Истошный крик боли зазвенел в ушах, заставил проснуться. Егор резко сел на кровати. Его глаза бессмысленно уставились в пустоту ночи. Он силился что-то понять, но сон слишком переплелся с реальностью. Голова непроизвольно упала на руки. Немного посидев так, Егор взлохматил волосы и подошел ближе к окну. Холодное стекло уперлось в лоб.
За окном жила тихая городская ночь. В небе висела загадочная улыбка луны, которая от нечего делать раскрашивала капли дождя в серебро. Окна чужых домов молчали, дыша снами. Иногда по дороге несущейся внизу проезжали алые огоньки фар автомобилей, разбивая зеркала луж на сотни осколков. Где-то между землей и небом подмигивала огнями телевышка. И никто, никто не видел этого серебряного великолепия ночи! В одном из соседних домов резко зажегся свет, ослепляя своей искренностью. В бесконечной тишине это было особенно заметно. В стекле, будто черным маркером, прорисовалась фигура.
Кто-то тоже решил сегодня не спать... промелькнуло в голове Егора, после чего он совершенно забыл про окно, резкий свет и фигуру в нем. Он смотрел на серебряные нити, спускающиеся с неба, он следил глазами за алым светом фар. Это притупляло все то, что снилось кода-то, целых пять минут назад. И все равно, что-то внутри мучило Егора.... Он её видел.... Он где-то её видел....
Она снова кричала во сне. Надя слышала свой голос, что и заставляло её проснуться, но не узнавала его. Это был голос рвущейся в ней боли. Её трясло. Руки были ужасно холодными. В первую очередь она хлопнула включателем. Находиться в этой полной забвения темноте комнаты она больше не могла. Встав с кровати, Надя почему-то на носках подплыла к окну. Там шел тихий дождь. Все дома спали. Лишь в одном из окон соседнего дома проглядывалась чья-то фигура.... Если приложить воображение.... Сколько это может продолжаться? Терзался вопрос в голове Надежды. Что все это значит? Наверное, она слишком серьезно относиться ко всякой подобной ерунде.... Надо быть просто проще.... А то эти заскоки доведут.
Ещё немного постояв, Надя, откинув копну черных волос на спину, подошла к кровати, свернулась калачиком там, где должны быть ноги, и так и уснула, не выключая свет....
Утро началось невыносимым воплем будильника. Когда-то очень любимая песня Егора начала его просто выводить из себя. Немного полюбовавшись потолком, он спустил ноги на холодный пол, голова с тяжестью отклеилась от подушки. Работая на автопилоте, Егор нажал кнопку кофеварки, а сам пошлепал в сторону душа. Несколько минут пытки ледяной водой, осточертевший до коликов в желудке кофе, и он готов к труду и обороне. Почти новенький, почти свеженький.
Надя сладко потянулась. Несмотря на нелепо - неудобную позу сна, не болело ничего. Даже голова. Сон.... Сон как-то обесценился под общей тяжестью атмосферы города, теперь не было в нем такой силы, во всяком случае, до наступления ночи....
Поигрывая ключами от машины, Егор спустился по лестнице. В голове тихо пересчитывалось все то, что нужно сделать за этот совсем не бесконечный, к сожалению, день. Улица пахал... улицей после дождя. Может быть, это было как-то высокопоэтично и романтично, может быть, Егор это даже заметил бы, вот только, дверца машины с мягким стуком иномарки вновь отделила его от всего окружающего....
Надя захлопнула дверь, повернула три раза замок. Нет, все-таки что-то она забыла.... Что-то не давало покоя и назойливой мухой вертелось в голове. Девушка оперлась на перила. Сумка на месте, вроде все выключила.... И телевизор тоже....да вроде она его вообще сегодня не включала... Ну так правильно! Эскизы! Эскизы - то на столе преспокойненько себе лежат!
Снова зазвенел ключ в замке, старенькая дверь медленно открылась....
