Он сидел на окне, там, куда обычно слетаются голуби, чтобы нагло всматриваться в мою интимную жизнь. Щурясь от яркого света, он косил зелёным глазом и премило улыбался. Его душа радовалась, купаясь в солнце жизни. Он сидел там уже вторую неделю. Не всё время. Иногда он улетал. Впрочем, я не уверена. Я ни разу не видела, как он исчезал и появлялся. Он то был, то его не было. По ночам, например его не было. Спал, наверное. Ещё его не было, когда я очень хотела, чтобы он был. Когда же я забывала о нём, или думала, что никогда больше его не увижу, он появлялся.
Вообще всё в моей жизни происходило только тогда, когда я более или менее успокаивалась. Когда же я чего-то страстно желала и отчаянно ждала, ничего не случалось, в смысле ничего хорошего. Получалось, что пока в сердце моём жила надежда, меня как будто накрывало невидимым колпаком, от которого всё отскакивало. Как только надежда умирала, колпак разбивался, и в жизнь мою врывался ураган жизни. Но поскольку надежда жила во мне долго, поддерживаемая и питаемая иллюзорными желаниями и желанными иллюзиями, в вялотекущей жизни моей что-то стоящее случалось очень редко.
Когда я увидела его в первый раз, интуитивно устремившись к окну, чтобы открыть, он взглянул на меня, куда-то мимо меня с таким снисхождением и состраданием, что мне сразу стало стыдно и неловко, и совершенно очевидно, что для него не существует ни окон, ни стен, вообще никаких преград. Возможно, для него не существую и я. Я успокоилась, когда поняла, что он намного превосходит всё то, что я могу помыслить.
Как-то я встретила его в супермаркете. Наполняя свою тележку всевозможными расцвеченными коробочками, вероятно, по принципу - чем ярче, тем лучше, он мурлыкал себе под нос какую-то мелодию. Тешится формами жизни... Прошёл мимо, даже не взглянув на меня. Ноги понесли за ним.
-Привет! - Я подошла к нему, когда он принялся изучать йогурты.
-Привет! - Наклонив голову на бок, он с лёгким удивлением и, похоже, внутренне напрягаясь, рассматривал меня, как только что разглядывал йогурты. И, наверно, чтобы окончательно удостоверится, что я это я, он дотронулся до моей руки. Прикосновение вечности. Длинные белые руки. Из слоновой кости. Длинные, белые, тонкие, холодные и нежные. Я почувствовала, как холод забирается под одежду.
-Любишь йогурты? - Я освободила руку.
-Они красивые... - Он продолжал рассматривать моё лицо. - И ты красивая. Очень.
-Где ты живёшь? - Я задала вопрос, который не давал мне покоя с самого начала.
Лицо из слоновой кости вытянулось в недоумении.
-Я не живу... Я есть.
На минуту отвернулась, чтобы взять пакет молока и собраться с мыслями.
-А я есть? - Произнесла в пустоту. Он исчез.
Нельзя сказать, что я сильно расстроилось, но душа моя опечалилась. Он ушёл потому, что я сказала что-то не то или потому, что он ушёл бы, что я не говорила бы?
Я подошла к окну. Он жмурился от ослепительного солнца. Слоновая кость. Играет с солнцем в свои игры. Меня для него не существует. Зачем тогда он здесь?
Отошла от окна - утонула в глубине мятой гостиной. Надо убраться. Всё валится из рук, когда он там сидит.
-Чего ты хочешь? - Он возник в дверном проёме.
Я медленно опустилась в кресло. Молчание.
-Так чего же ты хочешь? - Слабый голос из-за холодных звёзд. Слабый смех слоновой кости.
Забираюсь глубже в мятое кресло в мятой гостиной мятой души.
-Ты сама не знаешь, чего хочешь. - Метнул ядовитый взгляд.
Беспомощные пальцы теребят мятую материю. Что я могу сказать? Что я должна сказать, чтобы он остался. Или пусть лучше уйдёт. Только навсегда. Чтобы не возвращался, не вглядывался в меня как в йогурты, не теребил мятую материю моего сердца.
Смеётся. Всё громче и громче. Приближается ко мне. Всё ближе и ближе. На ухо:
-Я всегда здесь. Почти всегда. - Прикасается к щеке. Холодная и белая слоновая кость.
