Клейман Борис Маркович : другие произведения.

Когда параллели сходятся

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сборник научных статей, посвящённых связям и сравнительному анализу прасемитских и праиндоевропейских протокультур. Лингвистика, семиотика, культурология, библеистика, фольклор. К сожалению, не смог вставить иллюстраации и таблицы.

   Светлой памяти Владимира Фёдоровича Житникова
  
  
   КОГДА ПАРАЛЛЕЛИ СХОДЯТСЯ
  
   Введение
   О методологии
  
  1.1 В семасиологии, науке о значениях слов, давно выявлено так называемое ослабление смысла или значения слова. Впервые на это обратили внимание ещё на ранних стадиях развития сравнительно-исторического метода анализа немцы Якоб Гримм и Франц Бопп, датчанин Расмус Кристиан Раск и русский лингвист-славист Александр Христофорович Востоков. В новейшее время семиотику лингвистики практически заложили Чарлз Пирс и Фердинанд де Соссюр.
  1.2 "Принцип изучения языка как продукта человеческой культуры в тесной связи с этой культурой и на широком фоне истории носителей языка" (Алефиренко, Н. Ф., 2005) в настоящее время разрабатывается активно Карасиком В. И., Комковой А. С., Проскуриным С. Г., Слепухиным С. Н. и др. Нельзя не отметить работы Марселя Данези, Романа Якобсона, Владимира Фещенко и др. в этой области.
  1.3 Поскольку слова - это немые свидетели человеческой истории и культуры, то развитие языковых значений лучше любых хроник отражает судьбы, интересы, нравы, обычаи, верования, способы мышления людей. Размышляя о сути сложных и противоречивых явлений, способствующих возникновению, исчезновению или сохранению тех или иных значений языковых единиц, исследователи все чаще отмечают, что в семасиологии находят отражение различные семиотические закономерности.
  1.4 Одна из таких закономерностей - "трансформация от сильного символа к слабому, а затем совсем слабому" (в терминах С.Г. Проскурина), или "выветривание знака" (в терминах В.И. Карасика). Автор данной работы наряду с этими терминами употребляет выражения "редуцирование", "обнуление смысла", "точка минимума", почерпнутые им из физико-математических наук. Сегодня случаи семантических сдвигов, переходов, выявленные в ходе сравнительно-исторических исследований, все чаще связывают с действием закономерности семиотического характера.
  2.1 Если исследования предыдущей сферы знаний относятся к лингвосемиотике, то исследования текстов с точки зрения знаков и знаковых систем относятся к семиотике нарратива.
  2.2 Данная сфера исследований опирается в первую очередь на наработки в этой области Московско-тартуской семиотическая школы семиотики, в которой проявили себя Ю. М. Лотман, З. Г. Минц, Б. А. Успенский, А. Н. Колмогоров А. Н. в своих трудах по семиотике и филологии, В. В. Иванов и др. Близки к этой школе В. М. Жирмунский, А. М. Пятигорский, В. Н. Топоров, Умберто Эко и многие другие.
  2.3 Как любая философская дисциплина, которая всегда опирается на достижения других наук, исследования в области знаков и знаковых систем нарратива не проходят мимо основ фольклористики, истории религий и религиоведения, истории искусств и искусствоведения, социологии, социопсихологии, исторической демографии и других потому, что одни и те же идеологемы в культуре могут проявляться в разных знаках. Достаточно напомнить, к примеру, что революционные идеи ХIX века проявляли себя в музыке Бетховена и Шопена, Берлиоза и Листа, но кроме этого в живописи, скульптуре, театре, технике и науке и даже бытовом поведении. В каждой отдельной главе при необходимости автор вводит методологические обоснования того или иного исследования.
  3.1 Связь между лингвосемиотикой и семиотикой нарратива очевидна: слово несёт на себе знаковую функцию не только грамматического характера, но и в главную очередь функцию смысловую, обозначающую. Слово в социуме для того и предназначено, чтобы нести и передавать смысл. Только лишённые смысла искусственные слова имеют исключительно грамматическое значение ("глокая куздра"), либо им искусственно приписано значение, самим словом такого значения не содержащее ("капрон", "кодак" и др.).
  3.2 Слово естественное и значимое всегда социально, оно субъект и объект культуры. Именно в своей социальной функции слово и осуществляет связь с буквенным текстом.
  3.3 Семиотика нарратива расширяет понятие текста до любого культурного процесса и результатов этого процесса. Поскольку социум и культура по сути своей есть синонимы (культура может содержать как позитивные, так и негативные явления, но культурой она быть при этом не перестаёт), то любой процесс в технике (завод, фабрика), в искусстве (кинематограф, театр, телепередача), в быту (приготовление пищи, гигиена) и так далее, - все эти процессы и их результаты (спектакль, киноплёнка, одежда, готовая пища) может быть прочитан как текст. При этом каждый отдельный элемент процесса или его результата выполняет ту же функцию, что и слово в буквенном тексте. По сути дела правильно заметил Юрий Лотман, что семиотика текста это и есть культурология.
  
  
   ГЛАВА 1
  О некоторых ошибках в трактовках архаической семиотики семитов
  
  В научных, популярных и учебных текстах по истории древних языков Ближнего Востока и Передней Азии постоянно приходится сталкиваться с таблицами древних буквенных систем. История алфавитов, древней графики записей звуков связана не только с дешифровкой палеограмм и перевода древних текстов, но с историей древней культуры в части интерпретации смысла знака. И, кажется, на протяжении многих лет из текста в текст кочуют ошибки относительно трактовок названий некоторых древних букв.
   1. О букве "алеф"
  1.1 Нисколько не оспаривая огромные заслуги перед лингвистикой, например, Иоганнеса Фридриха (Johannes Friedrich), сомневаюсь в правильности его попытки сравнить древнее семитское письмо и письмо египетское (Иоганнес Фридрих, 1979).
   Первая древнесемитская буква в этой таблице (таб. 1) "алеф" транскрибируется автором как "нуль-звука", что неверно. Древние, несмотря на наличие у шумеров и вавилонян в математических расчётах символов, обозначающих "ничто", в первых записях древних звуков не могли использовать знак, не имеющий семиотического смысла. Знак указывает на некую сущность - такова его природа. Знак не может быть симулякром при обозначении звуков в первых алфавитах. "Буквами א, ע в древности обозначали два особых гортанных согласных звука. В настоящее время эти звуки исчезли, а буквы остались..." (Гранде, 1963) и читаются они в разных позициях как "а", "э", "и", "о" или "нуль-звука" в современном иврите.
  1.2 Аналогичная ошибка присутствует и в таблице "Еврейское квадратное письмо" (таб. 2). И здесь первая буква транскрипции обозначает "нуль звука", что является явным анахронизмом. К тому же сравнивать варианты индивидуального и социально-группового написания одной и той же буквы нерелевантно. Так же, как и странен "итальянский курсив Раши" (последний столбец таблицы). Великий галахист, комментатор Библии и Талмуда рэбе Шломо Ицхаки (1040 - 1105 г.г.) учился в йешивах Майнца и Вормса, был духовным лидером евреев Северной Франции, родился и умер в Труа, где основал йешиву (Краткая еврейская энциклопедия, т. 7, кол. 108-112). И никогда не бывал в Италии.
  
  
   Таб. 1 Таб. 2
  
   И эти ошибки входят в противоречие у самого автора, который приводит таблицу "Сопоставление синайской письменности с египетскими иероглифами и семитским буквенным письмом" (таб. 3), где тот же знак предлагается читать именно как "алеф". К чести первопроходца отмечу, что он ссылается под таблицей на исследования Гардинера.
   1.3 Советский исследователь сабеист А. Г. Лундин также допускает ряд неточностей в названиях букв. Звук "з" в табл. ?1 (Лундин, 1989) (таб. 4) передаётся им рядом знаков в сравнении финикийского, южносемитских и угаритского языков.
  
   Таб .
   Таб. 3
  
   Таб. 4
   Остаётся методологически сомнительным сравнение угаритского - с одной стороны и финикийского и южносемитских (каких? в древности их было много; немало сохранилось и до наших дней; см. об этом ниже) языков - с другой, ибо "особую подгруппу в группе западносемитских языков составляет угаритский язык <...>, тексты на котором, датируемые II тысячелетием до н.э., выполнены особым клинообразным письмом "консонантно-силлабического" типа" (Гамкрелидзе, Иванов, 1984).
  1.3.1 Обратим внимание, что все знаки в восьмой строке идут под одним названием зайт ʽоливаʼ. Вероятно, что знаки финикийского и угаритского алфавитов и похожи на стилизованное дерево - от пиктограмм и произошло звуковое письмо. Однако "южносемитский" знак в виде двух соединённых вершинами треугольников трактовать как зайт ʽоливаʼ представляется сомнительным, столь же сомнительным, как и зайн - ʽукрашениеʼ в таблице Гардинера (таб. 3). Особенно, если попытаться интерпретировать данный знак с точки зрения развития культуры.
   1.3.2. Не секрет, что простейшие геометрические фигуры ещё в период неолита становились символами определённых сфер культуры, жизненно важных для древних людей. Охота и ритуалы фиксировались символическими рисунками на стенах пещер, плоских камнях и даже широких древесных листьях, как в Индии. Крест, свастика, линия, круг, волна, квадрат, треугольник приобретали символические значения, и их смысл раскрывался метафизически, выявляя целые пласты знаний и умений в культурной деятельности человека. Важнейшей проблемой, стоявшей перед человеком родовым, была проблема плодовитости, деторождения. С этой идеологемой связан культ плодородия, частью которого были фаллические культы. Они сохранились в Восточной Европе в устном песенном и сказочном фольклоре и этнических календарных сельскохозяйственных праздниках вплоть до конца XIX - начала XX века (а кое-где и до сих пор - южная балкано-славянская Европа, северная Европа России и др.). В снятом (в результате социальной аберрации памяти) виде следы таких культов можно обнаружить в сказках бр. Гримм и Ш. Перро - в Западной Европе и сказках русских. Неолитические и даже палеолитические фигурки женщин, лишённых лица, но с гипертрофированными молочными железами и тазом, с тщательно вырезанными на камне детородными органами, известны от Полинезии и острова Пасхи до Европы (рис. 3 и рис. 4). (Неолит и палеолит в данном случае не столько период истории, сколько состояние культуры.) Фаллические изображения до сих пор распространены в архитектуре Индии, Непала, Тибета, некоторых районах Бангладеш, Пакистана, Турции, Ирана. Они постоянно встречаются на археологических раскопках в Израиле (см. рис. 1 и рис. 2).
  
  
  
   Рис.1 Каменный фаллос, Южный Рис. 2 Каменные вагины, Южный Негев
   Негев (Ханаан), VII - VI тысячелетие (Ханаан), Израиль, VII - VI тысячелетие до н.э.
   до н. э. (фото автора). .
  
  
  
  Рис. 3 Виллендорфская Венера. Рис. 4 Чатал-Хююк, музей Анкары Венский музей, ок. 22-24тыс лет до н. э. 6000 до н.э.
  .
  Треугольник, направленный вершиной вниз, - символ женского лона, повторяющий вторичные половые признаки своим контуром. Треугольник, направленный вершиной вверх, - символ эрегированного мужского детородного органа. Соединение двух этих треугольников в произвольном виде (даже в виде шестиконечной звезды) - символ детородности, мужского и женского начала, магический знак в соответствующих ритуалах. "Треугольник, символизирующий в различных мифо-поэтических контекстах плодоносящую силу земли, брак,.. треугольник с вершиной вниз и треугольник с вершиной вверх... символизируют соответственно: женский принцип... и мужской принцип", - пишет академическая "Энциклопедия мифологии". Удивительно ли, что данный буквенный знак "ז" в современном иврите имеет название зайн, а не зайт, что означает "фаллос, пенис" (а не "украшение") - при желании можно увидеть его стилизованное изображение в этой букве - и копьё (слово зайн в современном иврите имеет и такое значение). Копьё, кстати говоря, тоже нередко в фольклоре, в том числе и европейском, символизировало фаллический смысл:
  ...И стал мне взламывать замок,
  Cuspide erecta
  (Подняв копье)...
  Вонзилось в жертву копьецо,
  Bene venebatur
  (Хорошо поохотился),.. - если вспомнить вагантов, у которых в известной скабрёзной песенке описываются плотские отношения между юношей и девушкой. У шумеров также мужское начало нередко полуиносказательно обозначалось как "палка": шумер. gls ʽpenisʼ неотделим от шумер. gls ʽдеревоʼ, ʽпалкаʼ, ʽорудиеʼ (Иванов, 2001). То есть, одна и та же идеологема может быть содержанием разных знаков: буквенных, геометрических, художественно-изобразительных, словесных и пр.
   Таким образом, название южносемитского знака, да и клинописного угаритского в таблице А. Г. Лундина, со всей очевидностью следует читать не как зайт, а как зайн. Именно такое прочтение соответствует и мнению самого автора: "Сравнение названий букв с их формами ... показывает рисуночный (хотя и очень схематический) характер значительной части знаков..."
   1.3.3 Но ошибки присутствуют и в других частях таблицы (таблица ?4) у этого автора. Не достоверно, что название буквы "самк" означает рыба (ʽрыбаʼ встречается дважды - ещё "нун", что невозможно в одной алфавитной системе одного языка; верное - "нун" ʽрыбаʼ). Клейн даёт иную этимологию корня "самк" (Klein Ernest, 1987). В современном иврите эта буква самех (סמך, на конце "каф-софит" - "К"-конечное, которая пишется в конце слова и читается как kh), и это слово обозначает ʽопораʼ и ʽавторитетностьʼ (Подольский, Иврит-русский словарь, 1982). Так же вызывают сомнения трактовки названий букв харм ʽиглаʼ (Кlein, р. 233), тет - ʽклубокʼ (отсутствует такой корень в этимологическом словаре Клейна равно, как и в современных семитских языках), ламед - ʽпосохʼ.
   1.4 Ведущий советский специалист в финикийском языке И. Ш. Шифман противоречит сам себе уже в первых же страницах. В таблице 5 (Шифман, 2010) он совершает ту же ошибку, что и Иоганнес Фридрих, приписывая нуль звука первой букве, однако в комментариях внизу таблицы указывают звучание "А" - "надпись Абдо и Шафатваала" и "надпись Ахирама Библского" (столбец 2а и 2б).
   Основной метод, применяемый Шифманом в реконструкции фонетики и корневых гнёзд, является сравнение дошедших до нас финикийских надписей и слов (например, у Плавта в комедии "Пуниец"), с другими семитскими языками: угаритским, протоарабским, древнееврейским, пунийским (пунийский язык - диалект финикийского в период расцвета Карфагена), - что естественно. Но неожиданно встречаем יlp в значении ʽбыкʼ (там же, с. 26) без каких-либо связей с семитскими диалектами, однако в связи с греческим! Трудно поверить, что эти три буквы (звука), явившись ниоткуда, так резко расходятся с ближайшими родственными языками в обозначении ʽбыкаʼ. Как кажется, у Шифмана имеет место нарушение логики, хронологии, методологии, принципов этимологии, компаративистики и просто здравого смысла.
  1.5 Аналогичную неточность можно встретить и у Станислава Сегерта: alp, аlpu - ʽбыкʼ (Сегерт, 1965). Среди многих достоинств этого грамматического очерка является ссылка на тексты, изданные С.Х. Гордоном и Ш. Виролло не позднее 1958 года (там же, с. 16), которых и цитирует в глоссариях Ст. Сегерт. Но именно Сегерт невольно указывает на причины постоянного повторения когда-то и кем-то сделанных ошибок. Наряду с упомянутыми исследователями угаритского языка названы Роберт де Ланге, Генрих Гезекке, Альбрехт Гетц, Э. Хаммерсхаймб, Йозеф Айстлейтнер, Дж. Р. Драйвер, К. Броккерман, С. Москати, Гинсберг, Т. Гастер, А. Ирку, О. Айсфельд, Н. М. Никольский, Н. И. Винников, М. Л.
  
   Таблица ?5
  
  Гельцер (там же, с. 16-17). Можно представить, сколько ещё литераторов-переводчиков, подобных Немеровскому (см. ниже), вольно поэтизировали переведённые на разные языки Европы с подстрочников древние ближневосточные тексты, удаляясь всякий раз от первоисточника и его смысла в историческом концепте.
   1.6 Стоит ли удивляться после этого, что в ряду сомнительных трактовок и явно ошибочных да к тому же данных априори утверждений автор допускает традиционную ошибку в интерпретации первой буквы, традиционно заимствуя её название у анонимных предшественников? Аlp ʽбыкʼ значится в первой строчке этой таблицы.
  1.7 Тиражирование когда-то сделанной неточности или ошибки сыграло отрицательную роль и в некоторых учебных текстах. Например, в учебнике С.Г. Проскурина "Курс семиотики. Язык, культура, право" (Проскурин, 2013), ссылаясь на Джона Ф. Хили (Healy), автор не только повторяет давние заблуждения, сравнивая первую букву алфавита с головой быка и называя её "алеф", но и, цитируя Хили, приводит "угаритское alpu", "еврейское elef" - ʽбыкʼ, каковые корни к слову "бык" никакого отношения не имеют.
  1.8 Причина ошибки очевидна: первооткрыватели восточной клинописи разных языков и разных видов имели в своём распоряжении известные им семитские языки: иврит, арамейский, арабский, коптский. В этих языках "нуль звука" (в западно-семитских) обозначался именно буквой "алеф", грамматически обозначая определённый артикль (в арамейском языке - на конце слова) или сохраняя традицию для полноты корня (иврит). В иных позициях эта буква обозначала и обозначает звуки "а", "э", "и", "о", что зафиксировано в любом грамматическом справочнике, самоучителе или учебнике иврита. И в результате диахронический подход был применён к синхроническому явлению, что является нарушением методологии. Ошибка в трактовке буквы "алеф", сделанная когда-то первыми исследователями в области древней гебраистики, пионерами и первопроходцами семитологии и ориенталистики в целом, повторяется из издания в издание, переносится из книги в книгу. И в этом участвует не только энциклопедическая, справочная литература, не только авторы-популяризаторы, но и научные и учебные издания.
  
   2. О слове "бык"
  
  2.1 Между тем, Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванов, реконструируя праиндоевропейский язык, восстанавливают древний корень слова "бык" как архетип ближневосточных и переднеазиатских древних этносов. "Общность данного индоевропейского слова с общесемитским свидетельствует об отражении в этих словах некоторого миграционного переднеазиатского термина для обозначения этого животного, игравшего особую культовую роль в древнейших культурах Восточного Средиземноморья". И далее авторы перечисляют древние корни индоевропейских праязыков: греч. tαύρος; лат. taurus; умбр. turuf, toru; лит. tauras; галл. tarvos, ср.-ирл. tarb и др.
   2.2 Корень этот не только связывает праиндоевропейский язык с прасемитскими языками, наряду с другими лингвистическими связями, но является и общесемитским. Например, в сем. tawr, аккад. suru, древн.-евр. sor, сирийск. tawra, арабск. tawr, южноаравийск. twr. В угаритском языке, давшем начало всей европейской графике, этот корень восстанавливается как tr.
   В библейском иврите "бык" имеет тот же корень שור shor с чередованием звуков t - sh.
   לא תחמד בית רעך ... ועבדו ושורו
  Не желай дома ближнего ... ни раба его, ни быка его (Исх., 20:17).
   וכי-יגח שור את-איש...
  И если забодает бык мужчину...(Исх., 21:28).
   2.3 Нигде ни у одного исследователя не встречается аргументированного объяснения, откуда, собственно, взялись и этот корень alp - alf , и этот перевод ʽбыкʼ, и как они связаны с современной семитской лексикой, с которой явно входят в противоречие. И главное, никто: ни Шифман в своём учебнике "Финикийский язык", ни Сегерт в очерке "Угаритский язык", - не приводят контекста, где бы встречался этот корень alp в значении ʽбыкʼ.
  2.3.1 А если приводят, то впадают в противоречие: tr.il ʽбык Эльʼ (14. C.74), mgntm.tr - ʽпросили ли вы быкаʼ (Сегерт, 1965); ꞌahabatu tori taꞌariru-ki (там же) ʽласки быка тебя возбуждаютʼ. И этот корень tr совпадет с тем, который реконструировали Гамкрелидзе и Иванов. Но приводя контекст употребления корня alp, автор даёт другой перевод: tbh.alpm. (там же) - ʽони забили крупный рогатый скотʼ (отметим: лексема alpm стоит во множественном числе); st.alp.qdmh (там же) ʽи положил скота (скотину) перед нимʼ. Соден, говоря о числительном "два", приводит пример из аккадского: "alpī šena ‟zwei Rinder"" (Soden, 1995): где Rinder - крупный рогатый скот; "две скотины", без уточнения коровы это или быки.
   2.3.2 По всей видимости, пионеры ориенталистики XIX-XX веков (этот период характерен огромным интересом к Востоку в Европе) открыли и перевели на европейские языки (весьма неточно и приблизительно, каждый в силу своего понимания и художественного воображения) совершенно чуждые для Европы того времени тексты Древнего Востока. Учитывается и такое явление древней культуры, как механическое переписывание, не понимая текста, из одного языка в другой. В. В. Иванов, говоря о контактах языков хеттов и хатти, пишет: "О полном незнании языка хатти свидетельствуют многочисленные ошибки и описки в текстах, переписанных механически, без понимания их смысла, а также то, что тексты на языке хатти обязательно сопровождались так же механически переписанными хеттскими переводами (иногда представляющими лишь приблизительный пересказ содержания)" (Иванов, 2001). При этом хетты и хатти не были столь разведены во времени и пространстве, как прасемиты и праиндоевропейцы с языковедами XIX-XX веков. Но даже эти искажённые языческие тексты являли европейцам яркий, самобытный мир древнего Ближнего Востока. Незнание языков восточных древних народов, отрывочность и фрагментарность сохранившихся табличек - всё это заставляло переводить на уровне догадки эпические сказания, гимны и описания ритуалов. Несмотря на современное развитие ориенталистики конца XX - начала XXI веков и создание новейших методик анализа художественные фантазии первопроходцев продолжают кочевать из издания в издание.
  2.4 В открывшихся европейским первопроходцам фрагментах древневосточной эпической литературы постоянно встречались слова эль - ʽбогʼ, ʽбожествоʼ и символ-спутник эля - бык.
  2.4.1 "Пережитком того времени, когда боги почитались в виде животных, является прозвище Илу - "Бык",- пишет А. И. Немировский, российский историк Древнего Рима и этрусской культуры, педагог, поэт, прозаик и переводчик (Немировский, 2000) об угаритских богах, вызывая сразу возражения. Во-первых, боги не в одной религии не почитались в виде животных: до возникновения собственно религиозных представлений человечество прошло путь тотемизма, где животные являлись основателями мира, родов и племён, отцами народов, вождей, героев, но не богами. "Тотемный предок животного мира не бог в том смысле, в каком богом является антропоморфный Зевс или безóбразный христианский святой дух. Божество развивается из животного" (Элиаде, 2002), но не является им. Таиландский белый слон - символ Будды; Ганеша (Ганапати) с головой слона в индуизме; Зевс, превращающийся в лебедя (миф о Леде), орла (вариант мифа о Данае) или быка (миф о Европе); кентавры и египетские полулюди-полуживотные, скандинавские и древнерусские оборотни (князь Всеслав) и даже мифический славянский Вольга, способный превращаться то в ласку, то в волка, - лишь контаминация тотемного древнего мировоззрения и позднейших религиозных представлений. Во-вторых, автор не указал, кто же был субъектом этой дефиниции "Бык" - кто был автором "прозвища" верховного божества угаритов. И далее: "Очи открыв, Бык милосердный, возликовал...", - окончательно называя Илу Быком, пересказывает Немировский анонимный перевод (скорей всего другого анонимного пересказа, который пересказал Бог весть чей безымянный перевод) с клинописи. Заметим, перевод столь же, видимо, вольный, как и пересказ Немировского.
   2.4.2 Формальная логика подвела первооткрывателей: если а=в, в=с, то и а=с, - в данном случае сработало: эль = бог, бог=бык (что неверно), бык=эль (что и вовсе не верно). Таким образом, лексема "эль" стала пониматься первопроходцами как "бык". Соответственно стала интерпретироваться и пиктограмма. При этом никому в голову не приходило, что 1. существуют архетипные связи индоевропейских корней с семитскими корнями; и 2. откуда взялся звук "-p ‒ -f" в корне alp - alf?
  
   3. О смысле корня "эль - иль"
  
   3.1 В прасемитском языке во всех его диалектах существовал корень el - il, имевший, как многие корневые гнёзда, которые обозначали своими лексемами древние культурные сферы деятельности, связи с праиндоевропейскими языками. Первыми домашними животными, участвующими в питательном процессе человека, были не коровы и быки, а овцы и бараны. По-видимому, раньше всего - около 9000 лет до нашей эры - был приручен в Передней Азии местный дикий баран - азиатский муфлон (Ovis ammon orientalis).
   Между тем, начало доместикации крупного рогатого скота - быка и коровы - начинается два-три тысячелетия спустя: Гамкрелидзе и Иванов указывают на время около 7000 до н.э. для Ближнего Востока (Чатал-Хююк и Месопотамия) и рубеж V-IV тысячелетия для юга Восточной Европы. Об этом пишет и Кларк Дж. Г.Д., основываясь на археологических данных. (Кларк, 1953). "В Восточной Сахаре первые следы одомашненного скота сегодня датируются ... примерно VII - VI тысячелетием до н.э." (Гамкрелидзе, Иванов, 1984).
  3.2 Праиндоевропейский корень "овца" Гамкрелидзе и Ивановым реконструируется в форме Houi (указ. соч. стр. 577). Отсюда происходят слова: др.-инд. аvi, лат. оui, латыш. Аvs, русское овца и многие другие германские и романские корни с этим значением. Сюда же примыкает с переогласовками и инверсиями прасемитское "el - "il איל; il в современном иврите ʽбаранʼ (Подольский - 2, 1992).
   וישא אברהם את עיניו וירא וחינה-איל אחר נאחז
  И поднял Авраам глаза свои и увидел - вон овен (баран) зацепился... (Быт., 22:13).
   ואילי צאנך לא-אכלתי
  И овнов стада твоего я не ел... (Быт., 31:38).
   Начальная буква в этом слове איל - "алеф", передающая в современном иврите нуль-звука, и есть видоизменённая древняя пиктограмма головы - не быка! крупный рогатый скот не был ещё одомашнен, - а овцы или барана. Если перевернуть современную букву "А" вниз углом и продолжить горизонтально-поперечную линию за пределы лучей (так она и выдавливалась на сырой глиняной табличке), то в изображении можно разглядеть стилизованную голову овна-барана с ушами и рогами.
  3.3 Но при корреляции культур угаритского, финикийского, праеврейского и ханаанского языков лексема "il -"el ʽбогʼ, ʽбожествоʼ перемещалась в языки соседних несемитских народов. "Так, в Богазкёе найден фрагмент хеттского перевода ханаанского мифологического текста о боге ʼl gnʼṣr (хетт. El-ku-ni-ir-ša-aš)" (Иванов, 1983) - в этом отрывке корень El- хеттского языка воспроизводит звучание и значение древнего южносемитского языка ʼl , из чего можно предположить, что этот знак-корнеслов семитского культурного концепта легко декодировался и в древней индоевропейской (хеттской) культуре. С учётом беглости звука "ʼ" в семитской грамматике вообще и в слове איל 'il ʽбаранʼ, ʽовенʼ - в частности совпадение с אל (-el) ʽбогʼ, ʽбожествоʼ не кажется невероятным.
  3.4 Эта лексическая знаковость (омофония) поддерживалась жертвоприношениями овнов и агнцев в архаическом культурном концепте прасемитов.
  3.4.1 Корень אל еl несёт архаический смысл "силы" (Кlein, 1997) вплоть до дня сегодняшнего (Подольский, - 1,1992). Элохим, одно из имён Бога в Торе, означает "Всемогущий".
   בראשית ברא אלהים את השמים ואת הארץ...
  В начале творения Всемогущим воды и земли...(Быт, 1:1)
  Нельзя не отметить и тот факт, что слово "Элохим" имеет грамматическую форму множественного числа. Это вызывает различные теологические комментарии. Но здесь видится или множественное величественное, или древний след многобожия.
  3.4.2 В архаическом концепте прасемитов это совпадение значений "силы" и "бога" приводило к поклонению дубам и теребинтам, так как сема, обозначающая эти деревья, восходит к тому же корню: אלון alon ʽдубʼ, אילה ile ʽтеребинтʼ (Подольский, Русско-ивритский словарь, 1982). "В рассказах о патриархах упоминаются некоторые священные деревья: дубрава Море и дубрава Мамре (в Книге "Бытие" 13:14 говорится, что "Авраам-иври обитал в дубравах Мамрэй Эморийца" - прим. Клеймана Б.). Эти деревья патриархов, поклонение которым стало предосудительным, были впоследствии истреблены заодно со всеми местами отправления ханаанейских культов "на высоких горах, и на холмах, и под всяким ветвистым деревом" (Втор., 12:2)" (Элиаде, 2002).
   ויעבר אברהם בארץ ... עד אלון מורה
  И пришёл Авраам в землю ... до дубравы Море (Быт., 13:6)
   ויבן שם מזבח ליהוה
  И построил там жертвенник Яхвэ (Быт., 13-8]
  То же он сделал и возле дубравы в Хевроне, где явились впоследствии ему Господь с двумя ангелами. Далее на этом месте Иисус Навин возлагает камень как знак Завета между евреями и Богом. Почитался и теребинт, дерево, похожее на дуб.
   ויבשו מאילים אשר המדתם
  И устыдитесь теребинтов, которые вы почитали... (Ис., 1:29)
   יקטרו מתחת אלון... ואלה
  Воскуряют под дубом... и теребинтом (Ос., 4:3)
  3.4.3 Таким образом, проявляется корреляция между лексикой (в данном случае el ʽсилаʼ) и культурным контекстом древности (культом деревьев с крепкой древесиной).
  3.4.4 Однако мистическое и магическое отношение к звукам речи и письменности (см. 4.1) на Востоке таково, что смысл "баран, овца" (как жертвенных животных) сливался с понятием ʽсилаʼ эль, переносил сакральность со священных деревьев на жертвенных животных (агнца il приносили в жертву под дубом el), вытеснялся и окончательно заместился смыслом "Бог" в период возникновения и укрепления монотеизма.
  Таким образом, איל ( il жертвенный ʽагнецʼ) + אל (el ʽсилаʼ, ʽсвященное деревоʼ) → сакральная сущность, божество, Бог.
  
