На следующий день маркиз вновь отправился в Кремль. Сопровождали его слуга Антонио и господин*** (трижды герой, судя по звёздочкам), личность которого заинтриговала современников, но осталась нераскрытой. Не ждите, что я назову его имя.
Двигаясь к центру, маркиз делился впечатлениями с собеседником, ничего нового при этом не сказав. "Я не бывал в Константинополе, но полагаю, что после него Москва - поразительнейшая из всех европейских столиц".
Константинополь, надо полагать, первая европейская столица, Москва - вторая? Ан - нет: "Кресты эти спустились в азиатскую столицу с небес, дабы указать здешним жителям узкий путь к спасению... Эта поэтическая картина внушила госпоже де Сталь восклицание: "Москва - это северный Рим!"
- Да где мы, чёрт побери, находимся? Совсем я запутался!
- "Между Москвой и Римом сходство куда меньше, чем между Москвой и Пекином"...
- ... в котором ты тоже не был...
- "Госпожа де Сталь произнесла по поводу России те несколько слов, какие от неё требовались. Несчастье знаменитостей состоит в том, что они обязаны объясняться афоризмами".
- Афоризм - самый короткий путь к популярности, короче которого любое слово знаменитости. Даже матерное.
Маркиз остановился у Иверских ворот и с пафосом поведал спутнику о том, что Китай-город - своего рода приложение к Кремлю - построен матерью царя Ивана в 1534 году. "Нам эта дата кажется не слишком отдалённой, но для русского народа, самого молодого из всех европейских народов, это - глубокая древность".
- Русские - самый старый из уцелевших народов Европы, сохранивших государственность, - заметил я и попытался развить свою мысль, но маркиз, не слушая меня, побрёл далее. Двигаясь по направлению к Красной площади, он рассказал спутнику про своего слугу-итальянца, нанятого в России.
- "Нет ничего смешнее той смеси самых различных предрассудков, которая образовалась в голове этого несчастного иностранца, уже много лет живущего в Москве. Он, за неимением лучшего, принимает на веру все истории о чудесах, творимых мощами и образами греческой Церкви. Этот бедный католик, ставший ревностным поклонником московской Божьей матери, твердит мне с итальянской словоохотливостью: "Поверьте, сеньор, эта русская мадонна творит чудеса, причём настоящие чудеса, не те, что у нас - в этой стране все чудеса настоящие".
Маркиз остановился и, подчёркивая каждое слово, заявил: "Его вера в иноземную религию выдаёт безграничный политический террор, царящий в России!"
Трёхзвёздный сочувственно качнул головой. Маркиз испуганно огляделся и шёпотом добавил: "В этой стране болтун - редкость"...
Внимание маркиза привлёк памятник Минину и Пожарскому. Француз обошёл его со всех сторон и сделал очередное замечание: "Мне показалось, что я попал в Лувр, в мастерскую посредственного скульптора времён Империи... Римская тога - не самый подходящий костюм для подобных героев!..
Что предстаёт взору затем? Чудесный собор Василия Блаженного... храм в змеиной коже... Этот несносный памятник стоил жизни его создателю..."
- Жизни, сударь?
- "Государь, оставаясь верным себе, отблагодарил архитектора, украсившего Москву, по-своему: он приказал выколоть бедняге глаза, дабы тот никогда уже не смог создать второго такого храма".
- Сначала выколол глаза, а потом лишил жизни, или наоборот? Барме и Постнику - выколол глаза или кому-то одному - талантливейшему?
- "У другого автора я прочёл, что храм этот выстроен при Василии Блаженном, и он-то и отдал тот бесчеловечный приказ".
- Совсем вы в Париже рехнулись! Он же - юродивый, уста народа. Некоторые, правда, стесняются этих уст, а зря: у каждой нации - свой Диоген. Нашего звали Василий, Божий человек - Блаженный...
А знаешь, маркиз, ты весь - заимствование, ни одной самостоятельной мысли. И чувства юмора у тебя нет. Француз! в России! - и без чувства юмора! Ох, и трудно тебе будет, дурашка...
