Во многих странах, где говорят по-английски, знают и любят великого
шотландского поэта Роберта Бернса. Строки его стихов разлетелись по всему
cвету. Их знает наизусть шотландский народ, их цитируют оксфордские профессора,
они cтали надписями на плакатах и лозунгами в борьбе за мир. Существуют
многочисленные клубы его имени. Так, например, Всемирный Бернсовский
Клуб насчитывает более 80 тысяч членов. На страницах его сайта ежемесячно
бывают от 90 до 250 тысяч посетителей. Сюда заглядывают почитатели Бернса
из США, Канады, Японии, Бельгии,Нидерландов, Новой Зеландии, Дании,
Cаудовской Аравии, Франции, Германии, Южной Африки, Швейцарии, Италии,
Швеции, Российской Федерации, Индии, Сингапура, Аргентины, Бразилии,
Болгарии, Чешской Республики, Эстонии, Гонконга, Индонезии, Ирландии,
Филиппин, Польши, Испании, Тайваня, Австрии, Эквадора, Египта, Греции,
Литвы, Люксембурга, Норвегии, Таиланда, Замбии и, конечно, Великобритании.
Бернсовские клубы существуют во многих странах мира, в том числе
и в России, где самым знаменитым является Шотландский Культурный Центр
в Москве "Каледонский клуб". Он был создан в 1994 году и ставит своей
задачей популяризацию шотландского историко-культурного наследия в России,
с одной стороны, и российской истории и культуры в Шотландии, с другой
стороны. Необходимо подчеркнуть, что Московский Каледонский Клуб стал
первой негосударственной организацией в России, сосредоточившей свои
усилия на шотландском направлении российско-британских культурных отношений.
Лесли Кэмпбелл, экономист Всемирного Банка, в одном из своих
докладов сделал вывод: "То, что Роберт Бернс приносит экономике Шотландии
157.27 миллионов фунтов стерлингов - совсем неплохо для поэта-пахаря".
Его вклад в экономику страны только от туризма составляет около 100
миллионов. Бард, который оставил после своей смерти долг в 14 фунтов -
приносит еще 50 миллионов дохода по всей стране за счет сувениров и
бернсовских мемориальных вечеров.
Профессор Кэрол Мак Гэрк из университета в Нью-Йорке утверждает,
что Бернс был более чем поэтом, он был идолом своего времени.
Более 50 памятников установлено поэту во всем мире, в том числе -
15 в Шотландии, 15 в США и более 20 в других странах.
На родине Бернса, в Шотландии, почти в каждом доме можно найти
томик стихов Бернса, его портрет, висящий на самом почетном месте. Каждый
шотландец с охотой, любовью и воодушевлением прочтет вам наизусть сотни
строк из стихов Бернса. В мемориальные даты в многочисленных бернсовских
клубах устраивают праздничные ритуалы, возникшие еще на рубеже XVIII и
XIX веков. Собравшиеся на празднество люди поют его песни, читают его
стихи, танцуют традиционные шотландские танцы. Выполняется освященный
обычаем церемониал с его забавными и торжественными подробностями.
Под звуки волынки подается национальное блюдо, знаменитый, увековеченный
Бернсом деревенский пудинг - Хаггис, приготовленный из потрохов
и овсянки. Председатель торжества, приветствуя блюдо, читает обращение Бернса
"К Хаггису". А когда шотландцы завершают собрание, запевают волынки, люди
берутся за руки и поют слитно самую знаменитую в мире прощальную песню Бернса,
прославляющую благородное чувство человеческой дружбы - "Забыть ли прежнюю любовь?"
Стихи и песни Бернса вплетаются в каждый из традиционных тостов. Они давно стали
чем-то привычным и необходимы, как воздух. Поэт прочно вошел в жизнь простых людей
своей родины. Слова из его стихов вошли в поговорки, его песни вернулись в народ.
"Бернс умел находить алмазы народного творчества и, шлифуя их на оселке
своего чудесного таланта, возвращал их народу сверкающими бриллиантами", - писал о
Бернсе поэт-песенник Лебедев-Кумач.
