Коколов Сергей : другие произведения.

В стране моих снов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Выдвигается на конкурс "Звёздная дорога"


В стране моих снов

  

Моим родителям,

Коколовой (Мигачевой) Валентине Александровне и

Коколову Борису Владимировичу, посвящается

  

1. Полет на кленовом листе

  
   Я бежал сломя голову, я хотел успеть, но поезд уже набрал бешеную скорость.
   Я остановился и перевел дыхание. Поезд продудел вдали.
   “Вот!”, - посетовал я, - “Даже до станции “Зимний лес” не добрался!”
   “Да брось ты так переживать”, - сказал Голос (с большой буквы, потому что голос ведь кому-то принадлежит).
   “Эй, ты кто?” - спросил я.
   “Я? Вот смеху-то! Я - Ветерок. Ты что меня не видишь?”
   “Нет”, - честно признался я.
   “А ты разуй глаза. Во сне можно увидеть все, что захочешь. Ну-ка! Зажмурься!”
   И я зажмурился.
   “Ну хватит жмуриться! Что ты, как маленький?”, - сказал ветерок, - “Медленно открывай глаза. Открыл? А теперь смотри в оба!”
   “Здравствуй, Ветерок!”, - сказал я. Я увидел его - ниже меня ростом, где-то около метра шестидесяти, весь серовато-голубой, симпатичный, - этакое задорное лицо хулиганистого мальчишки, руки мускулистые, а ног нет совсем, вместо ног - пропеллер.
   “Увидел наконец”, - выдохнул ветерок. - “Ну, что? Отстал от поезда?”
   “Ага”, - подтвердил я.
   “Не горюй! Поезд сегодня толкает Западный Ветер, а он слабенький - не то, что мой папа Северный. Догоним! Ну-ка! Уменьшись!”
   “А как?”
   “Боже ж ты мой! Он и этого не знает!”, - сокрушался Ветерок. “Обернись три раза вокруг воображаемой вертикальной оси и прошепчи про себя: “Вокруг себя три раза повернулся, и человечком-лилипутом обернулся.”
   “Так просто”, - подумал я, и обернулся три раза.
   “Почему ты не уменьшился?”, - удивился Ветерок.
   “Ой!”, - сказал я.
   “Что “ой?”, - издевательски спросил Ветерок, -“Забыл заклинание произнести? Эх ты, человечишка.”
   “Да ладно тебе, я же первый раз”, - ответил я.
   “Ну! Не болтай! Попробуй еще!”
   Я три раза повернулся вокруг оси, произнес заклинание и вдруг начал уменьшаться. Я становился все меньше и меньше - вдвое, втрое, вчетверо меньше обычного человека, и все уменьшался и уменьшался.
   Став совсем крошечным, я испугался и крикнул: “Хватит!”, и (фу!) остановился.
   “Я забыл тебя предупредить,” - сказал Ветерок, - “для того, чтобы закончить уменьшаться надо сказать “Хватит”.
   “А если бы я не сказал?”
   “Ну превратился бы в Ничто. Но ты ведь сказал!”
   “Ах ты! Гадкий Ветерок!“, - заругался я.
   “Да перестань ты! Все ж нормально! Не обижайся - в нашем мире все, а не только дураки, на своих ошибках учатся! Понял? Ну, влезай поскорее на кленовый лист, и полетели!”
   Лист был желто-красный, красивый.
   “Тоже мне ковер-самолет”, - подумал я и сел на него.
   “Держись!”, - крикнул Ветерок и поднял кленовый лист, и меня вместе с ним в воздух.
   Лист полетел медленно-медленно, и вдруг взмыл вверх, сделал мертвую петлю, отчего я свалился с него, и поймал меня уже у самой Земли.
   “Эй!”, -запротестовал я, - “Ну и шуточки у тебя!”
   “Я же говорил: ”держись”.
   “Удержишься тут”.
   “Ну ладно, больше не буду. Ты держись только покрепче. Быстро полетим. Или знаешь, вот тебе нитка - привяжись”.
   “Это - волос, а не нитка”, - сказал я.
   “Да?”, - удивился Ветерок, - “Ну привяжись тогда волосом. Ты такой маленький, что и волосом привязаться сможешь.”
   Я привязался и мы полетели.
   Ветерок нес кленовый лист очень быстро, и, вскоре, я увидел поезд.
   “Вон проезд, видишь?”, - крикнул я.
   “Где?”, - спросил Ветерок, а сам продолжал лететь с бешенной скоростью.
   “Видишь?”, - переспросил я.
   “Нет пока”, - Ветерок близоруко сощурился. - “У меня зрение минус два, понимаешь?”
   И тут мы врезались в дерево.
   Я упал в кучу желтеющих листьев.
   “Эй, не ушибся?”, - заискивающе спросил Ветерок.
   “Ушибся! Смотреть надо куда летишь!”
   “Ты же сам: “видишь поезд, видишь поезд”.
   “Вот черт! Поезд-то уже у зеркального тоннеля. Видишь?”, - спросил Ветерок.
   “Ну уж если ты видишь, то я то уж и подавно”, - подумал я, и спросил: “И что?”
   “А то, что дальше мне нельзя. Не дорос еще.”
   “Так полетели быстрее!”
   И мы понеслись со сверхзвуковой скоростью.
   У самого тоннеля мы почти догнали поезд, и тут Ветерок сбавил темп.
   “Что случилось?”, - спросил я.
   “Фу”, - вздохнул ветерок, - “Устал!”
   “Ну Ветерочек, чуть-чуть же осталось”.
   “У нас, ветерков, так - если устанем, тут же в спячку на полгода впадаем. Так что, скажи спасибо, что я еще не уснул совсем”.
   “Спасибо”, - с сарказмом в голосе поблагодарил я.
   “Пожалуйста”, - зевнул Ветерок, и ... захрапел.
   “Эй, Ветерок! Не спи!”, - крикнул я.
   Но он уже не слышал меня, а я вместе с листком плавно падал на землю у самого входа в зеркальный тоннель, за которым мгновение назад скрылся поезд.
   Я развязал волос и слез с кленового листа.
   Ветерок мирно спал на рельсах, и похрапывал.
   “Вот фрукт!”, - подумал я. - “Не мог лечь на обочине. Надо попробовать перетащить его”.
   Но я был маленький - а он большой.
   “Эй! Кто-нибудь!”, - позвал я.
   “Чего тебе?”, - спросил Муравей, появившись неизвестно откуда.
   “Ветерок на рельсах лежит. Раздавят - жалко. Помоги перетащить!”
   “Эй! Фсиить!”, - свистнул Муравей. - “Ребята ко мне!”
   К нам стали ручейками стекаться муравьи.
   “Эх, взяли”, - скомандовал один из них.
   Муравьи оттащили Ветерка к муравейнику.
   “Эй, братцы, спасибо!”, - поблагодарил я. - “Может еще укроете его чем-нибудь? Веточками там, или листочками? А то простудиться... У него зрение - минус два. Жалко!”
   “Ладно”, - сказали муравьи, -“ А Ты беги быстрее к зеркальному тоннелю. А то исчезнет - и не найдешь потом.”
   “Спасибо! Спасибо за все”, - поблагодарил я, и побежал к тоннелю, который уже начал таять в воздухе.
   Я прыгнул в него и очутился в зимнем лесу. Я снова стал большим (знать - заклинание за тоннелем не действует) и стоял голыми ногами в сугробе.
  