Егор сидел, положив голову на руль. Один поворот, и мотор внутри мягко заурчит, все снова завертится, начнется эта бесконечная суета, беготня, мелькание, проблемы, проблемы, проблемы.... В груди взорвалось жгучее желание закинуть голову к небу и громко завыть. Где-то чего-то ужасно не хватало. Может быть, этого самого пресловутого неба? Ладно, хватит на сегодня.... Пусть все... как обычно... как тот самый надоедливый кофе по утрам, который кроме отвращения ничего не вызывает, но каждое утро в положенное время работает кофеварка.....Егор пристально посмотрел в лобовое стекло....
Надя любила город после дождя. Даже пахло от него чем-то особенным.... Особенным дождливым чудом... Она шла и просто улыбалась, прижимая к груди папку со столь драгоценными эскизами, поэтому очень испугалась, когда увидела почти выпавшего из машины юношу. Но потом не смогла сдержать подкативший к горлу смех. Светлые волосы молодого человека торчали во все стороны, а глаза выражали крайнюю степень удивления, граничащую уже почти с испугом. И все-таки что-то в его глазах заставило Надю остановиться. Это было разочарование.... Нет, скорее вопль о помощи.... В один момент лицо молодого человека изменилось, напустив на себя какую-то несусветную и непонятную девушке маску "ну - очень - городского - человека", его пальцы с хрустом сжались в кулак, с губ слетело сухое "извините", которое по интонации вообще можно было за оскорбление принять, и он снова скрылся за тонированными стеклами автомобиля....
Что это было? Мгновенное помешательство? Егор гнал по дороге, не жалея ни себя, ни машины, ни великого спокойствия луж, разлетающегося во все стороны. Но он видел её! Видел! Это точно была она! Она даже смеялась так же! И глаза... Нет, он никак не мог перепутать! Именно эту девушку он видел так много раз во сне, именно от её истошного крика он просыпался в холодном поту и потом долго бродил по темной комнате, смотрел в глаза ночи и очень давно не мог выспаться. Что же это такое?
Надя быстро - летящей походкой шла к институту. В груди колотилось горячее сердце, а на улице бушевала такая весна, что не было таких красок, которые сумели бы её нарисовать. Девушка уже пыталась, но получался только город, просто город, а весны в нем не было. Не было того самого пьянящего привкуса нового начала. Не было и все тут! Девушка даже вздохнула вслух. Это не была обида в полном своем проявлении, скорее это была просто досада.... Досада на саму себя, на отсутствие волшебства внутри себя, которое можно бы было подарить всем - всем - всем.
Егор уже полчаса нарезал круги на машине возле какого-то дома. Из головы пропало разом все. Все, кроме сна. Он честно хотел от него отделаться, но не мог. Просто знал, что снова наступит ночь, и кошмар повторится. Наконец, повинуясь какой-то неведомой силе, Егор вжал в пол педаль тормоза.
Надю забавляло смотреть, как кто-то ненормальный проезжал уже, наверное, десятый раз мимо неё. Резко ушло понимание того, что можно куда-то опоздать. А машина все проносилась и проносилась мимо. Интересно, он когда-нибудь остановится? Промелькнуло в голове Нади. Почти в эту же секунду машина остановилась, подняв колёсами фонтан брызг. Из неё выскочил молодой человек, подбежал к Надежде и схватил её за руку. Его руки били холодными, их била мелкая дрожь. Глаза определенно искали слов или даже нет, они сразу искали ответа, не задавая вопрос. Девушка хотела попытаться убежать или позвать на помощь, но что-то её останавливало. Что? Очередной поиск понимания. И тут - гром среди ясного неба, комета в мирном небе ночи - сон! Это ледяное, холодное прикосновение то ли рук, то ли сковывающих кандалов, и свет глаз из темноты капюшона, только сейчас без капюшона, просто свет...
Егор усердно пытался справиться с проклятой дрожью в руках. И слова застыли смятым комом в горле и не хотели выходить наружу. Он должен был ей что-то сказать, но что? Тут Егор заметил, что метания глаз девушки прекратились. Она поняла? Не может быть! Она его знает....