   4. О звуках -p/-f и алфавите как картине мира
  
  4.1 Но откуда взялся звук "-p /-f" на конце слова alp?
  Историк ближневосточной эстетики Бычков В. В. отмечает: "Пением и музыкой славил древний еврей Господа" (Бычков, 1981). Многие исследователи Пятикнижия отмечают его поэтическую структуру: тонику, ритмизированность текста. "Большинство книг Танаха написаны особой ритмизированной прозой, звучание которой очень напоминает современный верлибр", - указывает исследователь эстетики еврейской Библии Г. В. Синило и добавляет далее: "Культура библейская является культурой голоса и слуха, культурой звучащего слова" (Синило, 2009). "Израиль был в ту пору народом, часто выражавшим свои чувства в песнях", - отмечает тот же факт профессор Римского Университета и профессор Ветхого Завета Waldensian Theological Seminary Дж. Альберто Сорджи (Soggin, J. Alberto. Introduction to the Old Testament. - London, Ch.6. The pre-literatery development of the biblical material).
   Ясно, что при мистическо-магическом отношении прасемитов к звукам речи и буквам алфавита сам алфавит должен отражать весь сущный мир в полноте его. Первая буква семитского алфавита и по сю пору не только самоё Тора - Пятикнижие Моисеево, план Мира до его возникновения, но и сам Мир, по некоторым толкованиям т.н. еврейских мудрецов. По аналогии с современностью - буква "алеф" это штрих-код мира.
  4.3 Аналогично относились к алфавитам и древние европейские народы. С.Н. Проскурин доказывает, что алфавит в древности был не просто частично упорядоченным множеством, выражаясь языком математики. (Частично упорядоченное множество - математическое понятие, которое формализует интуитивные идеи упорядочения, расположения элементов в определённой последовательности. Неформально, множество частично упорядочено, если указано, какие элементы следуют за какими (какие элементы больше каких). В общем случае может оказаться так, что некоторые пары элементов не связаны отношением "следует за".) "Алфавит, если не прямо сознательно рассматривался, то ощущался как модель мира. Отдельные знаки алфавита рассматривались как элементы мира, а алфавит в целом - как имя мира" (Проскурин, Центнер, 2009). Именно поэтому, пишет далее С. Г. Проскурин, "сакральными точками алфавита являются начало, середина и конец, а находящиеся в них знаки получают особое сакральное толкование". Видимо, конвергенцией в культурном концепте можно объяснить это трёхчастное членение алфавита с трёхчастным представлением о Вселенной: мирами Верхним, Срединным и Нижнем, которые символизировало Мировое Древо (см. ниже).
  4.3.1 Эта сакральность в снятом виде сохранилась и перешла в т.н. точные науки: традиционно в математике и физике первые буквы алфавита (a,b,c) используют для обозначения констант, и символизировали они полную непоколебимую гармонию мира, мир верхний, божественный. Срединные (k, l,m,n) - для обозначения чисел натурального ряда, которые используются для исчисления элементов природы; отсюда их название "натуральные числа" и обозначали эти числа мир срединный, земной, природный. И конечные - для обозначения переменных и функций (x,y,z): мир нижний, негармоничный, неустойчивый, душевно мучительный. Думается, что это отношение к алфавиту у древних европейцев, перешедшее в традицию точных наук, пришло из первых протосемитских буквенных систем.
  4.3.2 Но если это так, то это 1. лишний раз доказывает, что во всех таблицах, в которых первая древняя буква-пиктограмма, трактуемая как якобы "голова быка", никак и никогда не могла обозначать нуль звука; 2. подтверждает, что второй буквой в названии первого алфавитного знака должна была быть и есть буква "ламед", обозначающая звук "l" и стоящая в сакральном срединном месте алфавита (12 по счёту в современном иврите, в алфавите которого 22 буквы); 3. утверждение в книге С.Г. Проскурина и А.С. Центнер, что "древнейшее из известных в настоящее время алфавитных представлений о мироздании ... содержится у Платона" видится несколько преждевременным: ранее на тысячу лет такое представление выработалось у ближневосточных народов. Это древнейшее представление сохранилось и до наших дней: например, в творчестве Хорхе Луиса Борхеса в его книге "Алеф" описывается "центр Алефа", всеобъемлющая "точка всего", по сути дела центр мироздания; или в романе "Таинственное пламя царицы Лоаны" в том же смысле Умберто Эко упоминает "центр Алефа" - точку, которую "не видит никто", хотя и в несколько пародийном стиле.
  4.3.3 Можем ли мы найти доказательства высказанным предположениям об алфавите как "имени мира", как его не просто символе, но знаке - алфавит и есть мир? И реконструировать последнюю букву в названии "алеф"?
   Если верна гипотеза С.Г Проскурина о сакральности начальных, срединных и конечных букв алфавитов, то ряд "алеф - ламед - ..." обязан заканчиваться последней буквой.
  
  
  Таб. 6 Угаритский алфавит.
  Три последних знака - дополнительные конечные.
  
  
   Таб. 7 Финикийский алфавит. Таб. 8 Еврейский алфавит
   (читается справа налево)
  
   Буквы "kaf", "mem", "nun" , "pe-fe", "тzade" в таб. 8 имеют двойное написание, ибо имеют в паре графику "конечной буквы". Как видим (таб. 1, 2, 3, 5, 6, 7, 8), последний знак во всех семитских (кроме южносемитских) алфавитах - буква "тав", обозначающий звук "t". Южносемитский порядок букв не рассматривается не в силу того, что "южносемитские алфавиты помещают "вторую половину" перед "первой" (Проскурин, Центнер, 2009), а потому что "различия в порядке следования знаков северосемитских и южносемитских алфавитов не объяснены до сих пор" (Иоганес, 1979). Предпринимавшиеся в разное время попытки перестановкой групп знаков и отдельных букв восстановить первоначальный облик южносемитских алфавитов, "слишком искусственны, чтобы быть убедительными" (там же, с. 117).
  4.3.4 Заметим попутно, что русско-славянская система письма, т.н. "кириллица" заимствовала всю свою буквенную систему из греческого культурного контента. Однако две буквы: "тzade"-конечное и "shin" взяты напрямую из иврита (видимо, через хазарское посредство) для обозначения звуков "Ц" и "Ш". Редукция графических знаков этих букв шла, сохраняя интерпретанту, по геометрическому упрощению в написании, что, вероятно связано с материалом и инструментами письма древних славян. Звук "Щ" стал передаваться, изменив слегка и графику и десигнат, тем же знаком - славяне увязывали твёрдый "Ш" с мягким его вариантом.
   4.3.5. Итак, можно предположить, что и в конце названия первой буквы в прасемитских буквенных системах в первоначале, в далёкой древности стояла именно эта буква "тав" и само слово выглядело как alt.
  
   5. О слове "alt".
  
  5.1 Доказательством тому может служить история числительных.
   "В индоевропейском языке не восстанавливается единого слова для "тысячи, - пишут Гамкрелидзе и Иванов. - В различных диалектных объединениях "тысяча" обозначается разными словами, выражавшими первоначально значение "большого множества" или "большого числа"" (Гамкрелидзе, Иванов, с. 848). Далее авторы приводят примеры из ряда индоевропейских языков, среди которых важным для наших интересов представляется тохарский, как "восточный А", так и "западный В": "тох. А wӓlts, В yӓlts" (там же, с.848). Тем более, что носители тохарских древних языков, наряду с хеттским, палайским, лувийским, соседствовали с семитскими народами в северной Месопотамии.
  5.2 Но и в праеврейском языке этот корень אלף обозначал "тысяча".
   ולשרה אמר הנה נתתי אלף כסף לאחיך
  И Саре сказал: "Вот я дал тысячу сребреников брату твоему..." (Быт., 20:16).
  
   В современном иврите сохранилось то же слово в неизменности: אלף elef ʽтысячаʼ, אלוף aluf ʽтысячникʼ; совр. иврит ʽгенералʼ; переносн. ʽчемпионʼ.
  Отметим здесь же и угаритское слово ulp ʽвождьʼ и alp ʽтысячаʼ.
   5.3 Поскольку в угаритском языке встречается данная сема, то возникает необходимость сказать несколько слов об угаритском языке и корне alp в нём. Руины города-царства Угарит (с окрестностями) были обнаружены при раскопках Рас эш-Шарма на побережье Сирии французским археологом Клодом Ф.А. Шеффером в 1929 году. Этот богатый торговый город в Финикии дважды подвергался разрушению: около 1385 до н.э. пережил пожар, в котором погибла большая часть города и письменных памятников в нём, и около 1180 до н.э. был разрушен окончательно "народами моря", видимо, филистимлянами. На угаритском говорили как в самом городе и его окрестностях, так и далеко за пределами его: таблички на этом языке найдены в Бейт-Шемеше (город, расположенный рядом с Иерусалимом) на юге и Джебели-Акра на севере.
  5.3.1 Слово alp, которое нас интересует, означало в угаритском языке ʽскотʼ, как писалось выше. Можно предположить, что это значение, имея собирательный смысл и обладая поэтому большой долей абстракции, развилось как вторичное из числительного alt→ alp→ alf, где знак-сема "неисчислимое множество", "большое количество" относился к стадам скота, причём значение "множества" диктовало необходимость обозначать именно крупный рогатый скот. Для обозначения мелкого домашнего скота существовал другой корень sin (Подольский - 1, с.84), соответствующий библейскому צאן zon ʽстадо мелкого рогатого скотаʼ
   ואילי צאנך לא-אכלתי
  И овнов стада твоего я не ел... (Быт., 31:38).
   Корень צאן zon в неизменном виде сохранился и в современном иврите с тем же значением "мелкий рогатый скот".
  5.3.2 Cлово alp не обозначало ʽбыкʼ и в угаритском языке, но создавало путаницу своим значением "крупный рогатый скот" (и счётную единицу-"голову" крупного рогатого скота) для первых исследователей.
   По всей видимости, этот древний корень являлся архетипом для ближневосточных языков в глубокой древности и сохранился в неизменном виде только в тохарском.
   5.3.3 Таким образом, слово "алеф" первоначально имело вид, как в тохарском, "אלת" alt и являло собой искусственное с точки зрения лингвистики, но естественное с точки зрения культуры и ментальности древних семитов соединение корня אל (el) ʽБогʼ и буквы ת (tav) - конечной в алфавите древних семитов. И означало это "искусственное" слово - начало, середину и конец Божественной Вселенной, миры Верхний, Срединный и Нижний. Что уже создаёт параллели с мифологиями иных, несемитских древних народов.
   5.3.4 Искусственное происхождение данного слова не может смущать, ибо в истории лингвистики подобное было в индоевропейском алфавите: буквы l - m - n - срединные в латинице - породили слово "элемент" со смыслом "корпускула", "мельчайшая единица Натуры".
  5.3.5 Не исключено также и то, что при слиянии "א" ʽалефʼ с "ע" ʽаинʼ при унификации произношения в ходе эволюции звуков понятие "על" (al) ʽвозвышениеʼ, ʽверхʼ (отметим здесь и шумерское igi-il ʽвзглянутьʼ (букв.: ʽглаза-поднятьʼ, где il ‛поднятьʼ) прибавило "божественности" и сакральности древнему корню "אלת" alt. Но и вполне вероятен архетип с праиндоевропейским alt с тем же значением "верх". Обратим внимание на греческий топоним Олимп, греч. Όλυμπος. Гора с таким названием находится не только в Греции, но и в Малой Азии, на территории современной Турции, что выводит слово из мифологической сферы греческого пантеона богов, превращая его в обычный топоним, связанный с прасемитским корнем על al. Кроме того, понятие "большого числа" в древнем тохарском и прасемитских языках вполне могло быть атрибутом и אל - ʽэляʼ, ʽбожестваʼ.
  
   ГЛАВА 2
  
   О некоторых топонимах Израиля
  
   1. О названии города Эйлат
  
  1.1 Интересно, что этого корня "alt" не существовало в древности и не существует в современном иврите. Однако есть город, этимология названия которого "Эйлат" (אילת) не ясна до сих пор. Как, впрочем, и многих топонимов Ближнего Востока. Рискну предположить, что, как уже отмечалось, при беглости звука "י" в языке иврит, как древнем, так и современном, этот корень мог выглядеть именно как alt. Историко-культурологический подход заставляет нас взглянуть на древнюю историю этого города.
  1.2 Эйлат (אֵילַת; в русской традиции Элаф, в Септ. Αιλαϑ, Еврейская энциклопедiя, 1908-1913 т. 10, кол. 208), древний портовый город на северном побережье Красного моря, неоднократно упоминаемый в Библии под различными названиями. Эйлат и близлежащий пункт Эцион-Гевер упоминаются в Библии как места, где проходили евреи, странствуя по пустыне после Исхода из Египта:
   ונעבר מאת אחינו בני-עשו הישבים בשעיר מדרך הערבה מאילת ומעציון גבר
  И прошли мы мимо братьев наших, сыновей Эйсава, осевших в Сеире, путём пустыни от Эйлата и Эцион-Гевера (Втор., 2:8).
   В том же написании название этого города встречается и в 1 Книге Царств (9:26) и в 2 Паралипоменон (8:17).
   Именно древность этого города, упоминаемого в "Географии" Страбона (Страбон, 16:2, 30), у Плиния (Краткая еврейская энциклопедия, 1999, Т. 10, с. 450-451, кол.208) и у Иосифа Флавия (Флавий, т. 1, с. 457), наводит на мысль о начале и конце земли Израиля: город расположен на самом юге древнего и современного государства Израиль. Мимо него проходили евреи, покинув страну фараона во время Исхода. Именно отсюда царица Савская по легенде начала своё посещение царства Соломона. Именно здесь строился порт этим царём в X веке до н.э. для торговли со "страной Офир".
   1.3 О. Н. Штейнберг даёт неуверенное объяснение этого топонима: "Упоминаютъ ещё о большой пальмовой рощѣ въ окрестности его, откуда, можетъ быть, и названiеאילת " (Штейнберг, 1898, с. 70). ʽПальмаʼ как родовое понятие на иврите דקל dekel, ʽпальма финиковаяʼ תמרtamar - слово "Эйлат" никаких лингвистических связей не имеет с "пальмовой рощей". Вероятно, что "народная" этимология ошибочно связала слово "Эйлат" со словом אלון alon ʽдубʼ, что весьма неопределённо предполагается и в "Еврейская энциклопедии" под общей редакцией д-ра Л. Каценельсона и барона Д. Г. Гинцбурга (Кол. 208): "Полагаютъ, что названiе происходитъ отъ אלה (по-арам. אילנא- теребинтовое, дубовое дерево)". Но дубы и теребинты южнее Хеврона в Израиле не произрастают - там начинается пустыня Негев (имеющаяся деление на собственно Негев, Арава и Паран), тянущаяся до самого Эйлата. Так что, этимология О.Н. Штейнберга и "Еврейской Энциклопедии" Брокгауза и Эфрона весьма сомнительна.
  6.4 Эйлат - это начало (с юга) и конец (с севера) Земли Обетованной. Это и зашифровано в начальной, срединной и конечной буквах алфавита, что подтверждается и названием Красного моря на иврите.
  
   2. О названии "Красное море"
  
  2.1 Красное ("Чермное" в русских летописях) море - топоним сугубо европейский, связанный с удивительным природным явлением: красными, от морковного до багрово-малинового цвета на закате горами на стороне нынешней Иордании Эйлатского залива.
  2.2 Но на иврите оно "סוף" (Подольский, - 1, с. 420). Произношение этого слова двояко в зависимости от постановки "дагеша" - точки-огласовки: если "וּ" - точка рядом с серединой буквы "вав" (шурек), то слово читается как "suf" - ʽкамышʼ, ʽтростникʼ; это даёт некоторым толкователям Библии "исторической школы" видеть место перехода евреев не через Красное море, а через один из рукавов Нила в его заросшей тростником дельте; тогда название переводится как "Камышовое" или "Тростниковое" море.
   ושתי את-גבלך מים-סוּף ועד-ים פלישתים
  И проведу пределы твои от моря Суф до моря Плиштим (Филистимского)... (Исх., 23:31).
   Если точка стоит сверху этой буквы "וֹ" (кубуц), то слово читается как "sof" ʽконецʽ; тогда море читается как ʽконечноеʼ, ʽпоследнееʼ.
   Традиционно в иврите топоним произносится как "ים סוּף" - "yam suf". Но и в том, и в другом случае имеются смысловое возражение: почему заросшее тростником русло названо "морем"? Почему Красное море названо "Конечным"? Эти вопросы вполне разрешимы, если принять во внимание семиосферу древнего еврейского этноса.
  2.3 В процессе семиозиса омографы suf-sof создали идеологическую дихотомию "начала и конца": если suf ʽкамышʼ - начало Исхода (через дельту Нила) и освобождения из рабства фараона, освобождения скорее духовного, нежели физического: впереди ещё сорокалетнее блуждание по Синаю, - то sof ʽконецʼ означает окончание этого Исхода, вход в Страну Обетованную, зарождение нового поколения, свободного от рабского сознания, возникновение единого еврейского этноса.
  2.4 При дальнейшем семиозисе возникает синонимия между этим знаковым двуединством и алфавитным кодом мира - буквосочетанием אלת alt. Такое культурное сближение разных по своему происхождению знаков назовём контаминацией знаков. Именно она сперва объединила два смысла "тростник" и "конец" в двуединство "начало - конец", а затем с конечными и начальными буквами алфавита как имени Мира - в топоним "Эйлат". (Обратим внимание на параллель с этимологией русского языка: если в древнем еврейском языке двуединство начало-конец строилось за счёт омографии, то в русском языке слова начало и конец имеют общий корень: "кон, кона начало, ряд порядок..." (Фасмер, т. 2, с. 307 и 310) - налицо общность или написания, или происхождения). Именно смысл "начала и конца" согласуется, поддерживается и диктуется сакральным значением "алфавитного" топонима Эйлат - первая и последняя буквы которого замыкают географическую, социальную, социопсихологическую, национальную и сакральную идеологемы еврейского этноса, а срединная буква "-l-" обозначает Израиль именно как центр Мира в сакральном звучании звуков -il /-el. Именно это значение соответствует и древнейшему названию этого места Эль Паран - Божественная (или Божья) пустыня Паран.
   ואת-החרי בהררם שעיר עד איל פרן אשר על-המדבר
  ...И хореев на горах их, что в Сеире, до Эль Парана, который рядом с пустыней. (Быт., 14:6) .
   Ибо Бог и любой его артефакт есть начало и конец всего сущего.
  2.5 В процессе эволюции в произношении слова alt произошли изменения: звук "t" на конце превратился в "f", по тому же принципу, что и "tetra - fier", "ton - fon", "kafolik - католик", "mith - англ., Mythos - нем., mito - исп. и итал., μύθος - миф", Томас - Фома и т. д. Мы не обращаем внимания на различия процессов смены звуков "t" и "f" в разных языках индоевропейской семьи: германисты приведут свои возражения, романисты - вторые, слависты - третьи; важно другое: эти звуки - родственны и, как видим, взаимозаменяемы, против чего не будет возражать ни один этимолог-фонолог. И сегодня название этой первой древнесемитской буквы читается как alef, под звучание которой подгоняется заранее придуманный ответ, полученный в результате ошибки в XIX - XX веках.
  
   3. Растительный мир
  
   3.1 Растительный мир также входил в мифологическую структуру древних семитов. К примеру, яблоня широко распространена по всей Евразии за исключением наиболее тропических и северных областей. В неолите Европы уже известны яблони (Кларк, 1953). По сути дела, яблоко было первым одновременно фруктом и овощем, вошедшим в постоянный рацион древнего человека. Позже яблоко становится существенной частью пищи племён, населявших древнюю Европу. Тацит сообщает, что германцы питались "главным образом, дикими яблоками, олениной и кислым молоком" (гл.23). Древним очагом одомашнивания яблони считаются горные области к югу от Закавказья (Гамкрелидзе, Иванов,1984), и эта доместикация была одной из важнейших культурных достижений народов Ближнего Востока.
  3.2 Общая архаичная основа *amlu-, постулированная Гамкрелидзе и Ивановым на основе праиндоевропейских диалектов как "яблоко", характерна для хеттских текстов: "Сопоставление хеттского ŝam(a)lu ‛яблокоʼ <...> с рассмотренной группой "древнеевропейских" слов для "яблока" и "яблони" позволяет считать их соотносимыми друг с другом..." (там же, с.639). Можно считать, что название яблока было общим миграционным термином, проникшем в целый ряд языков или возникший в них в результате взаимной корреляции в культурном ближневосточном ареале.
  3.3 Но прежде обратим внимание на хеттское слово GIS.HASHUR.KUR.RA, означающее ‛горная яблоняʼ ("горная" имело, вероятно, коннотацию "дикая", там же, с. 642), где KUR - ‛гораʼ (xeт. hekur - ‛вершина горы, скалыʼ (там же, с. 665). Но в этом случает видна параллель с семитским топонимом כרמלkarmel, где совершенно очевидны две семы: *kar- и *amlu- . Таким образом хеттское словосочетание, обозначающее "горная яблоня", в современном иврите звучит как топоним Кармель, обозначающий горный кряж на севере Израиля. И в этом слове вычленяется прасемитские корни:הר har - ‛гораʼ, (хетт. KUR, арам. טור tur, угарит. guru иврит צור tsur - скала) и אמלה amla ‛яблокоʼ - общие ближневосточные семы. Таким образом, 1. можно предположить, что основа *amlu- существовала и в прасемитских языках; 2. современный топоним Кармель можно перевести как "яблочная гора".
   3.4 В ходе семиозиса произошла метонимическая перекодировка знака "кармель". Общий ближневосточный корень *kar слился с последующим звуком -m-, создав омофонию с корнем כרמה (karme) ʽвиноградникʼ (угарит.*lrmn ʽвиноградʼ, *krm ʽвиноградникʼ), а оставшаяся часть слова -l- фонетически слилась с אל (el) ʽБогʼ: результатом такой перекодировки возникло понятие "Божий виноградник"; этот результат мутации мема в ходе семиотического ослабления породил новые лексемы в иврите: топонимы כַּרְמִיאֵל Karmiel с тем же смыслом "виноградники Бога" - город с таким названием, построенным по принципу метафоры, возник в 1964 году в Нижней Галилее, и Тират-Кармель (כַּרְמֶל טִירַת) - "замок, крепость Кармеля"), поселок городского типа в 6 км к югу от Хайфы. Переосмысление ‛яблониʼ в ‛виноградникʼ - закономерность: "переход значения ‛яблоняʼ→ ‛плодовое деревоʼ→‛виноградная лозаʼ может объясняться спецификой использования этих растений и продуктов, из них получаемых" (Гамкрелидзе, Иванов, 1984, с. 642).
  3.5 Активное использование яблок, как пищевого, так и сырьевого продукта (для изготовления алкогольных напитков, сушёных запасов на зиму, возможность долгого хранения в свежем виде и пр.), привело к тому, что возникло огромное количество мифологических мотивов, связанных с этим плодом. Яблокам стали приписываться магические свойства: вечной молодости, бессмертия, - вкусовые свойства метафорически переосмыслялись. Знак "пища", ослабевая, перекодировался: в народных сказаниях яблоко стало играть космологическую роль. Так у греков "золотые яблоки" охраняются Гесперидами и драконом на краю Вселенной; в древнеисландской поэзии "боги" их крадут у "асов"; в славянском фольклоре яблоня предстаёт как Мировое дерево, в корнях которого прячется "змей". В Библии жена Адама
   ותקח מפריו ותכל
  ...и брала от плодов его (дерева) и ела... (Быт, 3:6), -
  нигде не даётся описания "плода с древа познания добра и зла". Однако практически во всех европейских средневековых и ренессансных картинах этого сюжета художники изображали яблоко (реже гранат).
   Мифологический архетип в Книге Бытия породил двойное ослабление знака: "яблоко" мифа перенесло свои магические свойства (метонимия) на абстрактный "плод" в Библии. Оказавшись в европейской культуре, не потерявшей ещё связи с мифом, ‛плодʼ "с древа познания добра и зла" по схожести мифологических следов (древо, яблоко, змей) из мировоззренческо-этической идеологемы иудаизма снова редуцирует до ‛яблокаʼ путём метафоры.
  3.6 Ослабления смысла приближается к точке минимума, когда во времена крестоносцев на вершине горы Кармель был воздвигнут монастырь кармелитов - Монастырь Богоматери Горы Кармель (разрушен в 1291 г. мусульманами; в дальнейшем разрушался неоднократно арабами, мамлюками и турками; передан ордену после провозглашения Независимости Израиля и окончания Шестидневной Войны в 1967 году). Название монастыря уже полностью лишено значения ‛яблокоʼ, превратившись во вторичный топоним. И, наконец, монастырь кармелиток и вовсе перемещается в Иерусалим на Масличную гору (гора Елеон). Окончательно порвав с этимологическими корнями и функционируя лишь как женское отделение Ордена, этот монастырь в своей номинации образует третичный топоним: гора Кармель→ Монастырь Богоматери Горы Кармель→монастырь кармелиток "Отче наш" (по найденной в пещере записи этой молитвы и созданной на этой базе легенды о том, что Иисус учил апостолов здесь этой молитве). Таким образом, происходит трансформация от сильного символа к слабому, а затем совсем слабому - семиотическое ослабление окончательно достигает точки минимума.
  3.7 "...древнейшие элементы в состоянии сохраняться и непосредственно переживаться даже в окружении, далеко ушедшем от тех жизненных условий, которые доживают свой век в захолустьях", - отмечал Роман Осипович Якобсон, имея в виду "захолустья" как явление консервативное в этнических культурах (Якобсон, 1982, с. 12-13). Это мнение как нельзя лучше характеризует процесс семиотического ослабления знаков ‛яблокоʼ, ‛быкʼ, ‛Эйлатʼ, ‛Ям Суфʼ и др., как в лингвистической сфере, так и в сфере культуры в процессах семиозиса ближневосточного региона. Наблюдается внутренняя эволюция знака при переходе его из одного культурного концепта в другой.
   Итак, с применением компаративистского и историко-культурологического подхода в параллельном сравнении праиндоевропейских и европейских культур с прасемитскими и современными ближневосточными реалиями открываются новые возможности датировки исторических явлений, в базисе которых лежит динамика "семиотического ослабления знака", возникают новые возможности в этимологии и перспектива в изучении древних и современных культур на основе уже известной информации.
  
  Подводя итог глав 1 и 2, можно сказать следующее:
  1. Культурологический подход даёт возможность исправить некоторые ошибки у некоторых - да практически у всех! - авторов в названии древних букв ("зайн", а не "зайт").
  2. Пионеры ориенталистики, дешифруя первые клинописные таблички, ошиблись в названии пиктограммы "А" - не "бык".
  3. В дальнейшем эта ошибка повлекла за собой неверное чтение названия буквы и неверный перевод слова "alef - elef".
  4. Опора на гипотезу Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванова дало возможность устранить эту ошибку и восстановить древний смысл пиктограммы - "голова овцы", и указать на причину такой ошибки: редукция семантики знака при первых переводах клинописных табличек на европейские языки до симулякра ("нуль смысла") и замены интерпретанты на новый смысл.
  5. Опора на гипотезу С. Г. Проскурина об алфавите как коде мира даёт
  возможность реконструировать последние букву и звук древнего слова
  "alt", что подтверждает правоту данной гипотезы на неиндоевропейском материале с учётом компаративистского принципа единства времени и места.
  6. Название же буквы "алеф" составлено из корня "эль" (бог), который вытеснил эволюционно предшествующие корни ""el" (жертвенный овен) и el ʽсилаʼ, и последней буквы алфавита - "тав"; название этой буквы "алеф" обозначает начало, середину и конец всего сущного мира.
  7. Слово אלת alt в VII-VI тысячелетии до н.э. означало "неисчислимое количество", "очень много", в дальнейшем - "тысяча".
  8. В устной речи звучание сливалось с понятием "высоты", "силы", "дуба", и эти значения придавали дополнительную сакральность букве "א".
  9. Опираясь на гипотезу С. Г. Проскурина об алфавите как коде мира и привлекая историко-культурные данные, удалось установить древнейший смысл топонима "Эйлат" - города на берегу Красного моря и выявить этимологию ивритского топонима "yam suf".
  