2. Зимний лес

   - Что, опоздал на поезд? - спросил голос за моей спиной.
   Я обернулся и увидел Лису.
   - А ты откуда знаешь? - спросил я, ничуть не удивившись, что лиса разговаривает.
   - В нашем мире все всё знают друг о друге... Холодно тебе наверное? У у нас тут зима как видишь, - сказала плутовка, - Садись на меня. Я тебя в миг в свою нору домчу. Согреешься.
   “Не нравится мне ее ухмылка”, - подумал я, с удивлением увидев как ухмыляются звери. Но, замерзнуть мне совсем не хотелось и я согласился.
   Лиса вместе со мной нырнула в сугроб...
   Что было дальше я не помню. Я очнулся в подвале, закованный в цепи. Очень хотелось есть и пить. У моих ног лежал связанный кот.
   “Вот тебе и лиса - добрый зверь”, - подумал я.
   - А кто верит лисам? - промяукал Кот. - Даже в сказках лисы - обманщицы. Да и не лиса она вовсе, а ведьма. Ну-ка дотянись до меня ногой - почеши мне спинку. Мяу.
   Я почесал ему спинку.
   - Спасибо. Не любит она меня, мяу. Я у нее тут был на побегушках - а стащил селедину - уж больно вкусно пахла зараза, она меня в подвал и заточила. Я раньше не разговаривал, а как селедину съел - сразу заговорил. Мяу. А тебя за что?
   - Не знаю.
   - Ну сейчас узнаешь.
   Дверь подвала открылась. В дверном проеме, освещенном тусклым светом, появилась ведьма.
   - Когда-то она была красавицей, - прошептал Кот.
   Я подумал, что Кот шутит. Ведьма была маленького роста, горбатая, костлявая. Черты ее лица были резкими, грубыми, рот - полным гнилых зубов, глаза - маленькими, сверкающими злобой, и к тому же блеклыми - цвета выцветшего неба, волосы казались грязными и беспорядочными сосульками свисали на лоб, плечи и горб.
   - Пошли, - проскрежетала Ведьма.
   Мои цепи разорвались. Я поднялся и проследовал за ней.
   - А меня? Мяу? - жалобно спросил Кот.
   - Ладно, иди и ты. С котом похлебка только вкуснее будет.
   - Мяу? - возмутился Кот.
   - Шучу. Ха-ха-ха.
   Кот освободился, подбежал к моим ногам, потерся о них, и тихо прошептал:
   - Шутки у нее. Мяу. Злые.
   Я вошел в полупустую комнату, в середине которой горел костер. На костре стоял огромный котел. Вода в нем кипела и источала смесь странных запахов.
   “Меня хотят сварить”, - флегматично подумал я.
   - Да, я хочу тебя сварить, - сказала Ведьма.
   - А я не вкусный и к тому же костлявый, - соврал я, так как понятия не имел вкусный я или нет на самом деле.
   - А мне и не надо, чтобы вкусно было, - ответила ведьма.
   - Она хочет вернуть себе красоту, - сказал Кот.
   - А я то тут при чем?
   - Глупый! Ты - свеженький. От тебя все соки - мне на пользу.
   - Он сам в котел прыгнуть должен. Мяу. Не забыла? - поинтересовался Кот.
   - Дурак я, что ли? - резонно спросил я.
   - А если я тебя попрошу? - сказала Ведьма.
   - Ни за что! - категорически заявил я.
   - А если я тебя очень-очень попрошу? - сказала Ведьма, поднося к моему лицу раскаленную головешку.
   - Ну зачем же сразу так? Мяу? - спросил Кот. - Давай я его уговорю. Хочешь? Только выйди на минутку.
   - Ладно - уговаривай. Только свяжу я его на всякий случай.
   Меня сковали волшебные цепи.
   - Прыгнешь может? А? - спросил Кот.
   - И ты против меня? А я тебе спинку тер, помнишь? - высказал я укор.
   - Да я, мяу, просто так спросил. Вдруг, думаю, прыгнешь. Мне тогда ведьма молочка свеженадоенного даст.
   - Молочка! Эх ты! Котище! Меня сварить хотят - а ему молочка.
   - Кушать хочется. Мяу. Два дня не ел. Отощал.
   - Не полезу я в котел, и не уговаривай.
   - Ну ладно. Ведьма мышей боится. Я на тебя зельем из колодца плесну - оно все ж волшебное. А ты пожелай превратиться в мышь.
   - Ну давай. Все лучше, чем в котле вариться.
   Кот окунул лапу в зелье и побрызгал им на меня.
   “Хочу стать мышью”, - пожелал я.
   - Мяу, - замяукал Кот. - Придумай стишок какой-нибудь, а то заклинание не подействует.
   - Серой мышкой стать желаю, только стану ли не знаю, - прошептал я.
   - Да, поэта из тебя не получится, - посетовал Кот.
   Но заклинание сработало, я стал маленькой мышкой, выбрался из волшебных цепей, наступил лапкой на капельку зелья на полу и... увидел огромного, злого кота, надвигающегося на меня, и, видимо, мечтающего мной полакомиться.