--
Мне кажется, нам с Вами есть о чем поговорить... - наконец выдавил из себя Егор
хриплый звук слов.
Девушка ничего не ответила, просто молча кивнула.
В кафе было тихо, уютно. Наверное, потому, что почти не было людей. Надя уставилась в чашку с нетронутым кофе. Егор нервно курил вторую или третью сигарету.
--
Тебе не кажется это все театром абсурда? - спросил он, выпуская к потолку струйку сизого дыма.
--
Нет... - девушке почему-то не хотелось отрывать взгляда от содержимого чашки. Уж очень не хотелось снова сталкиваться с этими глазами...
--
Нет? - с ироничным смехом выдавил парень, но, споткнувшись о непоколебимый взгляд девушки, поумерил свой пыл.
--
Хорошо, тогда что?
Надя снова подняла глаза, предоставив Егору возможность прочитать ответ в её глазах.
--
Предположим, что в данных понятиях наши вкусы расходятся. - примирительно сказал молодой человек, потушив очередной окурок в металлической тарелочке.
--
Целиком и полностью расходятся...
--
Ладно. Давай подумаем, как избавиться от этого. А то, знаешь ли, очень выспаться хочется....
--
Что ты можешь предложить? Я вот, например, совсем не могу управлять этим сном. Он как часть моей жизни. Он выключает меня из реальности...
--
Меня тоже, но в какой то же момент мы просыпаемся...
--
Просыпаемся....
Повисло молчание. Оно витало, как облако сигаретного дыма над столиком.
--
А, может, - нерешительно начал Егор, - а может, заставить себя не просыпаться, а дожить этот сон до конца?
--
А если ты меня сожжешь?
--
Не сожгу!
--
Ты уверен?
--
Теперь, да. Теперь просто не смогу....
Девушка набралась смелости, сжав её где-то внутри себя в кулак, и снова посмотрела в глаза Егору. И снова испугалась. Не было в них того льда. Просто не было. Куда он делся? Растаял, наверное... Тут так обжигающе остро захотелось ему поверить...
--
Ты сможешь мне поверить? - будто прочитав её мысли, произнес Егор.
--
Да. - голос отказывался звучать громко, но и этого было достаточно....
Самое глупое занятие - ждать наступления ночи. Она - дама очень своенравная и явится только тогда, когда сама посчитает нужным. Но Надя ждала. Она уже потеряла счет времени, просто сидела на подоконнике и выводила карандашом странные узоры на листке бумаги. А ночи все не было и не было. Царили серые сумерки, но их определенно было не достаточно для того, чтобы перерубить этот гордиев узел. Но теперь девушка не боялась сна. Она знала, что где-то там, через дорогу сидит в своей квартирке парень, которому почему-то очень хочется верить....
Егор открыл ключами дверь. День выдался ужасный. Ноги и голова гудели одновременно. Правда, это все как-то ретушировалось за общим ожиданием чего-то такого... Не снимая ботинок, он подошел к окну. В окне соседнего дома угадывалась фигурка Надежды. Девушки, которая ему поверила...
Настало время. Надя, коснулась щекой подушки, натянула одеяло до самого подбородка. Ноги стали ватными где-то в области коленей. А если все таки сожжет? Нет, он обещал.... Сон накрыл её своей теплой и тяжёлой лапой.
Егор без толку сверлил потолок глазами. Через открытое настежь окно в комнату врывался весенний воздух. Теперь он почему-то ощущал весну всей своей кожей. Да что там кожей, сердце трепетало ей в такт, а мозг вышел из строя напрочь. Медленно погружаясь в сироп дремы, в голове парня появилась глупая мысль: а если все таки сожгу. Егор сам себе улыбнулся во сне. Нет, никогда....