   ГЛАВА 3
  
   Семито-индоевропейские параллели в аспекте
   семиотического ослабления
  
  1.1 Всё живое, как растительный, так и животный мир, в древнейшей индоевропейской традиции обозначалось общим термином, который восходил к корню *kʼi *kʼei (Гамкрелидзе, Иванов, 1984, с.465). Эти корни родственны и хеттскому hu-u-i-tar ‛животные степиʼ, huitar ‛животноеʼ и семитскому корневому гнезду הי (*hi - *hai), давшему те же значения ʽжизньʼ, ʽбытьʼ, ʽсуществоватьʼ и в угаритском: hjj ʽжитьʼ, hj ʽживʼ.
   1.2 Семиотическое ослабление можно наблюдать уже на этом корневом совпадении. В праиндоевропейских диалектах для обозначения дикого животного употреблялся древний корень *gʿʰʾuer. Этот корень родственен, среди прочих языков, русским словам "зверь" и "жрать". Не исключена и параллель с ивритом: גר gar ʽжилʼ,גוּר gur ʽжилецʼ. Между тем и в хеттском, и в прасемитских языках слово со значением "дикое животное" уже теряет значение "зверя" и даётся описательно: hu-u-i-tar ‛животные степиʼ и baal hai (иврит חי בעל) ‛хозяин жизниʼ. В прасемитских диалектах в процессе культурной эволюции корень *hi - *hai вошёл в состав Тетраграмматона - непроизносимого имени Бога יהוה, традиционно транслитерируемого как ʽЯхвеʼ. Таким образом, древний общий для праиндоевропейцев и прасемитов корень, обозначающий "живое", теряет значение дихотомии "живое - неживое" и приобретает в семитских языках однозначный смысл "жизнь", давший с очень ослабленным этимологическим значением современное имя Хаим (חיים), обозначает диких животных, либо обозначает Божественную сущность. Последнее значение охватывает и покрывает все знаковые коннотации данного корня.
  1.3 Родственными оказываются и семы: др.-инд. aniti ‛дышитʼ; греч.ʼανεμος ‛дыханиеʼ, ‛ветерʼ; гот. uz-anan ‛выдыхатьʼ; лат. anima ‛дыханиеʼ, ‛душаʼ; ст.-слав. vonja ‛запахʼ и др. и семитск. *anan (иврит ענן) ‛облакоʼ. Во всех индоевропейских языках древнейшие корни показывают семиотическое ослабление в контексте архаической культуры языкового ареала. Одушевление природы периода анимализма в развитии человека родового привело к метонимии в семе "дух" и появлению смыслов лат. animal ʽживотноеʼ, тох. В onolme ʽживое существоʼ, ʽчеловекʼ, к греческой метафоре ανεμος ʽветерʼ. По тому же пути знакового ослабления шли и прасемиты: тот же корень дал метафору *anan (иврит ענן) ‛облакоʼ, ‛тучаʼ (ср. с греч. ʽветерʼ).
   1.4 Такими же аналогами можно считать и другие корни, относящиеся к древнейшим пластам лексики, среди которых преобладают древние продукты питания: др.-евр. yain ʽвиноʼ, beyza ʽяйцоʼ, halav ʽмолокоʼ - хлеб, хлебать (видимо, первоначально, полужидкая пища, опара); древние названия местности: ʽгораʼ имеет явную параллель с ивритским har ʽгораʼ; в этом случае с учётом удвоения корня становится ясна этимология топонима Арарат от har-har. (Удвоение корня - словообразовательный процесс, вполне характерный для многих языков. В русском, к примеру, так возникли сова "колокол", "глагол", "балабол" и др. Это словообразование весьма распространено в семитских языках.) Вопрос о природе такой связи ставился ещё этимологами Х1Х - ХХ веков. Например, Макс Фасмер метафизически замечает: "Обычно считается средиземноморским термином", говоря о слове "вино" (т. 1, с. 317). "Миграционным термином" ближневосточного региона называли подобные параллели между семитскими и индоевропейскими корнями Гамкрелидзе и Иванов.
   В этот ряд параллелей включается и ивритское anan с явно выраженной связью с корнями праиндоевропейских языков. При этом отчётливо наблюдается ослабление первознака "дышать" в своей семантике и на индоевропейской почве, и в семитских языках.
  2.1 Современный корень в языке иврит איש (ish) ʽчеловекʼ без сомненья имеет родственную связь с хеттским "išha ššara ʽгоспожаʼ в клинописном хеттском языке от išha ʽгосподинʼ" (Иванов. 2001).
  2.2 Как продолжение темы связей индоевропейской семьи (хеттский язык) с семитской языковой семьёй следует обратить внимание на тёмное место в Торе, связанное с поименованием жены Авраама Сары. После перехода Евфрата семьи Аврама, Бог требует:
   שרי אשתך לא-תקרא את-שמה שרי כי שרה שמה
  Сарай, жену свою, не называй Сарай, ибо Сара имя её... (Быт., 17:15-16)
  Имена в Торе как правило носят многозначный смысл. Так Аврам становится в этой главе Авраамом: имя Аврам означает "перешедший" -или Евфрат, или в новую монотеистическую веру: при перемене имени Бог требует в качестве "завета" с Ним сделать обрезание всем, кто вышел из Ура Халдейского вместе с Аврамом; это позволяет иудейским теологам трактовать имя праотца как основателя монотеизма. Новое его имя Авраам означает "прародитель народа" - старый знак-имя ослабел и утратил своё семиотическое значение в новом культурном концепте; с получением лишь одной буквы "ה" имя получило новый функциональный смысл.
  Имя Сарай, смысл которого означал "моя сестра", имело праиндоевропейскую сему, характерную для всех народов Ближнего Востока древности и означало или собственно "сестру": тох. А ṣar, тох. В. ṣer., лат. soror, др.-ирл. siur, др-в-нем. swester, др-инд. svásar и многие другие, - или ближайшую родственницу: греч. έορ ʽдочьʼ, ʽкузинаʼ, вед. svasrtva ʽсодружество женщин, кровных родственниц одного поколенияʼ. "И.-е *śᵒе-sor первоначально означало ʽсвоя женщинаʼ, то есть ʽженщина своего родаʼ, ʽсвоей семьиʼ" (Гамкрелидзе, Иванов, 1984, с. 764).
  Аврам в Торе дважды выдаёт Сарай за свою сестру, но при этом он не лжёт: она дочь Тераха - отца Аврама, но не его матери, то есть его единокровная сестра по отцу, что соответствует семантике её первого имени. (Краткая еврейская энциклопедия, 1999, кол. 684-685). При переименовании она получает новое имя Сара (или Сарра), в котором видится влияние хеттского išha ššara ʽгоспожаʼ (см. выше), и-или даже связь с haššu-šara ʽцарицаʼ в языке древних хеттов. Семитский притяжательный суффикс "י" ʽмойʼ исчез, а словоформа получила букву ה: שרי←שרה (как и Аврам, ставший Авраамом: אברם ←אברהם). В современном иврите эта буква на конце слова указывает на открытый слог. Сама же буква считается "божественной" вплоть до сегодняшнего дня в иудаизме в силу того, что она дважды встречается в Тетраграмматоне יהוה. Такая мутация словоформы-мема редуцирует не только первоначальный смысл имени в значении "сестра", но и обнуляет связи с индоевропейскими языками древности полностью. "Божественность" буквы "ה" создаёт ей новый функциональный смысл ʽпраматери еврейского народаʼ, становя сестру-жену в один мифологический ряд с Авраамом - ярчайший пример, когда лингвосемиотика соединяется с семиотикой нарратива.
  3.1 Языковые контакты прасемитских народов и народов индоевропейских в глубокой древности создавали такие единицы культурной информации, которые дошли до наших дней, создав устойчивые мифологемы. Трудно оспаривать античный миф о создании Рима легендарным Ромом. Однако сравнение с семитским корнем רם (ram), арам. רמא (rama), аккад ramu, эфиоп. ramaya, араб. Ramma ʽвозвышенностьʼ, ʽhighʼ, ʽhigh placeʼ, ʽelevatedʼ (Klein. 1987. P. 619) приводит к мысли, что "семь холмов", на которых был основан Рим (Roma), носят более глубокую исторически естественную семантику, а не мифологическую "народную" этимологию. Любой топоним в первую очередь обязан ориентировать человека в пространстве: Рома - город на возвышенности, на холмах, на высотах. Но смысл этого знака может быть декодирован лишь с помощью семитско-индоевропейской компаративистики, так как знак ослабел в архаической семиотике и потерял все связи с ближневосточным культурно-языковым концептом.
  3.2 Контакты между народами Восточного Средиземноморья приводили к заимствованиям вместе с лексемами и сущностей, этими лексемами обозначаемых. Так возникло греческое божество Эрот.
   По Гесиоду Эрос возник вместе с Землёй из хаоса:
  Прежде всего во вселенной Хаос зародился, а следом
  Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный,
  Сумрачный Тартар, в земных залегающий недрах глубоких,
   И, между вечными всеми богами прекраснейший, - Эрос...
  (Гесиод, 2012, 117-120).
   Несколько иную концепцию даёт орфизм, в котором "первоначальный, сам по себе мудрый Эрот" - это разумное и светлое божество, имевшее голову быка и светящиеся крылья, катящееся по эфиру (о символике крыльев см. ниже ГЛАВА 4, 2.4); из него произошли все люди и, что особенно важно, он стал источником света. А. Ф. Лосев в работе "Эрос у Платона" отмечает: "Эрос у Гесиода и Платона есть космическое начало, начало животворящее и всепроникающее" (курсив Лосева) и "эти воззрения были глубоко древними" (Лосев, 1991, с. 190). Эта архаичность заставляет взглянуть на двойственность словоформы "Эрот-Эрос". Становится ясно, что окончание -ot, ассимилировавшись с греческим окончанием мужского рода единственного числа, есть окончание множественного числа женского рода "-ות" (-ot) в семитских языках и, в частности, в слове אור or ʽсветʼ (арам. אורתא orta; угарит. ʼr; аккад. urru, urn) и во множественном числе переводится как "огни". (Отметим словообразовательную параллель со словами "бегемот" от ивритского behema ʽогромное неодомашненное животноеʼ, где изначально слово было в единственном числе женского рода, но закрепилось в европейских языках в числе множественном с ивритским окончанием женского рода -ot; аналогично закрепились ивритские окончания мужского рода множественного числа -im в словах "херувим" и "серафим" от др.-евр. saraf שָׂרָף и kruv/kerub כּרוּב.) Греческий "Эрот" произошёл от семитского корня и первоначально имел значение "первосвет", "свет начала творения Вселенной" со всеми своими космогоническими адъективами (ויאמר אלהים יהי אור והיה אור И сказал Бог: Да будет свет, и стал свет. Быт. 1:3-4). "Это самый старый бог и самый древний по времени Archaios - этот эпитет сохранялся иногда даже в те времена, когда человечество уже разучилось верить в Олимп" (Лосев, 1991, с. 190).
  4.1 С точки зрения лингвистических контактов и-или общности происхождения греческого языка и языков семитских вызывает пристальное внимание имя супруга Геи Урана. В поэме Гесиода он всегда сопровождается "световым" окружением и всепроникающими свойствами первосвета:
  Ночь за собою ведя, появился Уран и возлег он
  Около Геи, пылая любовным желаньем, и всюду
  Распространился кругом...(Гесиод, 2012, курсив Б. Клеймана), - что подтверждает этимологию его антропонима: Уран - др.-греч. Οὐρανός ʽнебоʼ, - и его связь с тем же семитским корнем or ʽсветʼ.
  Будучи супругом Земли - Геи, Уран стал символизировать Небо. Тем более, что "общеиндоевропейское название бога увязывается <...> с корнем ʽсветитьʼ, ʽблестетьʼ" (Гамкрелидзе, Иванов, 1984).
  4.2 Основной смысл этого слова "Уран" ослабел: в античные времена Уранией стала зваться муза астрономии.
  4.3 В 1576 году Ураниеборгом Тихо Браге назвал свою обсерваторию на острове Hven.
  4.4 13 марта 1781 году английский астроном немецкого происхождения Фредерик Уильям (Фридрих Вильгельм) Гершель открыл новую планету, которую назвал Georgium Sidus ("Звезда Георга") в честь короля Англии Георга III. Спустя восемь лет немецкий натурфилософ и химик Мартин Генрих Клапрот восстановил извлечённую из саксонской смоляной руды золотисто-жёлтую "землю" до чёрного металлоподобного вещества. В честь самой далёкой из известных тогда планет он назвал это вещество "ураном", чтобы поддержать предложение немецкого астронома Иоганна Боде назвать новую планету "Уран", находящейся на границе тогдашней небесной ойкумены. Боде использовал корень греческого слова-знака в названии своей книги "Uranographia sive astrorum descriptio" в значении "описание неба" - античный смысл знака "первобожество" выветрился окончательно, превратившись в научный термин. Однако название "Уран" закрепилось за седьмой планетой Солнечной системы. Таким образом при культурном трансфере семитский мем or и античный Οὐρανός полностью мутировали, создав парадигму новых смыслов.
  5.1 Второе божество греческого пантеона, не входящее в класс политических богов, был Гелиос (др.-гр. Нέλιος). Если принять предположение, что греческая "Н" ʽэтаʼ в начале слова имеет вторичное происхождение (например, от определённого артикля "ה" в древнееврейском), то в имени древнегреческого бога вычленяется корень el. Это предположение в области компаративистской грамматики поддерживается семантикой: смысл el в древнегреческом культурном концепте совершенно тот же, что и в архаической культуре древних семитов: обозначает высшее божество, демиурга Вселенной (аккад. allallu ʽ"powerful", epith. of godsʼ (A Concise Dictionare of Akkadian, 2000) однако с коннотацией бога астрономического - бога Солнца.
  5.2 В европейских языках слово Нέλιος дало имена собственные мужские Helge, фриз. Helgo, швед. Helger Helga швед., дат. Elga, фин. Aila, - женские - все имена со значением ʽсвятойʼ; существует даже прямое заимствование из греческого Heliodor.
  5.3 Попав с викингами и варягами из Скандинавии, имя Elga на Руси образовало антропонимы Ольга (М. Фасмер указывает на прямую связь с ср.-греч. ʼΕλγα) и Олег.
  5.4 Семитский сема-знак el ʽбожествоʼ редуцируется при трансфере этого мема в древнюю греческую культуру до ʽбога Солнцаʼ, но, теряя значение вселенского бога, сохраняет слабую сакральность в значении ʽсвятойʼ, ʽсвятаяʼ в странах Западной Европы и Скандинавии, и, наконец, этот смысл полностью выветривается в восточно-славянском этносе. Имя же Helena (англ. Helen, ирл. Eileen, Aileen, норв. Elin, венг. Ilona, финск. Eila, русск. Елена, укр. Гелена, польс. Helena, восходя к греч. ʼΕλένη←Нέλιος←семит. el), оставляет лишь коннотацию основного греческого смысла в значении "светлая" (ср. ελϊη ʽсолнечное теплоʼ, а также лув. halali, aккад. elelum) ʽto be pure, clearʼ(A Concise Dictionare of Akkadian, 2000. P. 69), ʽсветлый, чистыйʼ (Гамкрелидзе, Иванов, с. 117 и с. 861). При трансфере знака из ближневосточной в европейские культуры семантика его полностью выветрилась и получила новое значение.
  5.5 Современный греч. ήλιος ʽсолнцеʼ практически не изменил ни семантики, ни фонетики своего архаического предка. Но при переходе поствелярного фрикативного согласного в дентальные, наблюдается передвижка заднеязычного h (греч. η) в дентальный спирант s. При этом описываемый корень порождает лингво-семантический концепт: др.-рус. сълньце, "cт.-сл. БЕСЛЬNЬNЪ ανήλιος" ʽбессолнечныйʼ, греч. гом. ήέλιος, нем. "Sonne - Verwandt mit lat. sol, griech. helios" (Paul Hermann, 1959), др.-в.-н. sunna, алб. hyll ʽзвездаʼ, др.-гр. σελήνη ʽлунаʼ.
  5.6 И, наконец, это греческое слово, перейдя в узко специфическую сферу европейской культуры, совершенно потеряло свою связь с семитским древним корнем: в химии имя второго в таблице элементов простого вещества гелия, произошедшего от Нέλιος, абсолютно никак не связано с древней семантикой ближневосточного корня. Словоформы др.-греч. σελήνη ʽлунаʼ от σελας ʽсияниеʼ, судя по нем. selig, cтаро-верх.-нем. sālīg, cредне-верх.-нем. sælеc "verwandt mit untergegangenen sælde F. "Glück" zu gоt. gütig (verwandt mit lat. sōlārī)" (Paul Hermann, 1959. S. 555), являются предшественниками германских корней. Если при трансфере греческого корня в латынь ещё прослеживается его семантика ʽсолнечныйʼ, то в германских языках мем мутирует, сохраняя внешнюю схожесть со знаком-прародителем, но меняя его смысл на ʽдобрыйʼ,ʽблаженныйʼ, ʽсчастливыйʼ. 5.7 Того же происхождения от ήέλιος образовалось название химического элемента "селен" от др.-греч. σελήνη.
  5.8.1 Связь между корневыми гнёздам, обозначающими золото gold и цвет gelb, в германских языках доказана: "ahd. gёlo, mhd. gёl, gёlwer <...> Das Wort ist westgerm. (еngl. yellow), verwandt mit lat. helvus, weiterhin mit Galle und Gold" (Paul Hermann, 1959, S. 227). Того же мнения придерживается и М. Фасмер. "Типологически такую индоевропейскую систему цветов, соотнесенных с металлами, можно считать характерной для социально достаточно развитых типов культур с символическими значениями цветов, соотносимых как с металлами, так и с явлениями иного порядка" (Гамкрелидзе, Иванов, 1984).
  5.8.2 Поскольку корень, обозначающий жёлтый цвет, и родственный герм. gold переходил в ритуально-медицинскую сферу, обозначая нем. Galle ʽжёлчьʼ, греч. χολή ʽжёлчьʼ, лат. helvus ʽжёлчьʼ (о связи частей тела, ритуалов и медицины в древнем мире см. Гамкрелидзе, Иванов, 1984, с.с. 811-821), то вполне релевантным будет предположение о типологической связи понятий ʽзолотоʼ и ʽжёлтыйʼ с понятиями религиозно-астрономических представлений: с ʽсветилоʼ, ʽσελήνηʼ. Таким образом, вещество "селен" названо так в связи с тем, что в природе оно является спутником химически сходного с ним теллура (названного по-латыни в честь Земли, Селена - по-латыни Луна)); а этно-лингвистичeские межкультурные перемещения корня дали: σελήνη→ лат. sol→герм. gold-gelb→слав. золото, жёлтый, зелёный.
  5.8.3 И наконец в период Средневековья в астрологии знак "Солнце" окончательно объединяется с "Золотом", и они оба превращаются в символы не только небесной паранауки, но и алхимии, тем самым создавая новый семиозис и порождая новую культурную парадигму.
  5.8.4. Таким образом, трансфер знака el-il из ближневосточного культурного концепта в этнокультуры Европы абсолютно обнулил первоначальный семитский смысл, не только породил антропонимы, но и указал на древнейшие корреляции с корнями индоевропейской семьи языков.
  6.1 В архаичных социумах Ближнего Востока в древности шли сложные процессы формирования структуры общества. Эти процессы не могли не отразиться на лексиконе прасемитов. А поскольку в это же время происходили аналогичные процессы и в территориально соседних праиндоевропейских племенах, то предположение о корреляции языков может быть вполне релевантно (что многократно подчёркивают в своём исследовании Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов).
  6.2.1 Говоря о дифференциации категорий "смертный - бессмертный", они указывают на общую этимологию лексем "manu, men" - человек и "mor, mer" - смерть, мёртвый: "смертный = человек".
  6.2.2 Так в угаритском сема mt ʽсмертьʼ имело тот же корень, что и ʽmt-mutuʼ мужчина. Оба корня коррелируют с праиндоевропейской семой "*me". К этой же древнейшей семе восходит и прасемитский *met, давший в иврите מָווֶת mаvet ʽсмертьʼ, מֵת met ʽумерʼ, арам. מ˙ות movet ʽсмертьʼ, финик. Mt, угарит. mōt. Но если в индоевропейских языках знак-сема развивался и дал огромные корневые гнёзда, связанные с понятиями и "человек", и "смерть", то в прасемитских диалектах понятие "человек" формировалось, приближаясь к категории "божественного" и сливаясь с ним. Слово met в современном иврите дало лишь качественные и относительные прилагательные, с ним связанные. И такое резкое семиотическое ослабление в отказе от оппозиции "смертный - божественный" - до нулевой коннотации - даёт возможность высказать предположение о более раннем зарождении монотеизма, чем предполагалось всеми исследователями истории религий. Человек есть продукт божественной деятельности и несёт в себе божественные атрибуты - это представление зародилось в древнейший период родоплеменных отношений на ранних стадиях формирования архаичных верований.
  6.3 При дифференциации социума по критерию "свободный - несвободный" в праиндоевропейских общинах эта дихотомия формировалась по линии "пленный→чужой". Для "древнейшего индоевропейского состояния с отсутствием специального обозначения ‛несвободногоʼ в хеттских текстах используется ŝaru, буквально: ‛добычаʼ" (Гамкрелидзе, Иванов, с. 478). Поскольку хетты и хеттское государство соседствовали с прасемитскими племенами, не будет некорректным предположить, что эта сема именно в значении "несвободный, чужой" дала в современном иврите слово "זר" zar ‛чужойʼ при озвончении хеттского фрикативного звука "ŝ". Но при сохранении глухоты эта же сема породила корневое гнездо "שר - שיר" *shar - *shir со значением "служить, слуга". Такая картина социального членения, восстанавливаемая по лингвистическим данным, соответствует типологически характеристике раннего ближневосточного "домашнего хозяйства" как праиндоевропейцев, так и их прасемитских соседей.
  
   ГЛАВА 4
  
   Лев
  
  1.1 Не менее интересные результаты семиотического ослабления наблюдаются в лексике и культуре в областях, связанных с мифологическими животными ещё периода тотемизма. Первым из таких животных, не прошедших доместикации, без сомнения является лев.
  1.2 Сакральная сущность льва в ближневосточном регионе многократно описывалась разными авторами и хорошо известна: лев как символ верховной и жреческой власти, символ мужской силы или женского плодородия (львица, см. рис. 4) просуществовал до наших дней и вошёл в культуру даже таких регионов, где львы никогда не проживали: Британия, Россия, Греция и др.
  1.3 Этимологический анализ обнаруживает связь между праиндоевропейскими и прасемитскими корнями. "Индоевропейская основа *leu со значением ‛левʼ близка фонетически к обозначению ‛льваʼ в некоторых семито-хамитских (афразийских) языках, в частности, егип. rw ‛левʼ, копт. λαβοι, аккад. lābu, угарит. lbʼ, древне-евр. lābiʼ, арабск. labwa" (Гамкрелидзе, Иванов, 1984). Но при сравнении египетского корня с современным ивритом наблюдается внутрикорневая перестановка (метатеза) и переогласовка последующей полугласной w в гласную: arʼe אריה ‛левʼ. (Подобное словообразование с помощью метатезы характерно для многих языков: длань - ладонь, долбить - лодка - в русском языке; אור *or ʽсветʼ - רוא *roe ʽвижуʽ, - в иврите; к последнему относится и Ра имя египетского бога Солнца.) В результате морфологических изменений в лексеме редукция привела к исчезновению в современном иврите узнаваемой формы слова lābi: метатеза lāb(w)→alw → смена сонорного звука и переход губного в гласный → arʼe. Эта сема представляла "собой, очевидно, древнейший миграционный ближневосточный термин для обозначения этого хищника, который для всей древней Передней Азии символизировал животную мощь и священную царскую власть" - почти слово в слово повторяют Гамкрелидзе и Иванов Макса Фасмера.
  1.4 Из мифа вырастает сакральный культ льва у хеттов и лувийцев, что наблюдается в изображениях в Малатья (XΙΙΙ век до н.э. вплоть до образования сиро-хеттских царств; рис.6), Аладжа-Хююке (XΙV век до н.э.; рис.5), показывающие ‛льваʼ как символ царской власти у хеттов. Та же традиция отражена в Микенской Греции.
  
   Рис. 5 Аладжа-Хююк, XIV до н.э. Рис. 6 Львиные ворота Богазкеё Турция, II тыс до н.э
  
  
  Львицы с обеих сторон трона в Пилосе (рис. 7) и львы над воротами в Микенах (рис. 8) символизируют священную власть царей и в точности повторяют те же мотивы, что и современное им Хеттское государство. Известны и египетские изображения льва в виде ножек у тронов фараонов и знаменитого Сфинкса.
  
  
  Рис. 7 Трон в Пилосе, Греция Рис. 8 Микенские ворота
  
  2.1 Однако в Книге Судей встречается совсем иное отношение ко льву. Признаком архаичности рассказов о Самсоне являются и его имя שימשון *shimshon - "солнечный", "посвящённый солнцу", что указывает на период исповедования солярных культов на Ближнем Востоке. А запрет пострижения волос вместе с "выпытыванием" и "выспрашиванием" в истории с Далилой подтверждают архаичность повествования - эти темы разработаны В.Я. Проппом на материале европейского фольклора (Пропп, 2000). В этот древнейший период лев теряет свою сакральность в шумерском эпосе, а затем и в прасемитской протокультуре:
   והנה כפיר אריות שאג לקראתו
  ...И вот молодой лев рычит ему (Самсону) навстречу... (Суд. 14:5-6)
  И далее:
   ותצלח עליו רוח יהוה וישסעהו כשסע הגדי מאומה אין בידו
  И снизошёл дух Божий на него (Самсона) и растерзал он его (льва), как терзают козлёнка, и не было ничего в руке его. (Суд. 14:6)
  В момент перехода от одной формации к другой, от идеологии язычества к монотеизму и "благовещение" матери Самсона "божьим человеком" о рождении ею чудо-сына, и "снисхождение духа Божьего" на самого сына - новые темы не уничтожают старые, а контаминируют с ними создавая новый сюжет. Но образ льва в этом рассказе полностью потерял уже свою сакральную символику власти и неукротимой животной ярости.
  2.2 Ослабление сакральной семантики льва-символа в дальнейшем повторится в первом подвиге Геракла - убийство Немейского льва, не поражаемого ни ножом, ни стрелой, тоже происходит голыми руками.
  2.3 И, наконец, лев - животное "среднего мира" - в ирано-язычных скифских племенах окончательно переходит в "мир нижний", инфернальный. Б.Н. Граковым было высказано предположение, что лев, чаще всего представленный в искусстве Скифии IV в. до н. э. "в роли терзающего существа в зооморфных "сценах терзания", являлся символом смертоносного начала, стихии смерти и соответственно хтонического мира" (Граков, 1950). Толкование в Скифии "льва" как символического воплощения стихии смерти подтверждается изображением на сосудах из кургана Солоха и бляшках из кургана ?5 у Архангельской Слободы, где он представлен пожирающим человеческую голову (Лесков, 1974) А. М. Лесков отмечает, что эти бляхи имеют фракийское происхождение, но включение их в единый изобразительный "текст" с собственно скифскими мотивами предполагает их осмысление в духе местных культурных концепций и расширяет ареал хтонических представлений о "льве" до Балкан и Передней Азии.
  2.4 Отметим, что в Хаттусе, столице Хеттского царства (рис.7) и Древней Персии знаменитые "крылатые львы" тоже несут смысл потустороннего мира, но мира высшего, в противоположность фракийскому и скифскому - инфернальному. Этот смысл позиционируется не только крыльями, но и в некоторых скульптурах орлиным клювом ‛льваʼ (рис. 9). Отголоски этой мифологической семантики присутствуют и в рассказе о Самсоне:
   ויסר לראות את מפלת האריה והנה עדת דבורימ בגוית אריה ודבש...
  ..и свернул он посмотреть на павшего льва, и вот рой пчёл в трупе льва и мёд... (Суд.,14:8)
   Из дальнейшего ясно, что реализм в поедании этого "мёда", изъятого из разложившегося тела животного, невозможен. Следовательно, трактовать этот эпизод можно или синхронически метафорически (теологически), или с точки зрения истории культуры - диахронически. Совершенно очевидно, что, как в персидских древних скульптурах - крылья, так и "пчёлы", будучи "животными верхнего мира" вкупе с амброзией-мёдом (пищей богов), соотносят (при явной аберрации социальной памяти) "льва" с "высшим миром", но при наличии уже "духа Божьего". Архаическая космография трёхчастного мира продолжает своё существование в ослабленном виде в период становления монотеизма, подтверждая семиотическую теорему о том, "что текст не появляется ниоткуда; текст порождается текстом": в период двоеверия новые знаки не отрицают старые, но наполняют их, семантически ослабешие в социальном сознании, новым содержанием. Двоеверие данного рассказа подчёркивается тем, что Самсон, носящий языческое имя, но уже исповедующий единого Бога, стремится жениться на язычнице Далиле.
  2.5.1 Не менее ярко прослеживается механизм семиотического ослабления знака "лев" в Торе. Сюжет рассказа о Якове содержит ряд архаических признаков: темы борьбы братьев, поиска жены. "Решительно у всех народов, имеющих эпос при родовом строе, преобладающее, можно сказать - решающее место занимают рассказы о поисках жены" (Пропп, 1999). В сюжете о патриархе Якове присутствуют мифологические признаки представителей загробного мира: родовых и племенных предков (Лаван в переводе "белый" - цвет смерти, Лея - первая жена Якова - имеет плохое зрение (см. ГЛАВА 5, 7.4-7.4.1). Все признаки указывают на древнее происхождение данного фрагмента Пятикнижия. Не менее древней частью сюжета можно считать и благословение Яковом двенадцати колен Израилевых:
   גור אריה יהודה מטרף בני עלית כרע רבץ כאריה וכלביא מי יקיצנו
  Молодой лев Иехуда, ты, от растерзания, мой сын, отошёл; преклонился он, лёг, как лев и львица, кто поднимет его? (Быт., 49:9-10).
   Все двенадцать еврейских родов в этом древнем по форме и содержанию жанре благословения олицетворяются каким-либо животным: колено Биньямина - волк, Иссахар - осёл, Дан - змей, аспид, Нафтали - вол, телец и пр. Колено Иехуды - племя защитников и воителей, имеет символ спящего, отдыхающего льва, грозного и в покое своём. Здесь этот образ уже теряет хтонические признаки смерти ("отошёл от растерзания"), но сохраняет аллюзии с высшим миром сакральной власти, ибо именно из рода защитников должен выйти будущий Машиах (Мессия).
  2.5.2 При переводе с языка фольклора и литературы на язык изобразительного искусства "лев" как символ племени Иехуды появляется в "Окнах" Марка Шагала (Иерусалим, синагога при больнице Хадасса Эйн-Керем, 1967 год; рис. 11). Этих картин ровно двенадцать, каждое окно посвящено одному из колен Израилевых. Не вдаваясь в искусствоведческий анализ, отметим, что "руки" в верхней части окна и корона символизируют и Бога и сам акт благословения, а в фигуре животного едва-едва угадывается стилизованное и условное изображения льва - архаический знак редуцировался практически полностью.
   3.1 В дальнейшем в иудейской культуре "лев" встречается c метафорическим смыслом в Книге Пророков.
  3.1.1 Имя "Ариэль" (Ariel) употребляется в 29-й главе Книги пророка Исайи: так называет Исайя Иерусалим, обращаясь к нему от лица Бога с пророчеством о грядущих катастрофах:
   הוי אריאל אריאל קרית חנה דוד...
  О, Ариэль, Ариэль! Город, где пребывал Давид... (Ис., 29:1-3)
   "Ариэль" переводится как "Божий лев" и трактуется Пророком как "Божий город", город Храма и жертвенника, сакрального центра еврейской жизни (хотя Пророк ставил мораль выше культа).
  3.1.2 Деятельность Исайи проходила в 730-733 г.г. до н.э. - в годы падения северного Израильского царства и изгнания его населения в глубинные провинции Ассирийской империи. Этот удар Исайя рассматривает как наказание, ниспосланное Богом на Его народ за грехи. И поэтому его пророчество - до глав 40-66, написанных, как утверждают исследователи, уже другим человеком, условно называемым Второисайей или Девтероисайей (Краткая еврейская энциклопедия, 1999) - наполнено мессианским ожиданием, ибо царь Давид, идеальный правитель в иудейской ментальности, происходил из рода Иехуды и его образ у Пророка ассоциировался со львом и Ирусалимом.
  3.1.3 Окончательного обнуления в Торе этот знак достигает во Второзаконии, где в том же жанре и той архаичной форме Моисей перед своей кончиной благословляет все колена Израилевы:
   וזות ליהודה ויאמר שמע יהוה קול יהודה ועל-עמו תביאנו ידיו רב לו ועזר מצריו תהיה
  А вот об Иехуде: и сказал он: услышь, Господь, глас Иехуды и к народу его приведи его; руками своими защитит он себя, и Ты будешь в помощь от врагов его (Вт., 33:7).
  
  Рис. 9 Крылатый лев Хатуссы, Рис. 10 Львиные ворота в Иерусалиме.
  Музей Анкары, Турция
  
  Рис. 11 Окно М. Шагала в больнице Рис. 12 Фигурки льва. Самария,
  Хадасса Эйн-Керем, Иерусаим, 1967 Израиль, IV в до н.э.
  