   - Я люблю мышей! Мяу. Я тебя съем.
   Кот облизнулся, его огромная пасть надвигалась на меня.
   - Ах ты поганец! Чего удумал! - сказала Ведьма, появившись в дверях. - Я вот тебя веником.
   Кот поджал хвост и начал бегать по комнате. А за ним - ведьма. Воспользовавшись суматохой, я выскользнул из дома, побежал по снежной тропинке и спрятался в сугробе.
   Вскоре из дома пулей вылетел Кот и сказал:
   - Мяу! Я для нее, а она... Ну и пожалуйста... Ну и ладно. В лес уйду! Мяу.
   Кот повел носом.
   - Эй, человек-мышь, вылезай. Мяу! Я знаю, что ты здесь.
   Я выбрался из сугроба. Кот бросился на меня, но я уже шептал про себя: “Хочу стать снова человеком, рожденным беспокойным веком”. Заклинание подействовало.
   - Ну вот! - досадовал кот. - А я-то хотел тебя съесть.
   - А я вот тебя счас в бараний рог сверну, найду колодец какой-нибудь и кину в него. Съесть он меня хотел!
   - Может не надо?
   - Ладно, живи пока.
   - Слушай, а почему ты опять в человека превратился? Мяу? Ты что волшебник?
   - Нет, просто я умный. Я, когда в мышь превратился, встал лапой в зелье. Так что оставалось лишь произнести заклинание.
   - Ты, мяу, конечно, умный. И ты, конечно, можешь меня в колодец бросить. Но ведьма скоро на тебя охоту откроет. А куда ты от нее денешься? Она ясновидящая, мяу.
   - Не знаю, - признался я.
   - Ладно беги за мной, мяу. Я тебя в Страну Гномов проведу - тебя там Ведьма не достанет. Бежим?
   - Ну, бежим. Но если обманешь, в бараний...
   - Мяу, перестань! Слышал я уже что меня ожидает. А ты по деревьям лазать умеешь?
   - Ну, умел когда-то.
   - Вот, мяу, и славно. Залезай на ель. Садись на ветку - она прогнется, толкнет тебя и ты полетишь.
   - Куда?
   - Глупый! На ветку другой ели.
   - А если не долечу?
   - Я же долетаю!
   - Но ты ведь - Кот.
   - Я - кот. А ты кто? Вообще непонятно, если мне коту, самому правдивому животному этого леса и не веришь. Главное не бояться, понял?
   - Понял, - сказал я, хотя причин не верить Коту было более чем достаточно.
   Но из дома вышла Ведьма и мы поспешили забраться на ель. Я сел на пушистую ветку, она прогнулась и толкнула меня. Я взлетел в воздух и приземлился на ветвь следующей ели. Я услышал, как Ведьма кричит мне вслед: “Эй, свеженький, я за тобой иду! Лучше не прячься!”
   “Иди-иди”, - думал я, перелетая с ветки на ветку. -“Где тебе, старой, за мной угнаться?”
   Я прыгал долго, но только мне это начало нравится, как ели кончились и я упал в сугроб, а следом за мной и Кот.
   - Теперь, мяу, бежим.
   И мы побежали.
   - А, фу, куда? - спросил я.
   - Я чую, мяу - ведьма близко.
   Мы добежали до края обрыва.
   - Внизу Страна Гномов, - сказал Кот.
   - И как мне туда добраться?
   - Вот уж это не знаю. Ты же у нас умный, вот и думай.
   - Ага, - сказала ведьма, камнем свалившись с небес у наших ног. - Ты думал - я старая, не догоню. А я в ступе! Съел? Ха, ха. И ты, котяра, здесь? Я ли тебя селединой не кормила? Эх ты!
   - Да, мяу, селединой. Не за нее ли я в подвале сидел? А он мне спинку почесал. - прошептал Кот.
   - Попросил бы меня, я б тебе тоже почесала.
   - Вредная ты, мяу. Допросишься тебя, как же. Тебе только б зелье свое противное готовить.
   - Вот сварю из тебя суп, кошачий. Молчи, лучше. Или заколдую - говорить не сможешь, да и мяукать тоже. Помоги мне лучше этого, свеженького, поймать. А уж я тебя потом отблагодарю.
   - Я ее отвлеку, - прошептал Кот, - А ты, залезай в ступу и бросайся вниз. Мяу?
   Я мотнул головой.
   - Эй, старая! Рядом с тобой мышь. Мяу!
   - Ой ты, господи, где?
   - Да не там, - сказал Кот.
   - А ты чего ждешь. Мяу?
   Я забрался в ступу. Кот толкнул ее лапами. И я полетел в пропасть.
   - С тобой я разберусь, котяра. А ступу жалко, разобьется ведь, - заорала Ведьма.
   Ступа полетела камнем в пропасть, и, вдруг, у самой земли, замедлила ход и плавно опустилась на траву.
   Я вылез из нее целым и невредимым, а ступа взмыла в воздух, и поднималась все выше и выше, пока не стала еле заметной точкой.
  