Эта деревушка не была процветающей. Да что там. Здесь было - то всего десять домов. Но ей здесь ужасно нравилось. Ещё ей нравилось улыбаться от разрывавшегося внутри счастья. В этот вечер она снова засела за толстую и пыльную книгу. Ей нравилось то, что она умела читать, и совсем не нравилось то, что все поголовно считали, что девушке вовсе не надо быть такой умной.
Бабушка - соседка ворвалась в дом неожиданно. Она тяжело дышала, и все пыталась что-то сказать девушке, но от быстрой ходьбы и фонтанирующих эмоций могла изъяснятся только жестами.
--
Что случилось бабушка? Сядь, успокойся.
--
Некогда мне успокаиваться! Прячься милая, прячься, коли жить хочешь! Идут к тебе ироды проклятущие!!!
--
Какие ироды, бабушка?
--
Ах, ты божий одуванчик! Инквизиторы, кажись, чтоб их нелегка взяла!
--
Да что им у меня делать-то?
--
Прочуяли, что девка у нас в деревне грамотная живет и, не долго думая, решили, что ты ведьма!
Липкий от холода ужас застыл в горле. Инквизиторы! Бежать! Но бежать было уже поздно. Толпа людей в черных балахонах, с горящими факелами в руках, ворвалась в дом, бесцеремонно вытолкнув бабушку на улицу. Девушка стояла, скованная страхом. Знала, что делать что-то надо, но не могла, полностью осознавая бесполезность действий. Когда они подошли ближе, девушка нашла в себе силы, начала беспорядочно бегать, швырять в инквизиторов разные вещи - тяжелые и не очень.
--
Ишь, как бесится! Чует черт силу Божию!!!
Схватить в охапку хрупкую девушку ему не представляло особого труда. Его же руки напоминали ей тот самый холод, который сковывал её раньше - липкий от своего холода. Единственное, что она смогла увидеть из-под капюшона, бросающего тень на все лицо, были глаза. Ледяные, почти безжизненные. От этого стало как-то особенно обречено. Пока он нес девушку, она пыталась брыкаться, даже кусаться, требовала отпустить её, но с каждым разом рывки и требования становили все слабее и слабее.
Толпа братьев по искоренению ведьм требовала сжечь её на месте. Чтобы другим неповадно было. Что ж, сжечь, так сжечь. Ему-то какая разница. Быстро нанесли хвороста, принесли какой-то столб странного происхождения, поставили его в центре. Он поднес девушку, хотя нет, он поднес ведьму, крепко связал ей руки куском веревки, отошел, любуясь своим произведением. Она пыталась кричать и вырываться. Кровь хлынула к голове, крики смешались со слезами, но всем вокруг было все равно. Всем было все равно. Кто-то из братьев подошел с факелом, намереваясь поджечь хворост, но он толкнул его, выхватив огонь. Подойдя издевательски близко, он скинул капюшон, демонстрируя ей в полной мере лед своих глаз. И тут он буквально споткнулся об её взгляд. Не могу.... Не могу!!! Молниеносным движением он выхватил из сапога нож, перерезал веревки, которые сам только что с таким наслаждением завязывал. Толпа ошарашено молчала. Они пользовались этим. Схватив её освобожденную руку, он кинул факел на хворост, рассчитывая этим хоть немного задержать пришедших в себя братьев.
Они бежали долго. Перед её глазами уже начали прыгать разноцветные точки. О спину ударялись возмущенные вопли, нецензурная брань. Они бежали через лес. Ветки больно хлестали по лицу. Наконец, возмущенные голоса где-то потерялись. Они остановились у самого обрыва. Не в силах больше сдерживаться, девушка уткнулась лицом в его грудь и заплакала.
--
Не надо. Все ведь закончилось.
Она посмотрела ему в глаза. Господи, как же они разительно отличались от тех, что она видела раньше. Будто принадлежали совсем другому человеку. Щеку инквизитора расчертила длинная царапина. Она, стараясь справиться с дрожью, дотронулась до раны.
--
Больно?
--
Нет!
Она снова заглянула к нему в глаза, а щеки чертили непослушные полоски слез: