Если бы минувшим летом я проехал из забайкальского Курумкана до черноморского побережья чуть южнее, по прямой, то пересек бы шесть границ, услышал бы восемь новых языков, поклонился бы трем новым богам...
Велика Россия! Это надо физически ощутить, путешествуя. Но в какую бы даль тебя не занесло, - везде услышишь родной говор, увидишь родные лица, споешь родные песни. Везде тебя приветят-приютят и проводят "с богом!".
Меня, россиянина, с детства привыкшего к огромным расстояниям, тем не менее, поразила бесконечность Сибири. Кажется, край света должен быть там, где кончается Сибирь. "За тридевять земель", - это где-то в Сибири. Туда, куда добираются тридцать лет и три года, через горы и долины, через реки и моря, - это тоже Сибирь.
Вдоль железной дороги - поселки и города. Транссиб - для них, они - для транссиба. Гниющие бревна. Много гниющих бревен - поруганного леса и невостребованного труда - вдоль путей. Нет ощущения необжитости. Понимаю - настоящая Сибирь много севернее.
В райцентре под названием Курумкан, что в Баргузинской долине Бурятии, запросто поселяют в гостиницу. Угощают традиционным бурятским чаем /с молоком, но без сахара/, и даже дают чайник на ночь в номер. Понимаю - иначе и быть не может в такой дали. А для курумканцев мой Урал кажется такой же далекой страной.
Из реки Баргузин люди пьют воду, варят супы. Много ли осталось на земле таких могучих рек, не обремененных плотинами и заводами? Часто ли река в своей первозданности может позволить себе быть стихией - сносить мосты вдруг разъярившимися потоками? И всё. Ты отрезан от мира. Жди милости от природы... Выбираемся кое-как на военном когда-то вездеходе. Подсаживается веселый попутчик и рассказывает чисто сибирское: иду, говорит, по дороге 12 часов - ни одной машины!
Сурхарбан - народный праздник в совхозе. Скачки, стрельба из лука, национальная борьба. И тут же футбол, волейбол. Все вокруг здоровые и красивые (непривычно для уральца!), жизнерадостность сплошь восточных лиц - экзотика! И здесь же доклад местного секретаря партбюро по-русски. Понятно, что не для меня, хотя других славян вокруг не видно. Очевидно, в бурятском языке отсутствует набор слов и выражений, из которых составляется официальный партийный отчет. Неофициальная часть праздника началась с очереди к грузовику, с которого продавали завезенный из ближайшего города деликатес - газированную воду в бутылках.
Показалось, что в Улан-Удэ больше, чем у нас, на Урале, закрытых магазинов и учреждений с банальными табличками "сан.день", "переучет", "ушла на базу" и пр. Чаще возникает мысль, что мы, покупатели, просители, заказчики "мешаем работать" тем, кто по ту сторону окна, двери, прилавка. И обилие новых, "перестроечных" лозунгов. И отсутствие вывесок на бурятском языке.
Молодежная газета на бурятском выходит в количестве... нет, даже не сотен, нескольких десятков экземпляров на всю республику.
В музее природы экскурсовод сообщил о несметных залежах полезных ископаемых в районе БАМа. Мальчишка пионерского возраста поинтересовался, будут ли в связи с этим строить промышленные предприятия? Экскурсовод ответил, что добываемую руду предполагается вывозить на заводы Урала. "Гадить, так в одном месте",- подумал я.
Примета времени. В художественном музее молодежь за деньги смотрит видеофильм "Звездные войны". Это подарок японцев обкому ВЛКСМ.
Еще примета - кооперативная пельменная "Гоби-Алтай" в Курумкане, которую открыла монгольская семья. А в селе Баргузин - кооператив "Кавказ". Баргузин - именно то село, "где жили братья М.К. и В.К. Кюхельбекеры. Их дело не пропало",- именно такую, щадящую достоинство жителей формулировку, обнаруживает турист на соответствующем постаменте. Между тем, оторванность от мира ощущается и усугубляется здесь не расстояниями от культурных центров, не горными и водными преградами для вольных и невольных путешественников, а беззащитностью перед стихией и фатальной значимостью единственного грунтового тракта, пронизывающего Баргузинскую долину с юга на север и теряющегося в сомкнувшихся хребтах окрестностей Улюнхана.
