Аннотация: Воспоминания о яркой жизни и трагической гибели выдающегося политического деятеля России Марии Александровны Спиридоновой
К 130-летию со дня рождения,
70-летию со дня гибели посвящаю.
Автор.
М А Р И Я
(о расстреле)
Мария Александровна Спиридонова родилась в дворянской семье - 16 октября 1884 года в городе Тамбове, была славянка по происхождению и православная христианка по убеждению.
Она была дочерью свободолюбивого русского народа с присущим ей героичес-ким напряжением, несокрушимой убежденностью и страстной волей к свободе. Она была славянкой, со всей простотой и открытостью её души и большого чело-веческого сердца, поэтому её муж не случайно и совершенно справедливо записал в своем дневнике: "Временами мне кажется, что Мария горит неугасимым огнем любви к Отечеству и православному человечеству!"
В шестом классе гимназии она вступила в Тамбовскую организацию эсеров, по заданию которой в 1906 году стреляла и убила жандарма-карателя по призванию - Г.Н. Луженовского.
12 марта 1906 года военный суд приговорил ее к смертельной казни, но по объ-ективному ходатайству адвоката и Тамбовского Епархиального управления смерт ная казнь была заменена пожизненной каторгой. Заключение отбывала на Нерчин ских рудниках Сибири. После Февральской революции 1917 года вернулась в Пет роград, где стала одним из ведущих руководителей Крестьянской партии - партии левых эсеров, членом ее ЦИК соответственно. Она стойко и последовательно бо-ролась за увеличение численности и интенсификации фермерских хозяйств Рос-сии, их всемерную планомерную поддержку государством, совершенствование и развитие свободного предпринимательства, ликвидацию вороватого монополизма в совете сельскохозяйственных товаропроизводителей.
После Октябрьской революции (переворота) 1917 года была членом ЦК и деле-гатов 3-го, 4-го, 5-го Всероссийского съезда Советов. Она была хороший оратор и дипломат, безгранично любила свою Родину и поэтому категорически была не сог ласна с большевиками (Троцким) по вопросу о Брестском мире, что и заставило ее в тяжелейший и позорный для России час взять на себя руководство левоэсеровс-ким восстанием 1918 года в Москве. Обращаясь к народу, она говорила: "Братья и сестры, большевики предали нас и братаются со злейшими врагами земли русской - немцами. Они ставят нам ловушки и потому мы должны сражаться с ними. Они ненавидят партию левых эсеров за то, что она несет правду людям, защищает веру православную - христианскую и народ героический - русский. Братья, спросите у Троцкого: кто и зачем скупает золото у населения, грабит православные храмы и монастыри? После того, как уже отобрано, скуплено и вывезено в Германию все зерно, а потом посмотрите ему в глаза и судите о его доблести и гуманизме. Да по карает Бог большевиков и Троцкого тоже".
В период Вооруженного восстания Марии Александровне было суждено взять на себя обязанности Главкома вооруженными силами партии эсеров, от восстав-ших соратников по партии (разведка). В штабе стало известно о том, что испол-ком Москвы пребывает в полной растерянности, видные большевики, прихватив пузатые чемоданы, спешно покидают город. Губернского комиссариата так и вообще нет, его высшие руководители - шкурники просто разбежались!!! Город постепенно приобретал характер военного лагеря,заканчивающего приготовления к бою. Однако, чекисты Ф.Э. Дзержинского оказались очень проворны; по их ини-циативе был устранен ряд руководителей партии, а в город вступили реакционные - "литовские интернационалисты" - наемники и иная международная шпана, сре-ди которой было довольно много офицеров Германской Армии, что позволило по-давить восстание воруженным путем, на улицах города и во дворах остались сот-ни убитых, - православных христиан. Так начинались репрессии в России, в ходе которых погибли сто миллионов (В. Костиков - "АиФ") наших замечательных со-граждан... .
При задержании Мария Александровна была зверски избита, а затем аресто-вана, но амнистирована ВЦИК России и выслана в Уфу, где прослойка русского населения была очень незначительна, что позволяло Башкирскому ВЧК осуще-ствлять за ней всесторонний надзор. Жила она в этот период очень скудно и тя-жело, постоянно преодолевая искусственно созданные материальные и иные затруднения, которые разрывали ей душу и сердце.
Потом она вернулась в Москву и продолжала руководство партией левых эсеров. Ей неоднократно предлагали эмигрировать. Товарищи по партии ее предупрежда-ли и говорили прямо: "Мария Александровна, перестаньте обольщаться! Положе-ние партии левых эсеров ужасно. У большевиков нет отечества, они стремятся к мировому господству, путь к которому проложат костьми православного народа. Сталин - потенциальный бандит (грабил банки) и он нас уничтожит. В России тирания возведена в ранг государственной политики, в ранг закона. Шельмование и пытки - оптимальный вариант дискредитации и ликвидации политических оп-понентов!"