- "От Покровского собора мы направились к священным вратам Кремля..."
- Спасским воротам...
- "Дабы не нарушать обычая, истово соблюдаемого русскими, я прошёл под этими сводами, впрочем, не весьма широким, с обнажённой головой".
- Теперь через них не ходят - дабы шапки не ломать, хотя, поверь, они того стоят: через эти ворота в наши дома вошёл мир - долгожданный и прекрасный, в строгой тоге, да мы бы его и в рубище расцеловали.
Маркиз бродил по Кремлю, вошёл в Успенский собор. "В храме этом находится одно из изображений Девы Марии, которое правоверные христиане всего мира приписывают кисти апостола Луки".
- Мы почитаем в ней не столько Деву, сколько Богоматерь.
Собор ему не понравился. "Здание не назовёшь ни величественным, ни светлым, ни красивым... В сии святилища закрыт доступ лишь творениям превосходным".
- Вы ещё не созрели для понимания православной живописи. Теперь, когда наши иконы растащили по белу свету, к ним совершенно иное отношение. Обычное дело: чтобы понять и оценить (в денежном эквиваленте), надо сохранить одно из ста, а то из тысячи творений.
- "Что за удивительное путешествие я совершил: в две недели отдалился от Европы на четыре столетия..."
- Путешествие во времени, сударь. Рады были угодить.
- "Впрочем, у нас в Средние века чувство собственного достоинства было развито куда больше, чем в России сегодня".
- Если чувство собственного достоинства измерять в декалитрах пролитой христианской крови - бесспорно. Кстати, видишь церковь Спаса на Бору - самую древнюю в Москве? Мы снесли её, укоротив нашу историю ещё на полтора столетия. Дабы прослыть современными, необходимо совершать варварские поступки. "Отречёмся от старого мира, отряхнём его прах с наших ног..." Милая песенка, не правда ли? Во время вашей революции все знаменитые - именные - бриллианты короля Людовика были разграблены. Теперь они вынырнули из небытия и обрели новых, вполне законных владельцев. Самые ценные в мире - поддержанные бриллианты...
Пойдём, посмотрим наши сокровища?
- "Кремлёвская кладовая могла бы заменить России летописи, ибо это её история... Невозможно не восхищаться художественным вкусом, а ещё более - политическим умом, с которым устроители музея выставили на обозрение посетителей все ордена и трофеи - выставили, разумеется, не без гордости, но патриотическая гордость - законнейшая из всех...
Кремль без царей - это театр, где погасили свет и оттуда ушли актёры".
- Не сезон, сударь, но спектакли возобновляться - и какие спектакли!
- "Наибольшего почтения, если не наибольшего восхищения, заслуживает корона Мономаха, её доставили ему в Киев из Византии в 1116 году. В Оружейной палате хранятся короны, принадлежавшие некогда властителям держав, покорённых Россией... Россия - страна поэтическая - поэтическая - как скорбь!"
- По кому скорбим, сударь?
- "Польский трон и польская корона также сияют на великолепном императорском небосклоне".
- Видишь, маркиз, у России, оказывается, есть история. И тоже в камнях, но - каких!
- "Император всея Руси со всеми своими тронами и всей своей гордыней - не кто иной, как наследник тех великих князей, что ещё в шестнадцатом веке сносили непомерные унижения".
- Тот самый. Тем весомей результат. Из князя в грязь - раз плюнуть, из грязи в князи - ого!
- "Впрочем, даже на это наследство права его не небесспорны... правители России отнюдь не без причины скрывают русскую историю от русских..."
- Об этом мы уже говорили. История - продажная девка, ты знаешь, кто её покупает.
- "... и охотно скрыли бы её также и от иностранцев".
- От иностранцев ничего не скроешь. Вы русскую историю знаете лучше нас, особенно подробности, исключающие сомнения в вашем участии в нашей истории.
