Кочетков Виталий : другие произведения.

Купите мне сандалики...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  И от кого только не хотела ребёнка:
   и от генерала с усиками, похожими на зубную щётку; его портрет она увидела в "Известии", вырезала и сохранила на долгую память;
   и от лётчика Коккинаки, фамилия которого приводила её в восторг - накоси-выкуси, а не фамилия;
   и от Павла Кадочникова - разведчика от бога и Бориса Барнета по совместительству;
   и от поэта Степана Щипачёва, душещипательные вирши которого приводили её в состояние близкое к потери ориентации, хотя и не принято падать в обморок в последние годы;
   и от директора местной вискозной фабрики - такая возможность таилась рядом - рукою подать... -
   да вот не сложилось, а ведь как хотела! как хотела! как настаивала!
   Матримониальные молитвы и мотивы - не самое важное в жизни женщины: есть у неё и иные интересы сугубо романтического пошиба.
   Но время шло, шипело, как газированная водичка, продаваемая в разлив, улетучивалось... -
   и она сдалась: мало кто из женщин сопротивляется до последнего патрона - хотя и не дело женщины стрелять по мужикам из охотничьего ружья.
   Вышла замуж. Хороший был человек, но алкаш. Пал смертью храбрых в забегаловке, именуемой "Голубой Дунай".
   "Дунай, Дунай, а ну узнай, где чей подарок?"
   Ах ты боже мой, боже мой!
   От мужа гуляла - и направо, и налево, и потому непонятно от кого родила девочку. Общеизвестная истина: чем красивее ребёнок, тем неизвестней отец. А Женька красивая. Вырастет - от ребят отбоя не будет, да они и сейчас возле неё, как пчёлы вокруг медуницы...
   Тётя Маша работала на фабрике, выпускающей лучшую в мире вискозу - так по крайней мере писали в местной многотиражке. И была у неё приятельница, которую звали Варечка-Варвара, незаметная, но незаменимая, как секелюшечка. Косточки даже там, где по идее должна быть мякоть. Муж Варечки-Варвары шабашничал и потому кажный божий день (его выражение) ходил на работу со спец. ящиком, в недрах которого покоился немудрёный столярный скарб.
   И была у тёти Вари и дяди Серёжи доченька по имени Ирина, смышлёная не по возрасту. Впрочем, все девочки умны не по возрасту, а токмо по половому признаку.
   "Мы - демиурги", - сказал однажды дядя Серёжа.
   - А кто такие демиурги? - шёпотом спросила Ирка у матери, когда отец ушёл на шабашку, прихватив с собой спец. ящик.
   - Кустарь-одиночка, - ответила тётя Варя.
   - И всё?! - удивилась девочка. Ей, разумеется, хотелось большего - слово-то какое красивое: ДЕ-МИ-УРГ!
   Ирка считалась лучшей подругой Женьки, подругой не-разлей-вода, настолько близкой, что однажды они поругались на веки вечные, расцарапали друг дружке лица - и помирились на следующий день, в отличие от матерей - те оказались злопамятней, долгое время не общались, но, наконец, в какой-то социалистический-коммунистический праздник - а иных тогда попросту не было - даже Новый Год выпирал большевистским авангардом в виде разнокалиберных звёзд на ёлках и кремлёвских башнях...
   Так вот, разговорились по душам, распили бутылочку креплённого вина, а потом нудно и надрывно пели, обняв друг друга за плечи: "Вот кто-то с горочки спустился, наверно ё...рь мой идёт..."
   И тянулась тётя Маша к тёте Варе сладкими губами:
   - Дай-ка я тебя поцелую!
   - Мама, - кричала Женька. - Она же женщина! - Но мамка отмахивалась от неё, как от назойливой мухи...
  
