![[]](/img/k/kniga_igorx_mihajlowich/01_budet_voyna/budet_wojna_300.jpg)
От раската грома задребезжали оконные стёкла.
- Будет война, - заметила мама, протирая салфеткой вазу.
Папа оторвался от газеты, из-под очков глянув в окно: со стороны гор небо затянула серая мгла.
- Будет дождь.
И вернулся к чтению. Новости интересовали его гораздо больше, чем природные явления. Для маленького посёлка в предгорье, теле, радио и газетные новости были единственным притоком свежего воздуха.
- Я чувствую её приближение. Сначала она придёт за тобой, а потом и за всеми нами, - сказала мама и ушла на кухню.
Дети переглянулись.
- А что такое война? - спросил Том.
Как самый младший в семье, он имел полное право спрашивать, если что-то не понимал или не знал.
- Это когда пап увозят, а потом привозят неживых и закапывают на кладбище, как бабушку в прошлом году, - ответила Анна.
В свои десять лет сестра уже немало знала об этом мире и его жителях. Намного больше, чем брат, младший её на два года.
- Не хочу войну, - заплакал Том. - Не хочу, чтобы папу закопали на кладбище.
- Навели тут панику, - пробурчал отец. - Не верь всему, что слышишь, сынок.
Он отложил газету и вытер ребёнку слёзы носовым платком, мальчик перестал всхлипывать.
За окном потемнело, порыв ветра хлопнул приоткрытой форточкой. Необычно ярко полыхнула молния, дважды пророкотал гром и пошёл дождь. Сначала мелкий, потом крупнее и быстрее. Забарабанил по стёклам, пригнул к земле роскошные колосья в поле напротив дома.
Анна подошла к зеркалу и попыталась расчесать длинные и такие же яркие, как пшеница в поле, волосы.
- Дети, ужинать! - позвала мама.
Том нехотя поднялся с дивана и вопросительно глянул на сестру.
- Сейчас, - Анна продолжала наводить порядок в причёске.
Семья удобно устроилась за большим круглым столом, но сегодня все молчали. Папа уплетал жареную картошку, не забывая приправлять кетчупом. Дети вяло ковыряли вилками по тарелкам, изредка переглядываясь.
Когда мама включила телевизор, папа принялся за вторую порцию картошки. И снова новости, которые дети особенно терпеть не могли, отдавая предпочтение мультикам.
- Ты почти права, - глава семейства перешёл на бутерброды с колбасой, не отрывая взгляда от телеэкрана. - Насчёт войны.
В вечерних новостях президент страны выступил с коротким обращением, рассказав о коварстве и вероломстве соседнего государства, устраивающего провокации на границе. О необходимости единения нации и поддержки курса правительства.
Папа, не отрывая взгляда от экрана, продолжал поглощать один бутерброд за другим. Мама разлила по чашкам чай, когда начал речь министр обороны. Он тоже подчеркнул необходимость ещё более плотного единения нации перед лицом опасности. А потом кусок застрял у папы в горле: министр обороны объявил о всеобщей мобилизации.
- Будет война. Тебя заберут в армию, а потом отправят на фронт, - заметила мама и заплакала. На этот раз папа промолчал.
- Не хочу войну, - сказала Анна.
- И я не хочу войну, - прошептал Том, впервые так испугавшись. Испугавшись, что больше никогда не увидит отца.
- Что нам делать? - спросил мальчик. То ли сам у себя, то ли у сестры. То ли у Бога, взиравшего с иконы на стене.
Сам себе он ответить не смог, сестра ничего не сказала. И Бог тоже молча смотрел на ребёнка, не желая давать ответ.
- Бабушка, - первой нарушила молчание сестра.
- Бабушка? - переспросил Том.
- Сегодня, - ответила Анна. - Когда родители уснут.
Том не уснул, хотя и пытался. Зато папа спал крепко. И мама, наплакавшись, тоже спала, когда Анна на цыпочках подкралась к кровати Тома.
- Тсс! - девочка приложила палец к губам, протянув брату карманный фонарик.
Дважды повторять не пришлось, Том быстро оделся, и дети тихонько выбрались во двор.
Ночь выдалась лунная и тихая. До кладбища, где похоронили бабушку, рукой подать. И добирались дети бегом.
А когда, запыхавшись, подошли к могилке, бабушка уже ждала и смотрела на внуков с надгробия. Таким же строгим заботливым взглядом, как при жизни.