- "Я не думаю, что в Западной Европе нашёлся бы хоть один король, способный обесчестить монархическую власть принятием таких условий, на каких с разрешения повелителей-татар правили московские великие князья. Лучше потерять корону, нежели унизить королевское достоинство - вот, что сказал бы король Франции".
- Чтобы уронить королевское достоинство, надо его иметь.
Маркиз раскипятился, стал кричать, уже не боясь быть услышанным, о трёх веках рабского существования и, наконец, заявил, что русские "стали нацией благодаря варягам".
- Коренной народ твоей страны - галлы - был завоёван римлянами и растворился в романском потопе. А потом ассимилянтов долго, очень долго имели германцы-франки, давшие вам - за усердие - своё имя. Вы давным-давно забыли родной язык и кое-как лопочите на скверной латыни. И то ли ещё будет! Не зазорно тебе, дурашка, заноситься над нами?
Утрись и улыбнись, если ты христианин. Встань и иди.
Словно услышав меня, а, скорее всего, выговорившись, маркиз успокоился.
- "Ни одно из воспоминаний, дремлющих в вашей душе, не поможет вам вообразить Кремль. Эта архитектура внятна только русским".
- Ага, не конвертируемая, значит, архитектура - высший класс!
- "Мономах, живший в одиннадцатом веке, был истинно русский князь. Пётр, по причине своего ложного представления о способах совершенствования нации, сделался данником иностранных держав... в этом городе дремлют семена русской самобытности..."
- Славянофил? Шовинист?
- "В тот день, когда петербургская известь и позолота рассыплются в прах и рухнут в гибельную топь, русский народ сможет зажить собственной жизнью... Константинополь ждёт его!"
- Провокатор! Ты ещё вспомни про славянских братьев, томящихся в неволе. Что ж, освободили мы их, и они каждый раз, когда нам кто-то угрожает, с искренним упорством принимают участие в войнах - на стороне противника. Неблагодарное это занятие - освобождать кого-то. Непатриотическое.
- "Понятие "приличие" - краеугольный камень русского деспотизма".
- Высший свет - носитель деспотии - никогда не соблюдал приличий. Жаль, что ты не познакомился со знаменитыми российскими педерастами - они предметно объяснили бы тебе все прелести деспотизма в отдельно взятой постели. Придворный блеск и этикет - всего лишь мишура, ширма, вход за которую посторонним запрещён. Сегодня закрытая страна преобразована в сеть закрытых клубов - апофеоз демократии и свободы, где о приличии никто не вспоминает.
А Кремль по-прежнему прекрасен...
Маркиз попрощался со спутниками и "возвратился к подножию колокольни Ивана Великого, самого высокого здания в Кремле, чтобы полюбоваться закатом солнца".
- "Размышляя о том, какой ценой этот народ отстоял свою независимость, я радуюсь, и радость моя нимало не оскорбляет праха наших солдат; по силе защиты можно судить о мощи нападения; история свидетельствует, что одно стоило другой, но, будучи неподкупной, добавит, что справедливость была на стороне защищающихся".
БК.
- "Народ-раб страшится своего героизма".
- Нет, маркиз: скромность и чувство хорошо выполненного долга.
- "Растопчин употребил весь свой ум на то, чтобы убедить русских, что он не совершал того героического поступка, в котором обвиняет его Европа. Со своей стороны император Александр не переставал повторять, что никогда не отдавал приказа сжечь свою столицу".
- Ни столицу, ни Москву. Дело - тёмное, хотя и озарено пожаром. А вот скажи, зачем Наполеон пытался взорвать восхитившие тебя кремлёвские стены и колокольню, под которой ты стоишь? Зачем ему - это? Ему - императору самого цивилизованного народа планеты? Объясни. И сопоставь с поведением русских войск в Париже. Так кто из нас - варвар?
"Мне чудилось, будто я вижу, как Иван Грозный с помощью своей сестры и подруги, Елизаветы Английской, пытается утопить в луже крови императора Наполеона!.."
Спустившись с кремлёвских высот на грешную землю, он "вернулся домой разбитый, как человек, только что ставший свидетелем ужасной трагедии, или, скорее, как больной, который видел кошмарный сон и проснулся в горячке".
- Да что ж ты так убиваешься, сердечный? Ну, переплюнул Наполеон в жестокости и русского царя и пошлую девицу Елизавету, стоит ли он твоих душевных мук и страданий? Превзойдут и его - дай срок: мерзости в этом цивилизованном мире хватит на всех...
Маркиз гулял по городу. Мысли его и слова изобиловали повторами.
- "Москва - царство пейзажей... наслаждение, которое доставляет вид Москвы - низшего сорта... Русские любят всё, что блестит... Англию снедает гордыня, Россию пучит тщеславие..."
- Извини - "мучит".
Я таскался за ним, не истирая подошв, прислушиваясь и запоминая.
- "Католическая церковь питает такое великое почтение к неразрывным узам брака, что позволяет замужней женщине уходить в монастырь лишь в том случае, если супруг её в то же самое время принимает постриг или становится священником".
- Ещё совсем недавно, сударь, любой аристократ, вроде тебя, мог заточить в монастырь любого члена своей семьи - без суда и следствия. Француза, отправившего жену по указанному адресу, поздравляли: "С облегчением!"
- "Папа как духовный глава Церкви есть незыблемая опора религиозной свободы во всём христианском мире".
- Восхваляя католическую церковь, берёшь ли ты на себя ответственность за все её злодеяния? Не голословно - извинениями, покаянием, а делом - взять пистолет и застрелиться, призвав последовать твоему примеру католиков всего мира? Молчишь... И не потому, что не слышишь, - ни одного слова о преступлениях Ватикана не найдёшь в твоём опусе, ни одного...
- "Газеты правят миром так же пристрастно, но куда менее добродетельно, нежели священник".
- Не убивают - и на том спасибо.
- "В Москве царит загадочная свобода, которой местные жители пользуются безотчётно".
- Это они не по своей воле, им сверху указано - для тебя стараются...
Весь день он катался по городу, посетил "университет, Кадетское училище, институты Святой Екатерины и Святого Александра, Вдовий и, наконец, Воспитательный дом". Везде "царит военная дисциплина, а жизнь уподобляется монотонному движению маятника". Манеж - "самый большой во всём мире", трактир - "слуги молча подают превосходный чай, какой не найдёшь ни в одной другой стране, кофе и ликёры"...
- "Меня пригласили отобедать в загородный дом... В Москве богачи, как и мужики, живут в бревенчатых хоромах".
- Лес - экологически чистый строительный материал, к тому же под рукой - вон сколько! Вы обещали подкинуть...
- "Обедали мы в саду, причём, для довершения оригинальности стол был накрыт под навесом".
- Дурачок ты, навес для того, чтобы тебя Господь ненароком не обмочил.
- "Непринуждённая беседа позволяет разглядеть в тех из них, кто мыслит, греков, от природы тонких и проницательных".
В двадцать девятом, самом пространном письме, он написал о нас всю правду, или почти всю, или почти правду - судите сами.
- "Вообще мне не показалось, что жители России страдают избытком великодушия".
- Великодушие - у нас в генах, оно действительно не причиняет нам страданий.
- "Более же всего в них расчётливости".
- Расчётливость из нас великодушно выбили, приходится восстанавливать - трудоёмкий процесс, кстати.
- "В других странах дисциплина - только средство, здесь она - цель".
- Русский человек по сути своей - странник, и дисциплинирует его отсутствие денег. Может быть, дефицит денежной массы и есть цель?
- "Хорошо ли, что государь смиряет добрые порывы своего сердца только оттого, что почитает опасным выказывать чувства, слишком резко отличающиеся от чувства его народа?"
- Так кто кого боится: русские - императора или он - своих подданных?
