Другие, те, кому хотелось чего-то более питательного, чем бутерброды и овсяное печенье, разбрелись по барам и ресторанам, чтобы переждать перерыв. Джон выглядел уверенно.

- Все будет хорошо, - сказал он Руди. - Самая опасная часть позади. Та, которая меня тревожила.

- Какая именно?

- Вход. Именно здесь расчеты были самыми неопределенными.

- Понятно.

- Если бы мы столкнулись с проблемами, то именно в этой части.

- Вы уверены, что их нет?

- Уверен. - Они сидели в креслах, между ними была пальма в горшке. - Он бы взорвался.

- В момент перехода?

- Да, конечно, - сказал Джон. - У прохожих на виду. - Он что-то пил. Похожее на бренди. - Не бойтесь, Руди. Все закончилось. Дело в шляпе.

Хатч, которой это не касалось так близко, как Руди, выбрала позицию "поживем-увидим". Где Плутон, она смутно представляла, по крайней мере, гораздо лучше, чем кто-либо из присутствующих, и чутье подсказывало ей, что никто не может попасть туда за шесть секунд. Конечно, чутье также подсказывало, что попасть туда за минуту - просто абсурд. Странно, что она никогда не думала об этих вещах в таком ключе. Все эти годы она садилась в кресло пилота на мостике, активировала систему, они пару дней или пару недель дрейфовали сквозь транспространственный туман, и она прилетала в другую звездную систему.

Она задумалась, как далеко альфа Центавра. Каких-то четыре световых года пути. Вроде бы близко. И все же, если бы скорость земных звездолетов была ограничена скоростью первых полетов к Луне, полет к этим скучным окрестностям потребовал бы более пятидесяти тысяч лет. В один конец.

Когда Хатч спросили при Руди о ее отношении к этому эксперименту, она сказала, что верит в него. Все будет хорошо. Возможно, именно в этот миг ее сомнения и вышли на первый план.

- Я никогда к этому не привыкну, - созналась она какому-то репортеру. - Куча измерений, двигатели, изгибающие пространство. Иногда мне кажется, мне стоило бы жить в эпоху первых самолетов.

- Ну не знаю, - заметил Руди. - В те дни женщин в кабины не очень-то пускали.

Около пяти часов по Гринвичу, когда начались разговоры о позднем обеде, появился Поль.

- Я угощаю, - объявил он. Никто не возразил.

Они знали, что в ресторанах "Юнион" им не дадут покоя, поэтому собрались в комнате Руди и заказали пиццу с доставкой. Обед прошел спокойно, все смотрели на часы, много говорили о том, как вкусна еда, выглядывали в окна и высказывали философские замечания о планете внизу. Они были над одним из океанов, но Руди понятия не имел, над каким именно.

Он терпеть не мог ждать результатов. Будь это полет на двигателях Хейзелтайн, можно было бы использовать соответствующую систему сверхсветовой связи, гиперсвязь, и узнать результат через несколько минут. "Локарно" еще не был приспособлен для гиперсвязи. Не было смысла тратить силы, не узнав, работает ли система перемещения. Следовательно, приходилось ждать. А радиосигналы, ползущие со скоростью света, ползли целую вечность.

Вот и следующий проект, решил он. Если сегодня все окажется в порядке. Руди уже спрашивал Джона, можно ли такое сделать.

- Это встанет дорого, - сказал он. - И потребует времени. Но сделать можно. Не вижу никаких причин, почему нет.

Они просмотрели несколько репортажей, интервью с ними самими, посмеялись над тем, чего тогда наговорили.

- Вся Галактика будет в пределах досягаемости, - сказал Руди каналу "Нью-Йорк онлайн".

- Точно. - Поль покачал головой. - Если ты не против экспедиций длительностью в три года.

- И все равно это совсем неплохо, - сказала Хатч. - На другой край Галактики и обратно. За пару лет.

Один из членов совета, Чарльз Макгонигл, который также возглавлял "Арлингтонский национальный банк", хихикнул и огляделся.

- Добровольцы есть?

- Я бы полетел, - сказал Руди, посерьезнев.

У Поля был задумчивый вид.

- А я нет.

Руди был удивлен.

- Правда? - сказал он. - Ты бы отказался слетать на другой край Галактики?

- Серьезно? Вот в чем загвоздка с "Локарно". Он делает все это достижимым. Но что там на самом деле будет такого, чего мы уже не видели? Если мы что-то и узнали за эти несколько десятилетий, так это что Галактика почти везде выглядит одинаково. Пылевые облака, пустые планеты, кое-где развалины. Звезды все одинаковые. Эка невидаль!

Руди не спеша прожевал кусок пиццы.

- Там мы никогда еще не были, Поль. На дальней опушке.

В четверть седьмого они направились обратно в центр управления. Джона сопровождали репортеры, которые, казалось, никогда не уставали задавать одни и те же вопросы. Марго Ди отвела его в сторонку, чтобы пожелать удачи.

- Будем надеяться, - сказала она, - что этот день мы запомним навсегда.

К семи все в комнате утихомирились (они были в прямом эфире на своих каналах), а Джон вернулся за панель управления. Часы активировались, когда оставалось три минуты. Сигнал придет в виде голосового сообщения: "Привет с Плутона". Джон настаивал на простой серии звонков, особенно учитывая то, что к центру управления приковано внимание всего мира. "Это немного солиднее". Но Руди отчасти был шоуменом - приходилось, иначе фонд бы не выжил. Поэтому сигнал превратился в "Привет с Плутона". Они использовали голос очень известного актера, Виктора Колдуэлла. Колдуэлл, значительно помогший продвижению фонда, умер годом ранее. Но его баритон знали во всем мире.

Хатч, стоя в углу, спокойно пила кофе. Она умела быть хладнокровной, когда хотела.

Истекали последние секунды. В комнате установилась мертвая тишина. Руди велел себе расслабиться. Счетчик достиг нуля, и все подались вперед. Он слышал свое дыхание.

Кто-то кашлянул.

Где-то закрылась дверь. Далекий звук голосов.

Джон откинулся назад в кресле.

Запаздывание - одна минута.

Руди сунул кулаки в карманы. Давай, Виктор. Где ты?

Репортеры начали переглядываться. Яни Клоуфманн подалась к нему.

- В какой миг это станет проблемой? - спросила она негромко.

- Не знаю, Яни, - сказал он. - Здесь мы на неизвестной территории.

Две минуты.

Когда истекла шестая минута, Джон встал и повернулся к камерам. По его лицу все было ясно.

- Это никак не могло настолько затянуться, - сказал он. - Что-то не так.

Из комнаты как будто выпустили воздух. Все было проникнуто разочарованием.

Последовал очередной шквал вопросов, кто-то смеялся, многие говорили через устройства связи.

Руди сокрушался вместе с Джоном, тот умудрялся сохранять бодрость духа.

- Я не понимаю, - сказал он. - Расчеты были верны. Должно было получится. Просто обязано было.

Они подождали полчаса. Люди подходили пожать им руки, выразить свое сочувствие. Затем толпа разбрелась. Руди решил, что ждал достаточно. Он подозвал Джона и Хатч, не сумел найти Поля и направился наверх, в главный холл. Пока они шли, Джон рассуждал о том, что проблема, возможно, в "Счастливых днях".

- Может быть, главные двигатели не работали, - сказал он. - Может быть, какая-то мелкая неисправность. Этого бы хватило. Без ИИ на борту никто ничего не узнал бы.

Они остановились в "Орбитальном гриль-баре", откуда был виден восход. Станция мчалась к горизонту и солнце поднималось в небо. Не так, как на Земле, где движение почти не было заметно.

Джон не мог перестать рассуждать о том, что могло пойти не так. Он упомянул несколько возможностей помимо корабля.

- Есть зоны, - признался он, - где теория становится как бы эластичной. Где параметры не вполне ясны. Где требуется проверка. Выяснение. Следует извлечь из этого урок, - продолжил он. - Внести кое-какие поправки. Я думаю, возможно, потребуется только подправить систему подачи топлива.

И, конечно, еще один корабль.

Руди поинтересовался, почему он молчал об этих "мелочах".

- Нужно найти техника, - сказал Джон. - Одного из тех, кто помогал при запуске.

- Зачем? - спросила Хатч.

Но он уже сделал знак, чтобы ему принесли счет, и отодвинулся от стола.

Руди и Хатч последовали за ним назад в операционный отсек, где они бродили по проходам, пока не обнаружили женщину-техника, которая, казалось, ничем не была занята. Джон представился.

- Я сегодня участвовал в эксперименте со "Счастливыми днями", - добавил он.

Она кивнула.

- Мне жаль, что так получилось, доктор Сильвестри.

- Я бы хотел снова посмотреть на последние секунды. На переход корабля. Можно это устроить?

Она сочувственно улыбнулась и отвела их в комнату с несколькими кабинками, пустыми.

- Выбирайте любую, - сказала техник.

Он сел перед дисплеем, женщина включила изображение "Счастливых дней", отрегулировала время и поставила на паузу. Двенадцать пятьдесят восемь. Минута до прыжка.

- Спасибо, - сказал он.

- Пожалуйста. - Она объяснила, как управлять изображением.

- Это просмотр. Это пауза. А это "замедлить" или "ускорить". Все понятно?