3. В Стране Гномов

  
   - Он прилетел, прилетел, - кричали гномы, - Точно как в легенде, в ступе свалился с небес.
   Среди гномов я был великаном. Самый рослый из них едва достигал моего колена.
   - Эй, человек-легенда! - крикнули гномы, - Ступай за нами. Мы представим тебя Шаману.
   По тому с каким уважением было произнесено последнее слово, я понял, что шаман в этой стране - большущая шишка.
   Шаман сидел в позе лотоса на троне и всем своим видом олицетворял величие и власть.
   - Садись, - сказал он.
   Я сел на траву, едва не раздавив парочку гномов.
   - Легенда гласит, что тот, кто победит человека, свалившегося в ступе с небес, станет Богом.
   “Ну, вот”, - подумал я, - “И здесь мне не видать покоя.”
   - Эй, гномы, готовьтесь к сражению с человеком-легендой. Назначаю поединок через три дня на восходе солнца.
   Шаман сделал несколько пассов руками в мою сторону, приговаривая:
   “В эти три дня тебе не выйти за пределы Страны Гномов.”
   - Все свободны, - сказал он.
   Гномы потеряли ко мне интерес, а я к ним - нет.
   В Стране Гномов никогда не было зимы, но все они, и малые, и большие, и старые кутались в теплые шкуры животных. Неподалеку от поселения гномов текла прекрасная, чистая речка, но купающимися их я никогда не видел.
   Виной этому был шаман, установивший свои порядки в Стране Гномов. Я прочитал его ”Книгу Запретов”, и поразился его многогранной фантазии. Среди запретов были, например, такие:
   “Гном должен верить в Шамана. Каждый неверующий - еретик. Место ему на костре”.
   “Гном, снявший одежду, открывает свое тело для злых духов”.
   “Гном, искупавшийся в реке, будет таять и таять день за днем, пока не превратиться в Ничто”.
   За эти три дня я исходил Страну Гномов вдоль и поперек. Выйти за ее пределы я не мог - невидимые стены сдерживали меня.
   На рассвете третьего дня меня привели к Шаману.
   - Ну, кто желает победить человека-легенду? - спросил он.
   Молчание было ему ответом.
   - Я так и знал, - сказал он. - Придется мне, самому.
   - Достоин ли я такой чести? - спросил я, подражая интонациям Шамана.
   - Скоро тебе станет не до шуток, - ответил он.
   Он хлопнул в ладоши, что видимо служило сигналом к началу боя. Гномы расступились, образовав кольцо вокруг нас.
   - Хоть бы оружие какое дали, - сказал я.
   Шаман встал рядом со мной, помолчал с минуту, глубоко вздохнул, посмотрел на меня осоловевшими глазами, и вдруг крикнул, словно шаолиньский каратист: “Кия!”
   - Впечатляет! - с уважением сказал я, и почувствовал, что не могу пошевелиться. Должно быть Шаман напустил на меня колдовские чары.
   “Вот влип”, - подумал я.
   Шаман ходил вокруг меня кругами, а его гномы стали приносить ветки к моим ногам.
   - Чой-то вы? - спросил я, и вдруг понял: “Меня собираются поджечь”.
   Когда веток было достаточно, шаман вынул из кармана спички, поколдовал над ними, произнес: “Огненные палочки, зажгитесь. Кия!”, чиркнул спичкой о коробок, и поджог ветки. Вокруг меня вспыхнул костер.
   - Эй, так не честно! - прокричал я, но языки пламени уже подбирались к моим ногам.
   - Ладно, я снимаю колдовство. Кия! Отомри! - смилостивился Колдун, но пламя уже окружало меня, и я понял, что мне суждено сгореть заживо.
   Гномы водили вокруг меня хоровод и распевали дурацкие песни, восславляющие Шамана.
   Я закрыл глаза и приготовился к смерти. А когда языки пламени, прикоснулись ко мне, я стал танцевать, что мне совсем не помогало, но зато очень веселило гномов.
   Шаман снова забрался на трон и принял свою любимую позу лотоса.
   - Эй, Шаман! Я тебе еще покажу! - крикнул я, думая, что если уж умирать, так умирать героем.
   И тут он забеспокоился.
   “Эко его проняло”, - обрадовался я, -“Чего бы еще сказать такого?”
   Но Шаман забеспокоился отнюдь не из-за моих слов, а из за огромного летящего с небес прямо на него кота.
   “Никогда не видел котов, таких размеров”, - подумал я.
   Кот схватил в лапы Шамана, закружился надо мной и крикнул:
   - Мяу. Я лестницу спущу. Ты по ней на меня взбирайся.
   “Батюшки, так это ж мой старый знакомый! Только чего ж такой огромный?”
   Кот бросил мне лестницу, по которой я и забрался к нему на спину.
   - А Шамана-то зачем схватил? - поинтересовался я.
   - Я, мяу, подумал, что тебе надо с ним поквитаться.
   - Поквитаться конечно надо. Знаешь, брось его в воду. Пусть искупается - ему полезно. А то, придумал тоже мне, что гном, искупавшийся в реке превратиться в Ничто. Из-за него гномы никогда не моются. Представляешь какая от них вонь?
   - Брошу, конечно, мяу. Хотя на твоем месте я бы ему помог утонуть.
   - Нет - пусть искупается и мучается потом всю жизнь. Какой он после этого Шаман?
   Кот бросил Шамана в воду. Тот быстро выбрался из реки, и грозно прокричал: “Кия!”, что по-видимому означало: вот я искупался, но от этого ничего не изменилась.
   Вокруг Шамана собралась толпа любопытных гномов. Он сел в позу лотоса и начал что-то говорить им. Может быть, что купаться совсем не вредно и даже полезно? Но гномы ему не поверили и сбросили в реку - бывший их предводитель вынужден был переплыть реку и, под свисты и улюлюканья, вылезти на другой берег.
   - Да, мяу, не сладкая жизнь его ожидает, - сказал Кот.
   - Поделом ему! Слушай, а ты-то откуда взялся? - спросил я.
   - Меня, мяу, Ведьма послала. Она все никак успокоиться не могла, что тебя потеряла. А она ведь у нас ясновидящая. Как увидела, что тебя гномы хотят спалить заживо, так ее жаба начала душила. Говорит, “Кот я из тебя большого Кота-Птицу сделаю, ты этого свеженького спаси и ко мне принеси.” Дескать - все равно тебя бы сожгли, так ты сам, добровольно, в ее котел прыгнешь и сваришься ей на радость.
   - Во, наивная! - поразился я.
   - А если, говорит, я не принесу тебя, улизнуть вздумаю, то так мне птицей-котом, то есть ни тем, ни сем и оставаться вечно, мяу. И что скорая смерть меня ждет.
   - Так мы к Ведьме, что ль, летим?
   - Я, мяу, к Ведьме больше ни лапой. Надоела мне она. И лес зимний ее надоел. Я тепло люблю, а у нее - все зима, все снег.
   - А если ты таким навсегда останешься?
   - Я, мяу, на тебя надеюсь. Ты же умный. Вот и придумай чего-нибудь.
   - Я, конечно, не волшебник, но что-нибудь придумаю, не переживай. Так куда ж мы летим птица-кот?
   - В Страну Валентины. Она добрая, я слышал. У нее завсегда остановиться можно.
   Страна Гномов закончилась, мы пролетали над бескрайней степью. Вдалеке виднелась группа людей.
   - Это еще кто такие, мяу? - спросил Кот.
   - Может они тебя в нормального кота превратят?
   - Может, мяу, превратят, а может и нет. Полетим к ним что ль?
   - Почему бы и нет? - согласился я.
   Мы были уже близко от них, когда Кот сказал:
   - Эх, мяу! Это ж, дикари! В лапы к ним лучше не попадаться. Они похуже всяких гномов будут.
   Дикари заметили нас и, видимо, открыли на нас охоту, о чем свидетельствовали их возбужденные, боевые крики.
   - Поднимись повыше! Можешь? - спросил я Кота.
   - Я же тебе, мяу, не птица, а кот. Не могу я, как птица, в поднебесьи парить.
   - Ну хоть побыстрее лети, может не догонят, - сказал я.
   Но дикари уже были слишком близко. Их копья летали рядом с нами.
   - Мяу, - сказал Кот, - Вот и смерть моя.
   Кот камнем рухнул на землю. В его левом боку торчало копье.
   - Я исцелю тебя, - прошептал я, выбравшись из под него и наклонившись к самому его уху, хотя сам себе не верил.
  