  Последняя книга Торы была кодифицирована в VI веке до н.э. во время реконструкции Иерусалимского Храма после возвращения евреев из вавилонского плена. Этот текст более поздний, чем сюжет о Якове и книга Исайи, и потому в нём уже отсутствуют признаки язычества в виде тотемных животных: никакой символики, представителей фауны, никаких иносказаний и метафор - знак "лев" обнулился до полного отсутствия и плана выражения и плана содержания.
   3.1.4 В дальнейшем в иудейской культуре "лев" встречается казуально (например, в виде фигурок из слоновой кости (рис. 12), обнаруженных на археологических раскопках в Шомроне (Самарии) - судя по материалу, египетского происхождения (Шейндлин, 1997) - монотеизм полностью исключил языческую архаику из системы своей семиотики.
   4.1 Весь кодекс Ветхого Завета, оказавшись в иной - европейской - культуре, начал восприниматься метафорически. Европейское Средневековье на мифологический сюжет борьбы с чудовищем вообще и борьбы Самсона со львом в частности обращало мало внимания (в силу борьбы с внутренним "дьяволом": телесными желаниями, похотью и др.); исключение составляют только рассказы о Георгии-змееборце. В Средние века развивались темы иных рассказов о Самсоне: идеи профетического "благовеста"; коварства женщины и гибель от её рук - изображения с Самсоном на эти темы известны с ΙV века (барельефы в Неапольском соборе).
  4.2 Изображения льва и кабана с семантикой "ярости" и "жестокости" присутствуют лишь на щитах некрещеных воинов Германии и Исландии, на царских знамёнах англо-саксов ΙV века н.э. Стоит упомянуть льва в валлийской традиции XΙΙ века как символ освободительной борьбы с иноземным господством англо-саксов - очевидно, что эти символы носят положительную коннотацию к той же семантике "ярости", обозначая храбрость и самоотверженность.
   4.3 Интересную бифуркацию ближневосточных и европейских идеологем демонстрирует прозвище Ричарда Плантагенета, участника Третьего крестового похода. 20 августа 1191 года в Акре перед наступлением на Аскелон по его приказу были казнены от двух до трёх тысяч - по разным источникам - взятых в плен мусульман. Именно за это деяние он получил от Салах-ад-Дина прозвище "Львиное сердце", что означает не "храбрый", а, согласно древним ближневосточным представлениям о льве хтоническом, именно "жестокий". Но в дальнейшем историками и писателями-романтиками этому прозвищу был придан положительный смысл, согласно европейской семантики слова "лев" (Харитонович, 2010).
   4.4 В период Ренессанса и последующей Реформации "лев" в переведённом с латыни на местные языки Ветхом Завете теряет и без того ослабленную семантику сакральности, которая едва прослеживается в Книге Исайи. Если у Сервантеса "лев" ещё является символом необузданной ярости и убийства, то у Шекспира в "Буре" дух воздуха зовётся Ариэлем: аллюзия отсылает зрителей к знакомому тексту Библии, а к не этимологическому смыслу слова, который уже утерян: "Божий лев" и "дух воздуха" (герой пьесы "Буря") совершенно не совместимы по смыслу. И, наконец, в новейшие времена это слово семиотически ослабевает окончательно: и в романе Александра Беляева, и в мультфильме "Русалочка" студии Диснея герои наделяются этим именем, исходя лишь из эмпатии к фонетике его звучания с очень неявной коннотацией не этимологического, а шекспировского значения "духа воздуха и моря".
   5. Никакой другой архаический символ не был столь противоречив в своей семантике, чем "лев". Особенно двойственность "льва" очевидна при столкновении культур ближневосточных и европейских. Уже в Древней Греции, где, судя по скульптурным композициям, лев - символ царской власти - с одной стороны, и, исходя из мифа о Геракле, существо "терзающее", символ ярости и смерти, представитель хтоноса - с другой стороны. Контраст между территориальными концепциями усиливается во времени. В европейской традиции побеждает идеологема "льва" как символа верховной власти.
   6.1 В период Реформации и наступающего классицизма в искусстве "лев" продолжал воплощать идею власти, но Папской и враждебной. В изобразительном искусстве эту тему развивают художники северного Возрождения и классицизма: Лукас Кранах, Рембрандт, Ван Дейк, Рубенс, Альбрехт Дюрер. В литературе одним из первых образ Самсона-борца воплотил приверженец Мартина Лютера Ганс Сакс в трагедии "Самсон" 1556 г. Особенную популярность эта тема приобрела у протестантов в XVΙΙ веке как символ своей борьбы против власти понтификата. Наиболее значительным произведением этого периода можно назвать драму Дж. Мильтона "Самсон-борец" 1661 года. В это время - период северного Ренессанса и раннего классицизма - образ Самсона становится любимым символом борьбы с испанской и французской оккупацией Голландии и боровшейся за свою национальную самоидентификацию Фландрии. Позже и в России: скульптурная композиция "Самсон, раздирающий пасть льва", отлитая из свинца Бартоломео Франческо Растрелли к 25-летию Полтавской битвы, стала центральной в каскаде Петергофских фонтанов, и в ней фигура льва соотносилась со Швецией, у которой "лев" до сих пор является гербом этого королевства.
  7. Интересный факт ослабления знака "лев" в русской культуре дало употребление весьма не распространённого в России имени "Лев" А. С. Пушкиным:
   Лайон, мой курчавый брат
   (Не михайловский приказчик),
   Привезет нам, право, клад...
   Что? - бутылок полный ящик.
   Из письма к Вульфу (Пушкин, 1963).
   Мутация мема практически сводит смысл этого знака в письме-стихотворении к нулю. Чтобы раскрыть десигнат, требуются знания фактов семейной биографии А. С. Пушкина и знание английского языка - лишь после этого становится ясно, что речь идёт о брате поэта Льве. Сакрально-магическая коннотация, присущая этому имени, и без того слабая в русской антропонимике XIX века, при переводе поэтом русского слова в англицизм вообще теряет свою знаковую сущность.
   8. В XΙX веке в Италии с началом национально-освободительного движения итальянского народа против иноземного господства и за объединение раздробленной Италии опера "Набукко" ("Nabucco", 1841 г.), написанная по библейским мотивам, встречалась при каждом исполнении восторженными манифестациями, а сам Джузеппе Верди стал музыкальным лидером Рисорджименто (итал. il risorgimentо - возрождение, обновление). Поразительно, но опера "Набукко" предвосхитила революционные открытия в исторической, археологической науке. В год постановки оперы в Ла Скала археолог Поль-Эмиль Ботта (фр. Paul-Еmile Botta) приступил к раскопкам древнего поселения на месте бывшей Ниневии (близ Хорсабада) - Дур-Шаррукин, столицы Ассирии в последние годы правления Саргона II. Открытия последовали одно за другим, и то, что казалось только мифичным, материализовалось: Древний Восток с его архитектурой, культурой и ее носителями обрел историческую достоверность. Раскопки в Междуречье раздвинули сознание европейцев, и вавилонский царь Навуходоносор II стал реалией ХIХ столетья - двадцать шесть веков спустя. И сама музыка, и понимаемый культурой Италии в период её борьбы политический и героический пафос, очевидный в опере, создавали метафору в словах Захарии, еврейского лидера в плену Навуходоноссора ΙΙ:
   Piomba già sulla perfida arena
   del leone di Giuda il furor! (Либретто Темистокле Солера, итал. Temistocle Solera.)
  На ненавистную землю
  обрушивается ярость Иудейского льва!
   Любая мысль о порабощении: например, пленение евреев вавилонянами, - воспринималась в Италии в те годы как напоминание о современном положении Родины. И "лев" в контексте Рисорджименто вновь приобретает значение "ярость", но ярость благородная - символ борьбы за свободу.
  9. Нельзя пройти мимо и того факта, что в Книге Судей совершенно ничего не говорится о самом процессе убийства льва: "растерзал он его (льва), как терзают козлёнка". Деталь "...раздирающий пасть льва" появляется лишь в европейском изобразительном искусстве - в десятках скульптурных, графических и живописных изображений. Но на самом Ближнем Востоке семиотическое ослабление этого корня затронуло и мифологический смысл лексемы. "В хеттской традиции <...> следует отметить мотив ритуальной ловли ‛волкаʼ и ‛льваʼ мифологическими существами: ‛Волка руками схватите, льва за пасть схватитеʼ" (Гамкрелидзе, Иванов, 1984). Из этого можно заключить, что эта хеттская словесная формула в каком-то близком по смыслу виде была известна и европейским племенам - во-первых, и проникновение библейских текстов в процессе христианизации Европы шёл в очень раннем периоде, когда рассказ о Самсоне и льве легко ассимилировал с местными мифологическими сюжетами, - во-вторых. Не исключено и то, что европейские родоплеменные мифы и носящий следы древних мифов библейский рассказ могли происходить из одного ближневосточного и-или малоазиатского источника.
  10. На самом же Ближнем Востоке в израильской культуре Нового Времени Львиные ворота - одни из восьми ворот Старого Города Иерусалима - имеют парные изображения львов по обеим сторонам ворот (рис. 10). Эти изображения относятся ко временам правления мамлюкского властителя Бейбарса (полная титулатура: аль-Малик аз-Захир Рукн ад-дунийа ва-д-дин Бейбарс аль-Бундукдари ас-Салих, 1223 или 1225 - 1277), который вместо постоялого двора для мусульманских паломников построил ворота. Лев был символом Бейбарса - слово "барс" (хотя имело значение "леопарда", "барса") составляло часть его имени. Но сейчас эти "львы" не несут уже никаких сакральных или хтонических смыслов, кроме коннотации экзотической древности. Сам же Иерусалим во времена "английского мандата" в 1918 - 1948 годах был взят под крыло "британского льва" и при губернаторстве фельдмаршала Эдмунда Г. Х. Алленби приобрёл "льва" в виде эмблемы города. Столь странным образом слова библейского пророчества материализовались в новейшее время.
  11. Таким образом, при сравнении культур Ближнего Востока и контактировавшей с ней культурой европейской наблюдается ослабление смысла знака "лев": он менялся - от символа власти в Месопотамии, в Микенской культуре, Хеттской и Персидской империях до хтонического существа, символа смерти в Греции, у семитских народов, в скифских и фракийских племенах. Двоякое отношение ко льву было в Персии: с одной стороны - символ власти и Верхнего Мира (крылатые львы), с другой стороны - известные изображения "охоты на львов", т. е. на "льва терзающего". В Европе же "лев" стал знаком сакральной верховной власти и символом государственности - в таком значении он вошёл в геральдику, аллегорические литературу и изобразительное искусство. Парадоксальная ситуация сложилась со львами в Санкт-Петербурге: как уже упоминалось, лев в Петергофе символизирует Швецию, проигравшую Северную войну и Полтавскую битву - в частности, то есть библейско-фракийско-греческий интерпретант знака "лев терзающий", но "растерзанный" сохранился в этой композиции. Однако огромное количество скульптурных изображений льва в Северной Пальмире говорит уже о силе и мощи Российской империи - подобное расхождение смысла одного и того же знака автор называет бифуркацией знака. Логoтип, например, фирмы Peugeot - с 1858 года метонимически перенёс физические свойства льва как животного на свою продукцию: в начале создания этой фирмы она изготавливала режущие и пилящие инструменты - гибкость тела льва и острота его зубов символизируется теперь во всемирно известном логотипе, но в процессе бифуркации знака в связи с развитием фирмы в автомобильную, первоначальный десигнат выветрился. Ярость же льва стал или символом благородной борьбы (в музыке Джузеппе Ф. Фр. Верди), или в казуальную эмблематику. Такую казуальность дефиниции можно наблюдать и в названии Lionsgate Entertainment Corporation - канадско-американская медиакомпании из Ванкувера, одной из самых крупных киностудий вне Голливуда, или в эмблеме американской кинокомпании "Метро Голдвин Майер". Семитский же знак, обозначающий "божественность" льва - слово "ариэль" - обнулился до эмпатического звука в современных субкультурах (фантастика, мультфильмы) или в казуальных номинациях (название стирального порошка), в которых "шекспировский" смысл слова "ариэль" выветрился до "духа воздуха" или "моря", чистоты и свежести. В субкультуре ультраортодоксального восточно-арабского мусульманства изображения льва, равно как и другие артефакты древности, стали олицетворять доисламское язычество и подвергаться уничтожению.
  
   ГЛАВА 5
  
   Редукция знака в переводах библейских текстов
  
  1. Краткая история вопроса. Первоначально библейские тексты функционировали в устной форме и являли собой компиляцию мифологических, эпических, сказочных повествований. Исполнители и слушатели этих сказаний пользовались одним языком в разных его диалектах. При унификации текстов в едином культурном концепте зарождающегося и развивающегося монотеизма в повествования вкраплялись архаичные гимны, описания свадебных и погребальных ритуалов, стихотворные формы и клише, устойчивые фольклорные поэтические обороты и идиоматика.
   При контактах с соседними народами в культурный и текстовой концепты проникали иноязычные мемы. В свою очередь устная, а с возникновением письма и письменная культура семитских народов проникала в культурное пространство соседей, создавая устойчивые, но в то же время динамичные корреляции в едином демографическом и географическом пространстве. Именно поэтому некорректно ставить вопрос о дате первых переводов будущих библейских текстов на несемитские языки - такие переводы существовали всегда, ибо всегда существовали межэтнические и интерглотические контакты: "...древневосточная традиция непосредственно повлияла на греческую музыку и поэзию", о чём свидетельствуют "недавно открытые следы значительного воздействия египетской и семитской культуры на греческую, начиная с периода, предшествовавшего микенскому" (Иванов, 1983, с. 118). Корреляции текстов, включающих ритуалы, традиции, обычаи "лишний раз подтверждает ситуацию многоязычия в Хеттском царстве вообще и в Хаттусе в частности" (Молина, 2015, с. 84). Аналогичная ситуация существовала и в других, не только северных и южных, районах Ближнего Востока.
   Основной свод текстов Торы (Пятикнижия Моисеева) был кодифицирован во времена царя Иосии (640-609 до н. э.). Поэтому именно с этого времени можно говорить о первых переводах Учения как единого целого на иные языки. Но некоторые историки Библии высказываются о более поздних временах, иногда делая фактические ошибки. "В III-II веке до н.э. был сделан перевод Ветхого завета на греческий язык, - пишет многократно с грамматической ошибкой в названия еврейского кодекса М. И. Рижский, - позднее получивший после похода Александра Македонского широкое распространение на Востоке" (Рижский, 1978, с. 8). Возникновение Септуагинты - перевода еврейской Библии на греческий язык поисходило во времена Птолемея II Филадельфа (285-246 гг. до н. э.). И речь можно вести не о всём многокнижном Кодексе, а лишь о первой его части - Пятикнижии. В действительности же разные части Септуагинты появлялись в разное время на протяжении III-II столетий до н. э., и были переведены разными людьми, поэтому значительно отличаются по языку, стилю, композиции и структуре от книг еврейской Библии - Танаха (акроним "Тора-Невиим-Ктувим" - Тора, Пророки, Писания). Греческая версия Библии, известная под названием Септуагинты (лат. Interpretatio Septuaginta Seniorum, то есть "перевод семидесяти старцев, мудрецов"), видимо, получила свое название благодаря "Повествованию Аристея". Рассказ написан анонимным автором в форме письма, якобы посланного греком Аристеем, придворным Птолемея II Филадельфа, своему брату Филократу. Брюс Метцгер, американский библеист и текстолог, один из крупнейших знатоков библейских текстов, писал: "Большинство ученых, которые проанализировали письмо, пришло к выводу, что автор не мог быть человеком, которым он представлялся; это на самом деле был еврей, который написал фиктивное повествование в целях повышения важности Еврейских Писаний, создавая впечатление, что языческий царь узнал об их значении и поэтому организовал их перевод на греческий язык" (Metzger, 2001, p. 15). "Послание Аристея" описывает, как Птолемей приказал перевести священные писания евреев на греческий язык для Александрийской библиотеки. Царь посылает письмо иерусалимскому первосвященнику Элиэзеру с просьбой прислать опытных переводчиков. Вместе с письмом Птолемей отправляет ценный дар для Храма. Аристей во главе египетской делегации прибывает в Иерусалим и после возвращения подробно описывает Иудею, Иерусалим, Храм и храмовую службу, а также передает свою беседу с Элиэзером. 72 старца, равно сведущих в Моисеевом законе и в обычаях греков, по воле первосвященника, прибывают к Птолемею. Фараон устраивает в их честь пиры, продолжающиеся десять дней, в течение которых он убеждается в их великой мудрости. Затем старцев отправляют на остров Фарос, и там они переводят на греческий язык Священное Писание за 72 дня. Птолемей вместе с представителями еврейской общины в Александрии одобряет перевод, и мудрецы возвращаются в Иерусалим, нагруженные дарами. Это повествование, написанное в эпистолярном жанре "Посланий", известных в Александрии III века до н. э. издревле, послужило автору средством выражения мыслей, которые ему хотелось распространить среди читателей-евреев. "Аристей" описывает иудаизм как чистый монотеизм, нисколько не противоречащий греческой философии, что соответствовало взглядам высших слоев еврейской общины Александрии. Датировка "Послания Аристея" спорна (возможно, II в. до н. э.). Историчность возможности такого перевода доказывается упоминанием о нём философом Аристовулом (II в. до н.э.). Описание этого философа начинается со слов фараона, который "желая сделать приятное всем живущим на земле иудеям,.. решил приступить к переводу вашего (иудейского) закона и, переведя его с еврейского языка на греческий, поместить эту книгу в число сочинений" его библиотеки. Этот перевод кратко пересказывает Иосиф Флавий (Флавий, 2002, кн. XII, гл. 2:4-7, с. 647-650), что говорит о распространённости во времени III до н.э. - I в н.э. как самого текста, так и частичных переводов иудейского Кодекса. В совокупности с Новым Заветом Септуагинта стала Библией христианской церкви, и ее текст до сих пор принят православной церковью как канонический. Количество существующих списков Септуагинты значительно: более 30 рукописей IV-IX веков и 350 рукописей IX-XV веков. Недавно найдены отрывки Септуагинты на папирусе (большей частью II-IX вв.)" (Краткая еврейская энциклопедия, 1999, кол. 41-422 + 195). То есть, в исторической реальности единого текста Септуагинты никогда не существовало. В нынешней кодификации Септуагинта ввела в Ветхий Завет целый ряд книг, которые никогда в еврейский канон не входили: Товит, Юдифь, книги Маккавеев, Премудрость Соломона, Премудрость Иисуса сына Сирахова; вставила в Книгу Даниила целые главы: Песнь трёх отроков, Сусанна и старцы; а в Книге Иеремии существенно изменён порядок пророчеств. Таким образом, очевидно, что текст Танаха в целом и Торы в частности всегда подвергался редактуре при переводе в зависимости от идеологической - религиозной, теологической, философской, политической - конъюнктуры.
  В связи с происходившими трансформациями знаки, наполненные в ближневосточном культурном концепте одним смыслом, редуцировались и наполнялись новой семантикой - греческой, общеевропейской, византийской, русской, иногда совершенно меняя интерпретанты.
  2.1.О методологии. Для реставрации семантического значения того или иного первознака необходимо принять во внимание несколько положений фольклористики.
  2.1.1 Строго говоря, ещё "авторы древнееврейских текстов очень интересовались родословными связями разных народов" (Старостин 2016, 383). Но научным критерием для сравнения будет выявленная ещё в XIX веке общность мотивов в фольклоре совершенно разных этносов.
  Человек родовой во всём своём этническом разнообразии себя, Вселенную, социум и себя во Вселенной и социуме представлял практически одинаково, независимо от планетарного местонахождения.
  2.1.2 Мифы в целом не имеют общего центра возникновения: миф образовывался повсеместно и самопроизвольно как отражение первичных воззрений на природу и общество. Одни и те же мифологические мотивы распространены не только по всей Евразии, но и "в Океании, Австралии, в обеих Америках и в Африке" (Кузнецова, 1998, с. 20). В конкретных деталях фольклор разных этносов мог отличаться и весьма резко друг от друга, но метаэтнические мифологемы являлись общими для всех. Эту общность невозможно объяснить диффундированием поэтики одних и тех же тем и мотивов, структур и последовательности сюжетов или корреляцией фольклора далеко разнесённых друг от друга народов. На этот факт обратил внимание в XIX веке фольклорист и культуролог А.Н. Веселовский, который в связи с судьбой дуалистических космогоний писал: "Мы...имеем здесь дело с самостоятельным зарождением одного и того же представления в разных этнических сферах..." (Веселовский, 2009, с. 373). Схожесть мифологем вызвана конвергенцией, а не общим происхождением. Одинаковость развития представлений о пространстве, времени, природе, обществе и взаимоотношеньях между ними исходят из первичного опыта познания бытия.
  2.1.3 Основные мифологемы в фольклорных сказаниях в мировоззренческих космогониях и космографиях представляли Вселенную трёхчастной в виде Верхнего, Срединного и Нижнего миров. Главной мифологемой, знаком-символом такого членения мира, являлось у всех народов Мировое Древо с его трихотомией: кроной, стволом, корнями. К Миру Верхнему относились животные "небесного" хтоноса: пчёлы, некоторые птицы. К Нижнему - кроты, насекомые, черви, мыши и пр. (см. подробней: Гамкрелидзе, Иванов, 1984, с. 490). Мир Срединный, в котором обитал человек и окружающая среда, в свою очередь воспринимался дуально, ввиду присутствующей природной дихотомии: жизнь-смерть, свет-тьма, день-ночь, мужчина-женщина, зима-лето и т.п. Так изображение Мирового Древа далматов (рис. 13) на свадебном рушнике один в один повторяет мотивы сибирских эвенков (рис. 14): крона деревьев символизирует Верхний мир и наполнена звёздами и птицами. Срединный и Нижние Миры у эвенков выражены более конкретно, чем у европейского народа: Срединный Мир заселён "полезными" оленями, Нижний - змеями. Изображение далматов более абстрактно и символично: Нижний Мир лишь обозначен геометрическим орнаментом, Срединный мир наполнен условными изображениями растений и рыб. Уже на уровне прикладного народного творчества прослеживается при сравнении ослабление знака: редукция в сторону большей абстракции наблюдается в европейской культуре, всё более отходящей от своих древних корней.
  2.2. Возникновение письменности сперва в Египте, а затем на Синае, в Древнем Шумере и Угарите привело к тому, что социальная память как хранительница древних текстов стала переходить в память письменную. Тексты, ранее функционировавшие в социумах (мифы, героический эпос, сказки, жреческие гимны, погребальные и свадебные обряды), стали ослабевать в своём бытовании, сохраняясь как тексты письменные. Но и в современном мире продолжают жить народы, сохранившие свой живой устный фольклор. Разница между ныне функционирующими живыми фольклорными традициями и древнейшими текстами Междуречья и
  
   Рис. 13 Мировое древо, Далмация Рис. 14 Мировое древо эвенков
  
  Ближнего Востока всего лишь в том, что древние восточные народы вымерли, оставив лишь часть своей социальной памяти в клинописных таблицах, во многом не дешифрованных до сих пор (эламцы, шумеры, хетты); или социальная память выветрилась до такой степени, что знаки, сохранённые в древних текстах носителями языка и останков древней культуры, уже не дешифруются - изменились десигнаты и их интерпретанты (копты, евреи). То есть, сохранившиеся в сакральных текстах мифологемы перестали восприниматься как мифы уже в III-II тысячелетиях до н. э. Поэтому вполне обосновано сравнивать тексты Древнего Востока со сказаниями, например, сибирских народов и народов Дальнего Востока: одни и те же мифологемы присутствуют в темпорально, географически и этнически далёких друг от друга регионах. Коренные народы Сибири, русского Севера и Дальнего Востока, несмотря на мощную экспансию российского урбанизма и русской культуры - с одной стороны, и ламаизма (особенно в бурятском и тувинском фольклоре) - с другой стороны, сохранили свои обычаи, ритуалы и традиции практически в первозданном виде.
  2.2.1 Северные народы Сибири - носители ранних форм религии и культуры. Бытование и активное функционирование (в отличие от европейского и иудейского фольклора, перешедших в разряд книжного) позволяют, применяя аналитические методы семиотики и культуро-компаративистского анализа, выявить взаимную корреляцию культур разных этносов Евразии и, в частности, провести параллель между выявленными в Пятикнижии Моисеевом следами древних сказаний народов Ближнего Востока и живым фольклором коренных народов сибирского Севера.
  2.3 Методологически обоснована и связь фольклора прасемитских народов с мифами и эпосом праиндоевропейцев. Не вдаваясь в разногласия и споры ностратиков, этимологов, историков относительно прародины индоевропейцев, заметим, что наличие хеттов, лувийцев, палайцев, тохарцев - носителей индоевропейских древних языков в ближневосточном регионе VI-IV тысячелетия до н.э. - предполагает интерглотические и межэтнические контакты с семитскими, шумерскими, эламскими культурными концептами, следовательно, и корреляцию культур в различных её сферах: религиозной, политической, военной, правовой, семейной и т.п. Поэтому компаративистские принципы вполне применимы и в сравнительно-семиотическом анализе фольклора разных народов.
  2.4. В Пятикнижии Моисеевом следы древних мифов, сказок, героического эпоса выражены весьма не явно: знаки-мемы древнейшего культурного концепта редуцированы практически до нуля. Их включение в сакральное Писание древних иудеев состоялось при условии ангажированности архаичных текстов идеей единобожия, вековыми редактированиями в устном функционировании, составлением тематического единства Торы. Поэтому жанровые различия, имевшиеся в древнем домонотеистическом фольклоре, в современном тексте Пятикнижия стёрлись.
  2.5 В актуальном дискурсе повествования сказитель в древности и в среде коренных народов Сибири и русского Севера, опираясь на социальную и личную память, не делал или не делает различия между жанрами эпоса и сказки. Поэтому из одного жанра (героический эпос, былина, историческая песнь) сюжеты, темы, мотивы, поэтизмы и устойчивые обороты в актуальном в акте рассказа могли переходить в другой жанр. Героический эпос нередко заимствовал из волшебной сказки образы чудовищ или "яги", мотивы "запирания и увода детей", символику цвета и др.; сказка могла строиться по структурной схеме героического эпоса, заимствовать темы поиска жены, образ Мирового Древа и т.д. Эти перемещения связаны с общими истоками обоих жанров: миф породил сказку и эпос, а культурный дискурс в конкретный момент реализации памяти сказителя порождает динамику устного повествования. Поэтому для выявления вероятных параллелей между фольклором коренных жителей Сибири и фольклором мировым нет необходимости в чётком разграничении жанров устного народного творчества при том, однако, условии, что контент сказаний создаёт общие критерии для компаративистского анализа.
  3.1. Рассказ о Якове в связи с евразийским фольклором. В рассказе о Якове (Иаков), самом большом и наиболее полном рассказе о патриархах в Библии, даётся жизнеописание внука Авраама младшего сына Исаака. Рассказы о патриархах и родоначалии до сих пор существуют в героическом эпосе коренных народов Сибири. В фольклоре европейском этот жанр перешёл из социальной памяти в память книжную: "Старшая Эдда", "Беовульф", "Песнь о Нибелунгах", "Повесть временных лет", "Калевала" рассказывают о происхождении героев и родоначальников, но, в отличие от сибирских героических сказаний, они существуют ныне только в зафиксированном на письме виде. По некоторым признакам (культ близнецов, культ дяди и племянника, поиски жены, тема родоначалия) рассказ о Якове является адаптированным к идее монотеизма героическим эпосом (см. Пропп, 1999). Как и положено героическому эпосу, в нём сохранились следы ещё более древнего, нежели эпос, мифологического мировоззрения (см. ниже 5.1).
  3.2. Цветовые признаки. Цветовая гамма, встречающаяся в древних текстах, весьма не случайна, она является знаком-синсигном (по классификации Ч. Пирса: Данези, 2010, с. 28).
  3.2.1 Многие фольклористы ещё в XIX веке отмечали важную знаковую функцию цвета в фольклоре, который служил семиотическим маркером для реципиентов. Так германский исследователь Гюнтерт писал: "...если Хель (северная богиня подземной страны мертвых) имеет цвет трупа, то это означает не что иное, как то, что она, богиня смерти, сама есть труп" (Пропп 2000: 52). Белый и чёрный цвета - признак инфернального нижнего хтоноса; рыжий, жёлтый, огненный, солнечный цвета - признак мира Верхнего (сюда же может контекстуально и ситуативно переадресоваться белый цвет как вариант солнечного; в свою очередь "рыжий" цвет мог стать синсигном нижнего хтоноса, как, например, рыжий цвет кота, в облике которого Осирис обезглавил змея Апопу в Нижнем Мире (рис. 15). В инфернальном мире обитают духи предков, у которых лица черны, одежда черна, лошади черны - они прибывают в Срединный Мир людей, чтобы увести детей (о мифологическом зачине "увод детей" см. Пропп, 2000, с. 65-68). Верхний Мир окрашен в цвета солнца. В бурятском эпосе "Аламжи Мэргэн" богатырь, хоть и рождён был людьми, но "сотворён Эсеге Маланом" (стих 105-107) - по мифологическим представлениям бурят, одним из обитателей Верхнего мира: "Слово малан означает ʽсветлыйʼ, ʽсияющийʼ, ʽяркийʼ. А выражение с участием этого корня малаан шара наран ʺярко-жёлтое солнцеʺ, то есть, ʺярко сияющее солнцеʺ" (Бурятский героический эпос Аламжи Мэргэн 1991: 287) отложилось "в ряде тюркских и индо-европейских языков, исторически сосуществовавших с монгольским". В эпосе "Айдурай Мэргэн" трёхчастный мифологический мир представлен и тайгой Срединного мира, по которой скачет сестра протагониста, и ледяной страной, студёной и морозной, Нижнего мира, и Верхним миром, где "земля той страны красным пламенем горела" (Айдурай Мэргэн: стихи 405-455 и далее, с.79-81). "Рыжая масть, рыжий цвет - родовой признак верхних абаасы", духов Верхнего Мира (Предания, легенды и мифы народа саха (якутов) 1995, с. 323). История бело-буланого жеребёнка представлена в хакасской одноименной сказке; в ней буланый (жёлто-песочный) и белый цвета указывают на принадлежность коня одновременно к Верхнему и Нижнему мирам, по которым путешествует жеребёнок прежде, чем стать "богатырём" в своём стаде (Хакасские народные сказки, 2014, с. 95-117). Благодаря цветовым маркёрам эта сказка воспринимается как аллегория ритуала инициации. Белым (светлым) предстаёт и тополь в тувинской сказке "Сорока и Лисица". Он символизирует трехчастную Вселенную в образе Мирового Древа.
  3.2.2 В Торе красную нить повязывает повитуха младенцу Зэраху, родившемуся с близнецом-братом Перецем (Быт., 38:28); пеплом красной (рыжей) коровы рекомендуется Богом изгонять проказу (Быт., 19:1-6) , а сестра Моисея и Аарона Мирьям, наказанная Богом, покрылась проказой "как снегом" (Чис., 12:10): проказа своим белым цветом символизировала смерть, что отражено в Книге Иова. Исав родился рыжим, что возвращает его образ из психологическо-литературной сферы восприятия в хронотоп мифа: он представитель Нижнего Мира, мира предков. Цветовой признак присутствует и у Лавана, дяди Якова. В иврите слово "лаван" означает "белый": "lavan adj. white" (Klein 1987: 293). По той же причине, что и Исав, Лаван соотносился в древности с хтоническим пространством предков. Они оба занимаются скотоводством, составляя параллель и русской яге, и античному Полифему.
  4. Цветовые признаки животных. Во время пребывания Якова в семье Лавана племянник ради женитьбы на возлюбленной Рахели, работал пастухом семь лет; обманутый дядей женился на Лее и вынужден ради любви к её младшей сестре отработать ещё семь лет. Он увеличил количество голов скота в стадах Лавана в несколько раз: "...мало было у тебя до меня, а возросло до множества" (Быт., 30:30), - говорит Яков своему дяде. В качестве оплаты себе за труд он требует овец и коз бурых и с пятнами. Такие нечистые по масти животные считались у скотоводов бракованными. У удмуртов "пегая лошадь лишь на безлошадьи лошадь" (Мифы... Ижевск, 1995, с. 66). У народов Сибири сохранилась аналогичная оценка скота в фольклоре: "Тогда Омогой с женой, не одобряя его (Эллэя, женившегося на нелюбимой старшей дочери своего тестя), в приданое дали коней и рогатый скот некрасивой масти" (Предания, легенды и мифы народа саха 1995, с. 45). Аналогичные представления отражены в сказаниях бурятов, тувинцев, у алтайских народностей. Масть животного была мифологически связана с Верхним или Нижним миром: "...и вот колесница огненная и кони огненные ... и вознёсся Элияху вихрем в небо" (4 Цар., 2:11-12). Параллель ʽбело-буланый жеребёнокʼ - ʽкони огненныеʼ раскрывает не только древнейший мифологический смысл, заложенный в Ветхом Завете, но и общую поэтику далёких друг от друга на первый взгляд текстов (подробнее о масти коня см. Пропп, 2000, с.с. 147-150). Типологические совпадения в деталях двух, географически, этнически и темпорально отдалённых друг от друга сказаний говорят об общем архетипе в фольклоре.
  
