Король испанский Карл, хозяин великого множества государств, не говорил по-испански. Он вообще не знал ни одного языка, кроме габсбургского. Если следовать дотошным генеалогам, Габсбурги происходили от библейского Хама - по Сеньке и шапка. Они заполонили Европу, сосали её кровь аки вампиры и делали ещё кое-что непотребное.
Отцом Карла был Филипп Красивый, эрцгерцог Австрийский, имперский наместник в Нидерландах, матерью - Хуана Чокнутая, королева Кастилии. "Да будет свет!" - вскричали инквизиторы и зажгли костры. Хуана была зачата в зареве пожаров. Адские языки пламени лизали её мозг, бесчисленные аутодафе мутили воображение.
Хуана сошла с ума от любви к мужу, Филипп сошёл в могилу из-за её ревности. Некоторые историки утверждают - от яда, от любви, дескать, не умирают. Не стану спорить и сошлюсь на Шекспира, который в "Ромео и Джульетте" искусно совместил отраву и страсть.
Хуана возлюбила мёртвого Филиппа сильнее прежнего и в течение четырнадцати лет не расставалась с ним ни на одну ночь - чокнутая, что с неё возьмёшь?
В девятнадцать лет король испанский стал императором Карлом Пятым. В его владения входили германские земли, Австрия, Нидерланды, Испания, Люксембург, почти вся Италия и два американских континента. "Над моей империей никогда не заходит солнце", - любил повторять солнцелюбивый Габсбург. Для создания всемирной христианской империи предстояло объединить Старый Свет.
Идея Единой и Неделимой Европы кружила головы многим властолюбцам: по малому и большому - гамбургскому счёту, по-габсбургски, по Бонапарту, по Гитлеру. Очередная попытка совершается ныне. А тогда, после избрания на престол, Карл Пятый для начала подавил восстание в Кастилии. Императору противостояли комунеры (слово-то какое - знакомое), вздумавшие защищать свои вольности.
Он не любил Испанию, в которой каждый испанец - "дон", а страна - бездонная, нищая.
Потом Карл Пятый вступил в войну с французами, король которых, напуганный габсбургским окружением, попробовал было вырваться из мышеловки на итальянском направлении. Император ненавязчиво объяснил французу, где его место. Франциск не понял намёка, полез в драку и в битве при Павии потерпел сокрушительное поражение.
Десять тысяч французов полегло на поле боя.
Сам король попал в плен и был препровождён в Испанию. "Всё пропало - кроме чести", - заявил Франциск, но вскоре лишился и её. Подписав похабный мир, он продал за личную свободу всё, что завоевал и то, что досталось ему по наследству, а, самое главное, прислал в качестве заложников двух своих сыновей - Франсуа и Анри. Пору мужания эти мальчики провели в мадридском плену.
Впрочем, у французского короля был ещё один сын - про запас.
Художники эпохи Возрождения восславили Хозяина. Тициан одной рукой писал императора, восседавшего на коне, второй - пышные бёдра Венеры, которые, по уверению Вольтера, пострашнее Лютера будут. Ох уж эти вольтеры!
Войска императора вторглись в италийские земли. Карл внушал папе (а им в то время был Климент Седьмой - "солдафон") простейшую истину: империя, конечно же, Священная и, безусловно, Римская, но изначально принадлежала и принадлежать будет германской нации.
В мае 1527 года имперские войска ворвались в Рим. Для начала солдаты вырезали половину города. Снисхождения не было никому - ни святым старцам, ни служителям культа, ни пожилым кардиналам, ни проповедникам.
Трупы бросили в Стикс.
Разрушили памятники и дворцы, осквернили церкви и монастыри.
Изнасиловали женщин, девушек, мальчиков и даже престарелых монахинь.
Выкалывали глаза, отрезали выжившим горожанам выступающие части тела, пытали раскалёнными щипцами, жгли на кострах - в общем, оттянулись на славу.
Первосвященник взирал на происходящее из замка св. Ангела. Его для того и построили, чтобы глядеть - безопасно и всё видно.
Ради того, чтобы приручить папу, император на время помирился с немецкими протестантами, и они с удовольствием одолжили ему одиннадцатитысячную армию. Пламенные испанцы-католики и лютеранские головорезы сражались в едином строю.
Какой дурак назвал европейские войны шестнадцатого века религиозными?
Семь месяцев папа ангелом сидел в замке на высокой горе, потом вынужден был спуститься на грешную землю. У него не было денег, и Бенвенуто Челлини растопил папскую тиару. Папа скрылся, а орды завоевателей ещё девять месяцев грабили население, пока чума и венерические болезни не выгнали их из вечного града.
Участник римского погрома Себастьян Шертлин, захлёбываясь от восторга, писал: "Мы разграбили весь Рим. Мы во всех церквях и, где только можно, забрали всё, что нашли. Едва ли мы пощадили хоть один дом".
