Мы ехали "по знаменитой дороге, которые русские да, я думаю, и иностранцы называют лучшим трактом в Европе. Английская коляска удобна поначалу, но со временем начинаешь испытывать потребность в русском экипаже, лучше приспособленном к быстрой езде и твёрдой дороге".
Я уже говорил о методе поддержки отечественного производителя. Когда-то мы это умели.
- "Русским далёко до принятия закона, защищающего животных от дурного обращения людей, какой существует у англичан; у русских в защите нуждаются прежде всего люди, а не собаки и не лошади".
- Действительно, сударь. Сейчас предпочитают заводить собак, а не детей. Нужен ли закон для защиты людей? Если человек - животное, да.
- "Мой фельдъегерь, ливонец по происхождению, на моё счастье говорит по-немецки. У него лёгкая походка, но чрезвычайно медлительный ум".
- Они живут в другом измерении, сударь. А счастье такая обманчивая вещь. Плюнь...
- "Хотя он и отлично вымуштрован, сразу видно, что он не русского происхождения. Коренные русские изначально были достойнее, чем метисы, которые охраняют ныне подступы к этой северной стране".
- Метисы, сударь, принесли славу Франции... в футболе. Это - единственная победа в минувшем столетии, которой можете гордиться твоё отечество. Что касается ливонцев, защитники они хреновые. Ливонцы теперь в линии нападения, но в другой команде - трансферты, знаешь ли. Кстати, из тех двадцати офицеров, которых тебе представлял император, верных отечеству остались первых двое. Да и то - за деньги...
Маркиз увидел дорогу, идущую параллельно главной. Он потребовал у фельдъегеря объяснений.
- Это запасная дорога, предназначенная для прогона скота и путешественников, - ливонец хитро усмехнулся, помянув и тех и других вкупе, - в те дни, когда император или члены императорской фамилии едут в Москву.
Маркиз недоверчиво покосился на него и возмутился:
- "Король, который говорил: "Франция - это я", останавливался, чтобы пропустить стадо овец!"
- Увы, мусье: что дозволено императору, не дозволено королю.
Но тут сломалась коляска.
- "Покуда её чинят, я от нечего делать пишу вам всё, что мне приходит в голову".
В голову, как в дом свидания, посещали беспутные мысли. Один пассаж мне показался интересным:
- "Если ложь вызывает моё негодование, значит, я родился для чего-то другого, потребности моей натуры слишком благородны".
БК (без комментариев).
Уж не Гуровскому ли Игнацию предназначены все эти письма?
Наконец, коляску отремонтировали.
- "Придётся мне впредь быть осмотрительнее и отказаться от быстрой езды; я стараюсь выучить, как сказать по-русски "тише", другие путешественники, наоборот, подгоняют ямщиков".
- Значит и ты живёшь в другом измерении. Не читал ты Гоголя, и, зная одно только русское слово "тише", не стоит и начинать. А может читал?
- "Кони рассекают воздух, клубы пыли словно брызги бушующих волн, вздымаемые кораблём, прочерчивают путь коней, которые летят, почти не касаясь земли".
- М-да... Далеко тебе до русского современника... "Клубы пыли словно брызги"... И Гоголь - не конвертируем...
- "Человек не в силах удерживать на одной линии столько повозок, каждую из которых несёт норовистая лошадь. Независимость в России - привилегия животных".
С распространением автомобиля стало очевидно: лошади здесь ни причём. Независимыми от правил дорожного движения оказались водители. Гаишники ещё долго не останутся без работы.
- "Русские - светловолосые цыгане".
- И немые к тому же.
- "Каким образом народ, так жестоко обделённый природой, сумел так далеко уйти по пути цивилизации?"
- Быстро ехали, сударь. Слишком быстро...
- "Укрепление мощи москвитян принесло цивилизованному миру лишь страх нового вторжения".
- О, Боже! - вскрикнул я и на время покинул маркиза.
В больших дозах он утомителен. Я обгладываю его до косточек, как пиранья, и потому он чрезмерен.
Отдышавшись, вернулся.
