Александр Каннингэм

24 января 1789 года Бернс писал, утешая друга:

'Когда я увидел в последней газете, что хирург из Эдинбурга женился на некоей привлекательной и благовоспитанной молодой леди по имени Анна, с которой, как мне кажется, я имею честь быть немного знакомым, я искренне сочувствовал моему достойному и многоуважаемому другу. Поскольку ты являешься единственным примером, когда-либо попадавшим в сферу моих наблюдений человеческой природы, молодым человеком, рассеянным, но отнюдь не распущенным, обстоятельство, вследствие которого у меня всегда было наивысшее мнение о врожденных качествах твоего сердца, я уверен, что разочарование в нежной страсти должно быть для тебя очень серьезным вопросом. Подающему надежды юноше, устремленному за хромоногой Мамоной или гарцующему под цветастыми знаменами Честолюбия, любовное разочарование, само по себе, является плёвым делом. Нет, возможно он обрадуется своему избавлению, но в нашем убогом человеческом племени, души которого на своих насыщенных флюидах несут изящнейший отпечаток Великого Творца, Любовь глубоко проникает в их существование и переплетается с нитью их жизни. Сам я могу подтвердить из своего холостяцкого и супружеского опыта, что Любовь является Альфой и Омегой человеческого удовольствия. Все удовольствия, все счастье моих скромных товарищей, проистекают непосредственно и напрямую из этого восхитительного источника. Именно эта искра небесного огня освещает зимнюю хижину бедняка, без нее становится безрадостным теплый, удобный и веселый особняк. Это - божественное излучение, которое охраняет сынов и дочерей грубого труда от вырождения в скотов, с которыми они ежедневно общаются. Без этого жизнь обитателей бедных хижин была бы проклятым подарком'.

У Каннингэма с Анной Стюарт, по-видимому, не было никакой формальной помолвки, поэтому ссылка Бернса на нее, как на девицу, легкомысленно продавшую свою репутацию, кажется несколько абсурдной. Каннингэм, согласно легенде, постепенно смирился с потерей, но фактически, 10 апреля 1792 года он женился на Агнессе, младшей дочери преподобного Генри Мойра из Очтертула, от которой у него было двое сыновей.

В письме от 4 мая 1789 года Бернс выразил свои чувства по отношению к кровавому спорту: 'Я только что отложил перо, завершив небольшой стих, который, думаю, придется тебе по душе. Недавно, ранним утром, когда я сеял в поле траву, услышал я грохот выстрела в ближних посадках, и вскоре мимо меня проковылял бедный раненный зайчишка. Ты представляешь мое негодование на жестокого человека, который мог подстрелить зайца в этот сезон, когда у них у всех малыши? И вид этого бедного раненного существа, убегавшего от него, не принес мне ни малейшего мрачного удовлетворения. Действительно, во всем этом многоликом деле уничтожения живых существ ради спортивного удовольствия нашими собратьями есть что-то, что не ранит нас физически, но что я никогда не могу примирить со своими идеалами о врожденном Достоинстве и Вечнм Праве'. Этот стих назывался 'О подбитом зайце, проковылявшем мимо меня' и был датирован апрелем 1789 года.

Кстати, этим стрелком был предположительно Джон Томсон, сын фермера около Эллислэнда, и Бернс, как утверждали, грозился бросать его в реку Нит.

Дружба между Бернсом и Каннингэмом была теплой и искренней. В письме поэту из Эдинбурга 25 сентября 1789 года, преподнося ему в дар книгу Джонсона "Жизнь Поэтов", Каннингэм писал: "Прими этот экземпляр "Жизни Поэтов". В дополнение к тому, что я ценю тебя, как своего друга, это - скромная дань искренности и восхищения тобой, как одним из их числа. Позволь мне сердечно пожелать тебе процветания и счастья, которое, между прочим, не всегда сопутствовало или осуществлялось в жизни пишущих ради наставления и развлечения человечества".

Образ жизни и перспективы загробной жизни - вот две темы в длинных письмах, начатых Бернсом в декабре 1789 года, но не законченных и не отправленных до 16 февраля 1790 года: "Какие мы странные существа! Поскольку частью нашего сознательного существования мы одинаково способны наслаждаться Удовольствием, Счастьем и Восторгом, либо мучиться от Боли, Несчастья и Страдания. Естественно стоит спросить, а не существует ли такая вещь, как Наука Жизни? Не применим ли метод экономии и целесообразности по отношению к Удовольствию? Не делает ли недостаток сноровки в Удовольствии нашу крохотную долю счастья еще меньше, а избыток, упоение блаженством, ведет к Пресыщению, Отвращению и Презрению к самому себе?"