- Помоги нам, - попросил Том, обняв сестру.
Но бабушка молчала, хотя на мгновенье показалось, что лицо ожило. Глаза блеснули, надгробие сверкнуло, а в небе чуть слышно пророкотало.
- Пойдём, - Анна взяла брата за руку. - Мы сами должны себе помочь.
И когда рассвело, ничего не случилось. Папу не забрали в армию, мама не плакала, даже улыбалась, и в горах больше не грохотало. О ночном происшествии не хотелось даже вспоминать. Ровно до того момента, как приехала зелёная машина.
Вышел пожилой военный и, зачитав приказ о мобилизации, велел папе собираться. Мама так и села на крыльце, обхватив голову руками. И не плакала, потому что слёз не осталось. А когда папа уехал, мама пошла в дом, легла на диван и целый день не поднималась, стеклянным взглядом упёршись в стену.
- Надо что-то делать, - сказал Том, разглядывая свои потрёпанные тапочки.
- Бабушка, - ответила сестра.
- Бабушка нам не поможет, - возразил Том.
- Бабушка нам поможет, - глаза Анны сверкнули, и на мгновенье Тому померещились два огонька. Но только померещились.
- Ты не знаешь, но она учила меня кое-чему. Только сказала, чтобы я сначала спросила у неё разрешения и не использовала без крайней необходимости. Но она ведь разрешила, ты же видел?
Тому ничего не оставалось, как согласно кивнуть.
- Возьми вчерашнюю газету и поднимайся на чердак, - приказала сестра.
В другое время брат бы возмутился: чего это девчонка им командует? Но не сейчас. Поэтому послушно сделал всё, как велела сестра и, поднявшись на чердак, увидел Анну у приоткрытого оконца.
Девочка зажгла свечу и поставила на тарелку. Воск капал и шипел - в тарелке осталась вода.
- Что мне делать? - спросил Том, положив газету рядом с тарелкой.
- Ничего. Просто смотри. Скажу, если понадобится помощь.
Анна развернула газету и аккуратно вырезала маникюрными ножницами прямоугольник. С портретом министра обороны.
- Зачем? - спросил Том.
- Молчи, не мешай, - сестра достала из потёртой сумочки старый блокнот - бабушкин.
- Держи, - девочка протянула брату швейные иглы. - Втыкай по одной, когда я буду показывать пальцем.
- Куда втыкать? - испугался брат.
- Лучше в лоб, ему, - сестра показала на портрет министра обороны.
Девочка открыла блокнот, полистала, потом закрыла глаза и что-то пробормотала. Взмахнула рукой и ткнула указательным пальцем в портрет. Том аккуратно пронзил министра иглой. И ничего не случилось. Птички за окном щебетали всё также, солнце всё так же пробивалось через оконце на пыльный чердак.
Перелистнув страницу, Анна произнесла заклинание. Или молитву, или что-то ещё. Том не знал, что, но исправно воткнул иглу. Потом следующую. Следующую, следующую, следующую, пока иглы не закончились. А потом сестра сожгла портрет над свечой и развеяла в оконце. Ветер унёс пепел, но ничего не случилось.
Спустившись с чердака, Том улёгся на кровать, думая, как всё несправедливо в этом мире. Почему его папа должен идти на войну? Что теперь будет с мамой?
Громкий звук телевизора прервал размышления ребёнка. Том поднялся и зашёл в гостиную: на экране мрачнел слишком знакомый портрет - министра обороны. Произошёл несчастный случай, машина потеряла управление, и, пробив ограду, свалилась в реку. Министр чудом спасся, но попал в больницу и не мог продолжать быть министром.
Неслышно подойдя сзади, сестра положила брату руку на плечо:
- Мы не допустим войны
- Мы вернём папу, - прошептал Том.
Но вместо одного министра пришёл другой, сразу объявив о твёрдом намерении сохранить мир любой ценой.
- Нам не нужна любая цена, - сказала мама, немного оправившись от шока.
- Нам нужен наш папа, - добавила Анна.
В эту ночь дети снова пошли на кладбище. Сквозь завывание ветра и шум хлестких струй дождя они слышали стоны и причитания, хотя вокруг ни души. Только бабушка всё так же строго взирала с надгробия.