- Русские, сударь, выполняли в Европе историческую миссию. Нашими стараниями она приобрела очертания и ментальность, которым гордится сегодня всё, как вам кажется, агрессивно прогрессивное человечество. Мы выпустили избыточный пар из Швеции, Речи Посполитой, Оттоманской империи, проветрили континент от французского и германского националистического смрада, не требуя причитающихся дивидендов - широка натура русского человека. Пора на покой. Будем возделывать собственный огород, небольшой такой огородик, порядком запущенный за столетия миссионерской деятельности... На жизнь, я думаю, хватит...
- "Деревенские жители не кажутся мне весёлыми, но нельзя сказать, что вид у них несчастный. Крестьяне меньше всех страдают от отсутствия свободы".
-Крестьяне составляют девяносто процентов жителей империи. Остальные проценты - действительно исстрадались.
- "У русских есть дар, даже талант равновесия".
- Если бы.
- "Русский народ наделён природным изяществом, грацией, благодаря которой всё, что он делает, всё к чему прикасается или что надевает на себя, приобретает неведомо для него и вопреки ему живописный вид".
- Ох, уж эти русские - даже когда у них что-то получается, всё не по своей воле.
- "Если обрядить русских в платье парижских рабочих, то платье это будет радовать взор..."
- Зачем же русских одевать в платье парижских рабочих? Нам подавай аристократические наряды.
- "...впрочем, русские никогда не придумали бы одежду, настолько лишённую вкуса".
- Вот именно. Поэтому большинство кутюрье окопались в Париже.
- "Европейская кровать кончается на Одере", но "я всюду вожу с собой кровать - шедевр русской промышленности". И далее: "Национальный головной убор русские женщины носят на праздниках. Это своего рода кивер, вернее, высокая диадема... Этот венец не похож ни на один головной убор в мире", но: "если он что и напоминает, это башню Кибелы".
- И где ты видел башню Кибелы?
Маркиз соткан из противоречий. Почему же он нам отказывает в этой милости?
Сарафаны ему не понравились. "У русских крестьянок получается талия, которую даже нельзя назвать талией, она до того завышена, что проходит над грудью. Это издержки нашей моды времён Директории... не то чтобы русские женщины подражали нашим француженкам..."
- Нет, конечно. А зачем тебе талия, мусье? Чтобы нащупать задницу?
- "Я встретил несколько женщин, восхитивших меня своей совершенной красотой. У них нежные, белые лица; румянец просвечивает сквозь чрезвычайно тонкую и прозрачную кожу. У них ослепительно белые зубы и - большая редкость! - идеально правильной формы рот, изящно очерченные, как у античных статуй, губы; глаза у них чаще всего голубые, но раскосые; они слегка на выкате и выражают лукавство и врожденную непоседливость, свойственные славянам, которые обычно хорошо видят то, что находится сбоку и даже за спиной, не поворачивая головы".
- Во как! В общем - голубоглазые лукавые насекомые!
- "Вы думаете, девушка в присутствии императора думает о своих сердечных делах? Вы ошибаетесь: она думает, как добиться повышения для брата".
- Сугубо одесское построение фразы. Быть может, одесситы переняли эту лексику у герцога де Ришелье?
- "Тяга к подражанию в них так сильна, что они простодушно обижаются, когда слышат, что их страна не похожа ни на какую другую: своеобычность, которая кажется нам достоинством, представляется им пережитком варварства".
- Золотые слова, сударь! Пройдёт ещё сотня лет - и мы все будем под одну гребёнку...
- "Русским далёко до сегодняшних французов, ибо мы свободно говорим обо всём, меж тем как русские не говорят ни о чём".
- Постой, постой! Чуть ранее ты говорил: "Ужасное русское общество изобилует контрастами: многие люди говорят между собой так свободно, словно они живут во Франции: это тайная свобода - их утеха". А знаешь, всякая свобода - тайная, так же как твои утехи.
- "Ловкость присуща русским во всём, в том числе и в воровстве".
- Ну всё, маркиз, ты меня достал! Знаешь, что сказал твой хвалённый Талейран, когда его назначили министром внешних сношений? "Теперь надо сделать состояние. Гигантское состояние". Наши реформаторы в своё время помянут Талейрана добрым словом. Может быть, даже выпьют за учителя.
- "У них не принято возвращаться домой с пустыми руками".
- Пусть тащат, сударь. Спроси любую женщину, и она скажет: хуже, когда тащат из дому. А если наш дом - Россия?
И тут маркиз выдал такое, что вяли уши: он вскрыл русско-масонский заговор.