Эта подлинная народность, демократизм, простота и задушевность его
творчества снискали ему любовь народа во всех странах, и особенно в России,
где издавна наблюдается все возрастающий интерес к его поэзии. Творчество
Роберта Бернса нисколько не устарело для нас, людей иной страны, иной эпохи.
Бернс близок и понятен своим глубоким патриотизмом и жизнеутверждающим
гуманизмом, своим пафосом и искренней верой в неиссякаемые силы народа.
Поэзия Бернса волнует нас лиризмом и задушевностью, высокой музыкальностью
и подлинной народностью, она рождает видимость форм и ощущение запахов.
"Когда читаешь стихи и песни Бернса, кажется, что погружаешься в большую
охапку ароматных полевых цветов. Поэзия овеяна мятой и медом. Она светится
солнцем и здоровьем" - писал Лебедев-Кумач.
В России Бернс известен давно. Одно из первых суждений русской
критики о его творчестве изложено во вступительной статье к "Собранию
образцовых русских сочинений и переводов в стихах, изданному Обществом
любителей Отечественной словесности", и составленному Профессором
Срезневским. В 1800 году в журнале "Иппокрена" было напечатано переведенное
прозой стихотворение Бернса" В честь Томсона". В числе первых русских
переводчиков Бернса должен быть назван Иван Козлов (1779-1840). До сих пор
широко известен его романс "Вечерний звон".В 1829 году он выпустил
отдельным изданием стихотворение "Сельский субботний вечер в Шотландии",
которое в подзаголовке сам определил, как "вольное подражание Бернсу".
В 1829 году в журнале "Московский телеграф" А.Н.Полевого появилась статья
о жизни и сочинениях Р.Бернса. Автор статьи впервые сообщает русскому
читателю биографию шотландского поэта и указывает на Козлова, как переводчика,
который знакомит русскую публику "с сим замечательным поэтом". Интересно,
что в статье дается так же критика перевода Козлова, который, по замечанию
автора статьи, не понял характера Бернса и представил его русскому читателю
в превратном виде. Автор статьи упрекает Козлова в том, что он увидел в
шотландском поэте только идиллика, что он "почел Бернса простым крестьянином,
который, между прочим, напевает на поэтической свирельке. Это почитаем мы
главною ошибкою русского перевода, - продолжает автор статьи, - ибо он
напоминает нам не пламенного певца Шотландии..., а простого поселянина,
очень мило рассказывающего о своем сельском быте". Ему, очевидно, были
знакомы произведения Бернса, носящие совершенно иной характер, чем те,
которые были переведены на русский язык Козловым. Он критикует перевод
Козловым поэмы "Субботний вечер поселянина" за искажение смысла бернсовских
строк и отмечает более удачный перевод" К полевой мыши" - перевод, в котором
Бернс виднее и понятнее для русского читателя. В 1835 году появился новый
перевод Козлова "К полевой маргаритке", передающий естественность и задушевность
интонации подлинника. В 20-е и 30-е годы XIX века в русских журналах "Телескоп",
"Отечественные записки", "Библиотека для чтения" и др. появляются отдельные
статьи о Бернсе. Так в 1837 году в журнале "Библиотека для чтения" была
помещена статья "Роберт Бернс", принадлежавшая О.И.Сенковскому. В статье
был приведен оригинальный опыт перевода "Джона Ячменное Зерно" в стиле
русской народной былины. Баллада Бернса была озаглавлена переводчиком
"Иван Ерофеевич - Хлебное Зернышко".
Первые строки звучали так:
"Было три царя на Востоке",
Три царя сильных и великих,
Поклялись они, басурманы,
Извести Ивана Ерофеевича - Хлебное Зернышко".
Стихотворения Бернса читал и А.С.Пушкин. В библиотеке поэта сохранился
томик стихов Бернса - правда, он разрезан только до 23 страницы - видимо,
Пушкину нелегко было читать эти стихи, потому что многие из них были
написаны на шотландском наречии. В 1832 году 18-ти летний Лермонтов
перевел четверостишие, которое Байрон поставил эпиграфом к "Абидосской невесте":
"Если б мы не дети были,
Если б слепо не любили,
Не встречались, не прощались,
Мы с страданьем бы не знались".