  
  Рис. 15 Осирис поражает Апопу,
  Пирамида Хуфу, ок. 2850-2600 до н.э.
  
   5.1 Дуализм и близнечный культ. Исав (Эсав) - старший брат-близнец Якова (Иакова). Близнечный культ характерен для всех народов Евразии периода мифологического сознания. "Этот миф проявляется во всех основных древних индоевропейских традициях" (Гамкрелидзе, Иванов 1984, с. 777) и связан с "детьми неба" или Солнца периода исповедания солярных культов и дуалистических космографических представлений. Типологически равные индоевропейским близнецам "два голых мальчика" из тувинской эпической сказки "Хайиндырымай Багай-оол" (Тувинские народные сказки 1994: 137-139), которые "сев на коней, скача, поднялись на девяносто девятое небо". Выявляются некоторые свойства "близнечного" мифа, общие со многими архетипами европейской и ближневосточной фольклорных традиций.
  5.2 Борьба братьев в Торе. Борьба братьев является основной интригой в рассказе о патриархе Якове в Торе. Яков родился, "держась за пятку своего старшего брата" отсюда его и имя Yakov, Библия интерпретирует это имя как производное от *akev - ʽпяткаʼ. Но очевидно, что к моменту кодификации сюжета "борьба близнецов" этимология имени младшего из братьев полностью редуцировалась: "Иаков уа 'aqob - букв. ʺДа поддержит (Бог)ʺ" (Учение, 1993, с. 284). Знак-имя заместился каламбуром: др.-евр. 'iiqёb ʽпяткаʼ и 'iiqeo ʽхитростьʼ являются игрой слов, составляющей часть поэтики Библии и ставшей характеристикой Якова. Противоречия между братьями семитским мифом (в том остаточном виде, в котором он зафиксирован в Пятикнижии) отмечается сразу с момента описания новорождённых: "Первый вышел красный, весь, как (обработанная) кожа (верхнее платье), волосатый; и нарекли ему имя Исав" (Быт., 25:25). При этом даётся его характеристика как человека, живущего охотой и звероловством: "Дети выросли, и стал Исав человеком искусным в звероловстве, человеком полей" (Быт., 25:27). О младшем брате говорится: "Яков был "человеком кротким, живущим в шатрах", и эта лаконичность подчёркивает то, что описание Исава с деталями "рыжий" и "волосатый" характеризует его как представителя Нижнего мира (о символике цвета см. выше 3.2), инфернальной вселенной предков, дикого нравом и живущим вне законов оседлой цивилизации. Яков обманным путём (за чечевичную похлёбку) приобретает у Исава право первородства, и второй раз обманывает уже ослепшего отца, получая благословение "под маской" первенца. Эта интрига объясняет бегство Якова на север от мести старшего брата, поклявшегося убить его. Мотив борьбы братьев переходит в мотив "поиска жены".
  5.3 Борьба братьев в фольклоре народов северной России. В коми-пермяцком эпосе братья выступают в зооморфном виде - в облике двух селезней, творцов суши. На образовавшейся земле Юмо стал творить людей и животных, наделяя их судьбой, а Йын принялся мешать творению, за что был низвергнут своим старшим братом в преисподнюю. В удмуртском фольклоре ("Батыры из племени чудь") средний брат враждует с сестрой, старшим и младшим братьями. Будучи рыжеволосым, он в конце концов обращается в оборотня - "в огромного рыжего волка" (Мифы, легенды и сказки удмуртского народа, Ижевск: Удмуртия, 1995, с. 63). Аналогичные мифы существуют и у сибирских народов. Вражда братьев в бурятском фольклоре отражена в сказке "Два брата" (Бурятские народные сказки, 2000, с. 255-258), потеряв при трансформации мифа в сказку "близнецов", но сохранив всё же старшего и младшего брата и создав фабулу бытовой сказки. В тувинской сказке противоборство Ак-Сагыша и Кара-Сагыша заканчивается гибелью "чёрного" брата. Очень слабые следы антагонизма находим в якутских эпических сказаниях, в частности, в рассказе о предках народа саха "Омогой Баай, Эллэй Боотур" лишь упоминается, что "имел он (Омогой) двух дочерей: Чангый была любимой, а другая, Ныыга Харахсын, - нелюбимой. Именно ей, нелюбимой дочери, а потом и жене выпало стать родоначальницей народа саха ("Предания, легенды и мифы саха (якутов)", Новосибирск, Наука, 1995, с. 51-53).
  5.4 Такая же нелюбовь возникла и у Рахели, младшей жены Якова, к Лее, "и позавидовала Рахель сестре своей" (Быт., 30:2), потому что Бог "лишил её (Рахель) плода чрева". Нелюбимая и некрасивая Лея родила Якову шестерых сыновей и дочь, а Рахель двух. Соперничество Леи и Рахели отразилось в дальнейшем и на судьбе Иосифа, которого братья продали в рабство в Египет: культ потерял первоначальную семантику борьбы близнецов, но вражда братьев (сестёр) сохранилась.
  В ещё более редуцированном виде этот мем борьбы сохранился в рассказе о Сарре и Агарь. История Агари изложена в двух эпизодах книги Бытие. В Быт. 16:1-16 говорится, что Сарра предложила Аврааму войти к ее служанке, чтобы иметь от нее детей. Когда Агарь зачала, она стала относиться пренебрежительно к своей госпоже. В ответ Сарра, с разрешения Авраама, стала притеснять Агарь, и та убежала от своей хозяйки (4-6). В пустыне у источника воды ее нашел ангел и велел ей вернуться, обещав умножить ее потомство и предсказав ей рождение сына, которого следует назвать Ишма"эль (Исмаил). В этом эпизоде Агарь выступает параллелью Лее. Вражда между женой Авраама и служанкой тоже происходит по линии деторождения.
  Второй эпизод (Быт. 21:9-21) рассказывает, что, родив Исаака, Сарра, недовольная поведением Исмаила, потребовала от Авраама выгнать Агарь вместе с ее сыном. По указанию Бога Авраам нехотя отправил Агарь и отрока в пустыню, дав им хлеба и воды. Вскоре запас воды иссяк, но ангел Божий предотвратил гибель Агари и ее сына, указав им на колодец. Он предсказал, что от Исмаила произойдет великий народ (15-21). Протагонист героического эпоса, пройдя через хтонос инфернального мира, каковым в данном рассказе об Агари дважды выступает пустыня, должен вернуться в Срединный мир родоначальником или великим воителем, вождём и героем. Таков Исмаил, которого нынешние арабы считают своим прародителем.
  Конечно, можно было бы написать о юридических основах усыновления в Месопотамии или законах Хамураппи о наказании наложниц, подобных Агари, но это многократно исследовалось, об этом написано множество работ, и этим повторениям нет места в теме нашей книги.
  5.5 Исчезновение антагонизма. По мере трансформации дуальных представлений, утрачивается антагонизм божественных близнецов. В бурятском героическом эпосе Агуй Гохон, сестра богатыря Аламжи Мэргэна, переодевается в одежду брата, чтобы отомстить его убийцам: брат в эпосе на период "смерть-воскресение" отсутствует, но его место занимает сестра (Бурятский героический эпос Аламжи Мэргэн 1991, с. 173). Выдаёт себя за своего брата Айдурай Мергена и сестра Агуй Ногоон в другом бурятском эпосе "Айдурай Мэргэн" (Айдурай Мэргэн, 1979, с. 76). "А вторая дочь (Омогой Баая, Аан Чангый), завидуя, что Эллэй выбрал не её своей женой, пропала без вести" (там же, с.53). По другому варианту якутского рассказа - повесилась (там же, с.45). Переодевается в одежду своего убитого брата и Погана-Арыг в хакасской сказке "Похта-Кэрэс". (Хакасские народные сказки 2014, с. 130). В Пятикнижии браться после двадцатилетней вражды помирились; в первую же встречу "побежал Исав ему (Якову) навстречу, и обнял его, и пал на шею его, и целовал его, и они плакали" (Быт, 33:4-5) - антагонизм выветрился окончательно, и Исав исчезает из дальнейшего повествования.
  5.6.1 Миф об инцесте близнецов. С "близнечным культом" теснейшим образом связан миф о кровосмесительном браке между сестрой и братом, от которого происходит род человеческий, что коррелирует и с античной теогонией и с историческими реалиями народов Европы и Ближнего Востока. Бурятский эпос "Аламжи Мерген" сложился уже в новые времена: в нём много раз упоминаются "русские казаки" (Бурятский эпос Аламжи Мэргэн 1991: 67 и далее), - и поэтому очевидно, что инцестуальные темы в нём должны быть табуированы и стёрты из социальной памяти народа. Однако и в нём сохранились слабые следы брака между сестрой и братом.
  Она сняла с пальца
  Правой руки
  Белосеребряный перстень
  И отдала старшему брату... (там же, с.109).
  У всех народов кольцо - очень сильный знак, имевший семантику прикованности, дихотомии семейной жизни и крепости брачных уз. Этот талисман, "когда налетят чужеродные, силой меня уводить станут..." (там же, стих 1245), должен был "стечь, расплавившись, с пальца правой руки" Аламжи Мергена. Подобное "обручение" характерно при прощании мужа с женой или жениха с невестой в фольклоре. Архаическая семантика совершенно редуцировалась в этом ритуальном знаке и оставила лишь слабую аллюзию на древние мифологические корни эпоса. Во втором эпосе "Айдурай Мэргэн", несмотря на такое же поздние возникновение, что и "Аламжи Мерген", следы инцестуального брака между братом и сестрой проявляются в совпадении "печатей" на теле "невесты" и самого героя:
  Правая ляжка
  Айдурай Мергена-молодца
  Родимой печатью опечатана,
  Правая грудь
  Тайхи Эрхэ Суубэн
  Была опечатана
  Напёрстковой печатью (Айдурай Мэргэн, ст. 1520), -
  родимые пятна, ослабевая в качестве знаков, теряют семантику родственности и трактуются уже социумом и эпосом как предназначенность юноши и девушки друг другу. Такие же редуцированные знаки мифического инцестуального брака между братом и сестрой присутствуют в якутском сказании "Уот Айах Кудунгса"", у героя которого после разного рода жизненных злоключений "остались сын Аан Ёрюёчэй и плохонькая девочка (его дочь), которые стали предками пяти родов хатылинцев" (Предания, легенды и мифы народа саха 1995, с. 205). При этом в тексте нет даже упоминания, состояли ли брат и сестра в брачных союзах с кем-либо, и это есть указание на отсутствующую знаковую структуру - мифологический инцест. Этот архаичный мотив инцеста между "братом" и "сестройʼ (дядей-племянницей) можно рассматривать как сохранившийся в концепте мифа прототип освященного законом бракосочетания между кросс-кузенами. Близнечный культ и близкородственные браки отражали дуалистическое представление архаичных социумов и проецировали их на статус-кво всей Вселенной. Каждый из соотносимых близнецов представлял символически свою половину рода, племени, всего мира. И эта половина стремилась установить брачно-родственные отношения с другой половиной.
  5.6.2 "У палестинских арабов еще и в настоящее время существует представление о праве юноши на брак с двоюродной сестрой" (Учение, 1993, с. 285). Такие же права существуют и в среде ортодоксальных иудеев современности. В Торе праотец Авраам был женат на своей сестре по отцу Сарре, что отражено в её первом имени Сарай ʽмоя сестраʼ, и он дважды в повествовании выдаёт её за сестру. Второй патриарх еврейского народа в возрасте 40 лет Исаак женился на Ревекке, дочери племянника Авраама, Бетуэля, то есть на своей двоюродной племяннице, которую тоже выдал однажды за свою сестру (Быт., 26:7). Яков приходится двоюродным братом своим жёнам Лее и Рахель. И именно в архаичной констатации вечной дихотомии, присутствующей в Срединном мире, находится методологическая основа параллелизма и современного фольклора народов Сибири, и книжного, зафиксированного более двух с половиной тысячелетий назад в Пятикнижии.
  5.7.1 Культ племянника и дяди. Особые отношения между дядей по матери и племянником проявляются как знак билатеральности и предполагали в древности обязательный кросс-кузенный брак как реализация бинарного восприятия мира. Это находит широкие типологические параллели в системах родства самых различных этносов и может рассматриваться как этнологическая универсалия, мотивированная изначально особым типом брачно-родственных отношений. Особые отношения между 'племянникомʼ и "дядей по матери", реконструируемые для общеиндоевропейской системы родства, все еще прослеживаются, хотя и в преобразованном виде, в отдельных древних индоевропейских традициях.
  5.7.2 В древнехеттском обществе особое положение "племянника", "сына сестры" можно усмотреть в известном завещании Хаттусили I (начало XVII в. до н. э.), направленном против его племянника - сына сестры, которого особым указом он отстраняет от престола, призывая при этом, чтобы в будущем цари не воспитывали своих племянников - сыновей сестер. В аккадском тексте: DUMU SAL+KU ma-am-ma-an й-ul u-ra-ab-ba "сына сестры никто (пусть) не воспитает" (цит. по Гамкрелидзе, Иванов, 1984, с. 773). Из этого видно, что племянник Хаттусили был ранее намечен наследником престола, что, вероятно, указывает на древний тип наследования, сохранявшийся у хеттов вплоть до исторического времени. Это, в свою очередь, отражает специфику общеиндоевропейской социальной системы с особым положением племянника - "сына сестры".
  5.7.3 Аналогичная картина обнаруживается и в гомеровской греческой традиции, где сохраняется отношение особой эмоциональной близости между "племянником" и "дядей по матери"и изображается явление Аполлона Гектору в образе его "дяди по матери" с целью большего воздействия на него:
  Так размышлял он, когда Аполлон перед ним появился,
  Образ цветущий приняв молодого, могучего мужа
  Асия; Гектору дядей по матери он приходился,
  Братом родным приходился Гекубе и сыном - Диманту,
  Песнь 16, 715-720 (пер. В. Вересаева)
  5.7.4 В древнеаакадской поэме о рождении Саргона Аккадского, "Шаррукен, царь могучий, царь Аккада", не зная, кто был его отцом, осведомлён, однако, что "брат моего отца в горах обитает".
  5.7.5 В современном иврите сохранился след значимости таких отношений. Наряду с описательным בֶּן אָח (ben akh) ʽсын братаʼ используется чаще אַחייָן (akhʼyan) дословно ʽбратецʼ, ʽбратикʼ; и это второе слово несёт коннотацию особой эмоциональной близости пемянника своим родственникам. В тексте Торы Яков отправляется в поисках невесты к своему дяде по матери Лавану, котрый встречает его далеко перед порогом своего дома - знак большого уважения на Востоке - и вводит в свою семью.
  5.7.6 Вражда между пемянником и дядей. Но в период становления и развития патриархата дети сестры (след матриархата) стали восприниматься враждебно, как претенденты на власть и наследство.
  Ненависть к своему племяннику Аламжи Мэргэну питают и "Хара Зутану, который северным народом правит", и "Шара Зутану, который южным народом правит", в бурятском героическом эпосе (Бурятский героический эпос Аламжи Мэргэн 1991, с. 71-87). В эпосе "Айдурай Мерген" присутствуют элементы и волшебной сказки, и сказки о животных, и архаичного мифа. Именно поэтому в поэме знак "дяди" редуцируется до "хана Эжи Мунку", к дочери которого едет свататься, выдав себя за своего брата, Агуй Ногоон. Именно поздним функционированием в фольклорном дискурсе является и эпизод (необъяснимый на первый взгляд) знакомства героя с "тётками" жены в тувинской богатырской сказке "Хайындырынмай Багай-оол" (Тувинские народные сказки 1994: 213-215, см. выше). Зять главного героя "Бэт Хара...представился дядей Дыгына" в якутском эпосе (Предания, легенды и мифы народа саха (якутов) 1995: 77). А вражда между Манчаары и его дядей Чоочо доходит до убийства - и отказа от преступления.
  5.7.7 Последнее составляет параллель библейским историям: вражда Давида и Саула (от убийства отказывается Давид (1 Цар., 24:1- 14), вражда братьев-родоначальников двух народов Исава и Якова (от мести отказывается Исав), и вражда Лавана с Яковом - от смертного наказания племянника за похищенных "идолов" отказывается дядя (Быт., 31:29-32). Вражда между племянником и дядей в еврейском Кодексе в связи с абберацией социальной памяти перестала восприниматься в свете мифа - миф забыт, его знаки наполнились другим смыслом: психологическим, дидактическим, социальным. Однако образы в сибирском эпическом сказании до сих пор отсылают слушателей-читателей к периоду матриархата, а их знаковая семантика ясна и в современности северным народам Сибири.
  5.7.8 Контаминация двух культов: "инцеста близнецов" и "племянника и дяди", - в Торе привела к тому, что отец Моисея женился на своей тётке. "И взял Амрам Иохевед, тётку свою, себе в жёны, и она родила ему Аарона и Моше" (Исх., 6:20), то есть дети Амрама приходились ему же двоюродными братьями по матери.
  6.1 Предначертанность. Вся античная культура стоит на идее предопределения. Фатум, рок заложена в знаке "мойры", прервать или продолжить нить которых не может даже верховный олимпиец Зевс. Предназначенность присутствует не только в античных сказаниях:
  Волею Эсэгэ Малан-бабая
  Суждено родиться
  Двум близнецам
  У Аламжи Мэргэна молодого, -
  предначертано главному герою бурятского эпоса (с. 201, ст. 3418-3424). Но это эпическое сказание не раскрывает до конца тему рождения близнецов, видимо потому, что в одежды брата одета была "Агуй Гохон-сестрица". Предназначение сбывается в другом бурятском эпосе "Адурай Мэргэн":
  Не прошло ещё трёх лет,
  Как она двух близнецов
  Родила
  И вернулась в свой (отцовский) дворец
  Агуй Ногоон-сестрица. (с. 118, ст. 1842-1845).
  Предназначение друг другу жениха и невесты объясняет наличие у обоих "печатей" - родимых пятен у суженных (см. выше).
  6.2 Предначертанность присутствует в мифах народов Междуречья, в Библии, Евангелиях и в фольклоре европейских народов. В Ветхом Завете предсказание получают Сарра, Рахель, Ханна - мать пророка Самуила, безымянная мать Самсона. Всевышний предупреждает Фараона о казнях, в случае отказа евреям праздновать Песах. Предупреждение о запрете проклятия евреям получает во сне Валаам. В эпосе о патриархе Якове Бог открыл беременной Ревекке (матери Исава и Якова), что она родит близнецов, которым предназначено стать родоначальниками двух народов - евреев и эдумян (от прозвища Эсава Эдом ʽкрасныйʼ).
  7.1 Яга. Как и положено героическому эпосу, в рассказе о патриархе Якове сохранились следы ещё более древнего, нежели эпос, мифологического мировоззрения: Исав, старший брат-близнец Якова, "стал... человеком искусным в звероловстве, человеком полей" (Быт., 25:27) и являет собой параллель гомеровскому Полифему и русской яге: "подобно яге, Полифем - хозяин животных, но в отличие от лесных животных, которыми распоряжается яга, Полифем разводит овец, коров или коз" (Пропп, 2000, с. 71). Яга - есть женский периода матриархата представитель Нижнего мира, где обитают духи предков.
  7.2 Свойства "яги". Еда-пища. И верхние и нижние духи имеют явную параллель и с русской ягой. На это указывают не только словесные портреты обоих образов, но и иные детали.
  При встрече героя эпоса с ягой или её эквиваленом протагонисту предлагается отведать загробной пищи. Еда имеет здесь особое значение. Пропп отмечает: "...человеку, желающему пробраться в царство мертвых, предлагается особого рода еда <...> кто вкусил пищи духов, тот не вернется никогда" (Пропп, 2000, с. 49). В тувинской сказке героя предостерегают: "Скажут: Поешь пищу-еду, ты откажись" (Тувинские Народные сказки, 1994: 269).
  В рассказе о Якове-патриархе Лаван (представитель царства мёртвых) не отпускает своего племянника домой. Яков упрекает его: "...И овнов стада твоего я не ел..." (Быт., 31:38). В сравнении с мировым фольклором и сказаниями народов Сибири становится ясно, что Яков указывает дяде на свою принадлежность Срединному миру. Перед читателем возникает наполненный архаичной семантикой знак, редуцированный смысл которого помогает раскрыть только типологическая параллель с сибирским фольклором.
  7.3. Яга в облике родственника. Дядя-тесть Якова зовётся Лаван, что в переводе с древнего и современного иврита значит ʽбелыйʼ. Он, подобно кочевым предкам бурят и саха, тоже скотовод. К тому же "яга может принимать облик ближайшего родственника: тёщи, шурина, зятя, племянницы" (Пропп, 2000, с. 86)). Знакомство героя с "тётками" жены в тувинской богатырской сказке "Хайындырынмай Багай-оол представлено абсолютно внесюжетным вставным эпизодом: "...Багай-оол пошёл, посмотрел: оказалось и вправду то три его тёщи" (Тувинские народные сказки, 1994, с.215), - и объяснить его можно, лишь вписав в предшествующий сказке мифологический концепт. В европейских сказках яга нередко выступает в роли мачехи. У Гомера - Полифем, в Торе она транспонируется в образ Исава и Лавана, частично черты яги переносятся на Лею и на Фараона (см. ниже).
  7.4 Слепота. Отметим и тот факт, что яга во многих сказках слепа: она "чует русский дух", то есть, живого человека, исключительно по запаху или, как, например, в сказке про Жихарку, имея зооморфный вид Лисы, по голосу. Абаасы Нижнего Мира из якутского олонхо не видят, не слышат, не узнают по запаху спрятавшегося в их доме человека Срединного Мира. Духи Нижнего Мира в бурятском фольклоре не могут найти ребёнка, за которым они явились в дом к его родителям. В тувинской сказке "Два брата" зооморфные божества не реагируют на присутствие человека, пока тот сам не начал смеяться.
  7.4.1 Слепота существ, подобных яге, явление международное. В немецких сказках у ведьмы воспаленные веки и красные глаза, т. е. у нее собственно нет глазных яблок, а есть красные орбиты без глаз. В якутских сказках у ведьмы вместо глаз красные, "как чайник", огромные пустые глазницы. Гомеровский Полифем одноглаз, а в дальнейшем ослепляется командой Одиссея. Эдип лишает себя зрения, узнав о совершённом им смертном грехе; не решаясь покончить с собой, он, ослепив себя, вступает в мир теней. Этот атрибут представителя загробного мира дожил как минимум до XIX века в России. В повести "Вий" слепа ведьма-панночка: её труп "как видно, не мог видеть его". Не могла видеть Хому Брута и вся "несметная сила чудовищ": "Всё летало и носилось, ища повсюду философа", - пока не привели Вия. Обратим внимание и на то, что контакт с хтоническими обитателями мог осуществяться не только через пищу (см. выше), но и взглядом: Эвредика навсегда остаётся в царстве Аида, едва Орфей взглянул на неё. Медуза Горгона в греческом мифе убивает взглядом. Вий "увидел" философа лишь тогда, когда тот всё-таки посмотрел на него. Жена Лота обратилась в соляной столб, обернувшись на горящий Содом. Ицхак (Исаак), отец Якова и Исава, в окончании своего жизненного пути ослеп, то есть уже перешёл в царство мёртвых.
   Вторым знаком связи Леи с древним мифом и языческим эпосом - её "слабые глаза". Описание этого недостатка Леи отсутствует: знак, потеряв архаическую семантику, ослабел до бытового понимания (РАШИ к Быт., 29:17: "Полагая, что достанется Эсаву, она плакала"), и породил большое количество теологических комментариев. Редуцированная в своём древнем смысле деталь соотносит библейскую Лею с абаасы из эпических сказаний саха, с духами Нижнего Мира тувинских и бурятских мифологий. В комплексе народных сказаний о предках Пятикнижие составляет один из важнейших текстов, совпадая типологически с древним фольклором народов Евразии.
  7.5 Волосы. В якутской сказке "Предок медведь" девушка бежит в лес, где "её поймал медведь, поселил в берлоге и сделал своей женой". Девушка за долгое время замужества с зооморфным предком "вся обросла волосами. У неё родился сын, обросший волосами" (Предания, легенды и мифы саха (якутов) 1995, с. 195).
   В египетском тексте XΙΙΙ века до н.э. заупокойного культа находим: "Он <Анубис> принёс от двух матерей двух орлиц с длинными волосами <...>, которые находятся <обитают> на горе Сехсэ..." (Breasted, 1972).
  По легенде, изложенной в "Рамаяне", Шива заманил Гангу (человеческое воплощение "небесной реки") в ловушку из своих волос и выпустил маленькими ручейками; прикосновение волос Шивы предоставили Ганге священное значение.
  В истории Исава и Якова "искусный в звероловстве человек полей", обросший рыжими волосами старший близнец явно перекликается и с греческим Полифемом, и с русской бабой-ягой. "..."подобно яге, Полифем - хозяин животных..." (Пропп, 2000, с. 71). Огромная и необузданная сила Самсона, как след его языческого происхождения из мифа, кроется в его нестриженых волосах.
  7.6.1 Водная преграда. Обращает на себя внимание деталь в мотиве бегства детей из "избушки бабы яги" - хтонического пространства духов Нижнего Мира. Баба яга в русской сказке в погоне за детьми способна преодолеть любые преграды, кроме водной: брошенное полотенце превращается в реку - рубеж, который дух предка преодолеть не в состоянии. Такое свойство водной стихии нашло отражение и в мифе о Тартаре-Аиде: Харон перевозит души через реку Ахерон, преодолеть которую души мёртвых не могут.
  7.6.2 В погоне за евреями во время Исхода Фараон не может преодоеть водную преграду. Вода как рубеж разделяет Нижний Мир и Мир Срединный. Таким образом, и библейский Фараон составляет параллель духам Нижнего Царства.
  7.6.3 Попутно становится ясно,что и путешествие Одиссея никак не связано с реальным пространством Средиземноморья. Он путешествует по пограничной водной стихии, встречая то одного, то другого духа Нижнего Мира.
  Нам неизвестно, где запад лежит, где является Эос;
  Где светоносный под землю спускается Гелиос, где он
  На небо всходит... (Одиссея, песнь 9, ст. 190-192, здесь и далее перевод В. А.Жуковского) - только в области хтоноса отсутствуют стороны света.
  7.6.4 Заметим, что Саргона Аккадского (Древнего) мать выбрасывает в Ефрат:
  Положила в тростниковый ящик, вход мой закрыла смолою,
  Бросила в реку, что меня не затопила.
  Подняла река, понесла меня к Акки, водоносу.
  Кунти, будущая мать Арджуны, родила первенца Карну от бога солнца Сурьи и выбросила его в реку Ашванади, пустив плетёной корзине. Корзина из Ашванади попала в реку Чарманвати, из Чарманвати в Ямуну, а потом приплыла к священному Гангу. Возница выловил его и усыновил.
  Библейский Моисей был отправлен младенцем по Нилу в корзине. Мотив "выброшенных детей" исследовал Владимир Пропп в своей книге "Исторические корни волшебной сказки". Но здесь отмечается именно водная преграда, то есть рубеж между хтоносом и Срединным Миром. Будущие герои обязаны быть выходцами из мира предков.
  8.1 Женское начало яги. В русских сказках облик яги имеет ярко выраженную физиологичность. Признаки пола в её портрете гиперболизированы, она рисуется женщиной с огромными грудями: "Титки через грядку" (Онч. 178; грядка - шест для полотенец и пр.); "Яга Ягишна, Овдотья Кузьминишна, нос в потолок, титьки через порог, сопли через грядку, языком сажу загребает"; "титьки на крюку замотаны, сама зубы точит". Или еще более откровенно: "Из избушки выскочила баба-яга, костяна нога, ж... жилена, м... мылена" (Онч. 8. )" (Цит. По Проппу, 2000, с. 57). Это соотносится с древнейшими изображениями "неолитических венер" (см. рис. 3 и рис. 4, гл. 1, 1.3.2). Но яга не живёт жизнью пола, сама она бесплодна. Яга представляет стадию, когда плодородие мыслилось через женщину без участия мужчин. Она дарует плодовитость будущей праматери народа того или иного рода-племени. В якутском эпосе главный герой выбирает будущую жену из двух сестёр не по внешней красоте. Праматерью народа саха стала некрасивая Ныыга Харахсын, чья "моча вскипела, как молоко, белой пеной", что и послужило основой выбора Эллэя Боотура и составляет параллель всем физиологичным признакам пола яги в русской сказке, представлениям о фертильности женщины в целом. В бурятском эпосе "Айдурай Мэргэн" (1979, с. 76, стих 275-280) происходит та же история: некрасивая старшая сестра становится женой героя и родоначальницей. В другой якутской сказке у "дочери имеющих рыжих коней" (признак Верхнего Мира) подчёркиваются ярко выраженные женские признаки пола: "выпяченный живот", "страсть", "ненасытная похоть" (Предания, легенды и мифы саха (якутов), 1995, с. 113-115).
  8.2 Но в Пятикнижии, в отличие от русских сказок и якутских и бурятских сказаний, портрет Леи весьма скромен. Её женские признаки как знак фертильности отсутствуют - синсигн выветрился. Но детородность Леи как указание на связь с хтоносом сохранился в двух признаках, хотя и в ослабленном виде. Один из таких признаков - имя Леи: это название одной из плодовитых пород коров в древнем Двуречье (Учение, с. 286). Имя второй любимой жены Якова - Рахель озачает "овечка" (там же), но "агнец" связан в новой монотеистической вере с жертвоприношением Всевышнему, потому она и "любимая" (в европейской культуре превратившись даже в имя собственное Агнесса - знак изменился, но референт и интерпретанта остались прежними), и не столь плодовита: она принесла Якову только двух сыновей, да и то далеко не сразу (след агнца, не познавшего самку или самца): в древности полагалось, "что бездетный считается как бы мертвым". Вымолив у Бога первенца Иосифа, Рахель позиционировала себя как представительница Срединого Мира, доказав, что она "ягой" не являлась, хотя и составляет вместе с Леей художественную параллель любимым-нелюбимым дочерям в эпосе народов Сибири.
  8.3 Хозяйка над животными. Яркая фертильность "яги" переносится на фауну: она мать лесных зверей, их управительница. В русских сказках ей служат различные птицы и звери. У эскимосов она - хозяйка подводных животных; в долганском фольклоре ей соответствует хозяйка моря. В эпических сказаниях якутов и бурятов "хозяйка" покровительствует скотоводам и беременным женщинам своего рода.
  8.4 В шумерской "Песни о Гильгамеш" в ветвях перводрева хулуппу живёт Лилит - первоженщина, по ночам докучающая неженатым мужчинам. Имя Лилит, возможно, содержится в дефектной ивритской или ханаанейской надписи-заклинании VIII-VII вв. до н. э. из Арслан-Таша (Северная Сирия): "Летающей в темных покоях - уйди быстрее, Лл[т?] " (Краткая еврейская энциклопедия, 1999). Встречающееся однажды в Библии слово "Лилит" (Ис. 34:14) толкуется большинством исследователей и комментаторов как название беса. С течением времени женское начало редуцировалось: при трансфере шумерской космогонии в иудейскую Лилит исчезла из упоминания в Торе вовсе.
  8.5 В "Одиссее" Кирка (Цирцея) и Калипсо позиционируют такую же фертильность.
  Тщетно Калипсо, богиня богинь, в заключении долгом
   Силой держала меня, убеждая, чтоб был ей супругом;
  Тщетно меня чародейка, владычица Эи, Цирцея
  В доме держала своем, убеждая, чтоб был ей супругом,.. (Одиссея, песнь 9, ст. 29-32).
  Способность Цирцеи превращать "всех иль в свиней, иль в шершавых волков, иль в лесных густогривых львов" (песнь 9, ст. 433-434) относит её к мировому собранию женских духов, повелительниц животного мира.
  8.6 Становится разрешимым спор среди библеистов о том, почему Яхвэ-Элохим принял жертву Авеля и не принял дары Каина: старший брат - землепашец и садовод, Авель - скотовод. Происхождение еврейского Бога проясняется: знак "дух-помощник скотоводов", "властительница над животными", оторвавшись от мифологического концепта и его архаики, мутировал во "Всевышнего Бога-покровителя" в новой религии. И только слабый след покровительства скотоводам и охотникам, выявленный с помощью сравнения библейского рассказа с сибирским фольклором, позволяет указать не только на Авеля, но ещё и на Исаака, среди двух близнецов которого любимым был звероподобный Эсав.
  9. Некрасивость и будущее родоначалие. Старшая некрасивая дочь дяди Якова Лавана стала самой плодовитой женой, что типологически совпадает с эпосом коренных народов Сибири, например, якутским. В рассказе о предках народа саха "Омогой Баай, Эллэй Боотур" упоминается, что "имел он (Омогой) двух дочерей: Чангый была любимой, а другая, Ныыга Харахсын, - нелюбимой. Именно ей, нелюбимой дочери, ставшей женой Эллэя, выпало стать прародительницей народа (Предания, легенды и мифы народа саха 1995: 51-53). В бурятском эпосе "Айдурай Мэргэн" (с. 76, стих 275-280) происходит та же история: некрасивая старшая сестра становится женой героя и родоначальницей. Слепота или полуслепота библейской Леи помогает понять женские типажи эпосов сибирских народов. Очевидно, как писалось выше, что Лея - вместе с отцом Лаваном - представители хтоноса древних предков. Полигония Леи привела к тому, что половина "колен Израилевых" произошла от неё: она родила Якову шесть сыновей и одну дочь - это второй знак-указатель (сигнал), наряду с именем, соотносящий ею с духами Нижнего Мира. И связана полигония праматери еврейского народа со способностью Древа Мира даровать потомство и с репродуктивными свойствами "яги" (см. об этом ниже глава 6, 11.3.1 - 11.3.2). Гиперболизированные физиологические свойства мифологических прародительниц народов Сибири, по которым выбирают главные герои эпоса своих будущих жён, подчёркивают не их красоту, а фертильность, мощные репродуктивные функции и предназначенное им родоначалие. В сибирских эпосах в максимальной семантической полноте сохранилась мифологическая архаика, выветрившаяся в репрезентантах текстов более древних по происхождению. Таким образом, сопоставление героических сказаний коренных народов Сибири и Библии становится методологически оправдано и необходимо для реконструкции мифологического базиса, общего для Ближнего Востока и востока России.
  10. Таким образом, яга имеет очень древнюю природу. Она женский предок человека. Она родо-племенной образ Матери. Поэтому она связана с родом, племенем, фертильностью. И поэтому она контаминирует со вторым знаком - Древом Жизни, Мировым Древом (см. ниже). Практически у всех народов эта архаическая семантика была понимаема в древности. Понимаемой она осталась на территории Евразии лишь у коренных народов Сибири. Если европейский фольклор, включая библейские тексты, перешёл в книжную память и утратил связь с древним мифом, то живая и функционирующая социальная память коренных сибиряков сохранила космографию предков до сегодняшнего дня. Образ богини-матери по классификации В.Я. Проппа, относится к жанру волшебной сказки. Однако являясь частью мифологического сознания, в актуальном дискурсе повествования Праматерь рода и племени может и должна присутствовать в сюжете героического эпоса, потому что эта тема, как уже отмечалось выше, связана с мотивом "поиска жены" или невесты - тема родоначалия. Яркие женские образы, созданные северными народами России - Сибири и Дальнего Востока, - являются связующим структурным звеном между мифом и героикой, между мифом и волшебной сказкой.
  11. Итог. Библейские рассказы уходят корнями в архаику древнейшего культурного концепта, который базировался на мифологическом мировоззрении. Рассказ Торы о патриархе Якове демонстрирует контаминацию двух знаков - уходящего языческого фольклора и зарождающегося монотеизма - в период двоеверия праевреев на Ближнем Востоке. Следы мифологической архаики сохранились лишь в книжном варианте и переосмыслились: под влиянием новой веры они подвергались идеологическому ангажированию и редактированию на протяжении более чем четырёх тысячелетий. Сближая культурные мемы в единой семиосфере и применяя аналитические методы семиотики, удалось выявить взаимную корреляцию культур разных этносов Евразии. При таком сближении возникает более глубокое понимание истоков ветхозаветных сакральных текстов и ярко высвечивается красота и самобытность героических сказаний и сказок коренных народов Сибири и российского Севера. "Эпос народа отражает всегда героическую эпоху в жизни народа, и только те народы имеют героический эпос, которые вели активную борьбу за свою национальную независимость. Поэтому эпос всегда выражает народную энергию, его волю к победе" - и эта, установленная В. Я. Проппом связь между фольклором и этногенезом, позволяет вписать и книжную память Ветхого Завета, и пульсирующие жизнью устные сказания сибиряков в общемировой контекст фольклористики.
  Сибирский фольклор, лишённый влияния христианства, помогает глубже понять семантику архаичных знаков, сохранившихся в Библии.
  