Улюнхан - колдовское место. Даже самолеты не пролетают над этими краями. Славится целебными горячими источниками. Я тоже лечил в них свои телесные раны, которые на Урале уже и не считаются серьезной болезнью. На расстоянии вытянутой руки - змеи. Им тоже нравится тепло и сырость. Думал, ужи. Не боялся. Потом сказали, что это гадюки. Всё равно не боялся. Полюбил их.
Как в любой деревне России, в Улюнхане свой огромный список погибших в Великой отечественной. Непомерно огромный список. От того ли, что буряты не имели ратного опыта, ведь в ряду малых народов их не призывали в царскую армию. От того ли, что современная деревня как на Западе, так и на Востоке России обезлюдела, и всё её мужское население сегодня - меньше списка погибших. Общая судьба у народов России, и беды общие...
Как в любом райцентре, в Курумкане есть новенькое здание для гос. чиновников. И живут они в нем своей особенной жизнью, меньше похожей на жизнь своих земляков, больше - на жизнь всех чиновников страны. И очень символично, что в этом здании не нашлось места для отдела культуры. Он расположился поодаль в обычном деревянном домике, почти сарае. И совсем не случайно ремонтом поликлиники-барака занимаются сами врачи, с благодарностью принимающие помощь заезжих туристов. А те весело вносят свой вклад в развитие советского здравоохранения. Кто знает, может быть, со временем богатое начальственное сооружение превратится в детскую больницу или дом культуры. Ведь несколько лет назад невозможно было представить и такую картину (последнее впечатление от Бурятии): хмурый "Боинг" в аэропорту Улан-Удэ.
Над столицей Бурятии виднеются 2-3 заводские трубы, не больше. А на обратном пути в поезде читаю дорожную газету и узнаю: превышение ПДК по основным загрязнителям в Улан-Удэ - в 1,5-2 раза. Я, магнитогорец, понятно, эти 1,5-2 раза не ощутил. Но для сибиряков эти цифры должны стать предупреждением. Иначе со временем будет как в Магнитке.
О бурятах в дореволюционной энциклопедии Брокхауза и Ефрона сказано: "...длинное туловище, короткие кривые ноги..., страстные курильщики, включая женщин и детей". Действительно, пьющих и курящих в Бурятии очень много, не меньше чем в остальной России. Но насчет ног Брокхауз был не прав. Девушки-бурятки милы, стройны и симпатичны.
Многорукий Будда из брозы, "золотое" шитье из конского волоса, деревянные шахматы с фигурами-верблюдами, расписные седла, женские украшения с монетами - впечатлений о культуре мудрого и древнего народа осталось много. А для глубокого понимания, наверное, недостаточно европейской образованности.
Назад в Европу! Нюра, Шуба, Зима - сибирские станции за окном. Долгий-долгий путь. Особенно для магнитогорцев, привыкших перемещаться из Европы в Азию и обратно по нескольку раз в день.
2.
После суровой Сибири и целой недели в поездах Черноморское побережье Кавказа - праздность, возведенная в культ, сон наяву, рай, фейерверк красок! Знаю, что зимой будет сниться, как что-то ненастоящее, как цветная иллюстрация к сказке...
3.