4. В Стране Дикарей

   - Хей, здорово! - сказал один из дикарей.
   - Ну, коль не шутишь, здорово! - ответил я.
   - Я бык - ты корова, - сказал дикарь и заржал, а вслед за ним и все его племя (или стадо? как их называть?).
   - Откуда ты взялся? - спросил он.
   - Оттуда, - я ткнул пальцем в небо.
   - А на чем летел?
   - На коте. Во. - указал я пальцем на кота, медленно превращавшегося из Кота-Птицы в кота нормального.
   - Дык ты, может, это... т-того?
   - Чего “т-того”? - передразнил я.
   - Ну т-того, колдун, что ль?
   “Может уважать начнут?”, - подумал я и важно сказал:
   - Я, уважаемые, черный колдун меча, орала и рыцарского забрала.
   - Ну, покажи чего нето.
   - Шапку дайте, - сказал я.
   - Дайте ему шапку, - сказал главарь.
   - Мне боязливо протянули шапку.
   - Вот смотрите.
   Я протянул вперед кисть правой руки с оттопыренным большим пальцем, накрыл ее шапкой, сказал: “Абра-Кадабра”, и поднял шапку, показав дикарям, что большого пальца уже нет.
   - Оооо! - прошел среди них шепот.
   Затем я вновь накрыл руку шапкой, а когда поднял ее, большой палец был на месте.
   - Уууу, шаман! - с уважением зашептались дикари.
   - Дык ты может и от дракона нас избавишь? - спросил главарь.
   “Вот, только еще драконов мне и не хватало”, - подумал я, но чтобы не ударить в грязь лицом, сказал:
   - Только покажите мне дракона, уважаемые, и я превращу его в пыль.
   - Дракон, дракон! - заорали дикари. - Прячьтесь!
   Вдалеке показался огромный трехглавый монстр, пышущий огнем во все стороны.
   - Эй, колдун, ты это, давай, превращай в пыль дракона.
   - Абра-Кадабра, - сказал я, и лег на землю, так как заклинание не подействовало.
   Дракон пролетел прямо надо мной и понесся к Стране Гномов.
   - Так, колдун, говоришь? - спросил главарь дикарей. - Потного забрала и кала говоришь?
   - Я колдун рыцарского забрала, - важно сказал я, но лишь рассмешил их.
   - Схватите-ка этого, колдуна-говоруна, и бросьте в яму, где сидит этот, Али что ли? Тоже колдун вроде. Вот и пусть они там на пару колдуют.
   Меня схватили трое дикарей.
   - Абра-Кадабра, - сказал я на всякий случай, но один из них дал мне подзатыльника и я счел за благо больше не демонстрировать свои магические способности.
   Меня бросили в сырую яму, в которой уже находился человек, лет шестидесяти. Он был худощав. На лице южного типа выделялись шикарные завитые на кончиках усы.
   - Привет, колдун! - сказал я.
   - С чего ты взял, что я колдун? Я - испанский художник и не более.
   - Так о тебе говорят дикари.
   - Дикари они и есть дикари. Я нарисовал несколько картин, а они - колдун, колдун. Сами рисовать не умеют. И вообще неразвитые, жуть!
   - Чего рисуешь?
   - Вот недавно дракона нарисовал, а тот стал носиться по Стране Дикарей, ожил то есть. Зла он никому не делает, но дикарей пугает еще как. Я уж, стараюсь, и не рисовать ничего больше.
   Появился дикарь-стражник и гаркнул:
   - Эй, вы там! Работать пора!
   - Пошли, - сказал Художник, - А то пинками выгонят.
   Нас, землекопов, было человек тридцать. Яма была и так огромной, но мы копали, копали и копали. За нами следило человек десять дикарей, вооруженных копьями.
   - Эй, Художник, - сказал я, после часа непрерывной копки, - Есть идея. Рисуй своего дракона, только пусть он будет на поводке.
   - Чем рисовать-то? - спросил тот. - Да и зачем он тебе сдался? Один уж летает.
   - Этого без крыльев рисуй. Лопатой рисуй. Сможешь? А я охранников попробую отвлечь.
   - Эй ты, загорелый, закурить есть? - спросил я одного из дикарей.
   - Чаво? - не понял тот.
   “Может они и вовсе не курят?”, - подумал я.
   - Хочешь фокус покажу, говорю?
   - Чаво? - опять сказал тот.
   - Чаво, чаво, - передразнил я его и стал подниматься к краю ямы.
   Дикарь выставил вперед копье.
   - Да не бойся ты, - сказал я. - Хочешь из воды вино сделаю?
   Идея, видимо, ему понравилась.
   - На, - сказал он, протягивая мне глиняный кувшин с водой.
   - Ягоды какие-нибудь есть?
   - Нет.
   - А дрожжи?
   - Чаво? - снова зачавокал он, показывая свое полное непонимание.
   - Слушай сюда, - сказал я. - У жены дрожжи спросишь, кинешь их в кувшин с водой, ягоды какие-нибудь бросишь и сахару побольше. В теплое место дня на три поставишь, процедишь, и - в путь. Бражка отменная получиться. Понял?
   - Не а, - признался дикарь.
   - Ну ладно, я сейчас заклинание скажу. Домой придешь - и пей. Вкус будет как у воды, но захмелеешь после двух глотков. Понял?
   - Ага, - заулыбался тот. - Говори свое заклинание.
   - Абра-Кадабра, - сказал я и сделал над кувшином пару пасов руками.
   - Ох, шаман, - уважительно произнес дикарь.
   - Не шаман, а - колдун, - строго сказал я. - Но, ладно, пусть будет шаман, только не пей эту воду сейчас. До дома дотерпи. Понял?
   - Ага, - подтвердил тот, и, видимо вспомнив о своих обязанностях, сказал:
   - Ступай, работай.
   - Ну как? - спросил я Художника, - Закончил?
   - Вроде.
   На песке было изображено устрашающего вида чудовище на поводке.
   - Дракон! Дракон! - закричали дикари, и попрыгали в нашу яму.
   Над нами пронесся трехглавый монстр.
   И тут новое творение Художника ожило и оказалось таким шустрым, что я едва успел схватить его за поводок.
   - Эй, мираж, ты ручной, знаешь? - спросил я.
   “Смотрите, у колдуна новый дракон”, - зашептались Дикари.
   - Ну-ка! Бегите отсюда, пока целы, - скомандовал я.
   Дикари помчались со всех ног, а за ними и коллеги-землекопатели.
   - Ну что ж, Художник, сдается мне, что мы свободны. Куда бы нам податься?
   - Не представляю.
   - А я, кажется, представляю, - сказал я.
   И мы пошли - я, Художник, и рожденная им фантазия на поводке.
   - Давай, я выкопаю ямку, а ты подержи дракона, - сказал я подходя к коту.
   - Зачем тебе яма? - поинтересовался Художник.
   - Друга похоронить.
   - Это кота что-ли? - не поверил Художник.
   - Он был мне самым настоящим другом. Ну! Держи своего дракона!
   - Нет уж, лучше - ты, а я яму выкопаю.
   - Ты что? Боишься своей же фантазии? - удивился я. - Ну ладно, копай если хочешь.
   Над могилой Кота я произнес маленькую речь.
   - Спи, кот, - сказал я. - Ты был одним из лучших моих друзей в этих странных мирах. Пусть земля тебе будет пухом!
   Слеза по такому случаю не шла, и я сказал:
   - В путь.
   Мы шли долго по безлюдной степи. Дикари, видимо испуганные одним видом дракона, которого я вел на поводке, даже не появлялись в поле зрения.
   Вскоре степь сменилась пустыней. Мой ручной дракон начал таять в воздухе. Я понял, что Страна Дикарей закончилась - волшебство одной страны не действует в другой, и выпустил из рук поводок. Дракон, почувствовав свободу, со всех ног бросился в степь.
   “У дикарей будет два дракона. Вот, обрадуются!”, - злорадно подумал я.
  