"Нет сомнения, что здоровье, талант, характер, приличные знания и респектабельные друзья являются реальными и существенными благами, но все же, разве мы не наблюдаем ежедневно тех, кто, несмотря на наслаждение многими или всеми этими благами, умудряется быть столь же несчастным, как другие, на чью долю выпало их мало. Я полагаю, что один великий источник этой ошибки или дурного поведения исходит от некоторого стимула, называемого у нас Честолюбием, которое понукает нас карабкаться на жизненный холм совсем не так, как мы поднимаемся на другие возвышенности, ради праздного любопытства осмотреть открывающиеся пейзажи, а скорее ради подлой гордости взглянуть свысока на других наших сотоварищей, кажущихся мелкими на более скромных ступенях общественного положения".

"Все мои опасения и заботы - от мира сего, если существует иной мир, то честному человеку нечего его бояться. Я ненавижу людей, которые желают быть деистами, но боюсь, что каждый справедливый и беспристрастный исследователь должен в некоторой степени быть скептиком. Не в том дело, что существуют какие-то очень шаткие доказательства, отрицающие человеческое бессмертие, но подобно электричеству, флогистону и т.п. этот феномен столь погружен во мрак, что нам нужны данные, чтобы рассуждать о нем. Меня весьма пугает одна вещь: то, что мы должны жить вечно, кажется слишком хорошей вестью, чтобы быть верной. То, что мы должны вступить на новую сцену существования, где свободные от желаний и боли, мы будем наслаждаться с нашими друзьями без пресыщения или разделения - как бы я был признателен любому, кто мог бы полностью убедить меня в том, что это несомненный факт!"

Прилагая первую версию "Берегов Дуна" 11 марта 1791 года, Бернс приглашал Каннингэма подвергнуть ее "резкой критике", добавляя собственные взгляды поэта на только что созданный стих: "C моей точки зрения, вещь, которую я только что сочинил, всегда видится через двойную призму, сквозь которую Автор рассматривает свои собственные произведения. Я, в общем-то, верю, что в новизне присутствует что-то опьяняющее воображение и нередко рассеивающееся и испаряющееся, подобно иному опьянению, оставляя бедного пациента, как обычно, с больным сердцем. Ярким примером этому могли бы быть удивительные превращения в отношениях многих семейных пар после медового месяца".

5 февраля 1792 года Бернс писал своему "всегда дорогому Каннингэму", призывая его оказать помощь в деле учителя Джеймса Кларка, которому грозила отставка за якобы жестокое обращение с учениками.

10 сентября 1792 года, Каннингэм получил длинное и причудливое письмо, касающееся еще раз религии и содержащее рассуждения Бернса по поводу брака:

"Стало бы тебе известно, что я поставил возле себя рюмочку пунша, дабы во время приступов отгонять огромного рогатого Беса или любых его младших бесенят, совершающих свои ночные вылазки. Но что я тебе напишу? Голос молвил: "Кричи". А я переспросил: "Что я должен кричать?" О, Дух! Кем бы ты ни был или где бы ты ни появился! Будь ты привидением в мрачной тени старого тернового куста в печальной долине, через которую возвращающийся из овчарни пастушок вынужден пробираться своим сумеречным путем! Будь ты домовым, глухой ночью замышляющим свои проделки, сидя у пылающего очага или в уединенном амбаре, где сам до полусмерти перепуган отзвуками железных цепов, верша работу двадцати сынов человеческих, пока не прокричит петух, призывая тебя к твоей лохани с овсянкой! Будь ты водяным, часто посещающим броды или переправы безлунной ночью, когда твои хохочущие вопли смешиваются с воем бури и ревом потока, когда ты подстраиваешь опасности и бедствия горемыке на хромой кобыле или на хлипкой лодчонке! Или, наконец, будь ты призраком, бродящим ночью по древним руинам распавшегося великолепия или свершающим свои мистические обряды в тени обветшавшей от времени церкви, когда на небе нет ни облачка и Луна бросает свой взор на безмолвные, страшные обители мертвецов, окружающих тебя. Или, остановившись у ложа злодея или убийцы, ты рисуешь в его сонных кошмарах картины жуткие, словно ужасы разверзшегося ада, и страшные, как гнев рассерженного божества!!! Приди, Дух, но не в этих ужасных обличиях. Приди мягким, нежным, легким вдохновением, витающим вокруг парика пустословящего адвоката, или сплетнями за чашкой чая, когда языки безостановочно скачут легким лошадиным галопом. Приди и помоги бедному чертяке, который совсем выдохся, пытаясь выразить половинку мысли в полусотне слов, заполнить четвертушку страницы, не получив ни единого запоминающегося предложения, сведения или замечания, ради которого стоит марать бумагу".