  Их было четверо. Каждый носил кличку: Женька - Красава, Коля - "Колька-выбей-глаз", Герасим - Сам-Самыч, Ирка, разумеется, "дырка" - что ещё, кроме "дырки", лезет в детскую голову? И не только в детскую.
   Любимые игры местной детворы - жмурки, прятки, салочки-ловитки.
   Надо ли говорить, что заводилой была эта четвёрка?
   И были недетские шалости, о которых они никогда и никому не рассказывали, как и о посиделках в тенетах ночи с жуткими рассказами на посошок.
   Любимая считалка: "Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана - буду резать, буду бить, с кем останешься дружить?"
   Дразнилки и просто рифмованные фразы, которые кричали обычно хором: "Обезьяна Чи-Чи-Чи продавала кирпичи. За верёвку дёрнула и случайно пёрнула. А рабочие пришли: - фу, воняют кирпичи!"
   А ещё: "Когда едешь на Кавказ, солнце светит прямо в глаз. Когда едем мы в Европу, солнце светит прямо в ..." - понятно куда.
   Ну, и конечно: "Во саду ли, в огороде бегала собачка. Хвост подняла, навоняла - вот и вся задачка".
   Весело! Если б не старуха. Она всё время путалась под ногами.
   Вроде бы бабулька как бабулька - сухонькая, седая, губы сморщены, как меха у гармони, да уж больно злая и въедливая настолько, что даже в любопытстве демонстрировала злобные намерения: детские забавы не давали ей покоя.
   Только как же детишкам без игр?..
   Никто не знал точно как её зовут.
   - Какая-то Израиль, - сказал, помнится, Колька-вырви-глаз.
   - Не Израиль, а Изергиль, - поправила его Ирка. Её семья считалась читающей: в домашней библиотеке числилось сто одиннадцать книг, включая школьные учебники. А если учесть двухтомники "В лесах" и "На горах", поясняла Ирка, то сто тринадцать.
   - А вот и нет - фамилия у неё - Шпигун, - сказал Сам-Самыч.
   - А кто она?
   - Бывшая училка. Заслуженная, говорят.
   - Похоже на то...
   Старуха буквально преследовала их, появляясь в самый неподходящий момент. То ковёр начнёт выбивать, то стирку затеет, едва они соберутся погонять "чижика": вынесет во двор выварку, установит на кирпичи, нальёт воду, разведёт огонь, настрогает чёрное хозяйственное мыло (Ирка утверждает, что его изготавливают из жира бешеных собак), загрузит в огромную кастрюлю простыни и пододеяльники, а потом начнёт помешивать содержимое гладко струганной палкой. После стирки натянет верёвку поперёк двора, развесит мокрое бельё и подопрёт длинными шестами хлюпающее сооружение, не оставив ребятишкам пространства для игр. И придётся им перебираться на пустырь, где строился жилой дом, но ещё оставались девственные места, заросшие дикой травой.
   Но и там не оставляла их в покое, подкрадывалась тихой сапой - так, что вздрагивали они от неожиданности. "А чем вы тут занимаетесь?" - спрашивала вездесущая старуха. Бурчала: "Не должны мальчики и девочки играть вместе. Срам это, срам и разврат!"
   Однажды, когда они играли в очередную недетскую забаву, подобралась она к ним втихаря и гаркнула так, что в ушах зазвенело: "А вот расскажу я вашим родителям, что вы тут вытворяете!"
   Не вытерпела Ирка, швырнула в неё кусок засохшей глины - хорошо камень под руку не подвернулся. Завизжала бабка, как резанная, словно не пенсионерка она, а поросёночек.
   И ведь рассказала, дрянь такая, как обещала, - ходила по домам и жалилась.
   Попало тогда всей честной компании, а более всего Ирке-дырке - выпорол её демиург безжалостно, можно сказать, как сидорову козу. А лучше ничего не говорить. Разве что посочувствовать.
  
  "Со второго этажа полетели три ножа: белый, красный, голубой - выбирай себе любой".
   На стройке было пусто - никого. Даже сторож куда-то запропастился. По хлипким мосткам Женька поднялась на второй этаж. Помещения, не ограниченные перегородками, поразили её своими размерами. Ходила и представляла, как будет уютно жить в просторных комнатах, когда они будут. Подошла к оконному проёму. Глянула вниз...
   Изергиль бродила по захламлённому двору, подбирая щепки и обрезки пиломатериалов...
   Подняла голову... -
   девочка отпрянула внутрь помещения...
   Через некоторое время выглянула - старуха, стоя под окном, набивала добычей холщовый мешок. И тогда Женька, сама не понимая зачем, столкнула вниз кирпич, лежавший в оконном проёме...
   Выждала чуток... -
   и опять глянула наружу - Изергиль, распластавшись, лежала на строительном мусоре.
  
  "Утро красит нежным светом стены древнего Кремля", - звучала песня по радио, когда два мужика в тёмно-серых робах вытащили гроб из подъезда и понесли по проулочку к грузовику.
   - Осилят ли - вдвоём? - спросил один из жильцов дома.
   - Осилят, - сказал второй. - Бабулька лёгкая, как пёрышко, да и гроб фанерный. Типа ящика. Одно название, а не домовина.
   Ни оркестра, ни венков не было. Породистые бабки и монументальные старухи стояли поодаль, поджав губы. Вместе с ними наблюдали за происходящим Красава и её неполовозрелая челядь.
   - Несчастный случай, говорите? - сказал один из провожающих и с сомнением покачал головой: - Вряд ли - кирпичи просто так на голову не падают.
   - Не падают, если их не потревожить. И кто по-вашему уронил?
   - Кто-то из них, - сказал первый из говоривших и кивнул в сторону ребятишек.
   - Вы серьёзно?
   - Серьёзней некуда. Молодо-зелено, знаете ли.
   - Но ведь не до такой степени!
   - До такой. И это только начало. И сколько кирпичей они ещё уронят!..
   В тот же день, ближе к вечеру они сидели в густых зарослях кохии, огромных - в рост человека. Человека десяти лет...
   - Изергиль не хватает, - сказал Сам-Самыч.
   - Ага, - согласился Колька-выбей-глаз, - камень кинуть не в кого.
   - Камень - не камень, а без неё скучно, - сказала Ирка. - Надо же, как быстро всё произошло: раз - и нету! Будто и не было вовсе.
   - Страшно? - спросил у неё Сам-Самыч.
   - Страшно, - призналась Ирка.
   - А тебе страшно? - поинтересовалась она у подруги, но Женька не ответила. Сидела, отвернувшись, и бубнила что-то себе под нос. Ирка прислушалась.
   "Я - маленькая девочка и в школу не хожу, - бормотала Красава, - купите мне сандалики - я замуж выхожу"...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"