5. В Стране Амазонок

   - Эй, смотри какие женщины! - восхищенно сказал я.
   Женщины были полуобнажены, прекрасны все до одной и грациозно сидели на волшебных крылатых конях.
   - Мы не женщины, мы - амазонки, - сказала одна из них.
   Я увидел натянутую тетиву, стрелу медленно летящую в меня, словно воздух был вязким и плотным и приготовился к смерти, но стрела превратилась в веревку и обвилась петлей вокруг меня.
   - Эге-гей! - сказала амазонка.
   Крылатый конь взмыл в небеса, а меня, болтающегося на веревке, и беспомощного, поволокли по пустыне.
   Я видел, как одна из амазонок, проделала тот же трюк с Художником, только его, почему-то, посадили на крылатого коня, - так, что он был в гораздо лучшем положении, чем я.
   Вскоре мы подъехали к огненной реке.
   - Эй, может утопим сперва этого, говорливого? - спросила амазонка, так немилосердно поступившая со мной.
   - Смею выразить несогласие, - запротестовал я, но меня не слушали.
   - А может, дадим им шанс? - поступило чье-то разумное предложение.
   - Устроим на них охоту! Дадим им час - пусть бегут вдоль реки. До поворота не догоним - отпустим.
   - Эй, вы? Слышали? - обратились к нам.
   - А до поворота, сколько? - робко спросил я.
   - Да миль сорок!
   - Не! Так не пойдет! - возмутился я. - Не, мы не согласны! Правда, Художник?
   - Молчи, - прошептал тот.
   Нас развязали, мы побежали.
   - Эй, у вас всего час. Бегите быстрее! - прокричали нам вслед.
   Мы бежали с полчаса. Художник весь взмок, и бежать больше был не в силах.
   - Ты беги, - сказал он. - Ты молодой, быстроногий. А я здесь посижу.
   - А толку-то? - спросил я. - Сорок миль за час никто не осилит.
   - Тогда садись, погрейся на солнышке.
   - Чего бы придумать, - не успокаивался я.
   - Ну, думай, думай. А я, пока поблаженствую.
   Минут через двадцать он спросил: “Ну как, мыслитель?”
   - Да, никак, - ответил я. - Хотя... рисуй. Пальцем на песке рисуй -больше нечем.
   - Думаешь их дракон испугает?
   - Да, какой дракон? Цветы рисуй! Розы, ромашки, тюльпаны, лютики. Какие угодно! Женщина, она и в Африке - женщина!
   - Недалеко ж вы убежали! Слабаки! А этот, старый, чего делает? - сказали появившиеся амазонки.
   - Рисует, - сказал я.
   - А зачем?
   - Потому что это красиво.
   - А что он рисует?
   - Цветы.
   Амазонки присмотрелись к рисунку.
   - Непонятно, - сказала одна из них. - Что в них такого?
   И тут Художник обратился к амазонкам:
   - Милые, амазонки! - сказал он, - В Стране Дикарей мои рисунки оживали, но я рисовал там страшных драконов, так как дикари все равно не поняли бы красоту. Для вас же я нарисую прекрасный мир цветов.
   - Что нам от твоих рисунков? - спросили амазоноки.
   - Их может оживить Валентина. И если вы отпустите нас, то мы...
   - Никуда ты не пойдешь, - заголосили амазонки.
   “И чего они нашли в нем такого?” - удивился я.
   - А ты, говорливый, иди. Но, если через месяц не вернешься, то старика мы бросим в огненную реку.
   “Эти бросят”, - подумал я, а Художник сказал:
   - Иди! Я сам хочу остаться. Понимаешь?
   - Нет, - признался я.
   - Может быть я тот человек, который изменит их жизнь к лучшему.
   - А насчет Валентины ты соврал? - спросил я.
   - О ней ходят легенды. Почему бы им не быть правдой?
   - Где хоть искать-то ее?
   - Не знаю! Но ты уж постарайся. Купаться мне что-то не хочется.
   Я обнял Художника на прощание и пошел к реке. Река обожгла меня горячим дыханием.
   - Ну? - засмеялись амазонки. - И как ты собираешься перебраться на ту сторону?
   - Можно построить катапульту, - дабы не ударить в грязь лицом начал фантазировать я, - Она перебросит меня на другой берег. Или... у вас есть порох? А то бы отлили пушку и, как Мюнхгаузен, на ядре...
   Кто такой Мюнхгаузен амазонки не знали, и, видимо, приняв мои слова за чистую монету, уже собирались помогать мне строить пушку, но Художник, умный человек, сказал:
   - Одолжите ему пегаса - пусть летит.
   Амазонки дали мне старого и весьма костлявого на вид коня, который, однако, каким-то чудом, мог летать.
   - До встречи друг, - сказал я Художнику. - Ты не переживай, - сказал я, - Я найду Валентину - и твои картины оживут. Оживут по настоящему, веришь? Нарисуй им мир прекрасного, ты сможешь.
   Я по-дружески обнял Художника, и влез на пегаса.
   - Не подведи, родимый, - прошептал я ему на ухо. Конь взмыл в небо и полетел к огненной реке.

6. В Стране Игрушек

   Мой конь оказался молодцом, но едва перелетев через огненную реку, вдруг стал падать.
   - Здравствуйте, новые игрушки! - сказала огромная девочка, поймав коня одной рукой, а меня - другой.
   - Я не игрушка, - запротестовал я.
   - Хочу чтоб вы были игрушками, хочу, хочу! Аааааа! - девочка затопала ногами и заплакала.
   - Постой, постой, ведь ты - Алиса? - узнал я ее. - Тебя придумал Льюис Карол? А Алиса - хорошая девочка и совсем не плакса, помнишь?
   - Никакая я не Алисаааааа, с чего ты взял?
   - Ты очень на нее похожа. Только та хорошая, а ты...
   Говорить это, видимо, не следовало.
   - А какая я, какая? Плохая, да, плохая? Ах так! Раз я плохая - то ты будешь игрушкой - ты будешь сломанной грузовой машиной. Я в машинки не играю - и ты всегда будешь скучать.
   Я уменьшился до игрушечных размеров и стал машиной.
   - А тебя, коник, я не трону, - продолжал Алисин антипод. - Ты хороший. - Иди, гуляй.
   Мой конь тоже уменьшился, но хоть остался живым.
   - Иххгее, - заржал конь, - Не бойся я тебе помогу. Мы вместе от нее сбежим.
   - Сбежать у вас не получится, - сказала Детская Коляска. - Я тоже хотела сбежать, но...
   - И я тоже пробовал, - перебил ее Оловянный Солдатик, - но девочка отломила у меня левую ногу, и теперь я - одноногий.
   - От нее не сбежишь, ква, - произнесла Лягушка-Квакушка, у нее охрана, - злые крысы, ква.
   - А нам в Страну Валентины очень нужно попасть, - сказал я.
   - А может я полечу, тебя за веревочку привяжу и повезу за собой. Иххгее. Крысы ведь не летают? - предложил Конь.
   - Да нет, дружище, разорвут меня крысы. Да и в воздух ты меня все равно не поднимешь, - не согласился я.
   - А я тебя знаю, - сказал Танк, подъехав ко мне. - Когда ты был маленьким мальчиком, меня тебе подарили. Помнишь как здорово мы играли?
   - Помню, - ответил я.
   - Я был самой-самой любимой твоей игрушкой, - продолжал Танк.
   - А вот и нет, - сказала Пожарная Машина, - его самой любимой игрушкой была я.
   - Зато мной он играл целое лето, - сказал Футбольный Мяч.
   - А со мной он ложился спать, - сказал Плюшевый Мишка.
   - Я всех вас помню, и всех люблю, - сказал я
   - Он нас любит, - зашептались мои игрушки. - Мы тебе поможем, не бойся.
   - Но как? - спросил я.
   - Я, кажется, придумал, - сказал Футбольный Мяч. - Меня надо сдуть и расшить. Потом вы в меня залезете. Меня снова зашьют и надуют. Я подкачусь к ногам девочки. Она меня пнет и мы вылетим за пределы Страны Игрушек.
   - А тебе не больно будет? - спросил я.
   - Ничего, потерплю, - ответил Футбольный Мяч.
   - А если тебя разорвут крысы? - спросил я.
   - Отнеси меня тогда к Валентине. Она что-нибудь придумает.
   - Ладно, - сказал я.
   Мы залезли в Футбольный Мяч.
   Девочка пнула его и сказала:.
   - Катись мяч! Пусть тебя разорвут крысы!
   На границе Страны Игрушек на Мяч напали злые крысы.
   - Смотрите, в мяче - машина и конь, - сказали крысы. - Разорвем их?!
   Крысы бросились к нам, но их опередила Пожарная Машина и вытолкнула меня и коня за границу Страны Игрушек.
   Я превратился в человека, а Конь - вновь стал большим.
   - Держись, - крикнул я, но держаться было не за что, и мы плюхнулись в воду.
  