"Я чувствую, я чувствую присутствие сверхъестественной помощи! Вертясь в объятии моего кресла, моя грудь вздымается подобно надменной Сивилле на ее треножнике, и, подобно ей, рождает Чепуху. Чепуха - какое подходящее название!!! Наставник, Друг и Указатель в мистических лабиринтах Закона, на трупных тропах Медицины и, особенно, в слепом парении школьного Богословия, которое покидает здравый смысл, пораженный силой его крыльев. Разум, как в бреду, наблюдает за его головокружительным полетом, а Правда, уползшая на дно своего колодца, проклинает тот час, когда она предложила свой презренный союз волшебной силе Теологического Видения - рвется наружу на всех ветрах: "Решительно протестую!" Мрачные Небеса открывают в вышине свои ревностно охраняемые врата для девятнадцатитысячной части человечества! А внизу неизбежный и непреклонный ад, разверзает свою левиафанову пасть для громадного большинства остальных смертных!!! "O, доктрина, удобная и исцеляющая утомленную и израненную душу человеческую! Вы, сыновья и дочери несчастья, вы, презренные грешники, кому день не приносит никакого удовольствия, и ночь не дает никакого покоя, успокойтесь! "Лишь для одного из девятнадцати сотен тысяч изменится ситуация в этом мире. Так что, увы, опыт бедных и нищих слишком верно подтверждается. Согласно догмам Богословия, девятнадцать сотен тысяч против одного - такова вероятность того, что вы будете вечно прокляты в мире грядущем!"

"Но изо всей Чепухи, религиозная Чепуха - самая бессмысленная. И так, достаточно, и даже более чем достаточно об этом. - Только, кстати, скажешь ли или сможешь ли ты мне сказать, дорогой мой Каннингэм, почему религиозное направление мысли всегда имеет тенденцию сужать и ограничивать сердце? Они аккуратны, они могут быть справедливыми, более того, я знал их милосердными: но, тем не менее, ваши дети святости передвигаются среди своих сотоварищей, принюхиваясь ноздрей к гниению, отпихивая ногой грязь, короче говоря, с тем тщеславным достоинством, которое проявляют ваши Дугласы, Гамильтоны, Гордоны или любые другие ваши титулованные лорды на протяжении семи столетий, когда они случайно попадают в толпу различных ремесленников. В дни, когда я был мальчиком-пахарем, помню, мне представлялось возможным, что благородный лорд мог оказаться дураком, или что благочестивый человек мог оказаться негодяем. Насколько невежественны мальчики-пахари! Более того, с тех пор я обнаружил, что благочестивая женщина может быть - - ! Но сдержусь - вот тебе опять - этот ром чертовски древней выдержки, так что не очень подходит в качестве растворителя злословия".

"Кстати, как тебе нравится, я подразумеваю действительно нравится супружеская жизнь? Ах, мой друг! Супружество весьма отличается от того, как его представляют томящиеся от любви юнцы и вздыхающие девицы! Но Брак, говорят, уготован нам самим Г- - и я никогда не буду спорить ни с одной из ЕГО заповедей. Мой супружеский стаж больше твоего, и поэтому я преподнесу тебе мои соображения относительно Брака".

"(En passant [между прочим. фр], ты знаешь, что я не латинист, но слово 'супружеский' не происходит от 'упряжка' т.е. - ярмо, иго, рабство, хомут и т.д.?) - ну, в таком случае, шкалу оценки хорошей супруги я поделю на десять частей:
Хороший характер - четыре;
Здравый смысл - две;
Остроумие (т.е. личное обаяние) - одна;
Милое личико, выразительные глаза, стройные ножки, грациозная осанка (я добавил бы сюда также тонкую талию, но она, как тебе известно, весьма быстро портится), все это - одна;
что касается других качеств, принадлежащих или присущих Жене, таких как состояние, связи, образование (я подразумеваю неординарное образование), семейные корни, и т.д. - раздели две оставшиеся части между ними, как тебе нравится; только помни, что все эти незначительные качества должны быть выражены долями, ибо среди них нет ни одного на вышеупомянутой шкале, которое имело бы право оцениваться целым числом'.

20 февраля 1793 года Бернс включил в свое письмо политический катехизис:

Вопрос: Что такое политика?

Ответ: Политика - это наука, с помощью которой, посредством гнусного, коварного и лицемерного обмана мы управляем гражданской политикой ради нашей собственной выгоды и выгоды наших сторонников.

Вопрос: Кто такой министр?

Ответ: Министр - это беспринципный тип, который с помощью наследственного или награбленного богатства, обладая превосходными способностями или вследствие удачного стечения обстоятельств получает главное место в управлении делами правительства.

Вопрос: Кто такой патриот?

Ответ: Это личность по определению точно такая же, как и министр, только без места'.

25 февраля 1794 года, выздоравливая после болезни, Бернс писал в депрессии:

'Хорошо ли ты владеешь языком утешения? Я исчерпал в раздумьях все темы об успокоении. Легкое сердце было бы зачаровано моими чувствами и рассуждениями; но что касается меня самого, я был подобен Иуде Искариоту, проповедующему Евангелие: он мог бы растопить и растрогать сердца окружающих, но его собственное оставалось неисправимым от природы'. 'Однако среди развалин неудач и страданий нас поддерживают два великие столпа. ОДИН состоит из различных модификаций чего-то определенно благородного, упорного в человеке, известного под названием храбрости, силы духа, великодушия. ДРУГОЙ сделан из тех чувств и настроений, которые, однако, скептики могут отрицать, а энтузиасты искажать, - все же, я убежден, они являются изначальными и составными частями человеческой души; те чувства мысли, если мне будет позволительно так выразиться, которые соединяют и связывают нас с теми ужасными, неясными сущностями - всемогущим и всеблагим Богом, и миром грядущим за гранью смерти и могилы. Первый придает силы в бою, когда луч надежды сияет над полем; последний проливает успокоительный бальзам на раны, которые время никогда не сможет исцелить.
Я не помню, дорогой мой Каннингэм, чтобы мы с тобой когда-либо беседовали на тему религии вообще. Я знаю некоторых, кто смеется над ней, считая уловкой лукавого МЕНЬШИНСТВА с целью обмануть безразличное БОЛЬШИНСТВО, или, в лучшем случае, сомнительный неясностью, о которой человечество никогда и ничего не сможет узнать, и считают глупцами тех, кто уделяет ей много внимания. И не стал бы я не ссориться с человеком из-за его неверия, также как из-за отсутствия у него музыкального слуха. Мне было бы жаль, что от него скрыто то, что для меня и для других было таким величайшим источником наслаждения'.

Именно Каннингему осенью 1794 года был отправлен стих 'Красная, красная роза'. 7 июля 1796 года Бернс писал ему из поселка Брау, с морских купаний, где он находился на лечении:

'Увы! Мой друг, боюсь, что скоро ты больше не услышишь голос Барда! В течение этих восьми или десяти месяцев я болел, иногда прикованный болезнью к постели а иногда нет; но эти прошлые три месяца, меня терзал мучительный ревматизм, который довел меня почти до последней стадии. Ты действительно не узнал бы меня, если бы увидел. Бледный, изнуренный и столь слабый, что иногда не могу без помощи подняться со стула - мое настроение улетучилось! Улетучилось! - но я не могу больше говорить об этом предмете - только медики говорят мне, что моим последним и единственным шансом являются купанья, сельская жизнь и конные прогулки. Загвоздка в том, что когда акцизный чиновник находится не на службе, его жалованье снижается с 50 до 35 фунтов. Каким образом, во имя бережливости скажи мне, я буду содержать себя, а также держать лошадь в сельской местности вместе с женой и пятью детьми на 35 фунтов? Я упоминаю об этом, потому что намеревался просить предельного внимания твоего и всех друзей, к которым ты можешь обратиться, чтобы побудить наше акцизное начальство предоставить мне полное содержание. Позволю сказать, что ты их всех знаешь лично. Если они не предоставят мне этого, я вынужден буду уйти, поистине, "en poete" (как поэт. фр.), если я не умру от болезни, я должен буду погибнуть от голода...'

Приобретя часть состояния в штате Южная Каролина в США с помощью своей жены, Каннингэм стал присяжным стряпчим в 1798 году. Но к 1806 году, он вошел в деловое партнерство со своим дядей, ювелиром Патриком Робертсоном. Он был инициатором по сбору денег для семейства поэта. Его переписку с Саймом можно обнаружить Хронике Бернса. Его портрет написан художником Генри Рейберном.

Александр Каннингэм - краткие примечания.

Эль Греко. "Врата ада в виде пасти левиафана". Фрагмент картины "Сон Филиппа II". 1579. Эскориал. Испания.