Запомним раз и навсегда простую истину: немцы - прекрасные историки, но не потому, что Клио почтила их своим вниманием - не было в Европе сечи, в которой немцы не принимали бы участие.
- "Хотим Антипапу!" - кричали пьяные католики. - А зачем? - удивлялись выпившие протестанты. - У нас уже есть Лютер.
В шестнадцатом веке воевали с помощью наёмников. Лучшими из них считались немцы - истинные профессионалы войны. А вот швейцарцы прослыли продажными - без чаевых не работали.
Наёмники жили войною и всеми способами старались затянуть её на долгий срок, избегая действий, приводящих к победе - мир оставлял их без работы. Становясь наёмниками, жители цивилизованных стран превращались в варваров - пьянствовали, грабили, насиловали, поджигали дома и нивы. Если кончались деньги, им отдавали на разграбление какой-нибудь город, местность, страну. А что делать, если нечем платить? Население, по землям которого двигались воинские контингенты, испытывало панический ужас. Выкуп казался счастьем.
В армию папистов сбегались лютеране, под знамёна протестантов - католики. Вероисповедание наёмников не имело значения. Их богом был не Иисус, а деньги. За деньги они готовы были служить кому угодно - хоть чёрту, хоть Лютеру. После сражения победители добивали раненых, не способных заплатить выкуп. Дабы вселить ужас, отрубали выжившим воинам руки и ноги, а трупы оскверняли.
Народ выбивался из привычной колеи. Нужда гнала крестьян в солдаты. Мелкие дворяне в мирное время влачили жалкое существование и были обречены на голод. Единственным способом поправить пошатнувшееся положение была война...
Во Флоренции, подожжённое умелой рукой, вспыхнуло восстание. Род Медичи, к которому принадлежал Климент Седьмой, был изгнан из города - на вечные времена. Потеря родовой вотчины вынудила папу быть сговорчивым, и он подписал похабный мир (бывает ли мир похабным, если речь идёт о свободе? Пусть всего лишь первосвященника - какая, однако, знаковая фигура!).
Папа преподнёс Карлу Италию - на блюдечке. Весь Апеннинский полуостров оказался под властью императора (свободолюбивыми итальянцы станут через триста с лишним лет). Климент отпустил грехи Карлу, простив все его преступления размером в сотню тысяч жизней, а потом провозгласил - де-юре - главой Европы.
Это была последняя папская коронация императоров. Один из двух властителей мира, сам того не ведая, нисходил с Олимпа светской власти.
Потом Карл Пятый в соответствии с обещанием, данным папе, поставил на колени Флоренцию. Общими усилиями помазанники Божии взяли штурмом прекрасный город, перебили очередную порцию мирных жителей, устранили последние следы городского самоуправления, арестовали всех своих противников, предали пыткам и казнили. Имущество, естественно, конфисковали. Договорились о свадьбе венценосных отпрысков. Презабавный мезальянс - побочная дочь императора Маргарита, плод его пылкой связи с очаровательной прачкой, выходила замуж за незаконнорожденного сына Климента Седьмого.
Все дети папы по определению - целибат! - незаконнорожденные, но Алессандро - случай особый. В своё время папа прельстился африканской рабыней, и негроидные черты мальчика - толстые губы, густые вьющиеся волосы и тёмный цвет лица - выдавали его происхождение.
И ещё нюанс: Климент короновал Алессандро. Представитель навечно изгнанного из Флоренции рода в мгновение ока стал её вечным герцогом.
Европа - странное место на лике Земли, где даже вечность - всего лишь частица времени, не скажу, чтобы лучшая...
Между тем, воспользовавшись междоусобицей, султан Сулейман Великолепный покорял Европу, захватил Белград, остров Родос и под Мохочем одержал победу над армией чешского и венгерского короля Лайоша. Венгрия потеряла государственную невинность.
Турки неспешно двигались к Вене.
Карл Пятый попытался объединить несовместимое - раздробленные куски христианского мира. Способ он выбрал странный: восстановил целибат, приказав священникам расстаться с жёнами и детьми, восстановил весь ритуал католического богослужения и, главное, предписал возвратить церкви её бывшие владения. Вернуть собственность, присвоенную тяжким трудом экспроприации, князья не захотели, сплотились в едином порыве и оказали яростное сопротивление.
Карл пошёл на попятную.
Климент Седьмой тем временем искал союза с французским королём. Когда Франциск попросил у папы руку его племянницы Екатерины для своего сына Генриха, папа немедленно ответил согласием. Невесте было четырнадцать лет - возраст самый подходящий для бракосочетания. Папа отвёз её к жениху и, вернувшись в Рим, скоропостижно скончался.
Утверждают, что его отравили. Возможно. Одно очевидно: Климент Седьмой ушёл в мир иной с чувством хорошо исполненного долга: никто, кроме него, Медичи, не знал, какую пилюлю он подложил французам.