(По поводу высокой художественности перевода этcой строфы существуют сомнения.
Даже проверка орфографии в Word'е в сочетании "с страданьем" выдает ошибку,
не говоря уже о пересыщенности глагольными рифмами).
В 1847 году о Бернсе писал человек, чья поэтическая судьба более
всего напоминает его судьбу - великий украинский поэт Т.Г.Шевченко.
Он пишет: "А Бернс все-таки поэт народный и великий". И далее указывает,
"чтоб знать людей, то надо жить с ними. А чтоб описывать их жизнь, то
необходимо самому стать человеком, а не марателем бумаги". Т.Шевченко
понял в Бернсе главное - его близость к народу, его доступность.
В середине XIX века появляется ряд статей о Бернсе и новые переводы его
произведений, выполненные В.С.Курочкиным, одним из лучших переводчиков
того времени, известным сатирическим поэтом, прославленным переводчиком
песен Беранже. К тому же периоду относятся и переводы выдающегося деятеля,
друга и соратника Чернышевского и Добролюбова, революционно-демократического
критика и публициста Михаила Ларионовича Михайлова (1829-1865). Михайлов
много переводил из английских поэтов. Он выбирал стихи, близкие ему по духу:
поэт-революционер, он полюбил в Бернсе такого же бунтаря. В своих переводах
он великолепно передал вольнолюбивый пафос поэзии Бернса, и широту его
мужественного, жизнеутверждающего гуманизма, и тот дух борьбы и действия,
который характерен для его лучших произведений. К сожалению, Михайлов перевел
лишь 10-15 стихотворений поэта: тюрьма и ссылка рано положили конец его
политической и переводческой деятельности.
В 1860 году в статье, посвященной "Кобзарю", Т.Шевченко, Михайлов
назвал Бернса "замечательным народным поэтом" и писал, что силой поэтических
чувств, глубоким сердечным пониманием лишений и нужд, печалей и радостей
народных, безыскусственным, прямым и ясным складом мысли и речи" Бернс,
Шевченко, Кольцов близки друг другу. Михайлов перевел "Джон Андерсон,
сердечный друг", "К полевой мыши", "К срезанной плугом маргаритке",
"Пахарь", "Джон Ячменное Зерно", "Злая судьба".
Высоко ценил поэзию Бернса великий русский критик В.Г.Белинский,
ставя имя поэта в один ряд с именами выдающихся писателей и поэтов
прошлого, чье творчество составляет богатейшую сокровищницу лирической
поэзии.
В 50-е годы XIX века знакомится с творчеством Бернса и А.Н.Некрасов.
Поэт огромного поэтического мастерства, он чувствовал, что переводы
Михайлова все же не передали того волшебства, того поэтического
совершенства Бернса, с которым сам Некрасов, не знавший английского
языка, судил со слов И.С.Тургенева, горячего поклонника Бернса.
В письме в Спасское к Тургеневу от 30 июля 1855 года Некрасов пишет:
"И вот еще к тебе просьба: у меня явилось какое-то болезненное желание
познакомиться хоть немного с Бернсом, ты когда-то им занимался, даже
хотел писать о нем; вероятно, тебе будет нетрудно перевесть для меня
одну или две пьесы (прозой, по своему выбору). Приложи и размер
подлинника, означив его каким-нибудь русским стихом... - я, может
быть, попробую переложить в стихи. Пожалуйста, потешь меня, хоть
страничку пришли на первый раз". Тургенев ответил через 10 дней:
"Я уверен наперед, что ты придешь в восторг от Бернса и с наслаждением
будешь переводить его. Я тебе обещаю сделать отличный выбор и
метр приложить, - Бернс - это чистый родник поэзии". А Некрасов
в письме А.В.Дружинину от 6 августа 1855 года сообщает: "Тургенев,
спасибо ему, взялся мне переводить из Бернса".