- Да.

- Когда закончите, просто оставьте. Я вернусь через несколько минут.

Он включил видео и просмотрел его в реальном времени. Корабль заполнял экран, спокойно двигаясь на фоне звездного поля. Обратный отсчет завершился, и он исчез.

Джон отмотал назад и снова запустил. С замедлением.

Посмотрел, как корабль, мигнув, исчез.

Там что-то было.

Он снова запустил запись, на этот раз еще медленнее, и еще уменьшил скорость воспроизведения, приблизившись к критическому моменту.

Корабль начал исчезать из трехмерной вселенной. Переход начался с кормовой части "Счастливых дней", где был установлен двигатель "Локарно", и продвигался вперед.

Происходило что-то еще. Корабль изгибался, складывался, точно картонный, как будто невидимая рука взяла его и начала сжимать. Или, возможно, разрывать на части. Металл гнулся необычным образом, и в последние мгновения перед окончательным исчезновением корабль больше не был похож на корабль. Скорее, на глиняную модель, которая одновременно смялась и взорвалась.

Сильвестри откинул голову на спинку кресла.

- Корабль не пережил вход.

- Да, - сказал Руди, - полагаю, так.

ИЗ БИБЛИОТЕЧНОГО АРХИВА

Провал двигателей "Локарно" - большая неудача для всех нас. "Говорящие головы" твердят, что нам лучше не лезть в это, что итогом может стать только новая космическая эра, которая поглотит средства, необходимые для других целей. И, возможно, действительно есть места, куда слишком опасно летать. "Нью-Йорк онлайн" цитировал классический рассказ Мюррея Лейнстера "Первый контакт", в котором космический корабль людей встречает инопланетный корабль и оба понимают, что не могут безопасно покинуть место встречи, не рискуя тем, что чужой корабль последует за ним до самого дома. А значит, они выдадут расположение родной планеты бог знает кому.

Этот довод мы сейчас слышим от тех, кто считает, что нам не следует замахиваться на дальний космос. Ставки слишком высоки, риск слишком велик. Какие у нас шансы против технологий, которыми располагает цивилизация, насчитывающая миллион лет? Эти страхи усугубляет недавнее открытие и последующая потеря инопланетного корабля, которому, как утверждают, больше миллиарда лет.

Но нужно спросить себя: а не сидели бы мы все еще посреди леса, будь мы видом, избегающим рискованных действий?

В конце концов мы выйдем в Галактику. Мы или наши дети. Если есть возможность усовершенствовать двигатель и обеспечить более интенсивное исследование, это надо сделать. Скажу больше. Одно из наиболее частых возражений против разработки улучшенной системы передвижения - страх, что кто-нибудь отправится к ядру Галактики, растормошит силу, которая существует в Зоне Мордекаи, и обрушит ее на наши головы. Это логика дома с привидениями. Если там все еще кто-то есть, все еще управляет омегами, которые дрейфуют по Галактике, взрывая все подряд, может быть, пора растолковать им, что к чему?

Новая технология передвижения могла бы дать нам возможность остановить производство омег. Это не имеет значения ни для кого, кроме наших дальних потомков. По-видимому, омеги на ближайший миллион лет уже заготовлены. Но, если можно прикрыть эту лавочку, мы должны это сделать. Это наш долг перед собой и перед всеми разумными существами на пути у этих чертовых штук.

Марк Ингалс, "Вашингтон пост",
5 июня 2255 года

Она заранее озаботилась тем, чтобы во время обратного полета на Рейган сидеть в шаттле вместе Руди. Независимо от того, как идут дела, ей хотелось быть рядом с ним. Чтобы отпраздновать этот момент. Или чтобы сгладить ущерб. Джон не вполне твердо держался на ногах, но он был молод и казался достаточно сильным, чтобы прийти в норму. Собственно, он уже говорил о том, где, по его мнению, кроется проблема. Руди был из другого теста.

Когда шаттл отвалил от станции и начал снижение, она увидела под маской смелости, которую он надел для прессы, лицо поверженного человека.

- Руди, - сказала она, - мы с самого начала знали, что дело безнадежное. - Она чуть не сказала "рискованная ставка". Практически, она была единственной из ближнего круга, кто верил в это.

Он безразлично глядел в окно.

- Я знаю.

Руди был оптимистом, из тех, кто считал, что все возможно, если хорошенько подумать. Трудность как таковая была не столько в том, что испытания провалились, сколько в том, что они потеряли "Счастливые дни".

- Слушайте, - сказала она, - почему бы вам не взять завтра отгул? Не зайти ко мне? Я приготовлю обед.

Руди вымученно улыбнулся:

- Что, я выгляжу настолько безнадежно?

- Эй, - обиделась Хатч. - Я отлично готовлю.

Он сжал ей руку.

- Я знаю. То есть я не то хотел сказать...

Неважно.

- Вам нужно ненадолго отвлечься. И вам, и Джону. Устроим вечеринку.

Он все еще избегал смотреть на нее.

- А знаете, то, что сегодня произошло там, наверху, практически уничтожило фонд. - Она знала. - Каково наше положение?

- Мы в долгах за корабль, которого у нас больше нет.

- Он не был застрахован?

- О страховке не могло быть и речи. Все знали, что мы задумали. - Он наконец взглянул ей в глаза. - Так жаль. Представьте, что означал бы работающий двигатель.

- Нам нужно будет найти новых спонсоров.

- В такой атмосфере... - его голос замер.

- Они найдутся, - сказала она. - Не впервые фонду приходится туговато.

- Туговато? - Он рассмеялся. Смех прозвучал грубо, неприятно, совсем не похоже на того Руди, которого она знала.

- Есть одна возможность, - решилась она.

Они заказывали напитки, и Хатч решила, что Руди ее не услышал.

- Какая? - спросил он в конце концов.

- Если Джон выяснит, что пошло не так, у нас все еще остается "Престон".

- Что? Дать ему угробить наш второй корабль? - Он схватился за лоб. - Нет, Хатч. Мы этого не сделаем.

Она помолчала.

- Послушайте, - сказала она наконец, - это, конечно, авантюра, но она может окупиться.

- Нет. Я не отдам ему на растерзание еще один корабль.

- Сама идея верна, - настаивал Джон. Стоя на крыше терминала, они смотрели, как Хатч садится в такси. Когда такси поднялось, она помахала им рукой, и их взгляды ненадолго встретились. Он заметил легкую улыбку. Она знала, он ждал возможности поговорить с Руди наедине, и знала зачем. - Нам просто нужно кое-что отрегулировать. Проводить испытания, пока не получится.

Но у Руди был побитый вид, глаза затуманены, а в манере держаться читались одновременно виноватость и возмущение.

- Не думаю, что вы понимаете, в каком положении сейчас фонд, Джон, - сказал он. - Мы много вложили в "Локарно". Мы рассчитывали на ваш успех.

Это было обидно.

- Некоторые вещи, - сказал он спокойно, - не поддаются точному вычислению. Их нужно проверять. Смотреть, что работает.

- Вы этого не говорили.

- Разумеется, говорил. Просто вы не слушали.

Руди закрыл глаза. Он пытался скрыть горечь.

- Я знаю, Джон, - сказал он наконец. - Это не ваша вина. На самом деле никто не виноват. Вы человек, а человеку свойственно ошибаться. Бывает. Я тоже виноват. Все виноваты.

- Руди, я не ошибался.

- Хорошо, Джон. Вы не ошибались. Давайте на этом остановимся.

- Вы не хотите попробовать еще?

- Что? И потерять "Престон"? Нет, не думаю. - Он втиснул кулаки в карманы. - Нет. Никогда.

Атмосфера была тяжелой.

- Он будет работать, Руди.

Руди что-то проворчал.

- Все, что я читал, все, с кем беседовал, - все говорит о том, что это невозможно. Все не могут ошибаться. - Подлетело и открылось его такси. Руди закинул сумку назад и залез внутрь.

- Поль считал, что он будет работать.

- Поль ошибался.

Джон придержал дверь, так что Руди не мог ее закрыть.

- Когда-то, - сказал он, - все думали, что аппарат тяжелее воздуха никогда не полетит. А еще было время, когда считали, что мы никогда не попадем на Луну. Иногда нужно просто взять и сделать.

Руди сообщил водителю свой адрес.

- Мне жаль, Джон. Мне правда жаль. Но давайте просто оставим это, ладно?

Обычно Джон во время путешествий отключал свое устройство связи. Он не любил, чтобы ему звонили, когда он не дома или вдали от лаборатории. Это было его личное время. Поэтому, когда, вернувшись с "Юнион", он вошел в свою квартиру, ИИ сообщил, что линия была все время занята.

- У вас 114 звонков, - сказал он.

- От кого, Герман?

- Четыре от вашей семьи, одиннадцать от друзей, коллег и знакомых, пятьдесят два от людей, представившихся журналистами, одиннадцать от разных доброжелателей, тридцать четыре от тех, кого я могу назвать только психами, и два от благотворительных организаций, собирающих пожертвования.

Он сел в кресло и вздохнул.

- По работе ничего?

- Нет, сэр.

- Удали журналистов.

- Готово.

- Что за психи?