7. В Царстве Нептуна

   - Эй, ты что? Тонуть вздумал? - спросил Конь. Но я не ответил - я камнем шел ко дну, и очнулся уже на дне моря.
   - Я думал, оживлять тебя или нет, - сказал Нептун. - Но все ж оживил, как видишь.
   - Спасибо! - поблагодарил я.
   - Только ты не думай, что я тебя за спасибо оживил. Из спасибо супа не сваришь.
   - Говори уж чего надо!
   - Джина надо, а он - в бутылке, а бутылка за тридевять морей отсюда.
   - Ну и...?
   - Старый я стал, панимаешь, мне бы на водорослях лежать, а не за тридевять морей плавать. А ты - молодой. Так что бери дельфина и плыви!
   - А если не поплыву? - спросил я.
   - Тогда я тебе кислород перекрою! - пригрозил Нептун.
   Угроза подействовала и я сказал:
   - Давай своего дельфина!
   - Только, смотри, не открывай бутылку, - предупредил Нептун, - Джин - злой, он тебя в пиявку превратит.
   - Так уж прямо и в пиявку? - не поверил я.
   - В лучшем случае в краба-отшельника.
   - Куда тебя домчать? - спросил Дельфин.
   - За тридевять морей, - ответил я.
   - Да хоть, за четыредевять. А где это?
   - Вон, у этого, старого дядьки с жезлом спроси.
   - Ох, превратил бы я тебя в гада какого-нибудь за такие слова с превеликим удовольствием, да жаль ты мне еще пригодишься, - сказал Нептун. - На вот тебе карту подводную, панимаешь. Географию в школе проходил?
   - Давно это было...
   - Двоечником небось был? А?
   - Да я все столицы мира знаю, - возмутился я. - Вот, например, - столица США - Нью-Йорк. А ты обзываешься!
   - А Вашингтон у тебя, значит, столица Нигерии что ли? - спросил Нептун. - Ладно, панимаешь, я придумал как вам доплыть без карты. Водоросли по пути будут в стрелки превращаться и направление указывать. Не заблудитесь уж, чай, а?
   Дельфин всплыл к поверхности моря и резво помчался, разрезая спинным плавником волны.
   - Эй, дельфин, ты хоть знаешь куда плывешь? - спросил я. Но он молчал и только покрякивал что-то на своем дельфиньем языке.
   Мы плыли три дня и три ночи, и, наконец, нашли бутылку.
   “Может там и джина-то нет?”, - сказал я вслух, так как порядком уже намолчался.
   - Это как так нет? - ответила бутылка. - Нет, это как так нет! Я тут сижу десять тысяч лет. А меня нет? Ну-ка, откупорь бутылку! Поговорим как мужчина с мужчиной.
   - Ишь чего захотел, - сказал я. - Мне вообще тебя выпускать невелено.
   - Кем не велено? - спросил Джин из бутылки.
   - Нептуном!
   - И ты его слушаешь? Выпусти меня, а.
   - Не а!
   - Выпусти - все желания твои исполню. Собакой верной ноги твои лизать буду. О, ашшмаш!
   - Что еще за “О, ашшмаш?”
   - Извини! О, аллах!
   - То-то же. Но я тебя все одно не выпущу. Я свои обещания привык выполнять.
   Я сел на дельфина и мы отправились в обратный путь.
   - Ну, привез? - спросил Нептун.
   - Привез - сказал я. - Только странный какой-то твой Джин. Вместо “О, аллах”, “О, ашшмаш” говорит.
   - Это он придуривается. Но ничего, я из него дурь-то выбью, - сказал старик и вытащил пробку из бутылки.
   - Я всемогущий Джин, - грозно сказал Джин, вылезая из нее.
   - Эй, всемогущий, выполняй давай мое желание, - сказал Нептун.
   - Погоди, маленько, а? Дай сперва напиться!
   - Ну пей, пей! Хоть все море выпей! - сказал Нептун.
   - Выполняю желание, о ашшмашш, - сказал Джин и начал пить море.
   - Неуж все море выпьешь? - поинтересовался Нептун.
   - Ага, буль-буль, - ответил Джин, - Ты сам, буль-буль, пожелал.
   - Я не же... - начал было Нептун, но Джин всосал и его.
   Когда море было выпито, я спросил:
   - Ну напился?
   - Не то что бы очень, но...
   - Желание загадывать?
   Джин поперхнулся.
   - Ты-то тут причем? Ты меня из бутылки выпускал?
   “Он прав”, - подумал я, но сказал на всякий случай (наглость города берет):
   - Нашедший бутылку с джином имеет право на желание, разве не знаешь?
   - Ну ладно, - сказал Джин, - Может ты меня, шельмец, и обманываешь. Но уж так и быть - загадывай свое желание.
   - Может выпустишь сначала море, а?
   - Желание? - спросил Джин.
   - Н-нет, я хотел, чтоб ты меня перенес в Страну Валентины.
   - Ну уж нет - первое слово, дороже второго, - сказал вредный Джин, и выплеснул море.
   - Я полетел, - сказал он. - Нептуну, если встретишь, скажи, что желания я его готов исполнить. Только пусть он меня, кхе, сначала найдет. Я звезды полетел открывать новые.
   Джин пропал.
   Передо мной вырос Нептун и спросил:
   - Где этот, Джин, панимаешь?
   - К звездам полетел. Говорит - найдешь его - он все желания твои исполнит.
   - Вот гад! - сказал Нептун. - Чуть не погубил меня. Я уж было начал задыхаться у него в животе, панимаешь. А я и так дряхлый, мне бы минут десять хватило...
   - Слушай, Нептун, - сказал я. - Я тебя спас. Может и ты меня к Стране Валентины подбросишь?
   - Вообще-то и я тебя спас, - напомнил Нептун. - Ну уж ладно. Посмотри, панимаешь, наверху не твой конь-птица летает?
   - Мой, - сказал я.
   - Тогда, давай всплывай, садись на него. И летите с богом.
   - Куда?
   - На кудыкину гору воровать помидоры! - разозлился Нептун. - Ты же в Страну Валентины собирался, кажется. Вот и лети! Да, а если Джина встретишь, скажи что я желаю его видеть.
   - Где ж я его встречу? - удивился я, и спросил:
   - А где эта самая страна?
   - Зюйд-зюйд-вест, - сказал Нептун.
   Я сделал большие непонимающие глаза.
   - Аа, - Нептун махнул рукой. - Ты ж в географии ни бум-бум. Извини, забыл. Летите - вас проводит дельфин.
   Я всплыл на поверхность моря, сел на пегаса. Мы отправились в путь за дельфином, и летели три дня и три ночи без отдыха.
   - Тяжко мне что-то, - сказал мой конь, когда до берега оставалось совсем немного, и замертво упал в море.
   Меня подхватил дельфин.
   - Эй, Нептун, - что было сил крикнул я, - Сделай что-нибудь!
   Море вдруг на миг вспенилось. Рядом со мной, в морской пене, появился морской конек.
   - Это я, - сказал Конек. - Я жив! Чудо!
   Тем временем мы почти достигли берега.
   - Прощай друг, - сказал я.
   - Мы еще встретимся, - заверил меня Конек.
  