Великий Новгород! Колыбель и могила русской демократии. Вот уже больше пяти веков Москва огнем и мечом уничтожает в русских всё новгородское, и в певую очередь, вольнолюбивый дух. Успехи налицо. В 1978 году никто не вспомнил (что мы помнили в 1978?) и не отметил 500-летие покорения Иваном Третьим Великого Новгорода, "одного из важнейших случаев российской истории", по словам Н. М. Карамзина. Случай этот комментируется специалистами по разному: присоединением Новгородской республики к московскому государству; началом объединения России эпохи царей и культов; символом главенства московитян над остальной Россией и т.д. Но то там, то здесь, то в одном столетии, то в другом оживает Великий Новгород, просыпается в русиче бунтарь с берегов Волхова, льется русская кровь на русскую землю то непокорностью казаков, то крестьянскими бунтами, то рабочими забастовками. Раз за разом воскресает новгородская вольность, не давая спокойно спать московским царям.
Вплоть до ликвидации суверенитета в 1478 году новгородская республика была самым крупным по территории и богатым государственным образованием в Европе. Слабое влияние княжеских династий и сосредоточение власти в руках выборных посадников характеризовало республику как самую демократичную в цивилизованном мире. Все наиболее важные вопросы решались на всенародном вече, вече выбирало даже архиепископа. Было немало случаев, когда вече осуждало даже посадника и расправлялось с ним тут же - с Великого моста в Волхов!
Если к процветанию демократии добавить всеобщую грамотность, всеобщий достаток, широкое развитие ремесел и интенсивную международную торговлю, если вспомнить, что новгородцев миновало опустошительное нашествие татаро-монголов, станет ясно, почему русские поэты 19 века отождествляли революционное грядущее с возрождением новгородской вольности. Реальность же 20 века оказалось такой, какой она оказалась. Запамятовали русские не только свою новгородскую славу, но и имя-отчество едва помнят. Перевелись богатыри на земле русской, всё больше пьянь.
Нелегко сегодня быть русским. Иногда стыдно, иногда небезопасно. Привык русич бороться и побеждать в честном, открытом бою, хитрости в нем ни на грош. Вот и новгородцы в свое время предпочли смерть предательству...
Победителей не судят, историю не перекроишь. Но позволим себе помечтать о том времени, когда русские матери будут с гордостью рассказывать своим детям легенды о жизни и подвиге посадницы Марфы Борецкой...
Сегодняшний Новгород - типичный провинциальный город. Сегодняшние новгородцы - типичные провинциалы. Но если в буряте мне интересен именно бурят, то и в новгородце я хочу видеть потомка великих вольнолюбивых республиканцев. Пожалуй, двоих таких я встретил - археолога Поветкина и писателя Балашова.
Почитайте школьный учебник истории в том месте, где рассказывается о Великом Новгороде, Марфе Борецкой и Иване Третьем, и не удивляйтесь, что для современного молодого человека Мадонна - исполнительница шлягеров, а Новгород - "это где-то между Ленинградом и Москвой".
В 19 веке по требованию жителей города из монумента "Тысячелетие России" убрали фигуру Ивана Грозного, учинившего в свое время кровавую бойню в городе. Тогда еще народ помнил...
Здесь в Новгороде, как и в бурятском Курумкане, управлению культуры не нашлось места в Доме Советов. Здесь, в Новгороде, как в Волгограде или Свердловске, удручает пятиэтажная безликость новых кварталов. Разрушен веками складывающийся городской ландшафт - строят не только по окраинам, но и в заповедном историческом центре. И перестроечные лозунги здесь еще более неуместны, чем на южных пляжах. А жилья всё равно не хватает. Люди обитают в коммуналках 30-х, сырых монастырских кельях. В заброшенных церквушках - склады, магазины. Соборы молчат...
Новгородская коммуналка. Пять вдов-старух. У каждой своя судьба, свое одиночество. Напоили-накормили, рассказали жизнь до войны, во время и после. "Спи, мы покараулим", - это о моих опасениях проспать на утренний поезд.
4.