- Некоторые угрожают лишить вас жизни, потому что считают, что вы разбудите тех, кто делает омега-облака. Или по другим похожим соображениям. Я проанализировал угрозы. Пока ни один не кажется опасным, но вы, наверное, захотите проявить определенную осторожность. На всякий случай.

- Что еще?

- Тринадцать заявляют, что у них уже есть космический сверхдвигатель. Семеро утверждают, что изобрели его сами, но, говорят, никто их не слушает. Пятеро заявили, что это дар от инопланетян.

- Всего двенадцать.

- Один говорит, что нашел схему в склепе внутри пирамиды.

- Долина Царей?

- Он не уточнил.

Сильвестри надеялся, что "Орион", или "Лукас", или кто-нибудь еще пытался связаться с ним, чтобы предложить испытательное оборудование. Неужели эти кретины не понимают, насколько ценен хороший двигатель? Он смешал бурбон с содовой и ответил на личные звонки. Мать. Дядя Эрон. Две кузины. Все предлагали сочувствие. Уверяли, что знают, в следующий раз "Локарно" заработает. То же самое друзья.

- Давай посмотрим благожелателей, Герман.

На экране прокрутился список. Он просматривал имена. Никого знакомого. Он выбрал несколько сообщений. Держитесь, Джон, говорили ему. Человек создан для чего-то большего, чем Земля. (Чокнутых всегда можно отличить. Они говорят о "человеке", а не о "людях". И двух фраз не могут сказать, не упомянув "судьбу".)

Мир был полон сумасшедших. Герману было сложно их распознать. Если они не бредили и не угрожали, ИИ не понимал, кто это. А Джону не хотелось давать ему список ключевых слов и фраз. Иногда совершенно вменяемые люди тоже говорили такие вещи. Отец любил говорить, что его судьба - быть сбитым с толку своими непонятными детьми. Папа не разбирался в физике, а сестра Джона стала юристом.

- Избавься от них, - сказал он наконец.

АРХИВ

ОБНАРУЖЕН ГЕН СТРАНСТВИЙ

Ученые вчера объявили, что "ген странствий" обнаружен. Считается, что он отвечает за неспособность великого множества людей, не важно, насколько успешных, чувствовать удовлетворенность своей жизнью. Вдобавок ген может отнимать способность остепениться и вести спокойную жизнь. Среди людей, которые, как считается, обладали этим геном, - Фрэнсис Бэкон, Карл XII, Уинстон Черчилль и Эдна Каммингз.

"Чикаго трибьюн", 6 августа 2021

СПЕЦИАЛИСТЫ ПРЕДОСТЕРЕГАЮТ ОТ ВМЕШАТЕЛЬСТВА
В ГЕН СТРАНСТВИЙ

Будущим родителям, желающим спокойной жизни с послушными детьми, возможно, стоит хорошенько подумать насчет нейтрализации так называемого "гена странствий", предупредило сегодня Французское психиатрическое общество. Это труднообратимое вмешательство; исследователи выяснили, что поразительно высокий процент тех, кто достиг успеха в широком спектре отраслей, отличаются чрезвычайной активностью "гена странствий". Вывод: если вам нужны творческие, успешные дети, откажитесь от борьбы с бунтарями.

"Ле монд" (Париж), 9 августа 2021

Мэт Дарвин тоже был расстроен неудачей.

- Неудивительно, что ты так огорчен, - сказала Рейна. - Но я, правда, не вижу, какая разница.

Он пожал плечами. Как объяснить, если она до сих пор не поняла? Она была практичной и приземленной. Она думала, что недвижимость - это важно. Она увлекалась политикой, и ее никогда не интересовали технологии, не имеющие практического применения. Но двигатель, который делал доступным весь Млечный Путь? Что на том краю Галактики такого, что было бы хоть кому-нибудь интересно?

Они сидели в клубе "Риверсайд" с прекрасным видом на переменчивый Потомак, в окружении богатеньких типов, рассуждавших в точности, как она. Если что-то не приносит осязаемой выгоды, оно не стоит усилий. Но он с нетерпением ждал двигатель "Локарно", возможность увидеть вылет первых экспедиций в глубокий космос.

Уже появилась сотня комментаторов, рассуждающих о роковой ошибке. Некоторые цитировали Якобсена, выдающегося гения первой половины двадцать первого века, который предсказал, что двигатель Хейзелтайн окажется последним словом. "Нам повезло, что он у нас есть, - любил он говорить. - Мы привыкли считать, что целые века уйдут на то, чтобы добраться до альфы Центавра. Скажите спасибо. Структура вселенной просто исключает применение другого двигателя. Это невозможно".

Он погиб, пытаясь доказать собственную неправоту. Но в последние два десятилетия много раз заявляли о новой системе. Одни "новинки" финансировало правительство, другие - частные организации. Ни одна не работала. Никто не приблизился к решению. К тому времени как из лагеря Барбера просочились новости о том, что он вот-вот сделает работающую систему, все разуверились.

- Я бы просто хотел узнать, что там, - сказал Мэт.

Рейна посмотрела на реку. Прогулочный катер, отражаясь огнями в воде, медленно проплывал мимо, оставляя за собой шлейф смеха и музыки.

- Пыль и водород, Мэт. И пустота. Мы никогда не добьемся большего, чем сейчас. - У нее были великолепные глаза, они сулили всевозможные дары, если он возьмет себя в руки.

- Здесь слишком много света, - сказал Мэт.

Она огляделась по сторонам, думая, что он говорит о чем-то другом.

Ночевал Мэт у нее. Обычно он избегал "постельных" встреч с Рейной. Случайные связи на одну ночь с женщинами, которых он едва знал, его устраивали больше. Рейна была привлекательной, даже по-настоящему красивой, и - обычно - страстной. Но она была не только девушкой, с которой Мэт иногда встречался, но и другом, и он не мог отделаться от чувства, что использует ее. Она была взрослой, знала, что делает, знала, что у них нет будущего. Поэтому вроде бы все должно было быть в порядке. Но почему-то так не получалось. Рейна была приятной собеседницей, гарантированной защитой от выходных, проведенных в одиночестве, но в конечном счете он бы ушел. Или она. Поэтому он старался держаться на расстоянии вытянутой руки. Что не так-то просто, когда двое "запутались в простыне".

Вечером (сигнал не вернулся и в прессе появились снимки разрушенных "Счастливых дней") он понял: двигатель "Локарно" погиб. Джон Сильвестри и остальные из фонда старались делать хорошую мину при плохой игре, заверяя, что утром изучат ситуацию и, возможно, смогут найти, в чем проблема. Но он знал, что ничего они не сделают, и это давило на него, будто касалось его лично. В их голосах, в их глазах было поражение.

- Они больше не будут пробовать, - сказал он Рейне.

- Откуда ты знаешь, Мэт?

У них был обессиленный вид. Возможно, они выяснили, почему не заработал "Локарно", возможно, они с самого начала знали, что корабль никуда не долетит. Может быть, с самого начала это была авантюра. Бросок игральных костей. И они проиграли.

У него не было настроения возвращаться в свою одинокую квартиру. Поэтому, когда Рейна его пригласила, он пошел; они сидели у нее на диване и пили красное вино, и смотрели разбор, смотрели, как комментаторы говорят друг другу: все к лучшему.

- Космическая эра закончилась, - сказал один из приглашенных экспертов. - Пора с этим смириться.

Позднее, когда Рейна уснула рядом с ним, он думал о разном. Куда ушел Золотой Век? Двадцать пять лет назад, когда Мэт только начинал взрослеть, предсказывали, что любой, кто захочет переехать с Земли, к концу века сможет это сделать. Шли разговоры о том, чтобы основать колонии на Куракуа, Мастермане и Дидионе-III. Но возникли сложности: возражения против уничтожения местных биосфер, долговременные проблемы со здоровьем, вопрос о том, кто будет платить за массовую перевозку людей и систем жизнеобеспечения. Планета была переполнена, но вывоз людей в другое место не помог бы. Люди размножались гораздо быстрее, чем их можно было развезти в кораблях.

Возможно, когда-нибудь люди распространяться по всему Рукаву Ориона. Возможно, даже заполнят Галактику. Но в любом случае не скоро.

Он прислушался к шуму проезжающего транспорта. Где-то в здании слышались голоса. Ссора.

- Это у Горли, Мэт.

- Я думал, ты спишь.

Ее ноги коснулись его ног. Но она держала его на дистанции.

- Они все время дерутся.

- Звучит мерзко.

- Он посоветовал мне не выходить замуж.

- Правда?

- Никогда.

Ссора набирала обороты.

- Не говори, Мэт, не нужно. - Она прижала губы к его уху. - Я знаю, что этот путь никуда не ведет. Но хочу, чтобы ты знал - для меня это было особенное время.

- Извини, Рейна, - сказал он.

- Знаю. Ты бы хотел меня полюбить. - Она восхитительно смотрелась в свете уличных фонарей, просачивающемся в окна. - Так даже лучше. Так никому не будет больно.

Они не перестали делать то, что делали. Она не встала и не вышла. Не обиделась. Но страсть исчезла из вечера, и все стало механическим. Рейна сказала, все нормально, она понимает. Он ждал, когда же она скажет, что ей нужно двигаться дальше. Но она не сказала. Она просто прижалась к нему.

Он никогда не понимал женщин.