Однако переводы Некрасова из Бернса до сих пор не известны.
Тем не менее, журнал "Современник", руководимый Некрасовым,
неоднократно знакомил русских читателей с Бернсом.
К этому периоду относится и упоминание о Бернсе Огаревым в
предисловии к сборнику "Русская потаённая литература"
(Лондон, 1861), где он писал об особой популярности Бернса
среди шотландского народа и ссылается на Бернса, как на пример
истинно народного поэта.
В конце XIX века, в связи со 100-летием со дня смерти Бернса,
в России наблюдается новый подъем интереса к поэту. На страницах
русских журналов "Русское богатство", "Русская мысль", "Образование",
"Вестник Европы" появляются новые статьи и переводы И.И.Новича,
О.Чюминой, О.Михайловой, А.Федорова. В статье М.Цебриковой,
помещенной в журнале "Мысль" говорится: "Народ будет повторять
его песни... потому, что в них он найдет выражение своего чувства,
своей мысли, своей жизни". Автор подчеркивает, что поэт в своих
песнях высказывает все горе, которое веками накопилось на сердце
народа, повторяя, "мы имеем право на лучшую долю".
Выходят и новые переводы. В 1897 году в Москве было издано отдельной
книжкой собрание стихов Бернса. В 1904 году в "Дешовой библиотеке"
вышел более полный сборник "Р.Бернс и его произведения в переводах
русских писателей". Цена этой книжки была всего 20 копеек - она была,
таким образом, доступна самому широкому кругу читателей. Подбор поэм
и стихотворений давал достаточно верное представление о творчестве
Бернса.
В 20-е годы XX века Бернса переводили Эдуард Багрицкий и
Т.Л.Щепкина-Куперник, которые значительно расширили знакомство
русского читателя с шотландским поэтом. В переводах Багрицкого и
Щепкиной-Куперник Бернс предстает перед русским читателем, как
замечательный бытописатель шотландского народа, тонкий и
проникновенный лирик, глубоко понимающий и любящий природу.
Но настоящее признание, настоящую любовь русского читателя
Бернс завоевал в переводах С.Я.Маршака. "Маршак сделал Бернса русским,
оставив его шотландцем", - писал поэт Александр Твардовский.
Он перевел 216 стихов и песен Бернса, и поэт заговорил на чужом
языке с той же удивительной свободой и подкупающей простотой,
с какой говорил на родном шотландском наречии. Переводы Маршака
разбили миф о якобы "непереводимости" некоторых поэтов. Роберт
Бернс - один из самых трудных для перевода поэтов. Он тонкий и
опытный мастер. Многообразие изобразительно-выразительных средств,
оригинальная рифма, своеобразный ритм народной песни (то напевный,
то чеканный), игра слов, меткие выражения, ставшие поговорками,
глубокая фольклорная основа, вылившаяся в многогранную форму
бернсовского стиха, - все это ставит перед переводчиком большие
трудности. Бабух сравнивает произведения Бернса по трудности
перевода с комедией Грибоедова "Горе от ума" и поэмой Некрасова
"Кому на Руси жить хорошо".
Бернс труден для перевода, но не непереводим. Это еще
раз доказал С.Я.Маршак. Переводчик необычайно сильно выразил
в русском языке все особенности бернсовской поэзии. Он сумел
передать меткость мысли, музыкальность стиха, сочетание
естественной разговорной речи с мелодичностью, силу сатиры,
остроту эпиграммы. Легкость шутки и глубокую задушевность песни.
Как удачно заметил Морозов, в переводах Маршака звучит многогранные
интонации живого голоса Роберта Бернса, - "то гневные, то ласковые,
то лукаво-насмешливые, то едкие". "В маршаковских переводах не
чувствуешь ничего переводческого, - пишет К.Чуковский. - В них такая
добротность фактуры. Такая богатая звукопись, такая легкая, свободная
дикция, какая свойственна лишь подлинной оригинальной поэзии, -
так часто, в самом деле, у читателя возникает иллюзия, Будто
Бернс писал стихотворения по-русски". Самую высокую оценку
переводам С.Я.Маршака дал А.Твардовский, указавший на то, что
переводы поэта "выполнены в том поэтическом ключе, который мог
быть угадан им только в пушкинском строе стиха, чуждом каких бы
то ни было излишеств, строгом и верном законам живой речи".