В Волгограде земля горит под ногами. Наверное, правы те, кто предлагал оставить сталинградские руины в назидание потомкам нетронутыми. Нынешний образцовый социалистический город ничем не хочет напоминать об уроках истории, об уважении к известным и безымянным участникам сталинградской битвы. Всемирно известная "Родина-мать" зовет в атаку... на Восток, на левый берег Волги?! Что чувствует на Мамаевом кургане ветеран сталинградской битвы, для которого идущие с Запада орды несли порабощение и смерть, а Волга в десятках метров за спиной на всю последующую жизнь осталась символом свободной Родины?
И это не единичный случай. Вот что написал в "Огоньке" /Љ34, 1988/ академик Д. Лихачев о памятнике в честь освобождения Новгорода:
"...Это безобразное сооружение возмущает и новгородцев, и приезжих. Этот нелепый памятник поставлен на Софийской стороне: всадник, скачущий в сторону Торговой стороны и буквально ломающий ноги коня о свастику. Для справки: освобождение города пришло как раз с Торговой стороны. Значит, всадник летит навстречу советским войскам. Кстати, в тех местах действовала только фашистская конница, она стояла как раз в Юрьевом монастыре. У наших конницы под Новгородом не было..."
Еще один пейзаж, на этот раз севастопольский:
"Представьте себе такую картину: спиной к фронту - не лицом к врагу, а к нему спиной - стоят гигантского роста солдат и матрос. Вроде бы стоят, а на самом деле бегут... Их предполагаемое движение не вперед, к противнику, а наоборот, доблестный рывок к морю... У солдата почему-то подвернута нога, у матроса одна нога значительно короче другой... Со стороны моря общий вид памятника похож на каракатицу. Так и прозвали эту скульптурную группу военные моряки-черноморцы, вынужденные смотреть на нее, входя и выходя за ворота Севастопольского порта..." ("Советская культура", 25.03.89)
Случайность?
Если вы захотите прочесть имена погибших в некрополе на Мамаевом кургане, вам это не удастся по простой причине: большую часть их просто не разобрать на высоте...
Кто же победил во второй мировой войне? В контексте событий в "объединенной" Германии и "перестроечном" разваливающемся Союзе ССР однозначный ответ не очевиден.
На 90 км вдоль Волги растянулся Волгоград. И живет город своими сиюминутными заботами, подобно тысячам других городов. И местная достопримечательность - подземный скоростной трамвай - не трамвай и не метро, а что-то между. Города наши будто без лиц - тоже между. Как вокзалы...
А прошлое иногда напоминает о себе любознательностью мальчишек, подрывающихся на минах окрестных пустырей, бывших когда-то полями сражений.
5.
Прямоугольный Тольятти, открытый степным ветрам, нарекли в 70-х городом будущего. Коробки-гиганты вдоль широченных улиц, напрочь отсутствующие ощущения уюта и тепла, видимо, должны были замениться ощущениями грандиозности планов и величия дел. Горожане путают дома, дворы, остановки. Наверное, о таких городах-казармах мечтали социалисты-утописты. И это - для рабочих ВАЗа, где преобладает изматывающее конвейерное производство. А по всей стране строятся МЖК - автономные поселения молодежи, не связанной уже не только с традициями предков, но и с родивщим ее поколением. Маленькие Тольятти в больших городах...
6.
Безнадежной оказалась моя попытка вызнать у случайного вагонного народа хоть какое-то понятие об их великом земляке - Андрее Платонове. Новохоперск, Разгуляевский, Балашов, Шкарино - это путь, по которому в самом начале "Чевенгура" ехал на паровозе Саша Дванов и по которому едем сегодня мы.
И приснился мне вагонный сон. Будто ходит по железной дороге туристический паровоз "Чевенгур", и возит он счастливых туристов по замечательному пути Дванова, и вокруг счастливые лица его сегодняшних земляков. Я почему-то уверен, что тот испанец, который прошел по маршруту Дон-Кихота, не может быть несчастным на своей земле.
7.