По словам очевидцев Николай всея Руси, прочитав этот абзац, не сдержался и воскликнул, швырнув книгу на стол (или на пол?): "Подлец! И добро бы он нападал на одного меня!"
- Достал ты императора, гордись.
- "Народы нуждаются в том, чтобы им постоянно напоминали: есть нечто превыше земных радостей".
- Покажи мне это "нечто", которое превыше земных радостей? И кто нам должен напоминать, диктовать, указывать? Уж не ты ли?
Молчание...
- "Когда русские держатся любезно, они пленяют вас, как бы сильно вы не были предубеждены против них: сначала вы не замечаете, что очарованы, а потом не можете и не хотите избавиться от этих чар..."
- Ты нам льстишь, сударь.
- "Манеры и речь отличают недюжинных русских людей, причём в наибольшей степени обладают ими те русские, что не бывали за границей, но, живя в России, имели сношения с просвещёнными иностранцами".
- Ты льстишь себе, сударь. Впрочем, на счёт русских, не бывавших за границей, я согласен: у нас много самодостаточных людей, никогда не имевших сношений ни с иностранцами, ни с иностранками.
- "Вы забываете о времени, вы не помышляете ни о делах, ни о заботах, ни о долге, ни о наслаждениях, вы живёте в настоящем... но вы уезжаете, и всё исчезает, кроме остающегося в вашей душе воспоминания. Уезжайте-уезжайте - это надёжнее".
- Беги, сударь, беги - это спасение.
И когда он успел узнать нас, разглядеть, почувствовать? Думается, метод его прост, он сам раскрыл его: "Изображая одного русского человека, вы изображаете всю нацию".
- И с кого ты будешь лепить русский образ? С императора? императрицы? Козловского? князя ***? графини ***? Скажи, звездочёт?
С солдата...
- "По одному солдату под ружьём можно составить представление обо всём полку".
- "Русские - отличные актёры, они умеют играть без сцены".
- Одна моя знакомая актриса говорит: "Весь мир - театр, но как же надоели гастроли!"
Мы - отличные актёры, иногда, правда, переигрываем или заигрываемся...
- "Стоит мне вообразить, что происходит, когда немцы, французы, испанцы, англичане, итальянцы, сталкиваются с прирождённым кокетством русских, как меня охватывает жалость к этим незадачливым чужестранцам, способным хоть на мгновение поверить, что им по плечу роли в здешнем спектакле".
- А как же инвестиции, сударь? Какой спектакль - без инвестиций? Некоторые так надеются на них, что готовы сорвать последние портки, дабы сыграть роль голого короля в очередном зарубежном мюзикле...
- "Кроме России, действие подобных чар мне случилось испытать, пожалуй, только в Польше - ещё одно проявление связи русского и польского народов!.. Поляки - русские, исполненные рыцарского духа и исповедующие католическую веру, с той лишь разницей, что в Польше живут, а точнее сказать, командуют женщины, а в России - мужчины".
- У нас тоже командуют женщины (и даже правили государством, чего в Польше отродясь не было - цени, меченосец!), но только так тонко, незаметно, исподволь, что никакому иностранцу не оценить эту милую игру. Актрисы, сударь...
Не остались в стороне от пристального внимания маркиза "московские юноши".
- "До конца дней они ведут жизнь, какую трудно выдержать в течение полугода... они живут и умирают, не успев заметить, что жизнь..."
- Прекрасна?
- "...что жизнь - серьёзная штука".
- Ты у меня слезу пробил.
- "Они умеют плакать, но не умеют чувствовать себя несчастными... Побеседуйте с ними четверть часа и перед вами промелькнёт целая вселенная... Русские - колдуны: под воздействием их волшебной палочки жизнь превращается в непрерывную фантасмагорию... Если употребить поэтическое выражение Шекспира, русские лживы, как вода".
- Смотри-ка, Шекспир тоже о нас писал - в поэтических выражениях.
- "Москва - тот европейский город, где великосветский шалун чувствует себя всего вольготней".
- И сейчас более, чем когда-либо.