Утро Мэт провел в разъездах с клиентами, на осмотрах. Они осматривали коммерческую недвижимость, участки, которые можно было отвести под большие торговые центры и бары, если нажать на нужные кнопки. Одного из клиентов он пригласил пообедать, а во второй половине дня снова занимался сопровождением. Когда он наконец вернулся в офис, все уже ушли, кроме Эммы и бухгалтера.

Она просунула голову в дверь, спросила, как дела, и дала понять, что довольна результатами. По сути, день удался. Ни одна продажа еще не подтвердилась, но вот-вот должны были совершиться две крупные сделки. А еще одна, о которой они думали, что она расстроится, не сорвалась. Но Мэт все равно был мрачен и не знал точно, из-за Рейны или из-за неудачи "Счастливых дней". Более того, он не мог понять, почему проблема "Счастливых дней" важна для него.

Он твердил себе, что день хороший. Но радости не чувствовал. Он вообще редко радовался. Он мог чувствовать себя хорошо. Но радостно? Это было что-то из прошлого. Женщина, от которой захватывало дух. Или, возможно, скольжение сквозь систему лун и колец в призрачном свете. Годы спустя он выходил с Эммой и остальными после удачного дня, чтобы отпраздновать. Они направлялись в кафе "У Кристи", поднимали тосты друг за друга, как это делали исследователи, обнаружив на дальней планете живые клетки. Но он никогда не чувствовал ничего особенного.

- Ухожу домой, - сообщила Эмма. - У нас сегодня билеты на "Групповой секс". Шоу, конечно. - Это был мюзикл с участием реальных актеров в "Карпатиан". - Кстати, видел сегодня новости? Похоже, на новом космическом двигателе поставили крест.

- Почему? - спросил он. - Сказали?

- Думаю, потому, что все говорят, будто он не будет работать. - Эмма попрощалась и через несколько минут ушла. Мэт включил новости, велел ИИ найти сюжеты про "Локарно" и налил себе кофе.

"СИЛЬВЕСТРИ НАСТАИВАЕТ НА ТОМ, ЧТО "ЛОКАРНО" РАБОТАЕТ", - сообщал "Капитал экспресс".

"Пост" дал заголовок: "ЛОКАРНО" С ТРЕСКОМ ПРОВАЛИЛСЯ".

"Лондон таймс" писала: "ФИАСКО КОСМИЧЕСКОГО ДВИГАТЕЛЯ".

"Комментари" вторила: "ОТ КОСМИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ СЛЕДУЕТ ИЗБАВИТЬСЯ. КУДА МЫ ИДЕМ?"

Он нашел интервью с представителем "Прометея". Человек невысокого роста, бесцветный и усталый, утверждал, что фонд еще не принял решение. "Мы еще рассматриваем варианты".

Решится ли фонд ради нового испытания подвергнуть риску свой последний корабль? - "Все возможно".

Представитель мог говорить что угодно, но было несложно понять намек. Если кто-нибудь не вмешается, "Локарно" конец.

Какие-то мужчина и женщина в "Повестке дня" обсуждали сам двигатель. Обоих представили как физиков. Они утверждали, что ознакомились с теорией. Оба нашли ее ущербной. Она хороша на первый взгляд, сказала женщина, но в ней не учтен эффект Магрудера. Объяснить эффект Магрудера в доступных Мэту словах она не сумела. Ее коллега согласился, добавив, что Сильвестри также не предусмотрел достаточной гибкости для необходимого уровня межпространственной связности.

- Можно было бы отправить корабль к Плутону, - сказал он, - но по возвращении вы бы не узнали его.

- Что вы имеете в виду? - спросил ведущий.

- Он был бы искорежен гипертронными силами. Именно это произошло со "Счастливыми днями".

- Дженни, - Мэт обращался к ИИ, - отыщи все, что можешь, по Джонатану Сильвестри. Насчет его научной репутации.

- Минуту, - сказала она. Затем: - С чего вы хотите начать?

Единственным знакомым Мэту физиком-практиком был Трой Салли, которому он двумя годами ранее продал виллу под Александрией. Салли работал на "Прескотт индастриз", где выпускали широкий ассортимент электронного оборудования. Он приехал в Североамериканский Союз из северной Франции, рассчитывая провести там всего год, но встретил родственную душу - по его собственному, а не Мэта, выражению - и решил остаться.

- Невозможно узнать, Мэт, - сказал Трой на том конце линии. - Прежде всего, позволь сообщить, что это не моя отрасль.

- Ладно.

- Если влезть в эту крайне теоретическую область, приходится идти дорогой Сильвестри: проводить испытания. Без них ничего не узнаешь.

- Но почти все физики на планете говорят, что его замысел неосуществим, и, похоже, так и есть. Это имеет какое-нибудь значение?

- Конечно. - Трой, высокий и стройный, больше походил на ковбоя, чем на исследователя. Мешал только французский акцент. - Но тебе стоит помнить: то, что люди говорят официально, - не обязательно то, что они думают. Когда физиков просят что-то прокомментировать в качестве официальных лиц они обычно очень консервативны. "Ничто новое не будет работать". Вот безопасная позиция. Никто не хочет носить клеймо доверчивого мечтателя. Если бы оказалось, что идеи этого Сильвестри подтвердились, ты услышал бы, как все физики у микрофона объясняют, как они думали, что шанс есть - потому-то и потому-то. Понимаешь?

- Я понимаю, что если поспорить...

- Я бы сказал, что "против" больше, чем "за". Но правда в том, что в таких случаях невозможно ничего узнать, пока не проверишь.

Джон обедал в ресторане "Бринкли" на другой стороне парка и вернулся к следующей волне сообщений.

- Есть одно, которое может представлять интерес, - сказал Герман. - Вы знаете некоего мистера Дарвина?

- Не думаю.

- Он хотел узнать, не нужно ли вам еще одно испытательное судно.

Джон планировал провести вечер за просмотром бродвейской комедии "Ни за что в жизни". Ему позарез нужно было над чем-нибудь посмеяться.

- Что у тебя есть о Дарвине, Герман? Кто он?

- Агент по торговле недвижимостью, сэр.

Джон хихикнул.

- Ты уверен? Не перепутал?

- Это он.

- Риелтор.

- Есть еще кое-что интересное. - ИИ сделал коварную паузу. - Раньше он пилотировал сверхсветовики, большей частью для Академии.

- Правда? Думаешь, он знает, где раздобыть корабль?

- Не знаю, сэр. Возможно, вам стоит потратить время и спросить его самого.

- Он не упоминал, что говорит от чьего-либо лица?

- Нет, Джон.

- Ладно, давай свяжемся с ним и послушаем, что он сам расскажет.

Мэт Дарвин сидел у окна. Он выглядел слишком молодо для того, кто много лет прослужил в пилотах, а потом сделал карьеру в торговле недвижимостью. Трудно было угадать возраст человека примерно младше восьмидесяти, если тот занимался собой и проходил лечение. Теперь, конечно, все проходили лечение. Дарвину могло быть и двадцать с хвостиком.

Он больше походил на человека действия, чем на мыслителя. Скорее слегка встревоженного, чем спокойного. У него были темные волосы, карие глаза, а в манере держаться было нечто, подсказывающее, что он уверен в себе.

- Я благодарен вам за звонок, доктор Сильвестри, - сказал он. - Уверен, вы пережили беспокойное время.

Джон не был настроен на праздную болтовню.

- Чем могу помочь, мистер Дарвин?

- Возможно, я смогу помочь вам, доктор. Я смотрел репортажи о "Локарно". Мне жаль, что вчера не получилось.

- Благодарю.

- Похоже, фонд не пойдет на повтор испытаний. Правда?

- Да, маловероятно.

- Хорошо. Проясните для меня кое-что, если вы не против. Этот метод перемещения, "Локарно": источник питания, как я понимаю, не тот, что у Хейзелтайн?

- Извините, Дарвин. Я правда устал. Эти несколько дней были длинными.

- Доктор, я представляю, как трудно, должно быть, найти другой космический корабль для испытания вашей системы. Если вы будете так добры и выслушаете мой вопрос, возможно, я смогу вам что-то подсказать.

Джона так и подмывало сказать "спокойной ночи", но что-то в манере держаться Дарвина подсказывало, что, возможно, стоит продолжить разговор.

- Двигательная система Хейзелтайн питается от основных двигателей, - сказал он. - Уверен, вам это известно. У "Локарно" собственный источник питания. Иначе нельзя, потому что поток энергии должен быть тщательно модулирован. Нужен ритм. Пытаться управлять потоком энергии от двигателей корабля просто непрактично.

- Значит, вам на самом деле не нужен комплект двигателей?

- Только для зарядки силового блока.

- А можно это сделать заранее?

- Конечно. Но он разряжается с каждым прыжком.

- Хорошо. Но вам не нужны корабельные двигатели, так?

Устами риелторов...

- Нет, - сказал Джон. - Вообще-то, нет.

- Хорошо. - Дарвин позволил себе улыбнуться. - Почему вы взяли для испытаний космический корабль? Почему не шаттл? Или не посадочный модуль? Что-то подешевле?

Джону нечего было ответить. Использовать транспортное средство другого типа никогда не приходило ему в голову. Прыжки всегда совершали корабли. Не посадочные модули. Но он не видел, почему бы это нельзя было сделать так.