   ГЛАВА 6
  
   Яков
  
  1. Магические действия Якова. Во время пребывания Якова в семье Лавана племянник ради женитьбы на возлюбленной Рахели, работал пастухом семь лет; обманутый дядей женился на Лее и вынужден ради любви к её младшей сестре отработать ещё семь лет. Он увеличил количество голов скота в несколько раз: "...мало было у тебя до меня, а возросло до множества", - говорит племянник-зять Лавану (Быт., 30:30). В качестве оплаты себе за труд он требует овец и коз бурых и с пятнами. Для увеличения их поголовья Яков совершает некие магические действия.
  2. Местонахождение Якова. Магию Яков применяет неспроста. Окружающие его кровные родственники: дядя-тесть, шурины -идолопоклонники, устроившие погоню в дальнейшем сбежавшего от "яги" семейного клана Якова (см. о мотиве "бегства" Пропп, 2000, с. 298); первая жена Лея, имеющая черты "яги", - носят знаковые маркеры представителей Нижнего Мира. Прибыв в Харран на севере Месопотамии, Яков оказывается в загробном хтоническом пространстве.
  2.1 Здесь имеется явная связь с мифологией Египта и всего Двуречья. Шумерский Энлиль, который, спасаясь от своего врага, бежал в Нижний Мир так же, как и Яков, спустился в царство мёртвых, спасаясь от своего врага-брата. В Нижнем Мире египетских богов обитают Осирис - брат и соперник Сетха (Сета), туда спускается каждый вечер на своей ладье Ра. Пребывание Якова в инфернальном мире подтверждается и тем, что Яков, выполняя ту же функцию, что и Иван-царевич в русских волшебных сказках, отказывается от загробной пищи. В волшебной сказке он обязан это сделать (см. ГЛАВА 5, 7.2).
  3. Цвет животных. Нечистые по масти животные считались у скотоводов бракованными. У народов Сибири сохранилась аналогичная оценка скота в фольклоре: "Тогда Омогой с женой, не одобряя его (Эллэя, женившегося на нелюбимой старшей дочери своего тестя), в приданое дали коней и рогатый скот некрасивой масти" (Предания, легенды и мифы саха (якутов), 1995, с. 45). Аналогичные представления отражены в сказания бурятов, тувинцев, у алтайских народностей. Масть животного была мифологически связана с Верхним или Нижнем Миром, и чистое (белое) животное (или солнечного цвета) могло служить и в качестве жертвы, и в качестве медицинского ритуала: в Торе пеплом "красной коровы" (то есть, рыжей, соотнесённой с Верхним Миром) рекомендуется Богом изгонять скверну (Чис., 19:1-6)": речь идет о приготовлении из пепла "рыжей телки, сожженной с кедровым деревом, иссопом и красной нитью, средства, очищающего от проказы" (Учение, с. 315).
   3.7.4. "Облуплины". Получив овец и коз "некрасивой масти": "бурую из овец, с крапинами и пятнами из коз" (Быт., 30:32), Яков "взял себе свежих прутьев белого тополя, миндаля и явора, содрал с них белые полосы, обнажив белизну, которая на прутьях" (Быт., 30:37-38). Воткнутые в водопой, "в корытах перед глазами этих овец" (Быт., 30:41), откуда пили животные, они возбуждали овец и коз, и те зачинали и рождали таких же крапчатых крепких животных.
   Магическую связь облупленных деревьев с мастью и плодовитостью домашней скотины отмечали многие фольклористы. Однако неясным остаётся 1. прутья каких именно деревьев участвовали в ритуале? 2. каков механизм передачи свойств деревьев животным?
  4.1. Деревья в рассказе о Якове. Явор или каштан? Разные переводы Библии, как уже отмечалось выше, были подвержены различным конъюнктурам. Так последнее из упомянутых деревьев, прутьями которых оперировал Яков, переводится в различных изданиях как "явор" (Тора, пер. Д. Иосифона, 1978, с. 38). Аналогично и в Синодальном переводе на русский язык (Быт., 30: 32-43, и далее). "И взял себе Яков прутья тополя, орешника и каштана", - в переводе Давида Сафронова (Тора, пер. Д. Сафонова, 2014, с. 143). Прутья "белого тополя, миндаля и каштана" срезает Яков в переводе Пинхаса Гиля (Тора, пер. П. Гиля, 1998).
   ויקח-לו יקב מקל לבנה לח ולוז וערצון
  И взял себе Яков прут (от каждого) livne, и миндаля, и armon... (Быт., 30--37).
  4.2.1 Армон. В современном иврите последнее слово в перечислении деревьев ʽармонʼ означает "каштан" (Подольский -1,1992, с. 311). Каштан как ботанический вид родственен дубу и буку. Буковые (лат. Fagáceae) - семейство однодомных растений, включающее в себя около 105 видов деревьев, реже кустарников, разбитых на 10 родов... Наиболее известными родами этих растений являются дуб, каштан и бук . Явор же относится к другому семейству: клён белый, или ложноплатановый, или псевдоплатановый, или явор (лат. Acer pseudoplatanus) - дерево, вид рода Клён, характерный для Центральной Европы на восток до Украины и на юг по горам до северной Испании, северной Турции и Кавказа. Таким образом, явор не имеет ничего общего с ареалом обитания праевреев и поэтому не входил в культурный концепт ближневосточного региона. Дуб же всегда был деревом сакральным, под ним строили жертвенники, ему поклонялись (см. выше).
   Семитское слово עַרמוֹן armon ʽкаштанʼ является омофоном слову אַרמוֹן armon ʽдворецʼ. Прасемиты осознавали родственность дуба и каштана по их плодам хотя бы потому, что орехи обоих деревьев употреблялись в пищу. Учитывая одинаковость звучания (на письме разница только в одну буквуא - ע , которые звучали одинаково (Гранде, 1963, с. 608), сакральность Верхнего Мира переносилась с дворца на дерево. Во дворцах проживали многие боги Междуречья. Например, угаритский Балу строит дворец себе, потому что все остальные боги уже имеют дворцы (Немировский, 2000, с. 130-133). Поэтому сакральность ʽкаштанаʼ и ʽдворцаʼ совпадали благодаря омофонии. Перевод Сафронова "орешник", таким образом, преднамеренно редуцирует признак знака "святость" и является сомнительным.
   Этимологически ערמון armon ʽкаштанʼ "chestnut tree Accоrding to most scholars derived from ערם aram and lit. meaning ʽstripped of itʼs barkʼ. Arab. ʼuram (bark of the tree), Akka. irmeānu (=name of a tree)" (Klein, 1987, р. 486). В современном иврите ערום arоm ʽголый, нагойʼ (Подольский -1, 1992, с. 310, так же Шапиро, 1963, с. 475); "to lay bare, uncover, denude" (Klein, 1987, р. 486). То есть, слово armon дословно переводится как "оголённый, обнажённый, облупленный". Не сключено, что такое название растение получило из-за необходимости "облупить" колючую кожуру, покрывавшую собственно орех.
  4.3. Ослабление семиотического признака. Согласно семиотическому эволюционному закону ослабления признака (Проскурин, 2013, с. 63-66) выявляется последовательность: АКТ, которым, в данном случае, в домонотеистический период являлось поклонение Мировому Древу, а затем сакральным деревьям дубу и каштану с ритуалом снятия коры с веток;→ЖЕСТ (ПОДОБИЕ), т. е. называние дерева по магическому действию над ним (aram→armon) →СИМВОЛ, возникший в процессе редуцирования первичного сакрального смысла в период утверждения иудаизма: рассказ о магических действиях Якова, имя которого потеряло архаическую мифологическую семантику (см. ниже), но зафиксировало трудно понимаемый уже в древности след - связь "облуплин", "голизны" прутьев со свойством Мирового Древа даровать плодовитость.
  5. Свойства Якова. Подобного рода игра словами постоянно присутствует в Танахе. При раскрытии обмана, которым Яков получил благословение своего отца Исаака, Исав восклицает: "Не потому ли дано ему имя Яков, что он запнул меня уже два раза? Первородство моё он взял, и вот он теперь взял благословение моё!" (Быт., 27:36, Синодальный перевод).
  5.1 Имя "Иаков" возводят к akev ʽпяткаʼ (Подольский, Иврит-руский словарь, 1992, с. 287), ʽследитьʼ (там же, с. 334), ʽподножкаʼ (Klein, 1987, p.481) см. выше ГЛАВА 5, 5.2. Народная этимология не только вытеснила редуцированный смысли имени "поддержки Бога", но и продуктировала новый семиозис.
  5.2 С момента рождения Якову приписывалась природная хитрость, которая якобы проявилась в конце служения дяде-тестю: "Постоянно подстрекаемый Лаваном, Иаков проявил старую свою склонность к обману. Он поддался искушению взять всё в свои собственные руки. Поскольку его тесть в очередной раз пытался корыстно использовать Иакова, он решил отплатить ему тем же" (Джеске, 2007, с. 235). Эта мнимая склонность Якова ставить "подножки" возникает как интерпретанта из-за забытого смысла слова уа'aqob. Смена интепретанта привела к тому, что Яков оказался "хитрым" и "коварным" в иудейской среде (а в дальнейшем и в христианской) из-за метаморфозы: "Да поддержит Бог" переосмыслился в "держащийся за пятку, преследователь". Но корень aram означает to be shrewd, be crafty ʽбыть хитрым, быть лукавымʼ (Klein. 1987, P.486); arum ʽхитрыйʼ (Подольский - 1, с. 310) является омонимом слову "обнажать". Никто более из героев Библии не "облупляет" прутьев, кроме Якова. Таким образом, aram ʽобнажатьʼ и arum ʽхитрый, быть хитрымʼ вступают в знаковые синонимичные отношения благодаря омонимии. При дальнейшем семиозисе происходит контаминация знаков Яков ʽхитрый, быть хитрымʼ - с одной стороны и "aram-arum" - с другой. (Под "контаминацией знаков" мы понимаем семиозис, при котором два эволюционно разных знака сближаются в своей семантике.) В данном эпизоде Торы контаминация достигает свойства синкретизма - неразрывного единства: слова "каштан" - "Яков" - "голизна" сливаются в новый единый знак - символику плодовитости.
  6. Лютеранский взгляд на Якова. Продолжая комментарий, приходской пастор и профессор Джон Джеске обвиняет Якова в преднамеренном обмане Лавана с целью "взять всё в свои руки", то есть совершить политическо-экономический переворот в становище своего дяди-тестя. Подобное утверждение сомнительно, ибо Якову явился Господь и повелел вернуться на родину в Ханаан. Обман, приписываемый пастором герою Торы, не достоин, по его мнению, заключившего Завет с Богом будущего патриарха: "Он внял нашёптываниям своей греховной природы... Это не голос нового человека" (Джеске, 2007, с. 235). Подобная интерпретация собственной выдумки лишена смысла и базиса по трём причинам: 1. (методологическое возражение) профессор, он же пастор Джеске сперва выдумывает комментарий к тексту Торы, а затем даёт комментарий к собственной фантазии, обвиняя не Якова Торы, а свою галлюцинацию, - а при чём здесь Тора? 2. (семиотическое возражение) новое не появляется ниоткуда; текст порождается текстом; новое произрастает из старых мифологем: Яков - архаичный герой древнего эпоса, оказавшийся в Нижнем Царстве предков; никакой попытки "взять всё в свои руки" у него в области хтоноса быть не может; 3. (теологическое возражение) Яков уже заключил Завет с Богом в Бейт-Эле (Вифиль), на нём уже лежит длань Бога: "И вот я с тобою и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдёшь;.. Я не оставлю тебя..." (Быт., 28:15). Приписывать, следовательно, "греховную природу" Якову означает обвинять в грехе самого Бога. Яков совершает символические (магические) действия, адресуясь по-старому к Верхнему Миру, который в иудаизме уже слился с монотеистической Высшей Сущностью. Здесь явное соединение нового адресата, к которому обращён ритуал, и архаичного кода - магического обряда - ввиду отсутствия новых ритуалов и обрядов, которые "продиктует" Бог евреям во время Исхода значительно позже. Плодовитость в символике ещё хранит образ Мирового Древа, но зависит от Бога и даётся Им. Поэтому никакого "греха" на Якове не лежит. Непонимание связи Торы с древнейшим фольклором и ритуальными текстами приводит Дж. Джеске к анахронизму и ложным идеологически ангажированным, скажем прямо - антисемитским утверждениям, знакам-пустышкам (симулякрам), лишённым всякого смысла. И цель такого псевдоанализа только очевидна: доказать превосходство Нового Завета перед иудейским Кодексом путём унижения Патриархов еврейского народа. Возвышение себя и своей культуры за счёт унижения других народов - чистый нацизм.
  7. Иудейский комментарий РАШИ. Одним из главных комментаторов Библии был великий галахист, комментатор Талмуда рэбе Шломо Ицхаки (1040 - 1105 гг.; акроним РАШИ, см. о нём гл. 1). Авторитет РАШИ настолько высок и по сей день в иудейской среде, что его комментарии к Торе являются обязательными для изучения в религиозных учебных заведениях. Но и он не даёт ответа о древней магической стороне действий Якова с оголёнными прутьями. РАШИ пересказывает текст Торы: "...обнажая белое... Это обнажение белой (древесины) прута. Когда снимал с него кору, показывалась и обнаруживалась его белизна на месте, где снята кора". Возможно, для необразованного в области ботаники иудея XI - XII веков подобного рода разъяснения открывали глаза на анатомию деревьев и кустарников, однако признать сегодня такие "открытия" комментариями нельзя. Аналогичная примитивная позитивистская позиция проявляется у великого галахиста и далее: "...и ярились... Самка при виде прутьев (в испуге) отступает назад, а самец случается с ней, и она ягнится подобными, т. е. пятнистыми, как прутья, которых она испугалась). Раби Ошая говорит: "Воды превращались в семя у них в утробе, и им не нужен был самец". Раши не утруждает себя вопросом: в естественной среде, не видя никаких оголённых прутьев, как самки ярились, не отступая в испуге назад? Комментарий РАШИ отличается от христианского взгляда лишь тем, что пытается забытую магическую культуру подменить естественным, в меру развития научного взгляда того времени, объяснением (особено нелепыми видятся сейчас замечания "раби Ошая"). Если Дж. Джеске, как все теологи, рассуждает в рамках гуссерелевской феноменологии, не утруждая себя ни элементарной логикой, ни какой-либо аргументацией, то РАШИ пытается хоть как-то объяснить тёмный текст на бытовом уровне. Недостатки обоих комментаторов в том, что они отрывают данный эпизод Торы от архаики культурного контекста древней эпохи.
  8.1. Канонический перевод. Ошибка же, допущенная в Синодальном переводе Ветхого Завета, говорит о непонимании механизма семиозиса при культурном трансфере архаичного, периода политеизма и мифологического сознания, сакрального знака "дуб=каштан" в русский культурный контекст. Понимание этого - и старого и нового - контекста "невозможно без привлечения филологических принципов анализа, включая установления взаимосвязи с культурной парадигмой эпохи" (Культурные трансферы, 2015, с. 92). Мем в новом знаке "явор" потерял не только свою древнюю семантику и признак "святость", но и синонимичную связь двух знаков "Яков" и "каштан". В слове "явор" архаичная семантика редуцировалась до нулевого смысла и обнажила необходимость перевода именно как "каштан". Поскольку существовала альтернатива при переводе между "явором" и "каштаном" (известным на Руси), то выбор "явора" можно назвать ошибкой.
  8.2. Септуагинта как редукция знака. Источником ошибки является Септуагинта, с которой был сделан Синодальный перевод: "ἔλαβεν δὲ ἑαυτω̨̃ Ιακωβ ῥάβδον στυρακίνην χλωρὰν καὶ καρυίνην καὶ πλατάνου καὶ ἐλέπισεν αὐτὰς Ιακωβ λεπίσματα λευκὰ περισύρων τὸ χλωρόν ἐφαίνετο δὲ ἐπὶ ται̃ς ῥάβδοις τὸ λευκόν ὃ ἐλέπισεν ποικίλον" . Слово πλατάνου ʽплатанʼ был переведён словом "клён", чьи листья очень похожи на платановые. В природе ареал вида "платан" охватывает Италию, Балканский полуостров (Албания, Греция, Турция), острова Эгейского моря, юг и запад Малой Азии (Турция), восточное побережье Средиземного моря (Сирия, Ливан, Израиль), острова Кипр и Крит. Под названием "чинара" широко известен в Средней Азии (рис. 16). Ясно, что перевод был осуществлён с одного культурного концепта (ближневосточного) в другой (славянский) не с сохранением семантики сакрального знака, а по совпадению иконических признаков. Архаичная семантика "священное дерево", вступившая в двуединую синонимию с "хитростью, лукавством", сменилась на неверное, но знакомое древним славянам понятие "клёна-явора".
  9. Миндальное дерево или орешник? Второе название לוז ʽлузʼ практически везде переводится дословно: "1. миндальное дерево; 2. миндаль (плод)" (Шапиро, 1963, с. 289). Барух Подольский даёт уточнение ʽлузʼ "миндаль (уст.)" (Подольский -2, 1992, с.192). Лишь перевод Давида Сафронова расширительно толкует слово как "орешник", что неточно и, как писалось выше, неприемлемо для сакральной семиосферы прасемитов. Это слово в форме ʽлавзʼ встречается в "Каноне врачебной науки" Абу Али Ибн Сины (Ибн Сина, 1994, ч.1, с. 289) как лекарственное растение.
  10.1. Берёза, стиракс или тополь? И, наконец, название первого дерева наиболее сложно: לִבנֶה livne ʽберёзаʼ (Шапиро, 1963, с. 287; Подольский -2, 1992, с. 191), ʽthe whit treeʼ (Klein, 1987, p. 293). Однако в интернет-версии современного словаря иврита Подольский делает уточнение "берёза (лит.)" , и кроме того даёт второе значение этого слова "стиракс". Такое же значение выделяет как основное и Клейн: "Stirax. Related to Arab. lubna, Ethiop. leben" (Klein, 1987, p.293). В нынешнем варианте Септуагинты читаем: ἔλαβεν δὲ ἑαυτω̨̃ Ιακωβ ῥάβδον στυρακίνην,.. - где тоже употреблён корень "стиракс".
  