Однако, все предложения и рекомендации она отметала своей убежденностью, несокрушимой логикой и неизменно повторяла: "Мы должны быть с народом! Если не мы, то кто же тогда?" В период развернутого колхозного строительства, она была категорически не согласна с политической насильственной коллективи-зацией деревни, ликвидации сложившихся крестьянских хозяйств, позволяющих осваивать необозримые просторы земли русской и служить фундаментальной ос-новой (опорой) русского государства. Мария Александровна настоятельно под-черкивала, что формирование союзных автономных республик разрывает един-ство государственного пространство (территории), служит основой сепаратизма, приведет к развалу государственного устройства России, закончится стагнации православия и будет стимулировать идолопоклонство, деление православных хри стиан на "своих и чужих". Все это очень беспокоило власть и лично товарища Сталина и потому в период массовых репрессий услужливые чекисты, из шкур-ных соображений, арестовали её, мужа и некоторых членов ЦИК партии левых эсеров, не успевших уйти в подполье. Арестовали тайно, т.е. похитили на улице, без предъявления ей совершенно вздорные и необоснованные обвинения, утвер-ждали, что Мария Александровна - англо-французский шпион. Выбивали призна-тельные показания, и требуя подписать бредовый протокол, они молотком разби-ли все пальцы на её ногах, а полуграмотный доморощенныйследователь-больше-вик дверью раздавил ей пальцы обеих рук. Ничего не добившись и достаточно хорошо понимая, что сделали её своим потенциальным врагом, отправили в про-винциальный Орловский централ, т.е., туда, где власть всегда надежно изолиро-вала своих политических противников, где стены несокрушимы, а охранники спе-сивы, что позволяло мучителям народных заступников спать спокойно. Здесь зэки всегда рассматривались, как "самодвижущиеся вещи", находящиеся в полном и абсолютном распоряжении вальяжного тюремного начальства. В централе Мария Александровна писала письма, стремилась отыскать мужа, которому верила и знала, что не предаст, но её усилия были совершенно напрасны.
Чекисты просто скрывали, что её муж был рядом, т.е. в другом корпусе, а в этот момент "танковые клинья" Гудериана, сломив сопротивление красных пехо-тинцев и оставляя их в тылу Вермахта, развивая наступление, вышли на оператив-ный простор, открывавший путь на Москву.
В этот критический час командармом на Брянском направлении и был назна-чен генерал Еременко, который изучив эмпирическое соотношение наступающих немцев и возможности Красной Армии в районе предстоящих боев, принял реше-ние: город Орел сдать, что позволяло хоть как-то стабилизировать фронт, охла-дить наступательный пыл немцев.
Немцы приближались к Орлу. И тогда тюремное начальство приняло реше-ние: всех зэков, находящихся в Орловском централе, ликвидировать. Первую пар-тию политзаключенных посадили в автомашины и в сопровождении красноар-мейцев, надзирателей, привезли в Медведевский лес, где отделение красноармей-цев выстроилось по соседству с огромной, уже готовой бездомной ямой-могилой.
Руководитель тюремных чекистов С. М. приказал: "Давай бабу". Идти Мария Александрова не могла, её изувеченные на бесконечных допросах ноги и распух-ли, поэтому обуви на ней никакой не было, ноги и руки были замотаны какими-то тряпками непонятного цвета и тогда услужливые надзиратели волоком подтащи-ли её к яме, поставили лицом к красноармейцам. Превозмогая боль, она сказала: "Тюрьма, я не знала, что ты такая подлая". Верхушки сосен полыхали в лучах восходящего солнца, а бриз, летевший с долин и оврагов, нес запахи прелого сена и аромат сосны. Это было утро 11 сентября 1941 года.
По команде С. М. защелкали магазины столетних винтовок Мосина с отвинчен-ными штыками и тогда Мария крикнула: Я - Мария Спиридонова - руководитель партии эсеров. Стреляйте! Палачи!" Её заглушил рык С. М.: "Приказываю слу-шать команду! Целиться в сердце, стрелять по команде три". Он сделал это быст-ро, но после команды красноармейцы-конвоиры поставили винтовки к ноге. Выстрелов не последовало и тогда С. М. спросил, - "В чем дело?" Ему простоду-шно ответил рябоватый и низкорослый красноармеец виноватым голосом: Това-рищ начальник, так ведь баба это... не по христиански... так нельзя!" С. М. скомандовал: "Налево, в машину шагом марш" и солдат увезли в централ. Руки Марии связали телефонным проводом и, поставив её лицом к яме, С. М. выстре-лил ей в затылок из нагана и одновременно ударом колена под зад отправил в яму. Мужа и иных соратников по партии убили по идентичному сценарию.
Вернувшись в тюрьму, С. М. доложил о случившемся и тюремное начальство приняло решение: "Не рисковать, расстрелять зэков в пределах тюремной терри-тории".
Коммунальные зэки для себя и своих собратьев по несчастью вырыли огром-ную яму, у которой чекисты расстреляли, а затем сбросили в яму трупы всех зэков, находившихся в централе. Г. Плахов полагал, что там уже упокоились и непослушные красноармейцы, отказавшиеся выполнять приказ С. М. Яму, как могли, чекисты собственноручно завалили землей. Они очень спешили, немцы уже подходили к Орлу. Поэтому в УВД привезли бочку с бензином (200 л), закатили её на второй этаж, открыли пробку, а разлившийся бензин подожгли. Языки красного пламени жадно лизали стены, огонь пожирал деревянные кон-струкции, мебель и всю поганую информацию, которую опера собрали собрали на христиан. Черные, тяжелые клубы дыма, лениво покачиваясь, с трудом взды-мались к святым небесам, удивляя немцев и пугая горожан, со страхом взирав-ших на происходящее, что заставляло их крепче запирать двери квартир, домов и как можно дольше не выходить на улицу.
Сегодня очень многое изменилось и свершилось то, о чем предупреждала лю-дей Мария. Она заслуживает того, чтобы улица Красноармейская (где находится бывший Орловский централ - последнее её прибежище не по своей воле) носила её имя. Орловский "централ" необходимо превратить в музей жертв политичес-ких репрессий, на его территории установить памятник Марии Спиридоновой.