8. В Стране Валентины

   Берег был песчаный и горячий - раскаленный песок обжигал ноги, а море жадно лизало его холодными солеными языками. Я очень устал, прошел покачиваясь с полкилометра, и упал - лицом прямо в горячий песок. Меня подхватили чьи-то крепкие руки. Я увидел до боли знакомое лицо и потерял сознание.
   Мне казалось, что в беспамятстве я провел многие годы, но очнувшись почувствовал, что меня все еще несут на руках. Шевелиться не хотелось, мне было хорошо и уютно, словно я покоился не на руках, а в колыбели, но я пересилил себя и открыл глаза.
   - Отец? - удивился я.
   - Здравствуй, сынок. Мы ждали тебя. Мама боялась, что ты не дойдешь. Но я то знал - ты у меня настоящий мужчина. Посмотри - это наш с мамой замок.
   Двери замка распахнулись.
   - Я могу идти сам, - сказал я и отец отпустил меня.
   Моему взору открылся мир живых звезд, играющих в салазки, веселящихся словно дети. Среди звезд стоял хрустальный трон, на котором миг назад сидела мама. Но мама уже бросилась мне навстречу.
   - Я ждала тебя, сына, - шептала она, обнимая меня и гладя мои волосы, совсем как много-много лет назад.
   - Боже! Как давно я тебя не видела, - на ее глазах появились слезы. - Хотя, я знаю о тебе все, я знаю все о твоих удачах, твоих победах и поражениях. У тебя есть ангел-хранитель, он мне все передает.
   - Мама, - прошептал я. На моих глазах появились крупные, совсем не мужские слезы.
   - Ты плачешь, - сказала мама. - Я возьму себе твои печали, я возьму себе твои слезы. Не плачь!
   Слезы высохли.
   - Благодаря тебе, Сереж, - прошептала мама, - Все страны этого мира соединяться в один мир - мир Валентины. Ты, сына, не беспокойся - я верну Ведьме красоту, оживлю Футбольный Мяч, наполню Страну Амазонок цветами... Теперь все у всех будет хорошо.
   Одна из планет раскололась на три части. Невидимая кукушка сказала: ”Ку” и треть расколотой планеты исчезла в воздухе.
   - Время беспощадно, сына, у нас его совсем мало, - сказала мама. - Когда кукушка прокукует три раза, а планета времени растает в воздухе, ты должен уйти...
   - Или остаться навсегда в Стране Снов, - сказал папа.
   - Я останусь? - спросил я.
   - Нет, ты уйдешь. Не будь эгоистом! - сказала мама.
   Вторая треть планеты времени растаяла в воздухе.
   - Ку-ку - сказала невидимая кукушка.
   - Я что-то хотел сказать тебе, очень важное. Но забыл, - прошептал я. - Почему так? Все забывается в самый неподходящий момент.
   - Когда вспомнишь, произнеси это вслух, - сказала мама. - Я попрошу ангела-хранителя, он все передаст слово в слово.
   Мама взяла в руки одну из планет, и протянула папе.
   - Это планета материнской любви, - сказала она.
   Отец принял планету из ее рук.
   - И отцовского благословения, - сказал он, и протянул ее мне.
   - Смотри не обожгись, - предупредила мама.
   Я взял планету в руки и едва не выронил ее, она была жарче солнца.
   - Ку-ку-ку, - сказала невидимая кукушка и планета времени растаяла в воздухе.
   Я превратился в снежинку, и закружился в океане подобных мне белых, пушистых снежинок.
   - Мы любим тебя, - услышал я далекие голоса родителей.

9. Я просыпаюсь

  
   Я очнулся в постели. Был третий час ночи.
   “Мне приснился удивительный сон”, - подумал я сначала, но в моих руках был маленький хрустальный шарик-планета, и я понял что еще миг назад я был в удивительном мире, и в этом мире встречался с людьми, которых уже нет на свете и ближе и дороже которых уже не будет.
   Сердце защемило:
   “Я не сказал самого главного”, - испугался я, и произнес, вспомнив про ангела-хранителя:
   - Мама, я помню тебя, я люблю тебя, мне плохо без тебя. Но я буду жить, зная что ты рядом, что ты - добрая волшебница далекой страны, в которой когда-нибудь соединяться наши души.
  
   В окно постучался голубь. Я открыл окно настежь. Голубь сел на протянутую мной открытую ладонь, а потом легко вспорхнул и понимался все выше и выше, пока не стал маленькой точкой в сером студнеобразном осеннем небе.
   - Лети, лети, мой ангел, - прошептал я.
  
   апрель 1998 года, 15 сентября 1998 года (редакция).
   Здесь: “ей стало жалко.”
  
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"