   Рис. 16 Платан восточный Рис. 17 Стиракс Рис. 18 Смола стиракса
   (чинара)
  Styrax officinalis (рис. 17) - юго-восточная Европа, юго-западная Азия; ещё в древности бензойные смолы (рис. 18), производимые некоторыми видами стиракса, использовались в парфюмерии, в медицине (Ибн Сина, ч. 2, с.с.71, 109 и 235; ч. 3, с. 229.) и в ритуальных целях, то есть для воскурения в храмах. Отличаясь от остальных деревьев светлым оттенком своих листьев, стиракс в праеврейской среде был назван в древности словом от корня lavan ʽбелыйʼ (Подольский-1, 1992, с. 287); these words prob. derive from לבן ʽlavanʼ (Klein, 1987, p. 293).
  10.2. Поклонение деревьям в период двоеверия. Тот факт, что смола использовалась для языческих религиозных ритуалов, не вызывает сомнения: поклонение деревьям в целом предшествовало возникновению монотеизма и кратковременно появлялось, когда евреи возвращались к древним ритуалам в период двоеверия (о двоеверии см. Проскурин, Центнер, 2009, с. 172-182). О поклонении дубам и теребинтам писалось выше (см. гл. 1, 3.4.2). Святость к этим деревьям проявлялась из-за их крепкой древесины. Заметим, что поклонения дубам в древности - явление общеевропейское. Тацит писал о германцах, что они "посвящают им (богам) дубравы и рощи и нарекают их именами богов; и эти святилища отмечены только их благочестием" (Тацит Корнелий изд. 2-е, 1993, с. 341). На стиракс простиралась сакральность, связанная с жертвенными ритуалами и воскурениями благовоний, которые в дальнейшем сосредоточились в храмах Яхвэ-Элохима в Бейт-Эле и позже в Иерусалиме.
  10.3. Знаки "стиракс-тополь". При переводе Септуагинты на русский язык лексему "стиракс" невозможно было употребить - она была непонятна русичам, жившим в ином географическом регионе и, соответственно, в иной семиосфере. Знак "стиракс" необходимо было заменить на другой, семантика которого была бы понятна в новой культурной реалии. Новый референт при таком трансфере должен был обладать свойствами: 1. дерево должно было быть лиственным, а не хвойным; 2. оно должно быть с ароматом; 3. выделять смолу; 4. быть светлым (лексическое требование семитской этимологии); 5. быть распространённым на Руси. Такое дерево было, и оно было единственным в восточной части Европы. В переводах Давида Иосифона, Давида Сафонова, Пинхаса Гиля, Ильи Шифмана и в Синодальном переводе - везде стиракс заменён на тополь. Таким образом, знак livne в переводе на греческий теряет идентификационную индексальность (в праеврейской протокультуре он указывал на цвет дерева и выделял это дерево среди других), но приобретает иконичность сперва в греческой культуре (в Септуагинте референт тот же, но лексема другая), а затем окончательно редуцировался в значении "белый" в иконе "тополь".
  11.1. Связь магии с ритуалами народов Евразии. С прутьями этих трёх деревьев Яков совершает некие магические действия. Максимально близко к древнееврейскому тексту перевод сделан у И. Ш. Шифмана: "И взял себе Иаков свежие ветки тополя, и миндаля, и платана, и облупил на них облуплины, обнажив белизну, которая на ветках, и поставил ветки, которые он облупил, супротив скота, в корыта, в бадьи с водой, к которым приходит скот, чтобы пить, а они спаривались, когда приходили пить. И спаривались овцы перед ветками, и рожали овцы пегих, покрытых точками и пятнистых" (Быт., 30:37-40; Учение, 1993, с. 86-87). Магическую связь облупленных деревьев с мастью и плодовитостью домашней скотины отмечали многие фольклористы: "В легенде нашли отражение этнографически широко засвидетельствованные представления о дереве как о подателе плодородия и о том, какое влияние особым образом облупленные деревья оказывают на внешний облик скота" (там же, с. 286-287).
  11.2. Белизна. На первый взгляд выделяется иконичность воздействия "облупленных", освобождённых от коры, прутьев на готовность скота к спариванию: так же, как прутья обнажают белизну, так и, через взгляд животного на белизну, зрительно, "обнажаются" чувства овец и коз. В снятом виде "белизна" выступает как эротическое и эстетическое начало и в "Песни Песней": "Зубы твои, как стадо стриженых овец, что вышли из купальни; все они без порока и бесплодной нет среди них" (Песнь Песней, 4:2-3); "Две груди твои, как два олененка, (как) двойня газели, что пасутся средь лилий" (там же, 4:6-6). Отмечаем и здесь идею плодовитости, которая в ослабленном виде перешла из древних эпох даже в любовную лирику древних евреев. Представления о магическом влиянии белизны на внешний вид сохранились у славян вплоть до новейших времён:
  И не диво, что бела:
  Мать брюхатая сидела,
  Да на снег лишь и глядела. (Пушкин, 1963, с. 469).
  11.3.1 Механизм магического влияния "белизны". Белая голизна освобождённых от коры деревьев служила, по представлению мифологически мыслящих людей древности, знаком-сигналом для предков, обитателей хтонического пространства трёхчастного Мира. Именно предки, заменив тотемных животных, были помощниками людей, населявших Срединный Мир, и увеличивали плодовитость домашних животных. Если голизна и белизна прутьев - сигнал, адресованный в мир предков, то сами деревья: каштан=дуб, стиракс, миндаль (орех которого символизировал беременность), - есть канал, по которому подаётся сигнал из Мира Срединного в Мир Нижний или Верхний. Механизм передачи такого сигнала совершенно точно укладывается в эволюционную схему
  семиотики АКТ-ЖЕСТ-СИМВОЛ. Трёхчастный мир, Вселенная в мифологическом мировоззрении иконизировались в виде Мирового Древа; в дальнейшем отождествились между собой. Чтобы подать сигнал в любой из Миров, необходимо было "потревожить" Древо в той или иной его части - в корнях или кроне (здесь вступали в силу обязанности "шамана", который объяснял, какое именно реальное дерево в каком месте надо "потревожить"). Простейшим сигналом становились надрез коры, зарубка, слом ветвей ("Некому берёзу заломати, некому кудряву заломати" - древнейший и известнейший след такого жеста). Духи-помощники, получив такой сигнал, являлись в Срединный Мир, чаще всего с фертильными целями.
  11.3.2 Становится ясным и иудейский ритуал обрезания. Магический обряд сигнала, адресованного духам предков-помощников, перенесён был с прутьев на человека и предполагал увеличение рождаемости рода-племени. Именно с такой семантикой, значительно ослабленной во времени, он сохранился у народов Африки, Полинезии, Австралии, в племенах маори и индейцев Южной Америки (подробнее см. Леви-Стросс, 1994). Именно в этом смысл и варварского (на взгляд "цивилизованного человека Запада") обряда "женского обрезания", практикуемого до сих пор в африканских племенах. Людям, не подавшим такой знак в хтонический мир (не прошедшим ритуал обрезания), духи (божества-помощники) не помогают в браке, зачатии и родах. Отсюда понятна и добровольность участников и участниц в таком обряде.
  11.3.3 В современном мире иудейской, мусульманской культуры и западно-христианской цивилизации этот обряд потерял символику мифологического смысла и стал знаком принадлежности к религиозной конфессии (у иудеев сохраняя интерпретанту "завета с Богом") или совершается в медицинских, гигиенических или индивидуально-психологических целях - редукция знака в его архаической семантике полностью привели к изменению интерпретанта.
  11.4. Связь с фольклором народов Евразии. Но плодовитость каштана, миндаля и стиракса (как источника смолы, древесного сока, который тоже получали из "облуплин") приводит к мысли, что эти деревья имеют более древнюю связь с утерянной при смене культурной парадигмы мифологемой Мирового Древа. Мировое Древо не только схема-икона трёхчастной Вселенной, но и Древо Жизни. В Раю Бог насадил и Древо Познания добра и зла, и "Дерево Жизни посреди Сада" (Быт., 2:9). Древо Жизни как знак Вселенной присутствует у всех народов от Северной Америки до западных границ Евразии, от Полинезии, Японии и Китая до африканских народностей.
  11.4.1 Интересный вариант Древа Жизни демонстрирует фольклор коренных народов Сибири. "...на берегу озера растут три тополя. И было на среднем железном тополе большое ... гнездо. А вверх по этому тополю полз, извиваясь, пятнадцатиголовый прожорливый змей. (На тополе) сидят три огромных птенца. Сидевший в самом низу плакал, повыше смеялся, а тот, что за ним, пел". (Тувинские народные сказки, 1994, с. 243). Перед читателем 1. является "тополь" (=стиракс) хотя и "железный" (то есть, бессмертный); 2. и этот тополь описан именно как Мировое Древо, со Змием (аналог, например, Дракону в греческом сказании о Золотом Руне). В хакасской сказке "три яруса неба" связываются со Срединным Миром сакральным деревом: "Среди тайги ... молочное озеро будет,.. рядом священная берёза с золотыми листьями растёт..." (Хакасские народные сказки, 2014, с. 201). В тени этой берёзы ("тень" - замена "корней"= Нижний Мир) дикий вороной конь (замена Змея) стоит". Священное Древо в тувинской сказке дарует жизнь птенцам, то есть, связано с мифологемой плодовитости. Но и у сибирских народов идеологема плодовитости Мирового Древа мутировала в близкую, но иную идею: сакральные деревья используют в спортивно-военных и охотничьих состязаниях как символ мужской силы. "Срезав молодые берёзки, их воткнули в землю. Устроили тюсюлгэ..." (Предания легенды и мифы народа саха (якутов) 1995, с. 69). Во время другого праздника главный герой "...окаймил в середине поляны берёзками чэчир и устроил ысыах" (там же, с. 99). Функция пограничья у этих берёзок весьма знаменательна; здесь видятся следы ослабевшей в своей архаичной семантике связи Срединного Мира и Мира Верхнего, о чём говорит белизна берёзы и её метафора "плодовитость→ сила". Образ Мирового Древа проник из мифологии даже в сказки о животных: "Раньше раннего (аналог русскому зачину "давным-давно"), в давнее время на одном железном тополе жила сорока с семью птенцами... (аналог русской сказки "Лисица и Дрозд", там же, с. 371-373). Такие совпадения не случайны, они вырастают из одинаковой эволюции космогонических представлений у совершенно разных народов на территории Евразии. Если в Библии мифологема Древо Жизни и живущий в его корнях Змей разнесены на два знака (второй - Древо Познания добра и зла), то ослабление этой мифологемы в тувинском фольклоре шло по бытовому уровню: "железный тополь" выступает в виде коновязи, но для "рыжего коня" - цветовой маркер связи с Верхним Миром (Тувинские народные сказки, 1994, с. 269); в виде магического дерева, на котором надо срубить четыре ветки, символизирующих четырёх воинов (там же, с. 319). Но в любом случае, "тополь железный" (=Мировое Древо=стиракс) вечен и несгибаем: "Где рога у тебя, чтоб выдернуть тополь железный?" - спрашивает Сорока Лисицу (там же, с. 373).
  12. 1 Некоторые выводы. Подводя итог, можно сказать, что описанные в Бытии прутья трёх деревьев выбраны не случайно, а представляют своей совокупностью древний мифологический знак. И знак этот - Мировое Дерево=Древо Жизни, известный по мифам практически у всех народов, знак Вселенной, животворящий и вечный.
  12.2 Библейские рассказы уходят корнями в архаику древнейшего культурного концепта, который базировался на мифологическом мировоззрении.
  12.3 Данный эпизод Торы демонстрирует контаминацию двух знаков: уходящего языческого фольклора и зарождающегося монотеизма в период двоеверия.
  12.4 Фольклор коренных народов Сибири есть явление живое и продолжающее функционировать, что позволяет сблизить его культурные мемы с Пятикнижием в единой семиосфере и, применяя аналитические методы семиотики, выявить взаимную корреляцию культур разных этносов Евразии; в фольклористике и семиотике подобное сравнение сделано впервые в этой работе.
  12.5 Механизмом изменения и смены смыслов тех или иных знаков в Торе является ослабление знака и выветривание его семантики с последующей заменой интерпретанта или референта; причём совершенно очевидно, что такая редукция вплоть до полного обнуления архаичной семантики происходила в древнейшие домонотеистические времена устного функционирования сказаний, лёгших в основу Библии; то есть мифологемы как древнейшие знаки исчезли из социальной памяти праевреев уже к III-II тысячелетию, что позволяет сдвинуть возникновение иудаизма в более древние времена, чем предполагается современным религиоведением.
  
   ГЛАВА 7
   И немного о Новом Завете
  
  1.1 О методологии. Не менее интересные примеры роли слова-знака при семиотическом ослаблении содержат тексты и Нового Завета. При этом следует разделять понятия "историчность" Иисуса Христа, Марии, Иосифа и других - и протагонистов новозаветных текстов как героев этих текстов. Автор подходит к тексту как к тексту, порождённому другими текстами, - основополагающий принцип семиотики нарратива.
  1.2 Под "другими текстами" автор понимает мифы Древнего Востока, древние греческие мифы, философские коллизии начала новой эры в Восточном Средиземноморье, включая Грецию и т.п.
  1.3 Исследования многих учёных-текстологов и историков-библеистов показали, что Евангелия были созданы на греческом языке и на территории Греции. Исключение составляет лишь Евангелие от Иоанна, написанное, скорей всего, в Александрии Египетской. В этом тексте, последнем из четырёх, содержатся отголоски философских споров, кои велись в Леванте в первых двух-трёх веках новой эры. Самый факт начала этого нарратива есть позиционирование автором себя как гностика: "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог..." (1:1). Слово познаваемо. Слово обозначает сущность и эта сущность Бог. Следовательно, Бог познаваем - позиция гностицизма. Однако в разговоре с Пилатом Иисус говорит: "Царство Моё не от мира сего", не уточняя сущности этого царства (18:36). То есть, Бог непознаваем. Противоречие в одном тексте объяснимы тем, что писались они апологетами разных философских школ и странным образом соединились в один нарратив.
  1.4 О полноте текстов. Не касаясь истории текстов Евангелий, замечу, что Новый Завет кодифицировался не одномоментно, а на протяжении почти 600 лет по Рождеству Христову христианской церковью на Вселенских Соборах. Проблемы возникли только с двумя книгами. На Востоке Откровение Иоанна Богослова считали слишком мистической книгой (её до сих пор не читают при богослужениях), а на Западе сомневались в авторстве одного из Посланий Павла. Известен так называемый канон Муратори, названный так по имени миланского библиотекаря, открывшего в XVIII веке древний папирусный фрагмент с перечислением канонических книг Нового Завета. Фрагмент датируется примерно 200 годом, в нём отсутствует ряд произведений, впоследствии вошедших в канон: Послание Павла к евреям, оба Послания Петра, Третье Послание Иоанна, Послание Иакова. Зато в этом каноне фигурирует Апокалипсис Петра, впоследствии причисленный к апокрифам. Большие споры долго вызывал вопрос о включении в канон Апокалипсиса Иоанна. Лаодикийский поместный церковный собор (364 год), утвердил новозаветный канон в составе 26 книг, составляющих его и теперь, - без Апокалипсиса. После этого вопрос о новозаветном каноне обсуждался ещё на двух поместных соборах: Гиппонском (393 год) и Карфагенском (397 год), - и был окончательно принят вторым правилом Трулльского собора (692 год).
  Большое количество произведений первоначальной христианской литературы были признаны апокрифическими. В Эфиопской Церкви принят нестандартный канон Нового Завета (туда входят несколько книг, считающихся остальными христианами апокрифами).
  Первые книги Евангелий о жизни Иисуса были выбраны из огромного списка (свыше 24 тысяч рукописей различной сохранности дошли до наших дней, что превышает, к примеру, 643 списка "Илиады" Гомера) и канонизированы по полноте текстов. Поэтому не удивительно, что Евангелие от Иоанна оказалось составлено из писаний двух, как минимум, авторов. По мнению религиоведа К. Рудольфа, текст Евангелия содержит явные параллели с гностицизмом: противопоставление Бога и Дьявола (или мира, "космоса"), света и тьмы, признание мира как царства "лукавого"; разделение людей на происходящих "от Бога" и "от мира или дьявола"; указание на то, что "иудеи не знают Бога". Гностики, в частности валентиниане, пользовались цитатами из этого Евангелия, а ученик Валентина, Гераклеон, даже составил комментарий на него, однако один из первых Отцов Церкви, ведущий богослов II века и апологет, второй епископ Лиона Ириней Лионский свидетельствует, что само Евангелие было написано для опровержения ересей гностика Керинфа и николаитов. Таким образом, в Евангелиях отразились философские дискуссии и распри, ярчайшим примером которых и стал текст от Иоанна.
  1.5 Появляющиеся в последние годы фрагменты новых т.н. Евангелий ("от Фомы", "от Иуды") также отражают кипения философско-религиозных страстей начала первых веков христианства.
  1.6 Однако нас интересуют следы более древних текстов, которые имеют место в евангелических нарративах. Если в Евангелиях от Марка и Луки содержатся подробные объяснения иудейских обычаев и ритуалов, а у Марка даже описания некоторых частей географии Палестины, то можно с уверенностью утверждать, что с текстами иудейской общины Греции (под текстом, напомню, в семиотике нарратива понимается широкое поле человеческой деятельности, по сути - вся культура, вся деятельность человека того или иного социума) евангелисты были знакомы, а в Евангелиях нашли отражения не только философско-религиозные идеи прошлого, не только информация об иудаизме, но и древнейшие мифы, сказки, сказания в их стёртых аберрацией памяти следах.
  2.1 Архетип "мальчик-с-пальчик". Место рождения Иисуса - Вифлеем. Но в неискажённом виде этот топоним звучит как Бейт-Лехем.
  2.2 В русском языке эти два слова известны как англицизм Bedlam с учётом стяжения гласных и немых звуков и озвончения консонансов в слове Bethlehem (букв. Бейт-Лехем) из названия лондонского госпиталя для душевнобольных the Hospital of St. Mary of Bethlehem (госпиталь святой Марии из Бейт-Лехема).
  2.3 Но в переводе это слово означает "дом хлеба", "пекарня", что снова нас отсылает к фольклору: в сказках известен архетип "мальчик-с-пальчик". В этом сюжете часть тела человека или тотемного животного, оказавшись в витальной среде: тесто, опара, закваска, силос, земля, - превращается в героя. Отголосками этого сюжета являются "зубы дракона", засеваемые по одному древнему греческому мифу Ясоном, по другому - основателем города Фивы Кадмом. В японской сказке колтун волос старухи попадает в тесто, откуда рождается дитя. Сказок на эту тему не счесть у разных народов.
  2.3.1 Этот "блуждающий сюжет" имел свои исторические корни: при древнем обряде инициации отрубленный палец был знаком приобщения юноши к хтоносу - инфернальному миру предков (см. ГЛАВА 6, 11.3.2). Это приобщение происходило в результате имитации смерти, "временной смерти" (см. Пропп, 2000, с. 70), но скорее всего как вариант обрезания, "завета" с духами предков. (Вариантами знаков "завета" могли быть искусственные шрамы, татуировки, пирсинг на ушах, губах, мошонке, ноздрях, подбородке и пр.) Древнейший сказочный архетип находит свои доказательства в археологии: в пещере Гаргас во Франции найдены многочисленные трафареты человеческих рук с ампутированными пальцами (рис.19). Сейчас такие трафареты рук найдены в двух десятках мест от Пиренеев до Кубани (см. Столяр, 1985, с. 52-63).
  
   Рис. 19 Трафареты рук из пещеры Гаргас, Франция.
  
   Иисус, как будущий герой, должен был родиться именно в "доме хлеба" - Бейт-Лехеме, источнике витальной силы по требованию жёсткой структуры архетипа.
  2.4 Но на территории древней Палестины были и существуют до сих пор два города с таким названием, и оба составляли пригороды-пекарни больших и многочисленных по посещаемости городов - Иерусалима и портовой Хайфы. Оба города потребляли много хлеба, и пригороды-пекарни представляли в те годы многочисленные рукотворные пещеры-печи, вырубленные в мягком известняке.
  2.5 Совершенно очевидно, что протагонист Евангелий просто обязан был родиться в святом месте.
  2.6.1 На берегу святого Ефрата жрица-дева родила Саргона Аккадского:
  Мать моя - жрица, отца я не ведал,
  Брат моего отца в горах обитает,
  Град мой - Азупирану, что лежит на брегах Евфрата.
  Понесла меня мать моя, жрица, родила меня в тайне.
  2.6.2 От бога солнца Сурьи рождён старший брат Арджуны один из центральных героев эпоса древней Индии "Махабхарата", сильнейший витязь сказания и воплощение доблести и чести Карна. При этом его мать Кунти осталась девственной и после рождения сына и отправила первенца по реке в корзине, которая приплыла к священной "небесной реке" Ганг, протекающей через все три мира: Сваргу (небо), Притхви (землю) и Нараку (ад), отчего она получила название Трипатхага, то есть "путешествующая через три мира".
  2.6.3 Нил, почитавшийся в Египте как священный, воспринял младенца Моисея, героя еврейского эпоса.
  2.7 Заметим и тот факт, что все эпические сказания о происхождении героя настойчиво проводят мысль о связи протагонистов с низшими слоями общества:
  Акки, водонос, багром меня поднял,
  Акки, водонос, воспитал меня, как сына.
  Акки, водонос, меня садовником сделал, - выловив из Ефрата будущего аккадского царя.
  Карна был воспитан возницей.
  Моисей рождён простой еврейской женщиной Иохевед, которая хитростью выдала себя за кормилицу и вскормила своего сына. ""И вырос младенец, и она привела его к дочери фараона, и он был у нее вместо сына" (Исх. 2:10). Однако имени дочери фараона не указывается ("Батия", упоминаемая в главе Исход, не есть имя, а происходит от ивритского בת bat ʽдочьʼ; заметим попутно, что и имя "Моше" вызывает вопросы: отчего дочь фараона заговорила на иврите? Этот антропоним не означает "вытащенный, извлечённый", а восходит к египетскому корню mes в таких известных именах как Тутмес, Рамзес ("мз" с озвончением и греческим суффиксом), и имеет смысл "сын"). Возмужав, Моисей заинтересовался участью своих порабощенных соплеменников и "вышел к своим братьям".
  Здесь же можно указать и на героев русских былин (Илья Муромец - крестьянский сын) и сибирских сказаний.
  Евангелический будущий "царь иудейский" был сыном плотника.
  2.8 Фертильные свойства духов-предков проявляли себя в невидимой и необъяснимой, но мощной силе витальной среды. Именно поэтому народное сознание, сохранив древнейший следы мифологии, соотнесло рождение Христа от 1. плотника (возницы, водоноса), 2. в витальной среде (дом хлеба) и 3. в пограничье между святым Иерусалимом ("О Ариэль, Ариэль!.." (ʽБожий левʼ), - называл Иерусалим пророк Исайя; см. ГЛАВА 4, 3.1.1) и Миром Срединным, народным миром (Бейт-Лехем). Спаситель не мог родиться под Хайфой или в Назарете на севере Израиля.
  2.9 Кроме того, он обязан был повторить путь своих предков Авраама и Моисея. Через Харран на севере Авраам вошёл в Землю Обетованную. Отсюда бежал от своего тестя-дяди Яков. Моисей родился в Египте - там же и оказался Иисус Назаретянин, хотя бы под сердцем беременной им матери. Напомним, что и Харран (родина Лавана) и Египет в древней еврейской ментальности ассоциировались с хтоническим пространством - загробным миром (еврейское название Египта "Мицраим" имеет корень zar ʽузкийʼ, этимологически связанный с понятием zar ʽгореʼ, ʽнесчастьеʼ; калькировать название Египта трудно, но перевести можно так: (то, что состоит) ʽиз горестейʼ, ʽиз бедʼ - преисподняя). Таким образом, Христос, как и весь еврейский народ, тоже совершил исход сперва из царства мёртвых на севере Израиля, а затем из Египта, то есть, царства мёртвых на юге (напомним о параллели с Фараоном и ягой, см. ГЛАВА. 5, 7.6.2)
  2.9 Перепись населения в Палестине. Упомянутая в Евангелии от Луки перепись была лишь частью проводившихся по приказу императора Августа мероприятий, призванных определить численность населения и оценить имущественное состояние каждого жителя империи. На основании этого учета надлежало упорядочить государственный бюджет и налогообложение. Перепись началась в 27 г. до Р.Х. с Галлии, а затем распространилась и на другие провинции. Существуют египетские документы, подтверждающие тот факт, что регистрироваться нужно было по месту рождения. В Сирии сбор сведений начался, видимо, в 12-11 гг. до Р.Х., причем руководство акцией, которая затем охватила и соседние области, могло находиться в руках военачальника Квириния. Сведения о восстании Иуды Галилеянина во время переписи (Деян 5:37) относятся, вероятно, уже ко второму этапу переписи, который проходил в Самарии и Иудее после отстранения этнарха Архелая Ирода и превращения его царства в римскую провинцию. Архелай был изгнан в 6 году н.э. и умер в Галлии (по Еврейской Энциклопедии Брокгауза в Виенне) примерно в 16 году.
  2.10 Так возник христианский сюжет, пытающийся объяснить единство Иерусалима и Бейт-Лехема требованием переписи населения, не известной историкам, местом рождения Иосифа в Иерусалиме, переполненностью постоялых дворов и т. д. Равно как и "бегство святого семейства в Египет" от царя Ирода, который реально умер в 4 году до рождества Христова. Заметим, что в этом сюжете отразились иудейские представления о Срединном Мире, отождествляемым с Израилем (см. ГЛАВА 2 "О некоторых топонимах"). На базе старого знака возникает новый, нередко сакральный смысл, весьма далёкий от древнего десигната словознака. Так, редуцировав до нуль-смысла в своём древнем значении, сюжет "мальчик-с-пальчик" порождает новую семантику и создаёт огромное гнездо новых знаков сакрального свойства для христианского культурного концепта: Вифлеемская звезда, Вифлеемское чудо, ночь перед Рождеством, дары волхвов, Вифлеемская ночь и др., - все эти знаки стали парадигмой новой христианской культуры Европы и Руси и породили новые культурные явления. Сегодня между "Бейт-Лехемом" и "Вифлеемом" нет никакой связи, и лишь древний смысл израильского топонима сохраняет первородство архетипа.
  3.1 Получают своё объяснение и волхвы - "мудрецы", прибывшие Востока.
  3.1.2 Любые теологические и околоисторические рассуждения о них сводятся к одному: дать рационалистическое объяснение этому эпизоду. На протяжении почти семи с половиной веков делались попытки найти их имена в еврейском концепте культуры ((Магалат, Галгалат и Серакин); в Сиро-Яковитской церкви: Гормизд, Язгерд, Пероз; встречаются варианты Охозат, Фикол и Авимелех. Беда Достопочтенный (672/673 - 735) дал имена, приятые ныне в традицию, Мельхиор, Каспар и Балтазар, имеющие семито-еврейские корни: первое от melekh or ʽцарь (властелин) светаʼ, второе от kesеph ʽсереброʼ, третье от baal tasar от аккадского ʽвластитель-царьʼ (см. ГЛАВА 3, 2.2, стр. 31); в ранних рукописях Балтазара зовут "Вифисар" от beit saar ʽцарский домʼ. Авимелех - досл. из библейского иврита ʽотец царяʼ - пришло из Книги Бытия (Быт., 20: 2-18 и 26:6-10), встречается оно и Книги Судей. Разнѝца и количество "мудрецов" от трёх-четырёх до двенадцати (у Блаженного Августина и Иоанна Златоуста). Выискиваются их царское происхождение, страны исхода, расовая принадлежность, пути передвижения и всё остальное, что могло бы разумно объяснить явление язычников Первохристианину. Однако всё гораздо проще.
  3.1.3 В эпическом фольклоре, не зависимо от жанров в виду их смешений и контаминаций, протагонист обязан был посетить хтонос (как Одиссей, или сказочный Иван в русских сказках, или богатыри в сказаниях сибирских народах, или сказаниях о Саргоне, Карне, Моисее, путешествовавших по пограничным с хтоносом рекам) с обязательной целью приобщиться к миру предков. Этот жёсткий сюжет сложился на основе обряда инициации, посвящения и обучения юношей племенным знаниям путём прохождения через мир предков. Но на сей раз духи-предки, к которым должен был приобщиться герой, явились сами. На их инфернальную природу указывают два момента: они явились к роженице (мотив фертильной помощи, неоднократно повторяющийся в дискурсе рассказов современного сибирского фольклора) и их дары: смирна (благовонное масло, мирро), ладан и золото - три необходимых элемента для упокойного культа, похоронного обряда. Золото здесь - сублимация украшений, которыми обряжается покойник с контаминацией смысла "царской власти". Если связь между Ветхим и Новым Заветами существует в ряде корреляций между текстами, то здесь она базируется на семиотическом принципе: текст не появляется ниоткуда, текст порождается текстом: монотеистическое христианство базируется на древнейших мифологических представлениях о трёхчастной Вселенной. А параллель между сибирскими "абаасы", Полифемом, Калипсо, Киркой (Цирцеей), русской ягой - с одной стороны и новозаветными волхвами, породившими огромную парадигму культуры в христианстве, - с другой стороны представляется невероятной без компаративистской диахронии.
  4.1 Блудница Мария Магдалина. Греческий фольклор в его систематизированном виде известен сегодняшним европейцам гораздо лучше и детальнее, чем знали его сами греки в античные времена. Уже для Эвгемера - греческого философа и Филона - философа иудейского греческие боги были знаками, которые они интерпретировали, исходя из своего взгляда на мироздание (см. об этом Лосев, 1980 г.). В ходе семиозиса в русле аберрации социальной памяти в первые годы христианства, когда складывались христианские тексты, святые авторы интуитивно устанавливали тонкую связь между иудаизмом и забытыми деталями греческой мифологии. Так в сюжете о блуднице, ставшей адептом Христа, возникло и еврейское имя Мирьям (Мария) и её прозвание "из Магдалы".
  4.2 Появление антропонима "Мирьям" (Мариам, Мария) в культурном концепте раннего греческого по происхождению христианства убеждает, что основой этого процесса является ослабление знака и последующей за ним мутации культурной единицы мема.
  4.2.1 Образ сестры Моисея Мирьям занимает важное место в еврейской ментальности, как далёкого прошлого, так и в среде ортодоксальных иудеев в современности. Судьба её сложна. Она в еврейской традиции считается последней в перечне детей Амрама (Краткая Еврейская Энциклопедия, т. 5, кол. 366-367), она должна быть младше Моисея: если это так, то упоминаемая в Торе (Исх. 2:2-8) сестра Моисея, которую та же традиция отождествляет с Мирьям (Агада, 1922, с. 72), была, по-видимому, дочерью Амрама от другой жены: "И взял Амрам Иохевед, тётку свою, себе в жёны, и она родила ему Аарона и Моше" (Исх., 6:20), - в перечне детей здесь Мирьям отсутствует. Сестра Моисея впервые названа по имени позже (Исх. 15:20-21), где о ней говорится как о пророчице, которая после переправы израильтян через море вышла с тимпаном в руках во главе женщин и воспела хвалу Господу. О ней рассказывается при описании попытки мятежа, где она при поддержке Аарона выступает против исключительного права Моисея говорить от имени Бога: "Разве только с Моше говорил Господь, ведь и с нами Он тоже говорил" (Числ., 12:2). За попытку бунта против Моше Мирьям "покрылась проказою, как снегом" (Числ., 12:10), только мольба Моисея к Богу вернула ей здоровье. Как и Моше, не суждено ей было войти в Землю Обетованную: "И пришли сыны Израилева всей общиной в пустыню Цин в первый месяц и остановились там в Кадеше; и умерла там Мирьям, и погребена там" (Числ., 20:1). Жизнь её, описанная в Торе, заставляет некоторых этимологов трактовать её имя как "горькая судьба" (מר mar ʽгорькийʼ). Героика Мирьям, которая ей присуща несмотря на ропот в адрес Моше и - по сути - в адрес Бога, отразилась всё-таки в самой оценке Богом этой женщины устами пророка Михи в VIII до н. э. Он называет её среди вождей еврейского народа: "Я вывел тебя из земли Египетской, и из дома рабства выкупил тебя, и послал перед тобой Моше, Аарона и Мирьям" (Мих., 6:4-5). Стиль этого обращения Бога к народу Израилеву ясно указывает: в еврейском культурном концепте периода нашествия ассирийцев мем "Мирьям" не требовал специальной декодировки в еврейской среде и воспринимался с героической семантикой. Столь же героически трактует образ Мирьям и Талмуд: как Моисей и Аарон, она "умерла от поцелуя Бога, ибо ангел смерти не имел над ней власти" (трактат Бава Батра, 17а, Талмуд, т.5, кол. 366-367).
  4.3.1 Как уже было видно из анализа предыдущего новозаветного эпизода, чтобы понять сюжет о Магдалине, необходимо привлечь знания иврита: ивр. ‏מרים המגדלית‏‎‎‎, др.-греч. Μαρία ἡ Μαγδαληνή. Имя считается по происхождению географическим и традиционно расшифровывается как "уроженка города Мигдал-Эль". Буквальное значение этого топонима "Башня Бога" от ивр. ‏migdal‏‎ и-или арам. мagdala (Грилихес, 1998).
  4.3.2 В социоментальности первых христиан Греции древнейший архетип греческой мифологемы таков: некая женщина, заключённая в башню (по другим версиям мифа в медный подземный терем), родила от бога Зевса сына.
  4.3.3 Слово Ζευς родственно лат. deus (Гамкрелилзе, Иванов, 1984, с. 475). Таким образом три знака: ивр.-арам. мigdal-‏‎‎‎мagdala + греч.-лат. Ζευς-deus + социальная греческая память, "деформировавшая древний мотив" (в терминах В. Я. Проппа, 2000, с. 96) о Данае, соединились в единое целое. То есть "Мария Магдалина" или "из Магдалы" есть не что иное, как след греческого мифа о Данае, мем которого редуцированный в христианском нарративе полностью, породил новую парадигму в европейском культурном концепте.
  4.3.4 Поскольку башня является феодальным, рыцарским символом, в Средние века этот благородный оттенок смысла был перенесён на личность Марии и ей были приданы аристократические черты; возникли западноевропейские легенды "жития Марии Магдалины" и религиозный культ; она присутствует в иконографии и живописи. С Марией Магдалиной связывают появление традиции пасхальных яиц. По достаточно поздней легенде, когда Мария пришла к императору Тиберию и объявила о Воскресении Христа, император сказал, что это так же невозможно, как то, чтобы куриное яйцо было красным, и после этих слов куриное яйцо, которое он держал, покраснело. Впрочем, согласно иному варианту изложения, Мария Магдалина подарила императору яйцо, уже окрашенное в красный цвет. Так описывает этот эпизод Димитрий Ростовский: "Христиане же того времени, узнав о значении и силе впечатления, произведенного подношением святою Мариею Магдалиною императору Тиверию красного яйца со словами: "Христос воскрес!", начали подражать ей в этом и, при воспоминании Воскресения Христова, стали дарить красные яйца и говорить: "Христос воскрес! - Воистину воскрес!" (Димитрий Ростовский, Жития святых). Этот дар возбудил любопытство императора, и она рассказала ему об Иисусе Христе, после чего он уверовал. В православие эта легенда, судя по всему, проникла под влиянием католичества. В честь Марии Магдалины строились Храмы, писалась музыка и даже эстрадные песни. В результате многочисленных бифуркаций греческий миф о дочери царя Акрисия, потеряв и Персея, и Андромеду, и мотив отцеубийства, породил отдельный культурный концепт, включающий даже этику.
  5.1 О двух Мариях. Но этот миф сам базируется на ещё более древнем культурном нарративе. Рождение ребёнка от неизвестного мужа изучено достаточно тщательно и фольклористами, и этнографами на материалах мифов, народных сказок и описании жизни племён Африки, Америки, Полинезии. Исторически это явление связано с обрядом инициации юношей, которые в "мужских домах" приобщались к родо-племенным знаниям, обучались военно-охотничьим навыкам, и к семейной, в том числе и сексуальной жизни. Мужские дома - это особого рода институт, свойственный родовому строю. Он прекращает свое существование с возникновением рабовладельческого государства. Его возникновение связано с охотой как основной формой производства материальной жизни, и с тотемизмом как идеологическим отражением ее. Там, где начинает развиваться земледелие, этот институт еще существует, но начинает вырождаться и иногда принимает уродливые формы (обряд конфирмации, приём в пионеры и т. п.) Функции мужских домов разнообразны и неустойчивы. Во всяком случае можно утверждать, что в известных случаях часть мужского населения, а именно юноши, начиная с момента половой зрелости и до вступления в брак, уже не живут в семьях своих родителей, а переходят жить в большие, специально построенные дома, каковые принято называть "домами мужчин", "мужскими домами" или "домами холостых". Здесь они живут особого рода коммунами. (см. Пропп, 2000, с. 90). В среде таких "братьев" всегда находилась женщина, от промискуитета у которой рождалось дитя. "В монгольской сказке семь царевичей идут в "разогнать скуку". Они встречают необыкновенной красоты девушку. "Послушай, что мы тебе предложим. Нас семь братьев-царевичей, и у нас до сих пор нет жен. Будь нашей супругой! Девушка та согласилась, и они стали жить вместе". (Волшебный мертвец; цит. по Проппу, 2000, с. 100). Женщина, прослужив в таком "мужском доме" определённое время, возвращалась в становище с ребёнком. При возникновении родословия по мужской линии такой ребёнок воспринимался как бастард, так как при возникновении табу на полиандрические отношения рождение ребёнка от неизвестного отца получало отрицательную оценку (блудница). Но при возникновении парного брака женщина могла вернуться уже и с мужем, и рождёнными от полиандрических отношений в "мужском доме" детьми. И тогда в парном браке женщина получала положительную оценку: "Там, где на фоне промискуитета уже создавался союз двух людей <... >, ребёнок не считался нежеланным" (Пропп, 2000, с. 102). То есть, миф о Данае тоже восходит к древнейшему архетипу мирового фольклора.
  5.1.2 Таким образом, положительная характеристика ʽМарииʼ, как образа "Непорочной Девы", так и в "раскаянье блудницы" имеет глубокие исторические корни. Один и тот же участник ритуала: женщина в "мужском доме", - породил две идеологемы христианства: Марию Магдалину и Марию Богородицу - ярчайший пример бифуркации знака. Ослабление мема в его архетипе привело к появлению поэтических следов этого ритуала не только в европейском сказочном мотиве "Белоснежка и семь гномов", но и хорошо известной пушкинской "Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях".
  5.1.3 Возвышенная трактовка ʽМирьям-Марииʼ, пришедшая из иудейской среды, наложилась на весьма архаичные мифологические и сказочные греческие мотивы, и именно в результате контаминации трёх знаков: иудейская пророчица, сестра Моисея, основоположника иудаизма - с одной стороны, восточные древнейшие мотивы рождения девственницей героя, базирующиеся всё на том же мотиве "женщина в мужском доме" - с другой стороны, и родившая Сына Божия от Ζευς Даная → родившая от deus (Бог) в христианской культуре. Знак "Зевс" выветрился и заменился латинским словом и последующей за ним христианской идеологемой. В процессе культурного трансфера и связанного с ним мутации мема имя героини греческого мифа заменилось на древнееврейское.
  6. В ходе ослабления архаической семантики изначальные смыслы знаков и мифа-сказки, и имени героини Торы, и древнейший мотив женщины в "мужском доме" утрачены полностью.
  