Потом маркиз разглагольствовал о проститутках, которые "убегают со своей добычей, даже не исполнив долга, за который получили плату".
- "В самых постыдных делах потребна своего рода честность".
- Не смеши людей, маркиз. Если дело постыдное, какая же тут честность?
- "У греков и их учеников-русских слово - не что иное, как воровская отмычка..."
- Ты хорошо подумал о том, что сказал? Евангелия - детище эллинов. "В начале было Слово" - и написано оно на греческом языке. А Гомер, сударь? а Платон, Аристотель, Геродот?
Отмычка, естественно, русский национальный инструмент, вроде балалайки. А греков - не тронь. Мы любим греков, а я - так больше французов. Греция - неисчерпаема: в ней есть всё, даже православие. Если заимствовать у кого-то религию, то только у греков.
- "Меня познакомили с неким юношей, судя по рассказам, человеком весьма любопытным".
Любопытным юношей был, конечно же, очередной князь *** - с другими представителями местной фауны маркиз не водился.
- "Его вечно окружает толпа молодых людей, которые, уступая ему в уме и сердечности, имеют с ним некоторое сходство: все они - русские, и с первого взгляда ясно, что никакому другому племени они принадлежать не могут".
Современники наперебой принялись гадать, кто же он, этот "кремлёвский ловелас": Пётр Алексеевич Голицын или Лев Андреевич Гагарин? Оставим их в раздумье и изучим архетип, который характеризует всю нашу нацию.
- "Юный князь *** сделался повесой вследствие трехлетнего пребывания в ссылке на Кавказе; тамошний климат испортил его здоровье".
- Ужасный климат на Кавказе...
- "Неумеренная суровость превратила юного шалопая в зрелого распутника, погибшего для общества, семейства и для себя самого".
"Впрочем, - отмечает маркиз в последующих изданиях своей эпопеи, - после моего отъезда он женился и остепенился".
- Видишь, не всё так плохо. А если б в Сибирь сослали, давно бы детишек имел.
Маркиз нахмурился и написал о собутыльниках князя:
- "Один хвастает тем, что и он, и его братья - дети гайдуков и кучеров своего отца, и поднимает бокал за здоровье всех этих родителей... впрочем неведомых! Другой ставит себе в заслугу родство - по отцу - со всеми горничными своей матери".
- Слияние с народом имеет разнообразные формы. Наша императрица с певчим жила и ничего - без последствий. Что тебя покоробило, мусье? Русские - народ искренний, ничего не скрывают, даже того, чего не было.
Князь *** уезжал. Маркиз вызвался его проводить.
- "Я хочу изобразить вам нашу последнюю встречу. Представьте себе дюжину полупьяных молодцов, с шумными спорами рассаживающихся в три запряжённые четвернёй кареты. Предводитель, стоя в открытом экипаже, играл свою роль с серьёзностью, в которой не было заметно ничего нарочитого... Перед самым отъездом один из его адъютантов, "пробочный генерал", откупорил две или три бутылки, и юный сумасброд щедро потчевал всех желающих лучшим шампанским из всех, какие можно купить в Москве".
- И во Франции - подтверждаю! Как интересно люди живут!
- "Молодой кучер был одет в рубашку из шёлка-сырца - драгоценной персидской ткани. Остальные детали наряда не уступали в роскоши уже названным... У нас элегантнейший из аристократов не носит такого прекрасного платья, каким щеголял этот образцовый кучер. Напоив весь трактир, главарь вертопрахов забавы ради наклоняется к разряженному крестьянину и подаёт ему пенящуюся чашу. "Пей!" - приказывает он. Бедный мужик, не имеющий никакого опыта в подобных делах, не знал, на что решиться".
- Ерунда, нашим мужикам - только налей. Они - опытные выпивохи. Что для них французское шампанское? Сельтерская с сахаром.
- "Тон у моего князя был настолько изысканный, - маркиз закатил глазки, - что, слушая его, я на мгновение забыл, где происходит наш разговор, и решил, что оказался в Версале времён Людовика Четырнадцатого".