- "У русских женщин любовь на втором месте".
Я попытался было возразить:
- Побойся Бога, маркиз! Где ты видел женщин, у которых любовь на втором месте? Может быть у француженок? Так у них на первом месте даже не блядство, а брачный контракт. И вообще, тебе ли рассуждать о женщинах?
Тщетно: на первом месте у русских женщин политика и шпионаж.
- "В России существует целая сеть женской дипломатии, и Европа, быть может, недооценивает этот особый способ влиять на политику. Благодаря своей армии двойных агентов, политических амазонок, русский двор собирает сведения, получает донесения и предупреждения".
Ну что тут скажешь? БК.
Маркиз любил повторять: "Россия - империя каталогов; она замечательна, если читать её как собрание этикеток; но бойтесь заглянуть дальше заголовков!"
Теперь же, обозревая окрестности, заметил:
- "В мою задачу не входит примирять противоречия, я должен изображать контрасты".
- Но это и будет каталожная Русь.
- "Я хулю либо хвалю всё, что вижу: мне мало рисовать, я хочу судить".
- Понятно - выездное заседание суда продолжается.
- "Добродетели, пороки, преступления рабов отнюдь не то же самое, что добродетели, пороки, преступления свободных людей".
- Какая глубокая мысль! Можем ли мы надеяться, что ты не сошлёшь нас всех в Сибирь? Кроме императора, конечно, и его августейшей супруги.
- "В такой стране, как Россия, варварство носится в воздухе".
Я с ужасом глянул вверх, но кроме двух знакомых пташек, ничего опасного не заметил.
- "Грустные мелодии ямщиков напоминают мне пение псалмов в наших церквах, вернее даже, гнусавые голоса старых евреев в немецких синагогах".
- Эка, куда тебя занесло! В немецкую синагогу!
А вокруг "страна, где природа не создала ничего, а искусство произвело только наброски да копии"... То ли дело - католическая Испания, "где самый своеобразный, самый весёлый, самый свободный народ ведёт глухую борьбу против самого мрачного правительства, где все вместе танцуют, где все вместе молятся, ожидая, когда начнётся всеобщая резня и разграбление церквей..."
- Типун тебе на язык. Уж лучше останемся варварами...
- "Коляска моя оставалась открытой всю ночь, а я в полудрёме не заметил коварного действия северной росы... У меня болели глаза, я видел всё в тумане..."
- Ерунда, маркиз, пройдёт. Это - от перенапряжения. Ты излишне пристально высматривал наши особенности.
- "Я вспомнил князя ***, который, проведя ночь в открытом поле, через сутки ослеп. Это было в Польше".
- В Польше - может быть, но не у нас.
Ан нет: "Болезнь эта превратилась в хроническое воспаление глаз, от которого я страдаю и поныне".
- И что за сволочная страна такая! Ну, всё против французов - и роса и морозы! И даже Кутузов!
- "Каждое своё послание я прячу как можно надёжнее. Все мои предосторожности окажутся тщетными, если меня арестуют и обыщут коляску".
- Не обыщут, мусье, не беспокойся.
На следующей остановке: "Посмотрели бы вы, как старательно прячу я свои писания, ибо любого моего письма... довольно, чтобы меня отослали в Сибирь. Это письмо я спрячу за подкладкой моей шляпы".
- "Полистав мою книгу, они не станут её читать; они изымут её из обращения и запретят всякое упоминание о ней; эта книга не будет существовать, они сделают вид, словно для них и у них она не существует".
- А что я делаю рядом с тобой на лучшей в мире дороге?
- "Не то, чтобы русскую нацию в целом заботило, что о ней говорят и думают, нет..."
- Дошло, наконец?
- "...но несколько самых влиятельных родов снедаемы ребяческим желанием перекроить европейскую репутацию России".
- Аристократы, маркиз, что с них возьмёшь? Согласись, аристократами не становятся - они пребывают во веки веков или прибывают издалека. Как Рюрик. Смешно думать, что Рюрик не был аристократом до того, как его пригласили княжить в наши края - кому бы он был нужен, если б не родовитая сажень в плечах и голубая кровь на запястье, отворённом для демонстрации знатного происхождения? А первым аристократом был Адам. То, как он поступил с Евой (а заодно и с Богом), убеждает меня в этом мнении.