   ГЛАВА 8
  
   О Спартаке.
  
  1. Спартак в истории о Спартаке. Примерно за 70 лет до Рождества Христова по Апеннинскому полуострову прокатилось восстание Спартака.
   Всё столетие до Р. Х. и почти век после него Римскую империю сотрясали гражданские войны, войны с Персией, набеги пиратов и морских разбойников, восстания на окраинах империи и в её центре. В это исторически неспокойное время Рим вёл массовую и активную экспансию на Балканах, в Южной Европе и на её Севере, усмиряя фракийские, дакские, германские, галльские, кельтские, готские племена, заключая перемирия и расправляясь с мятежниками.
   В самом Риме и на его окраинах - в Греции, Палестине, Сирии - зарождались религиозные течения, вызванные сопротивлением римскому владычеству и коллаборационизму с ним. На Ближнем Востоке наряду с фарисеями, саддукеями и ессеями возникло движение зелотов (которое Иосиф Флавий называл четвёртой иудейской сектой), в свою очередь тоже распавшееся на три направления. Единства не было ни в чём.
  На фоне этого в ряду восстаний Эвна и Сальвия на Сицилии, восстание Аристоника в Пергамском царстве, восстание рабов в Боспоре, борьба Гракхов и италиков против Рима возникло движение Спартака.
   О восстании и самом его вожде написано много. И само это восстание и его лидер до эпохи романтизма никого не привлекал. Среди древних историков и хронографов наиболее полное описание восстания оставил Плутарх - спустя почти двести лет после событий да и то лишь в связи с жизнеописанием Марка Красса. Единственный современник восстания Марк Саллюстий Крисп в дошедших до нас сочинениях не упоминает Спартака ни разу.
   Восстание и личность его вождя во многом плод усилий не историков, а беллетристов. История же поначалу осталась к нему равнодушна.
  Плутарх оставался актуальным и в Средние века, и в Новое время, читали его весьма усердно, но ничье внимание не привлек восставший раб, противник Марка Красса - воображение покоряли блистательные римские орлы и поступь македонских фаланг: современников Фридриха Барбаросы и Колумба волновали совсем другие имена. Но подошел к концу век восемнадцатый, и в революционной Франции имя Спартака вдруг вспыхнуло ярко, как факел, став символом свободы и героической борьбы за свободу. "Но все исследователи восстания находились так или иначе под обаянием образа Спартака - борца за свободу, Спартака - освободителя рабов, созданного воображением романистов" (Велюханова, 2010). В период с конца XVIII века до реализации идей Коммунистического Интернационала в отдельно взятой стране имя Спартака было всегда исполнено величественного символизма. Как мифические спарты выросли из земли с оружием в руках, так и Спартак во главе своей грозной армии вырастает как из-под земли на политической арене Италии и немедленно устремляется в бой. Это имя, став знаком революционного десигната, само в своём семиозисе породило огромный концепт культуры: Спартаковское движение в Германии в 1918 году, восстание спартакистов (нем. Spartakusaufstand) в 1919 году, песенку "Маленький барабанщик" на стихи М. Светлова, балет А. Хачатуряна, спортивно-военные клубы и стадионы с именем Спартака, названия улиц, кинотеатров, спортивных и интеллектуальных состязаний - спартакиад и т. п. Пересказывать тех или иных историков, спорить с ними или солидаризоваться - задача не данной работы. Обратим внимание на имя Спартака.
  2. Лингвосемиотический и нарративосемиотический взгляды. Разные источники связывают слово "спартак" со словом "спарта". Уже здесь видится методологическая ошибка, поскольку все дальнейшие рассуждения так или иначе отправляют читателя к ассоциации со Спартой - древним государством Пелопоннеса, не имеющего в данном случае методологической общности с Италией. Этимология этого топонима связана с греческим корнем σπέρμα τό ʽсемяʼ, ʽзерноʼ (Хориков, Малев, 1993) и родственное ему ενσπείρω ʽсеятьʼ. В этом нет ничего странного, типологически так же возникло слово "эллин" от греческого ελλην ʽгрекʼ: слово "эллин" означает "оседлый", и корень этот этимологически родственен русскому "село", "сидеть", "оседлый". Древний топоним "спарта" нёс тот же смысл "всеянные", "оседлые". Типологическая параллель соотносит греческую "Спарту" с израильским небольшим городком под Иерусалимом "Ткоа" (или "Текоа"), что в переводе с иврита означает "воткнутый", "вставленный".
  И этот древний смысл уже в античные времена интерпретировался мифом о Кадме, засевающим зубы дракона, "из которых произросли гиганты, спарты, что значит ʽпосеянныеʼ" (Мишулин, 1950,). Этот миф пересказывают Павсаний и Аммиан Марцеллин, соотносясь всё-таки со спартанцами, а не с фракийцами. Соответственно можно сделать и вывод о том, что десигнат знака "спарта" уже не связывался с оседлостью рода-племени, некочевым образом жизни, и потому требовал этимологического объяснения - мифа о посеянных зубах дракона. Исторически это имя встречается в Древней Греции лишь на двух дошедших до нас таблицах. Одна надпись (III-II вв до н.э.) рассказывает о некоем Спартике из города Энос; вторая начала Римской империи говорит о фракийце Спартаке из рода бесов. (Мишулин, 1950) Первое имя скорей всего указывает на уроженца Лакедемона. Поскольку Спарта как государство потеряло свою политическую независимость ко II веку до н.э. и к началу римской империи исчезла совсем, то к рассматриваемому нами вопросу это имя отношения не имеет. Кроме того, не совсем ясна методологическая связь греческого корня, породившего топоним и этноним, с римскими реалиями времени Красса и Помпея. Второе же имя прямо указывает на фракийца. В этих рассказах из книги Мишулина, несмотря на методологические противоречия, важно одно: установлена лингвистическая связь греческого корня σπέρμα со словом "спартак". На вопрос "Куда делись звуки "т" и "к" в антропониме?" должны ответить лингвисты-специалисты.
  3. Лингвистический эксперимент. Предположим, что конечный звук в слове "спартак" являлся суффиксом древнегреческого или новогреческого языков. Тогда к оставшейся части слова применим достаточно известный способ словообразования в разных языках "озвончение-оглушение". Чтобы понять, о чём идёт речь, приведу несколько примеров из русского языка.
  3.1 Пары "свет-звезда", "крыса-грызть" не нуждаются в комментариях - их смыслы достаточно близки друг другу. Несколько сложнее разглядеть родственников в "хвост - гвоздь", "дрозд - трость" (тростниковая птица) или "пчела - бык" - семантика разошлась настолько, что увидеть общность "пч" (в "пчеле") и "бк" (в "быке") достаточно сложно, но это этимологически так. Особенно сложно, если пары составляют разноязыкие параллели: солнце - Sonne, сын - Sohn и прочее, где немецкий звук, передающийся буквой "S", произносится как русское "З"; "альбом" - "Альпы", "Líppen" ʽгубыʼ - "улыбка", "роза" - "русалка", нем. rot ʽкрасныйʼ- польск. ruda, rudy, ryży ʽкрасныйʼ, ʽрыжийʼ, danke - thank и т.п.
  3.2 Корень, записанный только согласными, выглядит как sprt. При озвончении этот эксперимент даст sfrd, где озвончился только последний звук, а звук p обратился в родственный f.
  3.3 Однако это звукосочетание имеется в иврите. "ספרד sfarad name of a country (a hapax legomenon occurring in Oba. verse 20 and prob. meaning Asia Minor a country in it, perhaps Lydia or Phrygia)" (Klein, 1987. P 455). В современном иврите это слово переводится как "Испания".
  4. Лингвистика и география. Сравнивая данный семитский корень с именем "фракийца Спартака" (см. выше, пункт 2.), можем сказать с уверенностью, что sfarad обозначает страну в Малой Азии (что почти верно указал Klein), но не Лидию и не Фригию, а Фракию, находящуюся на западной стороне Мраморного моря, и которая по сути является уже Европой.
  5. Прозвище или имя? Таким образом, лингвистический эксперимент дал результат, который совпал с другими историческими данными: имя Спартак действительно не имеет никакого отношения к греческой Спарте и означает прозвище сперва гладиатора, а позже и лидера восстания "Фракиец", что полностью соответствует его происхождению. Настоящее реальное имя великого борца за свободу кануло в Лету. Равно как и "Спартака фракийца" из дошедшей до нас таблички.
  6.1 Евреи хазары? Каков механизм связи или корреляции древнееврейского слова sfarad со понятием "Фракия" на данном этапе исследований не ясна. Однако выявленная семито-римская параллель позволяет с большой долей уверенностью предположить, каковы были пути проникновения евреев в Центральную и Восточную Европу.
  Не секрет, что по многим публикациям и изданиям кочует мысль: германские и польские евреи генетически восходят к тюркским хазарам, исповедовавшим иудаизм (по свидетельству арабского источника они в пятницу молились как мусульмане, в субботу как евреи, в воскресенье как христиане). Впрочем, и самих хазар исследователи не могут идентифицировать точно, периодически относя их то к монгольской языковой группе, то к носителям манчжуро-енисейских языков. Привлекаются даже анонимные генетические "доказательства" из неведомых исследований - только абсолютному юдофобу-фанатику не приходит в голову простая мысль, что такие исследования могут производится лишь путём сравнения, каковое невозможно из-за отсутствия достоверных хазарских захоронений. Подобные fakes создаются с двумя целями: доказать отсутствие Холокоста в истории Европы и лишить легитимности государство Израиль.
  6.2 Историкам хорошо известен тот факт, что в Греции, в Италии, Испании в античные времена проживало большое количество евреев. Поскольку Рим постоянно вёл захватнические и усмирительные войны с европейскими этносами, народами и племенами, то совершенно очевидно, что с Апеннинского и Иберийского полуостровов на север постоянно двигались войска. Столь же очевидно, что вместе с ними двигались и евреи, участвуя в походах как солдаты, офицеры, переводчики, врачи, маркитанты, строители, фортификаторы и т.п. Именно слова "спартак" и sfarad весьма исторически казуально и очень слабо указывают на пути проникновения евреев в Европу по маршруту Апеннины-Фракия-будущая империя Карла Великого в Германии и в дальнейшем в Польше. Это предположение подтверждается языком идиш, в котором отсутствуют древние тюркизмы, и уж тем более заимствования из монгольских или алтайских языков, но содержит много семитских и конкретно древнееврейских корней.
  6.3 Лингвистика и история. Таким образом, евреи Восточной Европы (ашкеназы) - это евреи, вышедшие из южной Европы, куда попали в результате расселения по Средиземноморью из оккупированной Римом, а позже и разрушенной Палестины. Но интересен топоним современного иврита ספרד sfarad ʽИспанияʼ. Интерпретанта этого знака изменилась на современную по причине наличия в Древней Грузии царства Иберия. Грузинская Иберия существовала вплоть до Новой эры. В 65 году до н.э. Гней Помпей Великий, соратник Марка Красса по римскому триумвирату и соперник его в подавлении восстания Спартака, предпринял военный поход против Иберии и, несмотря на большое сопротивление, подчинил её Риму. Знак "Иберия" проник в еврейский культурный концепт, но при культурном трансфере изменился десигнат: sfarad, обозначавший Фракию, стал указывать на объект, соседствующий на Востоке с Фракией, - на грузинскую Иберию. Таковым соседством грузин-иберийцев и фракийцев представлялось жителям Рима, с трудом понимавшим, где Колхида, Лидия, Фригия, Фракия находятся: на Севере, рядом с Тартаром, - этого было достаточно для знания географии того времени. Вспомним историю Калигулы, который "завоевал" германцев, не покидая Апеннин. Вспомним первые походы крестоносцев, которые любой город Восточной Европы считали Иерусалимом (см. Харитонович, 2010). Таким образом, произошла контаминация "Иберии" южной Колхиды и древнего названия Пиренейского полуострова - произошло слияние знаков по общности звучания. У античных обывателей, не зависимо от их национальной принадлежности, представления о мире были весьма скудны. Грузинская Иберия, завоёванная Гнеем Помпеем, контаминировала с Фракией - знак изменил интерпретанту. Вторичная контаминация соединила Иберию Колхиды с Пиренейским полуостровом - Иберией. Из-за омонимии названий и в таком значении это слово sfarad ʽИспанияʼ сохранилось в современном в иврите и даже породила новое слово-знак "сефард" - еврей, выходец из Испании и Португалии, предки которого говорили на ладино со всей парадигмой новой сефардской культуры.
  
   Заключение.
  
  Эта книга посвящена древней культуре. О культуре писали много, написано тысячи книг. Чем же отличается эта от других?
  В ней, по-видимому, впервые сформулировано методологическое положение, которое позволяет сравнивать древние тексты, функционирующие сегодня как письменная память, с эпическими сказаниями устного фольклора. При таком компаративистском подходе сближаются культуры народов Сибири и Дальнего Востока и древних жителей Месопотамии. Подобное сравнение имеет и материальную основу: в 2015 году "новосибирские археологи обнаружили место обитания древних евреев времен палеолита на территории Сибири. Как считают специалисты, евреи могли мигрировать с территорий современного Израиля в Киргизию и Сибирь, так как по всем параметрам находки на Алтае идентичны древнему быту иудеев. Древнее оружие, наконечники стрел и посуда совпадают с найденными на территории древних Израильского и Иудейского царств. Они имеют не только внешнее соответствие, но и технологию изготовления. При этом аналогичные артефакты находились и на территории Киргизии, что подтверждает теорию о миграции древнего народа. Израильские археологи уже поддержали своих российских коллег и подтвердили идентичность древних находок. Однако изначально они планируют провести совместные работы на территории Алтая для установления всех деталей". Говорить о "древних евреях времён палеолита" могут, мягко говоря, лишь невежественные журналисты. Но отрицать совпадения материальных артефактов различных этнокультур было бы некорректно.
  Вслед за Гамкрелидзе Т. В. и Ивановым В. В. указывается на необходимость соединить лингвосемиотиику с семиотикой нарративов, слово-знак и знаки текстов. При сравнении с ныне живущими устными формами народного творчества сибиряков с зафиксированными на письме текстами древних шумеров, семитов и хеттов становится очевидным: словознаки в дошедших до нас письменах, пройдя тысячелетнее редактирование, сохранили самые сокровенные, исключающие случайность знаки-образы, несущие древнейшую мировоззренческую семантику.
  В этой книги впервые затрагивается проблема, негласно табуированная в западной и русской научной культуре: необходимость тщательного диахронического анализа дошедших до нас сакральных текстов, ставших базовыми идеологемами различных религиозных конфессий монотеизма. Диахронический подход вместе с компаративистским анализом и выявлением типологических параллелей позволяет проследить происхождение привычных знаков, оказавшихся на периферии обыденного актуального сознания.
  Видимо, впервые достаточно твёрдо доказана связь языков, народов и культур, считающихся до сих пор несовместимыми и неродственными - культур народов древнего Междуречья и праиндоевропейских народов.
  Поскольку одна и та же идеологема может стать десигнатом разных знаков, впервые для выявления происхождения и эволюции того или иного знака привлекаются одномоментно данные лингвистики, этимологии, истории, искусствоведения, живописи, философии, археологии, художественной литературы - далеко не полный набор необходимых знаний. Механизмом семиозиса при этом является закон ослабления знака: редуцирование семантики нередко до нуля и возникновение на базе старого знака новых смыслов. Системы знаков и способы их семантического наполнения составляют стиль эпохи той или иной страны. Парадигма знаков превращается в динамическую синтагму культуры. В этой книге автор постарался проследить как сам семиозис в разных сферах культуры, так и динамику десигната некоторых знаков.
  Применяемый вид системного анализа, который автор использовал в этой книге, позволил по-новому взглянуть на известные и ставшие частью обычного сознания мемы, происхождения имён, топонимов и религиозно-художественных образов. Ошибки, которые существовали столетиями в научной среде, оказались исправлены, и их коррекция привела к открытиям новой информации и возможностям анализа.
  Многое может в этой книге показаться спорным. Многое в истории и этимологии до сих пор остаётся на уровне догадок и нераскрытых потенций. Многое может показаться оскорбительным - автор только исследователь, обидеть или оскорбить кого-либо у него не было в мыслях.
  В любом случае автор приглашает всех желающих к интеллектуальной беседе boris-klm@mail.ru, если "... они ночь хотят превратить в день, свет приблизить к лицу тьмы" (Иов, 17:12).
  Post tenebras spero lucem.
  Автор выражает глубокую признательность помогавшим в написании этой книги:
  Канакину Игорю Александровичу,
  Кияновой Марине,
  Крамич Софье,
  Кузьминой Евгении Николаевне,
  Куклиной Елене,
  Куприяновой Марии,
  Либерт Екатерине,
  Михалину Сергею,
  Поспеловой Карине,
  Шапиро Давиду.
  
  БИБЛИОГРАФИЯ:
  
   "Адурай Мэргэн". Бурятское книжное издательство, Улан-Удэ, 1979 г.
   Агада. Сказания, притчи, изречения Талмуда и Мидрашей в четырёх частях. Составленная по первоисточникам И. Х. Равницким и Х. Н. Бяликом. Авторизованный перевод с Введением С. Г. Фуга. S. D. Saltzmann Verlag, Berlin, 1922, с. 72
   Алефиренко, Н. Ф. Спорные проблемы семантики, моногр., М. : Гнозис, 2005.
   Библия. Российское Библейское общество. М., 2001 г.
   Борхес Х.-Л. "Алеф". Москва, АСТ, 2014 г.
   Бурятские народные сказки. Составители, подготовка текста и перевод Е.В. Бараницкой, С.С. Бардаханова, В.Ш. Гунгарова, Б-Х. Цыбиковой. Новосибирск, Наука, Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока. 2000.
   Бурятский героический эпос "Аламжи Мэргэн", Подготовка текста и перевод М.И. Тулухонова. Новосибирск, Наука, Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока, т. 20. 1991. 312 с.
   Бычков, В. В. Эстетика поздней античности, моногр., М. : Наука, 1981, 328 с.
  Веселовский А.Н. Избранное. М. : РОССПЭН, 2009.
  Велюханова Е. В. Восстание Спартака, 2010. http://ancientrome.ru/publik/article.htm?a=1275548036
  Т. В. Гамкрелидзе, В. В. Иванов, Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ языка и протокультуры, Тбилиси : Тбилисский университет, 1984.
  Гесиод. Полное собрание текстов. М. : Лабиринт, 2012.
  Гоголь Н. В. Собрание сочинений, т. 2. М. : 1984-1986 .
  Гранде Б. М. Грамматический очерк языка иврит. В кн. Шапиро Ф. Л. Иврит-русский словарь, М. : 1963 г.,
   Граков Б. Н., Скифский Геракл. Москва: Краткие сообщения Института истории материальной культуры, XXXIV, 1950.
   Грилихес Л., Практический курс библейско-арамейского языка, Москва: издательство Свято-Владимирского братства, 1998.
  Данези М. В поиске значения. Введение в семиотическую теорию и практику. Новосибирск, 2010.
   Джеске Дж. Бытие. Ранняя история милостивого отношения Бога к человечеству. Евангелическо-лютеранская церковь "Согласие", 2007.
   "Древние цивилизации. От Египта до Китая. Вестник древней истории", М. : Ладомир, 1997.
   Жития святых. Димитрий Ростовский. Июль, 22.
   Ибн Сина, Абу Али. Канон врачебной науки, ч. 1- ч. 2, М. : изд-во "Нико коммерческий вестник" - Ташкент, изд-во "Фан" Академии наук, Узбекистан, 1994.
  Иванов В. В. Хеттская и хурритская литература. Сб. "Всемирная литература", т. 1, М. : Наука, 1983.
  Иванов В. В. Хеттский язык. М. : УРСС, 2001.
  Иванов В. В., Топоров В.Н., Славянские языковые моделирующие семиотические системы. Москва : Наука, 1965.
  Иоганнес Фридрих. История письма, М. : Наука, 1979.
  Канева И. Т. Шумерский язык. Санкт-Петербург : 2006.
  Карасик, В. И. Лингвосемиотическое моделирование ценностей. Политическая лингвистика, сб. ст., Екатеринбург : 2012. - Вып. 1 (39). - С. 43-50.
  Кларк Дж. Г. Д. Доисторическая Европа, М. : 1953.
  Кузнецова В.С. Дуалистические легенды о сотворении мира в восточнославянской фольклорной традиции. Новосибирск : изд-во СО РАН, 1998.
   Культурные трансферы: проблемы кодов. Коллективная монография. Новосибирск : 2015.
   Леви-Стросс, К. Первобытное мышление. М.: Республика, 1994.
   Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. М. : издательство политической литературы, 1991.
   Лундин А. Н. Происхождение угаритского алфавита. М. : Мероэ, 1989.
   Мифы, легенды и сказки удмуртского народа, Ижевск: изд-во Удмуртия, 1995.
   Мифологии древнего мира. Пер. с англ. Предисл. И. М. Дьяконова. М., : Главная редакция восточной литературы издательства "Наука", 1977.
   Мишулин А. В. Спартак. М. : Учпедгиз, 1950.
  Молина М. А. "Многоязычие в Хеттском царстве", Критика и семиотика, Новосибирск-Москва : 2015, ?2.
   Немировский А. И. Легенды и мифы Древнего Востока", Ростов-на-Дону : 2000 .
  Предания, легенды и мифы саха (якутов), Новосибирск : Наука, 1995.
  Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. М.: Лабиринт, 2000.
  Пропп В. Я. Русский героический эпос. М. : Лабиринт, 1999.
  Проскурин С. Г. Курс семиотики. Язык, культура, право. Новосибирск : 2013.
  Проскурин С. Г., Проскурина А. В., Сущность и принципы репликаций культурной информации. Научный альманах, вып. 5. Барнаул : Лингвистический институт, АлтГПА, 2015.
  Проскурин С. Г., Центнер А. С. К предыстории письменной культуры: архаическая семиотика индоевропейцев. Новосибирск : 2009.
  Пушкин А. С. Полное собр. соч. в 10 томах, т. 4, М. : изд-во Академии наук СССР, 1963.
  Раевский Д. С., Из области скифской космологии, Москва: Вестник древней истории, 1978, ? 3.
  Рижский М. И. История переводов Библии в России : "Наука", Сибирское отделение, Новосибирск, 1978.
  Саргон. Мифы народов мира, под ред. С. А. Токарева. М.: 1991.
  Сегерт С. Угаритский язык. М. : "Наука", 1965.
  Семёнов С.А., Происхождение земледелия, Ленинград: Наука, 1974.
  Синило Г. В. Танах и мировая поэзия, моногр., Минск : Экономпресс, 2009.
  Система личных имён у народов мира. М. : Наука, 1986.
  Старостин Г. С. К истокам языкового разнообразия. М. : издательский дом "Дело". 2016.
  Столяр А. Д. Происхождение искусства. М. : Искусство, 1985.
   Страбон, "География", перевод Мищенко Ф.Г., изд. Солдатенкова К.Т., М. : 1879.
   Талмуд, пер. Переферкович Н. А., С.-Петербург : издательство П. П. Сойкина, 1912.
  Тацит Корнелий. Анналы. Малые произведения. История. Санкт-Петербург : Наука,1993.
   Топоров В.Н., Славянские языковые моделирующие семиотические системы. Москва: Наука, 1965.
  Тора. Пятикнижие и Гафтарот. Иерусалим, изд. Гешарим - Москва, изд. Мосты культуры, год не указан, дата типографского заказа 1998 г./ пер. Гиля Пинхаса.
  Тора. Мосад а-рав Кук, Йырушалаим, 1978 / пер. Давида Иосифона.
  Тора с Гафтарот. М., изд. Лехаим, 2014 / пер. Сафонова Давида.
  Тувинские народные сказки. ВО "Наука", Новосибирск : 1994.
  Учение. Пятикнижие Моисеево. Перевод, введение и комментарии доктора исторических наук И. Ш. Шифмана. М. : Республика, 1993.
  Флавий Иосиф. Иудейские древности. М. : Ладомир, 2002 .
  Фрэзер Дж. Дж. Золотая ветвь. Исследование магии и религии. / Пер. с англ. М. К. Рыклина - М.: Политиздат, 1980
  Хакасские народные сказки. Новосибирск : "Омега принт", 2014.
  Харитонович Д.Э., История крестовых походов, Москва: Аванта, 2010.
  Шейндлин Рэймонд П., Летописи еврейского народа, Москва: КРОН-ПРЕСС, 1997.
  Шифман И. Ш. Финикийский язык, М.: Наука, 2010.
  Эко Умберто, "Таинственное пламя царицы Лоаны", Санкт-Петербург : 2008.
  Элиаде Мирча. История веры и религиозных идей, т. 1. М. : издательство Критерион, 2002.
  Якобсон Р., Поморска К., Беседы, Иерусалим : издательство И.Л. Магнеса, Еврейский университет в Иерусалиме, 1982.
  Александрова Т. С., Добровольский Д. О., Салахов Р. А. Словарь немецких личных имён. Происхождение. Значение. Употребление. М. : Русский язык, 2000.
  Еврейская энциклопедiя. Под общей редакцiей д-ра Л. Каценельсона и барона Д. Г. Гинцбурга. Издательство Брокгаузъ и Эфронъ. С.-Петербургъ : т.16, 1908-1913.
  Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим , 1999 +дополнения 2-го тома : 1999.
  Подольский Б. -1 Иврит-русский словарь : Изд-ва "Рольник", Тель-Авив - М., "Русский язык", 1992.
  Подольский Б. - 2 Русско-ивритский словарь : изд-ва "Рольник", Тель-Авив - М., "Русский язык", 1992.
  Фасмер М., Этимологический словарь русского языка, в 4-х томах, Москва : Прогресс, 1986.
  Хориков И. П., Маликов М.Г. Новогреческо-русский словарь, М. : Культура и традиции, 1993.
  Шапиро Ф. Л. Иврит-русский словарь. Государственное издательство иностранных и национальных словарей. М., 1963.
  Штейнберг О. Н. Еврейскiй и халдейскiй этимологическiй словарь. Вильна : 1878.
  О. М. Лесков, Скарби курганiв Херсонщини, Kиiв : 1974.
  A Concise Dictionare of Akkadian : Harrassowitz Verlag, Wiesbaden, 2000.
  Breasted, J.H. Development of Religion and Thought in Ancient Egypt : University of Pennsylvania Press, Philadelphia, 1972 ed.
  Fагkas А., Interpreting Scythian Art: East vs. West : Artibus Asiae, 1977, XXXIX, ? 2.
  Firbas Fr. Spät- und nacheiszeitliche Waldgeschichte Mitteleuropas nördlich der Alpen, Bd.1, Jena : Fischer, 1949.
  Klein Ernest. A comprehensive etimological Dictionary of the hebren Language for Ridears of Inglish : Carta Jerusalem. The University of Haifa. 1987.
  Metzger, B. The Bible in Translation : Baker Academic, 2001.
  Paul Hermann. Deutsches Wörterbuch : Veb Max Niemeyer Verlag, Halle (Salle), 1959.
  Kurt Rudolph. Die Gnosis - Wesen und Geschichte einer spätantiken Religion : Leipzig 1977, (4th edition. Vandenhoeck 2005), ISBN 978-3-525-52110-6
   Kurt Rudolph. Gnosis und Spätantike Religionsgeschichte : (collected essays, Brill 1997) ISBN 90-04-10625-1
   Soggin, J. Alberto. Introduction to the Old Testament : London, Ch.6. The pre-literatery development of the biblical material. The genres, pp. 63-87.
  Soden, Wolfram von. Grundriss der Akkadischen Grammatik. Editrice pontficio instituto biblico : Roma, 1995.
  Tacitus, Germania, Praha : C.A. Schwetschke und Sohn, 1849.
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"