Совсем на ухо:
-Ты просто меня не видишь. Обычно. Но иногда что-то с тобой случается...- Отстраняется. Опять изучает. Набралась смелости. Разглядываю. Абсолютно гладкое лицо. Вот что значит слоновая кость. На правой щеке шрам. Или не шрам. У него не может быть шрама. Прикасаюсь пальцем. Шрам. Очень тонкий и гладкий, но всё же шрам. Глаза не имеют цвета. Переливаются и смеются. Всё время разные. Губы безжизненные и тонкие. Тоже из слоновой кости.
-Ты кто?
-Думаешь, ты можешь получить ответ? - Он встал. - Кто знает - не говорит, кто говорит - не знает. - Опять смеётся, но нежно. - Успокойся. Ты же чувствуешь, что надо успокоится. И всё придёт. Прежде чем глаза будут видеть, они должны стать неспособными к слезам. Прежде чем голос будет в состоянии звучать, он должен потерять способность наносить раны.
-Это возможно? Не наносить раны?
-Конечно. Мягкое побеждает твёрдое; слабое сильнее сильного. - Башня из слоновой кости опять оказалась в дверном проёме. - Нет никого на свете, кто не знал бы этой истины, и никого, кто умел бы пользоваться ею. - Скрылся в темноте коридора.
-Зачем ты здесь? - Освободилась из мятых объятий.
-Тебе нравится задавать вопросы?
-Зачем ты здесь? - Полетела за ним.
-Я везде. - Никого.
Тишина. Скольжение. Лиственный водопад звёзд и убывающие небеса - белый потолок из слоновой кости. Безмолвие. Безнадёжное безмолвие. Безмолвие исчезновения - в его голос.
Настойчивый электронный звонок. Призывно плачет. Как ребёнок.
-Привет! - Он чмокнул меня в нос и накрыл огромным букетом ирисов. - А ты ещё не одета. - Он ухватил меня за подбородок, поворачивая мою голову из стороны в сторону. - И вообще не готова. Уже одиннадцать!
-Я мигом. - Побежала в спальню.
-А вот не надо мигом. Мигом не надо! Времени было предостаточно. Что за безалаберность. Опять спешить. Всё время спешить...- Он не мог остановиться.
-Извини. Я совершенно забыла. Может, не пойдём никуда? Проведём день вдвоём, и не будем никуда спешить, а? - Я подошла сзади и как можно нежнее обняла его за плечи.
-Как это не пойдём? Нас ждут. Понимаешь? Нет, ты не понимаешь. Тебе наплевать. На всех. И на меня в том числе. - Он резко освободился из моих объятий. - Я жду тебя в машине. Пол часа. Через пол часа, я уеду один. Если ты не спустишься.
И он уехал. А я осталась. Одна. Или не одна?
День промаялась, слоняясь из угла в угол. Всматривалась. Вслушивалась. Страдала... Всё казалось нереальным, как кажутся при пробуждении нереальными все формы, виденные во сне. Во мне рос и набухал один внутренний звук, убивающий внешние. В смутном тумане старых звуков появилась точечка света: вот-вот заговорит душа. Зачем?
Свернувшись калачом, уснула. Нырнула в царство иллюзий и лунного света, смущающих разум. Вынырнула. Ночь. Слепая и жадная. Включила свет. Лежит рядом. Спит. Слоновая кость. Поцеловала. Тепло расплылось по телу. Звездная плоть. Легла рядом. Прижалась спиной. Забралась в живот звёздной мудрости. Затаилась. Чтобы не видеть, а только чувствовать и переживать это спасительное для души видение, чтобы потом в одиночестве и печали принять все приходящие радости и невзгоды, все банальности и вопиющие непристойности жизни.
Бледный солнечный свет падал на жёлтые отдёрнутые занавески и смятую постель. Тяжело и невыносимо больно блаженство пребывания в глубинах менять на саморазрушение бодрствующего сознания. Сон, должно быть великолепно освежает и укрепляет, но саму жизнь, он, к сожалению, не меняет. Придётся выдержать очередное столкновение с миром. Пожалуйста.
Я бодро спрыгнула с кровати и рванула в ванну.
Он сидел за обеденным столом и смотрел в окно. Увидев меня, пошёл навстречу. Башня из слоновой кости с моим полотенцем на бёдрах.
-Мне понравилась вода. Она всегда такая? - Он вытер руку о полотенце.
-Какая?
-Ну....Липкая.
-Всегда. - Я подошла к нему вплотную. - Почему это со мной происходит?
-Не знаю. - Он обнял меня и крепко прижал. - Наверно, ты слишком долго жила в одиночестве и слишком глубоко вглядывалась в тёмное зеркало...