Как тяжко покидать земную сцену!
Ужель полна она прекрасных грез?
Лишь капля радости среди измены,
Лишь солнца луч средь непрерывных гроз.
Боль расставанья душу бередит
Иль смерти логово убогое?
Из-за грехов не покидает стыд,
И трепещу прогневить бога я.
Нависла надо мною кара строгая.
Сказал бы я: "Грехи мои прости!
Клянусь тебе, что больше не солгу".
Но стоит мне здоровье обрести,
Я вновь у добродетели в долгу,
Опять стезею глупости бегу,
Опять в чести не человек, а зверь.
И как я милости просить могу,
Ведь божью милость я забыл теперь
И распахнул для искушенья дверь.
О, всей земли Великий Господин!
Посмел бы я свой взор к тебе поднять,
Покончит с бурей твой кивок один
И обратит морские волны вспять.
И мощь Твоя поможет мне опять
Держать в узде неистовую страсть,
Ее поток по руслу направлять,
Но вижу, сил мне может не достать.
О, помоги, Божественная Власть!
|
Why am I loth to leave this earthly scene?
Have I so found it full of pleasing charms?
Some drops of joy with draughts of ill between;
Some gleams of sunshine mid renewing storms:
Is it departing pangs my soul alarms?
Or Death's unlovely, dreary, dark abode?
For guilt, for guilt, my terrors are in arms;
I tremble to approach an angry GOD,
And justly smart beneath his sin-avenging rod.
Fain would I say, 'Forgive my foul offence!'
Fain promise never more to disobey;
But, should my Author health again dispense,
Again I might desert fair Virtue's way;
Again in Folly's path might go astray;
Again exalt the brute and sink the man;
Then how should I for Heavenly Mercy pray,
Who act so counter Heavenly Mercy's plan?
Who sin so oft have mourn'd, yet to temptation ran?
O Thou, Great Governor of all below!
If I may dare a lifted eye to thee,
Thy nod can make the tempest cease to blow,
Or still the tumult of the raging sea:
With that controuling pow'r assist ev'n me,
Those headlong, furious passions to confine;
For all unfit I feel my powers to be,
To rule their torrent in th' allowed line;
O, aid me with Thy help, Omnipotence Divine!
|