- Вы правы, - сказал он. - Вероятно, это было бы лучше.

- Хорошо, - сказал Дарвин. - Значит, все, что вам нужно для следующих испытаний, - это посадочный модуль.

Или, на худой конец, такси. Хотя нет. Нужно что-то, способное самостоятельно передвигаться в космосе.

- Спасибо, мистер Дарвин. Возможно, ваша догадка окажется стоящей. - Хотя даже посадочный модуль дешево не достанешь.

- Возможно, я мог бы раздобыть такой модуль, доктор.

- Посадочный модуль? Вы могли бы это сделать? Действительно?

- Возможно. Вас это интересует?

- Сколько вы за него хотите?

На лице Дарвина появилось неодобрение.

- У вас есть новейший двигатель, а вы не можете раскошелиться на посадочный модуль?

Джон рассмеялся.

- Увы, в данный момент это так.

- Дайте мне все разузнать. Я свяжусь с вами.

- Мэт, это глупо, - сказала Джули. Они сидели "У Клири", обедали. Легкий дождик барабанил по окнам. - Они на это не пойдут.

- Откуда ты знаешь?

- Слушай, мысль отличная. Но речь о школьном совете. Они не поощряют отличные мысли.

- Что мы теряем, спросив?

- Ох, - сказала она. - Пожалуйста, спрашивай. Я не предлагаю не спрашивать. Но я не хочу видеть, как этот парень взорвет наш посадочный модуль. И совет наверняка тоже.

- Возможно, я найду для них причину рискнуть.

- Надеюсь. А я скажу тебе, что они будут недовольны. - Джули ела ростбиф на ржаном хлебе с картофельным салатом. Она откусила еще кусочек и прожевала. - Шесть тысяч физиков не могут ошибаться, - сказала она. - Так они решат.

- Джули, ты знаешь большинство людей из школьного совета.

- Да, но никак не могу на них повлиять. Они не принимают учителей всерьез.

- Думаешь, нет шансов, что они согласятся?

Она взяла свой чай со льдом и потрясла кубики.

- На самом деле нужно будет убедить их, что это им выгодно. Они политики, Мэт. Может быть, ты мог бы объяснить им, как положительно скажется на их карьере, если они рискнут посадочным модулем и все получится. Следующий шаг...

- Дом губернатора. Прекрасно. Мне нравится.

Она улыбнулась и съела еще кусочек сэндвича.

- Я приду посмотреть шоу.

- Джули, - сказал он. - Давно школа получила этот посадочный модуль?

- Шесть лет назад. Нет, подожди, все-таки пять. Я работала здесь второй год, когда они его получили.

- Хорошо, - сказал он. - Спасибо. Ты знаешь, в каком он состоянии внутри?

- Думаю, не в лучшем. То есть в нем нет служебной программы. Он просто стоял на газоне, под дождем. - В глазах Джули заплясали искорки, и Мэт понял, о чем она думает: "ты просто очень хотел бы вернуться туда, не так ли?"

- Ты могла бы устроить так, чтобы его открыли для меня? Дали мне на него взглянуть?

ТРИУМФАЛЬНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ ПИНГВИНОВ

Полвека спустя они исключены из списка вымирающих видов

МОГУТ ЛИ У МАШИН БЫТЬ ДУШИ?

Запрос от ИИ из Сент-Люка расколол надвое
баптистскую конгрегацию

ИНТЕЛЛЕКТ: ПРИОБРЕТЕННАЯ ЧЕРТА?

Новое исследование: кто угодно может стать гением

ЗАВТРА НАЧНЕТ РАБОТУ ТЕЛЕСКОП "УИНФИЛД"

Ожидаются первые снимки планет за пределами Галактики

КОСМИЧЕСКИЙ ЦЕНТР КЕННЕДИ СТАНЕТ
НАЦИОНАЛЬНЫМ ПАМЯТНИКОМ

Восьмилетняя программа подготовки экспозиции предусматривает размещение шаттлов, капсул, ракет

НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ ПРОДОЛЖАЮТСЯ БЕСПОРЯДКИ

Всемирный совет выступает за всеобщее образование,
муллы осуждают план

В РЕЗУЛЬТАТЕ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ В ЯПОНИИ ШЕСТЕРО ПОГИБЛО

АНТИГРАВИТАЦИОННЫЕ ПОЯСА СТАНУТ ХИТОМ
ПРОДАЖ НА РОЖДЕСТВО

Несколько штатов настаивают на запрете пьяных выше 2000 футов

ЛЮДИ ОТСТОЯЛИ ЧЕМПИОНСКОЕ ЗВАНИЕ В БРИДЖЕ

ИИ освоили шахматы, но слабы в невербальных средствах.

Римские автоматы заняли последнее место на турнире в Берлине

"ТУШИТЕ СВЕТ" ХАНЛИ ПОЛУЧИЛА
НАЦИОНАЛЬНУЮ КНИЖНУЮ ПРЕМИЮ

"МАЛЫШКИ НА ЛУННОЙ БАЗЕ" ЗАКАНЧИВАЮТ
СВОЙ 29-ЛЕТНИЙ ПРОКАТ

Спектакль превзошел "Сумеречные дневники" и стал
самым долгоидущим бродвейским шоу

ТОРНАДО КРУШАТ СЕВЕРНУЮ И ЮЖНУЮ ДАКОТУ

Семеро погибших в Гранд-Форкс

Школьный совет возглавляла Майра Касл, помощник по кадрам в фармацевтической компании. Майра была честолюбива, постоянно раздражена и, как подозревал Мэт, никогда не занимала руководящих должностей до тех пор, пока ее не назначили наблюдать за образовательной системой округа и, если верить Джули, была мелким тираном. Майра однажды представила Мэта своему мужу как "космического парня", который иногда заходит в школу Макилроя побеседовать с детьми. Когда он позвонил и спросил, нельзя ли им встретиться за обедом, перед Майрой как будто взмахнули красной тряпкой.

- Зачем? - спросила она.

- У меня есть идея для школьной системы. Она вас заинтересует.

Майра была невысокой, зажатой. Одной из немногих, на кого, по всей видимости, омолаживающая терапия почти не действовала. Ей было чуть за пятьдесят, но она заметно старела.

- Что за идея, мистер Дарвин?

- Я предпочел бы поговорить с вами лично. Если у вас найдется время. Я знаю, что вы очень заняты.

- Да, действительно. Было бы полезно, если бы я узнала, по крайней мере, в общих чертах, в чем дело.

Вот вам и хваленое обаяние Мэта.

- Я хотел бы поговорить о посадочном модуле.

У нее была смуглая кожа, узкое лицо и постоянно сдвинутые брови. Мэту показалось, что Майра представляет тот редкий тип членов школьного совета, которые участвуют в образовательной деятельности, потому что все еще злятся на собственных учителей из прошлого и рассматривают свою работу как возможность свести счеты. Морщина на лбу стала глубже.

- Посадочный модуль? - Она не понимала, о чем он.

- Тот, что перед школой Макилроя.

- А.

- Я считаю, что школьная система могла бы получить от него значительную выгоду.

Она немного просветлела.

- Не могу представить, что можно с ним сделать, чего бы мы уже не делали, мистер Дарвин. Мы периодически позволяем детям заходить в него и даже иногда открываем его для родителей. Чего же еще?

- Мы могли бы встретиться "У Делмара" завтра? Я угощаю.

Ресторан "У Делмара" был дорогим заведением за Гринс в Кристал-сити. К обеденному времени в нем яблоку негде было упасть, но места по звонку здесь не резервировали, поэтому Мэт пришел заранее и уже занял столик, когда вошла Майра. Он помахал ей. Она кивнула, блеснула высокомерной улыбкой, остановилась поговорить с группой женщин возле окна, и подошла.

- Здравствуйте, мистер Дарвин, - сказала она. - Рада видеть вас.

При встрече она показалась более приятной, чем при разговоре по линии связи. Несколько минут они обменивались любезностями и заказывали напитки и закуски. Мэт говорил какие-то приятные вещи о школьной системе и о том, как хорошо она действует. В чем отчасти заслуга школьного совета.

Это было достаточно прозрачно, но, казалось, Майра все приняла за чистую монету. Она попробовала свой напиток, ликер, и объяснила, что состоять в совете - не на пикнике прохлаждаться, как, видимо, все думают. Она продолжала в том же духе, пока не принесли ее еду, салат от шеф-повара и сэндвич с индейкой. Мэт заказал порцию жареного цыпленка. Майра попробовала салат и откусила от сэндвича. - Если вам не трудно объяснить, к чему все это, мистер Дарвин, мне было бы интересно узнать, что вы хотите сделать с моим посадочным модулем.

Он рассказал. Джон Сильвестри, очевидно, стоит на грани величайшего открытия в истории. Никто не знает наверняка. Если получится, то это наконец откроет для нас звезды. Но Сильвестри нужно испытательное судно. Посадочный модуль, если он все еще в рабочем состоянии, великолепно подойдет для этой цели.

- Это ничего не будет стоить школе, - объяснял он. - Единственное, что подвергнется риску, - само транспортное средство. В худшем случае его можно будет заменить пушкой или чем-то вроде. Даже если план провалится, школьному совету зачтется содействие научному прогрессу. Но если он удастся, а это весьма вероятно, все, кто имел к этому отношение, окажутся молодцами. В мировом масштабе. Подумайте об этом. "Весь мир" и "Черный кот".