На этот раз истыкали иголками и сожгли фото всего правительства, вместе с новым министром обороны и президентом. Потом истыкали и сожгли весь парламент. И ничего не случилось, хотя дождь закончился, хотя ветер стих. А утром по телевизору объявили об отставке правительства вместе с президентом и новым министром обороны. И об отставке парламента тоже объявили.
Но вместо старого правительства и парламента появился Военный Комитет, заверивший, что теперь страна в надёжных руках. Теперь люди могут спать спокойно, потому что они переходят к решительным действиям.
Они начинают войну!
- Не хочу войны! - сказала Анна.
В тот день снова приехала зелёная машина. Мама страшно испугалась и даже не смогла выйти. Тот же военный, что забрал папу, постучал в двери - Анна открыла. Военный постарел, стал ещё седее, хотя прошла всего неделя. Он сказал, что у папы всё в порядке и протянул узкий жёлтый конверт.
Вся семья стала читать папино письмо. Мама плакала и говорила, что она так долго не выдержит, хотя папа написал, что у него всё хорошо. Их часть неподалёку от границы, где тихо, где нет боевых действий. Пока нет. И он очень надеется, что война не начнётся.
Война началась ночью.
Целый день грохотало где-то вдали, где-то за горами. Небо опять затянуло тучами, только на этот раз буро-серыми. Мама сказала, что это от взрывов бомб и снарядов. А в вечернем выпуске любимой папиной газеты сообщили о первых победах нашей доблестной армии, отогнавшей врага от границ и обеспечившей нашей стране безопасность. И опять мама плакала, потому что знала - папа уже не вернётся.
А дети в эту ночь снова пошли на кладбище. Взгляд бабушки изменился: теперь её глаза наполняли слёзы. Она будто говорила, приближается что-то очень страшное. К ним идёт горе!
- Надо что-то делать, - сказала Анна утром.
- Бабушка уже не поможет, - ответил Том. - Но я кое-что придумал.
Мальчик долго объяснял суть своего замысла, сестра думала. То соглашалась, то не соглашалась. День пролетел, как ветер над равниной, наступила ночь, и снова дети взобрались на чердак.
Пахло сыростью и чем-то страшным. В маленькое оконце пробивались всполохи молний вдали. Или не молний, или взрывов снарядов и бомб из-за гор.
На этот раз Том принёс гвозди и молоток. Анна читала заклинания, брат аккуратно вбивал гвозди в большую толстую книгу - 'Энциклопедия современной науки и техники'. Долго вбивал, много гвоздей, до самого утра.
А когда рассвело, ничего не случилось. На небе выглянуло солнышко, запели птицы. Только вот почему-то не работало радио и телевидение. А потом пропала электроэнергия.
- Война уже пришла к нам, - сказала мама за завтраком.
Дети переглянулись, но промолчали.
А потом вновь приехала зелёная машина. Мама заплакала и снова не смогла выйти, боясь услышать самое страшное, что можно услышать. Но дверь хлопнула, и в дом проник стук военных ботинок по деревянному полу.
- Папа вернулся! - первой сообразила Анна, и дети побежали навстречу отцу. И мама побежала, будто у неё появились крылья. И все плакали от радости, а папа стоял молча и гладил детей.
- Не знаю на сколько, но нас пока отпустили по домам, - сказал папа.
А ещё он рассказал, что почему-то отключились все электростанции, не смогли взлететь все самолёты и не сдвинулись с места танки. Но это временно, инженеры их обязательно наладят, папа так сказал. И дети переглянулись - они точно знали, что никто ничего уже не наладит.
День проходил за днём, но ничего не менялось. И машина с седым военным больше не появлялась. А в посёлке стали поговаривать о надвигающемся голоде, потому что запасы истощились, подвоза продуктов нет и не будет.
Жители поделили землю, и теперь каждая семья трудилась в поле от рассвета до заката. Коровы вновь вернули статус священного животного, ведь молоко нигде нельзя купить. Во дворах стало больше гусей, кур и уток, ведь мясо тоже нигде нельзя купить.
Вместе с электричеством ушли в прошлое телевидение и радио. Не стало свежих газет и журналов, поэтому папа начал по вечерам читать книги - при свечах. А недавно поползли слухи, что соседний посёлок вооружился и собирается напасть, чтобы отнять птицу, коров и зерно.
- Будет война, - сказала мама, разжигая печь.
Дети переглянулись:
- Не хотим войны!
|