Вы прочли этот текст глазами. А теперь повторите вслух - голосом жеманящегося голубого, и услышите маркиза так, как слышал его я. Забавно, правда? Только, прошу вас, не произносите его речей в присутствии посторонних - толерантность, чай, приходится считаться. Как говорил мой дядя: "Что за времена пошли: плюнешь в морду - драться лезут". Скоро в суд потащат...
В рассказе маркиза я не нахожу ничего шокирующего. А вот другой князь, без звёздочек, Пётр Вяземский, почему-то обиделся: "Я очень сожалею, что г-н де Кюстин явился в Россию для того, чтобы разыскивать кремлёвских ловеласов, ветхозаветных дон-жуанов и элегантных кучеров, в обществе которых он распивал шампанское в ходе оргии, о которой мог бы и промолчать из уважения к читательницам". Я думаю, князь Вяземский не прав: каждый ищет что-то по сердцу. А уж читательниц такие описания интересуют ничуть не меньше, чем читателей.
- "Любви без целомудрия не бывает", - заявил маркиз.
- Извечная дилемма: любовь без секса или секс без любви. Я уже говорил, маркиз, и с удовольствием повторяю: предпочитаю совмещать.
- "Защитники русских утверждают, что московские женщины не имеют любовников; не стану спорить: друзья, которых они заводят в отсутствие мужей, достойны какого-нибудь иного наименования".
И он произнёс хлёсткое русское слово, которое слышал у звёздного мальчика. Скажете: слухи? Петербургские слухи - реальнее фактов. Все комментарии к полному изданию эпопеи базируются на слухах и признаниях современников, которые становятся историей так же просто, как подлинные документы.
- Фу, какая пошлость! А ещё - француз... Разве так ты называешь своего дружка Игнация? Дружба, сударь, - превыше всего; чего не сделаешь ради дружбы?
- "Несмотря на все их грехи, они сохраняют здесь то общественное положение, какое утратили бы в любой другой стране, где перед ними закрылись бы двери всех салонов".
- Это ты говоришь, ты?!
- "Видя приём, оказываемый им повсюду, я задаюсь вопросом, что же нужно совершить в этой стране, чтобы утратить уважение общества".
А, может, и вправду превзошли мы французов в разврате, только этого никто не заметил, не отметил, не популяризировал? Глядишь, вместо бульварно-социалистической произошла бы сексуальная революция? Нет, не умеем мы ценить и пропагандировать собственные таланты.
- "В Петербурге солгать - значит исполнить свой гражданский долг, а сказать правду - значит сделаться заговорщиком. Разгласив, что у императора насморк, вы попадаете в немилость. Именно такая судьба постигла князя Долгорукова, автора невинной брошюры "Заметки о главных родах России". Сочинитель дерзнул предать печати то, что известно всему свету, а именно, что род Романовых уступает в знатности роду Долгоруковых, что избрание Романовых на российский престол в начале семнадцатого века не вполне законно".
- Брошюра эта по свидетельству Якова Толстого "изображает русское дворянство в самых гнусных красках, как гнездо крамольников и убийц".
Но кто же он такой - Пётр Владимирович Долгоруков? Представитель рода, который побивал генеалогией Романовых, правда, в меньшей степени, чем Бурбоны Бонапарта. Сам Пётр Владимирович являлся личностью наигнуснейшей: шантажист, пасквилянт. Уже после твоей смерти, маркиз, во Франции состоялся суд, в ходе которого были удовлетворены все претензии князя Воронцова к князю Долгорукову, обвинённому в вымогательстве, шантаже и фальсификации на генеалогической ниве.
Наш "Колокол" - набат! - защищая Долгорукова, писал: "До нас доходят крики радости русской аристократической сволочи, живущей в Париже", как будто Долгоруков не был таковым. Иван Тургенев осадил Герцена: "Долгоруков (между нами) нравственный урод... Его надо было поддержать в силу принципа". Принцип у нас всегда на первом месте, поэтому так много уродов. "Он будет лезть к тебе в самую глотку, - продолжал Тургенев, - но ты отхаркаешься".