Она надавила языком на щеку изнутри.

- Это тот самый парень, который на днях проводил испытания, так?

- Да. Но он внес некоторые изменения...

- Они же потеряли испытательный корабль?

- Он считает, что исправил ошибки.

- Понятно. - Она съела еще немного салата и отвела взгляд. - Он все наладил.

- Да, наладил.

- Тогда зачем ему - вам - обращаться к школьному совету? Если бы он собрал этот двигатель, несомненно, многие заинтересовались бы этим. И охотно дали бы ему посадочный модуль.

- Если привлекать корпорации, - сказал Мэт, - все усложняется. Им нужны гарантии. Контроль.

- Понятно. - Она хищно разглядывала сэндвич, как будто это была добыча. - И ему нужен только посадочный модуль? Не корабль?

- Да. Посадочного модуля будет достаточно.

- Почему они не использовали посадочный модуль в первый раз? Сэкономили бы, нет?

Мэт ухмыльнулся.

- Не догадались.

- И таким людям мы, по-вашему, должны доверять?

Его улыбка стала шире.

- Это физики, Майра. Они думают не так, как все прочие.

- Понятно.

Пора было усилить напор.

- Послушайте, в действительности мир беспощаден. Потерпишь поражение один раз, и тебя списывают со счетов. Я заглядывал в биографию Джона Сильвестри. Того, кто разработал эту систему. Он толковый парень. Скорее всего, система будет работать. И мы можем поучаствовать в этом. Я вот о чем: что мы теряем? Посадочный модуль не так уж важен для школьного образования.

Она кивала, видимо, не осознавая этого.

- Мэт... - ничего, если я буду называть вас Мэтом?

- Конечно.

- Мэт, во-первых, посадочный модуль простоял там много лет. Почему вы решили, что он все еще может летать?

- Я осмотрел его. Потребуются кое-какие работы, но он в порядке.

- Как я поняла, вы хотите использовать посадочный модуль для нового испытания.

- Да.

Снова язык за щекой.

- А какое отношение к этому имеете вы?

Хороший вопрос. Может быть, он просто хотел увидеть, как это произойдет. Может быть.

- Не знаю точно, - сознался он. - Мы могли бы использовать подобный прорыв. Мне казалось, что это золотой шанс для округа. Помочь и получить хорошую рекламу.

- И все? Вам не платят?

- Нет, мэм. После окончания испытаний, если все пройдет хорошо, вы посадочный модуль получите обратно, он приобретет историческую ценность, ваш школьный совет заметят во всем мире и та дама, благодаря которой это произошло, даст интервью на канале "Черный кот".

- Конечно. - Она старалась не показывать, какое глубокое впечатление произвели на нее эти слова. Как будто каждый день вела такие разговоры. - Вы можете гарантировать, что он вернется в том же состоянии, что сейчас? Гарантировать, что мы вообще получим его обратно?

- Майра, хотелось бы.

Она доела индейку. Подчистила остатки салата. Показалась официантка. Не желаете ли они десерт?

Компания за соседним столиком становилась немного шумной. Там все время говорили о политике.

- Мэт, - сказала она, - почему бы им просто не купить посадочный модуль?

- Думаю, они купили бы, будь у них деньги. Но денег нет. А модуль есть. Ваш. Тут у нас и открывается перспектива.

- Посадочный модуль в школе не новый. Но уже имеет историческую ценность. Если вы возьмете его и потеряете или повредите, это вызовет серьезные затруднения.

- Мне кажется, люди поймут. Мне кажется, ваши старания оценят.

Она замолчала. Ушла в себя. Затем:

- Пусть подпишут отказ от ответственности. Если что-нибудь случится, мы никоим образом не будем за это отвечать.

- Я уверен, что в этом проблем не будет.

- Хорошо. Мэт, я не отдам вам модуль. Но предложу обмен.

- Обмен?

- Да. В следующем году я баллотируюсь в сенат штата. Мне нужна ваша поддержка.

- С чего кому-то будет важно мое мнение?

- Бывший космический пилот. Это кое-чего стоит.

- Хорошо, - сказал Мэт. Это будет довольно просто. Мучительно, но просто. Он был уверен, что сможет сказать о ней что-то хорошее, не слишком греша против истины. - Конечно, - сказал он. - Помогу чем могу.

- Хорошо. Вам придется несколько раз выступить. И иногда появляться со мной на других общественных мероприятиях.

- Разумеется. Легко.

- Уверена. - Она допила свой напиток. - А также...

- Еще что-то?

- Школе Макилроя нужна нормальная научная лаборатория. Обновление программного обеспечения стоит не так уж много, но оборудование - дорого. И надо заменить ИИ. У школьной системы нет ни гроша. У нас никогда нет денег. - Она улыбнулась. - Вот хороший повод.

- Подождите минутку. Вы хотите, чтобы я как-то обновил научную программу?

- Да. Почему вы на меня так смотрите?

- Я просто...

- Возможно, я не та, кем вы меня считаете, мистер Дарвин.

- Сколько? - спросил он.

Она задумалась.

- Мы подумывали о комплексе Истман-Хай. В Арлингтоне.

- Сколько?

- Полутора тысяч должно хватить. Если не хватит, мы добавим.

- Майра, вы говорите о большой сумме.

- Я уверена, что посадочный модуль обошелся бы гораздо дороже. Но если вы не можете это...

- Нет. Позвольте мне выяснить, что я могу сделать.

- Превосходно. Устройте это, и мы назовем лабораторию в вашу честь. - Майра бросила взгляд на часы и поднялась. - Было очень приятно. Мне пора, Мэт. - Она поблагодарила его за обед, за беседу и была такова.

- Вы раздобыли посадочный модуль, Мэт? - спросил Сильвестри.

- Еще нет, Джон. Я стараюсь.

- Было бы славно. Если вы его получите, то откуда? - Он выглядел так, словно только что вернулся с тренировки. Шорты, мокрая насквозь футболка, полотенце на шее.

- Предоставьте это мне. У меня к вам есть вопрос, и мне нужен честный ответ.

- Конечно. - На заднем плане появилась женщина. Молодая, стройная, рыжеволосая, привлекательная. Тоже в тренировочном костюме.

- Он будет работать на этот раз?

- Мэт, я ничего не могу обещать. Но да, шансы велики. Я выяснил, где была ошибка.

Мэт подумал, не слишком ли он увлекся.

- Сколько будет стоить установить "Локарно"? На посадочном модуле?

- Недешево. Но, думаю, мне удастся уговорить Руди подписать это.

- Руди Голомбека?

- Да.

- Что если он откажется?

- Тогда я просто договорюсь с одной из корпораций. Мне этого не хочется, но я пойду на это, если придется. - Женщина пропала из поля зрения. Сильвестри посмотрел ей вслед, и Мэт подумал, что, возможно, его больше интересует она, чем двигатель.

- Что-то еще? - спросил он.

- Наверное, все.

- Хорошо. Поговорим позднее. Сообщите мне, как продвигается дело.

Сильвестри отключился, и Мэт уставился в пространство, где до того был физик. Он позвонил Крэндаллу Дикинсону, который составлял сетку выступлений в клубе "Либерти".

- Крэндалл, - сказал он, - чье выступление по расписанию ближайшее?

Дикинсон был у себя в кабинете. К Мэту доносился приглушенный шум баскетбольного матча. Дисплей, очевидно, был сдвинут в сторону. Дикинсон то и дело поглядывал на него, пока они говорили.

- Ближайшее выступление? - Он передал вопрос ИИ, бросил взгляд на экран, где шла игра, посмотрел на ответ. - Харли Уиллингтона. А что?

Харли был местным банкиром. Примерно раз в два года клуб приглашал его, и он рассказывал о национальном долге и глобальных тенденциях налогообложения. Эта информация никогда не была практической, так что никто не мог ей воспользоваться. Харли получил в Гарварде ученую степень по экономике и любил этим хвастать.

- Мы могли бы передвинуть его на другое время, а? Если бы я привел знаменитость?

Раздался рев толпы, и Крэндалл втянул воздух сквозь сжатые зубы. Другая команда заработала много очков. Он смотрел туда несколько секунд, затем снова повернулся к Мэту.

- Не знаю, Мэт. Это всегда создает проблемы. Вы представляете, что означает отмена в последнюю минуту?

- Крэндалл, знаю. И не стал бы просить, но это важно.

- Почему? Кто эта знаменитость?

- Присцилла Хатчинс.

- Кто?

- Космический пилот. Женщина, которая имела отношение к спасению гумпов.

Он покачал головой.

- Кто такие гумпы?

- Хорошо, послушайте. Она хороший оратор. Если вы вставите ее в программу, она обеспечит вам отличное представление.

- Мэт, я не против того, чтобы добавить ее в список ораторов. Но почему бы ей не дождаться своей очереди? Мы могли бы назначить ее на... - Он отвернулся, что-то уточнил и вернулся. - На сентябрь. Подойдет?

- Крэндалл, это важно. Нужно, чтобы она выступила в этом месяце.

Парень действительно маялся.

- Кто она, еще раз?

- Присцилла Хатчинс.