Всякий, кто впервые едет в Магнитогорск, получает исчерпывающую информацию об этом городе от попутчика-магнитогорца. В полчаса между Магнитогорском-грузовым и правобережным вокзалом любой мой земляк оказывается в роли экскурсовода и без труда доказывает иногородцу, что Магнитка - лучший в мире город. У истинного магнитогорца, возвращающегося в родной город именно в эти полчаса замирает сердце. И не только в предчувствии встреч с родными лицами. Я не знаю другого города, который бы появлялся в окнах вагона так неожиданно и, вместе с тем, долгожданно. Когда поезд, петляя по индустриальным безжизненным окраинам, вдруг выныривает из пыльного разнотравья к основаниям девятиэтажек и останавливается почти в центре города, когда через сотню-другую метров он бы потерялся в терпкопахнущих полях Башкирии, - согласитесь, в этом есть что-то мистическое. Город-призрак, взрощенный практически на одном энтузиазме, город, которого быть не должно, но который есть, и еще как!
Хорошо помню пустырь на месте центрального стадиона, где мы пацанами играли "в Чапаева" (незаравненный берег Урала походил на тот - из финальных кадров фильма). Южная граница правобережья проходила каких-то 25 лет назад по улице Гагарина. А чуть южнее южного перехода, там, где сейчас пединститут, мы садили картошку.
В 60-х по Магнитке ходили шесть видов трамваев: рижские, ленинградские, усть-катавские... На работу ездили, зацепившись за задний буфер. Трамваи ходили медленнее, но улицы от их разнообразия выглядели веселей. А еще помню, как строили трамвайную линию от Комсомольской до вокзала, ведь пока ее не было, до вокзала добирались, кто как мог. А "девятка" от "шестерки" отличалась только тем, что ходила до Товарной, а не до ДОКа. Эх, выпускали бы раз в год старые трамваи на линии на радость детворе и для памяти взрослых, ведь в трамвае каждый магнитогорец проводит немало лет своей недолгой жизни.
В Магнитке немало достопримечательностей, которые могут в перспективе привлекать туристов. Это и расположенность в двух частях света, и живописная Башкирия, подступающая засеянными полями к домам в западной части города /практически, все базы отдыха и даже аэропорт находятся на территории Башкирии/. Это и архитектура, представляющая из себя с севера на юг историю советского градостроительства (даже глаз неспециалиста находит разницу между сталинским ампиром и "хрущевками" 60-х, между узкими во всех смыслах высотками 70-х и ассиметричными кварталами с "домами улучшенной планировки" 80-х. Довоенную архитектуру представляет левобережный соцгородок - призаводской поселок, близнец довоенной части поселка свердловского Уралмашзавода.) А самой главной достопримечательностью будущего должен стать музей под открытым небом, да-да, он самый, индустриальный гигант, сослуживший державе свою посильную ношу и застывший в первозданном величии - металлургический комбинат. Хочу, чтобы мой внук мог своими глазами увидеть и своими руками потрогать то, что было когда-то реальностью и судьбой моего отца, в 43 года "сгоревшего" на комбинате.
Так же, как панораму Новгорода невозможно представить без возвышающихся надо всем куполов церквей, так и Магнитогорск нельзя представить без ее куполов - заводских труб. И станет легендарная Магнитка городом-музеем социалистической индустриализации...
Год рождения 1929-й. 200 с лишним лет своей доиндустриальной истории в 1930 году вместе со станицей Магнитной ушли под воду заводского пруда. Правда о строительстве Магнитки в памяти еще живущего поколения. А это только к 1933 году - 26 тысяч заключенных по 58-статье, это 7 тысяч побегов с "великой стройки коммунизма", это безымянные останки "героев первых пятилеток", на которых возводятся новые кварталы многоэтажек....
Совсем не безобиден анекдот об экскаваторе, добывающем руду, из которого плавят сталь, чтобы сделать новый экскаватор, добывающий руду, когда мы переносим эту анекдотическую ситуацию на жизнь конкретных людей, городов, стран. Платоновский "Котлован" мы уже вырыли. А что построим?