И самое интересное. Долгоруков был истым педерастом и в 30-ые годы входил в близкий круг Геккерна. Дантес, совокупляясь с женщинами, вёл наступательные бои, а с приёмным отцом, Геккерном, - оборонительные. А ты, маркиз, активный партнёр или пассивный? Ах, универсальный... мастер...
Так вот, Пушкин умер, убеждённый в том, что вдохновителем создания шутовского диплома, опорочившего честь и достоинство жены поэта, был Геккерн, а исполнителем - кто-то из ближнего круга. В двадцатом столетии графическая экспертиза почерка установила автора двух сохранившихся подлинников пасквиля - им оказался Петр Владимирович Долгоруков. Так что не отхаркаемся - в самую глотку влез, сволочь!
Как видишь, маркиз, наши аристократы ничем не отличаются от ваших. Обидно...
- "В каком ослеплении государство, чьи нравы годны самое большее для того, чтобы цивилизовать бухарцев и киргизов, осмеливаются притязать на руководство миром? Вскоре Россия возжаждет не только уравняться в правах с прочими нациями, но и вознестись превыше их.. Ни во что не ставя успехи, достигнутые европейской цивилизацией за последние тридцать лет, она пожелает, она уже желает предводительствовать в западных собраниях".
- Тридцать лет, говоришь? Что ж, отсчитаем назад - 1809 год, наполеоновская эпоха. Ну, и куда завела европейская дипломатия цивилизованное сообщество? В Россию. А через пять лет Россия во главе этого сообщества явилась в Париже, где неразумные французы - сиречь современные хазары, срубив голову законному королю, возвели на престол истинного супостата. И был бы французом, а то плесень какая-то. Мы его в армию не взяли - поручиком, а вы на него молитесь, сектанты.
Так что - не мы пришли, а вы привели нас за руку в Европу - надолго, навсегда, потому что без нас вам никогда не справиться с заразою, рождаемой в ваших прогрессивных недрах. А уж сколько раз России придётся спасать Францию, ты даже не представляешь! Была бы моя воля, никогда бы этого не случилось - не стоит твоя распрекрасная страна капли крови Русского солдата.
И тут маркиз, озлобясь, понёс несуразное:
- "В Европе дипломатия положила себе за правило быть искренной".
- Т-с-с, не так громко - люди засмеют...
- "Законопослушный подданный - наилучший из патриотов".
- Аксиома, сударь. Аксиома, признанная во всём мире, только не в России. Да не переживай ты так: наше величие - не мания, а детская переоценка сил. А правит миром сейчас совсем молодой народ, не имеющий ни аристократов, ни национальных традиций, ни собственного языка, но - очень нахальный и очень богатый. Европа сейчас - вся! - вассальна этой державе. А на подходе следующий народ - самый многочисленный в мире. Вы, европейцы, пишете на бумаге, которую эти варвары изобрели, и воюете с помощью пороха, который они придумали. Я их тебе не назову, чтобы ты не лишился изысканного дара речи.
Француз побухтел ещё немного: "Добро русский делает напоказ, зло исподтишка... русский похож на кота, который старается сожрать мышь"...
Потом, на десерт, уже без всяких благоглупостей, как любил выражаться коммунистический самозванец, маркиз выдал - в пику ему, русофобу, - бессмертный панегирик или эпитафию (по выбору):
"Одна из самых пленительных черт, отличающих русских, - это их способность пренебрегать любыми возражениями; для них не существует ни трудностей, ни препятствий. Они умеют желать. В этом простолюдины не отличаются от дворян с их почти гасконским нравом; русский крестьянин, вооружённый неизменным топориком, выходит невредимым из множества затруднительных положений, которые поставили бы в тупик наших селян, и отвечает согласием на любую просьбу".