Дикинсон записал.

- Вы мой должник, - сказал он.

- Еще кое-что.

- Что?

- Я просто хотел, чтобы вы не отменяли Харли, пока я не перезвоню.

Это вызвало закатывание глаз и громкий вздох.

- Вы еще не договорились с ней, да?

- Договорюсь.

- Что за спешка, Мэт?

- Это важно. Я объясню, когда будет свободная минутка.

Видимо, команда соперников снова выиграла. Крэндалл опять покосился в сторону, хмыкнул и отключился. ИИ Мэта поздравил его.

- По-моему, вы очень хорошо справились, - сказал он. - Не думал, что он согласится.

- Это все дипломатия. Я несколько раз оказывал ему услуги. А теперь посмотрим, сможешь ли ты соединить мня с Присциллой Хатчинс.

- Ах, да. Удачи.

Хатчинс куда-то уехала, была вне досягаемости, и ему понадобилось два дня, чтобы найти ее. Тем временем Крэндалл звонил и настаивал на решении. Мэт велел ему отменить банкира.

- Что будет, если мы не получим эту как ее там?

- Получим. Не волнуйтесь. - Если бы сорвалось, он раздобыл бы школьного учителя истории, который пришел бы и рассказал о пяти худших президентах или чем-нибудь таком. Все лучше.

Когда он наконец поймал Хатчинс и объяснил, что пытается сделать, ей это не понравилось.

- Давайте уточним, - сказала она. - Вы отправляете меня на сбор средств, чтобы оснастить лабораторию средней школы - и получить посадочный модуль, который торчал там на травке последние несколько лет? Я правильно поняла, мистер Дарвин?

- Да, мэм. В общих чертах.

- А вы говорили с доктором Сильвестри об использовании посадочного модуля для проведения следующего испытания "Локарно"?

- Да.

- И он счел эту мысль удачной?

- Да, мэм.

- Расскажите еще раз, кто вы такой.

Мэт объяснил. Бывший космический пилот. Много лет в Академии. Немного работал на вас, когда вы были директором по операциям. Хочу увидеть, как программа "Локарно" заработает.

- Почему я?

Он подумал: "Потому что мы родственные души", но сказал:

- Я видел ваши выступления. И подумал, вы захотите помочь.

Хатчинс была привлекательной женщиной. Она жила на свете уже долго, но нужно было приглядываться, чтобы это заметить. Черные волосы, темные глаза, острые скулы. Ей могло бы быть тридцать. Но по ее поведению было ясно, что она не из тех, кого можно взять лестью.

- Мистер Дарвин, вы не думаете, что было бы неплохо сначала спросить меня? - Хатчинс говорила из дома, сидя на диване за кофейным столиком. Всю стену за ней занимала картина с изображением космического корабля старой модели.

- Я не был уверен, что смогу добиться вашего включения в программу. Я не хотел получить ваше согласие, а потом перезванивать и объяснять, что клуб не будет делать замену.

- Почему вы думаете, что "Локарно" на этот раз будет работать лучше?

- Я говорил с Джоном. - Называть Сильвестри по имени было слишком большой фамильярностью, и он пожалел об этом, но сделанного не воротишь.

- Я тоже. Каковы ваши познания в физике?

- Ограниченные, - сказал он.

- Так на чем основана ваша убежденность? На искренности Сильвестри? На его оптимизме?

- Мисс Хатчинс, я говорил с физиком, который считает, что это возможно.

- Это шаг вперед. Полагаю, у нас в любой момент может также случиться перебой в питании.

Он начал раздражаться.

- Я надеялся, что вы проявите бóльшую непредвзятость.

- Непредвзятость к чему? К ничтожному шансу на то, что, возможно - только возможно, - Сильвестри прав? Вы хотите, чтобы я убила вечер на попытки убедить в вашем клубе людей вбухать деньги в ничтожный шанс?

- Тогда школа получит новую научную лабораторию. Разве это не стоит одного вашего вечера?

- Даже не старайтесь, Мэтью. Вы не втянете меня в это. Если я буду участвовать, я стану частью проекта. Он снова провалится, и моя репутация пострадает.

- Вы уже участвуете в проекте, Присцилла. Разве вы не стояли вместе с остальными в зале управления на "Юнион", когда пропали "Счастливые дни"?

Она улыбнулась, но в улыбке было что-то угрожающее.

- Есть разница между участием в неудавшемся эксперименте и участием в той же неудаче во второй раз.

- Сожалею, что побеспокоил, Присцилла. Постараюсь найти кого-нибудь другого.

- Я жду, когда вы меня убедите. Почему я должна согласиться?

- Потому что, - сказал Мэт, - может получиться. Вам правда нужна другая причина?

Он услышал, как где-то на улице смеются и кричат дети.

- Время и место? - спросила она.

АРХИВ

Данная модель АКВ "Спартанец" с корабля "Уильям Дженкинс" передана средней школе имени Макилроя в знак признания заслуг сотрудников и учеников и их значительного вклада в общественную жизнь. Подарен сегодня, 3 июня 2250 года. Высокого полета, Исследователи.

Гравировка на табличке в месте
расположения посадочного модуля,
Средняя школа имени Томаса Макилроя,
Александрия, штат Виргиния

Одно можно сказать о Присцилле Хатчинс точно: она ничего не делала вполсилы. Она сообщила Мэту, что приведет на благотворительный вечер гостей. Восемь человек. Мог бы он устроить им места в первых рядах? Они примут участие в шоу, сказала Хатч.

Не представляя, кто придет или что она задумала, Мэт и клуб "Либерти" разместили эту восьмерку. Поэтому во вторую среду июня Хатч прибыла с небольшой свитой: шестеро мужчин и две женщины. Мэт узнал двоих, британскую актрису и певицу Эйликс Бэллинджер и критика-редактора Грегори Макаллистера.

Хатч пожала Мэту руку, представила его всем - некоторые имена были ему знакомы - и сказала, что с нетерпением ждала этого вечера.

Им предложили на выбор ростбиф или курицу с брокколи и картофельным пюре. Эту деталь, непонятно по какой причине, он запомнит навсегда.

Они собрали большую толпу, какой давно уже не было. Когда обед завершился, президент клуба подошла к кафедре. Надо было уладить какие-то дела: отчет казначея, несколько объявлений. Затем она умолкла и посмотрела на столик Хатч.

- Как вам известно, - сказала она, - мы недавно заменили приглашенного на этот вечер оратора. Сегодня с нами бывший директор по операциям Академии науки и техники, женщина, которая побывала так далеко от дома, насколько это возможно. Прошу, приветствуйте - в клубе "Либерти" Присцилла Хатчинс.

Под вежливые аплодисменты Хатчинс встала, обменялась несколькими словами и рукопожатием с президентом и заняла место за кафедрой. Она кивнула кому-то из зала, поблагодарила клуб за приглашение и помолчала.

- Я рада быть здесь сегодня, - сказала она ясным, будничным голосом. Конспекта у нее не было. - Дамы и господа, мы все знаем, что космическая программа переживает фазу затмения. И не по чьему-либо осознанному решению, а просто в результате перераспределения ресурсов. Это означает, что мы больше не считаем ее важной. Однако знаем, что в итоге мы к ней вернемся. Перед нами сейчас стоит вопрос, сделаем мы это сами или предоставим это нашим внукам.

Она оглядела зал. Ее взгляд на мгновение остановился на Мэте и скользнул дальше.

- Мэт Дарвин сказал мне, что здесь собрались местные общественные лидеры. Предприниматели, юристы, проектировщики, учителя, доктора. Я вижу здесь своего старого друга Эда Палмера. - Палмер был начальником полицейского участка в Александрии. Дарвина удивило, что Хатчинс его знает. - И Джейн Коппл. - Джейн возглавляла электронный бизнес в Арлингтоне. Хатчинс приветствовала еще нескольких людей. И продолжила: - Я знаю, до тех пор, пока существуют такие организации, как клуб "Либерти", будущее в хороших руках.

Зал ответил аплодисментами, и в эту минуту Хатч покорила слушателей.

- Возможно, вы заметили, что я привела друзей. Я хотела бы представить их вам. Келли, встань, пожалуйста?

Поднялась афроамериканка в изумительном серебристом платье.

- В средней школе выставлен посадочный модуль с "Билла Дженкинса". "Дженкинс" - знаменитый корабль. Он проводил спасательные работы на Лукауте, когда омега прилетела туда и угрожала поглотить молодую цивилизацию. Келли Колье, - она кивнула в сторону женщины в платье, - была его капитаном.

Тут ей пришлось умолкнуть. Публика разом поднялась и зааплодировала. Хатчинс подождала, затем вызвала еще один взрыв рукоплесканий.

- Целая цивилизация живет сегодня благодаря ее смелости и находчивости.

В те годы все нежно относились к гумпам, существам на дотехнологической стадии развития, которых назвали по их сходству с популярными персонажами детских передач. Большинство ораторов в этот миг попросили бы публику сдержать аплодисменты. Но Хатч была слишком умна для этого. Она хотела взбудоражить зал.

Наконец шум стал стихать, и Келли хотела сесть, но Хатч попросила ее еще постоять.