Его русский стих безукоризнен (в то время как в великолепных
переводах Михайлова и Багрицкого все же встречаются порой кальки).
Он передает ту глубоко народную речь, которая составляет основу
поэзии Бернса. Сохранившиеся в архиве поэта варианты переводов
дают возможность познакомиться с процессом его работы над ними.
Как правило, первоначальный вариант по своим формальным признакам
(количеству строф, стихотворных строк в строфе, размерам
произведения и т.д.) более близок к тексту оригинала. Сличая
автографы, Можно совершенно точно установить, что, делая иногда
десятки вариантов переводов того или иного стихотворения,
Маршак стремился к одному - "верно выразить мысль и чувство"
оригинала. И только тогда, когда это ему удавалось, оказывалось,
что форма для данного произведения найдена верно. Маршак считал,
что важнее всего передать подлинный облик переводимого поэта,
верно отразить его эпоху и национальный колорит его произведений,
волю, душу, характер, темперамент поэта.
Маршак утверждал, что поэт-переводчик должен как бы
перевоплотиться в автора и, во всяком случае, влюбиться в него,
в его манеру и язык, сохраняя при этом верность своему языку и
даже своей поэтической индивидуальности. Маршак подчеркивал, что
хороший переводчик невольно и неизбежно отражает и свою эпоху,
и себя самого. Таков был незыблемый принцип Маршака-переводчика.
Он всегда стремился к передаче мелодии подлинника, его музыкального
строя, который таил в себе глубокое обаяние. Сохраняя музыкальность
и напевность бернсовского стиха, своеобразный ритм, внутреннюю рифму,
подхват в первой строке последующей строфы, С.Я.Маршак добивается
удивительного звукового совпадения с подлинником. Переводчик
сохраняет меткость сатиры антиклерикальных стихов, сочность
"бытовой детали" поэм, неожиданность колющего "острия" эпиграмм.
Несмотря на наличие замечательных переводов Маршака,
в 1963 году издательство " Советская Россия" выпустило книгу "Роберт
Бернс, песни и стихи в переводе Виктора Федотова". Книга знакомила
читателя со значительным количеством стихотворений Бернса,
которые не переводил Маршак. И даже те стихотворения, которые
ранее переводились Маршаком, в переводе Федотова имеют свой
оригинальный и очень часто не уступающий маршаковскому вариант.
В 1999 году в издательстве "РИПОЛ КЛАССИК" вышла книга
"Роберт Бернс", Собрание поэтических произведений с комментариями
Е.В.Витковского-М. По утверждению составителей сборника, "это
издание является наиболее полным собранием поэтических произведений
Р.Бернса из числа когда-либо предпринимавшихся на русском языке и
охватывает почти три четверти того, что было создано им в поэзии".
В сборнике представлено 392 перевода различных авторов: С.Маршака,
С.Петрова, С.Александровского, В.Широкова, Т. Щепкиной-Куперник,
Е.Фельдмана, Н.Новича, Г.Зельдовича, М.Фрейдкина, И.Болычева,
А.Петровой, В.Рогова, М.Бородицкой, М.Михайлова, Игн.Ивановского,
В.Федотова.
Проникновенные строки Бернса, поэта-пахаря, восхищавшие
Огарева и Белинского, Гете и Тургенева, Байрона и Шевченко,
сегодня, как и в прежние века рождают, да и будут рождать желание
перенести через языковой барьер творения шотландского гения в их
целостном, изначальном виде.
Подлинно народная поэзия Р.Бернса настолько богата и по
форме и по содержанию, что, думается, к ней будет обращаться еще
не одно поколение переводчиков. Без сомнения, шотландский поэт
нашел в России свою вторую родину.