- Ее напарником на Лукауте, - сказала Хатчинс, - был Дигби Данн. Для друзей - Диггер. Именно Диггер обнаружил, что гумпы верят в дьяволов и что эти дьяволы очень похожи на нас. - Зал затрясся от смеха и, когда Диггер встал, разразился одобрительными возгласами.

- Джентльмен справа от Диггера - Джон Сильвестри. Джон работал над космическим двигателем, который, как мы надеемся, откроют нам доступ ко всей Галактике.

Сильвестри не хотел подниматься. Диггер потянул его; толпа рассмеялась и с энтузиазмом поддержала его. Они вошли в раж и сейчас с радостью приветствовали бы кого угодно.

- Эрик Сэмьюэлс, - сказала Хатчинс. - Эрик принял значительное участие в спасательных работах на проекте "Истоки". - Эрик встал, помахал, улыбнулся. Полноватый, он нисколько не походил на героя. Скорее, на того, кто предпочел бы держаться подальше от опасности.

- Джентльмен слева от Эрика - Грегори Макаллистер. Мак один из тех, кто застрял на Малайве III за неделю до того, как ее засосал газовый гигант. - Макаллистер, и без того всемирно известный, поднялся навстречу новой волне восторга. - Мак оказался там, потому что никогда не переставал быть хорошим репортером. Хотя были минуты, когда он, по-моему, жалел, что не остался на "Вечерней звезде". Кстати, должна заметить, что "Вечернюю звезду" несколько лет назад демонтировали и вывели на орбиту Проциона. Нет больше "Вечерней звезды". Ни одного корабля, хоть отдаленно похожего на нее. Напротив Мака - Рэндалл Найтингейл; он тоже был с нами на Малайве III. Я должница Рэндалла. Если бы не он, я бы не уцелела тогда. Спросите его, и я уверена, что он ответит, мол, всякий поступил бы так же. Я просто хочу сказать, что он знает, как удержать женщину.

Послышались иронические замечания, кто-то пошутил, а Найтингейл помахал и улыбнулся.

- Такую красотку, - сказал он, - упустит только идиот.

- Эйликс Бэллинджер, - продолжала Хатч, - приехала из самого Лиона, чтобы быть с нами сегодня вечером. Она одна из тех, кто первыми ступили на инопланетный корабль. Осенью она появится в "Целине", которая, как я понимаю, пойдет на Бродвее раньше, чем на ее родине. Верно, Эйликс?

Эйликс блеснула улыбкой, которая покорила сердца двух поколений мужчин.

- Верно, Хатч. Премьера 17 сентября.

- И, наконец, - сказала Хатч, - первый человек, который понял, что такое омега-облака и занялся ими: Фрэнк Карсон.

Теперь вся восьмерка стояла, а публика веселилась. Те, кто был снаружи, в холле и в соседнем конференц-зале, толпой устремились сюда, посмотреть, что происходит. Наконец зал успокоился, и Хатч повела речь о пожертвованиях. Когда она закончила, добровольцы прошли между обедающими и собрали официальные обязательства; Хатч тем временем благодарила собравшихся за помощь, объясняла, на что пойдут деньги, и предупреждала, что дело рискованное. Подумайте о том, кто первым испытывал парашют. Если ждать полной уверенности, жизнь станет невыносимо скучной.

Она поблагодарила зал, пригласила их остаться на вечеринку и передала слово президенту.

После этого Мэту трудно было пробраться к ней. Наконец пробившись сквозь толпу, он поблагодарил Хатч и сказал, что ей следовало бы стать дипломатом.

- При том, как вы все тут организовали, - сказал он, - вы могли бы пройти в Сенат. С легкостью.

Она прищурилась.

- Мэт, я не сказала ничего такого, чего не думаю.

- Знаю. Я не о том.

- Ладно, - сказала она. - Наверное, вы хотите выпить.

- Привести друзей было гениальным ходом.

- Спасибо. Идея Эрика. - Она бросила взгляд на Сэмьюэлса. Тот размахивал руками, описывая нападение на "Проект "Истоки". - Он занимается пиаром. Работал в Академии. Сейчас помогает политикам побеждать на выборах.

- О.

Она пожала плечами.

Вокруг каждого из гостей собрались люди, и оказалось, что он бродит от одной группы к другой. Диггер Данн развлекал Джули и еще несколько человек описанием раскопок чего-то похожего на телевизионную станцию, на Куракуа.

- Мы действительно нашли записи, но ничего не смогли с них снять.

- Насколько старье? - спросил старший инспектор Арлингтонского школьного округа.

- Тысяча триста земных лет. Плюс-минус. Как подумаю, что могло бы на них быть... - Он рассмеялся. - Может быть, инопланетный ситком. Или последние новости.

- Или ночное юмористическое шоу, - сказала Джули.

- Знаете, - Диггер неожиданно стал серьезным, - мы бы очень хотели узнать, похоже ли их чувство юмора на наше. Было ли у них вообще чувство юмора.

- А есть причины, - спросил Мэт, - считать, что у них его не было?

- У нокцев нет, - сказал он. - Они могут самое большее посмеяться над чужими страданиями. - Он улыбнулся. - Вам бы понравились нокцы.

- Возможно, это объясняет, - сказал техник по связи, - почему они постоянно воюют друг с другом.

Эйликс Бэллинджер рассказывала о шоу "Блестки и золото", продюсером которого была. Кто-то сменил тему, спросив ее, каково было подняться на борт чинди.

- Жутковато, - ответила она. - Но по-хорошему жутковато. Я наслаждалась каждой минутой.

Эдриан Сакс, подросток, сын владельца ресторана, спросил, что было самым инопланетным - чуждым - из того, что она видела.

- Убежище, - ответила она.

- Я был там, - сказал Эдриан. - Мне оно вовсе не показалось чуждым. Возможно, слишком большие помещения. Пропорции немного странные. Но в остальном...

Она кивнула.

- Ну да. Ты прав. Но сейчас оно смотрит на Потомак. Раньше оно было на утесе, на одной из лун, обращающихся вокруг Близнецов, двух больших газовых гигантов, вращающихся друг вокруг друга. Близко. Ты видел их, да? Три системы колец. Несметное количество лун. Лети туда, посиди в той гостиной и почувствуешь себя иначе.

- Далеко - это не совсем верно, понимаете меня? Они были в сотне световых лет от всего. Все рассуждают о том, что означает слово инопланетный, и начинают описывать внешность Создателей монументов или рассказывать, как гумпы жили только в одной части своей планеты и так и не расселились по ней. А знаете, что означает для меня "инопланетный"? Жить в Убежище и не сойти с ума.

Кто-то спросил Рэндалла Найтингейла о морских огнях на Малайве III.

- Судя по тому, что я читал, - сказал он, - вы углядели в океане что-то, мигающее в математической последовательности. Это была лодка?

- Не думаю, - сказал Найтингейл. - Была ночь, но мы все равно видим довольно хорошо. Никто из нас не заметил ничего похожего на лодку. - Он сослался на Макаллистера, который был с ним в тот вечер.

- Так что же там было? Кальмар, который умел считать?

Найтингейл вздохнул. Он был удручен, но не вопросом, подумал Мэт, а тем, что у него нет ответа. Мэт подумал: а что если люди все время спрашивают его об этих огнях в море?

- Мы никогда не узнаем, - сказал он. - Когда омега поглотила Малайву III, было утрачено что-то гораздо более ценное, чем мы думали.

Мэт поговорил с Фрэнком Карсоном о первой встрече с омега-облаками.

- Хатч тогда выяснила, что оно пытается уничтожить посадочный модуль, - сказал Карсон. - Что это не имело отношения лично к нам.

- Так что вы сделали?

- Приземлились, вышли из модуля и побежали в лес. - Он просиял, вспомнив об этом. - К тому же именно Хатч сопоставила все данные об омегах, - добавил он. - Она всегда в той или иной мере отдавала эту заслугу мне, но именно она обнаружила математические модели. - Карсон и тогда был не молод, а минуло полвека. Сейчас его волосы побелели, он слегка располнел, и морщин вокруг глаз прибавилось. Но, казалось, он молодеет, вспоминая те годы. - Хорошо тогда жилось, - сказал он.

Когда вечер наконец завершился, гости ушли и были получены первые чеки, клуб "Либерти" с удовольствием обнаружил, что значительно перевыполнил задачу. Теперь у Мэта появилась возможность обменять лабораторию на посадочный модуль с "Дженкинса".

- Что не так, Мэт? - спросил один из добровольцев. - Лучшего мы бы не могли сделать.

- Просто устал, - сказал он, рядовой агент по недвижимости.

ДНЕВНИК МАКАЛЛИСТЕРА

Хатч была убедительна как никогда. Жаль, что она не видит истины. Космические корабли - последнее, что нам нужно. Трудности в прибрежных районах, в сельском хозяйстве. Пока мы не возьмем парниковый эффект под контроль, все прочее - трата ресурсов. Сегодня вечером мне было неловко. И все же я решительно не мог сказать "нет", когда она попросила меня прийти. И она это знала. Иногда я думаю, что у женщин отсутствует нравственность.

9 июня, среда

---

Оставить комментарий © Copyright О.К. (magister.msk@gmail.com) Размещен: 02/09/2011, изменен: 02/09/2011. 265k. Статистика. Роман: Фантастика, Переводы

Оценка: 7.44*6  Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"